Шестилетним мальчиком о. Павел ушел в мологский Афанасьевский женский монастырь к своим родным теткам. А в 8 лет носить подрясник, его благословил сам патриарх Московский Тихон. Немного юродствовал, по сему к службе в армии признали негодным из-за «слабого умственного развития». Недолгое время был судебным заседателем. Как батюшка сам вспоминал : «Народный суд <…> Первым вошел в зал заседания я, за мной Ольга. Батюшки! Родные мои, красным сукном стол покрыт, графин с водой… Я перекрестился. Ольга Самойловна толкает меня в бок и шепчет мне на ухо: «Ты, зараза, хоть не крестися, ведь заседатель!» «Так ведь не бес», — ответил я ей. Хорошо! Объявляют приговор, слушаю я, слушаю… Нет, не то! Погодите, погодите! Не помню, судили за что — украл он что-то, муки ли пуд или еще что? «Нет, — говорю, — слушай-ка, ты, парень — судья! Ведь пойми, его нужда заставила украсть-то. Может, дети у него голодные!» Да во всю-то мощь говорю, без оглядки. Смотрят все на меня и тихо так стало… Пишут отношение в монастырь: «Больше дураков в заседатели не присылайте».