Таблица лидеров

Хорошо о модернизме в статье Петра Пашкова: https://vk.com/@aletheia-spiritus?anchor=chto-takoe-modernizm Что такое модернизм? Итак, Церковь существует лишь постольку, поскольку в ней пребывает Святой Дух, а Дух Святой пребывает только там, где сохраняется равнодушие к мiру и любовь к Богу, рождающая послушание истине и воздержанность. Дух Святой пребывает там, где Он является абсолютной ценностью, а все прочее — лишь относительной. Только такая вера действительно нужна и имеет смысл, потому что только в ней есть то, чего нет более во всей вселенной. Хотя она и не приспосабливается к мiру, но она побеждает мiр. Понимая это, мы можем понять также, что изгоняет Духа Святого из жизни христианина, — обмирщенность, равнодушие к Богу при любви к мiру. Обмирщение заключается именно в этом, а не в каких-то частных вещах вроде критического подхода к атрибуции святоотеческих текстов или историчности Житий, оно состоит в подмене самой сердцевины христианской жизни. Такое христианство остается бессильным и ни на что не годным. Оно есть «соль, потерявшая силу» (см. Мф. 5:13). Оно не дает возрождения и не покоряет сердца. Оно, претендуя «отвечать на вопросы современности», на самом деле ни на что не отвечает, а лишь повторяет разнообразные ответы, которые современность дает сама себе. Именно это и следует по праву называть модернизмом (в сущности, не более, чем одной из земных идеологий). Обмирщение состоит в том, что земные, человеческие цели и идеалы становятся для человека главными, а воля Божья — второстепенной. Для таких людей Церковь является лишь инструментом в решении каких-то сугубо посюсторонних задач (будь то борьба за права меньшинств, укрепление национального суверенитета или что-то еще) или даже просто предметом игры, потехи, забавы, полем для самореализации. Разумеется, догмат такому человеку неинтересен, потому что сковывает его, препятствует достижению цели и вообще зазря занимает место; аскеза неудобна, а земные ценности ближе и понятнее заповедей. Церковная и библейская оценка действительности у него заменяется человеческой: он рассуждает не категориями греха и святости, а категориями невроза и здоровья, прогрессивности и отсталости и т.д. И этот человек (в большей или меньшей степени) — каждый из нас.