Перейти к публикации

Tampy

Пользователи
  • Публикации

    1 141
  • Зарегистрирован

  • Посещение

  • Дней в лидерах

    25

Записи блога, опубликованные пользователем Tampy

  1. Tampy
    Н.Е.Пестов. СОВРЕМЕННАЯ ПРАКТИКА ПРАВОСЛАВНОГО БЛАГОЧЕСТИЯ
    Глава 39. Т.1. БЛАГОСТЬ И ЛЮБОВЬ К ВРАГАМ


     

    Плод же духа — любовь, благость и милосердие.
    Гал. 5, 22



    Любите врагов ваших.
    Мф. 5, 44



    Люби грешника, но ненавидь дела его.
    Прп. Исаак Сирин


     
    Среди плодов Святого Духа апостол Павел упоминает также о «благости» (Гал. 5:22). Господь говорит: «Никто не благ, как только один Бог» (Мф. 19:17).
    Таким образом, «благость» — это свойство Самого Бога.
    Но Господь говорил также: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48), и христианину заповедано отображать в своем сердце и эту высшую добродетель «благости» (Гал. 5:22).
    Благость есть неизменно благое расположение сердца ко всем близким и дальним, своим и чужим, добрым и злым, друзьям и врагам.
    Это есть исполнение заповеди Господа: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5:44).
    Здесь может встать естественный вопрос: как можно среди врагов любить и тех, кто, например, занимается убийствами и оскорбляет и попирает то, что для нас свято, кощунствует, истязает детей, совращает ко греху невинных, обманывает и губит девушек и т. д.?
    Прежде чем ответить на этот вопрос: надо указать на бедность нашего лексикона — крайнюю ограниченность нашего языка. Для бесконечной гаммы взаимных чувств между людьми у нас в распоряжении имеется всего несколько слов.
    Что же касается «любви», то это слово вмещает много понятий, и нам необходимо всегда уточнять это слово добавлением эпитетов к нему: семейная, родственная любовь, любовь брачная (супругов), любовь друзей и, наконец, совсем особая Христова любовь.
    Часто слово «любовь» ставят и там, где надо было бы употребить слово «пристрастие», например: пристрастие к разным вещам, животным, развлечениям, искусству, науке и т. д.?
    Что же касается «Христовой любви», то и в ней имеется много оттенков. Естественно, что у христианина будут самые различные чувства к благочестивому брату во Христе и какому-либо лицу, кощунственно относящемуся к религии. И это вполне законно.
    И у Христа было различное отношение к людям: был ближайший к Нему апостол любви — Иоанн, «которого любил Иисус» и который «возлежал у груди Иисуса» (Ин. 13:23), были затем два других наиболее близких ученика — Петр и Иаков, затем были еще девять близких апостолов и, наконец, еще 70 апостолов (Лк. 10:1). Конечно, Господь имел к ним иные чувства, чем к тем гордым лицемерным фарисеям, на которых Он смотрел «с гневом» (Мк. 3:5).
    Итак, повторяем, различие чувств к окружающим законно для христианина. Об этом говорит и Сам Христос из Евангелия: «Если же [брат твой] и Церкви не послушает, то да будет он тебе как язычник и мытарь» (Мф. 18:17).
    С язычниками же евреям вообще не полагалось сближаться, а мытарей (сборщиков податей) все чуждались за их нечестность и корыстолюбие.
    Возвращаясь к тексту Евангелия: «Любите врагов ваших», можно из дальнейших слов Господа найти указание, в какой форме должна проявляться у нас эта любовь к врагам.
    Если это враги, «проклинающие нас», то Господь велит нам их «благословить». Это мы, конечно, всегда в силах сделать своими устами. Если эти враги «ненавидят» нас, то Господь велит им «благотворить». И это всегда в нашей возможности — за зло платить им добром. Если эти враги «обижают» и «гонят» нас, то Господь повелевает нам «молиться за них» (Мф. 5:44). И это мы также всегда можем делать — пусть с принуждением, но усердно и правильно молиться устами, хотя бы в сердце и не было к ним любви в высоком значении этого всеобъемлющего слова. Об этом же говорит и указание ап. Павла: «Если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напои его» (Рим. 12:20).
    Праведник и пастырь о. Иоанн С. так пишет в книге «Моя жизнь во Христе»: «Дивное дело. Душа чувствует при столкновении с неверующим и хладным к Богу человеком отвращение к нему» (стр. 139, т. 2, изд. Ступина, 1894 г.).
    И это у великого праведника, молитвенника и пастыря. Где же тут любовь, и разве о. Иоанн не знал заповедь Христа о любви к ним? Конечно, знал, но у него то чувство к чуждым людям, которое бывает у людей без веры, сопровождается другим чувством, которое он описывает далее и которое надо понимать как особого вида любовь — «любовь к врагам», по заповеди Христа.
    О. Иоанн пишет об этом так: «Диавол старается обратить это несправедливое нерасположение и негодование в злобу к нему (неверующему). Чтобы не питать злобы и не служить диаволу, надо сказать себе: я нерасположен и хладен к брату за его нерасположение и хладность к Богу, но не питаю в сердце своем ненависти и злобы к нему, ибо терплю его, как свой больной член, и хочу врачевать его с кротостью — "не даст ли ему Бог покаяния к познанию истины" (2Тим. 2:25). Если он обратится к Богу, и я обращусь к нему с сердечной любовью... Впрочем, терпи любовно всякого и смотри более сам на себя: каков ты сам, не хладен ли к Богу и к ближнему? Если же так, то незачем бросать камень на брата, когда этот камень надо обратить на себя».
    Повторяем, изменить внутри сердца какое-либо чувство не в нашей возможности: это может сделать с нашим сердцем лишь благодать Божия. Но в нашей возможности проявить к любому человеку внешние признаки чувства, в том числе и милосердие. И это не будет лицемерием, а преоборением себя — ради исполнения воли Господней.
    Может быть, и с таким пояснением о сущности выполнения заповеди «любви к врагам» эта заповедь будет все же казаться трудноисполнимой для тех, чьего сердца не касалось веяние Святого Духа. Но там, где это имеет место и где в сердце зародилась любовь Христова, там эта заповедь легко исполнима!
    Об этом так пишет о. Александр Ельчанинов: «Как любить врагов? Мы неуязвимы для зла, когда мы в панцире Духа, когда зло людей до нас дойти не может, когда мы с жалостью и любовью смотрим на причиняющих нам зло. Это так же, как не страшно быть на морозе с запасом тепла внутри, например после пробега на лыжах.
    Однако не надо смешивать это состояние беззлобия с самодовольной забронированностью от мира.
    В очищенном сердце вообще не может более жить ненависть или осуждение кого-либо. И тот, кто бережет свое устроение, дорожит сопребыванием Духа Святого, тот должен быть кротким со всеми.
    Если он видит вражду к себе или ненависть, то какое еще средство он может употребить для устранения их, как не усиленную молитву за тех, кто относится к нему враждебно? Он прежде всего бережет душу свою, бережет чистоту сердца, и это делает невозможным для него иное отношение ко всем людям — без различия — как неизмеримо милосердное и благостное».
    Как пишет старец Силуан:
    «Дух Святой учит любить врагов так, как будет жалеть душа родных детей.
    Есть люди, которые желают своим врагам или врагам Церкви погибели в адском огне; так мыслят они потому, что не научились любви Божией от Духа Святого, ибо тот, кто научился, будет проливать слезы за весь мир.
    Ты говоришь: как любить врагов, когда они делают зло? Или как любить тех, кто гонит Церковь святую?
    Когда Господь шел в Иерусалим и самаряне не приняли Его, то апостолы Иоанн и Иаков готовы были свести огонь с неба и истребить их за это — но Господь им милостиво сказал: "Я пришел не губить, а спасти" (Лк. 9:54-56).
    Так и мы должны иметь одну мысль: чтобы все спаслись. Душа жалеет врагов и молится за них, что они заблудились от истины и идут в ад. Это есть любовь к врагам. Когда Иуда задумал предать Господа, то Господь милостиво вразумлял его; так и мы милостиво должны поступать с теми, кто заблуждается, и тогда спасемся милосердием Божиим».
    Вместе с тем старец Силуан пишет, что «нет большего чуда, как любить грешника в его падении. Любить врагов вне Единого Истинного Бога — невозможно. Но носитель такой любви причастен вечной жизни, несомненное свидетельство о том имея в душе своей. Он — жилище Духа Святого и Духом Святым знает Отца и Сына, знает подлинным и живоносным знанием, а в Духе Святом он брат и друг Христа, он сын Божий и бог по благодати».
    О том, как проверить себя: имеем ли мы любовь к врагу, так говорит епископ Аркадий (Лубенский):
    «Хочешь знать, есть ли у тебя любовь к врагам, — проверь себя. Если ты спокойно встретишь своего обидчика, поклонишься ему, несмотря на то, что он гневается на тебя; имея над ним власть, не причиняешь ему зла и даже не покажешь ему своей над ним силы; если ты без злости можешь думать о своем враге, искренно молиться о нем, защищать его перед другими — значит, ты познал великую, святую любовь.
    Что нужно делать, чтобы приобрести такую любовь? Она приобретается:
    1. Смирением. Кто считает себя великим грешником, не заслуживающим ни любви, ни уважения, тот ни на кого не будет обижаться, принимая все как воздаяние за грех.
    2. Пониманием того, что у нас есть только враг — диавол, толкающий нас на грех. После диавола другим врагом является сам человек для себя, соизволением себе на соблазн и грех. Те же люди, которые делают нам так называемое зло, есть лишь орудия нашего спасения — и отсюда наши благодетели, так как
    а) отнимая материальные блага, они развязывают нас от опасного для нас богатства, часто освобождают от ненужных забот и очищают сердце от пристрастия к материальным благам;
    б) лишая нас доброй славы, они ведут нас к смирению и побуждают трудиться не из тщеславия, а ради угождения Господу;в) подвергая нас насмешкам, гонениям, посылая в темницы и т. п., они приготовляют нам венцы исповедничества и награды за мученичество.
    Умей только пользоваться искушениями, и они вознесут тебя от земли и приблизят к небу».
    К словам епископа Аркадия можно добавить такое же указание старца Варсонофия Оптинского:
    «Враги наши, желая нам досадить и сделать что-либо злое, делают это по своему нерасположению к нам, но по большей части своим злом пресекают большее зло, которое грозило нам, хотя это последнее зло мы тогда и не знали, и только через много лет, может быть, его поняли. Поэтому они — истинно наши благодетели, за которых нам надо молиться».
    Как пишет схиархимандрит Софроний про старца Силуана:
    «Молитву за врагов и за весь мир он ощущал как вечную жизнь, как Божественное действие в душе человека, как неизведанную благодать и дар Святого Духа...
    И как бы ни был человек и мудр, и умен, и благообразен, но если он не любит врагов, т. е. всякого сочеловека, Бога он не достиг».
    Кого понимал старец Силуан под словом «враги» — характеризует следующая строчка из его записок:
    «Господь научил меня любить врагов. Без благодати Божией не можем мы любить врагов, но Дух Святой научает любви, и тогда будет жаль даже и бесов, что они отпали от добра, потеряли смирение и любовь к Богу.
    Молю вас, испытайте — если кто вас оскорбляет или бесчестит, или отнимает, что ваше, или гонит Церковь, то молитесь Господу, говоря: "Господи, все мы — создание Твое, пожалей рабов Твоих и обрати их на покаяние", — и тогда ощутимо будешь носить в душе своей благодать. Сначала принудь сердце твое любить врагов, и Господь, видя доброе желание твое, поможет тебе во всем и сам опыт покажет тебе. А кто помышляет злое о врагах, в том нет любви Божией, и не познал он Бога».
  2. Tampy
    митрополит Сурожский Антоний
    О ЖИЗНИ ХРИСТИАНСКОЙ
    Как основной принцип, жить по-
    христиански значит жить так, чтобы
    посильно, постепенно, возрастающе нам
    уподобляться Христу. Возможно, это
    звучит очень страшно; но Спаситель нам
    сказал совершенно ясно: Я вам дал
    пример, чтобы вы ему следовали. И
    пример, конечно, включает в себя всю
    Его жизнь, Его мышление, Его сердечное
    отношение к человеку и к окружающему
    миру и к судьбам Божиим. Это включает
    все, что человек собой представляет, и
    все, что он может творить. Поэтому
    христианская жизнь не заключается
    просто в том, чтобы заучить те или
    другие заповеди и стараться их
    выполнить, а в том, чтобы за заповедью,
    за словом, за образом найти глубинный
    смысл и врастать в этот смысл. Это я
    хочу пояснить.
    Когда мы вдумываемся или
    вчитываемся в Ветхий Завет, мы видим,
    что там даны заповеди, и если человек
    до предела исполнял эти, указанные
    Богом заповеди, если он их исполнял по
    совести, изо всех своих сил, всем своим
    пониманием, всем своим устремлением
    к праведности – он перед Богом был
    праведен. Но на этом все заканчивалось,
    в том смысле, что его положение по
    отношению к Богу было как бы
    юридическим: он был “прав” в делах
    своих. А в Евангелии замечательно
    Спаситель нам говорит: Когда вы
    исполните все, признавайтесь, что вы –
    неключимые (т.е. никудышные) рабы.
    Значит, речь не о том, чтобы быть
    праведным перед Богом через
    исполнение заповедей, а в том, чтобы за
    заповедью найти какой-то свой путь; а
    какой это путь?
    Кто-то из духовных наставников
    говорил: для того, чтобы двигаться
    вперед в духовной жизни, надо
    безусловно верить своему наставнику. И
    дальше он объяснял, что вера своему
    наставнику заключается в том, чтобы,
    во-первых, найти такового и узреть в
    нем образ, которому стоит следовать;
    найти такого человека, к которому
    можно прислушиваться и в послушании
    которому можно вырасти за предел
    собственной меры. И когда я говорю о
    послушании, я именно говорю не о том,
    чтобы раболепно исполнять те или
    другие правила жизни, а о том, чтобы
    вслушиваться . Слово “послушание” от
    слова “слушать”. Отношения наставника
    и ученика именно в том заключаются,
    что ученик вслушивается в своего
    наставника – не только просто и
    формально в его слова, а старается
    проникнуть в мысли, в опыт, в
    понимание, в знание, в чувство,
    которыми продиктованы те или другие
    его слова. И благодаря этому человек
    может как бы постепенно перерасти
    свой опыт и приобщиться опыту своего
    наставника.
    В предельном отношении,
    единственный наш наставник – Христос;
    Он Сам об этом нам говорит: Я –
    единственный ваш Наставник, Я –
    единственный ваш Учитель... И поэтому
    когда Христос дает нам заповедь, Он нам
    не только указывает, чтo' делать; Он нам
    говорит: вот так поступил бы
    естественно движением сердца,
    убежденностью ума, стройностью всего
    своего существа, человек, который
    духовно целен и здоров… И чтобы
    вырасти в эту меру цельности, надо
    начать с того, чтобы учиться, как
    поступать, как думать, как чувствовать,
    на примере своего наставника. Но
    “оправдать” себя тем, что, поступая
    определенным образом, я бываю “прав”
    перед Богом, нельзя, потому что
    “правым” человек не бывает; и не
    потому, что он никогда не может
    оправдаться, а потому что не в этом
    дело: заповедь нам дана, чтобы мы
    могли вырасти в новую меру понимания
    и в новые измерения жизни.
    Поэтому когда мы говорим о том,
    чтобы жить по-христиански, речь не
    идет о том, чтобы в Евангелии или
    вообще в Новом Завете найти все
    правила, какие были указаны
    Спасителем Христом, апостолами, и их
    выполнять. Ведь можно механически
    выполнить правило, к которому ты
    душой никаким образом не приобщен.
    Я помню случай; мне его рассказала
    дочь человека, о котором идет речь. Это
    был верующий христианин, твердо
    убежденный, что он должен выполнять
    каждую заповедь Христову; сколько
    умел, он так и делал. Но вот один
    пример того, как он подходил к этому
    выполнению. Он был человеком с
    достатком, дом у него был хороший,
    полы начищены. Когда к нему в дверь
    стучался нищий, он ему открывал,
    останавливал бедняка на пороге и
    говорил: “Стой, где стоишь, не влезай в
    мой коридор своими грязными
    сапогами”. Потом он выносил нищему
    тарелку супа с куском хлеба и говорил:
    “Ешь! – но на дворе”. Когда с едой было
    кончено, он ему давал какую-то
    монетку: “А теперь уходи!” И он считал,
    что выполнил заповедь Христову
    “накорми голодного”. Технически он это
    сделал: человек съел хлеб, съел суп,
    получил полтинник и ушел. А с чем он
    ушел? Он ушел, вероятно, с чувством,
    что – да, он не такой голодный, у него и
    полтинник есть на будущее, хоть на
    один обед или просто на рюмку водки –
    а человеческого отношения он не
    встретил.
    В обратном порядке я могу дать
    пример, который меня очень тронул в
    свое время. Во время немецкой
    оккупации я преподавал в Русской
    гимназии в Париже. Среди воспитателей
    был очень суровый, строгий человек,
    который когда-то был моим
    руководителем в летнем лагере; он был
    замкнутый, ни с кем почти не общался,
    и никто, собственно, о нем ничего не
    знал; в частности, не знали, в какой
    нищете он сам живет. Мы получали
    нищенский оклад, и те из нас, кто мог,
    просто работали где-то еще ради того,
    чтобы иметь возможность преподавать
    в гимназии. Он мало что мог делать и по
    возрасту, и по здоровью, и по незнанию
    французского языка. И вот такая
    картина: мальчики, девочки бегут в
    школу, идет туда же этот воспитатель. У
    дороги сидит нищий, пред ним – шапка.
    Много народу проходит. Некоторые
    проходят мимо, “не замечая” его, потому
    что стыдно посмотреть и не дать ничего.
    А некоторые, проходя, просто в эту
    шапку кидают монетку, а на человека
    даже не посмотрят. Они свое сделали; он
    для них не человек, он – нищий; а
    нищий – это просто шапка. И вот
    подходит этот воспитатель. Он
    остановился, снял шляпу и что-то сказал
    нищему; ничего ему не дал, а нищий
    вскочил на ноги, обнял его, и они
    расстались. Это видели дети. Когда он
    пришел в гимназию, дети его окружили
    и засыпали вопросами: “Кто этот
    человек? Он что, вам родственник? Или
    знакомый? Почему вы сняли шляпу? Вы
    ничего ему не дали, – почему же он
    вскочил и вас поцеловал?.. – и загнали
    воспитателя в угол, ему пришлось
    ответить. И он ответил им
    приблизительно следующее: “Я шел
    пешком с другого конца Парижа, потому
    что у меня на метро денег не было; я
    шел по дороге и издали видел этого
    нищего; видел, как проходили люди
    мимо, видел, как некоторые бросали
    монетку в его шапку, даже не взглянув
    на него. И я подумал, что если я мимо
    него пройду и не окажу ему внимания, у
    него, может, умрет последняя вера в
    человека: на него не только не
    взглянули, но даже не потрудились от
    своего достатка самую малую полушку
    бросить ему. А денег не было! Давать
    было нечего... Я остановился и снял
    шляпу перед ним, чтобы он
    почувствовал, что мы на равных, что я в
    нем вижу равного себе человека, а не
    нищего, и ему объяснил: Простите – я
    ничего вам не могу дать: у меня ничего
    нет... И этот человек вскочил и меня
    обнял”.
    Я сам с этим нищим говорил и
    прежде и поговорил после этого
    события. И он мне сказал, что никогда
    его никто не одарил так богато, так
    щедро, как этот человек, который ему не
    дал ничего, но признал в нем равного
    себе человека, снял перед ним шляпу,
    объяснил, почему он не может ему
    помочь, и попросил у него за это
    прощения.
    Вот два примера: один человек все
    сделал по заповеди, другой как будто
    никакой заповеди и не исполнил: нет
    заповеди, как отнестись к нищему, когда
    нечего ему дать. Но он его одарил
    самым богатым даром: он его убедил, он
    ему доказал, что он – человек, что к
    нему можно отнестись, как к самому
    знатному: перед ним снять шляпу, перед
    ним извиниться, с ним говорить, как с
    равным... Можно было бы даже больше
    сказать. Кто-то из духовных писателей
    говорил о том, что нищие – это наши
    господа, что мы обладаем богатством
    только для того, чтобы им служить, что
    богатство в наших руках – не наше, что
    нам поручено им распоряжаться так,
    как Бог распорядился бы: давать, чтобы
    ничего не прилипало к рукам, чтобы мы
    ничего не считали своим, чтобы мы
    считали, что все, что у нас есть, все без
    остатка принадлежит тому, кому это
    нужно.
    Вот два примера с комментарием о
    том, что исполнение заповедей
    Христовых – не просто дело выполнения
    закона, а нечто больше: это проявление
    Христовой заботы и Христовой любви к
    тем, кому она нужна, без разбора , не
    ставя вопроса, достоин ли этот человек,
    не ставя вопроса: не обманщик ли он? –
    за это он ответит, а мы ответим за то,
    как мы к человеку отнеслись.
    К этому же относится и отрывок
    Евангелия, который читается перед
    Постом: о Страшном суде, об овцах и
    козлищах. И всегда подчеркивается: вот
    Страшный суд , вот что будет
    грешникам, а вот что будет
    праведникам. Но это – только
    обрамление рассказа. Сердцевина
    рассказа: на каком основании
    производится суд? Христос спрашивает:
    Ввел ли ты бездомного под свой кров?
    Накормил ли ты голодного? Посетил ли
    ты больного? Не постыдился ли
    признаться в том, что ты – друг и
    знакомый человека, посаженного в
    тюрьму? и т.д. Все эти вопросы сводятся
    к одному только: был ты человечен или
    нет? Если нет, то как же ожидать, что в
    твою нечеловечность (если можно
    употребить такое дикое слово) может
    влиться Божество? Как ты можешь
    перерасти свою тварность в приобщении
    к Божественной природе? Как ты
    можешь приобщиться Богу, если ты
    даже не человек?.. Не ставится вопрос о
    том, веришь ли ты, и во что ты веришь;
    самый основной вопрос, как бы та
    почва, тот фундамент, на котором
    можно строить: ты человек или нет?
    Если ты не человек – не о чем говорить
    даже...
    И в другом месте Христос говорит: Не
    всякий, кто Меня будет называть
    “Господи, Господи”, войдет в Царство
    Небесное, а те, которые будут
    выполнять волю Отца Моего.
    Если вся жизнь христианская
    заключается в том, чтобы стать
    подлинно, истинно человеком, тогда
    действительно слова Спасителя: Я вам
    дал пример, чтобы вы ему последовали,
    приобретают крайнее значение,
    предельное значение, потому что
    Христос Спаситель – не только Бог,
    ставший человеком, Он в самом полном,
    единственном смысле Человек. Лишь
    поскольку человек приобщается Богу, он
    до конца является человеком. Человек
    делается совершенным, когда Бог и он
    соединены, стали едины. Во Христе
    полнота Божества обитала телесно.
    Спаситель был одновременно в самом
    истинном, реальном смысле человеком,
    и вместе с тем, в самом полном смысле,
    Богом. Он был человек из плоти, из
    крови, из души человеческой, но ничего
    в Нем не было такого, что не было бы
    пронизано Божественным присутствием.
    Он был Бог, ставший человеком и
    явивший нам, что значит быть
    человеком в полном смысле слова. Мы
    только на пути к тому, чтобы стать
    людьми, человеками. И каждый должен
    находить свой путь, и это очень важно.
    Невозможно взять лист бумаги и
    написать на этом листе все то, чего от
    нас ожидает или требует Господь.
    Потому что не каждый способен
    выполнить все, и не каждый призван ко
    всему, что указано в Евангелии: один
    призван к браку, другой – к безбрачию;
    один призван к слову, другой – к
    молчанию; перечитайте сказанное в
    12-13 главах I Послания к коринфянам о
    том, что Дух един, а дарования
    различны. И святой Серафим Саровский
    указывает: чтобы жить духовно, чтобы
    вырасти в настоящую меру человека,
    каждый должен выбрать то, что, как он
    говорит, “ему приносит прибыль”. У
    одного человека сердце открывается,
    жизнь вырастает в полную меру через
    благотворительность, через милость; у
    другого – через молитву; у третьего,
    четвертого, пятого – через другие
    действия и дарования. И поэтому нельзя
    прописать всем одинаковый и тот же
    самый путь.
    Как же жить по-христиански? Что
    нам делать? Нам надо помнить, что
    каждый из нас неповторим для Бога,
    единственен и что Евангелие является –
    и через образ Христа, вырастающий с его
    страниц, и через слова Христовы –
    полным описанием всего того, что
    может человека сделать Человеком . Но
    каждый, в разные минуты, может
    прозреть, понять и исполнить то или
    другое, но не все сразу, и не обязательно
    (и это очень важно) то, что кажется
    самым значительным, самым важным.
    Нам всем хочется браться за то, что
    производит на нас самое великое
    впечатление. Мы должны от этого
    воздержаться: надо делать то, на что мы
    сейчас способны.
    Я помню, как мне больно было, когда
    впервые я пошел к своему духовнику,
    отцу Афанасию, на исповедь. Я
    исповедовался ему, сколько умел,
    честно, и ожидал, что он, монах, мне
    укажет радикальный путь: “Делай то-то,
    то-то и то-то”. А то, что он сказал, меня
    поразило и на минуту разочаровало; он
    мне сказал: “Я тебе укажу, что ты
    должен был бы сделать, если бы был на
    то способен”. И прибавил: “А теперь
    постой и подумай: что из всего этого ты
    можешь выполнить? На что у тебя
    хватит мужества? Что тебе позволят
    обстоятельства?” И я ему тогда ответил:
    “Вот то малое из великого, что я могу
    выполнить”. – “Выполни это, и когда ты
    окажешься верен в малом, Бог тебя
    поставит над большим”.
    И это очень важный момент: не
    выискивать в Священном Писании, в
    Евангелии, в действиях Христа, в Его
    словах, в притчах, в Его отношениях с
    людьми самое великое в надежде или,
    вернее, в иллюзии, что мы можем это
    выполнить. Что же выбрать, как же
    поступать? Я повторю снова то, что я
    неоднократно говорил частным
    порядком и на общих беседах в течение
    последних сорока с лишним лет.
    Евангелие раскрывает перед нами
    образ человека в полном его масштабе:
    Христа. И в это как бы зеркало
    всечеловечества и человеческого
    совершенства мы можем заглянуть с
    тем, чтобы увидеть себя. Когда мы
    читаем Евангелие, прочитанное может
    нас или глубоко ранить, или огорчить,
    или оставить безразличными, или
    исполнить радости, вдохновения,
    надежды. И читая Евангелие, мы
    должны быть честны. Это нам очень
    нелегко дается, потому что нам хочется
    видеть себя в наилучшем свете. Но вот
    прочли маленький евангельский
    отрывок. Сердце затрепетало, согрелось,
    ум как-то просветлел, воля вся
    напряглась, в сознании только одно
    желание: Вот так бы жить! Как это
    прекрасно! Как это истинно!.. Если так
    мы отозвались на евангельское слово,
    это значит, что оно дошло до нашего
    сердца (а сердце, в святоотеческой
    литературе, не есть место эмоций: это
    самая глубина нашей души, сердцевина
    нашего бытия). Дошло; я это понял; Бог
    мне раскрыл то, что уже зачаточно (хотя
    это еще надо взрастить, защитить,
    укрепить) меня делает родным
    Спасителю в Его человечестве и, значит,
    уже является началом моей
    приобщенности к Нему в целом . Если
    так мое сердце отозвалось, так мой ум
    просветлел, воля встрепенулась, все мое
    существо напряглось желанием так
    жить, ответить на эти слова всей
    жизнью – я не только себя узнал, я узнал
    что-то новое о Боге. Потому что если я
    на Него хоть мало-мальски похож, то,
    значит, и Он на меня сколько-то похож.
    И познавая себя, я познал Его.
    Но бывают моменты, когда мы
    читаем Евангелие, и до нас тот или
    другой отрывок никак не доходит. Мы
    его читаем глазами, читаем умом – все
    понимаем, что там сказано. Но у нас
    чувство, что это к нам никак не
    относится. В этом надо признаться; не
    надо себя как бы искусственно
    подогревать, взвинтить себя, чтобы как
    будто отозваться на то, на что мы не
    отзываемся.
    Вы наверное заметили, читая
    Евангелие, что Спаситель говорил
    целым толпам народа. В этой толпе
    находился человек, который Христу
    ставил вопрос; и Христос отвечал ему ,
    на его вопрос. Но задумывались ли вы
    над тем, как на это реагировали другие
    люди вокруг? Человек ставил вопрос,
    который в нем созрел, который он
    осознал уже с ясностью; но в толпе были
    такие люди, в которых этот вопрос
    только-только зарождался или созревал
    в разной мере. Слыша вопрос и ответ на
    него Спасителя, эти люди
    прислушивались, потому что знали, что
    это каким-то образом к ним относится,
    хотя это не был ответ на их еще не
    “оформившийся” вопрос. Но они
    старались запомнить этот ответ, зная,
    что рано или поздно этот ответ
    разрешит еще пока не родившийся
    вопрос.
    Но были еще другие люди, для
    которых этот вопрос вообще не
    существовал и которые, наверное,
    пожимали плечами, смотрели друг на
    друга и говорили: “Что за вздор этот
    человек спрашивает? И чего Иисус
    отвечает ему? Причем отвечает так же
    нелепо, как этот человек спрашивал, –
    что это за разговор? Какая потеря
    времени, когда можно было бы более
    возвышенные вещи говорить?..” Вот к
    таким людям мы тоже иногда относимся,
    когда читаем Евангелие и не
    отзываемся.
    Но бывает и так, что те или другие
    слова Христовы представляются нам
    жесткими, неприемлемыми, словами,
    которых мы принять не можем. Лет
    сорок назад я проводил в нашем приходе
    беседу о заповедях блаженства:
    Блаженны вы, когда поносят вас, когда
    ижденут (т.е. прогонят), когда скажут
    злое слово о вас Меня ради: радуйтесь и
    веселитесь... И я помню, одна из наших
    пожилых прихожанок сказала: “Отец
    Антоний! Это – спасибо! – себе оставьте.
    Я намучилась за всю жизнь, и мне муки
    хватит. Такого блаженства я себе не
    желаю!” Отвечая мне таким образом,
    она, собственно, отвечала Спасителю
    Христу: “Твоего блаженства, блаженства
    мученика, гонимого, того, кого люди не
    понимают, того, кто стоит особняком –
    этого блаженства не хочу ! Если Ты его
    хочешь – неси крест, умирай на Голгофе,
    – я на Голгофу не пойду, и по крестному
    пути ступать не хочу. Я уже достаточно
    находилась по этому пути в течение
    моей долгой и тяжелой жизни”… Эта
    женщина была совершенно правдива; и
    я уверен, что Христос принял ее слова с
    гораздо большей готовностью, чем если
    бы она сказала: “Как это прекрасно!” – и
    пальцем не дотронулась бы до того
    креста, который надо взять на свои
    плечи и понести.
    И вот мы должны читать Евангелие с
    открытым умом, с открытым сердцем,
    чтобы, встречаясь с поступком Христа,
    видя Его отношение к людям, слыша Его
    слова, обращенные к тому или другому
    человеку, слыша то, что Он говорит
    ученикам, то, что обращено к нам –
    видеть и слышать в правде, внутренней
    правде, с готовностью сказать: “Это – да,
    Господи! Это я поставлю себе в закон,
    потому что я теперь понимаю, что это
    является, пусть зачаточно, внутренним
    законом моей жизни. А этого я
    коснуться не могу, я просто не понимаю,
    о чем Ты говоришь; а этого я еще
    принять не могу, – никак не могу
    принять! Может быть, когда-нибудь
    дорасту, а сейчас – нет!”
    И вот если бы мы могли найти в
    Евангелии пусть одно или несколько
    таких мест, о которых мы можем
    сказать, что в этих словах я как бы
    увидел себя в зеркале Христовой
    личности, мы могли бы начать жить по-
    христиански; не только быть
    исполнителями тех или других правил,
    но могли бы вырастать в свою меру, по-
    своему уподобляться Христу. Потому что
    уподобление Христу совсем не означает
    подражание искусственное, внешнее: это
    постепенное врастание в то, что апостол
    Павел называет ум Христов; и когда он
    говорит об уме Христовом, он говорит о
    мысли, о содержании мысли, сердца,
    воли Спасителя Христа.
    С этого мы все можем начинать; и
    нам известно из житий, что многие
    святые, многие подвижники начали свой
    духовный путь, не зная всего, что знаем
    мы, будучи грамотными. Мы окружены
    словом, которое слышим, которое
    можем читать. Многие подвижники
    начинали свою духовную жизнь с
    какого-то одного изречения, тронувшего
    их сердце. Наверное, многие из вас
    читали “Откровенные рассказы
    странника”. Его поразила одна фраза у
    апостола Павла: Непрестанно
    молитесь.. И он стал искать ответ на
    эти слова, потому что эти слова ударили
    ему в сердце, – и нашел его в Иисусовой
    молитве.
    Мы знаем примеры и других людей,
    которые услышали то, что они десятки
    раз слышали в церкви или от людей; но
    впервые услышали – то есть не ушами,
    а нутром как бы, и начали жить по-
    новому. Это совсем не значит, что мы
    имеем право или что было бы разумно
    сказать: “Я буду жить только по тому,
    что я уже познал”. В таком случае мы
    никогда не перерастем себя, тогда мы
    будем очень долго и медленно расти. Мы
    живем в среде людей, которые вот уже
    две тысячи лет слово Христово, образ
    Христов принимали в себя и носили в
    своем сердце и им жили. И мы можем
    не только вглядываться в Евангелие, но
    вслушиваться в наставления святых
    отцов, вчитываться в их произведения,
    вглядываться как можно более глубоко и
    чутко в их жития и из каждой из этих
    встреч вынести что-нибудь себе на
    пользу.
    Кроме того, есть, конечно, и
    ограничительные заповеди, которые нас
    предупреждают: если ты по этому пути
    пойдешь, померкнет в тебе свет,
    окаменеет сердце, ты сойдешь с пути
    жизни на путь смерти. На это также
    надо обратить внимание. Десять
    заповедей Ветхого Завета в этом
    отношении являются таким
    предупреждением: это путь жизни; если
    с него сойти, ты уже вступаешь в
    область умирания, смерти, в область
    тьмы и разрушения.
    Вот те вступительные понятия,
    которые, мне кажется, надо продумать,
    пережить, к которым надо подойти,
    раньше чем вступить в конкретный
    подвиг духовной жизни. А подвиг
    духовной жизни заключается в том,
    чтобы никогда не оставаться косным.
    Подвижник – это тот, кто постоянно во
    внутреннем движении, не
    беспорядочном, а целеустремленном
    движении. И чтобы дать тому, что мы
    уже знаем о жизни, о Боге, о правде, об
    истине, о святости, стать реальностью,
    надо очень много бороться ; надо
    перебороть очень многое в себе для того,
    чтобы путь Христов был гладок, чтобы
    он был прям. Об этом говорят все
    подвижники, указывают, как поступать,
    что делать; об этом говорит Церковь в
    своих богослужениях, говорят об этом те
    молитвы, которые мы читаем постоянно
    – утром, вечером, в разных случаях
    нашей жизни.
  3. Tampy
    (Слово о покаянии. Пролог Сент. 5)
       Есть, к несчастию, люди, которые скрывают свои грехи на исповеди. Так, одни из ложного страха, другие из ложного стыда, третьи из гордости, иные, наконец, просто по невежеству утаивают свои беззакония при покаянии от священника, а чрез это не только не получают прощения в своих грехах, но и удваивают их, потому что лгут пред Самим Господом Иисусом Христом, исповедание их приемлющим. Чтобы на будущее время отвлечь таких людей от погибельной привычки утаивания грехов и научить покаянию открытому, искреннему и нелицемерному, мы укажем им на один случай того, как иногда каялись в своих грехах христиане в древности.
       В одном городе был епископ, который, по наущению дьявольскому, раз впал в смертный грех. Горько раскаявшись в своем падении, епископ для того, чтобы получить прощение, поступил однажды так: когда в церковь собралось множество народа, он вышел на средину храма и пред всеми открыто исповедал свой грех. После этого, считая себя, по глубокому смирению, недостойным святительского сана, он снял с себя омофор, положил его на престоле и затем сказал народу: «Простите меня, братие, теперь я уже более не могу быть у вас епископом». Видя великое смирение и сокрушение своего пастыря, бывшие в церкви все с плачем воскликнули: «Пусть грех твой на нас ляжет, отче, только не лишай нас своего пастырства!» И долго, долго умоляли епископа остаться с ними. Уступая, с одной стороны, молению своей паствы, а с другой — желая чем-либо искупить свой грех пред Богом, епископ, наконец, воскликнул; «Ну, если уже непременно хотите, чтобы я остался у вас, то я сделаю это, но только при одном условии:, если вы дадите мне слово беспрекословно исполнить то, что я сейчас повелю вам».
       Все дали слово. Тогда епископ, повелев заключить двери церковные, сказал: «Знайте же теперь, что тот из вас не будет иметь части у Бога, кто сейчас не попрет меня своими ногами». И, с этими словами, простерся ниц на землю. Все ужаснулись; но, не смея нарушить данного слова и боясь прещения епископа, стали проходить через него. И что же? Когда переступил через него последний бывший в церкви человек, голос с неба сказал: «Ради великого его смирения Я простил его грех!» – Все услышали этот голос и прославили Бога.
       Видите ли же теперь, скрывающие на исповеди свои грехи, как каялись прежде, во времена древние, христиане и как, собственно, и теперь, и всегда нужно каяться в них всякому христианину истинному? – Архиерей, который должен был быть примером своей пастве, впадши как человек, по наущению дьявольскому, в смертный грех, все-таки не скрывает этого греха пред паствою, подвергает себя унижению крайнему, считает себя пред всеми самым тяжким из грешников и вот только при этом и чудесно прощается и получает необычно-чудесное помилование от Бога. Вам ли после этого, ради собственной же вашей погибели, становиться лжецами пред Богом? Вместо смирения, когда оно особенно вам нужно, удовлетворять своей гордости и чрез это паки отдавать себя во власть дьяволу и забывать – кто вы, Чьи вы последователи и Кому с клятвою при Крещении обещались служить? Братие, образумьтесь, помыслите, кто вы, Кого вы обманываете, скрывая на исповеди свои грехи, кому угождаете этим скрытием и какую гибель своим скрытием наносите своим душам?
       Да поймите же, наконец, что вы чада Божии, искупленные пречистою Кровью Единородного Сына Его; когда вы скрываете на исповеди свои грехи, тогда обманываете этого Единородного Сына Божия, претерпевшего страшные муки ради вашего спасения, и гибель наносите своим душам вечную, горькую, настолько горькую, что она называется второюсмертью; и, наконец, скрытием своих грехов угождаете врагу вашего спасения, который, как лев рыкая, ходит, иский кого поглотити, и, конечно, прежде всего поглощает лжецов, как в этом убеждает нас и Сам Спаситель, про лжецов говоря:вы отца вашего дьявола есте и похоти отца вашего хощете творити; он человекоубийца бе искони и во истине не стоит егда глаголет лжу, от своих глаголет, яко ложь есть и отец лжи (Ин. 8:44). Итак, братие, да не будет после этого между вами лжи никогда, а тем паче при исповеди. Ибо вы теперь знаете, как эта ложь должна быть для вас гибельна. Кайтесь же так, как Давид, на всяку нощь омывавший ложе свое; как блудница, омывавшая слезами ноги Господу, и как Петр,плакавший о своем грехе горько, и тогда только Господь несомненно простит вас и соделает из чад гнева чадами святыми и чадами благословения.
  4. Tampy
    Сердце мое возлюбило Тебя, Господи, и потому скучаю по Тебе и слезно ищу Тебя.
    Ты украсил небо звездами, воздух - облаками, землю же - морями, реками и зелеными садами, где поют птицы,
    но душа моя возлюбила Тебя и не хочет смотреть на этот мир, хотя он и прекрасен.
    Только Тебя желает душа моя, Господи.
    Приди, и вселись, и очисти меня от грехов моих.
    Ты видишь с высоты святой славы Твоей, как скучает душа моя по Тебе.
    Не оставь меня, раба Твоего; услышь меня, вопиющего, как пророк Давид: "Помилуй мя, Боже, по велицей Твоей милости"...
  5. Tampy
    В путь всея земли…
     
    (памяти схиархимандрита Феофана (Данькова))
     
     
    16 мая 2013 года, в четверг второй недели по Пасхе, в день памяти прп. Феодосия, игумена Киево-Печерского после продолжительной болезни почил о Господе сном праведника духовник Иоанно-Богословского монастыря и Саранской епархии Мордовской Митрополии, схиархимандрит Феофан (в миру Владимир Федорович Даньков), с честью прослуживший Церкви Христовой в монашеском и священническом звании 36 лет...
     
    ПАСТЫРЬ ДОБРЫЙ
     
     
    Старчество на Руси во все времена было обращено не только к монашеству, но и к мирянам. Уходя в монастыри, затворы, скиты, чернецы продолжали молиться за весь мир. Особенно созревшие духом подвижники потом выходили к людям и по милости Божией исцеляли недуги, давали советы. В наше время старчество стало явлением очень редким. Господь по великой Своей милости избавляет нас от духовного сиротства и дает нам истинных пастырей. Когда благодать Божия почиет в сердце человеческом, люди ощущают особую радость возле такого человека, и общение с ним дает ощущение присутствия Божия, к такому человеку люди тянутся сами. Старчество - это действительно дар Божий, который Господь дает избранным - тому, кому благоволит Его сердце. К числу таких избранных и относится схиархимандрит Феофан(Даньков) – духовник Иоанно-Богословского Макаровского мужского монастыря и Саранско- Мордовской епархии.

    «Благослови, душе моя, Господа…»
    Родился отец Феофан (в миру Даньков Владимир Федорович) на пензенской земле, в деревне Орловка Башмаковского района, в крестьянской семье. Отец — Федор Васильевич Даньков был «устроителем новой советской жизни», а мать — Мария Петровна - была женщиной глубоко верующей, что и старалась привить своим детям, которых в семье было четверо. Володя появился на свет 15 июня 1935 года. Отец Батюшки в первый год войны в январе 1941 года ушёл на фронт, а в марте на него пришла похоронка. Война была тяжким испытанием для всех и, особенно для вдов, оставшихся с кучей малых детишек на руках.
    Владимир рос кротким, смиренным. В советской колхозной деревне нелегко было ему исповедовать Христа. Друзей у него не было. Как только появлялся на улице, детвора тыкала пальцем в него и, смеясь и дурачась, кричала:
    - Поп идет!
    А он, не злясь на них, старался поскорее пройти. Терпения ребенку было не занимать. Терпел все: холод, голод, раздетость, разутость, насмешки. В деревне была начальная школа. Мальчик обучился в ней основам грамоты, а дальше, в соседнюю деревню в семилетку ходить не стал – не во что было одеться и обуться.
    - Сидел на печке голый, в одной рубашонке, - вспоминает он. - Жили в большой бедности, испытывали холод, голод.
    Но даже и в эти невыносимо тяжкие времена, когда мерзлая выкопанная тайком на колхозном поле картошка была великим лакомством, Мария Петровна заставляла своих детей соблюдать пост. Ее неоднократно вызывали в сельсовет и устраивали разнос за то, что она морит детей голодом. Мать молчала, но дома от заповедей Божиих не отступала. За это Бог помиловал всю семью. Дети выросли здоровыми и все дожили до глубокой старости.
    В то время по Божьему промыслу у соседки Даньковых поселился благодатный старец Григорий:
    - Человек был великой духовной силы и веры, он проповедовал Христа, - рассказывает Батюшка. – К нему стекался весь народ, а колхозное начальство его презирало. Хозяйку заставляли выгнать его из дома, но она стояла на своем – будет жить у меня. Его преследовали, в район возили. Он заходил в управление, снимал шапку. Ему:
    - Ты что шапку снял, в церковь, что ли пришел?
    А он, показывая пальцем на портрет:
    - А вон ваши вожди-то тоже без шапок сидят.
    - А ты знаешь, кто это? – и тыкали в портрет Ленина.
    - Не знаю, может сам сатана.
    А они, ну ладно, мол, достал ты нас, завтра поедешь в район, в Башмаково, там тебе покажут. А в Башмаково опять:
    - Ты это говорил?
    - Говорил…
    И батюшка смеется, как ребенок, радуясь мудрости и бесстрашию своего первого духовного наставника.
    - Я так с ним и вырос, - говорит о.Феофан, - Он учил нас с мамкой правильно молиться, пост соблюдать. В праздники и выходные приходили к нему помолиться, с несколькими монашенками.
    Когда Володя чуть подрос - в колхоз работать. Поставили его пахать на быках. Позднее он уехал на Урал, учился в ФЗУ на плотника, там и остался на несколько лет строить заводы.
    - Как-то поехал к мамке в отпуск в Орловку и меня уже из дома призвали в армию. Попал я на Тихоокеанский флот, в береговую охрану.

    За веру ему там тоже доставалось. На политзанятиях пытались вправить мозги отсталому малограмотному крестьянскому парню. Но невдомек было им, что этот худенький солдатик в православной вере был крепок, как камень. В полночь он незаметно выскальзывал из казармы, убегал в лес и молился. К концу службы Владимира посетили скорби и искушения, но Господь не оставлял его и вел по выбранному пути. Положили бойца Владимира Данькова в госпиталь. Случилось несчастье: в советской армии, в госпитале повесился солдатик. ЧП! Сразу из Москвы нагрянули генералы с проверкой. Пошли по палатам. Генерал глянул на тощенького посиневшего солдатика и сказал: «Комиссуйте, а то тоже повесится». «Вот так Господь помог мне выбраться оттуда», - заключает о. Феофан.
    К Рождеству 1957 года вернулся Владимир домой, в страшные хрущевские времена, когда церковь гнали. Комиссованный солдатик стал пасти деревенское стадо коров. Попас немного и пошел в церковь, которая была в Башмаково, в 30 км от деревни.
    - У ребят на уме одно: вино, кино да танцы. А я этого совсем не понимал. Как же без Бога жить можно? И с тех пор я от церкви не отлучался. Был церковным сторожем, научился читать, петь. В церковь ходили только бабушки, их власти не трогали. Люди в храм и священникам ничего не подавали. А я пойду за милостыней, чтобы подали дров или уголька истопить в храме печку, меня спрашивали, для кого, мол. Говорил, что для себя, и мне охотно давали, - вспоминает Батюшка.
    Так проходило время в служении Богу, бесхитростных радостях, скорбях.

    «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал…»
    Епископ Пензенский Мелхиседек (Лебедев) предложил ему рукополагаться, но понимал, что сделать это будет непросто. Владимиру по возрасту, и советским меркам, надо было «пахать» от зари до зари в колхозе. В Мордовии с рукоположением было попроще, поэтому его направили в с. Журавки Зубово-Полянского района. Рукоположили Владимира во иерея. Это важное событие произошло в 1977 году 17 марта на Крестопоклонной неделе. Приступил о. Владимир к службе в день памяти 40 севастийских мучеников.
    И все бы было ничего, да староста в церкви оказалась настойчивая, любила, чтобы делалось по ее: не разрешала совершать крещения и венчания. А это Батюшке сильно не нравилось. Но терпение и на этот раз помогло ему. Конфликта не было.
    В селе Каменный Брод состарился отец Никифор, которому помогал его слепенький сын Степан. Батюшка вскоре познакомился со Степаном, который приезжал в Журавки помолиться. Тот и предложил переехать в Каменный Брод. О. Владимир согласился. Пока наверху решали, тянули время.

    - Я решил принять монашество, - рассказывает он. - Переговорил с Владыкой Серафимом (Тихоновым) и он благословил поехать в Троице-Сергиеву лавру, где я нашел о. Кирилла (Павлова), который тоже благословил меня и дал на постриг все свое: мантию, клобук, рясу.
    Батюшка принял монашество с именем Феодосий в 1982 году. Родился новый земной ангел. Всё новое: и одежда, и имя… Через шесть лет о. Феодосий был возведен в сан игумена.
    По приезде из Лавры епископ встретил известием о том, что решился вопрос о переводе его в Каменный Брод. А в Журавках спохватились, поехали к Владыке, просили вернуть полюбившегося всем о. Владимира. Прихожане отказывались принимать другого священника. Приезжал туда даже о. Иоанн (о. Иероним Санаксарский), и его не приняли.
    - Они обо мне скорбели, что я и не рад был, что ушел. Но на новом месте мне повезло: крестить, венчать - без проблем, а мне только подавай, - с радостью вспоминает Батюшка тот период. - Однажды у меня 75 крестин и 18 венчаний было за одно воскресение. А обычно – более десяти таинств за день. Когда идет давление сверху, народ, наоборот, больше стремится к Богу. Придет этакий мужичок ко мне и просит о том, чтобы я его, коммуниста, покрестил тайно. Никто меня в советские времена не выдавал, но в районе все знали об этом. Начальники мне говорили, чтобы не крестил, а сами украдкой приезжали и крестились. А однажды пришел парторг… В конце разговора я принял у него исповедь, и вскоре тот повенчался со своей женой.
    Церковь в Каменном Броду не закрывали. И прослужил в ней Батюшка десять лет. Паства его любила всем сердцем. Да и сам он этот период своей жизни вспоминает с большой сердечной радостью, хотя и тут ему пришлось нести тяжелый крест, о чем его предупредил еще в Лавре о. Кирилл (Павлов).
     
    «Излию от Духа Моего на всяку плоть…»
     

    С открытием Санаксарского Рождество-Богородичного монастыря в 1991 году о. Феодосий перешел в число братии, а в 1992 году был пострижен схиархимандритом Питиримом - бывшим насельником Свято-Успенской Почаевской лавры, которого знал еще по Тамбову, - в схиму с именем Феофан. Так Батюшка стал духовным чадом старца Питирима (отошедшего к Богу в 2010 году). Со всей России люди потоком потянулись в монастырь. Они чувствовали духовный голод, приезжали с одним: увидеть, услышать живого монаха. И Господь вознаграждал их. В Санаксарах они могли соприкоснуться с такими духоносными отцами, как Питирим, Иероним, Феофан, попросить у них совета, святых молитв, получить исцеление.
    А Господь изливал Свои дары на подвижников. Со всех концов многострадальной России люди потянулись к о. Иерониму, который читал канон за болящих, помазывал их святым маслом, и люди исцелялись. А о. Феофан в это время ходил по мордовским селам с монахиней Параскевой, служа молебен о здравии болящих.

    В 1995 году по благословлению епископа (ныне митрополита) Саранского и Мордовского Варсонофия перешел духовником во вновь открытый Чуфаровский Свято-Троицкий монастырь, куда и хлынул поток болящих на отчитку и лечение.
    Позднее схиигумена Феофана перевели в Иоанно-Богословский Макаровский мужской монастырь. Теперь наш монастырь знают не только в России, но и далеко за ее пределами. За помощью к батюшке приезжают даже из Америки и Германии, не говоря уже о ближнем зарубежье. Не было ни одного паломника здесь, который бы не отметил особую Божию благодать в Макаровском монастыре. Одна из женщин, объездившая все святые места в мире, коротко сказала:
    - Можно больше в Иерусалим не ездить. Здесь для нас Святая Земля, Господь щедро изливает на монастырь и всех приезжающих Свою благодать.
    О. Феофан возведен в сан схиархимандрита, и является не только духовником монастыря, но и всей епархии. На исповедь к нему едет все монашество и духовенство. Великое дело духовничества продолжается и будет до конца дней. Как Господь приводит ныне овец духовных, пусть больных и израненных, на пажити Своя, так дает Он и пастырей, на которых почивает Дух Святой. Благодать Божья врачует болезни пришедших, вразумляет, восполняет оскудевшие духом души. За их молитвы мы получаем благодать Святого Духа, и Господь дает нам всё для спасения души. Так говорил о духовниках великий подвижник Силуан Афонский.
    Нужно ли говорить, насколько это великий, но одновременно тяжкий и скорбный крест — быть свидетелем перед Господом, пропуская через себя? человеческие грехи. По существу духовник берётся помочь душе дойти до Царствия Божия.

    Батюшку, согбенного, сияющего доброй улыбкой, всегда можно увидеть окруженного множеством людей. В?его руках большая пачка поминальных записок, которые также растолканы по карманам, лежат в сумке, а в сердце - тысячи имён людей, за кого он молится. Однажды Батюшка в алтаре молился очень долго. Ворох записок, кажется, не уменьшался. После длительного стояния он распластался на записки и возопил:
    - Господи! Помилуй, спаси, сохрани, пощади и исцели твоих рабов, имена которых я не успел помянуть. - И заплакал.
    В 2010 году Батюшка служил на праздник Владимирской иконы Божией Матери. Вышел на проповедь, начал говорить о помощи Пресвятой Богородицы в годы войны:
    - …Никогда в Москве не было лютого мороза. А когда немцы в 41-ом пошли на Москву, Богородица ударила по ним сильным холодом так, что многие из них замерзли в снегах под Москвой. И мы были спасены. И о чем не попросишь, Богородица во всем всегда помогает. Такая она, Наша Матушка, Заступница…
    Голос его задрожал, и он затих. Я стояла недалеко от амвона и смотрела на Батюшку, по щекам которого лились слезы. В храме тоже многие плакали. Так проникновенно, с такой любовью о Царице Небесной, нашей Заступнице еще никто из отцов в монастыре не говорил.
    Говорили мы с ним и о его духовных чадах, за которых Батюшка молится. Основная часть времени у Батюшки уходит на молитвы с земными поклонами. Люди иногда не понимают, почему они перестали болеть, почему им радостно, легко на душе. И как прозрение: «Батюшка Феофан помолился». Люди безоговорочно верят в молитвы старца. И часто перебарщивают. О чем только не просят?! Сами духовно потрудиться не хотят, отдадут записки Батюшке и ждут, когда у них все исправится в жизни к лучшему.
    Измученные грехом, отчаявшиеся, унылые, потерявшие смысл и цель жизни, люди приезжают в Макаровский монастырь. И каждого, кто торопится к о. Феофану, он встречает с непременной любовью и лаской. Получить благословление у старца – большая радость для любого паломника. Какой нежностью светятся его глаза, когда подбегают совсем маленькие детки, сложив ручонки для благословления.
    Его душа благоухает плодами любви, смирения, сострадания, милосердия. Кто знает тяжесть схимнического, старческого и духовнического креста, кто заглянет в монашеское сердце, кто исповедает ту скорбь, печаль, те раны, что принимает это сердце, и за себя и за всех? Один Господь.
     
    «На недужныя руки возложат…»
     

    В монастырь приезжают люди самые разные. И чтобы удержать их от падения в гибельную пропасть, старец наставляет на истинный путь, исповедует, отчитывает, лечит, дает епитимию для изглаживания тяжких грехов. И если человек не несет ее, тогда Батюшке приходится выполнять самому. Рассказываю об этом его чадам и паломникам, они потрясены. И великий стыд, и самоукорение охватывают их. Мысль о том, что старец за тебя кладет множество поклонов или читает покаянный канон, становится невыносимой.
    Старец искренне уверен в том, кто богоугодно живет, того Господь слышит. А молиться надо с великим сокрушением и сердечной теплотой. Сколько притекает к нему людей! Ни разу он не показал, что кто-то не вовремя, что он нездоров, что он устал, что ему некогда. Ему можно открыть любой тайник души и всегда в ответ - только великодушие, милость, любовь.
    Огромное количество людей собирается к нему на отчитку и лечение. Задолго до начала молебна они окружают бревенчатую келью старца в ближнем скиту и выстраиваются на всем расстоянии до храма, чтобы взять благословление, задать вопрос. И в какой-то момент по всему монастырю: «Старец вышел». И со всех концов - и старые, и малые бегут к нему с радостными лицами.
    - Выхожу на отчитку, а в храме - все болящие, много бесноватых, - вздыхает Батюшка. - Что это значит? За грехи наши Господь подает нам скорбь, болезни. Но если болящий способен измениться, тогда и дело пойдет на поправку.

    Перед началом молебна Батюшка обращается к собравшимся. Слушают его, затаив дыхание. И только иногда, пытаясь его прервать, бесы из людей кричат всякие гадости. Можно написать целую книгу с рассказами о множестве случаев чудесных исцелений. И не только православных, но и иноверных людей во вразумление им. Сегодня рассказ о самом Батюшке. В специальном разделе мы поведаем разные истории исцеления и опубликуем письма спасенных людей милостию Божией.
    О. Феофан встречался со многими известными старцами нашего времени. Был у отца Николая (Гурьянова) на острове Залита, ножки ему лечил. Ездил к о. Илию Оптинскому, который исповедался у него. Встречался с о. Кириллом (Павловым), подарившим ему свое монашеское облачение. Общался с о. Иоанном (Крестьянкиным) из Псково-Печерского монастыря… Никому не дано знать, о чем говорили эти духоносные мужи. Ниточка преемственности старчества на Руси не оборвалась, несмотря на все лихолетье и гонения на Церковь. Тихий свет старчества осиял и наше труднейшее, смутное время, когда мир встал у черты гибели, подарив нам надежду на духовное выздоровление и спасение.

    Всегда будем помнить, что такие богоугодные мужи идут вслед Христу, принимая с радостью клевету, ложь, поношения, что, к великому сожалению, происходит и в наше время. Враг не дремлет и всегда находит через кого очернить или оклеветать старца Феофана. Но исповедники с Креста не сходят, их снимают. Батюшка считает себя недостойным во всем. Когда заговорили о смирении, он очень жестко отозвался о себе, нет, мол, у меня истинного смирения.
    Для многих православных людей схиархимандрит Феофан стал самым дорогим, родным человеком на Земле. И все они зовут его Батюшка Феофан. И по чувству искренней любви, уважения, почитания к нему в письмах обращение «Батюшка» пишут с заглавной буквы.
    Жизнь духоносных отцов является сокровенной тайной. И знает ее полностью только Сам Господь. Мы живём со старцем в одном монастыре, встречаемся каждый день, исповедуемся ему, но его внутренняя жизнь остается сокровенной. Как писал апостол Павел: «Духовный [человек] судит о всём, а о нём судить никто не может» (1Кор.гл.2). Батюшка остается тем, кто стяжав дух мирен, спасает вокруг себя тысячи.
  6. Tampy
    - Это невозможно
    «Всё возможно с Господом» (Луки 18:27)
    - Я слишком устал
    «Я дам тебе покой» (Матфея 11:28-30)
    - Я чувствую, что никто меня не любит
    «Я люблю тебя» (Иоанна 3:16)
    - Я не могу так продолжать
    «Довольно для тебя благодати Моей...» (2-е Кор. 12:9)
    - Я не знаю, каким путём идти
    «Я буду направлять твои шаги» (Притчи 20:24)
    - Я не могу это делать
    «Всё могу в укрепляющем Иисусе Христе» (Фл. 4:13)
    - Я не способен
    «Ты всё имеешь в достатке» (2-е Кор. 9:8)
    - Я не могу простить себя
    «Если исповедуем грехи наши, то Он простит нам грехи наши...» (1-е Иоанна 1:9)
    - Я не могу распоряжаться разумно, управлять
    «Бог мой да восполнит всякую нужду вашу...» (Фл. 4:19)
    - Я боюсь
    «Ибо дал нам Бог духа не боязни, но силы и любви и целомудрия» (2-е Тимофею 1:7)
    - Я переживаю и расстраиваюсь
    «Все заботы ваши возложите на Него, ибо Он печётся о вас» (Петра 5:7)
    - Я чувствую себя одиноко
    «...не оставлю тебя и не покину тебя...» (Евреям 13:5)
  7. Tampy
    Давно собирался я успокоить вас, многозаботливая NN.. касательно боязни вашей, что будто я оставляю вас и не буду писать к вам. Ежели я по слабости моего характера не отказался от вас, не знавши вас как должно, а согласился на предложение ваше, не желая оскорбить вас, в крайней нужде духовной находящуюся, то теперь ли мог оставить вас, когда я по недостатку истиннаго разсуждения презрел свою душу и собственное спасение оставил на произвол судьбы, мняся заботиться о душевной пользе ближних? Не знаю, есть ли кто неразумнее меня?! Будучи немощен крайне телом и душею, беруся за дела сильных и здоровых душевно и телесно. О, дабы простил мне Всеблагий Господь неразумие мое за молитвы блаженнаго отца нашего старца Макария.



    Многогр. Амвросий


     
    ***
     
    Ровно пятнадцать лет назад, в июле 1998 года, были обретены мощи преподобного и богоносного Отца нашего Амвросия, Старца Оптинского, а также преподобных отцев Льва, Макария, Илариона, Анатолия I, Варсонофия и Анатолия II
     
    Воспоминания о том как это было можно почитать вот здесь:
    (http://www.optina.ru/starets/relics/ , http://pravaya.ru/leftright/472/16132 )
     
    Отец Амвросий был третьим по счету Оптинским старцем, учеником преподобных Льва и Макария, и самым известным и прославленным из всех Оптинских старцев. Он не был ни епископом, ни архимандритом, не был даже игуменом, он был простым иеромонахом. Будучи смертельно болен он принял схиму, и стал иеросхимонахом. В этом чине он и умер. Для любителей карьерной лестницы это может быть непонятно: как же так, такой великий старец – и просто иеромонах?
     
    Но вот о смирении святых очень хорошо сказал митрополит Московский Филарет. Однажды, когда он был на богослужении в Троице-Сергиевой Лавре, где в то время присутствовало множество архиереев и архимандритов, к которым принято обращаться: «Ваше Высокопреосвященство, Ваше Высокопреподобие». И тогда перед мощами отца нашего Сергия Радонежского митрополит Филарет сказал: «Вот всё вокруг слышу Ваше Высокопреосвященство, Ваше Высокопреподобие, один ты, отче, просто преподобный».
    Вот таким и был Амвросий, старец Оптинский...
     
    Со всеми качествами своей богато одаренной души, он несмотря на свою постоянную болезнь и хилость, соединял неиссякаемую жизнерадостность, и умел давать свои наставления в такой простой и шутливой форме, что они легко и навсегда запоминались каждым слушающим. Когда это было необходимо, он умел быть взыскательным, строгим и требовательным, применяя «наставление» палкой или же накладывая на наказуемого епитимью.
     
    Старец не делал никакого различия между людьми. Каждый имел к нему доступ и мог говорить с ним: петербургский сенатор и старая крестьянка, профессор университета и столичная модница, Соловьев и Достоевский, Леонтьев и Толстой.
     
    С какими только просьбами, жалобами, с какими только своими горестями и нуждами не приходили к старцу люди! Приходит к нему молодой священник, год тому назад назначенный, по собственному желанию, на самый последний приход в епархии. Не выдержал он скудости своего приходского существования и пришел к старцу просить благословения на перемену места. Увидев его издали, старец закричал: «Иди назад, отец! Он один, а вас двое!» Священник, недоумевая, спросил старца, что значат его слова. Старец ответил: «Да ведь дьявол, который тебя искушает, один, а у тебя помощник — Бог! Иди назад и не бойся ничего; грешно уходить с прихода! Служи каждый день литургию и все будет хорошо!» Обрадованный священник воспрянул духом и, вернувшись на свой приход, терпеливо повел там свою пастырскую работу и через много лет прославился, как второй старец Амвросий.
     
    Толстой, после беседы с о. Амвросием, радостно сказал: «Этот о. Амвросий совсем святой человек. Поговорил с ним, и как-то легко и отрадно стало у меня на душе. Вот когда с таким человеком говоришь, то чувствуешь близость Бога».
     
    В старце в очень сильной степени была одна русская черта: он любил что-нибудь устроить, что-нибудь создать. Он часто научал других предпринять какое-нибудь дело, и когда к нему приходили сами за благословением на подобную вещь частные люди, он с горячностью принимался обсуждать и давал не только благословение, но и добрый совет. Остается совершенно непостижимым, откуда брал отец Амвросий те глубочайшие сведения по всем отраслям человеческого труда, которые в нем были.
     
    Внешняя жизнь старца в Оптинском скиту протекала следующим образом. День его начинался часа в четыре — пять утра. В это время он звал к себе келейников, и читалось утреннее правило. Оно продолжалось более двух часов, после чего келейники уходили, а старец, оставшись один, предавался молитве и готовился к своему великому дневному служению. С девяти часов начинался прием: сперва монашествующих, затем мирян. Прием длился до обеда. Часа в два ему приносили скудную еду, после которой он час-полтора оставался один. Затем читалась вечерня, и до ночи возобновлялся прием. Часов в 11 совершалось длинное вечернее правило, и не раньше полуночи старец оставался, наконец, один. Отец Амвросий не любил молиться на виду. Келейник, читавший правило, должен был стоять в другой комнате. Однажды, один монах нарушил запрещение и вошел в келью старца: он увидел его сидящим на постели с глазами, устремленными в небо, и лицом, осиянным радостью.
     
    Так в течение более тридцати лет, изо дня в день старец Амвросий совершал свой подвиг. В последние десять лет своей жизни он взял на себя еще одну заботу: основание и устройство женской обители в Шамордине, в 12 верстах от Оптины, где кроме 1000 монахинь имелись еще приют и школа для девочек, богадельня для старух и больница. Эта новая деятельность была для старца не только лишней материальной заботой, но и крестом, возложенным на него Провидением и закончившим его подвижническую жизнь.
     
    1891 год был последним в земной жизни старца. Все лето этого года он провел в Шамординской обители, как бы спеша закончить и устроить там все незаконченное. Шли спешные работы, новая настоятельница нуждалась в руководстве и указаниях. Старец, повинуясь распоряжениям консистории, неоднократно назначал дни своего отъезда, но ухудшение здоровья, наступавшая слабость — следствие его хронической болезни — заставляли его откладывать свой отъезд. Так протянулось дело до осени. Вдруг пришло известие, что сам преосвященный, недовольный медлительностью старца, собирается приехать в Шамордино и увезти его.
     
    Тем временем старец Амвросий слабел с каждым днем. И вот — едва преосвященный успел проехать половину пути до Шамордина и остановился ночевать в Перемышльском монастыре, как ему подали телеграмму, извещающую его о кончине старца. Преосвященный изменился в лице и смущенно сказал: «Что же это значит?» Был вечер 10 (22) октября. Преосвященному советовали на другой день вернуться в Калугу, но он ответил: «Нет, вероятно такова уж воля Божия! Простых иеромонахов архиереи не отпевают, но это особенный иеромонах — я хочу сам совершить отпевание старца».
     
    Было решено перевезти его в Оптину Пустынь, где провел он свою жизнь и где покоились его духовные руководители — старцы Лев и Макарий. На мраморном надгробии выгравированы слова апостола Павла: «Бых немощным, яко немощен, да немощныя приобрящу. Всем бых вся, да всяко некия спасу» (1 Кор. 9, 22). Слова эти точно выражают смысл жизненного подвига старца.
     
    Днесь светло торжествует/ Введенская пустынь,/ прославляющи своего великаго молитвенника,/ преподобнаго старца Оптинскаго,/ Амвросия чудотворца,/ иже зде подвизася ревностно/ и, возшед на лествицу духовную,/ просиял есть, яко светильник огнезрачный,// по всей земли Российстей.
    Приидите, вернии людие,/ воздадим достойное поклонение/ ныне прославленному старцу Божию/ и согласно воспоим ему:/ преподобне отче наш Амвросие,/ молитвенниче наш пред Престолом Царя Небеснаго,/ не забуди нас, убогих чад твоих,/ чающих твоея помощи,// и избави нас от всякия нужды и печали.
     
    Слава, глас 1:
    Приидите, монахов множество,/ хвалебными песньми/ память почтим богоноснаго старца Амвросия,/ Оптины пустыни украшения,/ се бо, яко финикс, насажденный в дому Божием,/ процвел и возблагоухал есть цвет неувядаемый,/ и ныне предстоит пред Царем Небесным,// моляся о душах наших...
     

  8. Tampy
    Всех с Рождеством!!!!
     

     
    Тропарь Рождества Христова
    глас 4
    Рождество Твое, Христе Боже наш,/ возсия мирови свет разума,/ в нем бо звездам служащии/ звездою учахуся/ Тебе кланятися, Солнцу Правды,/ и Тебе ведети с высоты Востока.// Господи, слава Тебе!
     
     
    Кондак Рождества Христова
    глас 3
    Дева днесь Пресущественнаго раждает,/ и земля вертеп Неприступному приносит,/ Ангели с пастырьми славословят,/ волсви же со звездою путешествуют,/ нас бо ради родися// Отроча Младо, Превечный Бог.
  9. Tampy
    Наставниче всех приходящих к тебе,
    отче наш Амвросие, любве насадителю,
    нищих кормителю, жаждущих напоителю,
    грешников добрый исправителю,
    неверных вразумителю, призри на нас, чад твоих,
    чтущих святую память твою...
     

     
    ПРЕПОДОБНЕ ОТЧЕ НАШ АМВРОСИЕ МОЛИ БОГА О НАС..
     

    http://music21.my.mail.ru/file/b3d3b13feeec9b5ac01dbe6f60a9f900.mp3
     

    http://music22.my.mail.ru/file/fe30e7de956f9e6212701572d709125d.mp3
  10. Tampy
    3 января 2014 года – 40 дней со дня кончины монахини Евгении (Мавринской). Резкой она была на язык и казалась иным неприветливой. А после ее смерти открылось, какой же отзывчивой она была на чужую беду.
     
    Пенсионерка Людмила Гайдукова рассказывала, как в ее доме случился пожар:
     
    – Стою я в отчаянии на улице, все сочувствуют, но руку помощи не протянул никто. А мать Евгения привела меня в свою келью, накормила, утешила. Потом уложила спать на свою кровать, а сама легла на полу.
     
    А вот рассказ иконописца Наталии:
     
    – Несколько лет назад я упала в обморок, и из меня полилась черная кровь. Диагноз врачей был неутешительным: рак в четвертой стадии, а это предвещало скорую смерть. И тут меня взяла под свою опёку мать Евгения, а она, поверьте, умела бороться. Возможно, не к месту, но приведу такой случай. Паломники, побывавшие в Иерусалиме, рассказывали, что они смогли приехать к Овчей купели только вечером, когда ворота уже были закрыты и посетителей не пускали. Мать Евгения постучалась в ворота. На стук выглянул монах и замахал руками, прогоняя посетителей прочь. Но мать Евгения уже успела протиснуться в створку ворот и с такой горячностью упрашивала монаха, что тот посочувствовал и пропустил их группу к благодатной купели. Сам по себе это мелкий случай, но свидетельствующий о главном: монахине Евгении был чужд грех теплохладности. И с такой же горячностью она боролась за меня. Дозвонилась до замечательного врача и устроила меня в такую хорошую клинику, куда просто так, «с улицы», трудно попасть. Конечно, были две операции, но в итоге смерть отступила. Слава Богу, жизнь продолжается. Я по-прежнему пишу иконы для Оптиной, а весной побывала в Иерусалиме.
     
    Мне же у гроба почившей монахини вспомнилось, как умирала моя любимая подружка Галина. В 50 лет она была такой жизнерадостной красавицей, что пылкие юноши влюблялись в нее, предлагая руку и сердце. И вдруг инсульт с таким тяжелым поражением головного мозга, что врач сказал:
     
    – Смерть в ее состоянии всё же лучший выход. А если выживет, то будет уже не человеком, а «овощем». Кому она такая нужна?
     
    – Мне нужна, – сказала мать Евгения. – Я для Галюшки сделаю всё.
     
    Больница у нас в райцентре бедненькая, с лекарствами проблема. И мать Евгения, фармацевт по специальности, организовала живую цепочку помощи: в Москве ее друзья доставали самые лучшие и порой дефицитные лекарства для Гали. Потом везли их к междугороднему автобусу, а мы встречали эти автобусы в Козельске и мчались на такси с лекарствами в больницу. Помню, одна ампула такого лекарства стоила шесть тысяч, и все затраты, как выяснилось позже, мать Евгения взяла на себя.
     
    Монахиня Евгения (Мавринская) Монахиня Евгения (Мавринская)
    В реанимацию к Гале никого не пускали. В воскресенье «по недосмотру медперсонала», как гневно выразился врач-атеист, иеромонах Варсонофий смог пройти к Галине и соборовал ее. Потом он еще дважды приезжал в больницу со Святыми Дарами, чтобы причастить Галину, и его не только не пустили к умирающей, но довольно грубо выпроводили прочь. Никаких икон, «попов-мракобесов», и для борьбы с «мракобесием» с умирающей христианки Галины сняли нательный крест.
     
    Мать Евгения дозвонилась тогда до министра здравоохранения и достала копию приказа, обязывающего врачей пропустить священника к умирающей.
     
    Иеромонах Варсонофий рассказывал потом о необычайном происшествии в реанимации. Он приехал к Гале, когда та была без сознания, пребывая в коме все эти дни. Отслужил он молебен у ее постели, и вот воистину чудо – Галина открыла глаза и смогла исповедаться и причаститься в последние часы своей жизни. Для нее, всем сердцем возлюбившей Христа, это было, я знаю, большим утешением.
     
    А еще мать Евгения очень любила цветы. Увидит цветок и радуется, как ребенок. Вот и прошу Ларису Летунову, раз уж всё равно поедет в Оптину мимо цветочного магазина, купить для меня розы, чтобы принести их на отпевание монахини Евгении.
     
    – Сколько роз купить и каких: красных или белых? – спрашивает Лара.
     
    – Самых красивых, побольше. Самое главное, чтобы было четное число.
     
    – Почему четное?
     
    – Так положено. Для живых – нечетное число роз, а для усопших – четное.
     
    – На словах мы исповедуем: «У Бога все живы», – говорит Лариса. – А сами верим, что усопшим, как мертвецам, надо приносить именно «покойницкое» число роз. Какие же мы христиане с этим «покойницким» обрядоверием? Я лично всегда приношу на отпевание цветы с живым нечетным числом.
     
    Именно так мы с Ларисой и поступили. Конечно, «покойницкое» число – это мелочь и всего лишь дань обрядоверию. Но именно такие мелочи нередко разрушают связь мира дольнего с миром горним.
     
    На отпевании храм утопал в розах и едва вмещал всех желающих. Торжественно пел хор, и душа понимала: «Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых» и все мы однажды встретимся в Царствии Небесном.
     
    – До встречи, мать Евгения! – говорю я монахине, давая ей последнее целование.
     
    До встречи, мои хорошие, в той бесконечной прекрасной жизни, где «несть болезнь и печаль». И даруй нам, Господи, прежде конца покаяние. Дай оставить после себя добрые дела, чтобы люди помолились о нас, грешных, так же искренне и сердечно, как молились они о монахине Евгении. Иные даже особо отмечали, что Господь призвал к Себе монахиню в день чествования иконы Божией Матери «Милостивая», потому что милостивая она была.
     
    Нина Павлова
  11. Tampy
    празднование святой совершается 11/24 июля
    Утверждению христианства на Руси при святом равноапостольном великом князе Киевском Владимире предшествовало княжение великой княгини Ольги, которую в древности называли корнем правоверия. В период ее правления на руси успешно насаждались семена веры Христовой. По словам летописца, святая равноапостольная Ольга «по всей Рустей земли первая разорительница кумирьским требищам и правоверию основание».
    Равноапостольная Ольга родилась в Псовской земле, ее родословная восходит к Гостомыслу. Иоакимовская летопись сообщает, что святая Ольга принадлежала к роду древне-русской княжеской династии Изборских. Она родилась в языческой семье в селении Вытубы неподолеку от Пскова, стоящем на реке Великой. Ей были писущи уже в юности глубокий ум и исключительная в языческой среде нравственная чистота. Богомудрой, мудрейшей в роде называют святую княгиню древние авторы, и именно чистота была той доброй почвой, на которой принесли такой богатый плод семена христианской веры.
    Святая Ольга отличалась и внешней, телесной красотой. Когда ее увидел во время охоты в северных лесах будущий Киевский князь Игорь, он воспылал к ней нечистой похотью и стал склонять ее к плотскому греху. Однако мудрая и целомудренная девица стала вразумлять князя не быть рабом своих страстей. «Вспомни и подумай,— сказала она,— что ты князь, а князю для людей должно быть, как правителю и судии, светлым примером добрых дел». Она так мудро беседовала с Игорем, что князь устыдился.
    Когда Игорь утвердился в Киеве, он решил выбрать себе жену среди самых красивых девушек княжества. Но ни одна из них не пришлась ему по сердцу. Тогда он вспомнил об Ольге и послал за ней своего опекуна и родственника князя Олега. В 903 году святая Ольга стала женой князя Игоря. С 912 года, после смерти князя Олега, Игорь стал править в Киеве единовластно. Он успешно осуществил несколько военных походов. В правление Игоря, лояльно относившегося к христианской религии, вера Христова распространилась в Киеве настолько, что христиане составляли значительную часть общества. Именно поэтому мирный договор с греками, заключенный незадолго до смерти князя Игоря, утверждался двумя религиозными общинами Киева: христианами и язычниками. В 945 году князь Игорь был убит древлянами. Боясь мести за убийство Киевского князя и желая укрепить свое положение, древляне отправили послов к княгине Ольге, предлагая ей вступить в брак со своим правителем Малом. Но Ольга, тогда еще язычница, отвергла предложение древлян. Хитростью заманив в Киев старейшин и всех знатных мужей древлян, она мучительной смертью отомстила им за смерть мужа. Ольга еще неоднократно мстила древлянам, пока они не покорились Киеву, а их столица Коростень не была до тла сожжена. Как язычница, она не могла взойти тогда до заповеди о прощении и любви ко врагам.
    После смерти князя Игоря она успешно управляла государством и укрепила власть Киевского великого князя. Великая княгиня объезжала Русскую землю с целью упорядочения гражданской и хозяйственной жизни народа. При ней Русская земля была разделена на области, или волости, во многих местах она поставила погосты, ставшие административными и судебными центрами. Богомудрая Ольга вошла в историю и как великая созидательница культуры Киевской Руси. Она решительно отказалась от вторичного брака, сохраняя великокняжеский престол для подраставшего сына Святослава. Много трудов приложила святая княгиня Ольга для укрепления обороны страны. Ко времени правления Ольги историки относят установление первых государственных границ России— на западе, с Польшей.
    История не сохранила имен первых христианских наставников святой Ольги, вероятно потому, что обращение блаженной княгини ко Христу связывали с Божественным вразумлением. Один из древних текстов говорит об этом так: «О дивство! Сама не ведущи Писания, ни закона христианьскаго и учителя о благочестии не слыша, а нравом благочестия усердно поучашася и веру христиань-скую от всея души возлюби. О неизре-ченнаго Промысла Божия! Не от человек блаженная научашася истине, но свыше учителя име Божию Премудрость». Ко Христу святая Ольга шла через поиски Истины, ища удовлетворения для своего пытливого ума; древний автор называет ее «богоизбранной рачительницей премудрости». Преподобный Нестор-летописец повествует: «Блаженная Ольга с малых лет искала мудрости, что есть самое лучшее в свете этом, и нашла многоценный жемчуг— Христа».
    В 955 году княгиня отправилась в Константинополь, где была с почетом принята императором Константином VII Багрянородным (913—959) и Патриархом Феофилактом (933 — 956). По свидетельству летописи, вскоре она приняла святое Крещение с именем Елена— в честь святой равноапостольной царицы Елены (1327; память 21 мая). Восприемником ее стал сам император Константин. Патриарх Феофилакт наставил русскую княгиню в истинах Православной веры и дал ей заповеди о сохранении церковного Устава, о молитве, посте, милостыне, соблюдении чистоты. «Она же, наклонив голову, стояла, внимая учению, как губка напояемая »,— пишет преподобный Нестор. Святая Ольга вернулась в Киев, взяв с собой святой крест, иконы, Богослужебные книги. Здесь началось ее апостольское служение. Она привела ко Христу и святому Крещению многих киевлян, предпринимала попытки повлиять на сына, убежденного язычника, малодушно боявшегося осуждения дружины. Но князь Святослав остался глух к призывам матери. Не принуждая сына, святая Ольга молилась со смирением: «Воля Божья да будет. Аще Бог хощет помиловати рода моего и земле русския, да возложит им на сердце обратитися к Богу, яко же и мне Бог дарова». Святая Ольга построила в Киеве, на могиле князя Аскольда, храм во имя Святителя Николая, заложила деревянный храм во имя Святой Софии Премудрости Божией.
    Затем с проповедью святой веры святая княгиня отправилась на север. По пути она сокрушала идолов и на местах языческих капищ устанавливала каменные кресты, от которых для вразумления язычников происходили многочисленные чудотворения. При впадении в реку Великую реки Псковы святая Ольга увидела «луч Трисиятельного Божества » — знамение попечения Божия о Руси. Блаженная княгиня поставила на том месте крест и основала храм во Имя Святой Живоначальной Троицы. Она пророчески возвестила о том, что здесь будет воздвигнут «град велик». Исторически достоверно, что святая равноапостольная Ольга явилась основательницей Пскова. По возвращении в Киев она отправила много золота и серебра на постройку псковского храма.
    В конце жизни блаженная Ольга претерпела много скорбей. Святослав, не принявший святое Крещение, покинул престарелую мать и переселился в город Переяславец на Дунае. Кроме того, он мешал ее мероприятиям по утверждению Христианства на Руси. В 968 году Киев осадили печенеги. Святая княгиня с внуками, в числе которых был князь Владимир, оказались в смертельной опасности. Когда весть об осаде достигла Святослава, он поспешил на помощь, и печенеги были обращены в бегство. Святая княгиня, будучи уже тяжело больной, просила сына не уезжать до ее кончины. Она не теряла надежды обратить сердце сына к Богу и на смертном одре не прекращала проповеди. 11 июля 969 года святая Ольга преставилась ко Господу, завещав не устраивать по себе тризны, а совершить погребение по-христиански.
    Через 19 лет внук святой княгини Ольги святой равноапостольный великий князь Владимир принял Крещение. Он построил в Киеве каменный храм в честь Пресвятой Богородицы (Десятинная церковь), куда были перенесены нетленные мощи святой равноапостольной Ольги. Над ее гробницей было устроено оконце, которое открывалось само, если к мощам подходили с верою. По вере христиане сподоблялись видеть светозарные мощи святой княгини и получать от них исцеления. Русский народ чтит святую равноапостольную Ольгу как основоположницу христианства на Руси, обращаясь к ней словами преподобного Нестора: «радуйся, русское познание Бога, начало нашего с Ним примирения».
    ****
    Вслед за памятью блаженного отца иночествующих Антония Церковь отечественная вспоминает в празднествах своих общую мать христианства на Руси, блаженную Ольгу, которая, по выражению древнего Нестора, была как денница, предтекующая солнцу в христианской земле, или как заря пред светом дневным, ибо она воссияла, подобно луне, во мраке ночи, то есть во тьме язычества неверных человеков, блистая как бисер в нечистой земле, потому что не чисты были люди, не омовенные крещением святым; она же омылась купелью и совлеклась греховной одежды ветхого человека Адама и облеклась в нового, который есть Христос. Посему и мы к ней воскликнем: "Радуйся, обращение русской земли к Богу, и начаток примирения нашего, первая взошедшая в царство небесное, которую восхваляют сыны русские, как свою руководительницу, по смерти молящую Бога за свою Русь".
    Светлое лицо Ольги, прославленное мудрым правлением во дни язычества и ещё более обращением её к христианству, которое указала она своему великому внуку, сделалось искони предметом любви народной, и много сохранилось о ней преданий, языческих и христианских; каждое из них проникнуто духом своей веры, и потому не нужно удивляться, если язычество, думая прославить свою княгиню, яркими чертами изобразило то, что казалось ему первою добродетелью,- месть за супруга. Более отрадны предания о первых днях её юности, которые дышат свежестью чистых нравов славянских: это первое явление Ольги на её высокое поприще. Неизвестно, почему слывёт она в предании правнучкою Гостомысла, вождя славян, призвавшего Рюрика в древний Новгород; так названа она у Святителя Димитрия, описавшего её житие: сердцу человеческому сродно совокуплять всё великое и именитое воедино.
    Сын Рюрика, потешаясь княжескою ловлей в пределах Псковских, пришёл однажды на берег реки Великой, недалеко от селения Выбуцкого, где была родина Ольги; не было ладьи для князя, чтобы переплыть реку, и вот он видит юного пловца, плывущего на малом челноке. Кликнул ему Игорь, чтоб принял в ладью свою и перевёз через реку; когда же во время плавания взглянул на лицо гребца, узнал Игорь в мнимом юноше красную девицу, и страстно воспламенилось сердце князя; но старческий разум дан был сей юной деве, и целомудренным словом удержала она страстный порыв своего князя. Изумился Игорь мудрости девичьей, и, хотя скрылась от взоров на берегу реки, глубокое оставила она впечатление в его сердце, и уже не мог он более забыть девы Псковской.
    Протекло немного времени; Игорь возвратился с правителем Олегом в престольный Киев, недавно им завоёванный, от князей русских Аскольда и Дира; мудрый Олег искал невесты княжескому своему питомцу, но уж в сердце Игоря давно был сделан выбор невесты: он велел вызвать ту, что перевезла его через реку Великую, в час ловли в дремучих лесах Пскова, и правнучка Гостомысла оставила лёгкое весло малой ладьи своей, чтобы взяться впоследствии за кормило государственное. Ольгою назвал её Олег, украсив именем своим юную деву, которой как бы сообщил через то правительственную свою мудрость, и под этим именем она прославилась в Церкви, хотя другое священное имя равнопрестольной матери великого Константина было дано ей в святой купели, из коей воссияло христианство на всю Русь.
    Многие протекли годы; скончался мудрый правитель, возвеличивший на юге княжение русское, протекли и тридцать лет княжения Игорева, не всегда счастливого в битвах с греками и соседними древлянами. Изменою погиб он в их городе Коростене, и здесь начинаются сказания языческие о мщении Ольги за смерть любимого супруга. Она была ещё во цвете возраста, когда осталась вдовой с малолетним сыном Святославом, и мужественною рукою взяла бразды правления до совершеннолетия сына, ибо ещё при жизни Игоря привыкла уже уважать её дружина варяжская и покорилась доблести женской; храброго вождя Свенельда назначила она военачальником дружины, опытного старца Асмуда - дядькою сына и мыслями обратилась к ограждению слабого княжества от насилия древлян, превознесённых смертью её мужа. Князь их Мал, слыша о мудрости и красоте Ольги, искал руки её, но послы древлянские, пришедшие в Киев с сим гордым предложением для вдовы убиенного князя, первые подверглись её мщению. Гордо велели они нести себя киевлянам в ладьях своих и были брошены в глубокую яму перед теремом вдовы Игоревой. Другие, более именитые послы древлянские, не ведавшие участи первых, пришли с тем же предложением и подверглись той же бедственной доле: их угостили насмерть русскою баней.
    Тогда послала послов своих княгиня к князю древлянскому, чтобы готовил для неё тризну над могильным курганом Игоря; сварили яствы и меда, пришла с дружиною княгиня; собрались гости древлянские и упились мёдом: они заснули, но непробудным сном, ибо на них обрушилась месть дружины варяжской за своего князя; никто из них не возвратился в Коростень. Возникла война, когда обнаружилось мщение; Святослав, ещё отроком, впервые повёл в бой свои дружины и детскою рукой пустил копьё; оно упало к ногам его ратного коня, ибо ещё не в силах был метать далее, но этот первый воинский порыв княжеского отрока решил битву. "Начал князь наш, потянем!" - воскликнул воевода Свенельд, и дружина варяжская, устремившись в бой, опрокинула врагов. К стенам Коростеня подступили руссы; во главе их стояла сама княгиня. Древляне просили мира, Ольга требовала дани, и дани странной, в которой таилась женская хитрость: по два голубя и по три воробья с каждого дыма; но к вечеру каждая птица принесла на хвосте своём искру пламени в присное гнездо своё, и запылал повсюду Коростень. Так совершилось мщение и пало могущество древлян, опасное руссам; но здесь оканчивается и темная сторона язычества для Ольги; перед нею открывается новое светлое поприще христианства, на которое она была призвана свыше, не для себя только, но и для своего народа, чтобы быть денницею наступавшего дня.
    Уже около полувека зародилось христианство в южных пределах Руси, с тех пор, как князья варяжские, Аскольд и Дир, ходили на судах своих осаждать Царьград и там, разбитые чудно возбуждённою бурей, при погружении в море ризы Богоматери, исповедали Бога истинного; они приняли святое крещение и принесли новую веру в своё отечество; в Киеве было уже довольно христиан в княжение Игоря, потому что при мнимом договоре его с греками, когда варяги-язычники присягали на холме Перуновом, повергнув перед кумиром свои ратные доспехи, христиане русские присягали в церкви святого пророка Ильи. Мудрая Ольга, властвуя над язычниками и христианами, могла ли не быть проникнута истиною евангельской, тогда особенно, когда вручила бразды правления возмужавшему сыну и, чуждая дел царственных, могла избрать себе единое на потребу - спасение души своей. Без сомнения, был ей от Бога послан руководитель на пути спасения, ибо впоследствии мы видим при ней некоего пресвитера Григория, который сопутствовал ей в Царьграде и оставался при ней до конца её жизни; он, вероятно, убедил княгиню искать Православия вместе с христианством на Востоке, потому что есть сказание в летописях западных, будто Ольга посылала к императору немецкому Оттону Великому просить у него епископов и проповедников в свою землю; довольно странно, однако, чтобы княгиня русская обращалась на Запад ради христианства, когда уже в престольном её городе были христиане, заимствовавшие веру свою из Царьграда, с которым были руссы издавна в сношениях политических и торговых.
    Но ещё прежде странствия своего в Царьград, когда ещё в руках Ольги было кормило правительственное, обошла она северные пределы своего пространного княжения, Новгород и родную её область Псковскую, везде установляя погосты, и дани, и перевозы по рекам; повсюду сохранилась память мудрых её распоряжений и временных становищ; в Пскове ещё хранятся её сани, говорит Нестор-летописец, живший более века после неё. В то время основала она на родине своей, при впадении реки Псковы в Великую, новый город Псков, который сделался средоточием всей области. По местному преданию, было ей тут чудное видение: три яркие луча воссияли посреди дремучего бора, и это послужило ей знамением будущего христианства, к которому была уже расположена душевно. Устроив таким образом дела княжения и будучи уверена в любви сыновней, она могла спокойно идти в Царьград, чтобы исполнить давнее желание своего сердца.
    Около 959 года княгиня русская туда отплыла и, хотя есть разногласие между Нестором и летописцами греческими о времени и некоторых случаях пребывания в Царьграде, однако Кедрин вместе с Нестором свидетельствуют о её крещении, и сам царственный летописец Константин Багрянородный, восседавший тогда на императорском престоле, в книге своей об обрядах двора византийского подробно описывает торжественный прием княгини русской в палатах царских. Многочисленная дружина сопровождала Ольгу; были с нею особы княжеские, её свойственницы и многие именитые жёны, племянник её и пресвитер Григорий, до двадцати послов русских, кроме бояр Святослава, переводчики и более сорока гостей или купцов русских, обыкновенно проживавших в Царьграде, которые все присоединились к её дружине, чтобы оказать почесть своей княгине. В среду, 9 сентября, был торжественный приём, но, как видно впоследствии из слов самой Ольги, не скоро был назначен торжественный день сей, и долго простояла она на судах в пристани Царьградской Золотого Рога (называемой Судом в летописях наших), покамест происходили условия о приёмных обрядах, на которые обращали тщательное внимание при дворе византийском.
    Княгиня русская при вступлении в палаты императорские остановилась в преддверии их там, где Логофет империи предлагал обычные вопросы послам иноземным; в отдалении от неё стояли сопровождавшие её послы и гости. Тогда Логофет ввел Великую княгиню в ту Золотую Палату, где обыкновенно восседали императоры на своих престолах для приёма царственных особ во всём блеске царского двора, окружённые своими сановниками, из коих каждый носил на себе отличие своего высокого сана. Побеседовав с императором Багрянородным, она должна была идти через многие покои в Августеон, или круглое здание с крытыми переходами, и там долго сидела в ожидании второго представления императрице. В палате Юстиниановой устроено было возвышенное место, покрытое багряными коврами, на котором стоял трон императора Феофила и рядом с ним золотые царские кресла. На троне сидела императрица, супруга Константинова, на креслах её невестка Феофания. Княгиню русскую проводили из Августеона в залу Юстинианову, где собран был весь двор царский: там от имени царицы великий Вестиарий предложил ей также несколько вопросов. Потом императрица удалилась во внутренние покои, где находился император со всем своим семейством; туда же приглашена была и княгиня Ольга и уж на свободе беседовала с царственными лицами.
    Между тем великолепное пиршество приготовлено было в храмине Юстиниановой. Императрица сидела опять на троне, и княгиня Ольга, в знак уважения к супруге великого царя, стояла до того времени, пока ей не указали место за особым столом с придворными боярами. Послы и гости российские обедали в другой храмине, так называемой златой палате; потом дарили гостей деньгами: племяннику княгини дали тридцать милиаризий, или два с половиною червонца, каждому из родственных ей лиц - по двадцати, а послам и гостям - по двенадцати, пресвитеру Григорию - восемь, людям Святославовым - по пяти. На золотом, осыпанном камнями блюде поднесли самой княгине в дар пятьсот милиаризий, не более сорока двух червонцев. 18 октября, в воскресенье, княгиня вторично обедала во дворце и сидела за одним столом с императрицею, её невесткою, Романовою супругой и детьми его; император обедал в другой зале со всеми русскими гостями. Угощение заключилось также дарами, ещё более умеренными, нежели первые. Ольга получила только двести милиаризий, то есть не более шестнадцати червонных, а другие менее по соразмерности; по восточному обычаю такие дары означали одну лишь почесть.
    Второе сие пиршество могло уже быть после крещения Ольги, о котором не упоминает Багрянородный писатель, потому что он касался только обрядов двора византийского, а не церковных действий. Летописец русский, желая возвеличить достоинство своей княгини, записал предание народное: император греческий, поражённый красою и разумом княгини, предложил ей разделить с ним престол византийский; она же, действуя с благоразумием, прежде нежели дать ему ответ на предложение брачное, просила себе крещения и никого другого не хотела иметь себе восприемником от купели, как самого державного. Просветившись же святым крещением, обличила неразумение царя правилами церковными о духовном родстве, воспрещавшими ей брак. Но Ольга уже была в преклонных летах, и не Цимисхий, которого называют летописи, восседал тогда на престоле, а Константин Багрянородный, имевший уже супругу, как видно из собственного его описания. Не определено также имя Патриарха, крестившего блаженную Ольгу, но судя по летосчислению, должно полагать, что это был не родственник царский Феофилакт, а заступивший место его Полиевкт, строгий постник, который совершил таинство возрождения духовного над пришедшею искать спасения в Царьграде.
    Умилительны выражения летописи в том благоговении, с каким приняла святое крещение блаженная, радуясь душой и телом о своём спасении. "Благословенна ты в женах русских,- сказал ей Патриарх,- ибо ты возлюбила свет и оставила тьму, и благословят тебя сыны русские в последние их роды". Это было предзнаменованием её грядущей небесной славы. Поучая Ольгу вере Христовой, Патриарх заповедал ей устав церковный о посте и молитве, о милостыне и воздержании; она же, преклонивши голову, смиренно стояла, как губа напояемая, внимая поучению святительскому, и только сказала: "Молитвами твоими, Владыко святый, да охранена буду от сетей неприязни". Имя Елены, матери великого Константина, наречено было во святом крещении сей новой просветительнице земли Русской, и многими драгоценными дарами почтил её император, прежде нежели отпустить в её землю, ибо радостно было сие событие двору византийскому; как некогда царица Южская, пришедшая подивиться мудрости Соломоновой, так и сия блаженная Ольга приходила в Царьград, но не для того, чтобы искать одной лишь мудрости Божией, спасительной человекам. Посетив Патриарха, и испрашивая себе его напутственного благословения, она говорила ему: "Народ мой в язычестве, также и сын мой, помолись обо мне, Владыко святый, чтобы господь меня соблюл от всякого зла". С миром отпустил её святитель, сказав утешительное слово: "Чадо верное, ты во Христа крестилась и облеклась, Христос и сохранит тебя, как Ноя в ковчеге и трех отроков в пещи Вавилонской". С благословением Патриаршим благополучно возвратилась она в Киев.
    Летопись говорит, что после её возвращения император греческий прислал к ней своих послов с требованием обещанных ею будто бы даров, воском и мехами, и воинов на помощь, в вознаграждение за те дары, которыми сам осыпал её в Царьграде; но Ольга будто бы отвечала послам: "Скажите царю, что если столько же времени простоит у меня в пристани на Почайне, сколько я у него стояла в пристани на Суде, то пошлю ему требуемые дары!" - и с такой речью отпустила послов царских. Крещение святой Ольги наполнило её ещё большей духовной любовью к сыну, князю Святославу, не охладило и его сыновних отношений к мудрой матери, хотя и напрасны были все её старания обратить его к вере Христовой. Не хотел он слышать о святом крещении, но и не возбранял никому креститься, а только смеялся над новокрещёными, потому что для неверных, не ведающих славы Господней, вера Христианская казалась безумием, по слову Апостола: "Мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, для эллинов безумие... ибо безумное Божие мудрее человеков и немощное Божие крепче человеков" (1 Кор. 1, 25).
    Часто говорила блаженная Ольга князю Святославу: "Сын мой, я познала Бога и радуюсь духом, если и ты его познаешь - и ты радоваться будешь"; но он не хотел внимать матери, продолжая следовать обычаям языческим, и говорил ей: "Что скажет обо мне дружина моя, если изменю вере отцов? Она надо мною ругаться будет". Тяжки были такие речи для блаженной Ольги, но она покорялась воле Божией, говоря сама в себе: "Если захочет Бог помиловать род мой и землю мою Русскую, то положит им на сердце обратиться к нему, как и мне даровал сию благодать",- и с теплой верою молилась день и ночь о сыне своём и народе, чтоб просветил их Господь, какими ведает судьбами; а между тем, не в силах будучи умягчить сердце Святослава, уже возмужавшего в язычестве и непрестанно ходившего воевать со своими дружинами, она старалась посеять семена христианства в трёх своих малолетних внуках: Ярополке, Олеге и Владимире, которых оставлял ей отец воитель; святое семя сие в своё время принесло благоприятный плод, укоренившись в сердце юного Владимира, ибо ничто так глубоко не западает в душу, как родственное слово матери.
    Есть благоговейное предание, что новопросвещённая княгиня русская принесла с собою из Царьграда, в числе многой священной утвари, честной крест с животворящим древом и такою надписью: "Обновилась земля Русская к Богу святым крещением, при блаженной Ольге", и что крест сей поставлен был на престоле святой Софии митрополии русской, созданной великим правнуком её Ярославом, где оставался до конечного разорения Киева монголами. Стараясь рассеять тьму язычества в земле своей, святая Ольга поставила церковь над могилою христианского князя Аскольда, во имя святителя Николая, который, вероятно, был ангелом сего князя, вероломно убиенного Олегом на берегу Днепра. Тут приготовила и для себя место упокоения, ибо чуждалась могилы языческой; на родине своей, как гласит предание местное, соорудила она церковь во имя Святой Троицы, в память виденных ею на том месте трёх знаменательных лучей, и тем освятила основание именитого города Пскова, которому особенно священно имя её.
    Безмолвствует летопись о других церковных деяниях Ольги, будучи исполнена воинскими деяниями сына её Святослава, который возлюбил красные берега Дуная и там, ратуя с греками, временно водворился в болгарах, оставив родной Киев на произвол враждебных соседей. В отсутствие князя обступили его печенеги, и неминуемая опасность угрожала княгине, заключённой в стенах его со своими внуками, без всякой защиты. Граждане изнемогали голодом и жаждою, ибо с земли от Днепра окружали Киев печенеги, и нельзя было никому выйти из города, чтобы дать весть дружине русской о нашествии врагов. Вызвался один лишь смелый отрок, говоривший языком печенежским; вышел он с уздою в руке в стан вражий, спрашивая всех: не видал ли кто его коня? И так спустился ко Днепру; тогда бросился он в реку и невредимо переплыл её под тучею стрел вражьих. Он сказал воеводе княжескому Претичу, что, если не приступит к городу, Киев должен сдаться. Претич устремился с малою дружиною на печенегов, страшась гнева своего князя ещё более, нежели оружия врагов, и освободил княгиню и её внуков. Печенеги бежали, думая, что пришёл сам Святослав.
    Когда возвратился он из дальнего похода и несколько отдохнул в Киеве, стал опять тужить по красным берегам Дуная и говорил своей матери: "Не любо мне в Киеве, хочу жить в Переяславле на Дунае, ибо там средоточие земли моей, куда стекаются все её блага". Огорчилась Ольга и сказала сыну: "Ты видишь, что я больна, куда же хочешь от меня идти? Погреби меня прежде и потом иди куда хочешь". Блаженная уже разболевалась и предчувствовала свою кончину, когда так беседовала с сыном; через три дня она скончалась, заповедав не творить над собою тризны языческой, но погребсти её близ могилы Аскольдовой, при церкви Святителя, где уготовила себе гробницу; плакались о ней сын её, и внуки, и весь народ плачем великим, провожая её до места погребения; там похоронил блаженную пресвитер Григорий, христианским обрядом, пред лицом язычников и ещё малого числа верных: это было в 979 году, через тринадцать лет после её крещения. Первая от земли Российской причтена она к лику святых, сподобившись небесного чертога. Протекло не более двадцати лет после её преставления, и уже вся земля Российская просветилась христианством. Равноапостольный внук её Владимир, создав Десятинную церковь в Киеве, вынул из земли нетленные мощи своей бабки и с великою честью перенёс их в новый храм Богоматери; все, которые с молитвою прибегали к гробу блаженной Ольги, получали исцеление от святых её мощей. Такова была сия денница земли Русской, предтеча светлого дня.
    Из летописи и Четьи-Минеи
    Из книги ЖИТИЯ И ТВОРЕНИЯ РУССКИХ СВЯТЫХ, М:"Современник", Донской монастырь, 1993, Сост. Сергей Тимченко.
  12. Tampy
    2. О борьбе с собой и о хранении себя от соблазнов
     
    Человек, не сдерживающий себя в мелочах, думая, что мелочь ничего не значит, отвыкает от борьбы с собой, расслабляется в духовном отношении. Отвыкнув от борьбы в вещах ничтожных и малых, по его мнению, он вообще отвыкает от борьбы с собой и не выдерживает уже искушения, когда требуется оказать доблесть о Господе и в важном деле. Прекрасно рассуждает о сем преп. Авва Дорофей.
    В такое состояние самоугодия и нежелания бороться с собой можно прийти незаметно для себя, постепенно. Да не обольщает нас враг! Будем бдительно следить за собой. Желающий стяжать послушание истинное должен стараться слушаться всегда, в самых простых, даже житейских делах, только нельзя быть послушным на злое дело. Желающий стяжать целомудрие и чистоту сердца должен отказаться от всяких мечтаний и услаждений греховных, как бы они малы ни казались. Желающий иметь веру твердую православную не должен позволять себе ни слушать, ни думать, ни говорить ни о чем, противном вере. Желающий стяжать любовь должен отвергнуть всякое злобное и немирное помышление, не говоря уже о делах и словах, должен прощать всем обиды справедливые и несправедливые. Желающий обрести благую совесть и честность не должен дозволять себе ни малейшего ложного и лукавого слова ни в больших делах, ни в малых и т.д. Навык имеет огромное значение и благой и злой. Навык влечет к себе человека. Откинув самосожаление и лукавство, с самоотвержением начнем исполнение заповедей Христовых и в больших и малых делах, с одной стороны, и борьбу с грехом также в больших и малых делах, с другой стороны.
    Св. Апостол всех предупреждает к хранению себя от соблазнов и вниманию к себе: "Если ты думаешь, что ты стоишь, то блюди себя, чтобы не упасть" (1 Кор. 10, 12). Никто до самой смерти своей не застрахован от всевозможных падений душевных и телесных. Во всяком смирении нужно блюсти себя.
    Если каждое дело, слово и помышление кладет на нас печать, то и надо принять все меры к сохранению себя от всего вредного. И еп. Игнатий и свв. отцы пишут, что очень, часто, почти всегда, мы не чувствуем вреда для себя от вредного дела непосредственно после этого вредного дела: этот вред сказывается через некоторое время; получается плод от принятого в себя зла, который дает себя почувствовать различными своими проявлениями. Это может каждый видеть на себе, пожиная горький плод своих ошибок и увлечений; не видит и не чувствует этого только тот, кто вообще не внимает себе и не рассматривает себя, свое душевное и сердечное состояние при свете Св. Евангелия и Писаний отеческих, иначе говоря, проводит рассеянную жизнь. Часто вредное дело не кажется вредным. Это обольщение вражие. Не следует доверять себе, своему сердцу и рассуждению. В решении вопроса, что вредно и что не вредно, надо руководствоваться указаниями Евангельского Писания и уставом Церкви Православной и свв. отцов, а также советами духовного отца или старцев, которые от опыта своего в духовной жизни могут дать назидание.
    Грех кладет печать не только на душу, но и на внешность человека, на его внешнее поведение и вид.
    Подыскивание оправданий себе не может успокоить совести, оно только больше расстраивает человека.
    Трудно вырваться из-под власти греха. Спасительно – страх смерти, милость Божия дает время на покаяние, нужна настойчивость в борьбе с грехом, хотя бы грех по временам и одолевал. Необходимо удаляться от соблазнов и суеты вообще. Цель попущения Господом преткновений заключается в приобретении человеком смирения и отвержения самонадеянности. Необходимо отвергнуть всякое уныние и продолжать борьбу с грехом.
    Ошибаются ожидающие и ищущие удобств и спокойствия в жизни, для спасения необходимы скорби, лишения, трудности. Если жизнь так переменчива, скоропреходяща, зачем к ней прилепляться?
    Смиренно считая себя всегда, до самой смерти, способным ко всякому греху, к малому и большому (по нашему пониманию), надо усердно молиться Господу о помощи "да не внидем в напасть". Самомнение не заботится о хранении себя и бывает причиной великих падений; соблазны берут верх и низлагают человека.
    Некоторые, видя, что Господь им не дает долгое время желаемого им образа жизни, в коем они надеются получить пользу душевную и успокоение своему мятущемуся сердцу, впадают в нерадение, заразив себя ложною, внушенной врагом мыслью, что, мол, буду понуждать себя на добродетель тогда, когда буду иметь к тому удобство (например, когда сподоблюсь монашества или уединенного жития или по удалению от себя тех или иных обязанностей и т.д.), а сейчас мне это невозможно.
    Такие пусть знают, что наша жизнь устрояется не самочинно, а Промыслом Божиим, что успокоение обретается в отречении своей воли, что полного удобства никогда нельзя найти, что невозможного Господь не требует от нас и что посильное исполнение заповедей Божиих возможно везде и всегда. За посильное понуждение себя в данном месте и положении ко благочестию Господь, увидев человека приуготовленным, исполняет во благих желание его /.../.
    11. Об отшельнической жизни и об исповеди, покаянии
     
    /.../ На отшельничество и затвор нельзя решаться самопроизвольно; необходимо на то призвание от Бога.
    Образ действия на человека: 1. Духа Святаго. 2. Демона: 1) самовластно и внезапно; 2) не имеет власти, ищет согласия.
    Недостаток смирения, признание за собою достоинств – основа для прелести. Преподобные отцы одних, коих признавали способными к затвору, после должного приуготовления благословляли на затвор; иным запрещали по их состоянию душевному.
    При высокоумии и душевных страстях нельзя избирать уединенное житие. Кроме явной прелести, затвор может быть причиной тонкой мысленной прелести.
    Иногда приходится наблюдать, что к пустынному житию и безмолвию некоторые стремятся, в тайне сердца своего ища вполне удобного, безмятежного, бесскорбного жития. Это стремление безрассудное, не говоря уже, что оно и несбыточное. Бесскорбного жития не было, нет и не будет. Преп. Марк Подвижник говорит: "Отвергнув страдания и бесчестия, не думай принести покаяния при посредстве других добродетелей: тщеславие и настроение сердца, чуждое сокрушения духа, умеют служить греху и делами правды" (гл. 156). Значит, нужно смириться и предаться воле Божией, сознавая свою немощь, а не мечтать. Подвиг был, есть и будет всегда подвигом. Высокие подвиги не всем под силу, надо начинать с малого. А кто не хочет малого (терпения, малых скорбей), стремится к большему, тот только обманывает себя.
    Некоторые соблазняются содержанием XII и XIII глав тома 5-го, видя в них учение как бы против старчества. А некоторые и вообще настроены и предубеждены против сочинений Игнатия Брянчанинова.
    Между прочим, и в Оптикой пустыни сочинения епископа Игнатия были у некоторых старцев не в благоволении. Причина этому такова: епископ Игнатий писал вообще для всех монастырей и монахов, и писал как раз тогда, когда в Оптиной пустыни были великие старцы, был, так сказать, расцвет старчества, чего в огромном большинстве монастырей не было. Оптина пустынь была в особом, исключительном положении. При наличии духовного богатства в Оптиной пустыни сочинения еп. Игнатия не могли для ее насельников иметь того особого, важного значения, которое они имели для иноков других монастырей и даже мирян, ищущих спасения души. Неопытному новопоступившему послушнику Оптиной пустыни они (собственно, две эти статьи) могли даже и повредить, зародив в нем мысль недоверия к старцам, и отвлечь его от простосердечного им послушания во вред своему иноческому преуспеянию. Предохраняя некоторых своих духовных детей от возможности такого явления, старцы и не советовали им читать вообще сочинения еп. Игнатия, доставляя им понимание иночества с духовной стороны своим руководством и подбором другого, преимущественно святоотеческого чтения. Но для тех, кто постоянного старца не имел (а это было в большинстве монастырей), сочинения еп. Игнатия были драгоценны. Они были драгоценны и для иноков Оптиной пустыни, которые пользовались ими для иноческого своего назидания; они им не мешали быть в послушании у своих старцев, причем даже сами старцы указывали на них, как на прекрасное руководство к пониманию истинного иноческого подвига. Читающий сочинения еп. Игнатия внимательно и без предубеждения, ясно увидит, что они и не идут против старчества, а указывают лишь на то, что ныне истинные старцы весьма оскудели, что старца найти ныне весьма трудно, и что независимо даже от того, каков старец и имеется ли он налицо – самое житие под руководством у старца стало ныне редкостью и по многим причинам весьма затруднительным или, как выражается еп. Игнатий, и не надо нашему времени, возможно лишь усвоение духа его".
    Следовательно, неблаговолительное отношение некоторых старцев к сочинениям еп. Игнатия надо считать относительным и временным, ибо сочинения его вполне православны, проникнуты духом Евангелия и учением свв. отцов, они достойны всякого внимания и уважения. Надо помнить, что еп. Игнатий, предостерегая от безрассудного послушания старцам, имеет в виду послушание нравственное, совершаемое в душе с целью нравственного, духовного воспитания себя, своего ума и сердца, а не послушание внешнее, потребное и необходимое во всяком общежитии иноческом и даже вообще при всяких взаимоотношениях людей, исключая из этого лишь тот случай, когда приказывается или советуется что-либо явно греховное. Это еп. Игнатий и оговорил в конце 76 и начале 77 страницы и на 80 странице в примечании 3. Следовательно, здесь не дается никакого повода к презорству, самочинию, самосмышлению, как это может показаться при беглом и невнимательном чтении. А что нравственно, душою своею и сердцем предаться в полное послушание кому-либо возможно лишь при условии уверенности в истинности преподаваемого учения, постоянно подтверждаемого и личною добродетельною жизнию учащего, согласно с духом Евангелия и свв. отцов Церкви Православной – не приходится спорить. Вообще же о благотворности старческого руководства еп. Игнатий ясно говорит во многих местах своих сочинений, например, в 5 томе стр. 8 п. 3, 63 в конце; 102, 149, 150, 338, 339, 459 (изд. 1886 г.).
    Смиренно считая себя грешником, достойным и внешних и внутренних скорбей и борений, надо потерпеть все в надежде на помощь Божию. Если борьба окажется продолжительной, томительной настолько, что не видится исхода и конца, то надо знать, что на земле все временно, что мы ждем вечной жизни за гробом. Господь поможет, надо лишь потерпеть в уповании на милость Божию. Очень правильно указал еп. Игнатий на необходимость и убедительное свойство исповеди. Это докажет каждому опыт. Исповедуйся и увидишь пользу. Между прочим, несколько слов об исповеди.
    Многие ищут, как необходимого, духовника высокой жизни и, не находя такого, унывают, и потому редко, как бы нехотя приходят на исповедь. Это большая ошибка. Надо веровать в самое таинство исповеди, в его силу, а не в исполнителя таинства. Необходимо лишь, чтобы духовник был православный и законный. Не надо спорить, что личные качества духовника много значат, но надо веровать и знать, что Господь, действующий во всяком таинстве Своею благодатью, действует по Своему всемогуществу независимо от этих качеств.
    Очень дорого иметь благоговейного духовника, с которым можно было бы посоветоваться и выяснить те или иные вопросы жизни духовной и просто побеседовать, дабы согреть духовною беседою холодное сердце и получить подкрепление духовное в скорбях, нас окружающих, – но если не можем сразу найти такого, весьма неразумно совсем не прибегать к исповеди. Это подобно тому, если кто, не имея хорошего веника для уборки своего дома, совсем не будет вычищать его. Нет хорошего веника, возьми какой есть. Лишь бы было в доме чисто; или, не имея хороших дров, совсем не будет топить дом и будет мерзнуть.
    Другие хотят сделать каждую исповедь беседою духовною. Может быть, это и хорошо, и даже иногда необходимо, но не всегда есть к тому возможность по времени и другим причинам. По существу же это две веши различные. Однажды два юноши были на исповеди одного духовника, с которым до исповеди у них были неоднократные беседы. В беседах, конечно, высказывались ими различные мнения, может быть, и не согласные друг с другом, и вообще, как во всякой беседе, могли быть лишние слова и отклонения несколько в сторону от духовного предмета. После исповеди эти юноши в разговоре между собою коснулись того, как исповедовал их тот духовник. Один сказал: "Когда я во время исповеди позволил себе что-то сказать, как бы прося разъяснения или не соглашаясь с замечаниями духовника, то он меня строго и властно оборвал, сказав: "Раз ты пришел на исповедь, то и кайся во смирении; не время тут рассуждать". Это произвело на меня впечатление. Это было сказано со властию".
    Надо заметить, что времени было с излишком и нельзя было заподозрить духовника в том, что он не нашелся что сказать – видимо, это был его взгляд на исповедь.
    Кто в простоте сердца скажет свои согрешения с сокрушением и смиренным чувством, с желанием исправиться, тот получит прощение грехов и мир совести своей силою благодати Божией, действующей в таинстве.
    /.../ Возвращаясь к вопросу о мужестве, замечу, что истинное святое мужество всегда соединено с чувством глубокого смирения. Смиренный всегда готов все потерпеть, и внутреннее и внешнее, считая себя достойным не только посылаемых скорбей, но и еще больших. Смиренного расстроить, смутить нельзя – он всегда готов ко всему, так и сказал Моисей Мурин, когда его выгнали из трапезы: "Уготовихся и не смутихся". Итак, уготовим свои души и сердца смирением, и оно нам поможет в терпении всяких искушений.
    Богу угодно, чтобы человеки наставлялись человеками.
    Вся суть в том, что всякий инок должен сам вступить в подвиг с самоотвержением и сам себя должен понуждать с болезнию сердца на борьбу со страстями. Если же он не будет так подвизаться, то никакие старцы ему не помогут. Сказал один угодник Божий: "Старец об нем (ученике) молится, плачет, а тот скачет". Какая польза? Личный подвиг и личное понуждение себя необходимы. Еп. Феофан Вышенский затворник говорит о руководстве (старце), что он подобен пограничному столбу, на котором написано и указано, куда и как идти, а уже идти-то нужно самому, иначе так и простоишь у столба, ничего не достигнув. Очень верно и точно сказано.
    Нелишним будет заметить, что содержание вышеозначенных глав – XII и XIII – относится и к ищущим руководства (ученикам) и к руководителям (старцам). Пусть каждый берет себе в назидание то, что его касается; послушник – как следует учиться и смиряться, а руководитель – как учить. Будет польза и тому и другому.
    Некоторым не нравится самая форма изложения сочинений еп. Игнатия, но это, говоря попросту, есть дело вкуса и характера человека, и во всяком случае, это нельзя отнести к существенным недостаткам.
    Наконец можно добавить следующее. Некоторые свое нежелание вообще слушаться (ибо слушаться – значит отказываться от своей воли, а это болезнь для сердца) прикрывают оправданием себя, что, мол, нет старцев и, следовательно, некого слушаться, и потому вообще не принимают никаких советов, то есть уже отвержение духа послушания, про необходимость стяжания которого говорит еп. Игнатий (т. 5, с. 75 и 76).
    Это уже заблуждение, от которого да сохранит всех Господь. Это, можно сказать словами преп. Аввы Дорофея, есть причина всех нравственных падений вообще. К такому лукавому отношению к делу послушания сочинения еп. Игнатия не дают ни малейшего повода; такое отношение доказывает не недостаток сочинений, а злую волю человека, для которой даже подлинное слово Божие может явиться "волею смертною в смерть", как сказал св. апостол Павел.
    В заключение остается лишь пожелать, чтобы сочинения епископа Игнатия были внимательно читаемы и приносили благий плод.
  13. Tampy
    Ес­ли бу­дет вре­мя на ке­лей­ное пра­ви­ло, исп­рав­ляй в сво­ей ме­ре, так же и в раз­суж­де­нии книж­но­го чте­ния и пи­са­ния. Ког­да же дру­гое за­ня­тие не поз­во­лит тем мно­го за­нять­ся, ос­тав­ляй ра­ди пос­лу­ша­ния спо­кой­но. Тру­дись по си­лам, а не слиш­ком, чтоб от чрез­ме­рия не уны­вать. В сло­вах имей ос­то­рож­ность и брать­ев ос­те­ре­гай. Ка­кие слу­чат­ся уте­ше­ния, по бла­гос­лов­ле­нию стар­ца, упот­реб­ляй­те во сла­ву Бо­жию. Про­тив­нос­ти и не­дос­тат­ки тер­пи­те Бо­га ра­ди.
    преп. Моисей
     
    Когда вы находитесь в хорошем, благодушном настроении - ждите бури... Так почти всегда бывает... Действительно, всякому доброму делу или предшествует, или последует искушение...
    преп. Варсонофий
     
    ...Бог не посылает нам искушения выше меры, но разве (только) за гордость, за самомнение и за ропот, коим мы сами себе скорби отягчаем. Берегись роптать и малодуше­ствовать: великодушие и терпение облегчают скорби, а ма­лодушие и ропот умножают и отягощают оные
    преп. Макарий
     
    ...Бог выше меры не пошлет искушения, и когда посы­лает оное, то точно на пользу душ наших сие творит. А мы, часто сего не разумея, малодушествуем и думаем, что когда бы сего не было, то могли бы больше благоугождать Богу, но сим обольщаемся ложно. Ибо когда мы, делая что благо, думаем, что благоугождаем, то обольщаемся сим мнением и паче Бога прогневляем, а случается, что, при всех наших усилиях благоугодить Богу, отъемлются от нас силы по вышеписаной причине, или болезнью посещает нас Господь, или попускает умножаться немощам нашим душевным, да не будем надеющеся на себя, но на Бога, а это очень часто случается, что мы недугуем или мнением о своих исправле­ниях, или нерадением. Сии две противоположенности хотя и... вредны, но из последней скорей можно изыти, пришед в чувство, и, сокрушаясь о грехах своих и смиряя себя, удосто­иться милости Божией, а обольщенный своим мнением по­мрачается и ослепляется душевными очами и не скоро мо­жет обратиться к смирению и покаянию, разве особенною милостью Божиею попустится впасть во искушение
    преп. Макарий
  14. Tampy
    Приезжая в Оптину, не чувствуешь себя чужим. Это проявляется и в подобных мелочах, и вообще в атмосфере тихой радости о Господе, которая объединяет всех.
     
    Нельзя не отметить необыкновенную красоту этих мест. Густые влажные леса, воздух упругий и сладкий, почти осязаемый, нигде больше таким не дышала, блестящая, покрытая солнечными зайчиками маленькая речка, богато расцвеченное небо на заре, одинокий колокол и очертания куполов в предрассветной дымке! Их темные силуэты напоминают о величии Божием, о вечной и незыблемой Основе всего сущего. А душа ликует и благодарит Бога за то, что есть на земле этот дивный уголок – благословенная Оптина!
     
    После поездки в Оптину я вдруг почувствовала, что моя душа будто стала здоровой. Мы часто живем с ощущением какой-то внутренней маеты, отсутствия ясности: там болит, здесь тянет. Вот и у меня были свои раны, они не давали покоя, постоянно напоминали о себе, в общем, мешали жить. Но я уже настолько привыкла к такому состоянию, что даже перестала воспринимать его как патологию, свыклась.
     
    И вот Оптина… Стою перед ее воротами, смотрю на монастырские стены, ставшие любимыми заранее по фотографиям, но сердце не замирает. Все вокруг как-то обыденно, по-утреннему просто. Вокруг суетятся люди, спешат к литургии. И мы встраиваемся в этот поток спешащих.
     
    Сразу иду на исповедь, чтобы за литургией причаститься. К батюшке стоит длинная вереница людей. В голове мелькают разные мысли, но я стараюсь, как могу, их отгонять, кажутся они мне не совсем правильными. Людей передо мной становится все меньше, и я вижу, как батюшка несколько раз оборачивается, будто смотрит, кто сейчас к нему подойдет. Ловлю на себе его взгляд и кажется, что он все понимает и что-то обо мне уже знает. В голове стучит мысль: вот я впервые в Оптиной, случилось то, чего я ждала очень долго, надо сказать о чем-то самом для меня больном и важном, что постоянно напоминает о себе.
     
    Подхожу, начинаю говорить. Батюшка открывает книжечку, и указывает мне прочитать две страницы. Вот уж чего не ожидала… Сажусь рядом на лавочку и читаю высказывания из святых отцов, истории из жизни монахов. Все настолько в точку, настолько про то самое больное, что хочется плакать. И почему я так долго не могла понять этого сама?
     
    Потом литургия в Казанском храме, огромное число людей. Немного расстраивают неизбежные в таких обстоятельствах суета и толкотня.
     
    По окончании литургии – ликующий звон колоколов, разливающийся по всей Оптиной и за ее пределами, монахи, торжественно удаляющиеся после службы в братский корпус.
    После мы побывали во всех монастырских храмах, приложились к мощам знаменитых оптинских старцев. Поездка в Оптину немного приоткрыла, что же за явление такое «старчество».
    И вот уже нужно уезжать.. Щемящее чувство: вот она, легендарная Оптина, о которой столько прочитано, услышано, но надо с ней расставаться. В тот момент кажется, что ничего особенного и не произошло. А потом, уже вернувшись домой, оказавшись в привычных для тебя обстоятельствах, понимаешь, что ты стал немного другим человеком. Ощущаешь, что в твою душу будто посветило солнышко, согрело ее, и она стала здоровой. Прочитанное в уголочке на лавочке в Оптиной будто впечаталось в сознание, стало частью тебя. И насколько же легче вдруг после этого стало жить!

    2007г.


  15. Tampy
    Слава Богу! Великий пост; пятой недели понедельник.
    Бог – благости пучина!..
    А суетам – придет кончина.
    Давно уже об этом я с вами не говорил. Быстрее стрелы несется время к цели окончания своего! Как все проходит неприметно, возлюбленная моя сестра о Господе, и проходит невозвратно! Когда довольствуемся настоящим, тогда и следующее встречает нас; от благих начинаний – благие и последствия; от воздержания и поста – следует чистота душевных чувств, радость сердца и веселие такое приятное и сладкое, какого любящие со услаждением до насыщения пить и есть не могут вместить; оно вмещается в алчущих и жаждущих небесного Света – Христа...
    Вам известно, что любители временного удовольствия восхищаются, когда находят и видят пред собою довольно перемен к наслаждению и насыщению себя; и огорчаются, ежели кто напомнит им о должном воздержании и посте; бесстрашно нарушают все постных дней установления Святой Церкви; бранят и порицают рачительно постящихся и не согласующихся с ними; называют таковых, благо-угождающих Господу, тщеславными, гордыми и грубыми невежами; а к тому еще приговаривают, желая оправдать невоздержное свое сластолюбие: «Ведь любовь спасает, а не пост» (конечно любовь, только не самолюбие).
    Они не могут того слышать и верить тому, что Сам Господь глаголет в Евангелии: «ничимже изгоняются бесы» (а с ними и душевные злые страсти), «только молитвою и постом» (Мф.17:21), которыми свидетельствуется и чистейшая любовь.
    Но насыщающиеся не чувствуют горя своего, о котором Сам Христос свидетельствует, говоря: «горе насыщающимся ныне» (Лк.6:24): таковые вечно взалчут и не утешатся. Да и ныне пространно питающиеся уже приходят в бедственное состояние, впадают в долги, в нищету! И сами же всех обвиняют, на всех ропщут: будто другие были причиною их скудости и бедствия.
    Горе невоздержно живущим: в них непрестанная молва, клевета, лесть, коварство; они смущаются и поносят всех, которые не по их мыслям и не соучаствуют в их мнениях, у них междоусобная распря, а другие ими обвиняются, и в насыщение их гнева нередко невинные должны терпеть от них оскорбления. И всему этому причиною презрение поста и гордое о себе мнение!
    Господи и Владыко живота моего! Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми. Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй ми, рабу твоему. Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков, аминь. …1826, марта 29-го
  16. Tampy
    А ты попробуй, сама поживи вниматель­но хоть один день, понаблюдай за собой. Кто ты-то есть по отношению к людям?
     
    Сначала узнай себя, потом попробуй хоть день прожить, сопротивляясь греху. Узнаешь, как это трудно; а, узнав, на­учишься снисходить к немощам человечес­ким и не будешь никого осуждать.
     
    Два греха самых страшных для спасе­ния в человеке — осуждение и соблазн. И ведь оба они тебе портят жизнь, да и дру­гим. Бог тебе какие грехи простит непро­щаемые, а мы с тобой малость другим про­стить не можем.
     
    Умудри тебя Бог!
     
    Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)
  17. Tampy
    63. ГОРДЫЙ УЧЕНИК ДОЛЖЕН ИСКАТЬ СТАРЦА СТРОГОГО. ЗА ОТСУТСТВИЕМ СТАРЦА РУКОВОДСТВОВАТЬСЯ ЗАПОВЕДЯМИ ЕВАНГЕЛЬСКИМИ. СТРАСТНЫМ УЕДИНЕНИЕ ВРЕДНО
    Ты жалуешься на свое одиночество и желаешь теперь воспользоваться отношением к какой-нибудь старице, чего прежде не хотела понять и оценить, имея близ себя старицу, по благословению покойного отца Макария. Ты, может быть, скажешь в свое оправдание, что она была строга. Но я тебе на это противопоставлю слова святого Лествичника; он говорит: "Кто склонен к гордости и самочинию (или, как говорят другие отцы, имеет выю непреклоняющуюся и волю непокоряющуюся), тот должен выбрать себе наставника строгого и непопустительного". Тебе многократно было говорено — покорись, и получишь пользу душевную. Но ты пребывала непреклонна и даже, наконец, сопротивлялась наставнице с досаждением и негодованием. Вот теперь, поневоле, пришлось вкушать от горьких плодов самоверия и непокорного разумения. Сбывается на нас слово апостола: Аще кто мнится ведети что, не у что разуме, якоже подобает разумети (1 Кор. 8: 2), и слово опытных: "своя воля и учит и мучит; сперва помучит, а потом чему-нибудь и научит". Ты прежде не хотела покоряться и как должно обращаться к дельной и благословенной наставнице, а теперь нужда научила и возбудила в тебе желание обратиться хоть к какой-нибудь старице, или иметь собеседником дельную сестру. Вешь эта, в настоящее время, очень мудреная. Ты указываешь на старушку игумению. Я ее не знаю, а слышал, что она могла бы приносить другим пользу, если бы обстановка и положение ее были другие; а при этом неудобстве неудобно и духовное отношение. Сама это рассмотри на месте и потолкуй с теми, кто понимает дело.
    Мне жаль тебя, очень жаль, а положительно и утвердительно сказать ничего не могу касательно духовного отношения. Пока найдешь это отношение, руководствуйся заповедями Евангельскими; на них опираясь, смотри, что делается внутри тебя и не ретись нерассудно на одно внешнее уединение, которое в страстном может питать самомнение, гневливость и осуждение других. Обращай на эти признаки твое внимание и понуждайся обучать себя самоукорению, во всяком случае, возлагая вину на себя, а не на других.
    Помни всегда отеческое слово: "Келья высит, а люди искушают". Потому-то немощному и страстному и полезно прежде протереться между людьми, — да научится смиряться и не порицать других.
     
    http://www.optina.ru...rs_chart1_6/#67
     
    112. БОЛЕЕ ВСЕГО ДОЛЖНО ДЕРЖАТЬСЯ СТРАХА БОЖИЯ
    Мир вам и благопоспешение о Господе, хотящем всем спастися и в разум истины прийти! Не скорбите на меня, что не имею возможности подробно переписываться с вами, обременяемый всегда и немощью телесной, и безпрестанной молвою от множества разнообразных посетителей. Уверяю вас, что скорблю о сем немало, но превозмочь и изменить положения своего никак не могу. Поэтому советую вам ради настоящей нужды крепко держаться страха Божия и хранения своей совести, так как это более всего содействует христианину удерживаться на настоящем пути. В случае же уклонения от заповедей Божиих врачевать себя искренним покаянием и твердой решимостью впредь обуздывать свое самолюбие, которое есть главная вина в нарушении заповедей Божиих и всего должного. От самолюбия гневливость, от самолюбия осуждение и порицание других, от него негодование и ропот и самооправдание и нехотение ничего потерпеть, а вследствие всего этого малодушие и оставление молитвенного правила и чтения духовного и прочего, что требуется от монаха. Господи! Помилуй нас, Господи, помози немощи нашей! Не попусти, Господи, до конца врагу поругатися над созданием Твоим, искупленным честной Кровью Твоей. Подаждь нам, Господи, покаяние истинное и смирение нелицемерное, и воздержание и подвизание благоразсудное, дух сокрушен и трезвение сердечное. Аминь!
  18. Tampy
    2. О ВЕЛИКОМ СНИСХОЖДЕНИИ РОЖДШЕГОСЯ ГОСПОДА И О НАШЕМ ОКАЯНСТВЕ
    Мудрствующим о Господе!
    Милостью и долготерпением Божиим паки и паки достигаем времени ежегодного празднования Рождества Христова.
    Вместо простого обычного поздравления хочу вам сказать несколько слов о великом таинстве великого сего праздника. Церковь в песнях своих уже призывает верных высокими умы созерцать странствие Владычне и очищенными сердцами таинственно насладиться безсмертныя трапезы во убозем вертепе: како везде Сущий, преклонив небеса, сниде на землю, не оставль недр Отеческих; како Невидимый видим бысть; како собезначальное Слово и Соприсносущный Сын Божий Сын Девы бывает; како Предвечный и в вышних Непостижимый от Девы рождается днесь, яко Младенец; како Неприступный всем днесь, яко Младенец, объемлется Матерними девическими руками; како Покрывали облаками небо днесь, яко Младенец, пеленами повивается; како вся премудростию Сотворивый, днесь, яко повитый Младенец, в яслех скотиих полагается, да безсловесия избавит человеки; како Питаяй всяческая днесь, яко Младенец, млеком Матерним питается. О, таинства страшнаго! О, вещи непостижимыя! Како Бог непреложно Человек бывает, да богом Человека соделает, предглаголавый пророком ( Пс. 81 : 6-7): Аз рех: бози есте вы, и сынове Вышняго вcu. Но, — о, окаянства нашего! — мы же яко человецы умираем. О, суетства нашего и нерадения о Божественном всыновлении! Возлюбихом паче рабство страстей и злаго ради произволения нашего, волею и неволею подклоняем выю игу супротивнаго. О, ослепления нашего и омрачения! Блаженны ушеса пастырей оных, слышавшия како на воздусе Ангели, воспевая славу Богу в Вышних, благовествовали мир земле, и Божие благоволение человекам. Блаженны их очеса, видевшия, яко Агнца непорочна, во чреве Мариине упасшагося. Блаженны и все те, которые сподобляются Божия благоволения и мира, всяк ум превосходящаго. Блаженны и премудрые волхвы, пришедшие от далеких стран поклонитися Рождшемуся от Девы, принесшие Ему достойные дары: злато яко Царю, ливан яко Богу, и смирну яко Мертвецу безсмертному. Блаженны и все, достойно покланяющиеся Ему духом и истиною, принося Ему дары, кийждо по силе своей: ов яко злато, праведныя лепты милосердия, ов яко ливан и благовонное кадило — славословие и чистые молитвы покаяния и исповедания; ов же яко благоуханную смирну — благодарное воспоминание страданий и благоговейное поклонение животворящим язвам Вочеловечшагося и плотию Распеншагося за спасение наше. Но что сотворим мы, унылые и нечувственные, от них же первый есмь аз, не могуще возвышенным от земли умом и очищенным сердцем насладиться безсмертной сей трапезы во убозем вертепе. Смиряясь и зазирая себя, да внемлем усердно с благоговением чтению и пению церковному и от них, яко от источника жизни и безсмертия, да почерпаем себе утешение и вразумление и спасение, милостью и неизреченным человеколюбием Воплотившагося нас ради Сына Божия, Емуже подобает слава и держава, честь и поклонение, со безначальным Его Отцем и Пресвятым и Благим и Животворящим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
    Неизреченно Родивыйся от Девы, помилуй нас, студных, за молитвы Пречистыя Твоея Матери и всех благоугодивших Тебе!
     
    3.РОДИВШИЙСЯ ХРИСТОС ПРИНОСИТ НАМ ВЕЛИКИЕ БЛАГА, ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ КОИМИ ЗАВИСИТ ОТ НАШЕГО ПРОИЗВОЛЕНИЯ
    Сестры о Господе и матери!
    Поздравляю вас с праздником Рождества Христова и вместе с наступающим Новым годом. Воплотивыйся и Родивыйся от Девы — да подаст вам и нам, по неизреченному человеколюбию Своему, то, чесого ради сниде на землю и воплотися. Воплотися, — да обновит истлевшее грехом естество наше. Воплотися, — да избавит нас от власти мучительства диавола. Воплотися, — да спасет нас, и не точию да спасет, но и да сотворит нас Себе сыны, дщери и наследники Царствия Своего, за все сие ничего не требуя, токмо единого благого нашего произволения к снисканию сего несказанного наследия Божия; тогда Он Сам будет нам помогать, усиливая наше благое изволение и подавая нам крепость в благих наших действиях, как говорит апостол: "Бог бо есть действуяй в вас, и еже хотети, и еже деяти, о благоволении". С нашей стороны вся сила и важность сего Дела состоит в благоволении, то есть в благом изволении благоугождать Господу; тогда Сам Господь будет действовать и помогать нам в деле спасения нашего, по сказанному: без Мене не можете творити ничесоже (Ин. 15: 5).
    Из всего сказанного видно, что дело нашего спасения зависит и от нашего произволения, и от Божией помощи и содействия. Но последнее не последует, если не предварить первое. Мир всем! и духови вашему!
     
    127.НЕ ПОКОЙНОГО ПУТИ ЖИЗНИ ИСКАТЬ НАДОБНО, А ПОДЧИНЯТЬСЯ ВОЛЕ БОЖИЕЙ
    В том-то вся ошибка с нашей стороны, что не хотим покоряться воле Всеблагого Промысла Божия, указующего нам через обстоятельства душеполезный путь, а все ищем своего какого-то покойного пути, который существует только в мечтательности, а на самом деле его на земле нет; не всем, а некоторым только тогда будет покой, когда пропоют: "Со святыми упокой". Земной же удел человеческий — скорбь, труд, болезни, подвиг, печали, недоумения, теснота, лишение того или другого, оскорбления, смущения, возстание страстей, борьба с ними, одоление или изнеможение, или безнадежие и подобное сим. Не вотще сказал пророк Давид (Пс. 37: 4): несть мира в костех моих от лица грех моих. И праведный Иов взывал: не искушение ли есть человеку житие сие. А мы все путаемся на том: нельзя ли как устроиться в покое и на покое, и часто думаем: если бы не такое-то неудобство, и не такие-то обстоятельства, и не такой-то поперечный человек, то, может быть, было бы мне удобнее и покойнее; а забываем, что неудобства сии часто исходят изнутри нас, как и злые помышления. Где лежат страсти, оттуда исходят и все наши неудобства, нелады, неурядицы, и неустройства. Но да упразднит все сие Пришедый грешныя спасти, аще восхощем покаяться, смириться и покориться.
     
    147. СЛУЖУБНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
    Служебные дела ваши день ото дня усложняются и затрудняют ваше положение!
    Что делать? В настоящее время неустройство в целом мире от брожения умов и от через меру развитого самолюбия; не говоря уже о каких-либо увлеченных людях, видим, что между самыми благонамеренными… редко можно найти двух во всем единомысленных и согласных; но и из таких людей всякий думает по-своему; видит вещи по-своему и действует с настойчивостью тоже по-своему, когда в силах, то — открыто; более же политически и ухищренно.
    И так действуют потому, что иногда уверены в правильности своих убеждений до папской непогрешимости, иногда же уклоняются в человекоугодие, по человеческим расчетам. В первом случае забывается слово апостола: “имут ревность, но не по разуму”, а в последнем случае — слово псалмопевца: “розсыпа Бог кости человекоугодников”.
    Находясь среди таких обстоятельств, кто еще не имеет совершенно полной власти, непрестанно да памятует совет Самого Господа: “будите мудры, яко змия, и цели яко голубие”, то есть видя несправедливое действие (кого-либо), вместо того, чтобы раздражаться от негодования, должен употреблять мудрость, чтобы достигать цели не во всем, а хотя бы в главном, или в чем возможно… как змея, когда ранят тело ее, всячески старается соблюсти голову.
    Лучше… дело пускать в ход на волю Божию: пройдет — хорошо; не пройдет или подвергнется неправому изменению — вы за это отвечать не будете. Должно успокаивать себя тем, что Господь взирает на благое намерение и требует посильного и возможного действия, а не сверх силы и возможности.
     
    123. ЛЕНОСТЬ К МОЛИТВЕ
    Касательно препятствий и лености на молитве, а также и другой борьбы душевной, помните всегда слово Евангельское, что Царствие Небесное нудится, и нуждницы восхищают е (Мф. 11: 12). Не удивляйтесь нимало тому, что ощущаете в себе движения и чувства, противные Евангельской любви и простоте. Безстрастие не все имеют. А если кому и дается оное, то по многой борьбе и по великом подвиге, более же — за смирение. А нам, немощным, нужно в свое ободрение и утешение помнить и держаться псаломского слова (Пс. 91: 8): прозябоша... яко трава, и проникоша всu делающии беззаконие, яко да потребятся в век века, то есть когда будем ощущать в себе противные чувства и движения или помыслы, должны потреблять их самоукорением и призыванием помощи Божией.
     
    23. НЕДОСТАТОЧНО ЗНАТЬ ЗАПОВЕДИ, НАДО ИСПОЛНЯТЬ ИХ
    Сестры о Господе и матери!
    Поздравляю вас со всерадостным праздником Воскресения Христова и приветствую радостным христианским приветствием: Христос воскресе! Христос воскресе! Христос воскресе!
    По обычаю своему, ради такого всерадостного торжества желал бы сказать вам нечто в назидание и утешение. Но помысл толкует мне, что теперь все сами многое знают, а только мало из нас таких, которые бы произволяли делом исполнять то, что знают. Знаем и часто слышим повторяемое апостольское слово: понеже с Ним, то есть со Христом, страждем, да и с Ним прославимся (Рим. 8: 17). Славы и прославления со Христом все мы желаем, но примеру Христову не все последуем. Христос за наши грехи претерпел заплевания и заушения и всякий вид поругания и уничижения, а мы и за свои грехи ничего подобного понести не хотим. Нередко даже поносим и уничижаем тех, которые нам досадили, или оскорбили нас, а иногда готовы бы были и плевать на них, если бы это было возможно. Знаем, что гнев... правды Божия не соделовает (Иак. 1: 20), а не перестаем гневаться. Знаем, что осуждение есть тяжкий грех, и погубило фарисея при многих добродетелях, но не перестаем осуждать. Знаем, что зависть, предающихся оной, уподобляет Каину, но не перестаем завидовать. Знаем, что прошение обид другим ходатайствует и о нашем прощении пред Богом по Евангельскому слову: отпущайте, и отпустят вам (Лк. 6: 37), но не заботимся о таковом прощении, а скорее злопамятствуем. Что же нам делать в таком горьком нашем положении? Остается одно, — подражать Евангельскому мытарю, которого искреннее сознание и смиренное мудрование и смиренная молитва оправдали пред Богом.
    Впрочем, сестры и матери, прошу простить меня за такое объяснение, которое не совсем благовременно и уместно. Святой пророк Давид ради такого торжества побуждает всех к одной радости и веселию духовному: Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онъ (Пс. 117: 24). Также святой Златоуст увещавает в день сей и неисправных, и грешных оставить сетование о грехах и вполне предаться радости. "Никтоже, — говорит он, — да плачет прегрешений, прощение бо от гроба возсия: никтоже да рыдает убожества, явибося общее царство. Воздержницы и ленивии день почтите: постившийся и непостившиися возвеселитеся днесь".
    Господи Иисусе Христе, Боже наш, нас ради пострадавый и воскресый! По неизреченному милосердию Твоему не лиши нас и во время всеобщего воскресения радости Твоей вечной и нескончаемой, идеже присещает свет Лица Твоего, яко Твоя есть держава, честь и поклонение со Безначальным Твоим Отцом и Пресвятым Духом, во веки. Аминь.
     
     

  19. Tampy
    Письмо 204
     
    виноделу С., о брате
     
    У тебя есть единственный брат, один-единственный. И от него ты сейчас отказываешься. “Не брат он мне,– говоришь,– не брат!”. Действительно, большое преступление он совершил. Пробрался в дом старика, убил его, а деньги украл. Суд приговорил его к смерти. Сейчас он в тюрьме ждет своего последнего часа. Он писал тебе письма из заключения и просил тебя по-братски простить его. Он просил тебя после его смерти молиться о нем и служить панихиды, просил похоронить его рядом с могилой родителей. А что ты на это? Ты гнушаешься им, не отвечаешь на письма, не приходишь к нему, даже имени его не произносишь. “Он запятнал мою честь”,– говоришь ты во всеуслышание.
     
    О честолюбец, разве не видишь страшного своего себялюбия? Разве не видишь, что ты себялюбием пятнаешь то же, что твой брат запятнал преступлением? Но твой брат кается в преступлении, покайся и ты в своем эгоизме и гордости. Время не думать о себе, и тем более о чести, а о брате, который погибает и просит тебя о помощи. Если кто-то тонет в мутной воде и бьется, борясь за жизнь, и забрызгает стоящего на берегу, должен ли тот с обидой отвернуться от утопающего? Знаешь, что сказал Господь? – Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мф. 9, 13).
     
    Твой брат совершил зло, и за это зло он скоро понесет от людей наказание самое тяжелое, какое может быть. И он не уклоняется от наказания человеческого – он боится наказания Божия и поэтому кается пред Богом за свой грех, и плачет, сидя в тюрьме, и заклинает тебя прийти, чтобы проститься с тобой. Он знает, что никто на свете не простит его, если брат не простит. Он хотел бы уйти из этого мира хотя бы с одним прощением. И ты ему в нем отказываешь. Почему? Из-за честолюбия! Но знай, что на святых небесах его искреннее покаяние может стоить много больше, чем вся твоя праведность. Христос помиловал разбойника на кресте. А как ты думаешь причащаться и соединиться со Христом, если ты так далек от милосердия Христа?..
     
    Недавно в наших краях за тяжкое преступление был казнен один человек. Он, плача и рыдая, глубоко и искренне каялся в совершенном преступлении. Он так горячо молился, следуя к месту казни, кланялся людям, восклицая: “Простите меня, братья, простите!”, что все, глядя на него, плакали. Много раз целовал он руку священника и крест, с дрожью умоляя: “Отче, молись обо мне, молись, чтобы Господь простил меня!”. Некоторые из присутствовавших рассказывали потом, что чувствовали, будто провожают в иной мир не преступника, а святого! Такое искреннее, глубокое покаяние может мгновенно изменить внутреннее состояние человека.
     
    И твоего брата переродило покаяние. Прошу тебя и я: пойди и помоги ему до конца покаяться. Не осуждай осужденного, не презирай покаявшегося. Будь милостив к брату своему. Ваши родители ждут его в ином мире не как разбойника, а как свое чадо. Не оскорбляй родителей своего брата. Посети его в темнице, как будто посещаешь Христа. И Христос посетит тебя с богатыми дарами.
     
    Мир тебе и брату твоему.
     
    ***
    Письмо 163
     
    жене, о безумном муже
     
    Пишешь о том, сколько горя вынесла ты от своего мужа. Он поносил тебя, выгонял из дома, даже избивал. Но ты с молитвой и надеждой на Всевидящего нашла в себе достаточно сил, чтобы перенести все это, никому не жалуясь и не вынося из дома своей беды. Страдание умягчило твою душу, искоренило гордость и еще сильнее привязало тебя к Богу. Было время, когда ты думала, что сойдешь с ума, но не ты сошла с ума – твой муж сошел. Сейчас ты в тревоге за его душу спрашиваешь: “Могут ли спастись безумные?”.
     
    Если веришь в Бога и Его Промысл, веруй до конца и без колебаний. Если, по слову Божию, птица не упадет на землю без воли Отца вашего [270], как же человек может впасть в болезнь и страдания без воли Его? А основная воля Божия о человеке – чтобы все спаслись. Значит, безумие попущено твоему мужу ради его спасения. Если бы милостивый Господь не желал его спасти, Он не поразил бы его такой страшной болезнью: Он поразил бы его смертью во грехах его. Всякой болезнью и мукой Лекарь небесный лечит души человеческие. Поэтому тяжелобольным следует сожалеть не столько о себе, сколько о телесно здоровых, которых смерть настигает во грехе. Сказано: в чем застану, в том и сужду [271], если во грехе – тогда осуждение, если в покаянии – прощение и награда.
     
    Но ты можешь сказать: ведь сейчас он не может ни каяться, ни молиться. Поэтому ты будешь молиться за него, ты будешь приносить жертву. А он в своем теперешнем состоянии может только страдать себе на спасение, другим на страх. Всякая больница указует перстом на Бога, но никакая не делает этого так явно, как больница для душевнобольных.
     
    Возложи упование свое на Господа и будь спокойна.
     
    ***
     
     
    ***
    Письмо 215
     
    продавцу газет, о жизненных испытаниях
     
    Не унывай. Не думай о плохом. Господь рядом с тобой, Он все видит. Он милостив и помилует тебя, Он и сейчас милостив к тебе, хотя ты болен и печален. Он испытывает твое мужество. Испытывает веру и надежду. Бьет же всякого сына, которого принимает,– говорит апостол (Евр. 12, 6), который сам был многажды бит: – От иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение (2 Кор. 11, 24–25). Все эти удары принимал апостол от людей, но благодарил за них Бога так, как будто принимал от Него, и никогда не роптал и не жаловался на своих мучителей, но, измученный и гонимый, ободрял других, говоря: радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь [311]. Ты скажешь: я не апостол Павел! Знаю, что не апостол, но ты христианин – духовное чадо апостолов, наших духовных отцов, так же как и все мы духовные дети их.
     
    Ты думаешь, сейчас нет христиан, которые с радостью переносят удары и мучения? Сейчас в России повторяется история апостольских страданий. У нас есть множество свидетельств о том, как радостно переносят муки и гонения русские христиане. И среди нас есть христиане, с апостольской радостью претерпевающие все жизненные скорби. Но мир не ведает о них, и газеты о них не пишут. Они шепотом исповедуются духовникам и молятся за своих гонителей. Ледяной ветер страданий не охлаждает тепла их упования. Как можно назвать человека, в холодную зиму не верящего в приход весны? Неопытным. Лютая зима вдвойне люта для тех, кто не ждет весны.
     
    И зиму твоей жизни, по милости Творца, сменит весна. И возрадуешься, и возвеселишься, и будешь досадовать на свое маловерие. Поэтому не унывай! Не думай о плохом. Господь рядом с тобой. Пройдет зима, а весна уж у порога.
     
    Мир тебе и благословение от Господа.
     
    ***
    Письмо 235
     
    человеку, который не видит себя: о страстях
     
    Люди указали тебе на твою постыдную страсть, но ты не поверил. Почему не поверил? Разве не знаешь, что уродство нашего лица со стороны виднее? Глаз видит все вокруг себя, а себя не видит. Другим наше лицо видно без зеркала, а нам только в зеркале. Наше зеркало – Христос. Посмотри на Христа, вглядись в Него, словно в зеркало, и задумайся: стал бы Он делать то, что делаешь ты? Конечно, нет. Зеркало дало бы тебе отрицательный ответ, то есть оно показало бы твое душевное уродство.
     
    Пьяный человек всегда доказывает, что он трезв и знает, что говорит. Хвалящийся не сознает, что хвалится, и обижается, когда ему говорят: не хвались! Не случайно сказано, что страсть слепа. Воистину, это слепая сила, влекущая человека в пропасть.
     
    Нужно увидеть и признать свою страсть, говорят моралисты. Но разве этого достаточно? Пока человек не убоится и не возненавидит свою страсть, как телесную болезнь, не сможет исцелиться. Пусть каждый представит свою страсть подобно телесной болезни. Это важно для исцеления. Например, славолюбие как воспаление легких, блуд как рак, упрямство как туберкулез, зависть как холеру, пьянство как тиф, чревоугодие как оспу, тщеславие как ревматизм, гордость как паралич. Тогда, может быть, человек воскликнет, как некогда пророк Исаия: От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны, неочищенные и необвязанные и не смягченные елеем (Ис. 1, 6). Или как апостол: Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? [327]
     
    Избавит, и излечит, и помилует только Тот, Кто один взял на Себя наши немощи и понес болезни (Мф. 8, 17).
     
    Посмотри и ты на Него, как в зеркало, чтобы увидеть свои раны, прикоснись к Нему, чтобы исцелил тебя, поклонись Ему – Богу, чтобы открыл тебе Свои вечные тайны.
     
    ***
    Письмо 249
     
    доброй супруге, о муже-сектанте
     
    Твой муж попал в секту, и с тех пор в вашем доме начались раздоры, теперь вы не можете найти согласия ни в чем. Его новая вера пронизывает все его чувства и мысли, даже те, которые, казалось бы, не имеют с вопросами веры ничего общего. Так было испокон веков: православные никогда не могли найти взаимопонимания с еретиками ни в вопросах государственного и общественного устройства, ни в вопросах семьи и воспитания.
     
    Молись Богу, и Он поможет тебе. Не отказывайся от мужа, не осуждай его, не говори и не думай о нем плохо: так ты не исправишь его. Когда отец святителя Григория Богослова невольно впал в ересь, его благочестивая жена Нонна очень горевала о нем; она молилась Богу, чтобы Он, всемогущий, просветил мужа светом истины. И теплая молитва жены вернула его в истинную веру. Есть другой пример: жена царя Юстиниана Феодора обратила своего супруга в ересь монофизитства, но, к счастью, ненадолго. Юстиниан и Феодора по молитвам Церкви вернулись в Православие. По этим примерам ты поймешь, что жена может повлиять на веру мужа и в добрую, и в дурную сторону. И ты победишь, не сомневайся. Сказано: Просите, и дано будет вам [335].
     
    Если просим дурного, оно не дается нам, а доброе раньше или позже будет дано. Ибо Господь хочет, чтобы у Него непрестанно просили добра, и только добра. Когда мы взыскуем добра, особенно для укрепления веры, для своих ближних, мы взыскуем Царства Небесного. А это первое и главное, что заповедал нам Господь. В церковных молитвах часто звучит моление о вере непостыдной и любви нелицемерной. Существует вера постыдная, которой постыдятся еретики и сектанты и на земле, и на Суде Божием. А вера православная – вера непостыдная.
     
    Тебя обижает соседка, насмехается над тобой, говоря: “Смотри, мы с мужем и без веры живем в мире и согласии!”. Не обращай на нее внимания. И беззаконники известное время могут жить в согласии. И черви, поедающие падаль, живут в мире, пока не съедят добычу, а потом начинают поедать друг друга. Не начало судья концу, а конец – началу.
     
    Мужества тебе и утешения от Господа.
     
    ***
    Письмо 258
     
    судье М. Д., о редком открытии
     
    Пишете, что не верили в существование хороших людей, пока не оказались по делам службы в селе Ясеневе. В этом селе Вы встретились с группой людей, которые называют себя богомольцами. Все жители села православные. Но разница между богомольцами и их односельчанами в том, что богомольцы живут по канонам православной веры, в то время как другие, считающие себя православными, живут скорее как язычники. Первые пребывают в мире со всеми, вторые бранятся и судятся. Первые – в церковь, вторые – в кабак. Первые говорят о Боге и душе, вторые – о политике и судебных процессах. Первые соблюдают пост, вторые не различают ни дней, ни пищи. Первые празднуют церковные праздники и молятся, вторые – на охоте и партсобраниях. Первые говорят: “Нужно жить по заповедям”, вторые: “Надо жить как все!”. Те, вторые, не стали для Вас открытием, но настоящим открытием стали первые. Теперь Вы называете Ясенево Божиим селом. И со вздохом спрашиваете: разве весь наш народ всех городов и сел не может стать таким, как богомольцы из Божиего села Ясенева?
     
    Конечно, может. В этом и заключаются смысл и цель всех трудов Церкви, в этом цель христианства. Такими были первые христиане, за исключением еретиков. Тертуллиан свидетельствует, что в его времена ни один христианин не представал перед судом за преступления: христиан судили только за веру.
     
    Почему христиане тех времен были настоящими христианами, а в наше время не так? Потому, что они соблюдали закон Божий, ставя его выше всех законов. Первой и главной обязанностью человека они считали исполнение заповедей. Ибо невозможно исполнять закон человеческий, не исполняя закон Божий. Богомольцы села Ясенева – лучшие граждане, потому что они лучшие исполнители заповедей.
     
    Посему почтите своим долгом перед народом и отечеством всюду, где бы Вы ни оказались, рассказывать об удивительном селе Ясеневе.
     
    И Господь благословит Вас.
     
    ***
    Письмо 262
     
    владельцу кофейни И. У. в Мостаре, о недоверии
     
    Твой близкий друг услышал о тебе дурное и поверил в это. Все твои оправдания и доказательства невиновности напрасны. Если молчишь, он говорит: молчание – знак согласия; если защищаешься, не верит ни одному твоему слову: только слухам он верит.
     
    Скажи своему другу правду, не клянись, не подбирай слова, чтобы он скорее поверил тебе, скажи правду и замолчи. А в сердце молись Богу, чтобы Он просветил его разум и чтобы друг тебе поверил. Можешь повторить слова патриарха Фотия: когда посланники папы в Цареграде судили сего великого патриарха, они спросили его: “Что ты можешь сказать в свое оправдание?”.– “Мое оправдание,– ответил патриарх,– не на этом свете!”.
     
    Вспомни, как молчал Господь Иисус Христос перед евреями и Пилатом. Когда Ему сказали: Ты ничего не отвечаешь? видишь, как много против Тебя обвинений [353], что ответил Иисус? Ничего. Ни одного слова не произнес Господь, ибо знал, что не на этом свете оправдание Его.
     
    Тебя оправдает время. Недавно произошел такой случай: муж избил жену за то, что, придя на обед, не застал ее дома. Жена молча стерпела его оскорбления и побои, ничего не ответила, ни слова. Между тем за неуплату по векселям ему угрожала долговая яма. На следующий день этот человек узнал, что получил отсрочку по платежам. Он очень обрадовался, но радость его обратилась в стыд, когда он узнал, что жена опоздала к его приходу, потому что ходила просить за него и договорилась с кредиторами. Горько раскаялся муж, что заподозрил свою верную жену и избил ее. И было странно ему, что она все перенесла молча и терпеливо.
     
    Но Всевышний всегда на страже невиновных. Оправдает Он и тебя перед твоим недоверчивым другом. Случится по воле Божией так, что убедится твой друг в твоей невиновности.
     
    Господь тебе в помощь.
     
    ***
    Письмо 272
     
    бесплодной жене, о детях
     
    Глубоко скорбишь о том, что не имеешь детей. Сетуешь на мужа, считаешь его виновником. Дерзаешь роптать и на Творца. Не бери грех на душу, покорись воле Божией. Ибо дитя по Его воле родится, а родители лишь проводники благой воли Творца. В Книге жизни есть такой пример: Рахиль, жена Иакова, не имела потомства и в печали своей укорила она мужа и сказала: дай мне детей или я умру. Разгневался Иаков на неразумие жены своей и ответил: разве я, а не Бог не дает тебе потомства? [363] Случается, что Господь не дает супругам детей по грехам одного из супругов. Например, случай с Мелхолой, женой Давида. Молодая жена Давида, дочь царя Саула, увидев, как муж ее в духовном упоении скачет и пляшет вокруг ковчега завета, посмеялась над ним в сердце своем [364]. Этой насмешки не видел и не слышал никто, кроме Всевидящего, но за это наказал Он жену Давидову, и Мелхола, дочь Саулова, не имела потомства до смерти своей [365].
     
    Испытай и ты свое сердце и сердце своего мужа: посмотрите, не согрешили ли вы в чем-то перед Господом. Если же нет на вас вины, тогда, без сомнения, воля Божия на то, чтобы приняли вы в свои объятия сирот, как родных детей, а в очах Божиих это великий подвиг. Я знаю одну знатную госпожу, у которой нет родных детей, но с самого начала войны она собирала сирот, сотни сирот, и воспитывала их, как своих детей. А на исповеди говорила: “Никого и ничего не любила я так, как детей. Еще девочкой я мечтала скорее выйти замуж, чтобы иметь как можно больше детей, но не дано мне было. Дважды я была замужем, но ни в одном браке не было у меня детей. Однако Господь сторицей исполнил мое желание и даровал мне больше тысячи детей, и сейчас, в старости, я бесконечно радуюсь, что Творец не дал мне родить, ибо тогда у меня было бы двое или трое, может быть, десять детей и всю жизнь я бы заботилась только о них и не знала бы счастья назвать родными тысячу чужих детей. Слава за это милостивому Господу!”.
     
    Молись Богу чисто и усердно, как молились Иоаким и Анна. Он бесконечно милостив, и в Его власти дать тебе потомство. А если не даст, не сердись. Подари свою любовь детям умерших матерей и назовешься матерью, а не бесплодной в Царстве вечной красоты и правды.
×
×
  • Создать...