Поиск по сайту
Результаты поиска по тегам 'исповедь'.
Найдено 7 результатов
-
Как не подменить покаяние пустым общением с полюбившимся священником? Как перестать жалеть себя на исповеди? - Об этом советы священника Михаила Немнонова. — Батюшка, у меня нет духовного отца… — А для чего он вам нужен? В ответ — молчание. Священник Михаил Немнонов Исповедь — один из первых шагов, который мы делаем, находясь в Церкви. Сознательная церковная жизнь начинается с подробной исповеди в прежних грехах. Мы каемся перед Святым Причащением, а также независимо от того, причащаемся ли, когда наша совесть нас обличает. Однако, чтобы не лишить себя плодов исповеди, важно помнить, для чего она нам дана и от чего исповедь теряет силу. Исповедь — не средство для того, чтобы «выговориться» Людмиле — молодой женщине, хлебнувшей в жизни горя, — посоветовали пойти на исповедь, чтобы тем самым попросить Божией помощи в решении ее бесконечных проблем. Подруга познакомила ее с отцом Виктором — молодым, терпеливым, участливым иеромонахом. Первая исповедь привела Людмилу в восторг. Наконец-то нашелся человек, который ее выслушал! Затем последовала другая, и еще, и еще… Вскоре Люда освоилась в храме и поближе познакомилась с отцом Виктором. Своим знакомым она рассказывала о долгих беседах с ним во время исповеди. Слушать это было довольно странно — трудно было понять, где же там была исповедь? Наконец, один собеседник спросил ее: «А чего вы ждете от исповеди?» — «Человек должен рассказать кому-то то, что у него на душе, — ответила Людмила. – Поэтому я все рассказываю отцу Виктору. Все, даже то, что не имеет отношения к исповеди. И я считаю, что он все равно должен меня слушать». Добавлю, что сама Люда — по ее же рассказам — больше говорила, чем слушала. «Батюшка ругается на меня, — говорила она, — но я все равно…» Или: «Он стал говорить мне какие-то странные вещи… Не понимаю». Излишне и гoворить о том, что проблемы, с которыми она пришла в храм, толком не разрешились. На слова той же подруги, что человек должен изменить самого себя, а для этого приходится кое в чем ограничивать свои желания, Людмила ответила, что «растаптывать саму себя она не собирается» и «достаточно того, что это делали другие». Остается только надеяться, что терпение отца Виктора принесет добрый плод в свое время, и Людмила, которая уже провела на исповеди много часов, сумеет-таки от излияния чувств перейти к покаянию, то есть к тому, чтобы изменить к лучшему саму себя, не дожидаясь, когда так поступят другие. Исповедь не должна быть поводом для общения со священником Нижеследующий диалог состоялся между одной прихожанкой нашего храма и женщиной, которая подошла сзади к тем, кто ожидал исповеди. — А этот священник, который сейчас исповедует, хороший? Пойти что ли, с ним поговорить… — Ну, понимаете, исповедь — это не разговор, это когда мы каемся в своих грехах… — А что, я ему денег дам. Мне не жалко. А то поговорить не с кем. Это, конечно, крайний случай, но крайность заключается ни в чем ином, как в предельной откровенности этой женщины. Другие, когда им просто хочется поговорить, поступают более мудро — они ни с кем не делятся своим намерением, а к священнику подходят с вопросом, который заведомо интересен самому священнику. Что же в этом плохого? То, что подобного рода «общение» создает иллюзию духовного окормления. Эта проблема выходит за рамки совершения исповеди. Порой одно и то же лицо (не столь важно, какого именно пола и возраста) способно надолго удержать при себе священника, спрашивая его, не постный ли сегодня день, какой завтра праздник, куда лучше класть молитвослов или хорошо ли читать Евангелие именно в половине десятого вечера. Однажды средних лет мужчина в сапогах, в пиджаке без галстука и с косичкой подошел к одному из священников нашего храма со словами: — Батюшка, я давно хочу с вами поговорить, только не сейчас. Сейчас вы заняты. У меня большой разговор, на час или больше. — О чем же мы будем говорить? — Ну, о многом… Обо мне, например… Батюшка попытался-таки выяснить, о чем же им предстоит разговаривать «час или больше», но его собеседник отвечал уклончиво. В итоге он больше не приходил, — быть может, почувствовав, что прежде чем спрашивать, нужно понять самому, о чем ты хочешь спросить. Не жалейте себя во время исповеди А пожалеть себя порой так хочется!.. В одном московском монастыре в конце 80-х годов минувшего века на послушании в трапезной состоялся такой разговор между пожилой уже женщиной и юной девушкой: — Катя, ты знаешь, я как приду в храм, – так плачу, так плачу все время… — Почему же вы плачете, Мария Ивановна? — Себя жалко!.. Прямо, честно и искренне. «Не о своих грехах плачу, а о чужих». Но пока мы не начнем плакать о своих поступках, все, что мы делаем в храме, останется одной только формой без содержания. Валентина Максимовна, прихожанка нашего храма, очень больная женщина, давно привыкшая к мысли о смерти, поспешила в храм, как только в очередной раз выписалась из больницы. До этого она не исповедовалась уже полгода или даже больше. «Я пришла к вам за утешением, за теплым словом, которого давно не слышала…» («Я не к Богу пришла, не на исповедь, — я пришла к вам, чтобы вы меня пожалели…») Это было во время исповеди. Но сама исповедь не состоялась. Ни одного слова о своих грехах она не сказала. Но потом-то, когда жизнь закончится и придет время давать ответ за свои нераскаянные грехи, что мы будем делать? Где будем искать утешения? Не ищите удовольствия от самого процесса исповеди Не для того Господь нам дал возможность покаяться, чтобы мы искали услаждения в этом. Апостол Павел пишет Тимофею: “Заклинаю тебя пред Богом и Господом нашим Иисусом Христом, Который будет судить живых и мертвых в явление Его и Царствие Его: проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием” (2 Тим. 4, 1 — 2). Во время и не во время — то есть, не только тогда, когда это слово будут слушать с радостью, но и когда его вообще не захотят слушать. И нигде не видно, чтобы апостол побуждал Тимофея ублажать свою паству. «Опечаливай до времени недугующего, – пишет преподобный Иоанн Лествичник в своем „Слове к пастырю“, — чтобы не закоснел в своем недуге или не умер от проклятого молчания. Многие принимали молчание кормчего за признак благополучного плавания, доколе не ударились о камень». И в другом месте еще строже: «Да мещет пастырь, как камнем, грозным словом на тех овец, которые по лености или по чревоугодию отстают от стада; ибо и это признак доброго пастыря». Описан случай, когда преподобный Амвросий Оптинский, в бытность свою молодым иеромонахом, был послан старцем Макарием к одной приехавшей в Оптину богатой госпоже, проживавшей в монастырской гостинице и готовившейся ко Святому Причащению. Госпожа эта, наслышавшись об отце Амвросии много хорошего, стала говорить ему о каких-то своих неудачах, вызывавших у нее глубокую скорбь, в надежде услышать слова сочувствия. Вместо этого, выслушав все, преподобный ответил: «По делам вору и мука». Госпожа тут же прекратила разговор, и на том беседа закончилась. На следующий день старец Макарий навестил эту женщину в гостинице, чтобы поздравить ее с причащением Святых Таин, взяв с собою и отца Амвросия. «Ну уж, Батюшка, — сказала она, — повозилась я с вашим словечком. Чуть-чуть Причастие не отложила, всю вечерню об этом продумала и утреню; пришла к обедне, а сама все никак не успокоюсь; только уже во время Херувимской согласилась, что вы правду сказали». Берегитесь пристрастия к духовнику Почти каждому священнику иногда приходится слышать: «Вы наш любимый, вы наш самый любимый». Но те, кто так говорят, вместо любви к священнику выказывают любовь к самим себе, унижая всех остальных священников и ставя «избранника своего сердца» в крайне неловкое положение. «Я только на батюшкиных службах могу молиться, — на остальных стою, как бревно». Нет, кто стоит, как бревно, на всех службах, тот остается бревном и на службах любимого батюшки. Ну, может быть, более сентиментальным, чем в других случаях… «Батюшка, мне очень стыдно, но я поняла, что мне просто нравится исповедоваться, что я не ради Бога прихожу на исповедь, не ради своих грехов». Но если уж такое понимание пришло, — нужно держать себя в руках, иначе может быть плохо. «Ничего не помогает, даже когда осознаешь, – грустно усмехается М. Т. — Меня к нему старец благословил в Лавре, тем и оправдывалась. Ну, стала замечать, что нравится исповедоваться… Что ищу его глазами все время… Что интересничаю… Даже стараюсь ничего такого не делать, о чем стыдно ему рассказать. Молилась… ух, молилась! Состояние такое бывало… возвышенное — теперь только, спустя годы, понимаю: ведь и молилась для него… Как чеховская Душечка: жила с лесоторговцем — снились горы досок, вышла за ветеринара — увлеклась ветеринарией… Каялась, ездила в Лавру. Однажды ясно поняла, что он стал стеной между мной и Богом и придется заклать эту привязанность, как Авраам Исаака. Но тянула и тянула, пока Господь Сам все не устроил — перевели его». Обратим внимание, с какой глубокой нежностью и любовью к себе изложена эта история. Нигде не видно ни малейшего желания брать на себя ответственность или делать усилие. Этакая безысходность, горестная женская судьба, рок! Таинство Исповеди дано нам для того, чтобы подорвать в себе действие греха Все решает не личность священника, которому вы исповедуетесь, а в чем вы каетесь и как вы каетесь. Если вы возненавидели свой грех, Господь простит вам его через любого священника. Если вы ищете воли Божией, а не своей воли, вы найдете ее. Нужно только отличать душевную пользу от душевного комфорта (не все полезное — приятно), утешение — от удовольствия (не все приятное — полезно), и духовную жизнь — от попытки ублажить себя «духовными» средствами. Пусть ваша исповедь будет честной, подробной и регулярной. Умейте видеть изъяны и трещины в своей душе и в своих поступках. За все, что вы сделали, берите ответственность на себя, не сваливая ее на других и на внешние обстоятельства. И, ожидая своей очереди перед исповедью, подумайте о том, как можно было бы впредь избежать повторений тех же грехов. Невозможное человекам возможно Богу (Лк. 18, 27). Просите, — говорит Господь, — и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят (Мф. 7, 7-8). Кто ищет, как расстаться со своими грехами, тому будет дано покончить с ними. Священник Михаил Немнонов | . Источник и продолжение:http://www.pravmir.ru/ispoved-eto-ne-vyigovoritsya1/
-
Как учить ребенка молиться? Отрывок из книги: Митрополит Антоний Сурожский. Семья и брак. Сегодня я хотел бы начать разговор на тему - что вы скажете ребенку, который вас спрашивает: как надо молиться, что мне делать? Самое простое - ему сказать: вот тебе молитвенник, читай вслух. Но это, в общем, не молитва. Для того чтобы эти молитвы читать, будто собственные, надо в них врасти, потому что они были написаны святыми и выражают опыт каждого святого о Боге, Каким тот Его знал, о себе самом, о жизни. И поэтому просто сказать ребенку - да и взрослому человеку: вот тебе книжка, читай, и все будет хорошо - нереально. Хотя очень многие так поступают, но они никогда до молитвы не доходят. И если ребенку дать просто молитвенник, где очень многое непонятно даже по языку, то он не научится молиться на этом. Он, может быть, будет дрессирован, как собачку можно выдрессировать поступать определенным образом, но через такую молитву он не пробьется ни до себя, ни до Бога. Так вот, предположим, что ребенок вас спрашивает и говорит: вот ты, мама (или папа), молишься, я тоже хочу научиться молиться... Это очень опасный вопрос, потому что "ты молишься" или "вы молитесь" - очень рискованное дело. Можем ли мы ответить: "Да, я молюсь? Но даже если вы скажете это, как ребенку к этому приступить? Я помню одного мальчика здесь в приходе (теперь ему лет сорок), которого очень благочестивая мать протаскивала через все вечернее правило. Ему было тогда лет семь, и она ему вычитывала, вычитывала, вычитывала, а он терпел, как умел. И однажды, когда она кончила, он сказал (она говорили по-английски): Now that we have finished prayering - could we рrау? - Теперь, что мы кончили "извергать молитвы", нельзя ли помолиться? И вот что ответить на такой вопрос или чем этот вопрос предотвратить? Что ты скажешь? Ребенок делает, то же, что и мы делаем ... А вы что скажете? По моему опыту (сыну сейчас 20 лет), я обращалась к молитве чаще всего в тяжелую минуту жизни, как всякий человек, который прибегает к помощи Боги. Я читала ему молитву на ночь, в темной комнате, и он сам научился, и даже более того, как бы меня научил молиться, потому что он молился всей душой, еще даже не знал слов молитвы, очень верующий был мальчик. Но начиналось с того, что ночью, когда я выключала свет и брала его на руки, я читала "Отче наш" и те несколько молитв, которые знала, ничего не объясняя, просто говорили: "Давай помолимся". И он к этому привык. Он прибегал к молитве в армии, в самые тяжелые времена, и он не погиб, и он прекрасно знает, что только потому, что он молился. Но это такой небольшой опыт, и, может быть, он неправильный? -
Исповедь
изображение в галерее добавил OptinaRU в Временный альбом для корневых альбомов пользователей
-
После всенощной
изображение в галерее добавил OptinaRU в Временный альбом для корневых альбомов пользователей
-
Исповедь
изображение в галерее добавил OptinaRU в Временный альбом для корневых альбомов пользователей
-
http://www.pravmir.ru/kak-podgotovitsya-k-ispovedi-videokolonka-protoiereya-maksima-kozlova/ Как подготовиться к исповеди? ВИДЕОколонка протоиерея Максима Козлова Великий пост — путь к Воскресению Христову — время работы над собой, частой исповеди, глубокого покаяния. Как правильно готовиться к исповеди, каких ошибок не свершить, и как достигать покаяния? Как готовиться к первой исповеди — об этом в видеоколонке протоиерея Максима Козлова. Покаяние, по изначальному смыслу греческого слова, означает внутреннюю перемену. Метанойя — перемена души, существа человека, его разума с одного на другое. Классически в аскетике это объясняется так, что человек должен изменить свое отношение к греху, в некоем идеальном развитии возненавидеть свой грех. Начать надо хотя бы с несогласия отождествляться с этим грехом, что «я и моя страсть, немощь, привычка — это уже знак равенства. Я — моя раздражительность, я и мои сигареты, я и моя лень, я и невозможность отказать себе в маленьких удовольствиях для нёба или для чрева, я и привычка получать деньги за невыполненную работу, я и давным-давно оставленные попытки быть сколько-нибудь внимательным отцом, терпеливым мужем, замечающим троюродную бабушку племянником», что все это не должно быть мной. Можно постараться отделиться от этого, сказать: «Господи, я ничего не смог. Это бесконечно плохо получается, но я, по крайней мере, не сдаюсь. Я Тебя прошу в эту мою, довольно пакостную часто жизнь войти и, как бы мне это не было неприятно и некомфортно, что-то со мной начать делать». Покаяние начинается, в том числе, и с готовности сказать Богу, что «я Тебя в свою жизнь впускаю». протоиерей Максим КозловМеня поразили слова одного опытного священника, что «мы чаще всего живем так, что даем Богу в нашей жизни ровно столько места, сколько нужно, чтобы Он не мешал нам жить так, как нам хочется». Покаяние — это другое отношение к себе, когда мы призваны уйти от комфортного переживания себя как не идеального, конечно, грешного, как и все, но, в общем то, не самого плохого человека, да и где то, как-то приличного, и где-то как-то ада не заслуживающего. С этим никак не согласуются слова Силуана Афонского, вообще то, очень трудные для восприятия: «Держи ум свой во аде и не отчаивайся. Считай себя заслуживающим погибели, и, при этом, не впадай в уныние, отчаяние. Знай, что Бог тебя такого может спасти». Но при этом, спасение — это процесс соработнический. Есть такое высокое святоотеческое слово, на греческом «синергия» — это соработничество, сотрудничество. Петр Афонский говорит об этом проще: «Бог спасает нас не без нас». Спасает Он, но не без ответного усилия человека. Или похожие слова (точнее, не похожие, а о том же) у преподобного Серафима, что «погибающий грешник отличается от спасаемого только одним — решимостью». Решимость — условие покаяния. Когда же человек начинает его реализовывать в подготовке к исповеди, то здесь такие вещи можно себе напомнить, чтоб в песок-то не ушло. Первое, в основном, для тех, кто первый раз к исповеди готовится — старайтесь вспомнить всю свою жизнь. Если совсем первая исповедь — с отрочества, если давно-давно была, то с того момента, как вы последний раз серьезно исповедовались. И то, о чем, ну никак не захочется вспоминать, то, о чем захочется себе сказать — «перелистывай эту страницу поскорее», или о чем некто, стоящий за левым плечом, будет нашептывать: «Ну, этого-то не говори. Кому какое дело? Что там в твоем грязном белье будут копаться? И вообще, давно это было», иметь мужество все сказать. Фото Сергея Склярова photosight.ru Важное правило: если я сказал девять вещей из десяти, а одну, самую неприятную, самую стыдную, самую трудно выговариваемую не сказал, то упраздняется вся исповедь. Не только этот грех неисповеданный, вся исповедь потеряла смысл — я пред Богом честным, открытым до конца не оказался. Второе, нужно принести решимость поступить не по пословице: «не согрешишь — не покаешься, не покаешься — не согрешишь». Потому что, ежели приходит киллер каяться, но при этом знает, что «жизнь такая тяжелая, а дети подрастают, скоро поступать в университет, и, вообще, выплачивать кредиты, а другой профессии у меня нет», то это не покаяние. Это не то, что будет принято. Даже если священник прочитает разрешительную молитву, и вы его обманете, т. е. киллер его обманет. Если кается блудник или прелюбодей, но при этом знает, что ничего не изменится в его жизни, и наряду с женой будет молодая красивая девушка рядом, то, даже если они вместе будут ходить в пост каяться, то от этого ничего не изменится, это не то покаяние, которое Бог принимает. Поэтому второе условие действительного покаяния — это решимость бороться за то, чтобы не вернуться к тому, что я поименовал. Вот тут нужен как раз реализм. Есть вещи, о которых действительно должно сказать и этого больше не будет. Если я крал, то я должен сказать: «Я больше не буду красть». Если не в таком уж смысле — недоплачивать все налоги вообще, а в прямом — из магазина деньги, у друзей продукты, у мамы с папой из кошелька (если мы о школьниках говорим) немного на бытовые расходы. «Вот не буду красть!» Дальше, наверное, любой сможет продолжить такие вещи, которые должно прекратить. Хотя есть такие греховные состояния, о которых завтра не скажешь, что я прекращу быть: что я прекращу быть невнимательным к родным. Но я могу хотя бы не согласиться с тем, что я оставил усилие, надо настроиться — я буду делать то-то и то-то. Вообще, полезно на пост и для действительности покаяния поставить себе такую задачу. Тогда прощение грехов будет не только то, что от Бога нам дано, но и то, что мы это как задачу для всей своей последующей жизни воспринимаем. Можно поставить задачу конкретно: «Время, освободившееся от того, что я теперь не смотрю телевизор, или, скажем, покаялся, что незнамо по каким сайтам брожу в Интернете (сколько времени освободилось помимо чистоты души!), это время уходит на то, чтобы я разговаривал со своими детьми». Если трудно, разучился разговаривать, начни хотя бы с того, чтобы проверять у них уроки и при этом не думать, «когда кончится эта проверка». Входя домой, привычно, не начинай с того, что предъявляешь претензии жене: «Опять ужин еще не готов, посуда грязная, а тапочки, как я утром оставил, так и валяются около входа», — чтобы эта фраза у тебя не прозвучала. Такого рода конкретные вещи: «Я не разрешу себе относиться к молитве — „на тебе, Боже, что мне не гоже“. Отчитал, неважно с какой продолжительностью энное количество текста по молитвослову или наизусть, и свободен. Ура! („Справедлив и спокоен“, как Петя Налич). Для меня молитва будет все же попыткой Богообщения. Я, хотя бы семь недель, не всю жизнь, — это так страшно, я столько не смогу, — но эти семь недель буду стараться немножко молиться». Но и дальше можно себе такие задачи поставить. И это будет свидетельством того, что слова, которые мы говорим на исповеди, даже и со слезами (некоторые легко плачут, и не факт, что это чего-то стоит), что это что-то, что нас приближает к Богу. А цель покаяния в том, чтобы мы, от Него нашими пакостями отделенные, стали к Нему как-то поближе и что-то в нашей жизни обрелось сообразное, подобное тому, чем мы призваны быть. Это и будет покаяние. Записала Тамара Амелина Видео: Петр Каминский
-
О том, сколько и какие существуют признаки прощения Богом грехов
запись в блоге добавил иером. Даниил в Дневник иеромонаха Даниила
Это прощение грехов, прощение истинное и несомненное, имеет четыре признака. Каждый последующий выше предыдущего. а) первым признаком является то, чтобы человек от всего сердца ненавидел грех при одном лишь воспоминании о нем от страха, чтобы не случилось ему еще раз впасть в него. При этом человек не наслаждается им и не склоняется к нему. б) выше этого то, чтобы человек бесстрастно вспоминал о своих грехах, то есть без услаждения, скорби или ненависти. в) еще выше то, чтобы, вспоминая о своих грехах, он радовался и славил Бога за то множество добродетелей, которое он стяжал по причине своих грехов, стяжал при помощи благодати Божией и покаяния. г) признаком, который выше всех прочих, является то, когда человек исторгнет совершенно из своего сердца страстные помыслы греха, и столь крепко забудет о них, что они уже и не приступают к нему. О первом признаке нам говорит Великий Василий. Когда его спросили, как узнать душе, что Бог простил ей грехи, он ответил, что узнает об этом, «если кающийся усмотрит себя в расположении сказавшего: неправду возненавидех и омерзих» (Правила, кратко изложенныя в вопросах и ответах; ответ 12). Спрошенный о том же самом, авва Исаак ответил, что тогда узнает кто-либо, что получил прощение грехов, «когда восчувствует в душе своей, что совершенно и от сердца возненавидел их» (Слово 84). О втором признаке нас уверяет Никита Ираклийский, Серрон. Он сделал схолию на сказанное Григорием Богословом из слова на Пасху: «Если как Фома не будешь вместе с собранными учениками... уверься язвами гвоздинными». На это он говорит: «Если не ими, то памятью о прежних грехах, памятью, запечатлившейся в уме бесстрастно, уверься (что воскресло в тебе слово добродетели). Бесстрастным же воспоминанием является отпечаток бывшего, без сладости и скорби, отпечаток, не имеющий ноющих от боли ран по причине пришедшего бесстрастия, как будто человек и не имел страстей. Как Фома, иному ничему не верь. Потому что воспоминания о грехах – это раны, а сами грехи – это гвозди, пронзающие падающих. Итак, когда сможешь вспомнить о них бесстрастно, тогда поверь, что воскресло в тебе это слово». Третий признак мы находим в Лавсаике, в житии Макария Юнейшего. Он, быв спрошен как-то раз о том, скорбит ли он, когда вспоминает невольное убийство, сделанное им в юности, ответил, что не скорбит, а даже радуется, не по причине самого греха убийства, но потому что убийство стало причиной покаяния и стяжания столь великого множества добродетелей. Он сказал, что прославляет и благодарит благость Божию, потому что она и злое по природе часто превращает и делает причиной блага. Так благость Божия превратила убийство, соделанное Моисеем в Египте, и сделало его причиной блага. Моисей, ушедший по причине убийства в пустыню, удостоился стать Богозрителем. Поэтому и сказал Апостол: «любящим Бога все содействует ко благу» (Рим. 8, 28). Истолковывая это, священный Августин сказал, что любящим Бога часто в добродетели содействуют даже зло и грехи: «Написанные же в книге жизни не могут погибнуть. Им все содействует ко благу, даже сами грехи. Когда падут, они не проклинаются» (Молитва 28). О четвертом признаке нам рассказывает святой Феодор Эдесский. Он в 11 главе говорит: «Воспоминание о страстных делах, сотворенных нами, мучают душу. Когда же в сердце изгладятся совершенно страстные воспоминания и уже не будут приражаться ему, то это – знамение прощения прежних грехов» (Добротолюбие). Почти тоже самое говорит и преподобный Максим: «Лжепророки – это помыслы, умаляющие прегрешения и предрекающие их прощение. Помыслы эти – хищные волки в овечьих одеждах, которых мы познаем по плодам. Ибо доколе ум наш подвержен досаждению грехов, мы еще не сподобились прощения их, и не сотворили достойных плодов покаяния, потому что плодом покаяния является бесстрастие души. Бесстрастие же есть изглаждение греха. Не имея же совершенного бесстрастия, но иногда обуреваемые страстями, а иногда – нет, не будем терпеть помыслов, прорекающих нам прощение» (На Евангелиста Матфея, глава 7). Видишь, брате, как приобретается истинное покаяние? Видишь каким трудом, потом и кровью заслуживается истинное прощение грехов? Как же ты говоришь: «Согрешу, а потом поисповедаюсь и покаюсь», - как будто истинное покаяние – легкое дело? Посему отныне и впредь смотри, ради любви Божией, когда диавол будет побуждать тебя к тому, чтобы низвергнуться в какой-либо грех, ты не облегчай себя это низвержение и не говори: «Я поисповедуюсь, я покаюсь». Утверди в своей душе недвижимую крепость и скажи: «Кто знает, хорошо ли я поисповедуюсь? Кто знает, этот грех, о котором я думаю, не последний ли мой грех, который Бог не станет терпеть, чтобы меня простить, но пресечет нить своего терпения и попустит мне впасть в гибель? Кто знает, даст ли мне Бог дар истинного покаяния, которого Он не дал подобным мне грешникам, горящим теперь в аду? Кто знает, благодаря своему навыку бесстрашия пред Богом не предам ли я себя понемногу греховной жизни и последнему отчаянию?». «Сердце разумиваго уразумеет притчу» (Сирах 3, 29). И ты, возлюбленный, если разумен и мудр сердцем, не предавай дело своего спасения столь явной опасности. Не уповай на бесплодную исповедь и ложное покаяние. Имея возможность повесить надежду своего спасения на крепкий канат, не вешай ее на гнилую нить. Если она порвется, ты погрузишься в море безграничного и вечного огня. Крепкий канат – это воздержание от греховного дела, сражение за то, чтобы при помощи действенной боли искоренить в своем сердце злые наклонности, стяжать истинное покаяние и прощение своих грехов при помощи дел добродетели и исполнения заповедей Божиих. Потому что не воздерживаться от грехов – это все равно, что глотать зло, не прожевывая. Этим человек показывает, что он совершенно безумен подобно тому человеку, который сознательно совершает огромное зло, предполагая для самого себя то, что состоит лишь в руке Божией, то есть предполагает время для покаяния и помощи Божией в том, чтобы истинно покаяться. Как будто Бог – друг грешников, а не самый большой и страшный их Враг, могущий отомстить им, как будто Он не Тот, Кто безмерно ненавидит любое зло.
