Проект документа «Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви XXI века»

[Ника 1 837]

Статья из журнала "Благодатный Огонь":

 

Церковнославянский язык – это наш язык для беседы с Богом

http://blagogon.ru/digest/87/

 

Рекомендую прочитать.

 

Да, такая неоднократно высказанная точка зрения ("надуманная проблема") имеет право на существование, тем более, что никто не будет оспаривать, что церковнославянский язык - это величайшая святыня Русской Церкви.

 

Как пишет издание, "Нас особенно обрадовало, что крайне трезвые (!) слова по поводу надуманной проблемы русификации церковнославянского языка неожиданно прозвучали из уст человека, с мнением которого журнал «Благодатный Огонь» вёл весьма жёсткую полемику: игумен Петр (Мещеринов) высказал мнение ..."

 

Но церковнославянский язык - не единственный наш язык для беседы с Богом, при всех его неоспоримых достоинствах, поэтому статья с таким названием - никак не панацея (как и источник статьи).

 

К тому же, о "русификации" собственно в обсуждаемом проекте речь не идет - а только о замене некоторых слов и выражений более понятными славянскими же.

[Гость Владимир]

Владимир, простите, мне кажется, что этот ресурс несколько своеобразный в целом. Многие статьи напоминают советскую риторику "мы и они..." Основная линия редакции "охранительская", довольно бескопромиссная и часто непримиримая к церковным же "оппонентам". Но это мое видение.

Ника, я предложил этот сайт для того, чтобы посмотреть и сравнить мнения различных людей, прийти к общему мнению. Поверьте никакого злого умысла в этом нет. Там же представлены статьи не простых людей, как мы.

[иером. Даниил 101]

Интересный взгляд Александра Михайловича Камчатнова (Доктор филологических наук, профессор литертурного института) на исправление богослужебных книг.

http://dl.dropbox.com/u/10296212/forum/kamchatnov.mp3

[иером. Даниил 101]

Правдолюбов Сергий, протоиерей

Проект документа «Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви XXI века», подготовленный Межсобоным присутствием РПЦ, собрал уже немало откликов. Предлагаем читателям нашего портала мнение об этом документе протоиерея Сергия Правдолюбова, настоятеля московского храма Живоначальной Троицы в Троице-Голенищево.

 

"И все же я согласен с мнением святителя Феофана. В наших богослужебных книгах, конечно, возможны некоторые изменения отдельных слов. Но прежде всего, их количество незначительно, и эта замена должна иметь целью не упрощение и русификацию, а прояснение смысла, что и делали все предшествующие книжные справы. Но весь вопрос заключается в том, какие конкретно люди, – кто будет проводить такую справу? Богослужебные тексты содержат в себе всю полноту православного вероучения, и их язык может и, наверное, должен совершенствоваться для достижения максимально возможной выразительности. Однако это дело настолько тонкое и деликатное, что трудно даже представить себе, кто бы сейчас за него мог взяться. Для такой работы мало знать грамматику славянского языка, надо ещё быть знатоком церковного устава и греческого языка, разбираться в византийском стихосложении и поэтике, обладать профессиональной музыкальной культурой. Но и этого недостаточно. Надо быть глубоко укорененным в православной традиции, в церковном Предании и быть их действенным защитником. Но самое важное – надо любить церковнославянское богослужение и дорожить церковнославянским языком как неоценимым сокровищем! Однако, судя по составу Межсоборного присутствия, мы вправе сомневаться, что ответственное дело исправления отдельных слов наших богослужебных книг будет возложено на людей, дорожащих церковнославянским языком. Складывается впечатление, что заниматься «новой книжной справой» будут в основном те, кто относится к церковнославянскому языку весьма критично.

 

А посему любая значительная книжная справа сейчас несвоевременна, и нужно ограничиться составлением подстрочника к тем словам и предложениям, которые на слух могут показаться непонятными и невразумительными. Их церковнославянские синонимы и следует поместить внизу соответствующих страниц богослужебных книг, как это имеет место сейчас в Псалтири."

 

- очень здравая, как мне кажется, позиция.

 

"Однако, как известно, новоисправленные Комиссией книги были отвергнуты церковным народом, который, почувствовав, что русифицированный «новославянский» язык отличается от традиционного церковнославянского и не укладывается в церковно-певческую традицию, предпочел пользоваться книгами старыми."

 

- на самом деле это старый церковный апокриф, который по всей видимости, был закинут старообрядцами.

А.Г. Кравецкий и А.А. Плетнева в своей работе "История церковнославянсого языка в России, конец XIX - XX в." (М., 2001, 400 с.) посвящают третью главу деятельности Комиссии по исправлению богослужебных книг 1907—1917 гг. и подводят ей следующий итог:

 

"...Созданная Сергиевской комиссией редакция была утверждена Синодом, который принимал меры для того, чтобы богослужебные книги новой редакции постепенно вытесняли прежнюю версию. Однако из-за начавшейся революции и последовавшего за ней прекращения издательской деятельности Церкви, работы Комиссии были забыты" (с. 124).

[иером. Никон 22]

Словесная икона Русской Православной Церкви

 

Церковнославянский язык – словесная икона Русской Православной Церкви. Самое поверхностное знакомство с азбукой церковнославянского языка убеждает в сакральности его природы.

Аз, Буки, Веди, Глаголь, Добро, Есть, Живете, Земля, Иже, Како, Людие, Мыслете, Наш, Он, Покой, Рцы, Слово, Твердо... Одно название этих букв переносит нас в область Евангельского Благовествования. При создании славянской азбуки святой Кирилл заботился о том, чтобы каждая буква ее до скончания времени постоянно возвещала славянским народам и славу Господа, и силу, и чудеса Его. Эта особенность наименования букв славянской азбуки отмечена многими исследователями. (Древне-славянские азбучные молитвы. Аз сим словом молюся Богу. ЖМП. 1986. №1. С. 71). Известно, что славяне всегда с величайшим благоговением относились к своей «буквице», т. е. азбуке. «Представления об особых достоинствах славянского письма, противопоставляющегося системам письма других народов, становилось в IX в. уже частью самосознания славян, восприявших “свет разумения книжного”. К тому же к IX веку следует относить и зарождение представлений о сакральности славянского алфавита, которые затем стали очень популярны у славян, о чем свидетельствует ряд фактов. К ним следует отнести наличие азбучной молитвы у славян, возникновение которой, вероятно, можно связывать с появлением славянской письменности, затем наличие определенного числа граффити, представляющих собой начало алфавита на развалинах церкви в Преславе, в Софии Киевской, в Софии Новгородской, писавшихся обычно под титлом, наряду со словами “Господи, помози и спаси, Господи”» (Толстой Н. И. История и струкрура славянских литературных языков. М.: Наука, 1988. С. 136.).

То же можно сказать при визуальном исследовании славянского алфавита. Смысл слова отображается графически. Одно и то же слово может иметь два различных значения, когда в нем заменяется написание одной буквы. Такой парадокс был еще возможен в русском языке XX-го века, когда в орфографии использовали букву i. Речь идет о словах «миръ» и «мiръ». Первое слово обозначает спокойствие и тишину и отождествляется с миром горним. А второе слово обозначает вселенную, мiръ людей. В аскетической письменности мiръ обозначал совокупность страстей. Таким образом при простом взгляде на слово «мир» смысл его обнаруживался в зависимости от того, какая буква в нем написана.

Такую же оригинальную графическую, лучше даже сказать, иконографическую функцию исполняют и титла в церковнославянском языке. Слова, относящиеся к сакральной сфере, священные и почитаемые предметы всегда пишутся со знаком титла. С помощью знака титла смысл и принадлежность слова к сфере мiрской или духовной становятся очевидными даже без прочтения его: БГЪ – истинный Бог, БОГЪ – идол, АГГЛЪ – ангел, АГГЕЛЪ – злой дух, демон, и т. п.

Вся эта сакральная символика церковнославянского языка, имеющая и красоту, и глубочайший смысл, совершенно исчезает при наборе текста «гражданским» шрифтом. Некоторые исследователи сравнивают эти два шрифта с иконой и ее репродукцией. Так же, как и икона, церковнославянский язык смирен со своей внешней стороны и мудр своим внутренним содержанием. Икона, потерпев от времени какие-либо повреждения, сохраняет свои внутренние достоинства. Но если повреждение уничтожает боголепное изображение лика, а также и надпись на иконе, то икона перестает быть иконой. Перед ней уже нельзя молиться, а остается только благоговеть и плакать о безвозвратной потере. То же может и произойти с церковнославянским языком – словесной иконой. Замена шрифта на гражданский русский не наносит еще существенных нарушений, хотя и это крайне нежелательно, но если нарушение распространится до внутренних законов этого богодарованного нам языка, например, синтаксиса, то его «лик» будет искажен до неузнаваемости.

У славян не было готовых славянских слов и синтаксических моделей, которые могли бы адекватно изложить как глубину христианской веры, так и абстрактных понятий вообще. Этот языковой «пробел» восполнила деятельность святых братьев Кириила и Мефодия. (Мурьянов М. Ф. Гимнография Киевской Руси. М.: Наука, 2004. С.377) А. С. Пушкин так об этом писал: «Судьба его (церковнославянского языка) была чрезвычайно счастлива. В XI веке древний греческий язык вдруг открыл ему свой лексикон, сокровищницу гармонии, даровал ему законы обдуманной грамматики, свои прекрасные обороты, величественное течение речи: словом, усыновил его, избавя таким образом от медленных усовершенствований времени. Сам по себе уже звучный и выразительный, отселе заемлет он гибкость и правильность». (Богослужебный язык Русской Церкви. М.: Издание Сретенского монастыря, 1999. С. 292)

Слова нашего великого русского поэта, этого знатока и мастера слова, подвигают нас к тому, чтобы внутреннюю природу церковнославянского языка уподобить искусной кисти богодухновенного иконописца, с помощью которой удается изобразить невидимые реалии духовного мира. В самом деле, искусство иконографии и гимнографии на протяжении всей истории Церкви всегда сотрудничали, всегда стремились к одной цели – прославить и воспеть все Божественное – единогласно, единомудренно, единолепно. Образа и лики святых всеми узнаются и всем понятны, но язык иконографии для многих остается непонятен и даже неведом.

Мало кому говорит о чем-то протянутая красная полоска по кайме иконы, а она есть символ мученической крови – «семя Церкви». Эта красная черта, нанесенная на доску иконы, уже создает в ней сакральную пространственность. Раскрытая ладонь святого означает искренность его исповедания веры. На иконах часто встречаются изображения животных: оленей, львов, пеликанов, – которые символизируют добродетели святых. Лев – благородство и мужество, олень – устремленность к живой воде Христова учения, птицы – высоту созерцания, на которую взошли святые. Известны символы Евангелистов, изображенных в виде животных с нимбами, напр., св. Лука – телец, св. Иоанн Богослов – орел, св. Марк – лев, св. Матфей – ангел. Изображения в пространстве иконы могут быть геометрически противоречивыми, не совсем правильными с точки зрения простой логики. Например, очень часто тела святых на иконах удлиняются, чтобы придать им больше величественности. Но это кажущееся на первый взгляд «противоречие» и создает в иконе «внепространственную и вневременную среду». «Внутри измененного космологического пространства иконы – речь идет об упразднении перспективы, "свертывании" исторического времени, изменении размеров и пропорций тел и вещей – царствует атмосфера абсолютного покоя, обитает и действует смиренная и тихая жизнь... Человек вступает в мир православной иконы и изучает ее язык посредством покаяния и смиренного поклонения, а не посредством наблюдения и художественного образования. Краски говорят безгласно, а образы являют необозримое – тем, кто "верою поклоняется таинству"». (Архимандрит Василий, игумен Иверской обители на Афоне. Входное. Богородице-Сергиева Пустынь, 2007. С.137-150)

То же самое можно сказать и о «сакральном пространстве» церковнославянского языка. Свободное расположение слов в предложении, следование «непонятному» греческому синтаксису, слова-кальки, непереведенные слова, создают в пространстве языка ту же «неотмiрность», ту же «вневременность», как и в пространстве иконы. Свободное расположение слов позволяет создать многообразие смыслов в тексте. Церковнославянский синтаксис дает возможность мысли двигаться не по-мiрски, подлежащее и сказуемое могут меняться местами в зависимости от того, чтó является главным в изображении празднуемого события.

«Ангельская логика» церковнославянского языка делает церковную среду, в которой совершается богослужение, «небом на земле». Апостол Павел, когда был вознесен до третьего неба, слышал там слова, которые неудобопостижимы для уха и смысла человеческого. И эту мнимую «непонятность» вменил он в похвалу и блаженство. (Кор. 2. 12,4)

Церковь Христова есть тайна (Еф. 5,32), и поэтому все в ней таинственно: и учение, и священнодействие (обряды), и богослужение, и язык, на котором совершается богослужение. «Воплотившись, Бог Слово принес тайны Неба на землю, и Он есть единственный Учитель среди людей, знающий и сказующий тайны Царствия Небесного». (Прп. Иустин (Попович). Собрание творений. М.: Паломник, 2006, Т.3. С.265)

С первых дней Своего благовествования Господь наш Иисус Христос начал говорить народу в притчах, и без притч ничего не говорил, потому что имеющие уши, чтобы слушать, не слышали. (Мф.13, 34) Церковь Христова продолжает дело благовествования и на своем языке, языке боослужения, глаголет к народу притчами, потому что тайны Царствия Божия иначе сказать невозможно. «В своей основе тайна слов Спасителя – в Слове, в Боге Слове. А это значит – в Трисолнечном Господе. Велика, и бесконечна, и поразительна тайна слова. Настолько велика, настолько бесконечна, настолько поразительна, что и Само Второе Лицо Пресвятой Троицы, Господь Иисус Христос нарицается и действительно есть Слово. Слово есть Бог (Ин.1.1)» (Прп. Иустин (Попович). Указ.соч. С.259).

Создатели церковнославянского языка вполне осознавали свою сложную задачу. Им предстояло перенести Живое Слово (Евр.4, 12) в иноязычную среду (сеять пшеницу на каменистой почве), поэтому Его (Слово) нужно было изобразить так, чтобы Оно стало своим иноязычному мышлению и оставалось равно самому себе, т.е. не потерпело, так сказать, «филологического ущерба» – адекватно и неповрежденно раскрывало суть Божественного откровения. Таким образом, церковнославянский язык стал той «иконной дской», на которой изобразилось Слово, которое есть Истина. (Ин.17,17). С помощью этого языка Образ неописанного Слова онтологически вошел в сознание славянских народов и написался в мыслях и в сердцах их (2 Кор. 3,3). Церковнославянский язык никогда не был «живым» языком, как это сейчас принято называть разговорные языки. Он был изначально создан как язык книжный, язык священный, язык, с помощью которого можно было донести и возвестить «язык огненный» (Деян. 2,3) – Слово Божие. Изобразить глубину Откровения, изъяснить высоту догматов, показать широту любви Божественной и передать поэтическую красоту благолепия византийского богослужения. Поэтому церковнославянский язык изначально стал не живым (который подвержен смерти), а животворящим. Он был создан как утварь Церковная, как «ковчег Завета», в котором совершили свое благовествование и Священное Писание, и Священное Предание всецело. Он стал словесной одухотворенной иконой Спасителя нашего Бога Слова. Первыми словами, начертанными на этой словесной иконе, были: «В начале было Слово» (Ин. 1,1), и последние слова будут о том же Слове, Которое будет судить живых и мертвых (Ин. 12,48).

Церковнославянский язык как словесная икона был водружен на горнем месте, т.е. в саму природу славяно-русской Православной Церкви. Он стал ее языком, голосом и образом мышления. По Псалтири учили грамматике, по Октоиху – догматике, по Евангелию – благочестию. Другого предназначения у церковнославянского языка не было, нет и не будет. Поэтому те, кто называют церковнославянский язык «мертвым языком», ошибаются в понятиях, погрешают в суждениях и просто напросто не осознают того, что кощунствуют. Церковнославянский язык есть святыня Русской Православной Церкви, «словесная икона» и «словесная утварь», в природе которого онтологически, если угодно, воипостасно начертаны слова, которые по природе своей «суть Дух и Жизнь» (Ин. 6,68).

Остается только плакать и горько сокрушаться о том, что многие русские православные стали это плохо осознавать, перестали этим дорожить и, что самое странное и абсурдное, начали этому противоречить и противоборствовать!

Да, случается и то, что образ иконы может от времени потускнеть, немного повредиться, но это не означает, что его нужно уничтожать или исправлять по новым меркам и вкусам эпохи. В иконописном искусстве такое «варварство» недопустимо. Образ реставрируется по старым образцам, доводится до полного подобия, которое он имел прежде. С таким же подходом нужно относиться и к вопросу о реставрации церковнославянского языка. Нужно возвращаться к истокам Кирилло-Мефодиевской традиции перевода Священного Писания и Священного Предания. Этимологически восстанавливать корневую систему малопонятных слов. Учитывать то, что при переводе богослужебных текстов использовался «поэтический синтаксис». И самое главное, церковнославянский язык есть молитвенно-филологическое творение и имеет в себе харизматический отпечаток. Поэтому чисто филологические, тем более рационалистические вмешательства в его природу здесь просто неуместны. Только с таким подходом мы сможем прояснить потемневший смысл и умно увидеть тот дивный «тихий Свет», который исходит от этой словесной иконы, когда это песнопение звучит во время богослужения. Здесь кстати будет уместно сказать, что «странное» словосочетание "Свете тихий" является фигурой мысли и в риторическом словаре значится как троп смежности - метонимия. Тропы и фигуры мысли и фигуры слова широко использовались не только в византийской гимнографии, но и во всей мировой литературе. Это специальные языковые средства, которые усиливают убеждающее действие слова (см., напр., Хазачеров Г. Г. Риторический словарь. М., 2009. С.146) Перевод о. Георгия Кочеткова «О, Свете Ясный» не только неверен, но просто разрушителен. Проясняя словосочетания, он омрачает смысл, вложенный изначально в эту фигуру мысли. Греческое слово «иларос» скорее можно было перевести как «веселый» или «радостный». Но в славянском переводе Свет Христов явился славянским народам именно как Свет Тихий, т. е. смиренный и невозмутимый. Если бы такие «энтузиасты», как о. Георгий, хорошо изучили риторический инструментарий, которым пользовались византийские гимнографы, то у них опустились бы руки. Потому что на каждой странице Октоиха или Минеи они встретили бы металогические тексты, испещренные тропами и фигурами, которые в большей части имеют неправильный синтаксис, или так называемый «поэтический синтаксис», рассматриваемый в грамматике как «ошибка», но в действительности таковой не являющийся. В риторике это фигуры-метаплазмы, в поэтике - поэтические вольности. (см. Хазачеров Г. Г. Риторический словарь, С. 381) Неправда ли, абсурдно исправлять «ошибки», которые ошибками не являются? До этого когда-то дошли иконоборцы, уничтожая святые образа как идолы.

Давайте бережно и благоговейно хранить эту святыню – церковнославянский язык, который нам передали наши предки как словесную намоленную икону. Уже тысячелетие в намоленном, сакральном пространстве этой словесной иконы русские люди ведут молитвенную беседу с Богом, имеют единение со своими предками, утверждаются незыблемо в своей богодарованной славянской культуре и свободе вместе со всеми славянскими православными народами.

Если бы церковнославянский язык был простым разговорным языком, он оставлял бы нас в границах этого тварного мiра.

Если бы у церковнославянского языка была филологическая перспектива, он влачил бы наше мышление вместе с мiрским огреховленным прогрессом.

Если бы церковнославянский язык оставался только на уровне эстетической и поэтической красоты, он бы нас занимал лишь как произведение искусства, а не как язык Литургии и язык молитвы.

Если бы у церковнославянского языка не было таинственных и непонятных оборотов речи, наша «логика» не смогла бы отказаться от категорий земного мышления и подняться на небомудренную высоту чистых и непорочных созерцаний.

Если бы у нас не было церковнославянского языка, мы бы так и не смогли принести Богу в дар от начатков нашего ума чистого, не оскверненного грехом, не запятнанного никаким пороком, подобно однолетнему агнцу, – славянского, молитвенного, смиренного СЛОВА.

 

Иеродиакон Никон (Скарга)

[sasha 3 426]

источник: www.pravoslavie.ru
«НАИБОЛЬШЕЙ ПРИЧИНОЙ НЕПОНИМАНИЯ БОГОСЛУЖЕНИЯ ЯВЛЯЕТСЯ РАССЕЯННОСТЬ УМА»
Беседа с протоиереем Леонидом Ролдугиным
Сейчас многих волнует вопрос о возможных изменениях в богослужении. В Интернете и печатных СМИ идет дискуссия о языке богослужения, о том, как сделать богослужебные тексты «более понятными», насколько необходимы их переводы, кто и как этими переводами должен заниматься. Мы попросили высказаться на эти темы протоиерея Леонида Ролдугина.

[sasha 3 426]

«КНИЖНАЯ СПРАВА СЕЙЧАС НЕСВОЕВРЕМЕННА»
Ответы протоиерея Владимира Чувикина, ректора Перервинской Духовной семинарии, на вопросы интернет-портала «Православие.ru»
Протоиерей Владимир Чувикин
Справа церковнославянских богослужебных текстов в данный момент никому не нужна. Если начать новую книжную справу и реформу церковнославянского языка, то вполне может повториться история XVII века. Целостность нашей Русской Православной Церкви должна оставаться главным приоритетом и для пастырей, и для ученых-богословов, и для всех прихожан.

РАДИ МИРА ЦЕРКОВНОГО ПРОЕКТ О ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКОМ ЯЗЫКЕ СЛЕДУЕТ СНЯТЬ С РАССМОТРЕНИЯ
Протоиерей Сергий Правдолюбов
Проект, предложенный ныне на обсуждение, затрагивает не частные вопросы исправления церковнославянского языка и прояснения якобы «непонятных» мест церковнославянского богослужения. Это – начало процесса разрушения православной традиции во всех сферах церковной жизни: в богослужебном языке, в литургическом уставе, в церковном Предании. Остановить этот разрушительный поток обновлений и «реформ» будет крайне трудно и даже, пожалуй, невозможно.

[ин. Василисса 3 761]

Ой, как бальзам на душу!!! Спаси Господи, Саша!!!

[Ника 1 837]

Из интервью с о. Владимиром Чувикиным:

 

- Известен ли Вам опыт других Поместных Церквей или исповеданий, переведших богослужение на современные национальные языки? Был ли положительный эффект? И вообще, что следует считать успехом богослужебной реформы?

 

– Да, такой опыт имеется. Только весьма печальный. Возьмем пример Сербской Православной Церкви. В ней решили отойти от обязательного церковнославянского богослужебного языка и перевели тексты на сербский, уповая на то, что, с их точки зрения, понятный язык привлечет молодежь в храмы. Но это – прискорбное заблуждение и опрометчивое вторжение людей в пути Промысла Божия. Может быть, это и явилось последней каплей в трагедии сербского народа, которую пережил он в период распада Югославии на несколько самостоятельных республик: война, разруха, не затихающая и поныне, бомбежки сербских городов НАТО… Древние святыни сербского народа осквернены и находятся уже в нехристианских государственных образованиях. Неужели мы такой же участи желаем и для России?

 

Сильно. В такой безапелляционной позиции, мне кажется, уже "человек для субботы"...

 

"Опрометчивое вторжение людей в пути Промысла Божия" - но кто из людей может сказать о Промысле Божием однозначно? Когда сакрализация языка приводит к таким выводам, не по себе становится.

[sasha 3 426]

[Богослов.Ru]
Кирилл Мозгов. Возьмем ли мы на себя ответственность за бездействие, отказавшись от перевода богослужения, или почему в России распространено мнение, будто обращаться к Богу можно только на церковнославянском?

[Карелин-Р.Ru]
Архимандрит Рафаил (Карелин). Заметки к статье Кирилла Мозгова о переводе церковнославянских текстов на русский язык

[Олег Савченко 177]

Архимандрита Рафаила Карелина читать очень тяжко. Вроде слова правильные и умные, но дух какой-то злой, отталкивающий.

 

Хороший комментарий к первой статье:

 

Константин, Псков

 

8.09.2011 в 01:27

 

Уважаемые участники дискуссии, хочу напомнить о том, что 10 лет назад вышла замечательная книга прот. Николая Балашова "На пути к литургическому возрождению". Третья часть этого труда посвящена вопросу богослужебного языка. Начиная с отзывов епархиальных архиереев, дискуссии в церковной печати, в Предсоборном Присутствии, на Великом Поместном соборе 1917-1918 гг, и в послесоборное время 1920-х гг. эта поблема церковной жизни была одной из животрепещущих. В книге приводятся интересные документы, отрывки из статей, писем, богословских трудов. Вопрос литургического языка обсуждается уже более 100 лет, но создается впечатление, что мы все дальше удаляемся от его разумного решения. За понятность богослужебного языка выступали епископы, клирики, миряне. Более всего эта проблема беспокоила провинциальных, сельских священников, епархиальных миссионеров и наконец самих мирян, в основном простой народ. За советское время укрепился "благочестивый" миф, что народу не надо никаких изменений, да он этого никогда не желал. Исторические факты говорят о другом. В предреволюционные годы на краю катастрофы прекрасно понимали, что в деле оживления церковной ситуации промедление смерти подобно. Нам сегодня не хватает этого ощущения. Хотя ситуация не лучше....

 

В качестве иллюстрации приведу один красноречивый пример из книги И.А.Гордеевой "Забытые люди". История Российского коммунитарного движения". М.2003. На стр.193 приводится рассказ с ссылкой на достоверный источник. Некоторые представители коммунитарного движения, не имевшие никакого отношения к народникам и пр. революционным кружкам, проводили в деревнях публичное чтение книг для крестьян, в том числе читали книги Нового Завета, естественно на русском языке. Оказалось, что народ Богоносец не узнает евангельские тексты!!! "Скороходов во время своих странствий как-то прочитал крестьянам "Нагорную проповедь": "Когда я читал прощальную беседу, некоторые плакали от умиления. По окончании чтения посыпались вопросы : "Что за книга? Где взял? можно ли достать или купить?" Эти вопросы задавали крестьяне, те самые, кто с малых лет еженедельно приходил на обедню и слушал, но не слышал чтение Апостола и Евангелия, в своем большинстве оставаясь христианами лишь формально, по наименованию и записи в метрических книгах....

 

Этот случай вряд ли был исключительным, ведь о подобных фактах писали и епархиальные архиереи более 100 лет назад. Можно ли удивляться тому краху России и хладнокровному уничтожению лучшего и лучших, в чем участвовала, так или иначе, большая часть населения Империи. Люди непросвещенные светом Евангелия и Христовых заповедей готовы на многое..... В храмах Божиих, где должно происходить наставление в вере и истине, слово Божие по-прежнему затемнено и непонятно большой части православных христиан. Что же мы ноем и жалуемся на страну, власть и современных граждан России, в своем большинстве равнодушных к духовной жизни?

[Лариус 44]

Архимандрита Рафаила Карелина читать очень тяжко. Вроде слова правильные и умные, но дух какой-то злой, отталкивающий.

 

Зато у князя мира сего дух неизменно льстивый и притягивающий, дабы прельщать было сподручнее всевозможных наивных людей мнением, будто всё пойдет в гору, если только язык церковного богослужения... богообщения, при подстрекании первого и стараний последних, потеряет свою силу и обмiрщает...

 

Но это даже привычно. Всю свою историю истинная Церковь терпела подобные искушения сатаны льстивого. И вот новая попытка. Не очень изощренно, но на удивление действенно. Если у человека разум и здравый смысл начинает доминировать над сердцем, это уже не хорошо, а отними смирение, страх Божий и вот уже дерзость, облаченная в благое намерение, влавствует над бедными умами.

[eliza 101]

Архимандрита Рафаила Карелина читать очень тяжко. Вроде слова правильные и умные, но дух какой-то злой, отталкивающий.

 

НЕТ, категорически НЕ СОГЛАСНА!

 

Замечательная статья отца Рафаила (Карелина). - " Но мудрой речи не внимает тот, в ком прихоть на рассудок восстает."(В. Шекспир)

Здравого смысла не понимает только тот, кто не хочет понять.

То же можно сказать и о НАШЕМ богослужебном языке: не понимает тот, кто не принимает.

Наверное следует вспомнить о том, ЧТО ценно в Очах Божиих: "Сыне, даждь ми сердце." а ОНИ говорят: разжуйте нам,а мы будем только глотать,но, простите, тогда некоторые органы атрофируются...и что говорить о духовности, если её, как таковой нет.

Надо просто очистить свои генетические родники от многовековой гнили, и тогда воду не нужно будет кипятить.

[Олег Савченко 177]

Сколько голов, как говорится, столько и мнений. Спорить ни с кем не хочу, высказал лишь свое мнение. После просмотра сериала "Раскол" пришел к выводу, что ничего с той поры ничуть не изменилось

Как раньше готовы были идти на костер за то, что богодухновенное глубокое выражение "творящии беззаконие" никониане-модернисты заменили на плоское "делающие беззаконие", так и сейчас до последней капли крови будут воевать, если услышат, что справщики хотят поменять наоборот. Был бы только повод.

[Ника 1 837]

А я согласна с позицией DOCTORа.

 

И хотя отец Рафаил (Карелин), поддерживаемый Шекспиром - это сила, все же, на мой взгляд, приклеивание первым из них к православным оппонентам ярлыка "обновленцев" (и аналогия с живоцерковниками) несет в себе радикализм и откровенный негатив.

 

Здравый смысл и предметность анализа присутствует как раз у тех самых "обновленцев", совершенно определенно показывающих, что церковнославянский язык не был дан славянам как некая идиома, но эволюционировал и подвергался изменениям, т.е. ЖИЛ с народом Божиим в разные исторические эпохи.

 

Мне понравилась статья К.Мозгова именно как анализ, а не общие слова и нагнетание "благочестивых" страхов и навешивание ярлыков, что часто встречается в публикациях "другого крыла". Такие неотделимые от языка понятия, как лексика, морфология и синтаксис - явления отнюдь не потусторонние, "вторгаться" в которые - значит "разрушать богодухновенность" языка одной из поместных Церквей.

"Сыне, даждь Ми сердце" - несомненно, самая главная составляющая в молитве, но это не значит, что русским людям нельзя сделать шаг в сторону от нагромождений греческого синтаксиса, например.

[Лариус 44]

...Известно, что когда человек хочет, то ищет способ, а когда не хочет – ищет причину (которая суть только повод прикрыть свое нежелание)...

 

...Итак, мы имеем душу, которая, слыша проповедь о Христе (на понятном языке), стоит на распутье: она еще не понимает всех тонкостей богословия, но ей уже ясно, что если она пойдет путем исполнения заповедей Христовых, то от многого придется отречься! А она еще пока не готова (или ей кажется, что она не готова). И вот тут на помощь приходят «причины», по которым душа «не может» стать подлинной (т.е. не только по природе и (или) по названию) христианкой: «Я не хожу в церковь, – говорит она, – потому что там «злые старушки»» («попы на мерседесах», «служат на непонятном языке» и т.д. и т.п.), и вообще «Бог в душе» должен быть!»[5] И все вокруг с пониманием относятся к этим «причинам», потому что большинству такая позиция удобна (т.к. позволяет не трудиться над собой и чувствовать при этом себя спокойно), а, следовательно, созвучна[6]. Странное получается дело: мы, вроде, не в XIX веке живем, т.е. все у нас поголовно умеют читать и писать; и не в XX, когда желающих читать духовную литературу было достаточно, да только нужных книг днем с огнем сыскать нельзя было (чего не скажешь о современности). Мало того, в школе все один иностранный язык выучили, а те, кто учился в ВУЗе, и второй (а кто-то больше). Как же слышим мы от этих образованных разносторонне людей (как недавно от одного журналиста в программе «НТВшники»), что они придут в церковь, когда служба будет совершаться на русском языке?

 

Ларчик просто открывается...

[Олег Савченко 177]

Опять создается такое впечатление, что многие не находя куда в духовной жизни применить свою энергию, начинают воевать с ветряными мельницами и нагнетать в церкви всякие слухи о переводе богослужения на русский язык. Как честно сказать, эта глупая тактика уже надоела...

А если речь идет о лишь небольших возможных изменениях греческих фраз и ошибок в ц.с. языке, то почему бы не вспомнить, что лучшие архиереи и подвижники в свое время болели сердцем за такие изменения. Неужели святителю Феофан Затворнику было лень разбираться в витьеватости греческих фразеологизмов?

[eliza 101]

...Известно, что когда человек хочет, то ищет способ, а когда не хочет – ищет причину (которая суть только повод прикрыть свое нежелание)...

 

 

Спаси Вас, Господи!

[eliza 101]

Господи, благослови!

Спаси вас, Господи, всех, кто защищает наши святыни!

Уповаю о Господе, т.е. очень надеюсь, что нас не слишком мало, тех для которых словеса

Церковнославянского богослужения стали родной речью и спасительным деланием.

[Ника 1 837]

нас не слишком мало, для которых словеса

Церковнославянского богослужения стали родной речью и спасительным деланием.

 

Eliza, простите, "родной речью" язык богослужения никак не может быть даже для его горячих защитников, он никак не разговорный. И, еще раз простите, наивно было бы предполагать, что недавно переступившие порог храма христиане (неофиты по большей части) более благочестивы и сознательны, чем святитель Феофан Затворник или святейший патриарх Тихон, видевшие в частичном исправлении церковнославянских текстов пользу и необходимость.

[sasha 3 426]

Ольга Васильева: Выучить церковнославянский язык – не такая уж большая трудность

Более трети россиян (37%) выступают за изменение языка церковных богослужений. В том числе и сами православные (43%), – за исключением из них небольшого числа тех, кто регулярно причащается. Такие данные озвучила социологическая служба «Среда» в пятницу. Слышать богослужения в храмах на современном русском языке чаще хотят малообразованные граждане. Респондентов с высшим образованием устраивают церковные службы на церковнославянском языке.

Результаты опроса комментирует доктор исторических наук, профессор, зав. кафедрой государственно-конфессиональных отношений РАНХиГС Ольга Васильева.

37% – это не показатель каких-то протестных настроений. Он говорит только о том, что церковнославянский язык мало кто знает. И на самом деле результаты опроса – позитивные: они указывают на то, что люди стремятся понять происходящее во время богослужений, хотят вникать на Литургии в каждое слово.

 

Церковная сторона должна откликаться на это стремление к познанию: нужны курсы катехизации для взрослых, священники должны объяснять в храмах значение тех слов, которые звучат во время богослужений, можно привлекать преподавателей и студентов исторических, филологических факультетов – среди них есть люди, готовые помочь. (Кстати, дети, учащиеся воскресных школ, хорошо знают церковнославянский). Есть прекрасный, неоднократно переиздававшийся, букварь Тихомирова. Так что выучить церковнославянский язык – на самом деле не такая уж большая трудность, и проблема, на мой взгляд, решаема.

 

Я думаю, людей можно увлечь, они с интересом начнут изучать язык. Каждому человеку радостно понимать то, что он год назад не понимал. Только для этого, повторяю, в храмах надо работать с прихожанами.

В некоторых храмах Москвы при входе дают книжки с переводом Литургии. И сколько людей стоит с этими книжками во время службы! Так, постепенно, сверяя русский текст, который перед глазами и церковнославянский, который они слышат, люди начинают понимать каждое слово, и книжка со временем им станет не нужной.

 

Сколько столетий ведется дискуссия о том, переводить или не переводить язык церковных богослужений. Но церковнославянский – язык Церкви. Церковный перевод был сделан именно на этом языке, и любая попытка перевести на современный русский без осенения свыше еще ни к чему хорошему не привела. Не случайно же выдающийся филолог Сергей Аверинцев, хорошо чувствующий слово, занявшийся переводом, позже отказался. Ведь нужен же не только красивый перевод, там другим все окрыляется: духовной составляющей. Потому церковным людям и не надо другого языка во время богослужений, кроме церковнославянского.

[sasha 3 426]

Протоиерей Сергий Точеный. Как сделать богослужение понятным, или еще раз о церковнославянском языке

(22 сентября 2011 г. Источник: Богослов.Ru)

Дискуссии вокруг того, как сделать богослужение более понятным (которые выродились в дебаты по вопросу «надо ли переходить на служение на русском языке?») кипят, но странное дело – мало кто ставит под сомнение саму идею «понятности» богослужения, как будто доказанным фактом является соизволение Божие на открытость богослужения всем и каждому! Поскольку речь не о наших секретах, а о Тайнах Божиих, то попробуем разобраться, каков взгляд на эту проблему самого Бога, благо в Святом Евангелии есть информация к размышлению на эту тему.

Целью жизни христианской, как известно, является стяжание благодати Святого Духа. Пост, молитва (келейная и общецерковная), добрые дела и т.п. есть только средства к достижению этой цели. Одним из этих средств является Богослужение. «Наибольшая понятность богослужения для всех» объявляется теперь абсолютным благом. Так ли это?

 

Если это так, то возникает много вопросов, которые все можно свести к одному недоумению: почему Бог в принципе создает тайну? (Вот только некоторые из множества этих вопросов: Почему десять заповедей даны только Моисею Боговидцу и только на одном языке? А как же другие народы, разве они недостаточно любимы Богом? Почему тогда на несколько тысячелетий они вообще лишены какого-либо понятия об этих заповедях? Почему создается только один перевод Священного Писания – на греческий язык (Септуагинта)? Почему создается опять же только один перевод на славянский – тот язык, на котором люди не разговаривали (для лучшего понимания Св. Писания и богослужения было бы логичнее создать перевод каждому народу на разговорном языке)? Почему, если говорить о доступности богослужения, Христос Спаситель Литургию (Тайную Вечерю) учреждает не в присутствии, например, пяти тысяч человек (кроме жен и детей), а в закрытой горнице, уединившись с двенадцатью учениками (даже Матерь Божия не была допущена, не говоря об апостолах от семидесяти)? Как все это согласуется с тем, что Бог есть Любовь («Благословен Бог, всем человеком хотяй спастися и в познание Истины прийти...»)? Т.е. Бог хочет, чтобы все познали Истину! Бог всемогущ, следовательно, Он может сделать столько переводов, сколько надо (вплоть до того, что может в память каждого непосредственно, как на жесткий диск, «загрузить» всю необходимую библиотеку (Ветхий и Новый Заветы плюс все, что благопотребно), благо, по современным оценкам память человека составляет от одного до 125 млн Гбт.). Почему же доступ к живительному и спасительному знанию остается таким затрудненным? читать далее

[иером. Даниил 101]

В Русской церкви призывают к вдумчивой дискуссии по поводу языка богослужений

 

Москва. 23 сентября. ИНТЕРФАКС - Вопрос о языке православных богослужений обсуждать необходимо, но без спешки и с учетом самых разных мнений, считают в Московском патриархате.

 

"Очевидно, как церковная среда, так и общество в целом серьезно разделены в том, что касается вопроса языка богослужения. А значит, на мой личный взгляд, здесь не может быть легких решений или попыток утвердить силой, что называется, "продавить" одну из существующий позиций", - заявил глава синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин, слова которого приводит в пятницу исследовательская служба "Среда".

 

Так священник прокомментировал итоги проведенного службой "Среда" и фондом "Общественное мнение" опроса, данные которого поступили в "Интерфакс-Религия". Согласно исследованию, 37% жителей России считают, что службы в православных храмах должны совершаться на современном русском языке, 36% респондентов, напротив, выступают за сохранение церковнославянского языка как языка богослужений.

 

По словам отца Всеволода, в Русской церкви есть приходы, в которых легко приживутся отредактированные богослужебные тексты, будут приняты брошюры с параллельным русским переводом и другие средства, позволяющие сделать богослужение более понятным. Но есть приходы, в которых изменение "даже одного слова может привести к серьезным нестроениям и даже к расколу".

 

"Поэтому при дальнейшем обсуждении этого вопроса и принятии решений нужен взвешенный, ответственный, продуманный подход. Нужно рассмотреть все аргументы, которые иногда не знает, а может быть и не желает слышать та небольшая, но активная часть образованной церковной и околоцерковной среды, которая привыкла считать, что все новое - хорошо, а все старое - плохо", - заявил он.

 

Священник призвал иметь в виду, что "поспешность суждений, в том числе призывов к немедленной реформе богослужебного языка, часто связана с недостаточностью знаний и опыта церковной жизни".

 

Он считает, что обсуждать проблему языка богослужения "нужно и дальше - на уровне серьезной вдумчивой дискуссии, а не на уровне спора, в котором решающими будут аргументы типа "я всегда за все старое" или "я всегда за все новое".

 

Со своей стороны замглавы синодального Отдела внешних церковных связей протоиерей Николай Балашов выразил мнение, что данные опроса примерно соответствуют тем общим впечатлениям о настроениях в Церкви и в обществе в связи с этой темой, которые сложились у него за годы священнического служения.

 

Напомнив, что дискуссия о языке богослужения в России имеет длительную историю, он заявил, что "ни одна из точек зрения не может претендовать на исключительность".

 

"Необходимо серьезно и уважительно относиться к существующим мнениям и продолжать ответственный, компетентный диалог. Ведь проблема понимания богослужения как людьми, впервые приходящими в храм, так и богомольцами "со стажем" и даже священнослужителями - реально существует. Это не выдумка "модернистов", - отметил отец Николай.

 

Он указал на то, что постановка вопроса в форме "русский или церковнославянский" "страдает чрезмерным упрощением", поскольку и церковнославянский язык богослужения менялся на протяжении веков, "да и русский язык, как нам хорошо известно, далеко не сводится к разговорным его формам".

 

"Так что - не будем спешить с выводами. Сохраняя мир в церковном обществе, важно продолжить обсуждение языкового вопроса, которое в Церкви уже ведется, в том числе и в рамках деятельности Межсоборного присутствия", - добавил священник.

 

http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=42345

[Апрель 9 365]

Владыка Неба и Земли, Царю Святый молю смиренно,

Оставь нам немощьным дары Церковной службы неизменны.

Словянских фраз высокий стиль на небо от земли взывает,

И неразлучно благодать от них на сердце пребывает.

Молю, Господь не попусти, лишиться радости духовной,

Язык Церковный Сохрани, с Тобою нас сроднивший кровно.

[иером. Даниил 101]

Интересно, кто-нибудь из тех, кто считает, что не должно менять и слова в богослужебных текстах, читал когда-нибудь праздничный канон Пятидесятнице из Цветной Триоди? Нет, я не имею ввиду слышание некоторых обрывочных фраз во время стояния в очереди к помазанию, а именно ВНИМАТЕЛЬНО ВНИКАЛ в его содержание? Скажу сразу, что многие наши чтецы "со стажем" из числа братии сознавались, что уловить смысл тропарей этого канона можно лишь несколько раз перечитав один и тот же тропарь. Только тогда можно понять, какое слово является подлежащим, а какое сказуемым. На слух воспринять это просто НЕВОЗМОЖНО. Т.е. можно годами быть в церкви и просто НЕ ЗНАТЬ, что читается за богослужением. Таким людям обычно стыдно признаться, что о содержании богослужения они не знают почти ничего.

Поэтому, о человеке, который борется за каждое слово можно с уверенностью сказать, что богослужение в его духовной жизни не является чем-то важным, а составляет лишь фон каких-то личных его переживаний.