Таблица лидеров

Борис Петрович и Тамара Петровна Розановы – мои друзья – жили около Оптиной в начале тридцатых годов. Каждый рассказывает о своем. Борис Петрович ходил в Березичи играть в биллиард. В Жиздре ловили стерлядь и огромных жирных лещей. Рыбу били острогой. И был еще способ ловли, оставшийся от монахов. Называлось – ловить «на сежу». Очень сложный способ с перегораживанием реки еловым лапником, но рассказано мне в подробности. Тамара Петровна говорит, что все тогда в Оптиной было еще цело (то есть здания), только во всех помещениях Дома отдыха сильно пахло ладаном. Никак не могли этот запах выветрить. Но могилы все около собора были целы. Внутри помещений и в церквах ничего монастырского не оставалось. Все было повыброшено. Кое-что разобрано местными жителями. Некто Захаров, принимавший участие в изъятии монастырского имущества, навешал у себя дома ковров. А это оказались не ковры, а попоны с монастырской конюшни. Курьез. Сразу после ликвидации монастыря прямо на папертях собора был устроен аукцион по продаже имущества: мебели, посуды, одежды… Пафнутьев колодец, считавшийся святым и целебным, забили бетоном, потому что к нему продолжалось паломничество за водой. Но родник пробился в новом месте и нашел себе выход на самом берегу Жиздры, в нескольких метрах от воды, в маленьком овражке, в густых кустах… <…> У обширных и все еще светлых бывших монастырских прудов сидела на зеленом бережку пожилая женщина в белом платочке. Мои товарищи – Володя Десятников и Василий Николаевич – пошли вперед, к монастырской стене, а я задержался около женщины и разговорился с ней. Оказалось, она помнит монастырь до его ликвидации и видела, как его закрывали. – Интересно? – спросил у меня Володя, когда я догнал и присоединился к ним. – Захватывающе. Вернусь в Москву, обязательно пошлю проект, чтобы молоко нам за вредность… А пока дай мне таблеточку валидола. … Как сказать одним словом про то, что представляет из себя сейчас Оптина Пустынь? Слово такое сеть – обломки. Остатки красной кирпичной стены как бы размыты сверху, как бы обтаяли. Точно так же размыты сверху и обтаяли монастырские башни. Про главы Введенского собора, что он «обтаял» сверху, сказать нельзя, это было бы слишком слабо. Он обезглавлен и торчит в небо бескупольными барабанами. Точно также обезглавлена Казанская церковь к югу от собора. Владимирская церковь (больничная) исчезла совсем. Растаяла. От церкви Марии Египетской остался бесформенный остов, обрастающий кустами неприхотливой бузины. <…> Можно ли вообразить, как выглядело это место до разорения? Можно, потому, что приходилось видеть в других местах нетронутые монастырские кладбища. Наверное, и здесь лежали надмогильные плиты с надписями, стояли памятники, росли цветы. Трудно вообразить другое: что это место с жалким штакетником могло выглядеть торжественно, хотя и печально, и, напротив, что торжественно-печальное место может выглядеть вот так жалко. Но и то надо сказать спасибо Василию Николаевичу Сорокину <директору Козельского филиала Калужского краеведческого музея>, сдвинувшему дело с мертвой точки и начавшему с нуля. Когда появилась возможность, вот именно, собирать камни, ни одной надгробной плиты на месте не обнаружили. Все они оказались по какой-то фантастической, не поддающейся здравому смыслу надобности разбросанными по обширной территории монастыря. И ведь не горстка камней, чтобы их разбросать, – тяжелые, мраморные, из полированного гранита. Василий Николаевич дал мне потом записочку с перечнем тех, кто здесь похоронен. Получилось вроде поминального списка… 1. Оптинские старцы – Лев, Макарий, Амвросий, Иосиф, Анатолий, Варсонофий и Анатолий. 2. Братья Киреевские – Иван Васильевич и Петр Васильевич. 3. Жена Ивана Васильевича Киреевского Наталья Петровна. 4. Александра Ильинична Остен-Сакен, тетя и воспитательница Льва Толстого, умершая в 1841 году. 5. Гартунг Николай Иванович – тесть Пушкина, если бы Пушкин был жив к моменту замужества своей дочери. Скончался в 1859 году. 6. Генерал-майор Петровский Андрей Андреевич – участник сражений при Бородино, Прейсиш-Эйлау, Лейпциге, при взятии Парижа. 7. Графиня Елизавета Алексеевна Толстая, родственница Толстых. Скончалась в 1851 году. 8. Родственники Апухтина Былим-Колосовские: Варвара, Василий, Николай, Матвей, Дмитрий. 9. Григорий Воейков. 10. Мария Кавелина, урожденная Нахимова, родная сестра адмирала Нахимова, героя Севастопольской войны. 11. Полковник Оспап Оспапович Россет, брат знаменитой А.О.Россет. Друг Пушкина. Умер в 1854 году. 12. Иван Иванович Писарев – отец известного критика… <…> «Запомните это место, молодые друзья, – говорил Василий Николаевич, – вам еще долго жить, возможно, и перед вами история поставит вопрос отношения к прошлому. Не перед вами, так перед вашими детьми. А откуда дети могут набраться ума-разума, если не от вас. Не от нас. А мы… от них, лежащих под плитами. На Востоке есть поговорка: «Если ты выстрелишь в прошлое из пистолета, будущее выстрелит в тебя из пушки». Человек, способный осквернить могилу, способен наплевать и на живых людей. Более того, человек, разоривший чужую могилу, не гарантирован, что не будет разорена и его собственная могила»… От Оптиной, походив еще по ее дикой бесхозной травке, поглядев на разные, разнородные, многочисленные, никакого ансамбля не составляющие постройки и пристройки, лепящиеся к основному костяку как снаружи монастырской стены, так и внутри ее, мы пошли к Скиту. <…> Скит и все в Скиту уцелело в большей сохранности, нежели в монастыре. Полкилометра расстояния от Оптиной, меньшая капитальность и крепость Скита, в особенности наружной стены, косвенно помогли ему уцелеть, и разрушительная волна прокатилась как бы над ним. Так ураган может сломать дуб и не тронуть ивовый куст. Хотя главная церковь Скита – церковь Иоанна Предтечи, тоже без купола и креста, хотя в домике старца живет какой-то посторонний человек, который пробивает там стены, меняет и перестраивает все, как ему заблагорассудится, хотя ни о каких цветниках сейчас нет и речи, все же надо сказать, что Скит находится в счастливой сохранности. Цел и в хорошем состоянии дом, где останавливался Гоголь. Цел и даже отреставрирован домик Достоевского. Цело здание, в котором размещалась оптинская библиотека. Цел – повторю, хотя занят посторонним человеком домик, где жили старцы. Цела, наконец, стена. Цела и тишина вокруг, целы сосны, обступившие Скит со всех сторон. Оптинский альманах, вып.1.

Узнав и сердцем, и душою такой великий оазис для умиротворения души, как Оптина Пустынь, обидно становится за то, что ищущие душой именно такой уголок, именно такое отдохновение, такой покой, своей горделивой волей отталкивают его, отходят от него.И жаль становится людей нашего времени, что они от добра, от истинного добра, ищут суррогата добра, и вместо здорового лекарства для души отравляют себя искусственным наркозом шумных курортов, после которых остается тяжелый осадок на сердце, неудовлетворенность и в одном и том же положении, как и раньше, больное тело. А как бы я горячо желал, чтобы те, <…> которые бескорыстно ищут правды, ищут высокого, духовного, таинственного, недосягаемого, пришли, хотя бы ради любопытства сюда, в Оптину, в это Божье место, откуда протягивается великая, незримая лестница к престолу Царя всех царей… У ступени которой, когда-то заставлявший плакать сквозь смех над уродливыми явлениями жизни, первый русский сатирик возродился духом и написал бессмертное «Размышление о Божественной Литургии», в котором сказал все, чем в короткий промежуток времени успела наполнить его душу Святая Оптина Пустынь. О, как много они увидели бы они правды! О, как много они увидели бы выше, лучше, чище, достойнее, истиннее того, что напрасно и бесплодно ищут и не находят они теперь <…> вдали от Первоисточника всего чудесного, Господа нашего Иисуса Христа; от чудесного вместилища духовных сил святой апостольской Церкви; и от той науки, свет которой просвещает всех, которая выше всех знаний в мире, которая никогда не умрет, переживя весь мир, и носители которой будут иметь вечную жизнь… Вот что являет собою, не только в одних моих глазах, а в глазах сотен тысяч людей, Оптина Пустынь! Когда я последний раз был в Оптиной Пустыни, при мне выезжал оттуда только что обратившийся ко Господу, бывший раньше большим невером и отрицателем, молодой инженер В.А.В., и одна из провожавших его благочестивых паломниц Оптиной Пустыни выразила ему чудное пожелание: «Желаю Вам как можно дольше сохранить Оптинское настроение!..» Лучшего пожелания я не мог бы придумать ни одному человеку, посетившему Оптину – навсегда сохранить Оптинское настроение… В.П.Быков, 1913 год

Небольшого роста, слегка сгорбленный отец Анатолий (Потапов) у всех, кому доводилось бывать в Оптиной Пустыни в начале XX в., оставлял впечатление радостное, светлое. Протоиерей Сергей Четвериков, побывав у старца несколько раз, отмечал в своих записках: «Около него создалась та особенная духовная атмосфера любви и почитания, которая окружает истинных старцев и в которой нет ни ханжества, ни истеричности… В нем чувствовался дух и сила первых оптинских старцев». На фотографиях тех лет его можно увидеть среди братии в обыкновенной поношенной ряске, без каких-либо признаков величия или особой аскетической сосредоточенности. Маленький, ясный с детской непосредственной улыбкой он воплощал в себе народность притекавших к нему из окрестных губерний орловских, тульских, белевских и калужских крестьян. В Оптиной батюшку так и прозвали – «Маленький», чтобы отличать его от о. Анатолия (Зерцалова) – начальника скита. Но с годами «Маленький» вырос в истинно всероссийского старца, утешавшего и укреплявшего народ перед ожидавшими Россию потрясениями. Невеста или «маму надо слушаться» Как часто порывы, по-видимому, благие, продиктованные лучшими намерениями, могут оказаться опасными. Особенно это случается в молодости, когда нет еще ни достаточного опыта, ни связанной с ним осторожности. Казалось бы, чего проще: поделись со старшими, поступи сообразно их совету, но самые простые решения тому, кто увлечен, кажутся не приводящими к цели. …Молоденькая девушка, воодушевленная примером самоотверженного служения сестер милосердия, изо всех сил стремится на фронт. Идет Первая мировая…А для нее мечта о подвиге соединилась с мотивом личным: там, на фронте, он, тот, ради кого она готова оставить своих родных. Дорогой в Оптину, обдумывая предстоящий разговор со старцем, она со всей серьезностью подбирает доводы в пользу того, чтобы ехать. И как хорошо, что к батюшке она отправиться без мамы: он, конечно же, поймет и благословит ее, а мать должна будет подчиниться слову старца. Ехала, и улыбалась своим мечтам. В приемной старца Анатолия народу видимо-невидимо. Кого тут только нет! Крестьяне и военные, сановитые дамы с заплаканными глазами и монашечки…Время-то какое! Война… Мысленно повторяла все, что собиралась сказать батюшке, как вдруг приоткрылась дверь, и из кельи в приемную вышел старичок-монах, и прямо к ней: «А ну-ка иди ко мне». И куда только делась вся смелость: душа в пятки ушла. Улыбка у о. Анатолия ласковая, сам он – благость и добродушие, а девица наша словно дар речи потеряла от того, что поняла: батюшка видит ее насквозь. В келье молчание прервал о. Анатолий: «А ты почему маму не слушаешься?» – «Вот, что я тебе скажу: мать твоя лучше тебя знает, тебе на войне не место, там не одни солдаты, там и офицеры; это тебе не по характеру. Когда я был молод, я хотел быть монахом, а мать не пустила, не хотела, и я ушел в монастырь тогда, когда она умерла. Теперь ты вот что мне скажи: замуж хочешь?» Видя, что девушка молчит от того, что ее затея оказалась напрасна, старец продолжал: «Ты сейчас любишь его за красоту! Выходи за него замуж, когда почувствуешь, что жить без него не сможешь. Я знаю случай такой: муж был на войне, когда его убили. Жена в этот же час умирает дома. Вот тогда только и выходи». Благословив гостью Казанской иконой Божией Матери, батюшка ободрил ее:«Когда приедешь в Петроград, не думай, что тебе нечего будет делать – будешь занята». Вот так, несколькими словами было остановлено ребячливое стремление, последствия которого могли быть непоправимыми. И, удивительно, ни разочарования, ни протеста, ни досады на батюшку, неожиданно принявшего сторону матери, девушка не чувствовала. Все растворила, заполнила собой исходившая от старца теплота. Пришло и новое, незнакомое прежде чувство: все подаст Господь в свое время, надо только иметь терпение и доверие к Его святому промыслу. А слова о. Анатолия полностью подтвердились: по возвращении его посетительницы в столицу, ей тут же предложили работать в госпитале, а замуж она вышла за адъютанта штаба дивизии. Такое вот простое, но опытно пройденное, напоминание о важности родительского благословения. На пути к старчеству Кто знает, стал ли бы о. Анатолий великим старцем, ели бы он тогда поступил вопреки желанию матери? Вехи, значимые в глазах людей: приход в монастырь, облечение в подрясник, в мантию, могут и не совпадать с теми, что установил Господь для своих избранников. Александру Потапову, – так батюшку звали прежде, – был задан урок послушания в мирской жизни. И он по-христиански подклонил главу, не стал искать своего, исполнил родительское пожелание. Но тем легче было проходить послушание потом, в монашеской семье, ведь оно должно быть не наружным, не показательным. За неложное смирение при поступлении в братию Оптиной Пустыни Александру была даровала милость. Подготовленного послушника выделил и взял к себе келейником сам батюшка Амвросий. Под его руководством проходил Александр школу внутреннего делания. Годы прошли, прежде чем он приступил к аскетическим подвигам: сугубому посту, усиленной ночной молитве. До своего выхода к людям уже в качестве духовного наставника, батюшка немалое время провел в Иоанно-Предтеченском скиту, бывшем центром, средоточием духовной жизни Оптиной Пустыни. Физический труд сочетался там с молитвенным и обязательным для начинающих чтением святоотеческой литературы. Недостатка в книгах не было. Уже в середине XIX века монастырь превратился в один из самых известных в России центров православного просвещения. Оптинская библиотека, по праву считавшаяся одной из лучших, насчитывала около 7000 наименований книг, преимущественно духовного содержания. Известно, что из всего прочитанного в годы обучения и подготовки к монашеству, о. Анатолий превыше всего ценил труды Святителя Тихона Задонского. В 1921 г. предвидя, насколько затруднительно, если вообще возможно, будет в ближайшее время непосредственное общение священников и передача духовного опыта, старец советовал одному из своих воспитанников, которого благословлял на пастырство: «Возьми «Истинное Христианство» Тихона Задонского и живи по его указаниям». Так старец заботился о том, чтобы в те годы, когда великие обители подвергнутся разорению, молодые духовники через труды святителей и подвижников обрели учителей и наставников. Взгляд с иной стороны Душевная чистота о. Анатолия позволяла ему увидеть некоторые ситуации в несколько ином свете, чем это представлялось не только мирянам, но и священникам. Узнаваемая домашняя ситуация: муж трудится, не покладая рук, над строительством храма, спешит закончить быстрее, на радость людям, а дома немирно – супруга чинит препятствия, и все недовольна его опозданиями – то обед простыл, то ужин передержала, и вся жизнь идет вразлад. Обращаются к батюшке с просьбой помолиться об умирении строптивого женского сердца. А батюшка, вопреки всем прогнозам, благословляет…уступить жене. Ведь, если распадется семья священника, не больший ли это будет вред для церкви, чем небольшая задержка строительства? За мотивом благим и внешне добрым старец в миг угадывает действие притаившегося в мудровании греха: к благому делу примешалось тщеславие, забота о том, чтобы показаться перед людьми, позабыв о самых близких… Мудрость, растворенная в простоте, у о. Анатолия переходила в пророческое предвидение. Одним он предсказывал будущее священство, другим – монашество, известны и случаи, когда он с точностью до дня определял время разрешения различных житейских неурядиц. Так, одному крестьянину, оказавшемуся на улице вместе с семьей и пришедшему к батюшке в отчаянии от того, что при скудости средств, он не может найти себе угол, старец предсказал, что через три недели они заживут в своем собственном доме. И хотя никаких видимых предпосылок к тому не было, крестьянин ушел успокоенный отеческим благословением. А вскоре ему, действительно, предложили купить готовый сруб по самой сходной цене, да еще в рассрочку, а там появилась и возможность подкупить недорого бревна для завершения строительства. По молитвам о. Анатолия все исполнилось в точности: на четвертую неделю крестьянская семья входила под крышу нового просторного дома. В годы I-ой мировой войны старец многих своих чад оберегал от опасности, благословляя ехать туда, куда не докатилось впоследствии эхо войны, бывали и случаи, когда он открывал людям судьбу без вести пропавших родственников. И, читая его жизнеописание, понимаешь, что так щедро одаренный и помогавший другим, он без труда мог бы «помочь и себе», ведь в конце пути его ожидали тяжелейшие испытания: в болезни, немощи – арест, тюрьма, жестокость и глумление красноармейцев… Что стоило ему скрыться, исчезнуть, уйти от преследователей? Однако этого не произошло. Почему? – Вероятно, по той же причине, по какой апостол Павел направился в Иерусалим, зная через откровения, что наверняка окажется в узах. О. Анатолий добровольно принял на себя Крест Христов. Один из духовных воспитанников о. Анатолия вспоминал о своеобразном завещании батюшки: «Бойся Господа, сын мой, бойся потерять уготованный тебе венец, стой в вере, терпи изгнание и другие скорби, ибо с тобой будет Господь». Все это старец и сам исполнил делом. …Он оставался в Оптиной, пока это было возможно, разделяя с братией страдания, выпавшие на долю монастыря. И только, когда 29 июля 1922 г. в Оптину Пустынь нагрянула комиссия ГПУ и ему объявили о новом аресте, батюшка смиренно попросил у своих истязателей время для того, чтобы приготовиться в путь. Молился всю ночь. Можно только догадываться, какова была эта молитва немощного старца! А утром келейник батюшки о. Варнава на вопрос комиссии, готов ли старец, ответил утвердительно… Того, кто подготовил себя к жизни со Христом, здесь, на земле, Господь в эту же ночь принял в обители вечные. Одно из пророчеств отца Анатолия (Потапова) относилось к периоду революции, но достигает и нашего времени: «Будет шторм. И русский корабль будет разбит. Но ведь и на щепках, и на обломках люди спасаются. Не все погибнут… А потом будет явлено великое чудо Божие, и все щепки и обломки соберутся и соединятся, и снова явится великий корабль во всей своей красе! И пойдет он путем, Богом предназначенным!» Так старец предсказывал возрождение России именно как страны христианской, православной.

Долго не доходили руки перепечатать со своих старых записей этот рассказ, но сегодня, прочитав историю Дионисия, все же решила это сделать. Надеюсь, он послужит хотя бы небольшим утешением... Это было страшнее самого "крутого" триллера, именно потому, что происходило не на экране, а в его собственной жизни, было его собственной нескончаемой болью и нестерпимой мукой, которой не видно конца. Хуже всего было то, что его предали, выследили и обложили, словно дикого зверя на охоте, и теперь выжидали, забавляясь его беспомощностью. Мысль настойчиво убегала от страшной действительности, пока, словно лиса за флажками, не оказалась окончательно затравленной. Впереди был только один выход: смерть. Он не понимал лишь одного: почему они медлят? Десятки раз он мучительно вздрагивал, замечая у подъезда, то у перехода метро знакомую темную машину с тонированными стеклами. Он сходил с ума, медленно умирал от страха. Потом наступило какое-то равнодушное притупление всех чувств, он даже стал желать скорейшей развязки, окончания всего этого кошмара. Внезапно явилась мысль, которая, как он думал, открыла ему выход "за флажки". Он подумал о том, что может сам, разом, прекратить весь этот кошмар, в котоорый превратилась его жизнь. ... Он ушел после полудня, прихватив спортивную сумку с бутылкой водки и банкой рыбных консервов. До чего же ненужными казались ему эти предметы! Вот то, что лежало во внутреннем кармане куртки, - то действительно было ему нужным, так как обещало ему свободу. Там лежал небольшой пистолет, оттягивая карман, и сквозь подкладку холодил сердце. Все. Он потверже стал на колени, положил пистолет на согнутую в локте руку. Что еще? Вдруг осенил себя широким крестом, поднял револьвер к виску, а глаза - в вечереющее небо... и окаменел. Ступая по закатным золотисто-розовым барашкам облаков, прямо на него шел Иисус Христос, прижимая к Себе двоих маленьких детей - мальчика и девочку... - Господи, а дети зачем?! - выдохнулось скомканно и горячо. В ответ на этот вопрос он ощутил как бы упругий удар изнутри, в сердце, - и в ту же секунду узнал их, этих детей. Память осветилась мгновенно и ярко: он увидел старый покосившийся домик в далекой деревне, машину "Скорой помощи", носилки, покрытые чем-то белым и длинным... На все это наплыло, надвинулось искаженное страданием лицо сестры Анны и последние слова, прозвучавшие громом в его смятенном сознании: - Детей моих не оставляй... Ради Господа прошу, помни: у них больше никого нет... Когда он очнулся мокрым от слез было не только лицо, но и рубашка на груди. Пистолета не оказалось, думая, что обронил его рядом, принялся искать. Он перерыл и перекопал всю траву на несколько метров вокруг, оружия не было. ... По мере возвращения к жизни таял легкий, противный животных страх, и вместе с этим освобождением росла, крепла и усиливалась в груди непонятная боль, требующая выхода, каких-то незамедлительных и решительных действий. Что он сделал тогда? Передал опекунство над детьми какой-то дальней родственнице. Что еще? Перевел на ее имя очень приличное состояние. Помог собрать вещи. Посадил племянников в поезд, умчавший их далеко, на Алтай, - навсегда, как он полагал из его жизни. Оказалось, не навсегда! Мог ли он еще несколько часов назад подумать, что счеты его с жизнью далеко не окончены, что он должник, многолетний и несостоятельный должник! И долг этот требовал немедленной оплаты... Самым трудным было незаметно исчезнуть из города так, чтобы никто не знал, куда он уехал. За ним, как он понимал, следили тщательно и неотступно. В электричку он прыгнул почти на ходу, едва увернувшись от захлопывающихся дверей. Начались скитания по железнодорожным путям. Пересаживаясь с поезда на поезд, он медленно и верно продвигался к цели. Чем дальше оставался город, тем глуше и слалбее становился страх, зто сильнее и неумолимее говорила совесть. Как явится он к племянникам и что скажет? Измучившись вконец, решил ничего не придумывать заранее. "Как Бог даст", - неожиданно подумал он и тут же вспомнил явление Христа на краю своей жизни. Он будет часто вспоминать об этом в трудные моменты жизни, черпая силы и утешение в той мысли, что теперь он поступает так, как хочет Явившийся. Он исполняет именно Его святую волю, которой никто и ничто воспротивиться не может... ... Уже глубоким вечером толкнул, наконец, потемневшую от дождей калитку перед утонувшим в зелени небольшим домиком на краю села. Залаяла собака. На крыльцо вышла девушка лет семнадцати в знакомом до боли ситцевом белом платочке в крапинку. - Анютка! - прошептал он, чувствуя, как в груди снова теснит и перехватывает дыхание. - Я не Анюта, я - Даша... А вы кто будете? Через несколько минут он уже сидел в крохотной чистенькой кухоньке в одно окно, возле опрятной печки, устало положив руки на стол. В уголке над его головой висели потемневшие от времени иконы и теплилась крошечная лампадка, отгоняя сумрак, упорно ползущий через маленькое оконце, завешенное шитой занавеской. Даша неторопливо собирала на стол, между делом рассказывала о том, что Анастасия Николаевна, заменившая им мать и отца, долго и тяжело болела и скончалась три дня тому назад. Вчера похоронили. - А малый где? - спохватился он. - Павлушка-то? С утра еще рыбачить ушел на перекаты. Должен уж домой... - Сколько ему? - Двенадцатый... Одного я не понимаю, дядя Леша, как вы узнали про наше горе, что тетя Настя умерла? Мы ведь даже не знали, куда вам сообщить... *** Новая жизнь складывалась непросто. О прежнем он старался не думать. Никто пока не знал, куда он исчез. Узнать его было трудно: он похудел, окреп, осмуглился и оброс мягкой, волнистой с проседью бородой. Только с душой происходило новое и непонятное, пугавшее и восхищающее одновременно. Умаляясь и умиляясь, он напоминал малого ребенка, заблудившегося и едва не погибшего, но чудом спасенного и отогреваемого день ото дня теплом родственных душ. Малые по земным годам, но мудрые духовно дети его покойной сестры приняли его в свою семью. Именно они приняли его, а не наоборот, как ему казалось вначале. В первую зиму не на шутку прихватило сердце. Несколько дней лежал он на кровати, послушно глотал крепкий отвар каких-то целебных алтайских трав. Детям строго-настрого запретил вызывать фельдшера, боялся, что отправят в город, в больницу. Часто, просыпаясь ночью, видел на противоположной стене за занавеской тень. Она подолгу, стоя на коленях, клала поклоны, неслышно всхлипывая и переводя дух. Даша молилась. Молитва ее была глубока и серьзна. И он привык к этим ежедневным и еженощным молитвам. Настал день, когда и он сам впервые открыл молитвенник. И вначале ничего не понял, но читая, ощутил прилив сил. На первую Пасху дети уехали в город... Прошла неделя. Он с нетерпением ждал вертолета. Они вернулись втроем: Даша, Павлик и незнакомый ему высокий худощавый парень с длинными волосами и громадными добрыми глазами в пушистых ресницах. - Христос воскресе! - закричали они хором прямо с порога, снимая куртки. - Дядя Леша, познакомься. Это - Андрей. Он в городе живет и работает в храме. Потом вместо обычных молитв пели что-то радостное, все время повторяя: "Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ..." Ярко запечатлевшееся в памяти, вставало перед глазами видение Христа в розовых облаках. От всего этого сладко трепетало сердце и ликовала душа, и, сама того не понимая, приобщалась к этой великой неземной радости... В самый разгар лета он опять почувствовал приступы болезни. Несколько раз ездила Даша в город, привозила из храма свечи, просфоры, освященную воду в пластиковых бутылках. Дважды она возвращалась с Андреем. В последний приезд именно Андрей завел с ним серьезный разговор. - Вам бы, Алексей Петрович, отговеться надо. Да причаститься Святых Таин, и легче будет.. Пришлось опять взяться за Дашины книги. Исповедь. Причастие. Он очень скверно чувствовал себя, как школьник, не выучивший самого главного в жизни урока. Вместе с ним к Причастию готовилась и Даша. Вслед за этим должно было состояться ее обручение с Андреем. В эти дни он много думал о Даше. Его собственная семейная жизнь не сложилась. Может быть, потому, что не хватило душевных сил и решимости, а скорее всего оттого, что не встретилась ему такая вот, как Даша, с ее неистощимым запасом душевной теплоты, с ее кроткой и молчаливой готовностью отдавать себя всю на служение и помощь своему ближнему. Женщины, которых он встречал, поражали красотой и умом, очаровывали легко и просто внешней элегантностью и лоском. Но за этим он безошибочно чувствовал корыстолюбие и холодный расчет. Он привык, что женщины именно таковы, и где-то в глубине души презирал их. Он даже представить себе не мог, что есть другие. Дашуткина красота вся была внутри, собранная, цельная, нерастраченная, - настояще сокровище, с которым врядли что можно сравнить. Как же он не умел рассмотреть этого ни в одной из встречавшихся ему женщин. Теперь только понимал он, что каждой из них дается этот бесценный залог, этот запас душевных сил, которых должно хватить на целую жизнь. ... Вот, наконец, и причал. На стоянке пансионата он увидел знакомую темную машину. Наверное, изменился в лице, потому что Даша обеспокоенно воскликнула: - Дядя Леша! Что, опять сердце? - Нет, Дашутка, ничего... "Вот и все, - думал он, кончилась игра в кошки-мышки. Выследили" До удивления непослушными ногами прошел он несколько десятков метров от остановки до храма. Неумело перекрестился, шагнул на церковный порог. Началась исповедь. Он подошел поближе к подсвечнику, поднял глаза на икону и вздрогнул. С иконы смотрел Христос, ступающий по облакам, держа в руке победно развевающееся знамя. .. Он не мог припомнить, плакал он тогда или нет? Кажется, все-таки плакал, потому что в самом начале не мог буквально выдавить из себя ни слова... Священник накрыл его голову епитрахилью и стал читать молитву, из которой он уловил лишь последние слова: "... прощаю и разрешаю". Все? Неужели все? Он вопросительно посмотрел на священника, тот слегка улыбнулся ободряюще, и сказал:- Все. Теперь можете причаститься. Окончилась служба. Он все еще стоял у иконы "Воскресение Христово", куда отошел после Причастия. Эта икона словно магнитом притягивала его. Пора было уходить. Он бросил последний взгляд на икону, и ему показалось, что Христос улыбается - радостно и торжествующе. В этот момент его охватила неперадаваемой силы радость. Впервые с детских лет он радовался всей душой, окончательно и счастливо, как это умеют делать только маленькие дети. В огне этой радости сгорали все боли, страхи и страдания последних дней. Как он был всем благодарен! Даже гонителям своим от которых убежал. Он удивился, что вспомнил о них, впервые - без страха и ненависти. Впервые за много дней он ничего не боялся. Это было удивительно. На пристани он прошел мимо знакомой машины, узнал номера, даже остановился, поискав глазами вокруг, но ничего не увидел... Всю ночь он не мог уснуть, старался как можно тише ворочаться на своей лежанке. Он вспомнил покойных родителей и сестру и вдруг увидел их, стоящих рядом, всех троих, в ослепительно белых длинных одеждах. Он не успел еще ничего сообразить, как пронзительная острая боль проколола и разорвала все внутри...

Царский Покровский монастырь, что на Убогих домах у Покровской заставы по времени основания был одним из последних монастырей Москвы, основанных до принятия указа Екатерины II о передаче церковных имуществ в государственную собственность. После этого указа число монастырей резко сократилось, а создание новых на многие годы стало невозможным. Царский Покровский монастырь был основан в пяти верстах от города царем Михаилом Феодоровичем. В 1635 г. он пожаловал на его построение землю, владение которой было закреплено грамотой. Однако только через двадцать лет по указу царя Алексея Михайловича монастырь был построен на его средства, снабжен церковной утварью и всем необходимым. Источник и продолжение : http://www.patriarchia.ru/db/text/<wbr />233362.html Покровский ставропигиальный женский монастырь вМоскве... Покровский ставропигиальный женский монастырь уПокровской... Истории монастырей. Свято-Покровский женскиймонастырь в Москве Монастыри Москвы. Адреса монастырей. Как проехать и где находятся. Достопримечательности Москвы:... женские и мужскиемонастыри... Покровский монастырь (Москва) — Википедия Матрона Московская Блаженная Матрона Московская + Православный Церковный календарь <object width="450" height="338"><param name="video" value="http://static.video.yandex.ru/lite/ded195413/6v8rc7srt0.2529/"/><param'>http://static.video.yandex.ru/lite/ded195413/6v8rc7srt0.2529/"/><param name="allowFullScreen" value="true"/><param name="scale" value="noscale"/><embed src="http://static.video.yandex.ru/lite/ded195413/6v8rc7srt0.2529/" type="application/x-shockwave-flash" width="450" height="338" allowFullScreen="true" scale="noscale"> </embed></object> <object width="480" height="360"><param name="movie" value=" name="allowFullScreen" value="true"></param><param name="allowscriptaccess" value="always"></param><embed src=" type="application/x-shockwave-flash" width="480" height="360" allowscriptaccess="always" allowfullscreen="true"></embed></object> Москва, 8 марта 2011 года. Во вторник первой седмицы Великого поста Святейший Патриарх Кирилл посетил Покровский ставропигиальный женский монастырь в Москве. Предстоятель Русской Церкви молился в Воскресенском соборе обители, где были совершены утреня, часы, изобразительны и вечерня. «Проповеди Патриарха Кирилла» http://media.tv-soyu...d=83&Itemid=120