Таблица лидеров

Монашество это высшее звание которое дал Бог человеку.

Приходит время воздаяния, Душа взывает о прощении, И ей лишение страдания — Невыносимое лишение! О, запоздалое прозрение! О, смехотворность собирания! Не к тем высотам восхождения, Не к тем красотам припадания. Теряя вышнее в общениях, Считала благом расставание, И ей вменяли за прельщение Боголюбезное молчание. И, зачеркнув пустопорожнее — Всех неразумных чарование, Впери́ла ум в высо́ты Божии, И, как Спасенья, ждёт страдания.

818 Перед вами книга матушки Иулиании Сергеевны Шмеман -супруги священника Александра Шмемана - "Моя жизнь сотцом Александром". Уже много лет отца Александра нет с нами, но егопроповеди, богословские труды и дневники для многих изнас стали настоящей опорой в вере и путеводителем коиХристу. Для тех, кто чтит память о. Александра Шмемана,эта небольшая книжка станет еще одни" словом о нем, ещеодной возможностью вдохнуть той атмосферы, в которойжил и трудился этот замечательный пастырь. "Этивоспоминания - мой способ благодарения за то счастье, чтоя разделила с Александром, и я повторяю вместе с ним: "Господи, хорошо нам здесь быть!" - написала матушкаИулиания, и эти слова как нельзя лучше передают и смысли суть этой книги. Источник : http://www.oranta-bo...-list/12&sort=3 Слово вдовы о. Александра на конференции Опубликовано: right , Включено: Jun-26-2009 Он был человеком простым и внутренне цельным Иулиания Шмеман Слово Иулиании Шмеман, вдовы о. Александра, произнесенным в заключение работы конференции «Наследие о. Александра Шмемана», прошедшей в декабре 2008 г. в Париже. В нескольких словах мне хотелось бы рассказать о том, чем, возможно, был самый богатый, самый глубокий год земного существования отца Александра. Год, последовавший за смертельным диагнозом, был подлинным откровением о том, кем был отец Александр. С этого момента он погрузился в молчание, уединение, отрыв от повседневной жизни. Это не мешало ему продолжать преподавание, заниматься повседневными делами, но всё было заполнено этим молчанием - я не могу это выразить иначе. Было ясно, что он уходит. Его путь - глубоко личный и внутренний, о котором он не говорил, был одновременно ощутимым, очень реальным. Он был среди нас, но его уже не было. Его повседневная жизнь стала уже, «уже» Царствием - здесь и теперь. Я ничего не хочу добавлять к этому, это было бы необъективно. Это было бы неуважением к его молчанию, которым была наполнена наша повседневная жизнь. Но в этом молчании он поднимался все выше - как воздушный шарик, который ребенок крепко держит в руке и внезапно выпускает - шарик вырывается, чуть колеблется, а затем медленно поднимается к небу, гонимый ветром. Вначале он еще виден, но вскоре исчезает. Он говорит об этом в своей последней дневниковой записи: «Восемь месяцев - не писал сюда ни слова. И не потому, что нечего было сказать: никогда, пожалуй, не было столько мыслей, вопросов и впечатлений. А потому, пожалуй, что все боялся той высоты, на которую подняла меня моя болезнь, боялся «выпасть» из неё». И он заканчивает - и мне самой хотелось бы закончить: «Какое все это было счастье!» Я переполнена и охвачена бесконечной благодарностью, которую невозможно выразить никакими словами. Благодарность - моя и моих детей - за тепло и дружбу, которой окружили память отца Александра, за огромную работу в проведении этого коллоквиума, - кропотливую, внимательную к «мелочам», за переписку со всеми участниками-друзьями, прибывшими со всех краев света - из России, Греции, Германии, Бельгии, Ливана, Америки, Канады и др. Особая благодарность - преданным организаторам: Михаилу Соллогубу, Кириллу Соллогубу, Даниилу Струве, Йосту ван Россуму, Татьяне Викторовой и Наталье Шмеман, самоотверженно и действенно заботящейся о нашем «хлебе насущном». Я благодарна и молодежи, тем, кто не будучи лично знаком с отцом Александром, пришел воздать ему честь и славить вместе со всеми его юбилей. Славить жизнь. Сегодня мы завершаем славословие жизни человека, который твердо верил, что жизнь должна прославляться, а не просто проживаться день за днем. «Не славить радость жизни, не быть наполненным радостью, миром и благодарностью, Евхаристией - богохульство». В течение этих четырех дней работа, наследие, влияние отца Александра были рассмотрены со всевозможных точек зрения. Отец Александр может показаться человеком сложным, противоречивым, переполненным порой шокирующими чертами, во всяком случае, довольно броскими для того, чтоб сделать из него человека, нарушающего сложившийся порядок и создающего некоторую сумятицу. Можно подумать: «Да хранит нас от этого Господь! До этого было так спокойно!». В оставшиеся минуты мне хотелось бы в двух словах сказать о простом человеке, каковым он был на самом деле. Всякая попытка представить его отрывочно не меняет того факта, что он был человеком простым и внутренне цельным, свободным и человечным. Это и было источником его пастырского дара. Жизнь принуждала его сталкиваться с нуждами американской церкви и семинарии; он много путешествовал (контакты, проповеди, конференции, съезды ...); кроме того, он пытался найти время, чтоб писать. Однако в действительности он жил, и был, по сути, внутренне свободным. Он любил редкие минуты своей жизни, когда он мог отдаться этой простоте: выйдя из дома после снежной ночи, он смотрел на солнечные блики на свежевыпавшем снегу и повторял : «Все там, все иное». Просто, без высокопарности. Это «все там, все иное» и дало ему эту простую - и прямую связь с запредельным, Царствием - уже наступившим и еще грядущим. Перевод Ольги Викторовой КИФА №3(93) февраль 2009 года Источник : http://www.shmeman.r...ntpage&artid=24 Шмеман Иулиания Сергеевна Моя жизнь с отцом Александром Скачать: fb2 mobi epub Читать в отдельном окне Источник : http://predanie.ru/lib/book/74282/ Спасибо Андрей Ъ !!!

Помню, дневники о. Александра прочитала залпом за несколько дней, потом перечитывала, очень понравилось. И замечательное впечатление произвели воспоминания его супруги. Есть в этих людях что-то по-настоящему светлое, привлекательное широтой мысли, радостью о Господе, которую они несли в жизни. Мне они очень нравятся. Царствие Небесное о. Александру! Постскриптум читать обидно... ( Как у Достоевского: "Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил" )))