Перейти к публикации

Таблица лидеров


Популярные публикации

Отображаются публикации с наибольшей репутацией на 05.02.2013 в Записи блога

  1. 14 баллов
    Сегодня день рождения любимого нами Игнатия Брянчанинова. Как я благодарен ему за его писания! Не понять и не оценить его, значит ничего не понимать в духовной жизни. Смею сказать, что сочинения епископа Феофана Говорова, да простит мне святой Владыка, - работы школьника по сравнению с творениями епископа Игнатия Брянчанинова. Вот что самое дорогое хотел бы я вам пожелать, если бы вы спросили меня. Постоянно вникайте в Игнатия Брянчанинова и идите указанным им путем. Это путь всех древних отцов, путь, пройденный самим Игнатием, проверенный им как человеком нашего времени, развития, человеком наших недостатков и слабостей, нашего почти окружения. Это-то и делает его писания особенно ценными. Прибавьте к этому силу благодати Божией, явно в них ощутимой, ибо писались они не по произволу, а по особому внушению. Вот вам пожелание на новый, 45й год. Простите. 5 февраля 1945 г. Из письма иг. Никона Воробьева монахине Сергии
  2. 7 баллов
    Я ВИДЕЛ СВЯТОГО ЧЕЛОВЕКА. О ДУХОВНИКАХ И СТАРЦЕ ИОАННЕ (КРЕСТЬЯНКИНЕ) Ольга Рожнёва 25 октября 1945 года, в день празднования Иерусалимской иконы Божией Матери, Патриархом Алексием I диакон Иоанн был рукоположён во священника в московском храме Рождества Христова в Измайлове. А 8 октября 1950 он был осуждён по статье 58-10 Уголовного кодекса («антисоветская агитация») на семь лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима Каргопольлага (Архангельской обл., на разъезде Чёрная Речка). Памяти старца посвящается. Первые наставники Игумен Савватий (Рудаков) Сколько раз слышала я утверждение: «Времена святых давно прошли. Измельчал народ. Где гиганты духа? Преподобные Макарий и Антоний Великие, Сергий Радонежский и Серафим Саровский... Нет их в наше время!..» Но Дух Святой и ныне дышит, живит и наполняет сердца верных благодатью, а Иисус Христос, как говорит Евангелие, вчера и днесь и во веки – Тот же! «Я видел святого человека – и я счастлив!» – сказал мне девятнадцатого августа мой первый духовный наставник игумен Савватий. Я приехала в уральскую Казанскую Трифонову женскую пустынь (см. о монастыре в материале Вера моя спасла меня, «Вера», № 602), чтобы вместе с сёстрами встретить праздник Преображения Господня. Праздник радостный и светлый. Но путь к этой радости – через слёзы покаяния, очищение сердца. Только так можно услышать «глас хлада тонка» и заплакать от счастья. И воскликнуть вместе с апостолами: «Добро нам зде быти!» Господь утешает нас и не лишает общения с праведниками. С людьми, которые при жизни поднялись на духовную высоту Фавора. Поднялись и преобразились Духом Святым. А мы, увидев такого человека, хотим одного – сидеть у его ног. Отец Савватий медленно говорит, вспоминая и переживая прошлое: «На одной из встреч мы с моим знакомым священником сидели у ног отца Иоанна (Крестьянкина). Мой знакомый – по правую сторону, а я – по левую. И у меня было ощущение – мир в душе, радость. Никаких помыслов тревожных, ни беспокойства, ни заботы о будущем. Я теперь понимаю апостолов, которые хотели остаться там, на Фаворе, рядом с Господом. Я чувствовал то же самое рядом с отцом Иоанном. Это был мой духовный Фавор». Игумен Савватий (Рудаков) – духовное чадо отца Иоанна (Крестьянкина). Он основатель, строитель и духовник монастыря, который был создан по благословению отца Иоанна. Сейчас игумен Савватий сам духовный отец и наставник многочисленных чад: монахинь своего монастыря, иноков соседнего мужского скита села Успенки, мирян, ждущих духовного окормления. А тогда Господь бережно растил будущего пастыря. Вся жизнь его с детства была связана с церковью. Юноша испытывал духовную жажду. Кто мог бросить духовные семена в его душу, чтобы взрастить духовные плоды? Он, конечно, общался со священниками, но этого было ему недостаточно. Святые отцы говорят, что обретение духовного наставника – это не «естественное право всякого верующего», а дар Божий, который надо вымолить. Поэтому отец Иоанн (Крестьянкин) и советует в своих письмах: «Продолжайте молиться о даровании вам духовного отца». И молодой священник молился. Первым таким наставником стала... его бабушка Анна. Её дед был расстрелян за веру в 1918 году. Глубоко верующий человек, она привела маленького внука в церковь. Сейчас отец Савватий вспоминает, что, будучи ребёнком, видел в храме разных людей. Видел старушек, которые на службе оглядывались по сторонам, рассматривая обновки знакомых прихожан, шёпотом передавая приходские новости. Но когда внук поднимал глаза на бабушку, он понимал: она не здесь, она вся погружена в литургию. Так молились, наверное, первые христиане в катакомбах – всей душой и всем сердцем. Бабушка не читала ребёнку наставлений, она учила его примером собственной жизни и молитвы. Следующим наставником был протоиерей Виктор Норин. Он был убит неизвестными в собственной квартире. Убийцы до сих пор не найдены. Были ли это сатанисты или просто бандиты, неизвестно. Среди духовных наставников отец Савватий с любовью вспоминает имя архиепископа Пермского Афанасия, ныне покойного. Он и рукоположил отца Савватия, тогда еще совсем молодого своего иподьякона, в священники. Служить 21-летнего священника отправили на Митейную гору, что на берегу Чусовой, в семидесяти километрах от Перми. Глушь по тем временам. Шёл 1987 год. А ещё шесть лет назад Митейная гора была местом притяжения для многочисленных паломников и чад знаменитого старца протоиерея Николая Рагозина. Старец служил здесь почти четверть века – с 1957 по 1981 год. Сколько здесь он молился и плакал! Под конец жизни прохудилась избушка старого священника, который, оставаясь аскетом, заботился больше о чадах. Когда духовные чада стали предлагать батюшке начать стройку, он отвечал, что жизнь его заканчивается и при его жизни ничего уже не будет построено. Но вот после его смерти здесь будет монастырь. И отец Николай рассказывал своим чадам о будущем, показывал, где что будет построено. Он даже описал внешность своего преемника, отца Савватия. Игумен Савватий поражается прозорливости отца Николая: «Я ещё в школе учился, а он меня уже духом видел». Молитвенное присутствие протоиерея Николая Рагозина ощущают все, приехавшие в монастырь. Эту молитвенную помощь отца Николая почувствовал в трудный момент и молодой священник. Страх и трепет охватили его, ещё совсем неопытного, на его первой службе. И тут он почувствовал помощь отца Николая, который как будто находился рядом с ним во время службы и помогал, наставлял, подсказывал. Ощущение присутствия старца было настолько сильным, что оно помнится отцу Савватию и сейчас, 23 года спустя. Отец Савватий считает протоиерея Николая Рагозина своим духовным наставником. Сколько раз он обращался с молитвенной просьбой к старцу! А в минуты уныния надевал его старую рясу, которую хранит с благоговением. Но молодому священнику был нужен живой человек, наставник и духовный отец. Душа жаждала Моисея духовного, который показал бы путь к земле обетованной. А путь этот предстоял далёкий. И не в одиночку, а с паствой, которую так страшно повести неправильной дорогой! Отец Савватий побывал в Троице-Сергиевой лавре в поисках духовного наставника. Молодому священнику посоветовали поискать его в Псково-Печерском монастыре, ведь это старейший монастырь в России, который за свои 500 лет ни разу не закрывался. Не пресекалась там и традиция старчества. Старец открывает волю Божию, помогает людям и утешает их. «Утешайте, утешайте люди моя», – повторял слова пророка Исаии один из самых известных старцев современности архимандрит Иоанн (Крестьянкин). К нему и привёл Господь молодого пастыря. «Вот он!» Говорят, что наставник приходит тогда, когда ученик бывает готов его услышать... Свою первую встречу с будущим духовным отцом, как и все последующие, отец Савватий помнит так ярко, будто это случилось на днях. А произошла она довольно давно – в 1988 году. Отцу Иоанну в то время было 78 лет. Молодой священник приехал в Псково-Печерский монастырь и пришёл на службу в самый большой собор монастыря – Михайловский. Перед началом службы его, как священника, пригласили в алтарь. С трепетом ждал он встречи со старцем. Рядом находился молодой иерей, тоже приехавший сюда в первый раз. Но он-то хоть видел отца Иоанна раньше. А отец Савватий и не представлял себе, как выглядит старец. Фотографий в то время не было, православных журналов и газет – тоже считанные единицы. И вот открывается боковая дверь в алтарь и входит пожилой иеромонах. Или игумен? Отец Савватий думает: «Может, это и есть старец? Да нет, наверное, не он...» Заходит следующий, постарше и совсем седой. «Может, этот? Нет, не он…» Всё больше и больше иеромонахов в алтарь входят. А сердце молчит – нет, похоже, среди них старца... И вот входит пожилой седой священник – и сердце начинает трепетать, и – ощущение праздника. «Вот, это он!» – Я чувствовал, что не могу ошибиться, – вспоминает о. Савватий. – Вошедший человек весь светился каким-то внутренним светом! Я спросил тихонько у дьякона: «Это отец Иоанн Крестьянкин?» И дьякон укоризненно ответил: «Ну конечно, это отец Иоанн Крестьянкин! Ты что, не знаешь?!» А молодой священник даже не обиделся на укоризну: дьякон был прав, отца Иоанна невозможно было не узнать! Его нельзя было спутать с кем-то другим! И сердце сказало: «Вот он, мой духовный отец!» Простые слова ...Игумен Савватий молчит, и на глазах у него слёзы. Мне знакомы по милости Божией эти слёзы духовного умиления: я испытывала подобные чувства у мощей оптинских старцев, на могилке протоиерея Николая Рагозина, на месте упокоения старца Иоанна (Крестьянкина) в Дальних пещерах Псково-Печерского монастыря. Благодать Божия незримо касается нашего сердца и вызывает в нём слёзы умиления. И эти тихие неприметные слёзы льются даже у сильных духом, суровых мужчин, которые спокойно терпят боль и с достоинством встречают скорбь. Вся жизнь молодого священника перевернулась после встречи со старцем. Отец Савватий подошёл к нему и почувствовал, что слов-то и нет никаких, нечего спрашивать. Хочется просто стоять рядом и чувствовать любовь, исходящую от этого человека. Как будто небесная сила входила в душу. Отец Иоанн изливал эту небесную любовь на окружающих, и сначала было непонятно: как он может любить всех? Вот этот – злой человек, вот тот – на руку нечист, а другой и сам себя стыдится, столько грехов за душой. А старец любил их всех, как любит нежная мать своих больных детей. Это была любовь Христова. Так и стоял отец Савватий рядом со старцем молча. И отец Иоанн спросил сам тихим голосом: – А ты кто? – Я священник... – А ты иеромонах или женатый священник? – Я целибат. – В русской традиции такого не бывает. Скажи своему архиерею, чтобы постриг тебя в иеромонахи. И старец назначил отцу Савватию время для беседы. Молодой священник долго готовился к этой беседе. Готовился задать важные, по его мнению, и сложные духовные вопросы. Но когда беседа состоялась, он почувствовал себя духовным младенцем. Отец Иоанн не отвечал на задаваемые вопросы, как будто не слышал их. Он сам стал говорить отцу Савватию простые слова, но эти простые слова были чем-то особенным. За каждым его словом открывались духовные глубины, над каждым словом можно было думать и размышлять. Игумен Савватий улыбается: – Я спрашивал его про Фому, а он отвечал про Ерёму. Понимаешь, он был духовный врач. Профессор духовный. Ты ему жалуешься: дескать, батюшка, есть у меня болячка духовная, как бы прыщик вот на носу вскочил. А он уже как рентген проник в твоё сердце и увидел главные причины твоих духовных болезней. И твои немощи. И твои страсти. Как врач, который видит то, чего не видит больной. Отец Иоанн говорил правду Божию, но говорил её очень мягко, осторожно. Как кормит нежная мать ребёнка манной кашей – подует, остудит, чтобы не обжечь младенца, так старец кормил духовных младенцев. Иные рубят с плеча. А правда Божия для духовного младенца не всегда удобоварима... Он никогда не отпускал чад, не угостив конфетами, шоколадкой, любил нас, как детей. Часто повторял: «Хорошие мои!» Но если видел отец Иоанн укоренившийся порок, губительную страсть, он как бы проводил духовную операцию. И – молился за этого человека. Ты возвращался домой и чувствовал несильную боль: старец полечил тебя, вскрыл духовную язву. И вот только рубец ноет, заживая. Он прижёг твою духовную болячку, но сделал это так тонко и нежно, что ты и не заметил, как прошла операция. Когда я возвращался от старца домой, то чувствовал себя счастливым человеком. Я обрёл духовного отца. И был счастлив просто потому, что он есть на белом свете. Чувствовал его любовь и его молитву на расстоянии, потому что он принимал в духовные дети и сразу же начинал молиться за этого человека. Знал и помнил тысячи людей по именам. Отец Иоанн был окном в Царство Божие. Я видел через него Господа, потому что он отражал Бога в себе. Наша душа – это Адам, потерявший Бога. И она ищет Его и не довольствуется ничем другим. Ни власть, ни богатство, никакие земные наслаждения не могут утолить эту тоску по Богу, не могут дать мир душе. Вот когда я понял, что чувствовали апостолы рядом с Христом! И как могли они воскликнуть только: «Добро есть нам зде быти!» И слов больше не было, а только счастье. ...Какое-то время спустя, когда я был уже дома, один трудник в монастыре где-то вычитал, будто отец Иоанн умер. Он сказал мне об этом. Я почувствовал себя маленьким ребёнком, потерявшим маму и папу, безутешно плакал. В то время потерять его для меня было – смерть. Потом трудник сказал мне, что ошибся. Направление жизни – Отец Иоанн давал своим чадам правильное направление в жизни, – продолжает отец Савватий, – давал как бы духовную «карту местности». И это очень важно, ведь, не зная пути, можно погибнуть. А дальше старец наставлял идти своими ногами. На старца «садиться» нельзя. Вся дальнейшая жизнь отца Савватия в течение восемнадцати лет до смерти отца Иоанна (Крестьянкина) шла под духовным руководством старца. Он принял монашеский постриг, стал иеромонахом. А позднее, по благословению батюшки, основал монастырь. Стал строителем, духовником, игуменом обители Казанская Трифонова женская пустынь, которой в этом году исполнится пятнадцать лет. Отец Савватий вспоминает дальше: – Я ездил к старцу, когда нужно было решить какие-то важные жизненные вопросы. Как в пути: дошёл до развилки – куда идти дальше? И старец указывал. Как-то я спросил у него: «Что мы будем делать, оставшись без вас? К кому обращаться?» И отец Иоанн ответил: «Верьте в Промысл Божий». Да, теперь это наш путь. Господь забрал нашего духовного Моисея на Небо, и теперь мы должны идти сами. – Старец завещал не откалываться от Церкви. Его духовное завещание не было в защиту ИНН, оно было против раскола. Он говорил: «Бойтесь разделения и раскола в Церкви! Бойтесь отпасть от Матери-Церкви: только она одна и сдерживает лаву антихристианского разгула в мире теперь!» Он любил и жалел людей и понимал, что без Матери-Церкви они погибнут. И принял на себя всю бесовскую злобу, которая так жаждет оторвать людей от Церкви, от литургии, от причастия. Со смирением принял удар и от тех из братии, кто упрекал его и злословил. Бесы люто мстили старцу. Об одном из искушений отец Савватий вспомнил такую историю: – В последние годы отец Иоанн тяжело болел, сказывались годы, тяжкие труды пастыря, испытания тюрьмой: в 1950 году за пастырское служение он был арестован и по приговору получил семь лет исправительно-трудовых лагерей. Следователь Иван Михайлович Жулидов, который вёл дело старца, отличался жестокостью. Заключение оставило шрамы телесные: пальцы левой руки отца Иоанна были перебиты и срослись кое-как. Но ещё страшней были шрамы душевные. Два месяца Лубянки, два месяца в одиночке Лефортовской тюрьмы, затем камера с уголовниками в Бутырке, лагерь строгого режима, непосильный труд на лесоповале, голод… Отец Иоанн не любил вспоминать об ужасах неволи, он говорил коротко: «Вот в заключении у меня была истинная молитва, и это потому, что каждый день был на краю гибели». Всю свою жизнь, и в последние годы также, старец очень редко отдыхал. Когда силы совсем покидали его, он уезжал в Эстонию, в тихое сельское местечко, к одному знакомому протоиерею. Молился там в одиночестве. И вот в один из дней краткого отдыха, когда больной старец задремал, к дому подъехал какой-то высокий милицейский чин. Он привёз с собой большое начальство, не привыкшее к отказам и ожиданиям. И, отстранив келейницу, этот высокий чин бесцеремонно вошёл в комнату и стал будить отца Иоанна, хлопая его по плечу. Отец Иоанн потом вспоминал, что, когда он открыл глаза, то увидел прошлое: зону вокруг, грубых надсмотрщиков, а может, и следователя. Старец побледнел и потерял дар речи. Вбежавшая келейница всплеснула руками: «Что вы делаете? Вы же убиваете батюшку!» Неделю болел отец Иоанн. Так бесы через людей мстили старцу. В последние годы жизни старец поднялся на такую духовную высоту, что возникало чувство: он только телом на земле, а духом уже на Небесах. Отец Савватий вспоминает одну такую службу в неделю ветхозаветных праотцев: – На этой службе поминали всех ветхозаветных праотцев: Авраама и Исаака, Иакова и Иосифа... Затем вышли на литию. Службу возглавлял отец Иоанн. И вот когда он поминал всех ветхозаветных праотцев, называя их по именам, то возникло чувство: батюшка говорит так, как будто он их всех видит. Вот они проходят перед ним вереницей. А он крестится и кланяется каждому из них. И они его благословляют. Было немного страшно и как бы тесно в храме: будто церковь наполнилась ветхозаветными отцами и они совсем рядом. Может, так чувствовали себя те, кто присутствовал при отдании поклонов друг другу преподобного Сергия Радонежского и святителя Стефана Пермского на расстоянии в десяток вёрст? Или те, кто присутствовал на службах святого и праведного Иоанна Кронштадтского, молящегося с таким дерзновением, как будто он стоит перед Владыкой и Господом нашим и просит Его милости? И я почувствовал, что отец Иоанн уже духом общается с праотцами. Придя в келью, засомневался: может, это всё мне почудилось? Прелесть? Но когда я поговорил с другими отцами монастыря, они подтвердили, что испытывали то же самое. Когда в 2006 году отец Иоанн умер, это было огромной скорбью для всех его чад. Отец Савватий вспоминает, что отправлявшийся с Ленинградского вокзала в Москве поезд был полон людей, ехавших на похороны батюшки. Даже проводницы терялись: во всех вагонах одинаково одетые бородатые мужчины в подрясниках, женщины в платках и длинных юбках – такой это был братский православный поезд. Отец Савватий ненадолго задумывается и заканчивает свой рассказ так: – На похоронах скорбь отступила и на её место пришла тихая радость. Батюшка пошёл к Богу, и часть наших душ пошла вместе с ним. Он теперь ещё ближе. Я чувствую его в своём сердце. Чувствую его молитву. У батюшки было много духовных даров: дар любви, дар пророчества, дар исцеления телесного и духовного, дар слова и наставничества. Он был молитвенником всей земли Русской. Уверен, что батюшку канонизируют. Ну, а я могу только попытаться поделиться тем, что чувствую, вспоминая о нём: я видел святого человека – и я счастлив.
  3. 3 балла
    ......... страдание – это не плохая вещь. Это дар, который Бог нам дает для того, чтобы мы могли освободиться от любви к себе. Причина многих наших искушений, с которыми мы боремся, заключается в том, что мы не видим, что все в нашей жизни было даровано нам Богом: и трудные люди, и приятные люди, больные, нуждающиеся и т. д. Мы не смотрим на них как на дар, который нас спасет. Мы лишь говорим: «А сейчас что от меня надо?!» Если мы хотим научиться быть монахами, мы должны понять, что воля Божия – это единственное, что для нас хорошо. Один из западных отцов ранней Церкви – святой Иоанн Кассиан Римлянин, автор известных творений о монашеской жизни. Он говорит, что для православного христианина существуют только два возможных ответа на любую жизненную ситуацию. Только два. Первый – мы должны иметь ничем не ограниченную любовь и благодарность Богу за спасение, за Его Сына, за Его любовь к нам. Любовь и благодарность – это первое. Второй ответ – мы должны иметь непрестанное сокрушение о наших грехах и покаяние. Только два ответа. И если мы отвечаем чем-то еще, как например, печалью, унынием, смущением, злостью, осуждением, раздражением, – все это не ответы Богу, это ответы самим себе. Мы даем их, потому что мы сосредоточены на себе. Если вы благодарны Богу, если вы его благодарите, с чего вам печалиться? Зачем унывать? Зачем волноваться? А если вы раскаиваетесь в своих грехах, откуда у вас возьмется время кого бы то ни было осуждать и раздражаться? Разве будем мы тогда волноваться о себе, о своем телесном здравии, в то время как наша душа разваливается на части? В другом месте он говорит еще одну замечательную вещь, которую я очень люблю. Помните поговорку: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты»? Прп. Иоанн говорит: любовь, смирение, терпение, доброта, кротость, услужливость, искание последнего места – все это друзья Божии. Злость, осуждение, нетерпение, гордость, похоть, жадность, эгоизм, уныние – все это друзья диавола. И после этого он спрашивает: итак, скажи мне, кто твои друзья? С кем ты провел сегодня день? С радостью? С любовью? С терпением? С добротой? Со смирением? Или с унынием? Злостью? Печалью? Раздражением? Осуждением? С кем ты сегодня был? Подумайте об этом. Мы выбираем нашу жизнь. Позвольте, я прочту кое-что еще... Я прошу своих монахов читать этот отрывок постоянно, они, конечно, этого не делают. У нас есть одна монахиня, которая всегда приходит ко мне очень расстроенной. Я тут же ее спрашиваю: – Ты это читала сего дня? И она очень раздражается: – Я уже тысячу раз это читала! Я не хочу это читать снова! Я отвечаю: – Ты читала, но ты ничего не поняла. Этот отрывок начинается очень сильно. «Просили у Господа два возлюбленные Его ученика престолов славы, – Он даровал им Чашу Свою. Чаша Христова – страдания» (Свт. Игнатий (Брянчанинов). Чаша Христова). И мы не любим страдать. Стоит нам только легко заболеть, мы сразу спрашиваем Бога: «За что?!» Нужно понять, что единственный путь к спасению – это крест, всегда, до момента смерти. Страдание, но не бесцельное страдание. Как же можно страдать, телесно или душевно, и не терять надежды? Путь к этому лежит через понимание, что Бог обещал нам, что Он будет заботиться о нас. Если Он заботится и о полевых лилиях, и о птицах небесных (Мф. 6.28–30), кольми паче Он заботится о нас. Мы можем принять все, когда мы знаем, что это от Бога, но мы это забываем. Все, что мы видим, это страдание. Мы не видим причины, мы не видим надежды. Мы лишь говорим: «Когда же это закончится?» А Господь говорит: вы никогда не узнаете, когда это закончится, вы просто должны это принять, потому что это было вам послано вашим Отцом, Иже еси на Небесех. В нас нет расположения к тому, чтобы принимать волю Божию. Каждый из нас задает вопрос «почему?». Каждый из нас ожидает радость, мир, счастье, – все это, без страдания...
  4. 2 балла
    Свят.Иоанн Златоуст о почитании священства. Кто почитает священника, тот будет почитать и Бога; а кто стал презирать священника, тот постепенно дойдет когда-нибудь и до оскорбления Бога. "Кто принимает вас", – сказал Господь, – "принимает Меня" (Мф.10:40); священников Его, сказано в другом месте, имей в чести (Числ.18:8). Иудеи стали презирать Бога потому, что презирали Моисея, что бросали в него камни. Кто благоговеет пред священником, тот тем более будет благоговеть пред Богом. Хотя бы священник был нечестив, но Бог, видя, что ты из благоговения к Нему почитаешь даже недостойного чести, сам воздаст тебе награду. Если "кто принимает пророка, во имя пророка", – как говорит Господь, – "получит награду пророка" (Мф.10:41), то, конечно, получит награду и тот, кто уважает священника, слушается его и повинуется ему. Если в деле странноприимства, когда ты не знаешь, кого принимаешь к себе, ты получаешь такую награду, то тем более получишь, когда будешь повиноваться тому, кому повиноваться повелевает Господь. "На Моисеевом седалище", – сказал Он, – "сели книжники и фарисеи; итак все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте" (Мф.23:2,3). Разве ты не знаешь, что такое – священник? Он – ангел Господа. Разве свое говорит он? Если ты его презираешь, то презираешь не его, а рукоположившего его Бога. А откуда, скажешь, известно, что Бог рукоположил его? Но, если ты не имеешь убеждения в этом, то суетна твоя надежда; если Бог ничего не совершает чрез него, то ты ни крещения не имеешь, ни таин не причащаешься, ни благословений не получаешь, и, следовательно, ты – не христианин. Что же, скажешь, неужели Бог рукополагает всех, даже и недостойных? Всех Бог не рукополагает, но чрез всех сам Он действует, – хотя бы они были и недостойными, – для спасения народа. Если для народа Он говорил чрез ослицу и Валаама, человека нечестивого (Числ.22), то тем более – чрез священника. Чего не делает Бог для нашего спасения? Чего не изрекает? Чрез кого не действует? Если Он действовал чрез Иуду и чрез тех пророков, которым говорит: "не знаю вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие" (Лк.13:27; Мф.7:23), и которые изгоняли злых духов, то тем более будет действовать чрез священников. Когда мы начинаем исследовать жизнь начальствующих, то хотим сами быть рукополагателями учителей, и таким образом извращается все, ноги становятся вверху, а голова внизу. Послушай Павла, который говорит: "Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы или [как] [судят] другие люди" (1 Кор.4:3); и еще: "А ты что осуждаешь брата твоего" (Рим.14:10)? Если же не должно осуждать брата, то тем более учителя. Если бы Бог повелел тебе это, то ты поступал бы хорошо, и грешил бы, не поступая так; но если напротив, то не будь дерзким и не выходи из своих пределов. На Аарона, когда сделан был телец, восстали Корей, Дафан и Авирон (Числ.16). Что же? Не погибли ли они? Каждый заботься о своих делах. Кто преподает неправое учение, того не слушай, хотя бы он был ангел; а если кто преподает правое учение, то смотри не на жизнь его, а на слова. Ты имеешь Павла, который научает тебя должному и делами и словами. Но, скажешь, священник не подает бедным и не хорошо управляет делами. Откуда тебе это известно? Прежде, нежели узнаешь достоверно, не порицай, бойся ответственности. Многое осуждают по подозрению. Подражай твоему Владыке; послушай, что Он говорит: "сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет; узнаю" (Быт.18:21). Если даже ты узнал, исследовал и видел, и тогда ожидай Судию, не предвосхищай себе права Христова; ему принадлежит право – судить, а не тебе; ты – последний раб, а не господин; ты – овца; не суди же пастыря, чтобы тебе не быть наказану и за то, в чем обвиняешь его. Но как же, скажешь, мне он говорит, а сам не делает? Не сам он говорит тебе, – если ты повинуешься только ему, то не получишь награды, – тебе заповедует Христос. Что я говорю? Даже Павла не должно было бы слушаться, если бы он говорил что-нибудь от себя, что-нибудь человеческое, но должно слушаться его, как апостола, имеющего в себе Христа, который говорил чрез него. Не будем же судить чужие дела, а каждый свои; исследуй собственную жизнь. Но, скажешь, священник должен быть лучше меня. Почему? Потому, что он священник. Чего же он не имеет более, нежели ты? Трудов ли, опасностей, забот, или скорбей? Чем же он не лучше тебя, имея все это? Но если он и не лучше тебя, то для чего тебе, скажи мне, нужно губить себя самого? Слова твои происходят от гордости. Откуда ты знаешь, что он не лучше тебя? Он, скажешь, ворует и святотатствует. Откуда, человек, ты знаешь это? Зачем сам ты стремишься в пропасть? Когда кто-нибудь скажет тебе, что такой-то скрывает у себя царскую порфиру, то ты, хотя бы и знал это, затыкаешь уши, хотя бы и мог обличить его, тотчас отступаешь и показываешь вид, будто ничего не знаешь, не желая подвергаться лишней опасности; а здесь ты не только не отступаешь, но сам навлекаешь на себя лишнюю опасность. Подобные слова твои не безответственны; послушай, что говорит Христос: "Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда" (Мф.12:36). Во всяком случае, если ты считаешь себя лучше другого, и не воздыхаешь, не ударяешь себя в перси, не склоняешь головы, не подражаешь мытарю, то ты погубил себя, хотя бы ты был действительно лучше. Ты лучше другого? Молчи же, чтобы тебе остаться лучшим; а как скоро будешь говорить, то потеряешь все. Если будешь так думать о себе, то ты уже не таков; а если не будешь так думать, то приобретешь еще больше. Если такой грешник, исповедав грехи свои, вышел оправданным, то чего не приобретет тот, кто, не будучи столь грешным, сознает себя таким? Рассмотри собственную жизнь. Ты не воруешь? Но ты грабишь, делаешь насилия, совершаешь бесчисленное множество других подобных дел. Говорю это не с тем, чтобы похвалить воровство; нет, я готов горько плакать, если действительно найдется такой человек, чему, впрочем, не верю. Насколько великий грех – святотатство, о том и сказать нельзя; но я жалею вас, не хочу, чтобы ваши добродетели упразднились чрез осуждение других. Что, скажи мне, хуже мытаря? Верно было, что он был и мытарь и виновен во множестве преступлений, – и однако фарисею достаточно было сказать только: "не таков, как этот мытарь" (Лк.18:11), чтобы потерять все. А ты говоришь о священнике: я не таков, как этот святотатец, – и не теряешь ли всего? Я вынужден говорить это и опровергать подобные речи не потому, чтобы я так заботился о священниках, но потому, что боюсь за вас, как бы вы не упразднили своих добродетелей подобным самохвальством и осуждением других. Послушай увещание, которое преподает Павел: "Каждый да испытывает свое дело, и тогда будет иметь похвалу только в себе, а не в другом (Гал.6:4). Скажи мне: если ты, получив рану, придешь в лечебницу, то неужели, вместо того, чтобы прикладывать лекарство и лечить раны, ты станешь узнавать о враче, имеет ли он рану, или не имеет? И если он имеет, то заботишься ли ты об этом? И потому, что он имеет ее, оставляешь ли ты свою рану без врачевания и говоришь ли: ему, как врачу, следовало быть здоровым, но так как он, будучи врачом, сам не здоров, то и я оставляю свою рану без врачевания? Так и здесь: если священник нехорош, будет ли это утешением для подчиненного? Нисколько. Он получит определенное наказание; получишь и ты должное и заслуженное. Учитель исполняет только службу. "И будут", – говорится, – "все научены Богом" (Ин.6:45). "И уже не будут говорить: "познайте Господа", ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого" (Иep. 31:34). Зачем же, скажешь, он председательствует? Для чего занимает такое место? Не будем, увещеваю вас, говорить худо об учителях, не будем рассуждать о них, чтобы не повредить самим себе; будем исследовать свои дела, и ни о ком не отзываться худо. Устыдимся того дня, в который он просветил нас крещением. В отце, хотя бы он имел бесчисленное множество слабостей, сын прикрывает все. "Не ищи славы", – говорит (Премудрый), – в бесчестии отца твоего, ибо не слава тебе бесчестие отца. Хотя бы он и оскудел разумом, имей снисхождение" (Сир. 3:10,13). Если так говорится о плотских отцах, то тем более надобно сказать об отцах духовных. Устыдись: он каждый день служит тебе, предлагает чтение Писания, для тебя украшает дом Божий, для тебя бодрствует, за тебя мо-лится, за тебя предстоит и ходатайствует пред Богом, за тебя творит прошения, для тебя совершает все свое служение. Этого устыдись, это представляй и подходи к нему со всяким благоговением. Он нехорош? Но, скажи мне, что из этого? И хороший разве сам сообщает тебе великие блага? Нет; все совершается по твоей вере. И праведный не принесет тебе никакой пользы, если ты – неверующий; и нечестивый нисколько не повредит тебе, если ты – верующий. Бог действовал и чрез волов при кивоте, когда хотел спасти народ Свой (1 Цар.6). Разве жизнь священника, или добродетель его может совершить что-нибудь подобное? Дары Божии не таковы, чтобы они зависели от священнической добродетели; все происходит от благодати; дело священника – только отверзать уста, а все совершает Бог; священник же исполняет только видимые действия. Вспомни, какое расстояние между Иоанном и Иисусом; послушай, что говорить сам Иоанн: "мне надобно креститься от Тебя" (Мф.3:14), и еще "Я недостоин развязать ремень у обуви его" (Ин.1:27), – и однако, несмотря на такое расстояние (при крещении от него на Иисуса) сошел Дух, Которого не имел Иоанн. "И от полноты Его", – говорит Писание, – "все мы приняли" (Ин.1:16). И, однако, Дух не сошел прежде, нежели совершено было крещение; впрочем, и не Иоанн сделал то, что Он сошел. Для чего же так было? Чтобы ты знал, что священник совершает только видимые действия. Нет ни одного человека, который отстоял бы от другого так далеко, как Иоанн от Иисуса, – и однако Дух сошел на Него (при крещении от Иоанна), чтобы ты знал, что все устрояет Бог, что все совершает Бог. Я хочу сказать нечто дивное, но вы не изумляйтесь и не смущайтесь. Что же такое? Приношение (в евхаристии) одно и то же, кто бы ни совершал его – Павел, или Петр; оно то же самое, которое Христос преподал ученикам; то же самое и ныне совершают священники; последнее нисколько не ниже первого, так как и это не люди освящают, а сам Тот, Кто освятил его и тогда. Как слова, произносимые ныне священником, те же самые, которые изрек Господь, так и приношение то же самое; равно и крещение то же самое, которое Он преподал. Так все зависит от веры. Дух Святой тотчас сошел на Корнилия, когда он предварительно явил то, что требовалось с его стороны, и обнаружил веру. Итак, и это приношение есть тело (Христово) так же, как и то; а кто думает, что оно ниже того, тот не знает, что Христос и ныне присутствует и ныне действует. Итак, зная это, – не напрасно же мы говорили все это, но с тем, чтобы исправить ваши мысли и сделать вас более осторожными на будущее время, – постарайтесь исполнить сказанное на деле. (Беседа на 2-е послание к Тимофею)
×
×
  • Создать...