OptinaRU

Страх Божий нужен прежде всего, он научает благоговению, он научает всему доброму. Небрежное отношение к святыне от привычки как-то получается. Было это в скиту. Батюшка Варсонофий видит из окна своей келии — один мирянин при входе в скитские ворота снял шапку и так с непокрытой головой идет по скиту. При этом Батюшка сказал: "Смотрите, какое благоговение к святыне нашей...» Как страшно, когда небрежное отношение является у человека к святыне. Надо благоговейно относиться к священным и освященным предметам. Вот епитрахиль, она только немного перешита руками непосвященного человека, и должна быть освящена снова. Обрезки от нее можно употребить на закладки в Евангелие или Псалтирь, и то надо с осторожностью, чтобы впоследствии куда-нибудь они не пошли на неподходящее дело, а то лучше сжечь. Бумажки от просфор надо тщательно прятать и сжигать. Надо все делать с благоговением <…>. И дома между собой надо со страхом Божиим говорить и все делать. Слово каждое надо обдумать и со страхом Божиим произносить. — Помни,— говорит святитель Феофан,— что ты, говоря, рождаешь слово, ты произнес слово, и оно никогда уже не умрет, но будет жить до Страшного Суда. Оно станет с тобою на Страшном Суде и будет за тебя или против тебя; от словес твоих оправдишися и от словес твоих осудишься. Значит, с каким страхом, как осторожно надо произносить каждое слово... Из поучений прп. Никона Оптинского

По слову апостольскому, любовь всему верит (1 Кор. 13, 7), отец Моисей верил совести каждого и верил не на словах только, а на самом деле, и по вере его сбывалось. Если и попадались люди, которые не оправдывали его доверия, то таковые скоро обнаруживались и сами не могли находиться в обители, хотя их и не высылали. Для всех доверие настоятеля было лучшим поощрением и лучшею наградою, потому все и старались, как только могли, все трудились не со стесненным сердцем, а от души. Он редко взыскивал, долго молчал, хотя и видел какие-либо беспорядки. Неподражаемо было искусство отца архимандрита говорить с каждым в его тоне: с простыми попросту, с образованными на их языке, а с средними – сообразно с их понятиями и образом речи. Он часто покупал вещи, вовсе ненужные или совершенно устаревшие, только потому, что их продавал бедный человек. В Козельске был разорившийся торговец по фамилии Далматов, который возил о. архимандриту всякие ненужные вещи. Раз он привез старые хомуты, никуда уже негодные. Отец архимандрит купил и их… Нередко отец Моисей при своей проницательности и обширной опытности ясно видел, что его обманывают, но не показывал этого. Один раз соседние мужики украли рыбу из монастырского садка и принесли ему же продавать. Он купил, не подавая и вида сомнения, а на слова келейника: «Батюшка, да ведь эту рыбу они у нас же украли», – отвечал: «Ну уж, это на их совести, а они люди бедные». Когда кто-нибудь просил то или другое из обители «на благословение», то о. архимандрит отдавал всегда лучшее, а иногда и последнее. «Это был муж дела, а не словес похвальных», – как говорили об отце Моисее. При нем Оптина Пустынь стала известной во всем православном христианстве… Одни труды, всегда труды и заботы как бы не давали места какому-либо праздному и личному чувству зайти в эту великую душу, посвятившую себя на служение Богу и ближним. На все похвалы отец Моисей отвечал едва заметною улыбкою, которая говорила: «Не соглашаюсь я с вами, а сомневаюсь». Отпинские старожилы из братии рассказывали, что однажды посетил Оптину Пустынь проездом в столицу один Преосвященный. Осмотрев монастырь, он пошел в Скит, любовался его уединенным местоположением и устройством и потом спросил сопровождавшего его настоятеля: «Кем это все устроено?» Отец Моисей сказал несколько уклончивых слов вроде того, что это устраивалось постепенно на здешнем месте. Преосвященный отвечал: «Я и сам вижу, что Скит устроен на здешнем месте, но желаю знать, кто именно построил Скит?» – «Настоятель с братиею», – сказал отец Моисей. – «Говорят, что Вы все это устроили», – продолжал Преосвященный. – «Да, и я при этом находился», – ответил отец Моисей. После этих слов у посетителя отпала охота еще его спрашивать… Из жития прп. Моисея Оптинского Слово в день памяти преподобного Моисея Оптинского и преподобного Тихона Калужского (прочитано на вечернем богослужении в Оптиной Пустыни)

Покойный Батюшка отличался высоким даром прозорливости, приводил в изумление всех знавших его. Еще здесь, на земле, он был небесным человеком, но мы не можем и вообразить себе, какая награда ждет его за гробом… Всю свою жизнь готовился о.Амвросий к Горнему Иерусалиму, в Царство Святой Троицы, и верим, что ныне достиг он желаемой цели, вошел в безмятежную пристань. Велика была мудрость Старца! Отличался он и необычайным милосердием, на нем исполнились слова Писания: «Рука дающего не оскудеет». В столе Батюшки всегда лежали разного рода кредитные бумажки, которые он, перекрестясь, вынимал для бедных, какая попадется, видя в этом указание Божие. Несмотря на то, что раздавал он милостыню щедрою рукою, приток пожертвований не оскудевал. Отец Амвросий основал восемь монастырей, последний Шамординский – также миллионное дело. Однажды приходит к Батюшке бедная женщина: – Родименький, помоги, муж-то умер, я одна осталась. Была у меня коровушка, так она сдохла; еще у меня пятеро детей. – Ну, а избушка-то есть? – Есть, родименький, только вся она поразвалилась, ты бы мне, родименький, троечку дал. – А ты правду говоришь? – спрашивает Старец, который, впрочем, по дару Божию сам знал, что крестьянка говорит правду. – Да с чего же я тебе буду врать, родименький, истинная правда. Старец, перекрестясь, достал бумажку, оказалась сторублевая. – Ну вот тебе, смотри, какая она? – Да не знаю, родименький, я таких не видывала. – Это 100 рублей. Ты просила троечку, а здесь много троечек, сходи в казначейство, там тебе разменяют. Да заверни в платок, а то потеряешь. – Крестьянка вынимает грязную тряпицу. – Ну, нет, так нельзя. – Батюшка дает ей платок, завертывает деньги со словами: – Теперь иди, раба Божия, с миром. Та ему в ноги: – Спаси Тебя Господи! Среди добродетелей отца Амвросия замечателен дар молитвы. Его молитва имела великую силу, отверзающую самое Небо… Из воспоминаний прп. Варсонофия Оптинского

24 июня 2011 года состоялось открытие мемориальной доски, посвященной дипломату, философу и писателю Константину Николаевичу Леонтьеву. Мемориальная доска установлена на фасаде дома, в котором К. Н. Леонтьев жил в 1887- 1891 годы. После литии и освящения памятной доски, совершенного братией Оптиной Пустыни, первое слово было предоставлено К.М. Долгову, президенту Общественного благотворительного фонда «Наследие Константина Леонтьева», доктору философии, профессору Дипломатической академии МИД РФ, автору книги о Леонтьеве «Восхождение на Афон». http://dl.dropbox.com/u/10296212/blog/leontev2011.mp3 Он рассказал об основных вехах жизни Леонтьева и гранях его таланта, как писателя, дипломата, политика, гениального мыслителя, о значении литературных произведений для русской культуры, и для всей мировой культуры. В завершение своего выступления К.М. Долгов сказал: «Несколько лет назад министр иностранных дел Лавров открыл памятную доску на стене здания бывшего Российского императорского посольства в Константинополе, - это был первый памятник нашему гениальному мыслителю К.Н. Леонтьеву, но где? За рубежом. И вот сегодня для нас праздник, потому что мы все - участники открытия этой памятной доски, второго памятника Константину Николаевичу Леонтьеву и первого памятника на его Родине, тем более на этом доме, где он провел последние свои годы, почему он и назывался «консульским домом»... Это первый памятник в России, посвященный русскому мыслителю, богослову, монаху! Это - великая радость, великое счастье, что мы чтим и не забываем таких величайших подвижников, величайших сынов России, величайших творцов, а его считали великие люди самым свободным, самым гениальным, самым утонченным и самым талантливым, не говоря уже о том, что это был абсолютно, истинно православный человек и православный монах!» <iframe width="560" height="349" src="http://www.youtube.com/embed/tr6DCIAT4wY" frameborder="0" allowfullscreen></iframe> Затем выступила К.А. Белова, вице-президент Фонда, кандидат исторических наук, доцент МГИМО(У) МИД РФ, член Союза писателей России, которая рассказала об основных направлениях мемориализации мест жизни и творчества К.Н. Леонтьева. Заместитель министра культуры Калужской области В.Ф Терёхин отметил в своем выступлении, что Константин Леонтьев родился на Калужской земле, где должен быть создан еще один памятник Константину Леонтьеву. После этого состоялась презентация только что вышедшего альбома «Места жизни и творчества Леонтьева», который был представлен игуменом Петром (Пиголь). В открытии мемориальной доски принимали участие глава администрации ГП «Город Козельск» О.А. Мосин, глава ГП «Город Козельск» А.В. Евгин, представители Козельского филиала Калужского краеведческого музея, благочинный Козельского района протоиерей Владимир, местные жители. К.Н. Леонтьев родился в 1831 году в деревне Кудиново Калужской области, учился в Калужской гимназии, затем на медицинском факультете Московского университета, участвовал, как медик, в Крымской войне. Первые свои литературные сочинения Леонтьев показал И.С Тургеневу, который сразу увидел в нем литературный талант, поддержал его. К. Н. Леонтьев был талантливым дипломатом, несколько лет работал в Греции и Турции. Когда К.Н. попал на Афон, в его душе совершился внутренний переворот, и он решил стать монахом. Афонские старцы о. Макарий и о. Иероним сказали ему, что он еще не готов к этому, благословили его вернуться в Константинополь и готовиться к принятию монашества. Начиная с 1874 года, Константин Николаевич часто приезжал в Оптину Пустынь. Он был духовным чадом преподобного оптинского старца Амвросия, по благословению старца принял в конце жизни монашеский постриг с именем Климента. К.Н. Леонтьев скончался в 1891 году в Сергиевом Посаде и похоронен в Черниговско-Гефсиманском скиту Троице-Сергиевой лавры. В 2011 году исполняется 180 лет со дня рождения К.Н. Леонтьева и 120 лет со дня его кончины.

Сказываю тебе самое лучшее средство обрести смирение. Это вот что: всякую боль, которая колет гордое сердце, потерпеть. И ждать день и ночь милости от Всемилостивого Спаса. Кто так ждет, непременно получит… это-то самое горькое острое жало, укалывающее чувствительность сердца, и есть настоящий источник милостей Божиих и смирения. В них-то сокровенна есть милость Божия. Начни со смирения, делай со смирением и кончай смирением, и вчинишься со святыми. Этот путь, т.е. путь смирения – самый надежный. Ибо куда может упасть смиренный, когда он считает себя хуже всех? Покоряйся во всем воле Божией – вот тебе и подвиг; смиряйся перед всеми, укоряй себя во всем, неси с благодарением болезни и скорби – это выше всяких подвигов! Главное – не возносись и не думай, что твоя жизнь лучше других; а напротив, думай, что хуже. Если так будешь идти по пути благочестия, незаметно очутишься во вратах Царства Божия. Прп. Илларион Оптинский (из книги "Преподобные Старцы Оптинские")

Приготовление к Таинству покаяния должно состоять в самоуглублении, посте и молитве. Для того, чтобы сознать все свое недостоинство пред Богом, увидеть все свои грехи, увидеть всю грязь и низость своей жизни, необходимо углубиться в самого себя и разобрать все свои поступки. Пост необходим для нас при этом, как умерщвление плоти, для того, чтобы оторваться от плоти и всего земного и мыслить о Боге, о небесном. Справедлива пословица: "Чем больше ешь, тем больше хочется". Если мы утолим только голод и жажду и займемся делом или станем молиться, нас еда не будет отрывать от нашего занятия. Это я сам на себе испытал. Тогда как-то чувствуется, что сущность жизни не в еде, ни в чем-либо земном, а в высшем, духовном мире человека, не в утолении страстей, а в стремлении к свету, истине, Богу. Стремление познать истину есть первый признак духовной жизни человека, без этого человек духовно умирает. Если же мы угождаем плоти, то ее потребности растут неимоверно быстро, так что подавляют всякое духовное движение души. Нас тогда не интересуют высшие духовные вопросы, весь наш интерес сосредоточивается исключительно на земном: на удовлетворении страстей и похотей плоти. Жалок тогда человек, хотя очень часто и не сознает этого. Напротив того, человек постящийся отрезвляется, совершенствуется нравственно. Конечно, пост, если не сопровождается молитвой и духовной работой, не имеет почти никакой цены. Пост не есть цель, а средство, пособие, облегчающее нам молитву и духовное совершенствование. Молитва, если только искренна, имеет великую силу. Сам Иисус Христос о силе молитвы, произносящейся с верою, говорит: "Все, что просите от Отца во имя Мое, даст вам", и "Если с верою скажете горе сей: "иди и ввергнись в море", будет вам". Поэтому мы, не будучи в состоянии сделать что-либо доброе, должны прибегать к молитве, как единственному спасительному средству в нашей немощи. Из дневника послушника Николая Беляева

Духовных чад своих преподобный учил постоянству в молитве, считая, что если не сразу исполняется прошение, то это добрый знак от Господа. "Надо продолжать молиться, не унывать, - говорил отец Нектарий, - молитва - это капитал: чем дольше лежит, тем больше плода приносит. Господь посылает Свою милость тогда, когда Ему это благоугодно, когда нам полезно ее принять. Пример надо брать с Иоакима и Анны, они всю жизнь молились и не унывали. И какое Господь послал им утешение!" «Все испрашивается молитвой, – повторял богоносный Старец. – Вы еще только подходите к первой ступеньке, а еще надо пройти сквозь дверь и никакими усилиями невозможно в нее войти, если не будет милости Божией, а потому первым делом надо просить: «Милосердия двери, Господи, отверзи ми!» Когда будешь скорбен и уныл и найдет на тебя искушение тяжкое, ты только одно тверди: «Господи, пощади, спаси и помилуй раба Твоего!» И Господь пронесет грозу мимо нас». «Есть люди, – рассказывал преподобный Нектарий, – которые никогда не обращаются к Богу, не молятся. И с ними вдруг случается в душе тоскливость, в голове мятежность, в сердце грусть. И чувствует человек, что в этом бедственном положении другой человек не поможет – он выслушает его, но бедствия его не поймет. И тогда человек обращается к Богу и с глубоким вздохом говорит: «Господи, помилуй!» И Господь слышит, и сначала человек чуть-чуть ощущает благодать, а потом все больше и больше, и получает облегчение». Говорил старец Нектарий и о великой силе церковной молитвы, богослужения: «Не надо требовать или искать чудес на земле, у нас есть чудо – Божественная литургия». Из книги «Преподобные Старцы Оптинские»

Ранним майским утром, в расцвете своей весны, подошел я к святым воротам Оптиной Пустыни. Котомка странническая уже тяготила мои плечи, в руках у меня был мой долгий верный спутник – посох. Вокруг царила майская утренняя тишина, и весенняя прелесть пробуждающейся природы ласкала взор и радовала сердце. Щебетали радостно птички, благоухали начинающие расцветать вокруг монастыря фруктовые сады; где-то вдали, на берегу реки Жиздры в зарослях разливались утренние, звучные трели соловья. Раздался благовест монастырского колокола, зовущий на молитву ранней Божественной литургии. Святые ворота были уже открыты. Богомольцы с умиленными лицами спешили в святой храм. Но не спешил войти только я. Какая-то сила удерживала меня. Я остановился у святых ворот, погруженный в думу, как тот путник, русский богатырь, на распутье дорог. Да, было над чем призадуматься мне, было что решить и решить навсегда и безвозвратно. Ведь я шел в эту славную Оптину Пустынь, в колыбель духовного окормления Богомудрых Старцев и Духоносных Отцов – не только помолиться, – но поселиться! Я нес сюда, к честным стопам Старцев, а паче к подножию Святого Креста Христова, свою волю, свою юность и жизнь. Я шел сюда – умереть для мира… От дней детства я всей пылкостью чистой юной души любил и жаждал святого иноческого жития… И вот я стоял у преддверья желаний моих… Душа моя рвалась – войти. Но голос, голос юности и плоти горце взывал ей: «Куда ты влечешь меня? Там вдали оставлены тобою престарелые родители. <…> Там ждут тебя кровные братья, там ждут любившие тебя юноши, друзья и девы <…>. А тут, за порогом сим, на всю жизнь ждут тебя подвиги самоотвержения… Жизнь хождения как бы перед лицом Самого Бога, в Боге и для Бога. Куда ты влечешь меня?!» – так взывала ко мне юность. Так вопияла во мне плоть и кровь. Но и порывы души моей не унимались. Душа рвалась – туда, за святой порог. Она готова была на все жертвы труда и подвига, она готова была – хоть на смерть. Она взывала со святым Царем: Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое! И в эти минуты борьбы духа с плотью я возвел свой взор души туда – Горе – к Тому, Кому я вверял свою жизнь и спасение… Я взывал о помощи Его благодатной: Боже!Изведи из темницы суеты и страстей – душу мою, исповедатися Имени Твоему и славити Тя Единого во веки!» <…> И, как острие меча, слова Святого Евангелия уязвили истиной слов Богочеловека мое сердце: Аще кто хощет по Мне идти,да отвержется себе и возмет крест свой и по Мне грядет… Путь на небо всякому последователю Моему, а наипаче – иноку, лежит только через Голгофу с крестом в руках, с крестом на плечах… …Я переступил благоговейно Святой Порог Обители – и … взял святой крест, сказав: Се покой мой – зде вселюся в век века! Кресту Твоему поклоняюся, Владыко!»… Из письма преподобноисповедника Рафаила (Шейченко) (из книги "Жития новомучеников и исповедников Оптиной Пустыни")

Духовная жизнь не в том только состоит, чтобы вкушать внутренние ее сладости и утешения, но в том более, чтобы терпеть благодушно лишение их и прочие скорби. От всех сих познается наша к Богу любовь, когда несем их благодушно. Опасно входить в духовность прежде времени, то есть рассуждать о высоких вещах духовного умозрения <…>, а надобно видеть свои грехи и стараться побеждать и искоренять страсти, в этом состоит и цель нашего намерения, ибо по очищении от страстей само о себе откроется духовное чувство, а любовь к Богу выражается в исполнении заповедей Божиих: любяй Мя заповеди Моя соблюдет (Ин. 14, 21). Духовная жизнь не в том состоит, чтобы видеть свои исправления, а в том, чтобы зрети своя согрешения; первое приводит к гордости, а последнее к смирению, от которого и добродетели тверды, и не возвышаемся умом о них. Враг борет нас различно: если не может вовлечь в пороки, то внушает мысль о своих исправлениях и тем помрачает ум наш и отводит от Бога. … В духовной жизни всегда так бывает: или предваряет скорбь утешение, или сие скорбь предваряет. Сии перемены рождают надежду и смирение. Только скорби бывают различные, и мирские, и духовные <…>, принимай то, что пошлет Бог, с благодарением… Бога ради, молю вас, смиряйтесь во всем и мир имейте между собою, и благодать Божия покроет вас от всего сопротивного. Из писем прп. Макария Оптинского

Константин Николаевич Леонтьев (1831-1891) нашел покой и умиротворение у ног старца Амвросия, как раньше у ног старца Макария их нашел другой оптинец – Иван Васильевич Киреевский. Это были совершенно различные люди: Киреевский был воплощением кротости и внутренней гармонии, Леонтьев, наоборот, при личной глубокой доброте, был с молодых лет обуреваем многими страстями, на борьбу с которыми ушла вся его зрелая жизнь. Началом этому послужило чудо исцеления его от холеры в Салониках. Он тогда же хотел принять монашество, но афонские старцы о.Иероним и о.Макарий не согласились его постричь, находя это преждевременным. Медик, дипломат, философ, литератор и под конец – монах, Константин Николаевич был человеком исключительной глубины и блеска ума, и, как о нем выразился Бердяев, «К.Леонтьев был необычайно свободный ум, один из самых свободных русских умов, ничем не связанный, совершенно независимый». Между тем он при жизни не встретил в русском обществе ни признания, ни понимания. <…> По образованию он был медик и прикладывал специально патологические наблюдения и наблюдательность в явлениях мировой жизни, и прежде всего, будучи эстетом, он понимал все явления пошлости и измельчания, как симптомы конца и увядания культуры.<…> Леонтьев был человеком строго православным, исповедуя византийское, филаретовское, оптинское православие.<…> Держась православного учения, Леонтьев отвергал хилиазм как церковную ересь. Между тем вера в Царствие Божие на земле, основанная на мечтательной любви к всечеловечеству, стала после пушкинской речи Достоевского общим модным верованием. Леонтьев назвал эту восторженную любовь «розовым христианством». Этого ему до сих пор не могут простить. Ему приписывают, будто он вообще отвергал любовь к Богу и основывался в деле спасения, руководствуясь лишь животным страхом перед адскими мучениями.<…> Не признанный никем, кроме нескольких ближайших друзей, измученный и больной, Леонтьев нашел душевный покой, поселившись в Оптиной Пустыни в усадьбе, построенной бывшим учеником старца Льва и составившим его жизнеописание архиепископом Ювеналием. Годы жизни в Оптиной Пустыни были самыми мирными и покойными в его жизни и даже плодотворными в смысле его писаний. Здесь его духовником и руководителем был о. Климент Зедергольм, сын пастора, магистр греческой словесности. После его кончины Леонтьев составил о нем прекрасную монографию. Лишившись друга и духовника, он стал непосредственным духовным сыном старца Амвросия. В 1891 году старец Амвросий постриг его в монашество с именем Климент и отправил на жительство в Троице-Сергиеву Лавру <…>. Прощаясь с о.Климентом, старец Амвросий сказал ему: «Мы скоро увидимся». Старец скончался 10 октября 1891 года, а 12 ноября того же года последовал за ним его постриженик о.Климент. Из книги И.М. Концевича "Оптина Пустынь и ее время"

Дивны дела Божии и непостижимы для нашего помраченного ума, но сколько можно, познаем из Писания и из опытов, на наших глазах бывших, что Господь посылает болезни, скорби, лишения, глады, войны, мятежи, или наказуя за грехи, или предупреждая, чтобы не впали в оные, а иных испытует веру. Итак, мы должны благоговеть пред Его всепремудрым Промыслом и благодарить за все Его к нам неизреченное милосердие. Вера не только в том состоит, чтобы веровать, что есть Бог, но и во всепремудрый Его Промысл, управляющий тварями Своими и все на пользу устрояющий; времена и лета положены суть в Его власти (Деян. 1, 7). Бог печется и промышляет о нас более, нежели сами мы, Он устраивает наше спасение, однако ж не хощет, чтобы мы искали оного в здешней отраде, но в скорбях, теснотах и болезнях. Со ослабою ли вошли в Царство Небесное отцы и матери наши? Не паче ли тесным и прискорбным путем приобрели оное? Они скорбели, но не стужали и не малодушествовали, и сие служило им отрадою в лютейших скорбях, душевных и телесных, по претерпении коих и совершенном смирении получали и совершенное успокоение и даже духовное дарование. …О всем надобно благодарить Господа и видеть во всем Его чудный и целесообразный о нас Промысл. Мы не знаем судеб Божиих. Он <Промысл Божий> все творит на пользу. Из писем прп. Макария Оптинского

Изящные произведения искусства услаждают не одною красотой внешней формы, но особенно – красотою внутреннего содержания, красотою умносозерцательною, идеальною. Откуда такие явления в душе? Это гости из другой области, из области духа. Дух, Бога ведущий, естественно постигает красоту Божию и ею единою ищет насладиться. Хотя не может он определенно указать, что она есть, но, предначертания ее нося сокровенно в себе, определенно указывает, что она не есть, выражая сие показание тем, что не довольствуется ничем тварным. Красоту Божию созерцать, вкушать и ею наслаждаться есть потребность духа, есть его жизнь и жизнь райская. Получив видение о ней через сочетание с духом, и душа увлекается вслед ее и, постигая ее своим душевным образом, то в радости бросается на то, что в ее круге представляется отражением духа (дилетанты), то сама придумывает и производит вещи (художники и артисты). Вот откуда эти гости <явления в душе>, сладостные, отрешенные от всего чувственного, возвышающие душу до духа и одухотворяющие ее! Замечу, что из произведений искусства я отношу к сему классу те только, содержанием которых служит красота незримых божественных вещей, а не те, которые хотя и красивы, но представляют тот же обычно-душевный телесный быт или полезные вещи, которые составляют всегдашнюю обстановку этого быта. Не красивости только ищет душа, духом водимая, но выражения в прекрасных формах невидимого прекрасного мира, куда манит ее своим воздействием дух. Прп. Варсонофий Оптинский. Келейные записки

Дух Святый, сошедший на апостолов, по обетованию, данному им Христом Спасителем, и исполнивший их силою Своею, дарован и нам всем, братия христиане, в святых Таинствах Церкви; и мы все несомненно причастились благодати Духа Святаго, по непременному обетованию Господа: излию от Духа Моего на всяку плоть. А кто Духа Христова не имеет, тот, по слову апостола, несть Его, то есть тот не христианин. Итак, чем мы можем удостоверить себя, что Дух Святой в нас присутствует? Можем удостовериться по действиям Его, по плодам Его. Плод духовный, говорит апостол, т. е плод Духа Святаго есть — радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. По этим знакам можем мы узнать обитает Дух Святый в человеке или нет. По плодам Духа Святаго одаренный человек есть сосуд чистый, благовоние святости от себя издающий. Апостолов, дарами Духа Святаго исполненных, люди мира сего, люди Духа Божия непричастные, называли пьяными. Но как бы вас, дети Божии, не называли, однако вы блажени, егда поносят и рекут на вы всяк зол глагол, правды ради. Несчастливы напротив те, кои плодов Духа Святаго в себе не ощущают. Кто всегда смущен, кто в унынии, кто зазорен совестию, кто не человеколюбив, кто высокомерен и горд, кто мстителен, кто не обуздывает страстей своих, кто мудрования свои почитает выше истины Божией — о том с горестью можно сказать, что нет в нем Духа Божия. В нем дух мира сего, дух лжи и обмана, дух неприязни и погибели. Итак, если желаете жить в Духе Святом,— держитесь любви, возлюбите истину, ревнуйте о единении,— и так достигните блаженной вечности. Аминь. Прочитано на вечернем богослужении в Оптиной Пустыни <iframe width="560" height="349" src="http://www.youtube.com/embed/o-7My9hRz1g?rel=0" frameborder="0" allowfullscreen></iframe>

Сегодня <…> я раскрыл Евангелие и вышла 4-я глава от Марка 35-й стих: Переправимся на ту сторону. Эти слова Господь сказал Своим ученикам при таких обстоятельствах: Христос и апостолы находились на западном берегу Генисаретского озера; кто не совсем забыл географию, тот знает, что это озеро находится в Азии, в Палестине, расположенной у Средиземного моря. Христос сказал: «Переправимся на ту сторону», и ученики, взяв с собой Иисуса, поплыли. Они находились уже на середине озера, как поднялась сильная буря. Волны заливали лодку, а Христос спал у кормы. Ученики в страхе начали будить учителя: «Господи, Господи, проснись, мы погибаем!» И, восстав, Господь запретил ветру, и сделалась великая тишина. Так говорит об этом Евангелие. Но есть еще и другой смысл этого повествования. Каждая душа ищет блаженства, стремится к нему. Но греховная жизнь не дает человеку истинной радости, напротив, несет с собой тоску и разочарование, а в душе раздается голос Божий: «Переправимся на ту сторону», – то есть зовет начать новую жизнь во Христе. Томится душа и нигде не находит утешения. Обращается к родным, но и те не понимают ее: «Надо тебе развлечься, пойдем в театр, мы уже и ложу взяли». Знакомые тоже предлагают разного рода развлечения, но все это не в состоянии утешить душу, ищущую Бога. …Когда ученики сели в лодку, то взяли с собой Иисуса. Так и в плавании по житейскому морю необходимо быть с Господом. Замечательно, что Христос находился на западной стороне и поплыл к востоку – всякая христианская душа стремится к востоку, к Горнему Иерусалиму. Но враг не оставляет человека. Вот поднимается сильная буря – буря страстей и скорбей. Нестерпимо тяжело, а Господь как будто позабыл, спит. «Господи! Господи! Спаси меня, я погибаю!» – должна вопиять душа, и Господь, может быть не скоро, но все-таки услышит ее, а когда войдет Он в душу, то сделается великая тишина, умолкнут страсти и водворится мир и радость. Из бесед прп. Варсонофия Оптинского

Расскажу вам страничку из моей жизни. У меня всегда было желание спасения, но окружающие меня люди были равнодушны к вере, опоры найти было не в ком. А между тем мысль говорила мне, что так жить нельзя. Я не знал, на что решиться. Один знакомый инок утешал меня: «Предайтесь на волю Божию; когда молитесь утром и вечером, всегда говорите: «Имиже веси судьбами спаси меня, Господи», – и спасет». Так я и молился. Всегда ходил ко всенощной в церковь св. Иоанна Крестителя при монастыре и молился. У обедни часто бывал в Спасо-Преображенском соборе и там у раки святителя Варсонофия молился: «Святителю отче Варсонофие, помози мне!» Не знал я, что выбрать. Идти в монастырь боялся: там поклоны да посты – редька, квас, а я избалован; затем, командовать все станут, а я привык к некоторой власти, не выдержать мне. Но Господь все устроил, и я теперь, хотя недостойный, но все же инок. На вид случайно, но конечно, по Промыслу Божию, узнал я об Оптиной Пустыни и о старце Амвросии, взял отпуск на 28 дней и приехал к нему для решения вопроса, как мне жить. Батюшка Амвросий сказал: «Надо в монастырь идти, но не сейчас, а через два года», – и дал некое послушание, а через два года я поступил в Скит Оптиной Пустыни. Так и вам поможет Господь на вашем жизненном пути. Молитесь Матери Божией. Она будет ходатайствовать за вас и в этой жизни, а по смерти поможет пройти мытарства и достигнуть Царствия Небесного. Из бесед прп. Варсонофия Оптинского

Если вы хотите найти утешение в скорбях, обращайте немедленно сердце ваше ко Господу, Единому Утешителю, испытывайте себя, по слову Божию, т.е. кайтесь, исправляйте себя, веруйте и сердцем и душею во Иисуса Христа и прибегайте к Нему, как к Единому Спасителю нашему. Чем более вы будете молиться Богу в скорбях, тем скорее ощутите чувство сладкого утешения. Призови Мя в день скорби своея, – сказал Господь, – и изму тя, и прославиши Мя (Пс. 49, 15). Злостраждет ли кто в вас, да молитву деет. Что с нами ни бывает, без попущения Божия не бывает, как сказано праведным Иовом: якоже Господеви изволися, тако и бысть (Иов 1, 21). И посему, подобно ему, должны благодушно переносить все, случающееся в жизни неприятное, и удерживать себя от ропотливости, и не говорить: «Почему это так, а не так?» Ибо, как говорит святый Исаак Сирин: «Неси ты премудрее Бога?..» …Мне очень чувствительно было читать о бывших прискорбиях с Вами в путешествиях, которые сравниваете Вы с адовыми муками, и сообщество - с демонами. И пришло мне на память, что и со мною было в жизни подобное искушение, т. е. в 1812 году, когда я со многими был у французов в плену, весь ограблен, всего лишен, в одной рубахе и босиком в поле, без пищи; ибо несколько дней не было в брюхе ни хлеба ни зерна, питался капустою с огорода, в сентябре под открытым небом, на земле были лужи, и сверху поливало. Вот я, грешный, в то время, не видя ниоткуда ни избавления, ни утешения, и помыслил: «Господи! неужели и у Тебя такие будут для грешных мучения, какие теперь постигли нас?» Но адовы муки совсем не такие, т. е. если бы все скорби, болезни и несчастия со всего света собрать в одну душу и свесить, то адовы муки несравненно тяжелее и лютее; ибо геенны огненной и сам сатана страшится. Но нам немощным здешние муки зело невыносимы, ибо дух наш иногда и бодр, а плоть всегда немощна. …Конечно, легче бы было с сытым чревом и с мягкого пуховика, да прямо в пресветлый рай; но туда со креста дорожка проложена, ибо Царствие Божие не одною или двумя, но многими скорбьми достигается!.. Из писем прп. Антония Оптинского

Однажды, когда я был еще послушником, вышел я из своей безмолвной келии теплою июльскою ночью. Луны не было, но бесчисленное множество звезд сияло на темном небе. Любил я ходить по уединенной аллее скитского сада в это позднее время, чтобы, оставшись наедине с Богом, оторваться от всего житейского. Подхожу к большому пруду и вдруг вижу одного нашего схимника, о. Геннадия, проведшего в Скиту уже 62 года. Последние годы он совсем не переступал за скитские ворота и позабыл про мир. Стоит неподвижно и смотрит на воду. Я тихо окликнул его, чтобы не испугать своим внезапным появлением. Подошел я к нему: - Что делаешь ты тут, отче? - А я вот смотрю на воду, - отвечает он. - Что же ты там видишь? - А ты ничего не видишь? – в свою очередь спросил о. Геннадий. - Ничего, - ответил я, - вода и вода. - А я, - сказал схимник, - созерцаю премудрость Божию. Я ведь полуграмотный, только и научился Псалтирь читать, а Господь возвещает мне, убогому, свою волю; и дивлюсь я: часто ученые люди не знают самого простого относительно веры. Видишь ли, все это звездное небо отражается в воде. Так и Господь вселяется в чистое сердце – следовательно, какое блаженство должны ощущать души, стяжавшие чистоту! Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят. Из бесед прп. Варсонофия Оптинского

Помимо главных трех храмов, Введенского, преп. Марии Египетской и Казанской Божьей Матери, есть еще один храм в Оптиной пустыни — храм Владимирской Богоматери. Он представляет собой для мирских людей главный интерес тем, что при этом храме находится келья самого популярного из старцев нашего времени о. Анатолия. Так как этот старец принимает почти без ограничения времени всех, то этот храм бывает почти всегда открыт и постоянно переполнен народом. Принимает он, кажется, до глубокой полуночи, так что приходится удивляться, как управляется со своей тяжелой обязанностью этот маленький богоугодный старичок. Отличительной чертой этого, поистине Божьего, человека служит его изумительно любовное отношение к людям. И, глядя на него, невольно хочется воскликнуть: «Какое это великое вместилище любви!» Вечно приветливый, постоянно ласковый, изумительно сердечный, готовый, кажется, всего самого себя, всю свою душу, всю свою жизнь отдать тому, кто приходит к нему с той или другой нуждой, с той или другой скорбью. Вслушаемся в рассказ одного крестьянина. Рассказчик очевидно здешний ямщик. — Вот всегда обращаюсь к этому дорогому батюшке. Он мне в трудные минуты все равно, что ангел-хранитель, как скажет, так уж точно обрежет. Все правильно, по его так и бывает. Я никогда не забуду такой случай. Отделился я от отца, вышел из дому. Всего в кармане денег 50 рублей. Жена, ребятишки, а сам не знаю, куда и голову приклонить. Пошел к эконому здешнего монастыря, леску на срок попросить; обитель-то здешняя, дай им Бог доброго здоровья, все-таки поддерживает нас. Возьму, думаю, у него эту леску, да кое-как и построюсь. Пришел, но эконом, оказывается, не тут-то было. Что ему попритчилось, Господь его знает. Не могу, — да и только. Я было и так, и сяк, ничего не выходит. Ну, знамо дело, пришел домой, говорю жене: «Одно нам теперь бесплатное удовольствие предоставлено, ложись и умирай». Сильно я закручинился, и первым это делом, по нашему, по деревенскому, рассчитал пропить все эти деньги, оставить бабу с ребятами в деревне, а самому в Москву — в работники. Но, не даром говорят, — утро вечера мудренее. На утро встал, и первая мысль в голову: «Сходи к старцу Анатолию, да и только». Делать нечего, встал оделся, иду. Прихожу вот так, как сейчас, народу видимо и невидимо. Где, думаю, тут добраться, да побеседовать; хоть бы под благословение-то подойти. Только это я подумал, ан, глядь, отворяется дверь из кельи, и выходит старец Анатолий. Все двинулись к нему под благословение. Протискиваюсь и я. А у него, у старца-то, такой уже обычай, когда он осеняет святым благословением, то он в лобик-то, так, как будто, два раза ударяет и кладет благословение медленно, чинно, так что иногда за это время несколько словечек ему сказать можно. Так я решил сделать и здесь. Он благословляет, а я говорю в это время: погибаю я, батюшка, совсем, хоть умирай. — Что так? — Да вот так и так, говорю, насчет дома. Покаялся ему, что и деньги пропить решил. Ведь сами знаете, если хочешь правильный ответ от старца получить, должен все ему сказать по порядку. Остановился это старец, как будто, задумался, а потом и говорит: не падай духом, через три недели в свой дом войдешь. Еще раз благословил меня, и верите ли, вышел я от него, как встрепанный. Совсем другим человеком стал. Ожил. Откуда и как это может случиться, что я через три недели в свой дом войду? Я и не раздумывал, а знал, что это непременно будет, потому что старец Анатолий так сказал. Так что же бы вы думали: вечером этого дня нанимает меня седок в Шамордино. Еду через деревню и вдруг меня окликает чей-то голос: «Слушай, скажи там своим в деревне, что не хочет ли кто сруб у меня купить... Хороший сруб, отдам за четвертную и деньги в рассрочку». Понимаете, чудо-то какое? Конечно, сруб я оставил за собою, а на другой день опять к отцу эконому; тот на этот раз был помягче, согласился. И через три недели на четвертую-то, мы с женою ходили уж благодарить старца Анатолия из своего собственного дома... Вот он какой, старец Анатолий-то!.. И много таких рассказов раздается вокруг святой кельи этого подвижника духа. Из книги В.П. Быкова «Тихие приюты для отдыха страдающей души» 3D вид Владимирского храма

Должен человек, по Евангелию, возлюбить Господа всею душею, всею крепостию, всем сердцем, всем помышлением своим (Мф. 22, 37; Мк. 12, 30; Лк. 10, 27), не отдавая греху ни одного чувства, ни единой способности своей душевной или телесной. Итак, уготовься, восстань, исправься… Дошел человек до сознания необходимости восстания, уже готов бросить греховную жизнь, порвать всякое общение со грехом, обратиться всем существом своим к Богу. Видит это враг-диавол и шепчет человеку: "Куда? Зачем? Еще успеешь". Шепчет, желая ослабить решимость человека. Но человек решительно отвергает внушения врага и, сам себя ободряя, говорит: "Нечего медлить. Скорее. Восстану рано. Сейчас же, немедленно, без отлагательства восстану". И вот начинается жизнь иная, жизнь духовная в общении с Господом. Не без трудностей она. Встречают человека и скорби, и испытания, и борьба с грехом. Томят по временам последствия прежде принятого в себя зла и греха, обновляющегося в уме и чувстве человека. Но желание быть с Господом, в Нем Едином искать отрады, покоя и вечного блаженства все преодолевает. Трудится человек, находится в подвиге, уготовляет себя. В таком подвиге проходят большею частью годы, даже десятки лет. ...Весь первоначальный наш подвиг должен быть обращен на борьбу с грехом, на очищение сердца от страстей в покаянии и смирении. И Господь, видя смирение и труд наш, оставит грехи наши (Пс. 24, 18), и очистится сердце. Из поучений прп. Никона Оптинского

Скит Иоанна Предтечи полон благодатной жизни, отрады и утешения. Это чувствует всякий человек, приходящий сюда. Где-то людские толпы удивляются великолепным дворцам, построенным знаменитыми архитекторами, расписанным великими художниками, но нет большего благоговения и сердечного умиления для православного человека, чем при взгляде на небольшие домики Скита, где жили преподобные старцы: это и домик скитоначальников, где жили святые отцы наши Макарий, Анатолий (старший), Варсонофий и «хибарка» старца Амвросия, приютившая после него преподобного Иосифа, а затем преподобного Нектария. Сколько здесь перебывало жаждущих вечного спасения людей всех сословий… Сколько здесь было пролито слез, сколько прозвучало чистосердечных исповедных признаний, сколько разорвано было бесовских пут, сколько надежд возродилось! В разное время в прошлом среди гостей Скита были Гоголь, тайная мечта которого о монашестве, о жизни в смирении возле старца Макария, не исполнилась. Иван Васильевич Киреевский, православный философ, много помогавший старцу Макарию, своему духовному отцу, в издании святоотеческих творений. Великий князь Константин Константинович Романов с детьми; писатели, сановники, благочестивые купцы… В храме, как и в былые времена, идут тихие, размеренные службы, читаются скитские правила. Шумит вокруг таинственный сосновый бор. Отражаются ночные звезды в маленьком пруду. Здесь – сердце Оптиной Пустыни. Легко вырубить плодоносный сад, но много надо положить трудов на то, чтобы снова заблагоухали цветы. Еще труднее взрастить сад духовный – сад души. Земные цветы, столь нарядно одетые Господом, и вся цветущая красота прежнего <при старцах> Скита – все это было как бы зримой притчей, иносказанием о саде духовном. Это красота прежде всего духовная, овеянная молитвой. Недаром посетители Скита или впервые вошедшие сюда будущие его насельники не столько глазами, сколько душой воспринимали открывшуюся им райскую, по словам старца Варсонофия, красоту. Поэтому даже к простому яблочку из Скита отношение было особенное. «Посылаю тебе три заветных яблока, – пишет преподобный Анатолий (Зерцалов), – больше недели они лежали у меня за стеклом и глядели на Скит, и на птичек, и на все скитское»… Молитвенная тишина не покидает этого удивительного места. Из книги В.Афанасьева «Оптинские были»

Всякое изречение Священного Писания имеет, кроме исторического смысла, другой, внутренний, глубокий смысл. Царь-пророк Давид воспевал свои псалмы, играя на псалтири. Это такой музыкальный инструмент, который имел десять струн. Вот это — исторический смысл. Духовное же, таинственное значение сих слов таково: десятиструнная псалтирь — это человек с его пятью внешними и пятью внутренними душевными чувствами, на которых как бы на десяти струнах и должен человек петь Господу, т. е. жительство свое проводить согласно с заповедями Божиими, чтобы все поведение, вся жизнь была как бы постоянным пением Божественным. "Пою Богу моему дондеже есмь" (Пс. 103, 33). Это пение есть духовная жизнь. Когда струны псалтири не настроены как должно, когда они звучат не в тон, несогласно,— невозможно на ней играть. Так и у человека, когда его чувства не приведены в согласие и не имеют общего согласного устремления к Богу, когда человек еще любит грех, или когда грех против воли человека насилует его,— тогда не может он издать стройных звуков духовной жизни, не может всею жизнью, всем поведением, всеми чувствами своими воспеть песнь святую, песнь Божественную. Когда учатся играть на скрипке, тогда вначале у играющего получаются очень неприятные, неправильные, резкие звуки, настолько они неприятны, что, кажется, убежал бы, куда глаза глядят от этих звуков. Но постепенно человек привыкает, научается играть, звуки получаются все правильнее и правильнее, и наконец, польются нежные прекрасные звуки чудной музыки. Одному это удается скорее, другому длительнее; иногда и при всем старании никак не наладится играющий, все время получается не так, как ему хотелось бы. Нужно терпение. Так и в духовной жизни. Человек хочет одно, а сам делает совсем другое, не то, что хочет. Ум его хочет одно, а чувства требуют другого. И видит человек и чувствует болезненно, что это все не то, понимает он, что нехорошо у него получается, не так, как надо, даже приходит в уныние, видя, что не преуспевает он в борьбе со страстями, что не налаживается его духовная жизнь. Но нет, не нужно унывать, надо терпеть... Надо терпеливо понуждать себя на всякую добродетель ради Господа, трезвенно следить за всеми своими чувствами, мыслями, делами, надо призывать на помощь Господа Бога, надо придти в смирение и сознать, что своими делами без Божественной помощи человек ничего не успеет. И когда, наконец, уготовится сосуд души и тела человека, когда настроятся струны его псалтири во всяком смирении, терпении и благочестии... тогда придет время и раздастся чудное пение, и польются прекрасные дивные звуки духовной жизни и "узрят мнози и убоятся и уповают на Господа" (Пс. 39, 4), ибо от соединения с Господом получается это пение неизреченное. Стоит рояль, готовый для игры, струны в нем натянуты, он открыт... но молчит. Почему он молчит? — Потому что нет игрока. Кто же этот игрок? Игрок сей — Дух Святый, как сказано: "Приидем к нему и обитель у него сотворим" (Иоан. 14, 23). Приидет Дух Святый и соединит рассеченные грехом чувства души и тела, и начнет тогда человек жить в Боге и для Бога. Из поучений прп. Никона Оптинского

Только и помышлений было у отца Моисея, чтобы всякого успокоить, утереть слезы, облегчить скорбь. О благотворительности его невозможно всего передать. Придут к нему, бывало, из города бедные женщины попросить на зиму сенца для своих коров, он и спросит эконома: «Много ли у нас сена-то?» - «Батюшка, сена только про себя». Отец Моисей будто и согласится с ним и скажет женщинам: «У нас у самих столько-то коров и лошадей, и сено самим тоже нужно». Между тем запишет их адреса и отпустит. Потом, когда придет время поднимать стога, позовет к себе эконома и спросит: «Вот у тебя на лугу у города стоит стожок; когда ж ты будешь его возить?» - «Да думаю завтра, если благословите». – «То-то, ты уж поскорей, а то занесет его снегом, к нему и подъехать будет нельзя. Да, кстати, вот случилось какое дело: приходили ко мне из города женщины и просили продать им сена. Я говорил им, что сено нужно самим, да они набросали тут денег, одна полтора рубля, а другая два. Так уж нечего делать, надо им отвезти. Ты уж им отвези». Но женщины и не думали давать денег. Приехал к старцам в Оптину один настоятель и, проходя по дорожке к келье отца Моисея, увидел мальчика, сидящего на дорожке. «Ты что тут делаешь?» – спросил настоятель. – «Кротов ловлю», – ответил мальчик. «И жалование за это получаешь?» – «Получаю». Идет настоятель далее. Сидит у яблони другой мальчик. «А ты что делаешь?» – спрашивает настоятель. – «Ворон пугаю от яблони, чтоб яблоки не портили». – «И жалование получаешь?» – «Получаю». Входит настоятель к отцу Моисею и при разговоре высказывает ему свое удивление, что «мальчики у вас на жалованье: один тут кротов ловит…» – «Да, – прервал его старец, – крот – это вредный зверек, у лучших растений иногда подкапывает корни». – «Но другой-то только ворон пугает». - «Да, эта птица вредна, самое лучшее яблоко испортит да испортит. Вот я и должен нанимать мальчиков, да и мальчики-то – сироты». А это было время неурожая. Как ни прикрывал отец Моисей дела милосердия, но иногда случалось, что они нечаянно обнаруживались. Так, при посетителях однажды вошла бедная женщина с подушкою в руках. Отец Моисей вышел к ней в переднюю и спросил: «Что тебе надобно?» – «Да вот, батюшка, не купите ли подушку?» – «Нет, нам не надобно!» – «Возьмите, батюшка, сделайте милость! У меня дети голодные, нам нечего есть!» – «А что стоит эта подушка?» – «Полтора рубля». – «Хорошо!» Пошел к себе в келью, взял кредитную бумажку и подал женщине. Она поклонилась и вышла. Но едва он сел на место для беседы с посетителями, как женщина вернулась и говорит: «Батюшка, Вы должно быть ошиблись, дали пять рублей». – «Ступай, ступай, – сказал отец Моисей, – я цену знаю». Женщина ушла. Такие сердечные отношения к ближним постоянно им поддерживались. …В откровенной беседе с присными своими он говаривал: «Когда я готовлюсь служить, меня всегда заботит помысл: все нам Бог посылает; мир не оставляет нас своими приношениями; но есть, может быть, человек, которого я оскорбил неумышленно, отказал ему в чем-нибудь, лишил его, может быть, крова, не дал ему дневного пропитания, и он держит гнев на меня. А я не знаю его и не примирился с ним. Поэтому, когда приступаю к служению, первый поклон пред Престолом я всегда кладу за таких и молю моего Господа: укажи мне его, чтобы я имел возможность примириться с ним и седмерицею воздать за все, чего я лишил его»… Из книги иером. Ераста (Вытропского) "Историческое описание Козельской Оптиной Пустыни и Предтечева скита"

Тридцать лет Боговоплощение было сокрыто от людей. Потом три с половиной года Бог являл Себя апостолам. Но их вере мешала немощь человеческого естества - видимая немощь Того, Кто был превыше естества. Потом смерть, разрушившая надежды ... И вот Воскресение ... ... и потом сорок дней нового рождения. Ибо в эти дни Бог заново родился и стал Богом. Но теперь это рождение и это Боговоплощение случилось в душах учеников. И истребилось неверие ... Сегодня праздник Вознесения. С этого дня души апостолов были вознесены на крыльях веры к престолу Божию. Пока только мыслию и надеждою ... чтобы через десять дней снизошел на них Дух Святой. Как дар тем, кто верит всеми силами своей души. Веруйте в Бога, и в Мя веруйте: в дому Отца Моего обителей много (Иоан.14:1,2) http://www.optina.ru/audio/blog/voznesenie_ipatiy_0200611.mp3 Проповедь игумена Ипатия (Хвостенко) http://www.optina.ru/audio/blog/voznesenie2_010611.mp3 http://www.optina.ru/audio/blog/voznesenie1_010611.mp3 Стихиры Вознесения

Вы пишете, что при чтении духовных книг вы приходите в уныние, чрез то, что понуждая себя на пост, бдение, молитву, думаете, что делаете это, сами не зная для чего, а надо делать это из любви к Богу, а этой любви в себе не ощущаете. Когда мысль сия отходит, и занимает другая, и страсти одна другой передают ваше бедное сердце, и просите моего совета. Чтение отеческих книг очень нужно и полезно к познанию воли Божией, ибо отцы исполнили Слово Божие, переданное нам в Писании и прошли его деятельной жизнью и оставили пример в своих учениях. Если вы читаете только слово Божие, не читая отцов, то, не зная образа жизни и борьбы, думаете, что можете его исполнить и не смиряетесь. А читая отцов, вы стремитесь исполнить написанное, но, не достигая их меры, познаете свою немощь и смиряетесь и получаете милость Божию, которая особенно на смиренных простирается. Посему немалая польза читать деятельные их поучения. Читая слово Божие и примеры жизни отцов, победивших страсти и достигших любви Божией, веруем сему и понуждаемся исполнять прежде деяния телесные и показать делом любовь к ближнему. Когда совершаем это правильно, со смирением, то переходим к видению, получаем душевное утешение и любовь Божия (к Богу) показывается нам явственнее. Из писем прп. Макария Оптинского (из книги И. Концевича "Оптина Пустынь и ее время")

Считаю нужным напомнить вам, что я всегда особенное обращал внимание на тщательную исповедь. Есть указание у св. отцов и у еп. Игнатия Брянчанинова, что греховные навыки и страсти не поддаются уврачеванию без исповеди. Всякое врачевание будет неполным и недостаточным без исповеди, а при помощи исповеди они удобно искореняются. Поэтому я прошу вас всегда обращать особенное внимание на исповедь, всегда тщательно готовиться к ней и чистосердечно исповедовать все свои согрешения. …А если кто по неразумию не все откровенно и чисто исповедал, то пусть исповедует, чтобы совесть была неоскверненною. Духовника бояться нечего, и стыдиться его не должно. Духовник все знает, все грехи знает, так как у него не одна душа, а сотни исповедуются, и его не удивишь никаким грехом, как бы он велик и тяжек не был. Наоборот, всякий исповеданный какой-либо тяжкий грех возбуждает во мне особенную заботу о душе, и я никогда не изменялся и не могу измениться в своем отношении к душе, какие бы ни были исповеданы ею согрешения, наоборот, я больше о ней болею, беспокоюсь, забочусь о ее уврачевании и спасении. Поэтому, старайтесь ничего не скрывать, старайтесь чисто исповедываться. Тщательная исповедь необходима, а с нею вместе необходима и добрая нравственность, благочестивая жизнь, жизнь по заповедям Божиим. Старайтесь иметь душевную и телесную чистоту, старайтесь после исповеди уже не грешить сознательно, произвольно не грешить в надежде на покаяние. Человеку свойственно согрешать, падать и не должно унывать и приходить в чрезмерную печаль, если придется согрешить. Но не каяться свойственно бесам, поэтому необходимо каяться. Старайтесь исправляться, иметь добрую нравственность, хранить неоскверненною совесть во всех отношениях. Если не будет доброй нравственности, невозможно будет сохранить в чистоте и святой веры. Из поучений прп. Никона Оптинского