Перейти к публикации

ин. Василисса

Пользователи
  • Публикации

    770
  • Зарегистрирован

  • Посещение

  • Дней в лидерах

    37

Записи блога, опубликованные пользователем ин. Василисса

  1. ин. Василисса
    Двадцать пять лет назад в православную жизнь Ярославля вернулась святая Толга. Разграбленная, разрушенная, поруганная, но – святая. Благодать древней монастыр­ской земли, к счастью, человек уничтожить не мог. Зато остальное... «Гидрострой», испытывая во Введенском соборе макет будущей ГЭС, разрушил его фундамент и «смыл» настенную живопись. Митрополит Платон, который в то время возглавлял Ярославскую епархию, передал настроение своего первого визита в Толгу: «Мы приехали и молчаливо стояли».
    Обители нужна была опытная, деятельная монахиня, которая могла бы не только возглавить восстановление храмов и стен, но и создать первый женский общежительный монастырь при отсутствии главной опоры – живой монастырской традиции. Владыка Платон после недолгих поисков вспомнил монахиню Варвару, с которой был знаком ещё в Чернигове, и пригласил её в Толгу. Она словно ждала этого приглашения и приехала раньше назначенного срока. Три месяца несла послушание благочинной, затем Владыка рукоположил её в игуменьи.
    Трудно представить, что должна была чувствовать сорокалетняя монахиня, глядя на руины древней Толги. Ужас? Страх? «Такая радость душу обнимала», – вспоминает те дни матушка Варвара. И сразу становится ясно, как несхожи наши представления о радостях жизни. Глядя на древние развалины, мирской человек может радоваться только в одном случае – если он присутствует на экскурсии. Жить в полуразрушенных, сырых зданиях годами, в тяжёлом ежедневном труде – разве это радость? Для матушки – радость. Почему? Старец Павел (Груздев), юродствуя во Христе, многих из своего окружения с любовью называл «дураками». Когда его спрашивали: «Что же вы одних дураков-то набрали?», отвечал: «А кто ж ко мне умный пойдёт?». Кто будет трудиться, не желая ни денег, ни благодарности, ни признания? Кто сможет довольствоваться тем малым, что добудет своим трудом? И как находить счастье в молитве – ежедневном, многоразовом повторении одних и тех же слов? Наша дорога к ответам на эти вопросы – вся жизнь. Лишь немногим избранным не приходится мучать себя поиском смысла жизни.
    Сашу Третьяк в школе называли монашкой. Дразнить не решались – вдруг отличница обидится и не даст списать.
    «Мой папа был верующим человеком, постоянно ходил в храм и меня водил на клирос, чтобы я училась петь. Стою в храме, оглядываюсь, по сторонам смотрю. Бабушки приносили конфетки да крендельки, чтобы детишкам дать. Вот я и жду, не угостит ли кто. Прихожу домой – ремень! Папа требовал стоять в храме, как солдат на посту».
    Промысел Божий присутствует в жизни каждого человека. У одних – намёком, у других – ясно. Матушку Варвару промысел «поставил» на такую прямую дорогу к Богу, что прямее не бывает. На рельсы. По ним сёстры Саша и Надя каждое воскресенье ходили к знакомому старцу, отцу Никифору. Путь был не близкий – 12 километров.
    Взрослея, она мечтала только о чётках и монашеском уединении. Но попасть в монастырь тогда было не легче, чем в космос. Путь к мантии начался с... плодоовощной базы. О выборе профессии она не думала, поэтому и работать устроилась, куда взяли. Жили с сестрой и подружкой в общежитии, в выходные и праздники ходили молиться в монастырь. К недоумению окружающих, красивые девушки пошили себе скромные одинаковые платьица, почти до пят. Соседки-девчонки бегали на танцы, говорили о замужестве. У них о жизни в миру даже мысли не было. И наконец, Саше повезло – знакомая игуменья приняла её во Флоровский монастырь. Пришлось ещё какое-то время работать почтальоном и сортировщицей. Но главное – она была в монастыре, в долгожданном подряснике, с чёточками!
    Казалось бы – вот оно, счастье. Но тяжёлая болезнь на год увела её из обители. Молитвы батюшки и помощь врачей поставили Сашу на ноги. Как поправилась, приняла мантию, и, словно в награду за страдания, ей случилось отправиться в Иерусалим. На святой земле пришло ни с чем не сравнимое ощущение родного дома. Сбылось даже больше того, о чём мечталось в юности. Но через 7 лет из Горненского монастыря пришлось уезжать.
    «Я плакала и скорбела, прощаясь с монастырём, – так мне там было хорошо. И когда мы приехали в Покров­ский монастырь, первое время все плакали по Иерусалиму. Монашеские послушания у меня в ту пору были разные – швея, просфорница. Но главное – регент. Народа ходило много – всегда полный храм. Понемногу жизнь вошла в свою колею. А через 6 лет Владыка Платон забрал меня в Толгу».
    Так после отлаженной монашеской жизни в Иерусалиме и в Покровском монастыре Черкасской епархии монахиня Варвара оказалась на развалинах древнейшей русской обители.
    «Первое время некому было даже петь – человек пятнадцать мирских пели в один голос. Потом пришли мать Мария и мать Илария. Богоматерь нас втроём собрала. Кругом была разруха, но это меня не страшило. Я и прежде, где служила, всегда сама делала ремонт. В Иерусалиме мы с сёстрами жили в маленьких домиках, так приходилось и крышу крыть, и красить. Но здесь своими силами управиться было невозможно. Первые строители приехали из Данилова монастыря, они начали реставрацию Спасского храма и корпуса. Везде было страшно, а в Никольском корпусе, где мы жили, ещё и сыро. Жили мы одной семьёй, в общей комнате – десять кроватей. Но такая благодать обнимала душу! Это нас Божия Матерь утешала.
    В грязной физической работе, которой, казалось, не будет конца, матушка Варвара участвовала не советом, а руками. Но важнее молитвы для неё и тогда ничего не было. Первые насельницы быстро поняли, какую силу имеет её молитва. Машина ли застрянет в луже, корова ли начнёт телиться – бегут к матушке, просят её молитв.
    Вспоминая первые годы жизни в Толге, матушка Варвара словно светлеет лицом – счастливое время. О необъяснимой радости тех лет говорят и монахини обители. Кругом разруха, жить негде, есть нечего, а в душе – праздник. Понять это несоответствие помогают русские старцы: в трудностях, которые приходится преодолевать монаху, да и любому православному, Господь находится ближе к человеку, чем в обыденной жизни. Его незримое присутствие наполняет душу благодатью, которую ни с чем не спутаешь и ни на что не променяешь.
    Мудрые толкования и советы старцев издавна были и фундаментом, и стенами духовного здания русского монастыря. И хотя живая традиция старчества в Толге была прервана, её носителем для возрождающейся жен­ской обители стал архимандрит Павел (Груздев). Без его благословения матушка не начинала ни одного дела. Сёстры вспоминают, как искренне отец Павел любил матушку и, увидев её, всегда шутливо восклицал: «Ваше высокопреподобие, старинная игуменья»! Этим неслучайным выражением – «старинная игуменья» – он ставил её, как равную, в ряд игуменов преж­ней Толги, которые были великими подвижниками Церкви. Звание «старинная игуменья», полученное от отца Павла, матушка ценит превыше всех своих наград.
    Сёстры любят свою матушку за строгость и доброту, взыскательность и милостивость. Именно такие свой­ства должны быть в сердце матери, желающей воспитать доброе дитя. Сёстры для матушки никак не меньше, чем дочери. За каждую из них она отвечает перед Богом.
    Первые монахини называют матушку игуменьей игумений. Многие из них благодаря её наставничеству и твёрдой поддержке стали игуменьями открывшихся монастырей. Она помогает им не только духовно, но и хлебом насущным.
    Директора заводов и предприниматели, поражаясь её деловым способностям, видят в ней талантливого организатора. «Самым страшным директором» назвал матушку один ино­странный строитель-благодетель, не в полной мере владеющий русским языком. Это было признание её хозяй­ственной проницательности.
    Музейщики и реставраторы удивляются сочетанию в её характере настойчивости и дипломатичности. Сложнейший вопрос передачи из музея в монастырь Толгской иконы Божией Матери разрешился так, что все участники многолетнего спора остались в добрых отношениях. Она умеет слушать и слышать, смело принимать решения в спорных вопросах и даже «закрывать» собой в трудных обстоятельствах.
    Матушка обладает удивительным умением наставлять, не наставляя. Разговор с человеком ведёт так заинтересованно, словно сама нуждается в его советах. Спрашивает, спрашивает, и через её вопросы собеседник начинает яснее видеть суть своей проблемы.
    Матушкины рассказы о монастырской жизни – словно притчи, полны глубокого православного понимания бытия. Вот один из сюжетов.
    «Искушений в повседневных хлопотах много, успеть бы душу спасти. Где ходишь, там и «Господи, помилуй». Хоть один раз за день прослезиться о грехах своих и покаяться. Господь видит, что мы все в суете. В городе – мирская суета, у нас – святая суета. А спасаться надо. Всё придётся оставлять и уходить... Только с Господом и умирать не страшно, с Господом везде хорошо. Где ни бываешь, что ни делаешь, надо Бога призывать. Нам во всём помогает Матерь Божия. Мы только подумаем, а Она посылает людей, через которых проблемы наши разрешаются. Как же Она нам помогает!»
    Вот уже четверть века матушка Варвара держит огромное хозяйство монастыря в образцовом порядке. Куда ни войдёшь – в храм, трапезную, гостиницу, пекарню, мастерские – везде идеальная чистота. Общежитие установила по строгому уставу, усвоенному во время жизни в Горненском монастыре Иерусалима. «У монахини подружка – подушка» – предостерегает она инокинь от праздных разговоров. Своеволие пресекает, но иногда проявляет удивительное терпение, ожидая исполнения своего распоряжения.
    Достаточно представить себе весь круг её забот, чтобы понять – такая нагрузка выходит за грань человеческих возможностей. Но на вопрос, что всего тяжелее в игуменском по­слушании, матушка Варвара отвечает, не задумываясь: «Смирение». Одним словом «старинная игуменья» объяснила суть монашества – нет важнее и труднее работы, чем работа над соб­ственной душой.
    Великая игуменья современной России.

    Источник
  2. ин. Василисса
    4 минуты, которых так не хватает каждый вечер
     
    http://dl.dropbox.com/u/14810178/20121124%20211735%20%20Section%201.mp3
     
    «Толгская обитель — редкость. Благоговение к Царице Небесной запечатлевает, кажется, каждый шаг; кажется, слышишь голос: «Разуй сапоги». Эта величественная Волга как будто для Сей Царицы катит свои волны; этот златой храм как будто среди небес для Нее воздвигнут; эти огромные кедры, увенчанные царственными коронами, как будто Ее царственную возвещают славу, как будто от Её имени проповедуют: Бога бойтесь, Царя чтите...»
     

    Владыка Ириней (Нестерович)


  3. ин. Василисса
    Смерть есть не что иное, как сон. Для чего же ты сетуешь и рыдаешь? Как могут получить прощение те, которые столь безрассудно поступают, несмотря на то, что уже так много прошло времени от пришествия Христова, и воскресение мертвых сделалось несомненным? Мы не говорим тебе: переноси мужественно, потому что случившегося нельзя переменить; но говорим: переноси мужественно, потому что несомненно, что умерший воскреснет. Если кому должно плакать, то пусть плачет дьявол; пусть он скорбит и рыдает о том, что мы идем получить высочайшие блага.

    Поистине, - смерть есть тихое пристанище. Смотри, сколь многих бедствий исполнена настоящая жизнь; размысли, сколько раз сам ты проклинал ее. Жизнь наша чем долее продолжается, тем становится тягостнее. Ты уже в самом начале осужден на великие скорби, потому что сказано: в поте лица твоего снеси хлеб твой (Быт. III, 17); также: в мире скорбни будете (Иоан. XVI, 33). Но о будущей жизни не сказано ничего подобного; совершенно напротив, о ней говорится: отбеже болезнь, печаль и воздыхание (Ис. XXXV, 10). Там чертог духовный, светлые светильники и жизнь небесная.Итак, для чего же ты срамишь умершего? Для чего других заставляешь бояться и трепетать смерти? Оттого, что он удалился в пристань, ты подвергаешь себя буре. В самом деле, как станем мы говорить другому о бессмертии, как можем уверить в этом язычника, когда сами более его боимся и трепещем смерти? Многие из эллинов, не смотря на то, что не имели никакого понятия о бессмертии, по смерти детей своих украшали себя венцами, облекались в белые одежды, чтобы приобресть настоящую славу; а ты и для будущей славы не перестаешь уподобляться женам и плакать.
    Помышляй не о том, что он уже никогда не возвратится в дом твой, но что и ты сам скоро переселишься к нему; не о том думай, что умерший не возвратится сюда, но - и что все видимое нами не пребудет всегда одинаковым, а примет другой вид. И небо, и земля, и море, все изменится; и тогда-то ты получишь сына своего с большею славою! И если он отошел отсюда грешником, то чрез смерть у него отнята возможность продолжать зло; ведь если бы Бог видел, что он переменит образ своей жизни, то не восхитил бы его прежде покаяния. Если же он скончался праведником, то приобрел блага, которых никогда не потеряет. Отсюда ясно, что слезы твои происходят не от сильной любви, но от безрассудной страсти. Если ты любишь умершего, то тебе надлежит радоваться и веселиться, что он освободился от настоящих зол. Скажи мне: что случилось в мире особенного, необыкновенного и нового, чего прежде не было? Не видишь ли ты каждый день повторение одних и тех же перемен? За днем следует ночь, за ночью день; после зимы наступает лето, за летом следует зима, - и более ничего; перемены эти всегда одни и те же, - одни бедствия увеличиваются и возникают вновь. Итак, ужели ты желаешь, чтобы твой сын постоянно испытывал эти бедствия, - чтобы он, пребывая здесь, подвергался болезням, скорбям, страшился, трепетал и - одни бедствия претерпевал, а других опасался? Ты, ведь, не можешь сказать того, чтобы, плавая по этому пространному морю, он мог быть свободным от скорбей, забот и других подобных бедствий. Кроме того, помысли и о том, что ты его родила не бессмертным, и что если бы он не теперь умер, то подвергся бы этой участи несколько позже. Если познаешь, какова жизнь настоящая и какова будущая, и что блага жизни настоящей - паутина и тень, а блага будущей непреходящи и бесконечны, то уже не потребуешь других убеждений.
     

    Свт. Иоанн Златоуст



    Толкование на Евангелие от Матфея



    Беседа ХXXI


  4. ин. Василисса
    Оскудение живой сердечной веры в Бога у современных людей происходит еще и от того, что современные люди совершенно отвыкли усматривать Бога в мире, в действиях Его Промысла, и через это потеряли под своими ногами всякую твердую жизненную опору. Мир им представляется каким-то случайным, хаотическим и бесцельным бытием, как будто никем не управляемым, не имеющим единого руководящего центра, какой-то беспредельной пустыней, в которой, неизвестно почему и для чего, вертятся мириады миров, как песчинки в африканской пустыне. Точно так же не видят они никакого разумного смысла и плана и никакой цели в существовании человеческого рода и в его истории. Те пути Божии в истории человечества, которые раскрывает нам Библия, - подготовление человечества после грехопадения к пришествию Спасителя мира, искупительный подвиг Сына Божия, существование в человечестве Христовой Церкви как благодатной хранительницы христианского учения и христианской жизни, будущее всеобщее воскресение и всеобщий суд - все это совершенно уходит из внимания и сознания современных людей, оставляя в них какую-то безнадежную и безысходную пустоту. От этого исчезает спокойная уверенность в смысле жизни и внутренний мир сердца. От этого рождается чувство всегдашнего одиночества, сиротливости и даже тоски. Не к кому приютиться, не у кого искать помощи, ободрения, подкрепления, защиты - всего того, в чем так нуждается каждый человек и что доступно только верующему сердцу. Такое состояние современных людей, затерявшихся и растерявшихся в пустыне мира, в конце концов, становится поистине ужасным и невыносимым.


    Что такое молитва Иисусова по преданию Православной Церкви. Беседы инока-старца с мирским иереем, вызванные "Сборником о молитве Иисусовой"


  5. ин. Василисса
    Приди Ты, которого возлюбила и любит несчастная душа моя.
    Приди один к одному, потому что я один, как Ты видишь.
    Приди, отделивший меня от всех и сделавший на земле одиноким.
    Приди, сам соделавшийся желанием во мне и сделавший, чтобы я желал Тебя, совершенно неприступного.
    Приди, дыхание и жизнь моя.
    Приди, утешение смиренной души моей.
    Приди, радость и слава и беспрестанное блаженство мое.

    Благодарю Тебя, что Ты, сущий над всеми Бог, сделался единым духом со мною неслитно, непреложно, неизменно, и Сам стал для меня всем во всем: пищей неизреченной, совершенно даром доставляемой, постоянно преизливающейся в устах души моей и обильно текущей в источнике сердца моего, одеянием блистающим и попаляющим демонов, очищением, омывающим меня непрестанными и святыми слезами, которые присутствие Твое дарует тем, к кому Ты приходишь.Благодарю Тебя, что Ты сделался для меня днем невечерним и солнцем незаходимым - Ты, не имеющий, где сокрыться, и все вместе наполняющий славою Твоею. Ведь Ты никогда ни от кого не скрывался, но мы, не желая прийти к Тебе, сами скрываемся от Тебя. Да и где Ты сокроешься, нигде не имеющий места упокоения Твоего? или зачем бы Ты скрылся, никого решительно не отвращающийся, никем не гнушающийся?
    Останься, Владыка, и не оставь меня одного, чтобы враги мои, всегда ищущие поглотить душу мою, придя и найдя Тебя пребывающим во мне, совершенно убежали и не укрепились против меня, увидев Тебя, крепчайшего всех, упокоевающимся внутри, в доме смиренной души моей.
    О, Владыка, как вспомнил Ты меня, когда я был в мире, и не знавшего Тебя Сам избрал меня, отделив от мира и пред лицом славы Твоей поставив, так и ныне обитанием Твоим во мне соблюди меня всегда внутри стоящим и неподвижным. Чтобы, непрерывно созерцая Тебя, я, мертвый, жил и, имея Тебя, я, всегда бедный, был богат и богаче всех царей и, вкушая и пия Тебя и ежечасно облекаясь в Тебя, я ныне и в будущем наслаждался неизреченными благами.
     

    преп. Симеон Новый Богослов


  6. ин. Василисса
    Паче всего возлюби молчание, потому что приближает тебя к плоду; язык же немощен изобразить оное. Сперва будем принуждать себя к молчанию, и тогда от молчания родится для нас нечто, приводящее к самому молчанию. Если же начнешь сим житием, то не умею и сказать, сколько света воссияет тебе отсюда. От упражнения в сем делании со временем рождается какое-то удовольствие и насильно ведет тело к тому, чтобы пребывать в безмолвии. И множество слез рождается у нас в сем житии, и в чудном созерцании сердце раздельно ощущает в них что-то, в иное время с трудом, а в иное с удивлением; потому что сердце умаляется, делается подобно младенцу; и как скоро начнет молитву, льются слезы. Велик тот человек, который терпением членов своих приобрел внутренно в душе своей чудный сей навык. Когда на одну сторону положишь все дела жития сего, а на другую молчание, тогда найдешь, что оно перевешивает на весах.
    Когда приближаешься к постеле своей, скажи ей: "В эту ночь, может быть, ты будешь мне гробом, постеля, и не знаю, не придет ли на меня в эту ночь, вместо сна временного, вечный, будущий сон". Поэтому, пока есть у тебя ноги, иди вослед делания, прежде нежели связан ты узами, которых невозможно уже будет разрешить. Пока есть у тебя персты, распни себя в молитве, прежде нежели пришла смерть. Пока есть у тебя глаза, наполняй их слезами, прежде нежели покрыты они прахом.
    Кто любит собеседование со Христом, тот любит быть уединенным. А кто любит оставаться со многими, тот друг мира сего. Если любишь покаяние, возлюби и безмолвие. Ибо вне безмолвия покаяние не достигает совершенства. И если кто будет противоречить сему, не входи с ним в состязание. Если любишь безмолвие - матерь покаяния, то с удовольствием возлюби и малый телесный вред, и укоризны, и обиды, какие польются на тебя за безмолвие. Без этого предуготовления не возможешь жить в безмолвии свободно и невозмутимо. Если же будешь пренебрегать сказанным, то соделаешься причастником безмолвия, по воле Божией, и пребудешь на безмолвии, сколько благоугодно будет Богу. Приверженность к безмолвию есть непрестанное ожидание смерти. Кто без сего помышления вступает в безмолвие, тот не может понести того, что всеми мерами должны мы терпеть и сносить.
    Восчувствовавший грехи свои выше того, кто молитвою своею воскрешает мертвых, когда обитель его будет среди многолюдства. Кто один час провел воздыхая о душе своей, тот выше доставляющего пользу целому миру своим лицезрением. Кто сподобился увидеть самого себя, тот выше сподобившегося видеть Ангелов. Ибо последний входит в общение очами телесными, а первый очами душевными. Кто последует Христу в уединенном плаче, тот лучше похваляющегося собою в собраниях.
    Впрочем, будем мы, братия, любить безмолвие, пока мир не умерщвлен в сердцах наших. Будем всегда памятовать о смерти, и в сем помышлении приближаться к Богу сердцем своим, и пренебрегать суеты мира, и презренными соделаются в глазах наших мирские удовольствия, с приятностию в болезненном теле претерпим всегдашнюю праздность безмолвия, чтобы сподобиться наслаждения с теми, которые в вертепах и пропастях земных (Евр.11:38) чают славного откровения Господа нашего с Небеси.

    Преп. Исаак Сирин



    Слова подвижнические


  7. ин. Василисса
    Скажи мне, Господи, путь воньже пойду,



    яко к Тебе взях душу мою. (Пс. 142:8)


     
    2 августа
    Грусть от того, что первое лето проведу не в Оптиной сменилась каким-то внутренним ликованием. Ведь еду к батюшке родному Игнатию и буду у него под присмотром целых 10 дней! Слава Тебе, Господи!
     
    4 августа (1й день в Толге)
    Удивительная красота! С каждым приездом Толга становится все красивее и красивее. В этот раз вся усыпана цветами и эта красота не может оставить равнодушным даже такого нелюбителя цветов как я.
    Мощи Свт. Игнатия теперь в летнем Введенском соборе и все службы проходят там же.
     
    5 августа
    "Бог никогда не забывает труда веры и любви, и только сам ты не предавайся произвольно в руки падения своего, и Он найдет путь к сердцу твоему, чтоб отрезвить его и опять зажечь в нем огнь ревности о святости и чистоте. И падшие восстают. Остаются в падении только те, которые не хотят встать". (Древние иноческие уставы)
     
    6 августа
    Несколько лет назад группа паломников совершала паломничество по святым местам и вдруг все увидели в небе Божию Матерь, Которая простирала Свой Покров над каким-то монастырем. Они направились туда, этим местом оказалась Толга. Когда их встретили сестры монастыря, вся группа плакала. Сестры спросили, что случилось. Паломники ответили: "Мы видели Божию Матерь, Она держит над вашим монастырем Свой Покров".
    Сегодня была на монашеском правиле. Какая красота и счастье! В мыслях были только слова преп. Варсонофия Оптинского: "Монашество есть блаженство, которое только возможно для человека на земле. Выше этого блаженства нет ничего!" Тогда я поняла, что ради этого стоит нести все труды, лишения, скорби, которые выпадают на долю каждого в монастыре. Стало легко и благодатно! Слава Тебе, Господи!
     
    8 августа (Самый незабываемый день)
    Милостью Божией меня сегодня поставили читать Неусыпаемую Псалтирь. До сих пор не могу объять происшедшее и передать радость, которая меня охватила, когда я узнала, куда меня благословила м. Благочинная -- м. Николая. Два часа в одиночестве, в храме, тишина, только псалмы Давида и кажется, нескончаемые списки имен... Спаси их всех, Господи!
    С 10ти утра перебирали помидоры. Трудились всем монастырем, начиная от м. Николаи и заканчивая паломниками. Казалось, эти помидоры не кончатся никогда, но, слава Богу, закончили в начале шестого, а сестры еще остались их закручивать. Закручивали до 23.30, в итоге получилось 670 трехлитровых банок. До этого для монастыря максимумом было 400 ))
     
    9 августа (Самый незабываемый день - 2)
    "Яко возвеличися до небес милость Твоя" (Пс. 56:11)
    Сегодня у нас совершал литургию митрополит Ярославский и Ростовский Пантелеимон. Моя первая архиерейская служба и она в Толге.
    На литургии ко мне подошла м. Николая и сказала, чтобы сегодня я вместе со всеми сестрами шла в трапезную, и что она меня переселяет в монастырь. Дивны дела Твоя, Господи!
    Когда я шла вместе с сестрами на обед под колокольный звон, мне все вспоминалась Оптина и я около Преображенского храма, любуюсь Чином о панагии. И тогда так хотелось быть причастником всей этой красоты, так же идти под колокольный звон... И вот, все благие желания исполняет Господь!
    Ликование и радость во время обеда невозможно передать. На обеде был Владыка, Матушка Игуменья и множество монашествующих и мирских отцов. Каждые десять минут Владыке все пели "Многая лета". Я никак не могла поверить, что я здесь вместе со всеми и все думала, кто же так ходатайствует тут за меня? А потом поняла - Свт. Игнатий - меня тут знает только он.
    22:30
    Я переехала в монастырь, живу по соседству со своей самой-самой любимой матушкой, м. N., с которой еще с весны мечтала познакомиться. Вот и борись тут с фанатизмом и пристрастием к человеку больше, чем к Творцу. )) м. N. меня заселила, распрашивала об учебе, работе, а я стояла и чуть не пищала от радости, что теперь я не только знакома с ней, но и живу напротив!
    "Блаженна сестра, для которой нет никого и ничего дороже, любимее, прекраснее, вожделеннее Жениха Христа, ибо таковая внидет в Чертог Небесный, на брак вечный" (свящ. Серафим Звездинский) Надо помнить об этом!
    Никак не могу в полной мере осознать и охватить все, что произошло за день. Влмч. Пантелеимоне, моли Бога о нас!
     
    10 августа
    Сегодня звонила в колокола к службе.
    "Господи, гласом звона сего священного, всякое стремление к ленности от сердец наших отжени. И спешно нас на молитву и всякое дело благое, силою Своею сотвори. Аминь."
     
    11 августа
    Сегодня впервые поделилась своими смущениями и сомнениями с м. N.. Удивительный человечек!
    Сказала мне не смущаться и молиться так, как молился кто-то из Св. Отцов. Точно не помню, но приблизительно так: "Господи, научи меня делать то, что Ты хочешь, говорить то, что Ты хочешь, думать то, что Ты хочешь, чувствовать так, как Ты хочешь".
    Еще понравилось, как она сказала, что нет выше счастья, чем когда ты пребываешь в Боге и Он в тебе. Помоги ей, Господи!
    Смотрю на нее и любуюсь, как же красиво монашеское облачение. Вот красота монашества видна уже здесь, на земле, да и то только внешняя красота. Какова же красота внутренняя, которая в полной мере откроется на Небесах?!
     
    12 августа
    Заметила, как медленно по сравнению с Оптиной здесь течет время. В Оптиной, как говорил преп. Варсонофий пять лет проживешь, а кажется только вчера приехал, и у меня всегда там было такое ощущение. А тут один день как неделя и кажется, что я за эти 8 дней прожила уже целую жизнь.
    Интересна постоянная связь Оптиной и Толги. В первый день послушания пришла в сестринскую трапезную и увидела удивительно красивую фотографию какого-то монастыря, смотрю, да это же Оптина!
    На дверях моей новой кельи висит молитва Оптинских старцев с их портретами. А вчера решила посмотреть православный календарь за 1990г., которцый лежит у меня в келье, открываю на последней странице и там дореволюционная фотография Оптиной, а с обратной стороны фотография Толги. Подумалось, что именно старцы Оптинские и новомученики показали мне дорогу сюда, в Толгу.
     
    14 августа
    "Душою моею я стремился к Тебе ночью, и духом моим я буду искать Тебя во внутренности моей с раннего утра". (Ис. 26:9)
     
    15 августа
    Сегодня я должна была быть в Калуге, а завтра в Оптиной, а осталась здесь. Слава Тебе, Господи!
    Наверно за мое решение остаться и пропустить свой сегодняшний поезд Пресв. Богородица подарила мне молитвенное утро))
    Меня разбудила м. N. и сказала, что м. Николая просит меня почитать акафист перед Толгской иконой Богородицы, сменить дежурившую у иконы сестру. Не успела я дочитать акафист, как меня отправили читать Неусыпаемую Псалтирь. Слава Богу за все!
    Все эти дни не покидает чувство, что я как блудный сын скиталась где-то и вот вернулась домой.
     
    16 августа
    Сегодня была на послушании с 9.30 до 20.00 без перерыва. С сестрами даже не попали на службу. Радость от того, что тружусь теперь наравне с сестрами и меня не отпускают раньше как остальных паломников затмевает всю усталость и печаль от того, что пропущена служба. Еще попаду на монашеское правило, которое уже скоро начнется. Слава Тебе, Господи, за каждый день, проведенный мною в Толге! За каждую секундочку!
    Милостью Божией сегодня на полтора часа сняли с послушания и поставили читать Неусыпаемую Псалтирь. Столько милостей!! Очень отрадно было увидеть среди тысяч имен в списках об упокоении родные оптинские имена: уб. иером. Василия, уб. инока Трофима, уб. инока Ферапонта.
    После правила Матушка Игуменья сказала, что у всех всегда надо просить прощения и первая сделала земной поклон, испросив у нас прощения. Мы упали вслед за ней. Как же тут мирно и благодатно!
     
    17 августа
    Предпоследний день послушания в Толге.
    Даже не знаю, что я буду делать без нее в миру и что мне сможет заменить эти храмы, эту красоту, этих уже таких родных сестер. Как бы не была приветлива и любима мною Оптина, но там никогда не почувствуешь себя частью монашеской жизни, не прикоснешься к ее тайне. В Толге я обрела свое тихое пристанище, я чувствую себя частью этой земли, как будто я всегда была здесь, но по каким-то, одному Богу известным причинам, меня переселили на время в другое место и вот после долгих скитаний я вернулась. Моя родная Толга, что может заменить мне тебя?
     
    18 августа
    В день своего приезда в Толгу я мечтала стоять на службе у мощей свт. Игнатия, но там сторона сестер и стоять с ними было не очень удобно. Поэтому я выбрала свое любимое место в любом храме - у дверей, а потом, когда меня причислили к сестрам уже не хотела его менять. Сегодня свт. Игнатий послал мне еще одно утешение.
    Я стояла как обычно у дверей и ко мне подошла м. Николая, спросила, почему я тут стою, а не с сестрами. Я сказала, что мне и тут хорошо. Она ответила: "Пойдем, я тебя к свт. Игнатию поставлю". Я чуть не побежала впереди нее ))) И ведь не говорила ей о том, что я здесь именно из-за Святителя оказалась, откуда она узнала, чем меня можно уговорить? ))
    Всю службу простояла рядом с родным Святителем, а в конце службы посмотрела на иконостас и увидела, что м. Николая поставила меня прям напротив иконы Преображения Господня. Величай душе моя, на Фаворе преобразившегося Господа!
     
    19 августа
    Мое третье Причастие в Толге.
    Впервые сегодня шла с сестрами в трапезную после литургии и не хотелось сбежать. Появилось ощущение, что так и надо, что все это уже мое, что я тут и должна быть.
    Моя м. N. подарила мне подарки на память, одно из величайших утешений для меня в праздник Преображения!
    После обеда м. Николая попросила отнести в игуменскую цветы и фрукты. В игуменской встретили Матушку Игуменью, м. Николая сказала ей, что я уезжаю. Матушка ответила: "Ой, как жалко", и неожиданно обняла и поцеловала меня, а затем сказала - "Какое же это счастье, и выше этого счастья наверно ничего нет на земле, когда в таком молодом возрасте Матерь Божия призывает к Себе. А то если поженятся, нагрешат, а потом в монастырь, грехов-то уже больше, да еще каких, а слезок-то у нас нет, чтобы их оплакать..." Еще одно величайшеее утешение на Праздник! И Матушка права, за эти дни я действительно прожила какую-то особую, отдельную жизнь, которая началась в паломнической гостинице, а закончилась в монашеской келье. И такой счастливой, какой я была здесь, я себя не помню.
    Думала, что очень сложно будет уезжать, как из Оптиной: слезы, грусть.. Да и Толга-то стала гораздо роднее Оптиной. И вот настал сегодняшний день, я уехала и никакой грусти, никаких слез, такая легкость и радость на душе, как будто на самом деле я осталась там и сейчас я там, иду с монашеского правила.
    Это стихотворение я услышала в этот раз в Толге, оно очень поразило меня, заканчиваю свою летопись им:
     
    Монах есть тот, кто миру непричастен,
    Кто говорит всегда с одним лишь Богом,
    Кто, видя Бога, сам бывает видим,
    Любя Его, он Им любим бывает
    И, светом становясь, всегда сияет.
    Монаха хвалят — всё равно он нищий,
    В дом приглашают — всё равно он странник.
    О дивное, немыслимое чудо!
    Среди богатств безмерных — я нуждаюсь,
    Владея многим — остаюсь я беден,
    Среди обилья вод — томлюсь я жаждой.
    Кто даст мне то, что я уже имею?
    И где найду Того, Кого я вижу?
    Как удержу Того, Кто в сердце дышит,
    Но вне всего, Незримый, пребывает?
    Име́яй уши слы́шати — да слышит,
    Словам безумца с трепетом внимая!
    (прп. Симеон Новый Богослов)
     
    Фото
  8. ин. Василисса
    Она удивительная! В первом своем рассказе про послушание в Толге уже писала, что влюбилась в Матушку с первого взгляда, в этот раз она для меня стала родным человеком.
    В Толге все сестры называют друг друга - мать Иустина, мать Мастридия и т.д. и только Матушка Игуменья для всех - Матушка, потому что она действительно как мамочка для сестер.
    Игуменство ей предсказал Лаврентий Черниговский. Когда еще в детстве Матушка шла в храм со своей сестрой, он сказал столпившемуся в храме народу: "Расступитесь, игуменьи идут". Так и случилось, обе сестры стали игуменьями, а Матушка Варвара первой игуменьей первого женского монастыря России после советских времен.
    Ее запрет для всех сестер заводить между друг другом дружбу, кажется, неведомым образом распространяется и на паломников и если самому не искать близких отношений с кем-либо, то, слава Богу, врядли там можно с кем-то близко сойтись. И спаси ее Господи за это, потому что, на мой взгляд, в монастыре лучше всего одному...
    Столько в ней детской простоты и доброты, что я удивлялась каждый день, что такие люди и настоятели есть. Когда мы шли в трапезную во время приезда Владыки, Матушка встречала всех у дверей, а м. Николая рассаживала всех в зале. И Матушка по-детски улыбаясь кричит м. Николае: "Мать Николая, мать Николая, я на дверях". У всех сестер, которые проходили в этот момент мимо нее, на лицах появилась улыбка)))
    Как-то после правила мы шли домой и впереди шли сестры и пели, Матушка услышала и спросила: "Сестры, что вы там поете?" Сестры ответили, что это тропарь Тихвинской иконе Божией Матери. Матушка улыбнулась: "Да, хороший, а я больше всего люблю, - и Матушка запела, - Радуйся, Обрадованная, по Успении Твоем нас не оставляющая". Лица всех, присутствовавших при этом сестер, снова озарила улыбка. Матушка очень часто вспоминает эти любимые ею строки, помнится как-то пела их и на общем завтраке...
    А как-то вечером она пришла в игуменский, я в тот момент мыла там посуду, села за стол и кричит: "Успокоительное!" Ее келейница заволновалась, спросила у м. Николаи, какое успокоительное нужно. М. Николая улыбнулась и ответила: "Да Матушка чай наш монастырский имеет ввиду" )))) Чай на травах и называется успокаивающим))
    Очень не хватает мне теперь ее улыбки, добрых глаз и ее слов всем сестрам на сон грядущий, которые она говорит обычно после правила...
  9. ин. Василисса
    Эх, князь...
     


     
    Скажите, неужели в самом деле? Неужели можно быть несчастным? Ну вот, что такое мое горе и моя беда, если я в силах быть счастливым? Как можно пройти мимо дерева и не быть счастливым, что ты видишь его? А говорить с человеком и не быть счастливым, что ты любишь его! ..а сколько вещей на свете, на свете таких прекрасных, что... Посмотрите на ребенка, посмотрите на Божию зарю, посмотрите на травку, как она растет, посмотрите в глаза, которые на вас смотрят и так вас любят...
     

    Ф.М. Достоевский "Идиот"


  10. ин. Василисса
    Когда художник хочет изобразить кистью лицо человека, тогда требуется, чтобы изображаемый человек смотрел прямо на живописца, чтобы тот мог уловить черты его лица. Так и ищущая спасения душа смотрит прямо на своего Небесного Живописца Господа, и Он написует в сердце человека Свой Божественный образ. А как видеть нужно Господа? Господа видеть - значит направлять свою жизнь по заповедям Евангелия и, смотря на земную жизнь Господа, направлять и свою жизнь вслед Его. Господь был и смирен, и кроток, и человеколюбив, и милосерд к грешникам; так нужно и нам, по возможности, исправлять свои греховные навыки и быть готовыми для изображения и в наших сердцах Его Божественного образа.
    Когда упадет на наше платье искра огня, тогда мы, увидя ее, мгновенно стараемся стряхнуть ее с себя: так нужно делать и с помыслами. Как скоро они приразятся душе, так скоро их стараться отражать молитвою Иисусовою; а если монах примет их и начнет беседовать с ними, и ими усладиться, то они могут попалить все душевное делание его, как искра огня может сделать пожар и попалить вещественное имение человека.
    Тогда человек научится видеть свои грехи и душевные страсти, когда затворит свои чувственные окна. Не станет смотреть на то, что ему не нужно, не слушать, что ему не следует слышать; а тем более нужно держать язык, если хочется что-нибудь передать другим слышанное или виденное - не говори и не суди ближнего. Когда будем следить за всеми своими поступками, делами, словами, и будем стараться обуздывать язык, только тогда возможно познать свое сердце и грехи. Как же возможно познать свои душевные страсти, когда мы даже чувственные страсти и грехи не умеем и не стараемся познавать? Не умеем снести от ближнего ни одного обидного слова, а стараемся ему воздать таким же. Все это от невоздержания языка и слуха: и осуждение, и ссоры, и насмешки.
    Нужно приучать себя к подвигам. Пост противится чувству вкуса, потому что этим чувством повреждается сердечная чистота, восстают плотские страсти, отяжелевает ум от вкуса, и много других страстей от этого же чувства. Когда научимся держать глаза, тогда не будем впадать так часто в осуждение, сохранимся от соблазна на ближних, от зависти. Зрение - такое чувство, которое приносит в сердце много греха и дурных чувствований. Тогда душа сама поймет, какой ей нужен подвиг для обуздания своих страстей, когда будет беречь свои внешние чувства, эти окна души, которыми входит в сердце грех. Всякими телесными подвигами как будто не удовлетворяется душа, хотя кто и много подвизается, часто нападает на него уныние и скорбь. Отчего? Оттого, что человек не видит плода от подвигов, хотя он и есть, этот плод. Какой же? Обуздание и покорение своих внешних чувств. Вот плод подвигов телесных.

    Слова к новопостриженной инокине



    игумения Арсения


  11. ин. Василисса
    Уже начиная с XVIII века отечественные исследователи наше­го прошлого по какой-то необъяснимой причине предпочитали уравнивать исторические достижения соборной русской духовно­сти и державной российской государственности с теми естествен­ными жизненными искушениями, которые являются неизменными спутниками грешного земного бытия как в судьбе отдельного че­ловека, так и в бытии целых народов и государств. Более того, с течением времени высший, промыслительный смысл человеческо­го предназначения и вовсе стерся в "прогрессивных" умах наших ученых мужей, в результате чего каждый стал кромсать прошлое России вкривь и вкось, как только ему заблагорассудится, при све­те своего убогого "здравого смысла" и набиравших силу материа­листических, богоборческих социальных теорий.
    ... в трудах Карамзина мож­но найти столь произвольные и яркие эмоциональные обобщения русской старины, что, собранные воедино, они рисуют Россию едва ли не как "ад земной", кипящий беззакониями, жестокостями и по­роками. Преемники же Карамзина — Соловьев, Забелин, Косто­маров, Ключевский и другие — при всей разнице их личных науч­ных позиций и политических симпатий, значительно усилили этот порочный методологический принцип в своих исследованиях.

    Читая их рассуждения о переломных, судьбоносных периодах русской истории, знакомясь с теми выводами, которые они дела­ют из этих трагических и одновременно героических событий (будь то Смута, Раскол или эпоха Иоанна Грозного), неизбежно впада­ешь в плен мучительного сердечного недоумения: что же такое Россия? Проникаясь порой доверием к столь авторитетным выво­дам и оценкам, разум беспристрастного читателя оказывается пе­ред неразрешимым противоречием между величественными резуль­татами исторического бытия Руси и ее беспросветной "отсталос­тью", столь безоговорочно признаваемой и так ярко описываемой на страницах многотомных исследований и монографий.И в самом деле: как же русский народ, столь склонный к анархии и произволу, столь ле­нивый, косный и непредприимчивый, столь равнодушный к лич­ной свободе и правовым нормам общежития, — сумел построить величайшую в мире Державу, не только первую по величине зани­маемой территории и составу вошедших в нее племен, но и самую устойчивую исторически, вот уже пять столетий подряд являющу­юся "гармонизатором" огромного евразийского геополитическо­го региона?
    Как этот невежественный народ сумел создать богатейшую куль­туру, плодами которой — в области литературы и философии, живописи, поэзии и архитерктуры — до сих пор питается одрях­левший и изверившийся Запад? Как умудрился русский человек одолеть страшную духовную заразу интернационального коммунизма, который не только не смог разрушить российскую государ­ственность, но — вопреки собственной природе — оказался вовле­ченным в державное строительство Империи, поставившей под свой контроль полмира и открыто претендовавшей на вторую по­ловину? Как, наконец, этот странный народ сумел сохранить Пра­вославную веру и святую Церковь, идеалы нестяжательства и ми­лосердия, мужества, смирения и жертвенности — несмотря на страшнейшую богоборческую тиранию, перед ужасами которой блекнут даже языческие гонения римских кесарей на первых хрис­тиан?
    Как Святая Русь, подножие Престола Господня и земной удел Матери Божией, может одновременно, в одном и том же месте со­существовать с вертепом разбойников и лихоимцев, с игралищем властных самодуров (а именно такой представляется Россия со стра­ниц многочисленных "Историй..." и "Курсов лекций...")?
    Ни ум, ни сердце не находят выхода из этого страшного проти­воречия на путях рационализма и материалистического понима­ния истории. Для его разрешения необходим исход в иное, духов­ное разумение жизни, хранимое Священным Писанием, святооте­ческим преданием и всей апостольской полнотой церковного вероучения...
     

    митр. Иоанн Снычев "Русская симфония"


  12. ин. Василисса
    "Что меня мучило тогда?.. Мучило, что всему этому я - чужой. Что же это за пир, что же это за всегдашний великий праздник, которому нет конца и к которому тянет меня давно, всегда с самого детства и к которому я никак не мог пристать...
    Каждое утро восходит такое же светлое солнце; каждое утро на водопаде радуга; каждый вечер снеговая, самая высокая гора, там, вдали, на краю неба горит пурпурным пламенем; каждая «маленькая мушка», которая жужжит около меня в горячем солнечном луче во всем этом хоре участница: место знает свое, любит его и счастлива; каждая травка растет и счастлива!
    И у всего свой путь и все знают свой путь, с песнью отходят и с песнью приходят. Один я ничего не знаю, ничего не понимаю, ни людей, ни звуков, всему чужой...И - выкидыш..."

    Ф.М. Достоевский "Идиот"
  13. ин. Василисса
    В 1916 году Оптинский Старец Анатолий (Потапов) произнес пророческие слова: "Судьба царя — судьба России. Радоваться будет царь — радоваться будет Россия. Заплачет царь — заплачет Россия... Не будет царя — не будет и России".

    Николай родился 6 мая 1868 года в день Иова Многострадального. Трагическая судьба русского Императора символично отразилась в судьбе библейского страдальца Иова, который непродолжительное время лишился всего имущества и всех детей. Но он не взроптал на судьбу: «Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращаюсь. Господь дал, Господь взял, да будет имя Господне благословенно» (Иов.1,21).
    Цесаревича Николая сызмальства и весьма основательно готовил к служению Отечеству его Державный родитель. Николай нравственным и душевным складом был вполне достоин своего отца и Александр III однажды как-то сказал своему сыну: «Я скорее начну сомневаться в себе, чем в тебе». В морских путешествиях Цесаревич был ознакомлен с военно-морской службой и устройством военно-морских судов. Среди военных он отдыхал душой. «Я… страшно сроднился и полюбил службу; в особенности наших молодцов-солдат!» — писал в дневнике Николай.
    Русский Царь лично участвовал в военных манёврах русской армии. К тому же «он был неутомимый ездок, закатывал концы вёрст по 12 без передышки. Половина свиты… зачастую сильно отставала», — восхищался его неутомимостью военный министр Сухомлинов.
    В первый день Мировой войны 20 июля 1914 года Император Николай II обратился к высшим чинам Империи со словами: «Я здесь торжественно заявляю, что не заключу мира до тех пор, пока последний неприятельский воин не уйдёт с земли нашей». Этой клятве Николай II сохранял верность до конца. «Сначала сам Государь захотел стать во главе армии и уже избрал себе помощников… Но потом Совет Министров… убедил Государя отказаться от своего решения, и тогда только Великий Князь Николай Николаевич был назначен Верховным Главнокомандующим», — вспоминал протопресвитер русской армии Георгий Шавельский. Русское общество восприняло начало войны с воодушевлением. Шавельский утверждал: «Война сразу стала популярной, ибо Германия и Австрия подняли меч на Россию, заступившуюся за сербов. Русскому народу всегда были по сердцу освободительные войны».
    Для Императора психологически всё было гораздо сложнее: «Я никогда не переживал пытки, подобной этим мучительным дням, предшествовавшим войне», — приводит слова Николая II генерал Дитерихс.
    Царь был весьма волевой человек. Взять хотя бы свидетельство генерала В. Ф. Джунковского, товарища министра внутренних дел: «Когда настала война, Государь единоличным своим повелением запретил продажу вина, и Россия, по мановению Царя сразу стала трезвой державой». «Государь, вопреки всем мнениям и постановлению Совета Министров, присоединившегося к министру финансов, повелел прекратить продажу водки раз и навсегда, а министру финансов найти другой источник дохода». «Нельзя ставить в зависимость благосостояние казны от разорения духовных и хозяйственных сил множества моих верноподданных», — объяснял своё решение Николай II.
    Разве мог бы человек слабохарактерный отважиться в самые роковые для России месяцы войны встать во главе отступающей армии?! Русская армия в тот период одними штыками сдерживала сильнейший натиск германской, австро-венгерской и турецкой армий. Потери её в тот период были самыми большими за всю войну.
    Во всю раскручивался глобальный план «тёмных сил», мечтавших о мировом господстве. Но именно в этот момент Император Николай II принял решение стать во главе Армии. «Это было единственным выходом из создавшейся критической обстановке, — писал историк А. Керсновский. — (…) История часто видела монархов, становившихся во главе победоносных армий для лёгких лавров завершения победы. Но она никогда ещё не встречала венценосца, берущего на себя крест возглавить армию, казалось, безнадёжно разбитую, знающего заранее, что здесь его могут венчать не лавры, а только тернии». «Господи, помоги и вразуми меня», — написал в этот день в своём дневнике Николай II.
    Смена командования всколыхнула на подвиг русские войска. В первый же день, как стало известно, что сам Царь возглавил армию, наши войска на Юго-Западном фронте успешно атаковали противника. Генерал Иванов сообщал в Ставку: «Сегодня (25 августа 1915 г.) наша 11 армия (Щербачёва) в Галиции атаковала две германские дивизии… было взято свыше 150 офицеров и 7000 солдат, 30 орудий и много пулемётов». «И это случилось сейчас же после того, как наши войска узнали о том, что я взял на себя верховное командование. Это воистину Божья милость, и какая скорая», — писал Император. «Всегда уравновешенный Государь и был причиной резкого улучшения положения на фронте после смены Верховного Командования» — объяснял стабилизацию фронта историк Кобылин. Генерал Алексеев за спиной Царя-Главнокомандующего перестал нервничать, войска перестали отступать, фронт стабилизировался, тыл успокоился, оборонная промышленность стала наращивать выпуск необходимого количества артиллерийских снарядов. Одно из первых распоряжений Императора Николая II касалось наведения порядка на фронте, где он требовал «не останавливаться ни перед какими мерами для водворения строгой дисциплины в войсках».
    За 23-летний период царствования Николая II население России увеличилось на 62 миллиона человек, прирост его составлял в среднем 2,7 миллиона в год. Вот он самый истинный показатель качества государственной власти в России.
    Экономика России также развивалась бурно. Россия по темпам прироста промышленности выходила на первое место в мире. Прирост только железнодорожной сети во время царствования Николая II превосходил в 2 раза прирост её в советский период, составлял почти 2000 км/год. Для сравнения: БАМ длиной в 3000 км строился с применением самой современной техники почти 10 лет. Расходы же на образование и культуру в царствование последнего Русского Императора выросли в 8 раз, гораздо более, чем в Англии и Франции за тот же период.
    Николай II был порядочным, честным человеком. Эти качества отмечали и его политические противники. Даже экс-премьер России А. Ф. Керенский не мог не оценить его личных качеств: «…Этот человек (Николай II) трагической судьбы любил свою страну с беззаветной преданностью и не захотел покупать отсрочку капитуляцией перед кайзером. Думай Николай II больше о своём благополучии, чем о чести и достоинстве России, он бы наверняка нашёл путь к соглашению с кайзером. В 1915 г., когда России приходилось особенно трудно, немцы обратились к Царю с весьма выгодными предложениями, которые предусматривали передачу ему столь желаемых для России Дарданелл и Босфора. Царь даже не снизошёл до ответа». О его благородстве может свидетельствовать и другой факт (Из воспоминаний Джунковского): «В одном из госпиталей среди раненых было много пленных немцев и австрийцев, Государь обошёл и палаты, занятые ими, при этом… сказал врачу: «Надеюсь, что не делается никакого различия в содержании раненых, и мы не поступаем так, как наши противники».
    Николай II всем сердцем любил свой народ, и до возложения на себя обязанностей главнокомандующего, он непрестанно объезжал города и веси. «Государь объехал почти всю матушку Россию,— свидетельствовал генерал Джунковский, — везде, во всех городах наблюдался такой высокий искренний патриотический подъём, воспоминание о котором до сих пор вызывает в моей душе сильное волнение. Со стороны всего населения от верхов до низов, проявлено было столько бесконечной любви и преданности монарху, столько благоговения, что если бы кто в то время сказал, что через 2 года будет революция и династия Романовых будет свергнута, никто бы этому не поверил».
    В последнем обращении к Армии Николай Александрович напишет: «В последний раз обращаюсь к вам, горячо любимые мною войска. После отречения Моего за Себя и за Сына Моего от престола Российского власть передана Временному правительству… Да поможет ему Бог вести Россию по пути славы и благоденствия… Твёрдо верю, что не угасла в ваших сердцах беспредельная любовь к Нашей Великой Родине. Да благословит вас Господь Бог и да ведёт вас к победе Святой Великомученик и Победоносец Георгий». Этот прощальный приказ Николая II генерал Алексеев утаил от армии и позже горько раскаивался о том. Из воспоминаний генерала Лукомского: «Государь обратился к нам с призывом повиноваться Временному правительству и приложить все усилия к тому, чтобы война с Германией и Австро-Венгрией продолжалась до победного конца. Затем, пожелав всем всего лучшего и поцеловав генерала Алексеева, Государь стал всех обходить, останавливаясь и разговаривая с некоторыми. Напряжение было очень большое, некоторые не могли сдержаться и громко рыдали. У двух произошёл истерический припадок. Несколько человек во весь рост рухнули в обморок. …Один старик конвоец, стоявший близко от меня, сначала как-то странно застонал, затем у него начали капать из глаз крупные слёзы, а затем, вскрикнув, он, не сгибаясь в коленях, во весь свой большой рост упал навзничь на пол. Государь не выдержал; оборвал Свой обход, поклонился и, вытирая глаза, быстро вышел из зала».
    Генерал Воейков написал о своём Императоре Николае II: «…Личность Царя не была справедливо оценена его подданными… всю красоту его нравственного облика поймут только будущие поколения… Также поймут и оценят в будущем государя Николая II и все народы мира. Он пал жертвою натиска интернационалистов, встретивших единодушную поддержку со стороны чужестранцев: всем им было на руку падение великой России на пути к её расцвету и прогрессу под скипетром «Белого царя».
     

    Сергей ПОРОХИН,


    полковник запаса,
    кандидат философских наук
  14. ин. Василисса
    Если бы я умел, я изобразил бы это на холсте, выразил в музыке. Показал бы свои мысли и чувства, словно в волшебном зеркале, которое всегда говорит то, о чём думаем мы.
    О, если б мы с вами, друзья мои, всегда были заняты только такими мыслями, с которыми без стеснения и стыда могли бы показаться перед подобным зеркалом! Тогда мы приближались бы к совершенству. Однако даже при едва-едва критическом рассмотрении своих мыслей мы, к сожалению, убеждаемся, что совершенство от нас так же далеко, как земля обетованная.
    Давайте попробуем как-нибудь в вечерней тишине, ради интереса, воспроизвести в памяти всё, что с нами произошло за день. Сколько всего разного мы увидим! Великое и ничтожное, прекрасное и отвратительное, добродетельное и греховное — и всё за один лишь день!
    Вот, к примеру, сегодня утром, проснувшись и увидев солнце на небосводе, я подумал: «Поистине велик Творец солнца и всего того, что под солнцем!» Однако в следующий момент эта светлая мысль омрачилась мыслями о воровстве, обмане, убийствах, предательствах, совершаемых человеком.
    ... У меня есть друг, мы часто встречаемся и беседуем. Несмотря на дружеские отношения, я чувствую его превосходство над собой: он умнее меня, у него более ровный характер, его положение в обществе гораздо завиднее моего. «Всё могло бы оказаться иначе, — думаю я, — если бы не было этого человека, в тени которого я вынужден идти по жизни…» Это первая половина моей мысли. Другая — о том, как сделать так, чтобы мой друг перестал быть мне препятствием на жизненном пути. И эта мысль занимает меня полностью.
    С этой мыслью я вхожу в дом моего друга, жму ему руку и улыбаюсь. С этой мыслью я глажу по головке его детишек. Мы прогуливаемся. Я иду рядом и обдумываю статейку в газету (конечно, анонимную), в которой мне хотелось бы показать всем, что у моего друга ограниченный ум, коварный характер, что своё положение он не заслужил, а получил благодаря злоупотреблениям.

    В другой раз мы стоим в вечерних сумерках на берегу бурной реки. «Столкну-ка я его в реку и не дам подплыть к берегу, пока не захлебнётся. Тогда я больше не буду жить в его тени». С такой мыслью протягиваю руку другу и как ни в чём не бывало улыбаюсь ему всякий раз, когда мы встречаемся взглядами.Страшная мысль. Если бы я вдруг оказался с этой мыслью перед волшебным зеркалом, в котором отражаются мысли, я стал бы гнушаться себя как убийцы. А если бы перед тем зеркалом я оказался вместе со своим другом и его детьми?! Друг побледнел бы, а дети с криками попытались бы защитить отца. А я? Я бы почувствовал, что недостоин не только своего друга, но недостоин права жить.
    Чей-то сад может быть ограждён многоцветной живой изгородью из привлекательных роз. Однако за такой красивой оградой в самом саду вместо цветов могут оказаться кусты чертополоха и ядовитые растения. Такова и некая женщина-кокетка, которую можно встретить на улице. По несколько часов каждый день проводит она перед зеркалом, придирчиво оглядывая себя, но ни одной минуты не уделяет своим мыслям.
    Но представьте, что однажды эта кокетка посмотрит на себя в волшебное зеркало и увидит, что у неё в головке — так замечательно уложенной и ухоженной. Она увидела бы в зеркале свои мелкие, ничтожные и сумасбродные мысли, она опустила бы взгляд, умерила гордость и устыдилась.
    «Мысли простодушны, — может сказать кто-нибудь. — Мысли ещё не поступки, а люди ценятся по делам своим». Нет, не так, друзья мои, отнюдь не так. Наши мысли дают импульс и направление нашим делам. Дурная мысль есть начало всякого зла на свете.
    Каин подумал, что если бы у него не было праведного брата Авеля, он был бы счастливее. Поначалу эта мысль помутила Каину разум, потом ожесточила сердце, затем разнуздала язык и, наконец, обагрила невинной кровью руки. Иуда задумал предательство задолго до того, как совершил его. Ведь не будь отвратительного замысла, не было бы и чудовищного поступка. Иуда совершил самоубийство тогда, когда увидел осуществлённым свой предательский замысел. Если бы он мог увидеть свою предательскую мысль в зеркале ещё до её осуществления, он бы испугался её и содрогнулся точно так же, как испугался и содрогнулся от содеянного им.
    Пока замышляемое зло неясно и темно, оно не кажется таким уж страшным. К сожалению, многие недобрые мысли не проясняются раньше осуществления. Зло, стоит нам его ясно увидеть, начинает страшить нас. Возможность следить за своими мыслями означает, что человек получил возможность для самовоспитания, хотя бы однажды в день заглянуть в свою душу и посмотреть, что в ней появилось нового и что из старого изменилось. Контроль своих мыслей не означает уничтожения свободы мышления. Свобода мысли означает освобождение мысли от греха. Именно возможность не держать в уме мелкие и грязные мысли и означает свободу мысли.
    Наши мысли отразятся в делах наших. Но прежде наши мысли отражаются в одном великом зеркале, как и все тончайшие движения душ наших, как и вся природа. Это зеркало есть Бог. Даже ещё только зарождающаяся и ещё не оформившаяся мысль отражается в Божественном зеркале. Как бы мы устрашились, когда узнали бы, что все наши мысли, стоит им только появиться у нас в сознании, тотчас становятся известными кому-то ещё, пусть и самому близкому человеку. Ведь у нас могут возникать и ничтожные, и грязные, и сумасшедшие мысли, которые мы не смеем поверить никому, даже самому лучшему другу.
    Давайте помнить, братья мои, что великая и невидимая тайна, величественная и беспредельная, как Вселенная, проходит с нами рядом через всю жизнь и что в этой тайне — в зеркале духа Божиего — отражаются все тайны душ наших. Давайте со вниманием взирать на каждое движение души, ибо каждое движение наших душ навеки отпечатлевается в Духе Божием. Совершенный Дух Божий есть в то же время совершенное зеркало мыслей наших. Пусть же страх пред этим зеркалом вытеснит из душ наших все низкие и грязные мысли. Чтобы наша вера в Бога была непреходящей и спасительной, наши мысли должны быть чистыми и светлыми, как чист и светел Бог.
     

    Свт. Николай Сербский


  15. ин. Василисса
    Признаю себя недостойным той доверенности, которую Вы мне оказываете. Когда человек во время своей скорби обращает взоры на кого-нибудь, с доверенностию простирает к нему руки, просит помощи: это значит - предполагает в нем духовную силу. Духовной силы не имею. Я окован цепями страстей, нахожусь в порабощении у них, вижу в себе одну немощь. Но проведши всю жизнь в страданиях, почитаю сострадание страждущим священным моим долгом. Только из этого побуждения пишу к Вам; только в этом отношении сочтите письмо мое достойным внимания Вашего; примите его как отклик души, участвующей в Вас.
    При нынешних обстоятельствах человеческие пути к вспоможению Вам - заграждены. Таково мнение, не только мое, но и тех, знающих Вас и помнящих, с которыми я счел полезным посоветоваться. Нельзя уклониться ни направо, ни налево: надобно по необходимости идти путем тесным и прискорбным, который пред Вами внезапно открылся по неисповедимым судьбам Божиим.

    Такое положение мне не незнакомо. Не раз я видел полное оскудение помощи человеческой: не раз был предаваем лютости тяжких обстоятельств; не раз я находился во власти врагов моих. И не подумайте, чтоб затруднительное положение продолжалось какое-нибудь краткое время. Нет! так протекали годы; терялось телесное здоровье, изнемогали под тяжестию скорбнаго бремени душевный силы, а бремя скорбей не облегчалось. Едва проходила одна скорбь, едва начинало проясняться для меня положение мое, как налетала с другой стороны неожиданная, новая туча, - и новая скорбь ложилась тяжело на душу, на душу, уже изможденную и утонченную подобно паутине, предшествовавшими скорбями.Теперь считаю себя преполовившим дни жизни моей. Уже виден противоположный берег! уже усилившаяся немощь, учащающиеся недуги возвещают близость переселения! Не знаю, какия бури еще предстоят мне, но оглядываюсь назад, и чувствую в сердце невольную радость. Видя многия волны, чрез которыя преплыла душа моя, радуюсь невольно. Сильные ветры устремлялись на нее; многие подводные камни подстерегали и наветовали спасение ея, - и я еще не погиб. По соображению человеческому погибнуть надо бы давно. - Уверяюсь, что вел меня странными и трудными стезями непостижимый Промысл Божий; уверяюсь, что Он бдит надо мною и как бы держит меня за руку Своею всемогущею десницею. Ему отдаюсь! пусть ведет меня куда хочет; пусть приводит меня, как хочет, к тихому пристанищу, «идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание». Вижу многих, называемых счастливыми - и без цены для сердца моего жребий их. Лежат мертвецы во гробах мраморных и деревянных с одинаковою безчувственностию: одинаково безчувственны они, как к великолепному памятнику, воздвигнутому тщеславием и неведением христианства, так и к смиренному деревянному кресту, который водрузила вера и бедность. Одинаково они жертвы тления. Очень похожи на мертвецов земные счастливцы, мертвые для вечности и для всего духовнаго. Мертвыми нарекло их Евангелие.
    По попущению, или мановению Бога приступили к Вам скорби, как мучители к мученику. - Ваше злато ввергнуто в горнило искушений: оно выйдет оттуда чище и ценнее. Люди злодействуют в слепоте своей, а Вы соделываетесь на земле и на небе причастником Сына Божия. Сын Божий говорит Своим: «Чашу, юже Аз пию, испиете». Не предавайтесь печали, малодушию, безнадежию! Скажите, Честнейший Отец, Вашим унывающим помыслам, скажите Вашему пронзенному скорбию сердцу: «Чашу, юже дает ми Отец, не имам ли пити от нея» не подает эту чашу Каиафа, не приготовляют ее Иуда и Фарисеи; все совершает Отец! Оставим людей в стороне: точно - они посторонние! Обратив взоры наши к Богу, повергнем к ногам Его воздымающиеся и мятущиеся помыслы наши, скажем с благоговейною покорностию: «Да будет воля Твоя!» Простите, что позволяю себе советовать Вам! Примите это, как признак участия, как признак искренности, извлекаемый из души моей состраданием к Вам. Иначе я не вверил бы Вам тайн, которыя скрываю и которыя должно скрывать в глубине души, чтоб драгоценные бисеры духовные не были попраны любящими и дорого ценящими одно лишь свое болото.
    Изложенными в этом письме мыслями и другими, им однородными, почерпаемыми в Священном Писании и в сочинениях святых Отцов, я питался и поддерживался. Без поддержки, столько сильной, мог ли бы устоять против лица скорбей, которыя попускал мне всеблагий Промысл, которыми отсекал меня от любви к миру, призывал в любовь к Себе. Скорби мои, по отношению к слабым силам моим, были немалыя, не сряду встречающияся в нынешнее время. То, что они не вдруг могли меня сломить, лишь усиливало и продолжало мучения: вместо того, чтоб сломить в несколько дней, или несколько часов, ломали меня многие годы. В этих скорбях вижу Божее благодеяние к себе; исповедую дар свыше, за который я должен благодарить Бога более, нежели за всякое видимое мною в других земное, мнимое счастие. И это мнимое счастие, как ни низко (оно плотское!), - могло бы быть еще Завидным, если б было прочно и вечно. Но оно превратно, оно мгновенно, - и как терзаются при его изменах, при потере его, избалованные им. Оно непременно должно разрушиться, отняться неумолимою и неотвратимою смертию: ни с чем не сравнимо бедствие, с которым внезапно встречаются во вратах вечности воспитанники мнимаго, земнаго счастия!
    Дайте руку: пойдем за Христом, каждый неся крест свой, и им и заработывая свое спасение.
    1847 года, Сергиева Пустынь.
     
     

    Святитель Игнатий Брянчанинов "Письма"


  16. ин. Василисса
    В познании греховности своей душа верою познает Господа. А в самости, что она будет видеть и знать, кроме себя? А свое "я", как бы оно ни было хорошо и украшено добром, - что оно может дать? Ни света, ни жизни. В нем есть сила, страшная, воюющая против всех заповедей Божиих, против ближних, против Самого Бога, сила, убивающая самую душу, лишающая ее добра, жизни, Бога. В минуты покоя трудно усмотреть, какой дух движет всеми действиями человека, даже добрыми, даже стремлением ко спасению, к добру, к Богу. Но во время искушений обнаруживается то, что было неясно. Если Господь управлял душою, то время искушений будет для души временем побед и венцов, временем сильного преуспения. Если же самость управляла действиями человека, то во время искушений сила ее на нее же обращается и мучит бедную душу, как пленницу, отводя ее в самую глубь ада.
    Но все-таки эти минуты лучше воображаемого покоя. В эти минуты душа может правильно понять свое состояние, не обманывается воображаемым добром своим, и понятий ума не сочтет своим достоянием. В это время, если только правильно отнесется ко всему, в это благословенное время, может низко, низко сойти душа. И если она согласится полюбить свою низость, свою полную нищету, если отдаст предпочтение ближним и Господу, - порадуется, что Он Один высоко и что есть приближающиеся к Нему из моего естества, тогда вкусит утешение от того добра, которое не самость создает, но ее умерщвление. Говоря вам о том, что я считаю полезным немоществовать иногда, я говорю вообще; вашего же теперешнего состояния я не знаю и, признаюсь, даже не понимаю, отчего могло произойти такое сильное немоществование.
    ***

    Ближнего надо поставить на то место, где сам стоишь, значит, прежде надо сойти с того места, где стоишь. Где же это то место, где стоишь? Это весь мир, видимый и невидимый. Везде самость захватила все себе, ничего не хочет уступить ближнему, и как же может любить душа ближнего, когда чувствует, что он у нее все отнимает, имея на все такие же права, как и она. Вот она и видит его врагом своим и ненавидит его. Надо все у себя отнять, чтобы уступить все ближнему, и тогда-то, вместе с ближним, душа обретет и Господа.***
    ..Как видно, вы немного унываете. И, действительно, как не унывать душе, когда она останется одна со своими грехами, страстями и немощами? Как ей не унывать, когда она видит в себе только одно зло, одну нечистоту, а сил не имеет выйти из своего состояния гибели и даже не видит исхода, не видит пути, по которому могла бы выйти? Но когда она обратится к Богу, когда откроется ей бездна милосердия Божия к людям, - пути Его благого промысла, спасающего человека погибшего, когда она начнет искать свое спасение в этой бездне милосердия, когда верою в пути Его промысла, неизреченно спасающего нас, уничтожит в себе всякое сомнение, - тогда почувствует и силу, и покой, и утешение. Тогда отойдет от души мрачное уныние, отвалится камень бесчувствия.
    Мир и радость - это плод смирения. Вот пристань, где находили свой покой все добрые подвижники, все скорбящие душою, все жаждущие спасения. Не бойтесь потерять все для получения смирения, не бойтесь проходить по пустыне уныния, в которой душа все теряет и, неимущая, бесчувственная, - не в силах двигаться. С этого пути скорей всего прийти к смирению отрешением от себя.
     

    "Игумения Арсения"


  17. ин. Василисса
    Почто ты, человече, Мене оставил?
    Почто тебе Возлюбившего отвратился?
    Почто паки пристал к врагу Моему?

    Помяни, яко тебе ради плоть бых. Помяни, яко тебе ради от Девы родихся. Помяни, яко тебе ради младенствовах. Помяни, яко тебе ради смирихся. Помяни, яко тебе ради обнищах. Помяни, яко тебе ради на земле пожих. Помяни, яко тебе ради гонение претерпех. Помяни, яко тебе ради злословие, поношение, ругание, бесчестие, раны, заплевание, заушение, насмеяния, укоризненныя страсти приях. Помяни, яко тебе ради со беззаконными вменихся. Помяни, яко тебе ради поносною смертию умер. Помяни, яко тебе ради погребен был.С небесе снидох, чтобы тебе на небо возвести.
    Смирихся, чтобы тебе вознести.
    Обнищах, чтобы тебе обогатить.
    Обесчестихся, чтобы тебе прославить.
    Уязвихся, чтобы тебе исцелить.
    Умер, чтобы тебе оживить.
    Ты согрешил, а Я грех твой на Себе взял.
    Ты виноват, а Я казнь приял.
    Ты должник, а Я долг заплатил.
    Ты на смерть осужден, а Я за тебя умер.
    Сию ли ты Мою любовь пренебрегаешь?
    Вместо любви ненависть воздаешь.
    Вместо Мене грех любишь.
    Вместо Мене страстям работаешь.
    Чего ради не хочешь ко Мне прийти?
    Добра ли себе хочешь? Всякое добро у Меня.
    Блаженства ли хочешь? Всякое блаженство у Меня.
    Красоты ли хочешь? Что краснейте паче Мене?
    Благородства ли хочешь? Что выше Царя небесе?
    Славы ли хочешь? Что славнее паче Мене?
    Богатства ли хочешь? У Меня всякое богатство.
    Премудрости ли хочешь? Я премудрость Божия.
    Дружества ли хочешь? Кто любезнее и любительнее паче Мене, Иже душу за всех положил?
    Помощи ли хочешь? Кто поможет кроме Мене?
    Врача ли ищешь? Кто исцелит кроме Мене?
    Веселия ли ищешь? Кто увеселит кроме Мене?
    Утешения ли в печали ищешь? Кто утешит кроме Мене?
    Покоя ли ищешь? У Мене обрящеши покой души твоей.
    Мира ли ищешь? Аз есмь мир душевный.
    Живота ли ищешь? У Мене источник жизни.
    Света ли ищешь? Аз есмь свет миру.
    Истины ли ищешь? Аз есмь истина.
    Пути ли ищешь? Аз есмь путь.
    Вождя ли к небеси ищешь? Аз есмь Вождь верный.
    Что убо, чего ради не хочешь прийти ко Мне? Приступить ли не смеешь? К кому удобнейший приступ?
    Просить ли опасаешься? Кому Я просящему с верою отказал?
    Грехи ли не допускают тебя? Я за грешников умер.
    Смущает ли тя множество грехов? Более у Меня милосердия.
    «Приидите ко Мне вси труждающиеся и обремененнии, и Аз упокою вы» (Мф. 11:28)
  18. ин. Василисса
    "С самого поступления в монастырь ты жила уединенною жизнью, работала над своим внутренним человеком. Если и проходила ты послушания, то в них ты не вкладывала своего сердца, тебя там не было, до тебя, значит, ничего не касалось. А тебе нужна такая деятельность, в которой приняли бы участие все чувства твоего сердца, все способности твоей души. Ты увидишь, что в сердце твоем живут страсти, тебе самой неведомые. И самолюбие, и гордость, и тщеславие, и гнев - все обнаружатся. А для человека, стремящегося выйти из страстей, важно именно то, чтобы их познать в себе, чтобы они обнаружились, иначе он и бороться с ними не может.

    Настоящее твое бесстрастие есть только равнодушие ко всему, оттого оно не дает тебе теплоты и полноты внутренней жизни, тогда как истинное бесстрастие есть выход из страстей, дающий свободу духу. Чистота сердца не есть его нечувствие, уничтожающее в нем сочувствие к страстям. Твои отношения к ближним холодны оттого, что они не растворены ни любовью, ни смирением. Ты готова помочь их нужде, отдать все, что имеешь, но в этой помощи нет тебя самой.Когда настоятельская должность введет тебя в тесное общение с другими жизнями, с другими душами, и они раскроют перед тобою все скорби, все немощи, все страдания человечества, боримого страстями, человечества, находящегося в слепоте неведения, и ты не только внешней помощью, но внутренним чувством войдешь в сочувствие к ближнему, удовлетворяя его немощи, а иногда отстаивая чистоту души его как собственную, ты будешь вызвана не только научить, но обличить, огорчить, наказать. И когда скорби ближнего тебе станут больны как свои, тогда ты можешь уйти в затвор. Ты понесешь туда с собою любовь к ближнему, и эта любовь будет наполнять собственную твою жизнь, а молитва твоя будет молитвой за весь страждущий род человеческий.
    ...Ты не можешь свободно действовать в том мире, где ты видишь, что меня уж нет, потому что боишься отклониться от меня и моей жизни. Я же вижу, что хотя поддерживаю твой дух, но мешаю тебе жить. А что мешает нам на пути, от того надо отрекаться, хотя это будет единодушный друг, или даже наставник.
    Одно должна знать душа - что только в Боге ее покой и предел исканий. Поэтому она должна выйти в совершенную свободу не только от страстей, но и от своих чувств, в свободу от всего временного и войти в Бога. Такая свобода есть младенчество души, неведение зла. В такой свободе душа присуща всему человеческому, но ничему не подчинена, живет жизнию всего мира, ничем не гнушается, ничего не уничижает, ничего не исключает из общей жизни как зло, как дурное, но сама ничем не связана, ни в чем не заключена, она точно умерла для своей жизни. Она вышла в свободу из себя самой и заключилась в Боге Вечном. И то, что в ней живет, и то, что все объемлет, это - Христос, Который стал полнотою ее сердца, руководителем ее ума. К такому состоянию приводит свобода от всего человеческого".
     

    Из книги "Игумения Арсения"


  19. ин. Василисса
    Я поехал к отцу Николаю именно с вопросом о молитве. Впервые тогда прочитал книгу С. Большакова "На высотах духа", где рассказывается о том, как православный мирянин учился молитве у подвижников, "собирал мед духовный", ездил к разным подвижникам именно для того, чтобы научиться правильно молиться. Потому что от этого все в жизни зависит. Нельзя ни убавить, ни прибавить. Нужно исполнять свою меру, это как на работе: хорошо работаешь, норму выполняешь - хорошо тебе платят; плохо работаешь - ничего не получаешь. Так и в молитве: если прибавляешь или убавляешь, молитва превращается в забаву. И за это расплачиваешься. Чем? Болезнями, жизненными неприятностями. У меня тогда были проблемы в личной жизни, я понимал, что что-то не так с молитвой, и поэтому поехал к отцу Николаю.

    Я спрашивал его о своих жизненных проблемах, но в основном мы говорили о молитве.Считаю, что к духовным людям с этим и нужно ездить: "Батюшка, научи молиться!" А не то что: "Вот фотография, скажите, батюшка, хороший это человек или плохой, нужно за него замуж выходить?" Так что же, старец - гадалка?
    Потому-то старец и отвечает некоторым однозначно, что не видит в человеке готовности на труд духовный. Не видит, что человек сам способен поразмышлять, молитвенно поискать воли Божией.
    Про себя скажу, что в мой первый приезд старец Николай не дал мне никаких житейских советов. Он также только сказал: "Молись". И наставил в молитвенном правиле, как и сколько я должен молиться. И потом это принесло плоды: я стал служить в церкви, сначала алтарником, потом псаломщиком, потом диаконом, а потом уже Господь меня сподобил священства. И с семейными делами у меня все, слава Богу, устроилось. Не сразу, не без искушений, постепенно, но устроилось.
    И потом я понял главное - учиться нужно всегда у Церкви. То есть жить церковной жизнью, ровно, последовательно, и все будет устраиваться, открываться постепенно, без рывков, без надрыва.
    Потом я ездил к старцу еще раз, чтобы утвердиться в том, что я иду правильно. То есть в миру оставаться или служить в Церкви? Я склонялся к последнему, но хотел узнать мнение старца. Он благословил меня готовиться к церковному служению. Но именно готовиться, а не искать, не вымогать.
    Так старец Николай дал мне направление духовной работы на всю жизнь, этим путем я и иду.
    Потом, когда уже к старцу поехали толпы, я на остров не ездил. Я ездил к матушке Любушке, Бог дал и причащать ее уже в Вышнем Волочке, часто ездил к старцу Павлу Груздеву на Ярославщину.
    Из общения с этими молитвенниками я понял, что нужно уметь правильно задавать вопросы. Вот сейчас слышишь: "Старец Николай благословил, а так не получилось. Благословил на брак, а он развалился. Благословил на священство, на монашество - и одно искушение вышло из этого. Как же так?" А дело вовсе не в том, что старец ошибся. А в том, что к старцу подходили как к оракулу, как к волшебнику. И это не только к старцу Николаю относится.
    К старцу идут с вопросом, заранее ожидая ответ. Он видит, что человек не слышит его, повторяет ему его же намерение - пусть шишки набивает и через это учится мудрости духовной. Духовные вещи необъяснимы, тут нельзя с грубой логикой лезть. Если ты идешь к старцу, то ты должен подготовиться к этому и ловить каждое его слово, а не думать о своем.
    И теперь ясно, что многое из того, что приписывают старцу, не он говорил, а от него говорили. Не искали воли Божией, а ехали уже с определенным решением: "Я знаю, что надо делать, чтобы было хорошо". Ну вот, старец благословлял, видя такую внутреннюю установку, а потом человек набивал шишки и начинал учиться серьезной духовной жизни, в которой нет ничего механического. Часто люди ехали с такой формулировкой: "Батюшка, помолитесь, чтобы…" А может, молиться нужно совсем о другом? "Батюшка, благословите на то-то и на то-то". А может, нужно сначала спросить: "А нужно ли мне это делать?" Но человек уже заранее убежден, что "его дело правое", нужно только благословение получить. Поэтому старец часто на все вопросы отвечал только: "Помоги вам, Господи, спаси, Господи", то есть как Бог Сам все устроит, так и будет.
    Опять приведу пример из жизни Любушки Сусанинской. Однажды мы приехали к ней с одним студентом Духовной Академии, у него был вопрос, где ему найти духовника. И я спросил: "А мне духовника?" К отцу Науму уже приходилось ездить - я был рукоположен и послан в деревенский приход, там было очень много забот, не выбраться было в Лавру. И Любушка мне ответила: "А ты у Бога спрашивай". Я был в недоумении: "Как это, у Бога спрашивать? Руки к небу воздымать, ангелы к тебе спустятся и будут тебя учить? Что-то не то". А потом со временем по жизни до меня дошло: "Читай Евангелие каждый день и смотри, как Он поступал, так и ты старайся. Так и учись постоянно. Ситуации ведь одни и те же. И прежде люди голодали, болели, были у них семейные неурядицы, с властями неприятности были". Так нужно постоянно учиться вере. Все мы еще по-настоящему неверующие люди, если бы я веровал, я бы уже по воде ходил…
    А старцы, подвижники - они верующие люди. Но их слова, их советы обычной логикой не познаются. Все в духовной жизни совершается постепенно, не вдруг. По молитве Бог все устраивает.
    А то мы святых превращаем в мифы, их слова, их жизнь истолковываем по-своему. И внимание обращаем, в основном, на внешнее: во что одевался, где был, каких людей привечал, а главное не это, главное - как молился святой. Как, например, отец Павел Груздев учил молиться. Так, как будто ты упал в колодец и слышишь, кто-то мимо идет. Ты ведь не будешь говорить: "Кидай веревку, где ты раньше был?" Нет, ты будешь упрашивать: "Спаси меня, помоги мне".
    Старцы, подвижники - это те, кто правильно молятся. И Бог дает им Свои дары. А мы все умничаем. Вопросы любим задавать, хотим, чтобы у нас в жизни все поскорее да получше разрешалось. А нужна верная основа жизни для каждого человека - правильная молитва, и учиться всю жизнь у Церкви нужно, остальное приложится.
     

    Протоиерей Николай Голубев



    Из книги "Старец протоиерей Николай Гурьянов. Жизнеописание, воспоминания, письма"


  20. ин. Василисса
    Вот теперь так и хожу, да беспрестанно творю Иисусову молитву, которая мне драгоценнее и слаще всего в свете. Иду иногда верст по семидесяти и более в день, и не чувствую, что иду; а чувствую только, что творю молитву. Когда сильный холод прохватит меня, я начну напряженнее говорить молитву, и скоро весь согреюсь. Если голод меня начнет одолевать, я стану чаще призывать имя Иисуса Христа и забуду, что хотелось есть. Когда сделаюсь болен, начнется ломота в спине и ногах, стану внимать молитве, и боли не слышу. Кто когда оскорбит меня, я только вспомню, как насладительна Иисусова молитва; тут же оскорбление и сердитость пройдет и все забуду. Сделался я какой-то полоумный, нет у меня ни о чем заботы, ничто меня не занимает, ни на что бы суетливое не глядел, и был бы все один в уединении; только по привычке одного и хочется, чтобы беспрестанно творить молитву и когда ею занимаюсь, то мне бывает очень весело. Бог знает, что такое со мною делается. Конечно, все это чувственное или, как говорил покойный старец, естественно и искусственно от навыка; но вскоре приступить к изучиванию и усвоению духовной молитвы внутрь сердца еще не смею, по недостоинству моему и глупости. Жду часа воли Божией, надеясь на молитвы покойного старца моего.
    Итак, хотя я и не достиг непрестанной самодействующей духовной молитвы в сердце, но слава Богу, теперь ясно понимаю, что значит изречение, слышанное мною в Апостоле: "Непрестанно молитеся" (1 Сол. 5, 17)
     

    Откровенные рассказы странника духовному своему отцу


  21. ин. Василисса
    ... как всегда нашлись у Святителя Игнатия ))
     
    Ученик. Имеется ли какое верное средство к предохранению себя от прелести вообще, при всех подвигах монашеских, и, в частности, при упражнении молитвою Иисусовою?
     
    Старец. Как гордость есть вообще причина прелести, так смирение — добродетель, прямо противоположная гордости — служит верным предостережением и предохранением от прелести. Святой Иоанн Лествичник назвал смирение погублением страстей. Очевидно, что в том, в ком не действуют страсти, в ком обузданы страсти, не может действовать и прелесть, потому что прелесть есть страстное или пристрастное уклонение души ко лжи на основании гордости.

    При упражнении же молитвою Иисусовою, и вообще молитвою, вполне и со всею верностью предохраняет вид смирения, называемый плачем. Плач есть сердечное чувство покаяния, спасительной печали о греховности и разнообразной, многочисленной немощи человека. Плач есть дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно, которое Бог не уничижит, то есть не предаст во власть и поругание демонам, как предается им сердце гордое, исполненное самомнения, самонадеянности, тщеславия. Плач есть та единственная жертва, которую Бог принимает от падшего человеческого духа, до обновления человеческого духа Святым Божиим Духом. Да будет наша молитва проникнута чувством покаяния, да совокупится она с плачем, и прелесть никогда не воздействует в нас. Святой Григорий Синаит, в последней статье своего сочинения, в которой изложены им для подвижников молитвы предостережения от душепагубной прелести, говорит: “Не малый труд — достигнуть точно истины, и соделаться чистым от всего, сопротивного благодати, потому что обычно диаволу показывать, особливо пред новоначальными свою прелесть в образе истины, давая лукавому вид духовного. По этой причине подвизающийся в безмолвии достичь чистой молитвы, должен шествовать мысленным путем молитвы со многим трепетом и плачем, с испрошением наставления у искусных, всегда плакать о своих грехах, печалясь и боясь, как бы не подвергнуться муке, или не отпасть от Бога, не отлучиться от Него в этом или будущем веке. Если диавол увидит, что подвижник живет плачевно, то не пребывает при нем, не терпя смирения, происходящего от плача... Великое оружие — иметь при молитве и плач. Непрелестная молитва состоит в теплоте с молитвою Иисусовою, которая (молитва Иисусова) и влагает огнь в землю сердца нашего, в теплоте, попаляющей страсти, как терние, производящей в душе веселие и тихость. Теплота эта не приходит с правой или с левой стороны, и не сверху, но прозябает в самом сердце, как источник воды от Животворящего Духа. Возлюби ее единую найти и стяжать в сердце, соблюдая твой ум присно-немечтательным, чуждым разумений и помышлений, и не бойся. Сказавший: Дерзайте Аз есмь, не бойтеся, Он — с нами. Он — Тот, Кого мы ищем. Он всегда защитит нас, — и мы не должны бояться или воздыхать, призывая Бога. Если некоторые и совратились, подвергшись умоповреждению, то знай, что они подверглись этому от самочиния и высокомудрия”. Ныне, по причине совершенного оскудения духоносных наставников, подвижник молитвы вынужден исключительно руководствоваться Священным Писанием и писаниями Отцов. Это — гораздо труднее. Новая причина для сугубого плача! 

    Свт. Игнатий Брянчанинов "Аскетические опыты, том 1"


  22. ин. Василисса
    Искала, искала и наконец нашла у преп. Макария Египетского, пока читала его творения в Оптиной. Делюсь с Вами самым запомнившимся и самым важным для меня оптинским уроком теперь преп. Макария
     

    СЛОВО LXII



    О молчании


    Приучай себя к молчанию в словах, сдержанности в делах, а также сдержанности в отношении смеха и походки. Избегай какой-либо чрезмерности. Потому что таким образом ум — не допуская себе выйти из пределов сдержанности — сохранится крепким и не ослабеет и не уступит чревоугодию; ослабеет же ум в результате жгучей страстности; ослабеет и по причине иных страстей, отдавая себя им на расхищение. Итак, подобает, чтобы ум владел страстями, возвышенно сидя на престоле молчания и взирая к Богу. Но не будь и инертным на дела, вялым в словах и исполненным медлительности в походке; так чтобы добрая соразмеренность владела во всем твоем поведении и весь твой облик был бы достопочтенным и как бы духовным. Остерегайся же и знаков надменности: гордого вида и поднятой головы и походки вычурной и горделивой; пусть же ко всем у тебя будут приветливые слова и ласковое обращение; в обращении же с женщинами будь застенчив и, говоря с ними, имей глаза опущенными и смотрящими в землю; говори же все осмотрительно и с силой голоса, соразмерной пользе и нужде слушающих, так чтобы тебя слышали и чтобы не случилось, что, если будешь говорить слишком тихо, тебя не будут слышать присутствующие, но и не переходи в крик; остерегайся же когда-либо говорить о чем-нибудь, что ты не изучил прежде и не продумал, и не слушай все что попало, а приводя слова другого человека, не подставляй свои собственные; по мере долженствует слушать и по мере обсуждать самому, соразмеривая с временем и слово и молчание; с
    удовольствием учись от других и охотно сам учи; никогда из чувства недоброжелательности (или зависти) не скрывай мудрости от других и не отступай от того, чтобы быть наученным; крепко держись старцев, почитая их, как угодников Божиих, за отцов; в тех же, которые моложе тебя, положи начало мудрости и добродетели; и не спорь с друзьями, и не подтрунивай над ними и не насмехайся; решительно же отвергни ложь, обман и грубость; но сам великодушно перенеси и высокомерие, и грубость в отношении тебя, снося это спокойно и терпеливо; пусть все твои дела и слова имеют в виду Бога, и все, что — твое, отнеси к Христу; и ежеминутно обращай к Богу душу и свою мысль всецело посвяти силе Христовой, как бы успокаиваясь от всякого говорения и дела в пристанище божественного света Спасителя; и днем, вот, разделяй твои мысли с людьми, но и с Богом часто будь в общении в течение дня, и особенно же — ночью, так чтобы длительный сон не завладел твоими молитвами к Богу и священными песнопениями, потому что продолжительный сон подобен смерти. Проводи каждый день, делая или говоря людям что-нибудь доброе; будь же всегда причастником Христа, озаряющего (тебя) с неба божественным сиянием; да будет тебе Христос непрестанной радостью и упокоением; и не ослабевай напряжение души обильным угощением и передышкой в трудах, отступив от свойственных душе наслаждений, которыми нельзя насытиться. Дай телу то, что ему необходимо, и не приступай к еде раньше, чем придет время ужину. Пусть же твоим ужином будет хлеб, и к нему поданы плоды земли и созревшие фрукты деревьев; относись к пище легко и не неистовствуй, обнаруживая чревоугодие; не ешь мясо и не будь любителем вина, если только это тебе не служит для подкрепления сил во время болезни; но в замену удовольствий, которые заключаются в этих вещах, побуждай себя к радостям, заключающимся в божественных словах и священных песнопениях, и к даруемой тебе от Бога мудрости; пусть мысль о небе возводит тебя к небу; и отбрось многочисленные заботы о теле, укрепившись надеждой на Бога, веря, что Он довлеющим образом даст тебе все необходимое: и пищу для жизни, и одежду для тела, и крышу над головой от зимней стужи; потому что ведь вся земля и все, что прозябает из земли, все это принадлежит твоему Царю, и это Его дело — в высшей степени заботиться о Своих угодниках как о Своих святынях и храмах. Поэтому ни болезней слишком не страшись, ни — ожидаемого наступления времени старости; потому что если это будет угодно твоему Царю, а также будет на благо для твоей души, — болезнь твоя прекратится; а старость твою Он — как крылами — покроет Своею Божественною силою. Ввиду этого, и по отношению к тяжким душевным болям будучи неустрашимым — как некий достойный борец на состязании незыблемо и доблестно переносит труды, — не терзайся душою от скорби. Если же болезнь и будет продолжительной, не томись; и если что иное приключится тебе, не сетуй; но яви доблесть души, воздавая благодарение Богу, находясь и в тягостном положении; а это более мудро, чем для мыслящего по общечеловечески, и невозможно и нелегко найти среди людей; сострадай страждущим и пред лицом людей проси у Бога помощи; потому что Он окажет милость молящему другу Своему и даст помощь страждущим, желая сделать известной людям Свою силу, чтобы на основании познания они обратились к Богу и вкусили вечное блаженство, когда приидет Сын Божий, определяя (даруя) блага праведникам.Хорошо всегда бояться и ни в чем не доверять себе, чтобы не случилось кому несчастным образом «утонуть»; потому что человеку может показаться, что он поступает хорошо, а на самом деле это может быть не так; лучше же всегда пусть человек призывает Бога, чтобы Он Сам стал его Путеводителем, и Путем, и Умом, и Определением, и Истолкователем; до тех же пор, пока человек не нашел в себе Христа, пусть никоим образом не доверяет себе. Как тот, кто рисковал утонуть, тот, из страха перед морем, ни о чем ином не имел заботы, как только о том, чтобы спастись, так и христианин должен, имея в виду Бога, всегда бояться и не быть легкомысленным. Желающий спастись пусть подвизается, делая то, что желает Бог, потому что то, что Он желает, это и есть Его воля; любящий Бога пусть принуждает себя любить и ближнего своего; пусть будет смиренным пред Богом и людьми, всегда всем сердцем на страже и противостоя дурным помыслам; и когда кто бывает внимателен, ему подобает всегда быть в боязни и полным любви и смирения и иметь заботу о том, чтобы угодить Господу и побороть в себе ветхого человека; легкомысленный же и имеющий расхлябанное сердце пребывает в «ветхости» и даже не начинает подвизаться и не умеет бороться. Итак, хорошо всегда быть в страхе и искать вразумление и помощь от Господа, чтобы возмочь кому спастись при помощи Господа, Которому слава во веки. Аминь.
     

    "Библиотека Отцов и Учителей Церкви. Преп. Макарий Египетский. Творения"


     
    P.S. "Положи, Господи, хранение устом моим и дверь ограждения о устнах моих" (Пс. 140:3)
  23. ин. Василисса
    Молитва столь сильна и могущественна, что молись и делай, что хочешь, и молитва возведет тебя к правильному и праведному деланию.
    Для богоугождения ничего более не нужно, как любить, – люби и делай все, что хочешь, говорит блаженный Августин: ибо кто истинно любит, тот не может и хотеть сделать что-либо неугодное своему возлюбленному... Так как молитва есть излияние и действие любви, то поистине о ней можно сказать так же подобное: для спасения ничего более не нужно, как всегдашняя молитва: молись и делай что хочешь, и ты достигнешь цели молитвы, приобретешь ею освящение!..
    Чтобы обстоятельнее развить понятие о сем предмете, поясним оное примерами:
    Молись, и мысли все, что хочешь, и мысль твоя очистится молитвою. Молитва подаст тебе просветление ума, утишит и отгонит все неуместные помыслы. – Сие утверждает св. Григорий Синаит: "Если хочешь, советует он, прогнать помыслы и очистить ум, молитвою прогоняй их, ибо кроме молитвы ничем не можно удержать мысли". О сем также говорит и св. Иоанн Лествичник: "Иисусовым Именем побеждай мысленных врагов, кроме сего оружия не найдешь иного".
    Молись, и делай, что хочешь, и дела твои будут богоугодны, и для тебя полезны и спасительны. Частая молитва, о чем бы ни была, не останется без плода (Марк Подвижник) поелику в ней самой есть сила благодатная. "Свято имя Его и всяк, иже призовет Имя Господне, спасется." Например, молившийся без успеха в нечестии в сей молитве получил образумление и зов к раскаянию. Сластолюбивая девица молилась при возвращении и молитва указала ей путь к девственной жизни и к слышанию наставлений Иисуса Христа.
    Молись, и не трудись много своею силою побеждать страсти. Молитва разрушит их в тебе: "Иже в вас болий есть того, иже в мире", говорит священное писание. А св. Иоанн Карпафийский учит, что если ты не имеешь дара воздержания, не печалься; но знай, что Бог требует от тебя прилежания к молитве, и молитва спасет тебя. Описанный в Отечнике старец, который "падши победи" то есть преткнувшись грехом, не уныл, но обратился к молитве и ею остепенился, служит доказательным сему примером.
    Молись и не опасайся ничего, не бойся бед, не страшись напастей, молитва защитит, отвратит их. Вспомни утопавшего маловерного Петра; Павла, молившегося в темнице; инока, избавленного молитвою от постигшего искушения; девицу, спасенную от злонамеренного воина вследствие молитвы, и тому подобные случаи: это подтверждает силу, мощность и всеобъемлемость молитвы во имя Иисуса Христа.
    Молись, хоть как-нибудь, токмо всегда, и не смущайся ничем; будь духовно весел и покоен: молитва устроит все и вразумит тебя. Помни, что о силе молитвы говорят святые – Иоанн Златоустый и Марк Подвижник: первый утверждает, что "молитва, хотя бы приносилась от нас, наполненных грехами, тотчас очищает"... А второй так о сем говорит: "Молиться как-нибудь состоит в нашей силе; а молиться чисто есть дар благодати". Итак, что в твоей силе, тем пожертвуй Богу; хотя количество (для тебя возможное) приноси вначале Ему в жертву, и Божия сила излиется в твою немощную силу; и молитва сухая и рассеянная, но частая – всегдашняя, обретши навык, и обратясь в натуру, соделается молитвою чистою, светлою, пламенною и достодолжною.
    Затем, наконец, что если бы время твоего бодрствования сопровождалось молитвою, то естественно, что не оставалось бы времени не только на греховные дела, но даже и на помышления об оных.

    Теперь видишь ли, сколько глубоких мыслей сосредоточивается в сем мудром изречении: "люби, и делай, что хочешь. Молись, и делай, что хочешь!"... Как отрадно и утешительно все сказанное для грешника, отягченного слабостями, – для стенящего под бременем воюющих страстей!
    Молитва – вот все, что дано, как всеобъемлющее средство ко спасению и усовершенствованию души... Так! Но с именем молитвы тесно соединено здесь и ее условие: "Непрестанно молитеся", заповедует слово Божие. Следовательно, молитва тогда явит вседействующую силу и плод, когда будет производима часто, непрестанно, ибо частость молитвы безусловно принадлежит нашей воле: как и чистота, усердие и совершенство молитвы есть дар благодати.
    Итак, будем молиться как можно чаще, посвятим всю жизнь нашу молитве, хотя и развлеченной вначале! частое упражнение оной научит вниманию, количество непременно приведет к качеству.
    Чтобы научиться делать, что-либо хорошо, надобно делать оное как можно чаще, сказал один опытный духовный писатель.
     

    "Откровенные рассказы странника духовному своему отцу"


×
×
  • Создать...