Перейти к публикации

Юрий Кур

Пользователи
 Просмотреть профиль  Активность

  • Публикации

    3 681

  • Зарегистрирован

  • Посещение

  • Дней в лидерах

    115

Записи блога, опубликованные пользователем Юрий Кур

  1. Юрий Кур
    Сегодня Прощёное воскресение, Воспоминание Адамова изгнания. И мы сегодня вместе с праотцем и праматерью  изгоняемся из рая. 

     
    А завтра начинается Великий пост. И, как сказал сегодня в проповеди о.Сергий в нашем храме: "Каждый день Великого поста - это восхождение в рай". 
    Сначала я подумал, он имеет в виду, что великопостная жизнь суть райская жизнь. И по большому счету это, наверно, так и есть. Но для этого надо быть святым. 
    Другой образ этой фразы - путь в Небо. Вот зачем мы постимся!
    Кстати, очень полезное слово - "зачем?" Оно может уберечь от многих движений поврежденной грехом природы.
    - Зачем есть яблоко, пусть даже вкусное, если ты не голоден?
    - Зачем получать знание добра и зла от дерева, если ты уже живешь в Добре?
    - Зачем становится "как боги", если ты и так живешь с Богом?
     
    Так всё-таки, зачем поститься? 
    "Почему мы постимся, а Ты не видишь? смиряем души свои, а Ты не знаешь?" (Ис.58:3)
     
    Плакал Адам у дверей рая и смирялся;
    "Седе Адам тогда и плакася, прямо сладости рая, / рукама бия лице, и глаголаше: / Милостиве, помилуй мя падшаго"
     
    Но не миновал ада, откуда изведен был в рай только через тысячи лет Спасителем. 
     
    Выходит, одного плача и смирения мало, нужно, чтобы смирение было в Боге. 
     
    "...Вот, в день поста вашего вы исполняете волю вашу и требуете тяжких трудов от других. Вот, вы поститесь для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкою рукою бить других; вы не поститесь в это время так, чтобы голос ваш был услышан на высоте.
    Таков ли тот пост, который Я избрал, день, в который томит человек душу свою, когда гнет голову свою, как тростник, и подстилает под себя рубище и пепел? Это ли назовешь постом и днем, угодным Господу?
    Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторгни всякое ярмо;
    раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, и от единокровного твоего не укрывайся.
    Тогда откроется, как заря, свет твой, и исцеление твое скоро возрастет, и правда твоя пойдет пред тобою, и слава Господня будет сопровождать тебя.
    Тогда ты воззовешь, и Господь услышит; возопиешь, и Он скажет: "вот Я!"  (Ис.58:3-9)
     
    С началом восхождения в рай, братья и сестры! И простите меня.
     
     
     
     
     
     
     
  2. Юрий Кур
    Сегодня прочитал очень актуальное для себя слово 10 из Лествицы. Хочу сохранить здесь выдержки, чтобы всегда было под рукой:
    ...
    4. Услышав, что некоторые злословят ближних, я запретил им; делатели же сего зла в извинение отвечали, что они делают это из любви и попечения о злословимом. Но я сказал им: «оставьте такую любовь», чтобы не оказалось ложным сказанное: «оклеветающаго тай искренняго своего, сего изгонях» (Пс.100:5). Если ты истинно любишь ближнего, как говоришь, то не осмеивай его, а молись о нем втайне; ибо сей образ любви приятен Богу. Станешь остерегаться осуждать согрешающих, если всегда будешь помнить, что Иуда был в соборе учеников Христовых, а разбойник в числе убийц; но в одно мгновение произошла с ними чудная перемена.
     
    5. Кто хочет победить духа злословия, тот пусть приписывает вину не согрешающему, но подущающему его бесу. Ибо никто не желает грешить против Бога, хотя каждый из нас согрешает не по принуждению.
     
    6. Видел я согрешившего явно, но втайне покаявшегося; и тот, которого я осудил как блудника, был уже целомудр у Бога, умилостивив Бога чистосердечным обращением.
     
    7. Никогда не стыдись того, кто перед тобою злословит ближнего; но лучше скажи ему: «перестань, брат, я ежедневно падаю в лютейшие грехи, и как могу его осуждать?» Ты сделаешь таким образом два добра, и одним пластырем исцелишь и себя и ближнего. Это один из самых кратких путей к получению прощения грехов, т. е. чтобы никого не осуждать. Ибо сказано: «не судите, и не судят вам» (Лк.6:37).
     
    8. Как огонь противен воде, так и кающемуся несродно судить. Если бы ты увидел кого-либо согрешающего даже при самом исходе души из тела, то и тогда не осуждай его; ибо суд Божий неизвестен людям. Некоторые явно впадали в великие согрешения, но большие добродетели совершали втайне; и те, которые любили осмеивать их, обманулись, гоняясь за дымом и не видя солнца.
     
    9. Послушайте меня, послушайте, злые судии чужих деяний: если истинно то, как в самом деле истинно, что «имже судом судите, судят вам» (Мф.7:2); то, конечно, за какие грехи осудим ближнего, телесные или душевные, в те впадем сами; и иначе не бывает.
     
    10. Скорые и строгие судии прегрешений ближнего потому сею страстию недугуют, что не имеют совершенной и постоянной памяти и попечения о своих согрешениях. Ибо если бы человек в точности, без покрывала самолюбия, увидел свои злые дела, то ни о чем другом, относящимся к земной жизни, не стал бы уже заботиться, помышляя, что на оплакание и самого себя не достанет ему времени, хотя бы он и сто лет прожил, и хотя бы увидел истекающим из очей своих целый Иордан слез. Я наблюдал за плачем истинного покаяния, и не нашел в нем и следа злословия и осуждения.
     
    11. Человекоубийцы бесы побуждают нас или согрешить, или, когда не грешим, осуждать согрешающих, чтобы вторым осквернить первое.
     
    12. Знай, что и это признак памятозлобного и завистливого человека, если он легко с удовольствием порицает учение, дела и добродетели ближнего, будучи одержим духом ненависти.
    ...
    14. Судить – значить бесстыдно похищать сан Божий; а осуждать значит погублять свою душу.
     
    15. Как возношение и без другой страсти сильно погубит человека; так и осуждение, одно само по себе, может нас погубить совершенно; ибо и фарисей оные за сие осужден был.
     
    16. Как добрый виноградарь вкушает только зрелые ягоды, а кислые оставляет: так и благоразумный и рассудительный ум тщательно замечает добродетели, какие в ком-либо узрит; безумный же человек отыскивает пороки и недостатки. О нем-то сказано: «испыташа беззакония, изчезоша испытающия испытания» (Пс.63:7).
     
    17. Хотя бы ты и своими очами увидел согрешающего, не осуждай; ибо часто и они обманываются.
  3. Юрий Кур
    О покаянии написано много, а всё равно, что это такое - каждый понимает по-своему. Вчера прочитал самое лучшее (как мне представилось) определение  у преп. Иоанна Лествичника:

    - Покаяние есть возобновление крещения.
    - Покаяние есть завет с Богом об исправлении жизни.
    - Покаяние есть купля смирения.
    - Покаяние есть всегдашнее отвержение телесного утешения.
    - Покаяние есть помысл самоосуждения и попечения о себе, свободное от внешних попечений.
    - Покаяние есть дщерь надежды и отвержение отчаяния.
    - Покаяние есть примирение с Господом чрез совершение благих дел, противных прежним грехам.
    - Покаяние есть очищение совести.
    - Покаяние есть добровольное терпение всего скорбного.
    - Кающийся есть изобретатель наказаний для себя самого.
    - Покаяние есть крепкое утеснение чрева, уязвление души в глубоком чувстве.
     
    (Лествица, степень 5)
     
    А говорят, что Лествица - не для мирян...
  4. Юрий Кур
    Только мы начали  усваивать слова пастырей, которые десятилетиями пытались до нас донести, что исповедь - это не о том, что что-то не то съел и не тогда попил, как вдруг - бац, новая вводная.
    Батюшка перед исповедью на неделе Страшного Суда говорит: "Ну что вы всё каетесь "раздражаюсь, озлобляюсь, обижаюсь..." - надо же понимать, что вы перед Богом, как на Страшном Суде".
    Вот такая теперь задача.
     
    А ещё он сказал, что козлы от баранов по характеру не сильно отличаются (это к вопросу о притче), одно стадо; так что дело не  в характере... 
     

  5. Юрий Кур
    Недавно батюшки и прихожане нашего храма отправились на Донбасс, чтобы доставить туда гуманитарную помощь, собранную на приходе. 
    Наш о. Александр поделился заметками об этой поездке, которые написала Надежда Ивановна Платонова.
    https://t.me/protalextim/866
    Несколько выдержек из этих заметок:
     
    Руководил нашей миссией протоиерей Александр Тимофеев из Москвы (https://youtu.be/kLiP27VgdoA).
     
    Побывали в Луганске, Донецке, Горловке, Стаханове, Изюме и вновь в Луганске. Передали для трёх госпиталей оборудование (кровати, тумбочки, коляски и пр.), медикаменты и т.п., а бойцам в располагах — броники. Заодно привезли немного продуктов, не входящих в обычное довольствие — орехи, мармелад… Служили литургию, несколько раз давали концерты хоровой музыки в прифронтовой зоне, в частях, проходящих ротацию. Исповедовали и причащали ребят… К сожалению, большего успеть за несколько дней не смогли. 
     
    Священников в миссии было трое — все преподаватели Московской Духовной академии. Батюшки оказались лихие — неугомонные, неустанные и неустрашимые. Этакие Пересветы-Осляби образца XXI века. Ну, другие бы, верно, и не поехали на Донбасс!.. Четвёртым присоединившимся стал отец Пётр из Горловской епархии. Он перевёлся туда из России, со Ставрополья, сравнительно недавно. А в Донецк приезжал периодически — по собственному горячему желанию — с 2014 г. Кстати, именно он повенчал там чету Прилепиных — Захара (Евгения) и Марию… Про этого батюшку все кругом без малейшей иронии говорили: «воин Христов».
     
    В первый раз я оценила лихость нашего руководства, когда, после первой разгрузки в Луганске, наш усталый отряд, вместо отдыха и ночёвки на месте, в полном составе помчался в Донецк. Тронулись в 9 вечера. Впереди — пикап с «зетом» на заднем стекле, ведомый отцом Петром. За ним — огромная фура, два маленьких грузовичка и легковушка… Головная машина упорно не сбавляла скорость, хотя перспектива успеть в Донецк до комендантского часа с самого начала была нулевой.
     
     
    Богоявленский кафедральный собор в Горловке показался мне Восьмым чудом света. Никто не ожидал увидеть в этом маленьком городишке, который, вдобавок, много лет безостановочно долбит артиллерия, такой дивный, огромный красавец-собор! Нижний храм освящён в 2013 г., а верхний — трудно поверить — в 2016-м! Зайдя внутрь, я услышала совершенно божественный хор. А взглянув на интерьеры, вовсе разинула рот от изумления. Здесь сошлись бездна художественного вкуса и особое, могущественное ощущение святости этого места. Описать его, право, трудно. Надо видеть и слышать вживую!

     После службы мы попали на обед к владыке Митрофану. Правда, тут накладочка вышла: наши сказали сперва, что их всего 8 человек. Видать, батюшки постеснялись навязываться митрополиту на обед всем кагалом. И только в последний момент выяснилось, что нас 18. «Восемь» — это только сами священники и хор... Владыка спросил: "А остальным, что, обедать не нужно?" 
     В митрополичьих палатах просидели довольно долго. Выстрелы слышались, но редко и как-то ненавязчиво, далеко. Владыка Митрофан рассказывал о проблемах своей «разделённой» епархии. О том, как ещё до начала войны он ездил к своей пастве «на ту сторону» — через Турцию и Киев. Был личный приказ Зеленского не пропускать его на Донбассе через линию разграничения.
    Теперь проблемы куда серьезнее. На территориях, подконтрольных Украине, священники канонической украинской церкви Московского патриархата оказались заложниками. На них смотрят там, как на заведомых русских агентов. Если на освобождённых территориях какой-нибудь батюшка просто, на радостях, вынесет хлеб-соль русским солдатам, «за ленточкой» об этом непременно узнают. И коллегу его на «той» стороне могут взять в СБУ. А то и убьют — случай был... Поэтому вести себя приходится очень осмотрительно, чтобы не навредить своим. Из-за этого служение в войсках стало делом приезжих батюшек из большой России. Те не против, конечно, но их не хватает. И за ребят на фронте обидно.
     
    Решений недавнего собора в Киеве владыка Митрофан не признал. Но продолжает поминать блаженнейшего Онуфрия вместе со святейшим патриархом Кириллом. На наши вопросы он ответил: «Беззакония везде хватает. Давайте хоть православная церковь будет действовать строго по праву! Решения киевского собрания («собором» он его не назвал!) канонически незаконны. Но ни я и никто другой лично не правомочны определять их, как раскол. Вот будет Победа, соберётся настоящий Собор, где каждому дадут слово. И тогда будут приняты решения, которые всем придется исполнять. А до той поры — как есть…» 
     
    Когда речь зашла о настроениях в России, о том, что люди в Москве живут до сих пор, как будто и нет никакой СВО, а в мозгах там полная путаница — непонятно, кто враг, кто друг, владыка только рукой махнул: «Люди везде одинаковы, что с них возьмешь?! Можно подумать, у нас лучше?.. Когда ополченцы бились на окраинах, сколько было других, которые знать ничего не желали, все ночные клубы были забиты. И плевали они, что рядом люди погибают!.. А вы говорите: Москва, москвичи...»
     
    Я обратила внимание, что во время нашей встречи митрополит не только говорил — он прекрасно умел и слушать. И явно побуждал высказаться многих из нас. Батюшки наши, конечно, договорились с ним о распределении гуманитарки и о будущем сотрудничестве. Нашу большую фуру в тот же день разгрузили на церковном складе и отпустили в Москву. 
     
    Сейчас, когда в телеграме появляются сообщения о новых украинских обстрелах центра Горловки, в том числе Соборной площади, у меня всякий раз ёкает сердце. Слава Богу, храм пока цел. Но уже повреждены окна с прекрасными витражами. Сгорели дома и магазин рядом с собором, разбита в очередной раз дорога, уничтожена стройплощадка, где возводилось здание воскресной школы. А теперь уже есть и погибшие… Зачем Украина так поступает? — Этот вопрос давно стал бессмысленным. Систематические удары по мирным объектам — совершенно осознанная тактика наших противников. Никого за них, похоже, не мучает совесть. 
     
    Вспомнился, в этой связи, рассказ владыки Митрофана, как он закрыл своей волей детскую площадку у церковной ограды. Чудесная там площадка, другой такой в городе нет... С искусственным озерком. Народ возроптал: «Лето… Жара… Надо же где-то гулять с детьми...» Вот и гуляйте — но поодиночке, под свою ответственность. Не собирайте детей вместе…  Да, какой был бы ужас, если бы сегодня эта площадка действовала! 
     
     
     
  6. Юрий Кур
    В наше время на православных ресурсах популярен жанр "критического богословия". Его суть - разоблачение того или иного учения  методом сравнения: "автор говорит то-то, а вот (например) Василий Великий / Иоанн Златоуст /... учит так-то". 
     
    Создаётся ощущение, что у сторонников такого подхода существует представление о Православной вере, как о некоей логически стройной системе, которая сформулирована в каком-то каноническом сборнике книг и может быть просто изучена. Мы видим более-менее удачные попытки формирования "истинно-православных" библиотек на разных сайтах, которые декларируются как носители чистого святоотеческого православия, не замутненного духом ереси, модернизма, экуменизма и прочих измов..."
    Но давайте зайдем на один из таких сайтов, с которым меня познакомила одна из участниц нашего форума, и который, к слову, мне очень понравился: verapravoslavnaya.ru.
     
    Заходим в раздел "Алфавит духовный" и открываем статью "Помыслы". В ней находим изречения разных отцов, второй сверху - Евагрий Понтийский, знаменитый аскетический автор IV в., ученик великих каппадокийцев, которым зачитывались и греки, и латиняне... Но, увы, осужденный V Вселенским Собором вместе с Оригеном . 
     
    И это не случайность. Аскетическое учение Евагрия Понтийского до сих пор воспринимается Православной Церковью, достаточно сказать, что его слова входят в первый том Добротолюбия.
    Известны также отнюдь не единичные случаи, когда отдельные изречения и поучения осужденных авторов сохранялись Церковью под другими именами и фактически становились частью Предания.
     
    И наоборот, не принятые Церковью идеи можно встретить у великих святых.
     
    Отсюда первый вывод: важно не просто, что сказал тот или иной отец, а то, как это учение воспринято Церковью.
     
    Как же это можно узнать обычному христианину? Ответ - по соответствию духа учения Духу Церкви.
    Но для этого   сам христианин должен быть сопричастен Духу Церкви.
     
    Как же узнать это? По плодам (Гал.5:22), по наличию / отсутствию кротости и смирения...
     
    Именно этих плодов часто и не достаёт, кстати, "критическому богословию".
     
    Вывод второй: не дерзай обличать то, что выше тебя.
     
    Примечание:
    Вопрос 608, того же. Ужели не должно читать книг Евагриевых?   
    Ответ Иоанна. Не принимай только таких мнений, а если хочешь, читай там то, что служит к душевной пользе. В евангельской притче о мреже сказано, что «избраша добрыя в сосуды, а злыя извергоша вон» (Мф. 13:48); так и ты поступай.
    (преподобные Варсонофий Великий и Иоанн Пророк. Руководство к духовной жизни в ответах на вопросы учеников)
     
     
     
     
     
     
     
  7. Юрий Кур

    Каноны, каноны...

    Автор: Юрий Кур,

    После появления решения  синода Русской Православной Церкви о принятии в общение более сотни клириков Александрийского патриархата вместе с приходами и паствой, в соцсетях развернулась оживленная дискуссия касательно каноничности этого решения. Я не являюсь специалистом по каноническому праву, не могу вести полемику по этому вопросу в разрезе собственно канонического права. Но один момент выявил для меня ущербность позиции противников решения синода. 
    В одном из пабликов была опубликована статья, где авторы, как им кажется, убедительно доказывали наличие канонических препятствий для принятия в общение африканских общин. Я задал авторам два вопроса:
    1)  считают ли они, что выявленные ими "канонические препятствия к принятию..." делают это принятие незначимым, а принятые в Русскую Православную Церковь африканские общины - непринятыми;
    2) считают ли они, что чада Русской Православной Церкви теперь могут (или не могут) приступать к таинствам, в том числе, ко Святому Причастию, в таких общинах?
     
    Мне ответил один из авторов:
    "1) нет.
    2) нет (кроме общин, возглавляемых настоящими священнослужителями РПЦ)."
     
    То есть автор (по крайней мере один из двух) считает, что несмотря на наличие канонических препятствий, африканские приходы следует считать принятыми в Русскую Православную Церковь, но причащаться в них мы не можем. На моё замечание, что такой подход является раскольничьим, я вразумительного ответа не получил.
     
    Наверно, рано или поздно к расколу приходит всякий  самочинный борец за "догматичность и каноничность" вне себя...
  8. Юрий Кур
    В ответ на восстановление памятника Ленину в г. Геническе еп. Савва в своё ТГ- канале написал:
    "... У нас сплошь и рядом добрые люди под красными знамёнами, для которых СССР это высший этап развития страны, искренне впадают в ступор в ответ на простой вопрос: "Ты эту, капиталистическую Россию, будешь защищать?" Когда на фотографиях колонн они выискивают красные знамёна и кричат "Наши!" — то остальное русское воинство, что же, "не наши"? А есть и такие, кто под красными знамёнами опять желают поражения буржуазии. 
    Это все от нашей неустроенности и тотальной общественной шизофрении: город Санкт-Петербург Ленинградской области, город Екатеринбург Свердловской, в школьных учебниках истории и литературы наших школьников учат, в лучшем случае, социал-демократическому отношению к проклятому наследию царизма, кадровые коммунисты-политтехнологи львовского разлива настойчиво подсовывают идею "российской нации", лишь бы русских не было — и сама идея появления народных демократических партий не-марксистского толка выжигается на корню, как будто у нас о народе радеют сплошь зюгановцы и мироновцы — это, повторюсь, наше наследие тяжелейшей Смуты и, как следствие, развала нашей большой Родины.
    Общая Смута заканчивается, но во многих головах ещё смутно.
    Просвещение нужно, иногда просто чтобы пройтись лучом света в тёмном царстве перманентной борьбы с проклятым наследием царизма."
     
    С одной стороны - это правильно. Я, родившийся в СССР, воспитанный на книжках А.Гайдара и дававший присягу "по приказу Советского Правительства выступить на защиту  моей Родины, Союза Советских Социалистических Республик", подсознательно считаю всю символику СССР "своей" (хотя и не придаю ей идеологического значения), а всё, что противостояло "красному знамени" - чужим. Совершенно никакого отклика не вызывают в моей душе призывы поставить в России памятники или мемориальные доски деятелям Белого движения, я до сих пор с сочувствием читаю строки Маяковского об уехавшем в эмиграцию Ф.Шаляпине :"... с барина с белого сорвите наркомпросцы народного артиста красный венок..."  
    Я не хочу сказать, что это хорошо, но так есть. Гражданская война в моей душе не закончилась...

    А с другой стороны, она не закончилась и для тех, для кого красный флаг "не наш"...
     
    Единство только во Христе. 
  9. Юрий Кур
    Очень часто, в том числе и на этом форуме, приходится слышать от людей, называющих себя православными, такие слова: "Мы все грешники...". Вроде бы в таком отношении есть что-то правильное, какой-то намек на покаяние. А вот представим себе, что тем, кто так говорит, скажут: "Вы еретики". Будет буря возмущения, куча цитат, доказательств своего правоверия, в том числе вспомнят об авве Агафоне, который не смутился от обвинения в гордосте, блудной страсти, в клевете на братий, но возразил против обвинения в ереси... 
     
    И вот получается, что для среднестатистического православного быть гордецом, чревоугодником, лицемером, сластолюбцем и проч., психологически менее страшно, чем быть еретиком.
    На днях в комментариях одного православного паблика встретилось такое: "разве еретик, хулитель Бога, может быть "глубокоуважаемым"?" Не думаю, что автор этих слов с такой же ревностью откажет в уважении "простому" грешнику, "как мы все".
     
     
    А вот что я недавно прочитал в Лествице: " Один мудрый муж предложил мне страшный вопрос: «Какой грех, – сказал он, – после человекоубийства и отречения от Христа, есть тягчайший из всех?» И когда я отвечал: «Впасть в ересь, – тогда он возразил: – как же соборная Церковь принимает еретиков и удостаивает их причащения Св. Таин, когда они искренно анафематствуют свою ересь: а соблудившего, хотя он и исповедал сей грех, и перестал делать его, принимая, отлучает на целые годы от пречистых Таин, как повелевают апостольские правила?» Я поражен был недоумением; а недоумение это осталось недоумением и без разрешения" (https://azbyka.ru/otechnik/Ioann_Lestvichnik/lestvitsa-ili-skrizhali-dukhovnye/20).
     
    Возвращаясь к Авве Агафону, вспомним и другие его слова: "Первые обвинения в грехах я принял для приобретения этим смирения, и желая, чтоб вы имели мнение о мне, как о грешнике: мы удостоверены, что в сохранении добродетели смирения – великое спасение души". То есть святой не видел в себе этого греха, но принял обвинения "для смирения"...
    Как-то не могу себе представить слова "мы все грешники" в устах аввы.
     
    Кстати, в примечании к процитированному тексту Лествицы сказано: "Ересь есть уклонение ума от истины и грех уст, или языка. А блуд есть грех всего тела, повреждает и растлевает все чувства и силы телесные и душевные и затмевает в человеке образ и подобие Божие; посему и называется падением. Ересь – от возношения, а блуд – от отрады телесной. Посему еретики исправляются смирением, а блудники злостраданием"
     
     
     
     
     
     
     
     
  10. Юрий Кур
    Сегодня много слов сочувствия жертвам теракта и проклятия террористам.
     
    А мне приходят на ум слова Господа:
     
    думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме?
    Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете. (Лк.13:4-5).
     
    Две недели назад самые близкие мне люди тоже были в Крокусе на концерте... 
     
    Но, увы, "Покаяния двери отверзи ми..." вызывают во мне не столько слёзы сокрушения, сколько умиление и эстетическое удовольствие.
     
    Думаю, из-за этого вот это вот всё... 
  11. Юрий Кур
    Из тг о. Александра Авдюгина
     
    Завтра подавляющая часть священников, на литургийной проповеди, обязательно скажет, что евангельским чтением о мытаре и фарисее начинаются подготовительные недели грядущего Великого поста. Далее от многих с амвона вещающих, услышим - панегирик скромному мытарю способному на покаяние и громы с молниями на лицемерного фарисея. Не согласны? Откройте YouTube и наберите в поисковике «неделя о мытаре и фарисее».

    Как по мне, то хвалить и ругать нет смысла, тем более, что Господь в своей притче не осудил фарисея. Он просто не дал ему оправдания о котором фарисей мечтал. Понять надобно, вывод сделать, что если в твоей похвальбе истинными и мнимыми жизненными успехами не находится место благодарности тем, без кого ты ничего бы не достиг – то ты фарисей. Ты можешь быть прав и высоконравственен, чисто выбрит и модно одет, твоя речь может поражать эрудицией, а мысли логикой и образностью, но как только начнешь приписывать собственную неповторимость только себе, как будешь радоваться количеством лайков под твоим очередным «неповторимым» словом – ты фарисей.

    К сожалению и Пастернак в своем "Гамлете" фарисействует:
    Но продуман распорядок действий,
    И неотвратим конец пути.
    Я один, все тонет в фарисействе.
    Жизнь прожить — не поле перейти.

    Не будем громогласить, займемся рассуждением и поиском, как хотя бы на миг жизненный соединить собственное внутреннее, с собой любимым внешним.

    Положим руку на сердце и признаемся: фарисейством пронизано все. Мы хотим не быть, а выглядеть.
    Эта притча фундаментальна, так как она нас самех...
    https://t.me/avdjugin/6267
  12. Юрий Кур
    Сегодня мне в ВК попался отрывок из старой проповеди о. Димитрия Смирнова:
     
    "Ну и что из того, что ты в среду отказался от яйца? Да съешь кровавый ростбиф и хотя бы один вечер помолчи. Дай отдохнуть, дай людям выспаться от твоих бесконечных нравоучений – "То можно, то нельзя". Сегодня картину наблюдал: мальчик поисповедовался и хотел уже идти, женщина его берёт за плечи и тыкает – "Туда!" – Он: "Чего?" – "Иди – крест и Евангелие!" Хорошо, давайте разберёмся, а если он не приложится к кресту и Евангелию, что-нибудь изменится в космосе или в его душе? Ровным счётом ничего, но какое право один взрослый человек может другого человека брать за плечи и толкать? Можно спросить: "А где твой сынок? Ты почему чужого толкаешь? Где твой? Вот где он сейчас? Какое ты имеешь право? Как это называется? Это называется "густопсовое хамство". Кто тебе дал право учить?

    Старец Силуан говорил: "Кому не дано учить, а он учит, тот оскорбляет величие Божие". Почему один человек в храме Божием оскорбляет Бога? А он считает себя вправе, он считает, что это нужно. Ты считаешь, что это нужно? Вот и делай так. Почему ты лезешь к другому человеку? "Кто ты, осуждающий чужого раба?" – говорит апостол Павел. "Этот правильно делает, тот – неправильно" – «каждый перед своим Господом стоит или падает», какое твоё собачье дело? Просто ты поступаешь не по любви, а как собака.

    Как один человек может так поступать с другим, причём в церкви? Перед лицом Бога, который есть Любовь. Всё потому, что все застряли на ритуалах, но мы же не конфуцианцы. Конечно, ритуал в Церкви имеет огромное значение, мы его любим, мы его изучаем. В стране специалистов по уставу – 10 человек. Это сложнейшая высококультурная композиция, это необычайная красота. И кто в этом разбирается – просто счастливый человек, он приобрел целый мир. Но христианство не для этого существует, не для выполнения этих очень интересных правил...."

    Почему я решил поместить эти слова под завтрашний праздник? Завтра рождается Дева - беспредельный предел Чистоты и Смирения. Будем почаще вспоминать, какая Она, и тогда может быть избавимся от "густопсового хамства".
     
    А Какая Она?
     
    "Она была роста среднего, или, как иные говорят, несколько более среднего; волоса златовидные; глаза быстрые, со зрачками как бы цвета маслины; брови дугообразные и умеренно-чёрные, нос продолговатый; губы цветущие, исполненные сладких речей; лицо не круглое и не острое, но несколько продолговатое; руки и пальцы длинные." 
     
    "Она была Девой – говорит святой Амвросий – не телом только, но и душой: смиренна сердцем, осмотрительна в словах, благоразумна, немногоречива, любительница чтения... трудолюбива, целомудрена в речи. Правилом Её было – никого не оскорблять, всем благожелать, почитать старших, не завидовать равным, избегать хвастовства, быть здравомысленной, любить добродетель. Когда Она, хотя бы выражением лица, обидела родителей? когда была в несогласии с родными? когда погордилась пред человеком скромным, посмеялась над слабым, уклонилась от неимущего? У Неё не было ничего сурового в очах, ничего неосмотрительного в словах, ничего неприличного в действиях: телодвижения скромные, поступь тихая, голос ровный; так что телесный вид Её был выражением души, олицетворением чистоты."  (https://azbyka.ru/otechnik/prochee/skazanija-o-zemnoj-zhizni-presvjatoj-bogoroditsy/10)

  13. Юрий Кур
    Сегодня начинается Успенский пост и сегодня же прочитал из писем преп. Макария Оптинского:
     
    "Особа, о коей ты пишешь, что живши в обители 4 года, томится духом безотрадно, и прочитав все книги, дошла до такого состояния, что и читать даже не хочет; – потому что не так делают, как написано и как должно. – Не удивительно, потому что она читала, кажется, только букву, не проникая в дух писания и намерения отеческого; она не постигла в нем смиренного пути и чувства, которое бы подало ей душевную отраду и при волнении возникавших бурных помыслов; но прямо вперила взор ума своего в презорство и зазрение ближних. Не смею ее судить, но рассуждаю о бедствии ее с сожалением; искавши спасения, по учениям отеческим, должно каждому из нас очищать свое сердце от страстей и действий оных, а не смотреть на других, что кто не так делает. По Писанию: «Око благо не узрит лукава» (Авв.1:13); и св. Исаак Сирин в 21 слове на вопрос: «Како уведети, яко достиже кто в чистоту сердца?» Отвечает: «Аще видит вся человеки добры» и проч... И даже хотя бы нам от них наносимы были и оскорбления, досады и поругания, все бы должно принимать, яко посланное нам от Бога к искусу нашему и исправлению; и считать их орудием Божиим; а в непонесении не их осуждать, а себя укорять." (https://azbyka.ru/otechnik/Makarij_Optinskij/pisma-o-smirenii-samoukorenii-i-terpenii-skorbej/#0_79)
     
     
  14. Юрий Кур
    из сегодняшнего ТГ митрополита Луки:
    " Теперь мы, «приступив к престолу благодати», должны свою человеческую природу освятить Божеством нашего Спасителя. И для этого есть только один способ – сораспяться со Христом, чтобы и совоскреснуть вместе с Ним. Но невозможно висеть на кресте с гневом или отчаянием. Ничего не дадут душе такие страдания."
     
    Не любые скорби и страдания есть несение Креста...
     
    "На Кресте – моя любовь!" (А.Кольцов)

  15. Юрий Кур
    Сегодня наш отец-настоятель сказал на проповеди, что его удивляют слова "Мы готовимся к посту". Это всё равно, как если бы люди, приглашенные на праздник, например, на день рождения, сказали бы: "Мы готовимся к застолью". Пост ведь это не цель, а средство. И надо помнить, что мы готовимся не к посту, а ко Христу!
     
    А это означает сопричастность Его Кресту, благодарному осознанию, насколько это возможно человеку, величия Его Жертвы.
     
    По вопросу Искупления в 20-м веке сломано много копий, и часто разговор на эту тему вместо прославления Спасителя превращается в разоблачение и обличение "неправомыслия" и "неправомыслящих". Но это слишком важная тема, чтобы о ней умалчивать. Мне очень нравиться, как написал о Искуплении митр. Вениамин (Федченко):
     
    https://azbyka.ru/otechnik/Veniamin_Fedchenkov/ob-iskuplenii/#:~:text=По вопросу об,Троице Крестом Сына.
    По вопросу об Искуплении обычное воззрение, как известно, носило название юридической теории: сущность ее сводится к идее «выкупа», «умилостивления», страдания «за» людей.
    Эта точка зрения рациональному мышлению казалась непостижимой по существу, ибо переносила сущность дела Спасителя в тайны Божественной жизни Пресвятой Троицы; а главным образом, она «возмущала» моральное чувство своею видимою элементарностью и несогласием с представлением о Боге, как «Любви». Поэтому явилась нравственно-психологическая теория, которая (если ее брать в чистом виде) переносит центр спасения в самого человека, в его нравственно-психологические переживания, вызываемые делами (тоже Любовью, главным образом) Спасителя.
    Но внимательных философов и наблюдающих [за] действительной духовной жизнью человечества эта точка зрения не удовлетворяет: ибо она противоречит действительности (беспомощности всяких способов «самоспасенства») и почти уничтожает дело Господа Иисуса Христа – сводя его к учению, примеру и заражающему действию на психику людей, а существенно (в самом себе) бессодержательному, как бы пустому.
    Потому явилась точка зрения онтологическая, особенно излюбленная новыми философами. Она переносит центр в дело Господа Иисуса Христа, в существенно-важное значение именно Его дела, Им и в Нем совершившегося1. И в этом отношении она несколько будто бы сближается с так называемой юридической теорией. Но разница в том, что онтологисты, – исходя (как мне кажется) из той же (только более скрытой) идеи о «рациональном» (будто бы) уяснении догмата, с одной стороны, и из желания установить спасение и на деятельности самого же человека (как и в нравственно-психологической теории), – они переводят центр тяжести главным образом в человеческую природу Господа Иисуса Христа, в факт Боговоплощения, как начала богочеловечества всего человеческого рода. Отсюда у них выдвигается Воплощение, но меркнет дело «Креста» (от Назарета до Голгофы2), не говоря уже о мнимости «объяснения»3, а потом и об неудовлетворительности его; ясно видно, что эта точка зрения находится в противоречии не только с юридической теорией (ими поносимой не меньше психологистов), но, главное, и с изначальным учением Слова Божия и Церкви о центральном значении «Креста» и «Жертвы» в деле Господа Иисуса Христа.
    Поэтому остается возвратиться к церковной точке зрения, которую с философско-богословской точки зрения, – кажется, – можно бы назвать мистическо-реальной, по главному моменту этого воззрения. Но дело, конечно, не в наименовании, а в существе воззрений.
    Основные пункты его (как это мы усвоили и из Предания живого, и из Предания писанного, и из слова Божия, – о чем поразительно ясно говорят мне и собранные мною материалы) таковы:
    1) вне всякого сомнения, – по Писанию и Преданиям, – центр дела Господа Спасителя сводится к Кресту, – понимаемому как в широком смысле этого понятия вообще, так и в особенности Креста Голгофского в тесном смысле. И Гефсимания тут занимает лишь один из моментов Крестного Подвига, и притом со стороны даже не самой существенной – Божественной или даже Богочеловеческой, а – преимущественно человеческой, а потому и не самой действенной в деле Искупления человечества4;
    2) в деле же Креста самую существенную ценность имеет то, что он принят был Самим БОГОМ;
    3) и принят был «за» род человеческий, то есть не только «по причине» падения, не только «для» людей, но именно и главным образом «за» людей, то есть «вместо» них;
    4) если же принять эту установку вопроса, тогда ясно поднимается последующий пункт:
    КАКОЙ СМЫСЛ в этом Кресте за других? Ответом на него является учение о ЖЕРТВЕ. Этот пункт настолько незыблем в Писании, у святых отцов и в богослужении, что подавляет своею очевидною несомненностью. И можно утверждать, что если исключить, отвергнуть эту идею Жертвы в деле Иисуса Христа, то отпадут и Писания, и святые отцы, и службы, и самая литургия. Это – очевидно. Не говорю уже о зловредных последствиях такого лжеучения для грешной души. Идея ЖЕРТВЫ – несомненна, как ФАКТ, устанавливаемый всецерковным сознанием и самим словом Божиим;
    5) когда же человеческому сознанию хочется осмыслить этот факт, то православное воззрение должно прежде всего остановиться в благоговении пред неизреченной ТАЙНОЙ, поскольку все Божественное, в Боге, в Сыне Божием происходящее, а тем более – в Пресвятой Троице совершающееся, есть дело НЕИЗРЕЧЕННОЕ (апофатическая точка зрения в богословии);
    6) одно лишь можно и должно утверждать, – как на основании Откровения, так и по философским соображениям, – что для Бога имеет цену, действенность только то, что в НЕМ САМОМ совершается. В частности, дело Сына Божия, воплотившегося и пострадавшего, имело и имеет значение главным образом потому, что оно совершило нечто, – притом самое существенное в деле спасения мира, – в НЕДРАХ ПРЕСВЯТОЙ ТРОИЦЫ (сия ИЗМЕНА десницы Вышнего).
    Здесь самый центральный пункт Спасения, Искупления, дела Христова;
    7) что именно и как совершилось Там сие – в последней глубине, – для всякой тварной природы недомыслимо (недомыслимо, конечно, изменение в существе Божием.);
    8) но несомненен факт, что Писание и Предание ставят это в теснейшую связь именно с КРЕСТОМ Христовым как Центром Его служения;
    9) несомненно и то, что Писания утверждают об изменении в «отношениях» (говоря человекообразно, но верно) Бога к человеку после «крестной славы» Сына Божия; это изменение называется «примирением». Результатом же сего было ниспослание Духа Святого в день Пятидесятницы по ходатайству Сына;
    10) а если так, если центральное место занимает Крест, то человеческому сознанию хочется понять, по возможности (катафатический момент в богословии), его значение в деле Сына Божия во Святой Троице. И тут-то встает идея всякой жертвы – страдания для УМИЛОСТИВЛЕНИЯ. Эта идея – по отношению к Отцу Небесному – очевидно установлена и в Писании, и в Предании. Следовательно, она факт Божественной жизни Пресвятой Троицы;
    11) отсюда и берет начало так называемая юридическая (иногда называют ее «объективно-юридической») точка зрения. Следовательно, она совершенно законна, правильна и является совсем не выдумкой... «юридического» Запада, а Откровением Слова Божия, развитым позднее в творениях всех святых отцов Востока;
    12) если же и кажется она иногда грубо-судебной и будто бы противоречащей элементарным понятиям нравственности и воззрениям о Боге, то это лишь оттого, что всякая аналогия (а без аналогий в богословии невозможно обойтись, – ведь и так называемая нравственно-психологическая теория построена на аналогии: от наших переживаний – к Божиим), по необходимости, грубее самой истины. И притом она излагается нередко приспособительно к популярному пониманию. Но в существе ее, в корне так сказать, самое зерно юридической теории совершенно правильное, – поскольку она выражает идеи мистическо-онтологические: устанавливает центр Искупления в недрах Божиих и ставит его в зависимость от Крестной Жертвы;
    13) поэтому между мистическо-реальной и юридической точками зрения нет разницы в существе дела: последняя есть лишь наглядная форма первой;
    14) не буду далее останавливаться на подробностях вопроса о Жертве: кому принесена Жертва? Почему? и прочее. Они несущественны; и то или иное решение, или хоть аналогия не могут устранить факта значения Жертвы;
    13) но нужно остановиться все же на некоторых пунктах этой идеи-факта. И прежде всего на понятии о Боге. Хотя сие неизреченно в последней основе; но несомненно, что ходячее представление о Любви Божией грешит великим субъективизмом и антропоморфностью, притом еще и в падшей природе духа нашего. Между тем во всем слове Божием устанавливается очень резко (особенно в Ветхом Завете, что и должно быть) идея ПРАВДЫ Божией, больше – идея ГНЕВА Божия, – что, в сущности, равносильно отлучению или КЛЯТВЕ, ПРОКЛЯТИЮ. Конечно, это кажется человекообразным; но для человека нет другого языка, кроме человеческого; и, однако, этим самый факт утверждений Откровения о правде гнева ничуть не устраняется.
    И если человеческая мысль стремится все же приблизить факты Откровения к своему понятию (пусть даже несовершенным путем), то несовершенство не есть еще отрицание существа дела. А существо дела было в «РАЗРЫВЕ» отношений БОГА с людьми, – а не только и не столько людей с Богом (хотя причиной этого разрыва, «изгнания из рая», а не «ухода», было человеческое падение, человеческая воля). А если так, – а это так (хотя бы и недоступно нам было и есть все это), тогда необходимо было «заполнить» этот разрыв. И так как для Бога всякое тварное существо ничтожно, то необходимо было Божественное участие Сына Божия, Который и «умилостивил» (говоря образно, но словами Писания) Отца Своего, «удовлетворил Правде», «примирил с Богом», «разрушил клятву» (это постоянно в богослужении употребляется), сокрушил «средостение вражды»; освободил из-под «чуждой власти» диавола и прочее;
    16) другое недоумение вызывается идеей жертвы «за» других, идеей ВМЕНЕНИЯ грехов человечества Спасителю, а Его «заслуг» – людям.
    Это вопрос тоже частный, не существенный. И хотя бы не понимали его, все равно идея страдания «за» пребывает неизменной. Здесь могут приходить на помощь и онтологическое воззрение о родовом всеединстве людей, о «втором Адаме», и психологическое объединение в любви. Но и тут ценно опять не это само по себе, а то, что это вменено было Себе БОЖИИМ Сыном ПРЕД БОГОМ Отцом. Все же прочее можно принять как дополняющий и приближающий к нашему опыту материал. И несомненно, он не только интересен, но и весьма ценен в таком значении;
    17) впрочем, и для христианского богословия (начиная с самого Откровения), и еще больше для существа дела, то есть для христианской жизни, как в этом, так и в других догматических вопросах не столько важно «понимание», сколько самый факт бытия, нами воспринимаемого (что и есть сущность «понимания»), на нас действующего. И этот «динамический» смысл догматов, в частности так называемые плоды Искупления, не только указывается в Писании, но и оправдывается на постоянном опыте (пока – отчасти, а в свое время – всецело: когда Сын «покорит все Отцу»). Здесь мы сближаемся с нравственно-психологической теорией; однако сближение это на перифериях, но при различии центров;
    18) далее можно было бы говорить о так называемой СУБЪЕКТИВНОЙ стороне Искупления, или об «УСВОЕНИИ заслуг» Господа Иисуса Христа. Последняя формулировка опять-таки неприемлема для психологистов и даже для онтологистов, но она несомненно есть у святых отцов. Сошлюсь хотя бы на святого Иоанна Дамаскина и епископа Феофана Затворника, которые прямо употребляют эти термины; и, безусловно, она неразрывно связана с мистическо-реальной точкой зрения; и наоборот, без нее «юридическая» точка зрения впала бы в крайность (во что и впадает отчасти католицизм, а еще более – протестантизм). Церковное же воззрение обязывает к «усвоению» дела Христа;
    19) в чем оно? С нравственно-психологической, или субъективной, точки зрения – в вере и спострадании Христу Искупителю; или продолжении Искупительного Креста в каждом из нас;
    20) но и это не самое существенное здесь, а то, что это лишь путь для привития человека ко Христу Ходатаю; ПРИВИТИЕ ЖЕ САМОЕ СОВЕРШАЕТСЯ ДУХОМ СВЯТЫМ, посланным опять-таки ради «Крестной славы», или «заслуг», Сына Божия. Дух же Святый творит еже хотети и еже деяти. Благодатию спасаемся.
    Не от дел, да никто же похвалится. Это «объективная» сторона «усвоения». Бог дал Духа в сердца наши, вопиющего: ABBA ОТЧЕ; и ходатайствующего неизреченными глаголы в нас, как Дух Сына;
    21) а если так, если и в «усвоении» самое главное принадлежит опять Богу, БЛАГОДАТИ, то этим еще более утверждается факт совершения и содевания доселе спасения не «нашими силами», а милостью Божиею, от Него Самого исходящей и в Нем Самом основание к тому имеющей. А так как учение о благодати, то есть незаслуженном даре, занимает центральное место в христианстве, – то оно рушится вместе с ложным учением об Искуплении, совершенном «вместо» нас, об Искуплении, ходатайствующем доселе пред Отцом нашим. Тогда падают все «таинства».
    На этом вынуждаюсь остановить свое письмо, – неожиданно так распространившееся;
    22) можно добавить, что правильно воспринятая точка зрения об Искуплении включает в себя и моменты так называемые онтологический и нравственно-психологический, – но как подчиненные; сближаясь, однако, более тесно с так называемой объективно-юридической точкой зрения.
    Между прочим, имеет свое место и идея родового единства человечества (Новый Адам), не занимая, однако, центра, а лишь являясь одним из звеньев к основному положению – ходатайству единого Ходатая пред Отцом Небесным, Господа Иисуса Христа, восшедшего на «небеса», – [ходатайству] Своею Кровию;
    23) таким образом, в последнем основании дело Искупления из плана человеческого, через Богочеловеческий Подвиг Спасителя, переносится в план Божественный, в недра Пресвятой Троицы, частнее – к Богу Отцу, Который в Святом Духе, ради Сыновнего Креста посылаемом, восстанавливает общение с человечеством. Благодатию спасаемся, а не «законами»8
    Итак, суть Искупления совершается в Пресвятой Троице Крестом Сына.
       
  16. Юрий Кур
    Новая работа художника Владимира Киреева написана в дар преподавателю кафедры библеистики прот. Александру Тимофееву, одному из наших батюшек.
    https://t.me/KafedraBiblicalMDA/366
    https://t.me/vladimir_n_kireev/366
     

  17. Юрий Кур

    Новогоднее о исповеди

    Автор: Юрий Кур,

    В новогодней ленте два поста двух Александров:
     
    Из ВК Александра Люльки:
    БЕЗПОКАЯННОЕ ЖИТИЕ

    Судя по Африке, скажу, что одна особенность характеризует современную греческую церковь.
    Я бы назвал это так - см. заголовок.

    Они там вовсе не исповедуются.
    Да-да, у них выбраны специальные священники, очень опытные духовники, которым доверено исповедовать прихожан. В каждой епархии есть один или два, к которому можно записаться раз в год на "приём".
    Но мы же все понимаем, что это профанация.
    Если можно спокойно причащаться без обязательной исповеди, то кто же пойдет исповедоваться?
    Ясно, что никто.
    А тут ещё ехать надо куда-то, билеты покупать...
    Да ну...
     
     
     
    Из ТГ о. Александра Авдюгина:
    Никто не мнит себя злодеем,
    Никто, из сущих на земле!
    И оправдания сумеем
    Всегда легко найти себе.
    Пороки утешенье смыло,
    Чисты мы, праведны вполне...
    Какую подлость не скостила
    Моя больная совесть мне!
    (с)
  18. Юрий Кур

    Ныне отпущаеши...

    Автор: Юрий Кур,

    Замечательные записки-некролог-прощание из блога Дм.Ольшанского о новопреставленном р.Б.Алексие
    https://octagon.media/blogi/dmitrij_olshanskij/chelovek_kotoryj_ne_vyshel.html
    Москва
    Дмитрий Ольшанский
    ЗАПИСКИ О СЛОЖНОМ МИРЕ
    ВСЕ ЗАПИСИ АВТОРА
    Дмитрий Ольшанский
    19 февраля 2024
    Человек, который не вышел
    Я смутно помню, когда и где мы познакомились. Но это точно произошло в глубине нулевых, таких невинных, как теперь кажется, годов, в путанице между блогами «живого журнала», дешёвыми скверными кафе, политическими дебатами в исчезнувших клубах и быстрыми встречами всех, кому было дело до громких вопросов, и кому часто не было и тридцати лет. И я тем более не помню, когда этот высокий человек с забавной фамилией Навальный* выделился из шумной московской толпы ораторов, тусовщиков, активистов, радикалов и пьяниц – и стал событием. Сделался тем, о ком модно было говорить: у него большое будущее.
    Теперь это будущее – прошлое.
    Но оно заслуживает понимания, а не только пафоса или, напротив, проклятий.
    *
    У Алексея Навального*, каким он был на рубеже приближающихся десятых, когда он бродил по забытым ныне молодёжным партиям и выступал на митингах, состоявших из ста человек, – было много достоинств, частных и гражданских. Молодой, обаятельный, мужественный, харизматичный, остроумный, – кто ещё обладал таким набором из всех начинавших полузнаменитостей того времени? Либералы выглядели по-интеллигентски нелепо, борцы с миграцией казались мутными типами из мира криминально-милицейских отношений, а королями момента были клубные модники, прожигавшие нос, – и только этот новый Навальный* в публичной кунсткамере производил впечатление человека из другого мира. В нём было что-то такое, чего точно не было у всех остальных на общественной сцене.
    Как оказалось позднее, чего-то другого, не менее ценного, ему трагически не хватило.
    *
    Его уникальным достоинством была голливудская, американская «нормальность». Внешность и складная речь, образцовая семья, бравая и логичная карьера – юрист-активист-защитник прав-уличный заводила-серьёзный политик, и, главное, то единственное в своём роде сочетание, которое в западном мире считалось стандартом, но здесь – Навальный* двенадцати-пятнадцатилетней давности был первым, кто его уверенно освоил. А именно, он утверждал, что готов быть демократом и националистом одновременно. Либералом и патриотом, «за русских» и «за права человека» в одном флаконе. И, что существенно, не просто утверждал эту необходимую связь, но и умел показать, что имеет на неё право.
    От этой идейной свежести кружились многие головы. И моя тоже.
    *
    Драматическая проблема в наборе его блестящих свойств состояла в том, что ему не доставало ума. Того ума, под которым мы понимаем хитрость, мудрое терпение, умение строить длинные комбинации, не покупаться на самое лёгкое, красочное предложение – и вместо этого посмотреть вдаль. Это ровно тот ум, без которого не бывает политика-победителя, и благодаря которому неинтересные Ленины и Сталины так часто выигрывают у эффектных Керенских и Троцких, у тех, кто и ростом повыше, и говорит хорошо, но неизбежно спотыкается на незаметных и скучных ступеньках.
    И в начале десятых, когда Россию накрыла недолгая, но очень звонкая революционная волна, а к Навальному* пришла большая слава, – он начал шагать широко.
    И шагать не туда.
    *
    Его грандиозная первая ошибка – фальстарт. Ранняя, стремительная претензия на власть, на безусловное лидерство – когда нет ещё сорока лет, и, главное, когда Россия – стабильная, сытая, счастливая, – вовсе не думает о неизвестных королях с баррикад. Ему бы понять уже тогда, что мишура и шумиха, его окружавшая в эти пьяные дни, в двенадцатом-тринадцатом году, – все эти митинги и гуляния по бульварам, эти нарядные знаменитости и клерки с плакатами на площадях, – это только короткий, дешёвый эпизод, ветреный праздник непослушания, где его, такого заметного и во всём подходящего, мгновенно объявляют принцем тусовки, но королей из этих принцев не получается, это путь в никуда.
    Но как же аплодисменты, лайки, фотографы, интервью, всё это море восторгов, ну как без него? И Навальный* нырнул в это море, бездумно провозгласив себя главным обвинителем и противником действующего суверена, даже не задумываясь, что суверен – не Акела, что он не промахивался, что он популярен, а государство – не в кризисе, а на пике своих доходов и сил.
    Тем более, игра в почти настоящую карьеру продолжилась почти что выборами мэра Москвы, когда сама прокуратура просила выпустить Навального* из его первого и недолгого узилища, чтобы депутаты обличаемой им «Единой России» сами собрали ему подписи и дали возможность побушевать против них. Ну как не купиться на такое, как не поверить, что происходящее – всерьёз и насовсем?
    А ведь мог бы недоверчиво отойти в сторону, выждать, заняться «добрыми делами», раньше времени не привлекая внимание не тех глаз. Нет, не мог бы.
    *
    Помимо недостаточности политического ума, Навального* поглощало тщеславие. Беспредельная амбициозность, страсть к бенефису на сцене, убивавшая все критические аргументы.
    И были известные люди – я не буду заниматься их обобщением по какому-то одному элементарному признаку, ну, назову их «интеллигентными людьми», – которые воспользовались этой опасной чертой одарённого русского мальчика, да и потащили его как будто наверх, но, как выяснилось чуть позже, вниз. Им, состоявшим когда-то при Ельцине в полуначальниках и четвертьначальниках, показалось, что они снова покажут простой фокус: предъявят стране обычного, но зычного парня, идеального мистера Смита, да и пройдут за его широкой спиной на старые любимые места, где им так славно сиделось в конце прошлого века.
    И сами никуда не прошли, и его погубили. Забыли главное: для того, чтобы желанная комбинация состоялась, нужно ещё кое-что. Как минимум, доверчивый идиотизм власти. Такого подарка второй раз никто не сделал.
    *
    Как сказано выше, свежевозникший Навальный* удивлял и покорял нужной смесью либерально-гражданских и национал-патриотических чувств.
    Но как только за дело взялись прогрессивные специалисты, сулившие ему протекцию и дальнейший успех, он и думать забыл о таком слове – «русский». Его, даровитого честолюбца, можно понять: отстаивать интересы Ивана, когда сам Иван то угрюм, то пассивен, и редко выходит на площадь, не говоря уж о контроле газет-пароходов, – это трудное дело, которое не обещает побед. То ли дело стая интеллигенции – и уже маячившие совсем недалеко заграничные журналисты и «деятели». С ними и жить веселее, и кажется, что уже завтра – будем в Кремле, ведь не может же такого быть, чтобы с тобой лучшие люди города, а там и лучшие люди планеты, а ты бы не победил, невозможно.
    И он отрёкся от грустного нечернозёмного патриотизма – и пошёл как будто бы тем же путём, каким за двадцать лет до него шёл Борис Николаевич.
    *
    Фатальное отличие карьеры Навального* от карьеры Ельцина проявилось, во-первых, в том, что Ельцин, с его буквально лесным чутьём, явил себя именно в тот момент, когда Советский Союз подошёл к финишу, – и только тогда его великое тщеславие и бульдозерный напор понадобились народу, тогда как до этого будущий любимец публики рьяно отстаивал социализм-ленинизм на доверенных партией постах.
    Но было и другое. Ельцин воспринимался народом как природный, мужицкий начальник. Как товарищ-медведь, узнаваемо главный в лесу, нетрезвый, но грозный, в плохом смысле свой.
    Навальный* своим не казался, а потом уже и не пытался им быть. Он предпочёл роль принца молодых менеджеров, и даже эта скромная ниша затем была ещё сокращена.
    Как можно было не видеть в том самом, игрушечном ещё тринадцатом году, что менеджеры с хорошими телефонами, а также интеллигенты с яростными блогами, – это всего лишь мизинец страны и народа?
    Но он уже выбрал себе удобную волну.
    *
    Вторая грандиозная ошибка Навального*, совершённая им в четырнадцатом году, но уже предопределённая шальным восторгом на глупых митингах и в кругу нужных людей, – была в том, что он избрал сторону Украины и Запада в начавшемся тогда историческом противостоянии.
    Этой проблемы нет, если похожий выбор – делает экзотический человек, на многое не претендующий, и готовый в любую минуту, если есть средства и способы, десантироваться в одну из приятных заграниц. Но если ты рвёшься сделаться политиком национального масштаба – и занимаешь сторону неприятеля, когда Россия в Севастополе и Донецке всё отчаяннее сопротивляется одновременно и соседскому садизму, и глобальному лицемерию, – ты можешь выйти в иуды, но не гарибальди.
    Я хорошо помню ту ненависть, с которой я встретил это его услужливое, выгодное на первый взгляд предательство. Впрочем, тогда ещё более-менее осторожное, с оттенком манёвра, Крым, мол, не бутерброд, – а с годами, когда полицейские тучи сгущались, ставшее уже безнадёжным и однозначным. Но в эти позднейшие годы – было уже поздно и всё равно.
    *
    Его уверенный, несомненный, хотя и запертый в нерасширяемой нише успех второй половины десятых – выражался, как правило, в том, что он нескончаемо разоблачал чьи-то яхты, дворцы, шубохранилища и вертолётные площадки, а благодарная толпа, состоявшая уже не столько из интеллигентов и менеджеров, сколько студентов, а дальше и старшеклассников, – распространяла агитматериал, а потом бегала по улицам и фотографировалась в полицейских автомобилях.
    Им было весело, остальным – скучно, но главное то, что Россия не соблазнялась. Никто, конечно, не подозревал начальников в честности и бескорыстии, все здесь живём и не первый год замужем, но – ровно в силу этой же битости-перебитости русские взрослые понимали, что яхты яхтами, а за крысоловом ходить не следует. Гдлян с Ивановым уже клеймили проказы партийных чиновников, и тот же Ельцин ездил в общественном транспорте, чтобы показать мерзость номенклатурного спецкомфорта, – и чем дело кончилось? Одна страна уже разрушилась, другую жалко, так что подождём-перетерпим. Отсюда и всё возраставшая, как доза у наркомана, ставка Навального* на клиентов моложе, ещё моложе, почти детей – они же только что на поляне и во всё верят, не помня, как здесь же обманывали вчера.
    Тем более, его собственный стиль выступлений – когда-то непривычный и яростный, совсем живой, – свёлся к маркетинговым речёвкам корпоративного тренера, обучающего ловким продажам. Я называл это – купи пылесос. Бойкий, активно жестикулирующий и где надо подпускающий шуточку человек в клетчатой рубашке говорил зрителю: купи пылесос, купи пылесос, ты самый лучший, Россия будет свободной, купи пылесос, хорошие люди обязательно победят плохих людей, купи пылесос, жулики и воры, будет свободной, пылесос, пылесос.
    Только и оставалось, что выехать на, как это у них называется, тимбилдинг, достать где-нибудь одинаковые кепки, широко улыбаться и делать снимки в прыжке.
    *
    Малозаметное противоречие между этой его придуманной «Россией», которая «будет свободной», а дальше окажется «прекрасной Россией будущего» – и повседневной борьбой-баррикадой, куда он звал, – образовалось в том смысле, что честные выборы, вертолётные площадки и трогательное единство взявшихся за руки милых людей не стоили того, чтобы идти на большой риск.
    Метод Навального* – отчаянно протестовать, не оглядываясь на формальности, – и его же, точнее, внушённая ему в своё время знающими гражданами система идей, вся исчерпанная несколькими простыми торговыми формулами про добро, правду и, называя вещи своими именами, жизнькакназападе, это было самое-самое важное, – эти цели и средства плохо женились друг с другом.
    Потому что жизнькакназападе – это жизнь привольная и комфортная, и даже слегка аутично-нервическая от сытости и покоя, инфантильно-ребяческая, и она была легко достижима, без всякой борьбы, даже в денежном пузыре центра Москвы, и уж точно возможна – в случае аккуратного переезда. И зачем тогда героическое сопротивление от лица воображаемой России?
    Его называли Манделой, но у Манделы был злейший расовый бунт, и к тому же густо замешанный на насилии и терроре. А если ты ведёшь домашних мальчиков и девочек с хорошими телефонами навстречу серьёзным проблемам – и только ради того, чтобы ощутить себя идеализированной заграницей, тёплой и мирной, – то, может быть, стать частью тёплой и мирной заграницы можно как-то иначе, не доводя дело до крайностей?
    Так и оказалось: его поклонники однажды просто рассеялись по Ереванам и Вильнюсам, Берлинам и Тель-Авивам, выбрали не политику, а географию.
    Теперь они оплакивают его, наблюдая за прекрасной Россией-как-она-есть – с безопасного расстояния.
    *
    Тем не менее, я не хочу отрицать само переживание этих людей – такое наивное, но всё же подлинное в своём дурацком простодушии. Человек, вытащивший счастливый билет происхождения или образования, а затем и красивого быта в стране, находящейся за пределами западных теплиц, чаще всего не желает думать о том, что некоторые исторические подробности, связанные с его родиной, не подлежат простой отмене. Ему приятно рассчитывать на то, что Амстердам каким-то образом завтра материализуется у него дома – не только в квартире, но и в обществе, в государстве, а если этого не происходит, он плачет и топает ногами.
    Но разве детские слёзы – лишние? Они неизбежны. И, в той же степени, в какой мы обречены на тяжёлый груз чувства государственной и национальной принадлежности вне иностранных теплиц, – обязательно будет и этот встречный, нелепый протест: дайте мне Амстердам, дайте прекрасное будущее, я хочу голосовать за хороших ребят в клетчатых рубашках против плохих в милицейских фуражках, я же знаю, что это решит все проблемы, просто уйдите отсюда и дайте мне мир, который мне нравится.
    Этот вечный политический ребёнок – такая же законная часть нас, как и тётка с сумкой на колесах, твёрдо знающая, каковы наши реальные перспективы.
    *
    Иными словами, за эти десять лет он создал молодёжную секту борцов с властями – поверхностную, но местами упорную, либеральную, но агрессивную, искренне повторявшую одно и то же в надежде на сказочный результат.
    Управляющими этой сектой, своими ближайшими сотрудниками – Навальный* предсказуемо назначил сплошных подлецов и проходимцев, каких-то ильфовских и булгаковских мелких жуликов, всех этих волковых* и миловых*, со всеми пороками человечества на лице. И это логично: суетная ничтожность исполнителей – неизбежное приложение к культу первого лица, и мы это видим, увы, совсем не только в случае навальнистов.
    В отличие от него, их никто не любил, даже борцы за светлое будущее из соседних садиков.
    И теперь, когда его нет, они с удовольствием усядутся на его место – все вместе, пыхтя и толкаясь, – и примутся хором рассказывать, как они доблестно собираются продолжать его дело.
    *
    Его преследовали. Его таскали по судам, придумывали ему всё новые аресты – личные и денежные, портили ему жизнь и сочиняли о нём тоскливые гадости, словно бы у него не было настоящих пороков.
    Отчасти эта репрессивная работа была связана с тем, что Навальный* так и остался за все эти годы единственным человеком в оппозиционном движении, на кого можно было взглянуть без тяжёлого вздоха или издевательского смеха, плохим, но серьёзным человеком.
    Но основной её мотив состоял в том, что чиновникам и следователям остро необходим коварный враг, иначе зачем они сидят в своих кабинетах?
    Риторика Навального* оставляла народ равнодушным. Его поклонники, как уже было сказано, столпились в очень ограниченном социальном пространстве центра больших городов, молодых возрастов, хороших школ, модных карьер и политизированных интеллигентных компаний. Выходя на дебаты, он скорее проигрывал, чем разбивал оппонентов. Его лояльность западному миру, его относительная, но возраставшая с годами лояльность Киеву, его приверженность образу принца незрелых клерков – и только, – всё это делало его безопасным, почти безвредным. Но из-за этого борьба с ним только нарастала, поскольку была привычна, удобна, как мишень с дротиками в баре из забытого кино.
    Он хотел сделать себя первым политическим номером. Он и сделал, но не в качестве лидера, это не вышло, а в образе первого врага.
    Можно сказать, что в этой многолетней погоне за Навальным* – сказалась внутренняя неуверенность нашего государства, его роковая неспособность понять, что оно может и должно побеждать по-другому, его приверженность салтыково-щедринской идее, что лучше закрыть, запретить, погасить, даже если ты сам – и без этого привлекательнее и сильнее.
    *
    В самом начале двадцатых противостояние вокруг его имени и его образа перешло с уровня местного – на глобальный, и вместо войны смартфонов и дубинок на плиточном поле битвы у автозака – это был уже Юлиан Семёнов и Ян Флеминг, тёмные интриги спецслужб. Однажды, будем надеяться, придёт то время, когда образцово объективный историк, равноудалённый и от нашей, и от ихней Лубянки, расскажет нам всё: и что случилось с ним в том самолёте, где ему стало плохо, и что случилось с ним в той Германии, где ему стало хорошо, и кто уговаривал его оставаться или возвращаться, и почему его судьба, перед тем уже вставшая в инерционную колею, вдруг ушла на эту последнюю высоту перед падением.
    А пока что я точно знаю одно: общими усилиями он превратился в этакого разрекламированного терминатора, обращённого против кремлёвского начальства уже не «приличными людьми» в шарфиках с митингов, но – мировыми, если угодно, производителями этих шарфов. Был человек – остались правильно выписанные буквы: протэст, фэшизм, кей-джи-би, тоталитэриан, димокрэси, фридом.
    Начальство, выражаясь его мёртвым казённым языком, реагировало на вызовы и угрозы суверенитету, принимая соответствующие меры.
    *
    Его третья – и последняя, роковая ошибка, – это его возвращение в Москву в двадцать первом году.
    Разумеется, это был красивый жест. Враг государства, подозреваемый во всём, разве что не в краже кастрюль, отказывается от изгнания и прилетает туда, где его сразу схватят и поведут. И, если исходить из той логики, где целью является разрушение и гибель России, я готов признать специфическую правоту тех, кто называет его героем. Смелость – она живёт везде, а не только там, где нам нравится.
    Но большого политика отличают не только гибельные романтические жесты, а чаще всего – они его вовсе не отличают. Большой политик – это, напротив, тот, кто умеет выжить, всех перехитрить, победить, изменить мир вокруг себя, а часто ещё и уйти непобеждённым, как все рузвельты, черчилли, ататюрки, аденауэры, франко, рейганы и, увы, ленины-сталины.
    А он пошёл напролом. И, подозреваю, грустная правда этого поступка, восхваляемого публикой, в собственной жизни предпочитающей таким решениям – кафе на берегу моря в Черногории, – банальна.
    Как сказано выше, А.Н.* был трагическим пленником своего огромного, безбрежного тщеславия. И, безотносительно того, кто ему что внушал, он прежде всего сам убедил себя в том, что эмиграция не позволит его популярности сохраниться, что он станет там не более чем «одним из», тогда как вернувшись – он снова полетит на высокой волне навстречу самой большой славе в своей жизни, и там уж была-не была, надо рискнуть во имя высокой ставки – и, может, тогда уже «они» не рискнут, не посмеют его забрать, когда он так решителен и так знаменит.
    Дело известное. В одной книге уже была такая история: бросайся вниз – и ангелы подхватят тебя.
    Не подхватили.
    *
    Мне было трудно ему сочувствовать, когда он сидел.
    Образцом русского политического поведения для меня всю жизнь был и остаётся Эдуард Лимонов – ещё какой революционер, и тюрьму тоже прошедший, – но сразу и однозначно занимавший сторону государства, когда речь шла о войне – как истинный патриот вроде британца, израильтянина или японца, – что бы ни было между ним и властями до этого.
    Я не мог простить Навальному* 2014 года, перешедшего в 2022 год.
    Но это ещё не всё.
    Мне казалось, что даже худшие его испытания – там, за решёткой, – это только временные мытарства перед тем, как он выйдет однажды, да как разгуляется, и будет мстить и крушить, и будет нам от этого очень скверно.
    Я словно бы не верил, что его беды – всамделишные, таким он был всегда удачником, таким он был фаворитом.
    Я и сейчас уверен в том, что если бы – благодаря неведомым обстоятельствам – он был не только жив, но и добился окончательного, желанного своего триумфа, – этот триумф стал бы катастрофой для родины.
    Его ничем не сдерживаемое честолюбие и принципиальная глухота ко всему, что не приносит немедленных оваций, его нетерпимость к любому конкуренту, даже и либеральному, его некогда сделанный выбор в пользу заграницы и секты «прямосейчасбудемжитькакназападе», его неспособность найти общий язык с неподвижно-неподъёмной частью страны, с фуражками и сумками на колёсах, – всё это толкало его в калифы на час, в повелители момента среди краха, словом, в керенские.
    А раз так, то, значит, пусть посидит?
    Это правильно, но это неправильно.
    И это тем более неправильно теперь, когда мы знаем, чем всё закончилось.
    *
    А вышло так: три года мрачного заключения – и смерть на дальнем севере, одновременно и предсказуемая, и неожиданная.
    Его судьба сложилась печальным, но традиционным для русской истории образом, как и судьба многих гордых людей, решивших, что если они столкнутся в лоб с государством, пойдут на таран, то пробьют и победят, но – не пробили и не победили. Она сложилась вслед всем этим дерзким и обречённым Пестелям, Савинковым и Спиридоновым, Троцким, Тухачевским и Березовским.
    Его крушение – это не только политика, но и биология: когда амбициозный самец-боец оспаривает лидерство в природном сообществе, где правят старшие, но ошибается, неверно оценив свои и чужие силы, оказывается побеждён и жестоко платит за свою ошибку.
    И этот вечный сюжет – заново воспроизводящийся, пока в России есть большая власть, – тоже вызывает сочувствие.
    Но невозможно сказать, что он не знал, что он делал и на что шёл.
    *
    Короткая и страшная история Навального*, помимо прочего, учит тому, что власть в России не создаётся и не отнимается так, как об этом трубят распространители шаблонов. Она, власть, не зависит от яркости, громкости, романтичности, безоглядности, от тщательно выстроенных фраз и картинных жестов.
    Она приходит откуда-то сбоку, возникает в конце дальнего коридора, и её невозможно приметить, пока она ещё не пришла. И она разрушает того, кто стремится к ней, но к ней не готов, не приучен, не чувствует, из какого неказистого и неинтересного вещества она сделана.
    Но когда всех уже научили и наказали, разрушили и запретили, дунули в лицо ледяным – и стало ясно, что не будет никакого Амстердама, а будет фуражка и сумка на колёсах, – это, повторяю, наши реальные перспективы, и к ним нужно привыкнуть, с ними нужно здесь жить, если выбрал здесь жить, – но уже после всего, после политики, после стремления к власти и гибели из-за него, – остаётся ещё кое-что.
    Память о человеке, который был до. О человеке, который был помимо. О человеке, который был в самом конце всего того, что с ним случилось.
    *
    Я думаю, что пришло время всем, кто знал что-нибудь про Навального* или знал его самого, кто имел о нём определённое мнение, но это мнение не было положительным, а были претензии, злость и уйма разнообразной критики, справедливой или несправедливой, неважно, – пришло время им всем – то есть нам всем – примириться с памятью о нём.
    Потому что каким бы он ни был, и сколько ни говори о нём нравоучительного и осуждающего, – этот человек сильно страдал перед смертью. Свои последние годы он провёл взаперти – без семьи, в окружении безразличном или враждебном, лишённый всего, что составляет привычную жизнь. В карцере, вместе с глухой и холодной стеной. И он умер, так и не увидев ничего, кроме этой стены.
    И это значит, что претензии отменены, опрокинуты. В его истории страдание перевесило и победило политику, и эта каменная стена, на которую он смотрел, оказалась единственной реальностью, а все митинги, прекрасные России будущего, лайки-аплодисменты, этот его бесконечный купи пылесос, – всё это уже пустое по сравнению с главным. Со смертью.
    Теперь только снять шапку и перекреститься.
    *
    Я смутно помню, откуда он взялся, этот высокий парень с забавной фамилией – словно бы один из тех удаляющихся в окне поезда жизни столбов, что обозначают для меня молодость, – но у меня сохранились обрывки подлинных воспоминаний о том, как это было – тогда, с его участием.
    В мае шестого года – дебаты в клубе «Билингва», на редких фото – он (ведущий) сидит на сцене между дискутирующими Хакамадой и Чадаевым, а я внизу заседаю в жюри. В зале – полнейшая хакамада, веселье, дружба и дым.
    Через несколько лет я завёл твиттер – ненадолго, но тогда все его почему-то любили, – а он пишет про меня: читайте его, он хорошо расскажет о том, как всё плохо.
    Потом уже отзывается иронично-ядовито, когда я разочарован очередной нерешительностью власти на Донбассе четырнадцатого, а он уже вовсю против «империи», – напомните, мол, Мите погоны сорвать, когда он через линию фронта побежит.
    Но в январе тринадцатого, в последний мирный, идиллический, как теперь ясно, год, ещё до ненависти, до пропасти, – я пишу о нём: если бы, мол, я был его советником, я сказал бы ему – Лёша*, уезжай. И дальше всякие верные, как я и сейчас думаю, рассуждения – о том, что время перемен обнуляет прошлые заслуги и перемещения, оставляя на виду только соответствие или несоответствие человека новой реальности, и эмигрантам Ленину с Хомейни совершенно не помешало то, что они встретили революцию вдалеке, а Горбачёву с Ельциным – то, что они бросились навстречу истории, будучи вовсе не диссидентами в тюрьмах или на тайных явках. Словом, желая действовать, надо прежде всего сохранить себя, а для этого уехать – вот что я бы ему посоветовал.
    А он пришёл в комментарии и смешно ответил: Митя, я не могу оставить тебя здесь одного.
    И теперь, когда всё было и всё прошло, у меня есть целое море соображений и возражений, говорящих о том, что я там прав и тут прав, и так было нельзя, и это незачем, а это совсем напрасно, а здесь просто немыслимо, стопмашина, словом, это я всё понимаю, а у него так ничего и не вышло, не вышло, не вышло, – но мне противно и горько, и я готов быть дураком, но чтобы этот вечно раздражавший меня и вечно поступавший не так человек – всё-таки был живой.
    Но это он остался один и умер.
    И я прошу у него за это прощения.
    И прощаюсь.
    * Внесён в список физических лиц, причастных к экстремистской деятельности и терроризму.
  19. Юрий Кур
    На днях на одном православном форуме возникла дискуссия о церковной иерархии и положении епископов в Церкви. 
     
    Удивительно, но простые замечания об особом положении епископов в Церкви, наталкивались на обвинения в папизме. 
    Меня поразили некоторые утверждения:
     
    - Епископ без общины - пустое место. А вот община может избрать себе епископа и создать условия для его правильного рукоположениям, пригласив соседних епископов...Церковь - это община с предстоящим во главе общины епископом перед Иисусом Христом. Нельзя иерархию считать основой Церкви. Церковь - это в первую очередь евхаристическое собрание, а не иерархия.
    - Утверждение "Церковь - это не простое собрание верующих, а собрание вокруг епископа" есть папизм
     
                    Примечательно, что один из авторов приведенных цитат раньше признавался в поддержке патр.Варфоломея. 
                    Как причудливо соединяются протестантский и папистский дух )
     
    На самом деле, пафос борцов с идеей об особом положении епископов был обусловлен отстаиваемым ими правом мирян "исправлять зло Церкви".
    Эта тема регулярно возникает в интернете и на нашем форуме. Перечитав старые странички темы "Проявления экуменизма в Православии в наше время...", думаю, что о. Даниил дал счерпывающие ответы. Призываю всех православных "протестантов" подробно ознакомиться с ними
     
    Но "вернемся к епископам и православной общественности".
     
    По ходу темы о. Даниил и другие участники цитировали ответы преп.Варсонофия из "Руководства к духовной жизни", которую я давно читал и почти забыл. Какая же эта замечательная книга! Если бы мы её всё время читали, то большинство споров просто не начиналось бы. Там есть ответы практически на всё.
     
    Вот например, ответ тем, кто считает епископов "пустым местом":
     
    "Вопрос 802. Один епископ, будучи осужден за сребролюбие и другие падения и ненавидимый за сие народом, был обличен Собором того места. И по обличении дал отрицательные грамоты и, по общему приговору, оставил престол. Жители же того города, признавая трех мужей достойными епископства, и сомневаясь, кого из них надлежит избрать, послали вопросить о сем великого старца Варсонофия.   
    Ответ. Сами вы не избирайте ни одного, но предоставьте это избрание епископу (архиепископу или митрополиту той местности - Прим.), и он поставит вам того, кого возвестит ему Бог."
     
  20. Юрий Кур
    За последние несколько месяцев в нескольких западных сериалах (Британия, Исландия) регулярно попадались женщины-"священники". Сначала просто воспринимал это как знак углубления отпадения от Церкви; ну и по привычке кивал на феминизм.. А потом осознал ещё один факт - там просто мужчин нет, готовых служить Христу...
  21. Юрий Кур
    Подготовительные седмицы Великого Поста 2021 возможно кому-нибудь запомнятся двумя темами, жарко освещавшимися в околоцерковной среде: спор вокруг критики о. Георгия Максимова участия клириков нашей Церкви в экуменических собраниях и дело Андрея Кураева. Я не буду здесь писать о существе обеих этих тем. Хочу коснуться одного общего момента. И тот, и другой случай связан с публичной критикой священноначалия мирянами или клириками, стоящими ниже в иерархическом отношении. 
     
    На днях на одном православном форуме (не оптинском)  меня жарко убеждали в том, что обязанность христианина исправлять грешников, еретиков и раскольников. Мои замечания о том, что надо начинать с исправления самого себя, и уж тем более мирянину не пристало обсуждать действия священноначалия, не были приняты во внимание; напротив, было сказано. что я равнодушен к ближним, не следую поучениям Иоанна Златоуста об активном наставлении грешников, что "блуд" (экуменизм) отдельных иерархов затрагивает всю Церковь и миряне просто обязаны сказать свое слово. Характерные замечания:
    - "пока ты находясь в прелести будешь исправлять себя, то не останется и веры, а одни только еретики"
    - "все великие падения, в т.ч. отпадение римской церкви произошло от того что вот все сидели каждый в своей луже...понимали все что не туда идём, но находились всегда те кто говорил им: "знай себя, и будет с тебя" в смысле "сиди в своей луже и не квакай"
    - "Плоды у него мирные,замечательнейшие,люди просвещаются,отвергают еретические лжеучения ...,узнают лучше каноны и стараются начать их исполнять,получают мно-ва ответов на сложные духовные вопросы...,выходят из сект и расколов,отвергают мифы и наговоры на св. Церковь язычников и атеистов,лучше узнают Свящ. Писание и Предание,переходят из еретических лжецерквей в истинную,отвергают теоэволюционизм,отвергают пиетет перед советизмом и мерзкими палачами типа тов. Сталина-Ленина..."
     
    И я задумался: апостол учит, что на разных стадиях жизни человеку нужна разная пища. Для многих людей путь в Церковь действительно начинается с отказа от какого-то лжеучения, и поэтому деятельность по разоблачению лжеучений - это миссия Церкви. Но как быть, если разоблачения начинают касаться самой Церкви? 
    Один из участников дискуссии ответил мне, что это даже хорошо, что если бы не выступления известного отца, то многие думали бы, что Церковь считает то, что он критикует, нормальным, а теперь они знают, что это не так и это поможет (?) им войти в Церковь или не уйти из неё.
     
    Как ни странно, похожая аргументация у извергаемого из сана протодиакона Андрея Кураева:
     
    Из блога Андрея Кураева:  
    "Если некто в рясе приходит в университет, а ректорат сгоняет студентов на эту встречу, то в текущем моменте это выглядит как польза. Но если замерить последующую реакцию студентов и на факт их сгона, и на заискивание декана перед знатным гостем, и на содержание его спича, то получится негатив.
    Если я написал о такой провальной акции, сиюминутно это может смотреться как негатив. Но на более далекой дистанции это становится предостережением от ошибок. А на средней - для кого-то именно мое несогласие с этим административным восторгом становится поводом не отворачиваться от церкви окончательно."
     
    Где же правда? 
     
    Ответ пришел от оптинских старцев. Сегодня по дороге на работу читал из книги Концевича о старце Варсонофии. Это была выписка из книги С.А.Нилуса. Сергей Александрович, узнав, что в нижегородской епархии собираются сделать реставрацию чудотворной иконы Божией Матери, которую (реставрацию) верующие считают кощунственной (и сам С.А. был согласен с этим) воспылал ревностью и решил выступить в защиту святыни. Нет, он не стал писать открытые письма и обращаться к общественности, а лишь подготовил два письма: одно своему доброму знакомому в синод, а другое - викарному епископу той епархии, которого тоже знал. Перед отправкой письма епископу Сергей Александрович вспомнил, что забыл заручиться благословением старца и пошел к старцу Варсонофию в полной уверенности, что тот его поддержит. Какого же было его удивление получить такой ответ:
     
    "— А вы получили на это письмо благословение Царицы Небесной?
    Я смутился.
    — Простите, — говорю, — батюшка, я вас не понимаю.
    — Ну да, — повторил он, — уполномочила разве вас Матерь Божия выступать на защиту Ее святой иконы?
    — Конечно, нет, — ответил я, — прямого Ее благословения на это дело я не имею, но мне кажется, что долг каждого ревностного христианина заключается в том, чтобы на всякий час быть готовым выступать на защиту поругаемой святыни его веры.
    — Это так, — сказал о. Варсанофий, — но не в отношении к носителю верховной апостольской власти в Церкви Божией. Кто вы, чтобы восставать на епископа и указывать ему образ действия во вверенной его управлению Самим Богом поместной Церкви? Разве вы не знаете всей полноты власти архиерейской?.. Нет, С. А, бросьте вашу затею, и весь суд предоставьте Богу и Самой Царице Небесной. — Они распорядятся, как Им Самим будет угодно. Исполните это за святое послушание, и Господь, целующий даже намерения человеческие, если они направлены на благое, дарует вам сугубую награду и за послушание, и за намерение; но только не идите войной на епископский сан, а то вас накажет Сама Царица Небесная." (https://azbyka.ru/fiction/polnoe-sobranie-sochinenij-tom-4-na-beregu-bozhej-reki-sergej-nilus/7/)
     
    Похожий вопрос задали на суде Андрею Кураеву:
     
    "Перед этим был вопрос: "почему вы считаете,что у вас есть право критиковать Церковь (исправлено Ю.К.; у А.К с маленькой "ц")? Вы цитировали пророков,которые обличали блуд Израиля, но им так велел Господь, а кто благословил вас?".
    Мой ответ:
    - нет у меня такого права. Я это переживаю не как право,а как долг. Я с радостью бы промолчал, но совесть велит иначе. Может Бог действовать именно через совесть?"
     
    Контраст.
  23. Юрий Кур
    Сегодня на память пришла притча о Самарянке, и я вдруг по-новому для себя осознал одну очевидную вещь: самаряне тоже ждали Мессию, но, в отличии от иудеев, не для обретения могущества и власти, а для того, чтобы Он "возвестил им всё" (Ин.4:25). То есть они были готовы принять от Него всё, что Он скажет.
     
    Но Господь, тем не менее, пошёл к тем, кто Его распнёт.
     
    Вопрос: а мы в этой ситуации - кто? подобные самарянам или?..
     
     
     
  24. Юрий Кур
    В 1-м Послании к Коринфянам апостол Павел говорит: "Рабом ли ты призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучшим воспользуйся." (1 Кор. 7:21). У меня эта фраза никогда не вызывала сомнений в понимании и потребности обратиться к толкованиям. Понимал её однозначно: "лучшим воспользуйся" - значит, освободись, если можешь. На днях же  у свт. Иоанна Златоуста прочитал: "...Павел не то разумеет, а хочет показать, как я сказал прежде, что освобождающийся от рабства не получает никакой пользы; хотя бы, говорит, в твоей власти было сделаться свободным, ты лучше оставайся рабом»"  .
    Толкование Ефрема Сирина: "Также, если рабом призван ты, пусть это тебя не заботит. Если можешь еще также сделаться свободным, и выйти, и проповедывать Евангелие, и претерпеть преследование за него, - это тебе полезно будет, - будь свободен." То есть "будь свободен" не от рабства, а как христианин.
     
    А вот если бы я изначально воспринимал русский текст как вторичный, а каноничным считал текст на славянском, то такой ошибки не было бы:
    "Ра́бъ ли при́званъ бы́лъ еси́? да не неради́ши {да не печа́лишися}: но а́ще и мо́жеши свобо́денъ бы́ти, бо́лше порабо́ти себе́."
     
    Если русский перевод содержит некую неопределенность, то славянский четко расставляет всё. При этом русский вроде как ближе греческому оригиналу филологически, зато славянский ближе к апостольской мысли.
     

  25. Юрий Кур

    ответ Д.Назарову

    Автор: Юрий Кур,

    Матушка нашего настоятеля написала ответ на известные стихи Д.Назарова ("Уверяет, что мир это бой / на котором пора умирать / Ради мира идти на убой?! / Я такое не в силах принять/ .../Ради мира нельзя умирать/ Ради мира положено жить )
     
    Умирать - это в принципе зло,
    Неизбежное, впрочем, для всех.
    Время мира давно истекло,
    И начаться совсем не успев.
     
    Ценность жизни по сути лишь в том,
    Чтобы тем, кто слабее, служить.
    В этом - выбор меж злом и добром,
    А не в том, чтобы в принципе жить.
     
    Горько помнить погибших ребят,
    Только горше предателем быть.
    Наши дети едва ли простят,
    Если мы захотим просто жить.
×
×
  • Создать...