Войдите, чтобы подписаться
Подписчики
0
-
Сейчас на странице 0 пользователей
Нет пользователей, просматривающих эту страницу.
-
Похожие публикации
-
Автор: АлександрСемьгор
Прошу прочитайте пожалуйста полностью что я нашел у старцев и апостола о природе души человека.
Преподобный Иоанн Дамаскин:
"Душа соединена со всем телом и объемлет его, как огонь железо."
Святитель Игнатий (Брянчанинов):
"Ангелы имеют образ и вид, как и душа имеет свой образ и вид, и этот образ, наружный вид, как Ангела, так и души, есть образ и вид внешнего человека в его теле."
Преподобный Макарий Великий:
"Душа - это умное, исполненное всякой красоты и поистине чудное творение Божие. Душа есть весьма утонченное тело. Тварь особого рода."
Первое послание к Коринфянам святого апостола Павла
Глава 15
40 Есть тела небесные и тела земные; но иная слава небесных, иная земных.
44 сеется тело душевное, восстает тело духовное. Есть тело душевное, есть тело и духовное.
Есть размышления по этому вопросу и у Святителя Игнатия (Брянчанинова).
Преподобный Кассиан Римлянин:
"Хотя мы называем некоторые существа духовными, каковы ангелы, архангелы и прочие силы, также самая душа наша, или, конечно, этот тонкий воздух; однако никак не должно признавать их бестелесными. Ибо они имеют свойственное себе тело, в котором содержатся (пребывают), хотя много тончайшее, нежели мы. Они суть тела, по изречению Апостола, который говорит так: «И телеса небесная, и телеса земная» (1 Кор. 15:40); и опять: «Сеется тело душевное, возстает тело духовное» (1 Кор. 15:44)
По вопросу души преподобный Макарий отвечал: "Имеет образ и вид, подобный Ангелу. Якоже бо Ангелы имеют образ и вид, и якоже внешний человек имеет вид: так и внутренний человек образ имеет, подобный Ангелу, и вид внешнему человеку".
"Хотя бо тончайшие суть, однако в ипостасе, характере (начертании) и образе по тонкости естества своего тело суть, якоже в ипостасе своей сие наше тело дебело есть. Сим образом и душа тело сущи тончайшее, окружается и одевается членами тела сего. Надевает око, имже и смотрит; надевает ухо, имже и слышит; руки, ноздри, и просто рещи все члены тела приемлет и срастворяется со всеми душа, посредством которых и вся, елика к житию человеческому потребна суть, исправляет"
Согласно православной традиции - душа - утонченное тело?
Не идея, не что то бестелесное, а тело? Не наше физическое тело, но все же тело.
А из чего она состоит? Быть может из утонченных атомов, которые просто намного меньше по размерам, чем физические атомы? Ведь раз она - тело, значит из чего то состоит?
Кто прокомментирует это?
-
Автор: АлександрО
Есть ли душа у Ангелов?
Может кто-то что-то найдёт сказать по этому вопросу?
Мне кажется, что Ангелы - это духи и душь у них нет, тем они и отличаются от людей. А вы как думаете?
-
Автор: olga-u
Христос и Иуда
При росписи фрески «Тайная вечеря» в трапезной одного монастыря Леонардо да Винчи часами бродил по улицам Милана, вглядываясь в лица прохожих. Так, с натуры, писал живописец лики апостолов Варфоломея, Иакова, Андрея, Петра, Иоанна, Фомы, Филиппа, Матфея, Симона, Иуды Фаддея, Симона. И все никак не мог найти натурщиков для образов Христа и Иуды Искариота.
Однажды во время богослужения Леонардо увидел совершенный образ Христа в юном певчем церковного хора . Художник пригласил певчего в мастерскую и сделал несколько набросков, на которых Иисус представал словно живой.
Образ Иуды оставался по-прежнему незавершенным. Долгих три года искал Леонардо подходящего натурщика. Казалось, не было в Милане трущоб, захолустий и злачных мест, которых бы не обошел мастер в тщетных поисках. А власти все торопили Леонардо, чтобы тот закончил фреску как можно скорее. Однажды удача ему улыбнулась. Он нашел человека, чей образ подходил для фрески. Грязный, оборванный, пьяный, он валялся в сточной канаве. Леонардо велел помощникам нести его прямо в монастырь, потому что времени на этюды в мастерской у него уже не было.
Он выписывал кистью все пороки, которыми дышало это молодое, но преждевременно состарившееся лицо – себялюбие, озлобленность, злочестие, гордыню…Очнувшись от пьяного беспамятства, натурщик взглянул на фреску Христа и с тоской в голосе сказал:
- А ведь я знаю эту картину!
- Откуда ты можешь знать ее? – недоуменно спросил Леонардо.
- Три года назад, когда я был певчим в хоре, и в жизни моей не было места грехам,
один художник писал с меня Христа…
-
Автор: иером. Даниил
Если избегаешь греха и ведешь нравственную жизнь, так что Бог все равно благословит и спасет тебя, тогда, как ни парадоксально, можно воспринимать Иисуса как учителя, образец для подражания и помощника, но избегать Его как Спасителя. При этом полагаешься на свои добродетели, а не на Иисуса, чтобы предстать перед Богом, пытаешься спастись своими силами, а не следовать Иисусу.
Парадокс, но это и есть неприятие благой вести Иисуса. Это христианизированная форма религии. Сторониться Иисуса как Спасителя можно как соблюдая все библейские заповеди, так и нарушая их. И религия (при которой мы строим свою идентичность на собственных нравственных достижениях), и неверие (при котором мы строим свою идентичность на других нерелигиозных стремлениях или отношениях) в итоге – духовно совпадающие траектории. Обе «греховны». Спасение своими силами добрых дел порождает явно высоконравственное поведение, но внутри человек наполнен самодовольством, жестокостью, фанатизмом и становится несчастным.
Итак, существует великая пропасть между представлениями о том, что Бог принимает нас за наши усилия, и о том, что Бог принимает нас благодаря тому, что совершил Иисус.
Религия действует по принципу «я повинуюсь – поэтому Бог меня принимает». Но принцип действия Благой вести иной – «Бог принимает меня благодаря тому, что совершил Христос – поэтому я повинуюсь». На одной и той же церковной скамье могут сидеть два человека, руководствующихся разными принципами. Оба молятся, оба щедро жертвуют деньги, оба преданы своим ближним и церкви, оба пытаются вести достойную жизнь. Но при этом они исходят из двух принципиально разных мотиваций, совершенно различных идентичностей, в итоге кардинальные отличия прослеживаются в их жизни.Первое различие – в мотивации. В религии мы стараемся подчиняться божественным правилам из страха. Мы верим, что если мы ослушаемся, то лишимся благословения Божьего и в этом, и в ином мире. Евангелие же побуждает нас подчиняться из благодарности за ту милость, которую мы уже получили благодаря Христу. Если моралиста принуждают к послушанию, вызывая у него боязнь стать отвергнутым, христиане стремятся к этому послушанию, мотивированные желанием доставить радость и уподобиться Тому, кто отдал за нас жизнь.
Впервые услышав об отличии религии от благой вести, многие считают, что слишком уж просто все это звучит. «А что, неплохо! – заявляют они. – Если в этом и заключается христианство, от меня требуется только вступить в личные отношения с Богом – и делать все, чего я только пожелаю!» Но так может говорить лишь тот, кто не имеет опыта приобщения к великой благодати. Из тех, кто соприкоснулся к ней, так не скажет никто. В сущности, благодать может носить довольно грозный характер.
Несколько лет назад я познакомился с женщиной, которая начала посещать церковь Искупителя. Она объяснила, что выросла в религиозной семье, но никогда прежде не слышала о различиях между благой вестью и религией. Зато она часто слышала, что Бог принимает нас, только если мы достаточно добродетельны. Она призналась, что новое откровение пугает ее. Я спросил, почему, и она объяснила: Если меня спасает собственная добродетель, значит, должен быть и предел тому, чего может потребовать от меня Бог – или предел тому, через что мне придется пройти. Я вроде налогоплательщика, у которого есть «права»: если я выполнила свои обязанности, то заслужила определенный уровень жизни. Но если я грешница, спасенная исключительно благодатью, значит, нет ничего такого, чего Он не мог бы потребовать от меня.
Она поняла динамику благодати и благодарности. Если вместе с боязнью наказания теряешь и стимул вести добродетельную, бескорыстную жизнь, тогда единственным стимулом, побуждающим жить такой жизнью, у тебя был только страх. Эта женщина сразу уловила, что у чудесного учения о спасении и благодати есть оборотная сторона. Если она грешница, спасенная благодатью, значит, она в большей степени подчинена верховной власти Бога. Если Иисус действительно так много сделал для нее, она не может быть предоставлена самой себе. Она должна радостно и благодарно принадлежать Иисусу, который обеспечил ей спасение, заплатив за него непомерно дорого – собственной жизнью.
Со стороны происходящее может показаться суровым принуждением, жестким обязательством. Но на самом деле единственная мотивация здесь – радость. Вспомните о том, что происходит, когда мы влюблены. Любовь заставляет нас охотно подчиняться любимому человеку. Допустим, вы спрашиваете: «Может, встретимся?» – или даже: «Ты выйдешь за меня?» Что произойдет дальше, когда вы услышите утвердительный ответ? Неужели вы скажете: «Отлично! Договорились! Теперь я могу поступать так, как мне заблагорассудится!»? Разумеется, нет. Теперь вы даже не ждете, когда предмет ваших чувств напрямую попросит вас о чем-нибудь: вы предугадываете его желания и спешите порадовать его. В этом нет никакого принуждения и обязательства, тем не менее ваше поведение кардинально меняется в зависимости от мыслей и чувств человека, которого вы любите.
Этот парадокс может показаться самым невероятным из всех. Освобождающий акт безусловной благодати требует, чтобы тот, на кого он направлен, отказался от права распоряжаться собственной жизнью.
Но есть ли здесь противоречие? Нет, если вспомнить, о чем говорилось в третьей и девятой главе. Мы в любом случае не распоряжаемся своей жизнью. Все мы живем ради чего-то и подчиняемся этому истинному повелителю своей жизни. Если этот «повелитель» – не Бог, нас ждет бесконечное угнетение. Только благодать освобождает нас из рабства нашего «Я», которое таится даже в морали и религии. Благодать является угрозой лишь для иллюзии нашей свободы, независимости, возможности жить так, как нам заблагорассудится.
Благая весть дает возможность вести принципиально иную жизнь. Но христианам зачастую не удается воспользоваться ресурсами Евангелия, чтобы прожить жизнь, какой она может быть во Христе. Каждому читателю этой книги важно понять фундаментальное различие между благой вестью и религией. Основная идея христианства в корне отличается от допущений традиционной религии. Основатели других религий – преимущественно учителя, а не спасители. Они приходили, чтобы сказать: «Поступайте так, и вы приобщитесь к божественному». А Иисус явился как Спаситель, хотя и был также Учителем. Иисус говорит: «Я – божественность, явившаяся к вам, чтобы совершить то, что вы не в силах сделать сами». Идея христианства заключается в том, что наше спасение – не наши заслуги, а заслуги Христа. Следовательно, христианство – не религия и не неверие. Это нечто совершенно иное.
Тимоти Келлер "Разум за Бога"
-
Автор: Анна на шее
Очень сокровенная тема. Я решила поделиться, потому что надеюсь, что она будет кому - нибудь полезной.
Много сказано о том, что воспитание детей начинается в утробе матери. Я попробую доказать, что это истинно так. Первую доченьку свою я носила недостойно, если можно, а наверное и нужно, так сказать. За всю беременность причастилась раз всего. С мужем ругалась, нервы трепала, эгоизм зашкаливал. Оглядываясь сейчас на этот период жизни, мне особо стыдно. Я ведь такой верующей себя считала... А тут муж верить мешал... Мне молиться надо, а ему чай, видите ли налей. А я беременная! Сам бы налил! Носилась я со своей беременностью, хуже, чем кура с яйцом. Всё особенного отношения себе искала, чтоб к ногам положили. На сохранении раз 5 лежала. Сначала, чтобы на работу не ходить, потом мужа шантажировала. И вбилась мне в голову мысль, что плод у меня крупный и, что родить мне непременно нужно раньше, а то позже я не смогу. С 35й недели я начала километры по городу наматывать и по лестницам взад-назад бегать. И молиться. Чтобы мне быстрей родить. Глаза горят, колени в поклонах сгибаются, и не посмотришь, что беременная : "Дай, Господи, ДАЙ!" Я не хочу подробно всё это расписывать, мне хоть сейчас, хоть тогда противно было, только я остановиться не могла уже. Захватил грех. Вы не подумайте, что я похвалиться хочу чем, больно мне очень всё это вспоминать. В общем я просила Бога быстрей родов, в последние дни вообще, будто с ума сошла. Выпросила. В ночь перед родами я бегала по лестнице отделения патологии вверх - вниз, пока не стали подтекать воды и не начались схватки. Было ровно 39 недель. Утром меня повели в родовую. Я выключила телефон, сказав мужу, что плохо спала, мол де буду отсыпаться, ты мне не звони. Это, чтобы он не переживал. И НИКОГО НЕ ПОПРОСИЛА ПОМОЛИТЬСЯ, Рожала я сутки. Эпидуралку сделали - эффекта ноль. Я царапала стены. Но хуже была душевная боль. Я прозрела наконец. Я корчилась в муках и понимала за что это. И понимала, что я преступник не только против себя, против Бога, но и против малышки,которая лишена была благодати, вынуждена была чувствовать безумные чувства своей мамы и в таких муках появиться на свет. Когда я стала терять сознание от боли - меня прокесарили. Самое интересное, что новая спинальная анестезия тоже подействовала лишь отчасти. И, когда малышку выдёргивали из таза, куда она успела опуститься, ножками ударили мне в диафрагму так, что я не смогла дышать. Милостью Божией она осталась здорова... Относительно, потому что воспитание начинается с утробы матери...
Послеродовый период был тяжёлый, но не в физическом. а в духовном плане. Я ждала исповеди, как странник в пустыне воды. На ноги встала очень быстро. Подняло осознание вины. Я должна была кормить, я должна была ухаживать за дочерью, я должна была каяться делом и исправлять натворённое. Полгода мы спали по 4 часа в сутки максимум. Варя орала, как будто её режут. Дисбактериоз, колики... За всё я благодарила Бога, но иногда под утро я боялась возненавидеть жизнь. На второй день после выписки пропало молоко. Нет! С этим я не смирилась. Дочь рассасывала пустую грудь до страшных трещин, я молилась. Но не как в роддоме. Вернулось тепло. Слишком оскорбила я Бога, чтобы так быстро забыть. Молоко пришло. Скоро его стало столько, что можно было ещё и блины печь. Девочку я старалась причащать 3 раза в неделю. Всё наладилось постепенно. Только вот... Врачи мне сказали : 5 лет не беременеть. Я сама операционная сестра...
Вера должна быть разумной. И я прочитала всю литературу на эту тему. Поговорила со священником и он сказал, что в социальной концепции РПЦ допускается предохранение неабортивными средствами в подобных случаях.
Но меня не покидало ощущение "по жестокосердию вашему"... И я поняла, что согрешив недоверием Богу искупить вину я могу лишь доверившись Ему, как дитя. И доверилась. Через год после родов я поняла, что беременна снова. Когда вставала на учёт, врачи недовольно качали головой. Но я знала: ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО. Я чувствовала это. Мой Бог успокаивал меня. Я часто причащалась, не ругалась ни с кем, сносила молча и с благодарностью все неприятности, попущеные Господом. За всю беременность я ни разу не лежала на сохранении и почти до родов носила первую дочь на руках. Когда УЗИ показало: мальчик, муж выбрал имя Иоанн. И я каждый день возносила свои молитвы Предтече Господа. Я нашла роддом, в котором принимают роды с рубцом на матке. Договорилась с заведующей, в 35 недель приехала, сделала УЗИ и услышала: "Противопоказаний к естественным родам нет".
В 37 недель я легла на дородовую госпитализацию. Тяжело было расставаться с мужем и дочкой. С дочкой я расставалась впервые на такой срок.
Лёжа в палате ещё с двумя пациентками, я всё равно молилась утром и вечером, про себя, мне молитва нужна была, как воздух, и я чувствовала, как ребёночек в утробе просыпается в начале молитвы, отзывается на благодать.
Начинается июль. Я продолжаю молиться пророку и крестителю Господню. Неужели седьмого рожу?
Седьмое число. День, как день. А врач, с которой я договаривалась из отпуска выйдет только завтра. Без неё страшновато... А вдруг на стол и разрез? "Нет!", - отбрасываю все сомнения. Я знаю, будет всё так, как угодно Богу. И я приму любой поворот. 10 часов вечера. Схватки. Думаю, что снова ложные и ложусь спать. Но уснуть не могу. Не ложные. Всю ночь молюсь и хожу по палате, мешая спать соседке. В пять утра пошла за врачом. Посмотрела, сказала : "В родовую". Сердце заходится... Оформляют, схватки всё сильнее. Кушетка, укол - окситоцин. Схватки становятся нестерпимые. Обезболивать нельзя - рубец. И тут в проёме двери появляется доктор, с которой я договаривалась. Нет, не за деньги, просто она заведующая послеродовым и пообещала меня опекать. Вышла из отпуска. Первый день. Чувствуете помощь Божию по молитвам Пророка? И я почувствовала.
Боль, конечно была нечеловеческая. Раскрытие через 5 часов - ведут на стол. Потуги по сравнению со хватками - это комариные укусы. И вот, я собственными глазами вижу, как мой сын появляется на свет. Меня захлёбывает чувствами. Я понимаю, что родила. Мне показывают мальчика, откуда - то из третьего измерения я слышу, что здоров, слёзы.... Я люблю весь мир. Кладут малыша на грудь и мне кажется, что мне мало сердца. Далее следует неприятная процедура - ручное исследование полости матки под наркозом. Кетамин. Бррр. Мерзкая штука. Галлюциноген. Летала по вселенным, но, что удивительно и необыкновенно - в сердце не переставала молитва. Разум не соображал, но сердце молилось. Я не знаю как, но я знаю это точно и это одно из лучших чувств и воспоминаний моей жизни. Приходя в себя, чувствуя тошноту, слабость, головную боль и боль в животе, я поворачиваю голову, открываю глаза и вижу икону Пресвятой Богородицы, висящую на стене, Она смотрит на меня и Она слышит меня, я это чувствую! Слёзы брызнули, снова мне показалось сердца мало. Благодарность наполнила всё моё существо и покой. Прощена. Выполнила. До конца. Обет доверия.
Родила я на Петра и Февронию, но сын всё равно Иоанн. Сильный у малыша молитвенник.
В заключение, хочу сказать, хочу вновь сказать : Воспитание начинается с утробы матери. И это очень заметно сейчас на моих детях. Дочка, старшенькая беспокойней, непослушней, озорнее. Сынок всех удивляет своей мирностью, спокойствием. И Матери Божией я молюсь: "Уврачуй душевные и телесные раны детей моих, моими грехами нанесённые..."
Метров у нас мало. Отец не родной мне, отчим, мама и мы с детьми живём в небольшой двухкомнатной квартире, мы с детьми в маленькой комнате. Двухъярусная кровать, полки, полки. Мама панически боялась, что я ещё рожу, муж сказал хватит. Но у меня стойкая позиция. Я больше Бога не предам. Мама сдалась, видя железную веру, смирилась сама. Муж вздыхает пока. А я знаю, что не бывает посрамлен надеющийся на Господа. Пишу, а у самой ком в горле. Доверяю Господи, доверяю! Этим и живу. И не боюсь. Вера оказывается, бывает такая, что её потрогать можно. Лишь бы только помиловал мой Господь.
-