Схиархимандрит Илий

[mlsha 856]

Скажите пожалуйста, а как часто старец Илий появляется в Оптиной пустыне? Очень нуждаюсь в аудиенции. Или это только в Переделкино ехать?

Сам я из далека, с Нижней Волги. Денег мало, на гостиницу точно не хватит.

а Вы молитесь, крепко молитесь... это быстрее, дешевле и значительно эффективнее.

[Вячеслав26 0]

Молиться это конечно. Но хотелось бы конкретных сведений от людей сведущих. Ведь ехать без знаний тоже неразумно!

Кто-то ведь наверняка знает. Все-таки это Оптинский старец. Наверняка в Оптиной хоть раз в месяц бывает. Или нет?

[mlsha 856]

Молиться это конечно. Но хотелось бы конкретных сведений от людей сведущих. Ведь ехать без знаний тоже неразумно!

Кто-то ведь наверняка знает. Все-таки это Оптинский старец. Наверняка в Оптиной хоть раз в месяц бывает. Или нет?

думаю, что наверняка знает только один Господь Бог

с уверенностью могу сказать только где батюшка был

http://www.orel-eparhia.ru/news/2012/09230

[Николай... 63]

У о.Илия появился новый келейник иеродиакон Кирилл Медведев, родом из г.Краматорска, был келейником у схиархим. Захарии Потапова. Патриарх Кирилл благословил о.Илия вернуться в Оптину, но старец пока в Дмитриевском скиту в Сосенке. http://www.patriarchia.ru/db/text/6117620.html

[Olqa 13 357]

КАК СТАРЕЦ ИЛИЙ МОЛИЛСЯ В КУПОЛЕ МОРСКОГО СОБОРА

(Отец-Геннадий Беловолов·сегодня в 7:59.Страничка батюшки во Вк) 

Я уже писал, как 19 сентября 2000 года в храме Иоанна Богослова на Леушинском подворье служил Божественную Литургию оптинский старец схиигумен Илий, благословивший возрождение обители на подворье и ее первых двух насельниц.

После службы досточтимый старец совершил паломническую поездку в Кронштадт, осмотрел город, молился в Святой квартире отца Иоанна Кронштадтского. Это было его первое посещение Кронштадта.

Стоя у величественного Морского собора, оптинский Старец внимательно слушал рассказ о пророчестве Св. Иоанна Кронштадтского о своей кончине в связи с этим собором. «Когда была совершена закладка Морского собора, на ней о. Иоанн предсказал свою кончину, сказав: «Когда стены нового храма подведут под кровлю, то меня уже не станет». Осень 1908 года постройка собора подходила к концу, стены были подведены под кровлю. Дорогой батюшка в этом подведении «стен под кровлю» усмотрел для себя знамение кончины его земной жизни. И вот подобно тому, как св. пророк Моисей перед смертью восходил на гору Нево, так и великий молитвенник земли русской пред своей смертью, невзирая на крайнюю немощь с помощью людей поднимался до самого купола». Бывшие с о. Иоанном самовидцы свидетельствовали, что «великий восторг засиял в очах дорого пастыря. Подобно тому, как Богоизбранному ветхозаветному Боговидцу Моисею была дорога гора Синай, на которой он беседовал с Богом» так и для величайшего из пастырей Руси православной был дорог храм Божий, как место его незримых бесед и духовных общений с Богом». На куполе Морского собора отец Иоанн вознес свою последнюю молитву о всей России. Сознавая исключительную важность этой молитвы, отец Иоанн посчитал необходимым тогда же послать телеграмму Государю Императору Николаю Александровичу о том, что он поднимался на высоту купола собора и молитвенно «от души пожелал Вашему Величеству благоденственного и долгоденственного царствования вместе с их величествами Госдуарынями Императрицами и Наследником Цесаревичем». Это была последняя молитва отца Иоанна о Русском Царе и в его Лице о всей Земле Русской.

Старец Илий внимательно выслушал эту историю и, будто о чем-то задумавшись, спросил: «А нельзя ли зайти внутрь собора?» Двери в храм оказались закрыты. Когда же мы обходили вокруг собора, увидели у заднего выхода рабочих, вышедших из собора на перекур. Спросили, нельзя посмотреть собор. Один из них – его звали Александр Васильевич, – спросив разрешение начальства, охотно провел нас, по хозяйски показывая концертный зал, устроенный в храме, попутно излагая свою жизнь: « Я родился в Кронштадте, еще с детства помню собор. На нем в войну наши зенитки стояли. Немцы Кронштадт бомбили, а собор не разрушили. Только один снаряд попал, навылет прошел собор. Только две дырки оставил». Старец помолился в соборе. Уже провожая нас, Александр Васильевич, как бы в шутку сказал: «Да я бы вас мог и на самый верх провести. Да там грязь, вы только перепачкаетесь». Мы молча кивнули: учитывая немощь старца – это было, казалось, совершенно не реально. Однако старец, будто обрадовавшись чему-то, посмотрел на рабочего и негромко сказал: «Пошли-пошли…» Никто не посмел возразить старцу. Первые пролеты лестницы, ведущие на балкон зала, преодолели легко. Дальше пошли узкие рабочие лестницы. Старец легко поднимался по ним, будто взлетал ввысь, лишь на короткое время, останавливаясь, чтобы перевести дух. Потом подъем пошел по узкой лестнице внутри стены в совершенной темноте. Вышли мы из нее на самом куполе на уровне окон. Перед нами открылась дивная панорама Финского залива. На восток как на ладони хорошо был виден Васильевский остров Петербурга, вокруг Кронштадта - разбросанные островки фортов, внизу на площади перед собором совсем маленькие фигурки прогуливавшихся людей. Мы были на высоте почти семьдесят метров. Над нами висел в воздухе, казалось ни на чем, свод огромного купола. Старец Илий возгласил и запел тропарь святителю Николаю, потом Иоанну Кронштадтскому, затем многократно возглашал запевы, которые мы клиросом повторяли. Песнопения гулко отражались в огромном куполе, казалось, что какой-то верхний хор вторит нам где-то в вышине. В конце старец прочел большую молитву спасителю о всех и вся. Этот необычайный молебен продолжался минут 20. Все тропари, кондаки и большую молитву старец читал наизусть. И вот здесь под куполом вдруг стало понятно, что неслучайно старец Илий поднялся на этот собор, неслучайна эта молитва, что необходима крепкая молитва именно здесь и граду Кронштадту и всей России. Морской собор был создан по повелению Царя-Мученика по образу и подобию Софийского собора в Константинополе. Это собор можно назвать – Софией Кронштадтской, Русской Софией. Он стал воплощением в камне исконной русской идеи о Третьем Риме. Кронштадт – есть Новый Русский Царьград со своей Софией. И само его название Кронштадт – «коронный город», «город царской короны», можно так и переводить – Царьград. Кто-то произнес: «Батюшка, вы как отец Иоанн взошли на этот собор!» «Отец Иоанн поднимался сюда перед кончиной…» - ответил старец. Наверно, никто не поднимался после отца Иоанна сюда для молитвы. До революции не было такой необходимости, а после революции не было уже такой возможности. О чем была молитва старца?

Когда мы были уже на земле, глядя ввысь, не верили себе, что мы только что были на уровне окон купола. На прощание старец сказал Александру Васильевичу: «У тебя имя-отчество как у Суворова. Будь как Суворов. Он знаешь какой верующий был. Ты молитву творишь утро?» «Как же! Она у меня всегда при себе. Я как на работу прихожу, говорю своим молодым в бригаде: «А ну-ка читай, а то у меня глаза плохие». Они у меня ее каждое утро все читают». Александр Васильевич поднял свитер и из кармана на груди достал свернутую молитву: «Вот она. Уж очень я ее люблю». Он развернул бумажку: «Молитва последних оптинских старцев…», - прочитал он. Старец Илий благословил его и сказал: «Читай-читай ее».
Вечером позвонил Илья Васильевич Попов: «Отец Геннадий, Суриков мэр Кронштадта, звонит просит быстрее убрать памятник Ленину».

А спустя три месяца за день до Нового года - 30 декабря - мощный кран поднял статую Ульянова-Ленина с пьедестала, поставил на платформу и увез подальше от места Андреевского собора. ХХ век закончился в Кронштадте снятием памятника сокрушителя России.

А спустя еще14 лет был освящен и восстановленный Морской собор. На этом освящении присутствовал и старец Илий.

[Olqa 13 357]

Втреча в Оптиной
Вспоминает архимандрит Симеон (Томачинский)

Дело было в марте 1992-го. Мы, студенты-первокурсники филфака МГУ, давно хотели съездить в Оптину пустынь – все-таки там бывали и Гоголь, и Толстой, и Достоевский, все наши великие. Сорвались и поехали, прямо в разгар учебного года.
Довольно шальная затея, если честно, тем более что никого мы там не знали и в монастыре до этого не бывали. Да и в целом от Церкви, прямо скажем, были далеки. Нас собралось четверо или пятеро юношей и девушек, со взором горящим и всё такое.
Помню, что в холодной электричке из Москвы в Калугу я разложил тетради и учебники по французскому и занимался прямо там, на лавке. В Калуге долго шли от железнодорожного вокзала по улице Ленина (тут, конечно, вспомнился Федя Чистяков с соответствующей песенкой) куда-то к автовокзалу, чтобы потом еще дольше ехать в Козельск. Ну а оттуда до Оптиной уже, можно сказать, рукой подать.
Одет я был явно не по погоде – в каком-то морском черном кителе, оставшимся от деда-капитана, так что мерз все эти дни постоянно: погода стояла практически зимняя. Поселили нас в скиту, который тогда еще был в полном разорении, поэтому ночевали мы прямо на полу, не раздеваясь, – причем все равно у меня зуб на зуб не попадал всю ночь – в бывшем храме преподобного Льва Катанского, как потом выяснилось. Теперь он восстановлен, и в скит теперь можно попасть только по особому благословению, а тогда – для всех паломников мужского пола. Девушкам повезло больше, и они спали где-то в тепле.
Как только утром я увидел длинноволосых и бородатых монахов – сразу подумал: наши люди, хипповые (сам я тоже носил тогда длинные волосы). Бывшие хиппи в монастыре тоже имелись, с ними мы сразу нашли общий язык, а они рассказывали, как обрели на монастырской помойке кринку с медом – кто-то решил, что это масло и выбросил перед Великим постом от греха подальше. Вот нам и пригодилась. Потому что в пост, да еще с непривычки, было очень голодно.
Нам предлагали помолиться в храме, но больше десяти минут выдержать там не удавалось: скучно, ничего не понятно, а еще ведь и службы великопостные, как я потом понял. Поэтому на выходе из храма нам предложили помочь «на послушании». Помню, что мы бесконечно переливали какое-то масло в какую-то цистерну, непонятно зачем, а на улице мороз, руки мерзнут – в общем, опыт экстремального выживания для новоначальных…
Вечером мы выходили из монастыря и жгли в лесу костер, чтобы чего-то еще перекусить и поболтать. В голове бродили шальные мысли, как бы тут пожить в лесу, в землянке. Тогда один из послушников, который взялся нас просвещать, и предложил поговорить «со старцем». Кто это такой, мы примерно знали разве что из Достоевского.
На следующий день вечером, в храме, приходит к нам старичок, благоообразный, худой, невысокого роста. «Старец», говорят. Мы как-то даже не знали, о чем его надо спрашивать, а одна из наших студенток и вовсе заснула прямо во время беседы. Тогда спрашивать нас стал отец Илий (а это был именно он).
Спрашивает, как нас кормят в университете и все такие бытовые вопросы. Меня это поразило, если честно. Вот эта забота о наших самых простых нуждах. Никакой назидательности, никаких возвышенных нравоучений.
Потом Ольга его спрашивает: батюшка, а как мне молиться, если я в Бога особо не верю? А старец ей: а ты просто молись Богу, как можешь – неважно, веришь ты или нет, просто обращайся к Нему и всё. Вот это я хорошо запомнил…
В общем, возвращались мы домой… нет, не новыми людьми, наверное, но что-то такое произошло в каждом. До моего воцерковления оставалось еще полгода, а кто-то из нас сразу повернулся к храму.
В Оптиной я потом окажусь еще много раз, и даже буду жить там несколько недель в доме у гостеприимного отца Владимира, топить печь и ходить на службу. Но первый раз – он особый. И та встреча с отцом Илием не забудется никогда…

[Olqa 13 357]

4 часа утра. Мы с 12 летним сыном Захаром в Предтеченском скиту Оптиной пустыни. Храм скита - самый красивый, самый совершенный, самый мистический храм, который я видел в жизни. А ночные службы - вообще чудо, в тишине, без электричества

Сегодня рано утром монахи служат Полуночницу, потом литургию.

Сегодня день ангела старца Илия, завтра 9 дней с его ухода. 

Днем - Панихида на могиле старца, в монастыре, там уже море людей… 

Вечером - субботняя служба, допоздна, четвертая за день. Сын Захар удивлен такому ритму и начитает понимать нагрузки монашеской жизни. Удивлен он и количеством людей в Оптиной… Море людей, и это ведь не Пасха, не Рождество. 

Захар начитает понимать и разницу между монастырей и скитом, понимать что в скиту - еще строже… 

 

Старец Илий свои последние полгода прожил в Скиту. 35 лет назад он его освещал, до этого был в Псковско-Печерском и на Афоне, а после Оптиной - Патриарх уговорил ( как намекают) перебраться поближе к Москве. Но вернулся старец Илий - сюда, в этот райский скит. В свой последний день причащался с этом храме, был в чистом исихастском сознании до последней минуты. 

Игумен скита отец Тихон, с которым только что были в келье старца Илия, рассказывает о невероятном впечатлении, которые производили последние дни старца Илия. Как всегда много гостей, поломников вокруг - адмиралы, чиновники, бизнесмены, ходоки-богомольцы, они что то говорят, спрашивают, друг с другом обсуждают, а старец … в абсолютном смирении, как в центре циклона. Остается только молится, чтобы русская земля не потеряла эту традицию, эту преемственность - Великих старцев. 

(Текст - страничка во Вк Эдуарда Боякова). 

[inna d 4 945]

Памяти схиархимандрита Илия

Мария Тоболова

 

Схиархимандрит Илий (в миру Алексей Афанасьевич Ноздрин) был духовником братии Оптиной пустыни и личным духовником Патриарха Московского и всея Руси Кирилла.

Родился будущий схимник 8 марта 1932 года на Орловщине, в деревне Редькино, в 1969-м году вошедшей в состав села Становой Колодезь. Отец, Афанасий Иванович Ноздрин, и мать, Клавдия Васильевна, были крестьянами, глубоко верующими людьми. Дед Иван до революции служил старостой Покровской церкви села Становой Колодезь, закрытой при советской власти. Новорожденного крестили в храме в честь Казанской иконы Божией Матери в соседнем селе Лукино, где уже в наши дни по благословению схиархимандрита Илия воссоздан храм. Нарекли новорожденного младенца Алексеем, в честь святого Алексия, человека Божия. Всего в семье Ноздриных было четверо детей: Иван, Анна, Алексей и Сергей. По собственному признанию, Алеша начал молиться с трех лет.

Батюшка окончил школу в родном селе. Здание этой школы было переоборудовано из закрытого храма. Вход в нее прорубили через алтарь, а ступени выложили из надгробий разоренного кладбища. Дети, конечно, об этом ничего не знали, а взрослые молчали – это было время лютых репрессий. Учителя преподносили материал так, как предписывала советская пропаганда: Царскую семью охаивали, гимн Советского Союза заставляли учить наизусть.

Алеше повезло: у него была очень верующая тетя, которая жила в Москве, но часто гостила у них, привозя духовную литературу. С ней мальчик посещал все действующие в родных краях храмы, ездил на службы в церкви Орла. Она научила племянника церковнославянской грамоте.

Скрытый текст

 

По воспоминаниям однокашников, Алексей держался в стороне от бойких сверстниц, вообще, был самым прилежным и тихим учеником. Жизнь в то время была очень тяжелой. Зарплату в колхозе за изнурительный труд не платили, а ставили лишь галочки-трудодни. Но в то же время надо было платить много налогов: подоходный налог, самообложение, заём, страховки. Кроме того, надо было сдать государству в течение года 40 кг мяса, 150 яиц, 150 литров молока. «Всё это с 25 соток земли», – вспоминал Батюшка. Дети вместе со взрослыми работали на колхозных полях; приходилось помогать и по дому, и на приусадебном участке.

Довоенное детство было голодным. По словам Батюшки, мать раз в год, на Пасху, одно яйцо даст – вот и всё. А в остальное время малыши только и мечтали о хлебе. Военные годы были еще суровее. Детей на поля отправляли колоски собирать. «Жизнь сельская была нищенская, крепостному праву было далеко до этой нищеты», – вспоминал Батюшка. Голодали и после войны, когда страна отстраивалась и возрождалась. Деревня кормила строителей городов. «У мня дедушка и бабушка с голоду умерли», – говорил позже старец.

 

В годы Великой Отечественной войны Орловщина была оккупирована немцами. В 1943-м году на Сретение Господне 10-летний Алеша возвращался из деревни Крюковка, куда ходил проведать крестную, и уже на подходе к родной деревне Редькино его вдруг обогнала немецкая машина, резко затормозила, и из нее вывалился пьяный офицер. Этого вояку вырвало, дверь захлопнулась, и машина умчалась, а на снегу остался лежать планшет. Алексей поднял его, и как только приблизился к деревне, внутренний голос настойчиво повелел: «Иди по рельсам!» Если бы он шел обычным путем, его могли обыскать на пункте СС (охранные отряды). Пробрался домой со стороны огородов, вблизи которых пролегала железная дорога. Из окна дома он наблюдал, как фашисты искали пропажу: специальной машиной по всей дороге утрамбовывали снег, потом его тщательно, метр за метром, скоблили.

Мальчик раскрыл планшетку, и из нее вывались две карты: одна – подробная топографическая, другая – с нанесенными военными объектами, плюс еще рапорт-донесение, написанный по-немецки. Пленный красноармеец Андрей, которого немцы оставили ухаживать за лошадьми, содержавшимися в сарае Ноздриных, сообразил, что нашел мальчуган. Он тут же велел бросить планшет в печку, а бумаги спрятал за пазухой и исчез. У одного из немцев Андрею удалось стащить форму, и он стал пробираться к линии фронта. Так найденные Алешей карты и изъяснения стратегических планов оказались в руках маршала К.К. Рокоссовского, и тот дал экстренный приказ открыть огонь по отмеченным на картах вражеским укреплениям. В его распоряжении уже были 3 наводки от разведчиков и от пленных немецких саперов, но подоспевшие карты оказались решающим аргументом.

 

Отец, Афанасий Иванович Ноздрин, ушел воевать с первых же дней войны. Он скончался в 1942-м году в госпитале во Владикавказе после боевого ранения (уже в наши дни батюшка Илий установил на месте его захоронения поклонный крест). Вдова осталась одна поднимать четверых детей. Отправились как-то братья Иван и Алексей в Брянск на заработки, работали за хлеб. А на обратном пути, на вокзале в Орле, братьев обокрали – это была для семьи настоящая беда. Стал Алеша молиться у Казанского образа Божией Матери, что был у них в красном углу. Потом вышел из дома, плача, пошел по железнодорожному полотну. Вдруг видит: чистый рушник, а на нем – каравай белого, душистого, горячего хлеба!

 

После окончания школы в 1949-м году Алексей служил в армии, где старшина уговорил его вступить в комсомол. По возвращении домой он глубоко раскаивался, считая этот поступок грехом перед Богом, и сжег свой комсомольский билет. С 1955 по 1958 год учился в Механическом техникуме в Серпухове, по окончании которого по распределению был направлен в город Камышин Волгоградской области, на хлопчатобумажный комбинат. Здесь он посещал единственную в городе действующую церковь в честь Свт. Николая; здесь же он обрел первого духовного наставника – протоиерея Иоанна Букоткина, фронтовика, кавалера ордена Славы III степени, воевавшего на 3-м Белорусском фронте и в Восточной Пруссии. «Я непрестанно молился всю войну, – говорил отец Иоанн. – У меня на груди был крест». Настоятелем их Никольского храма был отсидевший в сталинских лагерях протоиерей Иоанн Потапов.

Протоиерей-фронтовик Иоанн Букоткин благословил Алешу Ноздрина поступать в Саратовскую духовную семинарию, а после ее закрытия во время хрущевских гонений в 1961-м году – продолжить обучение в Ленинградской духовной семинарии, а потом и в духовной академии. В академии он познакомился с будущим Патриархом Кириллом, который вспоминал:

«Я поступил в семинарию, а он в том году кончал академию. И мы его все любили. Он был еще мирянином, просто Алешей Ноздриным, но отличался удивительным характером и замечательным стилем отношений с людьми».

 

13 марта 1966 года митрополит Никодим (Ротов) совершил постриг Алексея Ноздрина в монашество с именем Илиан (что значит «солнечный»), в честь одного из 40 Севастийских мучеников. Этот же Преосвященный последовательно рукоположил его в иеродиакона и вскоре в иеромонаха. Началось его недолгое духовное служение на приходах Санкт-Петербургской митрополии. В 1966-м году иеромонах Илиан поступил в единственную в стране не закрывавшуюся Псково-Печерскую обитель, куда после войны вернулись оказавшиеся после революции в Финляндии валаамские старцы и куда спустя год после его поступления пришел отец Иоанн (Крестьянкин). В течение десятилетнего общения с этими подвижниками (1966–1976) закалялся дух современного наследника старцев.

Это была следующая ступень духовного возрастания– 13 лет подвижничества на Святой Горе Афон

Под влиянием книги о Силуане Афонском иеромонах Илиан решил поступить в русский Свято-Пантелеимонов монастырь на Афоне. Это была следующая ступень духовного возрастания – 13 лет подвижничества на Святой Горе Афон (1976–1989).

«Нас было человек 10, – вспоминает Батюшка. – Работы у нас было невпроворот. Всё было уже обветшавшее. После революции из Советской России на Афон никого не пускали, да и греки чинили препятствия: упадок обители означал передачу русского монастыря им. Подвизались вместе с братией из Закарпатья. Сначала надо было всё восстанавливать. Восстанавливали храмы. Крышу сами у соборов перекрывали, а то она уже совсем могла рухнуть. Я в последнее время в канцелярии послушание нес: отвечал за бумаги по паломникам, в игуменском служил, по братии. Исполнял обязанности духовника братии».

Нес послушание в скиту, скрытом в горных ущельях. Вместе с другими насельниками иеромонах Илиан сумел сохранить монашескую жизнь в Свято-Пантелеимоновой обители и предотвратить закрытие монастыря.

 

В связи с Перестройкой в России начала возрождаться церковная жизнь. Потребовались священники во вновь открытые храмы и монахи в восстанавливающиеся обители. В 1989-м году архимандрит Евлогий (Смирнов) пригласил иеромонаха Илиана в Свято-Введенскую Оптину пустынь, быть духовником братии. Здесь Батюшка принял постриг в великую схиму с именем Илий – в честь другого Севастийского мученика. В течение 20 лет схиигумен Илий возрождал старческое служение, которым всегда славился этот древний монастырь. Известен случай, когда отец Илий своей молитвой вернул к жизни привезенного из Чечни тяжелораненного и уже умиравшего офицера-разведчика, который 5 месяцев провел в коме в разных госпиталях. Говорят, этот случай широко обсуждался во врачебных кругах, но научного объяснения не нашел. Рассказывают и об иных случаях исцелений по молитвам старца Илии.

 

До своего переезда в подмосковный поселок Переделкино старец жил в Клыково. Здесь москвичка М.Н. Антонова по благословению Батюшки отдала выстроенный ею особняк под Дом престарелых и инвалидов. Отец Илий принимал самое непосредственное участие в создании Клыковской богадельни.

После Поместного Собора 2009 года схиигумен Илий стал духовником своего сокурсника по духовной академии – Патриарха Московского и всея Руси Кирилла – и переехал в Переделкино, на подворье Троице-Сергиевой лавры. На Пасху 4 апреля 2010 года в кафедральном соборе Христа Спасителя в Москве Патриархом Кириллом он был возведен в сан схиархимандрита. Награжден орденом Прп. Сергия Радонежского 1-ой степени и орденом Прп. Серафима Саровского 1-ой степени.

Многие называли его оптинским старцем, но сам отец Илий отшучивался: «Я просто старик». Старец принимал прихожан в храмовой усадьбе. В приемную к Батюшке мог придти любой желающий.

Старец Илий обладал даром прозорливости. Приведем пример этого дара.

Рассказывает шофер из Оптиной пустыни Сергей:

«Ну, вот жениться я собрался несколько лет назад. Невеста моя объявила, что хочет учиться поступать. Поедет, дескать, документы отвозить. Деньги заплатить нужно. Ну, я с деньгами помог ей. Проводил. Жду. А я только еще начинал у батюшки на стройке работать. Нужно было песок ехать нагружать. И подобрались мы так, что все ребята здоровые, рослые, а я – самый молодой, меньше всех ростом и худее. И вот, благословляет отец Илий, чтобы меня отправили песок этот грузить. Я еще в душе возроптал: ну, думаю, нашел Батюшка, кого выбрать! Но поехал, конечно. И вот, еду – и вижу девушку свою с другим. Было у нас объяснение, после чего мы расстались. О чем я сейчас нисколько не жалею».

Схиархимандрит духовно помогал людям разобраться в их сложной жизненной ситуации. Те, кому довелось беседовать с ним, называют его «чудным старцем», «сокровищем России», «знаменитым старцем», «старцем-молитвенником», «богатырем духа», «наиболее известным и авторитетным духовником нашего времени». Он был широко известен в церковной среде. Много ездил по России и миру. Многие годы принимал огромное количество людей.

 

Меня лично Господь сподобил встретиться с о. Илием лишь однажды. Этот было в начале 1990-х годов. Я тогда преподавала в Калужской семинарии стилистику русского языка. Пришла на прием к владыке Клименту, митрополиту Калужскому и Боровскому (тогда владыка был архиепископом) с вопросом о приобретении учебников для семинаристов. Ждал аудиенции у владыки Климента и старец Илий. Кто-то мне шепнул: «Вон старец Илий». Я решила воспользоваться случаем и подсела к нему. Просила дать совет в моей непростой семейной ситуации. Дело в том, что я решила развестись с мужем, который изменял мне. Старец внимательно выслушал меня и изрек: «А вы простите его». Слова его звучали столь убедительно, а в глазах светилось так много доброты, что я последовала его совету, и в семье водворился мир. Так моя жизнь, благодаря о. Илию, изменилась в лучшую сторону.

«Суть жизни– приобрести вечность»

 

Приведем некоторые мудрые высказывания старца Илия в многочисленных интервью:

«Нет другого пути к спасению, кроме любви к Богу и ближнему».

«Кто любит Бога, тот стремится исполнять Его заповеди».

«Кто любит ближнего, тот стремится послужить ему. В этой простоте и заключается вся тайна духовной жизни».

«Суть жизни – приобрести вечность».

«Закон от Бога для всех един».

«Христос всегда смотрит в сердце человека и, если видит в нем любовь к Создателю и раскаяние, то покрывает его грехи».

«Для чего страдал Христос? Чтобы человеку побеждать не только свои немощи, свои страсти, но и побеждать дьявола… Искупление в том, чтобы человека избавить от греха, проклятия и смерти… Рай тогда может быть, когда у человека душа в радости, в благодатном состоянии».

«Господь через Свои страдания дал миру Крест! Крест, который побеждает дьявольскую силу».

«Дьявол проявляет себя чуть ли не каждый день, постоянно производит в людях злобу. И, конечно, все войны, все ссоры, все неприятности и беды в мире происходят не без участия тёмных сил и дьявола».

«Ад – это быть во власти дьявола».

«Самая главная борьба для каждого из нас – жить согласно с православным вероучением. Обязательно надо быть воцерковленным человеком».

«Какое наставление можно дать современной женщине? Иметь страх Божий. Жить нравственно. Быть христианкой. Важно не бояться рожать детей».

«Женщины более уповают на Бога, чем на собственные разумение и силы. Поэтому и в храмах женщин больше. Может быть, и в будущем веке Господь большее предпочтение отдаст женщинам».

 

Упокой, Господи, душу новопреставленного раба Твоего схиархимандрита Илия и сотвори ему вечную память и вечный покой!

Мария Тоболова

23 апреля 2025 г.

 

 

https://pravoslavie.ru/169052.html