В духовной жизни нет мелочей

Татиана. · 24 октября, 2011

Это получается - не откликаться на просьбу о молитвенной помощи ? Следующим шагом будет (и уже встречал это в некоторых ответах священников) запрет на молитву за людей, которые не являются ближайшими родственниками...

Я понимаю этот ответ священника так: что не нужно словами в интернете( письменно) возносить просьбу к Господу ,просто, в тайне помолиться Господу за этого человека.Это лично мое мнение.

И я слышала,что некоторым христианам,особенно новоночальным молиться за других людей не рекомендуют,потому что усиливаются искушения и бесовские нападки, в таком случае желательно советоваться со священником.

Татиана. · 9 ноября, 2011

Беседа с протоиереем Георгием Тарабаном, священником Виталием Шатохиным и иеромонахом Макарием (Маркишем)

У одного моего знакомого есть взрослый сын, недавно поступивший в институт. С самого детства он регулярно ходил в храм, ездил в паломнические поездки, занимал призовые места на олимпиадах по ОПК. А став студентом, совсем отошел от веры, в храм даже просто зайти не хочет. Так почему же дети верующих родителей уходят из Церкви? Размышляют об этом протоиерей Георгий Тарабан – секретарь Сумской епархии Украинской Православной Церкви, педагог, священник Виталий Шатохин – преподаватель Калужской духовной семинарии и иеромонах Макарий (Маркиш) – руководитель службы коммуникации Иваново-Вознесенской епархии.

– Так в чем же причина того, что дети из воцерковленных семей, вырастая, уходят из Церкви?

Священник Георгий Тарабан

Священник Георгий Тарабан: Вопрос весьма актуальный для всех родителей, в том числе и для меня: у меня дети-подростки. Рассуждая на данную тему, хорошо бы быть максимально честным с собой. Для начала нужно самому себе ответить: а что означает «быть воцерковленным»? Если под этим кроется формирование весьма распространенных мифов, которые оправдывают и легитимизируют собственный эгоизм, то желание убежать от такой церковности является проявлением инстинкта самосохранения.

Главная причина, на мой взгляд, – это отсутствие действительной любви. Любовь должна быть не только к своим детям, но ко всем людям, которые встречаются на жизненном пути. Если любви на самом деле нет, а на ее месте – непрерывное наставление, как в ней преуспеть, – это начало конца. Маленькие дети это еще будут терпеть, но в их голове будет зреть и укрепляться желание освободиться от такой «любви». И когда мы видим результаты «усиленного воцерковления» уже после 20 лет, то понимаем, что человеку нужен новый жизненный опыт, который бы опроверг ложное понимание духовной жизни, некогда ставшее причиной мировоззренческого кризиса.

Я не хочу приуменьшать силу антицерковного влияния современного мира (даже не столько «антицерковного», сколько «антирелигиозного»). Современное общество формирует такое мировоззрение, в котором нет места духовным ценностям. И это правда. Духовное трактуется как лично-интимное, не имеющее права на внешнее проявление. Кроме того, взрослеющему ребенку еще предстоит завоевать право исповедовать свою веру в среде сверстников. Это взрослому хорошо: он уже имеет какой-то социальный статус, в конце концов многие вопросы социализации уже решены. А ребенку надо одновременно вписаться в среду одноклассников, друзей, оставаясь при этом верующим. Это очень непросто! А если его еще и дома не понимают самые близкие люди, добиваясь ложного «духовного совершенства», то результат будет очевиден.

Так что если повзрослевшие дети уходят из Церкви, то во многом это «заслуга» школы фарисейства, которая была пройдена в детстве, но на самом деле не являлась приобщением к духовной жизни.

Читать продолжение:

http://www.pravoslav...guest/39176.htm

Елена г.Тула · 12 ноября, 2011

Мудрец и проповедник

Протоиерей Андрей Ткачев

Жил на свете один человек, который умел задавать верующим такие мудрёные вопросы, что самые убеждённые из них смущались и уходили, втянув голову в плечи.

Был и ещё один человек, который умел так красиво говорить о Господе, что самые занятые люди бросали свои занятия, чтобы его послушать. Смешливые при этом переставали смеяться, а у грустных разглаживались морщины и начинали светиться глаза.

Читать полностью http://www.pravoslavie.ru/smi/49785.htm

Андрей Ъ · 12 ноября, 2011

И я слышала,что некоторым христианам,особенно новоночальным молиться за других людей не рекомендуют,потому что усиливаются искушения и бесовские нападки, в таком случае желательно советоваться со священником.

Я не осмеливаюсь молиться, только в записки впишу имена и все.

Апрель · 14 ноября, 2011

Архимандрит Кирилл (Павлов)

О почитании родителей

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Дорогие во Христе братия и сестры! Святой апостол Павел пишет: да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен (2 Тим. 3, 17). Для того, чтобы быть приготовленным к добрым делам, надо поучаться в слове Божием, в законе Божием, чтобы уметь познавать святую волю Божию и исполнять ее. Сегодня я хотел поговорить с вами об одной из величайших христианских добродетелей - о почитании детьми своих родителей. Почитание родителей - это первая обязанность детей. Еще в дохристианские времена у всех народов было обычаем - младшие всегда почитали и уважали старших. В особенности дети своих родителей. Однако, несмотря на всю важность и естественность этой добродетели, ко всеобщему огорчению, в настоящее время эта заповедь Божия пренебрегается. Мы видим и слышим много случаев, когда дети не оказывают уважения своим родителям. Не только не оказывают уважения, но даже допускают и грубое оскорбление своих родителей. И вот, чтобы напомнить о всей важности и необходимости этой добродетели, которой учит пятая заповедь Закона Божия, мы сегодня о ней и побеседуем.

Прежде всего почитания родителей требует сама природа: ведь благодаря родителям дети призваны к жизни. И уже за одно это они должны ценить своих родителей. Но не только за это. Родители воспитали их, дали им образование, ухаживали, зорко смотрели за каждым их шагом, помогали, когда они имели нужду в посторонней помощи. Перенесли в своем сердце величайшие скорби, трудности, болезни, и, может быть, и плакали, скорбели о болезнях своих детей, их неудачах. И, конечно, все это учит детей чтить, уважать своих родителей. Апостол Павел пишет, что любовь долготерпит, любовьмилосердствует (1 Кор. 13, 4). И если какая любовь долготерпит, милосердствует, то прежде всего любовь родительская. Чего не простит отец своему сыну! Тяжко оскорбил Авессалом своего отца, царя и пророка Давида, восстав против него со своими негодными подданными. Но послушайте, что Давид говорит своим военачальникам: сберегите мне отрока Авессалома (2 Цар. 18, 5). Отеческая любовь готова все простить. Даже и негодных, блудных детей. Поэтому дети должны помнить это и стараться быть благодарными своим родителям.

Вся Священная история учит нас этой нежной родительской любви к детям отцов. Так, повествуется, что когда были поражены сыны первосвященника Аарона от огня Господня, то Аарон стоял и в скорби молчал. Вспомним и о плаче праведного Иакова о погибшем своем сыне Иосифе: с печалью сойду к сыну моему в преисподнюю (Быт. 37, 35), - говорил он. Вспомним, как скорбел Давид о своем погибшем сыне Авессаломе. Он плакал и рыдал, и приговаривал: сын мой Авессалом! сын мой, сын мой Авессалом! о, кто дал бы мне умереть вместо тебя... (2 Цар. 18, 33). Так плакал и рыдал Давид. Припомните и из новозаветной истории, какой душевной скорби исполнено обращение к Спасителю отца, который просил о исцелении своего бесноватого сына: Господи! помилуй сына моего; он в новолуния беснуется и тяжко страдает, ибо часто бросается в огонь и часто в воду, я приводил его к ученикам Твоим, и они не могли исцелить его (Мф. 17, 15-16). А также вопли жены хананеянки, также обращенные к Спасителю: помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется (Мф. 15, 22). Дочь страдает, но мать вдвойне страдает. Поэтому она говорит: помилуй меня, Господи! Вот такова нежная любовь родителей по отношению к своим детям. И дети этого забывать не должны. На эту любовь родительскую дети также должны отвечать взаимною, нежною любовью к ним.

Я вам приведу еще один пример из гражданской истории, о такой удивительной, можно сказать, всесильной любви родителей к своим детям. В 390 году по Рождестве Христовом в городе Фессалониках по приказанию императора Феодосия за мятеж в цирке было убито около 7000 человек. Казнили при этом виновных и невиновных - безразлично. И граждане страдали, и иностранцы страдали, и малые, и большие. Среди прочих, обреченных на смерть, находился там в этот несчастный день некоторый человек с двумя мальчиками - сыновьями. Когда очередь дошла до них, то отец убедил убийц, чтобы они сжалились и хотя бы одного сына помиловали, оставили в живых. Палачи согласились одного помиловать, но сказали отцу, что он должен сам сделать выбор: кого из двоих оставить в живых, а кого - умертвить. Тут-то сердце отца поколебалось. Ему дороги были оба сына. Ему было жаль их обоих. Поэтому он и не сделал никакого выбора, а все трое они отдались в руки жестоких палачей.

Родители страдают, когда дети их испытывают какую-то скорбь. В особенности родительское сердце переживает, болит, когда дети находятся в болезнях. Им в это время ничто не мило, ничто их не радует. Лишь только когда милосердный Господь воздвигнет чад их от болезней, вздыхают они с облегчением, тогда уже радости родительской нет предела. Но если родители скорбят о болезнях своих сыновей и дочерей, переживают, когда они одержимы телесным недугом, то тем более скорбит их сердце, когда дети страдают нравственным, душевным недугом. Это для родителей двойное несчастье.

Мы должны почитать родителей также и по той причине, что если мы поразмыслим над самою заповедью Господней, которая повелевает нам чтить отца своего и мать свою, то увидим, что она содержит в себе обетование Божие. А именно: за почтительность детям обещается долгоденствие и благоденствие. За непочтительность - краткость жизни со всевозможными бедствиями и несчастиями. История и те наглядные примеры, которые мы сами наблюдаем, убеждают нас в силе и справедливости слов Божиих. Действительно, люди, которые с почтением относились к своим родителям, заботились о них, доживают до глубокой старости и жизнь свою проводят во всяком благополучии, благоденствии. Напротив, дерзкие, непочтительные дети обычно только до преполовения дней своих доживают. И жизнь проводят во всевозможных бедствиях и несчастиях.

Почитай отца твоего и мать твою, [чтобы тебе было хорошо и] чтобы продлились дни твои на земле, - гласит пятая заповедь Закона Божия (Исх. 20, 12); и еще: злословящий отца или мать смертью да умрет (Мф. 15, 4). И множество есть таких примеров, когда родительское благословение низводило благодать на души своих детей. И наоборот - проклятие родительское подвергало ужасным страданиям, мучениям детей непокорных. Блаженный Августин, епископ Иппонийский, рассказывает один случай. Некогда в одном из городов его епархии такому проклятию подверглось целое семейство. Мать девятерых сыновей, старушка, однажды была сильно огорчена своим старшим сыном, который не только устно ее оскорбил, но и дерзнул нанести ей побои. Оскорбленная, огорченная таким поступком старшего сына мать скорбела и на прочих своих сыновей: почему они не удержали его и не помогли, не защитили ее, когда он наносил ей удар? И вот в порыве такого негодования, гнева она всех их без разбора прокляла. И суд Божий, суд неизбежный совершился. Старший сын в тот же день был поражен параличом. Руки его, а затем и все члены тела стали дрожать. Он пришел в полное изнеможение, не мог даже ходить. Такая же участь постигла и всех остальных сыновей в течение одного только года. Так что они, не вынося стыда, не терпя позора от своих сограждан, ушли из этого города и где-то скитались по всей Римской империи. Вот наглядный пример, очевидный пример, как в скорости cуд Божий совершается над дерзкими непочтительными детьми. Этот пример убеждает нас еще и в том, что грешат и матери, которые вот так дерзают произносить столь безрассудные проклятия на своих детей. И вдвойне грешат дети, которые вынуждают своих родителей на такие крайние поступки - проклятия.

Да, всегда надо помнить свои обязанности по отношению к родителям. Святитель Тихон Задонский по этому поводу говорит: "Всегда воздавай должное родившим тебя, и тебе за это будет великое благо. Помни, что родители - это величайшие твои благодетели. Вспомни все их скорби, труды, переживания, которые они подъяли при твоем воспитании. И, памятуя это, всегда достойно их за это благодари. Не оскорбляй их, оказывай им во всем послушание. Но это послушание должно быть разумным. Послушание должно быть согласно со словом Божиим и не противоречащим воле Божией. Ничего без совета и благословения родителей не делай и не предпринимай. Если родители тебя и наказывают, если это наказание ты считаешь справедливым, действительно ты виноват, то с кротостью перенеси это наказание. Потому что родители наказывают тебя с благой целью, чтобы тебя исправить, чтобы ты был добрее. Если ты считаешь, что это наказание несправедливое, ты не виноват, то скажи им об этом, потому что ты их чадо. Не оставляй своих родителей в нужде, помогай им, в особенности в их старости. Если и заметишь какие-либо немощи, слабости своих родителей, то убойся осуждать их, тем паче разглашать об этом другим. Не подражай Хаму - сыну Ноеву, который, увидев наготу отца своего, оповестил о том братьев. А если в чем-либо ты оскорбишь своих родителей, то непременно быстрее проси у них прощения. Слово Божие нам повелевает просить прощение у каждого ближнего, оскорбленного нами, тем паче - у своих родителей, которых мы должны любить и почитать более других людей". Вот таковы наставления святого Тихона Задонского об отношении детей к родителям.

Дети, непочтительно относящиеся к своим родителям, лишаются благословения Божьего. Они лишаются милости Божьей. Однажды к некоторому святому подвижнику родители привезли своего сына, который был одержим злым духом, мучавшим его. Родители со слезами просили преподобного отца, чтобы он своей молитвою исцелил их сына. Но преподобный, который ко всем страждущим относился весьма снисходительно, даже без посторонней просьбы, оказывая им помощь своей молитвой, на этот раз никакого внимания этому юноше не проявлял. Он с неудовольствием на него смотрел. Родители умоляют его, но подвижник говорит: "Ваш сын недостоин исцеления, и злой дух дан ему в наказание за то, что он с вами так дерзко обходился. Он же вас часто не слушался и дерзко с вами поступал?". Отец головой покачал и говорит: "Да". - "Ведь вы молились, просили, чтобы Господь наказал его?" - Родители со слезами сказали: "Да, мы действительно просили Господа наказать его за непокорность". - "Вот и пусть он страдает за свои грехи". Но сердобольные родители со слезами припали к святому, стали своими слезами обливать ему ноги, прося, чтобы он сжалился и помиловал их беспутного сына. И тогда только преподобный, возложив руку на него, помолился, и тотчас отрок был исцелен.

А вот еще пример того, как Господь наказывает непочтительных детей за их дерзость по отношению к родителям. Одна старушка-мать имела единственного сына, которого любила, которого воспитала, в чаянии, что он будет кормильцем, опорой ее в старости. Но сын, когда пришел в возраст, своим непочтением, грубостью, оскорблением часто доводил ее до слез. Однажды он стал бить свою жену. Мать заступилась, но в раздражении, ярости сын схватил ее за грудь и прижав к стене, стал душить. И только стоны матери, крик жены, плач детей заставили его остановиться и уйти из дома. И тогда обиженная и огорченная мать стала пред иконами и говорит: "Господи, Ты видишь, как поступает со мною мой родной неблагодарный сын, чем он мне платит за мою любовь и попечение о нем. Да будет он проклят! Да не будет ни моего, ни твоего, Господи, благословения на нем". В тот же час, в тот же день его поразил страшный недуг. Все члены его пришли в расслабление, руки дрожали. С каждым днем его здоровье все ухудшалось и ухудшалось. Он пришел в крайнее изнеможение, так, что даже жена кормила его с ложечки, с рук. В таком состоянии его неоднократно возили к святым угодникам Божиим, - в Киев, в другие святые места. Но нигде он исцеления не получал. Господь не давал ему исцеления.

И вот, спустя тринадцать лет, он уже настолько пришел в изнеможение, в расслабление, что у него даже пропал дар речи. Тогда решили позвать священника, чтобы он причастил его Святых Тайн. Когда он принял Святые Христовы Тайны, то дар речи к нему возвратился. Он призвал к себе всех своих родственников и детей и убедительно говорил о том, насколько тяжек грех неповиновения, непочтения к своим родителям, а после этих слов мирно скончался.

Вот эти примеры, дорогие, - они нас всех научают, как мы должны с осторожностью, со вниманием относиться к своим родителям, которые нас родили, которым мы обязаны самой жизнью, которые нас воспитали. Ведь родители в раннем нашем детстве как бы заменяют нам собою Бога. Всякая власть основана на власти Божией, утверждена Господом. Тем более, родительская власть утверждена Господом. Поэтому Господь исполняет волю родителей в этом случае. Вот, будучи об этом предваренными, дорогие, будем и в своей жизни стараться эту заповедь Божию исполнять. И напишем на скрижалях своего сердца: чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет, и да долголетен будеши на земли (Исх. 20, 12) и иже злословит отца или матерь смертию да умрет (Мф. 15, 4).

Аминь.

sasha · 17 ноября, 2011

В фильме Тарковского «Сталкер» есть характерный эпизод. Сюжет этого фильма строится вокруг комнаты, в которой исполняются заветные желания. Один человек по прозвищу Дикобраз вошёл в эту комнату. Он просил здоровья своему больному брату (или чего-то в этом роде; его желание было красивым и благородным). Однако брат здоровья не получил, а сам Дикобраз, вернувшись домой, вдруг сказочно разбогател. Комната исполнила не поверхностное, а самое заветное, самое сильное желание, к которому стремилось всё его существо. И Дикобраз не выдержал такого открытия о себе — он повесился. читать далее:

Иеродиакон Савва (Гамалий). Когда Бог молчит
Верующему все возможно», — сказал Сам Господь Иисус Христос. И еще сказал: «Имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, — будет ему, что ни скажет». У читающего Евангелие может сложиться впечатление, что для верующего возможно все, чего бы он ни пожелал. Нужно передвинуть гору — помолись с верой, и гора подвинется. Нужна работа — помолись, и она непременно появится. Хочется избавиться от надоевшей болезни — только помолись... Однако горы почему-то переставляются очень редко — всего несколько примеров есть в житиях святых. И молитвенные просьбы Господь не всегда исполняет...
В чем дело? Разве Спаситель сказал неправду? Или вера наша не такая?

Первое правило при чтении Священного Писания: неясные и спорные отрывки следует толковать в связи со всем Писанием, в контексте всего Писания. Если сложен для понимания вопрос об исполнении молитв, то уместно вспомнить, что ещё говорит Писание на эту тему. Первое же, что приходит на память, это слова апостола Иакова: Прóсите, и не получаете, потому что прóсите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений (Иак. 4, 2–3).
Обладаем ли мы знанием, что для нас — добро, а что — во вред нам? Очевидно, что утвердительный ответ на этот вопрос будет слишком самоуверенным. Мои мысли — не ваши мысли, говорит Господь (Ис. 55, 8). Так, задача молящегося — стремиться узнать Его мысли, Его о себе волю, а не навязывать Богу собственный сценарий. Одной твердокаменной уверенности, что Он может всё, для молитвы недостаточно.
Знание воли Божией не означает прозрений будущего. Скорее, речь о том, чтобы стать истинно Божиим человеком и предаться в Его руки настолько, чтобы действовать согласно с Его волей. Апостол Павел писал: Не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная (Рим. 12, 2). Значит, чтобы познавать волю Божию, нужно жить не так, как мир велит, но как Бог велит. Нужно преобразоваться обновлением ума, то есть так укоренить себя в Боге постом, молитвой, любовью, милосердием к ближним, чтобы сам ум у нас уже был новый — ум Христов. Тогда и сможем всегда просить у Бога только того, что согласно с Его волей.
Чего же хочет от нас Христос? Пусть не в полноте, пусть и не о каждом событии в нашей жизни, но всё таки в самых важных вопросах из Священного Писания мы можем узнать, чего Он ждёт от нас.
В Писании мы не найдём указаний двигать горы. Разве не Сам Господь создал весь мир, возвысил горы, насадил леса, разлил моря? Нужно ли Ему теперь переставлять горы туда-сюда с нашей помощью? Богу ведь и Самому ничего не стоит совершить такое чудо, но куда более значительным чудом было то, что Он всю неимоверную гору грехов человеческих поднял и утопил в водах Крещения. Более значительным чудом было то, что Бог всю гору Своего непостижимого Божества подвинул с Небес и вместил на земле в теле человека. Вот где настоящее чудо, свершившееся по воле Божией.
Мало кто может сказать о себе, что он преобразовал свой ум и познал волю Божию, а потому всегда просит только блага, только того, что угодно Богу. Что же делать человеку, который не получает просимого, а просит у Бога того, что по его человеческому рассуждению кажется добрым и духовным? Я прошу у Бога здоровья своему больному другу, друг никак не выкарабкается из болезни, а я лишь теряюсь в догадках о воле Божией... У святых отцов можно встретить совет не оставлять молитвы в таком случае. Даже если я искренне заблуждаюсь, даже если телесное здоровье моего друга станет ядом для его бессмертной души и нет воли Божией исполнить мою просьбу — всё равно нужно молиться. Если человек просит не угодного Богу, но просит не для того, чтобы употребить это для своих страстей, то Бог подаст не то, что человек просит, а то, что на самом деле нужно. В этом не может быть никаких сомнений: Если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него(Мф. 7, 9–11).
В Евангелии есть притча о ситуации, когда просьба долго не исполняется. В одном городе был судья, который Бога не боялся и людей не стыдился. В том же городе была одна вдова, и она, приходя к нему, говорила: защити меня от соперника моего. Но он долгое время не хотел. А после сказал сам в себе: хотя я и Бога не боюсь и людей не стыжусь, но, как эта вдова не даёт мне покоя, защищу её, чтобы она не приходила больше докучать мне. И сказал Господь: слышите, что говорит судья неправедный? Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их? Сказываю вам, что подаст им защиту вскоре(Лк. 18, 2–8).
Господь медлит исполнять наши просьбы. В этой притче Он не объясняет, почему Он медлит, но обещает, что всё будет исполнено. Думается, одно из возможных объяснений промедления (хоть и не единственное) — в том, что Господь даёт нам время самим глубже осмыслить свою просьбу. Легко разок попросить у Бога чего-нибудь возвышенного, даже не догадываясь, что на самом деле, в глубине своего сердца, ты не хочешь того, о чём попросил.
В фильме Тарковского «Сталкер» есть характерный эпизод. Сюжет этого фильма строится вокруг комнаты, в которой исполняются заветные желания. Один человек по прозвищу Дикобраз вошёл в эту комнату. Он просил здоровья своему больному брату (или чего-то в этом роде; его желание было красивым и благородным). Однако брат здоровья не получил, а сам Дикобраз, вернувшись домой, вдруг сказочно разбогател. Комната исполнила не поверхностное, а самое заветное, самое сильное желание, к которому стремилось всё его существо. И Дикобраз не выдержал такого открытия о себе — он повесился.
Замедления в исполнении наших прошений помогают нам глубже понимать свои желания. Только долговременная, неотступная, изо дня в день возносимая просьба может претендовать на звание всецелого сердечного стремления. Только такая просьба может быть осмыслена на глубине. Угодно ли Богу моё прошение? Нужно ли, полезно ли мне на самом деле то, о чём я прошу? Истинно ли стремится к этому моё сердце?
Вопрос о том, какой должна быть наша вера, также стоит внимания. Ведь даже вера, творящая чудеса, — не даётся один раз и навсегда. Вспомним ещё один важный эпизод из Евангелия. Отправляя апостолов на служение, Христос дал им власть изгонять бесов из людей. Ученики возвратились с радостью и говорили: Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоём (Лк. 10, 17). Но дальше мы читаем, что спустя какое-то время они не смогли изгнать беса из мальчика, и главной причиной этого Господь назвал их неверие.
Возникает вопрос: как же могли апостолы не верить в свою власть над бесами, если они её неоднократно употребляли и убеждались в её силе? Они обладали уже не просто верой, но опытным знанием этой своей власти над нечистыми духами.
Очевидно, вера-знание не творит чудес: И бесы веруют и трепещут (Иак. 2, 19). Так какой же веры лишились апостолы?
Думается, речь здесь идёт скорее о доверии Богу, о преданности в руки Божии. Речь идёт о такой вере, когда человек становится одним целым с Божией волей, становится её проводником в мире. Вера — это чудесный дар свыше, но этот дар человек, несомненно, должен сохранить и приумножить. Не может быть такого, чтобы человек однажды принял Господа, исповедал Его своим Спасителем — и с того времени уже был спасён, независимо от своих собственных усилий.
За такую веру нужно бороться, такую веру нужно возгревать в себе, иначе она может превратиться в недейственную веру-знание: знаю, что Бог есть, знаю, что Господь нас спас на Кресте, но Богу не доверяю, и Бог в моей жизни не действует.
Но как возгревать веру? Святитель Феофан Затворник говорил, что если душа холодна, нужно её тереть — она и согреется. Тереть — значит размышлять о Боге, читать Его живое слово, молиться Ему, делать добро ближнему, бороться со своими страстями.
Молитва — это неисчерпаемая тема. Опыт богообщения в Церкви накоплен огромный, но лучший Учитель молитвы, по слову святых отцов, — это Сам Господь. Твёрдо ступив на путь личного общения с Ним и продвигаясь по этому пути, человек и находит разрешение всех вопросов о молитве.

Иеродиакон Савва (Гамалий)

Ольга7 · 17 ноября, 2011

Сильно и очень поучительно именно для меня! Спасибо, Саш! Спаси Господи!

Liza · 17 ноября, 2011

Только сегодня этот фильм смотрела...

Апрель · 18 ноября, 2011

ПРОМЫСЛ БОЖИЙ И ЖИЗНЬ СОВРЕМЕННОГО ХРИСТИАНИНА

Итак, верою гляди вверх, на Небо, на Промысл Божий - и не закружится у тебя голова, не впадешь в смущение и уныние, которые приходят оттого, когда глядишь вниз, т.е. когда вместо молитвы и веры вдадимся в свои рассуждения и захотим всякое дело решить одним собственным разумом.

Святитель Игнатий Брянчанинов

Протоиерей Валерий (Поведский)

По словам отца Иоанна (Крестьянкина) современный человек входит в Церковь, "но больше умом, а вера - это нечто другое, в чем участвует весь человек и в первую очередь сердце. Я вырос в иной среде, вокруг жили верой все люди. Теперь труднее - живой веры даже у священнослужителей не вдруг увидишь" [7: 41].

С сожалением он отмечает: "Уходят в мир иной Божии люди, те, кто жизнью своей засвидетельствовал, что они истинно Божии. И таких людей остается всё меньше, и пустеет мир. А что скажет о себе следующее поколение, еще неясно, но пока жизнь не утешает благими ожиданиями. Жить всё труднее и именно потому, что оскудевает мир Божиими людьми" [8: 14].

Люди не видят в своей жизни и в окружающем мире действия Промысла Божия, и тем лишают себя величайшего утешения среди скорбей и страданий. Отец Иоанн Крестьянкин постоянно напоминает: "Некто знает о всех наших заботах. От Него не ускользает ни одна наша тревожная мысль. Он знает, что заботы причиняют страдания. Поэтому Он всегда хочет помочь нам. Он обещает нам взять на Себя все наши заботы. Можно ли иметь что-либо лучше? Он хочет устранить всё то, что тяготит нас. Он хочет проложить для нас путь там, где мы больше уже не видим никаких возможностей. Он хочет изменить всю обстановку, которая обременяет нас. Он хочет послать нам помощь. Поэтому передай Ему все твои заботы. Возблагодари Его за то, что Он всё берет на Себя и оказывает тебе помощь в тех бедствиях, которые сегодня печалят тебя. Таким образом, твое сердце исполнится миром" [7: 24].

Промысл Божий действует сокровенно. Мы часто не в состоянии понимать смысл происходящих событий.

Прожив долгую и трудную жизнь, отец Иоанн (Крестьянкин) свидетельствует, что Господь знает наше сокровенное, и по вере и стремлению к истине правит нашу жизнь, часто врачуя и исправляя то, что может препятствовать исполнению воли Божией. Он рассказывает о своей учебе в семинарии, академии, о неожиданном переводе в заключение: "Помышлял ли я о таком проявлении воли Божией? Конечно, нет. А к чему Вам это говорю? Предайтесь и Вы истинно воле Божией душей, не планируя сам, не регламентируя своих возможностей сам" [8: 27].

По его словам, мы должны иметь внутреннее духовное устремление к желанию исполнять в жизни волю Божию, и тогда искренность наших чувств Господь примет и "помимо нашего понимания и осмысливания, поведёт по жизни нашу утлую лодчонку Своей твердой рукой" [8: 27].

"Вера не только в выстаивании на молитве и в хождении в церковь проявляется - вера истинная свидетельствуется в благонадежии на Бога и в принятии от Него всего того, что Он благоволит послать для нас на нашем жизненном пути. Наш критерий добра и счастья не всегда совпадает с Божиим благожеланием для нас, а потому молитесь и благодарите Бога за все, без страха идя по жизни в землю обетованную" [8: 20].

Игумен Никон (Воробьев) пишет: "Немощь душевная у нас так велика, что одолевает маловерие в Промысл Божий, укрепляется же вера человека через делание заповедей, искушения, сознание своей немощи и бессилия и получение помощи Божией, когда исчезает всякая надежда на помощь человеческую" [15: 188].

Вера во всех обстоятельствах приносит нам успокоение, утешение, радость. Верующий всегда скажет со святым Апостолом: "Злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим; хулят нас, мы молим" (1 Кор. 4; 11 - 12).

В одном из своих писем архимандрит Иоанн (Крестьянкин), вразумляя человека, показывает, каким должен быть взгляд верующего человека на историю и происходящие события: "Вы же руководствуетесь сиюминутными впечатлениями, не опускаясь в глубины Божиих судеб, Священным Писанием и всей историей Церкви свидетельствующих о них. И я не успокою Вас ни убеждением, ни примерами, ни собственным опытом, потому что нет в душе Вашей главного источника спокойствия - твердой и несомненной веры в Промысл Божий и в то, что главой и кормчим Церкви является Сам Христос. А у Вас же всё и во всём сомнение. Что же Господь или ошибается, или вовсе не правит миром? А истинные радетели о Церкви лишь те, кого занесло в нее ветром "свободы"? Мне же на Ваши вопросы, заданные в письме, ежедневно отвечает дневное Евангельское и Апостольское чтение, и возникает у меня недоуменный вопрос: неужели отец К. не читает Писание, неужели только на современную периодику уходят у него все силы души, ума и сердца?!

То, что происходит в мире, - не открытие, всему сему надлежит быть, и второе пришествие близится, а люди будут по обетованию спасаться до последних дней мира. Одни - спасаться, другие - погибать. И главное их делание спасительное - сохранить веру. Вот о вере своей и о вере тех, кто вверен нашему попечению, болезновать бы нам душой и сердцем. На все времена звучит: "вера твоя спасла тебя, иди в мире", "по вере вашей да будет вам". Нет веры, нет и мира. Каждый по вере своей спасается на своем поприще.

Человеческие ошибки - мои, Ваши, синодалов, Св. Патриарха - пред судом Божиим. Но ин суд Божий, ин суд человеческий. А как часто то, что разгоряченному уму кажется ошибкой, Божиим велением во времени открывается святым деланием и венец венчает делателя. Где те, кто тяжелыми обвинениями и потоками грязной клеветы и интриг болью вонзался в сердце Патр. Тихона, пригвождая его ко Кресту? Но Крест дал Спаситель, и Он же сказал и последнее слово о претерпевшем: "Свят!" Вот и судите! А я держал в руках в красивых обложках страшные книги - свидетельство восстания на Церковь и борьбы с ней. Уходят Божиим велением с поля брани и святые, и грешные. И те, кто созидал, и те, кто разорял. И разве Вы или я изречем суд на то, как они жили? Нет и нет! А вот за себя, это я точно знаю, отвечать придется мне. И, главное, за то, делаю ли я благословленное мне дело, спасаюсь ли я, как верный раб Господина моего, и спасаются ли рядом со мной вверенные мне? Поверьте мне, дорогой отец К., если бы все "борцы" за истину и чистоту Православия взяли на свое вооружение молитву и жизнь в Боге, то Православие воссияло бы на Руси. Но "борцов" много, и становится всё больше, а Истина собирает вокруг себя малое стадо.

А Церковь - столп и утверждение Истины. И об этом мы с Вами предупреждены: "Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство" (Лк. 12, 32). Дай Бог нам с Вами, сохранив веру и живя по ней, верой обрести спокойствие духа и войти в "малое стадо" спасающихся о Господе" [7: 43].

СКОРБИ

Какое бы ни случилось искушение с человеком, он должен предавать себя воле Божией и исповедывать, что искушение случилось за грехи его.

Преподобный Сисой Великий

В Священном Писании имеются ясные указания на необходимость скорбей для ищущих спасения. Сам Господь сказал: "В мире будете иметь скорбь" (Ин. 16, 33). Скорби в жизни человека выражаются в самых различных формах. Они составляют крест, который каждый человек должен нести.

Протоиерей Валерий (Поведский) писал: "Сердце, сердце человеческое! сколько у тебя скорбей больших и маленьких и в самом раннем возрасте, и в продолжение всей жизни до последнего вздоха! И грешным, и праведным, и верующим, и неверующим - всем много скорбей. И каждый по-своему ищет утешения. У верующего в Бога утешения близки, но не скорбеть совсем невозможно. И даже как будто существует закономерность: "... чем глубже скорбь, тем ближе Бог" [19: 116].

Скорби, болезни и бедствия должны приниматься христианином, как от руки Божией, потому что Промыслом Божиим они посылаются для нашего вечного спасения. Схиигумен Иоанн (Алексеев) писал: "не было бы скорбей, и не было бы спасения, все же они очень нас смиряют… Судьбы Господни непостижимы нам грешным, и никакой ум решить не может: почему Господь посылает разные скорби, одним очень тяжелые, а другим легкие" [6: 80].

Скорби пробуждают в нашем сердце веру в Бога, подвигают на молитву, очищают сердце от грехов, укрепляют в добродетелях. Опыт, который мы приобретаем в страдании, навеки остается достоянием человека. Протоиерей Всеволод (Шпиллер) своему духовному чаду писал: "Опыт, в этом страдании, в болезни, приобретенный сердечком Твоим дорогим, навсегда остается Твоим драгоценным достоянием. Не бойся и не унывай в своей болезни - Тебе Господь духовный твой опыт дает таким образом. И это - благо" [18: 149].

В горниле скорбей в душе человека рождается та добродетель, которую трудно приобрести в жизни спокойной. Протоиерей Валерий (Поведский), утешая, писал отцу Вячеславу (Якобсу), который находился в конце 60-х годов в заключении: "Настанет момент в Вашей жизни, когда Ваше настоящее сделается прошлым, и тогда Вы с радостью будете вспоминать те трудности, которые Вам дали ощутить и свои плоды, и даже, быть может, будете жалеть о некоторых своих духовных состояниях, которые в других условиях Вы воспроизвести не сможете" [19: 106].

Епископ Вениамин Милов, находясь в ссылке, писал: "В горе своем за последний год одно только чувствую, что при тяжких переживаниях душа действительно имеет в Боге не только близкое Существо, не только единственного Отца, но и основу самого бытия. И когда накапливаются тяготы дня, при обращении к Нему всегда чувствуется стояние пред Живым, внимающим Существом и всеблагостным Утешителем. И после обращений к Богу в жгучих печалях становится понятным, каким образом, когда "мы в Нем, Он в нас", то есть тогда состояние молящегося похоже на настроение дитяти, покоящегося на груди матери" [4: 164].

Митрополит Иосиф (Чернов), когда был в ссылке, однажды подвергся избиению и унижению от уголовников. По его словам, "только надежда на Бога и упование на Божие милосердие помогли вынести и пережить такую ситуацию. Потому что даже в этих нечеловеческих условиях я ощущал присутствие Божие и Его покров" [14: 61].

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) в своих письмах указывает на одну непреложную истину, которая дана для нашего времени: "Теперь, при оскудении духовных руководителей и при ослаблении веры верующих, Господь дал людям нелицеприятного руководителя, который и лечит, и учит, и вразумляет - это тяготы жизни - скорби и болезни. Ум людской - каверзен, сердце стало лукаво, и поэтому крайне трудно контролировать свои действия, а Господь, зная это, дал нам горькое врачевство от душевных недугов - физические болезни" [7: 37]. Одному из своих духовных чад отец Иоанн пишет, что только болезнь и скорбь привели его в Церковь. И в этом - милость Божия. Он пишет, что мы настолько порой бываем окаменелы духовно, что требуется тяжелая болезнь, чтобы умягчить душу. В тяжелых обстоятельствах нужно не спешить к утешениям, а учиться предавать себя воле Божией, тогда и терпение приобретает иной смысл и становится спасительным подвигом работы для Бога. Мы должны трудиться, а когда и как придет "милость Божия с утешением, - это уж дело Божие" [7: 54].

Схиархимандрит Иоанн (Маслов) писал: "надо нам нести свои кресты с терпением и смирением. А когда нападают искушения, то в эти моменты следует, по словам старца Силуана, сходить умом в ад и не отчаиваться, а душой вознестись к горнему Иерусалиму и сказать - Помощь моя от Господу сотворшаго небо и землю - и искушения рассеются и свет Божий озарит наши души" [10: 77]. В другом письме он отмечал: "Милосердный Господь да поможет нам в нашем горе… Где бывает человеческая помощь бессильна, там Господь проявляет Свою милость. Но для того, чтобы эта помощь совершалась над нами и оказывала свое спасительное действие, с нашей стороны нужна вера" [11: 96].

В скорбях следует усматривать особое промыслительное действие Божие, попускаемое для спасения человека. Степень нравственного совершенствования человека определяется по тому, как он переносит посылаемые ему свыше испытания. Крест неизбежен для всех, а облегчить его возможно верой в Господа, борьбой с грехом, покаянием и прощением всем ближним, безропотным несением скорбей и молитвой к Господу. Любовь Божия хочет спасения нашего и не допускает скорбей сверх наших сил и без крайней нужды. Игумен Никон (Воробьев) пишет: "Скорби необходимы, но видеть их необходимость человек может только после значительного очищения себя покаянием и воздержанием от грехов и чтением Слова Божия" [15: 255].

Схиигумен Иоанн (Алексеев), отвечая на жалобы, пишет, что без скорбей и невозможно в этой временной жизни, не нужно доискиваться, от кого и через кого они приходят, без Божьего попущения они не бывают. В скорбях одно средство - молитва и терпение. Во время скорби надо ждать мирного устроения, а во время мирного устроения - скорбного. В этой временной жизни - мирное и скорбное переживание чередуются. И святые Божии люди не были свободны от этих переживаний. "А ты хочешь найти какую-то новую стезю, чтобы миновать тяжелые переживания, так не бывает. Ведь тебя площадною бранью не ругали и по щекам не ударяли? Вспомни-ка терпение Богочеловека: биение по щекам, тростью по голове, плевание в лицо и разные насмешки, и это все терпел ради нашего спасения. А мы, ради своего спасения, не хотим потерпеть и малых человеческих неприятностей" [6: 107].

Людям, которые находятся в тяжелых жизненных условиях, духовники советуют смотреть не на окружающее веселье, а "на Крест Христа Спасителя впереди" [7: 32]. В скорбях надо избегать ропота, который разрушает в душе все доброе и святое, и только благодарение Богу будет способствовать нашему духовному преуспеянию.

Библиография

1. Библия: Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета в русском переводе с параллельными местами. — М.: Российское Библейское Общество, 1995. — 1376 с. ил. + Прил. (988 — 1008, 1347 — 1376 с.);

2. Антоний Сурожский, митр. Труды. М.: Практика, 2002. — 1080 с., 51 илл.;

3. Афанасий (Сахаров), свт. Собрание писем. — М.: Правило веры, 2001. — 752 с.;

4. Вениамин (Милов), еп. Дневник инока. Письма из ссылки. — Б. м.: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1999. — 304, фотогр.;

5. Душе милующей. Как спастись в современном мире. Духовные наставления подвижников благочестия нашего времени. — М.: панагия; Ковчег, 2002. — 400 с.;

6. Иоанн (Алексеев), схиигумен. Письма. — М.: Сретенский монастырь, 2002. — 192 с.;

7. Иоанн (Крестьянкин), архим. Письма. — Б. м.: Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2000 — 312 с.;

8. Иоанн (Крестьянкин), архим. Письма. — Выпуск 2. — Б. м.: Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 2002, — 288, фоторг.;

9. Иоанн Лествичник, преп. Лествица или скрижали духовные в русском переводе с алфавитным указателем. — М.: Сретенский монастырь; Троицкое слово, 1999. — 416 с.;

10. Иоанн (Маслов), схиархим. Избранные письма и проповеди. — М.: Самшит-издат, 2003.-190 с.;

11. Иоанн (Маслов), схиархим. Слово перед исповедью. — М.: Издательство Московской Патриархии, 2001. — 112 с.;

12. Иоанн (Снычев), митр. Дай мне твое сердце. Письма духовным чадам. — СПб.: Царское дело, 1997. — 350 с.;

13. Иоанн Сан-Францисский (Шаховской). О тайне человеческой жизни. — М.: Лодья, 1999. — 192 с.;

14. Иосиф, митр. Алма-Атинский и Казахстанский. Свет радости в мире печали. М.: Паломник, 2004. — 688 с.

15. Никон (Воробьев), игумен. Нам оставлено покаяние. — 2-е изд., испр., доп. — М.: Б. и, 2002. — 478 с.;

16. Николай Сербский, свт. Миссионерские письма. — М.: Издательство Московского подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2003. — 488 с.;

17. О жизни схиархимандрита Виталия. Воспоминания духовных чад. Письма. Поучения. — М.: Новоспасский монастырь, 2002. — 208 с.;

18. Отец Всеволод Шпиллер. Страницы жизни в сохранившихся письмах. / сост. и коммент. Ивана Всеволодовича Шпиллера. — Красноярск: Енисейский благовест, 2002. — 592 с., ил;

19. Поведский Валерий, протоиерей. Таллинский пастырь. Письма Проповеди. Воспоминания — Б. м.: Православное издательское общество священномученика Исидора Юрьевского; Таллинская Никольская Церковь, 2001. — 288;

20. Савва, схиигумен. Бисер духовный. Воспоминания духовных чад. Собрание духовных творений. Проповеди и наставления Молитвы на всякую потребу. — М.: Трифонов Печерский монастырь; Ковчег, 2004. — 928 с.;

21. Серафим (Роуз), иером. Приношение православного американца. — 4-е изд. — М.: Калифорния: Российское Отделение Валаамского Общеаства Америки; Братство преподобного Германа Аляскинского Платина, 2003. — 700 с., фотогр.;

22. Смирнова М. Великовражский старец протоиерей Григорий Долбунов: Житие. Чудеса. Поучения. — М.: Лепта-Пресс, 2003. — 368 с., 8 ил. (Лики святости);

23. Фомин С. Пастырь добрый Жизнь и труды Московского старца Протоиерея Алексея Мечева. — 2-е изд., испр. и доп.— М.: Серда-Пресс, 2000. — 768 с.;

24. У пещер Богом зданных. Псково-Печерские подвижники благочестия XX века / Составители Ю. Г. Малков и П. Ю. Малков. — М.: Правило веры, 2003. — 560 с., фотогр..

Иеромонах Иоанн (Лудищев)

Апрель · 18 ноября, 2011

Духовный отец

"БАТЮШКА, КАКОГО МНЕ ЦВЕТА ОБОИ КУПИТЬ?.."

О том, что такое духовничество и послушание, как правильно начинать духовную жизнь и исповедоваться, нуждаются ли сами священники в исповеди и почему, нашему корреспонденту рассказал протоиерей Георгий БРЕЕВ, один из самых уважаемых и многоопытных священников Москвы.

– Отец Георгий, Вы являетесь духовником священства Москвы. Что это за “должность”, почему все священство города исповедуется у одного человека? И исповедуется ли у Вас Патриарх?

– Традиция духовного руководства – духовничества – существует в Церкви извечно. Духовники либо выбирались специально, как это случилось со мною, либо сама христианская жизнь выдвигала их на особое служение в силу того, что к ним тянулись за советом, духовной помощью, как к некоторым монахам в наших монастырях. Священнослужитель, как никто другой, нуждается в частом исповедании: оно помогает должному настрою и мыслей, и чувств, поверке совести Заповедям Господним. Ведь священник, подобно компасу, должен точно определять людям, застигнутым бурею житейских страстей, путь к Вечности, к Богу.

Я получил назначение быть духовником для собратьев-священнослужителей, но не для епископата, тем более, не для Святейшего Патриарха. Его духовником является всем известный и почитаемый архимандрит Кирилл (Павлов) из Троице-Сергиевой Лавры.

– Значит, все священники Москвы исповедуются именно у Вас?

– В силу того, что исповедание грехов является существенным запросом нашей совести и может заявить о себе в любое время, священники чаще всего исповедуются друг у друга. Но так называемые “генеральные исповеди” в Великий Пост, Рождественский Пост, а также “ставленнические” исповеди перед принятием сана проходят у меня.

На ставленнической исповеди духовник должен испытать совесть кандидата на принятие сана – не было ли в его жизни так называемых смертных грехов: убийства или пролития человеческой крови, судимости, наркозависимости, практики оккультизма, принадлежности к иной конфессии, многоженства и других канонических отступлений, препятствующих принятию сана.

– А чем, на Ваш взгляд, объяснить то, что, несмотря на столь строгие требования к людям, принимающим сан, в обществе живет недоверие к священству? Ведь часто люди, приходящие в Церковь, говорят: “Почему я должен доверять этому конкретному священнику, а вдруг он ведет недостойную жизнь?”

– Словами Спасителя – “Жатвы много, а делателей мало” – на все времена выражена правда нашей жизни: духовных делателей всегда не хватало. И этот духовный дефицит будет ощущаться и в дальнейшем. Конечно, к любому священнику требуется неформальное, непрофанное отношение: ведь он – носитель сана. Пропагандировавшаяся многие десятилетия атеистическая идеология трудно изживается в наши дни. И подмечать что-то отрицательное, недолжное в другом человеке – это болезнь нашего духа. Идеальное представление изживает трезвенную рассудительность, в особенности, если звание и положение столь высокое. Но священник – не ангел, слетевший с небес, он такой же человек, как и ты, но промыслительно избранный Господом для служения Богу и людям. Святой Игнатий (Брянчанинов), епископ Кавказский, ставил в прямую зависимость общий духовно-нравственный уровень народа и благочестие тех, кто становится монахом или священником.

Идеалом же для всех является указание Христа Спасителя, назвавшего Своих последователей “ светом мира” и “солью земли”. К этому стремится каждый священник.

– А чем отличается послушание духовнику от принципа абсолютного послушания, принятого во многих сектах?

– Абсолютное послушание – страшно. Оно равносильно самоуничтожению. Оно трансформирует людей в зомбированных особей, утративших Божественный дар личности и свободы. Послушание в христианстве – это, прежде всего, слушание благовествуемых истин и следование им в свободе избранного пути: “Вера от слышания, слышание от проповедающего”, – учит Апостол Павел. “Слушавшийся вас слушает Меня”, – говорит Иисус Христос.

– Заболев, человек часто обращается не к одному, а к нескольким врачам, чтобы более точно определить диагноз. Как лучше поступать: ходить к одному священнику или исповедоваться у разных?

– Из древнейшей истории известно: всегда были искатели божественной мудрости и знания, как жить и спасаться. С этой целью они путешествовали по разным странам, знакомились с разными народами, с учениями многих мудрецов, обращались к аскетам, пустынножителям, но, испытав все, избирали для руководства опытного руководителя духовной жизни и проверяли себя его наставлениями. Учителей и наставников может быть много, но отцом может стать только один священник.

– А как быть, если выбранный однажды духовник очень занят и не может часто исповедовать, уделять много времени? Стоит ли оставаться с ним, или надо искать другого?

– Духовные отношения нельзя измерить количеством времени, уделяемого духовником своим духовным детям, если установился прочный союз взаимопонимания между пастырем и пасомыми. Порой достаточно нескольких проникновенных слов пастыря, с благоговением приемлемых духовными детьми, чтобы в душе все прояснилось. Ведь между их душами существует атмосфера доверия и любви, как в семье, когда дети знают, что их отец всегда с ними. Даже если в данный момент его нет рядом, у них нет чувства одиночества, оставленности. Благодать веры и молитвы роднит разных людей, скрепляет их союзом любви. Но если этого сокровенного единства с духовником нет, тогда вполне возможно обращаться в деле духовного окормления к другим священникам. В духовной жизни, так же как и в семейной, случается, что дети, не получив должного воспитания, подрастая, перестают доверять своим родителям, от которых получили самую жизнь. Они думают, что имеют достаточные знания, чтобы самим решать все проблемы жизни. И, игнорируя опыт самых близких людей, совершают непоправимые ошибки. Сомнения возникают от неутвержденности в вере и от незнания человеческой природы в ее падшем состоянии.

Чаще всего священник основу своего ответа заимствует из Священного Писания. То есть, он говорит не то, что он лично думает или считает, а то, что об этом говорил Сам Бог. А готов ли вопрошающий принять Волю Божию? К сожалению, чаще всего мы ищем исполнения своей воли.

– Обязателен ли для исповеди личный контакт? Можно ли исповедоваться в письмах? А с развитием коммуникативных технологий, еще и с помощью SMS?

– Эта грань четко обозначена самим понятием – Таинство Исповеди. Священник, читая исповедальные молитвы, ставит исповедуемого не перед собою, а напоминает ему: “Вот, чадо, Христос невидимо стоит пред тобою, ты исповедуешься своему Спасителю и Богу. Я же являюсь только свидетелем искренности твоего раскаяния”. Именно Богу открывает исповедующийся тайны своего сердца и ума.

А задача духовника – помочь кающемуся раскрыться сердцем и душою, пробудить веру в неизреченную любовь Божию и воскрешающую силу покаяния. И в то же время утвердить волю кающегося в твердой решимости оставить порочный образ жизни, не творить беззакония.

Эпистолярная же форма всегда избиралась для разрешения трудных вопросов и получения наставлений, но не для исповеди. Любые технологии, включая SMS, должны использоваться по назначению. Да и как может быть сохранена тайна Исповеди, если информация становится доступной любому и каждому. Это – профанация Исповеди: ведь душу кающегося очищает Святой Дух, и Он проявляет Свою Силу отнюдь не через технические средства, которые в данном случае являются подменой Его Силы.

– По каким вопросам необходимо советоваться с духовником? А то некоторые спрашивают: “Поступать ли мне в аспирантуру?”, а иные: “Какого мне цвета обои купить?”

– По своей сути, вопросы, связанные с бытом, не должны ставиться перед священником на исповеди. “Кто поставил Меня разделять ваши имения между вами?”, – с горечью говорил Христос Спаситель. Тяжело сознавать, что в храме Господнем стоят люди у алтаря Господня и вопрошают, кто кому что должен отдать. Это – помрачение ума. “Ищите Царствия Божия и правды Его”, остальное решится само собою.

– Скажите, а часто ли наши исповеди вводят священников в искушение? Где та грань, которую во время исповеди человек не должен преступать?

– Самое тяжелое в служении священников – это принятие исповеди. Редко кто представляет себе, в каком состоянии находится священник после многочасовых исповеданий. Нужно беречь своих духовных отцов, как мы оберегаем своих родителей. Готовиться к исповеди, серьезно настроить, молитвенно согреть свою душу, предварительно примириться с враждующими. Это ваше настроение передается священнику, и ему гораздо легче дать существенное наставление, чем если вы будете ворошить шелуху переживаемых мелочей. Покаяние – это Таинство изменения ума, перерождение души, а не бухгалтерский, формальный отчет о многих согрешениях.

– А бывает, что совершенно неверующие люди, неожиданным даже для Вас образом, все же приходят к вере в Бога, к покаянию?

– Таких примеров не перечесть. Обычно по первым вопросам, задаваемым священнику, становится ясно, что человек впервые переступил порог храма. Такая вереница людей тянется ежедневно. К счастью, все храмы Москвы открыты почти постоянно.

“Не хочу смерти грешника, но еже обратитися ему и живу быти”, – говорит Господь каждому живущему на земле, долготерпеливо снисходя к нам, ожидая обращения из неверия к вере и покаянию. Сколько чудесного приходилось слышать за десятилетия служения в Православной Церкви от разных людей, призываемых Господом!

Расскажу, не называя имен, конечно, об одной, ярко запомнившейся исповеди.

Первый вопрос священника, естественно: “Верите ли вы в Бога и в жизнь вечную?”. “Я не только верую, но и знаю, что есть Бог и жизнь вечная”, – отвечает мне молодая женщина, очень богато одетая. Меня такой ответ удивил, и я спрашиваю: “Отчего у вас такое убеждение?”. И она рассказала:

“Неделю назад я потеряла любимого мужа. За два дня до смерти он рано проснулся, разбудил меня и говорит: “Что это может значить: ко мне сейчас приходил Христос (я явно узнал Его) и сказал: “Послезавтра ты будешь со Мной”?. Стали расспрашивать всех друзей и родственников – никто не мог понять смысл видения. Все сошлись на том, что плохого здесь ничего нет, это просто сон. А через два дня муж срочно уехал в командировку и погиб в автокатастрофе. Если бы он скрыл виденное им, я бы не перенесла страшного горя. Теперь я спокойна. Буду воспитывать детей и готовиться к встрече с ним в вечной жизни”.

Случилось это недавно.

Господь тот же, каким был и есть: наш Спаситель и Бог.

Послушание – это прежде всего стремление слушать и слышать не только умом, не только ухом, но всем существом, открытым сердцем, благоговейным созерцанием духовной тайны другого человека.

Митрополит Сурожский Антоний. “Духовность и духовничество”

Автор: Екатерина ПРОГНИМАК

Журнал "Фома" | №7/39 |

Апрель · 26 ноября, 2011

Кто такие нищие духом?

13 октября 2011, 17:01

Автор: протодиакон Андрей Кураев

Пожалуй, ни одно другое место из Нагорной проповеди не нуждается сегодня в более тщательном комментировании, чем это. Многие современные читатели Евангелия, готовые благожелательно принять «новую мораль» Нагорной проповеди и искренне любующиеся красотами ее афоризмов, испытывают почти болевое ощущение при соприкосновении с первой заповедью Блаженств (1). Они предпочли бы вычеркнуть ее из Евангелия. Каждое время находит в Евангелии свои излюбленные места, и каждое время стремится в этой же Книге что-то обойти молчанием или, напротив, заслонить слишком сложными и обильными толкованиями.

Но Сам Христос не дает никакого толкования своим заповедям, не поясняет Он и этого образа — духовной нищеты. Обратим внимание и на то, что те, к кому обращается Христос в Нагорной проповеди, называются в Евангелии от Матфея (ohlos), то есть «толпа», «простолюдины» [3].

Отсутствие в этой проповеди толкований и притч, богословски-экзегетическая неподготовленность слушающих наводят на мысль, что образы Нагорной проповеди просто не нуждались в толковании и были понятны сразу, как говорится, сходу. Начальные слова любой проповеди должны быть ясными и в то же время привлекающими к себе внимание некоей особенностью. Это наводит на мысль, что ключевое слово в начальной фразе заповедей Блаженств было хорошо знакомо и понятно слушателям, было своего рода «идиомой», символом, смысл которого ясен современникам без дополнительных пояснений.

Это ключевое слово — нищие духом. У Луки в греческом оригинале стоит в большинстве списков просто нищие. Возможно, что изначально так и было в проповеди Христа, и лишь затем — для пояснения этого выражения людям, для которых смысл слов Христа уже переставал быть прозрачным, например, обратившимся язычникам — было добавлено духом. Собственно, слово духом здесь вспомогательное, как бы сугубо служебное. Оно играет приблизительно ту же роль, что в иконографии крылья у ангелов [4]. Крылья — знак отрицания плоти, материальности, видимости, буквальности: хотя ангел и изображается в виде человека, юноши, крыло подсказывает, что это лишь некая неизбежная условность, а на самом деле телесность ангелам не присуща.

Также и добавление слова духом сделано, чтобы сразу отсечь ненужные толкования: речь не идет о нищих как о социально-экономической группе. Подсказка Матфея заставляет присмотреться к самому слову нищие как термину, имеющему свое собственное духовно-религиозное содержание, то есть входящему в ветхозаветную религиозную традицию.

Для понимания начала Новозаветной проповеди надо услышать ветхозаветное звучание слова нищий. «Вы посмеялись над мыслью нищего, что Господь упование его» (Пс 13:6); «Господи! Ты слышишь желания смиренных» (Пс 9:38); «И будет Господь прибежищем угнетенному» (Пс 9:10); «Блажен человек, который на Господа возлагает надежду свою… я желаю исполнить волю Твою, Боже мой, и закон Твой у меня в сердце… Я же беден и нищ, но Господь печется о мне» (Пс 39:5,9,18); «избавит нищего, вопиющего» (Пс 71:12); «О мне толкуют сидящие у ворот, и поют в песнях пьющие вино. А я с молитвою моею к Тебе, Господи; <…>по великой благости Твоей, услышь меня… я беден и страдаю; помощь Твоя, Боже, да восставит меня» (Пс 68:13-14,30); «Ты был убежищем бедного, убежищем нищего в тесное для него время» (Ис 25:4); «не навсегда забыт будет нищий, и надежда бедных не до конца погибнет» (Пс 9:19). Эти и многие другие тексты пророков и псалмопевцев показывают, кто есть нищий (евр. ани) в ветхозаветной традиции: «Благочестивый, который тяготится в своем сердце сознанием, что он жалок и беспомощен, обращается к Богу, и не знает и не ожидает для себя никакой помощи, кроме той, которой он просит от милосердного Бога, есть истинный ани», — говорит православная Толковая Библия[1] «Анавим[2], столь часто упоминаемые в Библии, это люди, которые прошли испытание страданием и созрели, и смирение научило их вручать себя Богу», — соглашается католический писатель Жак Лев[3]. Анавим — это люди, увидевшие, что у Бога все дается милостью, а у человека все приемлется верою. Согласно много раз повторявшимся словам бл. Августина, псалмы от начала до конца представляют собой молитву тех нищих анавим, которым евангельские заповеди блаженства обещают Царство Небесное, то есть тех, кто знает, что у человека нет ничего, чем бы он мог хвалиться перед Богом, но также нет ничего, что он не мог бы надеяться получить от милосердия Божия…

Итак, нищие Ветхого Завета — это люди определенного духовного склада, те, кто всецело связал свою судьбу с поиском и исполнением воли Бога. «Не забудь угнетенных Твоих до конца» (Пс 9:33). Это — нищие Бога. Это те, кто стал «рабами» Всевышнего, Его «уделом». И как только у нас появляется такое понимание этой «нищеты перед Богом», уходит на второй план и становится необязательной несчастность анавим в этой земной жизни. Теперь нищий Бога — это прежде всего служитель Всевышнего, а его здешнее положение, место среди людей уже не важны. Если он ищет и жаждет лишь исполнения воли Божией — он ани.

«Нищ» Иов — и в душе своей он ани еще до того, как лишится видимых богатств: «Его почитали стяжавшим многое, но, по испытании его Господом, оказалось, что Иов ничего не стяжал кроме единого Бога», — скажет о нем преп. Макарий Египетский[4]. «Нищ» родовитый Исайя, и Давид после своего воцарения не перестает быть «нищим». И происходящая из царского рода, не испытавшая еще мирских несчастий и притеснений отроковица Мария славит Господа словами молитвы анавим: «что призрел Он на смирение Рабы Своей;.. низложил сильных с престолов, и вознес смиренных; алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем» (Лк 1:48,52-53). С детства воспитанная в храме, в атмосфере псалмов и молитв, Мария естественно вспомнила глубочайшие молитвенные воздыхания Израиля в один из самых высоких моментов своей жизни. Естественно, что в ее молитве слышен отзвук псалмов: «Скимны бедствуют и терпят голод, а ищущие Господа не терпят нужды ни в каком благе… Близок Господь к сокрушенным сердцем и смиренных духом спасет» (Пс 33:11,19).

Уже в начале Евангелия мы видим, как тесно связано оно с чаяниями и надеждами тех нищих, блаженство которых будет возвещено в Проповеди на горе. Вернемся, однако, к смыслам, встающим за выражением нищие Бога. Если ударение со слова нищие передвигается на Бога, то и само выражение начинает означать «верные Бога», «Богом избранные в Свой удел». Не случайно Христос благодарит Отца за приход к Нему анавим: «славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам» (Лк 10:21). И здесь мы видим, что при таком прочтении анавим становится синонимом «остатка Израиля», Израиля вообще. Вспомним, что в пророческой литературе остаток Израиля — это те, кто в любых испытаниях остается верен Яхве.

Через всю Священную историю проходит образ разделения. Шестоднев являет нам картину последовательных разделений, через которые оформляется мироздание: разделение неба и земли, света и тьмы, дня и ночи, воды, которая под твердью, и воды, которая над твердью (Быт 1:7), моря и суши, выхождение из земли жизни и, наконец, вычленение человека из мира живого. Делится пространство, делится и время (суббота). Миру предстоит некоторый трудный рост, который не может быть свершен сразу и совместно. Из народов земли выделяется Израиль, но и самому Израилю предстоит пройти через внутреннее разделение. Здесь все — движение, и если массивность препятствует росту — тяжеловесный балласт отодвигают в сторону. «Я удалю из среды твоей тщеславящихся твоею знатностью, и не будешь более превозноситься на святой горе Моей. Но оставлю среди тебя народ смиренный и простой, и они будут уповать на имя Господне» (Соф 3:11-12).

Так было с войском Гедеона – «народа с тобою слишком много, не могу Я предать Мадианитян в руки их, чтобы не возгордился Израиль предо Мною и не сказал: «моя рука спасла меня»» (Суд 7:2). И когда осталась горстка — Бог даровал этой горстке победу[5]. А вот еще образ малого остатка: две маслины уцелеют на верхушке дерева (Ис 17:6). Если дерево срублено на девять десятых — все же оно не исчезнет (Ис 6:13).

В самом Израиле должен быть выделен остаток: «Ибо хотя бы народа у тебя, Израиль, было столько, сколько песку морского, только остаток его обратится; истребление определено изобилующею правдою» (Ис 10:22). И сыну Исайи Бог дает символическое имя — Шеар-ясув «остаток спасется». Сам же остаток определяется в страданиях. Как человек переносит свою скорбь — вот критерий «нищеты духа». «Прежде страдания моего я заблуждался, а ныне слово Твое храню» (Пс 118:67). «Благо мне, что я пострадал, дабы научиться уставам Твоим» (Пс 118:71). Августин вполне ясно уточняет, кого можно назвать нищим: «Кто такие нищие духом? — Те, которые славят Бога, когда делают добро, и винят себя, когда поступают дурно»[6]. Остаток — это люди, научившиеся узнавать исток своих бед в покаянном всматривании в себя . Таких людей немного. Но позднее латинская поговорка скажет: человеческий род живет немногими[7].

Мир Библии [6] ценит ясность и оформленность. Безликая всерастворенность не прельщает его. Пока человеку ясно, зачем он призван в мир — он будет отстаивать свою правду. Если же его поразит склероз — он, конечно, станет «терпим». И перед чтением очередного текста на тему об «углублении Рерихами христианства» небесполезно задуматься: а что было бы, если бы пророки Ветхого Завета увлеклись поисками «экуменического» консенсуса с Финикией и Вавилоном? В общем, нравится это современному миру или нет, но библейская тема остатка имеет явный привкус определенности, которая так не по душе сторонникам синкретизма.

В Новом Завете новый народ Божий также рождается через выделение. Церковь (экклесия) — это не просто «собрание», как обычно переводят, а «вызывание». Точнее, это — собрание приглашенных (собрание имеющих право голоса в Афинах, собрание членов народа Божьего в Израиле). Характерно, что в рассказе о Нагорной проповеди у Матфея есть деталь, указывающая на рождение Нового Израиля из Израиля Ветхого. Когда Христос, окруженный ohlos’ом , начал проповедовать, ученики proselzan — «приблизились» к Нему. Это слово у Матфея встречается 52 раза и очень хорошо изображает рождение новой Церкви: из прежнего круга избранных Бога выделяются те, кто станет новым семенем и положит начало Новому Израилю. «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод» (Ин 15:16). Лука, кстати, говорит, что избрание Господом двенадцати происходило непосредственно перед Нагорной проповедью.

Итак, можно сказать, что нищие духом — это вся Церковь Христова. Нищие — остаток Израиля — Церковь. «Бог избрал немудрое мира… не бедных ли мира избрал Бог?» (1 Кор 1:27; Иак 2:5). В устах апостолов это было отнюдь не самобичеванием и самоуничижением. Отождествление себя с «нищими» и «бедными» имело очень высокий смысл в еврейской среде I в. «Собрания убогих Твоих не забудь навсегда» (Пс 73:19) — вот прошение Церкви к своему Создателю.

Не на свое скромное происхождение намекали апостолы, тем более, что автор Послания к коринфянам не был ни рыбаком, ни бедняком, ни простецом. Для знающих язык Библии эти слова звучали, напротив, как утверждение высочайшего происхождения: «мы — нищие Превысшего Бога; отныне мы — Его служители и избранники, а не Израиль по плоти».

Подготовлен же был такой переход всей традицией пророческой проповеди — вплоть до проповеди «величайшего из пророков», у которого остаток Израиля уже и «израильством» своим не гордится. На грани Ветхого и Нового Заветов мы видим, что для подлинных анавим даже преимущественное положение Израиля перед нелицеприятным судом Божиим как бы упраздняется: “не думайте говорить в себе: «отец у нас Авраам», ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму” (Мф 3:9).

Однако для понимания Нагорной проповеди надо вспомнить, что выражение нищие Израиля имело еще один, очень важный смысловой оттенок. Связанное с остатком Израиля, оно было пронизано острым эсхатологическим ожиданием [7]. Еще раз напомним слова Давида: «Он ИЗБАВИТ нищего, вопиющего» (Пс 71:12). И сам этот псалом эсхатологичен по своему содержанию и говорит о пришествии Царства, которое пребудет, «доколе пребывает солнце» (Пс 71:17).

Нищие Израиля — это «чающие утешения Израилева» (ср. Лк 2:25), обращенные всеми своими помыслами к восстановлению правды и обновлению мира. Ап. Павел, говоря о таком ожидании, употребляет однажды очень выразительное слово — apokarasokia, означающее «стояние с вытянутой вперед головою» (символ ожидания; пристальный взгляд, устремленный вдаль), «ибо тварь с надеждою apokarasokia ожидает откровения сынов Божиих» (Рим 8:19).

Такая всепоглощающая надежда и была у нищих Израиля. Более того, она составляла как бы сущность их духовной жизни, и нельзя было сказать нищий, не сказав тем самым — «чающий».

Значит, Нагорная проповедь с первых же слов приобретает для слушателей эсхатологический характер. Более того, Блаженства Нагорной проповеди по сути являют собой парафраз эсхатологии Исайи: «Господь помазал Меня благовествовать нищим, послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение и узникам открытие темницы <…> утешить всех сетующих» (Ис 61:1-2). Сравним — «Блаженны нищие… блаженны плачущие… блаженны алчущие… блаженны изгнанные»[8].

Проповедь Исайи относится к «Дню Яхве», к будущему. Проповедь Христа говорит о настоящем (блаженны вы сейчас) и о Самом Христе (блаженны, <…> когда будут гнать за Меня). Мы уже говорили, что начальная фраза проповеди должна быть понятна. Действительно, слово нищие в первой заповеди Блаженств не требовало в те времена дополнительных пояснений. Одновременно начало проповеди должно быть и достаточно необычным, чтобы привлечь внимание слушателей. И это правило также осуществляется в Нагорной проповеди, когда нищим, то есть тем, кто по сути весь в будущем, говорится: вы сейчас блаженны. Но ведь израильский ани может быть блажен, только если его единственное упование уже свершилось. Без осуществления этого своего чаяния он никакого счастья и блаженства не примет. Один из этих подлинных израильских нищих скажет потом: «я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть Израильтян» (Рим 9:3). Тем самым нищий Израилев не может принять личного блаженства, если не пришел час утешения всего Израиля[9]. Завет Бог заключает не с Моисеем и не с Петром — с собранием, с народом. И анавим ждут часа Церкви. Характерно, что евангельские анавим, тот остаток, что узнал Мессию, молятся от лица всего народа. «Благословен Господь Бог Израилев, что посетил народ Свой и сотворил избавление ему» — это Захария (Лк 1:68). В посещении Бога видит славу людей Израиля Симеон (Лк 2:32)… Утешение же и слава Израиля есть День Яхве, приход Всевышнего.

Значит, обещать нищим блаженство — это ни больше ни меньше как возвестить им приход «Дня Господня». Именно это и составило главное содержание Нагорной проповеди. Не «новая мораль», а осуществление эсхатологии. Главный предмет проповеди Христа всегда — Он Сам. О чем бы Он ни говорил, Он подводит к пониманию того, что главное — в Нем Самом как в Воплотившемся Сыне Божием и Господе.

Заповеди Блаженств не связаны между собою жесткой логической связью, хотя такая точка зрения распространена в поздней экзегетической литературе. Они связаны гораздо более цельно — через общий подразумеваемый центр: все они соотнесены с пророчеством Исайи и через него — с возвещением Дня Господня, который меняет, перевертывает порядок мира сего и воистину «низлагает сильных с престолов и возносит смиренных». В слушателях Христа они одна за другой пробуждали одну и ту же невероятную мысль: День пришел!

Да, главная мысль Нагорной проповеди — эсхатологическое Царство уже пришло, уже посреди нас. «Достигло до вас Царствие Божие» (Мф 12:28).

* * *

После того как провозглашение Блаженств возвестило пришествие нового эона, в Нагорной проповеди, в теснейшей связи с этим, следуют рассуждения о законе.

«Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф 5:17-18).

В истории христианства на эти слова нередко ссылались ересиархи для доказательства необходимости соблюдения Ветхого Закона. На деле же именно эти слова в контексте Нагорной проповеди кладут конец «эону закона». Да, «не нарушить пришел Я, но исполнить». Но исполненное, т.е. наполненное, есть полнота, «потому что конец закона — Христос» (Рим 10:4). «Доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота…» Но в том-то и дело, что с тех пор, как «Слово стало плотью» — «небо» и «земля» прешли. Более не существует их ветхозаветной противопоставленности; «земля», материальность, «плотяность» от воплощения Небесного Царя перестают быть преградой к Богообщению: «се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их <…> ибо прежнее прошло» (Откр 21:3-4).

«Современные изыскания подчеркнули в синоптических евангелиях, а в особенности у Марка, одно очевидное обстоятельство, которого XIX в. упорно не желал видеть, а именно: все дело Иисуса представляется Ему самому как борьба с диаволом, для изгнания его из мира»[10]. В еврейском сознании рубежа Заветов земля — удел диавола, ею правит князь мира сего. Но — «ныне князь мира сего изгнан» (Ин 12:31). И потому не только Царство Небесное — удел верных Божиих, но кроткие могут наследовать и земное.

«Прежнее прошло» — пришло другое время, другой эон, когда Бог обитает с нами. Естественно, что закон прежнего эона, раздельной жизни Бога и людей («Был Бог — и были люди» — так описывал ветхозаветную ситуацию Карл Барт) преходит вместе с прежним противостоянием неба и земли.

Далее Христос дает новый закон — и чтобы раскрыть слушающим необходимость и своевременность нового закона, перед этим, в проповедях Блаженств, Он и возвещает им конец эры закона. Не только Павел — любой иудей того времени мог сказать, что «закон был для нас детоводителем[11] ко Христу» (Гал 3:24). Собственно, предощущение временности, преходящести закона, его служебности — лишь до Христа — срастворено Ветхому Завету [8]. Вопрос, разделивший Павла и его учителей-фарисеев, как и всех христиан и иудеев, лишь в том, кто именно Христос: Иисус из Назарета или кто-то, еще не пришедший.

Отменяя закон Моисея и давая вместо него Свой закон, Иисус еще раз приоткрывает Свою тайну перед слушателями. Когда Спаситель говорил: а Я говорю вам, — первый вопрос, рождавшийся у слушателей, был вопрос о Нем Самом: кто Сей, что учил их, как власть имеющий? (Мф 7:29)

Снова, как и при разборе заповедей Блаженств, мы видим, что и в этой части Нагорной проповеди главным, хотя и прикровенным, предметом проповеди является тайна Богочеловеческой Личности Иисуса.

«Много высоких и славных, но тайны открываются смиренным» (Сир 3:19). Тайны, открываемые смиренным, у ап. Павла сводятся к одной-единственной: «тайне, <…> которая есть Христос в вас, упование славы» (Кол 1:27). Главная «тайна» христианства — Христос в вас. И получается, что в Нагорной проповеди Христос говорил «неучам» о самом «тайном» и самом главном в христианстве.

И эта тайна есть уже не нечто, а Некто. В качестве живой Тайны она может открываться лишь сама, и открывается лишь тем, кто с замиранием сердца, в напряжении и даже надрыве всех своих сил алчет и жаждет Правды.

А суть потом является сама —

Но лишь когда сама того захочет…

(А. Галич)

И в этом — все своеобразие религиозного познания. Как живой диалог, оно непредсказуемо и непланируемо. Познаваемое здесь не может быть объектом манипуляций экспериментатора. Объект познания не во власти познающего. Напротив, лишь к тем, кто заранее готов предать себя в руки ожидаемой Истины, Она придет сама. Лишь если при первом соприкосновении с Ней человек заранее говорит в сердце своем: «о, если бы это оказалось правдой — я буду Тебе служить, но Ты отвори мое сердце для Себя», — лишь тогда он услышит ответ.

Здесь мы возвращаемся к тому, с чего начали: как читать Евангелие [9], как слушать Слово Божие. Можно сказать теперь: лишь нищие духом, лишь готовые отдать себя в служение Истине познают ее. Лишь те, кто видит в Евангелии живое Слово, а не мертвый текст, который можно препарировать согласно своим вкусам, могут понять эту Весть. Познать тайну Христа значит дать Ему действовать в себе. И поэтому вера есть именно дело. Более того, она оказывается единственно возможным и единственно нужным делом. «Что нам делать, чтобы творить дела Божии? …вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал» (Ин 6:28-29). Понимание библейскими авторами веры как дела, как активного движения (а не как пассивного согласия) хорошо видно из сопоставления двух апостольских текстов. «Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего? Подобно и Раав блудница не делами ли оправдалась, приняв соглядатаев?..» — вопрошает ап.Иаков (Иак 2:21,25). А Павел, приводя те же примеры Священной истории, говорит не о деле, а о вере — «Верою Авраам, будучи искушаем, принес в жертву Исаака… Верою Раав блудница, с миром приняв соглядатаев, <…> не погибла с неверными» (Евр 11:17,31).

Нищий библейской традиции — это человек активного действия, его вера подобна воинской верности, его нищета сродни аскетизму солдата. Именно в этом контексте ведет речь о бедности христиан апологет II в. Минуций Феликс: «Что мы по большей части слывем бедными (pauperes) — это не позор для нас, а слава. Как роскошь расслабляет душу, так бедность ее укрепляет. И беден ли тот, кто не нуждается, кто не зарится на чужое, кто богатеет в Боге?.. Мы владеем всем, если нас не одолевает жадность»[12]. Христианин уподобляется страннику, чей путь облегчает отсутствие поклажи (36; 6); страдания христиан — » не наказания, но испытания воина, школа доблести» (36; 8). «Какое прекрасное зрелище для Бога: христианин <…> смеется над грохочущей смертью; утверждает свою свободу перед лицом царей и правительств; боится единого Бога, Которому принадлежит» (37; 1).

Но в целом с выходом Евангелия за пределы иудейской среды библейский смысл выражения нищие духом ослабел. Акценты оказались переставлены, и вместо анавим толкователями стало подставляться «смиренные». Смирение же в позднейшей аскетической литературе — это прежде всего размышления о своем месте перед Богом, связанные с переживанием своего недостоинства: я ничего не имею, я ничего не заслужил, я ничего не могу, я недостоин своего призвания христианина. При всей духовной и психологической правдивости этого понимания, надо заметить, что духовная нищета в Библии ориентирована иначе и лишена благочестивого эгоцентризма. Быть смиренным в Библии означает не столько низко думать о себе, сколько достойно помышлять о Боге, уметь не смешивать Сущего с любыми идолами и избирать единственно возможные пути служения Ему. Это означает иметь всю нужду в Боге, ожидая от Него не суда за свои недостоинства, а спасения от своих немощей и от погибели. Это значит не превращать Всевышнего в слугу своих частных и земных интересов (национальных, государственных, семейных и т.п.), а быть готовым оставить даже самое по-человечески дорогое, если путь Господа ведет дальше. Главное в смирении и нищете ветхозаветного праведника — это вопль к Богу: «открой мне волю Твою и дай мне силы ее исполнить». Главная забота смиренного и послушного — это активное согласование своей воли с волей Божией. «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал 2:20).

Это — главная тайна христианства. И если говорить о «новой морали» Нагорной проповеди, то она вся будет лишь вытекать из этой тайны. Она действительно новая, и новизна ее гораздо глубже, нежели замена одного ряда заповедей другим.

В Законе заповеди — преимущественно внешние. Они предписывают: «делай» или «не делай». Это в подлинном смысле закон, регулирующий внешние, социально значимые поступки человека. Христос же говорит уже не о делах, а о более глубинном первичном уровне. Он обращается не к тому, что человек делает, а к тому, что он есть. Отсюда — забота о чистоте даже тайных помыслов (Мф 5:28) и сердца (Мф 5:8), о всецелой чистоте человека (Мф 5:29-30).

Вместо делай Ветхого Завета Новый Завет говорит будь! «Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф 5:48). И «блаженства» — это внутреннее состояние духа, устроение духовной жизни. Это мы видели на примере духовной нищеты. Еще более очевидно это из того, что блаженны плачущие, кроткие, алчущие правды, милостивые, чистые сердцем.

«Блажен» — по-еврейски ашре. В библейском контексте это слово часто получает оттенок «быть спасенным». Таким образом, утверждение блаженства нищих не является просто прославлением их. Ашре ани («блажен нищий») означает, что сама мечта анавим исполнилась: они мечтали о том Дне, когда Яхве будет жить со своим народом — и вот поистине с нами Бог. Остаток Израиля со времен пророка Осии знал, что пришествие Бога к нему потребует его собственного преображения и переплавки. О том, какими должны стать эти процессы, до каких невероятных пределов должны раздвинуть они эгоцентрический мирок «ветхого человека», и говорят последующие поучения Спасителя. «Говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное» (Мф 5:20).

Но масштабы, в которых праведность Христовых учеников должна превзойти праведность книжников и фарисеев, совершенно невероятны. И понятно, что неоднократно среди слушателей Христа зарождался ропот. «Многие из учеников Его, слыша то, говорили: какие странные слова! кто может это слушать?» (Ин 6:60)

В Нагорной проповеди Христос лишь начинает приоткрывать тайну Своего учения, всю полноту которого Он раскроет апостолам на Тайной Вечере. «Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне. <…> без Меня не можете делать ничего» (Ин 15:4-5).

Лишь непосредственное, евхаристическое соединение со Христом, буквально — причастие Ему, делает возможным исполнение Его новых заповедей.

В Нагорной проповеди это еще лишь едва-едва приоткрывается — через удивительный максимализм требований. Этот максимализм как раз и призван вызвать удивление (любить врагов своих — но как? не заботиться о завтрашнем дне — как?..) и чувство собственного бессилия в достижении новой праведности. Но там, где человек понял свое бессилие, свою нищету, там он уже готов к тому, чтобы принять помощь свыше. Где человек чувствует необходимость спасения, туда может прийти Спаситель.

Икона: Св. вмч. Георгий Победоносец

На иконах великомученика Георгия Победоносца [10] часто встречается многоговорящая деталь: рука, держащая копье, разжата. Копье, уходящее за поля иконы, просто лежит на ладони, именно — вложено в руку воина. По-настоящему же копьем поражает змея Кто-то Другой. Так любой дар, любое оружие, любой талант могут быть вложены в наши руки лишь если те ничем не заняты, лишь если они свободны и раскрыты для принятия дара.

Вот почему приход Благой Вести, даруемой человеку, начинается с ублажения нищих духом — тех, кто в Господе имеет надежду и от Него надеется принять силу и спасение.

И когда мы понимаем это, мы еще более приближаемся к пониманию того, что же значит нищий духом. Это — самый духовно богатый человек на свете, ибо в его душу, раскрытую горнему миру, входит величайшее, премирное сокровище — Христос. Вот конец Нагорной проповеди: «Итак всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне» (Мф 7:24-25). И вот та же самая тема о словах Иисуса, исполнении их и о созидаемом тем самым доме — в конце Его проповеди на Тайной Вечери: «кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин 14:23).

Таким образом, тема духовной нищеты и смирения [11], вновь открывает свои более чем психологические, то есть мистические глубины. Мы уже видели, что заповеди блаженств не просто обещают что-то в будущем человеку за его хорошее поведение в настоящем, но и более того — они оказываются действенны и исполнимы только в том случае, если обетованное ими блаженство находится уже в прошлом данной человеческой жизни. То состояние духа, которое ублажается Нагорной проповедью, достижимо лишь, если Бог уже коснулся своей милостью человеческого сердца. «Христос принадлежит смиренным», — пишет св. Климент Римский[13], и мы понимаем, что человек становится смиренным именно потому, что сердцем уже коснулся Христа. Непонятно? Но вот свидетельство преп. Макария о таких людях: «Чем более обогащаются духовно, тем паче как бы обнищевают в собственном о себе мнении, по причине ненасытимости духовного желания стремиться к Небесному Жениху, как говорит Писание: «Ядущие меня еще будут алкать, и пьющие меня еще будут жаждать»» (Сир. 24:23)[14].

Св. Григорий Нисский поясняет, что блаженны плачущие сказано не о тех, кто оплакивает потерю земных благ и даже не о тех, кто просто оплакивает свои грехи. Речь идет о плаче души, которая встретила и полюбила Господа — и вдруг потеряла Его…[15].

В Ветхом Завете вполне ясно уже возвещалось, что лишь пришествие Бога в сердце человека может заставить его забыть все былые несчастья: «Уготовал еси благостию твоею, Боже, нищему пришествие Твое в сердце его» (Пс 67:11). Собственно, у Бога только два места обитания: «Я живу на высоте небес <…> и также с сокрушенными и смиренными духом, чтобы оживлять дух смиренных и оживлять сердца сокрушенных» (Ис 57:15).

И все же одно дело — утешающее помазание Духа, что ощущается в глубине сокрушенного сердца, и другое — мессианское время, когда мир становится уже неотторжим от Бога…

Для ветхозаветного сознания обитание Бога с людьми — событие одновременно эсхатологическое и предельное. И здесь мы снова замечаем всю новизну Нового Завета: его события и обетования эсхатологичны, но не предельны. Они эсхатологичны, ибо в них встречаются Вечность и время, но не предельны, ибо время при этом не исчезает. Для народного сознания приход Яхве был наступлением вечной субботы, вечного покоя. Христос же говорит, что за этим днем для тех, кто следует за Ним, начнутся еще большие испытания. Скиния будет поставлена навеки для народа — но на нее устремятся ветры и дожди. Внутренне преображенное человечество должно стать соработником Божиим по преображению уже всего мира. И приход Царства Божия сопровождается не наступлением вечного покоя, а созиданием Церкви воинствующей. «Не мир пришел Я принести, но меч» (Мф 10:34). Не утешать разочарованных пришел Спаситель. Он обращает свои слова к тем, в ком тверда надежда, к тем, кто «сверх надежды поверил с надеждою» (Рим 4:18). Нищие и кроткие в христианской проповеди призываются к бою со злом. «Наконец, братия мои, укрепляйтесь Господом и могуществом силы Его. Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей[16], против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных. Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и, все преодолев, устоять. Итак, станьте… и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие» (Еф 6:10-14,17).

Эсхатологичность Евангелия светла. Нынешний страх перед Пришествием Господа чужд духу древней Церкви. Апокалипсис кончается призывом надежды: «ей, гряди, Господи Иисусе!» (Откр 22:20). И проповедь Христа о грядущем конце мира кончается также неожиданным светом: «Когда же начнет это сбываться, тогда восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше» (Лк 21:28).

Без осознания глубокой эсхатологичности проповеди Христа, того, что сам приход Господа был исполнением эсхатологических чаяний Израиля (и осмыслялся именно в качестве такового), самые простые образы евангельской проповеди оказываются совершенно непонятными. Блаженны те, кто ждал этих времен, когда Вечность встретилась с историей, и те, кто дожил до них. Блаженны те, кто призван расширять присутствие Вечности в мире: они, став сами членами Тела Господня, своим подвигом преображают весь мир в Тело Христово, ибо все освящают и все воцерковляют. Как идея Богочеловека была новизной для Израиля, так же нова оказалась и идея Богочеловечества — как человечества, уже изнутри Царства Божия сотрудничающего с Богом в преображении мира. Сила Божия, как оказалось, не подменяет собою немощные силы человека, но придает им небывалую крепость. И тогда из уст нищего, задыхающегося в мире, блокированном господствами, престолами, начальствами, властями, вырывается победный гимн: «Если Бог за нас, кто против нас? Кто отлучит нас от любви Божией: <…> ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы <…> ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим 8:31,35,38,39).

* * *

Да, те, чье блаженство утверждается (именно утверждается, а не обещается!) в Нагорной проповеди — отнюдь не просто «несчастненькие». Это — поистине соль земли и свет миру, поистине те избранные Богом люди, которые могут и призваны преобразить мир — своей верой, надеждой, любовью, готовностью быть проводниками силы и воли Божией в мире. Нищие духом — это те, к кому можно с полным основанием отнести слова Владимира Соловьева из его речи о Достоевском [12]: «Не искушаться видимым господством зла и не отрекаться ради него от невидимого добра есть подвиг веры. В нем вся сила человека. Кто не способен на этот подвиг, тот ничего не сделает и ничего не скажет человечеству. Люди факта живут чужой жизнью, но не они творят жизнь. Творят жизнь люди веры. Это те, которые называются мечтателями, утопистами, юродивыми — они же пророки, истинно лучшие люди и вожди человечества»[17]. Верность этих слов Соловьева подтверждается и тем, что те нищие духом, что слушали и исполняли слова Христа, и бывшие среди них рыбаки действительно изменили мир и историю человечества так, как не смог никто, помимо них. Всем духовным богатством нашей культуры и жизни мы обязаны им — нищим духом.

Примечания:

[1] Толковая Библия, или комментарий на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета. Издание преемников А.П.Лопухина. Петербург, 1907.

[2] Анавим — мн. число от ани.

[3] Жак Лев. Великие учители молитвы. Брюссель, 1986,. с. 76.

[4] Преп. Макарий Египетский. Духовные беседы. М., 1880, с. 67.

[5] Вообще в истории Церкви — как и в истории человечества в целом — это скорее правило, чем исключение: апостол Павел, проповедовавший язычникам, испытал враждебность властей, единомышленников, даже христиан из иудеев; казалось, он остался в полном одиночестве и был казнен — и выяснилось что победил.

[6] Цит. по: Жак Лев. Великие учители молитвы, с. 76.

[7] Ср. знаменитый эпизод «торга» Авраама с Богом (Быт 18), когда праотец получает обещание, что Содом будет пощажен, если там найдется хотя бы десять праведников; таковых, однако, не оказалось.

[8] Отметим, что и проповедь Христа, предшествовавшая Нагорной проповеди, была экзегезой именно этого места книги Исайи — Лк 4:18.

[9] Это и понятно — страдание, если оно очищает сердце, а не разрушает его, делает человека более чутким к страданиям и к радостям других людей. Страдание сокрушает гордыню, а гордыня и есть та стена, которой человек отделяет себя от других.

[10] Л. Буйе. Библия и Евангелие. Париж, 1988, с. 151.

[11] Детоводитель (греч. педагог) — тот служитель, который сопровождал детей до места учения, но сам отнюдь не преподавал.

[12] Минуций Феликс. Октавий, 36; 3-5 // Богословские труды, 22., М., 1985, с. 162.

[13] Св. Климент Римский. 1 Кор. // Ранние отцы Церкви. Брюссель, 1988, с. 52.

[14] Преп. Макарий Египетский, там же, с. 105.

[15] См. св. Григорий Нисский. О блаженствах. Слово 3. // Творения. ч. 2. М., 1981.

[16] Начальства и власти, как и господства и престолы, -чины ангельской иерархии, взбунтовавшиеся против Бога и, после грехопадения Адама, по сути отрезавшие Землю от общения с Богом; прорыв этой блокады вкратце и можно назвать смыслом Искупления.

[17] В.С. Соловьев. Соч., т. 2. М., 1988, с. 303-304.

Апрель · 27 ноября, 2011

Ступени греха

Первая ступень греха

Грех, когда входит в ум наш, мал, как муравей. Ибо первая ступень греха — когда делают доброе дело с плохим намерением. Потому что доброе дело, совершенное с плохим намерением, не имеет награды, оно засчитывается на стороне намерения и погубляется. Душа и жизнь доброго дела — это его намерение. Потому и сказал божественный отец Максим: «Есть такое девство, и милостыня, и бдение, и пост, и подвиг, которые суть мерзость пред Богом, ибо совершаются не с правым намерением»![1]

Если доброе дело совершено с плохим намерением, оно переходит на сторону намерения и становится таким же, как оно. Намерение — это душа и запах доброго дела.

Если бы мы трезвились умом, совершая доброе дело, то должны были бы видеть, совершаем ли мы его с намерением угодить Богу, спастись или наш ум повернут в другую сторону. Божественный отец Ефрем говорит: «Когда ум оставляет цель — благочестие, то есть благоговение, все добрые дела уже не идут на пользу»[2].

Ибо целью является или славолюбие, или страх, или любостяжание, как говорит святой Иоанн Лествичник. Послушай, что он говорит, объясняя, как мерзко даже отречение от мира со злой целью: «Кто ради любостяжания совершил отречение от мира, тот подобен мельничному жернову, в котором всегда вращается одно и то же»[3], — говоря о трех видах отречения от мира.

И о иной цели: «Кто из страха совершил отречение от мира, тот подобен фимиаму, который вначале благоухает, а затем дымит»[4]. Эх! Это сказал святой Иоанн Лествичник! Там, на Синае, его именуют святым Иоанном Синаитом. Мы его именуем Лествичником по его книге, называемой «Лествица».

И что же он говорит? «Кто из любви к Богу совершил отречение от мира — то есть из любви Божией, — тот к желанию прилагает желание и огонь к огню, воспламеняясь любовью Божией, служа Богу со страхом и трепетом»[5]. Таковой любит Бога до конца!

И вот ум наш, трезвясь вниманием, должен наблюдать не только за помыслами, которые приходят, но и за целями, с которыми мы подвизаемся и следуем Богу. Может получиться, что мы подвизаемся, а в конце останемся ни с чем, если цель наша будет другой. Итак, целью добрых дел всегда да будет слава Божия. Ибо и великий апостол учит нас: «Едите ли, пьете ли или иное что делаете, все делайте в славу Божию» (1 Кор. 10: 31).

Итак, если человек трезвен умом, он убивает грех, когда тот еще муравей!

Если бы Пресвятой Бог помог нам быть трезвенными умом и умерщвлять грех, пока он еще муравей! Ведь потом, на следующих ступенях, грех делается львом, и мы уже не можем его одолеть!

Вторая и третья ступени греха

Итак, первая ступень греха — делать доброе дело с плохим намерением. Вторая — делать не полностью, не совсем доброе дело. Вот один пример: подаешь милостыню, но из краденого! И говорит святой Иоанн Златоуст: «Кто приносит Богу жертву от чужих трудов, тот таков же, что и приносящий в жертву вонючего пса». Так что это делается не как должно!

Третьей ступенью греха является приманка (прилог). Приближается к уму помысл, но без страсти. Женщина, скажем, или слава, деньги. Возьмем для примера только эти три. Но ничего из названного не плохо, ибо Бог вначале сотворил всё хорошим: и женщину, и славу, и деньги.

Как плющ и хмель цепляются к любому растению, оказавшемуся поближе, так и к простому помыслу о вещи прицепляется страсть. И именно в этом состоит борьба человека трезвящегося — мы ведь о трезвении внимания говорим здесь! Это самая зоркая (проницательная) брань ума христианина и монаха.

Все мы боремся за спасение. Но нужно отделять простые помыслы о вещах от сцепленных с делом! Не грех мне думать о женщине, ведь и в Евангелии сказано, что «кто смотрит на женщину» — не чтобы видеть ее, а — «с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5: 28). Как только рядом с женщиной возникла похоть — всё! Это прелюбодеяние! Я, если посмотрел на нее, не помышляя со страстью, не прелюбодей. Я могу видеть миллион женщин! Но если похотел одну из них в сердце своем, то я тут же стал прелюбодеем.

Потому и говорит божественный Ефрем: «Не вводите меня в нерадение, братия мои, о грехах помышлением, будто они малы»! Если бы они не были велики, не нужно было бы, чтобы праведный Иов за 1850 лет до пришествия Христа приносил жертву за грехи помышлением своих детей, и премудрость Божия не вменяла бы в прелюбодеяние вожделение женщины и в убийство — ненависть к брату. Помыслом человек является убийцей и прелюбодеем во всякое время. Потому и говорил святой Ефрем Сирин: «Не вводите меня в нерадение!» Помысл вошел в ум, и человек переходит к воображению; с помысла начинается всякий грех.

Вся борьба наша и каждого из нас, желающих спастись, в том, чтобы различать простые помыслы греха от сцепленных с делом. Ибо ранит нас не простой помысл, а тот, который соединяет нас с грехом. И тогда бесы, видя, что мы приняли греховный помысл, который есть прилог простого помысла, ведут нас дальше, на следующую ступень греха.

Четвертая и пятая ступени греха

Четвертая ступень греха — это сочувствие. Наша душа согласилась побеседовать с простым помыслом! Поговорить с помыслом немножечко: «Да ну, а что это такое?» И всё! Мы на четвертой ступени греха! Это состояние беседы души с грехом.

На пятой ступени начинается брань: «Этот помысл нехорош; он приходит ко мне со страстью!» И брань ведется на всех дальнейших ступенях греха вплоть до отчаяния и смерти. Ум начинает бороться. «Этот помысл нехорош! Он ввел в мою душу страсть! Ты посмотри, я желаю женщину!» — или денег, или чина, или ненавижу брата. Или кто знает, какого еще оттенка будет грех в каждой из трех составных частей души. И тогда я должен быть внимателен, ибо мы говорим о трезвении. «Ну, диавол, хватит! Ты меня довел до такого!» А отсюда начинается борьба!

И в борьбе этой, я говорил вам, нам надо взывать: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий…» Ибо слышишь, что говорит Писание? «Не выходи, Израиль, без Меня на войну, ибо будешь поражен!» Ты видел, как они пострадали от аморреев. И говорили евреи: «Господи, мы пали!» — «А разве Я не говорил вам, чтобы вы не выходили на войну без Меня?» Так и мы в борьбе с грехом будем призывать имя Господне. Как бы ты ни трезвился умом и каким бы великим мудрецом ни был, бесы погубят тебя, если ты не призываешь Христа: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий…»

Трезвение внимания и молитва ума связаны между собой, как душа связана с телом. Трезвиться, противиться греху и призывать: «Господи Иисусе Христе…» — это духовное любомудрие! Вот такая связь существует между хранением ума, или трезвением внимания, и молитвой ума.

В этой борьбе с грехом ум наш начинает войну. В эту войну вступают умы трех видов: ум диавольский, ум ангельский и ум человеческий. Человек должен трезвиться и призывать Господа Иисуса. «Пребудьте во Мне, и Я в вас, ибо без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15: 4-5)! И если в этой брани христианин призывает Иисуса — он победитель! Если же полагается на себя и ленится, забывает призывать имя Господне, победителем выходит грех.

Шестая ступень греха

На шестой ступени возникает сомнение: «Ну, а что будет, если я чуточку соглашусь с помыслами зла, греха?» Если ты тверд и стяжал трезвение внимания, то можешь посомневаться немного, чтобы вызвать грех на борьбу, как говорится в «Невидимой брани». Ты поступаешь с ним, как кошка с мышью. Отпускаешь его и снова хватаешь. Позовешь его еще раз, затем скажешь: «Господи Иисусе Христе…» — и ты его поразил. Позовешь во второй раз, как говорится в «Невидимой брани»: «Кто трезвен умом, тот призывает грех». Вызывает его несколько раз и убивает его. Ибо бесы боятся: «Этот ум трезвен; он зовет меня, но убьет с помощью “Господи Иисусе Христе…”» И бес больше не приходит какое-то время. А немного погодя говорит: «Оставь его, сейчас он не побежден забвением; оставь его сейчас в покое! А когда задремлет умом, тогда мы и придем; не тогда, когда он зовет нас. Теперь он вызывает нас на борьбу, ибо он с Иисусом и не боится. А когда уснет, мы тогда придем!» Ибо диавол не устает, он не обливается потом.

Так говорится и в «Патерике»; как разбойники, карауля дом, если услышат, что в нем разговаривают, говорят: «Они не спят. Мы не можем туда войти, ибо сейчас не сможем грабить», — так и с разбойниками-бесами. Если бесы видят, что душа находится в беседе с Христом — то есть имеет внутреннюю молитву, — они не могут войти, ибо Христос там и пожжет их! А если не слышно никакого лепета в сердце, никакой беседы со Христом, тогда они входят!

Итак, в этой борьбе душа, если уступит немного, угождает на шестую ступень греха — согласие[6]. «Соглашусь. Ну и что, что побеседую с помыслами блуда, или гнева, или ненависти, или тщеславия?» И это согласие проистекает, как показывает святой Иоанн Пустынник, из самолюбия. Оно — матерь и корень сосложения и всех зол! Лишь бы всё время услаждать падаль[7], хотя бы в мыслях.

Из самолюбия рождается прежде всего саможаление, а затем самощажение, за которое Спаситель назвал Петра сатаной. «Будь милостив к Себе, Господи!» — сказал Петр. «Отойди от Меня, сатана! Жалеть Себя? Я для того и пришел, чтобы пожертвовать Собой, а не чтобы щадить Себя!» (См.: Мф. 16: 23).

За самощажением приходит самооправдание. «Ну и что? Но я же не могу; но я же немощен, ведь я тоже человек! Надо же и мне позволить себе что-то человеческое! Оправдай себя, человек!»

За самооправданием приходит удовлетворенность собой. «Благодарю Бога, что я только на грех помышлением соглашаюсь, а не совершаю греха прямо на деле».

За самооправданием приходит удовлетворенность собой и затем самодовольство. Какова его цель? Святой Максим Исповедник говорит: «Сделать душу сытой добродетелями»! Наш внутренний фарисей что говорит? Как тот в храме: «Благодарю Тебя, Господи, что я не таков, как прочие люди, и не как этот мытарь» (ср.: Мф. 18: 11)… Удовлетворенность собой говорит: «Благодарю Бога, что я только соглашаюсь с помыслом, а другие ведь совершают грех на деле!»

И что это такое?

Ты видел, какой диавол философ? Какой он богослов? Чтобы заполучить тебя этой удовлетворенностью и чтобы ты сказал, что грех твой, если он дошел только до сосложения или сочувствия, — это ничего! А об этой удовлетворенности, когда душа довольна своим состоянием, вот что говорит Евангелие: «Блаженны алчущие и жаждущие правды» (Мф. 5: 6). Во всякий час эта жажда и алкание добродетели! А удовлетворенность собой есть грех, ветвь самолюбия, ибо делает человека сытым добродетелью. Благодарю Тебя, Господи… Внутренний фарисей изнутри говорит ему: «А все-таки что-то в тебе есть! Ты все-таки не самый плохой человек!»

Из удовлетворенности собой человек тотчас начинает трубить о себе. Ибо диавол выставляет его добродетели напоказ: «Ты сделал так-то и так-то!» А потом самохвальство, а потом самодовольство. Он доволен своим состоянием. А из самодовольства рождается самомнение: «Да, я нечто!» А из самомнения он начинает воображать о себе. Воображает, будто он нечто!

Из воображения о себе рождается самоуважение. Он уважает себя. «Я! Да ты что? Не трогай меня, а то я разобьюсь! Ты что, тронул меня?» Из уважения к себе рождается надменность. За надменностью следует самопочитание: «Мне положено, потому что я нечто!» За самопочитанием приходит уверенность в себе, затем опора на свои силы, затем самонадеянность, а затем возникает нечувствие и окаменение сердца, которое есть смерть души, — и у меня нет времени, чтобы рассказать вам обо всех них.

Вот как воздействует на нас самолюбие. И это происходит именно тогда, когда ум спит и не имеет трезвения внимания. Ибо когда трезвится, он всегда произносит: «Господи Иисусе Христе…» или размышляет об иных духовных вещах. И тогда он смиряется, ибо познаёт свою немощь. А тут что происходит?

При сосложении ум наш согласился с помыслом, полученным от диавола, который находится там. Он видит, что ум теперь или блудит, или грезит о тщеславии, или мечтает о деньгах или о чем-нибудь еще. Душа, если она согласилась, беседует с любым грехом.

Завершая эти немногие слова, помолимся Преблагому Богу и Всещедрому Спасителю нашему, да ниспошлет Он нам Свою милость и щедроты, всем нам, живущим здесь, и всем право верующим, внимательно проводящим свою жизнь. Не будем забывать Его Божественных слов, убеждающих нас всегда трезвиться и бодрствовать, как написано в Святом Евангелии: «Чтобы, придя внезапно, Он не нашел вас спящими. А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте» (Мк. 13: 36–37)!

Архимандрит Клеопа (Илие)

Ерёмин Андрей · 27 ноября, 2011

Иоанн Лествичник сказал «Кто ради любостяжания совершил отречение от мира, тот подобен мельничному жернову, в котором всегда вращается одно и то же...» Скажите пожалуйста, как можно отречься от мира ради любостяжания? Что именно здесь Иоанн Лествичник имел ввиду под любостяжанием?

Апрель · 28 ноября, 2011

Можно отречься от мира, но не отречься от себя и тогда все бессмысленно.Если в отречении от мира, есть хоть что-нибудь еще, кроме предания себя в руки Божьи и служение во всем и всегда Богу, то отречение условное. Совершается подмена, меняется не человек, а всего лишь,обстоятельства.

Апрель · 28 ноября, 2011

Как хорошо, что Ты есть!

Иногда на вопрос о вере человек отвечает: «Да я хотел бы верить, но…» – и тут наступает замешательство, пауза. Человек подыскивает оправдание своему неверию, так что можно подумать, что вера – это что-то, что не зависит от нашего желания. Вот хочется человеку верить, да не можется. Ну что тут поделаешь… на нет, как известно, и суда нет.

Но, оказывается, есть суд на это «нет», и даже именно говорит Господь, что, «кто не будет веровать, осужден будет» (Мк. 16: 16). Это очень важные слова для понимания того, что такое вера. Оказывается, она зависит от нашего желания, от нашей свободной воли. Иначе отсутствие веры никак не могло бы вменяться человеку в грех.

Больше того, можно сказать, что вера в Бога – это высшее проявление человеческой свободы, потому что заставить верить не могут никакие самые дивные чудеса, и примеров тому более чем достаточно и в истории, и в современности. Если человек не хочет верить, если ему не нужна Истина, он самому невероятному событию найдет пусть не слишком глубокое, но прагматическое, рассудочное объяснение. Просто потому, что ему так хочется.

Человек же, ищущий доказательства существования Божиего, изначально занимает безвыходную позицию. Он пытается измерить Бога категориями ограниченного рассудка. Но любое доказательство – вещь ненадежная, зыбкая, именно если нет веры, потому что на одни доказательства всегда можно найти противоположные им и такие же убедительные. Всегда! Так что все равно человек должен будет выбирать, во что ему верить… Даже ученые пришли к мнению, что по поводу любого предмета возможны как минимум две взаимоисключающие теории, равно оправданные и с точки зрения «чистой логики», и с точки зрения опыта. То есть это значит, что в этом мире ничего нельзя доказать с абсолютной точностью, и в конечном итоге все будет зависеть от желания человека взглянуть на то или иное событие или явление так или иначе.

Вера теснейшим образом связана с нашей свободой, с тем, чего мы по-настоящему хотим, и если наша свободная воля устремлена к добру, то мы обязательно придем к осознанию реальности добра, придем к вере в Бога.

Но что же нужно делать, чтобы начать верить?

Слово «делать» здесь ключевое. Когда ученики попросили Господа умножить в них веру, Христос неожиданно рассказал притчу о слуге, который, даже исполнив все необходимое, должен считать себя «рабом неключимым» (Лк. 17: 10).

Из этой притчи можно сделать два важных вывода.

Первый: вера человека заключается в его делах, больше того – в словах и помышлениях, согласных с Божией правдой. От такого настроя, от стремления жить по-божески и зарождается, возрастает в человеке правая вера. Нашим же современникам зачастую кажется, что, наоборот, сначала должно возникнуть в душе какое-то особое чувство, называемое верой, а затем уже жизнь начинает меняться в соответствии с этим чувством. Но ждать этого «чувства веры» можно до конца своих дней. Нужно именно действовать, и главное – начать в повседневной своей жизни, везде: дома, на улице, на работе – руководствоваться в своем поведении Евангелием. Не «естественными» движениями души и тела, омраченных грехом, а именно Евангелием. Такое поведение точно не покажется легким и принесет немало сюрпризов, но главное – обязательно откроет человеку путь веры, а это и есть начало пути к Богу, потому что «без веры угодить Богу невозможно», как говорит Писание (Евр. 11: 6).

Второй важный вывод – это то, что как бы ни был старателен человек в исполнении Божиих заповедей, он не «зарабатывает себе дивиденды», а только делает то, к чему призван, то есть живет нормальной, человеческой жизнью и не более того. Это тоже важно понять, потому что иногда человеку кажется, что, веря в Бога, он делает Творцу «одолжение». Нелепое заблуждение. Господь не нуждается в нас – это мы нуждаемся в Нем, и нуждаемся до крайности, и нужда эта до поры до времени бывает незаметна (пока наши житейские дела идут неплохо), но как только начинаются в жизни человека серьезные проблемы, как легко человек оказывается совершенно беспомощен перед скорбными обстоятельствами. Так что лучше не дожидаться этого опыта крайней своей беспомощности, а просто поверить Господу, рекшему: «Без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15: 5), и прислушиваться чутко к Его мнению о цели нашей жизни и путях ее достижения.

И еще: никогда не следует смущаться помыслами сомнения.

Вера до конца наших дней обречена соседствовать с сомнением, и до конца дней мы сознательно должны с этим духом сомнения в себе бороться, выбирая веру… поступки веры. Больше того, неверие часто развивается в душе человека именно вследствие… неправильной веры.

Объяснюсь.

С одной стороны, из-за ложных, искаженных представлений о вере человек не принимает веру истинную. Атеизм, безбожие начинается именно там, где человек доверяет своим или чужим «представлениям» о Боге, о душе, о вечности. Представления эти в конечном итоге оказываются настолько грубы и примитивны, что человек отказывается от них, не понимая, что к познанию истины он даже еще и не приступал.

Истинная вера – это откровение Божие, воспринятое смиренной душой в Церкви.

Вообще для правильной духовной жизни важна не только вера в Бога как необходимый фундамент, но и доверие всему, что составляет содержание церковной жизни. Очень многое непонятно, но мы не можем проверить – истина это или нет, если не доверимся, если опытно не пройдем путь во-церковления. Это доверие помогает нам правильно организовать духовную жизнь и приводит в конце концов к познанию Истины.

Один убежденный материалист как-то рассказывал мне, почему он не верит в Бога. И он этого своего бога, в которого он не верит, описал достаточно полно. Я слушал его и все маялся, не мог понять, кого мне этот бог напоминает, и наконец понял – Карла Маркса. Вот такой парадокс. Честное слово! Бородатый… суровый… умный, непререкаемый авторитет, с аналитическими морщинами на высоком лбу – но это «придуманный» бог атеистов, а не наш, христианский Бог.

Наша вера вообще не есть какое-то самоубеждение, но напротив – отказ от всего придуманного ради действительной жизни и действительной истины.

Но, с другой стороны, существует еще и бес, дух неверия, который пытается внушить, навязать себя человеку. Этот дух не просто активен, но напорист, агрессивен даже – и в чем же? В требовании веры в него! Получается парадоксальная на первый взгляд вещь. Приходится исповедовать (пусть даже внутренне, потому что молитва – это всегда исповедь) отвержение, неприятие этого духа, чтобы затем засвидетельствовать свою веру в Бога.

Иногда это приходится делать с усилием и даже с усилием крайним, потому что как бы туман неверия окутывает плотно душу. Это и есть действие духа неверия, и мы должны ему с гневом и решимостью противиться. Здесь не место для размышлений и углублений в свои переживания, потому что ими действие этого духа не упраздняется, а усугубляется. В такие моменты нужно сознательно и твердо проявить свое «безумие» ради Христа, просто довериться Богу безо всяких аргументов и доказательств. Сказать: «Господи, я верю только Тебе!»

Для возрастания в вере совершенно необходимы искушения. И чем сильнее они, тем более надо благодарить Господа уже только за то одно, что Он по неизреченной Своей милости дает нам возможность развиваться, расти, преодолевая всевозможные испытания, и в конце концов приносить духовные плоды во славу Его Пресвятого Имени!

Вера немыслима без терпения, но не какого-то временного, как компромисс, а терпения безусловного – несмотря ни на что.

Моя любимая история в этом смысле – рассказ о подвижнике, который достиг крайнего изнеможения в пустынной жизни и укреплял себя надеждой на скорый переход в жизнь иную. И вот бесы, смекнув, каково его состояние, решили ввергнуть отшельника в отчаяние.

– Ты думаешь, что тебе осталось немного?! – воскликнули они. – А знаешь ли ты, что Богом тебе определено пребывать в этой пустыне еще 30 лет?!

Бесы думали, что они сразили этим «откровением» подвижника. Но не тут-то было.

– Да? – воскликнул воин Христов. – А я-то думал прожить здесь еще лет 50!

И бесы, посрамленные его решимостью и терпением, исчезли.

Вера – это добрая воля, стремящаяся к своему Создателю, и ответом на проявления этой воли, на постоянство в добре бывает духовное познание Бога. Не рассудочное, а именно духовное, которое дарует Господь «взыскивающим Его» с терпением и усердием. И только тогда человек, забывая себя, может воскликнуть в неизреченной и несомненной радости:

– Господи, как хорошо, что Ты есть!

И эта радость не сравнима ни с чем!

Священник Димитрий Шишкин

6 декабря, 2011

Чудо

Есть две вещи, которые тем сильнее смущают беспорядочный ум, чем дольше он задерживается на них: это чудо и тайна. Здесь легко потерять равновесие и велик риск соскользнуть в крайность.

Некоторые любители «тайного и неизведанного» способны с поразительным мастерством «наводить тень на плетень» и буквально на ровном месте склонны подозревать чудеса. Другим, напротив, настолько нестерпимо всякое недоумение, что они готовы отрицать очевидное или предложить любое, даже самое нелепое объяснение, лишь бы успокоить самолюбие, раздраженное неразрешимой загадкой. Однажды философ Евбулид Мегарский предложил подумать над ситуацией, которая позже приобрела широкую известность под названием «парадокс лжеца». Некто говорит: «Я всегда лгу». Если это высказывание истинно, то оно оказывается ложным. Этот вызов здравому смыслу настолько взволновал другого философа, Филита Косского, что тот покончил с собой. Логик Диодор Кронос дал обет, что не будет есть, пока не разрешит «парадокс лжеца», и через некоторое время умер от истощения. Впрочем, это исключительные случаи. Гораздо чаще люди, сталкиваясь с явлением, не укладывающимся в рамки разумного, пытаются уничтожить не себя, а само чудо.

Так, перечитывая евангельские рассказы о чудесах, сотворенных Христом, Лев Толстой «объяснял» их очень просто. «Спаситель шел по воде» – это следует понимать не буквально, но так, что Он шел по берегу Генисаретского озера вдоль кромки воды. «Иисус накормил пять тысяч человек пятью хлебами и двумя рыбами»? Не следует думать, будто Он чудесным образом их умножил. Просто у иных из пришедших все же была при себе кое-какая провизия. И Христос «подал пример» эффективного социального распределения материальных благ: рассадив людей рядами, апостолы сначала собрали имеющуюся у запасливых людей пищу, а затем раздали ее всем по-немногу и поровну. Великого писателя не смутило даже то обстоятельство, что сами евангелисты рассказывают об этих событиях именно как о чуде.

Между тем для образованного, дисциплинированного ума и тайна, и чудо стоят в ряду обычных явлений. Хороший ученый всегда помнит строки Шекспира: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось вашим мудрецам». Мир гораздо сложнее нашей способности его познать и потому, столкнувшись с явлением, не укладывающимся в рамки разумного объяснения, не стоит переживать это как личную драму.

Так было принято у древних мудрецов еще со времен Зенона Элейского. Этот ученик Парменида рассказал любопытнейшую историю про Ахиллеса и черепаху.

Быстроногий Ахиллес пытается догнать медлительную черепаху. С какой бы скоростью он ни бежал, мгновенно преодолеть расстояние, отделяющее его от черепахи, невозможно. За это время, не равное нулю, черепаха проделает небольшой путь от места своего старта. И потому прибывающий сюда Ахиллес ее не застанет. Расстояние между Ахиллесом и черепахой сократилось, но оно все же осталось. И потому снова потребуется некоторое время, чтобы преодолеть его. Проблема в том, что за это сколь угодно малое время черепаха вновь уйдет с заветной точки. Так что погоня продолжится: Ахиллес будет бесконечно приближаться к черепахе, но так и не сможет поравняться с ней.

Забавно наблюдать, как математики теряют голову с досады. Они начинают торопливо говорить о сумме бесконечной геометрической прогрессии, которую, дескать, во времена Зенона не умели еще вычислять, о том, что бесконечное количество бесконечно малых отрезков дает конечную величину, и так далее. Это весьма странный ход: доказывать то, что всем и так очевидно. Ведь едва ли отыщется тот, кто всерьез усомнится в том, что Ахиллес все же догонит злосчастную черепаху. Дело в другом: противоречия в рассуждении Зенона нет. Эта загадка наглядно демонстрирует границы нашей познавательной способности. Движение существует. Но понять его в наших категориях скорости, времени и пространства невозможно. То, что не укладывается в рамки рациональности, обычно называют чудом. Выходит, движение – чудо. Оно не вызывает изумления только потому, что наблюдается каждый день и давно стало привычным.

Чудеса, описанные евангелистами, уникальны. Психологически принять их труднее. Но если разобраться, не все ли равно – ходить по воде или ходить по земле – если и то, и другое равным образом принципиально не объяснимо?

В научной методологии есть инструмент, называемый «доказательством от противного». Для того чтобы принять какое-то положение, нужно продемонстрировать логическую противоречивость или фактическую невозможность обратного. Но странное дело: теории познания известны противоречащие друг другу положения, которые доказываются с равным успехом. Имманиул Кант называл их «антиномиями чистого разума», которые свидетельствуют все о той же простой истине: мир гораздо сложнее любых возможных рациональных объяснений.

И потому воспитанному уму, отчетливо представляющему границы своих возможностей, не претит присутствие в мире чуда. То, что вообще можно мыслить, он мыслит ясно. И молчит о том, о чем нельзя говорить.

Однажды митрополита Филарета спросили: «Как такой образованный человек, как Вы, может верить Библии? Ветхий Завет рассказывает о том, как пророк Иона был проглочен китом. Но ведь научно доказано, что это невозможно: у кита очень узкое горло». Святитель ответил: «Если бы в Священном Писании было написано, что не кит проглотил Иону, а Иона – кита, я бы и этому поверил». И в этом нет никакой «слепой веры». Всякий подлинный мудрец оставляет миру шанс быть чуть-чуть не таким, каким он отобразился в его собственной голове. Вот и философ Иммануил Кант, немец и педант, всю жизнь исследовавший вещи исключительно в пределах разума, в конце концов признался: «Есть две вещи, наполняющие душу все новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо над моей головой и моральный закон во мне».

Сергей Мазаев

6 декабря 2011 года

7 декабря, 2011

Молитесь Господину жатвы…

Люди часто ругают Церковь. В этом нет ничего странного.

Ругают люди Церковь чаще всего в лице ее служителей. Извиняя себя, если не во всем, то во многом, люди склонны искать в священниках очевидной и безусловной святости, а уж коль не обретут ее (или просто не заметят), тогда только держись.

Один момент в этом вопросе меня сильно интересует. А именно – критика в духе сострадания. Только такая критика нужна. Все остальное похоже на безразличную матерщину пьяного человека. Шел мимо, повстречался взглядом с тем, что не понравилось, отрыгнул ругательство, гадкое и безразличное, и побрел дальше походкой уставшего человека.

Подобной словесной реакцией на окружающую действительность полны и форумы, и блоги, и некоторые печатные издания.

Чтобы не становиться в строй многочисленной армии безразличных хулителей и злых насмешников, церковную действительность нужно критиковать именно в духе сострадания. А сей самый дух вначале нужно приобрести.

Евангелие содержит один прямой призыв, который, по мере исполнения на практике, способен дать человеку и живое ощущение причастности к истории Церкви, и право критиковать Церковь и ее служителей, не впадая при этом в богоборчество или злую Хамову радость при виде чужой наготы.

Этот призыв произнесен Господом Иисусом Христом при виде толп народа, которые были изнурены и рассеяны, как овцы без пастыря. (См. Мф. 9:36) Тогда Он сказал ученикам: «Жатвы много, а делателей мало; итак молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою» (Мф. 9:37-38).

Будучи Альфой и Омегой, то есть началом и концом мировой истории, будучи тем, о Ком сказано, что «все от Него, им и к Нему», Господь тем не менее дает людям право влиять на проповедь Евангелия и на нравственное состояние мира. Он не выводит делателей на жатву Сам, но заповедует об этом молиться.

Таким образом, как говорил Паскаль, молитва дает человеку право стать причиной. Мы уже не просто звенья в цепях от нас не зависящих причинно-следственных связей, но мы можем рвать эти цепи и сами становиться причиной благих изменений. Можем, благодаря молитве веры.

Многое из сказанного апостолам нужно расслышать как сказанное тебе лично. Например, так нужно слухом сердца услышать слова: «Примите, ядите, Сие есть Тело Мое».

И точно также нужно отнестись к повелению молиться о выведении делателей на созревшие нивы. Нивы эти таковы, что сколько бы ни было на них работников с засученными рукавами, слишком много их никогда не будет.

Даже если представить, что наш дезориентированный и в трех соснах запутавшийся народ в достатке получит пастырей, умеющих любить, жалеть, терпеть и молиться, нужно будет и тогда продолжать просить. Продолжать, поскольку Православие не есть вера только русского народа, а Вселенская Истина, и другие народы точно так же, как мы, нуждаются в подобных делателях.

Но не будем забегать вперед и мечтать. Мечты нужно приземлять и дергать за ноги, точь-в-точь как новоначального подвижника, возносящегося на небо. Вопрос в данном случае похож не на то, как победить ожирение, а на то, как не умереть от истощения.

Молиться Отцу Господа Иисуса Христа об упомянутых духовных нуждах нужно всем, кто любит Бога и Церковь. Но наипаче тем, кто не прочь позлословить в адрес священства и церковной жизни.

Они должны это делать для того, чтобы иметь право на критические высказывания. Чтобы, когда в очередной раз они забурчат глухо и раздраженно, что «хотели, как лучше, а получилось, как всегда», и когда в ответ они услышат: «А вы молились хоть раз за Церковь, чтобы вот так ее критиковать?», они смогли ответить: «Да, молился».

Я бы очень хотел, чтобы в подобных словесных перепалках критики Церкви были способны сказать еще больше. Например: «Я много раз по ночам, иногда всю ночь напролет, молился со слезами и болью о том, чтобы Бог дал нашему народу, нашему городу, нашему приходу достойных пастырей и проповедников. Я давал зароки и обеты, я бросал вредные привычки, делал тайные пожертвования и совершал паломничества, лишь бы Господь принял мои просьбы. Я не молился один, но звал с собой на молитву о тех же нуждах братьев и сестер по вере. Я делал все, что мог, и буду продолжать это делать. Я имею право горевать о наших церковных язвах и высказываться об этом вслух».

photosight.ru. Фото: Роман

О, как хочется услыхать подобные речи! Страшно подумать и сладко представить, какие качественно иные слова зазвучат из уст не просто критика, но молящегося критика.

Быть может, человек, плачущий на молитве о судьбе Церкви, и вовсе не способен на критику. Быть может, ему по душе больше молчание, как написано: «Поэтому разумный безмолвствует в это время, ибо злое это время» (Ам. 5:13). И действительно, в самые тяжкие времена умен не тот, кто громко говорит, а тот, кто молчит и молится.

Но если этот небезразличный и молящийся человек все же способен на критику, то это должна быть по необходимости именно та критика, которой мы хотим. Ведь мы не хотим (надеюсь) всегдашнего «одобрямса» и сладко-приторных речей о том, что у нас все хорошо.

До самого момента вхождения в Царство Небесное ни у человека, ни у общества не может быть все хорошо. Поэтому нужен анализ, и трезвое осмысление, и чуткое предупреждение. Нужен творческий подход к бытию с его тайнами и завязанными узлами. Это и есть критика в своем классическом истолковании, критика в режиме сострадания, в духе любви к Церкви и признания за ней достоинства Матери.

Осторожное, взвешенное слово, рожденное не кончиком языка, а верующим сердцем, что может быть лучше? Мы слишком много слышим слов, имеющих целью уколоть, ударить, обсмеять, проклясть, унизить, забить гвоздь в крышку гроба, плюнуть, брызнуть не то слюной, не то ядом. И как у Некрасова «этот стон у нас песней зовется», так и у нас подобное отношение к слову признано плодом свободы слова.

С такими плодами немудрено отучиться пользоваться словом как-то иначе. Немудрено отучиться словом созидать, благословлять, лечить, указывать путь и снимать боль.

От проблемы пользования словом вообще вернемся к узкой проблеме, поднятой в начале.

Градус осуждения понижается ровно в ту меру, насколько человек признает себя самого виновным в происходящих негативных событиях.

Если мы недовольны священством, его поведением, качеством его служения, уровнем его образования, то следует спросить себя самого: «Молился ли я хоть раз о том, чтобы Господь вывел на жатву добрых тружеников?»

Если ответ будет отрицательным, если я никогда не то, что не молился, а даже и не думал об этом, то, во-первых, часть вины, несомненно, лежит и на моих плечах, а во-вторых, никакого права на осуждение у меня нет, как у человека вполне чуждого Церкви с ее болями и радостями.

Если же я начну – хотя бы изредка и пока без слез – молиться вообще и в частности о священстве, то перемены наступят странные и неожиданные.

Во-первых, желание поязвить и побурчать уступит место желанию помолчать и пожалеть. А во-вторых, невесть откуда в Церкви начнет со временем увеличиваться число пастырей ревностных, сердечных, искренних, и мы не сможем этого не заметить.

7 декабря, 2011

Иные

Известный журналист Максим Кононенко недавно придумал «убийственный» аргумент в стиле торжествующего шукшинского «срезал!». Смысл его сводится к следующему: как же монахи могут публично выступать за повышение рождаемости, если они сами семей не заводят и детей не имеют? Следовательно, если ты монах, то сиди, монашествуй и помалкивай – по крайней мере, на эту тему.
В этом полемическом тезисе можно условно выделить две части – вполне закономерный вопрос, и – совершенно неверный вывод. В самом деле: на каком основании монах может желать другим людям иметь много детей (и крепкие семьи вообще), если лично для себя он эту возможность исключает? Попробуем разобраться.
Действительно, древнегреческое слово ὁ μοναχός (monachos) – монах, отшельник, – дословно значит одинокий, единичный. Оно образовано от древнегреческого прилагательного μόνος, что значит один-единственный, только один.
Но если монах такой вот отделившийся от мира человек, то какое ему дело до других людей? Не все ли ему равно – заводят ли они семьи, и сколько у них рождается детей? Что ему за дело до мира и ближних вообще? Не найдя внятного ответа на эти вопросы, современный человек, зачастую, воспринимает монахов – как духовных эгоистов, которые, удалившись от мира, заняты только своим спасением, а больше их никто и ничего не волнует.
Однако интересно, что в русском языке есть еще одно слово-синоним, обозначающее монаха. Оно тоже является буквальной калькой с древнегреческого μοναχός, но только уже с русским корнем. Это слово «инок», образованное от старославянского инъ – «один», но при этом также является однокоренным и со словами «иной», «инаковость». В этом слове содержится прямое указание на очень важную истину, без которой невозможно понять подлинный смысл монашества: иноки ушли из мира потому, что они – другие, не такие, как все. Потому что однажды они вдруг почувствовали самое высшее желание, доступное человеку – посвятить себя только Богу. И дело тут не столько в одиночестве монаха, сколько в том – ради чего это одиночество, и что это за одиночество вообще, как его понимать.

Да, монахи дают обеты бедности, послушания и целомудрия, и стараются даже не видеться со своими родственниками, чтобы не давать себя увлечь помышлениями о мирском и прежней жизни. Рассказывают, например, что когда к преподобному Иосифу Волоцкому его мать пришла повидаться с ним в монастырь, он отказался к ней выйти и только попросил передать, что ничего, мама, скоро итак увидимся – в иной жизни, на Небе. Также в Древнем Патерике есть такая история: когда «одного инока известили о смерти отца его, он сказал известившему: перестань говорить хулу, ибо отец мой бессмертен».
Однако в «Лествице» преподобного Иоанна Синайского почему-то сказано, что свет мирянам монахи, а свет монахам ангелы. То есть – выстроена своего рода лестница, связывающая воедино ангелов, монахов и мирян. Эта невидимая связь мира и монашества становится очевидной, когда приходит очередная большая беда. Именно монахи явили образцы и святости, и патриотизма в самые критические моменты истории России. Так, преподобный Сергий Радонежский благословлял на Куликовскую битву Дмитрия Донского, а Троице-Сергиева Лавра стала для русского народа главным центром сопротивления полякам в Смутное время.
Впрочем, главное дело монаха как в мирное, так и в военное время – это молитва. Лишь через нее можно понять – в чем же заключается единство монахов и мирян, и почему монахам мир все же небезразличен, а миру так нужны монахи.
На чем вообще стоит мир, чем он держится? Ведь как бы человек ни старался хорошо и разумно устроить свою личную и общественную жизнь, какими бы добрыми намерениями он ни руководился и каким бы мудрым или предусмотрительным он ни оказался, однако вовсе не он в конечном итоге решает, чему быть в этом мире, а чему нет.
«Мир стоит молитвою; а когда ослабеет молитва, то мир погибнет». И апостол Павел говорил: «Непрестанно молитесь» (1 Фес 5, 17). Именно монах и есть тот, кто молится и плачет за весь мир. Только он, полностью посвятивший себя Богу и отрекшийся от суетных мирских дел, может постоянно молиться за всех, поглощенных земными делами и заботами. Не случайно дьявол всячески старается отвлечь монахов от их главного дела. Паисий Святогорец рассказывает, что «однажды отец Феофилакт из Нового скита видел, как сатана с высунутым языком обходил каливы скита и дразнил монахов: “Ха, ха, ха! Оставили монахи молитву и стали суетливыми, как миряне. Постоянно заняты работой…” А когда некоторые монахи установили в скиту телефонную станцию, отец Феофилакт видел святого Иоанна Предтечу, который был очень опечален».
Одиночество монаха не препятствует его единству с другими людьми, а, напротив, ему способствует – через молитву и любовь к Христу. Уйдя из мира, монах воссоединяется с ним уже на ином, духовном уровне. И тогда он может молиться о мире, о любых его нуждах, в том числе – и о повышении рождаемости, и о крепости семей, потому что все это будут молитвы об умножении любви. Семья считается «малой Церковью». Чем больше в ней детей, тем больше и Церковь, тем больше в ней любви. Ведь в современном мире именно семья является последним оплотом любви и борьбы с эгоизмом, «последней крепостью» человека.
Поэтому монашество и «малая Церковь» напрямую связаны этим стремлением к сохранению и восполнению любви, без которой мир обречен на погибель.
Юрий Пущаев

Татиана. · 8 декабря, 2011

Мысли Старца: о растениях и животных

Старец Силуан Афонский

БЛАЖЕННЫЙ Старец был для нас великим даром свыше и исключительным явлением. Это был поражавший нас своим совершенством образ подлинного христианина; мы наблюдали в нем удивительно гармоническое сочетание, казалось бы, несовместимых крайностей. Так, с одной стороны, мы видели его, необычное для подобных ему мужественных людей, сострадание всему живому, всякой твари, доходившее до тех пределов, когда естественной становится мысль о патологической чувствительности, и вместе тут же встречались с другой стороной его жизни, показывавшей, что первое было не патологическим явлением, а подлинно вышеестественным величием и милосердием по благодати.

Старец бережно относился даже к растениям; даже по отношению к ним всякую грубость, наносившую им вред, он считал противною учению благодати. Помню однажды мы шли с ним по тропинке, ведущей от Монастыря на калибу [Калибою на Афоне называется отдельный домик для пустынника], где я провел один год. Калиба эта стоит от Монастыря в расстоянии одного километра. Старец шел посмотреть на мое жилище. В руках у нас были палки, обычные для горных мест. По обеим сторонам тропинки росли отдельные редкие кустики высокой дикой травы. С мыслью не допустить зарастание тропинки этой травой, я ударил палкой по одному стволику около верхушки так, чтобы, надломив стволик, воспрепятствовать созреванию семян. Это движение Старцу показалось грубым, и он недоуменно слегка покачал головой. Я понял, что это значило, и мне стало стыдно.

Старец говорил, что Дух Божий учит жалеть всю тварь, так что «без нужды» и листа не дереве не хочется повредить.

«Листок на дереве зеленый, и ты его сорвал без нужды. Хотя это и не грех, но почему-то жалко и листок, жалко всю тварь сердцу, которое научилось любить».

Но это жаление зеленого листа на дереве или полевого цветка под ногой совмещалось в нем с самым реальным отношением ко всякой вещи в мире. Он по-христиански сознавал, что вся тварь создана для служения человеку, и потому когда «нужно», человек может пользоваться всем. Сам он косил сено, рубил лес, заготавливал себе дрова на зиму, ел рыбу [Общежительные монахи или пустынники на Афоне мяса вообще не едят по слову Апостола: «Если пища соблазняет брата моего, не стану есть мяса во век». (1 Кор, 8, 13)].

В писаниях Старца обратите внимание на его мысли и чувства по отношению к животным. Здесь действительно было поразительным, с одной стороны, его жаление всякой твари, о котором можно составить себе представление по его рассказу о том, как он долго оплакивал свою «жестокость к твари», когда «без нужды» убил муху, или когда кипятком облил летучую мышь, поселившуюся на балконе его магазина, или о том, как «стало ему жалко всю тварь и всякое творение страдающее», когда он увидел на дороге убитую и изрезанную на куски змию, и, с другой стороны,— его отрыв от всякой твари в горячем устремлении к Богу.

О животных, о зверях он мыслил, что они суть «земля», к которой не должен прилепляться ум человека, ибо Бога должно любить всем умом, всем сердцем, всею крепостью, т. е., всею полнотою, забывая землю.

Часто наблюдаемую привязанность людей к животным, доходящую иногда даже до «дружбы» с ними, Старец считал извращением установленного Богом порядка, и противною нормальному состоянию человека (Бытие 2, 20). Гладить кошку, приговаривая: киска, киска, или играть и разговаривать с собакой, оставляя мысль о Боге, или в заботе о животных забывать страдание ближнего, или вступать из-за них в спор с людьми — все это для Старца было нарушением заповедей Божиих, верное хранение которых совершенным творит человека. Во всем Новом Завете мы не находим ни единого места, которое говорило бы о том, что Господь остановил внимание Свое на животных, а ведь Он, конечно, любил всю тварь. Достижение этого совершенного человечества, по образу Человека-Христа,— есть задание нам, соответствующее нашей природе, созданной по образу Божию, и поэтому душевную привязанность и пристрастие к животным Старец считал снижением человеческого образа бытия. Он пишет об этом так:

«Некоторые привязываются к животным, но этим они оскорбляют Творца, ибо человек призван вечно жить с Господом, царствовать с Ним и любить Единого Бога. К животным не должно иметь пристрастия, но должно только иметь сердце, милующее всякую тварь».

Он говорил, что все создано для служения человеку, и потому, когда есть необходимость, всем можно пользоваться в творении; но на человеке, вместе с тем, лежит долг заботиться о всем творении, и потому всякий вред, без нужды нанесенный животному или даже растению, противоречит закону благодати. Но и всякое пристрастие к животным также противно заповеди Божией, потому что умаляет любовь к Богу и ближнему,

Кто воистину любит человека и в своих молитвах плачет за весь мир, тот не может привязаться к животным.

Татиана. · 8 декабря, 2011

О красоте мира

Старец Силуан Афонский.

ДУША СТАРЦА восторгалась красотою видимого мира. Восторга этого он не выявлял ни положением, тела, ни движениями; его можно было уловить лишь в выражении лица и интонации голоса. В таком сдержанном невыявлении себя еще сильнее чувствовалась подлинность глубокого переживания. Всегда сосредоточенный на своем внутреннем человеке, он мало смотрел на внешний мир, но когда взор его обращался на видимую красоту мира, тогда это бывало новым поводом к видению славы Божией и нового обращения сердца к Богу,

В этом отношении он был подобен детям: его все удивляло. Вполне справедливо замечает он в своих записках, что потерявший благодать не воспринимает, как должно, красоты мира и ничему не удивляется. Все невыразимо великолепное творение Божие — не трогает его. И наоборот, когда благодать Божия с человеком, тогда всякое явление в мире поражает душу своею непостижимою чудесностью, и душа от созерцания видимой красоты приходит в состояние чувства [чувствования] . Бога, живого и дивного во всем.

Старец с большим чувством красоты смотрел на облака, на море, на горы, леса, луга, на отдельное дерево. Он говорил, что слава Творца великолепна даже в этом видимом мире, но видеть славу Самого Господа в Духе Святом — есть видение, бесконечно превосходящее всякую мысль человеческую.

Однажды наблюдая движение облаков на изумрудно-голубом аттическом небе, он сказал:

— Я думаю: какой величественный наш Господь. Какую красоту создал Он во славу Свою, для блага народа Своего, чтобы народы в радости славили Творца своего... О, Владычице, удостой народ видеть славу Господню.

Так останавливаясь на короткое время на созерцании видимой красоты и славы Божией в ней, он снова обращался к молитве за народ

.http://azbyka.ru/tse...iy_06-all.shtml

8 декабря, 2011

Не говори: «Я молод!»

Однажды мой родственник, человек лет тридцати, сказал, что нашёл новую работу, так как старая его не устраивала. На мой вопрос, нравится ли она ему, он ответил: «Ну разве может работа нравиться? Отмотал время с восьми до пяти, и тогда уж занимайся тем, что душе угодно». А вот что же угодно той самой душе?

Само понятие призвания предполагает, что есть два субъекта: призываемый и призывающий. Люди нередко говорят: моё призвание быть… дальше варианты – кем. Но кто определяет это самое «кем»? Детям свойственно задумываться о своей будущей профессии. Наверняка все помнят свой детсадовский период пожарников, медсестёр, учительниц и путешественников. Как правило, взрослея, человек выбирает всё же что-то другое, но с теплотой вспоминает детские мечты. Только сам ли он выбирает, или же повинуется иному, невидимому зову; или, наоборот, противится ему всю свою жизнь, разрушая и себя, и ближних своих.

Американские учёные проанализировали наиболее популярные детские телепрограммы и сделали вывод: ребятишки завороженно смотрят именно те шоу, в которых люди становятся популярными, не прилагая к этому никаких усилий. Всего за двадцать лет «слава» с пятнадцатого места в списке основных ценностей перебралась на первое. Дети хотят быть знаменитыми и богатыми (второе место) и не готовы трудиться для этого. Сама по себе сомнительная цель подкрепляется не менее сомнительной мотивацией: стань индивидуальностью, не таким, как все, выделись, будь известным и завоюй мир. Кстати, вечных ценностей, таких, как сострадание, сопереживание, помощь ближнему, в списке не оказалось вовсе.

Кто же в таком случае формирует мотив следования американской мечте – сам ли растущий человечек или взрослые, серьёзные дяди и тёти, отслеживающие телевизионные рейтинги и анализирующие финансовые потоки? Ведь смешно говорить: «Моё призвание – быть известным и богатым», но именно это и вкладывается в головы нынешних школьников.

Вспомни, читатель, собственное детство золотое, когда всю радость доставляли еда, сон и ещё пара физиологических и очень важных отправлений. У многих этот период задержался лет до сорока. Поверь, я знаю, о чём говорю, – мне самому сорок два. Но в жизни есть и другая радость. Это радость иной природы, недоступная престарелым младенцам. И здесь я так же знаю, о чём говорю.

Несчастлив человек, не нашедший себя в этой жизни. Не нашедший себя здесь, не найдёт себя и в Царстве будущего века, – там уже не будет пресловутых «с восьми до пяти, а потом что угодно». Там – празднующих глас непрестанный, и неизреченная сладость зрящих лица Божия красоту неизреченную. Найти себя – значит найти своё предназначение в этом мире, реализовать то, что дано тебе даром, вложено Творцом как семя, как потенциал, как вектор развития. Неважно, какова будет его внешняя составляющая. Можно быть счастливым ассенизатором и несчастным миллионером.

Никто не сможет преподнести нам на блюдечке наше призвание. Ни в каком магазине мы не купим коробку с надписью: «Смысл жизни. Готово к употреблению». Обретение этого смысла, осознание зова сердца – процесс, длящийся порой очень долго. Но нужно взрослеть, и бывает так, что настало время, и тут уж кричи-не кричи – пора выбирать.

Хочешь оставаться ребёнком всю жизнь – позволяй выбирать за себя. Пассивно разрешай вкладывать себе в мозг чужие смыслы, чужие выгоды и чужие цели. Работай на телевизионный мэйнстрим, бездумно плыви по течению, хотя ты наверняка знаешь, что обычно там плавает. Никто не хочет быть спившимся бомжом, умирающим от цирроза в подвале, но откуда же тогда берутся эти несчастные?

Мой родственник ненадолго задержался на той работе. Потом сменил ещё несколько. Счастлив ли он – не знаю. Наверняка в его жизни есть радости, но каждую следующую работу он ругает с завидным постоянством. Видимо, не нашёл своего призвания в том, чем занимается большую часть своей жизни, хотя говорят, что в своём деле он хороший специалист.

Но я расскажу под конец другую историю. Недалеко от Иерусалима, к северо-востоку жил один парнишка. Лет ему было около пятнадцати или немногим больше (трудно сказать, ведь с тех пор прошло 2600 лет). Он происходил из семьи священников и, по тогдашним законам, его призвание определялось ещё до рождения: помогать при службе в храме. Так должна была пройти вся его жизнь. Это высокое служение – быть при храме, но Иеремию, так его звали, ждала иная судьба и иное служение. Он подвергался гонениям от соплеменников и властей, его сажали в тюрьму. В итоге он был уведён в плен и там скончался. Всю эту историю я рассказываю ради нескольких строчек из Библии:

⁴И было ко мне слово Господне:

⁵прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя: пророком для народов поставил тебя.

⁶А я сказал: о, Господи Боже! я не умею говорить, ибо я еще молод.

⁷Но Господь сказал мне: не говори: «я молод»; ибо ко всем, к кому пошлю тебя, пойдешь, и все, что повелю тебе, скажешь.

Книга Пророка Иеремии. Гл. 1, 4-7

И пошёл Иеремия, и начал говорить, и гнали его, и били за слово Божие, и умер он счастливым, так как жил в мире с Богом. А ведь в его воле было отказаться от невзгод такого призвания и выбрать спокойную, серую, несчастную жизнь. Но призвание человека – от Бога. От Господа утверждаются стопы его, и Бог благоволит к пути его: когда он будет падать, не упадёт, ибо Господь поддерживает его за руку.

Итак, не говори: «Я молод!» Стань взрослым, стань, наконец, самим собой! Прислушайся к тому голосу, который тихонечко зовёт тебя быть, прежде всего, Человеком. Этот голос звучит постоянно, но в иные времена слышится громче. Доверься тому, кто сотворил и небо, и землю, и тебя. Люди нередко говорят: моё призвание быть… дальше варианты – кем, но мало кто ставит вопрос иначе: мое призвание быть… каким? Задай себе этот вопрос прямо сейчас.

Игумен АГАФАНГЕЛ (Белых)

8 декабря, 2011

Молитва хананеянки и разбойника

Христос исцеляет дочь хананеянки

Будем молиться, как можем, ибо мы видели, что Спаситель не презрел и молитвы хананеянки. Она, бедняга, даже не была еврейкой. Она была финикиянкой, из пределов Тира и Сидона. Между тем, финикийцы были язычниками. Но услышала и она тоже о Спасителе, что Он совершает чудеса, и пришла. И увидев столько людей вокруг Него, стала кричать: помилуй меня, Господи, Сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется (Мф. 15: 22)!

Как женщина-язычница, научилась и она от евреев, как надо взывать. Она даже не знала, как Его зовут. «Ты зови вот так вот, женщина!» А она, бедняга, взывала как страдающая мать. Ее дочь мучили бесы уже столько лет, ведь она была бесноватая. И мать берет на себя страдания своей дочери, слышишь ведь, как она кричит: помилуй меня, Господи, ибо дочь моя жестоко беснуется! Она не кричала: «Помилуй, Господи, мою дочь!». То есть, «если сотворишь милость с дочерью моей, меня помилуешь».

Итак, она проникла в существо своей дочери и всем сердцем молилась за свою дочь. А Спаситель, дабы показать всем стойкость ее веры, делал вид, будто не слышит ее. Ты видел, что Он сказал: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева. Как если бы сказал: «Ты финикиянка, язычница; не для тебя Я пришел в мир!». Она тогда еще громче стала кричать. И апостолам стало жалко: отпусти ее, потому что кричит за нами. Они видели, как она кричит со слезами из глубины сердца. А Спаситель еще раз дает ей отпор: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам.

Он с собакой сравнил ее! Ты понимаешь? Но она не рассердилась, что Он сравнивает ее с собакой. Она, в пылу своей молитвы, переступила через все. Поэтому сказала: «Да, Господи, я собака, – то есть я не из рода Израилева, я язычница, – но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их». То есть, «пусть даже я и собака, но дай и мне хоть одну крошку, я ведь не протягиваю руку к столу вместе с хозяевами».

И тогда Спаситель сказал ей: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась дочь ее в тот час (Мф. 15: 23–28).

А разбойник на кресте? Ты видел, что говорит святой Ефрем в «Слове о разбойнике в Великий Пяток»[1]? Сначала он и другой разбойник хулили Иисуса на Кресте и говорили Ему: если Ты Христос, сойди с Креста и спаси Себя и нас. Потом увидели, что Спаситель, когда Ему вбивали гвозди в руки и ноги и глумились над Ним, молился о распинавших беззлобно: Отче! прости им, ибо не знают, что делают! (ср.: Лк. 23: 39, 34).

Тогда разбойник, висевший справа, был потрясен Его кротостью и говорил: «Ты посмотри! Мы так проклинаем и браним этих распявших нас тут, а Он говорит: Отче! прости им, ибо не знают, что делают!»

Благоразумный разбойник

И тогда он поверил в сердце своем, что Распятый рядом с ними – не пророк, а Бог.

Разбойник, который начал верить, что Спаситель – Бог, видя, что Он терпит с такой кротостью, стал смотреть на Него снизу вверх, ибо Крест Спасителя был выше их крестов, и думал: «Что плохого сделал Этот Человек? Мертвых воскрешал, больных исцелял, людей насыщал, учил словом кротости, он не был грешен, Его не коснулось ничего… Воистину Он Бог!»

Это говорит и апостол: сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению (Рим. 10: 10). Ибо недостаточно верить в Бога в душе, а нужно и исповедовать Его устами, потому что у нас имеются две части. Душой я верю, что Он Бог, но нужно исповедовать Его и устами. Поэтому Спаситель сказал: кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным (Мф. 10: 33). Всем существом своим нужно исповедовать Его: и словом, и сердцем, верой.

Тогда разбойник, который поверил в сердце своем, что Спаситель – Бог, что он подумал? «Простит ли Бог меня, я ведь сначала хулил, как и этот слева?» Он думал: «Этот Иисус, Который молится за тех, которые распинают Его, если Он не держит зла на тех, которые Его распяли, то насколько же скорее Он простит меня, хотя я и совершил столько разврата, и убийств, и грабежей, и сквернословий, и пьянств!»

И он вспоминал свою разбойническую жизнь и говорил сам себе: «Какое же мне теперь покаяние совершить? Если бы ноги мои были свободны, я бил бы земные поклоны, но они связаны. Если бы руки мои были свободны, я влепил бы пару пощечин тому, что слева, который хулит, и сказал бы ему: “Почему ты хулишь Этого кроткого Иисуса?” Но и руки мои тоже распяты». Он думал: «Какое же покаяние принести мне теперь, на кресте?» И Дух Святой подал ему мысль: «А знаешь, что я еще вполне могу? У меня есть язык! Он не распят. Я закричу изо всего сердца языком моим: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!»

Видишь? Сначала он языком защитил Его от разбойника слева, ругавшего Спасителя, сказав ему: или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? и мы осуждены справедливо, а Этот Иисус что плохого сделал? Сначала он языком укорил второго. «Я верю, что Он – Иисус! Я уже не заодно с тобой!» Укорив языком разбойника слева, он совершил покаяние; плоды покаяния, ибо только язык и раскаяние сердца у него оставались. «Я буду кричать этим языком Этому Иисусу, Который не держит зла, чтобы Он простил меня». И он закричал из глубины сердца: помяни меня, Господи, когда придешь в Царствие Твое! И слышит Спасителя сверху, с Креста: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю (ср.: Лк. 23: 40–43)!

Святой Ефрем великолепно излагает это: «Ты видел разбойническую мольбу? Ты видел мудрого разбойника? Он много успел похитить в жизни своей! Но, имея веру в сердце, сумел восхитить языком своим рай». То есть: «Разбойник! Ты грабил, крушил, убивал, причинял зло; а теперь своей верой из сердца сумел похитить языком рай». И он говорит в конце этого Слова так: «О разбойник и рая похититель! Ты похищал всё, но похитил и рай языком. О разбойник и рая похититель! О скорорастущий цветок Христа, Которому подобает слава!»

То есть самым первым цветком, выросшим из Креста Христова, была душа разбойника.

Потому он первым и вошел в рай со Спасителем, что исповедал Его с креста прежде того, как исповедал Его Богом Лонгин сотник, пронзив Его в ребро, и многие другие впоследствии. Разбойник первым исповедал Его Богом и молил отвести его в рай.

Вот что значит молитва во время беды! Когда беда нахлынет на нас, будем вопить всем сердцем, ибо Бог смотрит на наше сердце. Аминь.

Перевела с румынского Зинаида Пейкова

Перевод выполнен по: Ne vorbeşte Părintele Cleopa. Vol. 1.

Ed. a 2-a. Vânători-Neamţ: Editura Mănăstirea Sihăstria, 2004

[1] См.: Прп. Ефрем Сирин. 133. Слово на Святый Пяток о Кресте и о разбойнике // Прп. Ефрем Сирин. Творения: В 8 т. М., 1994. Т. 3. С. 422–428.

Архимандрит Клеопа (Илие)

8 декабря 2011 года

12 декабря, 2011

Трубный глас зова четвертого

Фрагмент книги «Путь к Царству» отца Арсения (Бока)

Милостыня

Милостив тот, кто милует ближнего из того, что получил от Бога, – будь то деньги, еда, власть, душеполезное слово, молитва или сила утешить того, кто нуждается в этом, – считая, что он должен это делать. Совершенная милостыня – это та, которую оказал нам Христос, Который претерпел за нас смерть, подав всем нам пример и образец того, что и мы должны умирать за других, и не только за друзей, но и за врагов, когда время требует этого.

От страха Божия человек переходит к благоговению. От него приходит ведение, посредством которого – совет и рассудительность.

Чего ищет Бог

До Страшного Суда спасение можно стяжать где угодно – и на полях сражений, можно стяжать его и в аду. И можно погибнуть где угодно. Разбойник, распятый за дела свои, спрыгнул с креста в рай, а Люцифер молнией рухнул с небес. Слепой от рождения получил зрение и увидел Бога, и говорил с Ним, а храмовые фарисеи лишались зрения, говоря, что Он грешник и беса имеет. Просили знамения и шли убить Лазаря, воскресшего на четвертый день из мертвых. Ослепленность злобы, всегда противоборствуя Истине, не имеет исцеления, но имеет наказание. Поэтому, порицая гнев, Он сказал, что мытари и грешники опередят «праведников» в Царстве Небесном и что радость бывает на небесах и об одном грешнике обращающемся.

Это обращение Бог желает приобрести для нас, однако не может, если мы не согласимся на это. Поэтому ведет нас самыми разными путями и призывает нас самыми разными трубами, если нужно, говорит к нам и гласом грома.

То, чего всячески ищет Бог, – это спасение, или наше духовное возвращение к Нему и Домой, даже если мы остаемся в этой жизни. Люди же, скованные неведением, короткие умом и слабые верой, жаждут земной жизни, и весь плач их – о телах их (Сир. 41: 14). Пока будет существовать эта форма жизни, будут жить вперемешку разные люди: новозаветные, сыны благодати, и ветхозаветные, которых только страх перед законом еще удерживает в норме, и люди безо всякого завета – люди беззакония и неустроения неисцельного, которые суть сыны лукавого.

«Кто любит добро и красоту, тот охотно тянется к благодати Божества, будучи направляем Промыслом посредством разумений премудрости. А кто не возлюбил их, того влечет ко греху против его воли, и это совершает правосудие посредством разных способов наказания. Первый, то есть любящий Бога, обожается Промыслом, а второй, то есть любитель материального, удерживается судом, чтобы дойти до осуждения»[1].

Поэтому пока мы не придем к тому же мнению, что и Бог, касательно жизни нашей земной, равно как и той, потусторонней, у нас не будет мира ни в душе, ни друг с другом, ни телесного здоровья, ни человечного строя. Нужно подклониться под всеведущую премудрость Божию, которая во всем, что совершает, печется о мудрости нашей, понимаем мы это или не понимаем.

Когда мы преклоняем голову и желаем того же, чего желает Бог, в это мгновение мы стяжаем мир в душе, что бы ни выпало на нашу долю. Ибо Он – Господин жизни и смерти, Ему покоряется тварь и Его боится ад, по Его повелению бесы повинуются сатане своему. Все живущие на земле – ничто пред Ним; Он делает, что пожелает, с воинством небесным и с живущими на земле, и никто не может противостать гневу Его и сказать Ему: что Ты делаешь? (ср.: Дан. 4: 32).

Когда Бог захотел спасти Адама и всех праведников, Он из ада вызволил их и может вырвать из когтей смерти всех, кого хочет. Потому сказали отцы, утешая людей, что «даже если бы ты был грешен, как черт, и тогда не отчаивайся в силе Божией», потому что всякий, кто в смертельной опасности призовет имя Господне, тот спасет душу свою, ибо в чем застанет его смерть, в том он и пребудет вовеки. Вот почему, не зная минуты своей кончины, мы должны всегда находиться в покаянии, чтобы в нем оказаться причисленными к вечности. Аминь.

Час опасности

Многим из людей, однако, и дела нет до слов этого зова Божия, сколько бы они ни слышали их ушами и сколько бы ни видели их. Если и после столь гневного зова, обжигающего кожу жизни, люди все же не обращаются к Богу, жизнь их оказывается в опасности – начинаются скорби смертные, трубный глас зова четвертого.

Жизнь мы имеем от Бога: Им мы живем, и движемся, и существуем (Деян. 17, 28). То есть Бог есть источник, защитник и смысл, предназначение жизни нашей. Если мы движемся так, в согласии с Ним, тогда имеем жизнь, гарантированную Богом, а если не следуем Ему, а затаптываем жизнь нашу во все беззакония и мерзости, из-за которых одержимыми становятся и душа наша, и тело, и проводим так продолжительное время, тогда Бог – по прегрешению нашему – отворачивается от нашей жизни. Но все же Он не отворачивается от нас сразу же после прегрешения, а некоторое время терпит заблуждение человека, младшего сына Своего, всячески зовя его, пока, наконец, не отчается в спасении многих.

А смерть мы имеем от человекоубийцы. Итак, когда люди целиком предают себя воле бесов, жизнь их находится в опасности, и они подвергают опасности других. А если они рабски привязываются сердцем к миру сему и к противоестественным желаниям тела, то ум их извращается, так что они более не различают истины и заблуждения; тогда Бог уходит из ума, сердца и воли их, и они доходят до того, что не хотят более знать о Боге, и так приходит на них осуждение на смерть, и так входит погибель в каждое поколение людей. Сначала душевная смерть безбожия, неверия, а затем является и внешняя смерть тела, по делам и для умудрения многих.

Сначала люди жили долго. Всех же дней Мафусала было девятьсот шестьдесят девять лет; и он умер (Быт. 5: 27). С течением времени, когда люди умножились на земле, умножилось и растление, блуд в людях этих, ибо они – одна только плоть. И сказал Бог: не останется Дух Мой в людях сих, потому что они одна лишь плоть; итак, да будут дни их только сто двадцать лет (ср.: Быт. 6: 3). А по прошествии еще некоторого времени и умножении беззакония среди людей Давид говорит: дней лет наших – семьдесят лет, а при большей крепости – восемьдесят лет; и самая лучшая пора их – труд и болезнь (Пс. 89: 10).

Так было в давние времена. Сегодня же множество болезней и частые войны еще больше сократили жизнь людей.

Мы больше не подлежим власти ветхого закона, мы живем в Царстве благодати, добытом нам Христом Спасителем для того, чтобы мы спаслись. А если неразумный человек идет против Христа беззаконий ради, тогда он отпадает от благодати и подпадает под закон, и так над ним нависает наказание внезапной смертью, осуществляющееся посредством войн и несчастий, в точности как написано в законе:

Кто ударит отца своего или свою мать, того должно предать смерти (Исх. 21: 15). Кто злословит отца своего или мать, того должно предать смерти (Исх. 21: 17).

Кто не послушает священников, тот должен умереть (ср.: Втор. 17: 12).

Соблюдайте день покоя, ибо он свят для вас. Кто осквернит его, тот да будет предан смерти. Кто станет в этот день делать какое-нибудь дело, та душа должна быть истреблена из среды народа Моего (ср.: Исх. 31: 14). Всякий, кто работает в день покоя, да будет предан смерти (ср.: Исх. 31: 15).

Ворожеи не оставляй в живых (Исх. 22: 18).

Всякий скотоложник[2] да будет предан смерти (Исх. 22: 19).

Ни вдовы, ни сироты не притесняйте! Если же ты притеснишь их, то, когда они возопиют ко Мне, Я услышу вопль их, и воспламенится гнев Мой, и убью вас мечом, и будут жены ваши вдовами и дети ваши сиротами (Исх. 22: 22–24).

Если же кто с намерением умертвит ближнего коварно, да будет предан смерти (ср.: Исх. 21, 14).

Все, взявшие меч, мечом погибнут (Мф. 26: 52).

Те, кто причащается недостойно, похищая Святое Причастие, делаются также повинными смерти. О них еще говорит святой Павел: многие из вас немощны и немало умирает (1 Кор. 11, 30).

Все, кто добровольно совершает нечто подобное и не раскается, умрут в беззакониях своих, смертью лютой. Потому что огонь и град, голод и смерть, зубы зверей и меч мстящий – все это создано для наказания, чтобы погубить неверных (ср.: Сир. 39: 36–37).

Первым, похитившим Святое Причастие, был Иуда, сын погибели, который повесился и рухнул с виселицы, так что разбил себе голову, чрево его лопнуло и выпали все внутренности его, и таким образом он получил воздаяние за все беззакония свои (см.: Деян. 1: 18).

Вот какие дела мы должны удалить из среды нашей, ибо они тянут за собой час смертельной опасности, и меч невидимо повисает над жизнью. А если вместо исправления, для которого Бог посылает нам всякое время скорби, мы все же противимся умом воле Божией, тогда случается, что мы довершаем меру своих беззаконий, и меч обрывается и вонзается в голову, в которой уже нет ума.

Краткая биография

Отец Арсений (Бока)родился в 1910 году в семье простых верующих, башмачника и крестьянки. Окончив в 1929 году национальный православный лицей, сразу поступил в знаменитую Богословскую академию города Сибиу, где сделался одним из лучших студентов, получил от друзей прозвище «Святой» и подружился с преподавателем отцом Думитру Стэнилоае, ставшим впоследствии самой крупной фигурой в православном богословии всего ХХ века.

В 1933 году, окончив академию, будущий отец Арсений был направлен в Бухарест для продолжения обучения в Академии художеств. Также он прошел подготовку по христианской мистике у знаменитого профессора Никифора Крайника на Бухарестском богословском факультете и изучал медицину.

В 1936 году был рукоположен в диакона. В 1938 году окончил Академию художеств, в 1939 году был направлен на 3 месяца на Святую гору Афон. Румынские и греческие рукописи, привезенные им с Афона, были переведены отцом Думитру Стэнилоае и вошли в знаменитое 12-томное румынское «Добротолюбие». Отец Арсений был главным помощником отца Думитру в подготовке и издании первых четырех томов.

В 1940 году отец Арсений принял монашеский постриг, в 1942 году стал иеромонахом, духовником, настоятелем, строителем и первым насельником пустовавшего более сотни лет монастыря Брынковяну, называемом также Сымбэта-де-сус. Пока монастырь восстанавливался из руин, отец Арсений подвизался в крохотной келье, высеченной в скале.

В самое короткое время ему удалось не только возродить святую обитель, но и создать широкое движение за духовное возрождение. В августе 1946 года наконец был освящен восстановленный храм. Однако у власти уже стояли враги Церкви Христовой.

В 1945 году отец Арсений был арестован в первый раз, затем один за другим последовали еще несколько арестов, год он отбыл наказание в исправительно-трудовом лагере на канале «Дунай-Черное море», полгода – в самых жутких тюрьмах, Жилава и Орадя, в 1948 году был переведен в другой монастырь, Прислоп, в 1959 году обвинен в финансовых нарушениях и изгнан из монастыря (в тот год в Румынии был издан декрет, по которому все монашествующие, не достигшие пенсионного возраста, должны были покинуть монастыри). Оставшиеся 30 лет жизни он провел, расписывая храмы, под строгим наблюдением службы безопасности, без права покидать место жительства. 28 ноября 1989 года многострадальный отец Арсений предал Богу свою светлую душу.

Не прошло и месяца, как в Румынии пал коммунистический режим, а первый светлый праздник Рождества Христова в свободной стране был омрачен расстрелом румынского вождя и его супруги.

Могила отца Арсения (Боки) в монастыре Прислоп, и это одно из самых посещаемых в Румынии мест, а сам отец Арсений широко почитается как мученик и чудотворец.

Иеромонах Арсений (Бока),

Перевела с румынского Зинаида Пейкова

Сrestinortodox.ro

12 декабря 2011 года

13 декабря, 2011

Перед Богом

Говорят, к хорошему быстро привыкаешь. Привычка — злейший враг верующего сердца. Подобно пыли, привычка делает тусклыми и неприметными те вещи и явления, которые всегда — дар, всегда — чудо. Самые дивные, прекрасные дары, поначалу принимаемые с трепетом и восхищением, по прошествии времени нам начинают казаться чем-то само собой разумеющимся. И вот мы уже перестаём удивляться и благодарить за возможность бывать в храме, молиться за литургией, стоять перед Богом...

Освежают, сдувают пыль с действительности золотые слова святителя Иоанна Златоуста — ещё одно из многих чудес, которые никогда не оскудеют в Церкви.

Как сеятелям нет никакой пользы, когда они бросают семена при дороге, так и нам нет никакой пользы от того, что именуемся христианами, если не оправдываем наименования соответствующими делами. Если желаете, представлю вам достоверного свидетеля этому, брата Божия, Иакова, который говорит: вера без дел мертва есть (Иак. 2, 20).

Но как, скажешь, живя в мире, среди беспокойства, могу я спастись? Что ты говоришь, человек? Хочешь, я кратко укажу тебе, что не место спасает, а образ жизни и произволение? Адам в раю, как бы в пристани, потерпел крушение, а Лот, живя среди содомлян, как бы в море, спасся. Иов заслужил оправдание, будучи на гноище, а Саул, пребывая в чертогах, лишился и здешнего царства, и будущего.

Нельзя оправдываться словами «не могу я жить в мире, среди беспокойства, и спастись». Откуда берётся такое оправдание? От того, что вы не часто приходите, одни — на молитву, другие — на божественные собрания. Разве вы не видите, как стараются те, кто желает получить почести от земного царя, и как они склоняют к ходатайству (за них) других, чтобы не лишиться того, чего они домогаются? Это говорится о тех, кто оставляет освящённые собрания и в час страшной и таинственной Трапезы занимается беседами и пустыми разговорами. Что делаешь ты, человек? Не обещался ли ты священнику, и на его слова «горе имеим ум наш и сердца», не сказал ли «имамы ко Господу»? Ты не чувствуешь страха, не стыдишься оказаться лжецом в самый страшный час? Удивительно! Когда уготована таинственная трапеза, когда закалается за тебя Агнец Божий, когда за тебя подвизается священник, когда духовный огонь истекает от пречистой Трапезы, предстоят Херувимы, летают Серафимы, шестокрылые закрывают свои лица, все бестелесные Силы молят за тебя вместе с иереем, духовный огонь снисходит с неба, от пречистого ребра изливается в чашу Кровь в твоё очищение, — ты не боишься, не стыдишься в этот страшный час оказаться лжецом? Из ста шестидесяти восьми часов в неделе один лишь единственный час отделил Себе Бог: неужели ты и тот потратишь на дела житейские, на смех и разговоры? С какою, после этого, дерзостью приступишь ты к Таинствам? С какою осквернённою совестью? Неужели ты, с помётом в руках, осмелился бы коснуться края одежды земного царя? Ни в каком случае.

Не полагай, что это хлеб, и не думай, что вино, потому что они не выходят из человека, как прочие роды пищи. Нет, не рассуждай так! Но подобно тому, как воск, соприкасаясь с огнём, ничего из себя не теряет и ничего не получает, так точно думай и здесь, что Тайны срастворяются с сущностью тела. Поэтому и приступая, не думайте, будто вы принимаете Божественное Тело от человека, а представляйте, что вы принимаете Божественное Тело как бы огонь из клещей самих Серафимов, которых видел Исаия (Ис. 6), спасительную же Кровь станем принимать как бы касаясь устами Божественного и пречистого ребра.

Не будем поэтому, братия, оставлять собраний, равно как и в них предаваться праздным разговорам: будем стоять со страхом и трепетом, опустя взор долу, а душу имея горе, и с воздыханиями будем восклицать не голосами, а сердцем. Не видите ли, как предстоящие видимому, тленному, временному и земному царю бывают недвижимы, молчаливы, спокойны, не блуждают взором в разные стороны, а стоят потупившись, смирно и со страхом? Возьми их в образец себе, человек. Так стойте пред Богом, прошу вас, как если бы вы явились пред лицо земного царя. Пред Небесным Царём должно стоять и с гораздо бóльшим страхом.

Входя в церковь, войдём, как пристойно пред Богом, не питая в душе злобы, чтобы при молитве нам не молиться против самих себя, говоря: остави нам, яко же и мы оставляем должником нашим (Мф. 7, 12). Страшно слово это, и кто произносит его, как бы так взывает к Богу: я оставил, Владыко, оставь и Ты; я отпустил, отпусти и Ты; простил, прости и Ты; сам я не простил, не прощай и Ты; если я не отпустил ближнему, и Ты не отпускай моих согрешений. Какою мерою мерил я, пусть отмерится и мне.

Зная это и помышляя о том страшном дне и представляя тот огонь и страшные наказания, обратимся наконец от пути, по которому блуждали. Настанет час, когда прекратится зрелище этого мира и не будет уже времени для подвигов. Нельзя по окончании жизни заниматься делами, нельзя по прекращении зрелища стяжать венок. Настоящее время — время покаяния, будущее — время суда, теперь — время подвигов, тогда — время венцов; теперь — пора труда, тогда — время отрады; теперь — время изнурения, тогда — время воздаяния. Воспряните, молю, воспряните и с усердием выслушаем то, что говорят нам. Мы жили по плоти, станем же теперь жить по духу; мы жили в плотских удовольствиях, будем теперь жить в добродетелях; жили в небрежении о грехах, поживём же в покаянии.

Почто гордится земля и пепел (Сир. 10, 9)? Что надмеваешься, человек? Что слишком хвалишься? На какую мирскую славу и богатство ты надеешься? Пойдём, прошу тебя, ко гробам и увидим совершающиеся там таинства, увидим разрушившееся естество, изъеденные кости, сгнившие тела. Если ты мудр, поразмысли, и если разумен, скажи мне: кто тут царь и кто простолюдин, кто благородный и кто раб, кто мудрый и кто неразумный?.. Где тут красота юности, где привлекательный взгляд, где миловидные очи, где прекрасный нос, где розовые уста, где цвет ланит, где блестящее чело? Не всё ли прах? Не всё ли пепел? Не всё ли персть? Не всё ли червь и зловоние? Не всё ли тление? Имея всё это в уме и помышляя о нашем последнем дне, обратимся, братия, пока есть у нас время, с нашего пути, по которому мы блуждали...

Предупреди покаянием и исправлением исход души, чтобы, когда придёт смерть, не оказалось уже бессильным всякое врачевство покаяния, потому что только на земле имеет силу покаяние, а в аду оно уже бессильно. Взыщем Господа, пока есть у нас время. Будем делать добро, чтобы нам избавиться и от будущей бесконечной геенны и удостоиться Царства Небесного благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

14 декабря, 2011

За что?

«Почему Бог меня наказывает?» «Что я сделал, чтобы так страдать?» Эти вопросы нам, священникам, задают нередко. Понятно, что спрашивают так обычно люди, переживающие какую-то большую беду. Спрашивают с болью и недоумением. Для многих с этого начинается разговор с Богом.

Почему Бог попускает страдание и смерть?

Картина И.Н.Крамского.

Христос в пустыне.

Ответ, кажущийся очевидным

Протоиерей Игорь Гагарин

Хорошо, когда у человека появляются вопросы к Господу. Конечно, было бы лучше, если бы нас к Нему приводило не горе, а любовь, но часто бывает именно так — пока нет в жизни больших проблем, о Боге как-то не думается. Поэтому есть соблазн ответить на эти горькие стенания: «А когда вы в последний раз открывали Евангелие? Когда в последний раз исповедовались?» — «Никогда». — «Ну так чего же вы хотите? Вы же носите в своей душе залежи нераскаянных грехов! А как у вас с заповедями? Ну, вот видите… Вы их даже и не знаете! А еще спрашиваете: “За что?”».

Такой ответ будет, наверное, справедливым. Действительно, какие претензии могут быть у человека к Тому, о Ком он и знать особенно не хотел, пока все в жизни складывалось нормально? Но человек ведь с бедой пришел. Ему помочь надо, а не обличать. Жаль, конечно, что еще задолго до того, как спросить: «За что?», не были заданы другие вопросы: «Кто я, Господи?», «В чем смысл, цель и ценность моей жизни?», «Чего Ты ждешь от меня, каким желаешь видеть и куда ведешь меня?». Вот с чего бы начинать нам диалог с Богом, а не доводить свое бессмысленное блуждание по жизни до того момента, когда все начинает рушиться, почва уходит из-под ног и застигнутому бедою врасплох остается только в смятении разводить руками и вопрошать о причинах гнева Божия.

Вот и надо помочь человеку обратиться к Господу с этими вопросами, важнейшими, основополагающими. И тогда по мере их решения вопрос «за что?» исчезнет сам собой. Точнее, не исчезнет, а трансформируется в другой — «для чего?».

Может ли быть зло от Бога?

Беда, скорбь, страдание — все это вовсе не обязательно кара за грехи. А то было бы слишком просто: все праведники жили бы припеваючи, сыто и обеспеченно, никогда бы не болели и умирали в глубокой старости. А люди недостойные, наоборот, были бы хилыми, бедными и долго не жили. Но ведь ничего подобного не наблюдается! А значит, или «Нет правды у Бога!», или она есть, но правда эта гораздо глубже и выше, чем способен порой понять наш несовершенный рассудок. Разумеется, для верующего человека приемлемо только второе. Не все может понять и объяснить человеческий разум. Но исполненное верой и любовью сердце может обойтись и без объяснений. Любящий Господа и доверяющий Ему при любых лишениях не будет спрашивать «за что?», а скажет подобно многострадальному Иову: «Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!» (Иов 1: 21). И еще Иов сказал такие слова: «…неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?» (Иов 2: 10).

Слова благородные, конечно, но все-таки снова рождают новый вопрос: «Значит, может быть от Бога и злое?» Нет, не может! Все, что от Бога, только доброе. Но может быть такое, что воспринимается как недоброе нами, детьми неразумными. Вот вспомнился мне разговор с одним хорошим детским хирургом. Он с горечью говорил: «Я так детей люблю! А они меня не любят. Даже ненавидят порой. Конечно! Я же им больно делаю! А почему — они понять не могут. Родители понимают, благодарят… А детям разве объяснишь, почему я их “мучаю”».

Когда дети эти вырастут, тогда, конечно, поймут и будут бесконечно благодарны человеку, который им помог, а кого-то и спас. Поймем и мы, когда вырастем. То есть дорастем до Царства Божия. Если, конечно дорастем…

Законы неочевидные, но непреложные

Наказывает ли Бог человека? Библия передает нам слова очень даже суровые, а порой и кажущиеся несправедливыми: «…Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня…» (Исх. 20: 5). Разве это справедливо? Если даже такой изверг, как Сталин, однажды сказал: «Сын за отца не отвечает». Лицемерил, конечно, знаем мы, как в те времена «не отвечали», но все же сказал ведь… А тут: «до третьего и четвертого рода»! Впрочем, та же Библия в другом месте свидетельствует, как устами другого пророка Господь говорит прямо противоположное: «Душа согрешающая, она умрет; сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем и остается, и беззаконие беззаконного при нем и остается» (Иез. 18: 20).

Почему же Господь противоречит Сам Себе? Это одно из тех многочисленных библейских противоречий, которые только кажутся таковыми, пока не копнешь глубже. Просто мы в слово «наказание» вкладываем обычно юридический смысл, а его-то в деяниях Божиих искать и не следует. Наказание Божие — естественное следствие нарушения тех законов, на которых строится наше мироздание. Есть законы физические, для всех очевидные. Например, закон всемирного тяготения. Кто будет пренебрегать этим законом? Кто шагнет с балкона многоэтажного дома, желая прогуляться? Понятно, что только сумасшедший. Потому что закон тяготения есть, и пренебрежение им наказывается увечьем или даже смертью, в зависимости от высоты этажа. Законы духовные и нравственные столь же действенны, но не так очевидны. Нарушение этих законов разрушает человеческую душу, ломает жизнь, делает нас неспособными принимать в себя благодать Божию, как не способна принимать дождевую влагу утоптанная, неразрыхленная земля.

Разницу между юридическим наказанием и наказанием — следствием греха очень хорошо можно увидеть у Ф. М. Достоевского в романе «Преступление и наказание». За то, что Раскольников убил старуху-процентщицу, он в конце концов оказывается на каторге. Но разве каторга — то наказание, о котором рассказывает нам великий писатель? «Я себя убил, а не старушонку», — говорит несчастный преступник. Каждый наш грех — рана, нанесенная самому себе. Иногда это небольшая царапина, которую можно быстро залечить молитвенным вздохом. Иногда не обойтись без исповеди и, может быть, даже без епитимьи. А порой невозможно вернуть душе здоровье и утолить боль, не проведя ее через очистительные страдания.

Исцеление вместо правосудия

Почему иногда пострадать надо человеку, чтобы ожила душа его, умом понять непросто, но что это так, сомневаться не приходится. Это опыт. Есть в книге «Луг духовный» блаженного Иоанна Мосха рассказ о разбойнике, который совершил множество злодеяний, а затем, раскаявшись, пришел к монахам-пустынникам с просьбой принять его и дать возможность искупить свои преступления постом и молитвой. А преступления его, надо сказать, были страшные, много было пролито крови. Поэтому власти той страны искали его, чтобы предать заслуженной казни. Игумен принял раскаявшегося разбойника, переодел в монашеские одежды и отправил молиться в пещеру, где бы его никто не мог найти. Девять долгих лет провел бывший разбойник в изнурительных подвигах, в посте и молитве. Радовался игумен о таком обращении бывшего злодея. «Но вот, — читаем в “Луге духовном”, — он снова идет в монастырь аввы Фирмина к принявшему его старцу и говорит ему: “Честный отче, сделай милость — возврати мне мирские одежды и возьми обратно иноческие” “Зачем же, чадо?” — спросил опечаленный старец. “Вот уже девять лет, как тебе хорошо известно, я провел в монастыре, постился, сколько было силы у меня, воздерживался и жил в послушании, в безмолвии и страхе Божием, и я хорошо знаю, что благость Божия простила мне много злодеяний… Но вот я ежедневно вижу пред очами мальчика, говорящего мне: «Зачем ты убил меня?» Я вижу его и во сне, и в церкви, и в трапезе, слышу его голос, и нет у меня ни одного часа спокойствия… Вот почему, отче, я хочу идти, чтобы умереть за мальчика… Совсем напрасно я убил его…” Взяв свою одежду и надев ее, он ушел из лавры и прибыл в Диосполис, где был схвачен и на другой день обезглавлен».

Нет сомнения, что теперь душа его предстала пред Господом совершенно чистой. Но все же можно было бы спросить: кому нужна была эта мука? Неужели мальчик убитый жаждал мести? Трудно такое представить. Тем невозможнее представить, что мучений бывшего разбойника хотел Господь. Зачем же нужно было идти и сдаваться? Очистительное, исцеляющее страдание нужно было самой этой душе, и только пройдя через него, обрела она здоровье и способность войти в жизнь вечную.

Если же говорить о том, кого из людей наказал Господь сильнее всего, то, не колеблясь, назовем Человека по имени Иисус. То есть Себя Самого. Иногда говорят, что Он пострадал невинно. Это не совсем так. Вина на Нем была огромная. Только не Его вина, а наша с вами. И говоря о Его крестных муках, православные говорят не о правосудии, а об исцелении и восстановлении падшей человеческой природы, об очищении и возрождении каждой души, покаявшейся и уверовавшей во Христа.

Божия любовь — везде, даже в аду

Бог есть Любовь, и любое Его действие по отношению к человеку является проявлением любви. В том числе и наказание. Смысл его не в мести, а в том, чтобы привести все-таки нас ко спасению. Потому что Он хочет нашего спасения гораздо больше, чем мы сами его хотим. «…Ибо кого любит Господь, того наказывает и благоволит к тому, как отец к сыну своему…» (Притч. 3: 12). Какие горькие слова, обращенные к избранному Своему народу, передает нам пророк Исаия: «Во что вас бить еще, продолжающие свое упорство? Вся голова в язвах, и все сердце исчахло. От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны, неочищенные и необвязанные и не смягченные елеем. Земля ваша опустошена; города ваши сожжены огнем; поля ваши в ваших глазах съедают чужие; все опустело, как после разорения чужими» (Ис. 1: 5-7). Но как бы жестко эти слова ни звучали, каждому ясно, что они продиктованы любовью и только любовью. Нет здесь ни капли ненависти, нет неприязни к непокорным чадам Своим, а только горячее желание докричаться до их совести, пробудить от духовного сна, отвратить от того пути, который неизбежно приведет к гибели.

Все, что исходит от Бога, — свет и любовь. Всегда и везде, даже в аду! Прекрасно пишет об этом преподобный Исаак Сирин: «Говорю же, что мучимые в геенне поражаются бичом любви! И как горько и жестоко это мучение любви! Ибо ощутившие, что погрешили они против любви, терпят мучение большее всякого приводящего в страх мучения; печаль, поражающая сердце за грех против любви, страшнее всякого возможного наказания. Неуместна никому такая мысль, что грешники в геенне лишаются любви Божией… Но любовь силою своею действует двояко: она мучит грешников, как и здесь случается другу терпеть от друга, и веселит собою соблюдших долг свой. И вот, по моему рассуждению, геенское мучение есть раскаяние. Души же горних сынов любовь упоевает своими утехами».

«…Многими скорбями надлежит нам войти в Царство Божие» (Деян. 14: 22), — учили Апостолы. Поэтому, встречаясь в жизни с бедами, страданиями, несчастьями, как чужими так и своими собственными, не будем строить гипотез о том, за что или почему такое случилось. Здесь мы рискуем вступить в очень опасную зону и здорово нагрешить, приписывая Богу свои собственные измышления. Самый правильный ответ на все эти вопросы: «Не знаю». Но зато знаю, куда ведет меня Господь. И если путь в Царство лежит через тернии, то да будут благословенны эти тернии.

Протоиерей Игорь ГАГАРИН

Войти

В духовной жизни нет мелочей

Рекомендованные сообщения

Татиана. 1 983

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Татиана. 1 983

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Елена г.Тула 692

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Андрей Ъ 431

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Апрель 9 365

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

sasha 3 426

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Ольга7 309

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Liza 59

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Апрель 9 365

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Апрель 9 365

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Апрель 9 365

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Апрель 9 365

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Ерёмин Андрей 4 737

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Апрель 9 365

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Апрель 9 365

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Гость Гость

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Гость Гость

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Гость Гость

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Татиана. 1 983

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Татиана. 1 983

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Гость Гость

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Гость Гость

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Гость Гость

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Гость Гость

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Гость Гость

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Сейчас на странице 0 пользователей

Похожие публикации

Татиана. 1 983

Татиана. 1 983

Апрель 9 365

sasha 3 426

Апрель 9 365

Апрель 9 365

Апрель 9 365

Апрель 9 365

Ерёмин Андрей 4 737

Апрель 9 365

Апрель 9 365

Татиана. 1 983

Татиана. 1 983