Перейти к публикации
  • 0
sibiryak

Страсть тщеславия и как бороться с ней.

Вопрос

Эта тема давно назревала, особенно это актуально в наше время, во время информационной войны так сказать, виртуального пространства, форумов, соцсетей и т.д. Здесь считаю особенно эта страсть дает о себе знать. О страсти тщеславия написано много трудов у святых отцов, давайте порассуждаем и мы. Надо только присмотреться и разобраться в себе. Может и мы заражены, и пора исправляться?

Страсть тщеславия очень хитрая ловушка лукавого. Вспомним патерики.

Когда даже подвижники-аскеты, проведя много лет в подвигах, изнурении плоти, поста, молитвы, спания на досках и земле, молчании, в один миг теряли все добродетели от страсти тщеславия.

 

Начну с проповеди святейшего Патриарха Кирилла после великого повечерия в среду первой седмицы Великого поста в Андреевском ставропигиальном монастыре.

 

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

 

В течение Великого поста каждый христианин, сознательно и ответственно относящийся к своей духовной жизни, призван многое узнать и открыть в самом себе. И происходит это тогда, когда мы встаем на путь самопознания, когда каждый день пытаемся разобраться в движениях своей души, в причинах тех или иных мыслей, слов или поступков. А в центре внимания человека, пытающегося понять самого себя, должны быть не добродетели, совершаемые им, а недостатки и грехи.

Вот почему святые отцы уделяют такое большое внимание объяснению почти каждого греха, которым страдают люди. И очень значительное место уделяется, в том числе, тем грехам, которые в нашей повседневной жизни большинством людей таковыми не считаются. Более того, многие не знают, что та или иная склонность, тот или иной стиль поведения являются грехом.


 

Скрытый текст

 

То, что было только что сказано, имеет прямое отношение к такому греху, как тщеславие. В наше время этот грех становится очень распространенным, каким-то всеобъемлющим. Во многом этому способствует развитие средств массовой информации или то, что мы теперь называем информационным обществом. Каждый человек имеет возможность сказать нечто, что становится известным очень многим, в том числе и через социальные сети. И если внимательнее посмотреть на то, что происходит в этих спонтанных дискуссиях, то можно увидеть ярмарку человеческого тщеславия. Их цель не столько отыскание истины, сколько выставление себя более умным, более находчивым, более проницательным, чем другие. Иногда в жернова этой дискуссии, этого обсуждения, в котором многие участвуют именно для того, чтобы себя показать, а отнюдь не для того, чтобы достичь истины, попадают люди, не готовые к тому, чтобы участвовать во всем этом. Многие считают их слабыми, другие — несовременными, не владеющими навыками и средствами информационной борьбы. А на самом деле чаще всего это люди, которые не хотят играть по чужим правилам.

 

Но то, что сейчас было сказано, имеет отношение не только к особенностям нашей жизни в информационном обществе. Очень часто в политике, в экономике, в искусстве, в культуре настолько высок градус человеческого тщеславия, что это омрачает реальные достижения людей. Удивительно, но о тщеславии человека в последнюю очередь догадывается он сам. Внимательные наблюдатели видят, понимают эту человеческую слабость. Кто-то со снисхождением относится к ней, а кто-то порицает. Но всегда тщеславный человек оказывается слаб, уязвим, греховен.

 

 

Так что же такое тщеславие?

 

Святитель Василий Великий говорит так: тщеславный человек — это тот, кто говорит и делает нечто только ради человеческой славы. Обращая внимание на распространение этого греха среди монашествующих и вообще среди людей церковных, святитель говорит о том, что тщеславие — это есть ничто иное, как деяние не во имя любви к Богу, а во имя человеческой хвалы.

 

Да, действительно, в церковных кругах иногда даже сам пост, строгая дисциплина поста, образ жизни вдруг превращается в предмет тщеславия. И нередко люди, вовлекаемые в эту греховную стихию, даже не представляют себе, что речь идет не о чистом подвиге ради Господа, а о тщеславии, творимом, по словам святителя Василия, ради похвалы человеческой. К тщеславию склонны в первую очередь люди способные, одаренные, успешные, сильные, в том числе в духовной жизни. Максим Исповедник удивительно точно подметил, что сильные люди, способные отражать плотские искушения, уязвляются тщеславием. Сталкиваясь лицом к лицу с плотским искушением, человек проявляет мужество и твердость, принципиальность, верность своему призванию и не поддается на это искушение. Но тонкий яд тщеславия проникает в душу или, как говорит тот же Василий Великий, тонко прикасается к сознанию, разрушая чистоту намерений и действий.

 

А каков же результат тщеславия?

Скрытый текст


Святой Ефрем Сирин замечательно говорит: пост, бдение и милостыня — все это похищается дьяволом из-за тщеславия. Сила этого греха такова, что он может разрушить результаты напряженной духовной жизни, духовного подвига в масштабах всей жизни. Работает над собой человек, испытывает свою совесть, контролирует свои мысли и поступки, воспитывает себя, налагает на себя пост, молитву, занимается доброделанием, и в какой-то момент вдруг становится ясно, что тщеславие разрушает результаты всего этого жизненного подвига.

 

Говоря на тему тщеславия, Иоанн Златоуст со свойственной ему скрытой иронией и четкостью мысли, говорит очень простую фразу: нет смысла быть тщеславным, потому что обо всем знает Бог. Тщеславие можно скрыть от человека, можно завуалировать свои мотивы, причины того или иного доброго поступка, но перед Богом ничего скрыть невозможно, Он знает все. А если Он знает все, то зачем же идти по пути тщеславия, губя, в том числе, добрые плоды своей жизни?

 

Святые отцы предлагают и средство борьбы с тщеславием. У Максима Исповедника находим тоже предельно простые слова и советы: ничто не разрушает тщеславие так, как тайная добродетель и частая молитва. И если кто-то, разобравшись в сердце своем, чувствует, что те или иные поступки происходят не потому, что мы движимы доброй волей или стремлением угодить Господу и исполнить Его заповеди, а эти поступки определяются нашим тщеславием, тогда такому человеку следует начать втайне творить добрые дела, чтобы ни одна душа не знала об этом. И тогда все станет ясно. Если эти добрые дела будут делаться с легкостью, с радостью, значит человек стал на путь исправления. Если невыносимо мучительно будет скрывать эмоции, если будет горячее желание с кем-то поделиться, кому-то сказать, где-то написать, запустить что-то в информационное пространство, значит тщеславие проросло через душу человека настолько, что превратилось в опасную злокачественную опухоль.

 

И второй совет Максима Исповедника: часто молись. Это не значит, что мы должны в течение дня совершать длительные молитвословия, но это означает, что молитва как феномен должна постоянно присутствовать в нашей повседневной жизни, хотя бы мгновенная молитва, обращение ко Господу, покаяние, прошение, хвала Богу. И чем чаще мы будем молиться, чем больше мы будем совершать тайные милостыни, тем меньше опасность разрушить все добрые дела и намерения силой тщеславия.

 

Всех вас поздравляю с завершением среды первой седмицы Великого поста. Дай нам Господь в мире спасительно завершить замечательное поприще и первой седмицы, и всей святой Четыредесятницы.

 

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл

Патриархия.ru

26 февраля 2015 г.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Рекомендованные сообщения

  • 0

священноисповедник Николай (Могилевский)

Тайна души человеческой

 

Душевные страсти


Что касается последней пары страстей – тщеславия и гордости, то они между собою связаны такой тесной связью, что нет возможности сделать точные разграничения между ними. Иоанн Лествичник говорит, что между ними нет различия, ибо, победив тщеславие, можно быть обладаемым гордостью. Между сими страстями такое различие, какое между отроком и мужем, между пшеницею и хлебом; ибо тщеславие есть начало, а гордость – конец. Эти две связанные между собою генетическим родством и непосредственностью страсти, заканчивая собою ряд главнейших пороков, достигают высшей степени гибельности для религиозно-нравственной жизни человека как по своей сущности, так, особенно, по той тонкой, трудно уловимой форме своего проявления в душе. В то время как прочие страсти, по учению отцов-аскетов, истребляются соответствующими добродетелями, например, чревоугодие – постом, блуд – воздержанием, сребролюбие – милосердием к бедным и т.п., страсти тщеславия и гордости сопровождают самые добродетели и губят их. Это обусловливается тем, что названные страсти проявляются при заметных успехах по пути осуществления подвижничества, вследствие приобретения и развития в себе некоторых добродетелей, так как тщеславие примешивается ко всякому добродетельному делу. Оно возбуждается, и возбуждается не иным чем, как успехами в добродетелях того, на кого оно нападает.

Скрытый текст

 

Наоборот, всякая добродетель, направленная на умерщвление тщеславия, легко может способствовать развитию последнего, так как, говорит Евагрий-монах, что ни сделаешь к прогнанию его, то становится началом нового движения тщеславия. Поэтому эти страсти (тщеславие и гордость) даже противным образом и порядком возбуждаются, чем все шесть остальные, ибо по истреблении тех – эти сильнее плодятся, и по умерщвлении тех – живее возникают и возрастают. Этим отчасти обусловливается то, что нападение этих страстей на человека бывает более сильно и тонко, нежели первых. Тщеславие многообразно, разновидно и тонко, так что едва ли можно самыми прозорливыми глазами предвидеть его. Оно нападает на подвижника с правой и с левой стороны, ибо диавол в ком не мог породить тщеславия видом хорошо сшитой одежды, того запинает убогою; кого не мог низвергнуть честию, того запинает смирением; кого не мог заставить превозноситься знанием и красноречием, того обольщает важностью молчания; если кто будет явно поститься, то искушается суетною славою. Старцы хорошо представляют, говорит преп. Иоанн Кассиан, свойство этой страсти в виде лука и чеснока, которые, по снятии одного покрова, оказываются покрытыми другими. Прочие страсти на тех только нападают, кого победили и, будучи побеждаемы, увядают и слабеют, а эта страсть еще жесточе преследует своих победителей. «Иные страсти иногда при помощи места успокаиваются, и при удалении предмета греха, или удобства, или повода к нему обыкновенно укрощаются и уменьшаются, а эта страсть и с бегущим в пустыню проникает, и место не может исключить ее», не изнемогает и от удаления внешнего предмета. Ибо она воодушевляется не иным чем, как успехами добродетелей того, на кого нападает. Прочие страсти с течением времени иногда ослабевают и прекращаются; а этой страсти долгое время не только не подавляет, но придает ей еще большее поощрение. В том и состоит опасность тщеславия, что в то время как прочие страсти, при противоборстве противоположных им добродетелей открыто, как бы ясным днем воюющие, удобнее можно победить и предостеречь их, эта, прильнувши к добродетели, вместившись в строй войска, сражается, как в темную ночь, и потому коварнее обманывает не ожидавших и не остерегавшихся ее. Все сказанное здесь о тщеславии с большим правом можно относить и к гордости.

Что касается, в частности, тщеславия (kenodoxia), то оно, несомненно, предполагает в человеке наличность некоторых добродетелей, достигнутых успешным прохождением подвижничества. Начинается оно с самого, по-видимому, ничтожного: только еще начинающих (подвижников) и мало преуспевающих в добродетели тщеславие обыкновенно превозносит за звуки голоса, т.е. что они приятно поют, или что у них плоть истощена постом, или что они красивы. Потом тщеславие внушает монаху искать степени клирика, пресвитера с целью учить других и давать им образец святости; так постепенно страсть опьяняет ум монаха.

Характерным здесь является то, что средством для достижения почести и славы человек избирает труды, подвиги, совершение добродетелей. Это же самое является и выразителем самой сущности разбираемой страсти. Избирая подвижничество средством достижения собственной славы, тщеславный извращает в корне как цель христианского подвижничества, так и самое понятие о христианских добродетелях. Цель подвигов ложная и, как таковая, не может иметь цены с нравственной точки зрения. Обращая цель в средство тщеславия, тщеславный чрез глубокое извращение понятия подвижничества несомненно встает на гибельный путь самолюбия. Истинный Христов подвижник непрестанно пребывает в таком горячем желании, чтобы Бог славился в нем, сам же он остается как бы несуществующим. Такой человек и не знает, что он такое, и не чувствует наслаждения в самых похвалах словесных; но при сильном желании смирения он не думает о своем достоинстве. Не то мы видим у человека, увлеченного духом тщеславия: все его подвиги и доброделания являют в нем стремление не к славе Господа, по побуждениям чистой любви к Богу, а стремление к славе собственной (славе человеческой), т.е. к удовлетворению личного своего себялюбия. Тщеславие (а с ним и гордость) основанием своим имеет «себялюбие», постоянно сопровождаясь памятованием о своем собственном достоинстве. Центр такой (по страсти) деятельности полагается не в Боге, а в самом человеке. Поэтому преп. Антоний Великий, поставляя тщеславие наряду с богозабвением, считает его самою большою и неисцельною болезнью души.

Точное и глубокое определение тщеславия с этой именно точки зрения мы находим у преп. Максима Исповедника. По его словам, тщеславие есть отступление от цели, которая по Богу, и приступление к другой цели, которая не по Богу. Ибо тщеславен тот, кто для своей, а не для Божией славы заботится о добродетели и трудами своими имеет в виду накупить лишь человеческих непостоянных похвал. Такая человеческая слава по сравнению с славой Божественной является напрасною, суетною, ложно-тщетною, почему и самое состояние это называется «тщеславием».

Совершая подвиги доброделания ради приобретения славы людской, с надеждой получить человеческую похвалу, человек, естественно, все свое внимание обращает не на суть подвигов, а на внешнюю только их сторону. И, конечно, внешняя благовидность поступков и действий является «пустоцветом», прикрывающим серьезные внутренние пороки, так как человек, обманывая себя внешними своими деланиями, внутреннее свое делание разоряет и губит. Опьяняя ум подвижника и представляя мечтательно такие положения, о которых нет основания умно рассуждать, тщеславие тем самым препятствует ему (уму) предстать пред Богом и стяжать венец истинной праведности. Правда, оно побуждает подвижника на многие труды, посты, молитвы, милостыни и т.п., но этим всем, по слову Антония Великого, человек ничего другого не достигает, кроме стыда и поношения, так как тщеславие губит все раньше приобретенные человеком добродетели и здесь иногда (подверженного этой болезни) наказывает по суду правды Божией. Одно тщеславное превозношение способно погубить такие великие добродетели, каковы были добродетели, и вера, и праведность царя Езекии, набожность которого заслужила того, что они могли изменить самую природу и законы всего мира (разумея возвращение солнца на 10 ступеней назад и возвращение дней жизни на 15 лет), и однако все это погибло чрез одно превозношение тщеславия, так что все добродетели преданы забвению, как бы их и не было. Чрез страсть тщеславия человек для жизни духовной делается бесплодным; душу тщеславного человека часто сравнивают с «ямой безводной», а самого его называют идолопоклонником, хотя бы он был и верующим.

Кроме того, у человека тщеславного на почве видимой благовидности развиваются неизбежные пороки: двойственность, лицемерие, ложь, зависть, ненависть и др. А главным здесь является то, что тщеславие, достигающее полного своего возраста, переходит в самую гибельную и бесовскую страсть – «гордость».

Все характерные, наиболее выражающие страсть черты являются резче, выпуклее и более выраженными в страсти гордости. Если человек тщеславный услаждается своими подвигами и достоинствами, видя в них средство достижения известности, славы, почести от людей, то гордый уже прямо и неприкровенно усвояет их себе. Вознося свою собственную личность, он утверждает свою полную независимость не только от кого бы то ни было, но даже и от Бога. Свое назначение такой человек надеется осуществить без Божественной помощи, признавая совершенно достаточными свои силы для осуществления добродетелей. Если в тщеславии чувствуется недостаток любви к Богу, забвение о славе Божией – то в гордости проявляется прямое, решительное, сознательное пренебрежение к Божественной славе, явное нежелание «воздать славу Богу». Поэтому гордый не сознает немощей своей падшей природы и, видя в себе самом источник сил, смело отвергает «благодать», «промысл». Иногда даже он открывает хульные свои уста на небо и бывает «чужд всяких добродетелей». Основой для гордости служит общее и всем прочим страстям себялюбие, которое здесь проявляется в более заметной форме, достигая часто явного, сознательного и упорного сопротивления Богу, – вот почему гордость, по учению отцов-аскетов, тяжелее и пагубнее всех прочих пороков, а человек гордый имеет «общую часть с бесами». Гордость, по мнению отцов, есть «древнее зло», «первое зло и последнее» и источник зла, ибо гордостью пал первый из Ангелов, гордостью же падают и все люди. Гордость – это «самый лютый и свирепый зверь»; «из нее, как из какого корня, произросли мириады лоз греховных». Она поэтому всего более ненавистна Богу – «мерзость пред Господом». Она настолько велика и сильна, что гордого может исправить только «Сам Бог».

Гордости, по мнению отцов-аскетов, два рода: первый – плотский,второй – духовный. Первый искушает новоначальных и плотских, а другой – мужей духовных и высоких (по жизни), которые, победив предыдущие пороки, находятся уже почти на верху добродетелей. «Первая гордость есть та, когда кто укоряет брата, когда осуждает и бесчестит его как ничего не значащего, а себя считает выше его; таковой, если не опомнится вскоре и не постарается исправиться, то мало-помалу приходит и во вторую гордость, так что возгордится и против Самого Бога, и подвиги и добродетели свои приписывает себе, а не Богу, как будто сам собою совершил их, своим разумом и тщанием, а не помощию Божиею». Хотя тот и другой род гордости вдыхается вредным возношением как на Бога, так и на людей, однако ж тот первый касается отношения к людям, выражаясь в разрыве союза с ближними, оскудения к ним любви, превозношений над ними с намеренным желанием обратить их в средство своего эгоизма, а второй составляет скорее гордость на самого Бога.

Таким образом, начинается страсть гордости с мнимо справедливого предпочтения себя другому, а после, путем незаметного возвышения своего «я», доходит до сопоставления себя со своим Творцом, сознательного противления Его промыслу и удаления от Него. Тщеславие обозначает собою первый период горделивой страсти, когда Божественная благодать стоит еще при дверях нашего сердца, ожидая от нас покаяния и смирения, – гордость обозначает второй период этой – духовной – болезни, когда наклон к духовной смерти становится заметнее ввиду того, что действие благодати все более и более парализуется возрастающим самолюбием; в этот же период наконец наступает и самая смерть духовная: когда человек весь погрузится в свой собственный эгоизм и чрез это выразит полный протест против благодати Божественной. Поэтому «гордость есть отвержение Бога», «противница Богу, корень хулы». Начало гордости – корень тщеславия; средина – уничижение ближнего, бесстыдное проповедание своих трудов, самохвальство в сердце, ненависть обличения; а конец – отвержение Божией помощи, упование на свое тщеславие, бесовский нрав. Будучи первоисточником всякого зла, ибо чрез гордость диавола вошел грех в мир, эта страсть составляет сущность греховной проказы человека; ибо она (совместно со страстью тщеславия) сопровождает и наши добродетели и наши пороки, и каждый случай нашей жизни обращает в повод для своего проявления и усилия и тем самым ведет человека к неминуемой смерти духовной, чрез отчуждение его от Бога, подобно ниспавшему с неба ангелу.

Тщеславие, особенно гордость, имея общей своей основой себялюбие, суть по преимуществу акты нашей воли. Право оценки поступков наших ближних, возвышение собственных своих достоинств, посягательство на право Божественного суда над нравственною личностью человека – все это смелое обнаружение действий воли, покоящихся на глубоких основаниях испорченности нашей природы. Свобода первого падшего ангела родила гордость, равно как и воля первого человека родила гордость – гордость сделала всех дерзкими. Человек по своей воле отпадает от Бога, добровольно подвергает себя опасности и – отдается в руки вечной смерти по той злой воле. Поэтому гордость есть столь великое зло, что заслуживает иметь противником не ангела, не другие противные ей силы, но самого Бога, Которого она отвергает.

Окидывая ретроспективным взглядом сказанное о страстях, мы можем в кратких чертах сделать маленькое обобщение. Из рассмотрения последних двух страстей мы видим, что общей их основой служат самолюбие и эгоизм в их наивысшей степени развития и интенсивности. Это же самое основание (т.е. самолюбие и эгоизм, но в менее резкой степени выраженности) является общим и для всех страстей прочих. По учению Исаака Сирина, «прежде всех страстей – самолюбие», от которого, «как ветви какие, отрождаются страсти». Отсюда мы приходим к такому выводу: каждая страсть есть прежде всего порождение самолюбия, которое является необходимой психологической почвой, на которой и из которой вырастают все страсти, заимствуя у нее свои соки и всецело определяясь ею в своих характерных особенностях. Этим, конечно, оправдывается и то мнение отцов-аскетов, что все страсти психологически сродны между собой и, нося на себе характер общего всем им себялюбия, являются по существу своему однородными актами, будь то страсть плотская или душевная.

 

Как выросшие на такой почве, все страсти суть явления психологические. Нравственному вменению они подлежат не за самые по себе факты, а за то греховное настроение, которое сопровождает тот или другой наш поступок. Точка опоры вменяемости страстей покоится на том основании, что душа есть начало свободное и господственное, а тело находится у нее в подчинении. По тесной связи души и тела и внешние проявления последнего носят на себе отражение первой и оцениваются как акты свободного выражения нашей души. Поэтому все наши страсти по преимуществу суть акты волевые. Все помыслы, всеваемые в нас врагом, делаются в нас греховными в зависимости от нашего произволения; в страсть они переходят после того, как в них помимо ума и сердца примет участие и воля человека. Главная роль остается в данном случае за волей, от которой зависит и самое существование той или иной страсти, и нравственная за нее ответственность пред судом Божественной правды. Грех, говорит преп. Ефрем Сирин, «вменяется не как ведение, а как решимость».

Итак, результатом нашего анализа страстей являются следующие три положения: 1) все страсти имеют одну общую основу – самолюбие, 2) все страсти – явления психофизические, и 3) все страсти суть акты волевые (по преимуществу).

 

https://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Mogilevskij/tajna-dushi-chelovecheskoj/#0_6

 

Здесь более кратко  и тоже легко воспринимается о страсти тщеславия.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
  • 0

«ОТ ТЩЕСЛАВИЯ БЕГАТЬ НАДО»

Прп. Макарий Оптинский

В одном из писем преподобный старец Макарий дал четкое определение греху тщеславия и гордости: «Тщеславие и гордость одной закваски, различие же оных такое: тщеславие побуждает выказывать свое благочестие или свой ум, дорожит мнением людей, любит похвалу, склонно к человекоугодию, боится ложного стыда человеческого и подобное. Гордость же обнаруживает себя порывами гнева, смущением, презорством, осуждением и уничижением ближних, надымая душу caмомнением и возношением о своих делах и достоинстве, или внешнем или внутреннем. Плод гордости — падение мужей и духовных; и вообще падения людей и жизнь нехристианская и вcе бедствия человеческие в отношении души и тела, началом своим имеют гордость. Как и напротив, началом и основанием всего благого есть смирение».

Тщеславные помыслы, укореняясь, вредят духовному устроению человека, надмевая его ум.

Старец Варсонофий рассказывал своим ученикам поучительный случай: «Одно духовное лицо, человек, известный своей ученостью и богословским образованием, защитник Православия, вдруг отрекся от него. Прямо не хочется верить! Прекрасно, красноречиво он говорил и жил нехудо, не был ни убийцей, ни блудником, не имел и других пороков, но вдруг пошатнулся и отрекся от Господа. Отчего это случилось? Правда, он был поставлен в очень тяжелые условия, враг со всех сторон нападал на него, и он не устоял. Погубило его тщеславие. Те обширные знания, которые он имел, не принесли ему пользы, а, напротив, повредили ему, так как надмили его ум. А тщеславие бывает от недостатка смирения. Человека смиренного никакие скорби не победят, не падет он, так как, смиряясь, находит, что за грехи свои достоин еще и большего наказания.

Скрытый текст

 

Смиренный уподобляется человеку, построившему дом свой на камне: и сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяше ветри, и нападоша на храмину ту, и не падеся, основана бо бе на камени (Мф. 7, 25). А камень-то этот — смирение.

Тщеславный же подобен человеку, построившему дом свой на песке, без основания. И сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяша ветри, и опрошася… то есть со всей силой устремились к храмине той, — и падеся: и бе разрушение ея велие (Мф. 7, 27)».

Тщеславие старец Макарий называл корнем зла, который «все растения благих дел оскверняет и непотребными творит».

Как же проявляется тщеславие?

В одном из писем ученица старца Иосифа признавалась, что во время усердной молитвы она желала бы, чтобы окружающие заметили ее высокое духовное устроение. — На что старец отвечал: «Это бесы влагают помыслы тщеславия. Хорошо, что на них не останавливаешься. И впредь их должно презирать».

В своем дневнике послушник Николай Беляев, впоследствии преподобноисповедник Никон Оптинский, 28 ноября 1908 года также описал подобный тщеславный помысел, который он открыл старцу Варсонофию: «Сейчас на благословении я сказал про тщеславные помыслы, беспокоющие меня особенно во время келейного моего правила. Я стараюсь читать по возможности не спеша и вникая в смысл читаемого. Часто вот и приходит такая мысль, что будто я читаю, а кто-либо из родных или знакомых слушает меня и даже видит, хотя я их и не вижу. При этой мысли я начинаю более вникать в смысл читаемого, иногда даже прибавляется чувство, вообще я начинаю читать лучше. И мне представляется, что слушающие остаются довольны моим чтением. Вот это я и сказал Батюшке.
— Да, это тщеславие, с которым надо бороться. Не принимайте этой мысли.
— Как же это не принимать?
— Не принимать — значит не обращать внимания. Этот бес не сразу отстанет, все равно, как собака: ее хлещешь, гонишь от себя, а она все идет да лает; так и бес тщеславия. Не обращайте внимания. А если Вы видите, что начинаете читать лучше и с большим чувством, то обращайтесь к Богу с благодарением и с самоукроением. Тогда этому бесу нечем будет попользоваться от Вас, и он уйдет. Но не совсем. Он Вас не оставит, и на следующий день опять пожалует. Да, у монаха все время идет брань в помыслах.

Прп. Иоанн Лествичник считает тщеславие не отдельной страстью, а присоединяет его к гордости. Тщеславие, усилившись, обращается в гордыню. Тщеславие делает то, что безголосый начинает петь, ленивый становится ретивым, сонливый становится бодрым, и тому подобное. Прп. Иоанн Кассиан Римлянин, замечая это, удивляется лукавству, хитрости и злобе этого беса. И как все святые избегали тщеславия, как осторожно они к нему относились!»

В борьбе с тщеславием помогает внимание к своим помыслам, искреннее и частое исповедание грехов, молитва, памятование о своем нерадении и чтение святоотеческой литературы.

Старец Иосиф советовал обращаться к следующей молитве: «Дух гордости и тщеславия, гнева и хулы отжени от меня, Господи, дух же смирения и терпения даруй мне, окаянной рабе Твоей».

В другом письме старец отмечал: «От тщеславия бегать надо, а не предаваться ему. Если хвалят тебя, то мысленно грехи свои вспоминай и нерадения. Показности при людях избегай».

Как и с другими грехами, с тщеславными помыслами предстоит борьба всю жизнь. Побеждается же тщеславие противоположной добродетелью смирения. По словам старца Иосифа: тщеславие «до самого гроба не оставляет подвижника. Поэтому смирением всегда надо вооружаться против проявления тщеславия».

 

https://www.optina.ru/22_ot_tscheslavija_begat_nado/

Изменено пользователем inna d

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
  • 0

Тщеславие идёт рука об руку с гордостью, т.е. когда человек много о себе думает, тогда ищет и других, что бы так же о нём думали высоко, что он во всём разумен, во всём всегда прав. У Св. Игнатия Брянчанинова читал, что нужно стяжать смирение через исполнение Божьих заповедей и трезвение с частым покаянием. Когда человек во всём старается поступать по заповедям Божьим, тогда он обнаруживает все свои немощи, что он ни на что не годен и ему нужно постоянно каяться. Тогда и гордость, а за ним и тщеславие постепенно исчезают. Нужен постоянный пост и молитва с участием в таинствах. Пост усмиряет плотское мышление, молитва вводит в очищенный постом ум покаянное чувство, таинства помогают во всём этом укрепиться, бороться с ошибками, тогда человек сподобляется духовного мира и радости в Духе Святом. И тогда тщеславию не остаётся место, как не может  на столе с яствами быть места разлагающемуся трупу.

Изменено пользователем Монтгомери

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Join the conversation

You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.
Note: Your post will require moderator approval before it will be visible.

Гость
Ответить на вопрос...

×   Вставлено в виде отформатированного текста.   Восстановить форматирование

  Разрешено не более 75 смайлов.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отобразить как ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставить изображения напрямую. Загрузите или вставьте изображения по ссылке.


  • Сейчас на странице   0 пользователей

    Нет пользователей, просматривающих эту страницу.

×
×
  • Создать...