Таблица лидеров

Нас с автобуса пересадили на пароход, плывущий по Волге, который должен был доставить нас в Казань. Определенного же никто ничего не знал, что порой куда хуже; официальная версия была такова, что в Казани под открытым небом Сталин планировал воссоздать самолетостроительный завод, и нас там должны были соединить с нашими родителями, которые вслед за нами будут эвакуированы в теплушках вместе со станками и всем заводским оборудованием. Воспитатели, которые нас, детей, сопровождали, как-то сразу смекнули, что ничем хорошим это плавание закончиться не может, и, взяв своих детей, еще на пристани отделились от нас. (Теперь-то я их понимаю – своих детей имею, но тогда…) Со всей нашей огромной оравой на пароходе осталась одна единственная воспитательница: как сейчас помню, хотя столько лет прошло – Нина Васильевна. Представьте только – пароход отправлен с детьми, и родители – естественно, нисколько не сомневаясь, вслед за ними отправляются в Казань. Им же четко и ясно сказано: дети плывут в Казань – будьте любезны следовать за ними. Моя мама забрала с собой лежащую в больнице с дизентерией нашу младшую сестренку, восьмимесячную Надьку – и пока они несколько месяцев ехали до Казани, останавливаясь в каких-то тупиках, где не было даже воды и где измученные люди пили прямо из луж! – с ней ничего не случилось: она не умерла ни от дизентерии, ни от этой воды. И, конечно, они еле доехали. А доехав, детей своих в Казани не обнаружили. Но надежда умирает последней. Отец мой Николай и мать Анна день и ночь (так работали все, кто был в тылу) работали на этом военном заводе в Казани, веря в то, что мы встретимся. Забегая вперед скажу, что мы действительно встретились, но поскольку немцы быстро приближались, нас, детей, отвезли за линию фронта, в маленькую деревушку под Хвалынском – не специально, конечно, а потому, что в сложившейся ситуации нельзя было поступить иначе. А за каторжный труд мои родители, к слову, впоследствии были премированы КОЗОЙ № 13: когда гнали стада с оккупированных территорий, всех по жеребьевке, кому что достанется, награждали какой-нибудь живностью. Мама тянула жребий и вытянула козу № 13, которую мы держали прямо в нашей жилой комнате, где кроме стола ничего не было, она вовсе не давала молока, но веселила всех детей, потому что ездили на ней все дети по очереди, пока родителей (порой неделями!) не было дома – а сосед наш вытащил козу № 16, так та давал по три литра молока в день. Прошло тем временем 2 года с того момента, как дети от ворот завода были отправлены в Казань – но здесь их до сих пор не было. Надо сказать, что каждый, сошедший с конвейера самолет должен был делать контрольный облет на опытном аэродроме, который был здесь сооружен. А начальник аэродрома, который совершал эти пробные вылеты, был отцом одной девочки, отправленной вместе с нами. Моя мама рассказывала, что приходит он к ней и говорит: «Анна, я сегодня нарушу инструкцию. Наши дети, как нам говорят, находятся за линией фронта под Хвалынском. У меня единственная дочки, и я, Анна, решил, что я должен побывать там и все узнать. Мне надо сделать облет – и я полечу к ним. Я решил лететь сегодня ночью». И он действительно полетел. Когда он прилетел к нам – я хорошо помню этот день, потому что для нас он стал большим праздником, нам всем, оставшимся в живых, раздали душистое земляничное мыло, чтобы мы могли нормально помыться, а до этого «банный день» для нас заключался в том, что нам давали спичечные коробки, чтоб мы туда собирали с себя вшей. И это мыло та-а-к вкусно пахло, что мы все, не задумываясь, на радостях его тут же съели. Потому что жили мы эти два года в глухой деревне, почти безлюдной – мы были оставлены на произвол судьбы – и я прекрасно помню, как мы с сестрой дрались на помойке за гнилую картофелину, такой мы испытывали жуткий голод. Из 800 детей в живых осталось только 30. Несчастный отец, обнаружив, что его любимой дочурки нет в живых, так рыдал, что мне этого никогда не забыть: мы этих рыданий не понимали, но плакали вместе с ним. Не понимали мы и того, что одной лишь милостью Божией выжили эти жалкие остатки (пишу это спустя 60 лет, а слезы так и текут рекой, как тогда!..) Он просил показать могилу дочери, а ему показали огромную яму, в которую складывали детей… Этот человек, начальник аэродрома, немедленно вылетел в Казань, и, выйдя из самолета, объявил: «Нас всех ОБМАНУЛИ: у нас нет больше детей». Мама рассказывала, какой там поднялся плач до небес. Устроили забастовку протеста, уже больше не боясь того, что – как было всегда при Сталине – за 5 минут опоздания могли уволить, лишить работы. Немедленно прилетели члены правительство, двое – дают приказ вывести оставшихся в живых детей спецрейсом на военном самолете. И вот этих доходяжек, страшных дистрофиков в количестве уже 26 человечков, вшивых и чесоточных, высадили на военном аэродроме и пересадили в ОДИН (вместо колонны) маленький зелененький автобус. Мы ехали через весь город: лето, жарко, окна открыты. Остановились на светофоре – остановился на перекрестке, переходя дорогу, мужчина с горстью красных ягод. Невольно протягиваю к окну тощую ладошку – и получаю от него горсть чудной красной смородины. Плачу от счастья и прячу за пазуху на черный день. Голода боялись пуще смерти. Подъезжаем к заводу: на одном горбатом автобусе вместо колонны из сорока! Господи! Помилуй! Сколько скорби я видела за многие годы, сколько потерь перенесла сама – но то, что звучало тогда во мне, в душе – эта скорбь огромного числа матерей и бабушек – непередаваема…(окончание следует...)

В доме одних богатых людей перестали молиться перед едой. Однажды к ним в гости пришёл проповедник. Стол накрыли очень изысканно: достали самые лучшие фруктовые соки и подали очень вкусное блюдо. Семья села за стол. Все смотрели на проповедника и думали, что теперь он помолится перед едой. Но проповедник сказал: — Отец семейства должен молиться за столом, ведь он первый молитвенник в семье. Наступило неприятное молчание, потому что в этой семье никто не молился. Отец откашлялся и сказал: — Знаете, дорогой проповедник, мы не молимся, потому что в молитве перед едой всегда повторяется одно и то же. Молитвы по привычке — это пустая болтовня. Эти вечные повторения каждый день, каждый год нисколько не помогают, поэтому мы больше не молимся. Проповедник удивлённо посмотрел на всех, но тут семилетняя девочка сказала: — Папа, неужели мне не нужно больше каждое утро приходить к тебе и говорить "доброе утро"?

Отец Павел Груздев был похоронен 15 января, в день Второго обретения мощей преподобного Серафима Саровского. В своей книге "Под кровом Всевышнего" Наталия Николаевна Соколова так писала о рассказах отца Павла Груздева: "..Да послужат они в подкрепление веры, в пример заботы Господа о русском народе. В те тяжелые годы, когда, казалось, угасла вера в Бога, охладела любовь среди людей, Господь берег в отдаленных краях, среди лишений, трудов и испытаний чистую душу раба Своего Павла. И помог Господь (еще задолго до "перестройки") засиять душе этого простого священника ясной путеводной звездочкой для истомившегося в неверии и страданиях русского народа..." Господь берег отца Павла, а отец Павел берег в своих Тетрадочках безценные записи, учитывая что многие из них он записывал в годы второй волны гонений на верующих, когда в планы пятилеток входили задачи стереть с лица земли последний храм Православной Руси. На обложке Синодика отца Павла: "Я очень люблю поминать умерших, а может быть, и меня кто помянет". Поминал батюшка многих и многих людей. Есть в его Синодике (каким правильным, красивым подчерком он написан!) и такие записи: "...Архимандрита Моисея. Тихоновой Калужской пустыни. Родина его г.Болхов Орловской губ. Род.1814 г. При св. Крещении назван Михаилом. Начало иноческой жизни положил в Оптиной пустыни под руководством отца Леонида ск.11 октября 1841 г. Помер 4-го ноября 1895 года. Иеромонаха Ефрема. В схиме Иоанна. Духовник Тихоно-Калужской пустыни. Родился 1807 г. Родители его Димитрий и Агриппина. В 1829 г.пришел в Оптину пустынь. Когда о.Леониду доложили о пришельце, прозорливый старец шутливо сказал так: "Наш брат Иван, Ивашка будет наш, у него грязная рубашка, но мы его так уберем, что и родители не узнают и откажутся от него". Иоанн был взят о.Леонидом к себе в келейники. О.Ефрем был очень мудрый старец, и когда его спрашивали, в какой академии он окончил курс, шутливо отвечал на этот вопрос, - В Монастыре! Да вот горе-то: 40 лет учусь, а все кончить курса не могу. Придется учиться до смерти, чтобы не лешиться венца. Помер 25 июня 1884 г. на 77 году. Иеромонаха Геронта. В Тихоновой пуст.ученик о.Леонида Оптинского. Иеродиакона Палладия. Оптинский. Жил более 46 лет в Оптиной Пустыни. Был старец строгого нрава, и великий подвижник, очень хорошо знал церковный устав. Если кто, в особенности из старших не соблюдал уставных правил о поклонах в церкви, то он подойдет и скажет: "По уставу теперь положены поклоны, а ты куда же глядишь. Сколько живешь в монастыре и не знаешь, что должен знать новоначальный. Или кто задремлет, должон положить 10 поклонов среди церкви. Монах еще! Да!" И в разговоре часто прибавлял слово "Да": "Да, это не хорошо, не по-монашески. Да, монах должон быть осторожен. Монах есть свет для мирян: а тебе все равно. Да!" Иеродиакон Палладий скончался на 80 году от рождения 5-го ноября 1861 года... Помяни, Господи, рабов Твоих Монаха Павла. На его могилке в Оптиной пустыни написано: "Здесь погребено тело в мире скончавшегося о Господе монаха Павла, 1836 года, апреля 2 дня, в четверток Светлыя седмицы. Удостоился напутствия всех Таинств св.Церкви и в надежде жизни вечныя, милосердием Божиим дарованной, спокойно отошел ко Господу. Три года жил в обители и служил примером кротости, сносил с терпением долговременную болезнь без ропота, фамилия Трунов. Вечная ему память!" Монаха Гавриила. Скончался 1843 г.11 апреля. Был долго болен и уснул спокойно, в семилетнее пребывание свое в Оптиной пустыни никого не оскорбил. Послушника Николая. Николаша - Ангел Божий, человек небесный, поступил в Оптину 16 лет, прожил с небольшим год, помер от чахотки. Монаха Порфирия, помер 1851 года 15 марта, оставил по себе благую память в обители. Иеродиакона Мефодия. Разбитый параличом жил 22 года, даже мог только говорить: "Да, да, Господи, помилуй!" Монаха Захарии, помер 1855 г.18 июня 32 лет. Иеромонаха Филарета. Отец Захарии. Монаха Евфимия. Помер 1858 года 20 января, урожденец г.Ростова. Жил в Оптиной 25 лет. Монаха Савватия. ск.1856 г. 24 окт. 64 лет. Был келейник притружденного и больного старца игумена о.Антония, за которым ходил с любовию и усердием. Иеросхимонаха Пимена. 22 апр. 1827 г. Иеросхимонаха Тихона 12 дек.1858 г. Иеросхимонаха Нифонт. 12 марта 1860 г. Сии все похоронены в Оптиной Пустыни. ...Схимонахиню Евфросинию. Она часто находилась в болезненном состоянии при смерти, но когда ее исповедуют, приобщат св.Таин Христовых и особоруют св.елеем, она вновь поправляется в здоровье. "Человек сорок из тех, которые в течении моей многолетней жизни меня соборовали, уже преставились за гроб, а вот я по милости Божией еще здесь живу", - говорила она о себе. Жила более ста лет... Из Тетрадей отца Павла (маленькая частичка из записанного батюшкой) ...На кладбище города Мологи, за алтарем церкви Всех Святых, с правой стороны находился огромный памятник из черного мрамора, на котором с одной стороны такая надпись: "Под сим камнем погребено тело Московского купца Ивана Григорьевича Путилова. Жития его было 57 лет; скончался в 1809 году. Января 2 дня", а с другой стороны написаны имена его детей, воздвигнувших памятник: "Путиловы дети: Моисей, игумен Оптиной пустыни, Исаия, игумен Саровской пустыни, Антоний, игумен Малоярославецкого Никольского монастыря"... ...Много я знал монахов и монахинь и ни про одного из них ничего не знал плохого.... ...Отцев своих духовных люби больше, чем родителей плотских, потому что те заботятся о тебе ради Господа... ...Тятю вся нищета поминает и молится за него. 13 ноября 1958 года в 2 часа утра в четверг помер Груздев Александр Иванович на 71 году жизни. Похоронен в г.Тутаев на Леонтьевском кладбище. Душа его во благих водворится. Если бы мы, его дети, были такими, каким был Тятя! Один я, поди, поминаю: Олька со шпаной да с нищетой не помянёт: Лешка - обалдел, поди, и не перекрестится. Тоня - ой, спаси ее, Господи, на 40 году парня бабахнула. О чудесе! Таня, беды угол, нужда замучила. Сано - фокан: хоть бы дал рубль и сказал: помяни Тятю. Бог с ним. Преподобный Серафим Саровский Вот он, блаженный пустынник, взыскующий века грядущего благ неземных. Вот он, в скорбех, как мы в счастье, ликующий, душу готовый отдать за других. Тихо тропинкой лесной пробирается, в кожаной мантии, в лычных лаптях, крест на грузи его медный качается, сумка с песком у него на плечах. Вьется Саровка извилистой впадиной, сосен столетних красуется строй, и, на ходу подпираясь рогатиной, движется старец неспешной стопой. Телом согбенный, душою смиренный, в пустыньку он помолиться идет, но, и молитву творя сокровенную, он для трудов свой топорик несет. Белый на нем балахон, серебристые шапочкой ветхой прикрыв волоса, в глубь он души устремляет лучистые, полные ласки душевной глаза. Силою он одарен благодатною, пылкой душой прозревает он вдаль, видит он язвы людские невнятные, слышит он вопли, и всех ему жаль. Он и утешить готов безутешного, слабое детство от смерти спасти, и лишь к сиянию света небесного грешную душу мольбой привести. Всем изнемогшим в огне испытания "Радость моя, - он твердит, - не скорби, бури душевные, грезы, страдания, Господа ради, с улыбкой терпи". С плачущим плакать он рад, унывающих нежно ободрить и дух подкрепить, всех же, Господень завет забывающих учит он ближних, как братьев, любить. Учит искать он богатство нетленное, чтоб не владела душой суета, ибо все мира сокровище бренное нашей душе не заменит Христа. Киев Высоко передо мною старый Киев над Днепром, Днепр сверкает под горою переливным серебром, Слава, Киев многовечный, Русской славы колыбель, Слава, Днепр наш быстротечный, Руси чистая купель. Сладко песни раздалися, в нее тих вечерний звон. - Вы откуда собралися, богомольцы, на поклон? - Я оттуда, где струится тихий Дон, краса полей. - Я оттуда, где клубится беспредельный Енисей. - Край мой теплый брег Евксина. - Край мой брег тех дальних стран, где одна большая льдина оковала океан. - Дик и страшен верх Алтая, вечен блеск его снегов, там страна моя родная. - Мне отчизна старый Псков. - Я от Ладоги холодной. - Я от синих волн Невы. - Я от Камы полноводной. - Я от матушки Москвы. Слава, Днепр, седые волны, слава, Киев чудный град, мрак пещер твоих безмолвных краше царственных палат. ...5-18 июля 1961 г.Вторник. На сегодняшний день все мое достояние составляет 5 рублей и никаких запасов. Но хоть мошна пуста, да совесть чиста. Никому не завидую. Легче помирать. ...1964 год. Год изобилия плодов земных и самой благорастворенной погоды. Грибов было множество всяких, ягод многое множество, в особенности малины, огурцов и помидоров великое множество, а картошки такого урожая не было от начала мира, а крупная какая да вкусная. Слава тебе, Господи! Труд людей не пропал даром. ...1965 год. Картошка гнилая, лук сопрел, помидоры сгнили и рыжиков нет, а белые белки сожрали, а огурцы и не цвели. "...Сегодня целый день был занят тасканием дров с кладбища, вырубал сухие кусты и сучки и т.д. Вычистил прорубь, наносил воды. Устал ой как. Пришел и забрался на печь, тепло - так и задремал. В это время тетка Еня загрела самовар, опустила лучину, а трубу-то не наставила. Столько начадила, даже во рту горькое. Лежу да и думаю: "Господи, а огонь-то неугасаемый, а ад-то кромешный, а черьвё-то неусыпаемый. Да прости Ты меня, Господи, - и бегом с печи правило читать, а то завтра заказная обедня. 14/ХП 1966 игумен Павел..." ... 27 марта ст ст.1974 года. Вторник. На улице как середозим, навалило снегу и морозит. Бедные, бедные грачи сидят, съежившись, даже и не орут. Сварил два ведра картошки, моментально склевали, чем-то надо еще кормить. Аух. ...17-30 октября 1975 год.Четверг. В ночь навалило снегу до бела и во весь день не расстаял. К вечеру мороз, стирал белье, настирал две плетушки..." ...9 мая 1977 г.У грачей появились дети, орут на все село, но тепло не ахти... ...Если верующие в церковь не пришли, служить надо для Ангелов...