Natasha

Все так. Теперь остается надеяться, что Господь сподобит еще побывать в этой чудной обители.

Друзья, никто случайно не собирается 18.08 в субботу в Оптину на машине? Была бы очень рада, если это возможно, если бы взяли с собой

"Смирение – по-русски это состояние примиренности, когда человек примирился с волей Божией, то есть отдался ей неограниченно, полностью, радостно, и говорит: «Делай со мной, Господи, что Ты хочешь!». Но и в результате примирился и со всеми обстоятельствами собственной жизни: всё – дар Божий, и доброе, и страшное. Бог нас призвал быть Его посланниками на земле, и Он нас посылает туда, где мрак, чтоб быть светом; где безнадежье – чтоб быть надеждой; где радость умерла – чтоб быть радостью. И так далее. И наше место не там, где покойно, – в храме, при совершении литургии, когда мы защищены взаимным присутствием, – а там, где мы в одиночку стоим, как присутствие Христово во мраке обезображенного мира. С другой стороны, если подумать о латинских корнях слова, которое обозначает смирение, – humilitas – то это слово происходит от слова humus, которое является обозначением плодотворной земли. Подумайте, – об этом пишет тоже Феофан Затворник, – подумайте о том, что представляет собой земля. Она лежит, безмолвная, открытая, беззащитная, уязвимая, перед лицом неба; она принимает от неба и зной, и лучи солнечные, и дождь, и росу. Но она принимает также и то, что мы называем удобрением – то есть навоз, всё, что мы в нее кидаем. И что случается? Она приносит плод. И чем больше она выносит того, что мы душевно называем унижением, оскорблением, тем больше она приносит плода. И вот смирение заключается в том, чтобы раскрыться перед Богом так совершенно, чтобы никак против Него, против воздействия Святого Духа или против положительного образа Христа, Его учения, не защищаться. Быть уязвимыми в благодати, как в греховности нашей мы уязвимы бываем от рук человеческих, от острого слова, от жестокого поступка, от насмешки, отдать себя так, чтобы Бог право по нашему собственному желанию совершить над нами, что бы Он ни захотел. Всё принимать, открыться, и тогда дать простор Святому Духу нас покорить". Митрополит Антоний Сурожский (Блум)

О некоторых различиях в устройстве русского и греческого монастыря Было тут интересное обсуждение на тему правомерности и духовной пользы современной русской практики перевода монахов из одного монастыря в другой без их согласия. Хочу вот что сказать в рамках этой темы. На Афоне есть такое правило. Старец келлии, постригая послушника в рясофор, после этого не может его выгнать. Рясофорный же может уйти, если он увидит в этом для себя духовную пользу. После пострига в схиму уже ни послушник не может уйти, ни геронда не может его выгнать. Эти двое принимают на себя взаимные обязательства. Не только послушник даёт обеты, но и геронда связан обетом. И это это очень здраво духовно. Коренное различие между монастырём русским и греческим лежит прежде всего вот в какой плоскости. Русский монастырь, даже очень хороший, это, прежде всего, организация. Она основана сверху. Епископ присылает игумена, тот начинает собирать братию. Потом епископ может поменять игумена, забрать монахов из монастыря, потом прислать новых и так далее. В Восточном же монашестве монастырь это, прежде всего, семья. Она вырастает вокруг духовника, собирается годами. В неё не принимается абы кто, человек годами может приезжать в монастырь прежде чем его примут окончательно. Игумен (игумения) выбирается насельниками из своих, из тех, кого они видят именно как духовного руководителя общины, как отца и мать в одном лице, кому они готовы довериться полностью. Также епископ не имеет права присылать кого-либо в монастырь или забирать из монастыря. Уход или переход в другой монастырь решается совместно игуменом и насельником. Поэтому община, какая бы она не была, плохая или хорошая это как выдержанное вино, как настоявшийся мёд. Человек приходит в монастырь и, как правило, остаётся там до самой смерти. Игумен это тот кто прожил рядом с ним десятки лет, такой же хранитель предания монастыря как и он. Потому он, как правило, обладает полным доверием насельников обители. Такое устройство монастыря приводит к тому, что каждый монастырь имеет свои обычаи, свои предания. И желающий стать монахом может выбрать именно такой монастырь, который ему по духу, который больше всего соответствует его духовному устроению. Один ищет монастырь миссионерский, другой хочет уединения и строгой аскезы, молитвы, где-то больше физического труда, где-то меньше. Да ещё и сам монастырь проверит человека на соответствие новоначального духу именно этого монастыря. Если говорить современным языком, то в этом случае возникает рынок предложения. Монастырей много, есть возможность выбрать. Хороший монастырь всегда будет привлекать новых послушников, ищущих спасения. В монастырь же неудачный никто не пойдёт. Таким образом, монашество всегда остаётся сильным. И не может быть такого, что епископ возмёт и разрушит крепкий монастырь, разрушит общину, вмешается в духовную жизнь монахов. Конечно, у него остаётся много способов контролировать благочиние и общий порядок жизни монастыря, как части епархии. но сама суть монашеской жизни остаётся незатронутой. иеромонах Клеопа, монастырь Петрас, Греция http://m-kleopas.liv....com/46394.html

Перевод одной из бесед митрополита Афанасия Лимассольского. Перевод с болгарского выполнил диакон Георгий Максимов. Когда человек хочет изменить себя, он допускает одну ошибку, которую в прошлом совершали даже в богословских кругах и воскресных школах, проповедуя морализм. Иными словами, когда кто-то приближается к Церкви, такие христиане говорят ему: «Смотри, не делай плохих вещей, не ходи в плохие места, не говори плохих слов», – и занимаются именно этим. Однако весь этот морализм болен, это некое антинравственное, неправославное понимание, пуританство, пиетизм, которые ориентируются только на видимый результат. Отцы Церкви не занимались такими вещами, а смотрели в суть. Когда какой-то человек со многими проблемами приходил к ним, они не начинали ему говорить только о внешних вещах, – и о них, конечно, не забывали, – но главным образом они говорили о связи с Богом. Поэтому в Евангелии Христос говорит, что первая и наиглавнейшая Божия заповедь не «не укради» или «не прелюбодействуй» – это в последнюю очередь, – а связь с Богом, которая выражается в словах «возлюби Господа». Если ты любишь Бога, имеешь здоровую и живую любовь к Нему, то всё прочее приходит само собой. А в противном случае ты можешь делать все другие вещи без того, чтобы иметь и углублять отношения с Богом. И тогда ты станешь хорошим человеком, даже замечательным человеком, но не тем, кто имеет связь с Богом. Поэтому современные христиане, даже моего возраста, удивляются и не понимают основных вещей в Церкви. Они говорят: «Разве не достаточно того, что я все это выполнил? Чего ещё ты хочешь?» Они не могут понять, например, монашество, и говорят: «Зачем становиться монахом? Разве ты не можешь попасть в рай, подвизаясь в миру?» Конечно, можно попасть в рай и так. Но мы становимся монахами не потому, что только так можно спастись. Наши отношения с Богом – это вопрос любви. Это не вопрос долга – ходить в церковь, исполнять заповеди и быть хорошим человеком. Как влюблённый без всякого рационального рассуждения берёт гитару и идёт к дому любимой, и поёт там всю ночь, чтобы выразить свою любовь. Раньше так делали, сейчас не знаю, как делают, может быть, отправляют е-мейл... Связь с Богом – это связь любви, безграничной любви. Она не умещается в схемы или программы, это пламя, которое разгорается в человеке и воспламеняет его. Оно не зависит от внешних вещей, даже не оглядывается на них. А те, кто смотрит на внешние вещи, также поступают и в семейных отношениях, и разрушают свои семьи, потому что говорят: «Разве я не хороший муж? Разве не даю тебе денег? Разве не отправляю тебя в путешествия каждое лето? Разве не езжу с тобой на выходные? Разве не прихожу каждый день с работы прямо домой? Я не связываюсь с другими женщинами, не оскорбляю и не бью тебя». Иными словами, есть некий список, исполняя который я оказываюсь хорошим. И когда они видят, что в какой-то момент их дом рушится, что один бывает пренебрегаем другим, или их половина имеет связь с кем-то ещё, они сокрушаются и спрашивают: «Почему?» Они не понимают, что все эти вещи не являются каким-то универсальным рецептом. Не бывает так, что, выполняя какой-то список ограничений и предписаний, ты становишься хорошим. Ты можешь выполнить всё и остаться бесполезным. Как фарисей, исполнивший всё, написанное в Законе, был отвергнут Богом, а мытарь, не исполнивший ничего из написанного в Законе, был принят Богом. Следовательно, вопрос заключается в том, каким человек предстоит пред Богом, и есть ли та живая связь, которая превозмогает Закон и внешние вещи. Некоторые могут сказать: «Если ты желаешь верить в Бога, то должен делать это и это». И мы слышали нечто такое, от чего волосы встают дыбом, особенно адресуемое молодёжи: «Чтобы быть церковным человеком, Божьим человеком, хорошим человеком, нужно каждую неделю ходить в храм, не совершать нехорошего, не делать того и этого, причащаться три-четыре раза в год и четыре раза исповедоваться». И на этом всё заканчивается. Но это ошибка. Необходимо найти связь нашего бытия с Богом, и чтобы это была живая связь, как тогда, когда ты любишь другого человека, и любишь без схем, предписаний и рецептов. Как связь между тобой и другим человеком – живая, так происходит и в отношениях с Богом. Только таким образом вы подлинно можете почувствовать ту полноту, о которой говорит Евангелие. Поэтому мы сказали ранее, что надо глядеть не только на внешнее, а проникать глубже, чтобы видеть причину нашей внутренней пустоты и того, что происходит с нами. Почему у нас есть потребность в других вещах? – Потому что нет живой связи с Богом. Когда мы постигаем причины, то понемногу приходим в смирение, потому как если бы мы действительно сильно любили Бога, то не имели бы нужды заливать горе вином. Когда человек знает это, он постепенно привыкает смотреть на вещи правильно и начинает исцеляться от той проблемы, которая его мучает. Не знаю, не утомили ли вас вещи, о которых я говорю. Но я верю, что это касается самого главного и намного важнее того, что часто слушают церковные люди, например, о глобализации или клонировании. Конечно, и об этом надо знать мнение Церкви, но вы об этом слышите каждый день и знаете лучше меня. От епископа же и от Церкви нужно слушать о том, что вы не можете услышать в другом месте. Сразу после слов «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» (Мф. 5, 6), Христос возводит нас на следующую ступень, говоря: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Мф. 5, 7). Когда мы говорим «милостивый» или «милосердный», то вспоминается милостыня. Подходит некто с протянутой рукой, и ты даёшь ему монету или купюру, – это, конечно, милостыня; так же как и участие в различных социальных делах, и в заботе о нуждающихся. Все это хорошо и необходимо для поддержания общественной жизни. Однако здесь Христос говорит не только об этом, Он не останавливается на внешних вещах – в Его словах есть особенная глубина. Когда мы слышим слово «милостивый», наш ум возводится к Самому Богу. Как мы говорим в Церкви: «ибо Ты милостивый и человеколюбивый Бог», «помилуй мя по велицей Твоей милости». «Милостивый» – это эпитет Бога. Итак, человек милостив в подражание милостивому Богу. У преподобного Исаака Сирина есть прекрасные слова: «Что такое милостивое сердце? Это сердце, скорбящее о всём творении, о всех людях, о птицах, о зверях, о демонах и о всякой твари, так что, когда человек видит их, или вспоминает о них, из его глаз текут слёзы». Почему так? Потому что таков Бог. Бог любит всех без исключения – это основная истина Церкви; нет ни малейшей перемены в любви Бога к Своему творению. Как Он любит нас, так любит и демонов. Ибо если Бог кого-то любит меньше, а кого-то больше, то это означало бы, что Он имеет меру в любви, имеет изменения в Себе и не является совершенным. Но дело в том, что как раз мы не равны в своей любви к Богу. Дьявол вообще не любит Бога, а Пресвятая Богородица всецело любит Его. Из нас же кто-то любит Его на десять процентов, кто-то на двадцать, кто-то на сто, и поэтому в наших отношениях с Богом есть различная мера – в зависимости от человека, а не от Бога. Это главное, что нам нужно знать, чтобы не возводить на Бога обвинения, будто «Он других любит много, а меня мало». Поэтому, когда мы знаем, каков наш Первообраз – Бог, тогда можем понять и человека. А также узнаем, что в конечном счёте не можем любить одних больше, а других меньше, также как и то, что мы не должны быть грубы в отношении, например, преступников или людей, оказавшихся в затруднительном положении. Не можем в душе питать дурное расположение. Ты должен чувствовать любовь ко всем без исключения. Рассмотрим, есть ли в нас эта мера совершенной любви? – Нет. Мы стоим ниже, всякий в свою меру. Хорошо бы, если бы мы были великими святыми. Тогда у нас была бы совершенная любовь. Наша любовь мала, но мы говорим о совершенной, чтобы видеть, к чему нужно стремиться. Совершенство – это когда ты относишься к человеку с абсолютной любовью. Любовь не означает довольствование собственными желаниями, не означает, что я поглупел, не понимаю, что происходит вокруг, и вижу всё в розовом свете. Божий человек – не дурак и не безумец. Что в действительности происходит? Просто из души человека изгоняются страсти и он видит вещи как они есть, видит зло, видит лукавство, прекрасно понимает их, но уже не руководствуется страстями в отношении других людей, и может исправлять нечто мирным, бесстрастным образом, потому что обладает абсолютной любовью. Это очень важно, потому что если у нас нет такой любви, то, сталкиваясь каждый день с проявлениями человеческой злобы, мелочности, недостатков, мы начинаем относиться плохо к людям, даже если не хотим этого. Таково человеческое несовершенство. Если у тебя нет великодушного отношения к таким вещам, то ты попадёшь в ту мельницу, где и сам будешь молоть, и тебя перемелют, и не сможешь вынести ни одной жизненной трудности, даже со стороны самого любимого тобою лица. Если мы не имеем милостивого сердца, тогда попадаем в эту мельницу, которая перемелет нас жерновами тягот, разочарований, огорчений, потому что сердце наше не научилось тому духовному благородству, которое рождается от сострадания ко всякому человеку. Потому что только когда почувствуешь другого человека, сможешь его понять. До такой степени должно быть чувствительно твоё сердце, чтобы оно ощущало мысли и движения других людей. А как ты можешь понять их, если сердце твоё черство? Когда сердце окаменело от страстей, греха и корыстолюбия, ты не поймёшь ничего из этого или сделаешь ещё хуже: можешь убить другого и смеяться над этим. Есть люди, которые радуются, когда мучают других, а есть люди, которые скорбят, если просто услышали или подумали что-то плохое. Я говорю сейчас о простоте и чувствительности сердца, которые возникают от духовной работы человека и не имеют ничего общего с депрессией или чем-то болезненным. Эта скорбь – не депрессия, не какая-то безнадёжность, а осознание окружающих нас событий такими, как они есть. Обретение милостивого сердца начинается с простых вещей: с того, каким образом ты говоришь с другим человеком, с каким расположением помогаешь ему, даже протягивая купюру. Почему Христос призвал нас быть милостивыми? Для того ли, чтобы бедных сделать богатыми или богатых бедными? Конечно, не для этого, а для того, чтобы мы общались с другим человеком. Причина милостыни, согласно Евангелию, лежит не в социальной, а в духовной сфере – научиться общаться со своим братом, сострадать ему в его бедах, научиться лишать себя чего-то ради другого, наконец, умереть, чтобы другие жили. Как и Христос умер, чтобы жили мы. Перевод с болгарского диакона Георгия Максимова

История про митрополита Антония Сурожского. Ещё будучи игуменом был он на обеде в одном доме. После обеда предложил свою помощь и помыл посуду. Прошли годы, он стал митрополитом. Однажды он обедал в той же семье. И снова после обеда предложил посуду помыть. Хозяйка смутилась - митрополит всё-таки, а будет посуду у неё мыть - и бурно запротестовала. "А что, я в прошлый раз плохо помыл?", - спросил владыка Антоний.

Все в порядке, миру мир

Главным недостатком одного молодого монаха была рассеянность. И вот однажды старец решил послать его в Александрию: - Ступай к аптекарю Эристу и скажи ему, чтобы он дал тебе один фунт памяти. Несколько дней спустя молодой монах вернулся с пустыми руками. - Отче, - сказал он, - у аптекаря не осталось больше памяти, но он просил передать, что у него есть для тебя пуд терпения. Из книги "Отцы-пустынники шутят"

Валерий, поверьте, такие люди живут рядом с Вами. Просто они действительно стараются не трубить о своих делах. А что касается приведенных слов, то они вовсе не мои - автор указан. Владыка Иоанн говорил от "избытка сердца" для нас всех в надежде быть услышанным. Такие проповеди призваны разбудить уснувшую или осуетвишуюся душу (а я, к сожалению, принадлежу именно к этой категории - потому мне так близки его слова) для деятельного следования за Христом.

Кстати, на фото рядом с о. Наместником известный советский хоккеист Владислав Третьяк.