Ника

Катерина, между понятиями "христианский" и "приемлемый для христианина" (заметьте, выборочно!) есть разница! А про Толстого я в курсе, спасибо!

SergNata, спасибо Вам за отзыв! Мне кажется, все-таки не нужно недооценивать Достоевского. В данном случае я не согласна с достаточно резкой позицией о. игумена. Достоевский ни в коем случае не повторил бы путь Толстого, он был совершенно иной личностью даже по психологическому складу. Эпоха Достоевского - это эпоха повального отторжения интеллигенции от Церкви, и то, что он приоткрыл, пусть на своем уровне, перед русской и зарубежной думающей аудиторией само понятие старчества, очень ценно. Достоевский, конечно, не учебник по догматике и не составитель "Добротолюбия", это очевидно. Он человек своего сложного времени, когда чтение Евангелия у интеллигенции было необычайной редкостью. А он с Евангелием не расставался еще с каторги. И умер как христианин, с исповедью и Причастием, перед смертью просил горячо молиться о нем. Так что в этом смысле с Толстым его сравнивать нельзя. "Паралич Церкви", о котором говорил Достоевский - это бытовое недовольство деятельностью Святейшего Правительствующего Синода, когда интеллигенция воспринимала Церковь как часть бюрократической государственной машины. К сожалению, революция стала возможна именно благодаря такому положению дел. Но революция, неисповедимыми путями Божьими, очистила Церковь от этой "бюрократии", когда для устройства на государственную службу, например, человек, независимо от реальной веры, должен был брать справку об исповеди и Причастии... В Церкви остались люди, готовые идти за Христом до конца, а не ради справки, должности и т.п. Поэтому говорить о том, что Достоевский как-то клеветал на Церковь, а она дала Новомучеников, - неверно. Она потому и дала Новомучеников, что сбросила с себя те самые "параличные" оковы бюрократии. Ведь даже проповедь во времена Синода должна была согласовываться с высшим начальством. Поэтому, например, сохранилось мало проповедей Оптинских старцев, а остались письма. Жанр проповеди был довольно редким. Интеллигенция 90-х, пришедшая в Церковь, вернулась к Богу во многом благодаря творчеству Достоевского. Многие в то время впервые узнали об Оптиной Пустыни благодаря "Братьям Карамазовым". Корень творчества Достоевского - христианский. И в этом смысле он на начальном этапе оказался путеводителем людей к вере. Будущий иеромонах Василий, воцерковляясь, прочитал всего Достоевского и глубоко обдумывал... А Мережковский, действительно, был странноват. Читать его православным не очень приятно!..

Очень часто новообращенные христиане стараются окружить себя сугубо церковной атрибутикой, увлекаются внешним. Хочется жить в уютном и благостном мирке без раздражающих искушений. И для начального периода церковной жизни это вполне естественно. Это такое православное детство. Люди выносят из дома сочинения "нецерковных" авторов, переходят на своеобразную "духовную" манеру говорить, рвут связи с "заблудшими" друзьями, иногда продают квартиры ради "домика в деревне", вдали от соблазнов больших городов. Но детство есть детство, оно должно когда-то пройти, перейти в иной духовный возраст. Это уже возраст относительной духовной свободы, когда человек уже не цепляется за внешнюю атрибутику (я в данном случае не говорю об оставлении Предания Церкви, а скорее об "антураже"), а способен противостоять встречающимся внешним соблазнам, не отгораживаясь от них. Однако, если детство надолго задерживается, то может начаться крен в какую-нибудь маргинальную сторону, когда Православие незаметно переходит в сектанство. Когда человек только вошел в Церковь, прикоснулся к святыне, то естественно возникает отторжение всего суетного, греховного. Хочется жить в святом мире веры, а литература, пусть даже классическая, кажется на этом фоне полной страстей и соблазнов. НО, во-первых, автор автору рознь, даже у отлученного от Церкви Толстого есть прекрасные, нравственные и вполне приемлемые для христиан произведения. Во-вторых, классика часто на тяжелых примерах учит, как не совершить ошибок в реальной жизни. А в-третьих, большинство произведений русской литературы (исключая многие современные литературные попытки)в основе своей нравственны, прикровенно несут дух христианства (даже просто потому, что это у нас в генах). Вы пишите, что Ваша подруга - филолог. Тогда - как филолог филологу - могу посоветовать ей относиться к классике так, как нас в свое время учил один хороший преподаватель. Он говорил, что врач, сидя в кабинете, принимает всех пациентов, независимо от того, симпатичен ли ему тот ли иной больной, или нет. Врач не может сказать: "Вот Вы мне нравитесь - проходите! А Вы мне не нравитесь - идите, посидите там, в коридорчике!" Для филолога литература - это просто объект исследования, и относиться к ней мы профессионально призваны (по возможности...) с бесстрастием. Но бывает, что написанное возмущает. Увы, и это не значит, что мы в таком случае должны выбросить не угодившую книжку. "Врага" надо знать в лицо, иначе мы не сможем ему противостоять. Закрыться и заткнуть уши - легче всего, но мы (я имею ввиду филологов, занимающихся литературой) должны иметь представление о произведении как о части нашей культуры. Вообще, от классики, проверенной столетиями, отказываться нельзя (и не только филологам ). Без культуры с ее классикой мы будем выглядеть в глазах думающих и еще не воцерковленных людей менее симпатично. Но это, естественно, не значит, что надо прикипать душой к какому-то конкретному не бесстрастному произведению. Говоря о русской литературе, нужно помнить, что начиналась она исключительно как литература христианская. Древнерусская литература одухотворена Православием, но начиная с петровских времен в литературу вместе с жанром романа входит западное секулярное влияние. Прежде всего нужно помнить, что "светская" художественная литература относится к области душевного, а не духовного. А в душевности, действительно, добро и зло могут смешиваться. Как писал своей учительнице литературы иеромонах Василий: "К их произведениям <Айтматова, Андреева и Булгакова> нужно относиться, как вообще мы относимся к художественной литературе. Там есть место истине, есть место вымыслу, есть место произволу писателя". По поводу Лермонтова - он был человеком очень несчастным, по сути сиротой с детства, но очень одаренным не только художественно, но и интеллектуально, и душевно. Душа его тянулась к Небу и была исключительно чуткой, о таких людях говорят "духовно одаренные". Но страстная натура (да и внутренние жизненные удары, очень сильные, превышающие меру обычного человека) не позволяла ему восходить ввысь. Его часто называют демонистом. Это не так. "Демон" Лермонтова - это не демон в прямом смысле слова, хотя в этом и есть определенное заигрывание с падшим духом. Лермонтов опасно "играл" в отношения с демоном в духе романтизма. Его демон - это такой же несчастный, как сам поэт, одинокий дух, склонный к сопереживанию и в итоге к раскаянию. Душа поэта была очень глубока, он всегда стоял выше окружавшей его "массовки". Умел по-настоящему любить. Был честен, но очень остер на язык, за что и погиб. У Лермонтова - необыкновенная глубина, но читать его в печальном настроении не нужно, он усугубит печаль...

"По нашему твердому и глубокому убеждению целью данных законодательных реформ и нововведений является планомерный демонтаж государственного суверенитета России и передача полномочий государственных органов власти наднациональным структурам, уже открыто и публично формируемого Мирового Правительства". Мне это кажется натяжкой.Опять нагнетаются страхи. Всегда как-то настораживает, когда миряне так активно, объединившись в "форум", указывают власть предержащим и священноначалию на то, что те, как малые дети (или предатели) не хотят видеть. Указывают Патриарху, как надо поступить. Он не знает... Или пасует перед президентом. Это наивно. Бояться не нужно!А то и вправду наступит "планомерный демонтаж суверенитета"...

Мне кажется, в праздновании дня рождения для мирян ничего предосудительного нет. А даже наоборот, можно придать празднику сугубо христианский смысл - именно в этот день поблагодарить Бога за факт своего рождения, тем самым принимая свою жизнь, своих родителей, свою реальность. И как это замечательно - отметить праздник хорошим столом, поздравлениями и подарками! Конечно, все это более актуально для детей, но бывают добрые традиции и для взрослых.

Преподобне отче наш Варсонофие, моли Бога о нас!

Иллюстрация к записи хорошая! )))

Вам стоит изучить христианство по христианским источникам, а не по книге Веллера (хотя он умный человек, но пишет о "религиях" с наивностью ребенка, не имея собственного мистического опыта). О художественной литературе нельзя судить по бульварным романам в мягких обложках, а Вы представляете Веллера в качестве авторитетного лица в духовных вопросах. Да и пересказывать чужие "жареные" мысли, сами понимаете, некорректно.Аудитория здесь не та. Никто Вас здесь не поддержит, и Вы это прекрасно знаете. А вот помолиться о Вас - помолятся. Это очень ценно. Лев Николаевич Толстой перед финалом своей жизни, отлученный от Церкви за богохульство, бежал не куда-нибудь, а в Оптину, тянуло... Почему? А к Свету, к Истине.Оптина и сейчас жива.

Впрочем, может быть, Вы одиноки и таким оригинальным образом хотите высказаться, немного привлечь к себе внимание, спровоцировать на ответ... Успокойтесь, во-первых, как уже было сказано, Бог поругаем не бывает, а во-вторых, сам факт Вашего появления здесь со всей откровенностью свидетельствует о какой-то боли в Вашей душе, и Вы инстинктивно тянетесь к свету, хотя внешне бурно все отрицаете...

А все-таки интересно, гость, почему Вас так тянет на церковный сайт? Скучно Вам без этой шаблонно-задиристой и глуповатой полемили в канун православного поста? Не хочу Вас обидеть, но выглядите Вы как атеист, да и просто по-человечески очень неважно...

Однако, на церковный сайт гостей-атеистов все-таки тянет. И это радостно!

Вот две истории. У нас есть знакомый из храма, человек молодой и деятельный. Он безвозмездно помогает всем во всем, чем только может. При этом он абсолютно не тщеславен, иногда даже не замечает, что помог. Однажды к нему обратилась пожилая соседка с просьбой починить сломавшуюся тележку. Он взял тележку, увидел, что она старенькая и невзрачная, тут же поехал в магазин и купил женщине новую. Все это быстро, как-то между делом. Потом помог товарищу, потом мне. И вся его жизнь в этом. И незнакомая женщина... После ночной службы народ расходился по домам, а мы остались в храме ждать открытия метро (2 часа). Тут к нам подошла совершенно незнакомая женщина из местных и радостно пригласила пойти к ней домой, отдохнуть и разговеться (а нас было четверо). На ее лице сияла пасхальная радость, она была готова угостить первых попавшихся ей людей. На нас это произвело глубокое впечатление. Человек готовил, убирался, чтобы в итоге к ней пришли незнакомцы и, помяв подушки в креслах, съели большую часть провизии. А потом, кто знает? - может быть еще и ночевать захотели. Но поступок ее - глубоко христианский.

Из окружения Оптинских старцев (это только навскидку), подробнее читайте в литературе о них: монахиня Амвросия (Ключарева), духовное чадо старца Амвросия, благодаря которой мы имеем Шамордино; схиигуменья София (Болотова)- первая настоятельница Шамордино и ее продолжательницы; монахиня Амвросия (Оберучева) - духовное чадо старца Никона, читайте ее "Очерки из многолетней жизни одной старушки, которую не по заслугам Господь не оставлял Своею милостью и которая считала себя счастливой всегда, даже среди самых тяжелых страданий"; монахиня Мария (Добромыслова) - чадо преп. Никона, праведница; мирянка, жена писателя Сергия Нилуса - Елена Александровна, жившая по советами последних Оптинских старцев; и почти наша современница - матушка Сепфора, о ней тоже уже многое написано. Ну а о реальности - она такова. Приехали мы с подругой в Оптину, она зовет меня посетить свою недавнюю знакомую, сестру одного оптинского игумена. Я - с пустыми руками, идти неудобно, но все же пошла. Приходим, Лена меня представляет. А та самая женщина смотрит на меня так, как будто я ее дочка, приехавшая издалека к заждавшимся ее родителям. Нас тут же усадили за стол, накормили (меня та женщина видела впервые, подругу - второй раз), обласкали. Я сказала, что помою посуду, но они не дали, ведь мы, как они сказали, с дороги! Усадили отдохнуть, а когда мы засобирались, приглашали после службы на ужин, без всяких послушаний, просто так, по-христиански. А еще нарвали лепестков роз их шикарных, чтобы зимой заваривали. И это без всякого "знакомства"! Мы для них - совершенно посторонние люди. Но они - христиане. Я могу продолжить.

Помилуйте, нельзя же так обобщать!.. Может быть, Вас кто-то когда-то из этих существ обидел, но это совсем не значит, что на приходах все сплошь "ведьмы" или "мироносицы". Да и Оптинских старцев окружали не только заслуживающие порицания женщины, было много замечательных, святой жизни христианок. Мир ведь не делится на черное и белое, есть множество полутонов! Так и с женщинами.

Не расстраивайтесь, никакого греха Вы не совершили! Если говорить об этом конкретном случае, то, может быть, Ваш смс-собеседник воспринял выдержку из Оптинских старцев как совет, ему навязаный, непрошеный, и обиделся, хотя Вы совершенно не хотели его обидеть. Мне кажется, нужно просто осторожнее относиться к людям с несколько больным самолюбием (хотя мы все этим страдаем...), не предлагать им духовных советов, даже в завуалированной форме. Пусть разберутся во всем сами, а то, не ровен час, обвинят всех женщин и всем все запретят! Вообще, запретами на разумные вещи не нужно слишком увлекаться. А то само Православие может превратиться в сплошной запрет. У нас есть заповеди, которым нужно стараться следовать. Учить вере других женщина не только может, но и должна. Ведь сколько было на заре христианства женщин-благовестниц, они стали мученицами благодаря своей проповеди, откровенному высказыванию своих взглядов. Другое дело, что они всегда жили в Духе Святом и говорили истину. А мы сейчас, немощные, часто не знаем, о чем так пламенно и иногда грозно "благовествуем", что вызывает у слушающих раздражение... Наверное, главное здесь - любовь к ближнему, знание своей веры и ТАКТ, без которого стать "милым" для другого человека невозможно.

В нашем дачном храме еще с советских времен служил батюшка, о.Димитрий Слуцкий (ныне покойный, прожил 90 с лишним лет), у которого было благословение и благодать исцелять таких несчастных. Мне с детства приходилось видеть в храме, что происходило с людьми. Это ужасно. Выстаивали они по 30-40 молебнов, прежде чем наступало облегчение. Некоторые совсем исцелялись, другие несли этот крест долго... Хочу заметить, что настоящие одержимые бесами - это чаще всего уже инвалиды, они не только руководить, но и работать систематически не могут. Это духовная болезнь, подавляющая физическое здоровье с совершенно разных сторон.

Нахожусь под впечатлением просмотра старых оптинских фотографий. Какой величественной Оптина была при старцах! Кто из тогдашних оптинских паломников мог подумать хотя бы в первое десятилетие двадцатого века, что вскоре весь русский мир перевернется, и здесь не останется камня на камне? Поразительны слова старца Нектария, говорившего своему духовному чаду: "Я предвидел тогда (в 1912 году) разгром Оптиной...". И вот, когда Оптина была закрыта, а ее великие старцы перешли в мир иной, из тысяч монастырских паломников остались единицы, хранившие память и, главное, дух святой обители. Духовные чада и свидетели жизни последних старцев, как воспринимали они всю ту ужасную, кощунственную разруху? Сколько страданий пережили, вспоминая былую оптинскую славу... Но, окруженные безбожной реальностью, они, конечно же, духовными очами провидели нынешнее возрождение. Удивительно, последний оптинский схииеромонах Павел Драчев, похоронивший старца Никона, дожил до 1981 года. А в это время уже родились многие из нынешних оптинских насельников, совершенно тогда не подозревавшие о том, что сменят уходящих отцов старой Оптиной. Лишь несколько лет не дожили до открытия Оптиной пустыни и другие тайные светильники веры. Их молитвами и наступило для Оптиной "исполнение времен", пришел конец 1987 года... И подумать только, откуда Господь привел стольких людей, совершенно до того не ведавших, что их дом - Оптина пустынь. Кругом была радость возрождения, чувство неповторимости момента "воскрешения Лазаря", как писал оптинский послушник Игорь Росляков. Обитель на глазах восставала из праха. Как мы, нынешние ее паломники, должны быть благодарны первым отцам, трудникам и благотворителям, поднявшим Оптину из руин! А дальше над Оптиной воссиял мученический венец - удивительный, неповторимый пасхальный венец тричисленных мучеников. Она вновь отмечена, и вновь через страдания приобрела большую славу. Поколение нынешних насельников Оптиной - особенное. Здесь есть те, кто помнит руины вместо храмов, те, кто видел жизнь и кончину отца Василия, отца Трофима и отца Ферапонта, те, кто своими руками обретал мощи Старцев. Это удивительное поколение, и, возможно, единственное в своем роде. Живые свидетели грандиозного периода оптинской истории, да и истории Русской Церкви в целом. Но и мы, нынешние оптинские паломники, тоже свидетели живого оптинского чуда! Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас! Аминь.

Утром спешу на работу - нужно успеть до 10.00 предупредить одного преподавтеля, чтобы тот не закрывал экзаменационную ведомость... Еду в метро в Текстильщики, откуда потом надо пересесть на электричку, чтобы за 7 минут добраться до места. Читаю небольшую книжку - дневник и стихотворения иеромонаха Василия. И осознаю, что здесь, недалеко от Текстильщиков, в Кузьминках, он родился и жил до монастыря. Это его места. Выхожу из метро и понимаю, что я опоздала на электричку и не смогу предупредить преподавателя, а значит, будет проблема со студентами... Я поднимаюсь по лестнице, и вдруг вижу, что та самая электричка стоит с открытыми дверями и ждет... Бегу, что есть духу, надо миновать турникет (то есть достать билет, дождаться сигнала и проскочить). Неожиданно для меня милиционер, следящий за порядком на станции, быстро прикладывает к турникету свою карточку и говорит мне: "Скорее проходите!" Я залетаю на платформу, прыгаю в последний вагон... и его двери закрываются. Сажусь и недоумеваю, КАК электричка, которая стоит на платформе ровно минуту и должна была уйти уже шесть минут назад, вот так стояла и ждала меня? Поезд тронулся, в окошке замелькали Кузьминки. А я ведь даже и не просила о помощи. Наконец, приехали, выхожу, надо поскорее дойти до места. И тут сзади со мной здоровается тот самый преподаватель, к которому я спешила. Вот так, иногда неожиданно, Новомученики помогают нам.

Христианство - это радость, благая весть о воскресшем Господе. Его центром, по-настоящему, должен быть Христос, преображающий жизнь человека. А в этих частых странных разговорах культивируются страхи, подозрительность, постоянная память об антихристе, а не христоцентричность. Зачем бояться каких-то "чипов" и "штрих-кодов", когда человек причащается Святых Христовых Таин?! Неужели кто-то без нас нам "вошьет" чип, и мы автоматически станем предателями, без участия нашей воли? Почему современные христиане иногда так боятся бездушных технических штучек, наделяя их непременно бесовской сущностью (и это при том, что давно есть официальная информация Церкви по этому давнему вопросу)? Так относясь к технике, мы никогда не сможем достучаться с благовестием до мира. Мир просто скажет, что мы со своей коллекцией страхов неадекватны в лучшем случае. И будет прав, увы. Как жили христиане в советское время в откровенно антихристианском государстве, с пастортами, деньгами и прочим? И не съедали себя сомнениями, уж не предатели ли они? Среди гонений у христиан была радость, вспомните "белые платочки". Так же, как жили и первые христиане, со словами Апокалипсиса: "Ей, гряди, Господи Иисусе!" -а не в бесконечных страхах антихриста и разглядываниии "признаков". Христос посреде нас! - И есть, и будет!

Пришел человек в храм, там его обругали и прогнали с места. А Господь принял и благословил! И кто знает, может быть он будет первым, потому что в храме был последним.

Несомненно Но и о деликатности не нужно забывать. Если чувствуешь, что мешаешь, лучше замолчать. Из любви к другим "непоющим".

Нельзя однозначно сказать, что плохое самочувствие в ответственные моменты службы - это именно беснование. Не дай Бог! Есть множество чисто физиологических особенностей каждого человека (может быть и давление, и слабость сердца и многое другое). Бывают и искушения у совершенно здоровых людей. Но с "одержимостью" надо осторожнее! А вообще, есть такой психологический тип, который живет суевериями и страхами от них. Лиши их этого нагнетания - и станет скучно без "врагов", "пророчеств" и искушений...

Церковнославянский язык никогда не был разговорным. Это сугубо книжный язык, язык переводов Священного Писания. И в этом его особая ценность - он не бытовой. Разговорным был древнерусский.

А я рано перестала верить в Деда Мороза. Когда ко мне в пятилетнем возрасте привели уже повеселевшего Деда Мороза, я потрогала его руки и нашла, что они теплые! Было разочарование, ведь мне казалось, что раз Мороз - то холодный. И вкралось сомнение. Когда я ближе к декабрю просила что-то из игрушек, мама говорила мне: "Скоро Дед Мороз тебе принесет!" Лет в восемь я хитро спросила: "Дед Мороз - одно, а ты мне что подаришь?" Мама поняла и ответила: "Мы с Дедом Морозом скинулись!". А вообще, здорово, когда детки верят в Деда Мороза. Моя соседка семи лет даже видела, как он кладет подарки под дверь! )))

Отец Даниил был очень смелым человеком. Не боялся выходить в массы, очень часто негативно к нему настроенные. Я была на одном его выступлении на богословской конференции в ПСТБИ. Это была миссионерская секция,проходила она в 1 Гуманитарном корпусе МГУ. Огромная поточная аудитория, собралось человек триста, был разговор о теории эволюции. Среди прочих вышел один докладчик с книжечкой отца Даниила и стал, особо не щадя автора, довольно едко говорить о "несовершенствах" творчества "небезызвестного" Сысоева (тот докладчик не знал, что отец Даниил сидит среди слушателей)... Закончив речь, докладчик раскланялся и сел. В это время к трибуне вышел молодой темноволосый священник с горящими глазами и, встав "в стакан", представился: "Отец Даниил Сысоев!" И поклонился на две стороны. Предыдущий докладчик заморгал и опустил глаза. А отец Даниил прошелся по своей книжечке и пояснил все, что было чуть ли не высмеяно перед тем. Он горел любовью к Богу. Царствие ему Небесное!