OptinaRU

Какая эта добродетель, покрывшая Небеса? Безмерная любовь Сына Божия к падшему роду человеческому, ради которой Он, будучи Бог, благоизволил быть Человеком, родился от Святыя Девы в убогом вертепе… Ради спасения человека из любви Пострадавший Единородный Сын Божий и тридневно Воскресший, весь закон Свой основал на двух заповедях — любви к Богу и ближнему, и ни одна из этих заповедей не может совершаться без другой. Святой Иоанн Богослов говорит: Аще кто речет, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть (1 Ин. 4: 20). Так же и любовь к ближнему, если бывает не Бога ради, а по какому-либо побуждению человеческому, то не только не приносит пользы, но нередко причиняет и вред душевный. Но должно знать, что если всякая добродетель приобретается не вдруг, а постепенно, с трудом и понуждением, то кольми паче любовь, как начало и конец всех добродетелей, требует к приобретению своему и времени, и великого понуждения, и внутреннего подвига, и молитвы, и прежде всего требует глубокого смирения пред Богом и пред людьми. Смирение и искреннее сознание своего недостоинства — во всех добродетелях скорый помощник, равно и в приобретении любви. Итак, начнем каждый с той степени любви, какую кто имеет, и Бог поможет нам. Кого тяготят грехи, тот да помышляет, что любовь покрывает множество грехов; чья совесть возмущена множеством беззаконий, тот да помышляет, что любовь есть исполнение закона. Любяй бо друга, — говорит апостол, — закон исполни (Рим. 13: 8). Если бы мы и не достигли совершенной любви, по крайней мере позаботимся и постараемся не иметь зависти, и ненависти, и памятозлобия. Помолимся нас ради Пострадавшему и тридневно Воскресшему молитвой святого Ефрема: "Господи и Владыко живота нашего! Даруй нам дух целомудрия и смиренномудрия, и терпения, и любве, и еже зрети прегрешения наша, и не осуждати брата нашего, яко благословен еси во веки веков". Аминь! Из писем прп. Амвросия Оптинского

«Что Ти принесу, или что Ти воздам…» – так начинается всем вам известная молитва, читаемая на сон грядущим. «Что Ти принесу, или что Ти воздам, Великодаровитый бессмертный Царю, щедре и человеколюбче Господи, яко ленящеся мене на Твое угождение, и ничтоже благо сотворша, привел еси на конец мимошедшаго дне сего, обращение и спасение души моей строя?» – эти слова вполне подходят теперь к нам. Что мы можем принести Господу? Ничего. Наступило время Св. Четыредесятницы; в 1911 году мы тоже с упованием начинали Великий пост в надежде на исправление, но что приобрели мы за это время, почти за год? Ничего. Нищи мы и наги. Но Господь, Всещедрый и Многомилостивый, говорит: «Ты грешишь? Я тебя прощу. Нищ? Я тебя обогащу». Только со смирением взывай: «Господи, спаси, помилуй!» – и спасет, помилует! Мы ничего не можем принести Господу, да Он от нас ничего и не требует, Он – бесконечная любовь. Но сильно нападает враг на людей, желая погубить человека, а потому так необходима с ним борьба. Людям, утопающим во грехах, враг говорит: «Что ты делаешь особенного – грешишь, как все, еще покаешься. Да и есть ли Бог-то, может быть, Его вовсе и нет. Живи спокойно: пьянствуй, развратничай, все разрешается тебе, здесь нет большого греха». Если же душа идет по спасительному пути, то враг внушает: «Отчаянная ты грешница, разве тебе можно спастись, все равно погибнешь». Для чего это он внушает? А чтобы навести на душу уныние, а затем ввергнуть в отчаяние. Не слушайтесь его. Хотя и грешны мы, но унывать никогда не следует. Перед иконою Спасителя говорю вам, что спасетесь, не пойдете в ад, если только будете идти путем смирения и покаяния. Да поможет вам Господь. Мир вам! Аминь. Из духовного наследия прп. Варсонофия Оптинского

Итак, Церковь вступила в особенное, глубокое, таинственное пространство. Пространство Поста. И пост этот называется Великим. Великим - не только потому, что он особенно строгий, продолжительный, напряженный.... Великий - потому, что велика его цель! Пасха Христова! Пасха красная! И все наше великопостное собирание: земные поклоны, отказ от курицы и кефира, продолжительные церковные молитвы, воздержание чувств, более частое и более ответственное участие в Церковных Таинствах, неустанное покаянное делание, борьба с самим собой - все это и еще многое и многое другое, ничто иное как приготовление к этому дню, этому Вселенскому Пиру нашей Веры! Цель великопостного претрудного духовного путешествия - это очищение сердца для встречи с Христом Воскресшим! Поэтому Пост должен помочь нам отстраниться, избавиться от того, что нас разрушает, что вносит в наше сердце хаос, нелюбовь, мрак. Кого-то разрушают наркотики. Кого-то разрушает гнев. Чье-то сердце разрывается от злобы, неудовольствия, ропота. А чья-то душа страдает от эгоизма и гордости. Коррозия самомнения, плесень зависти, метастазы тщеславия.... Но самая главная опасность заключается в том, что грех - это не просто отступление от каких-то общепринятых установлений, нравственных правил, заповедей и законов. Грех - это отступление, капитуляция человека от своей глубинной бытийной сущности. Проблема не в том, что человек прогневался, объелся, позавидовал, обидел, посмеялся над кем-то - это, безусловно, плохо, некрасиво, низко.... Суть в том, что, если человек не живет в благодатном, глубоком, таинственном потоке Промысла Божия, если он не желает исполнять волю Творца, пренебрегает Небесными заповедями, как чем-то маловажным и несущественным - то такой человек разрушает, разоряет и убивает сам себя. Если мы не встретимся со Христом, живя на земле, если мы не обожимся, если сердце наше покроется могильным пеплом суеты, праздности, поиска наслаждений, то вся наша жизнь будет одной огромной страшной неудачей! Провалом и катастрофой! Преподобный Иустин Сербский говорит: «Тайна человека заключается не в том, чтобы только жить, но в том - для чего жить!!» Великий Пост должен помочь нам внутренне встрепенуться, вспомнить о великом предназначении человеческой жизни, о ее глубоком и непреходящем Божественном Смысле. Современная жизнь очень сложна, неоднозначна, запутанна.... Мир с его ложными идеалами просто вгрызается в душу человека. Мир пытается абсолютизировать человека. Сегодня очень много говорится о свободе человека, о его многочисленных правах, о разнообразии его жизненных ориентаций... Но желая быть мерилом всех вещей и бросаясь камнями в Бога, человек неизбежно теряет свое великое достоинство, заменяя Небесное Отечество жалким, покосившимся земным пьедесталом! Без Бога вся жизнь человека соткана из мгновений смерти! А верующий человек воспринимает свою жизнь, как служение. Поэтому каждое мгновение его жизни должно быть наполнено ответственностью и любовью! Апостол Иоанн Богослов восклицает: «Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы называться и быть детьми Божиими!» Как это возвышенно, глубоко, радостно. Не только называться, а именно быть детьми Божиими! Румынский старец Клеопа, которого за его самоотвержение и любовь к ближним называли «человеком для других», говорил приходящим к нему за советом: «Имейте к Богу сердце сына. К ближнему - сердце матери. А к себе - ум судьи!» Великий Пост это и есть суд. Суд человека по отношению к самому себе. Благодатная возможность за множеством масок увидеть, рассмотреть себя настоящего. Увидеть и осознать, что очень «мало в нас огня, - как говорит преп. Силуан Афонский, - чтобы пламенно любить Господа!» «Когда человек искренне придет в сознание, что он - ничто, - напоминал своим чадам старец Нектарий Оптинский, - тогда Бог начинает творить из него великое». Господь ждет, чтобы человек смирился, покаялся, искренне увидел себя хуже всех. «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать». Господь не только апостола, но и каждого из нас спрашивает: «Любиши ли Мя?» И ждет ответа: «Господи, Ты вся веси: Ты веси, яко люблю Тя». Вся наша духовная борьба - это борьба за любовь! За любовь ко Христу и к нашим ближним. Ради этого - все наши труды, молитвы, бдения, поклоны, пост. Чтобы мы попытались стяжать в себе к Богу - сердце сына, а к ближним - сердце матери! ...У одного подвижника спросили: «Скажи, авва, когда будет конец света?» «Конец света? - ответил подвижник. - Конец света наступит тогда, когда больше не будет тропинки от соседа к соседу!» То есть когда прекратится любовь между людьми. Пост - это время пропалывания тропинок от одного сердца к другому! Очень важно, чтобы в нашей душе не заросло... Чтобы мы не разучились сопереживать, и чувствовать боль другого. Чтобы не теряли духовного вдохновения! «Всегда радуйтесь, - напоминает нам апостол Павел, - непрестанно молитесь, за все благодарите». ...Итак, все мы, вся Церковь вступила в особенное, глубокое, покаянное, трепетное, напряженное пространство. Пространство Великого Поста. «Тело вместе с душой, - по словам святителя Григория Паламы, - будет проходить духовное поприще». У каждого из нас впереди - много борьбы, много трудностей, скорбей, пота, крови.... Много падений и восстаний. Но пусть нас не пугает ни дальность пути, ни сопротивные ветры, ни неожиданные препятствия. Ведь впереди - прекрасная цель нашего великопостного духовного путешествия - встреча со ХРИСТОМ ВОСКРЕСШИМ! Проповеди в Оптиной Пустыни

Вы, вкусив по милосердию Божию сладость и утешение от молитвы, теперь не обретая ее в себе, смущаетесь, унываете, считаете себя виновницею сей потери, и ваше нерадение, - это истинная правда. Но я нахожу здесь Промысел Божий, отъявший от вас сие утешение. Не победив страстей, можно ли сохранить это богатство без вреда? И не дается ли оно вам к пользе вашей, дабы не впали в прелесть? Вы живете посреди мира и суеты, не можете смириться, а смирение от сего хранилище. Старайтесь во всяком случае о исполнении заповедей Христовых, и познавайте свою немощь, а познав оную, смиритесь, но не ищите награды за исполнение заповедей; лучше считайте себя должною исполнять оное, но недостойною награды. Ежели так себя будете умиротворять, то не лишитесь милости Божией. Когда же будете без делания заповедей на одну молитву надеяться, то нимало не преуспеете, о чем свидетельствует св. Макарий: «Аще смиренномудрием, простодушием и благостию украшены не будем, образ молитвы ничто же нас воспользует». Понуждайте себя непрестанно ко всякому благому делу и ко всем заповедям Господним, хотя бы для пребывающего в сердце греха и желания к творению того не было, то есть насилие делать себе к смирению пред всеми людьми и вменять себя худшей и меньшей всех. Подобным образом милостивой быти, сострадательной, благой, елико возможно, насильно себя к тому принуждая, и так, ныне с насилием и нехотя творим сердцем, приобыкнем потом ко всякому делу благому. Из писем прп. Льва Оптинского

Делание душевное спасительное заключается в усвоении уму и сердцу святого евангельского учения. К великому прискорбию часто люди, любящие читать Св. Евангелие, ходить в Церковь и вообще принадлежащие к Св. Православной Церкви или считающие себя таковыми – не хотят или не стараются во всех вопросах и обстоятельствах жизни применять к себе заповеди евангельские, зная их; как будто они, то есть заповеди, даны для всех, кроме них. Например, прекрасно известно, что Евангелие требует, чтобы мы прощали обиды друг другу. Но нам не хочется простить, мы находим справедливым так или иначе отплатить причинившему нам скорбь и таким образом отрекаемся от Христова учения, если не словами, то своим сердцем.Какое безумие! Преп. Марк Подвижник пишет: "Господь сокровен в заповедях Своих и обретается ищущими Его по мере исполнения ими заповедей Его". Глубокое значение имеют эти слова. Найти Господа может только тот, кто, в своей личной жизни исполняет заповеди Христовы. А если кому своя воля – "чтоб было по-моему" – дороже учения Христова, – умолчу... Каждый пожнет, что посеял. Надо не только знать Св. Евангелие, но и жить по нему, иначе нельзя быть христианином. Необходимо человеку лично самому начать жизнь по разуму Св. Евангелия и Св. Церкви Христовой – как по внешним поступкам, так и по душе. Только личный подвиг очищения сердца от страстей по заповедям Христовым может уяснить этот вопрос. Из поучений прп. Никона Оптинского

Елизавета Булгакова, духовная дочь протоиерея Сергия Мечева, в 1956 году решила посетить Оптину пустынь, в которой она была, когда ей было всего девять лет, и помолиться на могилках старцев, взыскуя найти утешение в постигших ее в последние годы скорбях. Подходя к Оптиной, она стала горячо молиться, но когда она вошла в пределы разрушенного монастыря, ее охватило чувство печали и даже уныния, и она вдруг совсем перестала осознавать, что перед ней напоенная молитвами старцев Оптина пустынь, в земле которой почивают мощи святых угодников Божиих, но все же она прочла панихиду и, уже возвращаясь в Козельск, намереваясь отправиться домой в Москву, увидела идущих ей навстречу трех монахинь; поравнявшись с ними, она спросила:– Вы матушки? В Оптину идете? Можно я пойду с вами? – Что же, пойдемте – где двое или трое собраны, там и Христос посреди, – ответили они. Елизавета снова, уже вместе с монахинями вошла в пределы разрушенного монастыря и помолилась на могилках старцев. Возвращаясь в Козельск, монахини выяснили, что их спутнице некуда деться, знакомых у нее в городе нет, и они предложили ей зайти к отцу Рафаилу и взять благословение. Елизавета ничего тогда не знала о нем и не верила, что в ком-то из живых мог сохраниться дух Оптиной, надеясь получить облегчение в своих тяжких недугах только от почивших старцев, и почившие в Боге старцы послали ее к своему живому преемнику, иеромонаху Рафаилу; она это поняла далеко не сразу, потому что человек, поглощенный своими заботами и тревогами, не улавливает связи между миром горним и обстоятельствами окружающей его действительности. Узнав, что Елизавета была духовной дочерью священника Сергия Мечева и архимандрита Бориса (Холчева), с которым отец Рафаил познакомился в Оптиной и которого знал по концлагерю, он сказал: «Чувствуйте себя, как у отца». Елизавета исповедовалась, и отец Рафаил, прочитав разрешительную молитву, сказал: «К тому, что ты пришла ко мне, нельзя относиться, как к простому случаю. Это особый Промысл Божий. Божия Матерь и старцы оптинские привели тебя ко мне...» Впоследствии она вспоминала: «Я сказала только свои грехи, и вот я получила именно то, что душе было нужно. Этот человек, не зная меня, дал мне именно то, в чем была нужда. Была живая рана – и вот ее нет, она ушла в прошлое. То, как я к нему попала, было совершено помимо меня. У меня не было ни одной мысли об этом даже в самой глубине... до самой последней минуты. И когда это получилось, мне стало страшно. Я почувствовала ясно, что это мне ответ оптинских старцев... Я не умею передать, как хорошо было около отца Рафаила. Такой любви и простоты я не встречала во всю мою жизнь. Я чувствовала, словно после всей жизни, тяжелых скитаний я попала домой не к отцу, нет – к бабушке ласковой, всю жизнь любившей и ждавшей меня»… Из жития прп. Рафаила (Шейченко)

Многие искали Бога в явлениях природы. Красота и величие ее возвышают душу человека над мирской суетой и дают душе высокое наслаждение. У Тютчева есть стихи "Восхождение на Альпы", в которых поэт удивляется величию Божию при созерцании тех гор. Тютчев долго жил за границей и наблюдал Альпы в различное время года. Я никогда не был за границей, а теперь всей душой стремлюсь туда, да стар уже и капиталов нет. Не поймите мои слова в буквальном смысле, надо все понимать духовно. Жажду я перейти за границу страстей и достигнуть истинного Света. Я не о смерти говорю, умереть страшно; туда, в Жизнь Вечную, идут "капиталисты", стяжавшие всякие добродетели. Конечно, как миллионеру ничего не стоит дать нищему тысячу рублей, так и Всещедрый Господь может покрыть нашу нищету, но желать смерти страшно. Вся жизнь наша есть великая тайна Божия. Все обстоятельства жизни, как бы ни казались они малы и ничтожны, имеют громадное значение. Смысл настоящей жизни мы поймем лишь в Будущем Веке! Как осмотрительно надо относиться ко всему, а мы перелистываем нашу жизнь, как книгу, лист за листом, не отдавая себе отчета в том, что там написано. Нет в жизни случайного — все творится по воле Создателя. Да сподобит нас Господь этой жизнью приобрести право на вход в Жизнь Вечную! Святые такое право имели. Например, Апостол Павел был восхи́щен до третьего Неба, следовательно, был небесным насельником, но мы, грешные и немощные, можем достигнуть Царства Небесного не ради своих подвигов, которых мы не имеем, но единственно ради заслуг Христа Спасителя, пострадавшего за нас Честною Своею Кровию. Будем иметь твердую веру и надежду на Него и не посрамимся в День Страшного Суда. Аминь. Из бесед прп. Варсонофия Оптинского

Вы пишете, что, приуготовляясь к причастию Святых Тайн Христовых, вы могли молиться с чувством, иногда и со слезами, с начала недели; но потом приезд родных и прочая рассеянность лишили вас сих чувств; и по приезде домой вы не могли уже собрать оных умилительных чувств; и хотя при исповеди и были слезы, но потом к таинству Причащения приступали с каким-то охлаждением, несмотря на усилия возвратить чувства умиления и испросить слезы раскаяния и любви; нет еще той смиренной, совершенной преданности к Спасителю, той горячей любви, которые производили иногда слезы и радость сердечную. Это точные ваши слова; из оных замечаю, как вы высоко парите и мечтаете скоро достигнуть на такую высоту или верх добродетелей, в любовь Божию. Это похоже на то, как бы малого отрока начать учению грамоте, и он, затвердив азбуку, мечтал бы о себе, что достиг уже всей премудрости; или кто, записавшись в службу, вдруг хотел бы быть генералом... Ум тайно увлекается сим и стяжавает высокоумие и гордость и всего оного лишается, а смирения тут и не бывало. Бог показал вам, что есть благодать Его с нами, но и отнял, да не превозносимся; впрочем, не лишил совершенно, но сокрыл от нас, чтобы мы смиренно к Нему припадали. Ему угодно иногда попускать на нас протяженную тьму и мрак духовный, холодность и окаменение, чтобы мы считали себя последнейшими и худшими всех и не искали бы духовных утешений, считая себя оных недостойными; в этом-то состоит и совершенная, смиренная преданность Спасителю. Он шел скорбным путем и даже в молитве Своей к Отцу Своему Небесному произнес: прискорбна есть душа Моя до смерти (Мф. 26, 38), но предавался воле Его, и нам повелел идти путем креста, а не отрады. Вы, думая найти в утешительных чувствах любовь Божию, ищете не Бога, а себя, то есть своего утешения, а прискорбного пути уклоняетесь, считая себя будто погибшим, не имея духовных утешений; напротив, лишение оных нас смиряет, а не возвышает... При духовном утешении и мнимой любви Божией <к Богу>, пока еще не достигли мы смирения, тайно молимся фарисейски, не замечая сего, но мытарево чувство тут далече отстоит от нас... Я даже полагаю, что Господь смотрительно попустил вам в это время уклониться в рассеянность, чтобы вящим увлечением в чувства утешительные не вознеслись и не понесли большего вреда. Из писем прп. Макария Оптинского

Как сохранить семью в условиях современного секулярного общества? Может ли покаяние быть принудительным? На эти вопросы телезрителей в очередном выпуске программы «Слово пастыря» от 11 февраля 2012 года отвечает Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Доброе утро, дорогие телезрители! В адрес нашей передачи поступают вопросы, и по обычаю мы пытаемся на них ответить. Вот и в этот раз поступил такой вопрос — от Романа Сергеевича Быстрова из города Калининграда: «Церковь отстаивает вечные ценности — такие, как добро, справедливость, настоящая крепкая семья. Но, чтобы отстаивать их, нужны поистине героические усилия, ведь эти ценности в нашем обществе подвергаются сильнейшей атаке. Иногда даже церковные люди говорят, например, что брак отмирает, так как нет экономической зависимости женщины от мужчины. Неужели нужно опять закабалить слабый пол, чтобы исправить сложившееся положение? Или есть еще какие-то средства?» Я очень сожалею, Роман Сергеевич, если кто-то из церковных людей сказал такую глупость. Как в прошлом экономические отношения по сути своей не могли скрепить или разрушить брак, так и в нынешнее время, потому что брак скрепляется не экономическими отношениями, а любовью. Другое дело, что когда исчезает любовь, а сохраняется экономическая зависимость, то люди живут вместе, ненавидя друг друга. Однако это уже не брак — это мука, от которой страдают и один, и другой; но в прошлом от этой муки чаще всего страдали женщины, которые действительно не могли по экономическим обстоятельствам круто изменить свою жизнь. Итак, брак исчезает тогда, когда исчезает любовь, и потому причина разделений семей именно в том, что можно назвать кризисом любви. В прошлом это тоже имело место, но люди были воспитаны иначе — в их сердцах присутствовал страх Божий. Даже когда что-то происходило в глубине души и чувства друг к другу трансформировались, то молитвой, обращением к Богу, добрыми делами сохранялись семейные отношения и сохранялся брак. А потом, когда люди проходили через эти трудности, они уже в зрелом возрасте вдруг обнаруживали, что сохранившийся брак является величайшей ценностью в их жизни, потому что только он и ограждает их от холодных ветров извне. Брак остается реально домом, крепостью, местом, где люди поддерживают друг друга — искренне, бескорыстно, в самых трудных обстоятельствах. Вам доводилось видеть пожилых людей, которые идут под руку друг с другом по тротуару? Если зима, то они страшно боятся друг за друга, чтобы кто-то не поскользнулся, не упал. Они идут буквально вцепившись друг в друга, они оба нуждаются в поддержке, они перестали быть сильными, они перестали быть независимыми от многих обстоятельств, и единственное, что сохраняется в их жизни, — это опора, которая рядом с тобой. Что же происходит с людьми, которые разрушают брак, семью? А происходит следующее. Любовь исчезает, и тогда совместная жизнь становится мучением. А почему любовь исчезает? Ведь любовь-то была, когда познакомились, когда ухаживали друг за другом, когда вступили в семейные отношения… Да не просто любовь — некий апогей жизни! По-немецки «брак», «венчание» — это «высокое время жизни», это некий апогей. В каком-то смысле это действительно так — эмоциональный, душевный апогей. Что же происходит потом? Почему же этот апогей постепенно сходит на нет? Да потому, что это великое чувство, которое люди испытали, они не сберегли, они его разрушили — несознательно, по мелочам. Когда человек начинает жить больше для себя, чем для другого, тогда он приступает к этому разрушению. Он подтачивает, подпиливает дерево, и чем больше он или она живет для себя, а не для другого, тем сильнее оно расшатывается. И когда не остается ничего для другого, а только для самого себя, когда появляются какие-то параллельные связи, увлечения, параллельная жизнь с новыми интересами, с новыми ощущениями, — тогда стоит только слегка дотронуться до дерева, которое подпилено со всех сторон, или подуть сильному ветру, не говоря уже о землетрясении, как оно рухнет и рассыплется в щепы. Вот точно так же разрушаются семейные отношения. Беречь любовь и беречь брак нужно с первого дня, и помнить, что это трудная работа, что это некий подвиг, который человек добровольно на себя принимает. Проблема в том, что у слов «счастье» и «удовольствие» разная смысловая нагрузка. Это не одно и то же. Если человек устремлен только к получению удовольствий, то он не будет счастливым — ни в первом браке, ни во втором, ни в третьем, ни в каком другом. Что же касается закабаления, то трудно понять, как женщины были в прошлом закабалены. Думаю, большую роль играет и философский взгляд на прошлое: ведь для некоторых все прошлое было сплошной тиранией и закабалением одних другими. Было ли это так на самом деле? Сомневаюсь. Но даже тот факт, что очень многие женщины управляли государствами, достигали огромного влияния в обществе, умели через своих мужей определять судьбы страны, свидетельствует о том, что закабаления в том смысле, в каком мы его сейчас понимаем, не было. Но, с другой стороны, полное экономическое равноправие никак не должно стимулировать распада семьи. А это может иметь место: если человек уже здорово подпилил дерево и начинает размышлять о будущем, то полная экономическая автономия одного от другого содействует разрушению семьи. Мне приходилось беседовать с некоторыми людьми, которые прошли через семейный кризис, но, к счастью, не развелись, а впоследствии осознали неправду своих действий. Я спрашивал их: «А почему вы тогда не развелись?» Ответ был такой: «Ну как же это сделать? Общий дом, одно имущество, дети…» Так материальный фактор, зависимость от него одного и другого на какой-то момент предотвратила роковое решение — а потом и надобность в нем отпала… В этом смысле общее хозяйство, единая собственность, конечно, помогают сохранению брака в тех случаях, когда в браке возникает кризис. Экономическая зависимость одного от другого — необязательно женщины от мужчины, может быть и мужчины от женщины — помогает не сделать рокового шага, а потом, может быть, вообще оставить эту опасную и греховную мысль разрушать свои отношения. И, завершая эту тему, еще раз хотел бы сказать, что, конечно, никакое общее имущество, никакой общий дом и даже общие дети не останавливают людей от роковых решений, если исчерпано чувство любви и вместо любви появляется ненависть. Чтобы избежать такого рокового развития событий, берегите свою любовь. И такой еще вопрос: «Ваше Святейшество! Церковь всегда призывает нас к покаянию. И Вы в своих проповедях не раз говорили о том, что покаяние — это тот фундамент, на котором нужно строить жизнь как отдельного человека, так и всего общества. Но у меня возникает вопрос: возможно ли покаяние насильственное? И если да, то не будет ли это покаяние без раскаяния?» Из письма Ольги Николаевны Орочкиной из города Саратова. Что же Вам сказать, Ольга Николаевна? Не может быть насильственного покаяния. Мы знаем случаи, когда у людей силой выбивали признание в преступлениях, которые они не совершали. Было такое страшное время, когда под пытками заставляли человека подписать самоосуждение, признаться в делах, которые он не совершал, да еще и оговорить близких… Эти примеры из прошлого свидетельствуют о том, что насилие полностью лишает человека свободы выбора, а значит, в религиозном смысле деяния, совершаемые под влиянием насилия, лишены всякого положительного измерения. Стало быть, работает не человек, не его разум, не его воля, не его чувства, а чувства других людей; и если кто-то заставляет человека каяться и употребляет насилие, будь то физическое или моральное, то никакого покаяния не происходит, — потому что покаяние происходит не при формальном произнесении слова «грешен», а внутренним изменением своего состояния. А как же можно изменить состояние души, если ты не хочешь этого изменения? Собственно говоря, все, что происходит в сфере религии, в сфере духовной жизни человека, — все опирается именно на этот принцип свободного волеизъявления, и каждый священник должен это хорошо знать. Поэтому духовник, который располагает кающегося к принесению покаяния, должен помнить об этом — не он главное действующее лицо, а тот, кто приносит покаяние. Еще Сократ говорил о том, что его ремесло сродни ремеслу повитухи, которая помогает младенцу появиться на свет. То же самое происходит и в Церкви — Церковь содействует тому, чтобы человек раскрыл самого себя пред лицом Божиим и самоопределился. Решающим во всем этом является сам верующий человек, его воля, избранный им путь. Вот почему сегодня очень важно — как людям, приходящим к вере, так и священнослужителям, которые отвечают на запросы верующих или даже людей сомневающихся, — помнить о том, что человек спасается благодатью Божией в ответ на свою веру и в ответ на свое свободное волеизъявление. На этом я заканчиваю нашу передачу. Божие благословение пусть пребывает со всеми вами, и до новых встреч. Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси