От чего устает священник

[sibiryak 5 250]

У людей, далеких от Церкви, а порой и у позиционирующих себя православными, есть недоумение: за что священник получает деньги? Что за труд — несколько раз в неделю помахать кадилом? Чем же на самом деле занимается священник и от чего он устает? Предлагаем вам взглянуть на проблему изнутри.

 

Прежде всего замечу, что в наши дни характерные черты пастыря доброго это практически всегда лицо, несущее на себе печать многоразличных и многообразных забот, вкупе с последующим такому многоразличию и многообразию синдромом хронической усталости.

 

Я допускаю, что есть батюшки с недюжинно крепким телесным здоровьем и бесконечно стойкой нервной системой, но лично мне их встречать приходится редко. Да и сам таковым не являюсь, так что тема по-настоящему близка. Что же так священника утомляет, что к этому синдрому приводит?

 

Какое бы послушание на пастыря ни возлагалось, все равно его главной заботой и попечением остаются люди — вверенная его попечению паства и те, кто может в нее влиться, а может так и остаться за пределами ограды церковной. И первый и самый важный труд — работа с этими людьми. Но, конечно, еще прежде того — служение Божественной литургии и вообще совершение богослужений.

 

Казалось бы, что сложного и утомительного в этом? Напротив, богослужение должно являться для священника источником сил, энергии, необходимых для всей его деятельности в целом. Так оно и есть. С одним лишь маленьким, но очень значительным «но».

Когда я был еще послушником, я слушал рассказ хорошего, опытного игумена из лаврской братии, который незадолго перед тем вернулся из села в одной из северных областей нашего отечества, где он гостил, будучи в отпуске, и где ему привелось послужить на престольный праздник, заменяя в местном храме заболевшего настоятеля.

 

— Ты знаешь,- говорил он,- читаю молитвы, произношу возгласы, а чувство такое, словно сквозь лес густой продираюсь. Поворачиваюсь, чтобы народ благословить, а на меня люди смотрят с искренним непониманием происходящего. И весь их интерес сконцентрирован на баке с освященной перед литургией водой. Они бы на него и раньше набросились, да я просто лег сверху грудью и сказал, что до отпуста литургии воду набирать не позволю, а то и на службу толком никто бы не остался. Отслужил, причастился, разоблачаюсь, состояние такое, будто палками по всему телу били… Избаловала нас Лавра прихожанами-молитвенниками!

 

Может кто-то и правда подумает: «Какой избалованный батюшка! Какой изнеженный… Палками его били, дескать, скажет тоже». А меж тем в этом маленьком рассказе как в капле воды отражается то главное, от чего священник может уставать. Это очень непросто — молиться за всех, кто в храме, быть локомотивом для состава, у вагонов которого колеса разве что не заблокированы. Ощущения, конечно, у разных священников разные бывают — «палками били», «вагон с кирпичами разгружал», но это просто от особенностей восприятия. А суть — всех на себе тащил.

 

Разумеется, на приходе уже сложившемся, благоустроенном, дружном, состоящем из по-настоящему церковных людей, все совсем иначе. Да только чаще всего начинать приходится — особенно в таких, сельских храмах, не то, что с нуля, а с отрицательной отметки. Помню хорошо нашего товарища, которого на Страстной седмице отправили на вновь открытый сельский приход. Привел запущенную церквушку в порядок, отдраил его в одиночку, просфоры испек, приготовился к службе, и вот она — первая Пасха.

— Христос воскресе! — радостно возвещает он людям, пришедшим в храм.

А они на него смотрят, и в глазах ясно читается вопрос:

— Ну? И что дальше?

Только и оставалось, что самому себе отвечать:

— Воистину воскресе!

 

После такого праздника не то, что будешь чувствовать себя неважно, отлеживаться придется. Правда.

Кто не помнит образ пастыря доброго, который идет за одной-единственной заблудившейся овечкой и несет ее обратно на своих плечах? Она не так уж и легка. А если она не одна? И если опять же надо — нести на себе?

Как это происходит практически и почему на себе?

 

Ну, вот, например, крещение. С крестными и родителями провели ряд огласительных бесед, они их… выдержали. Но на крещение пришли не только они, а и родные с друзьями, все люди невоцерковленные. Час в храме для них подвиг, причем, судя по всему, непосильный. Они переминаются с ноги на ногу, смотрят по сторонам, мучаются. Священник обратился к ним вначале со словом, в котором кратко сказал о том, что крещение не просто частное событие, а праздник всей Церкви, и сейчас они ее собой представляют, призвал к молитве. Но… слово не нашло благодарных слушателей.

 

И можно, без сомнения, просто «отчитать» и «отпеть» положенное, да будет ли совесть спокойна? И священник молится — опять за всех присутствующих, не только за крохотного младенца в белой кружевной рубашечке, но и за всех прочих младенцев — великовозрастных и совсем несмысленных. И то же чувство страшной усталости и изнеможения потом.

Каждый из нас знает эту удивительную разницу — между «таким» крещением, и другим — когда крещающийся и немногие близкие его ловят каждое слово молитвы, откликаются на него сердцем, участвуют и сопереживают. Не так часто это бывает, как хотелось бы. И не в том дело, что пастырь нерадив и «оглашать», как следует, не хочет. Просто люди такие духовно немощные в большинстве своем, овечки чисто…

 

А исповедь? Это, пожалуй, самое трудное. И не в том дело, что раз за разом священнику приходится слышать не только «грехи повседневные», но и грехи действительно тяжкие — таков уж мир, в котором мы живем. И слава Богу, что решаются люди придти с ними в храм, чтобы разрешиться от этого страшного бремени! Усталость от этого — естественная и законная. Но она и «здоровая», потому что не только ангелы на небесах радуются покаянию грешника, а и пастырь ему радуется, особенно, когда видит, что оно настоящее — искреннее и глубокое.

 

А вот если оно «постольку поскольку», без сокрушения, без желания измениться, стать лучше, сводящееся к констатации или даже какому-то странному недоумению «кающегося»: «Вот, вроде бы и грех это, а может, и нет… все так живут»… Тогда опять ощущение, словно воз на себе тянешь. Так же как и тогда, когда после каждого сказанного слова человек смотрит на тебя и ждет: не разберешься ли ты с его грехами вместо него, не решишь ли за него эту проблему — как сделать так, чтобы их больше не было? У него-то ведь сил бороться нет.

 

Не говоря уже о людях, которые на исповедь подходят не со «списком грехов», а с просьбой: «Сделайте мне что-нибудь…». И сколько ни бьешься, ни объясняешь, что ты «сделаешь» — помолишься, посоветуешь, но главным образом человек сам делать должен, в глазах просящего лишь тоска, которая, кажется, еще немного, и твое сердце тоже наполнит…

 

…А еще устает священник и унывает порой даже, когда видит, как и постоянные его прихожане, с которыми уже не одна Пасха и не одно Рождество вместе отпразднованы, с которыми не только десяток куличей, но и пуд соли съеден, топчутся на месте, спотыкаются, падают вместо того, чтобы споро идти вперед. Неправедно такое уныние — но чего греха таить, бывает оно.

А после службы — требы. В разных домах, квартирах, больницах, на улицах даже, на кладбищах. И едет священник из конца города в конец с чемоданчиком и епитрахилью на шее со смешно оттопыривающей плащ на груди сумочкой для дароносицы. И один смотрит на него так, другой иначе, кто-то язвит, кто-то произносит вполголоса из сокровенности сердца идущее: «Мог бы — убил!». Ну, это, конечно же, в том случае, если не имеет священник роскоши незаконной — личного автомобиля. Впрочем, зачем он ему, бездельнику и тунеядцу?

 

Ни для кого не секрет, наверное, что если священник является настоятелем, то волей или неволей, но ему приходится осваивать всевозможные смежные профессии — понемножку становиться администратором, финансистом, прорабом. А иногда и не понемножку. Потому как хозяйство часто достается порядком запущенное, во многих заботах нуждающееся, это не говоря о тех случаях, когда с нуля строить нужно.

 

Кажется, это очень здорово — такая многофункциональность. Здорово и интересно. Только надо самому быть «практикующим священником», чтобы на опыте узнать, насколько в действительности все эти «наросты» мешают пастырю в его служении. И не только потому, что время отнимают и силы, а и потому что трудно, когда у тебя все вперемежку в голове и в душе: долги перед строителями, которые вот-вот развернутся и уйдут, кирпич некачественный, с которым тебя обманули, зарплата сотрудникам, опять задержанная, а у них она и так невысокая… И вместе с этим — исповедь, служба, требы. Что-то в итоге страдает. Что-то… А священник страдает непременно, разрываясь меж тем и другим.

 

Отдельная тема — спонсоры и благодетели, о которых так любят иронично писать светские журналисты. И вообще — «добывание денег». Если кто-то думает, что это легкий и радостный труд, то такого человека просто надо брать на работу — пусть сам трудится, добывает, а мы ему зарплату платить будем. Зарплаты мало — пусть процент с каждого пожертвования получает, лишь нас от этой нужды освободит. Только утопия это, к сожалению, нереальная и несбыточная.

 

Спонсоры спонсорам рознь. Церковный человек, прихожанин, имеющий свой бизнес и регулярно жертвующий на храм — это встречается, но это — редкость. А куда чаще священник идет — порой по рекомендации, порой наугад — по офисам и кабинетам, пишет письма, отсылает и снова идет. Потом отсылают его, иногда вежливо, иногда не очень. Иногда — делают интересные деловые предложения:

— Ну мне, в общих чертах, нужда ваша понятно. Сколько, говоришь, на куполок надо? Пятьсот тысяч? Нет, могу только сто пятьдесят. И знаешь что, альтруистов сейчас нет. Мне тоже какая-то польза должна быть.

— ?

— А пусть меня по телевизору покажут с этим, как его… С Владыкой вашим, и он обо мне хорошо скажет. И грамоту не забудьте.

Иногда — еще интересней, ну да что рассказывать, душу бередить. Жизнь!

 

А только и после такого похода снова чувствуешь себя если не избитым, то, по крайней мере, аферистом каким то, который ходит и ищет, как бы чего урвать на разные свои нужды. И часто только понимание, что не свои они, а церковные, что храм у тебя за спиной и люди в нем, помогает снова идти. Бывает и иначе, конечно, совсем другие люди попадаются, но это как чудо уже воспринимаешь, и благодаришь за него — Бога и их самих…

 

Отдельная совсем статья — те, кто требует твоей помощи. Они никогда не оскудевают, если только ты и правда священник. Они несут тебе свою скорбь, боль, беду, приходят с нуждой духовной и нуждой материальной. И ты бьешься, чтобы им помочь. Духовно — проще на самом деле. Потому что тот, кто духовного ищет, как правило, хоть что-то, но сам готов делать. А у кого беда и никакого понимания ее внутренних глубинных причин, и никакого желания в них разбираться, и даже веры как таковой нет, а только одно: «Сделай что-нибудь, если можешь»?

 

Вот ты и соцработник импровизированный, и участковый, и сам спонсор — опять в одном лице. Только с КПД не особо высоким, потому что не хватает тебя на все. И от этого тоже страшно устаешь — от того, что нужен ты, а тебя не хватает. Выправляешь с грехом пополам паспорт бомжу (слово противное, но трудно постоянно повторять — бездомному человеку, вот и привыкаешь к этому жестокому сокращению), пролечиваешь его от… разных болезней, таких, что в приличном обществе и не назовешь, а на следующий день кто-то бьет его бутылкой по голове, и ты даже отпеть его не можешь, его уже без тебя похоронили…

 

…Что-то мне кажется, увлекся я. Хотел просто сухо и коротко изложить, от чего может уставать современный пастырь, а перешло все в жалобу какую то, что ли… Наверное, тема просто больная. Или усталость накопилась. Или — поделиться захотелось, усталостью то есть. Да и мы делимся ею друг с другом — армия усталых бездельников и тунеядцев. И потому очень хорошо находим между собой понимание: знаем ведь, что у кого болит и почему.

 

Конечно, грех нам на самом деле на что-то роптать, в действительности мы очень счастливые люди. И Господь за малый труд утешает так, что никаких других утешений не надо, и людей вокруг замечательных море, и смысл и цель жизни предельно ясны, и жизнь сама так часто открывается, как самое настоящее чудо.

 

Поэтому и жалоба — не жалоба, а обычный рассказ. В большей степени, повторюсь, на внешних рассчитанный. Может, кто-то вчитается в него и увидит в нашей жизни что-то достойное — нет, не уважения, а хотя бы принятия. Может, не будем казаться такими уж никчемными, никому пользы не приносящими и ровным счетом ничего не делающими ленивцами? Дай Бог, если так.

Игумен Нектарий (Морозов)

 

[Prince 1 228]

А Бабищенская Введенская Оптина пустынь думаете не напрягает? )))) 

[Мария******* 1 957]

Отдельная совсем статья — те, кто требует твоей помощи. Они никогда не оскудевают, если только ты и правда священник. Они несут тебе свою скорбь, боль, беду, приходят с нуждой духовной и нуждой материальной. И ты бьешься, чтобы им помочь. Духовно — проще на самом деле. Потому что тот, кто духовного ищет, как правило, хоть что-то, но сам готов делать. А у кого беда и никакого понимания ее внутренних глубинных причин, и никакого желания в них разбираться, и даже веры как таковой нет, а только одно: «Сделай что-нибудь, если можешь»?

Если священник действительно такой, то, да. Но не мало таких, кому и слово не скажи. Первая моя в жизни попытка обратиться к священнику была тогда, когда я узнала, что мой отец умирает от рака. Я и раньше интересовалась, но боялась, а тут решилась спросить и как помочь отцу, и по поводу себя, с чего начать. Подошла не вовремя службы. И в вежливой форме была отфутболена. Даже если он был занят, то мог назначить другое время. Увы, отец умер без покаяния. Сама я вторую попытку придти в храм повторила лишь 10 лет спустя, т.к. не увидела в Церкви того, о чем прочитала уже в Евангелии. И думаю, что это не редкость. Грехи в кратком списочке выслушают и все, более не обязаны, а с проблемами - это к психологу, или к врачу, или к какому другому специалисту. А и правда, не обязаны ведь.

И потому, если священник не безразличный, то к нему толпа. И потому в Оптину тянет всех, кто там побывал.

 

 

Prince

Без женщин даже в Оптине будет пустовато, а в других вообще пусто будет. Как в советское время белые платочки отстаивали храмы, так и теперь продолжается, женщин значительно больше. Кто ж виноват? Пусть больше мужчин ходят, все будут очень рады.

 

Хотя надо сказать, когда я только начинала ходить в мужские монастыри, то была удивлена, почему так много женщин там работает? Исповедь, причастие - это да, но вот работают то почему и зачем? Но видно нет среди мужчин желающих выполнять всю эту черную работу?

Изменено 8 августа, 2016 пользователем Мария*******

[ВИКТОРИЯ... 1 090]

Без женского труда монастырь зарастет насекомыми. Принц, будем потерпеть друг друга

[Алeксандр 210]

Не судите, мир храните.  Отчиньки наши, мы вас любим. Спаси Господи всех нас.

[Prince 1 228]

Без женского труда монастырь зарастет насекомыми.

Много ли Вас насекомых собирает? Несколько старых монахинь на подсобке, которые на исповедь к своим духовникам попасть не могут, ибо уже не айс, да было раньше несколько хохлушек за деньги. А посмотрите вокруг ...

[ВИКТОРИЯ... 1 090]

Много ли Вас насекомых собирает? Несколько старых монахинь на подсобке, которые на исповедь к своим духовникам попасть не могут, ибо уже не айс, да было раньше несколько хохлушек за деньги. А посмотрите вокруг ...

Тема стара, можно не продолжать

[Prince 1 228]

Без женщин даже в Оптине будет пустовато, а в других вообще пусто будет. Как в советское время белые платочки отстаивали храмы, так и теперь продолжается, женщин значительно больше. Кто ж виноват? Пусть больше мужчин ходят, все будут очень рады.

 

Хотя надо сказать, когда я только начинала ходить в мужские монастыри, то была удивлена, почему так много женщин там работает? Исповедь, причастие - это да, но вот работают то почему и зачем? Но видно нет среди мужчин желающих выполнять всю эту черную работу?

Хотел проигнорировать именно Вас, но отвечу. Да, посуду за братией, за здоровыми мужиками от 20 до 50 моют сестры (мой низкий поклон), храм моют сестры (поклон). Но! Кто их сюда звал? Кто заставляет. Видел одну сестру, которая мыла посуду за братией года два. Че она здесь потеряла? Хочешь монашества иди в шамордино. А болящая, которая бегала и кричала "о. Антоний на мне жениться обещал"? А все те сестры которые игуменов караулят? Думаете мы, насельники, этого не видим? Болящие, другого слова нет, извините. А Фотий, а Меркурий? Кто за них ответит?

Тема стара, можно не продолжать

А че тему затирать? Сколько Вы, конкретно насекомых собрали на подсобке? Или посуды в братской трапезной перемыли? Ваше лицо как-то не примелькалось.

[Prince 1 228]

Вот подходит сегодня тетенька: "На моего сыночка теща колдует" и плачет ... Жалко, да? А вот ее спрашиваешь:"А Ваш сыночек в храм-то ходит?" Отвечает: "Ходит" "А исповедуется? Причащается?" "Нет" Вопрос - "А что вы от нас хотите? Чтобы мы поколдовали, чтобы вашего сыночку (дочку) не ворожили? Мы че здесь - колдуны?!"

[Мария******* 1 957]

Prince

 

Да, посуду за братией, за здоровыми мужиками от 20 до 50 моют сестры (мой низкий поклон), храм моют сестры (поклон). Но! Кто их сюда звал? Кто заставляет. Видел одну сестру, которая мыла посуду за братией года два. Че она здесь потеряла?

Я Вас понимаю и в чем-то согласна, но...

Не понимаю, они что насильно захватили трапезную и моют?

 

Кто-то их благословил ведь наверно? Когда приезжала в паломничество, то при мне женщины шли за благословением и оставались. Ну, неделя, ну, даже месяц, но зачем благословляют на дольше? Значит братия сами этого хотят и позволяют. Будьте честны.

Женщина - сосуд немощный, да и бесы не дремлют, понятно что могло возникнуть пристрастие, легко идеализировать монаха , и наверняка проблемы в личной жизни или ее полное отсутствие, т.к. если б не было проблем, то мужья бы их не отпустили, да и сами бы не захотели оставлять семью на длительный срок. Живут эти женщины в иллюзии, происходит сублимация, а ведь жизнь идет, а они не устроены. И их положение хуже чем положение братий, т.к. у монаха есть определенность, есть своя келия, и есть благодать от Бога на его подвиг. Потому я думаю, что именно братия в силах пресечь все это, если посчитают нужным. Но это внутреннее дело монастыря.

 

А Фотий, а Меркурий? Кто за них ответит?

Падения всегда были, во всяком случае даже в житиях об этом есть. И есть примеры, что раскаялись и стали святыми. Только они то взяли ответственность за грех на себя, а не искали самооправдания в том, как вели себя женщины.

 

 

Вот подходит сегодня тетенька: "На моего сыночка теща колдует" и плачет ... Жалко, да? А вот ее спрашиваешь:"А Ваш сыночек в храм-то ходит?" Отвечает: "Ходит" "А исповедуется? Причащается?" "Нет" Вопрос - "А что вы от нас хотите? Чтобы мы поколдовали, чтобы вашего сыночку (дочку) не ворожили? Мы че здесь - колдуны?!"

Вообще много таких, кто озабочен темой колдовства и даже как-то навязчиво озабочен..., так что им уже и на ровном месте мерещится. Может книжку ей какую-то порекомендовали бы, что б она хоть что-то понимала. Ну, а воспользуется ли она советом или нет, это уже ее ответственность. Изменено 8 августа, 2016 пользователем Мария*******

[Prince 1 228]

Ну, неделя, ну, даже месяц, но зачем благословляют на дольше? Значит братия сами этого хотят и позволяют. Будьте честны.

 

От лица братии - женщины, не приезжайте сюда, пожалуйста. От слова совсем.

"В советское время в немногие открытые монастыри ехали, чтобы послушать красивое пение хора, чтобы внимательно поисповедоваться. Большой поток паломников влиял и на расписание богослужений, и на то, что многих братий рукополагали в священный сан и ставили принимать исповедь. Как мне кажется, прошло то время, когда монастыри должны жить так же, как приходы. Много есть хороших хоров, хватает и у приходских священников времени выслушать исповедь. Поэтому сейчас, как мне представляется, монастыри могут и, более того, должны жить по-монастырски, всё в них должно быть подчинено принципам духовной жизни, а паломники пусть подстраиваются под распорядок жизни братии, под те краткие часы, когда открыты ворота обители. В древности даже столичный монастырь преподобного Феодора Студита запирал ворота на весь Великий пост." игумен Кронид (Карев)

[Мария******* 1 957]

От лица братии - женщины, не приезжайте сюда, пожалуйста. От слова совсем.

А Вы оказывается уполномочены делать такие заявления от лица всей братии?))

Ну, если будет официальное решение, что Оптина превращается в Афон, то так и будет. Но там сама Матерь Божия свою волю изъявила.

 

Кстати, не знаю как Оптина, но другие монастыри проживут ли на полном самообеспечении, без денег паломников, особенно городские?

Сам то игумен Кронид насельник скита, куда женщин не пускают, да и мужчин не всех пускают.)) Но обеспокоен... Разве он служит на приходе в Москве? И вряд ли он может судить о том, достаточно ли священников на приходах. В приходских храмах в праздники причащают без исповеди, а исповедуют тех, кто не исповедовался во весь пост, а в некоторых храмах исповедуют лишь тех, кто не исповедался год. Да и просто в воскресные дни очереди, на человека у священника 3 минуты от силы. В будни, конечно, не много людей, но не везде в будни исповедь бывает, да и люди работают, к тому же к кому попало идти на исповедь тоже не всякий может.

Хотя я могу это мнение понять. Не всякому под силу быть духовником мирян, да и вообще духовником.

Изменено 8 августа, 2016 пользователем Мария*******

[Prince 1 228]

А Вы оказывается уполномочены делать такие заявления от лица всей братии?

 

Благословение прп. Арсения пойдет?

"Разве не знаешь ты, что ты женщина, что тебе никогда не должно никуда выходить? Или ты для того пришла, чтобы по возвращении в Рим сказать другим женщинам: "Я видела Арсения",– и море сделается путем женщин, идущих ко мне?». Девица отвечала: «Если Богу будет угодно, я не допущу ни одну женщину прийти сюда; но ты молись о мне и поминай меня всегда!». Старец в ответ сказал ей: «Буду молиться Господу, чтобы из сердца моего Он изгнал память о тебе». Услышав сие, она пошла в смущении и по возвращении в город от печали впала в горячку. О болезни ее сказали блаженному архиепископу Феофилу. Он пришел к ней и просил ее сказать, что с нею случилось. Девица отвечала: «Лучше бы никогда не приходить мне сюда! Я сказала старцу: "Помни обо мне",– а он отвечал: "Буду молиться Богу, чтобы изгладилась из сердца моего память о тебе",– и вот я умираю от печали». Архиепископ сказал ей: «Или не знаешь, что ты женщина и что чрез женщин враг воюет на святых? Потому так и отвечал тебе старец, а о душе твоей он будет всегда молиться». Таким образом, успокоилась девица в мыслях, и с радостью отправилась в отечество."

[Мария******* 1 957]

Prince

 

А преп. Арсений разве насельник Оптины?))

Вот преп. Амвросий и другие старцы Оптинские женщин принимали.

Но Вы меня не убеждайте, не тратьте время напрасно, я и так не могу приехать.((

 

Хотел проигнорировать именно Вас, но отвечу.

Что-то Вы все отвечаете и отвечаете.))

Ну, тогда откланяюсь я. Доброй ночи!)

Изменено 8 августа, 2016 пользователем Мария*******

[Prince 1 228]

Вот преп. Амвросий и другие старцы Оптинские женщин принимали.

 

Принимали. Но где и как? В хибарке что имела вход вне скита и в гостиннице. И то, только один старец ходил и принимал, а не по 10 иеромонахов и игуменов кряду.

[Olqa 13 242]

Виктория каждый свой приезд моет полы в Казанском храме, каждый. Практически не выходит из него. Даже если всего на один день - свой выходной после шестидневной рабочей недели приезжает - все равно остается в храме, чтобы помочь сестрам. Самое самое непопадание упреком о трудничестве -так это к Вике. )) Про приходы лучше не рассуждать. Отцы в основном строители, если храм строящийся. На исповедь подходишь, бумажку еще и не развернула, епитрахиль уже на голове. Прощаю и разрешаю и все. Общая исповедь кратко совсем во время Литургии. И т.д.Слава Богу за все! Но Оптина - это Оптина. На форуме горевать какой смысл на эту тему? Крик души конечно ощутим.

[sibiryak 5 250]

Мария, Ольга, сестры. Понятно, всем же хочется к святыне. Но по 2 года в трапезной братии - перебор.

Мне лично знакомо немного.

[Ирина8 1 673]

Женщина - сосуд немощный, д

Та не скажите.. Такие бабы бывают что сама побаиваюсь.. Как гаркнет!))

А братья по фильмам сами все замечательно делают, не понимаю зачем еще женская прислуга? Женщинам надо просто помогать! Принял, исповедал, дал совет и дома пусть выполняет благословение! Нам нужна помощь молитвенная! Надо устраивать женщин а не держать возле себя и соблазняться.. Какие проблемы?

[sibiryak 5 250]

 А Фотий, а Меркурий? Кто за них ответит?

 

 

 

Глава 5. О хранении себя от соблазнов

http://azbyka.ru/otechnik/Ignatij_Brjanchaninov/prinoshenie-sovremennomu-monashestvu/2

    Основывая жительство на евангельских заповедях, вместе с тем должно избрать в местопребывание себе монастырь, наиболее удаленный от соблазнов. Мы немощны и повреждены грехом. Соблазн, находясь пред нами или вблизи нас, по необходимости найдет сочувствие себе в нашем греховном повреждении и произведет на нас впечатление. Впечатление это сначала может быть и непримеченным; но когда оно разовьется и усилится в человеке, тогда возобладает им и может поставить на край погибели. Иногда впечатление соблазна действует и весьма быстро, не дав, так сказать, опомниться или одуматься искушаемому: мгновенно омрачает ум, изменяет расположение сердца, ввергает инока в падение и падения. Преподобный Пимен Великий говорил: «Хорошо убегать причин греха.

 

Человек, находящийся близ повода к греху, подобен стоящему на краю глубокой пропасти, и враг всегда, когда бы ни захотел, удобно ввергает его в пропасть.

 

Но если мы по телу удалены от поводов ко греху, то бываем подобны далеко отстоящему от пропасти; враг, хотя бы и повлек нас в пропасть, но в то время, когда подвергнется влечение, может оказать сопротивление, и Бог поможет нам»⁴⁴. Причины (вины) греха, поводы к нему, соблазны суть нижеследующие: вино, жены, богатство, здравие (излишнее) тела, власть и почести. «Это, — говорит святый Исаак Сирский, — не суть собственно грехи; но наше естество по причине их удобно преклоняется ко греху, почему человек должен тщательно охраняться от них»⁴⁵. Отцы воспрещают избирать в место жительства славный монастырь во мнении мирских людей⁴⁶: тщеславие, общее всему монастырю, необходимо должно заразить и каждого члена. Опыт показывает, что все братство может заразиться духом тщеславия не только по причине вещественных преимуществ своего монастыря, но и по причине высокого мнения мирян об особенном благочестии его устава. Рождающееся отсюда презорство к братиям других обителей, в чем именно и заключается гордость, отнимает возможность иноческого преуспеяния, основанного на любви к ближним и на смирении пред ними. В пример того, каким образом соблазн, действуя мало-помалу на инока, как бы неприметно и нечувствительно, может наконец возобладать им и ввергнуть его в страшное падение, приводим следующую повесть:

 

«В Египетском Ските был некоторый старец, впадший в тяжкую болезнь и принимавший услужение от братии. Видя, что братия трудятся ради его, он задумал переместиться ближе к селениям, чтобы не утруждать братию. Авва Моисей (вероятно, тот, которого преподобный Кассиан называет рассудительнейшим между отцами Скита, вообще отличавшимися обилием духовных дарований) сказал ему: «Не перемещайся в соседство селений, чтоб не впасть в блуд». Старца удивили и огорчили эти слова; он отвечал: «У меня умерло тело, и об этом ли ты говоришь?» Он не послушал аввы Моисея и поместился в соседстве мирского селения. Жители, узнав о нем, начали приходить к нему во множестве. Пришла послужить ему ради Бога и некоторая девица. Он исцелил ее — видится: девица имела какой-нибудь недуг, а старец имел дар чудотворения — потом, по прошествии некоторого времени, пал с нею, и она сделалась беременною. Поселяне спрашивали ее: «От кого она беременна?» Она отвечала: «От старца». Ей не верили. Старец говорил: «Я сделал это, но сохраните дитя, которое должно родиться». Дитя родилось, и было вскормлено грудью. Тогда, в один из праздников Скита, пришел туда старец с дитятею за плечами, и вошел в церковь при собрании всего братства. Братство, увидев его, восплакалось. Он сказал братии: «Видите дети: это сын преслушания». После этого старец пошел в прежнюю келию свою и начал приносить покаяние Богу»⁴⁷. Такова сила соблазна, когда пред ним встанет инок лицом к лицу. Дар исцелений не остановил от впадения в блуд; тело, умерщвленное для греха старостью, недугом и продолжительным иноческим подвигом, снова ожило, будучи подвергнуто непрестанному или частому действию соблазна. В пример того, как вина греха может мгновенно подействовать на инока, омрачить его ум, превратить сердечное расположение и ввергнуть в грех, приведем опять церковную повесть:

    «Епископ некоторого города впал в болезнь, по причине которой все отчаялись в его жизни. Там был женский монастырь. Игумения, узнав, что епископ отчаянно болен, посетила его, взяв с собою двух сестер. В то время как она беседовала с епископом, одна из учениц ее, стоявшая у ног епископа, прикоснулась рукою к ноге его. От этого прикосновения возгорелась в болящем лютая брань блудная. Страсти лукавы. Он начал просить игумению, чтоб она оставила сестру при нем для услужения ему, приводя в причину такой просьбы недостаток в собственной прислуге. Игумения, ничего не подозревая, оставила сестру. По действу диавола епископ ощутил восстановление сил и впал в грех с инокинею, которая сделалась беременною. Епископ оставил кафедру и удалился в монастырь, где окончил жизнь в покаянии, принятие которого Бог засвидетельствовал дарованием покаявшемуся силы чудотворений»⁴⁸.Такова наша немощь! Таково влияние на нас соблазнов! Они низвергли в пропасть падения и святых пророков (2 Цар. 11), и святых епископов, и святых мучеников, и святых пустынножителей. Тем более мы, страстные и немощные, должны принимать все меры предосторожности и охранять себя от влияния на нас соблазнов. Страсти в иноках голодны: они если будут оставлены без хранения, то кидаются с неистовством на предметы похотения, подобно хищным зверям, спущенным с цепей.

[Ирина8 1 673]

Только что прослушала житие святой Иустинии... Ух как нападал дьявол, как превращался и пытался соблазнить..

Вот это пример! Вот это я понимаю!)

Ну а что Фотий, Меркурий? Бедные мальчики??! Дали обет, держи! Бог проверил, слабы оказались..(

[ВИКТОРИЯ... 1 090]

От лица братии - женщины, не приезжайте сюда, пожалуйста. От слова совсем.

"В советское время в немногие открытые монастыри ехали, чтобы послушать красивое пение хора, чтобы внимательно поисповедоваться. Большой поток паломников влиял и на расписание богослужений, и на то, что многих братий рукополагали в священный сан и ставили принимать исповедь. Как мне кажется, прошло то время, когда монастыри должны жить так же, как приходы. Много есть хороших хоров, хватает и у приходских священников времени выслушать исповедь. Поэтому сейчас, как мне представляется, монастыри могут и, более того, должны жить по-монастырски, всё в них должно быть подчинено принципам духовной жизни, а паломники пусть подстраиваются под распорядок жизни братии, под те краткие часы, когда открыты ворота обители. В древности даже столичный монастырь преподобного Феодора Студита запирал ворота на весь Великий пост." игумен Кронид (Карев)

Принц, простите, но Вы не наместник монастыря и не духовник, чтобы запрещать женщинам приезжать в монастырь. Вам женщины молиться мешают? Так не смотрите Вы на них. Вы как всегда всех под одну гребенку. Да, есть среди сестер много болящих, страждущих, скорбящих, ну что их теперь выгонять? Печально слышать от лица братии, что нас, женщин, в монастыре уже видеть не могут  

[ВИКТОРИЯ... 1 090]

Мария, Ольга, сестры. Понятно, всем же хочется к святыне. Но по 2 года в трапезной братии - перебор.

Мне лично знакомо немного.

Саша, ну какое наше дело? 2 года или 5 лет, она же по благословению трудится. Нас это не должно касаться. Знай себя и будет с тебя (прп.Амвросий Оптинский)

[sibiryak 5 250]

Вика, св.Игнатий хорошо описал причины соблазна. Ты права не наше дело, наместника.

Что мешает трудничать на Тогле, в Шамордино и т.д по 2-5 лет...

[ВИКТОРИЯ... 1 090]

Саша, не все сестры могут понести женский монастырь. Хотя есть сестры, которые потрудившись в Оптине, приходят в женский монастырь и принимают монашество, примеров много. Повторюсь, не наше это дело

[sibiryak 5 250]

 

Саша, не все сестры могут понести женский монастырь

Я тебя понял!