Таблица лидеров

Соблюдение постов и постных дней необходимо. Это не человеческая выдумка, а содейством Святого Духа постановлено и узаконено Церковию и Соборами, а основание и Глава Церкви Сам Господь наш Иисус Христос. Чувственного поста от брашен не можем сохранить так, как сохраняли оный отцы наши и учители; но хоть бы и сохранили оный, то что воспользует без поста духовного… Итак, надобно стараться, воспоминая свои грехи: во-первых, иметь сердце сокрушенно и смиренно (Пс. 50, 19); не внимать чужим недостаткам и не судить оных, а более внимать своим страстям и не допускать происходить оным в действие. Желаю вам подвигом добрым подвизаться, "поститься духовно и телесно, постом приятным, богоугодным Господеви": затворяйте дверь языка от глаголания и дверь сердца от лукавых духов. Из писем прп. Макария Оптинского

Я снова в Оптиной Пустыни. В этот приезд в Оптину моё послушание – быть келейницей у старенькой монахини, заботиться о ней. Мать С. – духовное чадо Оптинского старца, отца Илия. Он и постриг её в монахини. Над её кроватью – фотография духовного отца. И первый взгляд, который она встречает по утрам, это взгляд старца. Я пристально вглядываюсь в фото: глаза добрые, мудрые. Я смотрю на схиигумена Илия, а он внимательно и проницательно смотрит на меня. И я совсем не удивляюсь, когда события моей жизни вдруг удивительным образом начинают переплетаться с образом старца. Так иногда мы слышим звук и пытаемся вспомнить старую, знакомую песню. Где же она? Вот ещё звук – грустный, как натянутая струна. А через некоторое время мы слышим такую родную мелодию, что сердце щемит. Или идём по улице и удивляемся - как похож этот незнакомец на старого друга. И в памяти – его образ. Милый и родной. А вечером друг приходит в гости и радостно кричит с порога: «Сам не знаю, как собрался к тебе! Дел невпроворот! Но целый день о тебе почему-то вспоминал, и вот решил – нужно навестить!» Так и у меня. Я чувствую, что старец каким-то образом входит в мою жизнь. Но как это произойдёт? Может, я услышу историю о нём? Мне нужно съездить из Оптиной в Москву, в книжное издательство. Сделать это нужно быстро, потому что нельзя надолго оставлять матушку одну, она нуждается в уходе. С ней соглашается остаться на день одна из сестёр, а мой путь лежит в издательство. «В Москву, в Москву!» На автобусе я не смогу обернуться быстро, нужна попутка. И я совсем не удивляюсь, когда с попуткой мне помогает архидьякон, отец Илиодор, чадо старца схиигумена Илии. Я прислушиваюсь к внутренней музыке, которая, кажется, звучит где-то там – в глубине души. Да, вот ещё один верный звук! Скоро зазвучит мелодия! Как это называется? Предчувствие? Предощущение? Да, наверное. Ведь боли и радости часто приходят к нам с предвкушением. Не из прошлого, а из будущего. Машина едет быстро, но скорость почти не чувствуется. За окном серый сырой день, а в машине тепло и уютно. Ничуть не удивляюсь множеству икон. Мой вопрос приветливому водителю - звучит камертон. Да, всё правильно! Отец Владимир - московский дьякон, духовный друг отца Илиодора, чадо старца, схиигумена Илии. Пять лет Володя был оптинским послушником, по его словам, это была хорошая школа, давшая внутренний стержень для всей дальнейшей жизни. Я прошу рассказать мне о старце, а внутри уже звучит знакомая мелодия: я знаю, что услышу интересный рассказ. И отец Владимир действительно рассказывает мне истории про старца, которые, с его разрешения, я и передаю: История о поисках старца. Произошла эта история довольно давно. Отец Владимир тогда ещё не был дьяконом. И от церкви был далёк. А был он молодым бизнесменом. Занимался строительным бизнесом. И вот дела его стали идти всё хуже и хуже. Навалились всевозможные скорби и испытания. Да так тяжело стало, что и не знал он, как пережить такие трудные и запутанные жизненные обстоятельства. Вобщем, жизнь зашла в тупик. И тут кто-то из верующих друзей посоветовал: «Тебе нужно к старцу обратиться. Он тебе совет даст. Ты совет-то исполнишь, вся жизнь твоя и наладится. Да ещё и помолится за тебя старец-то. Вот и будет у тебя всё в порядке, заживёшь лучше прежнего». Как это лучше прежнего - тогда Володя и не представлял. Бизнес лучше пойдёт? Конкуренты исчезнут? Проблем не будет? Вот сейчас отец дьякон сидит за рулём, и для него главное – духовная жизнь, жизнь по заповедям. А тогда он не знал, как выбраться из жизненного тупика. Но слова о старце крепко запали в душу. Где искать этого старца – Володя не имел ни малейшего представления. Скорби продолжались, и, время от времени, он вздыхал: «Совсем невмоготу… Эх, вот найти бы старца…» Как-то раз вечером ехал Володя на машине по городу, и так вдруг на душе тяжело стало, что остановился он на первом попавшемся месте, положил голову на руль и сидит. Вдруг – слышит – кто-то стучит в окошечко. Поднимает голову – стоит священник в рясе с крестом на груди и просит его подвезти. Володя встрепенулся – «Батюшка!» -Да! Я он самый и есть! -Батюшка, я Вас, конечно, подвезу! А у меня вот проблемы…Старца я ищу… -Старца? Ну тогда тебе надо в Оптину ехать. Сейчас ты меня подвези, пожалуйста, до Ясенево. Там Оптинское подворье. А завтра, если хочешь, поедем вместе в Оптину. Хочешь? А был это, оказывается, отец Симон. Сейчас-то он уже игумен, а тогда был молодым Оптинским иеромонахом. Назавтра они и поехали. Приезжают в Оптину, и Володя первый раз в монастыре оказался. Приехали уже поздно, ночью. Пришли в скит, заходят в большую келью. А там нары двухъярусные. Народу много. Кто молится, кто спит-храпит. «Батюшки-светы, куда это я попал?» - думает Володя. С дороги устал сильно. Попросил соседей разбудить его пораньше и отключился. Просыпается, глаза открывает и понять не может, где находится. Светло уже. Вокруг пустые нары и никого. Смотрит на часы – время одиннадцать. И на службу опоздал! Расстроился сильно. Всё на свете проспал… Пошёл Володя по утоптанной тропинке к монастырю. Бредёт, головы не поднимая. Слышит – снег скрипит под ногами – кто-то навстречу идёт. Поднял с трудом свою унывающую головушку – а это какой-то старенький монах идёт с палочкой. Остановился и говорит Володе: «С праздником! С воскресным днём! Что невесел?» А Володя так унывает, что и отвечает с трудом: -Здравствуй, отец. Не знаешь, где бы мне старца найти? -Старца? Нет, не знаю. А что у тебя случилось-то? Володя немного приободрился. Обрадовался, что хоть кто-то его проблемами интересуется. Думает: «Как хорошо, что я старого монаха-то встретил! Хоть и не старец, но жизнь-то повидал. Может, мне его Господь послал. Может, он мне чего и посоветует…» Начал рассказывать. А монах слушает, да так внимательно. Головой кивает. Так, понимаешь, слушает хорошо. Не все ведь слушать умеют. Иногда рассказываешь и понимаешь, что человек только из вежливости делает вид, что слушает. А проблемы ему твои не нужны, ему своих хватает. Или слушает, а ты видишь, что он только и ждёт, пока ты рот закроешь, чтобы выложить тебе свои умные мысли. А этот старенький монах так слушал, как будто Володя ему сын родной. И все его беды для него тоже - боль. Так и захотелось этому старому монаху всё, что на душе камнем лежит, рассказать. Всё ему изложил. Все проблемы. Так, дескать, и так, отец, совсем невмоготу, дескать. Как и дальше-то жить – не знаю. А монах выслушал внимательно и говорит: «А ты хоть кушал сегодня?» -Да какое там кушал, отец! Не разбудили меня! На службу и то опоздал. И со старцем не встретился! Понимаешь, старцев нет нигде! - Понимаю, старцев нет, одни старички. Пойдём-ка вместе в трапезную. И пошли. Только чувствует Володя, что настроение у него резко изменилось. Голову поднял, смотрит вокруг – красотища! Снегу навалило! Сугробы белые, снег белоснежный, в Москве такого не бывает. Искрится на солнышке. Воздух чистый, морозец лёгкий. Солнышко в небе голубом. Хорошо! Идёт, дышит свежим морозным воздухом. Слушает, как колокола звенят. Золотым крестом маковки купола на фоне голубого прозрачного неба любуется. И на душе всё легче и легче становится. В воздухе как будто благодать разлита, хочется радоваться жизни и кувыркаться в снегу. И монах старенький вместе с ним идёт со своей палочкой, улыбается себе под нос. А Володя вдруг такую любовь к нему почувствовал – как к отцу родному. Не успели они пятьдесят метров пройти, навстречу толпа людей. Смотрит Володя, а они все к старенькому монаху бегут благословляться. Радостные такие. «Батюшка, батюшка!» - лепечут. Вот уже и Володю оттеснили. Каждый что-то спросить у монаха хочет. Володя посмотрел-посмотрел, да и спрашивает у одной пожилой паломницы: -Простите, а что, здесь всех старых монахов такой толпой встречают? - Чего ты там такое говоришь-то? Каких таких старых монахов? Да ты знаешь – кто этот старый монах? Да ведь это старец! -Как старец?! Да, я же тебе говорю, что это старец известный Оптинский, схиигумен Илий. Что ж ты такой бестолковый-то! Володя даже присел. -Как так – старец?! А он сказал, что старцев нет, одни старички! А я-то ему даже вопросы свои не задал. Вот была возможность – и ту упустил! Тут из толпы паломников тот самый монах, который старцем оказался, выбирается и машет Володе рукой – за собой зовёт. Все сразу на него внимание обратили и стали в спину подталкивать: -Иди скорей, батюшка зовёт! Пришли они со старцем в трапезную. Володю с послушниками посадили. А он и есть-то толком не может – переволновался. Да ещё в куртку, в карман нагрудный полез за телефоном, а там привычного пакетика нет. А в пакетике – права. Неужели потерял?! После трапезы послушник один к Володе подходит и говорит: -Вас батюшка, отец Илий, зовёт. Пойдёмте, я вас провожу. Подходят они к старцу, а у Володи все вопросы из головы вылетели. Всё, что хотел спросить – всё забыл, ничего не помнит от волнения. Только и смог промямлить: -Батюшка, как же я домой-то доеду?! И замолчал. Про права не знает, что сказать: потерял, выронил? Может, на нарах в келье лежат? А схиигумен Илий ему и говорит: -Это ты про права, что ли? Ничего, найдёшь. Ты дома их оставил, они у тебя в другом костюме в кармане лежат. А до дому-то ты действительно можешь не доехать. Отгонишь машину свою в мастерскую, там пусть её посмотрят хорошенько. И ещё. Нужно тебе здесь, в Оптиной, пожить - потрудиться, помолиться. А теперь давай-ка благословлю на дорогу. Ангела-хранителя! Вышел Володя из трапезной. Чувствует – а на душе так легко! И вопросы все показались такими мелкими и ненужными. А главное – так захотелось в Оптиной пожить! Когда машину в мастерской посмотрели, оказалось – действительно, серьёзная неполадка. И могла быть даже авария. Едет Володя домой без документов, на полпути - пост ГАИ. Скорость сбавил. Дорога пустынная, и смотрит он - к нему гаишник идёт, жезлом крутит. Сам на Володю так весело посматривает, чуть ли не подмигивает. Володя начинает тормозить и думает: «Ну, всё». Только гаишник свой жезл стал поднимать, как у него в кармане сотовый зазвонил. Гаишник сразу же в другую сторону отвернулся, телефон достал и стоит - разговаривает. Володя и проехал. И доехал так легко, так быстро, как будто машину вместе с ним ангелы донесли. А дома, как старец и сказал, документы нашёл. В кармане другого костюма лежали. И проблемы у Володи сами собой решились. Ну, не сами, конечно. Старец хоть и ничего особенного ему не сказал, морали не читал, а помог. Он просто помолился за Володю. «Многое может молитва праведного…» И жизнь Владимира стала совсем иной. Пять лет послушания в Оптиной, а сейчас вот дьяконом служит. Видимо, с Божией помощью, скоро рукоположат в священники. Вот как закончились Володины поиски старца. Я слушаю этот бесхитростный добрый рассказ и вспоминаю слова святых отцов о промысле Божием, запавшие в душу. Достаю свою толстую, потрёпанную записную книжку и в полутьме машины читаю почти на память вслух: «Господь, которому вся возможна, силен устроять любые внешние обстоятельства для своих избранников. Нет сомнений, что в подходящее время Он приведёт ищущего спасения человека в нужное место и поместит его в подобающие условия». Отец Владимир согласно кивает и сворачивает к заправке. Заправляем машину, пьём кофе и едем дальше. Быстро спускаются сумерки. А отец дьякон, передохнув, рассказывает мне ещё одну историю. История о завтрашнем дне. Отец Владимир знает многих чад своего духовного отца, схиигумена Илии. С кем-то знаком близко, кого-то только несколько раз встречал. Был знаком с одним бизнесменом и его водителем, с которыми и произошла эта история. У бизнесмена этого дела плохо шли. А он ездил иногда в Оптину. И вот как-то раз удалось ему, видимо, по милости Божией, обратиться за помощью к старцу. По молитвам старца дела пошли на лад. Рост материального благосостояния был налицо. На радостях бизнесмен приезжает к батюшке: -Батюшка, дела хорошо так пошли! Вот хочу поблагодарить Господа! Благотворительностью хочу заняться! Что бы мне такое хорошее сделать? Батюшка, отец Илий, может, Вам что-то пожертвовать? -Мне ничего не нужно. А если хочешь доброе дело сделать, Господа поблагодарить, то помоги вот храму одному. Он, правда, не здесь, не в Оптиной, но я тебе адрес дам. Храм бедствует, нужно помочь с восстановлением. -О чём разговор, батюшка дорогой?! Конечно, помогу! Давайте адрес, завтра же и пожертвую! Проходит месяц – другой, а ему-то некогда, то неохота куда-то ехать, то вроде и денег уже жалко станет. Приезжает в Оптину, постоит на Литургии, исповедуется, причастится. Опять сердце загорится у него. Дела-то хорошо идут. Подойдёт к старцу под благословение: -Батюшка, я вот хочу пожертвовать что-то, доброе дело сделать! Кому помочь? -Ну, что ж, если хочешь доброе дело сделать, вот приюту помоги. Очень они нуждаются. -Да я завтра же поеду в этот приют! Да я им так помогу! Книги духовные могу купить! Игрушки! Фрукты! А то иконы пожертвую! Проходит месяц, другой, забыл о приюте. Да и адрес куда-то завалился. И повторялось подобное много раз. Только как-то, в очередной приезд в Оптину, когда начал он, как обычно, спрашивать у старца, какое ему доброе дело сделать, батюшка как-то странно ему отвечать стал. Он батюшке: -Какое мне доброе дело сделать? Вот иконы кому-нибудь пожертвую! Завтра же! Много икон! А схиигумен Илий вместо того, чтобы, как обычно, адрес какой-то назвать, отвечает очень странно: -Да ты теперь хоть одну только иконочку купи и пожертвуй. -Почему одну?! Да я завтра же много икон куплю и пожертвую! -Да нет, тебе теперь хоть одну бы успеть. Вышел бизнесмен из храма, садится в машину и говорит водителю: -Какой батюшка сегодня странный. Я ему говорю, что хочу много икон купить и пожертвовать. А он мне про одну икону отвечает. Дескать, чтобы я успел хоть одну пожертвовать. Странно очень. Ну, ладно, одну-то купим. Сейчас что ли купить? Ладно, иди, сходи в лавку, купи одну икону. А водитель, человек верующий, обычно всегда кроткий был. А тут вдруг не согласился. «Не пойду, - говорит: Вам старец благословил купить, вы сами и купите». -Ну, какая ерунда! Да что вы сегодня сговорились все, что ли, спорить со мной? Вышел он из машины, сходил, купил икону, поехали домой. Проезжают мимо одного храма. Видно, что храм нуждается в ремонте. -Во, сразу видно, что храм бедный. Вот ему и пожертвую. Вышел бизнесмен из машины, унёс икону в храм. Вернулся. Едут дальше. Только километра не проехали, он водителю и говорит: -Что-то я как-то устал сегодня. Останови-ка машину, я немного отдохну. Вышел из машины, прилёг на траву. И умер. Я слушаю эту короткую историю и молчу. Потом говорю: «Всё-таки старец-то не бросил его, не отвернулся. Молился за него, наверное. Вот он и сделал доброе дело-то перед смертью. Разбойник тоже вот только и успел сказать: «Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем». Отец дьякон кивает головой и отвечает грустно: «Да, оно так, конечно. Суды Божии – бездна многа. Но помнить нужно всегда: всем обещано прощение исповеданных грехов. Но никому из нас не обещан завтрашний день». И мы едем дальше и долго молчим. А сумерки сгущаются, и день подходит к концу. http://www.ptportal.ru/index.php?option=com_k2&view=item&id=691&Itemid=530

Ольга, такие люди бывают любимы. И детьми, и редкими взрослыми. И Вам желаем быть любимой . И тогда наверняка вдруг запляшут облака И кузнечик запиликает на скрипке С голубого ручейка начинается река Ну а дружба начинается с улыбки С голубого ручейка начинается река Ну а дружба начинается с улыбки От улыбки солнечной одной Перестанет плакать самый грустный дождик

Скорби и искушения. Поучения преподобного Амвросия Оптинского. 66.Болезгни и неприятные случаи посылаются нам к пользе нашей душевной, и прежде всего к смирению нашему, и к тому, чтобы вели жизнь свою осмотрительнее и рассудительнее. 67. Скорбь и болезнь жгут иногда как огонь; а испарина и пот после жару в болезни и слезы от скорби омывают человека как водою. Благодушно и благодарно терпящим все это обещает там (в будущей жизни) покой. 69. Неудовлетворительность наша душевная и духовная происходит от нас самих, от нашего искусства и от неправильно составленного мнения, с которым никак не хотим расстаться. А оно-то и наводит на нас и смущение, и сомнение, и разное недоумение; а все это нас томит и отягощает, и приводит в безотрадное состояние. 70. У вас много скорбей и домашних неприятностей; но говорите себе и вразумляйте себя тем, что в аде хуже и томительнее, и безотраднее, и оттуда уже нет надежды избавиться. А если человек терпит свои скорби с покорностью воле Божией, исповедуясь во грехах своих, то чрез это избавляет от тяготы вечных мучений. 71. Полезнее нам всегда радоваться, а не унывать при встречающихся неудачах; радоваться же можем только тогда, когда будем благодарить Бога за то, что случающимися неудачами смиряет нас и как бы невольно заставляет нас прибегать к Нему и со смирением просить Его помощи и заступления. 72. Болезни телесные потребны для очищения плоти, а болезни душевные чрез обиды и поношения потребны для очищения души. 73. Не много таких людей, которые терпят скорби и гонения за одну благочестивую жизнь, по сказанному апостолом: «Все, хотящие благочестно жити, гоними будут» (2 Тим. 3:12). Все же остальные терпят скорби и болезни для очищения прежних грехов или для смирения горделивого мудрования и для получения спасения. 74. Во всяком неприятном, скорбном случае или обстоятельстве должно возлагать вину на себя, а не на других, – что мы не умели поступить как следует и от этого вышла такая неприятность и скорбь, которой достойны мы попущением Божиим за наше нерадение, за наше возношение и за грехи прежние и новые. 78. Благочестиво живущему человеку, ежели он не имеет скорбей, считается год за день, а если благочестивый человек переносит большие скорби, тогда вменяется ему день за год. ИСКУШЕНИЯ 79.Прежде всего Господь попус­кает искушения, чтобы отделить боголюбивых от миролюбивых, сластолюбивых от воздержных и целомудренных, смиренномудрен­ных от горделивых и самолюбивых, как сказано в Евангелии: «Не приидох воврещи мир на землю, но меч». 80. Где бы ты ни жил, нигде нельзя прожить без искушений или чрез бесов, или чрез людей, или от соб­ственных привычек, или от неукро­щенного самолюбия. 81. Вся жизнь человека, где бы он ни жил, есть не что иное, как искушение. 82. Скорбные искушения во всяком случае полезны. 83. На всякое искушение победа ­смирение с терпением.

Niki, думаю, со времен князя Мышкина ничего не изменилось в мире, посему итог будет все тем же... SergNata, спаси Господь)) Понравилось про "детей и редких взрослых" "Любовь по Богу сильней естественной любви" (авва Дорофей)

"Что меня мучило тогда?.. Мучило, что всему этому я - чужой. Что же это за пир, что же это за всегдашний великий праздник, которому нет конца и к которому тянет меня давно, всегда с самого детства и к которому я никак не мог пристать... Каждое утро восходит такое же светлое солнце; каждое утро на водопаде радуга; каждый вечер снеговая, самая высокая гора, там, вдали, на краю неба горит пурпурным пламенем; каждая «маленькая мушка», которая жужжит около меня в горячем солнечном луче во всем этом хоре участница: место знает свое, любит его и счастлива; каждая травка растет и счастлива! И у всего свой путь и все знают свой путь, с песнью отходят и с песнью приходят. Один я ничего не знаю, ничего не понимаю, ни людей, ни звуков, всему чужой...И - выкидыш..." Ф.М. Достоевский "Идиот"

Жаль но именно такие люди в России или окончательно сходят с ума либо кончают тюрьмой.Вообще интересная тема, человек бесконечно жертвующий собой ради других в современной России окажется ли отторгнут всеми?