Таблица лидеров

От человека требуется понуждение себя к исправлению. Надо начинать исправляться и просить помощи у Господа. А начинать надо со смирения, и с послушания, и с терпения. Когда видишь, что не исправляешься, а только прилагаешь грехи ко грехам, надо стараться приносить в них покаяние. Спеши открывать язвы душевные перед Господом, ищи разрешения и прощения. И если по прощении паки в то же впала, паки прибегай к покаянию, и так до конца. И Бог, видя твой труд, твое покаяние, не оставит тебя без Своей помощи и милости. Если Он нам завещал прощать кающемуся брату «седьмьдесять и раз седмерицею» , то не большее ли прощение Сам подаст нам, когда мы прибегнем к Нему с покаянием. Сокрушение есть половина исправления, которое потом полностью подаст тебе Господь. Господь говорил первую проповедь о покаянии: "Покайтесь". Терпение находящих скорбей, которые бывают по Божиему попущению, самоукорение, смирение... Да и что я перечисляю. Если живешь нерадиво и исправляешься мало, то почаще думай о том, кто ты, как живешь. Если стыд и раскаяние бывают при этом, то их милостивно приемлет Господь и вменяет нам вместо делания. Только смиряться больше надо. Видеть надо свои недостатки, опущения и по причине их сходить в смирение, укоряя себя, и, принося Богу покаяние, стараться исправляться. Начав исправление, надо иметь осмысленное и твердое решение, без саможелания или себялюбия. А исправления свои надо всячески стараться забывать и не останавливаться на них мыслию или приписывать себе… Сам Господь сказал: «От человеков невозможно, от Господа все возможно». Одно нужно от человека - понуждение. И «нуждницы восхищают Царствие Небесное». Из писем прп. Иосифа Оптинского

Я вижу, что многие после крещения живут небрежнее некрестившихся, и даже не имеют никакого признака христианской жизни. Потому-то ни на торжище, ни в Церкви, не скоро различишь, кто верующий, и кто неверующий; разве только при совершении таинств можешь увидеть, что одни бывают высылаемы, а другие остаются в храме. Между тем следовало бы отличаться не по месту, а по нраву. Достоинства внешние обыкновенно познаются по внешним признакам, а наши достоинства надобно распознавать по душе. Верующий должен быть виден не только по дару, но и по новой жизни. Верующий должен быть светильником для мира и солью. А если ты самому себе не светишь, не предотвращаешь собственной гнилости, то почему нам узнать тебя? Потому ли, что ты погружался в священные воды? Но это может довести тебя до наказания. Величие почести для нежелающих жить сообразно этой почести увеличивает казнь. Верующий должен блистать не тем одним, что получил от Бога, но и тем, что ему собственно принадлежит; надобно, чтобы он по всему был виден — и по поступи, и по взору, и по виду, и по голосу. Говорю об этом для того, чтоб нам наблюдать благоприличие не для показа, а для пользы тех, кто смотрит на нас. А теперь, с которой стороны ни стараюсь распознать тебя, везде нахожу тебя в противоположном состоянии. Хочу ли заключить о тебе по месту, — вижу тебя на конских ристалищах, на зрелищах, вижу, что ты проводишь дни в беззакониях, в худых сходбищах, на рынке, в сообществе с людьми развратными. Хочу ли заключать о тебе по виду твоего лица, — вижу, что ты непрестанно смеешься и рассеян, подобно развратной блуднице, у которой никогда не закрывается рот. Стану ли судить о тебе по одежде, — вижу, что ты наряжен ничем не лучше комедианта. Стану ли судить о тебе по спутникам твоим, — вижу, что ты водишь за собою тунеядцев и льстецов. Стану ли судить о тебе по словам, — слышу, что ты не произносишь ничего здравого, дельного, полезного для нашей жизни. Буду ли судить о тебе по твоему столу, — здесь открывается еще более причин к осуждению.Итак, скажи мне, почему могу узнать, что ты верный, когда все исчисленное мною уверяет в противном? И что говорю — верный? Даже человек ли ты, и того не могу узнать доподлинно. А что всего печальнее, находясь в столь худом состоянии, мы и не помышляем о безобразии души своей, не имеем и понятия об ее гнусности. Каким образом избавимся от этой язвы? Если будем употреблять питие, которое может умертвить внутренних червей и змей. Но какое питие, спросишь, имеет такую силу? Честная кровь Христова, если с упованием приемлется. Она может уврачевать всякую болезнь. Затем, внимательное слушание божественных Писаний, и присоединяемая к тому милостыня. Всеми этими средствами могут быть умерщвлены страсти, расслабляющие нашу душу. И тогда только будем жить, а теперь мы ничем не лучше мертвых. Когда живы страсти, нам невозможно жить, но необходимо должно погибнуть. Если не успеем умертвить их здесь, то они умертвят нас там. Вернее же сказать, еще здесь прежде той смерти подвергнут нас жесточайшему наказанию. Каждая из этих страстей жестока, мучительна, ненасытна, и каждый день поедая нас, ничем не удовлетворяется. Зубы их — зубы львиные, и даже страшнее львиных. Когда лев сыт, тотчас оставляет попавшееся ему тело. А страсти никогда не насыщаются и не отстают, доколе уловленного ими человека не увлекут к дьяволу. Свт. Иоанн Златоуст Толкование на Евангелие от Матфея Беседа IV

Иван Михайлович Концевич во время войны в 1915 г. провел летние каникулы в Оптиной Пустыни. Ежедневное хождение в скит всегда было поучительно для молодого студента, но старцы, занятые приезжими посетителями, которые к ним приходили со всякими скорбями, специально не уделяли времени юному пришельцу. Они отдали его «на воспитание» отцу Иосифу (Полевому), опытному в духовной жизни, прожившему в Оптиной десятки лет. В миру — директор банка, он был широко образованным человеком. В течение двух месяцев, проведенных И. М. в Оптиной, часто, после церковных служб, о. Иосиф приглашал И. М. в свою келью. В беседе с ним перед молодым студентом раскрывался духовный мир. От о. Иосифа И. М. услышал случай из жизни старца Амвросия, не попавший в его жизнеописания. Однажды старец Амвросий, согбенный, опираясь на палочку, откуда-то шел по дороге в скит. Вдруг ему представилась картина: стоит нагруженный воз, рядом лежит мертвая лошадь, а над ней плачет крестьянин. Потеря лошади-кормилицы в крестьянском быту ведь сущая беда! Приблизившись к павшей лошади, Старец стал трижды медленно ее обходить. Потом, взяв хворостину, он стегнул лошадь, прикрикнув на нее: «Вставай, лентяйка!», и лошадь послушно поднялась на ноги. Старец поучал народ народными же пословицами и поговорками с присущим ему юмором. Самую глубокую мудрость вкладывал он в меткие и остроумные слова, для более легкого усвоения и запоминания. Например, «Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено — там ни одного». «Не хвались горох, что ты лучше бобов: размокнешь — сам лопнешь». «Отчего человек бывает плох? — Оттого, что забывает, что над ним Бог». «Кто мнит о себе, что имеет нечто, тот потеряет». «Благое говорить — серебро рассыпать, а благоразумное молчание — золото». Одной особе, стыдившейся признаться в грехе, он сказал: «Сидор да Карп в Коломне проживают, а грех да беда с кем не бывают?» Она залилась слезами, бросилась Старцу в ноги, и призналась в своем грехе. «Праведных ведет в царство Божие Апостол Петр, а грешных Сама Царица Небесная». В день всех святых Батюшка сказал: «Все они были, как и мы, грешные люди, но покаялись и, принявшись за дело спасения, не оглядывались назад, как жена Лотова». На замечание, что мы все смотрим назад, Батюшка пояснил: «за то и подгоняют нас розгами и бичом, т.е. скорбями да неприятностями, чтобы не оглядывались». Осуждавшей других Старец сказал: « ... у них, может быть, есть такое тайное добро, которое выкупает все другие в них недостатки, и которых ты не видишь. В тебе же много способности к жертве. Но Господь сказал: Милости хочу, а не жертвы. А милости-то у тебя и мало... Свои жертвы видишь и ими превозносишься. Смиряйся больше духом, — смирение и дела заменяет. Терпи все невзгоды и предавайся Богу». Такими и многими другими словами поучал и спасал старец приходящий к нему народ. Из книги И.М.Концевича «Оптина Пустынь и ее время»