Таблица лидеров

Мать моя, Серафима Александровна, по природе своей была глубже отца, но болезненная, несколько нервная, она имела склонность к меланхолии, к подозрительности. Сказалась, быть может, и тяжелая ее жизнь до замужества: она была сирота, воспитывалась в семье старого дяди, который держал ее в черном теле. Печать угнетенности наложила на нее и смерть первых четырех детей, которые умерли в младенчестве: с этой утратой ей было трудно примириться. Потеряв четырех детей в течение восьми лет, она и меня считала обреченным: я родился тоже слабым ребенком. Как утопающий хватается за соломинку, так и она решила поехать со мною в Оптину Пустынь к старцу Амвросию, дабы с помощью его молитв вымолить мне жизнь. Старец Амвросий был уже известен, а посещение оптинских старцев стало народным явлением. С нами поехала и наша няня, преданнейшая семье безродная старушка. Мне было тогда год и три месяца. Пути от нас до Оптиной 62 версты. Смутно помню я это путешествие — остановку в Белёве, где на постоялом дворе Безчетвертного мы кормили лошадей: шум… музыка… какие–то невиданные люди… Скит Оптиной Пустыни, где проживал старец Амвросий, отстоял от монастыря в полутора верстах. Раскинулся он в сосновом бору, под навесом вековых сосен. Женщин в скит не пускали, но хибарка, или келья, старца была построена в стене так, что она имела для них свой особый вход из бора. В сенях толпилось всегда много женщин, среди них немало белёвских монашек, которые вызывали досаду остальных посетительниц своей привилегией стоять на церковных службах впереди и притязать на внеочередной прием. Моя мать вошла в приемное зальце о. Амвросия одна, а няню со мной оставила в сенях. Старец ее благословил, молча повернулся и вышел. Мать моя стоит, ждет… Проходят десять, пятнадцать минут, — старца нет. А тут я еще поднял за дверью крик. Что делать? Уйти без наставления не смеет, оставаться — сердце материнское надрывает крик… Она не вытерпела и приоткрыла дверь в сени. «Что ж ты, няня, не можешь его успокоить?..» — «Ничего не могу с ним поделать», — отвечает няня. Какие–то монашенки за меня вступились: «Да вы возьмите его с собой, старец детей любит…» Мать взяла меня — и я сразу затих. Тут и о. Амвросий вышел. Ничего не спросил, а, отвечая на затаенное душевное состояние матери, прямо сказал: – Ничего, будет жив, будет жив. Дал просфору, иконку, какую–то книжечку, благословил — и отпустил. Вернулась домой моя мать ликующая. Верю и я, что молитвами старца дожил до преклонных лет. Когда я стал уже сознательным мальчиком, мать рассказала мне про старца Амвросия. Она ездила к нему каждые два–три года; его наставления были ей просто необходимы. Отрывок из книги Митрополита Евлогия Георгиевского «Путь моей жизни»

Прошло уже полтора месяца с момента моего возвращения из Оптиной пустыни. Каждая прошедшая минута жизни отдаляет меня от времени, проведенного у «оптинского костра», у которого я, как и многие другие счастливчики, греюсь сейчас, как когда-то грелась вся Россия. Житейские дела, работа и суета, которыми переполнен каждый день, неумолимо вытесняют воспоминания о моем уже третьем недельном пребывании в этом тихом благословенном месте… Но точно так, как невозможно забыть самого дорогого и самого важного в жизни, невозможно забыть и той Радости, которую получаешь от встречи с Оптиной пустынью. И сейчас в круговороте житейских дел вспоминаю я светлые лица оптинских насельников, удивительный колокольный звон монастыря, высокие стройные скрипучие сосны, ароматные цветущие флоксы и прохладные предосенние ночи… и Радостью полнится мое сердце, и легче становится на душе, и житейские дела на работе, такие однообразные и такие порой надоевшие, становятся не в тягость… Это была моя третья поездка. Не побоюсь повториться, но с тех пор, как побывала впервые в Оптиной, я уже знала, что вернусь сюда снова и снова. Всегда мечтала попасть в Оптину осенью, но учебный год, к сожалению, не позволяет вырваться туда в октябре, когда так хочется вдохнуть в себя легкий морозный аромат цветущих хризантем, палой листвы и ощутить настроение праздничной Оптины. Поэтому в этот раз время для поездки было максимально приближено к осеннему – вторая половина августа с праздником Преображения Господня – еще не учебный год, но уже по-осеннему дышит природа… Заранее куплены билеты на поезд самого лучшего направления - Брест-Караганды, позволяющий доехать до Козельска нам, белорусам, без пересадок. (Билеты купить нам тут не всегда просто, но с Божьей помощью получилось (как оказалось позже, в день памяти преп. Никона Оптинского). Мысли о том, что я еду в Оптину, заставляют смотреть на обычные дела другими глазами. Сказанная кому-то фраза «Я еду в Оптину» освещает пространство, и остается совсем непонятным, почему попутчики в поезде не разделяют твоих радостных чувств, когда ты отвечаешь на их вопрос, куда держишь путь. Из поезда на станции в Козельске (уже из собственного опыта могу сказать) ты выходишь одним человеком, а через неделю в этот же поезд ты садишься другим. Долго думала, рассказывать или не рассказывать о впечатлениях и о том, как я грелась у оптинского костра (расплескать жалко), но знаю сама, с какой жадностью и радостью глотала и глотаю все, связанное с Оптиной, особенно живые рассказы, поэтому есть многое, чем хотелось бы поделиться с теми, кто так же, как и я, живет вдали от этого лучшего места на земле… В этот раз я ехала не одна, а с коллегой. Выйдя из поезда, мы подошли к таксисту, который с неподдельной радостью (это чувствовалось) доставил нас на ул. Лермонтова (я даже попереживать не успела, как найду с тяжеленной сумкой тот адрес, где мы собирались остановиться). Сразу вспоминается Н. В. Гоголь, писавший о том, что «за несколько верст, подъезжая к обители, уже слышишь ее благоухание: все становится приветливее, поклоны ниже и участия к человеку больше». И вот мы на месте: через окошко домика светятся золотые купола монастыря, усталости как не бывало, ощущения такие, будто бы я приехала к родителям домой. Оптина пустынь в этот раз встречает меня уже знакомыми и такими родными лицами (как же радостно видеть всех! Пусть меня никто и не знает, но я радуюсь, что люди в добром здравии и на своем послушании). И там, и тут - пышные цветники, и даже любимые хризантемы уже расцвели… Поклон тебе, дорогая Оптина пустынь! Низко кланяюсь Вам, Старцы преподобные, новомученики Оптинские, склоняю колени перед трудами и молитвой всех живших и живущих на оптинской земле. В первый же день произошла встреча с дорогим моему сердцу другом, подаренным мне оптинским форумом уже 5 лет назад. Как же быстро летит время, и оптинскому сайту – уже целых 5 лет! И здорово было беседовать, рассказывая Кате о своих делах, прогуливаясь оптинскими тропами к сказочному озеру и к святым источникам. Несмотря на то, что в этом направлении я прогуливаюсь один раз в году, мы даже не заблудились. Стрелочки на деревьях показывали направление, а звуки, доносящиеся из скита, радовали слух. Не остались незамеченными и сейчас лохматые ели, стройные сосны, лучи пробивающегося через заросли солнца, ну и, конечно же, козельские комары. В этот раз я впервые побывала во Введенском соборе и в храме Преп. Марии Египетской. И это можно назвать настоящим подарком (в мои предыдущие приезды храмы был закрыты на реставрацию). В монастыре богослужения в храмах зачастую совершаются даже одновременно. Как пошутила одна из паломниц, «ах, как бы хотелось раздвоиться на этот момент, чтобы побывать на службе и в одном храме, и в другом». Множество подарков преподносит Оптина пустынь каждому. В этот раз главными подарками для меня стали исповедь и причастие. Низко кланяюсь отцу N, у которого я исповедывалась. Честно признаться, я боялась попасть к этому батюшке на исповедь (невероятная строгость и требовательность прежде всего к себе была для меня заметна), и я даже умышленно стала в очередь не к нему, а к другому иеромонаху… Но часом позже отец N пришел исповедовать именно в то место, где стояла я и именно тогда, когда уже никуда не уйдешь... От всего сердца благодарю Вас, отец N! Бесценный оптинский подарок для нас, паломников, - это беседы с отцом Венедиктом. У входа в Домик наместника накануне беседы можно встретить самую разнообразную обувь: от модельных туфелек и дорогих ботинок до спортивных кед и стоптанных башмаков. В небольшом светлом помещении с голубыми шторками столько ответов прозвучало на заданные и незаданные вопросы, столько сердец согрето добрым словом, легкой шуткой, мудростью и сочувствием. Здоровья Вам, отец Венедикт, помощи Божьей в несении вашего послушания. И сейчас звучат в уме Ваши слова «Никто так нас не может любить, как Он!» Те, кто имеет редкую возможность посетить Оптину или не имеет такой возможности вообще, я уверена, с жадностью рассматривает все фотографии и видеосюжеты, выложенные на сайте. С таким же интересом я всегда рассматривала фотографии с праздника Преображения Господня: поражали своей красотой аналойные иконы, украшенные к празднику - виноградинками, яблочками, сливами… Даже вопрос возникал: настоящие ли? Теперь знаю: настоящие. Красота невероятная! А перед самим праздником произошел такой случай: вечером я вышла из храма и присела на лавочку, на которой отдыхал мужчина лет 60. Он завел со мной беседу о близлежащих монастырях, стал рассказывать, что сам приехал из Риги, что в Оптиной последний раз был 15 лет назад. Потом спросил у меня, не из Москвы ли я. «Нет, - говорю, - я из Беларуси.» У мужчины посветлело лицо, и он спросил, откуда именно я приехала. Говорю: «Из Брестской области, из г. Пинска». И у моего собеседника постепенно стали расширяться глаза, потому что родом он оказался почти что из моего же Пинска - из деревни, находящейся совсем рядом, откуда уехал 37 лет назад… В результате общения у нас появились общие темы и даже общие знакомые. А мужчина так обрадовался встрече, что стал читать стихи на белорусском языке из школьной программы… А я уж никогда бы не подумала, что такая встреча может быть реальной, если бы сама не была ее участником… Каждый день, прожитый там, и сейчас греет душу и радостью полнится мое сердце. Но дни бегут, и изо всех сил стараешься беречь тепло оптинского костра. Измотанный житейскими делами, чувствуешь, как теряешь ту Радость, которой тебя сполна одарили там, на оптинской земле. И тогда вспоминаешь слова батюшки Иосифа «Не отбивайся от Оптиной», потом открываешь страницы любимого сайта и… ты там. А через год, даст Бог, вновь увидишь знакомые купола, высокие скрипучие сосны, приветливые лица оптинских насельников… Низкий поклон, дорогая Оптина пустынь! Слава Богу за все!

Письмо твое, от 17 мая, в котором объясняешь, что ты никогда не была попрошайкой, а нужда заставила тебя просить! Прежде за тебя другие просили, а теперь нужда и саму тебя заставила просить. Не без причины повторяется поговорка: «Нужда мудрена! Нужда научит как калачи есть». Мне случилось слышать от одного опытного человека, который говорил, что все вещи человеческие, которые видим, изобрела или нужда, или прихоть. Что делается по нужде, то бывает или одобрительно, или, по крайней мере, извинительно; а что делается по прихоти, то не всегда бывает извинительно, кольми паче не всегда одобрительно. Во Святом Евангелии Сам Господь глаголет (Мф. 10: 16): будите... мудри яко змия, и цели яко голубие. Мудрость змеиная, по изречению толковников, состоит в том, что когда бьют змею, то она более всего хранит голову, так и христианин в напастях и трудных обстоятельствах должен более всего хранить веру; во-вторых, мудрость змеиная состоит в том, что когда змея хочет скинуть с себя старую кожу, то пролазит сквозь тесную скважину, а иначе с себя старую кожу скинуть не может; так и христианин, если желает совлещися ветхого человека, то должен проходить тесный путь, по Евангельскому учению. Целость же голубиная состоит в незлобии и прощении обид, или досад, или подобного. Из писем преподобного Амвросия Оптинского