Таблица лидеров

Когда я вернулся после первого учебного года на лето домой, моя мать сказала мне: «Едем к старцу!» С этого лета и до кончины старца Амвросия я побывал в Оптиной Пустыни раз пять. Эти поездки с матерью я очень любил. Поля, луга, цветы, монастырская гостиница… все меня развлекало. Когда я приезжал к о. Амвросию девятилетним мальчиком, старец со мной шутил: поставит на колени и, бывало, скажет: «Ну, рассказывай грехи». Меня это смущало. А когда я стал постарше, старец Амвросий сам меня исповедовал. Лишь эти светлые воспоминания и освещают школьный период моей жизни. Я окончил духовное училище в 1882 году первым учеником. Мне было 14 лет. Во время моей отроческой беспризорности главное, что меня спасло, это духовное влияние и руководство старца о. Амвросия. Теперь, когда я, будучи семинаристом, приезжал в Оптину Пустынь, я каялся о. Амвросию в семинарских грехах, а он меня журил и ставил на поклоны. Его благодетельная рука хранила меня от дурных путей, чудесно оберегала от всякой нечистоты… да и до сих пор я живу его святыми молитвами. Я в это верю. Летние каникулы, которые я ежегодно проводил дома, в родном с. Сомове, а затем в с. Апухтине, куда перевели моего отца, в кругу моей семьи, оказывали на меня тоже самое благотворное влияние. Благодаря мистической настроенности моей матери жизнь в нашем семейном гнезде дышала простой, но горячей верой, упованием на Промысл Божий, на Божье милосердие… О такой вере не спорят, ее не обсуждают — ею живут. В обстановке крепкого, благочестивого строя с меня быстро сбегало все наносное, налипшее за зиму в семинарии, и я возвращался к бесхитростной, живой вере моего детства. Из книги Митрополита Евлогия Георгиевского «Путь моей жизни»

26. В шестой же месяц послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет, 27. к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова; имя же Деве: Мария. 28. Ангел, войдя к Ней, сказал: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами. 29. Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие. 30. И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; 31. и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. 32. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; 33. и будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца. 34. Мария же сказала Ангелу: как будет это, когда Я мужа не знаю? 35. Ангел сказал Ей в ответ: Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим. 36. Вот и Елисавета, родственница Твоя, называемая неплодною, и она зачала сына в старости своей, и ей уже шестой месяц, 37. ибо у Бога не останется бессильным никакое слово. 38. Тогда Мария сказала: се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему. И отошел от Нее Ангел. (Св. Евангелие от Луки 1:26-38) ... На этой иконе Матерь Божия имеет две короны: одна - Ее небесная награда, другая - земная ... одежды украшены ветками руты, у Католиков это украшение во время конфирмации девушки, когда она принимает христианское учение в сознательном возрасте ... а вместо Младенца изображение Голгофы и Распятие ... так и православные подходят к Чаше со Святыми Дарами со сложенными перекрестно руками ... "Приими́те, яди́те, Сие́ е́сть Те́ло Мое́, е́же за вы́ ломи́мое, во оставле́ние грехо́в." "Пи́йте от нея́ вси́, Сия́ е́сть Кро́вь Моя́ Но́ваго Заве́та, я́же за вы́ и за мно́ги излива́емая во оставле́ние грехо́в." "Со стра́хом Бо́жиим и ве́рою приступи́те." "Те́ло Христо́во приими́те, исто́чника безсме́ртнаго вкуси́те." "И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд. " (Откровение Иоанна Богослова 12:1)

Стоял я за ранней литур­гией у свечного ящика; смо­трю, вошел в церковь какой-то юродивый и стал скромненько в углу, у самой печки. Когда по окончании службы народ выходил из храма, шел и отец игумен. Юродивый этот вышел из своего угла, подошел к игумену и, показывая ему рукой на меня, громко сказал: — Смотри! Видишь ты вон энтого монаха, что стоит у свечного ящика? Смотри ж, помни, что я тебе скажу: ты его не трогай! А тронешь, то сам свои поручи с себя сро­нишь! Игумен ничего не нашел сказать ему в ответ. А юроди­вый этот, которого я прежде никогда не видал, пришел по­сле того ко мне в келью и объявил мне: — Хочу чай пить — напои меня чаем! И пока я ставил самовар, он все время ходил у меня по келье и что-то бормотал про себя невнятное, а затем подал мне образок святителя Афанасия Сидящего[1], что в Лубнах, и, давая мне его, сказал: — Вот тебе святитель Афанасий в помощники. Молись ему — он всё больше любит помогать дворянам. Он тебе поможет. Молись ты за меня, а я — за тебя, а он — за нас: вот и будет хорошо! Я спросил юродивого об его имени. Он мне ответил: — Я отцу Иоанну Сезеневскому брат, а о моем имени ты после от кого-нибудь узнаешь, а то я забыл, как меня звать. Сказывал я батюшке отцу Амвросию про этого юроди­вого, и батюшка мне говорил про него: — Я его знаю: это истинный раб Божий, и вот посмо­три: все его предсказания сбудутся. И точно, по времени они все сбылись, да так, что я о них невольно вспомнил. Вскоре после этого свидания меня рукоположил пре­освященный Феодосии во иеромонахи, и было мне великое утешение принимать самого владыку вместе с известными по жизни отца Амвросия и по истории устроения им Шамординской женской обители помещиком Феодором Заха­ровичем Ключаревым[2], тогда уже иноком, и бывшей в миру его супругой, тоже в то время уже инокиней Амвросией. И стал ко мне по рукоположении моем ходить народ для совета и благословения, и я говорил об этом великому мое­му старцу, батюшке Амвросию, спрашивая его, что делать с народом — вступать ли мне с ним в беседы или уклоняться. И батюшка мой ответил мне так: — Ведь ты за ними не посылаешь — они сами к тебе идут под благословение и просят твоего совета, так нечего тебе от них и отказываться. А преподавай им благослове­ние да и совет подай, что Господь внушит тебе отвечать на их вопросы, «Бог благословит» — говори им во утешение. И вот по благословению батюшки Амвросия и во испол­нение предсказания блаженного юродивого первыми мне пришлось принять двух женщин, из которых одна пришла ко мне за советом, а другая просто как ее спутница. Было это дело так. Шел я от ранней обедни. Подхожу к своей келье и вижу, что у крылечка стоят две женщины, и по обличью их видно, что они не из простонародья, хотя одеты были так просто, что не всякий бы узнал, что они из благородных. Эти жен­щины объяснили мне, что желают получить от меня совет по очень важному делу. Я поставил самоварчик и пригла­сил их в келью. И тут одна из них мне объяснила, что она родная сестра помещика Д. В. Наумова. Этого Наумова я знал еще тогда, когда служил в Лебедяни по откупу: у него в тридцати вер­стах от Лебедяни было имение — целая деревня крестьян и конный завод. Был он человек холостой и большой охот­ник до картежных собраний и женского пола, хотя мотом и кутилой не был. Так вот, оказалось из слов моей посетительницы, что она ему сестра родная и зовут ее Екатериной Васильевной Щербаковой. Умер у нее муж, и на руках ее осталось трое малолетних сыновей и две дочери, и всех их нужно учить, а у нее всего достояния — одно маленькое расстроенное имение по соседству с братом, и для воспитания детей средств у нее не хватает, а время уходит, и она не знает, что делать. Рассказала мне она о своем безвыходном положении и со слезами спрашивала моего убогого совета. И поставила она меня в крайне затруднительное положение, и не знал я, что и советовать ей... Только вдруг меня точно что осенило: я благословил ее образком святителя Афанасия Сидящего, который мне был дан юродивым, и сказал ей: — Вы теперь для воспитания детей живете в Ельце. Со­ветую вам в первое же воскресенье одеть ваших деток в праздничное, лучшее платье и пойти с ними в каменный храм, который от вас недалече, и когда войдете в храм, по­ставьте всех детей ваших перед местной иконой Божией Матери и научите их, чтобы они, когда запоют «Достойно есть яко воистину...», стали бы все на коленки, а вы — по­зади их, и все вы просите Матерь Божию, чтобы Она при­няла вас под покров Своего милосердия. Смею уверить вас, что Матерь Божия, увидав ваши слезы и смиренную молит­ву веры вашей, испросит вам милость от Господа и Спаса нашего Иисуса Христа, и вы безбедно проживете, и дети ваши получат желаемое вами воспитание. Совет этот, верую, внушенный мне свыше, г-жой Щер­баковой был исполнен в точности, и Матерь Божия вняла их сиротской молитве: вскоре заболел при смерти брат ее, Д. В. Наумов, и перед концом своим для всех неожиданно распорядился своим имением не в пользу братьев, людей состоятельных, а в пользу своей сестры-вдовы, и в этом смысле, не сказав никому из близких, он и оставил по себе духовное завещание. Вскорости тут он и умер, и г-жа Щер­бакова получила со своими детьми все его достояние. И вышло благословение святителя Афанасия Сидящего на помощь дворянке, и притом первой, которая пришла ко мне за духовным советом. Вот что значили слова блажен­ного: «Он всё больше любит помогать дворянам». Но тут вскоре начались для меня новые скорби от игу­мена, и в оправдание предсказания юродивого умер благодетель и верный защитник нашего настоятеля, благочин­ный архимандрит В., и как только началось на меня новое гонение от игумена, его и уволили от настоятельства на покой — и исполнились, таким образом, слова юродивого: «Как его тронешь, так и свои поручи сронишь!» [1] Святитель Афанасий Цареградский (Лубенский) (1597-1654) име­нуется Сидящим, т. к. был погребен необычным для России, но традицион­ным для восточных патриархов способом: его тело в полном облачении было помещено в кресло и опущено в каменную гробницу. Вскоре были обретены нетленные мощи святителя. Память — 2/15 мая. [2] Схимонах Феодор (в миру Фёдор Захарович Ключарёв) (16.01,1810 — 21.07,1872) — из дворян Тульской губ, В скиту Оптиной пустыни с 1860 г. Супруга поступила в Белёнский девичий монастырь. Келейно пострижен в мантию, за несколько дней до кончины — в схиму. Многолетний благотво­ритель обители. Из книги «Записки игумена Феодосия»