Таблица лидеров

В большинстве приходов Русской Православной Церкви вечером в Великий четверг, после окончания богослужения утрени Великой пятницы, можно увидеть, как прихожане расходятся из храма с зажженными свечами и разнообразными фонариками со светящимся внутри огоньком. Все дело в том, что давно существует традиция принесения домой «четвергового огня» – огня от свечи, с которой молящиеся стояли на богослужении и слушали чтение 12-ти отрывков из Евангелия, повествующих об искупительной жертве Спасителя и последних днях Его земной жизни. Традиция всем присутствующим за богослужением стоять с зажженными свечами во время всей службы утрени Великого пятка, или во время чтения страстных Евангелий, повествующих о страданиях и крестной смерти Спасителя, берет свое начало в древней богослужебной практике Иерусалимской Церкви. Как рассказывают диакон Михаил Желтов и А.А. Ткаченко в своей статье «Великая пятница», в Иерусалимской Церкви IV и последующих веков ночь с Великого четверга на пятницу проводили в бдении, которое начиналось на Елеонской горе, а заканчивалось под утро на Голгофе. Всю ночь верующие молились, пели псалмы и соответствующие воспоминаемым событиям песнопения, читали отрывки из Евангелия на различных местах Святого Града, связанных со Страстями Господа и тем самым как бы проходили вместе со Христом по Его крестному пути. Так как все описанное совершалось в ночное время, наличие у всех участников богослужения свечей было элементарной необходимостью. Сведения же об обычае принесения в дом огонька, при свете которого человек провел в молитве всю ночь, нигде не приводятся. В наши дни порядок утрени Великого пятка сохранился. И хотя все богослужение у нас совершается в храме, традиция молиться всю службу с зажженными свечами осталась. При этом в типиконе Русской Церкви не содержится никаких упоминаний о действиях с «четверговым огнем», а говорится лишь о зажжении свечей предстоящим в храме народом во время чтения Евангелия. Вероятнее всего, традиция сохранения «четвергового огня» и принесения его домой зародилась в народной среде, после чего, как «по сарафанному радио», получила широкое распространение практически во всех частях нашей Церкви. В настоящее время существует обычай зажигать от «четвергового огня» домашние лампады, а при помощи его копоти наносить изображение крестного знамения на верхние перекладины дверных и оконных проёмов. Замечательно эту традицию описывает в своей книге Лето Господне русский писатель Иван Шмелев: «Я несу от Евангелий страстную свечку, смотрю на мерцающий огонек: он святой. Тихая ночь, но я очень боюсь: погаснет! Старая кухарка рада, что я донес. Она вымывает руки, берет святой огонек, зажигает свою лампадку, и мы идем выжигать кресты. Выжигаем над дверью кухни, потом на погребице, в коровнике». Последнее, вероятнее всего, делается в воспоминание действия, совершенного древними израильтянами в Египте, когда Господь Бог повелел окропить косяки дверей кровью жертвенного агнца, дабы Бог, когда будет истреблять всё первородное в земле Египетской, не убил первенцев израильских (Исх. 11, 1-10; 12, 1-14). Говоря о традиции «четвергового огня», нельзя забывать о том, что нередко многие благочестивые обычаи от совершенно чуждых православным языческих верований и обрядов отделяет тонкая грань. Поэтому важно стараться не увлекаться ими уж слишком сильно. Одно дело – принести огонек домой, чтобы еще на какое-то время сохранить в душе переживания от только что совершенной службы и поделиться трепетом воспоминаемых в эти страстные дни событий со своими домашними, и совсем другое – воспринимать этот огонек как своеобразный оберег и охранитель от всякого зла и нечистой силы. Всем нам следует никогда не забывать слова апостола Павла: «Блюдите убо, како опасно ходите» (Еф. 5, 15).

Брызжет христианская кровь, Пасхальная ночь звездится, Оптинская колокольня вновь К радосто-печалию зовет возвратиться. То была ночь ни-скажи, ни-спроси, А, точно, готовая родить чудо в муках, И жмурилось небо и ждало зари, Когда треск преисподни издаст свои звуки. И пришел Несказанный, одетый в Свет, Долгожданный, Убитый, Воскресший. И венчал нас венком из райских сонет И вином напоил безсмертия. Но потом пришел другой, одетый в тьму, Нежданный, непрошенный, не-воскресший, Не одетый в брачное, изрыгающий хулу И носящий за пазухой меч зловещий. Он срезал духовные розы в саду И мечом распорол аорту, Заклал трех агнцев, накликая беду, Трех лучших братьев, устремленных к небу!.. Тогда отняты были у нас венцы, Которыми радость Пасхи нас увенчала. И облеклася в плач и погребальную фату Оптинская недостроенная колокольня. А сердце тогда раскололось на три: Пяток – Воскресенье – или благословенная Суббота? Или ад, или рай, и все-таки может быть, Это – Оптинская голгофа!.. Убит был Василий-священномонах, Трофим, Ферапонт – звонари-побратимы. Как голуби, вырвались в небо от нас, Оставив в глазах наших капли росины. Сквозь слезы бьет радость, чрез меч пришла жизнь. Как учил нас всегда Богоносец Игнатий: «Кто подле меча, тот возле Христа». Таков уж жребий выпал и братьям. А мы остались и стоим у гробов, Потупив взор в сырую землю, Но видится нам Брачный Чертог, Где Ферапонт, и Трофим, и Василий. Иеромонах Никон (Скарга) Остальные фото здесь