Olqa
-
Публикации
7 597 -
Зарегистрирован
-
Посещение
-
Дней в лидерах
365
Сообщения, опубликованные пользователем Olqa
-
-
Да, еще один хороший человек говорил - есть ли у вас близкие, далекие, родные, чужие, - к которым вы можете обратиться в любое время дня и ночи, в любом месте - хоть в подводной лодке, хоть в лесу дремучем, о чем угодно рассказать, порой о таком, что только Ему и расскажешь?
-
Надо ехать! Обязательно! Я была недели две назад. Так благодатно! Я всего часа полтора была, но столько радости! Все любовью дышало, уже появились знакомые лица, узнаешь из прошлых поездок и из фотографий. О.Илиодор служил во Владимировском храме. А Введенский большей частью был закрыт, но у Преподобного Амвросия можно побывать. Надо ехать!
-
Ромашка, все правильно. Но ведь есть такие родители, которые по своей воле разрешают детям очень многое, совсем не нужное и вредное. Часто родители это понимают, осознают, но все равно не противодействуют, а еще и оправдание найдут своему чаду. И совсем не для того, чтобы "попустить и не повторять", а такое вот воспитание - нового человека взращивают, чтобы был напористым, знал себе цену, стремился быть первым, локти чтобы покрепче - товарищей распихивать. И это все тоже попускается Господом, до поры до времени.
-
На главной странице сайта есть раздел "Паломникам" (слева на экране). Моя ссылка оттуда.
Я бы добавила, что если Вы будете ориентироваться на столбики с указателем километров (справа на обочине), то п. "Детчино" - это примерно 143 км (на столбике). После Детчины еще примерно км 5 до поворота на мост "на Тулу". Слева по трассе будет стоянка с яркими синими крышами "Сова". После нее уже скоро увидите этот самый мост.
(налево на мост за д. Детчино, примерно 134 км от МКАД, указатель "Калуга-Тула"). - это из описания. Я бы уточнила, что дорога уходит через мост над трассой налево, но повернете Вы направо - съезд с трассы, на мосту - тоже направо. Налево повернуть нельзя - почти по всей трассе разделительные ограждения.
Детчино - поселок, не деревня.
-
Я - не матушка, я самая обычная .Это Катя так меня стала называть - из-за возраста наверное (может еще из-за чего - я не спрашивала).
В другую тему что ли вынести - матушки, они особенные женщины? С ними другое отношение?
-
Из сообщения № 7: "Мы позволяем Богу помочь себе"
От этой фразы не по себе. Почему?
-
Катюша, так можно себя обмануть - натворить невесть что и утешиться - без воли Господа я этого не сделала бы. Не-е-е-е-т, не так! Именно мы по своей доброй и свободной воле грешим, а не Господь за нас.
Не утешайтесь, что все просто. Завтра проснетесь - от сегодняшней уверенности в чем-то и след простыл. Жизнь!
Может, ну их, такие мысли, чем-то от них нехорошим, они не ко спасению... Это все певичка мадонна и те, кто с ней ...
-
Я тоже думаю, если в толкованиях Святых Отцов нет ответа на то, что не понятно, не надо "копать". Надо терпеть. Возможно, пройдут годы, и все откроется - зачем и почему. Пошел ум "гулять" - надо быстренько - "Господи, помилуй!"
-
Благословляю печатать эту книгу, как достойную печати,
на память будущим родам и во славу Божию.
Св. прав. Иоанн Кронштадтский
ЗАПИСКИ
ИГУМЕНИИ ТАИСИИ
НАСТОЯТЕЛЬНИЦЫ ПЕРВОКЛАССНОГО
ЛЕУШИНСКОГО ЖЕНСКОГО МОНАСТЫРЯ
Записки игумений Таисии, известной своей высокой духовной жизнью, своими трудами по благоустроению нескольких женских обителей и своими духовными стихотворениями и "Письмами к новоначальной инокине", являются автобиографией почившей и доведены до начала жизни ее в Леушине. Они написаны были ей в разное время, и последний очерк относится к 1892 г. По глубокому смирению своему, м. Таисия не решалась предавать печати эти записки, хотя знаменитый молитвенник о. Иоанн Кронштадтский, питавший особое почтение и любовь к почившей, желал видеть их напечатанными. Он читал эти записки и собственноручно написал в конце одной тетради записок: "Благословляю печатать эту книгу, как достойную печати, на память будущим родам и во славу Божию. Прот. И. Сергиев, 31 окт. 1906 г.", и на другой тетради записок: "Дивно, прекрасно, божественно, печатайте в общее назидание. Прот. И. Сергиев, авг. 21, 1892 г."
В настоящее время преемница м. игумений Таисии и ее ближайшая сотрудница, игумения Леушинского монастыря Агния, решилась исполнить волю приснопамятного пастыря о. Иоанна и напечатала их в журнале "Кронштадтский Пастырь" и в виде отдельного оттиска без изменений настоящей книгой.
В автобиографии м. игумений Таисии мы видим замечательное действие Промысла Божия, сказавшееся во всей жизни почившей матушки. Можно сказать несомненно, что она с самых малых лет была избрана Промыслом Божиим на служение Святой Церкви и ближним своим в звании монашеском.
И это звание пришлось проходить ей при несении весьма тяжелого креста.
Сама она свидетельствует, что крест ненависти и зависти к ней людской был спутником всей ее долголетней жизни.
"Этот крест, — пишет матушка Таисия в своей автобиографии, — станет над моей могилой, и не только, как обычное украшение христианских могил, но и как символ крестоношения погребенной под ним, как неотъемлемая принадлежность моя.
Но этот крест и привел ее на высоту христианского подвига, соделал ее истинной исполнительницей заповеди Спасителя: Кто хощет по Мне ити, да отвержется себе и возьмет крест свой и по Мне грядет.
Читая внимательно эту автобиографию игумений Таисии, мы можем ясно видеть всю величину и всю тяжесть иноческого подвига, а также видеть и все настоящее значение иноческой жизни, как для желающих найти верный путь спасения, так и для мирян, которые, находясь в суете житейской, могут видеть из этой автобиографии, что Бог в тяжестех Его знаем есть, что если и посвятившие себя иноческому служению могут истинно познавать Бога только чрез посылаемые им испытания, то, тем более, увлеченные житейской суетой, могут изникнуть из этой греховной сети только чрез путь того крестоношения, какой Господь, желающий всем спастись и в разум истины прийти, посылает и каждому мирянину, лишь бы он слышал этот зов и следовал ему.
Чтение автобиографии матушки и может отрезвить многих мирян.
Протопресвитер Александр Дернов
-
-
Рукотворным Рыбинским водохранилищем был затоплен Леушинский монастырь. Под водою осталась и могила игуменьи Таисии (Солоповой).
УЗЕЛКИ НА ПАМЯТЬ
(заметки участницы Девятого Леушинского стояния)
Татьяна Шорохова
Книга вышла в 2008 г. в издательстве Санкт-Петербургского подворья Леушинского монастыря
ВСТУПЛЕНИЕ
Третий день на исходе после возвращения с Леушинского стояния 2007 года, а я продолжаю мысленно стоять на берегу Рыбинского водохранилища и перебираю в памяти незабвенные дни и ночи, подарившие встречи с намоленными святынями, замечательными соотечественниками, единокровным русским народом, бескрайней русской далью и незатухающей болью Голгофы-на-водах… Так и всплывает перед глазами часовня у самой кромки берега с мерцающими куполом и крестом от множества свечей … Так и слышится возносящееся к небу единодушное – «Радуйся»!..
Уже покидая по дороге на Петербург пределы Тверской области, приближаясь к дому, почувствовала себя счастливой. И поначалу трудно было понять, откуда взялось это чувство счастья, это ощущение полноты жизни, ведь так наболело сердце за последние дни от соприкосновения с великой русской бедой, от вида запустения в некогда многолюдных и цветущих краях, от созерцания разрушенных храмов и монастырей... Вслушиваюсь в сердце и благодарю Бога за бесценный опыт еще одного припадания к родной земле, ее святому простору, и получение через это благодатной и целительной силы – не за подвиг, не по молитвам, а просто так, даром, лишь за то, что добрался и посочувствовал на месте людскому горю…
Русскому сердцу до всего есть дело. Носит оно в себе великий дар со-страдания, и когда дает человек волю этому чувству, то становится он не на словах только, а по любви, частью своего народа, частью странствующей Руси, взыскующей града Божия, да и частью необозримого земного пространства с именем певучим и ясным – Россия. И в этом обретении единства, в этом чувстве соборности – и только в нем – сокрыто настоящее русское счастье: быть частью целого – и земного, и небесного – русского мира. Недаром в русском языке слова «часть» и «счастье» имеют один корень.
Первыми словами стояния стали для меня, конечно, строки поэтические, зародившиеся от самого первого взгляда на воду Рыбинского водохранилища в пасмурный день Русского Севера, от самого первого впечатления: серебро, тускло бликующее без солнца; студеное, не отпускающее внимания; влажное серебро слезы, серебро скорби, втягивающее в свое сокровенное, недоступное зрению, но подлинное существование…
-
-
Чужую беду руками разведу. И все же напишу, может, поможет хоть самую малость.
Вчера изучали книгу "Исход". На том месте, где речь идет о втором сыне Моисея, наш преподаватель сказал так. Применительно уже к современной жизни.
Разумный муж не будет противоречить жене, даже зная, что она не права. Разумный муж не хочет разорять свою семью. И не имея аргументов для вразумления жены, он должен положиться на волю Божию. И Господь, видя такое смирение мужа, обязательно вразумит жену, которая вышла из повиновения мужу. Господь создаст ей такую ситуацию, что она вразумится. Разные это бывают ситуации. Вот как с женой Моисея. Вся семья могла погибнуть из-за ее поступка. И ей своими руками пришлось исправлять, рискуя жизнью сына.
-
А я что-то последнее время стала думать, что сестрам вообще нельзя брату выговаривать. Если только тихонечко намекнуть, с любовью.
-
-
Из-за вот этих чашек-кружек случилась давка на Ходынском поле в день коронации императора Николая П.
-
-
-
-
..."— Эк, куда хватили… Вот действительно в чем я вас, отец Григорий, никак не могу понять, — закипятился доктор. — По-вашему выходит, что интеллигенция ушла из церкви из-за попов. Помнится мне, вы и в проповеди своей как-то раз объясняли ненависть интеллигенции к церкви тем, что духовное сословие преследует не Божии цели, а свои узко сословные. Полноте, отец Григорий! Слишком вы плохого мнения об интеллигенции. Неужели вы думаете, что она не может отделить в понятии о церкви существенное от случайного: истинной церкви — от попов-обирал, учение Христа — от проповеди какого-нибудь батюшки, наполненной богословской отсебятиной? Ведь не бросила же она, например, литературы из-за того, что в ней развелись всякие нечистоплотные бумагомаратели. Нет, здесь корень глубже лежит. Человечество перешагнуло уже за пределы того возраста, который может еще верить. Оно созрело. Разум вступил в свои права. Человечество вкусило от древа познания и больше уже не откажется от него. Слишком дороги для него данные, добытые знанием. Наука еще не сказала последнего слова, а если и есть голоса, говорящие о ее банкротстве, то ведь это только умственные трусы или ослабевшие умы, которым не под силу тяжелая работа знания. Как бы то ни было, а даже и то немногое, что добыто знанием, как нечто положительное, дороже человечеству, чем те богатые и беспредельные сокровища всяких богословских и метафизических туманов, преподносимых ему религией. Наука и вера, религия и разум до сих пор остаются непримиримыми, несмотря на все попытки примирить их. И будущее принадлежит, конечно, науке, знанию, а не вере, потому что человечество, по русской пословице, всегда предпочтет иметь лучше синицу в руках, чем орла в небе… А стало быть, настоящую интеллигенцию, истинных людей науки не только ваш новый архиерей, но и сам Иоанн Златоуст не заманит больше в церковь.
— Нет, в этом я с вами, доктор, не согласен, — возразил отец Григорий. — Вот вы вступились за интеллигенцию, говорите, что она умеет отделить существенное от неважного, а между тем сейчас сами смешали в религии существенное со случайным, преходящим. Вы говорите, что религия отжила свой век. Неправда, отжить свой век может та или другая форма богопочитания. Существенное всегда остается. Отжило свой век еврейство, сменило его христианство. Религия всегда была, есть и будет. Что касается христианства, то про него уж никоим образом нельзя сказать, что оно отжило свой век. Оно есть проповедь о Царстве Божием, а всю глубину и ширь Царства Божия еще далеко не вместило в себя человечество. Христова правда, глубина и ширь Царства Божия беспредельны. Никакое время не может сказать, что оно уже всю правду Христову раскрыло…
— Так вот вы и раскройте сначала «всю правду Христову», если, по-вашему, ее не раскрыл всю сам Христос и его апостолы, а тогда уж и преподносите ее человечеству. Увидит оно «всю правду», — может быть, и поймет что-нибудь и примет ее, а теперь пока из того, что открыто, или «раскрыто» до сих пор, еще ничего не может переварить человеческий разум. Понятна ему только одна мораль христианская…
— Но позвольте, — вмешался в разговор отец Владимир, — если разум человеческий не может принять истины христианства во всей их полноте теперь, то ведь это не значит, что он их и никогда не примет, никогда не поймет… Разум прогрессирует, знание расширяется, наука обогащается новыми опытами… А до тех пор извольте все принимать на веру… Ходите в церковь, ставьте свечи… отбивайте поклоны и смотрите уповательно на батюшку, отпустит или не отпустит он вам ваши грехи, то есть впустит или не впустит на том свете в рай.
— Ну, вот вы опять смешали в религии существенное с второстепенным, — заметил отец Григорий.
— Нужно иметь в виду сущность христианства, а не обрядовую его сторону.
— А вы представьте себе, что я до сих пор не могу никак решить вопроса: в чем же, в самом деле, заключается сущность, во-первых, христианства вообще, а во-вторых — православия в частности...."
-
отрывки из этой повести:
..."— Так вот догорала и жизнь в человечестве, — сказал владыка, когда отец Герасим, поправив лампу, сел опять на свое место, — по библейскому сказанию, жизнь первых поколений людей считалась сотнями лет: многие из них немного не дотягивали до полной тысячи. Человек тогда был живуч. Этому не противоречат и естественные науки. Царство «язвы», очевидно, тогда было необширно и несильно. Но вот уже во времена Ноя жизнь людей сократилась до 120 лет. Это был максимальный срок жизни человека. Царство «язвы» распространилось, стало могучим, и засмердела вся земля. Вселенной угрожала гибель. Рушилось все живое, растлевалось. Жизненные силы оскудевали. Люди стали вырождаться. Венец творения, свободный царь природы, человек — это чудное существо, происшедшее от соединения двух могучих начал — материи и духа, — постепенно опустился до степени животного и мог совсем исчезнуть, выродиться, как выродились и исчезли, например, с лица земли мамонты…
Когда где-нибудь появится холера, стремятся скорее уничтожить заразу. Сжигают постель, вещи, оставшиеся от больных, проветривают помещение, чистят, промывают белье, одежду. Огнем, водой и всякими антисептическими средствами стараются поразить и уничтожить носителей заразы…
Точь-в-точь то же самое случилось в мире в момент, о котором говорим. Водами страшного всемирного потопа была очищена вся земля. Это была мировая чистка, всемирная дезинфекция, произведенная не человеком. Все, изъеденное заразой, было уничтожено. Пропитанная заразой земная поверхность была омыта и вновь покрыта плодородным илом. Но… «язва» не была истреблена. Она ведь была и в Ное, и в членах его семейства, и в посаженных на ковчег животных… Она была только ослаблена…
Бережливая хозяйка, просматривая какое-нибудь дорогое платье из своего приданого и видя, что оно попортилось от времени, кое-где полиняло, а местами и прогнило, берет ножницы, распарывает платье, обрезает гнилые места и, выбрав куски, которые покрепче, сшивает из них новый костюмчик для своей дочери. Из платья выходит платьице.
Из мощных тысячелетних титанов, из «этих сильных издревле славных людей», дерзавших в гордости своей бороться с небом, выкроен был послепотопный человек, в сто двадцать лет уже сходивший в могилу. Правда, сам Ной прожил 950 лет. Это был самый крепкий, менее поврежденный кусок материи, из которой соткано человечество. Потому он и был сохранен. Но после Ноя число дней жизни человека быстро падает. И 120-летние становятся уже исключением. Уже царь Давид максимум человеческой жизни определяет 70-80-ю годами, да и из этого числа, говорит он, большинство лет составляют годы бесплодного труда, болезней, мук. Человек не столько жил, сколько мучился, страдал.
Мы не знаем, но можем догадаться, до какого состояния дошли тогда люди: не те, которые стали строить города, сплачиваться в государства и оставили после себя следы культуры, как, например, евреи, греки, римляне и другие, а те, которые разбрелись после вавилонского столпотворения по всему лицу земному, поселились в пещерах, в лесах, ущельях гор, и даже имена которых остались неизвестными. Если и в городах человек дошел до скотского состояния — пример Содома и Гоморры, — то что же стало с теми, которые жили на лоне природы и, как истые дети природы, руководились только законами животной жизни?
Вы слышали, конечно, про Дарвина. По его теории человек произошел от обезьяны. Но ведь эту гипотезу можно мыслить и в обратном порядке: обезьяна произошла от человека. «Какая-нибудь человекообразная обезьяна, — говорят ученые, — в период изменяемости специфических свойств своих народила детей, снабженных новыми признаками. Анормально большой мозг, заключенный в объемистом черепе, позволил быстро развиться умственным способностям, более мощным, чем у родителей. Эта особенность должна была быть переданной потомству, и так как она имела очень большое значение в борьбе за существование, то новая раса должна была установиться и стать преобладающей. Умственное развитие вызвало усовершенствование пищи. Звериные челюсти оказались излишними, также и цепкие лапы. Их заменили обыкновенные наши зубы, руки, ноги. Получился человек». Так говорят ученые.
А я говорю, что все это могло произойти и в обратном порядке: какая-нибудь зверообразная человеческая чета, в период изменяемости специфических свойств своих, народила детей, утративших что-либо из человеческих свойств. Ненормально развитый мозг, заключенный в неправильно развившемся черепе, не позволил развиться умственным способностям. Этот недостаток должен был быть переданным потомству: и так как он имел большое значение в борьбе за существование, то получилась новая низшая раса, которая, не будучи в состоянии конкурировать с людьми, бежала в леса, где вынуждена была питаться грубой пищей и спасаться на деревьях, благодаря чему у людей развились звериные челюсти, а руки и ноги превратились в цепкие лапы. Получилась обезьяна…
Говорят, человечество прогрессирует. А по-моему, всю жизнь человечества на всем протяжении прожитых им тысячелетий нужно представлять движущейся по двум ломаным линиям, которые выходят из одной точки, но затем расходятся, — одна, извиваясь и уходя в пространство, постепенно повышается, — другая, тоже образуя то большие, то меньшие колена, постепенно понижается.
Адам — исходная точка. Происшедшее от него и размножившееся человечество в лице одних стремилось к лучшему, к совершенству, двигалось по восходящей линии, в лице других — не искало ничего, кроме широкого и полного удовлетворения своих инстинктов, а потому, за невозможностью остановиться на точке замерзания, опускалось ниже и ниже, образуя нисходящую линию..."
-
Иеромонах Тихон. АРХИЕРЕЙ Повесть о подлинном христианском служении
(Дорогой читатель! Перед Вашим взором лежит очень небольшая по объему и замечательная по содержанию книга. В свое время она поддержала многих людей и помогла им обрести смысл жизни и потерянную веру. Книга написана на рубеже Х!Х-ХХ веков. К удивлению читателя почти ничего не изменилось в духовно-нравственном плане в сегодняшней России. Такая же вечная тоска по счастью, повальное пьянство и всеобщая порализованная воля - давно знакомая картина российской действительности..... Настоятель Свято-Троицкой Сергиевой пустыни игумен Николай (Парамонов)). Это на моей книге в аннотации написано.
Отец Павел сидел на палубе парохода и пил… Стоявшая перед ним на столике бутылка водки была уже выпита почти до дна. Пил отец Павел без закуски, глотая рюмку за рюмкой, через более или менее значительные промежутки времени. Он пил с ожесточением и как бы подчеркивал свое времяпрепровождение: «Нате, мол, православные, любуйтесь на своего пастыря…» К православным отец Павел относил всех пароходных пассажиров, из которых многие начали уже опасливо поглядывать на батюшку и предусмотрительно отыскивали глазами капитана парохода. Некоторые маменьки брали на руки своих детишек, резвившихся на палубе, и под деликатным предлогом отводили их подальше от столика, за которым сидел батюшка. Отец Павел замечал отношение к себе публики, но не думал смириться, наоборот, всячески старался показать свое полнейшее к ней равнодушие. Особенно хотелось отцу Павлу выразить свое презрение одной духовной особе, спокойно гулявшей в числе прочих пассажиров по палубе и, видимо, любовавшейся картинами волжских берегов. Величавая осанка, уверенная поступь, красивые движения этой особы прямо-таки претили отцу Павлу. Лица того батюшки отец Павел не успел рассмотреть. Батюшка держался вдали и только раза два мельком в полуоборот взглянул на отца Павла. «И чем только гордится человек, — подумал отец Павел, — ведь такой же священник, как и я, только что в городе, может быть, служит да казенного жалованья тысячи две получает. При этакой жизни и мы сумеем пофорсить… Поставить бы тебя на мое место, посмотрел бы тогда я на тебя, а поди-ка: как будто архиерей какой». Отцу Павлу еще горше стало от этих дум. Досада на «величавого батюшку» разгоралась. Он схватил рюмку, залпом влил ее себе прямо в горло и по-мужицки сплюнул на пол так энергично, что и без того едва державшаяся на голове шляпа упала к ногам...
-
Церковнославянская вязь
Раскрылась Великая Книга.
На Небо душа собралась.
Как Божьего хлеба коврига - Церковнославянская вязь.
Душа - на вершине Синая,
Иная зовет ипостась...
Какая небесно-земная Церковнославянская вязь!
Как будто из райских угодий
По буквице, каждой дивясь,
Собрали Кирилл и Мефодий Церковнославянскую вязь.
О, Русь моя - храм белоснежный!
О, дух мой - сиятельный князь!
Покрыла нас брачной одеждой Церковнославянская вязь.
Рассыплется мира интрига
И будней забудется грязь.
Останется - Вечная Книга, Живая славянская вязь.
2.02.06
Святые равноапостольные первоучители и просветители славянские, братья Кирилл и Мефодий. Памятник в Москве на Славянской площади.
-
Вечером на кладбище слышно соловья,
Где лежит под камушком мамушка моя.
Небо с переливами дивной красоты,
Кажутся счастливыми травы и цветы.
Только что соловушка, что в цветах кусты! –
Клонится головушка: матушка, как ты?
Где там твоя душенька – в радости ль, в огне?..
Что ж ты, как отдушинка, не приснишься мне?
Ландыши ль не нравятся?.. Трели соловья?..
Плачет-надрывается лишь душа моя…
Дел казалось множество, бед, бесед и книг…
Всё судьбы художество пронеслось, как миг…
Но горит закат еще, и в любви своей
До чего ж на кладбище звонок соловей!..
3.06.04
По лунным да по звездным дорожкам
Сбежала – до того все знакомо…
Стояла Матерь Божья под окошком
В высоте многоэтажного дома,
Слушала жителей речи.
Болтающим до Ней дела мало...
А сколько, как платком Свои плечи,
Она их от бед укрывала!
Тянула ради них Свои жилы...
А мысли у них о безделушках,
Хотели б, чтоб Она им служила,
Да был у них Бог на побегушках...
Почти уж к ним руки протянула –
Вдруг мат в Нее – зловонная жижа...
Привычно Матерь Божья вздохнула,
Перешла этажом пониже...
Протоиерей Андрей ЛОГВИНОВ
В Латвии
Я вижу русские глаза,
Какими Латвия богата.
Они теперь — границей за —
Ещё роднее, чем когда-то.
И я, приехавший сюда
С молитвой русской, русским словом,
Куда насущней, чем когда
Средь храма — родненьким… христовым!..
Почти ведь носят на руках!
И все несут, несут записки,
Чтоб на родимых берегах
Их помянул… до боли близких…
Я заново от слёз утрусь,
Едва начну за всех молиться…
Великую Святую Русь
Разрезать не смогли границы.
Воскресное утро в Москве
Смолкнут ненужные разговоры,
Чуть колоколен грянет молва.
Дышат покоем наши соборы.
Дышит простором утром Москва.
Кто даровал мне высшее право
Выпорхнуть в Вечность, выдохнуть: “ах!”
Сколь величава Божья Держава!
Свет её славы на куполах.
Звон к Литургии… Книги и святцы…
Тает на солнце дым голубой…
Боже, позволь мне тоже распяться,
Лишь бы остаться рядом с Тобой!..
Фресок старинных строгие лики…
Светлые лица… Сердце в пути…
Вечность создавший, Боже Великий,
Мощной десницей нас защити!
Чтоб не пропали жизни просторы,
Чтоб не увяли главы Кремля…
Дышат покоем наши соборы.
Дышит надеждой наша земля.
+ + +
НА РАЗВАЛИНАХ ТРЕТЬЕГО РИМА
На развалинах Третьего Рима
Бывший ангел глядит упырем.
Далеко, из столицы незримо,
Поле жизни лежит пустырем.
На развалинах Третьего Рима
Контрабандой воссел Вавилон.
Только с помощью яркого грима
Прикрывает безумие он.
Но налопался крови по брови,
И стесняться ему не с руки:
Он рабов своих ловит на слове,
Прибивает на лбы номерки.
Тут слиянием необоримо –
С Вавилоном в обнимку Содом…
И развалины Третьего Рима
В позолоте стоят со стыдом.
16.10.04
+ + +
Всех, Россию любящих,
За нее радеющих,
Сердцем пламенеющих –
Сохрани Господь!
Всех, спасенья жаждущих,
Всех болящих, страждущих,
Плачущих, горюющих –
Укрепи Господь!
Всех, обидой дышащих
Или злобой пышущих,
Радости не слышащих –
Просвети Господь!
Всех, нас ненавидящих,
Смысла в нас не видящих,
Губящих, обидящих –
Вразуми Господь!
10.10.04
Поведение в храме
в Житейское
Опубликовано:
В нашем храме батюшка сказал на проповеди, что просит всех не подпевать певчим, потому что подпевать на разные голоса - кто-то басит, только себя слышит, кто-то комаром пошел, кто-то слова от радости путает - это портит звучание молитвы. "Это очень хорошо, что многие из вас уже знают многие части службы наизусть. Это большая радость. Так вот давайте эту нашу радость друг другу сохранять. Знаете молитву - молодцы. Повторяйте, но только про себя." Конечно, многие покапризничали - ну вот, только мы распелись. На самом деле, лучше стало, когда только хор поет. И новички или гости быстро понимают, что поет только хор. Все вместе поем "Верую", "Отче наш", праздничные тропари (может, что забыла). Поводом послужило обращение прихожан, которые не могут петь и не хотят. А один прихожанин с очень хорошим слухом (с его слов) заявил, что общее пение похоже на опереточное выступление.
Один человек сказал, что в Москве есть приходы, где на службах идеальный порядок. Так настоятели хотят и могут управиться, прихожане поддерживают настоятелей. И если гость попадает в такой храм - быстро понимает, что здесь порядок.
Мы уже здесь обсуждали на форуме, я тоже жаловалась, меня тоже обижали. Потом понимаешь, что всегда видишь перед собой свое отражение. Иногда тесно очень в храме, так и тянет поныть - ну что такое! А потом спохватишься - как хорошо, что народа много в храме! Если сам улыбаешься и сочувствуешь, не может человек не откликнуться.