Апрель

Вот это другое дело, наконец то, а то я уж и не знал куда деваться без старца то. А Вы, Андрей всех в чада принимаете?

Спаси Бог, Андрей,все правильно.

Протоиерей Димитрий Смирнов: «В последние времена все старцы отнимутся» Глава Синодального отдела протоиерей Димитрий Смирнов в интервью телеканалу «Доверие» ответил на вопросы о том, есть ли в современной России старцы, и кто такой старец. Видеозапись интервью была выложена на мультимедийном блоге отца Димитрия. Ниже мы приводим распечатку его ответа на заданный вопрос: «Насчет, есть ли в России старцы – я надеюсь, что есть. Но для меня духовным авторитетом был отец Иоанн Крестьянкин. Чем характеризуется старец? Во-первых, послушанием священноначалию. Если какой-то старый священник или монах с большой бородой находится в неподчинении священноначалию, то это старец уже ложный. Во-вторых, он должен иметь достаточный уровень богословского образования. Он должен обязательно разбираться в церковной догматике, в канонах, не путаться в этих вопросах, потому что это всегда очень важно и востребовано для народа. В-третьих, он должен, помимо образования, иметь духовный опыт. Потому что сейчас большая востребованность в священниках, мы в Церкви имеем только десятую часть того, что требуется для нашей страны, а может даже и меньше, потому что всех порасстреляли за время советской власти. Церковь сузилась в своих масштабах, и поэтому бывает так, что на вид священник старый, лет шестидесяти, а посвящен в сан лет семь-восемь назад. И конечно, не имея ещё такого духовного опыта, он не может быть старцем. Хотя жажда старцев у народа огромная. И очень много неопытных священников, и даже не очень добронамеренных, начинают «кронштадтить» (есть такое выражение, оно возникло еще в начале ХХ века), т.е. начинают изображать из себя тех, кем они не являются. И тем наносят вред себе в первую очередь, а во-вторых, и тем людям, которые у них спрашивают совета, потому что советы могут быть самые страшные. Например, не имея медицинского образования, не имея на руках анализы, рентгена, томографии, ОМРТ, кардиограмм, начинают отменять лекарства. Это, говорит, тебе не надо, тебя залечат… И, так сказать, вопреки постановлению Священного Синода, ухудшают здоровье людей, поступают не хуже, чем знахари. Когда кто-нибудь из таких «старцев» начинает проявлять активность, значит нужно проявлять большую осторожность. Потому что востребованность большая – вот некоторые неразумные и недобронамеренные, бывает, начинают этим пользоваться. Вообще, старец это есть пророк Бога Вышнего, который открывает людям Божию волю. Но известно, что в последние времена (а кто не знает, что мы живем в последние времена?!) все старцы отнимутся, потому что люди не могут выполнять их советы, поэтому они будут не нужны. Люди, которые в основном приезжают к таким опытным священникам, они обычно желают своей воли, то есть они хотят получить санкцию на то, что они уже сами для себя решили. Сомнения какие-то есть, вот он должен утвердиться, и он будет ездить до тех пор, пока от кого-нибудь не получит «да, вот так и делай!». А иногда, если старец настоящий, он говорит часто и против того, что человек желает. И потом, бывают вопросы, на которые может ответить любой семинарист, даже не первого курса, а абитуриент. А люди ищут обязательно старцев, а вопрос не стоит не только выеденного яйца, но и той плёночки, которая между белком и скорлупой бывает, когда его сваришь. Это конечно неразумно. Да, бывают сложные истории, а бывают истории, на которых нет ответа, потому что человек спрашивает: «Что мне теперь делать?»,— а он так запутал свою жизнь, что хорошего выхода нет, любой выход плохой. И если это, конечно, рассудительный священник, из всех 12 ужасных вариантов выхода он может выбрать наименьший, потому что он смотрит со стороны. Ну и конечно, старец наизусть знает Священное Писание. Если он не знает Священное Писание и говорит, как говорил Патриарх Алексий, «от ветра головы своея», то тогда конечно… (разводит руками). Сам преподобный Серафим говорил: «Когда я от себя говорю, всегда бывают ошибки». Это преподобный Серафим! Это не старец, это один из самых прекрасных наших святых. Сергий Радонежский, преподобный Серафим – это двоица, выше их никого нет. И вот он так говорил про свои собственные ошибки. А часто, ещё молодые, неопытные, ещё плохо знающие Писание, начинают «кронштадить» и от этого бывает вред в первую очередь им самим, во вторую пастве, в третью – Церкви». Русская линия

Андрей, простите, но это не совсем так,священник не становится крестным, если он на это не согласен, просто крестят ребенка без восприемников, а ответственность родителей, соответственно, увеличивается.

Извините, Вы проигнорировали мой вопрос.

Простите, но не понятен вопрос, причем здесь присутствие на церковных службах и исполнение своих обязанностей?Между нравственностью и духовностью огромное расстояние, но современному человеку еще и до нравственности далеко, а без нее, родимой, ни в храм ни ко Христу не пойти с пользой.Так, многие ходя в храм остаются и безнравственными и бездуховными.

Мораль той басни такова, Оставим лишние слова. Обидчив тот, кто не считает, Что по заслугам получает.

Ну, Оля, Вы дали!!!

Отрадно, право,Богу Слава! И стиль-изящная оправа, Шарман, Андрей Еремин-браво!

Обойтись без лишнего Иван Александрович Ильин Когда мне стукнуло восемь лет, бабушка подарила мне на ёлку красивую тетрадь в синем сафьянном переплёте и сказала: «Вот тебе альбом, записывай в него всё, что тебе покажется умным и хорошим; и пусть каждый из нас напишет тебе что-нибудь на память»... Вот было разочарование!.. Мне так хотелось оловянных солдатиков, они даже по ночам мне снились... И вдруг — альбом. Какая скучища... Но дедушка взял мою сафьянную тетрадь и написал на первой странице: «Если хочешь счастья, не думай о лишениях; учись обходиться без лишнего»... Да, хорошо ему было говорить: «не думай»... А мне было до слёз обидно. Но пришлось примириться... Я тогда и не заметил, как глубоко меня задел этот постылый жизненный совет, данный мне дедом. Сначала я и слышать о нём не хотел: это была прямая насмешка надо мною и над моими солдатиками. Но позднее... И потом ещё много спустя... У меня было так много лишений в жизни... И всегда, когда мне чего-нибудь остро недоставало или когда приходилось терять что-нибудь любимое, я думал о сафьянной тетради и об изречении деда. Я и сейчас называю его правилом счастья или законом оловянного солдата. Кажется, тут замешана и сказка Андерсена «Стойкий оловянный солдатик»: храбрый был малый — прошёл через огонь и воду и даже глазом не моргнул... А теперь этот закон кажется мне выражением настоящей жизненной мудрости. Жизнь есть борьба, в которой мы должны побеждать; а победителем становится тот, кто осуществляет благое и справедливое. Конечно, тут являются искушения и опасности; и каждая опасность есть, в сущности, угроза. Если рассмотреть все эти угрозы, то все они приблизительно одинаковы: они грозят лишениями. Потому что так называемые «унижения» суть тоже лишения в вопросах независимости, признания со стороны других и жизненного успеха; эти лишения бывают, конечно, наиболее тягостными. Нельзя примириться с утратой истинного достоинства и уважения к себе, но нельзя принимать к сердцу отсутствие успеха у других, а также поношение и клевету. Мы должны уметь обходиться без жизненного успеха, без почёта и без так называемой славы. И вот, если я буду бояться таких и им подобных лишений, то мне придётся отказаться от главного, предметного успеха в жизни и от победы в жизненной борьбе. А если я хочу предметной победы, то я должен пренебречь лишениями и презирать угрозы. То, что иногда называют крепкими нервами, есть не что иное, как мужественное отношение к возможным или уже начавшимся лишениям. Всё, что мне грозит, и притом часто только грозит и даже не осуществляется, есть своего рода лишение, — лишение в области еды, питья, одежды, тепла, удобства, имущества, здоровья и т. д. И вот, человек, поставивший себе серьёзную жизненную задачу, имеющий великую цель и желающий предметного успеха и победы, должен не бояться лишений; мужество перед лишениями и угрозами есть уже половина победы или как бы выдержанный «экзамен на победу». Тот, кто трепещет за свои удобства и наслаждения, за своё имущество и «спокойствие», тот показывает врагу своё слабое место, он подставляет ему «ахиллесову пяту» и будет скоро ранен в неё: он будет ущемлён, обессилен, связан и порабощён. Ему предстоит жизненный провал... Всю жизнь нам грозят лишения. Всю жизнь нас беспокоят мысли и заботы о возможных «потерях», «убытках», унижениях и бедности. Но именно в этом и состоит школа жизни: в этом — подготовка к успеху, закал для победы. То, чего требует от нас эта школа, есть духовное преодоление угроз и лишений. Способность легко переносить заботы и легко обходиться без того, чего не хватает, входит в искусство жизни. Никакие убытки, потери, лишения не должны выводить нас из душевного равновесия. «Не хватает?» — «Пускай себе не хватает. Я обойдусь». Нельзя терять священное и существенное в жизни; нельзя отказываться от главного, за которое мы ведём борьбу. Но всё несущественное, повседневное, все мелочи жизни — не должны нас ослеплять, связывать, обессиливать и порабощать. Искусство сносить лишения требует от человека двух условий. Во-первых, у него должна быть в жизни некая высшая, всё определяющая ценность, которую он действительно больше всего любит и которая на самом деле заслуживает этой любви. Это и есть то, чем он живёт и за что он борется; то, что освещает его жизнь и направляет его творческую силу; то, перед чем всё остальное бледнеет и отходит на задний план. Это есть священное и освящающее солнце любви, перед лицом которого лишения не тягостны и угрозы не страшны. Именно таков путь всех героев, всех верующих, исповедников и мучеников. И, во-вторых, человеку нужна способность сосредоточивать своё внимание, свою любовь, свою волю и своё воображение — не на том, чего не хватает, чего он «лишён», но на том, что ему дано. Кто постоянно думает о недостающем, тот будет всегда голоден, завистлив, заряжен ненавистью. Вечная мысль об убытках может свести человека с ума или уложить в гроб; вечный трепет перед возможными лишениями унижает его и готовит его к рабству. И наоборот: тот, кто умеет с любовью вчувствоваться и вживаться в дарованное ему, тот будет находить в каждой жизненной мелочи новую глубину и красоту жизни, как бы некую дверь, ведущую в духовные просторы; или — вход в сокровенный Божий сад; или — колодезь, щедро льющий ему из глубины бытия родниковую воду. Такому человеку довольно простого цветка, чтобы коснуться божественного миротворения и изумлённо преклониться перед ним; ему, как Спинозе, достаточно наблюдения за простым пауком, чтобы постигнуть строй природы в его закономерности; ему нужен простой луч солнца, как Диогену, чтобы испытать очевидность и углубиться в её переживание. Когда-то ученики спросили у Антония Великого, как это он видит Господа Бога? Он ответил им приблизительно так: «Ранним утром, когда я выхожу из моей землянки в пустыню, я вижу, как солнце встаёт, слышу, как птички поют, тихий ветерок обдувает мне лицо — и сердце моё видит Господа и поёт от радости». Каким богатством владеет бедняк, если он умеет быть богатым... Это значит ещё, что лишения призывают нас к сосредоточенному созерцанию мира, так, как если бы некий сокровенный голос говорил нам: «В том, что тебе уже дано, сокрыто истинное богатство; проникни в него, овладей им и обходись без всего остального, что тебе не дано, ибо оно тебе не нужно»... Во всех вещах мира есть измерение глубины. И в этой глубине есть потаённая дверь к мудрости и блаженству. Как часто за «богатством» скрывается сущая скудость, жалкое убожество; а бедность может оказаться сущим богатством, если человек духовно овладел своим скудным состоянием... Поэтому нехорошо человеку обходиться без лишений; они нужны ему, они могут принести ему истинное богатство, которого он иначе не постигнет. Лишения выковывают характер, по-суворовски воспитывают человека к победе, учат его самоуглублению и обещают ему открыть доступ к мудрости. И я не ропщу на лишения и утраты, постигшие меня в жизни. Но о моей синей сафьянной тетради, научившей меня когда-то «закону оловянного солдатика», я вспоминаю с благодарностью: она отняла у меня когда-то желанную игрушку, но открыла мне доступ к истинному богатству. И её — я не хотел бы лишиться в жизни.

Великая тайна Великого поста: Что такое Литургия Преждеосвященных Даров http://www.nsad.ru/index.php?issue=13&section=10034&article=1375

Излишни преувеличения, ни кто не умалял значения. Что в этой теме, что в другой, все говорят с самим собой. И не стяжавши одобрения, спешат писать стихотворения. Вы, брат Андрей не обижайтесь, пишите дальше и общайтесь. За шутку строго не судите , а за вторжение простите.

Беседа чинная текла, глубокой смыслами была. Во всем умна, велеречива, смела, значительна, красива. Цитат, поток, на перебой, Но жаль , что, лишь, с самим собой.

Да, это я не про совершенных, а про таких,как я, немощных.

Не суди Протоиерей Андрей Ткачев Есть подкупающие простотой слова о том, как избежать строгого и неминуемого Суда Божьего. Знают их многие, в том числе и те, для кого чтение и слушание Евангелия не является главным занятием жизни. Вот эти слова: «Не суди, и не будешь судим». Или — то же: «Каким судом судите, судят вам; какой мерой мерите, отмерят вам». Смысл второго слова равен смыслу первого, поскольку если ты отказался от строгости в отношении чужих грехов, то смеешь надеяться на милость к себе со стороны Бога. Простота Евангелия не отменяет его глубины и сложности. Во-первых, мы не имеем права путать добро и зло, уравнивать их и, по причине боязни впасть в осуждение, отказаться от нравственных оценок. Без понимания, что такое «хорошо» и что такое «плохо», жизнь человеческая вряд ли вообще возможна. Чтобы, по слову псалма, уклониться от зла и сотворить благо (Пс. 33, 15), нужна и нравственная чуткость, и опыт, и способность к здравым суждениям. «Не суди» вовсе не должно означать «перестань думать» или «перестань отличать добро от зла». Человек, Который в высшей степени был чуток и непогрешим в вопросах греха и праведности, был человек Христос Иисус (1 Тим. 2, 5). В Его учении не было ласкательства, лицемерия, человекоугодничества. Даже враги говорили о Нём: Мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-то, ибо не смотришь ни на какое лице (Мф. 22, 16). Христос, таким образом, более кого бы то ни было имел право строго относиться к грешникам. Однако именно из Его уст раздавалось: и Я не осуждаю тебя (Ин. 8, 11), — и удивительная молитва о распинателях была произнесена Им на голгофском Кресте. Научиться не осуждать можно только у Иисуса Христа. Если мы научимся этому, то на деле исполним Павлово повеление: В вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе (Фил. 2, 5). В этих чувствованиях неминуемо должны соединиться сострадательная любовь к грешащему человеку и мысленное неотождествление грешника с грехом. Человек — не изобретатель греха, а жертва. Грех обесчестил, обезобразил человека, но не истребил Божественного образа. Так смотрит на человека Христос. Если хотим не судить, придётся этому взгляду научиться. Если ум не имеет навыка осуждающе реагировать на происходящее вокруг, значит, мысль о Боге от ума неотлучна. Исполнение заповеди «не суди» не означает прекращения мыслительной деятельности. Наоборот, это — пик мыслительной работы и умного труда. Поможет и память о своих грехах, глубокий вздох о которых всегда уместен. Поможет понимание того, что Знаток сердец человеческих и Царь мира — Господь — один только может произнести безошибочный приговор человеку. Он один знает, кто мог исправиться и не исправился, а кто не сделался лучше, потому что не мог. Он знает и коварство диавола, и слабость человека, и прилипчивую тяжесть обстоятельств, и ещё много того, от чего зависит правильный суд и что сокрыто от глаз человеческих. Редко говорится о том, что косвенным осуждением может явиться похвала. Вы можете восторженно хвалить знакомого доктора, священника, школьного учителя, а между строчек этой похвалы будет угадываться порицание в адрес других священников, докторов, учителей. Это может звучать: дескать, вот этот — да, великий человек, а тот — так, мелочь. Это может и не звучать, но подразумеваться, и выходит, что заповедь о неосуждении усложняется и что даже в похвалах мы должны быть сдержанны и внимательны. Неоценимым подспорьем для уменьшения грехов является сознательное бегство от сплетен. Стоит перестать вникать в дела, которые лично тебя не касаются, стоит пресечь праздное любопытство — как костёр осуждения лишится большей части дров и начнёт погасать. У нас составился словесный портрет человека, которому по смерти Христос ничего осуждающего не скажет, но, указав на райские врата, произнесёт: «Заходи». Это человек, напрочь лишённый праздного любопытства. Для слушания чужих тайн у него не было ушей, и для разговоров о чужих грехах его язык был не приспособлен. Свои грехи он помнил. Слова Давида «грех мой всегда предо мною» для него не были просто словами. Когда на весы его мыслей ложились грехи людей, на вторую чашу тут же опускалась память о милости Бога и Крови Нового Завета. Он поучался в законе Господнем день и ночь, хотя ничто снаружи не выдавало в нём подвижника и людям он казался лентяем или «ни рыбой, ни мясом». Да он и был никчёмным человеком, который не одевал нагих, не спал на полу, не преуспел в посте, не научился молиться огненно и чудотворно. Все его силы ушли на внутреннюю борьбу со своим неразумным сердцем, которое всю жизнь порывалось украсть у Бога царское достоинство, чтобы развешивать на всех свои ярлыки. Этого он сердцу не позволил. Насколько тяжело ему далась эта внутренняя работа — нам, любителям осуждения, сказать трудно. Но Христос, обещавший не судить того, кто не судил, просто и без Суда скажет этому человеку: «Заходи», — и укажет на жемчужные ворота в золотой стене. http://otrok-ua.ru/s...ow/ne_sudi.html

Ага, так и грешим, без желания.

Вы простите, великодушно, Ксения не духовник, не ревность к нему не должна стать препятствием к поиску единения с Богом.Если это стало возможным значит необходимо определить, выявить в своей душе, те главные причины, которые повергли Вас в эти обстоятельства.Здесь, на форуме, не уместно говорить об этом подробно.По этому, вынужден, согласиться с предыдущими мнениями и посоветовать Вам беседу о Ваших бедах с опытным священником.

Веселое время поста Игумения Арсения (Воспянская) «Ко стези мя покаяния направи»… Привычно читая эти слова в утренних молитвах, мы редко задумываемся над тем, что покаяние — это именно стезя, путь. Вернее, это сущность духовного пути, продвижения к Богу. Покаяние (метанойя) — в буквальном значении слова обновление ума. Не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, — говорит апостол. Личностное и духовное возрастание, преобразование — всегда движение, дорога*. Обновить ум — значит не только исповедаться, назвав грехи. «Настоящее очищение не совершается одним, хотя бы и искренним порывом к добру и Богу: оно требует всей остальной жизни» (И. Ильин) Вся наша земная жизнь — суть духовный путь. Не может быть отдельного времени для существования души и тела, а другого — для духа. Т.е. то, как мы проживаем свою вроде бы обыденную жизнь, и есть то, как мы проходим путь покаяния. Это означает, что поистине «нет на земле ничтожного мгновения», что в каждом моменте жизни есть духовный смысл и есть наше душевное и духовное поведение или отношение в этом моменте. Фактически, это необходимость приложения к любому действию обыденной жизни критериев Божественного, «отдавание себе отчета в происходящем в терминах вечности» (М. Мамардашвили). Тогда любая ситуация становится учебной, проявляющей нас, подвигающей к самопознанию. * Конечно, из житий святых нам известны случаи мгновенного преображения человека, например, житие св. Таисии Египетской. Но можем ли мы знать, какой путь их душа прошла к этому моменту? http://otrok-ua.ru/s...emja_posta.html

Священник в «штатском» — не священник? Я работаю в одном отделе Московской Патриархии. У нас тут всегда присутствуют духовные лица. И вот я с удивлением обратил внимание, что не все батюшки ходят в приличествующем им подряснике. Когда бывают совещания, очень многие приходят в костюмах, у нас в коридоре облачаются в подрясники, после совещания подрясники убирают в пакеты и уходят домой в «штатском». Мне кажется, что, если священник одет не в священническую одежду, он этим как бы говорит: «Я сейчас не при исполнении обязанностей». Я у них поэтому благословения не беру, а другие мои коллеги берут, и от этого получается дополнительная неловкость. И коллеги со мной спорят и говорят, что это, наоборот, очень хорошо, что священник становится похож на человека, стрижется и носит штаны. Рассуди нас, дорогая редакция. Михаил Отвечает настоятель храма Святых апостолов Петра и Павла в деревне Павловское Московской области священник Димитрий СВЕРДЛОВ: — Уважаемый Михаил! Как-то раз я оказался в противоположной ситуации. Дело было давно, и я не был еще священником. Мы с другом в Псковской области встретили знакомого батюшку — добродетельного и уважаемого. Он пахал в поле на тракторе. Семья многодетная, приход малочисленный — так приходилось содержать детей. Одет он был согласно обстоятельствам: в штанах, кирзовых сапогах и гимнастерке. Мы подошли за благословением, но он, к нашему огорчению, отказался благословлять. Сказал, что одет «не по форме». Мы расстроились и удивились, потому что от того, что он пахал в гимнастерке, а не в рясе, он для нас не перестал быть пастырем. Скорее наоборот: мы, городские мальчишки, еще больше зауважали его за этот грубый, по образу Адама, труд. В этом, мне кажется, собственно, и вопрос: перестает ли священник быть священником из-за того, что он не в «приличествующем» подряснике? Получается, что вы отказываете священнику в его священническом достоинстве, потому что он, по вашему мнению, неправильно одет. Загляните внутрь себя, поразмыслите: нет ли в этом осуждения? Лично я крайне уважаю священников — таких не много, — которые всегда и везде носят рясу или подрясник. Но только если в таком их подходе нет горделивой позы и привлечения внимания персонально к себе, а не к Христу, которого священник олицетворяет (эту тонкую грань не всегда просто разобрать и в себе, и в других). Не меньше я уважаю и свободу других священников оставаться Христовыми пастырями в любой одежде: равно и в подряснике, и в костюме, и в джинсах, и в шортах. Если только за этим нет желания спрятаться от людей и перестать быть, хотя бы на время, священником. Если же такое желание и есть в батюшке — я приложу усилие не сожалеть о нем, а отнестись с пониманием. В любом случае, я воздержусь от осуждения, хотя, конечно, осудить иногда очень хочется. Служение священника трудно. И у него далеко не всегда хватает сил удовлетворять запросам и претензиям окружающих его церковных и нецерковных людей. Усталость — частая плата за иерейский, а тем более за протоиерейский крест. Сочувствие близких и дальних — распространенный дефицит на пастырском пути. Все мы люди. И иногда священнику хочется побыть более человеком, нежели пастырем: затеряться в толпе в метро и тихо подумать о чем-то, зная, что ты не приковываешь к себе любопытные, неприязненные или восторженные взгляды. Пускай в этом слабость. Помогите слабому — протяните ему руки. В данном случае — за благословением.

"О чем у вас бывают беседы? Если о духовных предметах, то юный юному: «аще и реку учений излиет, не созидает, обои повреждаются», кольми паче ежели будет идти праздносло­вие и осуждение ближних, то какая же из этого может быть польза? Для тебя довольно иметь собеседования с твоими матушками и довлеет ти..." (преп. Макарий Оптинский).