Таблица лидеров

Я получил письмо: "Батюшка, задыхаюсь! Со всех сторон теснят скорби, нечем дышать, не на что оглянуться... Не вижу радости в жизни, смысл ее теряется". Что скажешь такой скорбящей душе? Что надо терпеть? А скорби, как жернов, гнетут душу, и она задыхается под их тяжестью. Заметьте, что не о неверах и безбожниках я сейчас говорю, не о тех, кто тоскует, когда потеряли Бога, — не о них я говорю. Нет, теряют смысл жизни верующие души, вступившие на путь спасения, души, находящиеся под действием Божественной благодати. Не знают они, что это состояние временное, переходное, которое надо переждать. Пишут: "Впадаю в уныние, что-то темное обступает меня". Я не говорю, что такая скорбь законна, не говорю, что эта скорбь — удел всякого человека. Это не наказание, это крест, и этот крест надо понести. Но как же понести его? Где поддержка? Иные ищут этой поддержки и отрады у людей, думают найти покой среди мира — и не находят. Отчего? Оттого, что не там ищут. Покой, свет и силу надо искать в Боге, через молитву Иисусову. Станет тебе очень тяжело, мрак обступит тебя — встань перед образом, зажги лампадочку, если она не была зажжена, встань на колени, если можешь, а то и так, скажи: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного!". Скажи раз, другой, третий, говори так, чтобы не одни уста произносили эту молитву, а доходила бы она до сердца. Впрочем, дойдет непременно и до сердца сладчайшее имя Господа, и мало-помалу удалятся тоска и скорбь, просветлеет на душе, тихая радость воцарится в ней. Понять это чудное действие Иисусовой молитвы может только тот, кто на опыте познал его. Представьте, какой-нибудь человек никогда не пробовал меда и станет расспрашивать, что это такое. Как ему объяснить? Скажешь: он сладкий, приготовляется пчелами, соты с медом вынимают из улья, режут на части... Вряд ли он что-либо поймет. Не проще ли сказать: хочешь узнать мед — так попробуй его. Так и молитвой Иисусовой. Многие, познав ее сладость и значение, всю жизнь отдавали ей, чтобы сродниться с нею, слиться со сладчайшим именем Господа Иисуса Христа. Из бесед прп. Варсонофия Оптинского

О ЖИЗНИ В НАСТОЯЩЕМ Из творений святителя Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийской Всякое время должно почитать удобным к тщательному совершению благоугодного Богу. Не должно допускать, чтобы солнце заходило в гневе брата, иначе ночь может разлучить обоих. Не должно отлагать времени своего исправления, потому что утрешний день не верен для нас: многие, замыслив многое, не дожили до утрешнего дня. Не тот совершен, кто хорошо начал, но тот благоискусен пред Богом, кто хорошо дает в деле отчет. Поэтому, брат, "не давай сна очима и дремания веждома своима" (Пс. СХХХ I, 4), пока не спасешься, как серна от тенет и как птица от сетей! Ибо смотри, ты идешь среди сетей и ходишь поверх высокой стены, откуда упасть небезопасно. Жизнь человеческая — она не довольствуется предшествовавшим, но питается не только прошедшим, сколько будущим. Что пользы человеку во вчерашней сытности чреву, если ныне при возродившемся голоде не находит свойственного утешения снедей? Так и душе не пользует вчерашнее доброе дело, если в этот день оставлено исполнение правды. Не любопытствуй о будущем, но располагай настоящим в пользу. Ибо какая тебе выгода предвосхитить ведение? Если будущее принесет тебе нечто доброе, то оно придет, хотя ты и не предузнал. А если оно скорбно, какое для тебя приобретение наперед томиться скорбью? Поэтому так будем жить, чтобы прошедшее никогда не было лучше будущего или настоящего. Это запрещает и Екклесиаст: "Да не речеши, что бысть, яко дние преждние беша блази паче сих: яко не в мудрости вопросил еси о сем" (Еккл. VII, 11). Ибо если предыдущие дни лучше последующих, то нам будет сказано: "Напрасно вы столько терпели, добрые дела обратив в ничто последующим нерадением". (Избранные творения святых отцов: Святитель Василий Великий. М., 1998. С. 63—67.)

С любовью и надеждой в печалях и радостях молимся мы Пресвятой Богородице, Заступнице рода христианского, перед ее чудотворными иконами, которых на Руси «как звезд на небе».Есть среди них одна, особо почитаемая в Оптиной Пустыни, благословенная старцем Амвросием, великим утешителем земли Российской. Старец назвал эту икону «Спорительница хлебов» и установил ее празднование 15/28 октября – после времени окончания жатвы и уборки урожая. Спустя некоторое время именно в этот день тело старца было предано земле. Перед иконой молятся об умножении плодов земных и небесных, просят благословения на труд. В акафисте поется: «Хотящим жати спасение, яко село сладкое, показалася еси, Владычице, от него же питающееся, имамы пищу вечную и нетленную. Мы же, земнии сущее, молим Тя, Пречистая Дево, покажи силу Твою на жатве нив и полей наших, егда придет время их, и всяк злак да изобилует на утешение нас, поющих Богу: Аллилуия» (Кондак 7). Икона с необычной иконографией, исполненная глубокого духовного содержания, изображает Божию Матерь над созревшими хлебными снопами, благословляющую Русскую землю. В последние годы жизни тяжело больной старец, находясь подолгу в Шамординской обители и будучи обеспокоенным ее судьбой, горячо молился Богоматери о покровительстве и заступничестве; тогда-то и возник замысел иконы. Тихая величественная красота Русской земли благословляется Царицей Небесной с этой иконы. <…> Икона «Спорительница хлебов» за короткое время стала необычайно почитаться верующими. Этому способствовали чудотворения от образа, о которых упоминалось в жизнеописании старца: «… первым чудом милости Божией и заступления Царицы небесной, по молитвам благодатного старца пред этою святою иконою, можно считать то, что, хотя последний год земной жизни его был вообще на Руси голодный, но в пределах Калужской епархии и, в частности, около Шамординской обители, хлеб родился. В следующее за тем лето, уже по кончине старца Амвросия, послушником Оптиной Пустыни, Иваном Феодоровичем Ч-м, из дворян, написанная им самим икона «Спорительницы хлебов» послана была в Пятницкую женскую обитель Воронежской епархии. Там по случаю сильной засухи, грозившей неминуемым голодом, совершено было молебствие пред нею; после чего вскоре пошел дождь, и обитель с окрестностями спасена была от голода». <…> В настоящее время икона «Спорительница хлебов» – икона с необычной иконографией и наименованием – глубоко почитаема верующими. И среди множества храмов, словно рассыпанных Создателем небесных жемчужин, есть храмы, посвященные этому образу. В 2000 году храм в честь иконы «Спорительница хлебов» был освящен и на территории подсобного хозяйства Оптиной Пустыни. Нам ничего не известно о судьбе той иконы, перед которой старец Амвросий возносил свои святые и благодатные молитвы. В 1892 году по указу Святейшего Синода эту икону унесли из Шамординской обители. В современных комментариях к работе о. Павла Флоренского «Иконостас» нам встретилось указание на сообщение епископа Уфимского Анатолия в январе 1988 года в Бергамо, в котором он указывает на то, что эта икона находится в литовской деревне Михново под Вильнюсом. Промыслом Божиим в келье преподобного старца Амвросия в скиту Оптиной Пустыни несколько лет назад появился живописный список с ранних икон «Спорительницы хлебов». Эту икону в 1999 году передал обители Александр Курочкин из Ростова-на-Дону, у которого образ Царицы Небесной, купленный по случаю, находился около семи лет. Профессиональный реставратор, он открыл надпись на оборотной стороне иконы, скрытую под слоем краски: Радуйся Благодатная Господь С Тобою подаждь и нам Недостоиным Росу благодати Твоея и яви милосердие Твое Празднование 15-го Октября Еще ниже: Образ Сеи Старца Оптиной Пустыни Иеросхимонаха Амвросия Наименование иконы на лицевой стороне «Спорительница хлебов» написано тем же почерком, что и надпись на обороте. Зная, что ничего в нашей жизни случайного нет, радуясь, что с обретением этой иконы восстановилась утраченная связь времен, молимся перед благословенным образом и верим, что молитвы наши не остаются неуслышанными: «Нищия и неимущия пропитай, старость поддержи, младенцы воспитай, всех вразуми преискренне взывати ко Господу: Хлеб наш насущный даждь нам днесь. Сохрани, Пречистая, люди Твоя…» Из статьи В. Кашириной и Г. Черкасовой «К истории иконы Божией Матери «Спорительница Хлебов». Оптинский альманах, вып. 2.

"Что есть человек? Человек - это то, что остается после Страшного Суда Господа нашего Иисуса Христа. Когда я достигну Суда Христова (а я предназначен Богом для вечности), и если не подпаду вечному проклятию, то пройду этот Суд, как фильтр: за моей спиной останутся мои грехи и смерть, а я спасусь. Возможно, я обидел тебя, брат мой, угрожал тебе, может, ты обиделся на меня, но мы должны видеть в друг друге то, что остается после Суда Христова, после "фильтра". И считаю, что пока это самое творческое определение человека: человек - это то, что остается после Страшного Суда Христова". (Иеромонах Рафаил (Нойка), "Культура Духа").

Авва Макарий рассказывал: — Когда я был моложе, я устал находиться в келии и вышел в пустыню. При этом я сказал себе: «Кого бы ты ни встретил, спроси у него назидания». Иду и вижу мальчика. Он пас быков. Я спросил его: — Что мне делать, детка? Я голоден. — Тогда поешь, — говорит мальчик. — Да я уж ел, — говорю я, — и снова хочу. — Поешь еще раз, — отвечает мальчик. — Да я уже много раз ел, и все равно хочется, — сказал я ему. Тут он мне говорит: — Что ты, авва, осел, что ли, что все время есть хочешь? И получив назидание, я пошел.

Я тоже была в Оптиной - только пока всего два раза Как-то в интернете, давно, мне попались рассказы-наставления преп. Варсонофия Оптинского, он поразил и удивил меня. Это его лицо в очках, вроде и строгий - и добрый, его наставления – очень лично прочувствованные. Стало интересно кто он, и в каком монастыре подвизался, «что-и-как». Следующие Оптинские подвижники, на кого вывела жизнь, были инок Ферапонт, инок Трофим и иеромонах Василий – книга про них стояла первой на полке в книжном, так в руках и осталась. Очень хотелось поехать в Оптину Пустынь. И первый раз – это было спонтанно, с туристической группой – «вечером сговорились - утром поехали». Когда мы приехали, службы уже не было, стало как-то очень грустно – что все «не так»… - почему-то вспомнились девы со светильниками, у которых не хватило масла… Как-то сразу ноги вынесли к Амвросию Оптинскому, во Введенский храм (хотя это уже потом выяснилось – когда ехала, вообще не знала где и что) ... изначально план был – к новомученникам, убиенным на Пасху 1993 года и всё; времени был только час – на все знакомство с Оптиной Пустынью. Заканчивался молебен, и всех уже помазывали маслом… и меня тоже помазали!!! Меня очень удивило, что иеромонах это сделал – думалось, что прогонит, если на молебне не присутствовала… Помню, он сказал что-то, но более запомнилось, КАК он это сделал! Он был искренне и весь – от макушки до ботинок - рад и помазать, и что-то сказать, совершенно от всей души это делал. Каждого человека! А потом, конечно, сходила и поклонилась и новомученникам, и Преподобным Старцам Оптинским – было очень тихо, осенний октябрьский день… а долго потом всё тот добродушный иеромонах вспоминался, ему прям было так радостно всех видеть - добравшихся до Оптиной, и помазывать Второй раз, уже с паломнической группой… к сожалению, спустя несколько лет. В Оптину ехала сразу из командировки - вечером, в пятницу, самолетом возвращалась из Европы, и в субботу утром уже – в Оптину. Мучилась - как все пройдет? Может не ехать? Не готова… И вот – Оптина! Такое волнение и радость (я была от себя в шоке!) уже от самого вида монастыря. Невозможно было отвести глаз, насмотреться на него, показавшегося в окне автобусика. Уже когда вошли и началась Всенощная, осталось только - «Я здесь! Это я! В Оптиной!» И дурацкое желание снять мокасину и постоять ногой на полу – ну как-то ощутить, что не сон! Реальность! И насчет ночлега, и исповеди и всего остального – все волнения были сразу забыты, развеяны по ветру. Ничего-ничего не осталось! Еще – было чувство безопасности, как в детстве - «я - в домике»! Не вдаваясь в подробности, скажу – и исповедь, и Литургия, и Всенощная – все совершенно отрывало от земли. При этом – служили просто, исповедовали просто, но вдохновенно И вот, в воскресение, уже отслужили молебен и акафист Преп. Амвросию Оптинскому... и все стояли в очереди на помазание (а всех еще Святой Водой кропили) … стоим, стоим… вдруг боковым зрением вижу: что-то происходит. Поворачиваюсь, народ расступается и пропускает… едет монах, без ног совсем, на маленькой каталочке, толкается руками (валики такие в руках держит), на самом нем монашеский куколь, расшитый красным… И вот он подъезжает – а я по очереди следующая… и он (!), которого несколько монахов сопровождают, вроде как и пропускает меня (столичную фифу, туристку такую), и так подбадривающе улыбается. Меня, конечно, это все смутило до крайности – совершенно не понятно, как себя вести. Стою, краснею уже до ушей и говорю ему: «Я Вас очень прошу, проходите, пожалуйста!». Он так даже озорно заулыбался, у него на носу толстые очки еще были, и проехал. Его подняли, он приложился, потом Святой Водой окропили за ним и меня… Потом я видела, как монахи перед ним ложились на живот – ну чтобы ему что-то сказать или спросить… у него было очень доброе лицо… Не было слышно, что он говорил – только голос, очень-очень ласковый и видно было, какой народ утешенный с земли вставал. А народ наш обычный, паломнический, поддался ажитациии, стал к нему подбегать, и с высоты роста обычных людей - «Батюшка, помолись! А как тебя зовут?»… Он что-то отвечал, улыбался и катился со своими сопровождающими дальше… Я его потом видела у ворот скита… и у Казанского храма – когда монахи после поздней Литургии выходили… Потом пошла в лавку - все пошли, и я пошла … Думаю, куплю что-нибудь «на память». Почему-то в лавке взбрело в голову,что это должны быть четки. И началось! Говорю себе «одумайся, ну какие четки!!! Тоже молитвенник выискался»… Но ноги несут к прилавку! Стоит там вроде послушник (может трудник) и так участливо меня спрашивает: «Что?», говорю: «Четки», и… честное слово!!! - начинаю, как маленький ребенок, капризничать: «Пожалуйста, покажите и те, и те, и те – и черненькие, и зелененькие, а вот и те – деревянные» … а в голове: « Ты что, с ума сошла?!? Извинись - и отойди! Немедленно!». И вот этот дяденька, монах-продавец, он совершенно нереальный был - сколько в нем было добродушия и участия – безусловного, искреннего… Он хотел помочь (!), не осуждал («понанесло тут фифочек столичных, четки им – а вообще-то, православные ли?»)… Видел, что мне стыдно, неловко и мучительно, а совладать с собой не могу - и сам (!) сказал мне: «Вижу, сомневаетесь, а давайте сравним?!» (без иронии) … излишне писать – что сравнивать было нечего и незачем … Вот эти три монаха – один, который помазывал; один,инвалид на каталке; другой, продавец в лавке – вот они и были «жизнь по Евангелию в действии» … Эти монахи - мои современники, почти что и ровесники - одно из самых сильных, вселяющих надежду, утешающих воспоминаний об Оптиной Пустыни… Уезжала оттуда «с полными карманами счастья». @sasha Источник: Кто был в Оптиной ...