Таблица лидеров

Господь учит нас горделивых, чтобы мы никого не осуждали. Недавно такую историю из жизни услышала: Одна не очень воцерковленная женщина плохо думала об одном священнике. Не раз замечая, как батюшке в карман прихожане деньги клали, у нее мнение сложилось, что он сребролюбив. И вот пришло время, когда в тяжелом состояние духа, в уныние и отчаяние, из-за не имения средств для выплаты кредита, она пошла в церковь и решила исповедаться. И попала на исповедь как раз к тому священнику, которого осуждала. Поделилась с ним своим горем. Каково же было ее изумление, когда батюшка вдруг из карманов достал все деньги, что у него были и отдал ей со словами: - Бери, не знаю сколько здесь. Когда она дома пересчитала деньги, то еще больше удивилась – денег было ровно столько, сколько нужно было, чтоб погасить кредит! С чувством покаяния и благодарности Богу и священнику она разрыдалась…

Монастырь основан в 1380 году великим князем Дмитрием Донским на месте явления иконы Святителя Николая Чудотворца. По преданию именно в этом месте войско великого князя остановилось на отдых на пути к полю Куликову. Явление иконы укрепило Дмитрия Донского верой и надеждой, отчего Святой Благоверный князь произнёс «Сия вся угреша сердце мое» («Это всё согрело сердце моё»). С тех пор это место называется Угреша, а сам монастырь Николо-Угрешским. Монастырь неоднократно горел и разорялся, но быстро восстанавливался. В 1521 году монастырь был сожжен дотла при набеге на Москву крымского хана Мехмеда I Гирея, но как и в предыдущих случаях был быстро восстановлен. Регулярные царские выезды на богомолье («Угрешские походы») государя Михаила Федоровича, а потом и Алексея Михайловича Романовых способствовали существенному развитию и благосостоянию монастыря в XVII веке. Во время одного «угрешского похода» царя Алексея Михайловича , 11 июля 1668 года, Угрешу посетили сразу три Патриарха: Александрийский Паисий, Антиохийский Макарий III и Московский Иоасаф. В 1680-х годах монастырь неоднократно посещал молодой царь — Пётр I. После подавления стрелецкого бунта Угрешская обитель становится одним из мест заключения для мятежных стрельцов, выступивших против молодого царя Петра. В 1812 году монастырь подвергся нападению французов, один из отрядов которых пребывал некоторое время на территории обители. В 1841—1843 годах Собор Николая Чудотворца был перестроен архитектором Д. Ф. Борисовым[1]. В 1833 году в монастыре оставалось всего лишь шесть человек, и шла речь об упразднении монастыря. В это время московский митрополит Филарет решил сделать настоятелем этого третьеклассного монастыря игумена Игнатия Брянчанинова и через Синод вызвал его в Санкт-Петербург, где находился. Официально назначение 82-го настоятеля угрешского монастыря состоялось, но при представлении императору Николаю I, тот решил дать Игнатию в управление другой монастырь — Троице-Сергиеву пустынь под Петербургом — а в угрешский монастырь был назначен, по рекомендации Игнатия, его знакомый монах Иларий, который несмотря на некоторые свои особенности и постоянное желание отказаться от должности, принял монастырь 15 марта 1834 года и настоятельствовал в нём 18 лет. Посетивший монастырь в октябре 1837 года митрополит Филарет сказал: «Во всей епархии нет у меня беднее и хуже ваших церквей». О своих трудностях по восстановлению монастыря Иларий жаловался Игнатию, на что получил ответ: «вы испиваете ту чашу, которую пришлось бы мне пить, если б Промысл Божий не отклонил меня от Угрешской обители <…> В совести Вашей Вы чувствуете, что монастырь не Вы разорили, а напротив, сколько было сил Ваших и умения поправили. Владыке, может быть, показалось точно тяжело глядеть на развалины монастыря, но он, как человек благоразумный, весьма может понять…»[2] В ноябре 1874 года послушником Николо-угрешского монастыря стал К. Н. Леонтьев, но весной 1875 года покинул монастырь из-за разногласий с игуменом Пименом. После своего увольнения с московской кафедры 20 марта 1917 года здесь в течение нескольких лет проживал на покое митрополит Макарий (Невский) (†1926). 1 июля 1919 года монастырь был преобразован в трудовую артель монахов, получившую название «Николо-Угрешской трудовой общины», во главе которой стал настоятель, архимандрит Макарий. Неоднократно обитель посещал Патриарх Тихон; последний раз — в 1924 году. В 1917 в здании монастыря была организована детская колония Наркомфина, позже преобразованная по инициативе Ф. Э. Дзержинского в трудовую коммуну. В 1925 был полностью закрыт. В 1940 уничтожен древнейший храм обители — Никольский собор XVI века. В 1980-х годах на территории монастыря располагалось общежитие, а также секция дзюдо ДЮСШ "Союз". 30 января 1991 решением Мособлсовета возвращён Русской Православной Церкви. Наместником монастыря, который получил статус ставропигии, был назначен архимандрит Вениамин (Зарицкий) (с 14 августа 2003 — в сане епископа Люберецкий, викарий Московской епархии; 31 мая 2010 г. освобожден от управления монастырём в связи с назначением епископом Пензенским и Кузнецким). В 1990-х осуществлена реставрация многих строений, построены новые храмы. В 1999 году при монастыре открыто Духовное Училище, преобразованное в 2000 году в Николо-Угрешскую православную духовную семинарию. В 2004 году завершено строительство шатрового храма-часовни в честь Страстей Христовых. В этом же году был сделан новый иконостас в Преображенском соборе монастыря. Также по проекту иеромонаха Арсения был восстановлен (полностью построен заново) Никольский собор[3]. В 2009 году закончена внутренняя роспись (с оригинала) Спасо-Преображенского собора. При монастыре, вне его территории действует гостиница для паломников, управляемая паломнической службой монастыря. 24 декабря 2010 года постановлением Священного Синода Русской Православной Церкви новым наместником монастыря назначен игумен Варфоломей (Петров). (Более подробную информацию об истории монастыря можно посмотреть на сайте обители: http://ugresha.org/putevodotel/letopis.html) (Все предлагаемые к просмотру снимки были сделаны 22 мая 2013 г.) «Ненастный день в Николо-Угрешской обители» «На территории Угрешской обители» «Храмы Николо-Угрешской обители» «Здания Николо-Угрешской обители» «Николо-Угрешская обитель» «Николо-Угрешская обитель» «Ненастный день в Николо-Угрешской обители»

БОГАТСТВО РАДОСТИ 1. НАСТРОЙ НА СОЗЕРЦАНИЕ Красавицы Душ -как птиц! Но есть красавицы - без соперниц под луной. К небосводу прикасаются крылья радужной дугой. Там желанное завещано, на Земле - лишь образА... Покаянием залечены от страстей ожоги, трещины... Души - ветви, Бог -лоза... И священные обители их сияют красотой. Там за ризы у Спасителя души держатся рукой - не колеблется настрой на Его небесный лад. Он им - Бог, Отец, герой... И в миру с Ним - райский сад. Знаю много душ таких - невзыскательных и скромных и на беззаветность скорых. Родники в них чувств благих... На Земле все быстротечно. Красота души лишь вечна. Ей, отважной, и смиренной, разожжен очаг вселенной. Как быстро время движется к закату Угас бесследно солнца ярый пыл, лучом взмахнув, простился летний зной. Октябрь дождями землю остудил, готовил сумеречный, ледяной, тоскливый день осеннего заката - тепла и света грустную утрату. На травах из живой росы кристаллы слагались в беспорядочный узор. Дуб обнищавший выглядел усталым. Взметали ветры прелых листьев сор... Церковным куполом нависли своды с сияющей смиреньем синевой в просветах гордой тучи снеговой. Темнели, загустев, земные воды. Как быстро время движется к закату в объятья мрака, холода и сна. За увлеченность суетным - расплата... И все же жизнь преобразит весна! А что мешает нам возделывать себя? А что мешает нам возделывать себя - воссоздавать на праведной основе - руками, сердцем, разумом и словом, Христовой жертвы Красоту любя?.. На разный вкус подобраны завесы, скрывающие тайны Откровения. Кого-то соблазняют грубо бесы, кого-то страсть стихо-творения... Ум обольщают ласковые музы, удерживая своей властью крепко. Влекут, как дождевые воды щепку, воображения невидимые узы. Лучами Благовестия разбужена, искала я бесценную жемчужину - без тупиков и лжи тропинку жизни... Две главных заповеди о любви - к Отцу Небесному и ближним - душе сказали тихо: им внемли, неся свой скорбный крест земли. Весеннее воскресение Когда остудит воздух ночь осенняя и плоть природы станет увядать, нимб золотистый знаком воскресения Земле из листьев вышьет Благодать. Березы вспыхнут восковыми свечами, нависнет туча, словно сливы гроздь. Дожди и грусть - два спутника извечные - дни омрачат, как горькой вестью гость. Но вот уж снег! Заиндевелый сад, чуть вздыбленная рябь Донского льда, туманной оттепели влажный аромат, а ночью - звезд блуждающих стада. Вновь все изменится - весенняя пора сорвет одежды зимнего покроя, и ветер, вылетев из тесного двора, взволнует гладь сердечного покоя. Природа в испытаниях бесстрастна: все переносит - и мороз и зной... Наверно знает - терпит не напрасно - она воскреснет солнечной весной. Настрой на созерцание Сквозит через ветхие шторы поблекший рассвет. Как трудно с уютным теплом зябким утром расстаться. Мелькание снега - на сцене природы балет, и вьется изящное легкое кружево танца. Лавиной с еловых ветвей оползал снежный вал. Меж домом и лесом армада из хлопьев летала. И снег неказистую сетку ограды скрывал, небесным шитьем застилая невзрачность металла. На вязь снегопада взирая с унылых берез, застыл невзыскательный зритель - снегирь красногрудый. Его не вспугнули ни шум, ни метель,ни мороз - вела себя робкая птица вполне безрассудно. Сквозь зимнюю мглистую зыбь, белизну и безбрежность безжизненных и безучастно холодных кристаллов душа посылала свою покаянную нежность природе - от дел человека больной и усталой. Когда же опомнится дух изгоняющий век, когда перестанет лишь плоти земной быть послушным? Замедлит ли он свой бесцельный, бессмысленный бег - настроит ли на созерцанье прекрасного души? Ночные стихи Настроен ветер вновь на буйный лад. И громко ветками по крыше бьет сосна. Встаю. Луна висит в углу окна. И звездным огоньком влекут назад мерцающие в прошлом времена, родных и близких лица, имена... Всплывают образы, ждут облаченья слов. Готовы чувствам вслед бежать толпой за призрачно-бесплотный красотой... В глубинах памяти идет жемчужин лов. Как ласточка небесного паренья, строк - свежих, светлых - жду рождения. Прошедших лет накрыл меня поток - от невезения и суетной награды до незабвенных пустяков отрадных. Тут были счастья быстро вянущий цветок, скорбь заблуждений и страстей дурман, и радость верой просветленного ума... Шум ветра стих, и стала ночь беззвёздной. Соседний лес был кроток и белёс от снежных перьев и стволов берёз. Бродить в извивах жизни было поздно. Уж выстроились все слова в ряды, и лист бумаги строчками рябил. Лесная яблоня На лыжах через дикий лес бегу к просветам укрощенных просек. Следы зверей мелькают на снегу, и мрачно нависают кроны сосен. Вспугнув синиц, упал замшелый сук - от быстрых взмахов крыльев шелестящих разлился мягкий бархатистый звук над осветленной снегопадом чащей. Осматриваюсь, все давно здесь зная... По насту, без лыжни, скольжу вперед. Взгляд привлекает яблоня лесная в одеждах белых - будто бы цветет. Хоть я пока и не скучаю по весне, но красоте заснеженного сада, его безжизненной холодной белизне, цветам искусственным - душа не рада. Свет снеговые тучи застилали. К полудню ветру удалось их разогнать. В миг стали четкими расплывчатые дали. И лес и душу озарила благодать. Мне бы стать... Мне бы стать виноградной лозой, кроткой иволгой с мягким пухом, смоляной ароматной слезой, домом с теплым и радостным духом. И березку обвить бы, как хмель, чтобы ей не грустить одинокой... Изливаясь на ствольную бель, ночь проплакать с ней сладостным соком. Расцвести бы подсолнухом в поле и гореть лепестками огня. А была бы на то Божья воля, - пусть малиновкой звали б меня. В стае птах малых - робких, певучих - свои крылья латала бы летом,.. сохраняя лесные созвучия вместе с липой, ольхой, бересклетом. Как доверие туч получить? - чтоб в ненастье лазурным окном выпускать золотые лучи, плоть земли согревая теплом. Мне из сизой бы хвои сосновой стать лекарством в аптеках целителей... Жизнь настроить на быт суровый - на высокий лад, как в обители. Покаянье, молитва с надеждой,.. и душа станет снова чиста. В обновленной и светлой одежде перед вечностью мне бы встать. И, хоть изредка, в облачной гуще приплывать бы в родные края, видеть яблони ветки цветущие. Кто их гладит теперь без меня? Сакура и дождь У красоты над майским садом власть... Шмели и пчелы подлетали за нектаром к японской сакуре - она лиловым шаром над одуванчиками к небу поднялась. Земле грозя, зарокотали тучи, излившись из небесной бездны лавой. И озарил цветы, деревья, травы... растерянный последний бледный лучик. И дождь хлестнул по нежным лепесткам. От страха даже ветви трепетали. Туманом зыбким затянуло дали... Вишневый куст защиты не искал. Она, желанная, сама явилась свыше - брешь в просинь пробивал весенний ветер. В сад, еще влажный, высыпали дети, и солнце слизывало капли с вишни... А я мечтала: вдруг удастся свить цветущей сакуре из слов и строчек, из запятых, тире, безмолвных точек стиха жемчужную живую нить. Лесной ручей 1. Поёт свирель ручья в лесной канавке. Благоухает воздух в день весенний. Сияет солнце, зеленеет травка, сиреневеют у деревьев тени. Милы ручью и перезвоны сосен, и пенье птиц, и клёкот соколиный. Он ускоряет бег в просторах просек и замедляет в вязкой серой глине. На миг вдруг исчезает в лисьей норке, быстрее ветра вниз, в овраг, скользит. Вдаль зорко смотрит с теплого пригорка, сквозит между осин, дубов, ракит. Здесь звери останавливают ход, к ручью склонившись, лоси пьют высокие. И улыбаются от брызг текущих вод цветы весенние лазурноокие. 2. Весь май вскипевшей пенной белью черемуха дурманила, пьянила... Как будто опоила хмельным зельем - и ослабела у потока сила. Хоть он тогда едва струился, сонный, но все же ясно слышал: вдалеке на берега выплёскивались волны, - и вновь спешил, как в край родной, к реке. Опережали его только облака... Уже искрилась в солнечных лучах гладь водная - просторна, глубока... И струи радостно светились у ручья. Его уже не повернут назад ни времени трухлявые пеньки, ни ветер, ни гроза, ни листопад - он добежит до берега реки! Не остановит никакой заслон из тины, мха, камней, колючих веток. Прорвется сквозь преграды леса он!.. Ввысь белогривьем волн взметнется летом. 3. От мелководной суеты бурливо-пенной, из русла узкого стремятся строки к волне высокой, светлой, духовейной - в неисчерпаемую реку вдохновения. В бездонности Небес ее истоки. Вольемся ль в вечные блаженные глубины земным ручьем с водой нечистой, талой мы - теплохладные, самолюбивые и с нравом дерзким, далеко не голубиным?.. С любовью к Богу запоздалой... 2. ДРУГИЕ ЦЕЛИ Невозвращенный долг Мы можем причинять невольно боль, жестокость сердца своего не сознавая. Уносят горечь близкие с собой, нам жажду покаянья оставляя... Как им отдать невозвращенный долг заботливости, чуткости, тепла... Чтоб голос обличающий умолк - душа была б спокойна и светла. Выплескивают волны подсознания и камни зла, и суеты песок... Но могут яркие воспоминания уму и сердцу преподать урок... Из прошлого вдруг полыхнет заря, свет явит нам деянья нелюбви... И заскорбит душа, себя коря. Утешат - плач и благодать молитв. Приходит час, срывает пелену с неведомых потусторонних тайн. Путь открывается в далекую страну, в надзвездный и неизреченный край. Там ждет иного бытия явление и жизнь в любви, конца которой нет. Там ценят покаянное смирение и скорбного креста духовный свет. Пастух душ Влекомые таинственной судьбой волхвы места Халдейские оставили - вела звезда их в Палестину за собой, чтоб Рождество Спасителя восславили. И, символические возложив дары: шкатулку смирны, золота и ладана, в обратный путь до утренней зари отправились из царственного града... Простым и мудрецам - доступней вера. Святые Ангелы открыли пастухам - Кому приют дала убогая пещера, Какой Младенец в мир явился там... Родился в Вифлееме душ Пастух - спасти от бездны всех, кто Ему верит. Жизнь -выбор: распахнуть себя Христу иль затворить ума и сердца двери. На исходе января Зима, окрепнув, снегом замела дороги к городу. И мы вдвоем сидели в уютной пристани домашнего тепла безвылазно уж почти неделю. Морозы крепкие, суровые, как встарь, нагрянули в канун крещенских дней. Был на исходе солнечным январь, но воздух становился холодней. Застала стынь нежданная врасплох уже привыкших к оттепелям кошек - с утра не вышли даже на порог. Сияло солнце. Вызывал восторг сапфирный блеск лучистых снежных крошек. Заиндевелые верхушки у березы взгляд поднимали к небосводу вверх - на синем фоне серебрились розы, как будто распушился фейерверк. Безветренно. Снег на еловых лапах. Игриво птицы его стряхивали вниз. И хвойно-смоляной душистый запах в густом морозном воздухе повис. Другие цели От слепоты - как душу врачевать: усильем воли или внешней силой?- я как-то у священника спросила. "Изъяны душ в нас лечит Благодать... Она способна и затеплить свет," был для меня тогда его ответ. Из океана Неба, как волна, она является облагородить чувства. Войти в поток ее - высокое искусство. Лишь с ней блаженством жизнь души полна. И стала я с тех пор ее искать, как жемчуг в глубине морской ловцы, ключ к тайне вдохновения - творцы, как выгоды торгующая рать... Но Благодать, являясь, ускользала. И поиск продолжала я сначала. Не удержать ее в себе, пока мы не решимся на духовный подвиг, пока страстям в нас не затихнет отклик и взор вверх не поднимем к облакам. Пока не перейдем от ближних целей к просторам дальних устремлений. Подвиг юродства "Радуйся, века сего суемудрия юродством твоим отвергатися нас научившая." (Из Акафиста святой блаженной Ксении Петер- бургской). Опять погода в феврале весенняя, снег влажный растекается, как ртуть... Сегодня день, когда святая Ксения напоминает про свой скорбный путь. Не заживает в ее сердце рана со смертью мужа от постигшего сиротства. И Ксения, по-русски: странная, решается на подвиги юродства... Казался странным этот вид служения, и все ж юродивых в России было много. В них - нрава жертвенного отражение и жажда вечности, любви и правды Бога. Земные блага не нужны святой. И добрым людям раздарив имение, богатая Христовой нищетой терпела и нужду, и поношения. Над головою не имела крова. Нам и представить это сложно: был звездный небосвод - ее покровом, хлеб - пищей. а земля сырая - ложем. Отбросив немощь плоти, сон очей, в душе своей шум страсти заглушила... Молитвой заменив покой ночей, самоотверженно Добру служила. За страждущих, озлОбленных просила в своих молитвах стылыми ночами. И, в отклик Ксении, Божественная сила в мир Благодать и милость источала. Скрываясь за своим безумьем мнимым, корысть, бессовестность сурово обличала. И в людях, злым огнем страстей палимых, раскрыть пыталась добрые начала. И прозорливости имела редкий дар. Ей удавалось видеть боль, страдания тех, кто был одинок, обижен, стар - открыто помогала им и тайно. Спасая душу, добровольно плоть свою крестом юродства Ксения распяла. И, пребывая с Господом в раю, здесь, на Земле, иконами сияла. Героям веры Посвящается убиенному в годы гонений протоиерею Константину (Архангельскому), прадедушке игумена Никиты. Естественно писать высоким слогом об исповедниках и мучениках наших, прославленных за стойкость веры Богом, навечно в ряд героев русских вставших. Не устрашались пыток, боли, смерти - по духу жили без потворства плоти... С молитвой в верном мужественном сердце не по теченью плыли, а напротив. Те, кто тогда казался большинством, крушили в раже животворные устои... Но все же часть осталась со Христом. Все блага мира без Него - пустое. Христа отречься - душу погубить... Они, об этом с детства твердо зная, не пожелали идолам служить - взлетела в Небо их святая стая. Отдали души Солнцу Правды в дань посланцы Света, мраком зла гонимы. В судьбу России, вечной нитью в ткань, вплели свои страдальческие нимбы. И нет по праву ближе нам родных - по крови, родине, по духу и крещению. Не оставляют и сегодня нас одних, вымаливая благодать прощения. Жалеют слабых, ободряют падших, остерегают от иллюзий, заблуждений... И учат с кротостью, как братья младшие, нас добродушию, незлобию, смирению... Смерть неизбежна и не так страшна - даст всходы умирающее семя... Земная жизнь, как школьный курс, важна - для входа в вечность нас готовит время. Богатство радости Богата радостью духовная вселенная, а мы уходим от нее в " страну далече". Как блудный сын, стремясь к увеселениям, на миг блаженств размениваем вечное. Не происходит главной - с Богом - встречи, когда стена из тусклого стекла, непроницаема и бесконечна, нас отделяет от Его любви тепла... И тает красоты и смыслов след, и гаснет свет, как от сырой лучины. Мы, помраченные от " суеты сует", не понимаем истинной причины наших терзаний, горестей и бед... Она откроется мольбой в уединении. Тогда, от голода и маяты устав, душа вернется с плачем и смирением в объятья милосердного Отца. Все к счастью призваны ... Благая Весть ведет к иконе Неба - в Божий храм, к святыням и таинственным Дарам. Преградой - страсти, бесы, мира лесть. Святыням возвращая алтари Как дар усыновления был дан Час обновления, когда нас Бог крестил. И смыл волной Днепр - русский Иордан - Одежды ветхие языческой Руси. Сошло на нас святое вдохновение В великом Таинстве крещения. Сквозь смуты, войны, гнет и беды Единый православный наш народ Путем скорбей за Господом шел следом... И, совершенствуясь из рода в род, В самозабвенном напряженьи сил Выпестовал державный дух России. Свет веры разменял беспутный мир На мишуру духовного уродства - Стал разобщен, и слеп, и наг, и сир, Забыл величие и славу первородства, Плотскому тленному неистово служа... Судьба вероотступников страшна. И все же тьме не одолеть зари, Сияющей нам светоносным Словом. Россия Небу возвращает алтари, И оживает под спасительным покровом. Вернем мы и наследное богатство: Традицию, величие и братство. Снег на Радоницу От холода взгляд грустный, голос сиплый. Земля, деревья - в белом...Зимний снег в конце апреля сыпал, сыпал, сыпал... День потускнел - затмили тучи свет. Залетных птиц внезапно смолкло пение. Снег падал на зеленую траву, на прораставшие цветы весенние - тюльпаны сникли , не подняв главу. Прорвался сквозь ненастье вечный день. И озарила Пасха жизнь, погосты... Исчезли облака, печали, темь. Вселилась в душу радость светлой гостьей. День поминальный, но не видно слез. Христос воскрес ! - Воистину воскрес!

Белые от снежных хлопьев идут вечерними просторными полями Никола Угодник, Сергий Радонежский и Серафим Саровский. Стелется поземка, звенит от мороза сугробное поле. Завевает въюжина. Мороз леденит одинокую снежную землю. Николай Угодник в старом овчинном тулупе, в больших дырявых валенках. За плечами котомка, в руках посох. Сергий Радонежский в монашеской рясе. На голове скуфейка, белая от снега, на ногах лапти. Серафим Саровский в белой ватной свитке, идет сгорбившись, в русских сапогах, опираясь на палочку... Развеваются от ветра седые бороды. Снег глаза слепит. Холодно святым старцам в одинокой морозной тьме. -Ай да мороз, греховодник, ай да шутник старый!- весело приговаривает Никола Угодник и, чтобы согреться, бьет мужицкими рукавицами по захолодевшему от мороза полушубку, а сам поспешает резвой стариковской походкой, только знай, шуршат валенки. -Угодил нам, старикам морозец, нечего сказать... Такой неугомонный, утиши его, Господи, такой неугомонный!- смеется Серафим и тоже бежит вприпрыжку, не отставая от резвого Николы, гулко только стучат сапоги его по звонкой морозной дорожке. -Это что еще!- тихо улыбается Сергий.- А вот в лето 1347,вот морозно было. Ужасти... -Вьюжит. Не заблудиться бы в поле,- говорит Серафим. -Не заблудимся, отцы!- добро отвечает Никола. - Я все дороги русские знаю. Скоро дойдем до леса Китежского, а там, в церковке Господь сподобит и заутреню отслужить. Подбавьте шагу, отцы!... -Резвый угодник!- тихо улыбаясь, говорит Сергий, придерживая его за рукав. -Старательный! Сам из других краев, а возлюбил землю русскую превыше всех. За что, Никола полюбил народ наш, грехами затемненный, ходишь по дорогам его скорбным и молишься за него усердно? -За что полюбил?-отвечает Никола, глядя в очи Сергия.- Дитя она- Русь!.. Цвет тихий, благоуханный...Кроткая дума Господня...дитя Его любимое...Неразумное, но любое. А кто не возлюбит дитя, кто не умилится цветикам? Русь- это кроткая дума Господня. -Хорошо ты сказал, Никола, про Русь,- тихо прошептал Серафим.- На колени, радости мои, стать хочется перед нею и молиться, ка честному образу! -А как же, отцы святые,- робко спросил Сергий,- годы крови 1917,1918 и 1919? Почто русский народ кровью себя обагрил? -Покается!- убежденно ответил Николай Угодник. -Спасется!- твердо сказал Серафим. -Будем молиться!- прошептал Сергий. Дошли до маленькой, покрытой снегом лесной церковки. Затеплили перед темными образами свечи и стали слушать заутреню. За стенами церкви гудел снежный Китежский лес. Пела вьюга. Молились святители русской земли в заброшенной лесной церковке о Руси- любови Спасовой, кроткой думе Господней. А после заутрени вышли из церковки три заступника на паперть и благословили на все четыре конца снежную землю, вьюгу и ночь. Василий Никифоров-Волгин, 1926 год