Таблица лидеров

2 года. Вечная память! Иеродиакон Илиодор (Гайриянц), будучи выходцем с Кавказа, призван был ко Господу на празднование своей любимой Иверской иконы Божией Матери, у которой, где бы ни оказывался, служил акафисты. Когда у схиархимандрита Илия спрашивали: «Есть ли сегодня святые?», батюшка, пока отец Илиодор где-то там, как всегда, носился и кому-то где-то помогал, так и отвечал, что есть, и указывал на него. Когда-то, еще до пострига, послушника Георгия в Оптину пустынь отправил старец Кирилл (Павлов), и – вот сейчас: просто ошеломительное попадание в церковный календарь, в сакральную летопись Оптиной. Все дни его памяти пришлись на престольные оптинские праздники: 3-й день – отпевание на «Спорительницу хлебов». В Оптиной в честь этой Богородичной иконы преподобного Амвросия Оптинского освящен храм на подсобном хозяйстве. 9 дней – на святого Илариона Великого. Ему посвящен храм при паломнической гостинице монастыря, где долгое время принимал паломников расторопный отец Илиодор. И 40 дней отмечаем на Введение во храм Пресвятой Богородицы. А это главный престольный праздник обители, и это же – день хиротонии отца Илиодора! А рукополагал его 30 лет назад Святейший Патриарх Алексий II, о чем сам отец Илиодор, как и о своей отправке отцом Кириллом из Лавры в Оптину, рассказывал так: Монашествовать я начинал в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре. Нес там послушания у отца Кирилла (Павлова) почти четыре года – с 1985-го по 1989-й. Думал, что так и останусь в Лавре, но батюшка Кирилл сказал: – Ты подожди… Наступает 1989 год, и он благословляет меня в Оптину пустынь. Вызывает к себе и говорит: – Георгий (так меня звали до пострига), тебе завтра уже надо ехать в Оптину. Я даже растерялся: – В какую Оптину?! А батюшка мне: – Это – монастырь, Оптина пустынь, открывается в Калужской области под городом Козельском. «Что за Козельск? – думаю я. – Козел там, что ли, какой или козы живут? Ни разу не слыхал!» Говорю: – Батюшка! Господь с вами! Какой Козельск?! Куда я поеду? Никуда я не поеду! А отец Кирилл улыбается: – Ты поезжай, поезжай! Там – монастырь… А почему ты не хочешь? – Прежде всего потому, что там не будет вас! А старец Кирилл отвечает: – Там будет отец Илий! Я тогда еще, грешным делом, подумал: «Ну какой такой Илья может сравниться со старцем Кириллом?» Батюшка Кирилл стал моим первым духовником. Так я тогда и сказал отцу Кириллу. А он в ответ опять улыбается: – Нет-нет, ты поезжай! Я перед ним на колени упал: – Батюшка! Хотите – выгоняйте меня, но я туда не поеду! Смотрю: он замолчал, опустил голову. Рассердился даже. После паузы говорит: – Так, ну ладно, раз ты меня не слушаешь, иди к преподобному Сергию в Троицкий собор! И спроси у Преподобного, что он тебе скажет… Я усомнился: «Ну как это я у раки благословлюсь? Что, мощи преподобного мне что-то скажут, что ли?» Вслух говорю: – Батюшка, да вы что?.. А он мне: – Все! Иди! Встал и вышел. Разговор наш происходил внизу, в посылочной, где обычно старец принимал народ. А он поднялся к себе в келью на втором этаже. Я опешил, стою весь бледный, ноги трясутся… Не знаю, что и делать. Но пошел к Преподобному, раз батюшка благословил. Иду, а у самого – слезы в три ручья, рыдаю, думаю: «Ой, вот это попал! Как с батюшкой-то Кириллом расстаться?! Четыре года у него окормлялся, а теперь иди в какую-то Оптину, в Козельск какой-то, к какому-то Илье!» Доплелся с этими мыслями к преподобному Сергию. А это был день, когда там читался акафист Божией Матери. Пятница или воскресение – сейчас не вспомню. В общем, собрался народ и величает Богородицу. Я боком протиснулся сквозь толпу к раке с мощами Преподобного, рухнул на колени, уперся головой в раку и плачу навзрыд, думая: «Что делать?!.. Как быть?!» Вот так и повторял. Но ничего в голову не приходило, кроме: «Козельск! Оптина!» Я ведь впервые эти названия от старца Кирилла услышал. Но что это за Оптина?.. Пока минут 30 читался акафист, я все плакал, стоя на коленях на полу. Но вот акафист закончился, люди начали прикладываться к иконе и потихоньку расходиться. Скоро должны были прийти уборщицы, и меня тоже попросили бы выйти из храма. А я так ничего и не понял. Батюшка-то вразумлял: «Преподобный тебе все скажет!» Опять я заплакал, направил последние силы к молитве и спрашиваю: «Господи! Ну что мне делать-то?.. Преподобный, что делать мне?!» Вдруг толпа шарахается в сторону, и я слышу голос: – Иди в Оптину! Думаю: «Ничего себе!! Галлюцинации, что ль?» Ведь кроме меня никто не мог знать о моем деле. Я – на коленях, люди – в храме, чей же это мог быть возглас? Надо, думаю, еще послушать… Опять я заплакал. Проходит еще минут пять или десять, и вдруг снова слышу: – Иди в Оптину! Уже громче, настойчивее. Я аж подпрыгнул на месте, а слезы высохли. Это не галлюцинация, а чей-то окрик. Поднимаюсь с колен и вижу такую картину: один блаженный перелез на солею, а монахи схватили его и выпроваживают. Выталкивают его, а я вытянулся во весь рост и понял, что слова-то эти от него исходили. Я к нему: – Чего? Чего? Про Оптину-то мне только батюшка Кирилл один и говорил. А он мне в ответ: – Я тебе сказал: иди в Оптину! Но тут его уже утащили. Я встал как вкопанный, думаю: «Ну ладно!» И поплелся назад, к отцу Кириллу, а он меня спрашивает: – Ну, что тебе Преподобный сказал? И улыбается, слегка прищурившись. Я отвечаю: – Ну что? Сказал: «Иди в Оптину!» Блаженный там один был… А отец Кирилл мне: – Ну ладно, пошли! И мы отправились в келью, где отец Кирилл читал нам по вечерам. В общем, собрался я и поехал на машине в Оптину. Приезжаю, смотрю: какой там по сравнению с Лаврой монастырь?! Ни кола, ни двора! Ничего нет. Одни столбы стояли да дома-гадюшники. Все храмы были разрушены, все башни – тоже. Ни забора, ни проходной – коровы бегали по двору. Я, грешным делом, подумал: «Что это, батюшка Кирилл посмеялся надо мной, что ли? Сказал, что монастырь здесь…» Тогда и на машине-то подъехать невозможно было. Оставил я ее где-то в лесу, иду, размышляю: «Куда направиться?» Непонятно, где вход, а где выход. «Какой-то монастырь! Оптина какая-то! Да где тут монастырь-то?! – думаю. – Ну ладно». Тем временем захолодало. А пока я ехал, уже стемнело: зимой ведь рано смеркается. И спросить, куда идти, не у кого! В 1989 году там всего пять или семь монахов подвизались. От силы десять… Стою, ногой бью в снег и думаю: «Приеду к батюшке Кириллу и скажу, что никого и ничего там нет! И все!» Только я это подумал, как там вдалеке, где сейчас Введенский собор, а раньше развалины да станки какие-то стояли, открывается дверь и выходит батюшка Илий. .... А отец Илий стал спускаться с паперти. Я говорю себе: «Ну, если это и есть тот самый Илья, то я, может быть, и останусь!» И ускорил шаг, буквально побежал по снегу, чтобы он не успел уйти. А старец и не собирался никуда уходить: он сразу запеленговал мои мысли, понял, о чем я думаю. Повернулся, стоит и в снегу ковыряется… Я подбежал к нему, запыхавшись, кричу: – Ба-атюшка! А он мне: – Что такое? Что? Что? Что? Я ему: – Вы Илья? А он: – Чего?! Тут я стал соображать, что сказать дальше. Говорю: – А я – Георгий! Батюшка Илий мне отвечает: – Да? Ну молодец, молодец! Тут я его прошу: – Батюшка, благословите меня, я из Лавры приехал! Он мне опять: – Да? Ну молодец! А я: – Меня отец Кирилл прислал к вам! Старец мне: – О, как хорошо, хорошо! Давай, оставайся, будешь нам помогать! Видишь, сколько тут дел? Я отвечаю: – Да, буду стараться… – и тут же: – А вы меня возьмете в духовные чада? Отец Илий мне в ответ: – Ну конечно, возьму! Прошу его снова: – Батюшка, благословите! И отец Илий широко меня крестом благословил и ушел. А я стою, полна радости «корзинка», и думаю: – Вот это да! Вот это Ильян! То, чего здесь нет, – не важно! А главное, что в монастыре батюшка есть такой! А сам еще никак не могу прийти в себя. Вот так и произошло мое знакомство с батюшкой Илием. Тогда еще внешнее, а духовное – уже потом. Вернулся я в Лавру, а там отец Кирилл меня спрашивает: – Ну как, познакомился? Отвечаю ему: – Да! И рассказал, как съездил. А потом я собрался – хотя и хотелось потрудиться еще в Лавре! – и отправился в Оптину. Там тогда наместником был архимандрит Евлогий, он потом во Владимире архиереем был. Мне передали, что он меня зовет. Зашел я в кабинет, а там уже сидел батюшка Илий. С собой в Оптину я привез атериалы – все, что смог собрать. Архимандрит Евлогий спрашивает: – Георгий, ты кем работал? Отвечаю: – Строителем в Загорске, то есть в Сергиевом Посаде! А наместник мне – раз! – бросает ключи. Говорит: – Будешь экономом! Так началась в монастыре моя трудовая деятельность. С 1989 года мы все вместе с батюшкой Илием восстанавливали Оптину. Но это – длинная история… https://pravoslavie.ru/135823.html