sasha

Патриаршее служение в канун дня памяти прп. Сергия Радонежского 7 октября 2011 года, в канун дня преставления преподобного Сергия, игумена Радонежского, всея России чудотворца, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершит малую вечерню с акафистом и всенощное бдение в Свято-Троицкой Сергиевой лавре. Начало малой вечерни в 15.00. Начало всенощного бдения в 18.00. Патриаршее служение в день преставления преподобного Сергия, игумена Радонежского 8 октября 2011 года, в день преставления преподобного Сергия, игумена Радонежского, всея России чудотворца, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершит Божественную литургию в Свято-Троицкой Сергиевой лавре. Начало богослужения в 9.30 Богослужения в троице-Сергиевой Лавре (полное расписание, ниже выдержка) Пятница, 24 сентября / 7 октября 2011 г. Седмица 17-я по Пятидесятнице 15:00 - 16:30 Малая вечерня с чтением акафиста прп. Сергию Радонежскому (Троицкий собор) 15:00 - 16:30 Малая вечерня с чтением акафиста прп. Сергию Радонежскому (Церковь преподобного Сергия с Трапезной палатой) 18:00 - 22:00 Всенощное бдение с литией (Троицкий собор) 18:00 - 22:00 Всенощное бдение с литией (Успенский собор) 18:00 - 22:00 Всенощное бдение с литией (Церковь преподобного Сергия с Трапезной палатой) 18:00 - 22:00 Всенощное бдение с литией (Храм во имя Сошествия Святого Духа на апостолов) 22:00 - 23:30 Вечерняя исповедь (совершается после всенощного бдения с литией) (Успенский собор) 22:00 - 23:30 Вечерняя исповедь (совершается после всенощного бдения с литией) (Церковь преподобного Сергия с Трапезной палатой) Суббота, 25 сентября / 8 октября 2011 г. Преставление прп. Сергия, игумена Радонежского, всея России чудотворца (1392г.). Прп. Евфросинии Александрийской (V). 01:00 - 03:00 Молебен с акафистом преподобному Сергию Троицкий собор 04:30 - 08:15 Ранняя (певая) литургия Успенский собор 05:00 - 06:15 Молебен с акафистом преподобному Сергию Троицкий собор 05:00 - 07:30 Исповедь 1-я смена Надвратная церковь Рождества св. Иоанна Предтечи 05:30 - 07:30 Ранняя (вторая) литургия Церковь преподобного Сергия с Трапезной палатой 08:00 - 09:30 Исповедь 2-я смена Надвратная церковь Рождества св. Иоанна Предтечи 09:00 - 11:00 (часы в 08:20) Поздняя Литургия Троицкий собор 09:00 - 11:00 (часы в 08:20) Поздняя Литургия Успенский собор 09:00 - 11:00 (часы в 08:20) Поздняя Литургия Церковь преподобного Сергия с Трапезной палатой 09:00 - 11:00 (часы в 08:20) Поздняя Литургия Храм во имя Сошествия Святого Духа на апостолов 17:00 - 20:30 Всенощное бдение с литией Успенский собор 20:30 - 23:00 Вечерняя исповедь (совершается после всенощного бдения с литией) Успенский собор

25 сентября / 8 октября - Преставление прп. Сергия, игумена Радонежского, всея России чудотворца (1392) Тропарь преподобного Сергия глас 4 Иже добродетелей подвижник, яко истинный воин Христа Бога, на страсти вельми подвизался еси в жизни временней, в пениих, бдениих же и пощениих образ быв твоим учеником, темже и вселися в тя Пресвятый Дух, Егоже действием светло украшен еси; но, яко имея дерзновение ко Святей Троице, поминай стадо, еже собрал еси, мудрe, и не забуди, якоже обещался еси, посещая чад твоих, Сергие, преподобне отче наш. http://www.orthomedia.ru/audio/studiosv/tropar_kondak_prp_sergiju_radonejskomu.mp3 Тропарь и кондак прп. Сергию Игумену Радонежскому Кондак преподобного Сергия глас 8 Христовою любовию уязвився, преподобне, и Tому невозвратным желанием последовав, всякое наслаждение плотское возненавидел еси и, яко солнце, Отечеству твоему возсиял еси; тем и Христос даром чудес обогати тя. Поминай нас, чтущих пресветлую память твою, да зовем ти: радуйся, Сергие богомудре. http://www.orthomedia.ru/audio/studiosv/akafist_prp_sergiju_radonejskomu.mp3 Акафист прп. Сергию Игумену Радонежскому К ВОПРОСУ О ДАТЕ РОЖДЕНИЯ ПРЕПОДОБНОГО СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО Протоиерей Владислав Цыпин В историографии и агиографии присутствуют разные версии даты рождения преподобного Сергия, основанные на по-разному интерпретируемых косвенных данных, имеющихся на сей счет в источниках. Актуальность опыта выяснения наиболее вероятной даты обусловлена приближением юбилейных торжеств, посвященных 700-летию рождения «игумена Русской земли». Житие преподобного Сергия в своих главных событиях известно всякому сознательному православному русскому человеку. Основным и почти единственным источником этих сведений является для своей эпохи исключительно обстоятельное агиографическое повествование, написанное насельником основанного им Троице-Сергиева монастыря и учеником преподобного Епифанием Премудрым. По словам самого автора «Жития», впервые он приступил к его составлению «по лете убо единем или по двою по преставлении старцеве». Но это были лишь предварительные записи о подвигах и поучениях святого, которые делались, что называется, для себя самого, а не для обнародования: «По себе пишу, а запаса ради и памяти ради и ползы ради». В течение 20 лет Епифаний вносил такие записи в «свитки, в них же беху написаны некыя главизны еже о житии старцеве памяти ради». И лишь на закате своей жизни, убедившись, что никто другой не взял на себя труд составления жития великого старца, агиограф приступил к написанию подобного сочинения, опираясь при этом как на собственные ранее сделанные записи, так и на воспоминания престарелых монастырских насельников — «древних старцев» — о преподобном. Как пишет Епифаний в предисловии к своему сочинению, к написанию «жития» он приступил через 26 лет после преставления святого — «отнеле же преставися 26 лет преиде». Если исходить из почти общепризнанной даты кончины преподобного Сергия — 1392 г. от Р. Х., «Житие» начато было около 1418 г., и очевидно, вскоре завершено. В 1422 г. были обретены мощи святого, а по прошествии еще трех десятилетий состоялось его прославление. «Житие», написанное Епифанием, как известно, дошло до нас не в оригинальном виде. Примерно через два десятилетия после обретения мощей преподобного Сергия оно было переработано знаменитым агиографом Пахомием Логофетом, афонским монахом сербского происхождения, который прибыл на Русь около 1440 г. и вступил в число братии Троицкого монастыря. Пахомий, литературная задача которого связана была с предстоявшей канонизацией великого подвижника, сократил труд Епифания, добавил к нему рассказы о чудесах, свершившихся после обретения мощей святого, и стилистически переработал сочинение своего предшественника в направлении большей торжественности, создаваемой искусством «плетения словес», и соответствия выработанному в поздней Византии агиографическому канону. «Житие преподобного Сергия» к тому же существует в нескольких редакциях, различающихся не только в малозначащих деталях, но и документально, в частности в датировке тех или иных событий. В этих редакциях в разной мере сказалась правка первоначального Епифаниева оригинала, произведенная Пахомием. При столь сложной истории текста «Жития» присутствие в нем разночтений фактически неизбежно. Самое существенное из них относится к дате рождения преподобного Сергия. В отличие от некоторых других событий из жития святого, соприкосновенных с его участием в политической истории Руси, которые отражены и в иных документах, так что, если так можно выразиться, поддаются проверке при сличении разных свидетельств, по подобию перекрестного допроса свидетелей в судебном процессе, о времени рождения святого Сергия мы знаем лишь из его «Жития», составленного Епифанием и переработанного Пахомием. Но относительно этой даты мы как раз и сталкиваемся в «Житии» с противоречивыми данными. Автор «Житии» (Епифаний или Пахомий), не указывая эту дату по летосчислению от сотворения мира, привязывает ее к гирлянде других дат, которые, казалось бы, должны разрешить вопрос: «в лета благочестиваго преславнаго державнаго царя Андроника, самодержца греческаго, иже в Цариграде царьствовавшего, при архиепископе Коньстянтина града Калисте, патриарсе вселеньском; в земли же Русстей в княжение великое Тферьское при великом князи Димитрии Михайловиче, при архиепископе пресвященнем Петре, митрополите всея Руси, егда рать Ахмулова». Практически все указанные здесь даты, с одной стороны, хорошо известны, но с другой, за одним исключением, — они обозначают не прямую дату рождения, а лишь ее хронологические рамки, но что хуже того, эти даты несовместимы, так что быть корректными все сразу они не могут. Император Андроник II Палеолог правил с 1282 по 1328 г., а Андроник III с 1328 по 1341 г., Каллист I Святогорец занимал Патриарший престол дважды: с 1350 по 1354 и затем еще с 1355 по 1362 г. Тверской князь Дмитрий Михайлович Грозные Очи получил из Орды от хана Узбека ярлык на великое княжение Владимирское в 1322 г., а в 1325 г. был убит в Орде. Святитель Петр возглавлял Русскую Церковь с 1308 по 1326 г. Наконец, под ратью Ахмыловой подразумевается, очевидно, бедствие, обрушившееся на Русь в 1322 г., когда ордынский посол Ахмыл, цитирую близкий к летописной записи пересказ ее С. М. Соловьева, «наделал много зла низовым городам, Ярославль взял и повел много пленников в Орду». Как уже было сказано, совместить все эти даты невозможно. Но одна из них выпадает очевидным образом как явно не относящаяся к делу. Это указание агиографа на рождение преподобного Сергия при Патриархе Каллисте. Предположение о рождении святого в 1350 г. или в более позднее время безусловно противоречит всем имеющимся у нас сведениям о времени его жизни. Из двух императоров с именем Андроник временем своего правления с остальными датами согласуется правление Андроника II, продолжавшееся c 1282 по 1328 г. При сопоставлении оставшихся хронологических рамок: 1282–1328, 1322–1325, 1308-1326 выявляется, что, если доверять в этом тексту жития, святой родился в великое княжение Дмитрия Тверского — от 1322 до 1325, а с учетом упоминания «рати Ахмыловой» еще определеннее, в 1322 г. Твердость этого вывода, однако, имеет ограниченный кредит ввиду того, что хотя бы одна ошибка в сообщаемых агиографом сведениях, о Патриархе Каллисте, есть бесспорно, а значит, не исключены и другие ошибки. И все же если бы мы располагали только этими данными о времени рождения преподобного Сергия, нам, безусловно, следовало бы исходить из 1322 г. как наиболее вероятной даты. Но в прямой конкуренции с ней находятся другие хронологические данные, почерпаемые из «Жития» Епифания Премудрого и Пахомия Логофета. Прежде всего речь идет о житийном указании на время его преставления и продолжительность его земной жизни: «Воздвиже на небо руце, молитву сотворив, чистую свою и священную душу с молитвою Господеви предаст, в лето 6900-е месяца септеврия 25; жив же преподобный лет 70 и 8». И затем в другом месте — во включенном в «Житие» «Слове похвальном», надписанном именем первого автора «Жития» — «сотворено бысть учеником его, священноиноком Епифанием»: «Успе же старец о Господе в старости глубоце, добре пожив, в преподобии, в правде и целомудрии, в смиренномудрии, во всякой чистоте и святыни… преставися от жития сего лет седмидесяти и осми. Чернечествова же лет 55 со всяким прилежанием и воздержанием». 6900 г. от сотворения мира — это 1392 г. от Р. Х. Итак, преподобный Сергий скончался 25 сентября 1392 г., прожив 78 лет. Следовательно, родился он в 1314 г. или в конце 1313 г., а монашеский постриг принял в 1337 г. Таким образом, опираясь на данные одного и того же источника, приходится выбирать между двумя датами: 1314 или 1322 г. Какой из них отдать предпочтение? Относительно второй даты, 1322 г., мы уже отметили, что в комплекс косвенных указаний на нее, из которых она и вычисляется, вкралась бесспорная ошибка, связанная с именем Патриарха Каллиста, позволяющая предполагать возможность и иных ошибок. Кому собственно из двух авторов «Жития» принадлежат приводимые там даты, или лучше сказать, имена правителей и первосвятителей, бывших при рождении святого? Несомненно, что, по преимуществу Пахомию, во всяком случае они прошли чрез его редакторскую правку, а некоторые детали с большой определенностью заставляют предположить и его авторство. Это относится к упоминанию имен Императора и Патриарха, и еще к употреблении по отношению к святителю Петру не только митрополичьего титула, но также и титула архиепископа, причем на первом месте. Подобная титулатура относительно редка в оригинальных русских текстах, где употребление архиепископского титула по отношению к некоторым епархиальным архиереям делало не совсем удобным и естественным прилагать его и к митрополитам — к тому же сан русских митрополитов был ниже архиепископского в том значении, которое придавалось ему в Византии, однако употребление этого титула по отношению к предстоятелям Церквей, не обладавших полной автокефалией или стоявших ниже по диптиху, чем Патриархаты, весьма характерно как раз для византийской титулатуры.Несомненно, что для выходца с Балкан и афонского монаха Пахомия особенности византийской титулатуры были привычнее, чем для Епифания, и ради особого уважения к Русской Церкви он наделяет ее Предстоятеля высоким титулом Архиепископа. Пахомий, также, вероятно, и внес в текст «Жития» указания на правление Андроника и Патриаршество Каллиста, допустив в последнем случае очевидный промах. Слова «в земле же Русстей в княжение великое Тферское при великом князе Димитрии Михайловиче», содержащие в себе, с одной стороны, некую отстраненность — для русского Епифания, пищущего о русском Сергии, было бы менее естественно обозначать страну, в которой родился святой, чем для иностранца Пахомия. К тому же в титуле великого князя, как он приводится в тексте «Жития», есть некая неуклюжесть: вместо «когда великое княжение принадлежало Тверскому князю Дмитрию», само Тверское княжение обозначается как великое, хотя, когда в ту эпоху попеременно Московские и Тверские князья владели великим княжением, оно именовалось Владимирским или Русским, но не Московским или Тверским. Подобная некорректность в княжеской титулатуре также более вероятна у серба Пахомия, чем у, естественно, лучше осведомленного в русской княжеской номенклатуре Епифания. Приведенная здесь критика хронологической привязки рождения преподобного Сергия позволяет с известной вероятностью предположить, что принадлежит она по преимуществу или исключительно редактору «Жития» Пахомию, а не автору его первоначального текста. И все же это только предположение. Что же касается упоминания «рати Ахмуловой», то, признаем, более вероятно, что оно вышло из-под пера самого Епифания, чем его позднейшего редактора и соавтора. Но здесь возможна ошибка памяти, которую мог допустить Епифаний, подобная менее извинительному с точки зрения исторической осведомленности промаху Пахомия относительно Патриарха Каллиста. Можно предположить, что из бесед с преподобным учителем Епифаний не раз слышал о «рати Ахмыловой», относящейся к воспоминаниям его детства, и включил упоминание о ней в то место «Жития», где говорится о рождении святого. А вот ошибка в обозначении возраста преподобного на целых восемь лет у агиографа, общавшегося с благоговейно чтимым им старцем как раз в годы его старости, была бы менее извинительна, и главное, менее вероятна. Приведенные здесь аргументы в пользу 1314 г., признаем, носят гипотетический и спекулятивный характер, но известную основательность они все же имеют. Но есть еще одно косвенное, однако, как кажется, веское соображение в обоснование этой даты, почерпаемое из текста «Жития». В том месте, которое относится к отрочеству святого, когда он предавался суровому постничеству, обеспокоившему его мать, преподобная Мария говорит сыну, который с ранних лет вел борьбу с грехом: «И двою на десять не имаше лет, грехы поминаеши». В ту пору семья преподобных проживала еще под Ростовом, а ее переселение в Радонеж относится ко времени, когда великий князь Иван Данилович Калита, овладев Ростовским княжением, направил туда своего наместника Василия Колчева и с ним некоего Мину, и как рассказывает «Житие», эти вельможи, «егда внидоста в град Ростов, тогда возложиста велику нужю на град да и на вся живуща в нем, и гонение много умножися. И не мало их от ростовец москвичем имениа своа с нуждею отдаваху, а сами противу того раны на телеси своем с укоризною вземлюще и тщима рукама отхождаху… И таковыя ради нужа раб Божий Кирилл воздвижеся из веси оноя предреченная Ростовскыя… и преселися от Ростова в Радонеж». Между тем, эта опала на ростовцев, вынудившая отца святого Сергия преподобного Кирилла переселиться в Радонеж, относится к началу великого княжения Ивана Калиты, а ярлык на великое княжение Московский князь получил после убийства Дмитрия Грозные Очи в 1328 г., и наиболее вероятно, описанное в «Житии» разорение Ростова приходится на 1331 г. [/floatleft]Таким образом, преподобному Сергию, если он родился в 1314 г., было 17, а если в 1322 г. — 9 лет, но его разговор с матерью о посте и грехах имел место до переселения в Радонеж. Естественно ли мальчику, которому 9 лет или меньше того, говорить: тебе нет еще и 12. Но поскольку нам неизвестно, сколько времени прошло от этого разговора святого отрока со своей матерью до выселения из Ростовской земли, мы можем предположить, что такой разговор состоялся в 1325 или 1326 г., когда преподобному шел 12-й год. И такому нашему предположению никакие другие сведения не противоречат. [floatleft] Но есть в «Житии» преподобного Сергия одно место с хронологическими данными, которые ставят под вопрос датировку рождения святого 1314 г. Это повествование о том, как освящена была в честь Святой Троицы церковь, выстроенная на Маковце преподобным Сергием и его старшим братом Стефаном: «И тогда священна бысть церкви во имя святыа Троицы от преосвященнаго архиепископа Феогноста, митрополита Киевскаго и всея Руси, при великом князе Симеоне Ивановиче; мню убо, еже рещи в начяло княжениа его». Святитель Феогност занимал митрополичий престол с 1328 по 1353 г., а Симеон Гордый держал великое княжение с 1340 по 1353 г. Получается, что если даже храм в честь Пресвятой Троицы был освящен в первый год правления Симеона, преподобному было тогда, при предположении о его рождении в 1314 г., 26 лет. Между тем, о его монашеском постриге агиограф рассказывает после сообщения об освящении Троицкого храма, и точно указывает при этом его возраст — 23 года: «Игумен…постриже и в аггельский образ, месяца октовриа в 7 день, на память святых мучеников Сергиа и Вакха… Бе же святый тогда возрастом 23 лета, егда прият иноческий образ». Если держаться за эти данные — постриг в 23 года и его совершение после освящения Троицкого храма при князе Симеоне, то святой Сергий не мог родиться ранее 1317 г. Но в таком случае ошибочно либо указание на его преставление в 1392 г., либо сообщение о том, что скончался он в возрасте 78 лет. Нами уже приводилась аргументация в пользу исключительно высокой достоверности сообщения агиографа о 78-летней продолжительности жизни святого, и следовательно, о 1314 годе его рождения. Настаивая на сделанных ранее выводах, мы вынуждены поставить под вопрос достоверность всех или некоторых сведений, относящихся либо к освящению Троицкой церкви, либо к возрасту постриженика. Скажем сразу, что поскольку указание на 23-летний возраст святого при его постриге совпадает с приведенными в «Похвальном слове» сообщением о его 78-летней жизни и о пребывнии в иноческом чине в течение 55 лет, то у нас нет разумных оснований ставить под вопрос 23-летний возраст пострига святого угодника. Остается однако возможность поставить под вопрос одно из двух обстоятельств: либо что освящение церкви на Маковце произошло при князе Симеоне, либо, что оно имело место до пострига. О последней возможности скажем, что подобному предположению противоречит лишь последовательность в изложении событий, но не прямым образом обозначенная в «Житии» последовательность самих событий. Иными словами, из того обстоятельства, что агиограф вначале рассказывает об освящении храма, а потом о постриге, еще не следует, что постриг не мог состояться до освящения. Не менее вероятным представляется нам, однако, и другое предположение. Процитируем еще раз то место «Жития», где упоминается великий князь Симеон: «И тогда священна бысть церкви во имя святыа Троицы от преосвященнаго архиепископа Феогноста, митрополита Киевскаго и всея Руси, при великом князе Симеоне Ивановиче; мню убо, еже рещи в начяло княжениа его». Участником события был митрополит Феогност, поэтому упоминание его имени здесь вызывает полное доверие; что же касается имени князя Симеона Гордого, то оно упомянуто не потому, что он имел прямое отношение к освящению храма, а только ради принятого литературного этикета. И если агиограф пишет о времени освящения церкви с некоторым сомнением: «при… князе Симеоне, мню убо, еже рещи в начяло княжениа его», то ведь допускаемая им неточность («мню», а не знаю твердо), могла обозначать как ошибку в сторону более ранней датировки — мню, что в начале княжения Симеона, а может быть, и не в начале, так и в сторону более поздней — «мню», что при Симеоне, а возможно, что и до него, еще при его отце Иване Калите, то есть, скажем уже мы от себя, не в 1340 г., а тремя годами раньше, когда родившемуся в 1314 г. Сергию исполнилось 23 года. Упоминание о князе Симеоне имеет более определенный и потому вполне достоверный характер там, где агиограф пишет о посвящении брата преподобного Сергия Стефана в пресвитеры, затем о назначннии его игуменом московского Богоявленского монастыря и поставлении его своим духовником: «Уведав же князь великый Симеон яже о Стефане и добром житии его, и повеле Феогносту митрополиту поставити его в прозвитеры, в священный сан, таче потом игуменьство ему приказати в том монстыри, и приа его в отечестьво себе в духовничестьво». Обо всем этом написано в «Житии» до сообщения о постриге преподобного Сергия, но очевидно, что не все эти назначения предшествовали пострижению святого во времени. Агиограф, заканчивая рассказ о Стефане, возвращается к повествованию о святом старце, так что весь он, включая, возможно, и повествование об освящении Троицкого храма, представляет собой экскурс, относящийся к событиям, происходившим после тех, на которых остановился автор, прежде чем перейти к рассказу о постриге святого. Понятно, что приведенные нами соображения не устраняют всех трудностей, связанных с выявлением времени рождения преподобного Сергия, но, как нам представляется, гипотеза о 1314 г. вызывает меньше затруднений, чем предположение о 1322 г. Само собой разумеется, что обсуждаемая проблема и ранее была предметом анализа историков. Не входя в обсуждение их аргументов, укажем лишь на позицию самых авторитетных из них. Версии о 1314 г. придерживаются святитель Филарет Московский, церковные историки П. С. Казанский, Е. Е. Голубинский. Иной версии — митрополит Макарий (Булгаков), В. О. Ключевский, из современных историков — Б. М. Клоос. Но эта иная версия — не только 1322, но также и 1319 или 1320 г. Откуда взята еще и эта дата? Cамым экономным образом представления соответствующей аргументации будет пространная цитата из самого авторитетного из сторонников именно этой даты — митрополита Макария: «Во-вторых сказано, что святой Сергий скончался 78-ми лет от роду в лето 6900 (1392)… или, как по другим спискам, в лето 6905 (1397) сентября 25… Это заставляет заключить, что он родился или в 1314, или в 1319 г. … В-третьих замечено, что святой Сергий принял монашеское пострижение, будучи двадцати трех лет, и принял уже после того, как освящена была построенная им церковь Святой Троицы при митрополите Феогносте, в начале великого княжения Симеона Иоанновича… Но княжение Симеона Иоанновича началось к концу 1340 г. … Следовательно, если святой Сергий в 1341 или 1342 г. имел 23 года, то он родился в 1318 или 1319 г., но отнюдь не в 1314 г. По всем этим данным полагаем время рождения святого Сергия приблизительно около 1320 г., между 1318 — 1322 г. Отсюда само собою следует, что если святой Сергий прожил 78 лет, то он скончался около 1397 г. или в этом самом году, как и свидетельствуют некоторые списки жития его, а не в 1391–1392г., как гласят другие списки и некоторые жития… Принять последнее показание значит допустить одно из двух: или то, что святой Сергий родился в 1314 г., а не около 1320г., иди то, что он скончался только 72 лет, а не 78-ми». Итак, встречая самое решительное затруднение для датировки рождения святого 1314 годом в освящении Троицкого храма при князе Симеоне, митрополит Макарий ставит под вопрос традиционно признаваемую и присутствующую в большинстве редакций «Жития» дату смерти преподобного, относя ее к 1397 г. Таким образом, у него это уже вопрос не о дате рождения, а о дате преставления святого, пересмотр относительно общепринятой версии которого опирается при этом на текстологически сомнительные основания: редакции текста, признаваемые специалистами менее авторитетными, и еще на позднюю Никонову Летопись. К тому же, предположение о смерти святого в 1397 г. не согласуется с приблизительно известным временем кончины автора его жития Епифания, которое историки древнерусской агиографии и литературы относят к промежутку между 1418 и 1422 г. Между тем, по собственным словам Епифания, к написанию «Жития» он приступил через 26 лет после кончины своего учителя: «Отнеле же преставися 26 лет преиде». Простейшие выкладки показывают — через 26 лет после 1397 г. шел уже 1423 год. Даже если Епифаний написал о 26 годах не когда приступил к составлению целостного текста «Жития», а при завершения своего труда, то все равно это бы относилось ко времени, на один год более позднему, чем самая поздняя из предполагаемых дат его кончины — 1422 г. Напротив, если исходить из фактически общепринятой даты преставления святого Сергия — 1392 г., то 26 лет спустя шел 1418 г., и эта дата приходится как раз на последние годы жизни Епифания, не выступая за их предел. Перенося кончину преподобного Сергия с 1392 на 1397 г., маститый церковный историк все равно не устраняет одно из самых трудных возражений против 1314 г., — упоминания об «Ахмыловой рати», которая обрушилась на русское Понизовье не в 1319, а в 1322 г. Не вполне полагаясь на свою версию, искушенный ученый благоразумно допускает и ту дату, которая нам представляется наиболее вероятной, — 1314 год от Рождества Христова. Протоиерей Владислав Цыпин Сретенский сборник. Выпуск 2 6 октября 2011 года

МОЛИТЬСЯ И УЧИТЬСЯ Протоиерей Андрей Ткачев выдержка: Дались мне этот Бендер с Архимедом и Конфуцием! Меня интересует Церковь и нынешний ее исторический этап. Слова Конфуция в отношении Церкви можно переиначить в такой вид: «Учиться и не молиться – бесполезно, а молиться и не учиться – опасно». Почему опасно? Потому что Арий был очень набожен и аскетичен, но верил в свою правоту наперекор голосу Церкви. Потому что все Савонаролы, Торквемады и Лойолы были фанатиками идеи, людьми, очень строгими в быту, а все кошмары, с ними связанные, были логическим продолжением их страстного опыта и неуемных порывов не в меру горячего сердца. Люди эти сузили свое сознание до решения одной единственной проблемы, которую они считали главной, и имена их и многих подобных им стали именами нарицательными. Правильно ощутив тревожность своего исторического момента, они неправильно реагировали на эту тревогу. Правда, кто-то спросит: «А что это еще за Лойола и Савонарола?» Но вопрос этот, если прозвучит, будет еще одним доказательством того, что «молиться и не учиться – опасно». Лучше всего угроза со стороны молящегося невежества видна на вопросах, связанных с эсхатологией. Испуганность, взвинченность, тревожность в связи со всем, что прикасается к теме последних времен, как раз свойственна людям благочестивым. Скептики и неверы, слыша сии громы, не крестятся. А вот молящиеся люди внимательны – иногда страшно внимательны – ко всему, что связано с концом света. Горько признать, но многие из них ни к чему более не внимательны вообще, кроме темы антихриста. Опасаются кодов, но сами ведут себя, словно уже закодированные, ибо ни о чем, кроме кодов, говорить не умеют и не хотят. Это тот случай, о котором говорил Достоевский в «Бесах», когда не человек обдумывает мысль, а уже «мысль думает человека». Человек уже не свободен, он – жертва одной мысли, и эта мысль жует его и проглатывает. И дело здесь именно в образовании, точнее – в отсутствии его. Дело в том феномене, который можно назвать «благочестивым невежеством». Это невежество есть обратная, противоположная сторона «ученого безверия», а уж какая из этих двух болячек опаснее – думайте сами. Безбожник готов от лампадки прикурить, а «эсхатолог» изучает штрих-коды в супермаркете. И что ты с этим всем поделаешь? А жизнь где? А середина где? Ведь жизнь-то кипит между «минусом» и «плюсом», а не на полюсах! читать полностью: Молиться и учиться

мне что-то думается - что или в Храме Христа Спасителя (традиционно), или - в Марфо-Мариинской Обители (не зря же сестрам поручили подготовку под руководством афонских монахов)...

[Встреча с Православием / Святые и святыни] ЛИКИ ПСКОВО-ПЕЧЕРСКОЙ ОБИТЕЛИ ФОТОГАЛЕРЕЯ Свято-Успенский Псково-Печерский мужской монастырь был основан более 500 лет назад. В годы жесточайших советских гонений XX-го века он оставался единственной мужской обителью на территории СССР, не закрытой большевиками. Благодаря этому монастырь не только сохранил древние иноческие традиции, но и вобрал в себя цвет русского старчества. Предлагаемая ниже фотогалерея подготовлена порталом Православие.Ru в связи с огромным интересом читателей к недавно вышедшей книге архимандрита Тихона (Шевкунова) «“Несвятые святые” и другие рассказы». Большинство фотографий снято Анатолием Горяиновым.

Фонд Андрея Первозванного организует принесение в Россию Пояса Пресвятой Богородицы Одним из главных направлений деятельности Фонда Андрея Первозванного является принесение в пределы Русской Православной Церкви великих христианских святынь. За последние 10 лет в Россию и сопредельные государства были принесены мощи Андрея Первозванного, апостола Луки, десница Иоанна Крестителя, мощи великой княгини Елизаветы Федоровны и инокини Варвары. По благословению Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Фонд Андрея Первозванного с 20 октября по 23 ноября 2011 года организует принесение в Россию Пояса Пресвятой Богородицы. Святыня, хранящаяся в Ватопедском монастыре на Афоне, впервые будет доставлена на нашу землю. На протяжении многих лет Ватопедские монахи делают маленькие пояски, освящают их на Поясе Пресвятой Богородицы и раздают верующим. Известно, что благодаря Предстательству Пресвятой Богородицы эти пояски помогают в исцелении бесплодия у женщин, способствуют здоровому вынашиванию и рождению ребенка. Поскольку Пояс Богородицы хранится на Афоне, куда доступ женщинам закрыт, то у наших соотечественниц появится редчайшая возможность поклониться святыне, помолиться о даровании потомства, здоровья родным и близким и благополучия нашей земле. В городах, в которые будет принесена святыня, также состоятся мероприятия в рамках программы Фонда Андрея Первозванного и Центра национальной славы «Святость материнства», направленной на защиту традиционных семейных ценностей, преодоление демографического кризиса и депопуляции страны. В частности, в некоторых городах будет предусмотрено принесение святыни в Центры защиты материнства и детства, которые оказывают реальную материальную, психологическую, юридическую помощь беременным женщинам, содействуя отказу от совершения аборта. Благодаря деятельности таких центров уже сохранены тысячи жизней наших молодых сограждан. Это великое событие поможет укрепить наших сограждан в желании иметь больше 2 детей в семье, а также снизить беспрецедентное количество совершаемых в нашей стране абортов. *** График принесения Пояса Пресвятой Богородицы Санкт-Петербург: 20 октября - 24 октября Екатеринбург: 24 октября - 27 октября Норильск: 27 октября - 29 октября Владивосток: 29 октября - 1 ноября Красноярск: 1 ноября - 4 ноября Дивеево: 4 ноября - 7 ноября Саранск: 7 ноября - 10 ноября Самара: 10 ноября - 13 ноября Ростов-на-Дону: 13 ноября - 16 ноября Калининград: 16 ноября - 19 ноября Москва: 19 ноября - 23 ноября

Вы все шутите - а это уже N-ое по счету сообщение с просьбой "опознать батюшку из Оптиной" - а может люди про одного и того же спрашивают? если уж раздаются предупреждения - нужно фото, или подборка фото - каким же "на вид" бывает о Николай (Смирнов)...

наверное уже надо фото - ну как его распознаешь-то?! а если их несколько?

Москва, 3 октября 2011 г. Когда в семье кто-то тяжело заболевает, его родственники сталкиваются с непривычными трудностями. Простые действия, которые мы делаем не задумываясь: поесть, умыться, погулять – для прикованного к постели и лишенного возможности двигаться человека оказываются недоступны. Близкие часто хотят помочь, но, не имея специальных знаний и навыков, боятся причинить вред. А сестер по уходу и сиделок мало, гораздо меньше, чем нужно. Поэтому для людей, которые хотели бы сами ухаживать за своими заболевшими родственниками, в Марфо-Мариинской обители милосердия организовали специальные курсы. На курсы уже записалось 10 человек. У кого-то из них в семье есть человек, нуждающийся в уходе, а кто-то, как, например, Елена Борисовна, решил учиться «с общеобразовательной целью». Сейчас в семье Елены Борисовны никто серьезно не болеет, но она считает, что надо быть готовой заранее и учиться на курсах пока есть время, а не тогда, когда будет важнее находиться рядом с пожилыми родителями. Вообще-то, она уже училась в медицинском училище, но из-за отсутствия постоянной практики многое забылось. Елена Борисовна помнит только то, как перестилать постель под лежачим больным. Остальные знания она надеется освежить на теоретических и практических занятиях, сообщает Милосердие.ru. Преподаватели курсов поделятся со своими слушателями секретами ухода за лежачими больными. Например, как переворачивать больного в постели, независимо от его веса. Такие переворачивания надо совершать несколько раз в день, чтобы избежать образования пролежней. Расскажут и о том, чем больной человек отличается от здорового, почему больные иногда странно себя ведут, почему у них появляются завышенные требования. Слова наставления и поддержки учащиеся услышат и от священника. Клирик Обители иерей Тихон Кречетов, который отслужит молебен перед началом курсов и проведет беседу «О духовном осмыслении болезни и страданий», считает, что в жизни тяжелобольных людей многое зависит от их родственников. Именно поэтому близким важно понять заболевшего, его физическое и духовное состояние. Тогда они смогут понять, когда ему нужна духовная помощь и как понести тяготы ближнего. Занятия будут проходить каждое воскресенье в течение двух месяцев в Марфо-Мариинской обители милосердия в Москве. Записаться на курсы можно по телефону (495) 951-11-39. Первые занятия начались 2 октября в 13.45 в Марфо-Мариинской обители (Б. Ордынка, 34). Начало молебна в Покровском храме обители – в 13.00. Если будут желающие, будет организован второй поток.

Сердце Грузии

Троицкий паломник http://palomnik.su/index.php?option=com_content&task=blogcategory&id=116&Itemid=100

Протоиерей Андрей Ткачев. Всё дело в любви / Мониторинг СМИ / Православие.Ru С таким понятием, как «старец», у нас стойко ассоциируется представление о монахе-подвижнике почтенных лет. Проведя многие годы в усердных и внимательных трудах, такой подвижник может получить от Бога особые дары — знание человеческого сердца, способность направлять людей на прямые жизненные пути. Такие люди любимы православным народом, их ищут, к ним едут и идут, преодолевая любые расстояния. Таких подвижников не ищут в миру. Хотя, говоря по совести и следуя Писанию, можно и в миру найти тех, кто является неукоризненным и чистым, чадом Божиим непорочным среди строптивого и развращённого рода (Флп. 2, 15). Таким был отец Иоанн Кронштадтский. Но ещё более этому слову соответствует житие Алексия Московского (Мечёва). Отец Иоанн не имел детей, не был связан необходимостью прокормления и воспитания. Он служил, служил и паки — служил. Проповедовал, проповедовал и паки — проповедовал. С момента прихода к нему всероссийской известности он путешествовал по всей стране, всюду принося дух апостольской ревности и апостольского чудотворства. В отличие от него, отец Алексий никуда не путешествовал. Он сидел на месте, и храм, в котором он служил, был одним из самых маленьких и невзрачных во всей Москве. Он был семейный человек, и, когда отдавал последнее нищим, сердце его не раз сжималось болью о своей семье. «Чужим помогаю, а о своих не пекусь», — мучительно думалось ему в эти минуты. Как и кронштадтский пастырь, отец Алексий искал силы и вдохновения в молитве, наипаче — в литургии. Каждый день год за годом в его маленьком храме звонили к литургии. «Опять звонишь? — спрашивали соседи-настоятели. — Зря звонишь». Но годы прошли, долгие годы почти одинокого подвижничества, замешанного на нищете и борьбе с тяжёлыми мыслями, и в храм потянулись люди. Живя в миру, отец Алексий был очень близок по духу подлинному монашеству. Ведь монашество — это не только и не столько безбрачие и чёрные одежды. Это самопожертвование и любовь, это частая молитва о людях, со временем превращающаяся в молитву всегдашнюю. Живя так, Алексий Московский был един в духе с лучшими представителями предреволюционного духовенства. Старцы оптинские считали его своим. Серафим Саровский, к тому времени уже вошедший в небесный покой, наблюдал за его деятельностью и посылал к нему за помощью людей. Одна женщина, доведённая до отчаяния житейскими трудностями, решила свести счёты с жизнью, для чего пошла в лес, прихватив верёвку. В лесу она увидела сидящего на пеньке благообразного старичка, сказавшего ей: «Это ты нехорошо задумала. Иди-ка в такой-то храм к отцу Алексию. Он тебе поможет». Удивлённая женщина побежала в указанный храм, и первым, что она увидела — была икона старичка, спасшего её от самоубийства. Это был святой Серафим. А храм этот — Никольский храм на Маросейке, где настоятелем был отец Алексий Мечёв. Такой случай был не единственным. Но дело не только и не столько в чудесах. Дело в любви, без которой засыхают души человеческие; которую многие жадно ищут; которая является отличительным признаком для безошибочного узнавания учеников Христовых. Никаких миссионерских путешествий, никаких написанных книг. Ничего внешне великого или грандиозного. И вместе с тем подлинная святость, подлинное сердцеведение, при котором батюшка, раскрыв ладошку, мог сказать духовным детям: «Все вы у меня вот где». Он переживал о них, думал о них, склонив колени, усердно молился о них суетными днями и долгими ночами. Он действительно любил всех попавших в орбиту его молитвы, и они все были у него словно на ладошке со всеми своими страхами, трудностями, проблемами. Таких людей не бывает много. Захоти любой среднестатистический батюшка унаследовать подобный образ жизни, а вслед за ним — благодатные дарования отца Алексия, порыв его утихнет и «бензин закончится» очень быстро. Далее может начаться «стук в моторе» и капитальный ремонт. Тайна подлинной святости сродни тайне истинной гениальности. Никогда не знаешь, почему дано тому, а не этому; почему у одного хватило верности, твёрдости, мужества, а у сотен других не хватило. Но запах святости должен быть доступен всякому духовному обонянию. И запах этот подсказывает нам то, что мы встречаемся с повторением того опыта, который был у Павла. А именно: И уже не я живу, но живёт во мне Христос (Гал. 2, 20). Живёт Христос в отце Алексии, в отце Иоанне, в отце Серафиме. Живут во Христе отец Алексий, отец Иоанн, отец Серафим. Мы знаем об этом. И тепло, приносимое в души наши мыслями о святых, свидетельствует духу нашему о том, что, хотя мы и далеки от всегдашнего подражания друзьям Божиим, всё же совсем чужими мы ни им, ни Христу не являемся. Но сама теплота эта свидетельствует о том, что и работы много, и двигаться есть куда, и помощники, ранее нас прошедшие путь до конца, готовы прийти на помощь. Ведь действительно, если в дни земной жизни никто от них не ушёл без утешения, то неужели сегодня, войдя в славу и умножив дерзновение, они откажут нам в помощи? Не откажут. Правда, батюшка Алексий?

ВЕЧЕР НА ДВОРЕ Владимир Крупин Последние десятилетия меня постоянно не то чтобы уж очень мучают, но посещают мысли, что я, по слабости своей, как писатель сдался перед заботами дня. И не то что б исписался, а весь как-то истратился, раздергался, раздробился на части, на сотни и сотни вроде бы необходимых мероприятий, собраний-съездов-заседаний-пленумов-форумов, на совершенно немыслимое количество встреч, поездок, выступлений, на сотни предисловий, рекомендаций, тысячи писем, десятки тысяч звонков, на все то, что казалось борьбой за русскую литературу, за Россию. Разве такая жизнь помогает спокойствию души – главному условию сидения над бумагой? Немного утешала мысль, что так, по сути, жили и сотоварищи по цеху. Слабое утешение слабой души. Все почти, что я нацарапал, – торопливо, поверхностно. Когда слышу добрые слова о каком-либо рассказе, написанном лет сорок назад, кажется, что говорят так, жалея меня, сегодняшнего. Похвала давно угнетает меня. Быть на людях, быть, как говорят, общественным человеком очень в тягость. Ощущение, что поверили не мне, а чему-то во мне, что могло им послужить. Вот, обманываю ожидания. Ну чего теперь – поздно. Во всех смыслах – вечер на дворе. Унывать – грех. Живу с Господом. Но мог бы жить с Ним и без литературы. Она что – миссия? Умение писать – средство передачи сведений. А посягнуло на жизнь души. Еще и уверяю себя и читателей, что литература – способ приведения заблудших к Богу. А сам я не заблудший в этом выражении? Кого надо, Бог и без меня приведет. В самом деле, зачем литература? Есть же Евангелие. Творчество – гордыня, даже богоборчество. Как и вся цивилизация. Один Творец – Господь. Нечего сказать, веселые мысли. Это я использую данную мне свободу выбора. Но когда я был совсем крохотным и рассуждал по-детски, кто же мне внушил мысль о писательстве? Отец гордыни диавол. Скольких он погубил мечтами о славе, о деньгах. И разве я не мечтал о славе? Еще как. «Желаю славы я, чтоб именем моим…» и так далее, так что не один я такой. Но это отрочество, юность, потом пошло на поправку, ибо жизнь двигалась и убеждала в бесполезности известности. И прошла. И нет же во мне ощущения, что прожил зря. Плохо, грешно, торопливо, да. А могла быть другая жизнь? Могла. Но что себя тиранить? Не ушел в монастырь – уже семья была, ее любил; не перестал писать – уже привык, и значит, Бог так судил. Так что доживай и не мучайся. Выяснение отношений ухудшает их, а самокопание угнетает. То, что пытаюсь выразить, поможет высказать утренняя молитва, в которой слова прямо ко мне относящиеся: «Сподоби мя, Господи, ныне возлюбити Тя, якоже возлюбих иногда той самый грех; и паки поработати Тебе без лености тощно, якоже поработах прежде сатане льстивому». А уж и поработал, аз грешный, этому льстивому. Когда, в чем? Да во всем. Но книга моя не церковь, читатель не священник, а я не на исповеди. Грешил и цеплялся для оправдания за слова: «Все грешат». Но то-то и оно, что не все, то-то и оно, что за других с нас не спросят – спросят отдельно с каждого. «И другие грешили? А что тебе до других? Их тоже спросят. Ты отвечай, почему именно ты грешил». Вот, вырвался в Никольское. Тридцать пять лет назад, когда впервые его увидел, было село, сейчас часть города, называется это: зона ближайшего Подмосковья. Спасли мои полдомика соседняя церковь и кладбище при ней – спасибо могильным крестам. И уже лет двадцать в округе ревут бульдозеры, ухает ночами забивание свай, горят в ночи огни высоченных кранов, рвут тишину и портят воздух цементовозы. Но другого пристанища для убегания из нервной трясучки Москвы на день, на два уже не будет. Тут и скворчики мои, тут и цветы-кусты, тут и баня. Тут и диван. На котором лежу и протягиваю наугад руку к книжным полкам. Северянин. Никак не соберусь написать о нем, уже и не соберусь – по слабости своей наобещал статей и предисловий. «Когда мадеру дохересит… когда свой херес домадерит», – умел Северянин заставлять существительные работать. И вот в его стиле написалось и у меня такое на тему своей жизни: Как будто и не жил – натурил, И свое счастье упустил. Сам виноват – литературил: Рассказничал, миниатюрил, Рецензичал и предисловил, И постоянно празднословил, Статейничал и повестил, И ни семьи не осчастливил, И состоянья не скопил. Что ж, присно каюсь – сам виновен, Что гибну под лавиной строк. Но, может, путь мой был духовен, И, даст Бог, оправдает Бог? Вот только на это и надеюсь – на оправдание. Жизнь моя так крепко срослась с жизнью России, что я не могу уже ни о чем писать, кроме как о своем Отечестве. Но так может писать и историк, и философ, а я-то числюсь по разделу изящной словесности. Да, кажется, есть чем отчитаться перед Всевышним: боролись за чистоту российских вод, за спасение русского леса, за то, чтоб не было поворота русских рек на юг, за преподавание основ православной культуры… Боролись же! Крохотны результаты, но уходило на борьбу и здоровье, и сама жизнь. Обозначено же в алтаре храма Христа Спасителя то, что и аз, грешный, начинал возрождение его. Вот и награда Церкви – орден. И можно внукам показать. Золотятся купола, издается Священное Писание и труды отцов, и все доступно, а Россия гибнет, народ переселяется на кладбища. Нет, нет нам оправдания. За всех не могу говорить, но аз зело и вельми виновен. Но, Господи Боже мой, жива же Церковь Православная, плывет же по морю житейскому корабль спасения, есть же малое стадо Христово. Есть. Ты в нем – чего тебе еще надо, какой ты еще радости ждешь?

Лестовка слева лестовка-четки старообрядческие,(для мирян); справа монашеские современные. Лестовка - приспособление для счета молитв. Впервые употребление лестовки (или вервицы) было установлено в Церкви в IV веке святым Василием Великим в основанных им монастырях. Иноки этих монастырей по любви своей к Богу каждый день совершали по книгам церковным установленное святым Василием молитвенное правило. Однако среди этих подвижников встречались неграмотные, и для них моление по книге было заменено совершением определенного числа главнейшей и в то же время простейшей молитвы: «Господи Исусе Христе, Сыне Божии, помилуй мя, грешнаго» - молитвы Исусовой. За весь Псалтырь было установлено молиться шесть тысяч этих молитв, за полунощницу - шестьсот, за утреню - тысячу пятьсот и так далее. Подробнее об этом см. в книге «Устав о христианском житии» (а также в книгах «Святцы», «Малый домашний Устав», «Молитвенник» современного издания). Для правильного счета молитв Василий Великий и ввел в обиход иноков первую лестовку, а точнее, вервицу - небольшую веревочную петлю, на которой было завязано сто три узла (о количестве узлов см. старопечатный Номоканон при Большом Потребнике, л. 30). Со временем вервица стала использоваться не только неграмотными, но и вообще всеми иноками, а также благочестивыми мирянами, и уже не только для счета молитв, но и для непрестанного призывания имени Божия. Ко времени Крещения Руси (к X веку после Рожества Христова) в древней Греческой Церкви сложилось твердое понятие о том, что постоянное совершение молитвы Исусовой при помощи вервицы, во всяком месте, есть необходимая часть христианской жизни. Восприняв это понятие вместе с православной верой и сохраняя его многие столетия в неизменности, Древняя Русь несколько видоизменила византийскую вервицу: к семнадцатому веку она украсилась, обогатилась и превратилась в лестовку, к непосредственному описанию которой мы и переходим. Итак, лестовка имеет четыре треугольных (в честь Святой Троицы) лапостка, сшитых попарно, которые означают четырех евангелистов. Обшивка вокруг лапостков - евангельское учение. Внутри между верхними лапостками вшиваются семь небольших лоскутков (передвижек) в знак семи церковных Таинств. Перечислим их для напоминания: 1) Крещение; 2) Миропомазание; 3) Священство; 4) Евхаристия (т.е. Причащение); 5) Исповедь (Покаяние); 6) Брак; 7) Елеосвящение (Соборование). Там, где лестовка связана, то есть над верхними лапостками, с двух сторон имеется по три ступени (или бобочка). Еще три большие ступени имеет сама лестовка, и все вместе названные ступеньки составляют число девять - в честь девяти чинов ангельских. Остальные ступени лестовки - меньшего размера, их число равняется ста. Таким образом, заповеданное святым Василием число ступеней - сто и три - сохраняется (если не учитывать шесть ступенек у верха лапостков). Как и всякая лестница, эта молитвенная «лестница» имеет начало: пустое место без ступеней, называемое «землей», после него идут двенадцать малых ступеней - в честь двенадцати апостолов Христовых. Затем, после первой большой ступени, тридцать восемь малых ступеней - в честь тридцати восьми недель и двух дней, в которые носила во чреве Младенца Христа Пресвятая Богородица. После второй большой ступени, означающей как бы половину пройденного в молитве пути, следуют тридцать три малые ступени - в честь тридцати трех лет земной жизни Господа Исуса Христа, а затем, после последней большой ступени, еще семнадцать малых, означающих число ветхозаветных пророчеств о Спасителе. После этих последних ступеней расположено пустое место, называемое «небом». Как уже указывалось выше, лестовка есть вспомогательное приспособление для непрестанной молитвы, поэтому благочестивые христиане имеют ее с собой всегда, где бы ни находились. Лестовку принято держать в левой руке, перебирая ее «ступеньки» от «земли» к «небу», на каждую «ступеньку» совершая молитву Исусову, чтобы ум не расслаблялся и мысли не витали где придется, а сосредоточивались на Божественном. При этом пальцы левой руки складываются так же, как и пальцы правой для совершения крестного знамения. источник: Лестовка / Русская Православная Старообрядческая Церковь О чётках и лестовке... Название "чётки", согласно В. Далю, происходит от слов: считать, честь (отсчитывать), обозначая, таким образом, приспособление для счёта - нитку бус или ремень с узлами - для счета молитв и поклонов. Кожаные чётки называются - лестовка. Внешне чётки представляют ни что иное, как шарики (матерчатые, стеклянные, янтарные, деревянные и др.), нанизанные на шнурок и увенчанные крестиком. Лестовка же представляет собой круглый ремень, у которого вместо креста находятся четыре лапостка, а между ними семь передвижек и девять ступенек кожаных и 100 так называемых "бабочек" (или иной вариант - "бобочек"). Лестовка по своему назначению совпадает с чётками, служа также для счета молитв и поклонов; она сохранилась в обиходе староверов и единоверцев, хотя не возбраняется пользоваться ею и в нашей Церкви. На некоторых изображениях (например, на известной иконе моления на камне) в руке преподобного Серафима видна именно лестовка. По церковному преданию, прототипом лестовки послужила вервица - веревочная петля с навязанными на ней узлами, служившая для отсчета числа Иисусовых молитв. Поэтому другое ее название - чётки, то есть приспособление для отсчета. Введены чётки в обиход еще святым Василием Великим (по иным источникам - Пахомием Великим и даже святым Антонием, но в любом случае - очень давно, в первые века христианства) для неграмотных монахов, выполнявших молитвенное правило не по книгам, а по определенному числу молитв Иисусовых. Никакого другого назначения - ни практического, ни символического - они не имели. У нас же, на Руси, вервица превратилась в лестовку - лестницу на небо. Ее части - ступени - так и называются: "земля", "небо"; все части получили важное символическое значение; из простого приспособления для счета вервица превратилась в важнейший инструмент молитвы. Лестовка представляет из себя плетеную кожаную (или, в позднее время, тряпичную или дермантиновую) ленту, сшитую в виде петли. Знаменует одновременно и лествицу (лестницу) духовного восхождения от земли на небо, и замкнутый круг, образ вечной и непрестанной молитвы. Употребляется лестовка для облегчения подсчета молитв и поклонов, позволяя сосредоточить внимание на молитвах. Устройство лестовки отвечает практическим потребностям богослужения (например, при 40 или 12-кратном произнесении молитв), но в то же время оно имеет символическое толкование. На ленте имеется 100 простых ступеней, называемых "бобочками". Кроме того, имеются еще три ступени в начале, три в конце и три "великих" ступени в середине, которые купно означают девять чинов ангельских. Начало и конец лестовки отмечены промежутками без ступеней, символизирующими небо и землю. "Великими" ступенями лестовка разделена на четыре неравных участка: от "земли" до первой великой ступени - 12 ступеней, что означает 12 апостолов. С первой великой ступени по вторую включительно - 40 ступеней. Это означает 40-дневный пост Господа Иисуса Христа. До третьей великой ступени - 33 ступени, означающие 33 года земной жизни Господа. После третьей великой ступени и до "неба" идут 17 простых ступеней, означающих 17 ветхозаветных пророчеств о Христе. В месте соединения концов ленты пришиваются четыре окантованных треугольных "лапостка" (лапоска, иногда - ладонки), которые часто украшают бисером и вышивкой. Они означают четырех евангелистов, а окантовка - евангельское учение. Под лапостками находятся передвижки - семь нанизанных на ленту прямоугольников, по числу семи таинств церковных. Эти передвижки означают и семь полных лестовок, которые каждый благочестивый христианин должен отмолить в течение дня. Это практическое значение передвижек - отсчет количества отмоленных лестовок - в изделиях современной работы отсутствует, так как передвижки сделаны лишь символически, а лапостки часто так плотно сшиты между собой, что до передвижек трудно добраться. Кроме обычной 109-ступенчатой лестовки встречаются лестовки на 150 ступеней, т. н. "богородичные лестовки". Они имеют позднее происхождение и сделаны по образу католического розария. В старообрядчестве имеют минимальное распространение. Изготовление и художественное украшение лестовок было и остается одним из традиционных староообрядческих ремесел. Особенно славилась монастырская работа. [...]. Исключительно старообрядческим промыслом может считаться сейчас забытый лестовочный промысел. Он, несомненно, появился вместе с появлением раскола в 1667 году, а может быть, и ранее. Выделкой лестовок, или монашеских четок, в старообрядческих общинах занималось небольшое количество семей, всего 10-15, не более, труд оставался чисто кустарным. Основным материалом для изготовления лестовок служила кожа местной выработки "юфтя", а на валики шла обыкновенная бумага. Украшением служили различные вышивки, начиная от разноцветной пряжи, бисера и кончая золотом. Интересно, что назначение лестовок самое разнообразное. Ими пользовались не только при чтении молитв. Например, при венчании у бракующихся в руках обязательно должны быть чётки, при этом использовались самые красивые и дорогие. Многие раскольники подавали лестовки вместе с разной милостыней - деньгами, хлебом, вещами и т. п. Старцы скитов с ними обычно не расставались ни на минуту, лестовки им служили и орудием наказания "белиц" вместо плеток. (Кто читал замечательную повесть "Богомолье" И. Шмелева, может вспомнить, какой трепет вызывала у мальчика кожаная лестовка в руках суровой бабушки...) Существовали также траурные чётки. источник: Иеромонах Серафим (Параманов). О чётках.