Проект документа «О подготовке ко Святому Причащению»

[О_К (fakel) 1 360]

http://www.pravoslav.../news/64015.htm Проект документа «О подготовке ко Святому Причащению»

 

Москва, 11 сентября 2013 г.

Данный проект направляется в епархии Русской Православной Церкви для получения отзывов, публикуется с целью дискуссии на официальном сайте Межсоборного присутствия, на портале Богослов.ru и в официальном блоге Межсоборного присутствия. Возможность оставлять свои комментарии предоставляется всем желающим.

Первоначальный проект данного документа был подготовлен комиссией Межсоборного присутствия по вопросам приходской жизни и приходской практики, затем отредактирован специальной рабочей группой, состоящей из представителей духовных школ. Далее проект был направлен на изучение в комиссию Межсоборного присутствия по вопросам богослужения и церковного искусства, после чего был доработан редакционной комиссией Межсоборного присутствия, председателем которой является Патриарх.

1. Краткий исторический обзор

Духовная жизнь православного христианина немыслима без причащения Святых Таин. Приобщаясь Святых Тела и Крови Христовых, верующие таинственно соединяются со Христом Спасителем, составляют Его единое Тело — Церковь, получают освящение души и тела.

Уже в апостольскую эпоху в Церкви установилась традиция совершать Евхаристию каждое воскресенье (а по возможности и чаще: например, в дни памяти мучеников), чтобы христиане могли постоянно пребывать в общении со Христом и друг с другом (см., напр., 1 Кор 10:16-17; Деян. 2:46; Деян. 20:7). Все члены местной общины участвовали в еженедельной Евхаристии и причащались, а отказ от участия в евхаристическом общении без достаточных к тому оснований рассматривался как пренебрежение Церковью и подвергался порицанию.

Количественный рост Церкви в III и, особенно, IV веке привел к существенным переменам в ее организации. В частности, евхаристические собрания начали совершаться все чаще, а присутствие на них рядовых христиан стало восприниматься многими желательным, но необязательным — равно как и участие в причащении. Церковь противопоставила этому следующую каноническую норму: «Все входящие в церковь, и слушающие священные Писания, но, по некоему уклонению от порядка, не участвующие в молитве с народом, или отвращающиеся от причащения святыя Евхаристии, да будут отлучены от Церкви дотоле, как исповедаются, окажут плоды покаяния, и будут просити прощения, и таким образом возмогут получити оное» (2-е правило Антиохийского Собора).

Тем не менее, высокий идеал постоянной готовности к принятию Святых Таин оказался труднодостижим для многих христиан. Поэтому уже в творениях Святых Отцов IV века встречаются свидетельства о сосуществовании разных практик в отношении регулярности причащения. Так, святитель Василий Великий говорит о причащении четыре раза в неделю как о норме:«Причащаться же каждый день и приобщаться Святого Тела и Крови Христовой — хорошо и полезно, поскольку Сам [Христос] ясно говорит: Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь, имеет жизнь вечную ... Мы каждую неделю причащаемся четыре раза: в воскресенье, в среду, в пятницу и в субботу, а также и в прочие дни, если случится память какого-либо святого» (Послание 93 [89]).

Менее полувека спустя святитель Иоанн Златоуст отмечает, что многие — в том числе монашествующие — стали причащаться один-два раза в году, и призывает усердных христиан придерживаться древней нормы о причащении за каждой Литургией: «Многие причащаются этой Жертвы однажды во весь год, другие дважды, а иные — несколько раз. Слова наши относятся ко всем, не только к присутствующим здесь, но и к находящимся в пустыне, — потому что те [тоже] причащаются однажды в год, а нередко — и раз в два года. Что же? Кого нам одобрить? Тех ли, которые [причащаются] однажды, или тех, которые часто, или тех, которые редко? Ни тех, ни других, ни третьих, но причащающихся с чистой совестью, с чистым сердцем, с безукоризненной жизнью. Такие пусть всегда приступают; а не такие [не должны причащаться] и один раз [в году]» (Беседы на Послание к Евреям 17, 4).

 

В IV веке была окончательно зафиксирована сложившаяся еще в доникейскую эпоху норма об обязательном евхаристическом посте — полном воздержании от пищи и питья в день причащения до момента принятия Святых Таин Христовых: «Святое таинство олтаря да совершается людьми не ядшими» (41-е [50-е] правило Карфагенского Собора; подтверждено 29-м правилом Пято-Шестого Собора). Однако уже на рубеже IV-V веков, как пишет святитель Иоанн Златоуст, многие христиане связывали причащение не только с евхаристическим воздержанием перед Литургией, но и с соблюдением Великого поста. Святитель порицает возведение этого обычая в ранг нормы: «Прошу, скажи мне: приступая к причащению раз в году, ты действительно считаешь, что сорока дней тебе достаточно для очищения грехов за весь [этот] период? А потом, по прошествии недели, опять предаешься прежнему? Скажи же мне: если бы ты, выздоравливая в течение сорока дней от продолжительной болезни, потом опять принялся за ту же пищу, которая причинила болезнь, то не потерял ли бы ты и предшествовавшего труда? Очевидно, что так. Если же так устроено физическое [здоровье], то тем более — нравственное... [Всего] сорок — а часто и не сорок — дней ты посвящаешь здоровью души — и полагаешь, что умилостивил Бога? <...> Говорю это не с тем, чтобы запретить вам приступать однажды в год, но более желая, чтобы вы всегда приступали к Cвятым Тайнам» (Беседы на Послание к Евреям 17, 4).

Вместе с тем, в Византии к XI-XII векам в монашеской среде установилась традиция причащаться только после подготовки, включавшей в себя пост, испытание своей совести перед монастырским духовником, прочтение перед причащением особого молитвенного правила, которое зарождается и начинает развиваться именно в эту эпоху [1]. На эту же традицию стали ориентироваться и благочестивые миряне, поскольку монашеская духовность в Православии всегда воспринималась как идеал. В наиболее строгом виде эта традиция представлена, например, в указании русского Типикона (гл. 32) об обязательном семидневном посте перед причащением.

В 1699 году в состав русского Служебника была включена статья под названием «Учительное известие». В ней, в частности, содержится указание и об обязательном сроке подготовки ко Святому Причащению — в четыре многодневных поста причащаться могут все желающие, а вне постов следует поститься семь дней, но этот срок может быть сокращен: «Три дни или един день да постятся точию».

На практике крайне строгий подход к подготовке ко Святому Причащению, имевший положительные духовные стороны, приводил, однако, и к тому что некоторые христиане подолгу не причащались, ссылаясь на необходимость достойной подготовки. Против этого злоупотребления была, в частности, направлена норма об обязательном причащении всех христиан Российской империи хотя бы раз в году, содержащаяся в «Духовном регламенте»: «Должен всяк христианин и часто, а хотя бы единожды в год причащатися Святой Евхаристии. Сие бо есть и благодарение наше изящнейшее Богу о толиком смертию Спасителевою содеянном нам спасении. Елижды аще ясте Хлеб сей, и Чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете, дондеже приидет. И напутствие к животу вечному. Аще не ясте Тела Сына человеческаго, и не пиете Крове Его, живота не имате в себе. И есть характир или знамение, которым являем себе быти уды единаго мысленнаго Тела Христова, сиесть, сообщники единой Святой Церкви... Того ради, аще который Христианин покажется, что он весьма от Святаго Причастия удаляется, тем самым являет себе, что не есть в Теле Христове, сиесть, не есть сообщник Церкви».

В XIX — начале XX века благочестивые люди стремились причащаться хотя бы во все четыре поста, а святые того времени, среди которых — святитель Феофан Затворник, праведный Иоанн Кронштадтский и другие — призывали приступать к Святым Таинам еще чаще. Исповеднический подвиг Церкви в годы безбожных гонений ХХ века побудил переосмыслить существовавшую ранее практику редкого причащения, так что сейчас большинство воцерковленных православных людей причащается со значительно большей частотой, чем христиане в дореволюционной России.

2. Говение

Определяемые духовником требования подготовки ко Святому Причащению зависят от частоты приобщения Святых Таин и духовно-нравственного состояния верующего.

Практика приуготовительного поста (говения) регулируется аскетической традицией Церкви. Пост в форме воздержания от скоромной пищи (а в более строгом варианте — в форме сухоядения) и удаления от развлечений, сопровождаемый усердной молитвой и покаянием, традиционно предваряет причащение Святых Таин. В то же время продолжительность и строгость говения как подготовки ко Святому Причащению могут быть разными в зависимости от внутреннего состояния христианина, а также объективных условий его жизни.

Сложившаяся в наши дни практика, согласно которой для причащающихся несколько раз в году достаточно поговеть три дня, а для причащающихся чаще одного раза в месяц — одного дня, при условии соблюдения однодневных и многодневных постов, — вполне соответствует преданию Церкви, отраженному, в том числе, в Учительном известии.

Согласно церковной традиции, говение состоит не только в отказе от определенной пищи, но и в более частом посещении церковных богослужений, а также в совершении определенного домашнего молитвенного последования, которое обычно состоит из канонов и акафистов Спасителю, Божией Матери, Ангелу Хранителю, святым, иных церковных молитвословий. Объем и состав домашнего молитвенного правила в период говения, согласно Следованной Псалтири (точнее, включенному в ее состав «Правилу готовящимся служити, и хотящим причаститися Святых Божественных Таинств, Тела и Крове Господа нашего Иисуса Христа»), может изменяться и находится в зависимости от духовного устроения готовящегося к причастию, а также объективных условий его жизни. Наиболее важная часть молитвенной подготовки причастника — последование ко Святому Причащению, состоящее из соответствующего канона и молитв. Поскольку Евхаристия есть вершина всего богослужебного круга, присутствие на предваряющих Божественную литургию службах — в первую очередь, вечерне и утрене (или всенощном бдении) — является важной частью подготовки к принятию Святых Тела и Крови Христовых.

Духовникам при определении меры поста и объема молитвенного правила готовящегося ко Святому Причащению следует принимать во внимание душевное и телесное состояние говеющего, общую занятость и обремененность попечениями о ближних.

При подготовке ко Святому Причащению необходимо помнить, что целью говения является не внешнее выполнение формальных условий, но обретение покаянного состояния души, искреннее прощение и примирение с ближними.

3. Светлая седмица

Особый случай в отношении практики говения составляет Светлая седмица — неделя после праздника Пасхи Христовой. Древняя каноническая норма об обязательном участии всех верных в воскресной Евхаристии в VII веке была распространена и на Божественные литургии всех дней Светлой седмицы: «От святаго дня Воскресения Христа Бога нашего до Недели Новыя, во всю седмицу верные должны во святых церквах непрестанно упражняться во псалмех и пениях и песнех духовных, радуяся и торжествуя во Христе, и чтению Божественных Писаний внимая, и Святыми Таинами наслаждаяся. Ибо таким образом со Христом купно воскреснем, и вознесемся» (66-е правило Трулльского Собора). Из этого правила ясно следует, что миряне призываются причащаться на литургиях Светлой седмицы. Исходя из этого правила, а также имея в виду, что на Светлой седмице Устав не предусматривает поста и что Светлой седмице предшествуют семь недель подвига Великого поста и Страстной седмицы, — следует признать соответствующей каноническому преданию сложившуюся в целом ряде приходов и епархий Русской Православной Церкви практику, когда соблюдавшие Великий пост христиане в период Светлой седмицы приступают ко Святому Причащению, ограничивая пост невкушением пищи после полуночи.

4. Евхаристический пост

От говения следует отличать евхаристический пост в строгом смысле слова — полное воздержание от пищи и питья с полуночи до Святого Причащения. Этот пост канонически обязателен (см. выше) и не может быть отменен. При этом следует заметить, что требование обязательного евхаристического поста не может быть применимо к младенцам, а также к лицам, страдающим тяжелыми заболеваниями, требующими неопустительного приема лекарств, и к умирающим.

Поскольку Литургия Преждеосвященных Даров согласно Уставу соединена с вечерней, совершение ее в вечернее время предполагает увеличение продолжительности евхаристического поста, в который включаются не только ночь и утро, но и день. Поэтому при вечернем причащении за Литургией Преждеосвященных Даров воздержание от пищи с полуночи сохраняется в качестве нормы. Однако для лиц, не имеющих физической крепости, Священный Синод Русской Православной Церкви на своем заседании от 28 ноября 1968 года установил возможность сокращения евхаристического поста при причащении вечером до шести полных часов [2].

Каноническое право предписывает воздерживаться в период подготовки ко Святому Причащению от супружеского общения. 5 и 13 правила Тимофея Александрийского говорят о воздержании в течение суток перед причащением.

5. Исповедь и причащение. Препятствия к принятию Святых Таин

В период говения готовящийся ко Святому Причащению совершает испытание своей совести, предполагающее искреннее раскаяние в совершенных грехах и открытие совести перед священником в Таинстве Покаяния. Исповедь перед причащением является неотъемлемой важной частью говения, поскольку не только очищает душу для принятия Христа, но и свидетельствует об отсутствии канонических препятствий к участию в Евхаристии. В отдельных случаях, с благословения духовника, миряне, намеревающиеся приступить ко Святому Причащению несколько раз в течение одной недели — в первую очередь, на Страстной и Светлой седмицах, — могут быть в качестве исключения освобождены от исповеди перед каждым причащением.

Не допускается причащаться в состоянии озлобленности, гнева, при наличии тяжелых неисповеданных грехов или непрощенных обид. Дерзающие приступать к Евхаристическим Дарам в таком помраченном состоянии души сами подвергают себя суду Божию, по слову апостола: «Кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господне» (1Кор 11:29).

Каноны также запрещают причащаться в состоянии женской нечистоты (2-е правило святого Дионисия Александрийского, 7-е правило Тимофея Александрийского, 19-е и 44-е правила Лаодикийского Собора, 69-е правило Пято-Шестого Собора).

6. Причащение и вопросы семейной жизни, а также личной нравственности

Как отмечено в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви (Х. 2) и в определении Священного Синода Русской Православной Церкви от 28 декабря 1998 года, Церковь, настаивая на необходимости церковного брака, все же не лишает причащения Святых Таин супругов, состоящих в брачном союзе, который заключен с принятием на себя всех законных прав и обязанностей и признается в качестве юридически полноценного брака, но по каким-то причинам не освящен венчанием. Эта мера церковной икономии, опирающаяся на слова святого апостола Павла (1 Кор. 7:14) и правило 72 Трулльского Собора, имеет в виду облегчение возможности участия в церковной жизни для тех православных христиан, которые вступили в брак до начала своего сознательного участия в таинствах Церкви. В отличие от блудного сожительства, являющегося каноническим препятствием ко причащению, такой союз в глазах Церкви представляет собой законный брак (за исключением тех случаев, когда законодательно допустимые «браки» — например, союз между близкими родственниками или однополое сожительство, которые признаны в ряде стран, — с точки зрения Церкви недопустимы в принципе). Однако долг пастырей — напоминать верующим о необходимости не только заключения юридически действительного брака, но и освящения такового в церковном священнодействии.

Подготовка детей ко Святому Причащению имеет свои особенности. Продолжительность и содержание подготовки определяются родителями в консультации с духовником и должны учитывать возраст, состояние здоровья и степень воцерковленности ребенка. Первая исповедь перед причащением, согласно 18-му правилу Тимофея Александрийского, совершается по достижении возраста десяти лет, но в традиции Русской Православной Церкви первая исповедь происходит, как правило, в возрасте семи лет. Следует признать, что для детей до трех лет евхаристический пост не является обязательным. По традиции, с трехлетнего возраста детей в православных семьях начинают приучать к воздержанию от пищи и питья перед причащением Святых Таин. К семилетнему возрасту ребенок должен твердо привыкнуть причащаться натощак, с этого же времени следует учить ребенка соблюдать перед причащением посильный однодневный пост и прочитывать молитвословия из Последования ко Святому Причащению.

 

7. Заключение

Таинство Евхаристии — центральное таинство Церкви: «Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день», — говорит Спаситель (Ин. 6:53-54). Поэтому регулярное причащение необходимо человеку для спасения.

В отношении того, с какой частотой следует причащаться верующему, возможны различные подходы, при соблюдении приведенного выше правила святителя Иоанна Златоуста причащаться всегда «с чистой совестью, с чистым сердцем, с безукоризненной жизнью». Об этом же свидетельствуют и святые отцы последних веков. По словам святителя Феофана Затворника, «мера [причащаться] в месяц однажды или два раза — самая мерная», хотя «ничего нельзя сказать неодобрительного» и о более частом причащении [3].

 

В этом вопросе каждый верующий может руководствоваться такими словами этого святого: «Святых Таин причащайтесь почаще, как духовный отец разрешит, только старайтесь всегда приступать и с должным приготовлением и паче — со страхом и трепетом, чтоб, привыкнув, не стать приступать равнодушно» [4].

 

 

[1] См.: Alexopoulos S., Hoek A., van den. The Endicott Scroll and Its Place in the History of Private Communion Prayers // Dumbarton Oaks Papers. 2006 [2007]. Vol. 60. P. 146–188.

[2] Журнал № 41 заседания Священного Синода Русской Православной Церкви от 28 ноября 1968 года // Журнал Московской Патриархии. 1969. № 1. С. 3–5.

[3] Святитель Феофан Затворник. Письма. V, 757.

[4] Святитель Феофан Затворник. Письма. IV, 693.

 

11 сентября 2013 года

[Tampy 3 135]

Данный проект направляется в епархии Русской Православной Церкви для получения отзывов, публикуется с целью дискуссии на официальном сайте Межсоборного присутствия, на портале Богослов.ru и в официальном блоге Межсоборного присутствия. Возможность оставлять свои комментарии предоставляется всем желающим.

 

Первоначальный проект данного документа был подготовлен комиссией Межсоборного присутствия по вопросам приходской жизни и приходской практики, затем отредактирован специальной рабочей группой, состоящей из представителей духовных школ. Далее проект был направлен на изучение в комиссию Межсоборного присутствия по вопросам богослужения и церковного искусства, после чего был доработан редакционной комиссией Межсоборного присутствия, председателем которой является Патриарх.

 

1. Краткий исторический обзор

 

Духовная жизнь православного христианина немыслима без причащения Святых Таин. Приобщаясь Святых Тела и Крови Христовых, верующие таинственно соединяются со Христом Спасителем, составляют Его единое Тело — Церковь, получают освящение души и тела.

 

Уже в апостольскую эпоху в Церкви установилась традиция совершать Евхаристию каждое воскресенье (а по возможности и чаще: например, в дни памяти мучеников), чтобы христиане могли постоянно пребывать в общении со Христом и друг с другом (см., напр., 1 Кор 10:16-17; Деян. 2:46; Деян. 20:7). Все члены местной общины участвовали в еженедельной Евхаристии и причащались, а отказ от участия в евхаристическом общении без достаточных к тому оснований рассматривался как пренебрежение Церковью и подвергался порицанию.

 

Количественный рост Церкви в III и, особенно, IV веке привел к существенным переменам в ее организации. В частности, евхаристические собрания начали совершаться все чаще, а присутствие на них рядовых христиан стало восприниматься многими желательным, но необязательным — равно как и участие в причащении. Церковь противопоставила этому следующую каноническую норму: «Все входящие в церковь, и слушающие священные Писания, но, по некоему уклонению от порядка, не участвующие в молитве с народом, или отвращающиеся от причащения святыя Евхаристии, да будут отлучены от Церкви дотоле, как исповедаются, окажут плоды покаяния, и будут просити прощения, и таким образом возмогут получити оное» (2-е правило Антиохийского Собора).

 

Тем не менее, высокий идеал постоянной готовности к принятию Святых Таин оказался труднодостижим для многих христиан. Поэтому уже в творениях Святых Отцов IV века встречаются свидетельства о сосуществовании разных практик в отношении регулярности причащения. Так, святитель Василий Великий говорит о причащении четыре раза в неделю как о норме: «Причащаться же каждый день и приобщаться Святого Тела и Крови Христовой — хорошо и полезно, поскольку Сам [Христос] ясно говорит: Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь, имеет жизнь вечную ... Мы каждую неделю причащаемся четыре раза: в воскресенье, в среду, в пятницу и в субботу, а также и в прочие дни, если случится память какого-либо святого» (Послание 93 [89]).

 

Менее полувека спустя святитель Иоанн Златоуст отмечает, что многие — в том числе монашествующие — стали причащаться один-два раза в году, и призывает усердных христиан придерживаться древней нормы о причащении за каждой Литургией: «Многие причащаются этой Жертвы однажды во весь год, другие дважды, а иные — несколько раз. Слова наши относятся ко всем, не только к присутствующим здесь, но и к находящимся в пустыне, — потому что те [тоже] причащаются однажды в год, а нередко — и раз в два года. Что же? Кого нам одобрить? Тех ли, которые [причащаются] однажды, или тех, которые часто, или тех, которые редко? Ни тех, ни других, ни третьих, но причащающихся с чистой совестью, с чистым сердцем, с безукоризненной жизнью. Такие пусть всегда приступают; а не такие [не должны причащаться] и один раз [в году]» (Беседы на Послание к Евреям 17, 4).

 

В IV веке была окончательно зафиксирована сложившаяся еще в доникейскую эпоху норма об обязательном евхаристическом посте — полном воздержании от пищи и питья в день причащения до момента принятия Святых Таин Христовых: «Святое таинство олтаря да совершается людьми не ядшими» (41-е [50-е] правило Карфагенского Собора; подтверждено 29-м правилом Пято-Шестого Собора). Однако уже на рубеже IV-V веков, как пишет святитель Иоанн Златоуст, многие христиане связывали причащение не только с евхаристическим воздержанием перед Литургией, но и с соблюдением Великого поста. Святитель порицает возведение этого обычая в ранг нормы: «Прошу, скажи мне: приступая к причащению раз в году, ты действительно считаешь, что сорока дней тебе достаточно для очищения грехов за весь [этот] период? А потом, по прошествии недели, опять предаешься прежнему? Скажи же мне: если бы ты, выздоравливая в течение сорока дней от продолжительной болезни, потом опять принялся за ту же пищу, которая причинила болезнь, то не потерял ли бы ты и предшествовавшего труда? Очевидно, что так. Если же так устроено физическое [здоровье], то тем более — нравственное... [Всего] сорок — а часто и не сорок — дней ты посвящаешь здоровью души — и полагаешь, что умилостивил Бога? <...> Говорю это не с тем, чтобы запретить вам приступать однажды в год, но более желая, чтобы вы всегда приступали к Cвятым Тайнам» (Беседы на Послание к Евреям 17, 4).

 

Вместе с тем, в Византии к XI-XII векам в монашеской среде установилась традиция причащаться только после подготовки, включавшей в себя пост, испытание своей совести перед монастырским духовником, прочтение перед причащением особого молитвенного правила, которое зарождается и начинает развиваться именно в эту эпоху [1]. На эту же традицию стали ориентироваться и благочестивые миряне, поскольку монашеская духовность в Православии всегда воспринималась как идеал. В наиболее строгом виде эта традиция представлена, например, в указании русского Типикона (гл. 32) об обязательном семидневном посте перед причащением.

 

В 1699 году в состав русского Служебника была включена статья под названием «Учительное известие». В ней, в частности, содержится указание и об обязательном сроке подготовки ко Святому Причащению — в четыре многодневных поста причащаться могут все желающие, а вне постов следует поститься семь дней, но этот срок может быть сокращен: «Три дни или един день да постятся точию».

 

На практике крайне строгий подход к подготовке ко Святому Причащению, имевший положительные духовные стороны, приводил, однако, и к тому что некоторые христиане подолгу не причащались, ссылаясь на необходимость достойной подготовки. Против этого злоупотребления была, в частности, направлена норма об обязательном причащении всех христиан Российской империи хотя бы раз в году, содержащаяся в «Духовном регламенте»: «Должен всяк христианин и часто, а хотя бы единожды в год причащатися Святой Евхаристии. Сие бо есть и благодарение наше изящнейшее Богу о толиком смертию Спасителевою содеянном нам спасении. Елижды аще ясте Хлеб сей, и Чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете, дондеже приидет. И напутствие к животу вечному. Аще не ясте Тела Сына человеческаго, и не пиете Крове Его, живота не имате в себе. И есть характир или знамение, которым являем себе быти уды единаго мысленнаго Тела Христова, сиесть, сообщники единой Святой Церкви... Того ради, аще который Христианин покажется, что он весьма от Святаго Причастия удаляется, тем самым являет себе, что не есть в Теле Христове, сиесть, не есть сообщник Церкви».

 

В XIX — начале XX века благочестивые люди стремились причащаться хотя бы во все четыре поста, а святые того времени, среди которых — святитель Феофан Затворник, праведный Иоанн Кронштадтский и другие — призывали приступать к Святым Таинам еще чаще. Исповеднический подвиг Церкви в годы безбожных гонений ХХ века побудил переосмыслить существовавшую ранее практику редкого причащения, так что сейчас большинство воцерковленных православных людей причащается со значительно большей частотой, чем христиане в дореволюционной России.

 

2. Говение

 

Определяемые духовником требования подготовки ко Святому Причащению зависят от частоты приобщения Святых Таин и духовно-нравственного состояния верующего.

 

Практика приуготовительного поста (говения) регулируется аскетической традицией Церкви. Пост в форме воздержания от скоромной пищи (а в более строгом варианте — в форме сухоядения) и удаления от развлечений, сопровождаемый усердной молитвой и покаянием, традиционно предваряет причащение Святых Таин. В то же время продолжительность и строгость говения как подготовки ко Святому Причащению могут быть разными в зависимости от внутреннего состояния христианина, а также объективных условий его жизни.

 

Сложившаяся в наши дни практика, согласно которой для причащающихся несколько раз в году достаточно поговеть три дня, а для причащающихся чаще одного раза в месяц — одного дня, при условии соблюдения однодневных и многодневных постов, — вполне соответствует преданию Церкви, отраженному, в том числе, в Учительном известии.

 

Согласно церковной традиции, говение состоит не только в отказе от определенной пищи, но и в более частом посещении церковных богослужений, а также в совершении определенного домашнего молитвенного последования, которое обычно состоит из канонов и акафистов Спасителю, Божией Матери, Ангелу Хранителю, святым, иных церковных молитвословий. Объем и состав домашнего молитвенного правила в период говения, согласно Следованной Псалтири (точнее, включенному в ее состав «Правилу готовящимся служити, и хотящим причаститися Святых Божественных Таинств, Тела и Крове Господа нашего Иисуса Христа»), может изменяться и находится в зависимости от духовного устроения готовящегося к причастию, а также объективных условий его жизни. Наиболее важная часть молитвенной подготовки причастника — последование ко Святому Причащению, состоящее из соответствующего канона и молитв. Поскольку Евхаристия есть вершина всего богослужебного круга, присутствие на предваряющих Божественную литургию службах — в первую очередь, вечерне и утрене (или всенощном бдении) — является важной частью подготовки к принятию Святых Тела и Крови Христовых.

 

Духовникам при определении меры поста и объема молитвенного правила готовящегося ко Святому Причащению следует принимать во внимание душевное и телесное состояние говеющего, общую занятость и обремененность попечениями о ближних.

 

При подготовке ко Святому Причащению необходимо помнить, что целью говения является не внешнее выполнение формальных условий, но обретение покаянного состояния души, искреннее прощение и примирение с ближними.

 

3. Светлая седмица

 

Особый случай в отношении практики говения составляет Светлая седмица — неделя после праздника Пасхи Христовой. Древняя каноническая норма об обязательном участии всех верных в воскресной Евхаристии в VII веке была распространена и на Божественные литургии всех дней Светлой седмицы: «От святаго дня Воскресения Христа Бога нашего до Недели Новыя, во всю седмицу верные должны во святых церквах непрестанно упражняться во псалмех и пениях и песнех духовных, радуяся и торжествуя во Христе, и чтению Божественных Писаний внимая, и Святыми Таинами наслаждаяся. Ибо таким образом со Христом купно воскреснем, и вознесемся» (66-е правило Трулльского Собора). Из этого правила ясно следует, что миряне призываются причащаться на литургиях Светлой седмицы. Исходя из этого правила, а также имея в виду, что на Светлой седмице Устав не предусматривает поста и что Светлой седмице предшествуют семь недель подвига Великого поста и Страстной седмицы, — следует признать соответствующей каноническому преданию сложившуюся в целом ряде приходов и епархий Русской Православной Церкви практику, когда соблюдавшие Великий пост христиане в период Светлой седмицы приступают ко Святому Причащению, ограничивая пост невкушением пищи после полуночи.

 

4. Евхаристический пост

 

От говения следует отличать евхаристический пост в строгом смысле слова — полное воздержание от пищи и питья с полуночи до Святого Причащения. Этот пост канонически обязателен (см. выше) и не может быть отменен. При этом следует заметить, что требование обязательного евхаристического поста не может быть применимо к младенцам, а также к лицам, страдающим тяжелыми заболеваниями, требующими неопустительного приема лекарств, и к умирающим.

 

Поскольку Литургия Преждеосвященных Даров согласно Уставу соединена с вечерней, совершение ее в вечернее время предполагает увеличение продолжительности евхаристического поста, в который включаются не только ночь и утро, но и день. Поэтому при вечернем причащении за Литургией Преждеосвященных Даров воздержание от пищи с полуночи сохраняется в качестве нормы. Однако для лиц, не имеющих физической крепости, Священный Синод Русской Православной Церкви на своем заседании от 28 ноября 1968 года установил возможность сокращения евхаристического поста при причащении вечером до шести полных часов [2].

 

Каноническое право предписывает воздерживаться в период подготовки ко Святому Причащению от супружеского общения. 5 и 13 правила Тимофея Александрийского говорят о воздержании в течение суток перед причащением.

 

5. Исповедь и причащение. Препятствия к принятию Святых Таин

 

В период говения готовящийся ко Святому Причащению совершает испытание своей совести, предполагающее искреннее раскаяние в совершенных грехах и открытие совести перед священником в Таинстве Покаяния. Исповедь перед причащением является неотъемлемой важной частью говения, поскольку не только очищает душу для принятия Христа, но и свидетельствует об отсутствии канонических препятствий к участию в Евхаристии. В отдельных случаях, с благословения духовника, миряне, намеревающиеся приступить ко Святому Причащению несколько раз в течение одной недели — в первую очередь, на Страстной и Светлой седмицах, — могут быть в качестве исключения освобождены от исповеди перед каждым причащением.

 

Не допускается причащаться в состоянии озлобленности, гнева, при наличии тяжелых неисповеданных грехов или непрощенных обид. Дерзающие приступать к Евхаристическим Дарам в таком помраченном состоянии души сами подвергают себя суду Божию, по слову апостола: «Кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господне» (1Кор 11:29).

 

Каноны также запрещают причащаться в состоянии женской нечистоты (2-е правило святого Дионисия Александрийского, 7-е правило Тимофея Александрийского, 19-е и 44-е правила Лаодикийского Собора, 69-е правило Пято-Шестого Собора).

 

6. Причащение и вопросы семейной жизни, а также личной нравственности

 

Как отмечено в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви (Х. 2) и в определении Священного Синода Русской Православной Церкви от 28 декабря 1998 года, Церковь, настаивая на необходимости церковного брака, все же не лишает причащения Святых Таин супругов, состоящих в брачном союзе, который заключен с принятием на себя всех законных прав и обязанностей и признается в качестве юридически полноценного брака, но по каким-то причинам не освящен венчанием. Эта мера церковной икономии, опирающаяся на слова святого апостола Павла (1 Кор. 7:14) и правило 72 Трулльского Собора, имеет в виду облегчение возможности участия в церковной жизни для тех православных христиан, которые вступили в брак до начала своего сознательного участия в таинствах Церкви. В отличие от блудного сожительства, являющегося каноническим препятствием ко причащению, такой союз в глазах Церкви представляет собой законный брак (за исключением тех случаев, когда законодательно допустимые «браки» — например, союз между близкими родственниками или однополое сожительство, которые признаны в ряде стран, — с точки зрения Церкви недопустимы в принципе). Однако долг пастырей — напоминать верующим о необходимости не только заключения юридически действительного брака, но и освящения такового в церковном священнодействии.

 

Подготовка детей ко Святому Причащению имеет свои особенности. Продолжительность и содержание подготовки определяются родителями в консультации с духовником и должны учитывать возраст, состояние здоровья и степень воцерковленности ребенка. Первая исповедь перед причащением, согласно 18-му правилу Тимофея Александрийского, совершается по достижении возраста десяти лет, но в традиции Русской Православной Церкви первая исповедь происходит, как правило, в возрасте семи лет. Следует признать, что для детей до трех лет евхаристический пост не является обязательным. По традиции, с трехлетнего возраста детей в православных семьях начинают приучать к воздержанию от пищи и питья перед причащением Святых Таин. К семилетнему возрасту ребенок должен твердо привыкнуть причащаться натощак, с этого же времени следует учить ребенка соблюдать перед причащением посильный однодневный пост и прочитывать молитвословия из Последования ко Святому Причащению.

 

7. Заключение

 

Таинство Евхаристии — центральное таинство Церкви: «Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день», — говорит Спаситель (Ин. 6:53-54). Поэтому регулярное причащение необходимо человеку для спасения.

 

В отношении того, с какой частотой следует причащаться верующему, возможны различные подходы, при соблюдении приведенного выше правила святителя Иоанна Златоуста причащаться всегда «с чистой совестью, с чистым сердцем, с безукоризненной жизнью». Об этом же свидетельствуют и святые отцы последних веков. По словам святителя Феофана Затворника, «мера [причащаться] в месяц однажды или два раза — самая мерная», хотя «ничего нельзя сказать неодобрительного» и о более частом причащении [3]. В этом вопросе каждый верующий может руководствоваться такими словами этого святого: «Святых Таин причащайтесь почаще, как духовный отец разрешит, только старайтесь всегда приступать и с должным приготовлением и паче — со страхом и трепетом, чтоб, привыкнув, не стать приступать равнодушно» [4].

 

[1] См.: Alexopoulos S., Hoek A., van den. The Endicott Scroll and Its Place in the History of Private Communion Prayers // Dumbarton Oaks Papers. 2006 [2007]. Vol. 60. P. 146–188.

 

[2] Журнал № 41 заседания Священного Синода Русской Православной Церкви от 28 ноября 1968 года // Журнал Московской Патриархии. 1969. № 1. С. 3–5.

 

[3] Святитель Феофан Затворник. Письма. V, 757.

 

[4] Святитель Феофан Затворник. Письма. IV, 693.

 

Источник: http://www.patriarchia.ru/db/text/3225677.html

[sasha 3 426]

Важно указать пределы, дальше которых требовать от мирян невозможно

Протоиерей Максим Козлов

 

В продолжение общецерковного обсуждения подготовленного в Межсоборном присутствии проекта документа «О подготовке к Святому Причащению» размышлениями о поднимаемых в проекте вопросах в интервью порталу «Приходы» поделился протоиерей Максим Козлов, первый заместитель председателя Учебного комитета Русской Православной Церкви, настоятель Патриаршего подворья − храма преподобного Серафима Саровского на Краснопресненской набережной в Москве.

На кого прежде всего ориентирован документ, кому он особенно важен: пастырям или мирянам?

− Мне представляется, что документ адресован как первым, так и вторым − Полноте Церковной, если говорить высоким языком, Церкви в целом.

Когда этот проект примут в том или ином виде, для священников он, в первую очередь, будет важен тем, что установит ныне действующую норму, на которую можно и должно ориентироваться. Существующие в настоящее время практики весьма разнообразны, они восходят к разным эпохам церковной истории, при этом одни священники ориентируются на синодальную эпоху, другие ищут обоснование своим действиям в древних веках церковной истории, третьи опираются на какие-то местные традиции, а кто-то, побывав в других Поместных Православных Церквах, там увидел нечто, что его привлекло. В общем, это неплохо, но в нашей действительности это может привести к многочисленным недоумениям, когда на приходе в одном конце улицы рекомендуется семидневное говение и вычитывание всех канонов, а на приходе через несколько кварталов от него – день поста перед причастием или меньше того. Ограничения могут носить совершенно локальный, а порой и вкусовой характер.

Так что с принятием документа о подготовке ко Святому Причащению священник сможет опереться на что-то кроме мнения и позиции своего настоятеля или сложившейся местной традиции. Все-таки местная традиция – это не Предание Церкви. Нужно помнить слова блаженного Августина о том, что обычай без истины, − это зачастую застаревший предрассудок.

Мирянам тоже будет важно знать, как Церковь в лице Архиерейского Собора смотрит на современную практику подготовки к причастию, соединения исповеди и причастия, говения и др. Так что можно сказать, что актуальность документа несомненна.

 

Насколько жестко, по Вашему мнению, нужно регламентировать практику подготовки к Причастию? Ну, вот, например, достаточно ли широко можно раздвинуть границы, рекомендуемые документом в отношении евхаристического поста и подготовки к причастию детей?

− На мой взгляд, очень хорошо, что документ говорит о детях хоть что-то, хоть я, наверное, более подробно прописал бы, скажем, параграфы, в которых говорится о том, что недопустимо в обязательном порядке требовать от детей евхаристического поста в младенческом возрасте. Бывали случаи, когда годовалых детей отказывались причащать на том основании, что утром ребенок пил грудное молоко. Увы, с таким приходилось сталкиваться даже в Москве.

Очень важно указать некие пределы, дальше которых требовать от мирян невозможно. Необходимо ограничить всякого рода вкусовщину, а в некоторых случаях даже самодурство клириков, что у нас случается кое-где. Конечно, не нужно устанавливать какой-то единый незыблемый стандарт на все случаи жизни, но документ в этом смысле достаточно эластичен. Он, скорее, дает некий ориентир, вектор, по которому должна идти подготовка.

Мне, в частности, кажется вполне разумным, что длительность подготовки к причастию напрямую должна быть связана с регулярностью приобщения человека Святым Таинам, регулярностью его участия в таинственной жизни Церкви. Действительно, если верующий причащается два-три раза в год – Великим постом и еще когда-нибудь − то разумно готовиться так, как описано в «Войне и мире» говение Наташи Ростовой: неделя строгого поста, по возможности присутствие на максимальном количестве богослужений, чтобы хоть как-то себя приподнять из житейской суеты. С другой стороны, если человек причащается чаще, чем раз в месяц, предлагать ему говеть точно так же значит возлагать на него бремена неудобоносимые, фактически ввергать в вечный пост и делать жизнь его трудносовместимой с реалиями современного существования.

 

 

А в практике своего прихода Вы допускаете воцерковленным прихожанам причащаться в определенные моменты без исповеди?

− Кстати, мне бы очень хотелось увидеть в окончательном варианте документа этот момент прописанным более определенно, чем можно увидеть в обсуждаемом проекте. В проекте преимущественно говорится о Страстной неделе, других особенных периодах.

Мне кажется, в иных случаях нужно больше доверять священнику. Конечно, в современной церковной действительности с преобладанием в нашей пастве новообращенных, недавно пришедших и не вполне воцерковленных людей разрешение мирянам совершенно самостоятельно определять, когда они будут исповедоваться перед причастием, повлечет, на мой взгляд, только отрицательные последствия. Жизнь Католической Церкви после II Ватиканского собора нам это наглядно показывает: там клирик часто не смеет спросить подходящего к причастию об исповеди, даже если знает, что тот пребывает в ситуации открытого греха против одной из десяти заповедей.

Однако разрешение священнику давать известным ему духовным чадам благословение причащаться на протяжении какого-то периода в том случае, если они тщательно исповедовались и не знают за собой смертных грехов после последней исповеди, будет полезным, поскольку позволит нам избежать профанации Таинства исповеди. Ведь порой человек с трудом придумывает, что бы ему такое сказать, исповедуясь, или начинает рассказ о повседневных бытовых проступках, в которых он, конечно, раскаивается, по жизни сознавая себя греховным пред Богом, но в данном случает говорит о них только для того, чтобы на исповеди было сказано хоть что-то.

В иных случаях я благословлял известных мне людей, живущих церковной жизнью, подойти к Чаше не только наутро после вечерней исповеди, но и, предположим, в ближайший праздник через несколько дней. Если такое положение будет утверждено, это можно будет только приветствовать.

 

Можно ли сказать, что, по Вашему мнению, связь между исповедью и причастием не должна быть настолько жестко прописана, как это сейчас можно увидеть в проекте документа?

− Да, мне кажется, что такого рода связь в документе должна быть обозначена мягче. Контроль со стороны священства, безусловно, должен быть сохранен. Но это можно было бы сделать, например, в форме благословения. Скажем, мирянин подходит, получает благословение и на этой литургии причащается, не профанируя при этом Таинство исповеди. Потому что даже откровение помыслов, хотя очень сомнительно, что в отношении мирян это можно повсеместно применять, не тождественно исповеди в сакраментальном смысле этого слова.

 

Кому-то из мирян духовники благословляют говеть три дня, один день или неделю, но сами священнослужители не могут держать многодневный пост перед причастием. Можно ли сказать, что таким образом священнослужители выделяются в некую отдельную группу людей, или же это происходит в силу необходимости – что называется, «работа такая»?

− Честно говоря, у священнослужителей часто никакого поста не бывает перед причастием, особенно если священник служит часто, день за днем. Я в своей жизни не встречал священника, который, предположим, на Пасху, зная, что ему предстоит служить в Светлый понедельник, кушал бы сухарик, запивая его родниковой водой, вместо того, чтобы разговеться вместе со всей Церковью. Подозреваю, что такие есть, но мне ни разу они не встречались. Ничего, служим же и в Светлый понедельник, и Светлый вторник, и на второй день Рождества. При этом пасхальный стол, как правило, − именно пасхальный: на нем есть и «телец упитанный», и плоды виноградной лозы тоже присутствуют.

При этом в церковной традиции нет оснований для того, чтобы утверждать, будто священники обладают в данном случае неким иммунитетом. Это привело бы к моральному парадоксу, согласно которому миряне должны жестче готовиться к причастию, чем клирики, хотя, вроде бы, именно священство должно быть святым и духовенство – духовным по определению рода служения.

Почему же это происходит? Потому что священник в большинстве случаев служит довольно часто. Соответственно, если и мирянин часто причащается по сосредоточенности духовной жизни, по стремлению ко Христу, а не по бытовой привычке или странным церковно-археологическим соображениям, то указывать ему поститься три дня, а то и неделю, совершенно невместимо, на мой взгляд. Какое-то говение, конечно, должно быть, но мера его должна устанавливаться духовником по отношению к причащающемуся разумно, исходя из состояния этого человека.

Стоит ли прописывать длительность говения в документе? Наверное, да. Полагаю, если кто-то причащается один-два раза в месяц, два-три дня поста для него вполне вместимы, требование же воздержания от скоромной пищи в течение недели было бы странным, ведь, учитывая четыре многодневных поста в течение года, жизнь этого человека превратилась бы тогда в сплошной пост.

Если же человек причащается раз или дважды в год, поговеть можно и побольше, хотя и здесь нужно смотреть на конкретного человека. Возможно, он после долгого перерыва или вообще впервые во взрослом возрасте пришел к исповеди и надеется причаститься. Он уже что-то понял, раскаялся в грехах. И тут после искренней исповеди − первой в его жизни или первой после длительного перерыва − сказать: «Нет, голубчик, ты теперь недельку походи, поешь морковку с овсяной кашей на воде, а потом только сможешь подойти к Чаше»? Это зачастую может ограничить искренний порыв и свести покаяние к исполнению внешних дисциплинарных норм. Приход человека к покаянию в описываемом случае значит больше, чем внешние ограничения.

 

 

По Вашему мнению, не вредит ли человеку частое причащение? Нет ли в таком случае опасности некого привыкания к святыне?

− Повредить человеку может как частое, так и редкое причащение. Дело не в частоте прибегания к Таинству, а во внутреннем расположении. Постараюсь пояснить: если бы само по себе частое причащение Святых Таин приподнимало уровень духовной жизни человека, то священство можно было бы канонизировать целыми благочиниями. Однако мы знаем, что хотя есть множество достойнейших священнослужителей, это все-таки не взводы, роты и полки святых, даже при том, что они часто служат и причащаются Святых Христовых Таин.

Но сказать и другое – что частое причащение непременно ведет к привыканию к святыне − тоже нельзя. Если человек стремится часто причащаться не из соображений «воскресенье – почему бы не причаститься?», а потому, что чувствует: «Воскресенье − день Господень, и я жду встречи с Христом в Таинстве; Он мой Бог, к Которому я прибегаю и хочу быть в Его Церкви», − это не приведет к привыканию и не обернется отрицательными последствиями при внимательной жизни.

Но ведь то же самое и с редким причащением – скажем, в многодневные посты и еще два-три раза в году в соответствии с практикой синодального периода − если продиктовано это благоговением перед святыней. Если человек перед причастием Святых Таин долго постится, говеет по неделе, подходит к Чаше и потом хранит в себе святыню Таинства от одной вехи до другой, это может для него быть вполне добрым на его пути ко спасению. Что же, мы будем сомневаться, что люди спасались и в те эпохи, когда было принято редко причащаться, что они были ущербны в своей духовной жизни?

 

С другой стороны, порой редко причащаются от лености, от того, что неохота исповедоваться. Кто-то думает: «Лучше я один раз схожу причаститься в Великом посту, а потом и думать не буду». В таком случае редкое причащение может быть утратой.

 

Не периодичность причащения, а внутреннее состояние человека – вот что дает конечную духовную пользу или потерю при подходе к святыне.

 

Протоиерей Максим Козлов

Приход.Ru

23 / 09 / 2013

[sasha 3 426]

Протоиерей Димитрий Смирнов: В практике подготовки к причастию сегодня наблюдается разнобой

 

На официальном сайте Межсоборного присутствия, на портале Богослов.ru и в официальном блоге Межсоборного присутствия был опубликован проект документа «О подготовке ко Святому Причащению». Оставить свои отзывы о нем смогут все желающие. Отзывы также поступят из епархий Русской Православной Церкви.

В интервью порталу «Приходы» предложенный к общецерковному обсуждению документ прокомментировал протоиерей Димитрий Смирнов, первый заместитель председателя Патриаршей комиссии по вопросам семьи и защиты материнства, настоятель храма святителя Митрофана Воронежского и Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке.

 

Не могли бы Вы поделиться своими впечатлениями от обсуждаемого текста?

− Необходимость подобного документа давно назрела, потому что по вопросу о подготовке ко Святому Причащению сейчас в Церкви наблюдается большой «разнобой». Предложенный проект дает очень правильные ориентиры и ссылки на древних авторов и более поздних. Это полезнейший документ, который, я думаю, существующую практику приведет к необходимой и традиционно-церковной норме.

 

В проекте документа говорится: «Исповедь перед причащением является неотъемлемой важной частью говения, поскольку не только очищает душу для принятия Христа, но и свидетельствует об отсутствии канонических препятствий к участию в Евхаристии». В интернете можно увидеть такую реакцию на обсуждаемый проект: «Ну вот, так и не отделили причастие от исповеди, а в греческой традиции такого нет». Что бы Вы могли ответить таким критикам

− Во-первых, интернет можно сравнить с тем, что пишут на заборах: помимо доброкачественных объявлений на них можно увидеть все, что угодно. Однако это не значит, что необходимо реагировать на все, что там написано.

Во-вторых, некоторые вещи церковной элладской практики абсолютно не приемлемы для членов Русской Православной Церкви.

Нужно помнить: церковные документы всегда составляли люди сведущие и имеющие на то специальное благословение иерархи.

На любой выдвигаемый контраргумент против этого документа можно ответить довольно легко. В то же время на критику, которая раздается со стороны анонимных авторов − если нет подписи, ссылки, может быть, телефона, − мне кажется, вообще не надо реагировать.

 

«Поскольку Евхаристия есть вершина всего богослужебного круга, присутствие на предваряющих Божественную литургию службах − в первую очередь, вечерне и утрене (или всенощном бдении) − является важной частью подготовки к принятию Святых Тела и Крови Христовых», − отмечается в опубликованном проекте. Однако далеко не во всех храмах совершаются вечерние богослужения, кроме как в субботы и накануне великих праздников. Как, по Вашему мнению, должен поступать в таком случае человек, желающий причаститься в один из «рядовых» дней?

− Человек должен следовать той практике, которая есть в его храме, ничтоже сумняшеся. Если он имеет достаточно времени, например, находясь на пенсии, то может восполнить подготовку по церковным книгам – в том же интернете можно найти необходимые последования, каноны. И такое рвение можно только приветствовать. Но это уже келейное правило − никто не будет его ни запрещать, ни регламентировать.

Надо также понимать, что то правило, которое мы сейчас используем при подготовке ко Святому Причащению, сложилось только в XVIII столетии. Понятно также, что его не использовали крестьяне, поскольку не имели книг, которые были отпечатаны в Киево-Печерской монастырской типографии и других – это был удел образованных монахов. Но это не значит, что малограмотные не причащались.

 

Особый случай в отношении практики говения составляет Светлая седмица. Поскольку в этот период Устав не предусматривает поста, в обсуждаемом документе признается соответствующей каноническому преданию сложившаяся в целом ряде приходов и епархий Русской Православной Церкви практика, когда соблюдавшие Великий пост христиане в период Светлой седмицы приступают ко Святому Причащению, ограничивая пост невкушением пищи после полуночи. А какими в этом случае правилами должны руководствоваться люди, по тем или иным причинам не соблюдавшие пост, но желающие в дни Пасхальной седмицы сподобиться причастия Святых Таин?

− Подобные вопросы оставляются на усмотрение духовника– тогда совесть причастника будет спокойна. У нас на приходе есть такая практика: на Светлую седмицу желающие причаститься не вкушают мяса – вот такой минимальный пост, и их души спокойны.

Хотя Пасхальная седмица – это особый период в году, когда вообще всякий пост неуместен – он не соответствует литургическому содержанию этого времени. Был Великий пост, его человек, если он православный христианин, должен придерживаться в той мере, насколько позволяют обстоятельства его быта, здоровья, степень вхождения в церковную жизнь. А Светлая седмица – иное время, и если кто-то будет вкушать в эти дни непостную пищу и причащаться, то себе этим никак не повредит.

Не надо, чтоб возникала боязнь что-то сделать не так. Вспомним 66-е Правило Трулльского Собора, авторитет которого подтвержден VI Вселенским Собором: «От святаго дня Воскресения Христа Бога нашего до Недели Новыя, во всю седмицу верные должны во святых церквах непрестанно упражняться во псалмех и пениях и песнех духовных, радуяся и торжествуя во Христе, и чтению Божественных Писаний внимая, и Святыми Таинами наслаждаяся. Ибо таким образом со Христом купно воскреснем, и вознесемся». Думается, не стоит противоречить такому авторитету, как Вселенский Собор.

 

В некоторых храмах можно увидеть, что на Светлой седмице литургии служат, но из-за того, что люди в эти дни поститься не должны, причастие не совершается. Исходя из текста предложенного к общецерковному обсуждению документа, можно сказать, что подобная практика полностью уйдет из жизни Церкви?

− Я с таким сталкивался, но эта практика, к сожалению, нехристианская. Литургия служится ведь исключительно ради причащения христиан Святых Христовых Таин. То, что против Евхаристии, − против Христа. Святитель Иннокентий, митрополит Московский, писал: «Кто не причащается, тот не любит Господа нашего Иисуса Христа». Поэтому кто такое практикует – вне Христа и вне Его Церкви, сознательно он это делает или бессознательно. Любое гонение на Евхаристию – это гонение на Христа!

 

Протоиерей Димитрий Смирнов

"Приходы"

26 / 09 / 2013

[Ерёмин Андрей 4 737]

В 7 пункте проекта только вскользь сказано о подготовке детей ко Причастию. Но в последнее время всё чаще наблюдается безответственное отношение родителей к причащению детей. Часто детей попросту к Причастию вообще ни как не подготавливают. Подобное отношение нерадивые родители аргументируют - "а мне сказали, что до 7 лет ребёнок не должен читать молитв и постится", "до 7 лет ребёнок не должен готовится ко Причастию". И если спросить для чего вообще Вы приводите своего ребёнка ко Причастию, то часто можно услышать ответ - "Что бы он не болел. Был счастлив в жизни." То есть родители толком даже и не понимают истинного значения и ответственности Причастия. Церковью было приостановлено массовое неосознанное крещение младенцев. Когда стало очевидным, что подавляющее большинство родителей приводят своих чад на крещение даже толком и не понимая сути и значения этого таинства, церковь ввела обязательные огласительные беседы. По отношению к причащению младенцев этого пока не происходит. Между тем совершенно очевидно, что всю ответственность перед Господом за правильную подготовку чада к причащению несут люди, подводящие или подносящие ребёнка к Святой Чаше. То есть взрослый человек - мать, отец, крёстный родитель или любой другой человек, определяющий и воплощающий промысел Божий о причащении младенца, должны всю полноту подготовки за ребёнка принять на себя - и говеть, и возносить все необходимые молитвы в присутствии ребёнка. Ребёнок неразумен и готовиться как подобает взрослому он не может, но человек, подводящий ребёнка к Чаше, разумен и должен полностью, по чину для взрослого, подготовится за ребёнка в его присутствии и максимально возможном участии. Из этого так же следует, что взрослому человеку, берущему на себя бремя подготовки чада ко Причастию, нужно так же причащаться вместе с младенцем. Сейчас же матери редко причащаются вместе с детьми, а это не может быть правильным. Конечно нельзя лишать ребёнка Причастия только потому, что его мама не причащается с ним, так как могут быть и вполне объективные причины в невозможности её причащения на данный момент. Но всё же сознание родителя или попечителя должно находится в должном значительном понимании ответственности за ребёнка в таком важном и значительном духовном событии. Человек должен не слепо исполнять предписания закона или норматива о подготовке младенца как к крещению, так и каждому Причащению, а всем сердцем и душею понимать, что сейчас он полностью как бы принимает и представляет перед Богом всю ответственность за ребёнка.

Простите меня за вот такое высокоумие, но душа болит за детишек - они же не сознательные ещё, а нам Господь вверил заботу о них и правильное воспитание. Мы должны понимать и отвечать перед Богом за это. Может быть будет правильным как то это сформулировать и отразить в обсуждаемом документе?

[Iosif 45]

То есть взрослый человек - мать, отец, крёстный родитель или любой другой человек, определяющий и воплощающий промысел Божий о причащении младенца, должны всю полноту подготовки за ребёнка принять на себя - и говеть, и возносить все необходимые молитвы в присутствии ребёнка

И ещё запить теплотой за него после приобщения (не знаю как у Вас, у нас этот бред иногда наблюдаю. Дают родителям чашку и говорят "сами выпейте"). Думается, Вы слишком увлеклись. Говеть за ребенка - это что сверх удивительное и невообразимое. Пост нужен что бы усмерять свои страсти. Ну поститетесь для себя, но причем тут ребёнок? Как это на него повлияет? Молитвы читать? Ну если ребенок уже в уме, то можно поставить рядом и сказать: "Я буду читать, а ты слушай", ну что бы вычитать за ребенка, смысл? .

 

Всё это только ухудшит ситуацию, потому что усилит чуство "магичности", "обрядовости".

 

 

Свое мнение о правилах вставлю, раз уж пошёл разговор. Почему священики вроде и признают, что они сами не постятся, и вроде говорят об этом, что священики не должны в этом выделяться, но в то же время сами ратуют за пост перед причащением для мирян? Это я о высказывании священика Максима Козлова

у священнослужителей часто никакого поста не бывает перед причастием.......нет оснований для того, чтобы утверждать, будто священники обладают в данном случае неким иммунитетом. Это привело бы к моральному парадоксу, согласно которому миряне должны жестче готовиться к причастию, чем клирики,.......Соответственно, если и мирянин часто причащается по сосредоточенности духовной жизни, по стремлению ко Христу, а не по бытовой привычке или странным церковно-археологическим соображениям, то указывать ему поститься три дня, а то и неделю, совершенно невместимо, на мой взгляд. Какое-то говение, конечно, должно быть

[Ерёмин Андрей 4 737]

Заметьте, я написал не вычитывать, а возносить молитвы. Вычитывать это и есть заклинательно произносить слова. В таком определении и кроется подоплёка обрядовости и магичности. Мы должны от имени неразумного ребёнка возносить молитвы Богу, просить за него как бы это он сам с Богом разговаривает. Тем самым мы и есть церковное духовное единство с нашими детьми. Церковь это незримое единение душ в стремлении к Богу, духовное соучастие друг другу, а особенно с нашими детьми, порученными нам на воспитание Богом. Понимаете? Иже Херувимы тайно образующе... Вот с ребёнком что либо не так, а у матери за тысячи километров сердце болит, так и обратная невидимая связь существует, как и между всеми людьми через Господа. А иначе же какой смысл в любой молитве о ближнем?

 

С теплотой пример не совсем удачный. Потребление теплоты как смысла запивки для полного потребления причастия это явление чисто физическое и только соприкосаемое с духовным. Понятно, что смысла нет запивать за кого то. Но молитва и пост - это совсем другое.

 

А как Вам такая подготовка ребёнка родителем к Причащению - "Не бойся, это сладенькая водичка, компотик вкусный..."? Благоговейное отношение к Святому Причащению у родителей несомненно духовно передаётся и ребёнку. Мама понимает, принимает и готова перенять боль ребёнка на себя, что бы уменьшить его страдания, но, по несовершенной вере, не понимает и не принимает значимость и реальность духовного соучастия в подготовки принятия Причастия.

[Iosif 45]

А Вы читали о чем говорится в молитвах в последовании ко Святому Причащению? Аз грешный и не достойный, сподоби Господи внити в клеть души моея - это смысл всех молитв. Вы предлагаете матери молится за дитя своё так: Господи, не гнушайся внити в этого грешника великого.

Смысл последования, что бы человек смирился. Вы хотите спорить со святыми отцами в данном случае. Ну ведь не напрасно пошло такое, что подготовку отложили до 7, а где то до 10 лет. Просто человек ещё не разумен в это время и понять ему как это я такой грешный, да я и маму люблю и папу, и готов весь мир перевернуть ради них.. Да и наверное нет у них в это время как таковых грехов. А если как я сказал поставить и сказать слушай: то маленький человек будет привыкать к молитве, будет как то участником этой молитвы, что то у него отложится и вырастит достойный христианин.

 

Ну а просто помилиться о ребенке, не приурочивая ко Причастию это можно всегда. Но причина последования совсем другая и мать в этом случае никак не поможет дитятке своей принять Христа.

 

Ну а уж пост матери за ребенка это уже наверное ни в каком случае не имеет пользы. Как говорил один великий муж, спасись сам и вокруг тебя спасутся тысячи (в т.ч. и дети)

 

А как Вам такая подготовка ребёнка родителем к Причащению - "Не бойся, это сладенькая водичка, компотик вкусный..."?

Да никак. Никакого это не имеет отношения к данному разговору. Это нужно священникам образовывать наше население. А если человек к Этому так относится, то и вычитав молитвы (помолясь за ребенка, если хотите) он скажет: "ну всё, дитя, помолились, теперь водичка будет не просто сладкая, но и полезная". Из одного богохульства, перейдёт в сугубое.

[sasha 3 426]

"Планку надо подымать выше"

Епископ Пахомий о подготовке ко Святому Причащению и духовном расслаблении

 

11 сентября 2013 года Межсоборное присутствие Русской Православной Церкви вынесло на всеобщее обсуждение Проект документа «О подготовке ко Святому Причащению». Корреспондент портала Православие.Ru попросил епископа Покровского и Николаевского Пахомия прокомментировать этот проект и поделиться своими мыслями по сопутствующим вопросам приходской жизни.

– Владыка, прежде чем мы поговорим о Проекте документа «О подготовке ко Святому Причащению», позвольте спросить вас о дискуссии, ему предшествовавшей и после его публикации разгоревшейся вновь: в московских СМИ активно высказывается мнение о необходимости разделения исповеди и причастия. Что вы думаете об этом?

– Если посмотреть на причастие и исповедь с точки зрения литургической практики, с точки зрения Церкви, православной традиции, то, конечно, это два совершенно друг от друга не зависящих таинства. В то же время, благодаря сложившейся у нас практике, у многих складывается впечатление, что они связаны неразрывно: раз ты исповедуешься, то обязательно надо причащаться, и наоборот – категорически нельзя причащаться без исповеди. Так что возникновение такой дискуссии вполне закономерно.

 

Но с другой стороны, эта практика сложилась в нашей Церкви за последние столетия тоже ведь не случайно – и в первую очередь, на мой взгляд, она связана с общим упадком, охлаждением духовного рвения, горения. И в советское время, и сегодня огромная часть пополняющих Церковь – это люди, приходящие со стороны. Ничего не знающие, не умеющие, часто даже не представляющие, что такое таинство исповеди, что такое причастие. И вот для того, чтобы они имели возможность разобраться, мы можем, соединив два таинства, не допустить, по крайней мере, самых нелепых случаев.

Я думаю, что каждый приходской священник – особенно если это глубинка, а не центральный московский приход, где церковная жизнь даже в советское время была достаточно хорошо развита, – может привести массу примеров, когда к Чаше подходят люди словно из другого мира: они совершенно не понимают, зачем и куда они пришли. Подходят порой с такими ощущениями и мыслями, которые недопустимы для совершения этого таинства, для вкушения Тела и Крови Христовых. Опытный пастырь даже по внешнему виду может это заметить. И приходится спрашивать: а исповедовались ли вы, первый ли раз причащаетесь, что вас сподвигло это сделать?

 

Так что соединение этих таинств появилось неслучайно, и сегодня было бы неправильно взять и указом их разделить. Это приведет, мне кажется, к достаточно тяжелым последствиям, когда люди вообще могут забыть, что такое исповедь.

Но с другой стороны, есть люди, которые ходят в храм довольно часто, часто причащаются, исповедуются. И порой священники благословляют их причащаться без исповеди (например, на Пасху, если человек ходил в храм всю Страстную неделю, причащался). Так что такая практика тоже есть.

 

– А что вы можете сказать о Проекте документа?

– То, что он появился, – очень правильно и своевременно. И он мне очень понравился. Проект написан в достаточно мягкой форме, дан прекрасный исторический обзор – насколько это вообще возможно в таком коротком документе. Все основные моменты – говение, исповедь, причастие, например в Светлую седмицу, Евхаристический пост – в нем отражены, но не в категоричных формах. Он и не фиксирует, и не запрещает ни одну из традиций, но дает каждому возможность задуматься о том, что церковная жизнь достаточно многогранна и многообразна и у каждого человека есть своя духовная мера.

 

Как Господь говорит в Евангелии, «кто может вместить, да вместит» (Мф. 19: 12): один человек способен жить напряженной внутренней жизнью, регулярно ходить в храм, постоянно испытывать свою совесть – как святитель Игнатий (Брянчанинов) говорит: чтобы ум всё время плавал в Евангелии, в учении Христа. А другой по своему внутреннему устроению таков, что для него, может быть, подвигом является раз в полгода причаститься.

И конечно, для этих двух людей должна быть разная форма и подготовки, и говения. Для первого, если он причащается раз в неделю или два-три (а такие случаи тоже есть), наверное, не обязательно так часто исповедоваться. А для того, кто это делает редко, – обязательно и необходимо. Иначе он может просто окаменеть сердцем.

 

Но главное – и в документе об этом тоже говорится, – что и в первом, и во втором случае человек должен руководствоваться всё-таки советом духовника, если он есть, или просто священника. Ведь проблема, из-за которой вообще возникают подобные споры в Церкви, – это отсутствие серьезных духовных авторитетов, на которые обращали бы внимание, к которым прибегали бы. Наше время действительно такое… Можно сказать: бездуховное.

 

 

– Владыка, тут в Фейсбуке случилось читать дискуссию. Некий мужчина – он представился просто по имени и фамилии, – писал, что мы из учебника по биологии за 7-й класс знаем, что младенец в чреве вскричать не может, что чем ближе к нашему времени, тем меньше в житиях таких «несообразных» чудес, что Благодатный огонь – вовсе не Благодатный. А некая женщина ему возражала. Оказалось, что мужчина – московский священник, пишущий статьи в СМИ, а женщина – уборщица в храме.

– Это типично русский случай. Мы – люди крайностей. У нас – либо старообрядчество и буквоедство или даже не знаю, как это назвать, либо – обновленчество. Если говорят, что не надо буквы закона во всем въедливо придерживаться, а следует по-христиански ко всему относиться, – значит, всё: уже и исповедь не нужна, и монашество – это какие-то придумки, и Благодатный огонь, естественно, тоже не Благодатный. У нас всё время какие-то крайности: либо красные, либо белые.

 

И в церковной жизни, к сожалению, это тоже имеет место. Да, есть такие священники, которые категорически не приемлют, скажем так, чудесную сторону христианской жизни, скептически относятся к монашеству, к уставному богослужению: дескать, это всё не так важно.

Конечно, дух на первом месте, но мы же все прекрасно понимаем, что Бог создал нас из души и тела, и для того, чтобы душа начала работать, надо тело сподвигнуть, заставить его потрудиться. Мы видим, что, если человек трудится над собой, у него и плоды какие-то стяжеваются. Тот же святитель Игнатий (Брянчанинов), прежде чем говорить о серьезном монашеском делании и идеалах, пишет, что надо сперва свое тело образовать, и помещает в начале своего «Приношения современному монашеству» главу о том, как послушник должен себя вести в монастыре. Начинать надо с понуждения своего ветхого человека, с тела. Потом, естественно, и душа начинает подстраиваться.

 

К чему я всё это говорю: если мы подобное мнение священника услышим, то надо понимать, что в Москве ведь огромное количество батюшек – и либерально настроенных, и консервативно, и каждый человек может по своему сердцу выбрать себе духовника. Другое дело – в глубинке, на приходе, где один священник и у человека нет выбора, – тогда нужно молиться Богу, потерпеть. Я думаю, ищущему человеку всё равно Господь пошлет и наставника, и единомышленного человека.

 

А потом – ведь сколько у нас сегодня духовной литературы, возможности общаться через интернет, сколько передач, видео-, аудиопродукции! За все времена христианства такого количества информации и возможностей не было. Так что ищущий человек всегда найдет для себя правильный ответ.

 

– Многие противники изложенных в Документе рекомендаций говорят, что, дескать, зачем заставлять мирян поститься перед причастием, когда сами священники не постятся.

– Начнем с того, что священники тоже когда-то были мирянами. И потом – если священник служит один на приходе и часто, а иногда и каждый день, совершает Литургию? Что же, он будет бесконечно поститься? Иногда же и ему надо что-то кушать.

Да, есть такая традиция – это нигде не прописано, это именно традиция, – что священник не совершает пост в полной мере, как мирянин, перед подготовкой к Литургии. Но есть благочестивые, по-монашески настроенные священники (даже и среди белого духовенства), которые соблюдают пост перед служением Литургии.

 

Мне кажется, что, когда подобные вопросы обсуждаются и делаются какие-то заявления, никогда не надо судить поспешно: «вот, священники в принципе не постятся». Это не совсем так. Я знаю много батюшек, которые стараются жить внимательной жизнью. Да и вообще – есть некоторая разница между клириком и мирянином, в том числе и в подготовке к богослужению.

 

И неужели так это трудно – попоститься три дня, если человек причащается не очень регулярно? В Документе об этом говорится: есть традиция поститься три дня, есть – один, на усмотрение духовника. Всё зависит от положения человека, от его духовного устроения, от его развития, от обстоятельств и т. д.

И нужно вот еще о чем сказать. Конечно, споры, идущие в Москве по поводу говения, причастия, исповеди, – это замечательно. Но надо понимать, что Москва и не Москва – это два разных мира. Может быть, это странно немножко прозвучит, но всё-таки церковная жизнь в Москве и крупных городах развита намного сильнее, чем в провинции. И нужно понимать, что если мы категорично примем то или иное решение по тому или иному вопросу, то в Москве оно будет воспринято одним образом, а в отдаленных районах – совершенно по-другому.

 

Я люблю монашество и поэтому всегда о нем говорю… Так вот, всё-таки в центральном регионе России, несмотря на все гонения и трудности, монашеская традиция сохранилась. Много хороших пастырей и было, и есть, и почивших, и ныне здравствующих, которые являются образцами для подражания.

А в регионах Сибири, Дальнего Востока, Поволжья ничего этого нет. И здесь людям намного сложнее. Поэтому не стоит принимать однозначных решений – отныне так и никак по-другому. Это кого-то оттолкнет, кого-то обидит, а кого-то и вовсе соблазнит. Нельзя всё решить одной бумагой. Ведь Бог требует от нас сердце. Говорит: «Сыне, даждь Мне сердце твое». А дела сердечные – это тонкая материя.

В Документе прописаны сложившиеся на сегодняшний день традиции. Они прямо друг другу не противоречат. Говорится, что нужно руководствоваться советом священника, прислушиваться к мнению Церкви. Безусловно, в него можно было бы внести дополнения. Например, о сплошных седмицах – пока в Проекте говорится о Светлой, а ведь еще есть Святки, Неделя о мытаре и фарисее, Троичная.

 

Но в целом это очень хороший документ – и что самое главное: он не является обязательным к исполнению, а носит рекомендательный характер – в этом, мне кажется, главная его ценность. Он не закрепляет одну из практик, а предлагает их на рассмотрение. Крайние формы в нем не прописаны – для того, чтобы человек держался среднего пути. Это же не юридический документ, это не закон, который будет приниматься всеобщим голосованием.

 

– А вот, например, молитвенное правило перед причастием. Мы привыкли, что обычно оно включает не только Последование, но еще и три канона, а в Проекте это немножко расплывчато прописано. Нужно ли более четко такие вещи формулировать?

– Думаю, что не стоит. Другое дело, что лучше всегда сделать немножко больше, чем меньше. Это и в работе так, и в молитвенном правиле. Разве плохо, если, готовясь к причастию, человек прочитает, например, три канона с акафистом, попостится три дня, почитает святых отцов, будет ходить на службы? Это ведь даст ему возможность внутренне укрепиться, развиться.

Не думаю, что кого-то это сильно оттолкнет: ведь опытный пастырь всегда увидит – мало ли, какие обстоятельства бывают, – что человек не в состоянии то или иное послушание выполнить, а раз так, можно правило и сократить. Всё, конечно, зависит от священника. Нам нужно растить добрых, сердечных пастырей, нам нужно воспитывать новое поколение священства. Вот это – главный вопрос. Никакими распоряжениями этого не исполнить. На это нужны годы.

 

– И последний вопрос. Сужу, конечно, по Москве: налицо – расслабление. Человек очень много работает, много времени проводит в пробках, и вот он утреннее правило слушает в машине, по дороге в офис – и хорошо, что хотя бы так. У него нет времени попасть на вечернее богослужение и так далее. А кончится это всё тем – я, наверное, тоже человек крайностей, – что люди будут на полчасика в храм забегать, причащаться и убегать. Как изменить этот настрой? Как сделать, чтобы люди, подходя к Чаше, имели страх Божий? Может ли Документ в этом помочь?

– Нет, я думаю, что Документ в таком серьезном деле вряд ли может помочь. Но он может создать некую атмосферу: например, архиерей, воспитывая духовенство, может сослаться на рекомендации Священного Синода. А это очень важно.

 

Что же касается того, о чем вы говорите, – это действительно факт. В городах есть такая тенденция. Поэтому мы, прежде чем решаться на какие-то изменения, должны посмотреть: а есть ли похожий опыт в других Церквах и к чему он привел? Обратиться к опыту Греческой Церкви, посмотреть на западных христиан – на католиков.

Ведь не секрет, что в 1960-е годы Римско-католическая церковь, понимая, что нужно привлекать прихожан, пошла, что называется, в народ, и так далеко в этот народ они углубились, что потеряли самих себя.

 

Если говорить о богослужении – утреня должна совершаться по Уставу утром, так она у греков и совершается. Оправданно? Да, с точки зрения литургики так и должно быть. А что вышло на практике? Понятно, что человек, обремененный работой и семьей, не может в пять или шесть утра прийти на богослужение, которое закончится через четыре часа, а потом отправиться на работу. И что же получилось в итоге? Утреня служится утром, только от нее… почти ничего не осталось. И утреня сокращена, и никто на нее всё равно не ходит, и она остается не знаема для большинства прихожан.

 

У нас в Церкви утреня служится вечером. С точки зрения Устава – какая-то ерунда. Один семинарист спросил меня в свое время: почему в Русской Церкви утреня служится вечером, а вечерня утром? Вроде бы даже комично. Но эта ситуация – опыт Церкви, сложившийся не за один год. Наверное, это тот самый важный и нужный компромисс, который был найден. И мы должны прислушаться к этому опыту.

 

А потом – сколько сегодня людей, которые, не войдя в традицию Церкви, не особо сильно воцерковясь и не потрудясь, говорят: это плохо, то тяжело, давайте поменяем, сократим – и будет лучше. Но простите – я, например, знаю огромное количество людей, которые, напротив, хотели бы обратного.

У меня был такой случай. Я уставщиком был в монастыре. Обычно думают, что людям тяжело стоять в храме, слушая кафизмы… И вот как-то зашел среди братии спор: а надо ли в городском монастыре читать две кафизмы? Может быть, сократить и читать по псалму на «Славе», как на обычном приходе? И как-то наши настроения дошли до прихожан. Какое же количество людей выразило с этим свое категорическое несогласие! Говорили: как же вы так можете? ведь для нас эти две кафизмы – величайшее утешение, мы стоим, молимся, мы Иисусову молитву читаем, Псалтирь слушаем… пожалуйста, не сокращайте! Для многих людей богослужение – это величайший дар. Просто они об этом не кричат на каждом углу.

 

Опять же, когда я был уставщиком, у нас Великим постом богослужение растянулось, и пришлось канон на повечерии сократить. А мы – и священники, и высокообразованные миряне, – к сожалению, почему-то считаем, что люди в большинстве своем не знают богослужения и не любят его. И вот, я помню, подходит женщина и с такой болью говорит: «Батюшка, ну как же вы убрали канон в четверг шестой седмицы, я специально пришла в храм, чтобы услышать его, для меня это так нужно, так важно!» Для многих людей это большое утешение. Пусть их меньше, чем людей расслабленных, но мы не должны о них забывать.

 

Мы должны планочку поднимать выше – может быть, мы и не дотянемся до нее, но, по крайней мере, будем стараться. И хоть что-то сделаем. Я всегда в таких случаях вспоминаю замечательный рассказ митрополита Вениамина (Федченкова) в книге «Божьи люди». Когда он отступал с Белой армией, в Крыму, приехал в монастырь где-то под Херсонесом. Вот идет богослужение, он молится на клиросе с братией, начинается чтение кафизм, и тут братия вся садится, а старенький игумен остается стоять. Владыка Вениамин его и спрашивает: «Отче, вы пожилой человек и опытный старец, скажите, почему вся братия села, а вы стоите?» А игумен в ответ: «Владыка! Если я сяду, они – лягут».

 

Нельзя теплохладно относиться к богослужению. Пастырь должен быть примером – в том числе и напряженной молитвенной жизни – и быть строгим к себе. Потому что расслабленный человек всё равно найдет лазейку. А тот, кто мог бы потерпеть и потрудиться, вполне вероятно, не увидев такого примера, не будет этого делать.

 

С епископом Покровским и Николаевским Пахомием (Брусковым)

беседовала Анастасия Рахлина

30 сентября 2013 года

 

[Viacheslav Chulowsky 244]

Хотелось бы узнать наше с вами мнение.Для этого и обсуждение.

[Вечно в пути (Светлана) 1 924]

У меня такой вопрос назрел, хотя, может быть, обсуждать его и не совсем этично.

Могут ли родители носить на причастие своих детей до 7 лет, если сами они невоцерковлены и, по правилам церкви, по образу их жизни до причастия допущены быть не могут? То есть люди, с одной стороны, сознательно нарушают заповеди, с другой стороны, причащают ребенка.

Может ли это иметь отрицательные последствия для ребенка?

[Viacheslav Chulowsky 244]

А мое мнение такое.Физически-Евхаристический пост,название говорит само за себя,душевно-виновен,прости,от души искренней,духовно-верую,Ты Спаситель.Частота Причастия-от горячности веры и совета духовного отца,духовника и батюшки в храме.Монашествующим-во послушание.Границы минимальные- месяц,если нет эпитимии.

[Viacheslav Chulowsky 244]

Если дети крещенные,могут.Только благо для детей.

[Iosif 45]

А мое мнение такое.Физически-Евхаристический пост,название говорит само за себя,душевно-виновен,прости,от души искренней,духовно-верую,Ты Спаситель.Частота Причастия-от горячности веры и совета духовного отца,духовника и батюшки в храме.Монашествующим-во послушание.Границы минимальные- месяц,если нет эпитимии.

Поддерживаю + Последование ко Причащению. Это для людей живущих церковной жизнью (Соблюдение всех постов, посещение воскресных служб)

[Olqa 13 242]

О детках. Я как-то писала - одна мамочка совершенно неподобающе одетая, влетела на всех парах в храм с деткой на руках и ко Причастию его. Одна монахиня сказала так - главное, что он (ребенок) причастился. Значит ему это надо для его жизни. Есть о чем подумать. Неподобающий образ жизни ведут очень многие - по разному это выражается. И если из-за родителей нельзя причащать детей - то многим из нас тоже нельзя ко Причастию. Наши родители воцерковлены? Это просто мысли вслух, не для споров ))

 

А вот живущие в невенчанном браке - с ними как?

[Iosif 45]

А вот живущие в невенчанном браке - с ними как?

и не зарегистрированны в загсе. Таких не допускать. Ну а какой смысл для них? В осуждение? Зачем лишнии шишки зарабатывать?

[Viacheslav Chulowsky 244]

Невенчанный брак не помеха к Причастию,если хотя бы зарегистрированы в загсе.Хотя,конечно, стоит вопрос о реальной вере.

[Ерёмин Андрей 4 737]

Может будем обсуждать вопросы понимания сущности, подготовки ко Причастию, ответственности, а не достоинство других? Если я дерзаю делать умозаключения кого можно допускать ко Причастию, а кого нельзя, то меня самого, прежде всех отстранённых мною, не следует допускать к нему. Сам Господь входит в человека - нам ли решать и судить, уважаемые ХРИСТИАНЕ? Не мешает ли нам ощущение не достоинства других, в полной мере ощущать своё не достоинство? Осторожнее нужно быть и приступать со страхом Божьим не только к самой Чаше, но и к такому обсуждению - Сие есть Тело и Кровь Христа.

[sasha 3 426]

Священник Николай Булгаков: Исповедь перед причащением – всегда

 

Прежде всего хотелось бы поддержать положение Проекта документа «О подготовке ко Святому Причащению», которое гласит: «Исповедь перед причащением является неотъемлемой важной частью говения» (п. 5). Действительно, даже и умирающего человека перед причащением мы исповедуем, и даже если он не способен говорить, от него требуется любой, пусть безмолвный, знак покаяния.

 

Поэтому следующая за этим оговорка о том, что «в отдельных случаях, с благословения духовника, миряне, намеревающиеся приступить ко Святому Причащению несколько раз в течение одной недели – в первую очередь на Страстной и Светлой седмицах, – могут быть в качестве исключения освобождены от исповеди перед каждым причащением», выглядит нарушением важнейшего традиционного принципа, уступкой противникам непременной исповеди перед причащением в день Литургии или накануне вечером. Стоит только сделать одну такую уступку, предоставить решение вопроса «на усмотрение духовника» (уже и звучит предложение прибавить сюда Святки) – и пошло-поехало. Сначала кажется, что – да, Страстная и Светлая седмицы – особые дни года, частые исповеди и причащения, отсутствие поста на Светлой есть вроде бы причины для отмены обязательной исповеди, – но эти причины угрожают главному: общему принципу непременной исповеди перед причащением мирян. Помнится, еще в 1994 году, на памятной церковной конференции в гостинице «Даниловская», обсуждавшей вопросы неообновленчества, один из представителей Троице-Сергиевой лавры сказал: ничего нельзя трогать в нашем богослужении совершенно; тронешь хоть что-то – начнет рушиться всё здание.

Наша вера – покаянная. Семь Таинств Церкви – это полнота Православия, ни одним из них невозможно пренебречь без ущерба для дела нашего спасения (в том числе и Таинством Браковенчания).

В этом существенная особенность нашей православной веры: мы храним заповеди Евангельские, правила Вселенских соборов, святых отцов, наши духовные традиции, не подвергая их ни малейшему сомнению, не отвергая в них ни йоты. А если не можем что-то из них соблюдать, то не правила отменяем в угоду своей немощи, а каемся в ней.

Часто исповедуешься? Даже, бывает, каждый день? Ведешь такую серьезную духовную жизнь? И при этом считаешь, что можешь прожить хотя бы сутки без греха? Только в одном случае такое возможно: если ты их не видишь, не замечаешь. Тогда смотри лучше. Молись, проси снова: «Дай ми зрети моя прегрешения». Вот тебе подсказка: а не грешишь ли ты недостаточным вниманием к своей внутренней жизни, ходишь ли ты перед Богом? Неужели за весь день ты не боролся с дурными мыслями, чувствами, с раздражением, с ленью? Со своеволием, самомнением, с праздномыслием, празднословием, осуждением? Во всем ли с тобой была согласна твоя совесть? А нет ли у тебя недостатка страха Божия, когда ты приступаешь к Страшным Христовым Тайнам? Крепка ли твоя вера? А может быть, ты думаешь, что грехи – это только какие-то явные проступки (убил, украл)? А лукавство? А недобрые намерения, пожелания? А отсутствие добрых дел? А самооправдание – даже такое вроде бы бесспорное: мол, я же не мог быть в двух местах сразу? Не мог, допустим, но покаяться-то кто тебе мешает? Было бы желание. Нет желания? Это опять-таки вопрос для исповеди, для покаяния: а почему его нет? А не беспечность ли это? Не кроется ли за этим гордыня-матушка, которая раньше нас родилась и всегда у нас за плечами ходит? Ведь мы грешим, даже когда вроде бы делаем добрые дела (тщеславимся ими, осуждаем тех, кто их не делает…). Когда молимся, исповедуемся, причащаемся…

 

Итак: нежелание мирянина приступать к исповеди каждый день, каждый раз перед причащением говорит, скорее всего, о недостаточно развитой у него глубокой, внимательной духовной жизни, о недостатке покаянного чувства. Короче говоря, о том, что ему-то как раз нужно стремиться стяжать потребность в исповедании грехов, не пропуская ни одной такой возможности. Нет потребности еще – ну, так есть, слава Богу, на то правило матери-Церкви: она, как мать, тебя подвигает на то, что тебе трудно делать, но полезно.

 

А то что же, именно в Страстную седмицу, самые покаянные дни года, когда, можно сказать, всё творение кается, – причащаться без исповеди?

Даже и при ежедневном причащении ежедневная исповедь нужна – она все-таки поможет человеку оглянуться на прожитый день (что полезно нам делать всегда, недаром в конце молитв на сон грядущим есть исповедание грехов повседневное) – хотя каждый день миряне причащаются очень редко.

Возможность частого исповедания – это, конечно, драгоценная возможность для мирянина. Это, можно сказать, духовная роскошь. Другое дело, что осуществить это не так просто для духовенства. В этом – другой аспект вопроса: о возможностях духовенства исповедовать всех мирян перед причащением в такие дни, как Торжество Православия – Вербное воскресенье – Великий четверг – Великая суббота, – то есть в течение нескольких дней года, когда больше всего причастников.

 

Конечно, батюшки очень устают в эти дни. Но выход, думается, лучше искать в улучшении качества исповеди прихожан, в их собственном сосредоточенном внутреннем покаянии – чему опять-таки способствует правило неукоснительной предварительной исповеди перед причащением.

В этом улучшении качества исповеди, думается, наша важнейшая забота сегодня (и слава Богу, что нас призвали об этом сегодня в Церкви думать и говорить). В том, чтобы она не была формальной, поверхностной, но живой. Нам нужно не расхолаживать народ православный в его отношении к Таинству покаяния и высшему Таинству Причащения, а, напротив, призывать лучше исповедоваться и всячески помогать в этом. Призывать наших прихожан на исповеди действительно просить у Бога прощения за свои грехи, учиться видеть их, учиться ни в чем себя не оправдывать, но быть построже к себе – тогда, может, кое-что и увидим за собой, и почувствуем, и появится потребность каяться даже чаще, чем причащаемся, – однако с пониманием относясь к возможностям священников. То есть, как и во всем: идти не назад, а вперед. Учиться на исповеди не многословить, не рассказывать историй со многими подробностями, не впутывать в свои грехи других людей, тем самым стараясь себя оправдать. Не осуждать других, прибавляя себе на исповеди новых грехов. Не путать исповедь с приемом у врача (болезни – не грехи, но следствие грехов). Не хвалиться на исповеди в том, что ты выполняешь, но просить у Бога прощения за содеянное, действительно обличая себя.

 

 

Вот важнейшая общецерковная задача для нашего времени, для исправления наследия советских времен. Недаром богоборцы в советское время стремились насадить так называемую «общую исповедь», без общения священника с пасомым. Но и им, видно, не приходило в голову отменить исповедь совсем, хотя бы частично, – так зачем же в наше время стремиться их в этом превзойти?

 

Чтобы подвигнуть себя на настоящую исповедь, нужно усилие. Без усилия, без «самопосрамления» (святитель Феофан Затворник) исповедь не приносит той пользы, которую получает душа искренне и чисто кающегося.

 

Вряд ли возможно и механически накладывать правило подготовки к причащению для мирян на то же правило для духовенства, поскольку остальные обстоятельства в Церкви у них слишком разные. В частности, мирянин всегда имеет возможность исповедоваться перед причащением, а священник – далеко не всегда.

 

Кстати, принимая исповедь, священник тоже кается перед Богом – он слышит, в чем каются его прихожане, и они ему невольно напоминают о его грехах, иногда показывая батюшке хороший пример строгости к себе.

 

Если мы, священники, будем усерднее помогать прихожанам лучше исповедоваться, почаще будем говорить проповеди перед исповедью, то и сами будем при этом чаще каяться перед Богом. Ведь когда напоминаешь прихожанам о грехах, то говоришь на основании своего личного опыта, иначе это будут общие слова.

 

Известный лаврский старец схиархимандрит Пантелеимон (Агриков) говорил пастырям: «Исповедь должна быть, как проповедь, а проповедь – как исповедь».

Что он имел в виду?

Возможно, то, что Таинство исповеди – удобная возможность для священника дать кающемуся индивидуальную положительную программу: как жить, как поступать именно ему так, чтобы избегать тех грехов, в которых он кается. Эта сокровенная индивидуальная проповедь, произносимая при особенном внимании к слову священника, – сильное пастырское средство.

 

У людей, слава Богу, есть потребность в исповеди. В том, чтобы их выслушали до конца, не торопили, не обрывали. Услышать совет, сказанный тебе лично, по твоей ситуации. Они приходят иногда исповедоваться и без причастия.

А «проповедь как исповедь» – это, возможно, о том, что всему храму говорить о грехах удобнее, не рискуя вызвать внутреннее ответное сопротивление кающегося.

 

Что касается Светлой седмицы, когда мы призываемся причащаться, но когда отменен пост, то и ради этих дней не стоит отменять общее правило исповедоваться каждый раз перед причащением. Не только для того, чтобы принести покаяние в тех промахах, которые мы допускаем и на Светлой седмице, и, может быть, не меньше, чем в другое время года. Это время не простое, здесь и искушения бывают, здесь важно духовно не расслабляться, чтобы не потерять то, что приобрели трудами Великого поста. Начинает иногда сказываться и уменьшенное молитвенное правило, и краткость богослужений, и отсутствие постных дней, обильные столы… До этого нас поддерживала аскетика Великого поста, а теперь начался своего рода экзамен: чему мы научились, можем теперь сами себя ограничивать? Ведь для того был Великий пост – чтобы мы духовно подросли, стали духовно свободнее. Работали Господеви со страхом – а теперь можем радоваться Ему с трепетом… Так что и в эти дни тоже нужно внимание к своей внутренней жизни, есть и в эти дни, в чем нам каяться. Кроме того, исповедь нужна в эти дни для того, чтобы не посягать на главное правило – а это очень важно.

 

То есть, поскольку Православия нет без постов и покаяния, хорошо бы, сократив их в определенные дни перед причащением до минимума, всё же не отменять их совсем ни в один день года.

 

Наши старшие духовные наставники благословляли и на Светлой седмице перед причащением хотя бы обозначить пост: либо воздерживаться от скоромной пищи накануне вечером, либо не вкушать в день перед Причастием мяса (то есть самая первая ступень поста).

Да, разрешается не поститься на Светлой. Но апостол Павел сказал: «Всё мне позволительно, но не всё полезно» (1 Кор. 6: 12). Разговляться-то лучше осторожно. Так что нам можно позаботиться и о здоровье прихожан. Организм отвык от скоромной пищи за семь недель. Что-то не слышно было от врачей, чтобы кто-то умер от поста, а вот после разговления, говорят, в больницы поступают недавние постники. Ну, съели по пасхальному яичку, по кусочку кулича, пасхи – уже и разговелись, можно об этом не волноваться. Но «из принципа» есть всю неделю одно скоромное, «поскольку можно», даже и перед причащением?..

 

Хотелось бы, чтобы народ Божий сознательно относился к церковным правилам. Не бежал от поста, как советуют не постящиеся врачи, а шел ему навстречу, любил его, считал своим другом. Был бы не как школьники, которые ни в коем случае не выучат больше, чем задали, а если выучат, то расстроятся. Не как рабы, а как сыны. По слову Спасителя: «Не человек для субботы, а суббота для человека». Чтобы самим хотелось трудиться над душой своей.

Миряне хорошо знают, что поститься перед причащением обычно полагается три дня. И поскольку они, как показывает опыт, сами «успешно» сокращают это правило, то лучше их не расхолаживать. Если «официально» разрешить говеть в течение года один день, то может получиться, что и от этого дня ничего не останется. Ныне, сокращая правило самовольно, они все-таки каются в этом, у них есть покаянное чувство, которое нам нужно иметь всегда, а тем более приступая ко Святой Чаше.

 

На традиционные требования, к которым люди привыкли, они не ропщут. Они, может, и не примут нововведений, если, не дай Бог, таковые будут объявлены «нормой». Так уже было с обновленцами, которые вроде бы шли «навстречу народу» (под давлением богоборческой власти), а народ от них отошел.

Это важная духовная проблема – то, что у многих из нас образовались свои «молитвенные правила», свой личный «церковный устав». Кто постится только Великим постом, кто – только первую и последнюю его неделю, кто на всенощное бдение не ходит, а кто – приходит только на помазание, кто утренние молитвы читает, «когда успевает», а вечерние – не читает вовсе, «поскольку к вечеру устает»… Есть и «свой богослужебный устав»: сокращения богослужений, молебнов, чинопоследований совершения Таинств… Эти самочинные, но твердо укоренившиеся «правила» очень мешают нам двигаться по духовной лестнице. Мы к ним привыкаем, перестаем в них каяться, забываем возвращаться к тому, как было от начала, – как учит нас Сам Господь. На вопрос, позволительно ли разводиться с женой, Он ответил, как мы знаем, четко, раз и навсегда: «Нет». «Что убо Моисей заповеда дати книгу распустную и отпустити ю?» – возразили Ему. «Моисей по жестосердию вашему повеле вам пустити жены ваша, изначала же не бысть тако», – ответил Господь (см.: Мф. 19: 3–8). Одно дело – заповедь, правило, устав, а другое – наше жестокосердие.

 

Разумеется, мы идем на послабления для прихожан – но они должны оставаться в их понимании исключениями, в которых нужно каяться, а не превращаться в правила. То есть авторитет и незыблемость церковных правил поддерживают в нас покаянное чувство. Правило должно быть стимулом к духовному росту. По образному выражению В.С. Непомнящего из его выступления 1994 года, не нужно лестницу класть горизонтально – она должна вести вверх. Не снисходить к немощам людей, а призывать их к совершенствованию.

 

Твердость правил не мешает икономии. Напротив, икономия опирается на правила, без них ее нет. Схиархимандрит Пантелеимон говорил: «Не дай Бог, если кто-нибудь уйдет от вас не причащенным или не окрещенным».

 

То есть не отказывать в причащении или крещении, но если человек плохо подготовлен, наставить, принять его покаяние – и все-таки причастить и окрестить. А вдруг он во второй раз не придет? Такие случаи, прости Господи, увы, бывали… Разве это не большее зло, чем нарушение правила?

Можно идти на снисхождение и для детей, и для взрослых – лишь бы им была духовная польза, но не расслабление, не привыкание к «духовному минимализму». В эту сторону опасно двигаться. Отступать и так некуда, враг не собирается отступать, его победы мы все хорошо видим.

Есть проблема формальной исповеди: лишь бы только получить возможность идти причащаться?

 

Есть, конечно. И у взрослых, и у детей. Но и это говорит о том же: о необходимости совершенствования качества исповеди, но не отмены ее обязательности.

Противники правила исповеди перед причащением говорят о том, что прихожане, которые часто причащаются, высказывают недоумение: мол, на исповеди приходится говорить об одном и том же.

 

Ну, так что? Мы и молитвы читаем одни и те же, и службы у нас повторяются, и умываемся одинаково много раз в день – так что же, не молиться, не умываться?

Мы каемся не в новых только, а во всех совершённых нами к моменту исповеди грехах, до конца – тогда это будет чистая исповедь: «Аще ли что скрыеши от мене, сугуб грех имаши».

 

Нам что, нужно дожидаться, когда мы совершим какие-то новенькие, свежие, оригинальные грехи – и тогда будет смысл каяться? Или нам нужно обязательно получше споткнуться, а то и упасть побольнее, чтобы у нас появилось «желание исповедоваться»? А может быть, чтобы не шлепаться в греховную лужу так явно и мерзко, что даже самому будет невыносимо противно, именно для этого исповедоваться как можно чаще, постоянно, даже и профилактически, воюя со всеми своими грехами, не разбирая, новые они или старые, те, которые только, может, затеплились в нашей грешной душе, или те, которые живут в ней постоянно? Так почему же не постоянной должно быть и покаянное чувство, почему не постоянной должна быть исповедь? Может, ты, исповедуясь в одном и том же, наконец-то разозлишься на эту повторяемость и лучше будешь бороться с этими грехами, а не считать их чуть ли не «нормой»?

Нет, не отменять нужно исповедь, если приходится каяться в одних и тех же грехах, но, напротив, тут-то и нужна более глубокая исповедь, в том числе и в том, что человек духовно не совершенствуется, не избавляется от грехов, с выяснением причин, которые ведут к такому печальному топтанию на месте.

 

Надо от повторяющихся грехов отставать, а не от исповеди.

Есть грехи, греховные страсти, с которыми нам приходится бороться всю жизнь – и, может быть, они самые пагубные, самые трудноискоренимые. Так что же, в них и не каяться? Между тем важнейшим оружием борьбы со страстями и греховными навыками является именно исповедь.

Не такие уж они «одни и те же», наши грехи, если к ним приглядеться, если не сводить исповедь к перечислению греховных страстей, в разной степени общих всем людям, но быть внимательнее к собственной, вполне конкретной духовной жизни.

 

Вот как раз когда человек считает, что можно обойтись без исповеди, что она для него лишняя, да еще без исповеди идти причащаться, хотя священник каждый раз призывает приступать к великому Таинству со страхом и верою, – вот тогда-то она ему уж точно нужна.

А мысль о том, что, мол, «у меня маленькие грехи, больших нет», – это не причина отказываться от исповеди. Святые отцы отвечают на вопрос о том, какой грех самый большой, так: тот, который мы считаем самым маленьким. В духовной жизни нет мелочей. Любой грех отделяет нас от Бога.

И диавол ходит «рыкаяй, яко лев, ищяй кого поглотити». Но ходит очень осторожно и коварно, рыкаяй бесшумно. Он ненавидит покаяние и исповедь – и не устает бороться против них в наших помыслах и дискуссиях.

 

Покаянное чувство, сознание своей греховности – это соль, которая бережет нас от духовного гниения, от гордыни. Имейте соль в себе – это и о покаянии.

Святой праведный Иоанн Кронштадтский советовал священникам: «Не привыкайте служить». А к мирянам можно эту мысль отнести так: «Не привыкайте причащаться». При отсутствии обязательной исповеди привыкнуть легче.

 

Чем лучше мы готовимся к этому Таинству, тем больше пользы нашей душе, да и телу.

В Последовании ко Святому Причащению известный старец протоиерей Тихон Пелих особенное значение придавал 4-й молитве «Яко на Страшнем Твоем и нелицеприемнем предстояй судилищи, Христе Боже…» – самой покаянной. Хорошо бы она была во всех молитвословах.

Слишком высока, непостижимо высока и таинственна святыня Тела и Крови Христовых, причащения которых недостоин ни один смертный, чтобы перед принятием Страшных Христовых Таин мы по любым причинам пренебрегали необходимостью очистить свою совесть покаянием, да не в суд или осуждение будет принятие великой святыни.

 

Священник Николай Булгаков,

настоятель храма Державной иконы Божией Матери в г. Жуковском

1 октября 2013 года

 

[Вечно в пути (Светлана) 1 924]

У святых отцов и это зафиксировано, в том числе в посланиях апостола Иоанна есть четкое разделение грехов смертных и не смертных. Есть грехи, которые к смерти. Я думаю, что вы, как духовники, прекрасно знаете, что бывают такие ситуации, когда совершенный грех человека отрезает от возможности действия в нем благодати Святого Духа. Человек как бы сжимается, между ним и Богом возникает каменная стена, он понимает, что его молитвы не имеют никакого резонанса, его попытки что-то сделать ударяются в какую-то невидимую стену. Есть грехи, которыми мы согрешаем седмижды на день, мы согрешаем ими не потому, что мы их специально делаем, а потому, что мы находимся в таком падшем состоянии. Эти грехи – свидетельство нашего несовершенства.

 

Когда человек приходит на исповедь, и мы внимательно выслушиваем, что самое главное он хочет сказать Богу, и вдруг понимаем суть этой исповеди – он жалуется Богу на то, что он все еще не свят, и эта жалоба воспринимается нами, как нормальное, полноценное, правильное покаяние, после чего мы говорим: «Отлично, теперь ты достоин причаститься Святых Христовых Таин». Причастившись Святых Христовых Таин, он чувствует себя очень комфортно. Почему? Он сделал по отношению к Богу все то, что Тот от него хотел – как ему кажется. В моей жизни был случай во время учёбы в семинарии, когда один благочестивый брат после причащения как-то вдруг задумался и говорит: «Эх, сейчас хоть на рельсы ложись»… Он понимает, что он сейчас находится в таком правильном состоянии, что все грехи Богу сданы, Причастие получено, еще бы чуть-чуть – и в Царствие Небесное выпорхнуть.

 

Друзья, это говорит о том, что всем нам есть над чем серьезно поразмыслить, как в Таинстве Причащения, так и в Таинстве покаяния. Чтобы тот документ, который сегодня обсуждается Церковью, ни в коем случае не стал причиной нестроений, революций, разномыслий. Чтобы там, где есть возможность этот коридор немножко расширить, он был расширен. Что я имею в виду? Если мы посмотрим на место Евхаристии в раннехристианской общине, оно было другим. Тело и Кровь Христовы на престоле находились только потому, что Христос среди нас, среди верных христиан. И вот это ощущение реальности нахождения Христа в церковной общине было таким, что Евхаристия совершалась именно потому, что на ней присутствуют верные. Верные – это те, кто является в этой жизни исключительными и единственными представителями Христа, его руками и ногами. У Христа здесь нет другого инструмента воздействия в этом мире, здесь и сейчас, кроме Его чад, Его верных христиан. Сам факт того, что те, кто находится в Церкви, живут по Христовому пути, выполняют заповеди, было свидетельством того, что Христос среди них. Поэтому и на престоле находятся Тело и Кровь Христовы, а не хлеб и вино.

 

Если мы посмотрим на современную ситуацию, то мы увидим нечто иное. В храм Божий приходят люди, действительно верующие в Бога, каждый со своей стороны пытается как-то осуществить евангельские заповеди, но, откровенно говоря, большинству из них достаточно безразлично то, что происходит как в самом Храме, так и с теми людьми, которые находятся в этом Храме рядом с ними. Они пришли, чтобы решить свою личную духовную проблему. У меня есть болезнь в душе, у меня немирное состояние, у меня есть грех, я хочу причаститься и быть со своим Христом, все остальное меня не особо волнует. Мне главное попасть в этот очень узенький коридор спасения, который меня может вывести в Царство Небесное. Причащаемся мы Даров Христовых, вполне довольны и счастливо уходим, и дальше нас с Церковью не связывает практически ничего. Мы говорим об обычных мирянах.

 

http://www.pravmir.ru/protoierej-pavel-velikanov-vazhno-razdelyat-podgotovku-k-prichashheniyu-prixozhan-i-zaxozhan/

[Иерей Алексей 832]

В общем, документ включает что должно быть, как говорил святитель Иоанн Златоуст, самоиспытание и благоговейное отношение. А сроки и частота в этом случае могут сильно варьироваться.

 

И про то, что этот процесс должен контролироваться духовенством, проверяться самоиспытание, его искренность - тоже важно. Но это возможно, если у духовенства есть такой опыт. А если священник недавно принял сан, то это сложно реализуемо.

 

Частные точки зрения тоже важны - кто-то видит слишком легкое отношение и хочет, чтобы подготовка была усилена. Кто-то не видит по собственной пастве возможностей для исключительных ситуаций причащения без покаяния. Кто-то с точки зрения мирянина видит разобщенность паствы и, в первую очередь, собственую оторванность от других людей - это тоже хорошо.

 

Но делать уж слишком резких заявлений что вот в первые века было так, а теперь вот иначе - нет, это неверно. И в первые века было по-разному, и мы никогда уже не сможем узнать как там было, и фантаризовать на тему как тогда было - тоже довольно пустое занятие. И о современности думать, что сейчас иначе, чем в другое время - нет, неверно. Это здесь и сейчас не так, как моглобы быть, и в первую очередь, потому что я такой. А вот там, за углом - вполне может быть так, как было в первые века. Только нас там нет.

 

В общем, есть, конечно, сила прихода, на одном будет так, на другом - иначе. Но и лично от каждого это зависит. Если каждый молится по-своему, отдельно от других, хоть и теми же словами - это не та молитва "коггда двое или трое во имя Мое", так что и пользы (плода) от такой молитвы ожидать не приходится, как от молитвы фарисея. Хотя Господь по щедротам Своим и милует и оправдывает в чем-то. как и фарисея, за факт молитвы, но все же не как мытаря.

 

Всему свое время. И документ, не устанавливающий жестких рамок данному процессу - это правильно. Правильно еще раз напомнить как должно быть в идеале, напомнить, что к этому идеалу нужно стремиться. Хотя документ в основном для мирян.

[Olqa 13 242]

Чего-то подумалось - можно ли каким документом урегулировать мое личное приготовление ко Причастию ((((. Скорее это для священства - что когда кому и как разрешать-запрещать.

 

И еще - своими словами трудно выразить, вот из "Плодов святого Причащения митр.Вениамина Федченкова:

 

"...душевные «переживания», а коих мы будем сейчас говорить, являются не личным нашим измышлением, и вообще не субъективным сознанием, не плодом психологической предварительной подготовки, дум, чувств и переживания, а проявлением, обнаружением, действием объективного, не от нас зависящего, а Причастием сообщенного дара благодати. Это она творит в причастнике все прочее, а не сам он в душевно-естественном порядке переживает...

Это огромная разница! Здесь, собственно, поднимается давний спор «паламитов» и «варлаамитов» об Огне Божественном, о Фаворском Свете, об озарении подвижников благодатию. И Церковь пришла к окончательному выводу, что Свет этот «не созданный», то есть не естественный, не от тварной природы человеческой истекающий, а особо ниспосылаемый Богом, есть Его «энергия», действие (как теплый луч от солнца), есть благодать.

Что это именно так, а не иначе, нам можно проследить даже и по опыту своему, и по наблюдению других. Иногда человек считает себя совсем «не приготовленным», «недостойным», как бы мертвым и потому не ожидает уже ничего для себя от Святого Причащения. И вдруг, вопреки ожиданиям, получает щедрый дар благодати и наоборот. А дальше мы увидим, что, действительно, причастник сам не волен в своих переживаниях, а получает их «извне», не от себя, а от благодати... Он уже «застает» себя, «находит» в том или ином состоянии, которое лишь потом «замечает»..."

 

Что тут обсуждать...

[sasha 3 426]

Митр. Вениамин (Федченков) о пользе частой исповеди

 

Сегодня, 4 октября, исполняется 52 года со дня блаженной кончины митрополита Вениамина (Федченкова), последовавшей 4 октября 1961 года в Псково-Печерском монастыре.

Митрополит Вениамин (Федченков)

В развернувшейся ныне дискуссии об исповеди и причастии следует, вероятно, выслушивать мнения не только ныне здравствующих, но и принимать во внимание духовный опыт усопших подвижников благочестия – этот кладезь церковной мудрости. Православие.ру предлагает читателям отрывок из книги владыки «Божии люди», где говорится о пользе частой исповеди.

 

Вспоминаю другого игумена, по имени Исаакий. Он перед служением литургии в праздники всегда исповедался духовнику. Один ученый монах, впоследствии известный митрополит, спросил его: зачем он это делает и в чем ему каяться? какие у него могут быть грехи? На это отец игумен ответил сравнением:

«Вот оставьте этот стол на неделю в комнате с закрытыми окнами и запертой дверью. Потом придите и проведите пальцем по нему. И останется на столе чистая полоса, а на пальце пыль, которую и не замечаешь даже в воздухе. Так и грехи: большие или малые, но они накапливаются непрерывно. И от них следует очищаться покаянием и исповедью».

 

По поводу этих «малых» грехов припоминается здесь широко известный случай с двумя женщинами, имевший место в Оптиной пустыни. К старцу отцу Амвросию пришли две женщины. Одна из них имела на своей душе великий грех и потому была крайне подавлена. Другая была весела, потому что за ней никаких «больших» грехов не значилось. Отец Амвросий, выслушав их откровения, послал обеих к речке Жиздре. Первой он велел найти и принести огромный камень, какой только она была в силах поднять; а другая должна была набрать в подол своего платья маленьких камней. Те исполнили повеленное. Тогда старец велел обеим отнести камни на старые места. Первая легко нашла место большого камня, а вторая не могла вспомнить всех мест своих небольших камней и воротилась со всеми ими к старцу. Он и объяснил им, что первая всегда помнила о великом грехе и каялась и теперь могла снять с души своей его; вторая же не обращала внимания на мелкие грехи, а таких оказалось много, и она, не помня их, не могла очиститься от них покаянием.

 

P.S. Игумен Исаакий, имевший обыкновение часто исповедоваться, – не кто иной, как преподобный Исаакий Оптинский, священномученик. В 1938 году он кровью своею засвидетельствовал верность Господу. Имени ученого митрополита история для нас не сохранила.

 

Митрополит Вениамин (Федченков)

4 октября 2013 года

[Иерей Алексей 832]

Обсуждать действие Божией благодати действительно смысла нет. В ее объективном существовании (а не субъективном восприятии) тоже сомнений нет.

 

Можно лишь заострить внимание, что на исповеди священник и исповедуемый противопоставляются друг другу. То есть, то, что исповедуется, священник на основании своего духовного опыта должен рассудить "аще что скрыеши от мене, сугуб грех имаши", искренняя и полная ли исповедь, допускать ли до причастия, или не умножать и так уже существующие грехи. И далее "да не неисцелен отыдеши" - это уже просто напоминание для исповедуемого, что если у него неполная или неискренняя исповедь, то исцеления Господь не подаст. Облегчение - да, вполне возможно, но исцеления и очищения души не будет, а вот грех усугубится.

 

Можно, конечно, поднимать планку требований к исповеди, но она должна подниматься с обеих сторон одновременно. Если сугубо для мирянина, то и сугубо для священника. Священник должен больше времени уделять и сил на исповедь конкретного мирянина, если мирянин долго и напряженно готовится к исповеди. Либо это не даст требуемого плода.

[Romashka 1 250]

Обычная практика не позволяет вникать и тем паче выкорчёвывать грехи...очередь большая,времени мало.