Прошу молитв о Екатерине (чтобы не сделала аборт)

[Rusik 16]

Православные прошу вас! 

Помолитесь о Екатерине. 

Сложная жизненная ситуация, хочет сделать аборт.

[Ирина8 1 673]

Вразуми Господи рБ Екатерину!

[р.Б. Василий 1 485]

https://vk.com/zapretabortov

[Ptica 283]

Господи, помоги Екатерине, скажите ей, если она не хочет этого чада, пусть отдаст в детдом. А там уже как Бог даст. А когда родит Екатерина малыша к груди прижмёт и очнётся, может быть. Главное не убивать!

[E Va 1 019]

Господи, помоги Екатерине, скажите ей, если она не хочет этого чада, пусть отдаст в детдом.

Смысла нет это говорить про детский дом.Вообще,чем больше таких разговоров,особенно устрашающих мыслей о детдоме для своего ребёнка,тем более будет крепнуть уверенность в решении сделать аборт.

[Ptica 283]

Смысла нет это говорить про детский дом.Вообще,чем больше таких разговоров,особенно устрашающих мыслей о детдоме для своего ребёнка,тем более будет крепнуть уверенность в решении сделать аборт.

 

Я с вами не согласна. Откуда вы знаете эту девушку, какие у неё мысли?  Устрашающего ничего в этом нет, наоборот родят, а там видно будет. Последнее слово за Господом!!

[МАРГАРИТКА 2 106]

как это несправедливо.... Кому-то Бог не дает ребенка....молятся, просят, а нет и все....А тут такой дар-Божий дар, ребеночек...может из него какой великий человек потом вырастит: профессор, космонавт, или подвижник.... Ну почему так? Можно отдать ребеночка тому, кто остро нуждается в ребеночке....

[E Va 1 019]

 Ну почему так? Можно отдать ребеночка тому, кто остро нуждается в ребеночке....

Не все могут отдать своего ребёнка.Аборты делают из убеждения,что это не человек,а скопление клеток.И даже посмотрев как выглядит ребёнок на ранних этапах внутриутробного развития,как он моргает,улыбается,сосёт пальчик -и то не останавливает.Свои меркантильные интересы дороже,поговорите с врачами,кто приходит на аборт в основном:у кого поездка на отдых срывается,или удержать любовника,или учёба,давление родителей,и зависимость материальная от тех,кто уверен,что аборт необходим."Правильная"семья не хочет,чтобы дочка родила без мужа.Разные ситуации.Мы можем только молиться.

[МАРГАРИТКА 2 106]

Не все могут отдать своего ребёнка.Аборты делают из убеждения,что это не человек,а скопление клеток.

Я лежала в больнице, в гинекологии. Ко мне поселили молодую женщину. Она все охала да ахала как ей плохо...мне было очень жаль ее.... А потом она разговорилась, оказывается, только что после аборта пришла....Смотрю на нее и слова не могу сказать, буд-то сковало все внутри.... Но она сама завела разговор, начала вопросы задавать личного характера: о семейном положении, о детях. А потом говорит, вот так просто, тихо и спокойно:" Выйдешь замуж, там дети пойдут, ну, пару раз можно и аборт сделать, чтобы пожить для себя, а там бы с мужем решили для себя сколько вам детей нужно...."  (((((

[Elena__ 20]

А в чем сложность ситуации? Денег нет, жить негде? Может имеет смысл обратиться в кризисный центр, поддерживающий беременных женщин? Например сюда https://www.facebook.com/a.hranit/?ref=ts&fref=ts нко "ангел-хранитель". Или в тот, который ближе территориально. Еще с психологом бы ей поговорить. Она в каком городе живет?

Для тех, кто "не планировал беременность"

Номер горячей линии: 8-800-100-44-55 (с 9.00 до 21.00 по московскому времени, звонки из РФ – бесплатно).

 

Милосердие.ру

https://www.miloserdie.ru/news/dlya-teh-kto-ne-planiroval-beremennost-otkrylis-goryachaya-liniya-i-sajt/

Самые распространенные вопросы и ситуации на горячей линии: «Что делать, если я не замужем, но забеременела?», «Мой парень против рождения ребенка», «Как рассказать о беременности родителям?», «Мои близкие не хотят появления ребенка», «Я еще учусь», «Справлюсь ли я?», а также вопросы «Могла ли я забеременеть и что теперь делать?».

 

В проекте заняты семь психологов-консультантов, принимающих обращения от женщин и их близких через различные формы связи, и два социальных работника, оказывающих насущную помощь нуждающимся кризисным беременным. Все специалисты имеют профессиональное образование и большой опыт работы по проблемам помощи женщинам и их семьям в ситуации кризисной беременности.

[Вечно в пути (Светлана) 1 910]

Я с вами не согласна. Откуда вы знаете эту девушку, какие у неё мысли?  Устрашающего ничего в этом нет, наоборот родят, а там видно будет. Последнее слово за Господом!!

 

Ничего себе, нет... Мысль о детдоме для своего ребенка устрашает даже мужчин, которые отправляют матерей своих нерожденных детей на аборт. Они при этом искренне считают, что такая жизнь хуже смерти.

[Ptica 283]

Ничего себе, нет... Мысль о детдоме для своего ребенка устрашает даже мужчин, которые отправляют матерей своих нерожденных детей на аборт. Они при этом искренне считают, что такая жизнь хуже смерти.

Рассуждать можно сколько угодно и осуждать ваше право. Писать для хорошего словца и выглядеть в глазах других людей такими себе заботливыми людьми, которые стирают слезу вокруг глаз и всхлипывают, можно сколько угодно и что дальше????. Есть заповедь Не Убей, а отдать ребёнка в детдом не грех и не забывайте, что Господь хозяин в жизни. Откуда вы знаете как повернётся судьба, те кто считает это страшным грехом, считают себя умнее Бога. Вы думаете о себе, что вам там было бы не комфортно, а этим детям мать жизнь дала и Господь с ними.

«Ни вдове, ни сироте не делайте зла; если же сделаете им зло, и, восстенав, возопиют ко Мне, слухом услышу голос их, и разгневаюсь яростью, и убью вас мечом, и будут жены ваши вдовами, и дети ваши сиротами» (Исх.22:22-24). 

Изменено 1 февраля, 2016 пользователем Ptica

[Ptica 283]

Ничего себе, нет... Мысль о детдоме для своего ребенка устрашает даже мужчин, которые отправляют матерей своих нерожденных детей на аборт. Они при этом искренне считают, что такая жизнь хуже смерти.

А те мужчины, которые отправляют своих женщин на аборт, от блуда пусть лучше лечатся, а не детей убивают.

[На берегу реки 1 409]

Птица, в оправдание Светланы могу лишь сказать, что вы её не правильно поняли, она скорее недолюбливает мужчин, чем сторонник абортов.

[Вечно в пути (Светлана) 1 910]

Птица, в оправдание Светланы могу лишь сказать, что вы её не правильно поняли, она скорее недолюбливает мужчин, чем сторонник абортов.

 

А что их недолюбливать-то? Точно так же можно сказать, что я и женщин недолюбливаю, если поставлю на вид что-нибудь из их "подвигов".

Так ведь и женщин есть немало, которые считают, что смерть лучше жизни человека-безотцовщины.

Убийство ребенка грех, конечно, страшный. Так ведь и за зачатие во блуде кто-нибудь обязательно будет расплачиваться.

Просто крайним часто делают самого беззащитного.

Изменено 1 февраля, 2016 пользователем Вечно в пути (Светлана)

[На берегу реки 1 409]

Ничего себе, нет... Мысль о детдоме для своего ребенка устрашает даже мужчин, которые отправляют матерей своих нерожденных детей на аборт. Они при этом искренне считают, что такая жизнь хуже смерти.

У вас только о мужчинах, которые "отправляют" матерей на аборты. За волосы тащат и приковывают к стулу, насильно заставляют аборт делать? Конечно в случае аборта - все "хороши", но финальное решение - за женщиной.

 

Хочется, чтобы почаще женское решение было более благоразумным, чем их мужчин, о которых вы пишите.

Изменено 1 февраля, 2016 пользователем Владислав (ВМШ)

[Вечно в пути (Светлана) 1 910]

У вас только о мужчинах, которые "отправляют" матерей на аборты. За волосы тащат и приковывают к стулу, насильно заставляют аборт делать? Конечно в случае аборта - все "хороши", но финальное решение - за женщиной.

 

Хочется, чтобы почаще женское решение было более благоразумным, чем их мужчин, о которых вы пишите.

А кто спорит? Все хороши. Но есть, например, такая вещь, как шантаж. Христианских мучеников, например, чтобы добиться отречения от Христа, шантажировали пытками.

[E Va 1 019]

 

Есть заповедь Не Убей, а отдать ребёнка в детдом не грех 

Нет,в нашей стране всё по другому.Ведь в России любое убийство запрещено законом, а аборт – вполне легален, и его можно сделать бесплатно – по полису ОМС.А отказаться от своего ребёнка,выносив и родив ,как раз осуждается в нашем обществе.

[Olqa 13 031]

Леночка, Суд один, и он не от человеков важен. Я простив абортов, но и не за детский дом. Не думаю, чтобы женщине жилось легко всю оставшуюся жизнь и после аборта, и после отказа от живого ребенка. Тем более детский дом потом, сначала - дом малютки. Пока не слышала, чтобы там было хорошо детям. Совсем не из-за плохих взрослых.

 

Подумала, ставя цель - убью ребенка, потому что в ближайшем будущем плохо и без него, женщина нисколько не облегчит себе жизнь. Она просто еще не может знать, что будет ожидать впереди. От физического нездоровья до духовных мучений. Неизлечимых практически.

[E Va 1 019]

Леночка, Суд один, и он не от человеков важен. Я простив абортов, но и не за детский дом. 

Когда женщина далека от понимания греха,церкви,то из двух зол она выбирает меньшее,т.е.аборт.К нему часто сами врачи и склоняют.Не все верующие,не все ходят в храм,не все даже крещеные.

Карта,по регионам,какое количество беременностей закончилось абортами.Посмотрите на красную зону-узнаёте нашу прекрасную православную страну,мы чемпионы по убийствам детей.

[Olqa 13 031]

Леночка, я без всякой карты знаю, что мы все в том числе вот за эти красные зоны "на волоске" нашего существования. Это не моим умом я знаю, уже не один раз отец Наместник на своих беседах говорит об этом.  Женщина не знает о грехе до поры до времени.

 

Как-то вопрос так поставлен - из двух зол (((. Соглашаясь на аборт, она как раз выбирает не то что большее, а просто катастрофу себе и своим потомкам, если они конечно будут. Не повторяем уже - на стоны и боль нестерпимую материнской души о убиенных в военных конфликтах сыновьях многие ведь услышали - а ты ни одного своего не убила?

[Вечно в пути (Светлана) 1 910]

Леночка, я без всякой карты знаю, что мы все в том числе вот за эти красные зоны "на волоске" нашего существования. Это не моим умом я знаю, уже не один раз отец Наместник на своих беседах говорит об этом.  Женщина не знает о грехе до поры до времени.

 

Как-то вопрос так поставлен - из двух зол (((. Соглашаясь на аборт, она как раз выбирает не то что большее, а просто катастрофу себе и своим потомкам, если они конечно будут. Не повторяем уже - на стоны и боль нестерпимую материнской души о убиенных в военных конфликтах сыновьях многие ведь услышали - а ты ни одного своего не убила?

 Так получается, что, возможно, единственный способ отговорить от аборта - довести до сознания, что это грех. Все остальные мирские доводы будут за аборт. Если человек в грех не верит - как его убедить?

Изменено 1 февраля, 2016 пользователем Вечно в пути (Светлана)

[Olqa 13 031]

Светлана, а разве мирские совсем врачи не отговаривают от аборта, ну хотя бы некоторая их часть, именно потому, что придется убить ребенка? Не называя это грехом, возможно и не считая это за грех. Разве неверующей женщине все равно, что она просит убить ее ребенка и искалечить себя? Ведь даже в советские времена в женских консультациях врачи разъясняли, что как результат этой операции возможное бесплодие, "женские" болезни и т.д.

Изменено 1 февраля, 2016 пользователем Olga

[Вечно в пути (Светлана) 1 910]

Светлана, а разве мирские совсем врачи не отговаривают от аборта, ну хотя бы некоторая их часть, именно потому, что придется убить ребенка? Не называя это грехом, возможно и не считая это за грех. Разве неверующей женщине все равно, что она просит убить ее ребенка и искалечить себя? Ведь даже в советские времена в женских консультациях врачи разъясняли, что как результат этой операции возможное бесплодие, "женские" болезни и т.д.

И что, это часто срабатывало? На кого действуют эти доводы, на тех они подействуют и сейчас. Насчет убить ребенка - так легко убедить себя, что это просто скопление клеток.

[На берегу реки 1 409]

Вот замечательный рассказ на эту тему, хорошо бы донести до желающих сделать аборт.

 

Много различных дарований имеет человек от Бога и все они разные. Но самым ценным даром всегда признавалась — жизнь. И насколько велика ценность этого дара, настолько же велика и вина за его отъятие. Именно поэтому убийство всегда и везде считалось одним из самых тяжких преступлений и грехов.

Но что делать, если отъятие жизни не считается убийством, например, в случае аборта? В этом случае нужно послушаться голоса Церкви и своей совести, которая никогда не обманет. Эту истину подтверждает история, которая может произойти с любым, кто выбирает опасный путь убийства.

Марина летела домой, как на крыльях счастливая не столько от успешно сданных экзаменов, сколько от ожидания встречи со своим маленьким ангелочком, по которому она уже скучала.

— Где тут наша Кирочка? — сказала она нарочито громко, чтобы дать понять, что она вернулась.

Из комнаты вышла женщина с ребенком на руках. Младенец был чистеньким и ухоженым, в руках у него была его любимая лягушка-погремушка. Увидев маму, Кира заулыбалась и принялась возбужденно взмахивать своими ручонками.

— Иди ко мне моя лапуля, — Марина нежно приняла ее на руки, — Какие мы сегодня красивые, умытые, причесанные, — на каждое слово мать целовала дочь в щеку, — а как мы вкусно пахнем! И все это благодаря доброй тете Любе. — Марина посмотрела на женщину, которая все это время стояла рядом и с умилением наблюдала за радостной мамочкой и не менее радостной дочкой.

— Как все прошло сегодня? — Марина обратилась к женщине.

— Сегодня все хорошо. Уже успели два раза поесть и один раз описаться. А в целом просто — Божий одуванчик.

— Любовь Сергеевна, хоть вы это слышите не первый раз, но я не устану повторять, что бесконечно вам благодарна. Если бы не вы, со своим своевременным словом поддержки, а теперь еще с этой помощью, то не знаю, что бы сейчас было.

— Все хорошо, Мариночка, главное знай, что ты поступила правильно. Это главное. А со всем остальным мы сообща как-нибудь справимся.

Марина подняла на руках дочь и посмотрела ей в глаза. Сколько в этих глазах было любви и доверия, любопытства и понимания. Боже правый, и разве можно убить это создание!? Слава Богу, что на земле есть такие добрые люди, как Любовь Сергеевна, которым не безразличны чужие проблемы.

А познакомилась Марина с Любовью Сергеевной при не совсем обычных обстоятельствах.

Она тогда училась в одном из университетов Тульской области, где и проживала со своей немногочисленной семьей. Это была самая обычная девушка со всеми свойственными ее возрасту интересами и предпочтениями. Она была далека от Церкви, хотя от своей бабушки не раз слышала какие-то истории и наставления духовного характера. Но особо вдаваться в них она не хотела. К тому же, бурный поток насыщенной молодежной жизни и не давал этого сделать.

Однажды она в числе прочих была приглашена на вечеринку по случаю чьего-то дня рождения. Она даже толком и не знала виновника торжества, но отказываться не стала, так как отдохнуть на халяву была совсем не против.

Это была обычная вечеринка со всеми свойственными этому мероприятию составляющими. Было много народу, спиртного и еще больше шума. Марина поначалу держалась своих знакомых, но когда уровень алкоголя в ее крови превысил допустимую норму, то стало уже все равно с кем пить и смеяться.

Что бывает после такого бесконтрольного «веселья» угодать не трудно. Да, это было болезненное похмелье на совершенно незнакомой квартире, среди совершенно незнакомых людей. Проснувшись, она увидела, что лежит среди обнаженных и полуобнаженных девушек и ребят, которые крепко спали в самых причудливых позах. Пробравшись по их телам, она с трудом нашла ванную комнату, так как незнакомая квартира представляла из себя настоящий лабиринт. Облокотившись на умывальник, она долго смотрела в зеркале на свое сонное отражение и пыталась хоть что-то вспомнить. Умывшись и так ничего и не вспомнив, она оделась и ушла из злосчастной квартиры. Оказавшись на улице, она к своему удивлению поняла, что находится совсем в другом городе, так что путь домой занял с пересадками около двух часов.

После этого жизнь пошла своим чередом. Но примерно через 2-3 недели Марина почувствовала некоторые изменения в своем состоянии, о которых иногда слышала от своих знакомых. Уже неделю спустя после вечеринки она пыталась себе как-то объяснить преждевременные кровотечения и недомогания. Но погрешив на особенности своего организма и какие-то сбои она не придала этому серьезного значения. Однако, когда через три недели ее стошнило прямо на улице, Марина всерьез заволновалась. Не без внутреннего содрагания она пошла покупать тест. Но как она ни старалась подготовить себя к худшему, все-таки впала в ступор, когда тест оказался положительным.

Пережив первоначальное шоковое состояние, она стала думать, что ей делать. Описав некоторым своим самым приближенным подругам свою «залетную» ситуацию, она услышала единогласно — аборт, хотя это и было в разных вариациях и с разной мотивировкой.

Хотя что-то и говорило ей о том, что этого делать нельзя, но четких причин для отказа от своего решения она не видела. Поэтому через несколько дней собравшись с силами, она пошла в больницу.

Узнав, что аборты делают почти там же, где рожают, Марина направилась к родильному отделению. Пройдя вестибюль, она вызвала лифт. Рядом с лифтом была доска объявлений. Марина подошла и быстренько пробежала глазами по аккуратно наклеенным разноцветным листкам. Внезапно ее взгляд остановился на яркой вывеске, на которой крупными буквами было написано — Мама, не убивай меня, я люблю тебя! Рядом с текстом был изображен младенец с большими и заплаканными глазами. Он смотрел с вывески и буквально молил о милости. Эта коротенькая фраза погрузила Марину в глубокие размышления. Она задумалась и долго смотрела в большие и красивые детские глаза. В своих размышлениях она не заметила, как подъехал лифт и открылись двери. Услышав шум открывающихся дверей, она бросилась к лифту и чуть не налетела на молодую пару, выходившую из лифта. Женщина бережно держала плотно укутанного новорожденного младенца. Марина остановилась прямо перед его маленьким красненьким личиком. Он открыл свои голубые глазки и посмотрел на нее. Во рту у него была соска и он несколько раз чмокнул ею.

— Разрешите, — обратился мужчина к застывшей Марине.

Она удивленно посмотрела на него.

— Да, конечно. Простите.

Она отошла в сторону и проводила взглядом молодую пару до дверей.

Войдя в лифт, она нажала на кнопку и облакотившись спиной на поручи вдруг увидела на противоположной стене аналогичную фотографию младенца с теми же словами. Подойдя ближе Марине вдруг захотелось вслух прочесть эту надпись.

— Мама, не убивай меня, я тебя люблю, — неспеша прочла она.

Господи, правильно ли я поступаю? Почему тут сказано про убийство? Вдруг она вспомнила, что прерывание беременности считается грехом и приравнивается к убийству. Но ведь это неполноценный человек, — протестовала какая-то ее часть. Он и на человека-то не похож, так, кусок плоти. Да дело вовсе и не в этом. Я ведь даже и отца-то его не знаю. Что я ребенку скажу — прости, я была слишком пьяная, чтобы запомнить твоего отца? Так что ли?

Но спокойнее от этих размышлений не стало. Напротив, все показалось только еще сложнее и запутаннее. Марина провела на фотографии пальцами по пухлым щечкам и маленьким плечикам. И тут она подумала — А он-то в чем виноват? Ведь ни в чем не виноват, если мать его такая дура.

Остановка лифта прервала ее размышления. Она вышла в коридор и по указателям определила направление. Идя по коридорам, Марина продолжала свои размышления. Мысли путались, а больничная обстановка действовала пугающе.

Еще не дойдя до нужного отделения, Марина услышала чей-то громкий голос. Чем ближе она подходила, тем отчетливей он становился. Голос был определенно женским, но о чем шла речь разобрать было нельзя. Наконец, свернув за угол, Марина увидела женщину. С двух сторон у нее висело по плакату. Спереди на плакате фотография ребенка со словами: «Не убивай! Он тоже хочет жить». На другом плакате, который висел на спине, была жуткая фотография абортированых детей, вернее, того, что от них осталось с надписью: «Эта кровь на ваших руках». Марина застыла в недоумении. Женщина стояла перед открытой дверью в палату и говорила: «Вы не сможете с этим жить. Сейчас вы думаете, что сделаете это и все забудется. Но нет, ничего не забывается, а тем более убийство беззащитного младенца. Вы будете помнить все до подробностей, каждую деталь. Вы не сможете с этим жить. Если вы когда-нибудь еще сможете родить, как вы будете смотреть в глаза своим детям? Это вечное чувство стыда и вины сведет вас с ума, как сводило оно и меня. Я говорю вам, как уже пережившая все это, как прошедшая через весь этот кошмар. Не повторяйте моей ошибки! Из-за этого я уже не могу больше родить. Неужели вам этого хочется?»

Чем больше Марина слушала, тем больше приходила в ужас. Женщина, казалось, говорила действительно со знанием дела, так как ее слова были убедительны и внушали доверие. Постояв какое-то время на одном месте, Марина медленно приблизилась к той женщине и заглянула в палату. Внутри она увидела восемь коек, на которых расположились восемь женщин. Некоторые из них лежали, другие сидели на кроватях с опущенными глазами. Марина увидела, что одна из них плачет и периодически вытирает слезы платком. Почти у всех в глазах можно было прочесть одинаковое чувство вины. Но никто, по-видимому, не собирался уходить. Наконец, самая старшая из них, было видно, что она уже не первый раз тут, не выдержала и сказала: «Ну хватит уже! Оставь нас в покое! Ты ничего не знаешь про нас. Хватит молодых смущать. Они сами имеют право на выбор». «Нет, — возразила женщина, — они могут распоряжаться только своим телом, но тело младенца уже не часть их тела и они не могут принимать такие решения. Хотите вырвать зуб или удалить аппендицит — пожалуйста. Но новая жизнь, которая в вас развивается, это не аппендицит, это не ваше тело. Ведь ты не будешь иметь покоя, — вдруг обратилась женщина с плакатами к той, которая сидела и плакала, — они тебе все здоровье искалечат, ты больше никогда не сможешь родить. Ты это понимаешь?»

— Я понимаю, но не могу сейчас рожать, — ответила девушка с платком и заплакала еще сильнее, — я не могу, понимаете, не могу, — повторяла она вытирая слезы.

— Смотрите что вы наделали, уже до истерики человека довели, — вмешалась взрослая женщина. — Оставьте нас в покое!

— А ты что тут забыла? Тоже пришла ребенка убивать? — внезапно обратилась женщина к Марине.

Она на секунду растерялась от неожиданности и испуганно посмотрела женщине в глаза.

— Я… не-е-т, — заикаясь протянула Марина, — я… просто услышала шум.

— Даже не смей заходить в эту комнату, слышишь? Не навлекай на себя добровольно проклятия!

Марина едва заметно кивнула и сделала несколько шагов назад. Она уже точно поняла для себя, что не решится на аборт, по крайней мере, сегодня. Развернувшись, она направилась к лифту. Уходя, она услышала за спиной слова той женщины: «Побойтесь Бога! Вы же будущие матери. Как вы будете своим детям в глаза смотреть? Какой пример вы являете для них? На какое будущее вы их обрекаете? Вы хоть думали об этом?»

— Оставь нас в покое, — раздалось ей в ответ, — сейчас старшую сестру позовем.

Марина свернула за угол и перестала разбирать слова. В лифте она долго смотрела в глаза младенца на фотографии, а шум работающего двигателя, казалось, проговаривал слова: «Не убивай, не убивай, не убивай».

Выйдя из больницы, Марина остановилась. «И что дальше?, — задумалась она. — Я что, передумала что ли? Что значит передумала, рожать что ли собралась? Но я не готова быть матерью! — протестовала сама с собой Марина. А как же учеба? Что, все вот так бросить и зарыться в пеленки? А о чем ты раньше думала? Хотя, вон одна, я слышала, родила, а потом спокойно доучивалась. А родители, что я им скажу, что муж передумал и сбежал что ли?

Марина ходила взад и вперед теряясь в раздумьях. Спустившись по лестнице, она села на скамейку и продолжала терзаться сомнениями и вопросами без ответов.

Через несколько минут неподалеку остановилась машина неотложки и оттуда под руки вывели беременную женщину. Муж осторожно поддерживал ее справа и что-то говорил. Было видно, что ребенок уже просился на свободу, отчего все они очень спешили и скоро скрылись за дверями.

Прошло какое-то время. Марина сидела на лавочке и наблюдала за людьми. Вдруг она увидела, что из больницы вышла та самая женщина, которую она только что видела на этаже. Ее плакаты были аккуратно сложены и замотаны в ткань. Выйдя из больницы, она перекрестилась и неспешно направилась вдоль здания. Марина провожала ее взглядом и еле сдерживала себя, чтобы не догнать ее. Но вдруг у нее возник вопрос, который легко решил исход ее внутренней борьбы.

Она вскочила и побежала за той женщиной.

— Простите, вы не очень спешите, — Марина виновато посмотрела ей в глаза.

Женщина бросила на нее короткий взгляд и по-видимому узнала.

— Нет. Все, что могла, я сегодня сделала.

— Судя по всему, вы не первый раз приходите сюда.

— Да, не первый раз и уже не первый год.

— Вот это да! — удивилась Марина, — вы серьезно?

— А по-твоему все это похоже на шутку? Нет, дорогая моя, это далеко не шутки. Я дала обещание, что спасу от смерти хотя бы одного младенца в неделю. К сожалению, это не всегда получается. Сегодня был последний день в этой неделе и, похоже, в этот раз опять ничего не получилось.

— Обещание, — удивилась Марина, — и кому же?

— Это длинная и печальная история, которая заставила меня пересмотреть всё моё отношение к жизни. И теперь я расплачиваюсь за свои непопровимые грехи.

— А что врачи, неужто ничего не говорят против ваших выступлений?

— Говорят. Обычно гоняют. Просто сегодня нет старшей, которая меня терпеть не может.

Какое-то время они шли молча. Наконец Марина сказала:

— Вообще-то, я думаю, что не все так безнадежно и, возможно, у вас сегодня что-то получилось.

Женщина остановилась и удивленно посмотрела на нее.

— Ты о чем это говоришь?

— Я говорю про себя, — Марина смущенно отвела взгляд.

— Так ты все-таки за этим приходила?

— Вообще-то да, — сказала Марина неуверенно, — но я до сих пор не знаю что мне делать? Все, что вы там говорили, это правда?

— Да, девочка моя, это правда и даже неполная правда. Если хочешь, я расскажу тебе всю правду об этом страшном грехе.

Марина согласилась и они поехали в гости к этой женщине, которую звали — Любовь.

Зайдя к ней в квартиру, Марина огляделась. Первое, что она почувствовала, это приятный запах ладана, который заполнил собой всю квартиру. Сразу бросалось в глаза большое количество икон в зале. Перед ними стоял маленький аналойчик, надо полагать, для коленопреклоненных молитв и горело несколько лампад. Марина остановилась около стенки и стала читать по корешкам наименования книг: Жития святых, Страшный суд Божий, Видение блаженной Феодоры. На аналое висела пара четок. Марина взяла одни из них в руку. Они оказались сильно истертыми. Было видно, что эти четки не висят пустым грузом и постоянно при деле.

— Пойдем на кухню, — Любовь Сергеевна стояла в дверном проеме и наблюдала за своей гостьей.

— Как у вас тут…, — Марина пыталась подобрать подходящее слово, но никак не находила его. — Как у вас тут…

— Благодатно? — предложила Любовь.

— Да, — Марина посмотрела на нее, — точно! Благодатно.

Какое странное слово, — подумала она, — Я давно его не слышала. Как точно оно выражает настроение.

Они прошли на кухню. На столе стоял чай, варенье, конфеты и еще кое-то к чаю. Марина плюхнулась на угловой диванчик и уже взялась было за чайник, как вдруг увидела, что хозяйка стоит и терпеливо ее ждет.

— Давай помолимся, — предложила она.

— Да, конечно, простите. — Марина почувствовала себя неловко и встала.

Люба прочитала “Отче наш” и перекрестила трапезу. На Марину все это произвело глубокое впечатление, если учесть еще то, что она этого вообще никогда не видела.

— Это молитва перед едой, — пояснила Люба, когда они уселись, — она очень важна, так как через молитву Господь ниспосылает Свое благословение и освящает пищу. А это тем более важно для будущей матери, которой надо думать не только о себе, но и о своем ребенке.

Марина молча кивнула.

Какое-то время они пили чай в тишине и никто не знал с чего начать. Наконец Марина спросила:

— Расскажите, для чего вы ходите в больницу. Честно говоря, в наше время, когда повсюду кричат о разных свободах граждан, вы пытаетесь повлиять на их добровольный выбор.

— Выбор, может быть, и добровольный, но неправильный, — Люба посмотрела Марине в лицо. — К тому же, это не их право решать участь детей. Хотят выражать свободу выбора, пусть это делают со своим телом и со своей жизнью. А жизнь ребенка, который уже не является частью их тела, это уже, простите, не их право. Это я о свободе выбора. Раз ребенок зачался, он должен родиться. Знаешь старца Паисия Святогорца?

Марина отрицательно покачала головой.

— Он говорил, что аборты — это великий грех, это убийство. Нужно иметь абсолютное доверие к Промыслу Божию и не планировать детей самостоятельно, ибо детей дает Бог. И Он один знает, сколько детей дать и когда, — Он один, и никто другой. Старец также говорил, что Бог видит и душевное состояние, и экономическое положение людей, видит и многое другое, чего мы не видим и не знаем. И Господь Сам может позаботиться и об экономическом укреплении семьи, и обо всем другом.

Люба замолчала и некоторое время пила чай молча.

— Я тоже всего этого не знала до поры до времени, пока, как говорится, гром не грянул.

Я тогда хоть и говорила, что верю в Бога, но на самом деле не знала Его. Жила и выживала как все. А еще я очень хотела семью, но не находила достойного кандидата. У меня к ним были специальные требования, как говорится, чтобы не пил, не курил и цветы всегда дарил. Наконец, я остановилась вниманием на одном мужчине. Он мне понравился и внешне, и внутренне — был добрым, сдержанным, элегантным таким. Он был верующим. Это я узнала почти сразу, но мне не навязывал своей веры и мне это нравилось.

Какое-то время мы с ним встречались, вместе проводили время, одним словом — дружили. Он всегда вел себя тактично и было видно, что я ему стала небезразлична.

Но, наверно, дьявол позавидовал нашему счастью и враз уничтожил наши отношения. Не зря апостол Павел говорит: «Не упивайтесь вином, потому что оно приводит к блуду» (Еф. 5:18). Так и случилось.

При этих ее словах Марина опустила глаза и невольно вспомнила чужую квартиру, на которой очнулась на утро после пьянки.

— Однажды у нас было что-то вроде, как сейчас говорят, корпоратива. Было спиртное и много мужчин-ухажеров. Был у нас там один, который никогда не упускал случая продемонстрировать мне свои симпатии. Короче говоря, если не вдаваться в подробности, я оказалась у него на квартире со всеми вытекающими. На следующее утро я была вне себя от ярости. Но махать кулаками было уже поздно. Через какое-то время беременность стала заявлять о себе: появились задержки, головокружения и все прочее.

Я тогда не знала что делать. У меня только наладились отношения с тем замечательным человеком, а теперь я ему скажу, что беременна? Это было сильное искушение, с которым я не справилась. И я решилась на худшее — на убийство. В принципе, я была готова сохранить ребенка, но это было до того, как я сходила в больницу. Я даже и помыслить себе не могла какой беспредел там творится. Первое, что я услышала, когда пришла на консультацию, это был вопрос: “Кесарево было?” “Нет, — говорю, — я первый раз”. “Ладно, — говорит, — тогда на УЗИ”. Та женщина явно была чем-то недовольна. Я говорю: “Может анализы какие-нибудь сдать?” “Нет, — говорит, — ничего не надо”. Я тогда не понимала еще, что это обследование чистая формальность, так как вердикт у них уже был готов. Если бы у меня было кесарево, меня бы сразу отправили на прерывание.

Смотри как “красиво” назвали — искусственное прерывание беременности. Как качественно спрятали грех за современным прогрессивным наименованием, а что это по сути убийство живого существа никто и не догадается.

Ладно, пошла на ультразвуковое. УЗИ тогда уже во всю практиковали, хотя еще было не во всех больницах. В тот день я на него не попала, так как было много желающих. Но я заметила, что тех, которых на него посылали, потом всех поголовно отправляли на “чистку”. Мне было сказано прийти после выходных, а на это время от кровотечения дали только какие-то витамины.

Когда в следующий раз была в той больнице для обследования, то нагляделясь просто ужасного обращения с женщинами. Их возили на каталках, как уже мертвых и скидывали с тележек, как бездушные бревна. Никто за ними не ухаживал, все нужно было делать самим и даже постельное белье не меняли — нужно было приносить свое. А однажды в одной части корпуса затеяли то ли ремонт, то ли покраску и привели оттуда еще 20 женщин, которых разместили тут же, в одной из палат. Некоторым повезло и им выдали кровати, которые установили прямо в коридоре, а тем, которым не повезло, пришлось спать по очереди. Хоть это и не долго продолжалось, но было просто ужасно смотреть, как молодая женщина с окровавленной тряпкой между ног дремлет на тумбочке.

Помню, как одна женщина со слезами на глазах умоляла врача оставить ей ребенка. Но та категорически запрещала и говорила, что все равно будет выкидыш, что плод мертвый. “Ну как же мертвый, — спрашивала она сквозь плачь, — он же шевелится! Я же чувствую!”. Но ее и слушать не хотели. Чуть ли не силком уволокли в “разделочную”, как это некоторые называли. Вообще аборты на поздних стадиях там были не редкостью. Хотя, как правило, до этого старались не доводить. Но большинство из тех, кто попадал туда, были обречены.

Когда мне наконец удалось обследоваться, я услышала то, что слышали там сотни других до меня — замерзшая беременность. Сердце не бьется. Повезло тебе, — сказала мне какая-то сестра, — долго мучиться сомнениями не пришлось. Давай на чистку.

Я только потом узнала, что на четвертую неделю и сердца как такового нет. Но у моего зародыша каким-то образом было обнаружено отсутствие сердцебиения.

Но мне тогда было все равно. Я внутренно была готова к такому решению, а может быть и желала его из-за своей, как мне казалось, сложной ситуации.

Когда я ехала в лифте, со мной перевозили какую-то женщину на каталке. Вдруг она взяла меня за руку и сказала глядя мне прямо в глаза: “Не убивай его”. Я посмотрела на нее и только лишь моргала от удивления. Я и понятия не имела о чем это она говорит, и потому подумала, что она бредит или ошиблась, приняв меня за кого-то еще. А она еще раз повторила: “Не убивай его, слышишь? Оставь его жить!” Лифт остановился и ее увезли.

Я не долго думала об этой женщине и ее словах, а потому уже скоро сидела в кресле и кричала от боли. Почему-то было очень больно и акушерка держала меня за голову и приговаривала: “Вот и все, вот и все”.

Но это было далеко не “все”. Это было только началом.

Каким-то образом о моем поступке узнал мой друг и в самой резкой форме высказался об этом. Он прекратил все отношения со мной, назвав меня — детоубийцей.

Для меня это было большим ударом, ведь я, можно сказать, ради него и пошла на это. Но он сказал, что не ради него, а ради себя я это сделала. И это было правдой.

Через несколько дней ночью мучаясь бессонницей, я услышала чьи-то голоса. Мне показалось, что плачут соседкие дети. Но крик усилился и совсем не был похож на соседских детей. Я увидела себя в какой-то клетке. Вокруг было темно и тесно. Мне было нечем дышать и я стала задыхаться. Я попыталась помочь себе руками, но они были, как бы связаны и я ничего не могла сделать.

Вдруг я почувствовала, что кто-то снизу схватил меня за ногу и потащил. Я закричала от боли, так как двигалась только нога, а я сама лежала на месте. Наконец, нога оторвалась. Я пришла в ужас и продолжала кричать. Но меня никто не слышал. Вместо этого кто-то невидимый взял меня за вторую ногу и резким движением вырвал ее. Я взвыла от боли и забилась в судорогах. После этого мне таким же образом оторвали обе руки и, наконец, голову. Но я не умерла. Вместо этого я увидела себя на каком-то поле. Там было мрачно и смрадно. Посередине стоял огромный чан, в котором что-то варилось. Рядом с ним была приставлена большая лопатка. Вдруг раздался чей-то голос: “Подойди и мешай”. Я подошла, взяла лопатку и стала перемешивать содержимое чана. При этом я увидела, что там плавают конечности тел и чьи-то головы. Я в ужасе отскочила и в этот момент услышала позади себя голос: «Посолить не забыла?» Я обернулась и увидела Женщину. Она была высокого роста и стояла метрах в 20 от меня на некоем возвышенном месте. Одета Она была в длинный мафорий с капюшоном.

— Возьми слезы матерей и их нерожденных детей и посоли свое блюдо, — снова сказала Женщина.

Люба остановила свой рассказ и замолчала. Марина посмотрела на нее и заметила, что она плачет. Слезы бежали по ее щекам и она вытирала их платком. Глядя на нее Марина сама прослезилась. Через несколько секунд Люба продолжила.

— Не знаю как, но я поняла, что передо мной стоит Богородица.

Марина от удивления раскрыла глаза.

— Матерь Божия продолжала: Сколько еще нужно убить детей, чтобы вы, наконец, осознали что совершаете?

Постепенно до меня стал доходить смысл происходящего, пока, наконец, при помощи благодати Божией я не почувствовала всю тяжесть содеянного мной греха. Я упала на землю и обливаясь слезами стала кричать: “Прости меня, Господи, прости меня!” Ничего, кроме этих слов, я не могла произнести.

Люба продолжала плакать и периодически останавливалась, чтобы перевести дух и вытереть слезы, а затем продолжала.

— Вдруг я почувствовала, что кто-то положил мне на голову руку, и я услышала детский голос — “Мама”. Я посмотрела и увидела рядом с собой маленького мальчика. На вид ему было около 3-х лет. Он был одет в длинную белую сорочку, но лицо и руки у него были вымазаны грязью. И из середины этого грязного детского личика на меня смотрели два больших добрых зеленых глаза. Глядя прямо мне в глаза, он снова сказал “Мама”.

Я упала на землю и только кричала “Прости меня, прости”.

Вдруг рядом с собой я услышала голос Божией Матери: “Встань”, — сказала Она. Я поднялась и мы во мгновение ока оказались на огромной горе. Перед нами простиралось бескрайнее поле, которое всё было заполнено детьми. Этот огромный полк невозможно было охватить взглядом, не то, чтобы перечесть. Откуда-то сбоку к ним приближался еще один огромный отряд детей, а за ним еще и еще, пока новое пополнение не уходило за горизонт.

— Каждый год вы убиваете 50 миллионов новых невинных душ, — сказала Богоматерь. –Каждому из этих младенцев будет что сказать своим горе-матерям.

Я стояла в страхе и трепете и не смела посмотреть Божией Матери в лицо.

— Ты подаришь Мне столько спасенных детских душ, сколько сможешь. Теперь это твое призвание до конца твоих оставшихся дней. Поторопись, времени у тебя не так много.

Как оказалось потом, времени у меня действительно было не так много. Мало того, что после аборта я даже если захочу уже не смогу никогда забеременеть, но недавно у меня обнаружили рак.

Марина слушала свою рассказчицу и не могла поверить своим ушам.

— Теперь ты знаешь всю правду об этом грехе. Ты все еще не передумала?

— Я передумала, — теперь Марина была уверена. — Но я не знаю, как мне быть с учебой, как сказать родителям, друзьям?

— Вот за друзей нужно беспокоиться как раз в последнюю очередь, — Люба улыбнулась, — уж они-то поймут как никто другой. За родителей тоже не стоит волноваться. Тебе придется испытать этот стыд, ведь за грех нужно платить, но они же взрослые, как-нибудь войдут в положение и помогут. То же самое можно сказать и про твою учебу. Там, где родители не смогут помочь, помогу я. Вместе мы как-нибудь переживем этот кризис. Правда?

Люба положила ей руку на плечо и улыбнулась.

И они действительно справились с этим. Проблема оказалась больше надуманной, чем реальной. Какой-то конфликт в семье, конечно, был, но когда младенец появился на свет, все его сразу полюбили, а прошлое непонимание кануло в Лету.

Марина смогла закончить учебный год и спокойно уйти в декретный отпуск, после чего без труда наверстала упущенное. Через восемь месяцев Любовь Сергеевна скончалась, предварительно пособоровавшись и причастившись Святых Даров, оставив для Марины образец настоящей деятельной любви и помощи ближним. Она настолько сильно повлияла на нее, что та стала частой гостьей городских больниц и спасла от смерти не один десяток младенцев. Марина не только стала по-настоящему церковным человеком, но и правой рукой у своего настоятеля в недавно открытом Центре психологической помощи для беременных и решившихся на аборт женщин.

Господь благословил ее хорошим мужем и второй дочерью, которую она назвала Любушкой, в память о своей старой и доброй подруге.

 

Остальные рассказы здесь: http://azbyka.ru/fiction/rasskazy-ieromonax-roman-kropotov/

Изменено 1 февраля, 2016 пользователем Владислав (ВМШ)