Полная исповедь

[ЮлияОз 0]

Добрый день) Подскажите пожалуйста, как правильно сделать: уже второй год регулярно исповедуюсь и причащаюсь (пока правда у разных батюшек, так уж вышло) и вдруг понимаю, что нужна более подробная исповедь о том, в чем исповедовалась ранее. Прочитала "мытарства Феодоры" и обратила внимание на то, что бесы ее хорошо потрепали на мытарстве блуда по причине того, что она не полностью была открыта перед духовником и что-то скрыла. Во многих текстах читала, что этот грех не нужно исповедовать подробно, но вот после некоторых раздумий поняла, что внутри сидит много чего, что скорее всего нужно говорить на исповеди более подробно, хоть и мягко говоря неприятно. Как правильно поступить? Как не перейти грань? И как можно исповедаться батюшке до службы, когда очень много получается?  

[sibiryak 5 252]

  В 07.11.2018 в 21:21, ЮлияОз сказал:

И как можно исповедаться батюшке до службы, когда очень много получается?

Подойдите к батюшке и поясните что очень хотите пройти генеральную исповедь, попросите когда бы ему было удобно вас принять. Не знаю таких батюшек, кто бы отказал. Назначит день и время и идите.

 

Насчет подробностей спорно, если подробно причины почему и зачем это одно, если сцены какие-то  интима - уж точно не надо. Это может навредить и самому батюшке. Об этом писано - переписано, сказано - пересказано.

  В 07.11.2018 в 21:21, ЮлияОз сказал:

уже второй год регулярно исповедуюсь и причащаюсь (пока правда у разных батюшек

Вот когда свой будет духовник возможно он вас выслушает подробно, на это могут уйти и годы.

 

  В 07.11.2018 в 21:21, ЮлияОз сказал:

что внутри сидит много чего, что скорее всего нужно говорить на исповеди более подробно, хоть и мягко говоря неприятно

Есть конкретный грех - блуд. Господь знает все ваши похождения поверьте... Ему плачьте, Ему расскажите.

 

Жертва Богу дух сокрушен: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит.

 

  Цитата

Прав. Иоанн Кронштадтский

Жертва Богу дух сокрушен: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит

Сердце сокрушенно, говорится, Бог не уничижит. Почему? Потому что оно сокрушенно, [размягчено] и, значит, нечистота вся из него вытекла, как из разбитого, наполненного разною грязью сосуда. То и беда, если сердце наше, нечистое, скверное от природы, от своего нерадения и от своей испорченности остается таким: в таком случае прибывают постоянно в нем нечистоты к нечистотам, и горе тому человеку, который не сокрушает своего сердца самовхождением, самосозерцанием, саморазмышлением. Какой признак сокрушенного сердца? А какой знак того, что сосуд, наполненный жидкостию, разбился? Тот, когда течет из него, просачивается жидкость. Так и признак сокрушенного сердца тот, когда из глаз текут слезы. С этими слезами выходит нечистота сердечная. Вот почему слезы в деле нашего спасения ценятся очень дорого, как знак выздоровления души. Вот почему в молитвах своих к Богу Церковь просит чадам своим слез, скверну сердца очищающих.

 

[ЮлияОз 0]

Спасибо Вам) 

[Orchid 189]

  В 07.11.2018 в 21:21, ЮлияОз сказал:

нужна более подробная исповедь

 

https://www.molitvoslov.com/text164.htm
По седьмой заповеди

  Показать содержимое

Не сожительствовал ли с лицом другого пола, находясь с ним в плотских отношениях, без церковнаго брака или довольствуясь только гражданским браком? Не упорствуешь ли в этом, уклоняясь от церковнаго брака?

Не позволяешь ли себе легкомысленно обращаться с лицами другого пола?

Не оскверняешься ли, допуская себе предаваться нечистым и развратным мыслям и вожделениям? Чтению нечистых книг, разсматриванию нечистых картин?

Вспомни грешныя песни, страстные танцы, шутки, сквернословия, нескромныя зрелища, наряды, пьянство и подобные грехи.

Наиболее гибнет людей из-за нарушения 7-ой заповеди, так как люди стыдятся исповедывать свои грехи против этой заповеди, как это видно из слов Ангела преподобной Феодоре, при прохождении ею мытарств. После прохождения преподобною Феодорою 16, 17, 18 мытарств, ангел сказал Феодоре: Ты видела страшныя, отвратительныя блудныя мытарства, знай, что редкая душа минует их свободно, весь мир погружен во зле соблазнов и скверн, все человеки сластолюбивы. Большая часть, дошедши сюда, гибнет: лютые истязатели блудных грехов похищают души блудников и низводят их в ад.

Будь же мужествен, христианин, и покайся, пока жив, пока еще не поздно.

 

 

 

святитель Игнатий (Брянчанинов)

В помощь кающимся:

https://azbyka.ru/otechnik/Ignatij_Brjanchaninov/v-pomoshh-kajushhimsja/

[~ Весна ~ 2 903]

  В 07.11.2018 в 22:04, sibiryak сказал:

Есть конкретный грех - блуд. Господь знает все ваши похождения поверьте... Ему плачьте, Ему расскажите.

Как раз вчера смотрела беседу о.Нила от 21.10, так вот он говорит, что это не совсем правильно и нужно обязательно пояснять, хотя бы в двух словах, в чем это выражалось (грех). И что священник (и лично он) не могут отпустить грех, не понимая о чем конкретно идет речь.

А в другой беседе он также говорит конкретно о блуде, что можно например, согрешить нечистыми помыслами - это одно, а можно не прекращая блудить и при этом регулярно исповедоваться и причащаться - это другое и нужно принимать меры. 

Меня тоже последнее время беспокоит вопрос о генеральной исповеди, но как это сделать, я пока не знаю. Тяжело и страшно все это снова вспоминать, анализировать и пересказывать. Хочется забыть навсегда как не бывшее, а не получается. 

А с другой стороны, регулярная исповедь видится недостаточной, неполной, не глубокой. 

 

[sibiryak 5 252]

  В 08.11.2018 в 05:24, ~ Весна ~ сказал:

Как раз вчера смотрела беседу о.Нила от 21.10, так вот он говорит, что это не совсем правильно и нужно обязательно пояснять, хотя бы в двух словах, в чем это выражалось (грех)

Значит Вы как раз не совсем поняли отца Нила. Естественно пояснить например свой разврат какой-то надо, но без сцен в подробностях. Об этом четко о. Андрей Ткачев говорит - не говорите мне про ваши позы ( простите) и всякие извраты, мне это не полезно. Был разврат, скажи и точка, было то-то, скажи но, не надо мне говорить в точности.

 

  В 08.11.2018 в 05:24, ~ Весна ~ сказал:

А с другой стороны, регулярная исповедь видится недостаточной, неполной, не глубокой

А бывает и наоборот. Начинают всплывать годами забытые, и даже казалось бы уж и совсем не грешки)

 

  В 08.11.2018 в 05:24, ~ Весна ~ сказал:

Тяжело и страшно все это снова вспоминать, анализировать и пересказывать

Хотя и сам никогда не хожу с листочками, о чем иногда жалею, часто забываешь что хотел. Но можно все это писать, одна сестра ныне послушница в монастыре рассказывала что придя в монастырь, ей пришлось 18 листов написать на генеральную.

 

Молиться дома и говорить с Богом, все Ему говорить как доча Отцу, бывает со слезами получается, бывает нет, но сердцем всё.

 

Бывало приходил к отцу в храм, а на душе такой покой и чистота, прямо смущение, ну как же так, поплакать то надо, а не получается вот полная тишина. Батюшка простите, но не испытываю совершенно чувства покаяния сейчас вот как в танке спокоен. Знать поплакал ты дома вдоволь, вот и спокойно отче отвечает, Бог тебя услышал. Давай-ка говори все и под Епитрахиль, я тебе отпущу. И тогда вообще на крыльях улетаешь.

 

Бог сердце наше зрит, а не вопли в храме, порой настолько артистичные. Сердцем все выплакать надо, говорить с Богом обо всем, Он всегда рядом и слушает и видит как сердце плачет.

[Olqa 13 335]

Насчёт бесед отца Нила. Как бы пояснить правильно....не все отцы исповедуют так, как он. Максимальный пример - его духовник. Надо иметь опыт как у него, у отца Нила, ))) или как у трудников, для которых каждодневная исповедь необходима, без нее в монастыре и рядом с ним не прожить. Это идеал, прежде всего в познании самого себя, в анализе своих духовных  провалов. А народ не всегда правильно понимает.

[~ Весна ~ 2 903]

  В 08.11.2018 в 05:57, sibiryak сказал:

не надо мне говорить в точности.

Да это и неприлично, говорить вслух о таких вещах! А иеромонахам так и вообще ни к чему такое слышать.

Всегда можно найти корректные, деликатные слова, чтобы было понятно, о чем речь, с уважением к священнику, которому это может быть неприятно.

Потому что один грех, но степени у него разные - помыслом или тонким движением сердца - это одно. А делами - это другое. (может быть и к Чаше нельзя подходить без эпитимьи.)

  В 08.11.2018 в 06:48, Olga сказал:

Это идеал, прежде всего в познании самого себя, в анализе своих духовных  провалов. А народ не всегда правильно понимает.

Учиться надо как-то этому искусству. Пока получается только "методом научного тыка" (проб и ошибок), и ошибок пока больше.

А человека, который бы помог разложить себя на молекулы и атомы, рядом нет пока.

А народ у нас да, прстоват бывает.

[inna d 4 933]

  В 08.11.2018 в 05:24, ~ Весна ~ сказал:

Как раз вчера смотрела беседу о.Нила от 21.10, так вот он говорит, что это не совсем правильно и нужно обязательно пояснять, хотя бы в двух словах, в чем это выражалось (грех)

Простите, Весна, поправлю немного. О. Нил это говорил о таких грехах: гордыня, зависть, маловерие, осуждение. В чем эти грехи проявились?  Как: в помыслах, словах, делах или поступках. Ведь можно делом согрешить, а можно и в помыслах. О таком грехе, как блуд, тоже надо различать блудные помыслы и поступки, но без подробностей. Грех назвать надо.

Я как раз законспектировала эту беседу)) 

 Привычка тоже с учебы сохранилась))). Но полезная.

[р.Б.Валентина 1 259]

  В 08.11.2018 в 05:24, ~ Весна ~ сказал:

А с другой стороны, регулярная исповедь видится недостаточной, неполной, не глубокой. 

Здесь весомую роль занимает сама обстановка. Подходишь к священнику, вроде сейчас каааак выльешь всё, но за тобой стоит очередина, буквально дышит в спину (бывает следующий за тобой держит расстояние от аналоя, а бывает прям за тобой и подходит и сразу с ним вся очередь топ-топ поближе). И батюшка один служит, отвлекается возгласы подавать (у нас часто так в начале Литургии и происходит исповедь). И как-то само собой протараторишь несвязной речью, часто упустив многое (даже с листиком). Тут же и враг на ухо шепчет - "этого стыдишься, так и пропусти, в такой суматохе сойдёт...."). И в этой самой суматохе бывает и не успеешь всё " протараторить" А потом вспомнишь, что упустил, не досказал, но не лететь же, толкая очередь - "батюшка, я забыл(ла)!!!!!!!"

И ежедневные эти наши страсти стали уже буквально нравом, поэтому и исповедуем их холодно, по накатанной....

 

[~ Весна ~ 2 903]

  В 08.11.2018 в 07:25, inna d сказал:

Я как раз законспектировала эту беседу

Хорошая мысль, возьму на заметку! Спасибо.

[р.Б.Валентина 1 259]

  В 08.11.2018 в 08:08, ~ Весна ~ сказал:

Хорошая мысль, возьму на заметку!

Как раз о.Нил и о себе рассказывал, что всегда записывал важное и нужное в духовном учении.

[р.Б.Валентина 1 259]

Покаяние....чистым сердцем.....

А сердце очищается медленно, как старинная фреска, по капелькам.....

Навсегда запомнила слова батюшки нашего прихода, перед новым годом сказанные, но суть постоянна: "Пока у вас в сердце будет "Оливье", Христа там не будет!"

[Olqa 13 335]

  В 07.11.2018 в 21:21, ЮлияОз сказал:

Добрый день) Подскажите пожалуйста, как правильно сделать: уже второй год регулярно исповедуюсь и причащаюсь (пока правда у разных батюшек, так уж вышло) и вдруг понимаю, что нужна более подробная исповедь о том, в чем исповедовалась ранее. Прочитала "мытарства Феодоры" и обратила внимание на то, что бесы ее хорошо потрепали на мытарстве блуда по причине того, что она не полностью была открыта перед духовником и что-то скрыла. Во многих текстах читала, что этот грех не нужно исповедовать подробно, но вот после некоторых раздумий поняла, что внутри сидит много чего, что скорее всего нужно говорить на исповеди более подробно, хоть и мягко говоря неприятно. Как правильно поступить? Как не перейти грань? И как можно исповедаться батюшке до службы, когда очень много получается?  

Юлия, пока наиболее подробные подсказки встретились в книге дореволюционного издания протоиерея Евгения Попова "Нравственное Богословие для мирян".  Конечно более ста лет прошло после выхода книги, но ее в 90-х годах прошлого уже века переиздал Псково-Печерский монастырь. Она есть на "Азбуке"https://azbyka.ru/otechnik/Evgenij_Popov/nravstvennoe-bogoslovie-dlja-mirjan . Периодически продается в православных книжных магазинах. Это два увесистых тома. Вот что сообщал сам автор:

"Вступительное слово автора.

Доселе системы православного нравственного богословия у нас излагались с положительной стороны дела, объясняя обязанности христианина и указывая на добродетели, к которым христианин должен стремиться. О нарушениях же Закона Божия, или о грехах, делались в них большею частью только общие и краткие замечания.
Мы берем теперь противную сторону дела: излагаем грехи, среди которых несравненно более, чем среди добродетелей, проходит наша жизнь. Каждый грех у нас осуждается, или завиняется, текстом св. Писания, голосом Церкви и по самому содержанию своему.
Настоящая книга исчисляет, можно сказать, все грехи человеческие (исключая детский возраст и некоторые особенные состояния или служения человека в жизни). Но в то же время она с отрицательной-то стороны знакомит, и также не без последовательной связи, со всеми нравственными обязанностями человека в отношении к Богу, ближним и самому себе.
Для порядка изложения в таком виде «православного нравственного богословия», т.е. как практического, мы избираем десять заповедей Божиих. Сам Господь Иисус Христос в ответ богатому юноше указал на десятисловие, как на порядок для обозрения им греховной жизни и для узнания того, что ему делать, «да живот вечный» он наследует: «заповеди веси: не прелюбы сотвори; не убий; не укради; не лжесвидетельствуй» (Мк.10,19). И действительно, в десяти заповедях Божиих заключается особая мудрая связь (система). В них постепенно, все более и более, ограничивается в своих злых проявлениях поврежденная грехом природа человека; они шаг за шагом ведут человека к совершенству в жизни. (Все это и покажется нами ясно в изложении сей книги)..."

 

А вот ещё такую вещь сказала сестра в храме. Батюшка Настоятель не благословляет "Мытарства блаженной Феодоры" читать. Или для исповеди пользовать, точно не помню, так как сильно удивилась и рассеялась соответственно.  Не очень поняла почему, как ни старалась рассуждать. Святитель Кирилл Александрийский примерно так же и описывает состояние души после смерти - мытарства ждут. Не знаю, может, чтоб все же не от страха за свою душу, а от Любви ко Господу научились мы исповедоваться. Привычнее и понятнее относительна своих согрешения штудировать Заповеди, начиная с 5-той. А вот если бы по первым четырем жить, то и "бытовых"  грехов было бы меньше. Рассуждаю, конечно, от ветра своей головы )). 

Что касается генеральной исповеди, то нужно со священником посоветоваться и, соответственно, поступить согласно его совета. Не все мы готовы и не все понимаем, что это такое. Есть и ещё некоторые особенности. 

О своих исповедях говорить не положено, так как это Таинство. Но вот почитать рассказы уже ушедших людей бывает полезно. До революции было принято вести дневниковые записи. По благословению преподобного Старца Амвросия, например, его духовные чады вели дневники, где записывали, в том числе, и о своих  исповедях. В интернете тоже есть на эту тему. Особенно здесь, на сайте Оптины.

 

Есть книга "Женская исповедь", в ней собраны различные воспоминания.

Изменено 8 ноября, 2018 пользователем Olga

[Мано 2 789]

ЮлияОз

 

Необходимо искреннее покаяние....называя все своими именами..

Всю стыдобищу...  

 

У меня в жизни была ситуация, когда из-за моего нежелания

 исповедаться полностью, я дошла до крайней степени отчаяния.

Только после этого я пошла на исповедь и сгорая от стыда покаялась.

 

Что касается священников... 

После стольких лет безбожия... В церкви и случайные люди есть...

Но!  Никакие личные качества священников

не влияют на Таинство Исповеди и Причастия.

 

Однако осуждать священника - грех.

У них искушений гораздо больше, за их души борьба гораздо страшнее...

 

Это счастье найти опытного священника и регулярно у него исповедоваться...

Где и как найти такого священника, который не раздражаясь выслушает всю

(до донышка!) исповедь?

Молиться. Господь приведет Вас к такому священнику.

Мы все попрошайки перед Богом.

 

Исповедь- это таинство, непостижимое человеческим разумом.

После полной искренней исповеди и Причастия

происходит изменение человека...

[Olqa 13 335]

Вот ещё на тему исповеди. 

"...

За всем этим «надо постоянно исповедоваться» мы забываем о том, что христианин по сути не должен быть грешником — в том смысле, что ему не должны быть свойственны грубые, тяжёлые грехи. Христианин — это тот, кто стремится к святости, кто выбирает для себя путь борьбы с грехом. Невозможно всё время исповедовать путь борьбы с грехом, потому что есть вещи, которые находятся в процессе. И человек в этом процессе должен время от времени дозревать до какого-то уровня, когда возникает потребность прийти на исповедь и покаяние как некий результат этой борьбы Богу принести. 
 
А когда человек исповедуется постоянно, он начинает исповедовать не столько грехи, которые он совершил и в которых он раскаялся, сколько мысли. У меня в голове каждый день столько проносится разных мыслей, извините меня, и что теперь? Всё это запоминать и исповедовать? Разве мысли перестанут приходить от этого в голову — осуждающие, скверные, развратные, пустые? 
 
Необходимо изменение жизни. А когда приходит какая-то ненужная мысль, я просто могу в этом попросить у Бога помощи: «Господи, что-то я не о том задумался, помоги». Нужно иметь свой собственный опыт и общения с Богом, и испрашивания у Него прощения, помимо того, что происходит в Таинстве Покаяния. Ведь когда у нас появляется, к примеру, какая-то грязь на брюках, мы же каждый раз не бежим в химчистку? Мы можем взять щётку и сами почистить какие-то небольшие загрязнения — и всё." 

Протоиерей Алексий Уминский.

[inna d 4 933]

Митрополит Сурожский Антоний
ЧЕЛОВЕК ПЕРЕД БОГОМ
О ВСТРЕЧАХ И О ПОСЛЕДНИХ СВЕРШЕНИЯХ

Встреча с самим собой и с другим. Личная встреча с Богом.

 

В первой беседе я упомянул о трех встречах: о встрече с Богом, о встрече с собой и о встрече с человеком. Я говорил также о человеческой встрече с миром, Богом созданным. Но сейчас я хочу говорить, главным образом, о первых трех встречах.

С Богом мы встречаемся тогда, когда Он нас взыщет. Спаситель нам сказал: Стучите, и отверзется вам (Мф. 7,7). И мы можем стучать, порой долго, потому что Господь знает, что мы не готовы для встречи, не готовы оказаться лицом к лицу с Живым Богом; ибо встретиться с Богом, это всегда - прийти на суд; это то же, как встретиться с безусловной красотой, безусловной истиной, безусловной правдой. Перед лицом этой красоты, этой истины, этой правды, в конечном итоге - Божественной святости, мы стоим безответными. И поэтому часто Господь ждет того времени, когда мы достаточно созреем, чтобы произнести над собой суд и когда мы станем способными принять и Его безусловный, справедливый, нелицеприятный суд, но в нем увидеть не свое осуждение, а Божий призыв, Божий зов к тому, чтобы нам вырасти в полную меру человеческого достоинства, нашего человеческого призвания стать человеком в полном смысле этого слова. И переживая этот опыт встречи с Богом, которая является одновременно нашим спасением и страшным судом, пророк Исаия, а за ним апостол Павел говорили: Страшно впасть в руки Живого Бога (Евр. 10,31)...

  Показать содержимое

 

И еще есть в этой встрече другое. Когда Господь ее допускает, когда Он решает, что настало время, что мы созрели, что мы можем стать лицом к лицу с Ним и Его судом, с Его спасением, - встреча с Богом всегда является началом новой жизни. Но такой новой жизни, которая не обязательно является более легкой, более привлекательной, а новой в том смысле, что эта жизнь в каком-то смысле ничем не похожа на нашу обычную жизнь; это жизнь, в которой царствует правда Божия, а не правда человеческая, истина Божия, а не человеческие истины, Божие измерение, а не человеческие измерения; это новая жизнь, в которой мы должны вырасти и жить в меру Самого Христа, взять на себя ответственность за жизнь мира, так же как Христос, вместе с Ним и той же ценой, какой Христос берет эту ответственность. Когда Иаков и Иоанн просили Его о том, чтобы сесть по правую и левую сторону Его славы, когда Он придет победителем, Он им сказал: А готовы ли вы пить чашу, которую Я буду пить, креститься крещением, которым Я буду креститься? - то есть погрузиться, если нужно, в тот ужас, в который Я буду погружен?.. Об этом нам говорит и это раскрывает перед нами вся Страстная седмица.

Это первая встреча. Когда соблаговолит Господь приблизиться так, чтобы мы могли стать перед Ним, тогда начинается наша судьба, тогда перед нами встает вопрос: как я отвечу на зов Божий?.. Конечно, в теории мы все отозвались бы - мы все отзываемся - безусловным согласием, безусловной готовностью. Но на деле это не так. Да, пока мы не поставлены перед лицом испытания, пока наша вера, наша преданность не испытываются опасностью, риском - мы готовы; но когда вдруг перед нами встает испытание, мы не всегда отвечаем на него той же готовностью.

Вторая встреча - встреча с самим собой. Казалось бы, мы все время живем с собой; казалось бы, нам не с кем "встречаться". На самом деле - есть с кем; есть в каждом человеке глубины, куда он боится заглянуть; есть в каждом человеке внутренний разлад, которого он страшится. Остаться с самим собой - одна из самых страшных вещей, которые могут случиться с человеком, если он этого не делает по собственному почину, а только по необходимости. Быть перед лицом себя самого: без прикрас, без защиты, без всего того, что мы ставим между этим порой страшным или просто пугающим, или прямо вызывающим отвращение видением - и нашим взором. Больше всего нам мешает стать перед самими собой именно этот страх: что я увижу, если откроются мои глаза? Что я увижу, если снимется завеса? Когда мы этому себя подвергаем, мы часто испытываем сначала просто скуку: мы привыкли развлекаться; мы привыкли отвлекать собственное внимание от себя тысячью вещей, из которых многие сами по себе и хороши, и достойны внимания, но которые мы употребляем, чтобы закрыться от пугающего нас одиночества. А когда мы начинаем заглядывать глубже, нам порой делается страшно. Не от того, что мы видим, а от того, что мы вступаем в совершенно нам не известную область: кто знает, какие чудовища поднимутся из этих глубин? Сколько злобы, сколько горечи, сколько лжи, сколько неправды, сколько страха? Сколько жадности - и душевной, и духовной, и телесной? Сколько вражды, сколько холодного безразличия, сколько жестокости я увижу, если загляну в себя? И нам действительно страшно заглянуть.

Но если мы этого не делаем, если мы отказываемся от этой самой страшной, самой пугающей встречи, то мы никогда не найдем в себе мужества ни Бога встретить, ни человека. Бога - потому что Бог проливает в наши глубины Свой неумолимый свет; свет, который раскрывает перед нами все то, что мы покрываем тьмой, все то, что закрываем от себя. Поэтому не одно легкомыслие, не одна забывчивость или безразличие нам мешают стать перед Богом, а сознание: стань я перед Ним - не только должен я начать жить по-новому (потому что, став другом Божиим, я не могу больше жить, словно я Ему враг или чужой), но передо мной раскроется то, чего я не хочу видеть. Иоанн Кронштадтский в своем дневнике отмечает, что Бог нам никогда не раскрывает того, от чего мы можем отшатнуться, пока не увидит, что в нас созрела достаточная вера и окрепла надежда; только тогда дает Он нам видеть нечто из того, что Он в нас видит всегда: Он раскрывает перед нами нас самих в нашей жадности и в нашем уродстве, только когда Он уверен, что мы можем устоять. И поэтому, когда, по милости Божией заглянув в себя или просто потому, что кто-то отдернул завесу и заставил нас увидеть что-то, чего мы не хотели раньше видеть, мы увидим себя более страшными, более неприглядными, мелкими, жадными, жалкими, чем мы думали, - тогда мы, с одной стороны, должны это осознать; но с другой стороны, вспомнить себе в укрепление, что Бог нам этого не дал бы узреть, если бы Он не знал, что мы можем устоять перед этим видением. В каком-то отношении можно сказать, что способность видеть себя все худшим и худшим - искренно, по-настоящему, в свете Божием - говорит о том, что Бог нам все больше и больше доверяет, что Он все больше и больше видит в нас способность сразиться со злом и победить - конечно, только с Его помощью. Поэтому, хотя есть этот ужас и боль видения зла в себе, должно быть одновременно сознание, что это - знак Божиего доверия. И на это доверие должно, конечно, отозваться достойно: так, чтобы это доверие было дано не напрасно.

Третий род встречи - встреча с нашим ближним. Причины, почему она не случается или почему она часто бывает такая неполная, сложные. В основе, можно сказать, что безразличие слепо; если человек, который передо мной, мне до конца безразличен, если мне никакого дела нет до его судьбы и до его личности, я никогда не окажусь способным ни судьбу его прочесть, ни личность его познать. А безразличие, холодность, беспечность, наша способность пройти мимо человека - неизмеримы. Мы закрываемся от самых близких людей этим безразличием и остаемся слепы, бесчувственны; мы улавливаем поверхность событий и самые очевидные человеческие реакции, но не понимаем ни событий, ни реакций. Активная, злая нелюбовь, ненависть, отвращение имеют другие свойства; они нам позволяют видеть только дурное, только безобразное, только уродливое в человеке; больше того: они превращают в безобразное, в уродливое то, что на самом деле порой прекрасно - но нам не под стать; что прекрасно, но нам непонятно, потому что эта красота нам чужда. Видеть по-настоящему может только любовь. Божественная любовь видит все; человеческая, ограниченная любовь способна прозреть во многое - при условии, что есть хоть какая-то доля человеческой любви, способной отрешиться от себялюбия, способной обратить действительно свое внимание на другого. Господь нам открывает видение той красоты, которую Он видит в человеке. Много лет тому назад отец Евграф Ковалевский говорил: Когда Бог смотрит на человека, Он не видит в нем добродетелей или совершенств, которых в нем еще нет; но Он видит в нем неувядаемую его красоту... И вот любовь открывает перед человеком видение красоты: порой еще не раскрывшейся, которая может быть под спудом, под завесой, но есть там. Бог, глядя на нас, изуродованных грехом, видит нас, как мы можем видеть древнюю икону, которая подвергалась осквернению, от которой осталось, может быть, очень немногое; но если такая икона дается в наши руки - с какой бережностью мы на нее смотрим, как мы переживаем с внутренним чувством ужаса и боли, что святая икона могла быть осквернена, что такая красота могла подвергнуться изуродованию. Как бережно мы ее держим в руках, словно раненого человека, словно бойца, который пострадал в бою, который, может быть, и при смерти, но в котором остается нечто незабываемое по величию и по красоте. Так нас видит Бог; но тогда как икона может быть непоправимо испорчена, человек непоправимо испорченным не бывает никогда. О человеке можно сказать то, что мы слышим на Страстной седмице каждый год в пророчестве Иезекииля о костях. Пророк видел целое поле мертвых костей. Оживут ли кости сия? - спрашивает Господь пророка. Тот отвечает: Ты один это знаешь. И говорит Господь: Прорцы, то есть прореки, скажи человеческими устами Мое всесозидающее животворное слово... И по силе этого слова кости обрастают плотью, бегут по ним жилы, обтягивается кожа; и когда Господь вдыхает в них дух, они встают, как великий полк, как толпа живая, ожившая, воскресшая. Так бывает с каждым: с каждым из нас, когда мы думаем о себе самих, и с каждым человеком, если мы думаем о других. Но для этого надо смотреть на человека и в человека с верой, с уверенностью, что в нем красота неумирающая, красота, которую ничто не может изуродовать до конца, красота, которую мы называем образом Божиим. И то же самое можно сказать о человечестве в целом, которое тоже совокупно несет в себе образ Божий, несмотря на уродство, которое бросается в глаза. Но бросается в глаза поверхностное; Феофан Затворник говорил: золото на дно идет, стружки по поверхности речки плывут... Это нам надо помнить: когда мы видим, как плывут стружки, не думать, что кроме них ничего нет в этой реке.

И вот перед каждым из нас - задача встречи с нашим ближним. Для этого надо научиться смотреть с целью увидеть, слушать с целью услышать. И это нам нелегко дается, это нас страшит. Потому что услышать - это значит связаться с судьбой человека, увидеть - это значит связаться с судьбой человека. Встречается нам знакомый или посещаем мы больного и спрашиваем: Ну, как?.. И наш знакомый или больной глядит на нас с надеждой и со страхом: неужели этот человек поставил вопрос, на который он хочет получить ответ? Неужели этот человек хочет узнать и, значит, свою судьбу с моей соединить? Из глаз, из звука голоса звучит и надежда, и страх; и человек часто отвечает: да ничего, спасибо... И как часто, как постоянно бывает, что мы довольствуемся этими словами; эти слова нас освободили, он нас не затянул в свою судьбу, он не потребовал нашего участия, он не сказал того слова, после которого я не могу отвернуться с безразличием; я смотрел ему в глаза и увидел мольбу, надежду, страх - но я закрыл свои глаза и услышал только слова, и теперь я свободен; я знаю, что ему "Да ничего, не так плохо", - а значит, и хорошо, может быть. А услышь ты звучанье голоса, вглядись ты в глаза и увидь выражение этих глаз - и нельзя так уйти... Но если это допустить, то надо отозваться; и не только добрым словом, не только мгновенным поступком, а завязав отношения или вступив в круговорот событий и отношений, которым, может быть, не будет и конца. А каждый думает: неужели не хватает у меня моего горя? моей заботы?.. Или просто: неужели я дам этому дню, который изо всех дней такой тихий, спокойный, радостный, омрачиться одним словом этого человека? Да, я его люблю, но он может все одним словом разрушить; лазурь, весенний день превратится в пасмурный, холодный зимний вечер; все будет покрыто туманом, все станет холодным, радость потухнет... И мы отходим.

И вот тут нужно в себе воспитать очень много мужества, чтобы заглянуть человеку в глаза, с тем чтобы увидеть правду его слов, вслушаться в звук голоса; чтобы услышать правду или ложь в этих словах. И нужно порой много мужества, чтобы сказать человеку: Не притворяйся, не лги, не говори мне, что хорошо, - это неправда; у тебя душа болит, тебе страшно, тебе одиноко и ты больше не веришь, что даже твой друг, самый близкий, отзовется; ты меня отстраняешь, потому что ты изверился в человеческой отзывчивости... Для того, чтобы найти в себе это мужество, надо преодолеть многое. Первое - это себялюбивый страх о том, что моя спокойная жизнь может вдруг стать неспокойной, что мое благополучие может заколебаться, что свет может померкнуть, что радость может затмиться. Мы всегда о себе думаем и себя переживаем, будто мы - центр нашей собственной жизни, да и жизни других. Помните притчу Христову о добром самарянине. Законник спрашивает Христа: кто же мой ближний?.. Он чувствует, что центр - он сам и оглядывается вокруг: кто ближний? Христос ему отвечает: ты ближний тому, кто в тебе нуждается; он - центр. Ты призван войти в его нужду... Вот этого мы не умеем делать, не умеем ощутить, что не я в центре, что всякий человек, который около меня - и близкий, и дальний, и встречный, и поперечный - имеет свою полную, законченную судьбу, и он для Бога так же дорог, для Бога он значит так же много, как и я; и если бы меня вообще не было, этот человек был бы таким же значительным в глазах Божиих. Я могу быть случайным обстоятельством в его жизни - или проходящим, или добрым, или злым; но этот человек существует сам по себе перед Богом, он - не часть моей жизни, не обстоятельство в моей жизни, он - человек. Он призван Богом жить, Его познать и достигнуть той полноты, которая есть в одном Боге; призван войти в Царство Божие. Над этим надо задумываться и чаще, и глубже, потому что это для нас не естественно.

Кроме того, мы друг с другом обращаемся, в той или другой мере, или как паразиты, или как жадные звери. Как часто мы живем друг другом, как бы пожирая друг друга, отнимая у человека покой, радость, сердечную чистоту и столько богатых его свойств, питаясь ими, пользуясь ими. Нам надо научиться не брать, а давать и не ожидать ничего в обмен или в награду. Это Христовы слова, не мои: давать так же щедро, как нам дано от Бога; даром вы приняли, даром и давайте (Мф.10,8). Чего у нас нет, что бы мы не приняли, чего у нас нет, что бы мы не получили или от Божественной, или от человеческой любви? И поэтому надо установиться так, что мое призвание - быть внимательным, вдумчивым, другом и слугой моего ближнего; все, что у меня есть, я должен быть готов ему дать и никогда не потребовать обратно, и никогда не упомянуть о том, что я чем-то пожертвовал для него, и никакой благодарности не ожидать; потому что дать, послужить активно, вдумчиво, умно полюбить человека - это самое высшее, что нам может быть дано, это наша привилегия; это даже не наш "долг".

И последнее, что мешает нам встретить человека, - это страх: что другой человек может у меня отнять? Какой опасности он может меня подвергнуть? Это очень реально, потому что мы все друг для друга опасны, поскольку мы все жадны, поскольку мы все себялюбивы, поскольку мы себя или своих ощущаем центром жизни. И вот нам страшно перед ближним, и ближнему страшно перед нами. И эти два страха, две жадности, два себялюбия замыкают двух людей, которые могли бы быть лицом к лицу или друг перед другом. Отец Лев Жилле как-то сказал: мы боимся заглянуть человеку в глаза, потому что не можем этого сделать без того, чтобы и он мог заглянуть в глубины нашей души, - вот чего мы боимся и в переносном смысле, и в прямом. Но это относится в значительной мере и к нашей встрече с Богом.

В первом случае, когда Бог открывается нам в этом сложном сопоставлении, сочетании суда и спасения, осуждения и воскрешения, - в тот момент мы до конца полны этого чуда. Но потом перед нами встает очень конкретный вопрос: Господь мне предложил Свою дружбу, Он мною так дорожит, что всю Свою жизнь и всю Свою смерть, и всю страсть Гефсиманскую готов отдать мне и для меня; и эта жертва так велика, что я должен бы отозваться на нее всем, - если не смертью, то всей жизнью во всяком случае. Не требует ли Он от меня слишком многого? Если бы только Он меня полюбил слегка, я мог бы ответить Ему так же - легкой любовью, легкой дружбой; но быть так любимым требует от меня соответственной любви! Если Бог всей жизнью и всей смертью меня любит, и я должен отозваться всей жизнью и всей смертью; не лучше ли укрыться? Страшно впасть в руки Бога Живого (Евр.10,31). Любовь может быть так же страшна, как ненависть, если только понять, что мы не может ее принимать, не отозвавшись соответственно.

И вот тут перед каждым из нас вопрос стоит во всей остроте. Мы закрываемся от Божией любви, мы не задумываемся над тем, что она значит, какая ее мера, не только потому что мы легкомысленны и пусты, но потому что очень было бы страшно соответственно отозваться. Бог говорит в Евангелии, мы слышим Его слова, Он говорит нам: если ты хочешь вырасти в полную меру своего человечества, если ты хочешь стать достойным человеком, вот перед тобой картина того, каким ты должен быть... И вместо того, чтобы воспринять это как потрясающую картину красоты, к которой мы призваны, мы говорим: это заповеди, это - Божии приказания; мой долг - попробовать их исполнить... И отношения взаимной любви, все наше соотношение с Богом мы превращаем в попытку принять Его заповеди, будто это внешние приказы, и свести их до минимума, найти способ, чтобы они были наименее требовательны. И тогда вместо христианской жизни получается изуродованное Евангелие.

Вот три встречи; о четвертой я ничего не хочу сказать подробнее того, что еще в VI веке святой Максим Исповедник говорил: человек создан как гражданин двух миров; своей плотью и душевностью он принадлежит этому земному, вещественному миру, но своим духом он принадлежит Богу. И призвание человека, во-первых, в себе соединить Божественное и земное начала; а во-вторых, найдя путь к Богу, увлечь за собой всю тварь. Это наше призвание.

Так ли мы смотрим на окружающий нас мир? Являемся ли мы вождями этого мира в Царство Божие? Строим ли мы град человеческий, который был бы впору, в меру града Божия? Относимся ли мы к вещам, к природе, к видимому миру, который нас окружает, с тем благоговением, которое мы должны к нему иметь, помня, что все вещество этого мира стало сродни Богу через воплощение Христа, через Его плоть?

Вот все встречи наши. Святой Симеон Новый Богослов говорил: если ты хочешь научиться молиться чисто, научиться чистой молитве - примирись с Богом, примирись с собой, примирись с ближним, примирись с вещами, которые ты трогаешь... Задумаемся над тем, каково наше соотношение: есть ли встреча между нами и Богом? Жаждем ли мы этой встречи не для того, чтобы получить от Бога больше того, что Он уже дал, а для того, чтобы сродниться с Ним и стать на земле как бы Его голосом, Его сострадательным взором, Его руками? Находим ли мы в себе достаточно мужества, чтобы войти в себя и стать цельными, а не раздробленными внутренне; преодолеть не только напряжение, но и войну, которая идет между умом и сердцем, волей и желаниями, плотью и правдой в нас? И как мы смотрим на ближнего? Встречаем ли мы когда-либо даже самых нам дорогих и близких, и чем являемся мы для мира, который Бог создал на блаженство вечное: злом или добром, вождями или губителями?

 

 

http://www.mitras.ru/pered2/pb_212.htm

[Vаlentinа 694]

Св. Игнатий (Брянчанинов):

"Против усиленного и учащенного нападения греховных помыслов и ощущений, называемого... бранью, для новоначального нет лучшего оружия, чем исповедь.

Грех человека уничтожается исповеданием греха, а самые корни греха истребляются борьбою с греховными помыслами и повторением исповедания, когда помыслы начнут одолевать. Бог да простит тебе прошедшее и да укрепит на будущее время. Твое искушение - ничего не значущее, - оно было крепко от того, что ты его скрывала. Перескажи его с раскаянием матери А., и когда помыслы начнут действовать, то повторяй исповедание с раскаянием. Великое счастие, когда при этой борьбе есть человек, которому можно исповедаться".

Преп. Амвросий Оптинский:
"Святой Иоанн Лествичник говорит, что не открываемые духовному отцу помыслы в дела происходят (ст. 26, отд. 21) и что, напротив, открываемые язвы в горшая не простираются, но паче врачуются".

 

"Ты выражаешь свое удивление, какая великая сила сокрыта в исповедании борющих помыслов. Не удивляйся этому. И самое монашество есть тайна, а откровение помыслов духовным отцам, как монашествующих, так и других лиц, составляет существенную часть Таинства покаяния.

Надо говорить помыслы м. И., помыслы и ослабеют. А откуда они, от гордости.

Помыслы записывать каждый день. А когда пойдешь к м. И. (для откровения), то выпиши их вообще, например, сердилась и т. п..

Помыслы те надо говорить, которые беспокоят. Иной помысл целый день приражается, и ничего, а другой раз оцарапает — тот и нужно говорить".
 

Изменено 16 июня, 2020 пользователем Alentina

[Vаlentinа 694]

Про исповедание плотских грехов при блудной брани

"Очень важно прибегать к исповеди при борьбе с духом блуда.

Святые отцы учат, что исповедовать плотские грехи подробно и в деталях (равно как и блудные помыслы) не следует. Во-первых, такое внимание к деталям может возобновить в душе самого исповедующегося воспоминание пережитых падений и искушений, во-вторых, будет небезвредно и для принимающего исповедь священника, если только он не бесстрастен. Однако говорить о грехе всегда надо так, чтобы было ясно, в чем заключается его суть, чтобы грех не умалялся и не преувеличивался. Возможно использовать слова: "Согрешил соблазнительным поведением, невоздержанием телесных и душевных чувств, пристрастием, принятием нечистых помыслов, нечистым воззрением. Побеждаюсь плотскими помыслами". В некоторых случаях ради преодоления стыда действительно бывает необходимо записать грехи на листе бумаги и дать прочитать священнику. Подобные примеры можно найти и в некоторых житиях святых, в частности, в житии святителя Василия Великого, к которому пришла женщина, чьи грехи были столь постыдны (или же она сама столь чувствительна), что ей никак не удавалось произнести их вслух, почему она и доверила их бумаге.

Митр. Антоний (Храповицкий) пишет о блудных грехах:

«Грехи, происходящие от блудной страсти, называют грехами против целомудрия. Эти грехи запрещает седьмая заповедь Закона Божия, поэтому их часто называют также "грехами против седьмой заповеди". Таковые суть: супружеские измены (прелюбодеяния), блуд (сожительство вне брака), кровосмешение (плотская связь между близкими родственниками), грехи противоестественные, плотские тайные грехи. О степени их тяжести можно судить по тому, что в требниках ни на один грех нет столько вопросов и епитимий, как на грех нецеломудрия.

Чтобы избавиться от этих грехов, пастыри Церкви настоятельно советуют, прежде всего, непременно прибегать к исповеди. Многие стыдятся исповедовать эти грехи, но, пока христианин (или христианка) не исповедует своего падения, он будет вновь и вновь возвращаться к нему и постепенно впадет в полное отчаяние, или, наоборот, бесстыдство и безбожие».

Патерик:

Старец сказал: «Если тебя смущают нечистые помыслы, не скрывай их, но сразу скажи их своему духовному отцу и обличи их. Потому что, чем больше человек скрывает свои помыслы, тем больше они растут и крепнут. Как змея, если выползет из гнезда, сразу убегает, так и лукавый помысел: если его открыть он сразу гибнет. Но лукавый помысел точит сердце, как червь — дерево. Поэтому, кто открывает свои помыслы, тот быстро исцеляется. А кто их скрывает, тот болен гордостью».

Старец сказал: «Кто оставляет разум ради Господа, тому дает разум Господь».

Брат спросил одного из старцев:
— Почему, когда я у старцев, я не могу совладать со своими помыслами?
И старец ответил:
— Потому что ничему так не радуется враг, как тем, кто не открывает свои помыслы.

Преп. Иоанн Кассиан Римлянин:

«…сама по себе откровенная исповедь отцам дурных помыслов иссушает эти помыслы и изнуряет их. Как змея, если ее вытащить из темной норы на свет, стремится скорее убежать и скрыться, так и лукавые помыслы: если их обнаружить откровенной и чистой исповедью, они бегут от человека».

Преп. Макарий Оптинский также пишет о важности исповеди в противостоянии духу блуда и учит правильно исповедаться при такой брани:

«Касательно же того, что вы затрудняетесь сказать духовнику о некоторых предметах, скажу вам: мысленные приражения страстных плотских помыслов не изъясняйте подробно, а просто говорите: "побеждаюсь плотскими помыслами"; довольно и сего. Бог видит сердце ваше, скорбящее о сем. Если же стыд не допускает и сего сказать, то прибегните к смирению и помните, что здешний малый стыд пред одним человеком освобождает от будущего вечного стыда»".

 

Вот отсюда взяла: https://verapravoslavnaya.ru/?Ispovedmz#3

[inna d 4 933]

Страсть, которая есть корень зла

Митрополит Калужский и Боровский Климент

Источник: Вечерняя Москва

    

В беседах о борьбе с греховными наклонностями не всегда уделяется внимание самой тонкой из всех страстей, порабощающих человеческое естество. В ней содержится начало и причина всего порочного, безнравственного, богопротивного. «Матерь страстей» — так именуют себялюбие святые отцы.

Преподобный Максим Исповедник объясняет, что себялюбие заключается в слишком сильной привязанности к своему телу. Возникает оно от гордости и в то же время порождает ее.

Сегодня в человеке взращивают эту злейшую страсть с младенчества: «Люби себя! Бери от жизни все, ведь ты — величина!» Что же представляет собой человек? Земной прах и пыль (см. Быт. 2:7). Только милость Божия делает его личностью, способной по благодати уподобиться Творцу. Благодаря Богу человек живет и имеет бессмертную душу (см. Быт. 1:26).

Премудрый царь Давид с такими словами обращался к Господу: «Что есть человек, что Ты... обращаешь на него внимание? Человек подобен дуновению; дни его — как уклоняющаяся тень» (Пс. 143:3—4). Вот каков человек. Помня об этом, святые со смирением относились к себе и возлагали все надежды на Иисуса Христа.

  Показать содержимое

 

Сегодня ребенок стал центром семьи, и вокруг него, как планеты, вращаются родители, дяди и тети, дедушки и бабушки. Младенец еще не умеет говорить, а его уже беспричинно хвалят, балуют, когда он капризничает, им умиляются. В результате вырастает человек, который считает, что все лучшее предназначено ему, все люди должны его любить и о нем заботиться. Он не привык думать об окружающих.

Если обратиться к дореволюционному опыту воспитания детей, можно увидеть, что в большинстве семей их приучали заботиться о родителях. Не детей обслуживали, а дети помогали отцу и матери, бабушке и дедушке, ухаживали за младшими братьями и сестрами.

[Страсть, которая есть корень зла] Вид на храм Георгия Победоносца на Поклонной горе в Москве / Фото: Игорь Генералов / Вечерняя Москва

В прошлом столетии многие семьи старались сохранить такой уклад. В 1950-е годы в одной из деревень дети шести–семи лет вставали в пять часов утра. Они выгоняли гусей и должны были следить за ними, пока те паслись. Было прохладно, хотелось спать, но никто не возмущался. Поручение исполняли, и это казалось совершенно естественным. Они гордились, что участвуют в семейном труде. Знаю, что впоследствии из тех детей выросли очень трудолюбивые люди, привыкшие ответственно подходить к любому делу.

Современный человек действительно привык брать от жизни все, искать удовольствий и развлечений. Это служит почвой для развития себялюбия: чрезмерной веры в собственные силы. Человеку кажется, что он является хозяином ситуации, творцом своей судьбы. На деле же он напоминает жука из притчи святого преподобного Амвросия Оптинского.

В погожий солнечный день летит жук и самоуверенно глядит по сторонам: «Все мои леса, все мои поля! Все мои леса, все мои поля!» А как только повеет холодом и подует хотя бы слабенький ветерок, жук уцепится за листик, прижмется к нему и только пищит: «Не спихни!»

Так и самолюбивый человек считает, что сам созидает свое счастье, до того момента, пока не возникают неприятности в его жизни. Они напоминают ему об истинном положении дел, изменчивости и временности земного благополучия, а он не может противостоять таким оборотам жизни. А дальше что?

«Откуда страсти?» — спрашивает святитель Феофан Затворник и тут же отвечает, что люди не рождаются с определенными страстями, но каждый появляется на свет «с семенем всех страстей — самолюбием». Со временем оно прорастает и превращается в большое дерево, с ветвей которого свисают грехи человека. Самые же главные ветви этого дерева — страсти славолюбия, сластолюбия и сребролюбия. Самолюбивый человек перестает доверять Богу, и это выражается в страсти сребролюбия; чрезмерно стремится к плотским и душевным наслаждениям — проявления сластолюбия; забывает о вечной славе, увлекаясь славой земной, — так обнаруживается славолюбие.

Эти страсти, в свою очередь, становятся началом чревоугодия, гордости, тщеславия, блуда, уныния, печали, гнева и др. То есть самолюбие, так еще называют главную страсть, рождает все грехи.

Какова сущность других страстей? Блуд является искажением отношений между полами, нарушением заложенной в них Божественной цели. Страсть гордости проявляется в отвержении Бога и презрении людей. Чревоугодие — в предпочтении всему чувственных удовольствий. По слову апостола Павла, для людей, подвергающихся этой страсти, богом становится их чрево (ср. Фил. 3:19). Тщеславие «маскируется» сильнее других страстей. Человек даже способен принимать это греховное состояние за благодатное утешение.

Стоит отметить, что не все состояния человека являются греховными. Так, гнев в естественном его проявлении, то есть когда он обращен не на ближних, а, например, на греховные помыслы, служит к совершению добрых дел. Так же и печаль. Есть страсть — состояние, когда человек охладевает к вере, унывает и даже впадает в отчаяние, но есть и добродетель — скорбь о своих грехах.

Многие страсти возникают из-за неумеренности человека. Примером может служить сребролюбие. Чтобы избегать этой страсти, необходимо уклоняться как от чрезмерного пристрастия к деньгам, так и от слишком легкомысленного отношения к ним.

Поскольку себялюбие порождает все прочие страсти, то и исцеление от них можно найти в его искоренении. По словам святого Максима Исповедника, тот, кто отвергает себялюбие, «легко устраняет с помощью Божией и прочие [страсти]».

Господь Иисус Христос заповедовал: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16:24). Первым шагом к преодолению себялюбия и других страстей является самоотвержение. Человек, зараженный грехом, считает центром жизни себя. Чтобы вернуться в состояние единства с Христом, необходимо отсечь свою греховную волю, ограничить личные желания и всецело довериться воле Божией.

Великий пост является временем, когда борьбе со страстью себялюбия стоит уделить особое внимание. Церковная и домашняя молитва, воздержание от развлечений и скоромной пищи помогают ощутить свою немощь и, отвергнув уныние, возложить надежду на Господа.

Наконец, по мысли преподобного Ефрема Сирина, автора покаянной великопостной молитвы, себялюбие как главная страсть истребляется главной христианской добродетелью — любовью, «которая всех влечет к единомыслию и связывает воедино».

Митрополит Калужский и Боровский Климент

Источник: Вечерняя Москва

27 марта 2021 г.

 

https://pravoslavie.ru/138284.html

Изменено 29 марта, 2021 пользователем inna d

[inna d 4 933]

Приложение к главе 23-й

Изглаживает ли покаяние воспоминание о совершенных ранее грехах? Что в дальнейшем переживает «блудный сын» – покаявшийся грешник – по возвращении в дом Небесного Отца? Ниже даются ответы на эти вопросы в очерке на евангельскую тему «Блудный сын».

«Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его.

Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка и заколите; станем есть и веселиться!» (Лк. 15, 20–23).

Кончился пир в доме благого, милосердного отца. Затихли звуки ликования, расходятся званые гости. Вчерашний блудный сын выходит из чертога пира еще полный сладостного чувства любви и всепрощения отца…

За дверями он встречается со стоящим вне старшим братом. В его взоре он встречает осуждение – почти негодование.

Замерло сердце младшего брата; исчезла радость, заглохли звуки пира, перед взором встало недавнее тяжелое прошлое… Что он может сказать брату своему в оправдание? Разве его негодование не справедливо? Разве заслужил он этот пир, эту новую одежду, этот золотой перстень, эти поцелуи и прощение отца? Ведь еще недавно, совсем недавно…

  Показать содержимое

 

И низко склоняется голова младшего брата перед суровым, осуждающим взором старшего: заныли, заболели еще совсем свежие раны души…

Со взором, просящим милосердия, блудный сын бросается на колени перед старшим братом.

«Брат… Прости меня… Не я устроил этот пир… И не просил я у отца этой новой одежды, и обуви, и этого перстня… Я даже не называл себя более сыном, я просил лишь принять меня в наемники… Твое осуждение меня справедливо, и нет мне оправдания. Но выслушай меня, и ты, может быть, поймешь милосердие нашего отца.

Что прикрывает теперь эта новая одежда?

Вот, посмотри, следы этих страшных (душевных) ран. Ты видишь – на моем теле не было здорового места – здесь были сплошные язвы, пятна, гноящиеся раны(Ис. 1, 6).

Они сейчас закрыты и «смягчены елеем» милосердия Отца, но они еще мучительно болят при прикосновении, и мне кажется, будут болеть всегда…

Они постоянно будут напоминать мне о том роковом дне, когда я с черствой душой, полный самомнения и горделивой уверенности в себе, порвал с Отцом, потребовав свою часть имения, и ушел в ту ужасную страну безверия и греха…

Как счастлив ты, брат, что не знаешь ее, что у тебя нет воспоминаний о ней, что ты не знаешь того смрада и тления, того зла и греха, которые царят там. Ты не испытал духовного голода и не знаешь вкуса тех рожков, которые в той стране надо красть у свиней.

Вот ты сохранил свои силы и здоровье. А у меня их уже нет… Только остатки их я принес обратно в дом Отца. И это сейчас разрывает мое сердце.

Для кого я работал? Кому я служил? А ведь все силы можно было бы отдать для служения Благому Отцу…

Ты видишь этот драгоценный перстень на этих грешных, уже слабых руках. Но что бы я ни отдал за то, чтобы на них не было следов той грязной работы, которую они выполняли в стране греха, за сознание, что они всегда работали только для Отца…

Ах, брат! Ты всегда живешь во свете и не будешь знать никогда горечи тьмы. Ты не знаешь тех дел, которые там совершаются. Ты не встречался близко с теми, с кем там приходится иметь дело, ты не касался той грязи, которой не могут избежать живущие там.

Ты не знаешь, брат, горечи сожалений: на что ушли силы моей юности? Чему посвящены дни моей молодости? Кто вернет мне их? О, если бы жизнь можно было начать сначала!

Не завидуй же, брат, этой новой одежде милосердия Отца. Без нее были бы нестерпимы муки воспоминаний и бесплодных сожалений…

И тебе ли завидовать мне? Ведь ты богат богатством, которого, может быть, не замечаешь, и счастлив счастьем, которого, возможно, не чувствуешь. Ты ведь не знаешь, что такое невозвратимая утеря, сознание растраченного богатства и загубленных талантов. О, если бы все это было возможно вернуть и вновь принести Отцу!

Но имение и таланты выдаются лишь один раз на всю жизнь, и сил уже не воротишь, а время ушло безвозвратно.

Не удивляйся же, брат, милосердию Отца, Его снисхождению к блудному сыну, Его стремлению прикрыть жалкое рубище грешной души новой одеждой, Его объятиям и поцелуям, оживляющим опустошенную грехом душу.

Сейчас пир окончен. Завтра я вновь приступлю к работе и буду трудиться в Отчем доме рядом с тобой. Ты как старший и беспорочный будешь господствовать и руководить мною. Мне же подобает работа подначальная. Мне ее и надо. Эти опозоренные руки не заслуживают иной.

Эта новая одежда, эта обувь и этот перстень также снимутся до времени: в них неприлично будет исполнять мне черную работу. Днем мы будем работать вместе, а затем ты можешь со спокойным сердцем и чистою совестью отдыхать и веселиться со своими друзьями. А я?..

Куда я уйду от моих воспоминаний: сожалений и мыслей о растраченном богатстве, загубленной юности, потерянных силах, рассыпанных талантах, запачканных одеждах, о вчерашнем оскорблении и отвержении Отца – от мыслей об ушедших в вечность и навсегда утерянных возможностях?..»

 

https://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Pestov/sovremennaja-praktika-pravoslavnogo-blagochestija-tom-2/1_5_3

[inna d 4 933]

Зачем каяться, если я знаю, что снова согрешу

Иеромонах Роман (Кропотов)

 

Для многих верующих покаяние – это естественный и обязательный элемент духовной жизни, небесный дар и целительное средство, незаменимое в духовной брани. Не только постоянные прихожане спешат на Исповедь за вторым шансом, но и «пасхальные христиане» подсознательно чувствуют необходимость подойти раз в год к исповедальному аналою и поговорить со священником о наболевшем. Однако далеко не все понимают, в чем именно состоит покаяние, в чем его секрет, механизм его работы, если так можно выразиться. Проходят месяцы и годы, люди каются и каются, но снова приходят с теми же грехами. У человека складывается ощущение, что он стоит на месте или крутится в колесе: движение есть, но прогресса не наблюдается. Наконец, приходят сомнения и помыслы: зачем каяться, если я снова согрешу? В чем вообще смысл, и есть ли он?

 

Для начала нужно понять, что Бог не заповедует бессмысленного. Было бы нелепо утверждать, что Бог установил «неработающие» таинства и не приложил гарантийного талона. Ему не нужен наш труд ради труда. Он настолько желает нашего спасения и возвращения человека в его первоначальное достоинство, что не пощадил Своего Сына ради достижения этой цели. Самый этот поступок говорит о том, насколько серьезен и важен для Бога вопрос нашего спасения. А потому каждая Его заповедь в высшей степени целесообразна и мудра. И если смысл в Божественных предписаниях все же есть, значит, проблема в нас самих. Возможно, это мы что-то делаем не так.

  Показать содержимое

 

Действительно, мы каемся в конкретных грехах, их мы выискиваем и тщательно записываем, но забываем про причины грехов – страсти. Именно страсти, то есть устойчивые навыки и порочные привычки, ставшие от частого их употребления как бы частью нашей сущности, – именно они составляют массивное основание айсберга, верхушку которого мы приносим на Исповедь. Грех – лишь проявление той или иной страсти, ее следствие, росток, который имеет глубокий и ветвистый корень – страсть. В своем благочестии мы похожи на неквалифицированных работников, которым поручено до заката обработать участок. Нащипав верхушки сорняков и пренебрегши корнями, мы удовлетворенным взором окидываем убранный участок и радуемся выполненной норме. Можно отчитаться в проделанной работе и спать спокойно. Но уже скоро проходит дождь, создаются благоприятные для роста условия, и наши сорняки молниеносно и в еще большем количестве заполняют поле.

 

Для иллюстрации можно привести простой жизненный пример. Допустим, человек работает в супермаркете. Он знает, что на складе в одном из холодильников хранят молочную «некондицию» и «просрочку». Также он знает, что часть этой «некондиции» пойдет на возврат, часть пропадет, а часть унесут другие сотрудники. Поэтому, уходя, он периодически прихватывает с собой бутылку молока, или творожок с йогуртом, или что-то еще. А поскольку на праздник нужно причаститься, он вместе с другими грехами озвучивает на Исповеди и этот грех. Но потом он возвращается в свою привычную среду и продолжает воровать со склада, чтобы потом снова «исповедаться» к очередному празднику. Человек действительно чувствует, что поступает неправильно, однако не настолько неправильно, как убийцы и насильники. Он открывает лишь явный грех, но не хочет заглянуть в глубь сердца, чтобы понять, что причиной его воровства является скрытая и укоренившаяся привычка постоянно себя оправдывать и извинять. Если бы он копнул глубже, то увидел бы, что его воровство внутренне оправдано и разрешено им самим. Как же, ведь он добросовестно трудится, подменяет на смене заболевших коллег, остается сверхурочно, когда того требуют обстоятельства, и вообще, его недооценивают и недостаточно платят. Он давно уже договорился со своей совестью и морально обосновал для себя свое воровство. Такой человек так и будет на Исповеди перечислять количество украденных бутылок и в глубине души считать себя заслуживающим этого маленького поощрения.

Или вот еще пример. Человек раскаивается в своем гневе. Его мучает эта страсть и не дает покоя. От этого страдают его родные, его подчиненные и случайные люди, но в первую очередь он сам. Он снова и снова исповедуется в этом грехе, перечисляя, на кого и при каких обстоятельствах он накричал, но ситуация не меняется. А не меняется она потому, что человеку нужно бороться не с производными страсти, а с ней самой.

Поскольку страсть – это навык, то нужно противопоставить ей другой навык. Причиной нашего недовольства ближними служат всевозможные причины: наша гордость и надменность, зависть, неумение искренне порадоваться успеху ближнего, отсутствие терпения, неумение молчать, в целом наша неспособность принимать людей такими, какие они есть, с их особенностями и недостатками. При этом мы хотим, чтобы нас-то принимали такими, какие мы есть, без просьб измениться. Пока человек не научится молиться за ближних, радоваться с радующимися, если не делом, то хотя бы сочувствием поддерживать ближнего в его беде, его Исповедь так и останется лишь перечислением лиц, на которых он сорвался.

Кто-то кается в блудных грехах, но пренебрегает нечистыми мечтаниями и ни во что ставит привычку рассматривать «откровенные» изображения в Интернете. Другой кается еще в каких-то грехах, в которые впал за привычное и неконтролируемое осуждение ближних. Какой бы грех мы ни взяли в качестве примера, смысл везде один: грех – лишь внешнее проявление внутренних причин, коренящихся в сердце человека. Другими словами, грех – это поступок, страсть – его мотив. Не случайно кто-то из отцов говорит, что ум легко загрязняется, но и легко очищается. Сердце же долго загрязняется и долго очищается. В этом разница между грехом (поступком) и страстью (навыком).

 

«Страсть, исполненная на самом деле или насажденная в душу долговременным сочувствием ей и питанием ее, получает владычество над человеком. Нужно много времени, нужен кровавый подвиг, нужно особенное Божие милосердие, особенная Божия помощь, чтобы свергнуть иго страсти, принятой произвольно» (святитель Игнатий Брянчанинов).

 

Однако проблема не только в тяжести борьбы со страстями, но и в том, что не все могут увидеть эту взаимосвязь. Человек может десятилетиями исповедовать грехи, не понимая, откуда они берутся и почему не уходят. Нужно немало опыта и благодатной помощи, чтобы прийти к правильному пониманию причинно-следственной связи. Хотя преподобные подвижники уже много лет назад изложили для нас принципы законного подвига и правильного покаяния:

 

«Искоренить страсти может только тот, кто будет ревностно истреблять причины и поводы к грехам; так, например, если кто впал в блуд или прелюбодеяние от знакомства с женщинами, тот должен избегать и взгляда на них; если кто предался неумеренности от излишества пищи и пития, тот должен истрезвить себя строгим воздержанием; если кого корыстолюбие вовлекло в клятвопреступление, воровство, человекоубийство и богохульство, тот должен истребить предмет любостяжания; если кто от гордости предается гневу, тот пусть искореняет свое высокомерие смирением. Таким образом, можно изгладить каждый порок, если отнята будет причина и повод к нему: ибо таким способом можно забыть сделанные преступления» (прп. авва Пинуфий).

 

Таким образом, нашему гипотетическому мерчандайзеру из супермаркета нужно перестать лукавить и заниматься самооправданием. Ему нужно по-евангельски прийти в себя, провести безжалостный и бесстрастный анализ своих действий и мотивов. Нужно прийти к осознанию того, что этого делать нельзя: «Эти продукты – не моя собственность, и я не имею права их брать. Никакие причины не могут быть оправданием моего воровства». Как только он утвердится в этой мысли, прочувствует ее и полностью согласится с ней – воровство прекратится само собой, так как исторгнут корень (его причина). Но для этого прозрения могут понадобиться годы. И будет большим счастьем, если человек сможет осознать причины своей неправоты до того, как его поймают за руку.

Таинство Покаяния – великий и щедрый дар Божий. Счастлив тот, кто это понимает, и несчастен тот, кто им пренебрегает.

Однако приступать к нему нужно честно, с искренним сердцем, без тени саможаления и самооправдания. Исповедальный аналой – это наша Голгофа, на которой мы должны распять свое самолюбие и самооправдание. Бог принимает покаяние любого человека и дает в этом таинстве благодатные силы для преодоления страстей. Но мы не пользуемся ими. Вместо этого мы в лучшем случае превращаем покаяние в отчет о проделанной греховной работе, а в худшем – придумываем причины оправдать свои поступки и даже само таинство Покаяния обвинить в недейственности. Вопрос – «Зачем мне каяться, если я знаю, что снова согрешу» – в этом смысле является показательным. Он обличает духовное невежество человека, незнакомого с истинным покаянием, демонстрирует его завуалированное лукавство и нежелание исправления. Человек словно говорит: «Я каюсь, но покаяние не работает». Не зря сказано: «Кто хочет действовать, тот ищет возможности, кто не хочет – ищет причины» (Сократ).

 

Бог, для Которого не существует непростительных грехов, Благ и Милостив. Но Он ждет от нас самоотречения, абсолютного и бескомпромиссного оставления богоненавистных мыслей и дел. Самооправдание и ложный стыд обесценивают покаяние, уподобляют нас Адаму, обвиняющему Бога в своем падении. Богоугодное покаяние не боится временного стыда. Напротив, оно предпочитает его тому вечному стыду, от которого уже не будет спасения вовеки. Искреннее и честное покаяние способно сотворить чудо, исцелить старые язвы души, уподобить человека благоразумному разбойнику и ввести в рай вместе с праведниками, в покаянии Богу благоугодившими.

Иеромонах Роман (Кропотов)

5 августа 2024 г

 

.

https://pravoslavie.ru/162408.html