Таблица лидеров

Отец Исаакий, заместивший о. архимандрита Моисея, происходил из богатой купеческой семьи города Курска – Антимоновых. Его отец торговал скотом, и сам о. Исаакий в молодости своей ездил по ярмаркам. Эта жизнь не удовлетворила его. В душе его жило и тянуло его в иной мир глубокое религиозное чувство. И вот однажды произошла обычная в жизни подвижников история. Выехав из дома на одну из украинских ярмарок, молодой купец, губернский франтик, как он сам о себе потом отзывался, Иван Антимонов приказал своему кучеру повернуть лошадей на север, и через несколько дней вместо украинской ярмарки оказался в Оптиной Пустыни, слухи о которой, вероятно, уже доходили до него. В то время еще был жив старец о. Лев. По примеру многих, Иван Антимонов явился к нему в келью за благословением и скромно поместился позади всех посетителей на стуле. Вдруг он слышит окрик старца: «Ванюшка, поди сюда!». Он никак не мог предположить, чтобы этот окрик относился к нему, так как, во-первых, в Оптиной Пустыни в то время никто не знал его, тем более по имени, и, во-вторых, он не привык к тому, чтобы его, богатого купеческого сынка, кто-нибудь чужой называл так запросто «Ванюшка». Этим именем называл его только его покойный дед. Поэтому он, не обращая внимания на оклик, продолжал сидеть на своем месте. Однако стоявшие около него засуетились и стали толкать его, говоря: «Иди, это старец тебя требует!». Тогда Антимонов, пораженный тем, что старцу известно его имя, поспешил к нему, и происшедший между ними разговор определил его судьбу: Иван навсегда остался в Оптиной Пустыни. При постриге в монашество он получил имя Исаакий. Это был удивительный человек, олицетворение простоты, естественности, скромности и глубокой молитвенной собранности. Он не мог без слез совершать Литургию. Его преданность и послушание старцу были всецелы. Более тридцати лет он был настоятелем монастыря, и говорил, что по молитвам старца он за все это время не знал никакой скорби. О его необыкновенной молчаливости ходило много рассказов. Однажды, по случаю какого-то праздника в одном из монастырей, там было архиерейское служение. В числе сослужащих был и о. Исаакий. После службы все собрались в покоях настоятеля пить чай. Шел оживленный разговор. Только один о. Исаакий молчал. Наконец владыка, желая привлечь его к разговору, сказал: «А что же вы, о. архимандрит, ничего нам не скажете? Я вижу, что вы только слушаете…». – «Владыко святый! – отвечал о. Исаакий, – Если все будут говорить, то кто же будет слушать?». О простоте, скромности и незлобии о. Исаакия можно судить по следующему случаю. Какой-то проходимец-странник, каких немало шатается по монастырям, проживая по странноприимным, питаясь по трапезным и получая милостыню от настоятелей и казначеев, пришел за милостыней и к о. Исаакию, и оставшись почему-то недовольным, грубо сказал: «Вот ты и игумен, а не умен!». О. Исаакий добродушно ему ответил: «А ты, брат, хотя и умен, да не игумен!». Мне пришлось видеть о. Исаакия в июне 1894 года, за два месяца до его кончины, когда он уже был глубоким старцем. Он был среднего роста, довольно полный, сутуловатый старец, с длинными густыми седыми волосами, со спокойным, серьезным, прямым взглядом больших серых красивых глаз. Меня, студента духовной академии, мальчишку, он принял внимательно, ласково, сердечно, и много рассказывал о себе. На прощание он вынес мне жизнеописание оптинского старца Леонида, и, подавая его, сказал: «Возьмите, читайте: он тоже был из купцов». Меня очень тронули тогда эти его слова, и его богослужение, совершаемое им со слезами на глазах, и благодаря ему навсегда установилась сердечная связь между мною и Оптиной Пустынью с ее старчеством. Из книги прот. С. Четверикова «Оптина Пустынь» Фотографии прп. Исаакия из оптинского архива

Появление Его Святейшества патриарха Павла в самые мрачные времена новейшей сербской истории было настоящим чудом, милосердным даром Божьим, искрой небесной светлости во мраке земной темноты. Сегодня, после того, как он упокоился в Господе, а на тот свет его проводили более полумиллиона людей, мы задаемся вопросом, что же значило для Сербии его чудесное появление, какой завет он нам оставил. Патриарх Павел обладал чистейшей харизмой, почти магической силой влияния на людей, верующих или неверующих. Но его харизма, в отличие от политических вождей, не была результатом маркетинга или мощных средств массовой информации и не основывалась на статусе. Она была истинной, основанной на духовной силе его личности и полученной по милости Божьей. Во времена правления земных владык этот человек показал нам, что большое влияние может основываться на моральной мощи. Его неоспоримый авторитет был установлен на духовной силе, на добродетелях любви, доброты, понимания, гуманности и прощения. Скромный, тихий, добродушный, аскетически посвященный Церкви и народу, патриарх Павел олицетворял единый лик сербских патриархов. Опять же, было в нем глубоко объединяющее, типичное, архетипическое начало. Его святое появление во времена массового вторжения выпущенного на свободу зла и зверского насилия, искушений и страданий сербского народа напоминает чудесное появление старца, о котором рассказывает Светлана Велмар-Янкович в своем романе «Врачар». Тот мифологический герой, который появляется в сказках и фантазиях в облике волшебника, священника или учителя, представляет собой прообраз Мудреца. Он олицетворяет Дух, Мудрость, Интуицию и образ Божий. Как говорит Юнг, он появляется «в той ситуации, когда необходимы проницательность, понимание, добрый совет, решение, план, которые не получается принять самостоятельно». И в предании, и в жизни он приходит тогда, когда весь народ оказывается в критической, с точки зрения разума и знаний, безвыходной ситуации. Тогда ему на помощь приходит всеобщее бессознательное начало и прообраз Духа. И наш мудрый и благородный старец поднялся на Свято-Савский трон, избранный апостольским жребием, по Божьей милости, как раз во время морального преткновения, заблуждения и несогласия сербского народа перед лицом судьбоносных решений. Тогда, в апокалипсическую эпоху ненависти и суровых войн, патриарх Павел самой своей жизнью подтвердил евангельскую истину и выполнил свое предназначение. Своим благородным появлением он привносил милость любви, а своими мудрыми и благими речами вносил свет и смысл в мрачную, абсурдную и страшную жизнь конца 20 века. Его завет своему Свято-Савскому народу – это христианское послание о том, что не нужно отвечать злом на зло, что всегда лучше терпеть зло, чем причинять его, что лучше быть страдающим и изгнанником, чем насильником и гонителем. Таков и завет матушки Евросимы: «Сын мой, лучше уж сложить голову, чем взять грех на душу». Во времена наибольшей нетерпимости и патологической ненависти патриарх проповедовал терпение, благость, понимание, любовь и прощение. Во времена суровейшей борьбы за выживание он напоминал людям о человечности и достоинстве, о непреходящих ценностях. Но известный завет патриарха «Будем людьми» вовсе не означает, что нужно мирно терпеть, не сопротивляясь насилию, то есть слепо и глупо обрекать себя на смерть. Лучше всего это можно увидеть из его ясного толкования речей Иисуса, сказанных ученикам: «Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Матфей 10, 16). Вот как это место в евангельском послании объясняет патриарх Павел: «Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби, означает: развивайте свои умственные способности как можно больше, с условием, что вы параллельно развиваете в себе доброту. Но разум холоден, а доброта тепла, но слепа. Поэтому нам нужен и ум, и доброта, чтобы одно находилось в равновесии с другим, для того, чтобы ум не перешел в злобу, а доброта – в глупость». Земная жизнь патриарха окончена, а его завет исполнен. Говорят, что своему племяннику он оставил часы и будильник, а всем нам – свой почитаемый лик подвижника и бессмертные духовные дары. В качестве завещания он поставил перед нами нелегкую задачу – быть людьми, не делать зла, понимать и уважать других людей, людей других национальностей и вероисповеданий. И нам решать, насколько мы прислушаемся к этим благим речам, воспрянем ли мы и пойдем ли по пути духовного и морального преображения. Жарко Требешанин, Профессор Белградского университета

Патриарх Московский и вся Руси Кирилл освятил собор св.Троицы в Магадане. Ему сослужили епископ Магаданский и Синегорский Гурий, а также архиереи в разное время возглавлявшие Магаданскую епархию: епископ Костанайский и Петропавловский Анатолий, архиепископ Томский и Асиновский Ростислав, архиепископ Челябинский и Златоустовский Феофан. Собор св. Троицы был заложен в 2002 г., когда Феофан возглавлял Магаданскую и Синегорскую епархию. На освящение храма собрались тысячи верующих магаданцев. Собор святой Троицы, рассчитанный на три тысячи прихожан, не смог вместить всех желающих. Для остальных ход богослужения транслировался на большом экране, установленном на Соборной площади. В новоосвященном Соборе св. Троицы впервые на Дальнем Востоке патриархом и архиереями была проведена хиротония. Во епископа Находкинского и Преображенского был рукоположен архимандрит Николай. Об этом сообщает портал администрации Магаданской области. "Сегодня исторический день для Магадана, российского Дальнего Востока, для всей страны. Здесь на земле полной страданий, политой слезами и кровью людской. На земле, отдаленной тысячами километрами от столицы, вознесён этот величественный кафедральный собор как символ победы. Победы над злом, победы веры Иисуса Христа, за которого многие ссылались сюда на Колыму, для того чтобы принять подвиг исповедничества", - сказал предстоятель Русской Православной Церкви. Святейший патриарх добавил, что о жизни на Колыме в годы репрессий ему рассказывал отец. По словам святейшего, его родитель был арестован и отправлен на Колыму, за то, что пел в церковном хоре. "Именно в этом месте, месте страданий вознёсся в небо великий Собор, как великий знак, что правда Божия жива, и никакие, даже самые могучие человеческие силы, не способны эту правду заслонить", - сказал Святейший Патриарх во время проповеди на богослужении в Соборе св. Троицы.

http://podvorie.mosc.ru/php4/news_info.php?id=63

… как и что написать, чтобы привлечь ваше внимание для прочтения жития пр. Пахомия … Прошло лет десять как я читал житие этого святого, потом книгу отдал, что бы читали другие. … Не знаю, что и написать. Все что пытаюсь написать – все мне в осуждение. Жития св. великих Авв Тавеннисиотских "По происхождению, пр. Пахомий был Египтянин Верх­ней Фиваиды, по вере язычнике; но лета юности провел в чистоте и непорочности. Эта чистота нрава дала ему возмож­ность ощутить присутствие неземных начал жизни в жителях города Оксиринфа, когда взятый в военную службу на 20 году своем, миновал он вместе с другими этот город и видел необыкновенное родственное к себе и своим соратникам радушие его обитателей. Узнав, что они потому таковы, что были христиане, он тут же положил в сердце своем, если возвратится живым с войны, принять христианство и жить по духу его. Возвратившись в добром здоровье, он крестился в своем селении Шенобоске и, по некоем видении во сне, исполнившем сердце его пламенным влечением к пребыванию с единым Богом, удалился в пустыню к известному в той местности отшельнику Паламону. Паламон сначала отказывался принять его, указывая на крайние лишения и суровость своей жизни; но потом, удостоверившись, что Пахомий искренно готов на всякого рода труды самоумерщвления, и что их то именно и искал, принял его в свое руководство, ввел в свою келию и скоро потом облек в иноческое одеяние. Оба они проводили время в молитве, псалмопении, взаимном собеседовании и особном богомыслии. Рукоделием их было прясть волну и готовить власяницы, и они не щадили себя, занимаясь этим делом, не потому, чтобы нужда большая заставляла это делать, а для того, чтобы всегда иметь под руками, чем помочь нуждающемуся, не меньше сего и для того, чтобы преутруждать и держать в утомлении плоть свою. Паламон особенно требовал от Пахомия, чтобы он навыкал проводить ночи в бдении и, если замечал, что сон начинал одолевать его во время ночной службы, выводил его вон из келии и заставлял переносить песок с одного места на другое, говоря: „бодрствуй, Пахомий, чтобы иначе не искусил тебя враг и не похитил плода трудов твоих." Так приучал он его побеждать сон, располагая почасту целые ночи проводить в молитве и псалмопении. Было также у них в обычае во время молитвы простирать руки свои в виде креста; такое положение поддерживало внутренний жар и отражало приступы дремания. Пищею им служил хлеб с солью, к чему они при­бавляли, хоть очень редко, какую нибудь зелень, без масла однако же и без уксуса, напротив иногда подмешивали пепла, для большего умерщвления вкуса. Однажды в день Пасхи, Паламон велел ученику сво­ему приготовить обед т. е. ради торжественности дня, поста­вить трапезу несколько пораньше обыкновенного. Пахомий, полагая, что если все христиане радуются и веселятся в этот день преславного воскресения Христова, то можно и ему без нарушения закона иноческого самоумерщвления угостить своего духовного отца несколько получше, чем всегда, приправил приготовленную им зелень, положив в нее немного масла и уксуса. Но Паламон, лишь только по обычной пред трапезой молитве, подошедши к столу, взглянул на приготовленное, как ударив себя в лоб рукою и прослезившись, воззвал: „мой Спаситель распят, а я буду есть с маслом," и никак не согласился коснуться приготовленного, сколько ни упрашивал его Пахомий; так что пришлось принять зелень. Тогда он сел за стол и не вкусил с учеником своим и в этот день ничего, кроме хлеба с солью, как обычно....." ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ ПО ССЫЛКЕ: http://ni-ka.com.ua/...v=pahomiy1#phm2

По благодати Божией молитвенной сосредоточенностью и кротким обращением с ближними преподобный Моисей достиг мира души и хранил его. Взыщи мира, и пожени и (Пс. 33, 15), – повторял он как-то особенно выразительно.Мир и молитва его творили чудеса. Был в Оптиной Пустыни пожар в гостинице. Отец Моисей вышел посмотреть, как горит, и, по видимости спокойно, стоял среди зрителей. По его благословению вынесли на пожар чудотворную икону Казанской Божией Матери, стали против ветра, и ветер вместе с огнем изменил свое направление, обратился на лес, и пожар скоро был потушен. Не говорило ли сие спокойствие о пламенной молитве преподобного, не отверзавшего уст, однако же скоро преклонившего Господа на милость ходатайством и заступлением Пречистой Богородицы? После пожара старец говорил: «Да, уж нельзя не подумать, что это – плоды моих грехов… Беды ходят по людям, а не по лесу. Приятны Богу человеки в пещи смирения. Итак, благо мне, яко смирил меня Господь». Молитва преподобного и его благословение имели великую силу. Отец Архимандрит не дозволял себе послабления в монашеских подвигах, а напротив, увеличивал их для себя самого. В конце своего земного странствия старец повторял: «Сам-то я хуже всех: другие, может быть, только думают, что они хуже всех, а я на самом деле познал, что я хуже всех». Сбылись на нем слова преп. аввы Дорофея: «Как деревья, когда на них бывает много плодов, то самые плоды преклоняют ветви книзу и нагибают их, – так и душа, когда смиряется: ибо святые, чем более приближаются к Богу, тем более видят себя грешными». Из жития прп. Моисея Оптинского

..."Не говорило ли сие спокойствие о пламенной молитве преподобного, не отверзавшего уст"... А нам неразумным все слов хочется.