Таблица лидеров

Покойного государя Александра III назвали Миротворцем. Великое название! Был Петр Великий, Александр Благословенный, Александр Освободитель, – а миротворцев не было. Ни одному из предшественников его не дано было этого имени, и оно закреплено было за ним не только в России, но и во всем мире. А почему? Да потому что он держал всю Европу в своих руках. При нем во всем мире был мир. Когда он вступил на престол, Россия была в состоянии полного разрушения. Все темное поднялось на нее и восстало. Ему говорили: «Что вы будете делать? Как управлять?» – «Ничего, я надеюсь на Господа моего Иисуса Христа». И не обманулся. Такой мощи, такой славы, какой достигла Россия при нем, не было, и едва ли когда будет. Он вершил судьбы всей Европы, все считались с его мнением, его боялись. Господь сказал: «Блажени миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся» (Мф. 5, 9). Вот она, какая награда ожидает – нарекутся «сынами Божиими», – а это не мало. Господь Иисус Христос – Сын Божий по существу, а мы – по дару благодати от Господа. А что, каждый из нас может ли быть миротворцем? Конечно, может. Прощай обидчика. Да разве это легко? Бывает, вдруг восстанет родной отец, или родная мать, или сестра, или брат. Это еще тяжелей, тут родные по крови, и нанесут оскорбление. Как понести? Не можешь? Проси у Господа, подойди к иконе. А мы-то и мимо иконы стараемся пройти, как бы не видеть ее. Помолись: «Господи, помоги мне, я заслужила сама, я виновата», – укори себя. Господь любит такую молитву – самоукорение; самооправдания – Господь не терпит. Что делать? Таков уж закон, надо подчиниться. ... Итак, повторяю, хотите наречься «сынами Божиими», – смиряйтесь, прощайте обидчикам и наследуете жизнь вечную. Нет – прямая дорога в ад, от каковой участи избави нас, Господи. Всем дано право быть «сынами Божиими», тут несть мужеский пол, ни женский. Нигде не сказано, что одни мужчины будут названы сынами Божиими. Каждый из нас, с помощью Божией, может этого достигнуть. Из бесед прп. Варсонофия Оптинского

Старец Амвросий всегда радовался, когда кто-нибудь из приходивших к нему хвалил его старшего келейника – о. Иосифа. Долгие годы провел о. Иосиф при старце: будучи учеником о. Амвросия он постепенно приобретал такие духовные качества, которые без великого смирения получить нельзя: христианскую любовь, мудрость и рассудительность. О. Иосиф стал великим делателем Иисусовой молитвы. У него, как и у старца Амвросия, от простуды сильно испортилось здоровье, но это его мало беспокоило. Он двигался тихо, бесшумно, на лице его всегда была улыбка – улыбка не улыбка, а истинно ангельское выражение: его взгляд обогревал душу благодатным теплом... Все любили о.Иосифа – его нельзя было не любить. Старые оптинские скитские иноки говорили, что он – истинный монах и понапрасну слов не тратит. Господь готовил его на смену о. Амвросию. В феврале 1868 года о. Иосиф так разболелся, что архимандрит Исаакий велел перевезти его на санях в монастырскую больницу. Видя его состояние, все были уверены, что он умирает. 14 февраля в больничной палате его постригли в великую схиму. И вот однажды послушник, прислуживающий болящим, услышал, что за ширмой, где лежал о. Иосиф, кто-то говорит: «Потерпи, любимиче Мой, немного осталось!» Заглянул он за ширму, а там никого нет. О. Иосиф лежит пластом с закрытыми глазами. «Меня такой объял страх, – признавался этот послушник, – что волосы дыбом встали!» Когда он сообщил об этом старцу Амвросию, тот сказал: – Царица Небесная его посетила. Однажды к о. Амвросию приехали две монахини из Белевского Крестовоздвиженского монастыря. Одна из них написала икону Божией Матери, которую они привезли показать старцу, своему духовному отцу. Развернув икону, они спросили, похоже ли изображение на Царицу Небесную. – Об этом нужно спросить отца Иосифа, – серьезно ответил старец и, взяв колокольчик, позвонил. Тотчас пришел о. Иосиф, к которому старец обратился со словами: – Вот скажи им, похож ли этот лик на Царицу Небесную? Отец Иосиф не сказал ни слова, но тихо улыбнулся и, как бы в знак согласия, опустил глаза. В нем жила такая глубокая благоговейность, он всегда так блаженно безмолвствовал перед Богом, что многие все же догадывались о скрытой за словами старца Амвросия тайне… Из книги мон. Лазаря (Афанасьева) «Ангел на башне»

http://www.pravmir.ru/ne-otluchajte-sebya-ot-cerkvi/ Не отлучайте себя от Церкви! 28 мая, 2012 • Священник Феодор Людоговский No Related Post Богослужение • Первые шаги в Храме • Таинство Причащения Сегодня хотелось бы сказать об одной особенности нашей церковной жизни, которая, на первый взгляд, носит характер исключительно частный, а иногда даже бытовой, но при ближайшем рассмотрении оказывается важным показателем нашего восприятия Церкви и себя в ней. Подходит человек на исповедь, называет свои грехи, кается. Священник читает разрешительную молитву. Многие из прихожан после этого говорят: «Благословите причаститься». Кто-то с утвердительной интонацией, кто-то – с вопросительной. А кто-то не говорит ничего. Тогда спрашиваешь сам: «Будете причащаться?» Иногда в ответ слышишь радостное: «Да, конечно!» А иногда… А иногда – нечто из этого списка: «Нет, батюшка, я не готовился»; «Вы знаете, хотела причаститься, но не успела всё вычитать»; «Да я вчера на службе-то не была, с внуками дома сидела»; «А я ведь в прошлое воскресенье причащалась, что – опять разве можно?». И так далее, и тому подобное. Как будто бы, всё правильно. Люди с благоговением относятся к великой святыне, считают необходимым должным образом подготовиться: помолиться, попоститься, прийти на службу накануне вечером. Всё это, с одной стороны, разумно и логично, а с другой – показывает, каково наше понимание литургии и евхаристии. Если во главу угла ставится индивидуальная подготовка к причастию, если мы больше всего озабочены тем, чтобы быть «достойными» приобщиться, если каждый из прихожан составляет себе свой собственный график причащения – то это значит, что Тело Христово для нас – лишь средство личного освящения. Такое же средство, как, например, святая вода. Но это в корне неверно! Если бы это было так, то мы бы могли круглый год служить литургию преждеосвященных Даров – освятили бы их, скажем, в Великий Четверг, и весь следующий год причащались бы запасными дарами. Но в Церкви никогда такого не было. Литургия – это, как пишут во всех учебниках, «общее дело». Евхаристия – это наше благодарение Богу за спасение, совершенное Сыном Божиим. Тело Христово – одно из наименований Церкви. И поэтому причащаемся мы не только и столько для того, чтобы в индивидуальном порядке получить благодать, а для того, чтобы вновь и вновь возблагодарить Небесного Отца, чтобы явить единство Церкви, чтобы подтвердить свое членство в этом богочеловеческом Организме, чтобы исполнить заповедь Христову («если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» – Ин 6:53) и – да, конечно! – чтобы обожиться, стать богами по благодати. Формулируя каноны, т. е. правила жизни в Церкви, отцы прошедших веков всегда имели в виду своего рода тождество евхаристии и Церкви. Если человека отлучали от Церкви, он не мог более причащаться. Если на христианина налагалась епитимья, заключавшаяся в запрете на причастие в течение какого-то времени, то, по сути дела, его членство в Церкви приостанавливалось. До сих пор существует (и действует!) правило, согласно которому священник, совершающий литургию, должен, обязан причаститься – вне зависимости от того, что он думает о своем достоинстве или недостоинстве. В первые века бытия Церкви то же самое подразумевалось и относительно мирян. Поэтому, дорогие братья и сестры, не будет отлучать себя от Церкви! Определим (самостоятельно или с духовником), какова должна быть наша посильная подготовка в причастию – и будем причащаться всякий раз, как мы бываем на литургии. А если у кого-то есть сомнения, можно ли и нужно ли ему причащаться в тот или иной день – не торопитесь пить с утра кофе и есть бутерброды с колбасой: приходите в храм, посоветуйтесь со священником – и, Бог даст, приступите со всем верными к евхаристической Чаше. Источник: личный блог священника Феодора Людоговского

Звон церковный обыкновенно называется благовестом, предвещает благую весть, чтобы христиане правоверующие собирались в храмы Божии и возносили там усердные и смиренные молитвы, исповедая перед Богом свои немощи и согрешения, и прося помилования и прощения, а вместе — ниспослания помощи к исправлению. Говорить, стоя на церковных службах, или озираться глазами по сторонам, не только неприлично, но и прогневляет Господа невниманием. Если не можем мы душевно, то, по крайней мере, телесно и видимо да держим себя благоприлично. Телесное и видимое благоприличие может приводить нас к благому устроению внутренних помыслов. Как Господь прежде создал из земли тело человека, а потом уже вдохнул в оное бессмертную душу, так и внешнее обучение и видимое благоприличие предшествует душевному благоустроению; начинается же — с сохранения очей и ушей, и особенно с удержания языка, так как Господь в Евангелии глаголет: "от уст твоих сужду тя", то есть, что мы часто от невнимания говорим то, за что более всего и прежде всего будем судимы. Говорить многое очень легко и удобно, а приносить в этом покаяние весьма неудобно. Всеблагий Господь, имиже весть судьбами, да вразумит нас, и да наставит на путь хранения Божественных Его заповедей, имиже приобретается жизнь вечная и вечное блаженство, где кому Промысл Божий укажет место, как сказано в псалмах: На всяком месте владычества Его: благослови, душе моя, Господа (Пс. 102, 22). Из писем прп. Амвросия Оптинского