Таблица лидеров

Это мой постинг о св. Игнатии почти пятилетней давности, дерзну выложить его сюда, лишь немного изменив. Простите заранее, братие, если чем не впишусь в общий формат: у вас тут все так серьезно, а у меня будет сумбурно и по большей части эмоционально - делюсь, чем богат. Он был удивительный святой. Кажется, в нем сосуществовало несколько людей сразу. Подвижник и аскет, добрый наставник и отец монахам, мудрец, знавший многие языки и вместивший сотни книг, неутомимый и деятельный архипастырь, так много успевавший сделать в иной раз почти безнадежных ситуациях. Я очень люблю читать его книги. Слова его проникают мне в самое сердце, и я каждый раз чувствую себя изменившимся.... Оторвавшись от книги, иной раз после нескольких часов непрерывного чтения, чувствую некую тоску - так как по окончании Поста, когда как-то расслабляешься и начинаешь вести более свободный образ жизни, что вроде бы и радостно - но то и дело вспоминаются чудесные вечера, почти полностью посвященные беседам с книгами святых.И вот читаю... читаю, и теперь уже жалею, что не читаю с карандашом в руке; утешаюсь только тем, что, скорее всего еще вернусь не раз обязательно к чтению его творений. Но одно слово святителя Игнатия все-таки уже сейчас заставило меня остановиться и переписать его сюда. Это слово - о любви. Когда благодатное утешение действует при таинственном познании Христа и Его смотрении, тогда христианин не осуждает ни иудея, ни язычника, ни явного беззаконника, но пламенеет ко всем тихою, непорочную любовию. Есть также и продолжение этих мыслей - в слове о естествах человеческих, часть 7-я, об отношении обновленного естества ко злу. Эти мысли показались мне удивительно пожими на учение на святого Силуана Афонского. Так или иначе, вот именно такой - тихою, кроткою видится мне любовь святого Игнатия. Многие, как мне кажется, видят его исключительно строгим мудрецом, суровым аскетом, последовательным, уверенным, неутомимым и непримиримым борцом с грехом и прелестью... а по-моему, это не вполне так. Такой образ был бы слишком неполным, однобоким, на самом же деле, стоит лишь всмотреться, вчитаться, вдуматься - и в каждом его слове можно увидеть того тихого и доброго старца, в изобилии стяжавшего мир и любовь в душе своей, того старца с белоснежными волосами и младенческим взором, каким он предстал своим духовным детям в последние годы своей жизни. Удивительно, но святого Игнатия продолжают недолюбливать и сейчас, как недолюбливали при жизни. Почему так - не знаю, может быть, конечно, в радуге святителей, где каждый просиял своим цветом, его цвет - не самый энергичный, не самый яркий... но без него не получится радуги, не получится целостного сияния всех. Так, наверное. А еще - мне кажется, его просто нужно читать внимательнее. Тягостное ощущение от его книг, о котором приходилось слышать - оно если и появляется, то только поначалу, чем ближе знакомишься с ними (и с ним!), тем живее и интереснее становится сперва вроде бы суровое, сухое, аскетичное слово. Мне его книги всегда придавали и сил, снимали ощущение тяжести, вдохновляли, укрепляли. И вот еще... святого Игнатия редко представляют улыбающимся, наверное. Но мне кажется, и это не невозможно - при его невероятной разносторонности. Святой Игнатий, моли Бога о нас, грешных. Источник

Старец Макарий в высшей степени обладал даром властного слова, и речи его имели огромное влияние на душу слушателей. Выйдя от старца, Гоголь говорил: «Да, мне сказали правду, это единственный из всех известных мне людей, кто имеет власть и силу повести на источники воды живой». Нашего великого старца батюшку Макария можно было в лицо ударить, и он не обиделся бы. Вот глубина смирения! Зато и прославлял его Бог. Великие чудеса совершал Господь через отца Макария. Однажды приехала в Оптину одна дама с сыном-студентом. Дама эта была духовной дочерью отца Макария. Приходит к нему на благословение и сообщает о своем горе: — Батюшка, что мне делать с сыном? Такой он стал кощунник, над всем святым издевается, просто неприятно, да и страшно за него. — Ничего, Бог даст, отстанет от этого, – сказал Батюшка, – я завтра часа в два приду к вам на гостиницу, только ему об этом не говорите. Успокоенная мать вернулась в номер, а сын ее на другой день перед приходом Батюшки начал обнаруживать беспокойство: — Видишь, идет старичишка. Да вы все против меня, что ж, я выйду. — Да кто против тебя, Вася, – сказала мать, – да и на улице не видно, чтобы кто-нибудь шел. Вдруг сын схватил шляпу и опрометью бросился из номера, в коридоре он встречается с о. Макарием. — А, идешь меня гнать?! – с яростью воскликнул он и со всей силы ударил Батюшку в щеку со словами: – ну, теперь в другую, диаволе, по слову Спасителя! Тогда студент весь задрожал и упал на пол, испуская пену. Сбежались все из номеров; больного вынесли на двор (это происходило в гостинице о. Пахомия). Вдруг из рта его вырвалось целое темное облако, точно из самоварной трубы. На глазах у всех оно высоко поднялось и исчезло. Отец Макарий взял за руку больного, тот встал и с удивлением смотрел на собравшийся народ. Видимо, он ничего не помнил, что с ним происходило. С тех пор он сделался религиозным человеком, поговел у Батюшки, причастился Св. Таин по собственному желанию, раньше же много лет ни за что не соглашался даже в церковь войти. И мать с сыном, счастливые, покинули святую Оптину обитель. Когда потом спрашивали о. Макария об этом бесноватом, то он ответил: — На этого юношу напал хульный дух, но теперь благодатию Божией он избавился от него; не думайте, что грешный Макарий изгнал злого духа, нет, это совершил Господь по Своей неизреченной благости через меня, недостойного. Из воспоминаний прп. Варсонофия Оптинского