Таблица лидеров

Старец с длинной бородой († 1835) В начале 19-го века жил в скиту Кавсокаливе блаженнейший старец. Борода его была как у преп. Онуфрия и преп. Петра Афонского - на четверть лежала на земле. Когда кто желал посмотреть ее, то он становился на скамейку, и тогда она висела до земли. Этот старец прежде был первый и славный певец по всему Афону, и не было подобного голоса во всей Св. Горе. Во все монастыри просили его на праздники для пения. В один праздник пел он всенощное бдение, и потщеславился своим голосом. После того пропал у него голос, и не мог он уже ничего петь, и от того впал в великую скорбь. Сказывали нам о нем: Было ему видение и от Царицы Небесной извещение, что отнялся у него голос за то, что не умел им владеть, а только тщеславился; но что в утешение дана будет ему великая борода; только бы паки не тщеславился, а то и ее лишится. И начала расти борода его, и выросла на четверть ниже ног. И он всегда носил ее подвязану, и показывал только тем, кто пожелает посмотреть. Иером Аарон. Скит св. Андрея Афон 1910 год В одно время в Константинополе проезжал султан Махмуд мимо патриархии. И захотелось ему по любопытству посмотреть христианскую церковь. Встретил его сам патриарх; султан долго все рассматривал в храме. Увидавши икону св. Петра Афонского и Онуфрия Великого, он сказал патриарху: - Вот у вас тут басни изображены; как возможно, чтобы у людей такие были бороды? - Патриарх ему смиренно ответил, что это не ложь, а истинная правда, и что в нынешнее время на Горе Афонской есть монах, который имеет такую длинную бороду. Султан скоро послал за ним. Он же приехал и явился к султану. Тот приказал показать ему бороду, и монах стал на диван и распустил свою бороду. Султан весьма удивился, что борода длиннее, нежели какие на иконах видел. Потом сам захотел испытать и увериться - не подделана ли она; взял один волос от самого подбородка и вел по нему рукой до самого конца; так пробовал 3 волоса. Потом, смотря на бороду, сказал: - у христиан, что есть писано, то все сущая правда! - А монаху дал фирман, чтобы оба они с учеником до смерти дани не платили, а жили на льготе.

Большинство из нас вступает в ночь покоя; мы отложим тяготу дня, усталость, тpевоги, напpяжение, озабоченность. Мы отложим все это на поpоге ночи и войдем в забытье. В этом забытии мы беззащитны; в течение этих ночных часов Один Господь может покpыть нас Своим кpылом. Он силен огpадить наши сеpдца пpотив того, что может подняться из наших еще не очищенных, не пpосвещенных, не освященных глубин. Он силен огpадить наши мысли, наши сновидения, спасти наши тела. Мы войдем в ночной покой, но пpежде – вспомним тех, кто вступает в ночь, полную тpевоги. В больнице или в комнате больного есть люди, котоpые не уснут, потому что им больно, потому что им стpашно, потому что они в тpевоге за любимых, из котоpых одни несут вместе с ними бpемя их болезни, а дpугие осиpотеют с их смеpтью. Есть люди в одиночестве тюpьмы; некотоpые из них молоды, и где-то за стенами есть девушка, котоpую они любят, есть их дети, их товаpищи, есть свобода, была надежда – а тепеpь ничего не осталось. Есть и такие тюpьмы, где ночи ужасны, где сейчас начнутся допpосы; они тянутся долгие часы в сеpдцевине ночи; кого-то будут бить, кто-то подвеpгнется пыткам. Они веpнутся в свои камеpы обессиленными и вступят в день, в котоpом им не будет отpады, один стpах пеpед гpядущей ночью. Сейчас над ними замыкается ночь, стpах окутывает их тело, их душу. Кpоме того, есть во всех гоpодах ночь шумная, ночь кабаков, ночь азаpтных игp, ночь пьяницы, ночь, в котоpой юноши и девушки потеpяют чистоту; ночь, когда супpуги, позабыв любовь, охваченные только желанием, будут гpубы дpуг с дpугом. Есть люди, котоpые потеpяют честь, и кому стыдно будет пpоснуться утpом. Есть и те, кто пользуется всем этим, кто спаивает, кто соблазняет, кто отpавляет наpкотиками, те, кто смеется демонским смехом, не понимая, что pешается их вечная участь. Тех – да сохpанит Господь; но этих – да помилует их Бог! И есть в этой ночи те, кто будет пpедстоять пеpед Богом: мать у изголовья pебенка; жена, муж возле умиpающего супpуга; есть все те, кто посвятит ночь молитве. Есть в ней мальчик, котоpый в одиннадцать лет ушел из Москвы, сказав матеpи: "Бог зовет меня молиться в лесу"; пpошло уже пять лет; он один в лесной чаще, сpеди снегов лютой pусской зимы. И сколько, сколько дpугих! В этой ночи не уснет вpач, и сиделка будет боpоться со сном. Есть целый миp жизни и стpадания, и надежды, и смеpти... и pадости, и Божественого пpисутствия; все это есть в этой ночи. Пpежде чем пpедаться отдыху, поблагодаpим Бога за все, что Он нам посылает, и попpосим, чтобы пока мы, забывши все, будем спать, Он помнил стpаждущие тела – как больного, так и пpоститутки; pебенка и стаpика; заключенного, котоpого допpашивают, как и того, кто его подвеpгает допpосу; того, кто пользуется чужой слабостью, как и того, кто сломлен в своей слабости; того, кто стоит пеpед Богом в своей пламенной боpьбе между жизнью и смеpтью миpа. Пусть Он помянет всех в Своем Цаpстве, и пусть пpидет миp, и пpощение, и милость. Пусть самый ужас станет не концом, а новым началом. Пусть Тот, Кто пеpед лицом пpедательства познал пpедельный ужас в Гефсиманской ночи, вспомнит всех тех, для кого эта ночь не станет ночью покоя и отдыха. Пусть помянет Он и нас, pанимых и беззащитных: мы пpедаемся в Его pуку с веpой, и с надеждой , в pадости о том, что в меpу своих сил мы любим Его, и что мы любимы Им вплоть до Кpеста и Воскpесения. Аминь.

http://www.pravmir.ru/optina-pustyn-godovshhina-pobedy/ Оптина пустынь: годовщина победы Четверть века минуло с тех пор, как передали Церкви Оптину пустынь. Стремительно пролетели эти годы. Будто только вчера я прочитал в какой-то общесоюзной газете новость о передаче монастыря. Я тогда работал школьным учителем, знал об Оптиной из очень кратких рассказов своего духовника, — дескать, были там великие старцы-чудотворцы. Толком священник сам ничего не знал, но всякий раз во время рассказа глаза его разгорались и было видно, что это место, безусловно отмеченное особой благодатью, он воспринимает как некий сказочный град Китеж, монастырь мечты, где Небо снисходит на землю и одухотворяет даже умершие души. Попасть в него нельзя. Ибо погрузился наш «Китеж» под толщу советских лет, а все оптинские жители переселились в Небесную обитель, «идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная». «Братья Карамазовы» Достоевского и рассказы батюшки соединились воедино, и так нарисовался в моем воображении образ Оптиной: некий таинственный лес, в котором на поляне стоят рубленые приземистые избы, огороженные почему-то сказочным частоколом. В избах полная тишина, едва-едва слышен шепот молитв, потрескивают дрова в печи, полумрак, из освещения — лишь разноцветные лампадки и сияющие горним светом беловласые старцы в белых домотканых подрясниках, восседающие на лавках. На массивных шкапах и резных этажерках лежит множество старинных книг. Все пространство наполняет нежный и уютно-домашний запах ладана. Разговоры тихи и крайне редки, только о чем-то действительно жизненно важном… Нарисованный моим воображением образ был до такой степени противоположностью окружающей советской реальности, что легче было поверить в его правдивость, чем представить, что когда-то, пусть и не в таком сказочно-идеальном виде, монастырь возродится и его заселят новые обитатели, новые анахореты и пустынники. Еще более невероятным было представить себя свидетелем возрождения обители и пожить в ней в самые прекрасные годы ее существования. И тем не менее чудо свершилось. Новое мЫшление и Перестройка гигантским железным плугом вспороли десятилетние советские наслоения, открыв миру святыню под спудом. Открылась она в печальном виде: не было монастырских стен, остались лишь отдельные фрагменты. В Казанском соборе находился склад сельхозмашин, и старые трактора и сеялки стояли на грунтовом полу. Камень с пола куда-то исчез — слизала безбожная советская власть и местные жители. Храм Марии Египетской имел лишь четыре стены и одному Богу было ведомо, почему он еще не упал. Не было колокольни, Владимирской церкви и многих других построек. Богослужение велось в малюсеньком, незаслуженно забытом теперь, надвратном храме «Святых врат» на втором этаже. Из главного Введенского собора только-только вывезли токарные станки. Введенский собор до реставрации По распространенной в советские времена традиции главный вход в храм был заколочен, а входили в мастерские через боковые двери и специально пробитую в метровой стене дверь в алтаре. Условно целым было только одно здание — нынешней братской трапезной. В ней разместилась первая гостиница и братский корпус. В прежние времена в трапезной размещался клуб, и стены и потолок были густо покрыты несколькими слоями жуткой советской масляной краски, которой очень любили красить панели в подъездах многоквартирных домов. Тяжелые синие, зеленые и купоросные цвета. Окна заколочены досками, а в толстой стене пробито отверстие для кинопроектора. Почему нельзя было разместить его в центральном окне, почему пробили толстую стену рядом? Понять этого невозможно. Маленькая металлическая будка киномеханика была устроена на высоте третьего этажа. К ней вела металлическая же лестница. В самой будке в полу местная молодежь проделала отверстие, которое активно использовала для забавы. Клуб был закрыт уже очень давно, ни кинопроектора, ни прочей техники там не осталось и в помине, и местные остроумные молодые люди развлекались тем, что ходили в это отверстие по большой нужде. Им было очень весело наблюдать, как продукты жизнедеятельности их организмов летят вниз с высоты третьего этажа. А если еще и дурака какого-нибудь незнающего притащить и внизу поставить — тогда вообще «ништяк» шутка получалась… Воспоминания об этой будке лучше всего подходят к описанию той деградации, которая произошла с душами людей за десятилетия безбожия. Пожалуй, это и есть образ ада, когда душа падает вниз, яко глина, вбиваясь в землю. Даже камень может отскочить от земли. Глина не может. Оптина пустынь, 60-е гг Прот. Сергий Четвериков в книге «Оптина пустынь» писал: «Монастырь подвергся уничтожению не сразу… С великой скорбью покидали дорогую обитель оптинские иноки. Последняя всенощная, совершенная в Оптиной пустыни, была 15 июня 1924 года. С тех пор страшная разрушительная работа пронеслась над обителью и кладбищем. Осталось несколько зданий… Скит и все во Скиту уцелело в большей целости, нежели в основном монастыре…» Паломники, фото XIX в. Скит. Вот то место, которое я хотел увидеть более всего. Именно тут жили оптинские старцы, сюда приезжали тысячи, десятки тысяч людей со своими бедами, болезнями, смущениями и переживаниями. Сколько слез видели эти стены, сколько улыбок, сколько задумчивых лиц! Скит действительно сохранился лучше всего. Конечно, много погибло мелких «вкусностей»: например, не все знают, что раньше домики скитян были выкрашены в разные цвета — они были желтенькие, зелененькие, голубенькие. Между домиками бежали желтые песчаные дорожки, и скитские трудники каждый день подсыпали местами свежий песочек, чтобы было красиво. Весь скит утопал в цветах и плодовых деревьях. Десятки сортов цветов радовали глаз жителей и посетителей скита. Птички, пчелы, бабочки — и тишина. Тишина, которую редко встретишь в других монастырях. Про такую тишину говорят, что она звенит. Даже лай собаки у самой стены скита внутри слышен глухо. Загадочная особенность, только в одном месте я встречал такое странное физическое явление. Но самое главное, что всюду, даже там, где жили простые обыватели, чувствовалась какая-то странная сила, присутствовал чей-то дух, добрый, любящий, заботливый. Как будто старцы и не умерли вовсе, но живут рядом с нами и помогают нам — видят, слышат и хранят нас. Вид Предтеченского скита Внутренний вид Предтеченского скита (Гольдберг, 1887 г.) Корпус братских правил Сейчас многие едут в Иерусалим или на Афон в поисках встречи с Богом. Но Он гораздо ближе, чем мы можем себе это представить. Великое в малом. Он тут, Он совсем близко. Нужно только увидеть тех, кто жил с Ним, служил ради Него, помогал Ему. И радость встречи вас никогда не покинет. Всю оставшуюся жизнь вы будете помнить тот миг, когда осознали, что нет времени и пространства, что мир видимый и духовный много ближе, чем это принято воспринимать, что Небо может спуститься на землю и одухотворить даже мертвые души. К юбилею принято вспоминать все хорошее и говорить о значении юбиляра. Думаю, что много добрых слов будет сейчас сказано о том, кем стала для нашей страны возрожденная Оптина пустынь, сколько она приняла судеб, сколько утерла слез, скольким людям помогла. Все это так. Значение ее огромно, польза велика, и сотни тысяч людей могут сказать сейчас: «слава Богу, что есть Оптина». Но в эти юбилейные дни я хочу еще помянуть тех, кто не дожил до ее воскресения из мертвых, тех, кто уходил из монастыря в 1918-м и 1923-м. Кто шел во тьму, мрак, окутавший нашу страну, кто видел абсолютное зло, сковавшее, поработившее великую Россию. Кто знает, может, не только старец Нектарий видел грядущее воскресение Оптиной. Может, в это верили многие оптинцы. Их верой, их молитвой, их служением возродился монастырь. Помянем их. «Их же имена ты Сам веси». Преподобный Нектарий Оптинский Преподобноисповедник Рафаил (Шейченко) 1949 год, калужская тюрьма. Третий арест отца Рафаила Преподобноисповедник Никон (Беляев) 70 лет назад, в 1918 году калужские власти приняли решение закрыть все 16 своих монастырей. Делалось это для борьбы с тунеядством, к которому советская власть отнесла и монашество. Вначале поступил приказ переоформить всех монашествующих как работников сельхозартели. Так в Оптиной появился совхоз. Просуществовал он недолго. В журнале «Революция и Церковь» №3/5 за 1920 год мы находим следующую запись: «Ликвидация черных гнезд. Ликвидирована известная Оптина пустынь в Калужской губернии. В монашеских кельях обнаружено женское белье, гармоники, граммофонные пластинки, кроме того, найдены завещания на капиталы, ранее принадлежавшие монахам и оставленные последними разным девицам». Предтеченский скит, 40-70-е гг. Предтеченский скит, 40-70-е гг. Тут необходимо сделать небольшое примечание. Все сказанное в заметке является чистой правдой: женское белье, несмотря на бесконечные уговоры выбросить, собирал старец Нектарий для раздачи приходившим к нему бедным незамужним девицам; гармоники и граммофонные пластинки в Оптиной были делом обыденным, петь любили и умели, а многие очень интересовались серьезной классической музыкой, любили Шаляпина и с радостью ставили для паломников пластинки на граммофонные аппараты с большой трубой. Что до капиталов, то комментарии, думается нам, тут не нужны — деньги текли в Оптину рекой и такой же рекой утекали обратно в руки других паломников и нуждающихся. Так что все правда. Только подана эта правда в лучших традициях атеистической пропаганды, так «искусно» развитой позже. В другом номере того же журнала находим еще одну запись: «Из Калужской губернии нам телеграфируют, что на 1 декабря 1919 года в Калужской губернии за исключением двух уездов, не давших о себе сведений, общее количество переданной народу бывшей церковной и монастырской земли — 6984 дес. 1735 кв. саж. Сдано в казначейство 1.084.308 руб. 36 коп., изъятых от бывших религиозных организаций. В губернии закрыты монастырь и 4 церкви». Голая пустая статистика, льдом обжигающие слова: изъято, ликвидировано. Так все легко и просто на бумаге. А ведь за этими словами судьбы людей. Только в одной калужской области было выброшено на улицу более 4000 монашествующих. 4000 человек. В том числе стариков, старушек, болящих, убогих, немощных. Представьте себе судьбы этих людей. Какими они были? Козельск. 1920-е годы. В нижнем ряду слева направо: иеромонах Никон (Беляев), иеромонах Геронтий (Ермаков; расстрелян в 1938 г.); стоят: рясофорный монах Кирилл (Зленко;† 1932) и рясофорный монах Родион (Шейченко) Епископ Онисифор (Пономарев), иеромонах Рафаил, иеросхимонах Мелетий (Бармин) с прихожанами у Благовещенского храма К месту будет привести еще один документ — бесхитростное стихотворение, написанное кем-то из оптинских насельников (подпись была неразборчива, и я до сих пор не знаю его имени). Судя по стилю, из простецов, но совестливых, оттого-то и особенно несчастных. Он оказался в числе тех, кто лишен был своей душеспасительной обители, а значит и вынужден медленно, мучительно умирать в мире, из которого сознательно ушел в свое время. Стихотворение помечено 1923 годом, когда власти опечатали последний оптинский храм и стало ясно: Оптины уже нет и больше не будет. По крайней мере очень долго. Приведу стихотворение целиком. Правда об упразднении Оптиной пустыни 1923 года Была прекрасная погода, Но ничего не веселит, Лишь плакать и скорбеть велит. Советская власть церковь запечатала, и не служили, Отцы и братия сокрушались и тужили. Вдруг милость оказали И служить приказали. В настоящее время служат и поют, Усердно причащаются и слезы льют. Это всемирная радость и утешение, Для всех грешных спасение. Просили расписаться, чтобы монахи выходили, Себе место бы находили. Вторично скорбь и беда - Оставить Оптину навсегда. Отец и старец нас оставил, Сугубо плакать и скорбеть заставил. Монахи без глаз и без ноги Просили меня: помоги! Суббота и другая - Прости, Оптина, дорогая! Комиссар сказал: «Послушники и монахи, Убирайтесь на своих ногах». Монахи начали собираться, Вещи брать и убираться. Кто остригся в баланжи, Так благоразумно себя держи. Кто из тульских цеховых - С малолетства нет родных. Старик семидесяти шести лет, Ни сапог, ни дома нет. Оптина, дорогая, тихое пристанище, душевный покой, Не знаю, где еще найти такой. Она всегда странных принимала, Кормила и душевно питала. Должно, мы прогневали Бога - Вот нам широкая дорога, Куда хочешь иди - Нет настоящего пути. И виноватого не найдешь, А сам от себя не уйдешь. Господь вразумляет, А не умерщвляет. Аминь. Замутненному ложными идеями сознанию русского общества, взявшегося строить будущее «счастье», невозможно было услышать тихий плач старого монаха, лишенного настоящего — скромного монастырского благоговейного покоя, о котором мечтал многие годы, и даже простого теплого угла. До возобновления родной обители никто из оптинцев не доживет. Никто из них так и не узнал, какое Постановление Правительства РСФСР было принято 17 ноября 1987 года. Но повторюсь, это их победа. Христос победил смерть. Конец 80-х - начало 90-х гг Накануне великого краха, 31 декабря 1916 года неизвестный мне летописец Иоанно-Предтеченского скита сделал такую запись: «Оглядываясь назад, мы видим, что истекший год чреват был тяжкими бедствиями и потрясениями для Православной Веры. Карающая десница Божия все еще простерта над нами. Правда, мы молимся и просим Господа о помиловании: храмы Божии по-прежнему отверсты и призывают всех к покаянию и усердной молитве. Но в то же время открыты и театры и продолжают свое разрушительное дело бесчисленные зрелища и увеселения; при этом не прекращаются всякого рода преступления, что были до войны. Причем сама публичная печать внушает населению жить так, как оно жило до войны, как будто бы не было никакого бедствия, совершенно отвлекая духовные очи русского народа от того, что было причиною гнева Божия. Но этого мало. В печати открыто подрывается почитание власти предержащей и поощряется всякое противление ей. Так разоряет левая рука то, что созидает правая. О! если бы мы все прониклись убеждением, что согрешили и прогневали Господа своей жизнью, и смирили бы себя под крепкую руку Божию; что мы, хотя и грешные, но Господь милосерд, любит нас и по-прежнему готов на помощь нашу; что в Нем и только в Нем едином все упование и спасение наше, что Он ждет нашего всецелого к Нему обращения и грозными глаголами совершающегося зовет всех нас, христиан православных, сей новый Богоизбранный Израиль, к покаянию, исправлению и жизни новой добродетельной и святой, неизменно в недрах Церкви Православной пребывающей. О, Пречистая Госпоже, Приснодево Богородице! Моли за ны Тебе возлюбившаго и рождшагося от Тебе Сына Твоего, Христа Бога нашего подати оставление согрешений, мирови мир, благоплодию изобилие, Императору нашему Николаю Александровичу и наследию Его здравие, на враги же одоление, пастырям святыню, и всему человечу роду спасение. Грады наша и страны Российския от нахождения иноплеменных заступи, и от междоусобныя брани сохрани. О, Мати Боголюбивое Дево! О, Царице Всепетая! Ризою своею покрый нас от всякого зла, от видимых и невидимых враг защити, и спаси души наша». Конец 80-х - начало 90-х гг Они победили. Они вымолили. Они показали нам, что может сделать истинная вера. Когда вы приедете в Оптину и будете молиться у мощей оптинских старцев, помяните несчастных мучеников двадцатых годов. Мы не знаем их имен. Для нас они навсегда останутся неизвестными победителями. И помните о том бесовском времени, в котором им довелось жить. Память и молитвы нужны не им — они святы. Это нужно нам, чтобы никогда больше не повторилась трагедия. Чтобы мы праздновали только одну дату возрождения Оптиной — 17 ноября 1987 года. Конец 80-х - начало 90-х гг А еще помяните скромную труженицу, которая приблизила победу — Надежду Александровну Павлович. Она много сделала для того, чтобы спасти Оптину от полного разорения. Своей жизнью она доказала силу любящего и верующего сердца. Показала, что может сделать Христианин, даже если он самый простой человек, даже если против его Веры восстало целое государство. Как и оптинские насельники, она не дожила до передачи монастыря Церкви, но она стояла рядом с нами на первых литургиях, с радостью помогала носить кирпичи, красила восстановленные стены. Об этом дне она мечтала всю свою жизнь. Вода из твоего колодца Чиста, прозрачна и светла, Она из недр глубинных льется, Все отмывая добела. Но твой черпак давно утерян, И блещет холодом струя. Заветные открыты двери, И перед ними плачу я. Ну, что ж! Разрушить можно стены И башни в щебень раздробить. Но даже щебень драгоценный Душа не может не любить, И выплывают из тумана Сияющие купола… Ты не свои, ты наши раны, Как бремя, легкая, взяла. Все это знаменье иного И бытия, и торжества, Под гробовым твоим покровом Ты ослепительно жива. Последней служке, неумелой, Дай прозревать сквозь эту тьму, К твоей пыли приникнуть белой, Как будто к сердцу твоему. 1967 год Первое празднование памяти новопрославленного прп. Амвросия Оптинского, октябрь 1988 г. Пасха 1990 г. Святейший Патриарх Алексий II в Оптиной Пустыни, декабрь 1990 г. Панихида на могилах убиенных братий, 1995 год Последний визит Святейшего Патриарха Алексия II в Оптину Пустынь, 2005 г. (1) Вид монастыря с высоты птичьего полета (зима) Фото: официальный сайт Введенского ставропигиального мужского монастыря (Оптина Пустынь) Читайте также: Благословенная Оптина +ФОТО Сорокалетний старец Преподобноисповедник Георгий (Лавров): Жизнь — чтобы больше света и теплоты давать людям Преподобный Никон — последний Оптинский старец Читайте сказки! Преподобный Моисей Оптинский: Испытание любви Советы преподобных старцев Оптинских

Как обещала, рассказываю, как месяц послушалась в Оптиной пустыни. Поехала послушаться в пост перед страстной неделей. Очень боялась, что мест не будет, что очень много послушников. Молилась Старцам Оптинским, чтобы приняли меня на послушание. А приехала, как будто меня ждали. Вернее, не «как будто», а реально ждали. Матушка Людмила сразу определила меня на кухню в чайную. Поселили меня в вагончике. Послушание с 9 утра до 17-00. Каждый день, без выходных. Обед 30 мин. с 13-00 до 13-30. Готовили вареники, пельмени с рыбой, котлеты рыбные. Полный цикл – чистка картошки, лука и приготовление начинки, лепка вареников, варка. Формовка котлет, уборка зала, уборка кухни и мытьё посуды. 60% времени лепили пельмени и вареники. Приходилось и смиряться много. Господь вёл меня по моим же прошлым осуждениям и пр. грехам. Раньше видела молодого человека, сидящего в храме на стульчике, так мысленно осуждала, что, мол и постоять не может, так Господь меня поставил в такие условия, что и встать со стула не могла во время Богослужения, даже засыпала на службе. Вот, думала, что пост на дворе, а от человека колбасой пахнет, так Господь управил лепить мне рыбные котлеты на страстной неделе. Так от меня на километр рыбой с чесноком и луком воняло, люди в храме морщились и отходили от меня подальше. Много я вразумлений от Бога за это время получила, чем очень благодарна Господу. Слава Богу за всё! В пост и великую седмицу в чайной нас работало 5-7 человек послушников, потом все разъехались, и оставалось 1-2 человека. Приехала в «горячее» время, привыкать некогда было, сразу на передовую. Взяла с собой вышивание, книги, думала, будет время почитать, помолиться……… совсем не до этого было. Мало того, что организм ослаб после Поста, до ещё и работы много, хочется на все службы ходить. Да и погода была прохладная. В общем, прошелся по нашему вагончику вирус. Все по очереди болели. По кельям. Не миновала и меня эта странная болезнь. Батюшка Благословил меня на страстной неделе ещё раз Пособороваться. А я уже третий день переносила болезнь на ногах и в день Соборования реально падала в обморок на пельмени. Был большой соблазн не идти на вечернюю службу, а за ней на Соборование, а отлежаться в келье. Но взяла себя в руки, поползла. Мне дали стульчик. Половину службы практически не вставала, потом стало полегче, а после 3-го помазания становилось всё лучше и лучше. На след. день, в четверг, проснулась почти здоровой. Ну а дальше вообще пошли Благодатные дни. Много работы, 2 ночные службы подряд. За неделю три Причастия, и работа несмотря на две ночные службы подряд, с 9-00 до 17-00. Удивительно, но душа пела, чувствовалась усталость физическая, а в душе восторг и пение! Христос Воскресе!!! Вся Пасхальная неделя прошла на одном дыхании. К вечеру уставали, еле шли на вечернюю службу, но через 10 мин. как будто оживали, забывали про уставшие ноги, про всё на свете, опять ликовали «Воистину Воскресе!!!!!» Вечером нас было не уложить, столько Благодати в нас было! Стала выбираться на источники, три раза ездила после работы в Клыково. Да и мне помогла матушка Сепфора. Очень переживала я, не знала, как быть. Готовить себя в монастырь или к семейной жизни? Молилась у могилки матушки, чтобы помогла не ошибиться в жизненном пути. И вот, как-то помолилась я, вышла из монастыря, стала садиться в машину, а ко мне подходит человек и передает коробочку, говорит, что просили передать. Открываю её, а там икона……Петра и Февронии. Можете представить моё состояние? Только слезно молилась матушке, и тут же получила ответ. Да какой! Постепенно к моему основному послушанию добавилось и другое – я была на машине, и вскоре стала меня матушка Людмила посылать в Козельск и Калугу за покупками. Один раз даже просфоры возила в храм в Н.Прысках. (Прости Господи, это не хвастовство, просто невозможно скрыть эту радость). Однажды (видно усталость накопилась), был у меня переломный момент, в 5 часов вечера все работники кухни разбежались, побросав всё и не убрав за собой, я в тот момент была у них одна на послушании, хотелось идти на службу, но кухня была настолько «уделана», что провозилась до 7 вечера. Зароптала. Мою котлы и плачу. Но на следующий день стыдно стало за свой ропот, поняла, что работа «Во славу Божию» не может быть «с такого-то до такого-то», что чем больше получится поработать, тем лучше. Вызвалась помогать на кухне после работы. Постепенно работа стала переходить за рамки «с 9-00 до 17-00». Но это было в радость. Послушники менялись часто. Многим меняли послушания, переводили на другие работы, кто-то приезжал на 2-3 дня, были и такие, кто приходил послушаться на 2-3 часа. Одну меня никуда не переводили, и с первого до последнего дня я провела на кухне в чайной. Только находишь подруг, только срабатываешься, а тут её возьмут и переведут неожиданно, например, в трапезную или в храм. И уже время послушаний не совпадает и общаться некогда. И в этом тоже смиряешься. Конечно, не всем нравится, что мне дают задание обучать вновь прибывших и следить за работой. И в этом моё смирение. В связи с праздниками, душ был закрыт и первый раз удалось помыться полностью через 3 недели. Голову мыли чаще, под краном. Но грязи не чувствовалось. Очень хотелось походить на Молебны, на Панихины к новомученникам, на службы, но послушание превыше всего. Леплю вареники и прислушиваюсь к колоколу, знаю, что сейчас в храме «Верую» и вторю про себя. Оглядываясь назад, могу точно сказать, что всё мне было во благо. Все уроки, все вразумления, все слезы радости и все слезы печали. Вспоминаются слова моего Батюшки: Юля, это твоя первая Пасха, которую ты прошла от начала до конца, а моя 23-я. Слава Богу, что Господь позволил мне попослушаться в Оптиной! Да в такое время! Три раза откладывала возвращение домой. Перед отъездом не могла надышаться. Прикладывалась к старцам, ходила на Молебен, молилась новомученникам. С трудом и с болью оторвала себя от Оптины. И то, с условием, что через две недели вернусь обратно. Дай Бог. Когда уезжала, наш шеф-повар Алексей испек и подарил мне большой кекс в виде улыбающегося медведя, как сказал, в знак уважения. Сейчас пью чай с кексом и вспоминаю самое Благодатное время в моей жизни. Где ещё я смогу сбегать перед работой Благословиться у новомученников и Старцев Оптинских? Где ещё может быть столько благодати? Слава Богу за Всё!!! @Иулия Источник: Послушания в Оптинском монастыре

Счастье – не в исцелении тела, ни в возвращении здоровья, а в спасении души... Дорогой болезни и страданий шла к Богу монахиня Варвара… Мое знакомство с ней состоялось в Оптиной Пустыни задолго до ее пострига. Звали ее редким именем Ираида. Узнала, что несла она по жизни тяжкий крест – онкологическое заболевание. Были в жизни искушения и трудности, но думается, что именно эта страшная болезнь привела Ираиду к вере в Бога. Боролась с болезнью с Божией помощью… Ездила в паломнические поездки по святым местам, молилась с надеждой на выздоровление на мощах Божиих угодников в России, Греции, Италии, несколько раз была во святом граде Иерусалиме на схождении Благодатного огня. Мы, все знавшие ее, везли из разных городов России всевозможные лекарства и травы. Была она одарена живым энергичным характером. Работала в Москве, там у нее было свое дело – возглавляла рекламный журнал. В Оптину приезжала часто - строила около монастыря дом. Хотела обосноваться у стен святой Обители, у мощей преподобных Оптинских Старцев. Когда дом был построен, по благословению духовного отца стала жить в Оптиной безвыездно, забрала к себе маму с Украины. На первый взгляд казалась строгой и неулыбчивой, порой в чем-то категоричной. Но при более близком знакомстве видела в ней доброжелательного и гостеприимного человека с очень доброй душой. Всем входящим в свой дом Ираида старалась подарить тепло своего сердца. Каждый свой приезд в Оптину я обязательно заходила к ней. С болью видела, как терпела она страшный недуг, как покидали ее силы, ведь у нее была последняя стадия заболевания. Но какой это был сильный духом человек, не прекращавший борьбу за жизнь ни на минуту. С радостью узнала, что по неисповедимому промыслу Божию Ираида приняла ангельский чин - монашеский постриг с именем святой великомученицы Варвары. По молитвам святой великомученицы Варвары посылаются обильные врачевания. Святой молятся о детях, о помощи в унынии и грусти, об утешении в печали. Болезнь - наказание за грех. Болезнь приходит к одному человеку, уходит от другого. Порой Господь посылает ее, чтобы человек приостановил свой обычный жизненный путь, остановил свой бег. Изменился, покаялся… Милосердный Господи, да будет воля Твоя, хотящая всем спастись и в разум истинный прийти! С годами, а особенно в последнее время было заметно, как монахиня Варвара, борясь со своим страшным недугом, движется по дороге спасения. Душа ее чаяла вечного Жениха. Непрестанная молитва, чтение Святого писания и духовной литературы, смиренная жизнь по заповедям Евангелия, терпение к страданиям и болям, а главное, любовь к Богу и людям – вот те составляющие духовной жизни монахини Варвары. Она сама и все окружающие надеялись на исцеление - так глубоки были молитвы о ее здравии: и духовного отца, и многих монашествующих и мирян. Но чуда исцеления не происходило, человек таял на глазах… Это мы так думали, что молитвы Господом были не услышаны. Но мы ошиблись. Чудом, кульминацией всей жизни монахини Варвары стал ее исход в Вечность на Святую Пасху. Отойти ко Господу в день Святой Пасхи – особая милость от Бога и честь. Просто так на Пасху не умирают, это особый венец Господний. В вечной Пасхе пребывают ритуально убиенные в Оптиной Пустыни иеромонах Василий, иноки Трофим и Ферапонт. Войдя в сонм новомучеников, они созрели для Вечности. Они стали избранниками Божиими. Они – блаженны. Вспоминаются слова преподобного Амвросия Оптинского: «Господь только тогда прекращает жизнь человека, когда видит его готовым к переходу в Вечность или же когда не видит никакой надежды на его исправление». Удивительно, что монахиня Варвара, в которой угасала жизнь, отстояла всю праздничную службу, причастилась Святых Христовых Тайн. После Пасхальной службы все близкие ей люди собрались у нее в гостях разговеться. Она была необыкновенно радостной и счастливой. Приготовила для каждого подарки. Мы забыли, что перед нами тяжко болящий человек – так она сияла. С нетерпением ожидала Пасхальную утреннюю зарю, хотела полюбоваться «играющим» на Пасху солнышком. Говорила: «Даже, если вы уйдете, я все равно останусь на крыльце и буду смотреть на солнышко долго-долго». Я сделала фотографический снимок, запечатлевший ее смотрящею на восходящую Пасхальную зарю. А через несколько минут она, встретив Пасхальную утреннюю зарю, отошла ко Господу тихо, как праведница. Это было похоже на чудо, ведь святая великомученица Варвара просила Господа, чтобы каждый перед кончиной покаялся и причастился. Вспоминается, что перед казнью святая Варвара молила Бога, чтобы все, кто будут, вспоминая ее мученичество, просить ее помощи, были избавлены от внезапной смерти. Думается, что душа монахини Варвары по причастии Святых Христовых Тайн и получении благодати Святого Духа, соделывающую душу достойной Царствия Божия, дойдя до райских врат, ликует и радуется в Небесных Обителях за высоту смирения, терпения и страдания. Как же милостив и промыслителен Господь, уготовив место монахине Варваре в Своих Обителях в момент достижения ею всей полноты жизни! Господь положил союз любви между мертвыми и живыми. Для Него нет границ ни времени, ни пространства. Да дарует Он монахине Варваре прощение и блаженство! Да подаст отраду ее одинокой душе и пошлет неземную вечную радость и покой! Прощаясь с монахиней Варварой, мы обращались к ней радостным пасхальным приветствием: «Христос Воскресе!». Нет смерти на земле, наша жизнь с Воскресением Христа приобрела вечный смысл… Поистине блажен, получивший испытания на земле… Благодарим Людмилу Павлову за присланный рассказ!