Таблица лидеров

Мы сейчас не можем нести тех подвигов, которые несли древние отцы, но все равно мое сердце на стороне того монашества. (иером. Василий Росляков) Когда они соберутся на молитву, то в церквах царствует такое молчание, что, несмотря на бесчисленное множество присутствующих, будто нет никого, кроме читающего псалмы, а особенно когда совершается молитва, то не слышно не только харканья, кашля, зевоты, вздохов, но даже никаких слов, кроме священнических, и кроме тех, которые сами собою непостижимым образом вырываются у молящихся от сердечного избытка. А того, кто вслух молится или во время молитвы кашляет, зевает, вздыхает и прочее, они почитают вдвойне виновным. Во-первых, он виноват тем, что сам небрежно приносит молитву Богу и, во-вторых, — что мешает другому молиться с усердием. Потому-то они считают более полезным совершать молитвы хотя и короче, но чаще, чтобы через частые молитвы пребывать в постоянном союзе с Богом, а через краткие — избежать стрел дьявола, нападающего на нас особенно во время молитвы. По окончании псалмопения в общем собрании никто даже на короткое время не останавливается и не разговаривает с другим, также никто не выходит из кельи весь день и не оставляет дела, которым занимается, кроме тех, которые будут позваны на какое-либо необходимое дело. Выйдя из кельи, они ни с кем не разговаривают; но, исполняя порученное дело, твердят на память псалом или какое-либо место из Св. Писания; и таким образом, постоянно занимая ум и уста, не пристают не только к вредным заговорам, худым советам, но и к бесполезным разговорам.У них строго наблюдается, чтобы никто, а особенно младшие, ни с кем не останавливались и на короткое время, не выходили куда-нибудь и не брали друг друга за руки. Замеченные в нарушении этих правил почитаются людьми упрямыми, нарушителями заповедей, виновными, подвергаются подозрению в злоумышлении; и если в присутствии всех братьев не раскаются, то не допускаются к участию в общей молитве. Кто на дневную молитву не придет до окончания первого псалма, тому не позволено даже входить в церковь. Если кто во время богослужения в третий, шестой и девятый часы придет после окончания начатого псалма, тот не смеет войти в церковь и соединиться с молящимися, а остается за дверьми до окончания службы и при выходе, всем кланяясь до земли, просит прощения в своей нерадивости или медлительности; а если не покается и не поспешит испросить прощения, то его не допускают и к следующему богослужению.Желающий, чтобы приняли его в общежитие, допускается в него после того, как в продолжение десяти дней или более покажет еще вне монастыря неизменность своего желания, смирения и терпения. Здесь он должен повергаться на землю перед проходящими братьями, которые подозревают его в неискренности, будто он не по набожности, а по нужде хочет вступить в монастырь; он должен терпеть разные обиды и поношения. Только после многих опытов, которыми он должен доказать свое постоянство, свою готовность терпеть искушения и поношения, его принимают. Принятый, после достаточного испытания, в монастырь и облеченный в монастырское одеяние, не допускается сразу же в сообщество братьев, а отдается под наблюдение старцу, который отдельно живет недалеко от монастыря, занимаясь принятием странников и услужением им. Если в продолжение целого года он безропотно будет услуживать странникам, через это получит наставление в смирении и терпении и долгим упражнением докажет их, то его допускают в сообщество братьев и поручают другому старцу, который начальствует над десятью младшими. Старец тот, прежде всего, старается научить его побеждать свою волю, желания, чтобы он мог постепенно восходить к высшему совершенству; а для этого намеренно приказывает ему делать то, что противно ему. Многими опытами доказано, что не может обуздать своих похотей тот монах (особенно из молодых), который не научился послушанием умерщвлять свою волю. Поэтому они говорят, что тот, кто не научился сначала побеждать свою волю, тот никак не может подавлять гнев, уныние, блудную похоть; не может иметь истинного смирения, постоянного единения и согласия с братьями и долго пребывать в общежитии. Младшим приказывается не скрывать своих помыслов от старца. Преподав новичкам первоначальные наставления, стараются вести их к большему совершенству, при этом лучше узнавая — истинное или притворное у них смирение. А для более удобного достижения этого учат их не скрывать из-за ложного стыда никаких сердечных помыслов, а тотчас, по возникновении их, открывать старцу своему и в суждении о них не доверять своему мнению, а считать худым или добрым только то, что старец признает таким. Иначе хитрый дьявол никак не может обольстить и низложить молодого монаха, если не убедит его — по гордости или стыдливости — скрывать свои помыслы от старца. Это общий и ясный признак дьявольского внушения, если мы стыдимся открыть его старцу. преп. Иоанн Кассиан Римлянин Писания

Святые отцы о любви к ближнему Авва Иоанн Колов говорил: невозможно выстроить здание, начиная с крыши, нужно строить от основания вверх. Его спросили: что должно разуметь здесь под основанием? Он отвечал: основание - ближний, когда помогаем ему и приобретаем его, потому что на нем основаны все заповеди Христовы. Авва Агафон говорил: "Если бы я мог взять тело прокаженного и отдать ему мое, сделать это было бы для меня наслаждением". Такова совершенная любовь. Преподобный Исаак Сирин: Не променяй любви к брату твоему на любовь к какой-нибудь вещи, потому что любовью к брату ты стяжал внутри себя Того, Кто драгоценнее всего в мире. Авва Агафон говорил: "Насколько это зависело от меня, я никогда не засыпал со скорбью в сердце на кого-либо и никому не позволил заснуть с какой-либо скорбью на меня". Брат сказал авве Агафону: "Мне дана заповедь, но исполнение заповеди сопряжено со скорбью; и хочется исполнить заповедь, и опасаюсь скорби". Старец отвечал: "Если бы ты имел любовь, то исполнил бы заповедь и победил бы скорбь". Преподобный Ефрем Сирин: Кто при любви своей равнодушен к недостаткам любимого, тот ненавидит, сам того не сознавая. И можно ли того почитать любящим, кто делает вред? Можно ли назвать того любящим, кто не спасает от беды? Истинная любовь - та, которая и увещавает, и вразумляет. Преподобный авва Исаия: Если ум укрепится и решится последовать любви, то погашаются все страсти плоти и духа. "Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится" (1 Кор. 13, 4), делает естественным для сердца постоянство и не попускает ничему противоестественному насильственно порабощать ум... Патерик: Некто спросил старца: "Почему нынешние подвижники не получают благодатных даров, как древние?" Старец ответил: "Потому что тогда была любовь, и каждый поднимал ближнего вверх; ныне любовь охладела, и каждый влечет ближнего вниз. По этой причине мы не удостаиваемся получить благодать". Старец сказал: "Я никогда не желал дела, полезного мне и неполезного брату моему, веруя, что приобретение брата есть мое приобретение". Преподобный Пимен Великий: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин. 15, 13). Если кто услышит огорчительное слово и, будучи в состоянии отвечать таким же словом, преодолеет себя и не скажет или, если кто, будучи обманут, перенесет это и не станет мстить обманщику, тот полагает душу свою за ближнего. Святитель Василий Великий: Что свойственно любви к ближнему? Искать не своих выгод, но душевной и телесной пользы любимого. Кто любит ближнего, тот исполняет свою любовь к Богу, потому что Бог его милосердие переносит на Самого Себя. Святитель Иоанн Златоуст: Что может сравниться с любовью? Ничто. Это - корень, источник и мать всех благ. Это - добродетель, сопряженная с удовольствием и приносящая одну непрерывную радость искренне усвоившим ее. Преподобный Исаак Сирин: Нет иной стези к духовной любви, которою начертывается в нас невидимый образ Божий, если прежде всего человек не станет милосердным по подобию Небесного Отца, явившего нам Свое совершенство в милости. Господь заповедал повинующимся Ему полагать милость в основание богоугодной жизни. Преподобный Нил Синайский: Блажен человек, который всякого человека почитает как бы богом после Бога. Преподобный Исаак Сирин: Не могут приобрести любви к людям те, которые любят мир. Преподобный авва Дорофей: "Спаситель говорит: "Возлюби ближнего твоего, как самого себя" (Мф. 22, 39). Не обращай внимания на то, как далеко ты отстоишь от этой добродетели, чтобы не начать ужасаться и говорить: "Как можно возлюбить ближнего, как самого себя? Могу ли я заботиться о его скорбях, как о своих собственных, и особенно о скрытых в его сердце, которых не вижу и не знаю, как свои?" Не увлекайся такими размышлениями и не думай, чтобы добродетель превышала твои силы и была неисполнима. Но положи начало с верою в Бога, покажи Ему твое произволение и старание - тогда увидишь помощь, которую Он подаст тебе для совершения добродетели. Представь себе две лестницы: одна возводит вверх на Небо, другая низводит в ад, а ты стоишь на земле между ними. Не думай и не говори: "Как я могу взлететь от земли и очутиться вдруг на Небе?"... Это, конечно, невозможно, да и Бог не требует этого от тебя, но берегись, чтобы не сойти вниз. Не делай зла ближнему, не огорчай его, не клевещи, не злословь, не уничижай, не укоряй. А позже начнешь мало-помалу и добро делать брату своему, утешая его словами, сострадая ему или давая ему то, в чем он нуждается. И так, поднимаясь с одной ступени на другую, достигнешь с помощью Божией и верха лестницы. Ибо мало-помалу, помогая ближнему, ты дойдешь до того, что станешь желать и пользы его, как своей собственной, и его успеха, как своего собственного. Это значит возлюбить "ближнего твоего, как самого себя" (Мф. 22, 39)". "Что значит сказанное Апостолом: «воля Божия благая и угодная и совершенная?» (Рим. 12, 2). Все бывающее бывает или по благоволению Божию, или попустительно, как сказано у Пророка: «Аз Господь Бог, устроивый свет и сотворивый тму» (Ис. 45, 7). И еще: «или будет зло во граде, еже Господь не сотвори» (Ам. 3, 6). Злом здесь названо всё, что отягощает нас, т. е. всё скорбное, бывающее к наказанию нашему за порочность нашу, как то: голод, мор, землетрясение, бездождие, болезни, брани - всё сие бывает не по благоволению Божию, но попустительно, когда Бог попускает этому находить на нас для нашей пользы. Но Бог не хочет, чтобы мы сего желали или сему содействовали. Например, как я сказал, бывает попустительная воля Божия на то, чтобы город был разорён, но Бог не хочет, чтобы мы - поелику есть Его воля на разорение города - сами положили огонь и подожгли оный, или чтобы мы взяли топоры и стали разрушать его. Также Бог попускает, чтобы кто-нибудь находился в печали или в болезни, но хотя воля Божия и такова, чтобы он печалился, но Бог не хочет, чтобы и мы опечаливали его, или чтобы сказали: так как есть воля Божия на то, чтобы он был болен, то не будем жалеть его. Этого Бог не хочет; не хочет, чтобы мы служили таковой Его воле. Он желает, напротив, видеть нас столь благими, чтобы мы не хотели того, что Он делает попустительно. Но чего Он хочет? Хочет, чтобы мы желали воли Его благой, бывающей, как я сказал, по благоволению, то есть всего того, что делается по Его заповеди: чтобы любить друг друга, быть сострадательными, творить милостыню и тому подобное - вот воля Божия благая". Преподобный Симеон Новый Богослов: Человеколюбие есть подобие Богу, так как оно благотворит всем людям, и благочестивым и нечестивым, как и Сам Бог благотворит. Преподобный Никодим Святогорец: Любовь к Богу не имеет меры, как любимый Бог - предела и ограничения. Но любовь к ближним имеет предел и ограничение. Если ты не будешь держать ее в подобающих пределах, она может отдалить тебя от любви к Богу, причинить большой вред, даже погубить тебя. Воистину ты должен любить ближнего, но так, чтобы этим не причинить вреда своей душе. Делай все просто и свято, не имей в виду ничего, кроме угождения Богу. И это охранит тебя в делах любви к ближним от всяких неверных шагов. Святитель Тихон Задонский: "Не любящий брата пребывает в смерти",- пишет апостол (1 Ин. 3, 14). Такой хотя телом и живет, но душою мертв. Ибо как тело душою, так душа Духом Христовым оживляется. А где нет христианской братской любви, там нет Духа Христова. "Всякий, не делающий правды, не есть от Бога, равно и не любящий брата своего" (1 Ин. 3, 10). Но там, вместо того, дух неприязни: ибо душа или находится в благодати Божией и благодатью оживляется, или не имеет благодати и лишается жизни духовной. Одно из этих двух непременно следует: где нет жизни духовной, там смерть духовная, так же как где нет жизни телесной, там телесная смерть. За смертью духовной следует смерть вечная, если душа не воскреснет истинным покаянием. Св. Игнатий (Брянчанинов): Любовь к ближнему есть стезя, ведущая в любовь к Богу, потому что Христос благоволил таинственно облечься в каждого нашего ближнего, а во Христе - Бог. Воздавай почтение ближнему, как образу Божию, почтение в душе твоей, невидимое для других, явное лишь для совести твоей. Воздавай почтение ближнему, не различая возраста, пола, сословия - и постепенно начнет являться в сердце твоем святая любовь. И слепому, и прокаженному, и поврежденному рассудком, и грудному младенцу, и уголовному преступнику, и язычнику окажи почтение, как образу Божию,- что тебе до их немощей и недостатков! Наблюдай за собою, чтобы тебе не иметь недостатков любви. Если ты думаешь, что любишь Бога, а в сердце твоем живет неприятное расположение хотя бы к одному человеку, то ты - в горестном самообольщении. Храни совесть по отношению к ближнему: не довольствуйся одной благовидностью твоего поведения. Всякий православный христианин, если захочет перейти от нерадивой жизни к жизни внимательной, если захочет заняться своим спасением, должен, во-первых, обратить внимание на отношения свои к ближним. Любовь к Богу заключается в любви к ближнему, и тот, кто возделал в себе любовь к ближнему, вместе с нею стяжает в сердце своем неоценимое духовное сокровище - любовь к Богу. Причина... любви (к ближним) одна - Христос, почитаемый и любимый в каждом ближнем. Достигший любви к врагам достиг совершенства в любви к ближнему, и ему сами собой отворились врата любви к Богу. Не ищите и не ожидайте любви от людей; всеми силами ищите и требуйте от себя любви и сострадания к людям. Св. прав. Иоанн Кронштадский: «Люби всякого человека, несмотря на его грехопадения. Грехи грехами, а основа-то в человеке одна - образ Божий. Иногда слабости людей очевидны, когда, например, они бывают злобны, горды, завистливы, жадны. Но помни, что и ты не без зла, а может быть, в тебе его даже больше, чем в других. По крайней мере в отношении грехов все люди равны: «все», сказано, «согрешили и лишены славы Божией» (Рим. 3, 23); все повинны перед Богом, и все нуждаемся в Его милосердии. Поэтому надо терпеть друг друга и взаимно прощать, чтобы и Отец наш Небесный простил нам согрешения наши (см. Мф. 6, 14). Смотри, как много любит нас Бог, как много Он сделал для нас и продолжает делать, как Он наказывает слегка, а милует щедро и благостно! Если хочешь исправить кого-нибудь от недостатков, не думай исправить его одними своими средствами. Сами мы больше портим, чем помогаем, например, своей гордостью и раздражительностью. Но возложи «на Господа заботы твои» (Пс. 54, 23) и от всего сердца молись Ему, чтобы Он Сам просветил ум и сердце человека. Если Он увидит, что твоя молитва проникнута любовью, то непременно исполнит твою просьбу, и ты вскоре увидишь перемену в том, за кого молишься: «вот - изменение десницы Всевышнего» (Пс. 76, 11). Помни, что человек - великое и дорогое существо у Бога. Но это великое создание после грехопадения стало немощным, подверженным множеству слабостей. Любя и почитая его, как носителя образа Творца, переноси также и его слабости - различные страсти и неблаговидные поступки - как слабости больного. Сказано: «Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать... Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Рим. 15, 1; Гал. 6, 2). Ох! как мне противно это диавольское злорадство о грехе ближнего, это адское усилие доказать его истинную или мнимую слабость. И люди так поступающие еще смеют говорить, что они уважают и всеми силами стараются исполнять закон о любви к Богу и ближнему! какая же тут любовь к ближнему, когда даже в великих и святых людях намеренно хотят видеть и отыскивать темные пятна, за один грех чернят всю его жизнь и не хотят покрыть греха ближнего, если он действительно есть? забыли они, что любовь вся покрывает (1 Кор. 13, 7)». Преподобный Никон Оптинский: Надо любить всякого человека, видя в нем образ Божий, несмотря на его пороки. Нельзя холодностью отстранять от себя людей.

Всё, что в жизни – всё на время, Нам на краткий миг дано: Счастья сладость, горя бремя – Всё мгновение одно. Жизнь сама – одно мгновенье, Радость – светлая мечта, Скорби – призрак сновиденья, Все заботы – суета! Подождите, потерпите, – Есть награда тем, кто ждёт; Не печальтесь, не грустите; Время мчится – всё пройдёт. (отец Николай Гурьянов)

Спасибо,батюшка!

Упокой, Господи, душу новопреставленого схиархимандрита Ионы, прости ему все грехи вольные и невольные, и даруй ему Царствие Небесное, и его молитвами помилуй мя грешную.

Батюшка родненький, воин Христов! Сколько понес ты молитв и постов, Сколько за Господа ты пострадал, Сколько уроков ты нам преподал, Сколько собрал ты заблудших овец... Знает лишь наш Милосердный Творец.

Тебя смущает, видя в себе совершенное неисполнение всех заповедей, и боишься, что вся жизнь пройдет только в намерении, какой же будет конец? Прочти у св. Исаака Сирина в 34 Слове: «Награда бывает не деланию заповедей, но смирению, и когда <делание> сила первых оскудеет, то смирение, вместо их, приятно бывает». И еще предлагаю выписанное из книги Петра Дамаскина, чтобы не отчаиваться, но каяться и смиряться. Впрочем, это не должно нам быть поводом к нерадению и ослаблению, а к тому, чтобы не смущаться, а смиряться: при исправлении чего-либо не возвышаться, а при недостатках не упадать духом, но наблюдать средину; а когда Бог узрит в нас залог смирения, то и поможет в делании добрых дел; а пока оного нет, то самыми нашими поползновениями и немощами приобретаем смирение, и невольно видя свою худость и нищету. При исполнении заповедей Божиих нужно иметь смирение, и если сила заповедей в нас оскудеет, то смирение о нас ходатайствует. А когда будем делать добродетели и хотим удостовериться, что мы уже спасаемся, и просто как бы видеть на ладони свое спасение, то очень ошибаемся. Надобно делать добродетели, но не видеть сего, а приписывать исправления свои Богу и Его помощи и смиряться истинно, а не ложно. Заповедь Божия повелевает: аще и вся повеленная вам сотворите, глаголите, яко раби неключими есмы: яко, еже должни бехом сотворити, сотворихом (Лк. 17,10). Фарисей видел свои добрые дела и благодарил Бога, но не оправдался так, как смиренный мытарь, сознавший свою греховность и просивший от Бога милостиву ему быти. Из писем прп. Макария Оптинского

РАДОСТЬ ДУХОВНАЯ Радость о Господе Когда после долгого времени уединения в келлии твоей, среди дел, и труда, и хранения того, что сокровенно, и при воздержании от всякого повода для чувств осенит тебя сила безмолвия, ты встретишь сперва радость, по временам без причины овладевающую душою твоею, и потом отверзутся очи твои, чтобы по мере чистоты твоей видеть крепость твари Божией и красоту создания. И когда ум путеводится чудом этого видения, тогда и ночь и день будут для него едино в славных чудесах созданий Божиих. И с этого времени страстные чувства в самой душе похищаются приятностью этого видения; и в нем-то, в следующем за ним порядке, начиная с чистоты и выше, восходит ум еще на две ступени мысленных откровений . Возгорается ли в тебе внезапно радость, ни с чем не сравнимым наслаждением своим заставляющая умолкнуть язык? Источается ли непрестанно из сердца некое удовольствие, увлекая всецело ум? По временам неощутимо во все тело входит какое-то услаждение и радость, и плотский язык не может выразить этого, пока все земное не будет при этом памятовании почитаться прахом и тщетою. Ибо это истекающее из сердца услаждение иногда в час молитвы, иногда во время чтения, а иногда также вследствие непрестанного занятия и продолжительности мысли согревает ум. А эта радость чаще всего бывает без этих поводов, и очень часто во время простой работы, и так же часто по ночам, когда находишься между сном и пробуждением, как бы во сне и не во сне, бодрствуя и не бодрствуя. Но когда найдет на человека это услаждение, бьющееся во всем теле его, в этот час думает он, что и Царство Небесное не что иное есть, а это же самое . Когда по действию благодати внезапно бывают в нас великие помыслы и, как сказал святой Марк, бываем в изумлении при мысленном созерцании высшего естества, когда приближаются к нам Ангелы, исполняют нас созерцания, тогда все противное удаляется, и во все то время, в которое человек бывает в подобном состоянии, продолжаются мир и несказанная тишина. Но когда приосенит тебя благодать и приблизятся к тебе святые Ангелы, ограждающие тебя, и при этом приближении отступят все искушающие, ты не превозносись и не помышляй в душе, что достиг тихой пристани и неизменяемого воздуха, и совершенно вышел из этого недра противных дуновений, и нет уже более врага, и злой встречи, потому что многие возмечтали это и подверглись опасности, как сказал блаженный Нил. Или не думай также, что ты выше других, и ты достоин такого состояния, а другие нисколько не достойны по житию их; или, поскольку не имеют они достаточного знания, то и лишаются подобных дарований, а ты имеешь на это право, потому что достиг совершенства святости, и духовной степени, и неизменяемой радости. Напротив, рассмотри лучше в себе нечистые помыслы и те неблагоприличные образы, какие утвердились в уме твоем во время обуревания, в час смятения и беспорядочности помыслов, незадолго до этого восстававших против тебя в слепом омрачении. Подумай, как быстро и уклонился ты в страсти, и беседовал с ними в омрачении ума, не устыдился и не ужаснулся Божественного видения, дарований и даров, какие ты принял. И знай, что все это к смирению нашему навел на нас Божий Промысл, который о каждом из нас промышляет и устраивает, что кому полезно. А если превознесешься дарованиями его, оставит тебя и совершенно падешь в том, в чем будешь искушаем одними помыслами. Наконец, знай, что устоять - не твое и не добродетели твоей дело, совершит же это благодать, которая носит тебя в ладонях своих, чтобы ты не приходил в боязнь. Это вложи себе в мысль во время радости, чтобы не превознесся помысел, как сказал наш святой отец. И плачь, и проливай слезы, и припадай при воспоминании о своих грехопадениях во время попущения, чтобы избавиться этим и так приобрести смирение. Впрочем, не отчаивайся, и помыслами смирения умилостивив Бога, сделай простительными грехи свои. Смотри, какие блага порождаются от подвигов. Нередко бывает, что человек преклонил колени к молитве, и руки его воздеты к небесам, лицо устремлено на крест Христов, и все помышления свои собирает он воедино в молитве к Богу. И пока человек молится к Богу со слезами и умилением, в тот самый час вдруг внезапно вскипает в сердце его источник, изливающий услаждение, тело его расслабляется, закрываются глаза, лицо поникает к земле, и помышления его изменяются, так что не может он сделать поклона от радости, возбуждающейся во всем теле его. Обрати внимание, человек, на то, что читаешь. Ибо если ты не будешь подвизаться, то не обретешь, и если не будешь с горячностью стучать в двери и непрестанно пребывать при них в бдении, то не будешь услышан. Когда приблизится время воскреснуть в тебе духовному человеку, тогда возбуждается в тебе омертвение для всего, возгорается радость в душе твоей, не уподобляющейся тварям, и помыслы твои заключаются внутри тебя тою сладостью, какая в сердце твоем. Бывает смирение по страху Божию, и бывает смирение из любви к Богу. Иной смирен по страху Божию, другой смирен по радости, а смиренного по радости сопровождают великая простота, сердце возрастающее и неудержимое. Преподобный Исаак Сирин . Истинная радость христиан состоит в Боге. Это их сокровище, утешение, радость и увеселение. Они тому радоваться должны, что веруют и работают Богу не такому, каковы были и есть боги языческие, бездушные, глухие, немые, слепые, "серебро и золото, дело рук человеческих" (Пс. 113, 12-15), но работают Богу живому, бессмертному, присносущному, премудрому, всемогущему, все в руке Своей содержащему, о всех промышляющему, благому и милостивому Создателю и Промыслителю своему. Об этом радоваться велит им Дух Святой: "Радуйтесь, праведные, о Господе" (Пс. 32, 1) и через апостола повелевает всегда радоваться: "Радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь" (Флп. 4, 4) . Не может там не быть радости, где любовь, ибо любовь порождает радость, а "Бог есть любовь" (1 Ин. 4, 8, 16); и потому где Бог со Своею благодатью, там и радость. А поскольку это сокровище, радость духовную, имеют внутри себя и всегда и везде носят ее в себе, то ничто ее отнять не может: ни счастье и несчастье мира сего, ни честь, ни бесчестие, ни богатство, ни нищета, ни болезнь, ни раны, ни скорбь, ни узы, ни темницы, ни сама смерть. Истинно же любящему Бога и страдать ради Любимого радостно... Так святые мученики с радостью себя предавали на мучение и на смерть за имя сладчайшего Господа Иисуса, как на сладкий духовный пир. И чем большую кто имеет любовь, тем большую чувствует в себе радость, тем безбоязненнее подвизается за имя Христа . Вера порождает радость и веселье в сердце верующего. Радость эта не о пище и питии, не о чести, не о богатстве, золоте, серебре, не о прочем, чему сыны века сего радуются, ибо эта радость плотская. Но есть радость духовная, радость о Господе Спасе, о благости и человеколюбии Его, утешение и спокойствие в совести, как учит апостол: "оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа" (Рим. гл. 5). Ибо святое Евангелие есть радостная весть, и вера есть сердечное принятие Евангелия, поэтому приемлющие его непременно приемлют и духовную радость в сердцах, как написано о страже темничном, упоминаемом в Деяниях апостольских: "и возрадовался со всем домом своим, что уверовал в Бога" (Деян. 16, 34). Потому эта радость во многих местах святого Писания предлагается верным, как сладостная духовная пища, что и в Псалмах, Евангелии и апостольских посланиях заметить можно. Святитель Тихон Задонский . Сердечная радость о Боге - предвкушение вечной радости Эта радость есть предвкушение вечной радости, некоторую часть которой истинные христиане чувствуют уже теперь. Тогда же совершенно насытятся "от тука дома Твоего, и из потока сладостей Твоих" (Пс. 35, 9)... когда "возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом" и прочими патриархами, пророками, апостолами, мучениками и всеми благословенными "в Царстве Небесном" (Мф. 8, 11). Этого сладчайшего и совершеннейшего пира желают с Давидом: "когда приду и явлюсь пред лице Божие" (Пс. 41, 3) . Явный знак любви Божией есть сердечная радость о Боге. Ибо что любим, о том и радуемся. Так и Божия любовь без радости быть не может. И насколько человек чувствует в сердце своем сладость любви Божией, настолько и радуется о Боге. Ибо любовь, как сладчайшая добродетель, без радости ощущаться не может. Как мед услаждает гортань нашу, когда вкушаем его, так увеселяет сердце наше любовь Божия, когда вкушаем и видим, "как благ Господь!" (Пс. 33, 9). Такая радость о Боге изображается во многих местах святого Писания, и особенно в святых псалмах. Эта радость духовная, небесная и есть предвкушение сладости Вечной Жизни . Божия благодать учит человека радоваться о Боге Спасе своем и порождает в сердце его истинную радость, духовную, небесную, и некое восхищение, и играние, и покой, и мир в совести его: все это - предвкушение Вечной Жизни, крупицы от Небесной Трапезы, падающие на сердце человеческое . Радость эта станет совершенной в Будущем Веке, где откроется прекрасное и вечное Солнце и неизреченно увеселит любящих и видящих Его, когда увидят Его не "как бы сквозь тусклое стекло", но "лицем к лицу" (1 Кор. 13, 12) и будут насыщаться этим сладким лицезрением без конца и сытости, и наследуют все блага, ибо "не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его" (1 Кор. 2, 9).Святитель Тихон Задонский . Ты знаешь во мне, о Христе, делателя всякого беззакония и поистине сосуд всевозможных пороков; это знаю и я, и исполнен позора и стыда; мною овладела гнетущая печаль и сердце мое одержимо непереносимой скорбью. Но таинственно воссиявший мне свет лица Твоего прогнал помыслы, изгладил скорбь и низвел радость в смиренную душу мою. Итак, я и хотел бы, Христе, печалиться, но печаль не пристает ко мне. Печалюсь же я скорее о том, чтобы за эту радость не погибнуть и не лишиться мне, несчастному, будущей радости. Но не лиши меня ее, Владыко, никогда - ни ныне, ни в Будущем Веке, Царь мой! Ибо созерцание лица Твоего есть радость: не Ты ли. Боже мой, являешься всяким и единственным благом? Но, доставляя видящим Тебя всякое благо. Ты исполняешь им по причастию и общению тех, на которых взираешь, не тех, которые говорят об этом, увы! как только о будущем, но тех, которые и ныне, находясь в теле, являются достойными Тебя, то есть очистившихся через покаяние. Ты и Сам видишь их, и им даешь ясно видеть Тебя, отнюдь не в привидении или воображении ума, и не одной только памятью, как думают некоторые, но самою истиною божественного и страшного дела, во исполнение поистине божественного Домостроительства. Ибо Ты тогда соединяешь разделенное, будучи Богом спасения для всех грешников. Ибо принявшие Крещение Твое от младенчества и недостойно его прожившие всю жизнь будут иметь большее осуждение, нежели не крещеные, ибо они поругали, по словам Твоим (Евр. 10, 29), святую одежду Твою. И Ты, Спаситель, хорошо зная это, даровал нам для вторичного очищения покаяние, запечатлев его благодатию Духа, которую впервые мы получаем от Крещения. Так как Ты не сказал, что благодать подается только через воду, но скорее через Духа и призывание Троицы. Итак, когда мы крещаемся, будучи не сознающими себя детьми, как несовершенные, мы и благодать принимаем несовершенным образом, получая только разрешение от первого преступления. Ради этого одного, думаю, Ты и повелел, Владыко, совершать эту божественную купель, через которую крещаемые входят внутрь виноградника, получая искупление от тьмы, ада и смерти и совершенно освобождаясь от тления. Виноградник же, думается мне, есть рай, из которого ниспали мы, опять воззванные в него. И каким был тогда Адам до грехопадения, такими делаются и все сознательно крестившиеся, кроме тех, которые по нечувствию не приняли умного чувства, производимого действием нисходящего Духа. Подобным же образом все мы, как Адам, получаем и заповеди для делания и хранения их. Эти заповеди, понимаемые духовно, составляют духовный и божественный закон, который посредством тела через делание исполняется телесно. Так как человек двояк, то он нуждается и в двояком законе. Если бы он не вознерадел, то и от добра не отпал бы. Ибо душа одна не может делать добра, но и тело, если оно совершает дела без божественного ведения, не лучше рабочего вола или вьючного животного. Итак, призванные через Крещение Твое в виноградник Твой, то есть в рай, и вступив в него, сделавшиеся совершенно безгрешными и святыми, подобно тому, каким был первозданный Адам, затем вознерадевшие об этом спасении и несказанном Промышлении Твоем, сделавшие дела худшие, нежели Адам, презрев человеколюбие Твое и не рассуждая о купели Крещения через Божественного Духа - этом деле страшного Домостроительства Твоего, как могут они вместе с грехами своими удержать за собою и пребывание внутри рая, что по мнению многих возможно? Как будут допущены в него те святые, которые вновь осквернились*, осквернив, Христе мой, хитон Твой пороками? Да и возможно ли допустить, чтобы Ты, Чистый и Святой, хоть сколько-нибудь мог обитать внутри их грязных сердец? Прочь, сказал Бог, да не будет он** чадом Моим. Ибо тебе известно***, что и ты крестился, но потом осквернился, как грешил ты, будучи отроком, как неразумно заблуждался. Ты знаешь, сколько ты плакал, сколько сокрушался, как ты отрекся затем от всего мира, будучи едва отмолен отцом твоим Симеоном ****. Сначала умным только образом через умное чувство Я удостоил тебя голоса, а потом и луча и после этого человеколюбиво явился тебе, как Свет. Затем, приняв вид малого огневидного облака, сидящего вверху на голове твоей, Я доставил тебе одно только созерцание образа и слезы от изумления с великим умилением. Я попалил страсть плоти и мрак головы твоей, так что от них произошел, как ты знаешь, запах сожженного в огне мяса ее. Ты совершенно забыл о тех бедствиях после этого и о той скорби, какую пришлось тебе претерпеть тогда. Но Я, как Бог Всеведущий, знаю ту веру и то смирение, какие ты имел к отцу твоему, и то совершенное отречение воли твоей, которое вменяется у Меня в мученичество. Ибо не имеющий собственной воли совершенно умирает и обретается в Моей воле, потому что он живет во Мне. Итак, вследствие того, что ты был почти таковым, и он ***** ежедневно понуждал Меня, благого по природе, своими слезами, Я начал, как ты знаешь, чаще являться тебе, мало-помалу очищая душу твою покаянием и сжигая находящееся в тебе вещество страстей - эти не плотские или вещественные, но незримые терния, как бы мрачные тучи, как бы густую мглу и тьму. После того как ты просветился, разумеется, постом и трудами бдения, молитвы и всякого злострадания и омылся беспрестанными горячими слезами в молитве, в пище и еще более в питии, Я едва сделал тебя удобовместимым сосудом; и не только удобовместимым, но и очищенным в огне, чтобы пребывать тебе в нем (внимай) неопалимым. Сделав тебя таким образом таковым, как ты видел тогда, летавший вокруг тебя и окружавший тебя Свет, будучи сам по природе неприступен, весь вошел в тебя и чудным образом изменил тебя прекрасным изменением. Итак, если ты не всеми твоими делами будешь служить Ему (т. е. Мне), но под некоторым предлогом или без предлога допустишь в сердце хотя малый неприязненный помысел против кого-либо и выскажешь его словом или только худо подумаешь о нем, и если при этом горячо, со слезами не раскаешься, удалив от себя покаянием неприязненный помысел, а равно и всякое дурное расположение сердца, то этот Свет не будет пребывать в тебе, потому что Он есть Божественный Дух, сопребывающий со Мною и Отцом, как Мне единосущный, но тайно и внезапно улетит от тебя, как зашедшее солнце, и, скрывшись как бы во мгновение ока, перестанет быть видимым. Как, в самом деле, может Он пребывать в душе совершенно не очищенной и не пришедшей в чувство покаяния? Или как могла бы снести природу нестерпимого огня та душа, которая исполнена терния страстей и греха? Как бы она вместила сущность совершенно невместимую? Как, будучи тьмою, она соединилась бы со Светом неприступным и не исчезла бы от Его присутствия? Нет, чадо, это никоим образом и совершенно невозможно, потому что Я удален от всех тварей. Когда же Я - Творец всего - сделался тварью, то Я только по плоти стал подобен людям, восприняв также, подобно им, и душу и ум. Сделавшись же Сам человеком, Я не сделал тогда через это всех людей богами, но только через веру и соблюдение Моих заповедей, через Крещение и божественное Причастие Страшных Таин Моих, Я всем даю жизнь. Говоря: жизнь, Я разумею Божественного Духа Моего. Однако пусть знают и то имеющие в сердцах своих Духа Моего сияющего, что они имеют, по словам апостола Павла, Того, Кто взывает к Отцу Моему и ко Мне, говоря через них: "Авва, Отче!" (Рим. 8, 14-15). Ибо так как они сделались чадами Божиими, то, познавая Меня, с дерзновением взирают на Меня и называют Меня Отцом. Божественный же Дух к каждому из них, имеющих Его ныне, совершенно истинно говорит в них: о чада, не бойтесь! Вот Я, как видите, внутри вас нахожусь и сопребываю. Раз навсегда Я освобождаю вас от тления и смерти и делаю вас чадами и друзьями Божиими. Вот кем Я вас сделал! Радуйтесь о Господе! Итак, пусть это будет у людей истинным признаком тех, которые соделались сынами Божиими и наследниками и имеют воспринятого ими Божественного Духа Моего. Отсюда они и христианами называются не по имени, но действительно, делом и истиной. Это достоверное и вожделенное дело бывает с теми, которых Ты, Христе мой, ясно предведал и через Божественного Духа дал им быть сообразными Твоему образу. Для таковых, как для званных Тобою в неизреченную радость, это всегда и везде бывает возможно вовеки. Для всех же прочих это кажется невозможным, для тех, которые, клевеща, совершенно не верят этому и, обольщаясь в собственных мыслях, думают успокоиться, безумные, на пустых надеждах. Говоря свысока и тонко, выражаясь изысканными словами и толкуя все это в отношении к тому, что им любезно, они совершенно небрегут о Твоих страшных заповедях. Не желая искать Тебя, они мнят, что имеют Тебя, если же признаются, что не имеют Тебя, то проповедуют, что Ты совершенно неуловим для всех, и как будто никто из людей не может видеть Тебя, и что нет никого, кто превосходил бы их знанием. Поэтому они учат, что Ты либо для всех людей доступен и уловим, либо совершенно неуловим и недоступен. Но, как омраченные, они и в том и в другом случае ошибаются, не разумея вещей Божеских и человеческих. Даруй им свет ведения, пошли в помощь божественный страх, дай восстать из глубины зломудрия и прийти в сознание и чувство того, что они находятся в яме, сидят во тьме, не видя Божественного Света, о котором они берутся говорить и свидетельствовать, не веря тому, что и ныне есть видящие Тебя. Если Ты не озаришь их Светом Твоим и если они сознательно не увидят его, то как они вполне поверят тому, что Ты являешься достойным, собеседуешь с ними и живешь в них ныне и вовеки, как в друзьях и верных рабах Твоих, по слову Твоему. Но Ты Бог верных, а не неверных. Поэтому Ты совершенно не взираешь на них, ибо как Ты, Спаситель, покажешь им Свет лица Твоего, когда они, отрекаясь от Тебя, утверждают, что вечный Свет Твой не светит в душах святых? Никак, если они не приобретут, по слову Твоему, великой веры и не станут усердно хранить Твоего Божественного закона, отдавшись ради Тебя даже до смерти на истинное делание Твоих премудрых заповедей. Итак, это - спасение всех спасающихся, и нет иного пути спасения, как сказал Ты, о Боже мой! Подай милость, подай милость. Спасе, тем, которые нуждаются в Тебе ныне и присно и во веки веков. Аминь ******. * И не покаялись, разумеется. Ведь раньше св. отец упоминал о покаянии, которое дано нам для вторичного очищения. - Примеч. пер. ** Из дальнейших слов видно, что Симеон говорит здесь о себе самом. -Примеч. пер. *** Продолжая и далее вести речь как бы от лица Божия, преп. Симеон припоминает здесь важнейшие события из своей жизни. - Примеч. пер. **** Преп. Симеон разумеет в данном случае своего духовного отца - Симеона Благоговейного. - Примеч. пер. ***** Т. е. Симеон Благоговейный. - Примеч. пер. ****** Гимн 3. О том, что Святой Дух пребывает в тех, которые сохранили чистым Святое Крещение; от осквернивших же его Он отступает. Плачу и сокрушаюсь я, когда меня озаряет Свет, и я вижу нищету свою и познаю, где нахожусь, и в каком бренном мире я, смертный, обитаю. Веселюсь же и радуюсь, когда помышляю о данном мне от Бога назначении и славе, видя всего себя украшенным невещественным одеянием, как бы Ангела Господня. Итак, радость эта возжигает во мне любовь к Тому, Кто подает ее и изменяет меня,- Богу. Любовь же источает слезные потоки и еще более просвещает меня. Послушайте вы, согрешившие, как и я, против Бога, постарайтесь ревностно подвизаться в делах (благих), чтобы получить вам и удержать вещество невещественного огня (говоря: вещество, я показал Божественную сущность) и возжечь умный светильник души, дабы сделаться солнцами, светящими в мире и совсем невидимыми для живущих в мире, чтобы стать как бы богами, содержащими внутри себя всю славу Божию, в двух сущностях, то есть в двух природах, двух энергиях и двух волях, как говорит Павел (Рим. 7, 14-25). Ибо одна воля - скоропреходящей плоти, другая - Духа и иная - души моей. Однако я не трояк, но двояк, как человек: душа моя неизъяснимо связана с плотью. И все же каждая (из частей) требует свойственного себе, как тело еды, питья, сна, что я называю земными желаниями плоти. Когда же тело отделится от души, то ничего этого не ищет, но бывает мертвым и бесчувственным, наподобие глины. Всякое же желание (воля) души человеческой, мне думается, едино. Поэтому кто сочетал свою волю с Божественным Духом, тот сделался богоподобным; восприняв в сердце Христа, он (поистине) стал христианином от Христа, имея в себе вообразившимся единого Христа, совершенно неуловимого и поистине неприступного для всех тварей. Но, о природа непорочная! Сущность сокрытая, человеколюбие для многих неведомое, милосердие для неразумно живущих невидимое, существо неизменное, нераздельное, трисвятое, свет простой и безвидный, совершенно несложный, бестелесный, нераздельный и никакою природой неуловимый, каким образом Ты, о Царь, был видим, как и я, познаваем сидящими во тьме, носим на руках Твоей Святой Матери, связываем, как убийца, телесно страдал, как злодей, желая, конечно, меня спасти и опять возвести в рай славы? Таково Твое Домостроительство, Слово, таково пришествие, таково благоутробие Твое и человеколюбие, бывшее ради всех нас людей - верных и неверных, язычников, грешников и святых. Ибо явление Твое сделалось общим для всех спасением и искуплением. Происходящее же сокровенно во мне, блудном, и частным образом совершающееся в известной неизвестности, то есть ведомо для меня, неведомо же для других, какой язык изречет? Какой ум изъяснит? Какое слово выразит, чтобы и рука моя могла написать это? Ибо поистине, Владыко, страшно и ужасно, и превосходит слово то, что мне видится Свет, Которого мир не имеет, и меня любит Тот, Кто не пребывает в этом мире, и я люблю Того, Которого отнюдь нет среди видимого. Сидя на ложе, я нахожусь вне мира, и, пребывая в своей келлии, вижу Того, Кто вечно пребывает вне мира и Кто соделался человеком в мире, с Которым я и беседую, дерзко же будет сказать - Которого и люблю*, и Он меня любит*. Одно созерцание Его служит для меня пищей и прекрасным питанием; соединяясь же с Ним, я восхожу превыше небес и знаю, что это истинно и достоверно бывает. Где же тогда находится это тело - не знаю. Знаю, что пребывающий недвижимым нисходит ко мне. Знаю, что по природе невидимый - видится мне. Знаю, что далеко отстоящий от всей твари воспринимает меня внутрь Себя и скрывает в объятиях, и я нахожусь тогда вне всего мира. С другой стороны, и я, смертный и ничтожный, среди мира внутри себя созерцаю всего Творца мира, и знаю, что не умру, пребывая внутри самой Жизни и имея всецелую, внутри меня возрастающую Жизнь. Она и в сердце моем находится, и на Небе пребывает; здесь и там Она видится мне в равной мере блистающей. Но могу ли я хорошо уразуметь, каким образом это бывает? И в состоянии ли я высказать тебе хотя бы то, что понимаю и вижу? Ибо поистине совершенно невыразимо то, чего око не видело, ухо не слышало, и что на сердце плотское никогда не приходило (Ис. 64, 4; 1 Кор. 2, 9). Благодарю Тебя, Владыко, что Ты помиловал меня и дал мне видеть это и таким образом записать, и потомкам моим поведать о Твоем человеколюбии, дабы и ныне этим тайнам научались народы, племена и языки, что всех горячо кающихся Ты милуешь, как помиловал апостолов Твоих и всех святых, благодетельствуешь им, почитаешь их и прославляешь. Боже мой, как взыскующих Тебя с великой любовью и страхом, и к Тебе единому взирающих - Творцу мира, Которому подобает слава и честь, держава и величие, как Царю и Богу и Владыке всего (мира), ныне и всегда непрестанно во веки веков. Аминь. Преподобный Симеон Новый Богослов ** * Понятие "любить" в греческ. языке выражается глаголами: агапао, эрао, филео и др. И каждый из них имеет свой оттенок: агапи указывает на любовь главным образом как на добродетель; эрос - на любовь как на страстное влечение, страсть; филео же означает любить в смысле вести дружбу, иметь взаимное уважение. Здесь в обоих случаях употреблен глагол "филео". -Примеч. пер. ** Гимн 6. Увещание к покаянию и о том, каким образом воля плоти, сочетавшись с волей Духа, соделывает человека богоподобным. На лицах иноков обители аввы Аполлония сияла дивная радость, некий божественный восторг, какого не увидишь у других людей на земле... Если же кто-либо иногда казался омраченным скорбью, авва Аполлоний немедленно спрашивал о причине печали. Часто, если брат не говорил о причине скорби, авва сам открывал, что таилось у того на душе... Авва Аполлоний говорил, что не должны предаваться скорби те, для кого спасение - в Боге и надежда - в Царстве Небесном. Пусть скорбят язычники, пусть плачут иудеи, пусть рыдают грешные - праведным прилична радость! Если уж те, кто любит все земное, радуются тленным и ненадежным предметам,- нам ли не гореть восторгом, если мы только подлинно ожидаем небесной славы и вечного блаженства? Не этому ли учит нас апостол: "Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите" (1 Фее. 5, 16-18).Жизнь пустынных отцов . Однажды, увидев преподобного Григория Синаита, выходящего из келлии с радостным лицом, я (жизнеописатель святого) в простоте сердца спросил его, чему он радуется. Он ответил: "Душа, прилепившаяся к Богу и снедаемая любовью к Нему, восходит выше творения, живет выше видимых вещей и, наполнившись желанием Божиим, никак не может укрыться". Ведь и Господь сказал: "Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно" (Мф. 6, 6); и еще: Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного" (Мф. 5, 16). Ибо когда сердце ликует и веселится, ум в приятном волнении, то и лицо радостно, по поговорке: "Сердце веселится - лицо цветет". Афонский Патерик . Преподобный Серафим Саровский говорил: "Однажды я молил Господа, чтобы Он ввел меня в общение с Ним и показал мне Свои небесные обители. И Господь не лишил меня Своей милости. Он исполнил мое желание и прошение. Вот я был восхищен в эти обители, только не знаю, с телом или кроме тела. Бог знает - это непостижимо. А о той радости и сладости небесной, которую я вкушал там, сказать невозможно". После продолжительного молчания, вздохнув от глубины души, преподобный Серафим сказал своему ученику еще: "Ах, если бы ты знал, какая радость, какая сладость ожидает душу праведного на Небе, то ты решился бы во временной жизни переносить всякие скорби, гонения и клевету с благодарением... Там нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания... Там радость и сладость неизглаголанные, там праведники просветятся, как солнце. Но если такой небесной славы не мог изъяснить и сам апостол Павел, то какой же другой язык человеческий может изъяснить славу и красоту горнего селения, в котором водворяются праведные души". Пролог в поучениях . Радость в скорбях Христианам посылаются многие скорби, как говорит пророк: "Много скорбей у праведного" (Пс. 33, 20). Правда, но эти скорби извне им посылаются и не отнимают душевной радости. Тело и плоть их оскорбляется, но душа в них веселится, поскольку скорби эти им посланы не как злодеям, но как христианам (1 Пет. 4, 15-16). И потому этими скорбями не погружаются, но еще более возносятся и хвалятся "скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает" (Рим. 5, 3-5). К тому же и скорбь терпеть ради Любимого радостно, как читаем о святых апостолах, которые "пошли из синедриона, радуясь, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие" (Деян. 5, 41). То же читаем и о святых мучениках. И хотя случается и христианам в духовном искушении печалиться, но они эту печаль побеждают надеждой на Благость Божию, и эта скорбь им обращается в большее утешение, когда проходит то непогодное и бурное время. Радость эту духовную христиане должны иметь в благополучии и неблагополучии, ибо радость эта проистекает от любви Божией, которую они всегда должны иметь. Бог, как неизменная Благость и Любовь, всегда достоин любви. Он и тогда благ и милостив и нам благодетельствует, когда отнимает у нас благополучие временное; и тогда нас милует, когда бьет нас; тогда нас щадит, когда наказывает; тогда нас любит, когда опечаливает; тогда нам благотворит, когда блага Свои отнимает у нас. "Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает" (Евр. 12, 6; Апок. 3, 19). Поэтому как любовь к Богу, так и последующая ей духовная радость не только в благополучии, но и в злополучии должна быть у христиан. Ибо как по радости о Боге познается истинная любовь к Богу, так та же любовь познается и в неблагополучии . В благополучии и лицемеры, и злые люди радуются, любят Бога и благодарят Бога. Но когда отнимется благополучие, тогда ропщут, негодуют, печалятся, а часто и хулят и тем показывают, что они устами, а не сердцем любят Бога, как написано об израильтянах: "льстили Ему устами своими и языком своим лгали пред Ним; сердце же их было неправо пред Ним" (Пс. 77, 36-37), и тем свидетельствуют о себе, что они любят блага Божии, а не Самого Бога. Не так правое и боголюбивое сердце, которое Богу во всем покоряется и следует, не так поступает: оно и в благоденствии Бога, как благодетеля своего, благодарит и поет; и в злополучии, как благодетеля своего, признает и хвалит, и исповедуется с Давидом: "Благо мне, что я пострадал" (Пс. 118, 71); и во всякое время, веселое и печальное, с тем же псалмопевцем благословляет Его: "Благословлю Господа во всякое время; хвала Ему непрестанно в устах моих" (Пс. 33, 2). Святитель Тихон Задонский . Радость о Боге сильнее здешней жизни. И кто обрел ее, тот не только не посмотрит на страдания, но даже не оглянется на жизнь свою, и не будет там других чувств, если действительно была эта радость. Любовь сладостнее жизни, и разумение по Богу, от которого рождается любовь, сладостнее меда и сота. Любовь не пожалеет принять тяжкую смерть за любящих. Любовь есть порождение познания. Преподобный Исаак Сирин . Плотские радости - подлог, подмена радости духовной Как боголюбие рождает истинную сердечную и неотъемлемую радость, так самолюбие рождает ложную, прелестную и мнимую утеху, которая подобна сновидению, явившемуся и исчезнувшему, оставившему истинную сердечную печаль, угрызение совести, а в будущем веке - адское мучение, тем более жестокое и страшное, чем более грешник здесь себя любил и угождал себе.Святитель Тихон Задонский.

Святителю отче Игнатие, моли Бога о нас!

Простите, но пост снова про Святителя Игнатия Брянчанинова Честно сказать до того, как прочитала эти воспоминания, Святитель Игнатий представлялся мне строгим и суровым аскетом, каким он мне виделся в свете своих трудов, а тут оказалось и он мог быть "чуднЫм" Архимандрит Игнатий Брянчанинов умел любить чад своих духовных, но умел и учить их; много пострадал он за них, много вынес на своих плечах клеветы и порицаний. Архимандрит Игнатий душу свою полагал за учеников своих: он прощал всякую немощь – лишь бы человек сознал ее с покаянием; но ненавидел лукавство и фарисейство; гордость и тщеславие обличал и искоренял ежедневно. Каких, бывало, унизительных качеств не навяжет старец своему послушнику и заставит говорить: я ленивый, нерадивый, гордый, самолюбивый, нетерпеливый, малодушный и проч., и непременно заставит все сие сознать в себе и за все просить прощения. В особенности доставалось много подобных испытаний келейнику его Игнатию, известному под названием Маленького, проходившему различные послушания, и между прочими послушание свечника. Эта должность в летнее время требовала безвыходного пребывания в церкви: свечник увольнялся только чтобы пообедать или напиться чаю, который первое время братия собиралась пить в келье настоятеля. Игнатий обыкновенно приходил, когда все уже отопьют, и в чайнике оказывался не чай, а, как они выражались, "ай". И такого-то чаю Маленький Игнатий нальет себе чашку, а в эту минуту, случалось, войдет архимандрит, возьмет его за ворот и гонит в шею из комнаты вон, приговаривая: "Ах ты окаянный, сластолюбец! Разве ты за тем пришел в монастырь, чтобы чай пить? Вон пошел". И идет послушник на свое место к свечному ящику. Товарищ его, о. Феофан Комаровский, впоследствии бывший архимандритом Соловецкого монастыря, бывало, спросит: "Что, родименький, напился чаю?" "Напился", – ответит Игнатий. В таком роде уроки бывали ежедневно, особенно первое время, когда о. архимандрит был еще помоложе и поздоровее. Но он учил и воспитывал каждого ученика по его силам и способностям, не щадя своих сил, не жалея времени, и, если его ученикам бывало нелегко принимать его учения и усваивать себе его правила, то и ему не мало трудов стоило каждого отдельно воспитать, внушить любовь к урокам и возводить в духовное состояние. Система воспитания новоначальных у настоятеля была такова: он приучал их быть откровенными с ним, не только в делах, но и в помыслах. Такая откровенность и близость отношений не допускала учеников до грубых погрешностей: как-то было стыдно и жалко оскорбить своего отца и благодетеля, который старался не стеснять их и не воспрещал веселости в обращении между собой, даже в его присутствии. Архимандрит Игнатий ненавидел несогласия и ссоры: если случалось кому поссориться, он немедленно призывал их к себе и мирил, чтобы не оставалось неприязни до другого дня. Простой старец по имени Антоний так усвоил себе это правило, что, бывало, вечером, ходит всюду, ищет брата, с которым размолвился, и всех спрашивает: "Не видал-ли такого-то?" И на вопрос: "На что тебе его?" – отвечает: "Да видишь-ли, голова, давеча с ним поразмолвил, а отец говорит: солнце да не зайдет во гневе вашем; надо прощенья попросить". И непременно отыщет брата и исполнит свое благое намерение. Этот старец готовился к пострижению и, во время сенокоса, сушил сено вместе с рабочими. Архимандрит пришел на сенокос и сказал: "Бог помощь", – и, обращаясь к Антонию, спросил: "Что ты тут делаешь?" Старец по простоте отвечал: "Тружусь, как преподобный Сергий". "А я тебе припомню, как трудился преподобный Сергий", – отвечал настоятель. Когда Антоний принял пострижение, то пришел к настоятелю просить монашеского правила, какое благословит ему держать. "А помнишь, что ты сказал мне на сенокосе, – говорит настоятель, – что ты трудишься, как преподобный Сергий? Преподобный Сергий клал по тысяче поклонов в сутки, клади и ты". – "Ой, батюшка, не могу, стар". – "Ну так смирись, клади двенадцать поклонов". Антоний упал к ногам настоятеля и говорит: "Батюшка, мало, благослови класть триста". – "Много, старец, не выдержишь". – "Нет, благослови: Бог поможет за твои молитвы". И исполнял старец это правило до самой смерти. Еще подобный сему пример представляет бывший Нижегородский протодиакон Василий Петрович Малев. Это была личность такая солидная и разумная, что совестно бывало и вспомнить об его слабости. Однажды, по немощи, был он заперт в своей кельи, когда поправился, говорит приставнику: "Поди к архимандриту и скажи, что мне нужно поговорить с ним". Архимандрит благословил придти. Малев входит к настоятелю и, чинно помолившись пред св. иконами, говорит: "Вот что, батюшка, вам известна моя немощь и скверное житие мое; но я и в таком положении имею обычай ежедневно пред образом преподобного Сергия, который находится у меня в келье, читать акафист. Вот, на этих днях стою я пред иконой преподобного Сергия и читаю, а образ как бы говорит мне: "Поди к твоему настоятелю и скажи ему, чтобы он тебя высек". Так, батюшка, как же благословите, публично или наедине?" – "Вот видишь, Василий Петрович, – сказал настоятель, – преподобный Сергий сам о тебе заботится. Я нахожу, что лучше наказать публично, чтобы другие имели осторожность". – "Как благословите, батюшка, так и исполните", – спокойно отвечал кающийся. Конечно, это не было исполнено. Другой послушник, Николай, заболел тяжкою болезнью и до того высох, что ему казалось, будто желудок его прирос к спинной кости. Больной имел обычай открывать помыслы настоятелю, который поместил его близ себя, чтобы наблюдать за ним поближе. Когда Николай стал поправляться, ему стали приходить помыслы о самоубийстве, к нему приставлен был человек, и в келье все опасное было прибрано. Но он усмотрел как-то гвоздь над дверью, и помысл стал говорить ему сделать тесемку из простыни и удавиться на этом гвозде. Но обычное откровение помыслов спасло его и на этот раз, он сейчас же исповедал преступное намерение своему старцу и тем сохранил жизнь свою. Когда он значительно стал поправляться, о. архимандрит начал несколько развлекать его, однажды дал ему бумагу и велел отнести в канцелярию, но нигде не останавливаться, а скорее возвращаться обратно. Николай пошел и пропал. Настоятель послал за ним: в канцелярии его не оказалось; послали верхового по дорогам и к морю, и около монастырских прудов отыскивать его, но Николай нигде не находился. Архимандрит стал на молитву... Через два часа приходит к нему сам больной. "Где ты был?" – спрашивает его настоятель. "На колокольне", – отвечает больной. "Зачем же ты туда ходил?" – "Помысл сказал мне: иди на колокольню и соскочи оттуда". – "Отчего же ты не соскочил?" – "Я долго думал, а другой помысл говорил мне: как же ты соскочишь без благословения батюшки? Я думал, думал, да и сошел с колокольни".На прием светских лиц архимандрит был не ровен; редким удавалось понять его. Иногда он, как юродивый, бывало, раскричится, а иногда молчит, слова не дождешься, посетители не знают, как и уйти из гостиной. А зато, как разговорится, то слушал бы его не отходя несколько суток. Маленький Игнатий всегда торчал при нем и часто, по сыновней любви, делал ему замечания: "Зачем, батюшка, сказали то, или это? Вот и будут делать об Вас ложные заключения". А он, бывало, махнет рукой, говоря: "Я не светский человек, не умею рассчитывать", – пойдет к себе в кабинет и ляжет в угол, прибавив: "Вот мое место". И здесь-то он был истинный аскет, не отошел бы от него: речи его, как гусли, сладкозвучно услаждали ум и сердце. Еще говорит о. Игнатий Маленький, что в продолжение двадцати четырех лет он не помнит случая, чтобы о. архимандрит отказал в приеме братии: дверь его для всех была открыта, и он любил, чтобы приходили к нему. Отец Игнатий припоминает, как он в новоначалии надоедал своему старцу ежеминутным испрашиванием благословения, имея обычай не приступать без этого ни к какому делу. Бывало, в пятом часу утра послушник будит своего настоятеля, чтобы получить благословение идти к утрени, и о. архимандрит никогда не прекращал такого порядка и не отягощался им. Ему не нравилось, когда кто-либо из братий уклонялся от него или боялся его. Все ближайшие ученики всегда находились около него, как пчелы около матки. Он приучал их к чтению Св. Писания, часто приглашал к себе и заставлял читать, как бы нужное для него самого, и усматривал, кто как читает, с какою верою и любовью к слову Божию. Келейников своих он заставлял читать каждый день утреннее и вечернее правило. Многие из них ежедневно вечером приходили исповедовать грехи свои, не оставляя до другого дня никакого греховного помысла, и получали разрешительную молитву. Вследствие чего они были веселы и легки, как на крыльях летали. Старец не любил уныния и, если замечал в ком уныние, спрашивал причину и разбивал словом утешения, прибавляя: "Уныние не от Бога, исповедуй грех и будь весел". Ученики о. архимандрита Игнатия, в союзе любви между собою, ревновали о деле Божием: бывало, кто из богомольцев попросит отслужить молебен или панихиду, все стремятся без очереди исполнить, как можно лучше, так что сами монашествующие, проходя мимо, остановятся и слушают с наслаждением. Архимандрит Игнатий был широкой, возвышенной натуры, пылкий, восприимчивый, всему хорошему радовался, как младенец, и эта радость обыкновенно выражалась быстрым хождением, почти беганьем по залу и потиранием затылка. Когда в это время входили ученики, он не замечал их, продолжая бегать и непритворно радоваться. В таких же формах выражались у него и скорби, с тою разницею, что тогда потирал он не затылок, а лоб. Ученики в это время не смели входить, а смотрели в дверные щелки. :) Много приходилось о. архимандриту переносить оскорблений, тогда как сам он был необыкновенно добр и благожелателен к ближним. Он глубоко сочувствовал всякому доброму делу, а его грубо, невежественно оскорбляли, кто несправедливыми притязаниями по службе, кто дерзкими и лживыми порицаниями, – и все это делалось по бесовской зависти, незаслуженно. Тогда, взволнованный скорбию, он обвинял антихриста и его сотрудников; но вскоре успокаивался и, если оскорбление было велико, то удалялся в спальню, спускал густые занавеси на окнах, делал из кельи темницу и запирался на неделю и на две, объявляя себя больным. В такое время никто не входил к нему, он предавался молитве и плачу, до тех пор, пока не придет благодатное посещение свыше и не осенит его неизреченною радостию. Вот тогда-то и совершалось преображение из врагов во Ангелов светлых; об этом он сам выражается в своем "Плаче": "Я встречал врагов, ищущих головы моей, как Ангелов светлых". В таком настроении духа архимандрит Игнатий занимался сочинением своих поучений. После долгого затвора всегда являлись на столе поучительные его творения, и сам он выходил из своей темницы со светлым, необыкновенно радостным лицом. Он не скрывал своих творений от учеников: всегда, бывало, прочитает, не из тщеславия, а как будто для проверки. Весьма редкие понимали высокие душевные качества архимандрита: кроткий сердцем, простой, безмерно милостивый и любвеобильный, бывало, вспылит на минуту и гасит эту вспышку слезами покаяния. Архимандрит Игнатий был замечательно нестяжателен и несребролюбив; бывало, казначей принесет ему жалованье или долю по разделу братской кружки, – он и в руки не возьмет, и даже не сосчитает, а скажет казначею: "Положи, батенька, в налойчик", – и из этого налойчика брали келейники и расходовали по его распоряжению. Стол его был неприхотлив, он употреблял более растительную пищу и какие-либо кашицы, и то весьма умеренно, тогда как на вид он не представлял из себя постника или больного. Полный, румяный, он казался пользующимся совершенным здоровьем и, по мнению многих, изнеженным, а в сущности был изможден болезнями. В зимнее время он почти никуда не выходил; в кельях устроены были тройные рамы, в небольшой гостиной стояли две печи, так что здоровому человеку невыносимо было сидеть в ней, а он входил в эту гостиную в рясе, ваточном подряснике и в катанках на ногах. Келейники часто надоедали ему советами держать температуру попрохладнее, уверяя, что будет для него здоровее. Старец покорится, бывало, своим попечительным чадам и непременно простудится: "Ну вот, послушал вас и простудился, болен. Тело мое, истомленное болезнями, требует большего тепла". Уйдет и затворится в своей теплице – в спальне. Келейная его одежда была также незатейлива: мухояровый подрясник, не застегнутый на груди, на ногах катанки. Так и видишь его: ходит, бывало, по келье и потирает затылок или пишет у стола, или лежит в углу и читает книгу; вот постоянные занятия подвижника. Всегда приветливый, ласковый, в особенности со своими любимыми келейниками; он иногда шутил с ними и давал наименования каждому по его способностям. Из воспоминаний архимандрита Игнатия (Малышева), первого келейника Свт. Игнатия Брянчанинова