Перейти к публикации

Апрель

Пользователи
 Просмотреть профиль  Активность

  • Публикации

    3 182

  • Зарегистрирован

  • Посещение

  • Дней в лидерах

    142

Записи блога, опубликованные пользователем Апрель

  1. Апрель
    Утешение святого Иоанна Златоуста потерявших близкаго сердцу.
     
    С глубоким вниманием обратимся к беседе вселенского учителя св. Иоанна Златоустаго, и выслушаем, как он любомудрствует о усопших и как сильно гремит против тех, кои чрезмерно сетуют о лишении присных сердцу. „Не оплакивай отходящих от нас, разве тех, которые отходят без покаяния", говорит, он „Земледелец не плачет, когда увидит, что посеянная им пшеница разрушается, но болит и трепещет, когда она в земле остается твердою. Напротив, когда видит, что она разрушается, радуется,— потому что разрушение ея есть начало будущаго прозябания". Так и нам должно радоваться, (по крайней мере не предаваться неумеренному сетованию), при разрушении тленнаго тела, когда оно посеяно будет в землю. Не удивляйся, что апостол назвал погребение сеянием. Это есть наилучшее сеяние. За обыкновенным сеянием следуют заботы, труды и опасности, а за сим, если только будем жить праведно, следуют венцы и награды. После перваго последует опять смерть и тление, а за сим начнется для нас нетление, безсмертие и нескончаемое блаженство. Кто воскресает, тот никогда уже нё умирает; тот возвращается к жизни не многотрудной и болезненной, но к той, где нет, ни болезни, ни печали, ни воздыхания.
     
    Сорокоуст о упокоении.
    Этот вид поминовения усопших можно заказать и в любой час – в этом тоже нет никаких ограничений. Великим постом, когда намного реже совершается полная литургия, в ряде церквей так практикуют поминовение – в алтаре в течение всего поста прочитывают все имена в записках и, если служат литургию, то вынимают частички. Нужно только помнить о том, что в этих поминаниях могут участвовать крещеные в Православной вере люди, как и в записках, подаваемых на проскомидию, разрешается вносить имена только крещеных усопших.
    Если потеряли мужа.
     
    Если ты оплакиваешь мужа, потому что остаешься без защиты и покровительства:, то прибегни к общему для всех Защитнику и Покровителю, всеблагому Богу—к защите необоримой, под кров постоянный — всегда и везде о нас промышляющему.—И что, скажешь, дружеское обращение с умершим так было для меня вожделенно, так приятно, что я не могу теперь не сетовать. И я знаю это:, однако, если ты покоришься благоразумию, и размыслишь о том, Кто взял его,—и о том, что ты, перенося великодушно свое сиротство, приносишь свой разум в жертву Богу: то ты в состоянии будешь преодолеть скорбь свою:, а за безропотное перенесение постигшей тебя скорби получишь от Бога блистательнейший венец. Если же ты будешь скорбеть чрез меру: то скорбь твоя, конечно, пройдет со временем, но тебе не принесет никакой пользы. С этими мыслями, собери еще примеры, столь часто встречающиеся в жизни приведи себе на память и те, которые представлены в Божественном Писании. Помысли, что Авраам сам заклал (если не делом, то намерением) единственнаго сына своего, но не плакал и не произнес ни одного хульнаго слова.— То был Авраам, скажешь ты? Но мы призваны еще к большим подвигам. — Иов, конечно, скорбел; но столько, сколько прилично было скорбеть отцу чадолюбивому и заботящемуся об отходящих от него чадах. А мы что ныне делаем? Не одним ли врагам свойственно это? Если бы ты рыдала и оплакивала того, кто введен в царские чертоги и увеичан: то я не назвал бы тогда тебя другом его, а явным врагом. — Но я, скажешь еще, оплакиваю не его, а саму себя в настоящем моем положении. И это не свойственно тому, кто любит друга своего, желать, чтобы он томился ради тебя и подвергался неизвестности будущаго тогда, как он может быть увенчанным и достигнуть пристанища; или, чтобы его обуревали волны, когда он может быть в пристани. — Быть может, скажешь мне, мы с ним. (или с ними) вместе также были бы счастливы, как и были.—Бог знает. Ты сама говоришь ; „быть может".—Господь лучше нашего знает. — Но я не знаю, скажешь, куда он отошел? Как не знаешь, скажи мне? Он (или она) жил праведно, или неправедно:, а потому и видно, куда должен перейти. — Я сокрушаюсь, но тому самому, что он умер грешником. Это один предлог. Если ты по этому оплакиваешь умершаго; то тебе надлежало бы постараться исправить его во время жизни. — Если же он умер и грешником, то и в сем случае должно радоваться, а не скорбеть; потому что прекратились дни его, а вместе с ними и грехи его, что он не увеличил своих беззаконий, и, сколько возможно, помогать ему не слезами, а молитвами, прошениями, милостынею и подаянием. Все это устроено не без цели, и мы не напрасно совершаем воспоминания об умерших, при совершении божественных таинств, приобщаемся за них, умоляем предлежащего Агнца, подявшаго на Себя грехи мира: все это сделано и делается для того, чтобы помочь им и исходатайствовать прощение. Почему же ты скорбишь? Почему плачешь, когда умершему можно приобресть прощение и помилование?—Ты плачешь, что, сделавшись вдовою, потеряла своего утешителя? Не говори этого. Ты не потеряла Бога и, доколе Он будет с тобою, (а Он будет с тобою дотоле, доколе ты будешь с Ним), Сам будет для тебя лучше и мужа, и отца, и сына, и зятя, и всех, кого бы ты ни имела. Бог все делал для тебя и в то время, когда был у тебя супруг. А ныне в Нем ты имееиш более, нежели кто другой, Утешителя, Отца сирот, оставшихся с тобою, и Судию вдовиц (Псал. 67, 6). Его помощи ищи, и ты узнаешь, что Он теперь более печется о тебе и о твоих чадах, нежели прежде, и тем более чем в большем находишься ты затруднении. — Не напрасно апостол ублажает вдовство, когда говорит: "истиниая вдовица и одинокая уповает на Бога" (1 Тим. 5, 5), и тем выше и достопочтеннее явится она, чем более покажет терпения. И так не плачь о том, что может увенчать тебя.—Рано или поздно ты увидишься с умершим,— и тем радостнее будет свидание ваше, чем печальнее была разлука. И где увидитесь? — Там, где никогда уже не будет разлуки.
    Поминовение на Божественной Литургии(Церковная записка)
    О здравии и о упокоении поминают - только крещенных в Православной Церкви.
    На литургии можно подать записки:
    На проскомидию - первую часть литургии, когда за каждое имя, указанное в записке, из особых просфор вынимаются частицы, которые впоследствии опускаются в Кровь Христову с молитвой о прощении грехов поминаемых;
    Вы потеряли сына или зятя?
     
    — Не потеряли; и не говорите: потеряли. Это сон, а не смерть: переселение, а не потеря; переход от худшаго к лучшему. Если вы перенесете это великодушно; то отсюда будет. Некоторое утешение и для умершаго и для вас, если же станете поступать иначе, то возбудите только гнев Божий против тебя. Говорите подобно Иову: Господь даде; Господь отять (1,21). Помыслите, сколько таких, кои более вас угождают Богу, и вовсе не имели детей, и не называются отцами. И мы, скажете, не желал бы иметь их; лучше было бы вовсе не иметь их, нежели иметь и лишиться, — лучше было бы не испытывать радостей и удовольствия, нежели, испытала, сокрушаться потом скорбью и печалию. Нет, прошу вас, не говорите и этого, не оскорбляйте Господа подобными словами. Лучше благодарите Его и за то, что получили, и благословляйте за то, чего лишились. Иовь не говорил: лучше бы мне не иметь детей; но и благодарил Бога за то, что получил: Господь даде, и бдагословлял Его за то, что лишился: Господь отьять: буди имя Господне благословенно во веки. Так поступайте и вы, и всегда представляйте себе, что не человек взял у вас вашего сына или зятя» а Бог, который и сотворити его и более вас печется о нем: знает лучше вас, что ему полезно, и что вредно, — не враг ему, или какой либо зложелатель. Также точно пусть рассуждает муж о доброй жене и хозяйке дома: — так пусть рассуждают родные о родных,—друг о своем друге. — Домочадцы о своем домовладыке, и проч. Если все мы будем такая образом любомудрствовать: то и здесь обретем:спокойствие души и будущих достигаем благ". (Из ХLI беседы св. Иоана Златоуста на 1-е посл. к корин.)
     
    http://simvol-veri.r...kix-serdcu.html
  2. Апрель
    ПРИТЧА О БЛУДНОМ СЫНЕ
     

    Еще сказал: у некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю страну и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествует хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного пеленка, и заколите; станем есть и веселиться! Ибо этот сын мой был мертв и ожил, и пропадал и нашелся. И начали веселиться. Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое? Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым. Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка. Он же сказал ему: сын мой! Ты всегда со мною, и веемое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся (Лк.15,11-32).
    Эта притча чрезвычайно богата содержанием. Она лежит в самой сердцевине христианской духовности и нашей жизни во Христе; в ней человек изображен в тот самый момент, когда он отворачивается от Бога и оставляет Его, чтобы следовать собственным путем в "землю чуждую", где надеется найти полноту, преизбыток жизни. Притча также описывает и медленное начало, и победоносное завершение пути обратно в отчий дом, когда он, в сокрушении сердца, избирает послушание.
    Прежде всего, это вовсе не притча об отдельном грехе. В ней раскрывается сама природа греха во всей его разрушительной силе. У человека было два сына; младший требует от отца свою долю наследства немедленно. Мы так привыкли к сдержанности, с какой Евангелие рисует эту сцену, что читаем ее спокойно, словно это просто начало рассказа. А вместе с тем, если на минуту остановиться и задуматься, что означают эти слова, нас поразит ужас. Простые слова: Отче, дай мне... означают: "Отец, дай мне сейчас то, что все равно достанется мне после твоей смерти. Я хочу жить своей жизнью, а ты стоишь на моем пути. Я не могу ждать, когда ты умрешь: к тому времени я уже не смогу наслаждаться тем, что могут дать богатство и свобода. Умри! Ты для меня больше не существуешь. Я уже взрослый, мне не нужен отец. Мне нужна свобода и все плоды твоей жизни и трудов; умри и дай мне жить!"
    Разве это не самая сущность греха? Не обращаемся ли мы к Богу так же спокойно, как младший сын из евангельской притчи, с той же наивной жестокостью требуя от Бога все, что Он может нам дать: здоровье, физическую крепость, вдохновение, ум, - все, чем мы можем быть и что можем иметь - чтобы унести это прочь и расточить, ни разу не вспомнив о Нем? Разве не совершаем мы снова и снова духовное убийство и Бога и ближних - детей, родителей, супругов, друзей и родных, товарищей по учебе и по работе? Разве мы не ведем себя так, будто Бог и человек существуют только ради того, чтобы трудиться и давать нам плоды своей жизни, да и самую жизнь, а сами по себе не имеют для нас высшего значения? Люди и даже Бог - уже не личность, а обстоятельства и предметы. И вот, взяв с них все, что они могут нам дать, мы поворачиваемся к ним спиной и оказываемся на бесконечном расстоянии: для нас они безличны, мы не можем встретиться с ними взором. Вычеркнув из жизни того, кто нам дал что-то, мы становимся самоуправными обладателями и исключаем себя из тайны любви, потому что больше ничего не можем получить и неспособны давать сами. Это и есть сущность греха - исключить любовь, потребовав от любящего и дающего, чтобы он ушел из нашей жизни и согласился на небытие и смерть. Это метафизическое убийство любви и есть грех в действии - грех сатаны, Адама и Каина.
    Получив все богатство, которым одарила его "смерть" отца, даже не оглянувшись, со свойственным молодости легкомыслием, младший сын покидает надоевшую ему безопасность родительского крова и с легким сердцем устремляется в края, где ничто не будет стеснять его свободы. Отделавшись от отцовской опеки, от всех моральных ограничений, он теперь может безраздельно отдаться всем прихотям своенравного сердца. Прошлого больше нет, существует только настоящее, полное многообещающей привлекательности, словно заря нового дня, а впереди манит безграничная ширь будущего. Он окружен друзьями, он в центре всего, жизнь радужна, и он еще не подозревает, что она не сдержит своих обещаний. Он полагает, что новые друзья льнут к нему бескорыстно; на самом деле люди относятся к нему точно так же, как он поступил по отношению к отцу: он существует для своих приятелей постольку, поскольку он богат и они могут попользоваться его мотовством. Они едят, пьют и веселятся; он полон радости, но как же далека эта радость от мирного и глубокого блаженства Царства Божиего, открывшегося на брачном пире в Кане Галилейской.
    Но вот наступает время, когда иссякает богатство. По неумолимому закону, и земному и духовному (Мф.7, 2 - какою мерою мерите, такою и вам будут мерить), все оставляют его: сам по себе он никогда им не был нужен, и судьба его отражает судьбу его отца; он для друзей больше не существует, его удел - одиночество и нищета. Покинутый и отверженный, он терпит голод, холод и жажду. Его бросили на произвол судьбы, как сам он бросил своего отца. Но отец, хоть тоже покинут, богат своей несокрушимой любовью, ради которой он готов жизнь положить за сына, принять даже его отречение, чтобы сын мог свободно идти своим путем. Сына же ждет бесконечно большее несчастье - внутренняя опустошенность. Он находит работу, но это только увеличивает его страдание и унижение: никто не дает ему еды, и он не знает, как добыть ее. А что может быть унизительнее, чем пасти свиней! Для евреев свиньи символ нечистоты, как бесы, которых изгонял Христос. Его работа - образ его состояния; внутренняя нечистота соответствует обрядовой нечистоте свиного стада. Он достиг последнего дна, и теперь из этой глубины он начинает оплакивать свое несчастье.
    Подобно ему, мы чаще оплакиваем свои несчастья, чем благодарим за радости жизни, и не потому, что выпадающие нам испытания чересчур суровы, а потому что мы встречаем их так малодушно и нетерпеливо. Оставленный друзьями, отверженный всеми, блудный сын остается наедине с самим собой и впервые заглядывает в свою душу. Освободившись от всех обольщений и соблазнов, лжи и приманок, которые он принимал за освобождение и полноту жизни, он вспоминает детство, когда у него был отец, и он не должен был, словно сирота, скитаться без крова и пищи. Ему становится ясно, что нравственное убийство, которое он совершил, убило не отца, а его самого, и что та беспредельная любовь, с которой отец отдал свою жизнь, позволяет ему сохранять надежду. И он встает, оставляет свое жалкое существование и отправляется в дом отца с намерением пасть к его ногам в надежде на милость. Но не только воспоминание картины домашнего уюта - огня в очаге и накрытого к обеду стола - заставляют его возвратиться; первое слово его исповеди не "прости", а "отец". Он вспоминает, что на него была безгранично излита любовь отца, а из нее проистекали и все блага жизни. (Христос сказал: Ищите же прежде Царства Божия... и это все приложится вам.) Он возвращается не к чужому человеку, который не признает его, которому придется говорить: "Разве ты не помнишь меня? Когда-то у тебя был сын, который предал и покинул тебя - это я". Нет, из глубин его вырывается слово "отец", оно подгоняет его и окрыляет надеждой. И в этом он открывает истинную природу раскаяния: в настоящем раскаянии сочетаются видение нашего собственного зла и уверенность, что даже для нас есть прощение, потому что подлинная любовь не колеблется и не угасает. При одном только безнадежном видении наших проступков раскаяние остается бесплодным; оно исполнено угрызений совести и может привести к отчаянию. Иуда понял, что совершил; увидел, что его предательство непоправимо: Христос был осужден и умер. Но он не вспомнил, что Господь открыл о Себе и Своем Небесном Отце; он не понял, что Бог не предаст его, как он предал своего Бога. Он потерял всякую надежду, пошел и удавился. Мысль его сосредоточилась только на его грехе, на нем самом, а не на Боге, Отце Иисуса - и его Отце...
    Блудный сын возвращается домой, потому что память об отце придает ему силу вернуться. Его исповедь мужественна и совершенна: Отче! Я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Он осужден собственной совестью, для себя у него нет оправдания, но в прощении есть тайна смирения, который мы должны учиться снова и снова. Мы должны учиться принимать прощение актом веры в любовь другого, в победу любви и жизни, смиренно принимать дар прощения, когда он предлагается. Блудный сын открыл отцу свое сердце - и значит, был готов принять прощение. Когда он приближается к дому, отец видит его, бежит навстречу, обнимает и целует его. Как часто стоял он на пороге, всматриваясь в дорогу, по которой сын ушел от него! Он надеялся и ждал. И вот, наконец, день, когда его надежда исполнилась! Он видит своего сына, который покинул его богато разодетый, украшенный драгоценностями, ни разу не оглянувшись на дом своего детства, потому что все его помыслы и чувства были в неизведанном, манящем будущем; сейчас отец видит его нищим, в лохмотьях, совершенно подавленным бременем прошлого, которого он стыдится; и без будущего... как-то встретит его отец? Отче, я согрешил... Но отец не позволяет ему отречься от сыновства, он как бы говорит ему: "Вернувшись домой, ты вернул мне жизнь; когда ты пытался убить меня, ты убил себя самого; теперь, когда я вновь ожил для тебя, ты тоже вернулся к жизни!" И обернувшись к слугам, отец дает распоряжение: Принести лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги...
    Многие переводы, в том числе русский, гласят "лучшую одежду", но в греческом и в славянском тексте говорится о "первой одежде". Разумеется, "первая одежда" могла быть лучшей в доме, но разве не более вероятно, что отец сказал слугам: "Пойдите и найдите ту одежду, которую мой сын носил в день, когда он ушел, ту, что он бросил на пороге, облекшись в ризу измены"? Если ему принесут лучшую одежду, бедняга будет чувствовать себя неуютно, словно ряженый; у него будет ощущение, что он не дома, а в гостях, и его принимают со всеми приличествующими гостеприимству знаками внимания и почета. В уютном домашнем кругу не надевают лучшую одежду. По контексту вернее думать, что отец посылает за одеждой, которую сын сбросил, а отец поднял, сложил и бережно спрягал, как Исаак хранил одежду, принесенную братьями Иосифа, - разноцветную одежду, испачканную, как он считал, кровью погибшего сына. Так и здесь, юноша сбрасывает свои лохмотья и снова надевает знакомую одежду, чуть поношенную, - она ему впору, по росту, уютна, она ему привычна. Он озирается: годы распутства, обмана и неверности, проведенные вне отчего дома, кажутся кошмаром, - словно их и не было вовсе. Он здесь, дома, как будто никуда и не отлучался; на нем одежда, к которой он привык. Отец рядом, только немного постарел, да морщины стали глубже. Вот и слуги, как всегда, почтительны и смотрят на него счастливыми глазами. "Он снова с нами, а мы думали, что он ушел навсегда; он вернулся к жизни, а мы боялись, что причинив смертельное горе отцу, он погубил свою бессмертную душу, уничтожил свою жизнь!"
    Это возвращение изгладило пропасть, отрезавшую его от отчего дома. Отец идет и дальше - он вручает ему перстень, который не просто обычное кольцо. В древности, когда люди не умели писать, любой документ заверялся перстнем с печатью. Дать кому-то свой перстень означало отдать в его руки свою жизнь, свое имение, семью и честь - все. Вспомните Даниила в Вавилоне, Иосифа в Египте: дарованием перстня со своей руки передают им царь и фараон власть управлять от их имени. Подумайте об обмене обручальными кольцами; этот обмен как бы говорит: "Я верю в тебя и полностью вверяю себя в твои руки. Все, что у меня есть, все, что я есть, безраздельно принадлежит тебе". У Кьеркегора есть такие слова: "Когда я говорю - моя страна, моя невеста, это означает, что не я обладаю ими, но что я всецело принадлежу им".
    В притче приведен и другой пример этой отдачи самого себя. Сын потребовал половину богатства своего отца, пожелал обладать тем, что получил бы после его смерти, - и ему-то отец сейчас доверяется. Почему? Просто потому, что тот вернулся домой. Отец не просит отчета в том, что сын делал на стране далече. Он не говорит: "Когда ты мне все расскажешь о себе, я посмотрю, стоит ли доверять тебе". Он не говорит, как постоянно, прямо или косвенно, делаем мы, когда к нам приходит кто-то, с кем у нас была ссора: "Что же, я возьму тебя на испытание; попробуем восстановить нашу дружбу, но если я увижу твою неверность, все твое прошлое припомнится, и я прогоню тебя, потому что прошлое будет свидетельствовать против тебя, явно доказывая твою постоянную неверность". Отец ничего не спрашивает. Он не говорит: "Посмотрим". Он как бы подразумевает: "Ты вернулся. Постараемся вместе загладить ужас твоего отсутствия. Видишь, одежда, которая на тебе, говорит о том, что ничего не произошло. Ты такой же, каким был до ухода. Перстень, который я вручил тебе, служит доказательством, что я не питаю сомнений на твой счет. Все принадлежит тебе, потому что ты мой сын". И он одевает обувь на ноги его, чтобы, как пишет в Послании к ефесянам апостол Павел, они были обуты в готовности благовествовать мир.
    Для пира закалывают откормленного тельца; этот пир - пир Воскресения, уже пир жизни вечной, трапеза Агнца, пир Царствия. Сын, который был мертв, ожил; он, потерявшийся в земле чуждой, в безвидной пустыне, как говорится в начале книги Бытия, вернулся домой. Отныне сын в Царстве, потому что Царство это - Царство Любви, Царство Отца, Который любит его, спасает, восстанавливает и возвращает к жизни.
    Но тут появляется старший сын. Он всегда был хорошим работником в доме отца, и жизнь его безупречна. Но он так и не понял, что главное в отношениях отцовства и сыновства - не работа, а сердце, не долг, а любовь. Он во всем был верен; но отец у него был, сам он был сыном - только внешне. И брата у него не было. Прислушайтесь к тому, что он говорит отцу. Услышав пение и ликование, он подзывает слугу и спрашивает, что все это значит, А слуга отвечает: Брат твой пришел, и отец твой заколол откормленною теленка, потому что принял его здоровым. Старший сын осердился и не хотел войти. Отец выходит звать его, но тот говорит: Вот, я столько лет служу тебе (слово "служить" по-гречески и по-латински сильное слово, оно означает рабскую обязанность выполнять всякого рода неприятную работу) и никогда не преступал приказания твоего... Он мыслит только в категориях приказаний и преступлений; он никогда не уловил за словами - содержания, в голосе - сердечности, теплоты совместной жизни, в которой и у него и у отца своя роль, - для него все это сводилось к приказаниям и обязанностям, которые он никогда не нарушал. Но ты, - продолжает он, - никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, растративший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка. Обратите внимание, что он говорит "сын твой", а не "брат мой": он не желает иметь ничего общего с этим братом. Я знал подобную семью: отец души не чаял в дочери, а сына считал своим несчастьем; он всегда говорил жене: "моя дочь", но "твой сын".
    Итак, перед нами ситуация "сын твой". Если бы блудный был "брат мой", все было бы иное: он не преступал бы приказаний отца, но и не получил бы откормленного теленка. Как же отвечает отец? Сын мой! ты всегда со мною, и все мое твое. Отец считает его своим сыном. Да, он сын ему, они всегда вместе, рядом. Для сына же не так: они в полном согласии - а это не одно и то же. У них нет общей жизни, хотя нет и разделения, - они живут вместе, но без единства и глубины. (Все Мое Твое - слова из молитвы Христа Отцу перед предательством.) А о том надобно было радоваться и веселиться, - продолжает отец, - что брат твой сей был мертв и ожил; пропадал и нашелся.
    Итак, путь ведет из глубин греха в отчий дом. Вот что предстоит нам, когда мы решаемся не зависеть больше от общественного мнения и избрать критерием поведения суд Божий, звучащий в голосе совести, открывающийся в Писании, явленный в личности Того, Кто есть Путь, Истина и Жизнь. Как только мы соглашаемся, чтобы Бог и совесть были нашим единственным судьей, пелена спадает с наших глаз; мы становимся способны видеть и понимаем, что такое грех: действие, отрицающее личную реальность Бога и тех, кто нас окружает, сводящее их до положения предметов, которые существуют лишь постольку, поскольку мы можем пользоваться ими без ограничений. Осознав это, мы можем вернуться в себя, освободиться от всего, что крепко держит нас, словно в плену, можем войти в себя и очутиться лицом к лицу с блаженством, которое для этого юноши представляло его детство, время, когда он еще жил в отчем доме.
    Вы, наверное, помните то место в конце Евангелия от Матфея, где Христос велит Своим ученикам вернуться в Галилею. Они только что пережили самые ужасные, мучительные дни в своей жизни. Они видели своего Господа в кольце ненависти, видели, как Он был предан, сами по слабости изменили Ему: в Гефсиманском саду их одолел сон и они разбежались при появлении Иуды. Двое из них издали следовали за своим Господом и Богом до двора Каиафы, где они остались со слугами, а не с Ним, как Его ученики. Один из них, Петр, на тайной вечери сказал, что останется верным, если и все Ему изменят, - и он трижды отрекается от Учителя. Они видели Страсти Христовы. Они видели, как Он умирал. И вот они видят Его живым рядом с собой. Иудея олицетворяет для них пустыню, опустошенность, конец всякой жизни и надежды. Христос отсылает их обратно в Галилею: "Идите туда, где вы впервые увидели Меня, где мы близко общались в обыденной жизни, где не было еще боли, страдания, предательства. Вернитесь к тем дням, когда все было полно невинности и безграничных возможностей. Вернитесь в прошлое, в его глубины. Идите, научит все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам".
    Возвращение вглубь своего "я" ведет в глубину, где мы впервые увидели жизнь, познали жизнь, где мы были живы в Боге вместе с другими людьми. Только из самой сердцевины этого оазиса прошлого, далекого или близкого, можем мы отправиться в дорогу, в обратный путь с обращением "Отче", а не "Судия" на устах, с исповеданием греха и с надеждой, которую ничто не в силах уничтожить, с твердой уверенностью, что Бог никогда не допустит нашей приниженности, что Он стоит на страже нашего человеческого достоинства. Он никогда не позволит нам стать рабами, ибо Его творческим Словом и нашим предназначением мы призваны быть сынами и дочерьми Его по усыновлению. Мы можем идти к Нему с полным доверием, зная, что Он ждал нас все то время, пока мы и не вспоминали о Нем. Он Сам выйдет нам навстречу, когда мы нерешительно приближаемся к дому. Он Сам заключит нас в объятия и оплачет наше жалкое состояние, измерить которое мы не умеем, потому что не знаем, ни откуда мы пали, ни сколь высокое призвание презрели. Мы можем идти к Нему в уверенности, что Он оденет нас в первую одежду, в славу, которой Адам лишился в раю. Он облечет нас во Христа, в Котором вся первозданность, более ранняя, чем весенняя свежесть, в которой мы были рождены. Он - человек, каким его задумал, возжелал Бог. В Него мы должны облечься. Слава Духа Святого покроет нас, обнаженных грехом. Теперь мы знаем, что как только мы возвратимся к Богу, Он вернет нам Свое доверие, даст нам перстень, силой которого Адам разрушил гармонию, вызванную к бытию творческой волей Божией; перстень Единородного Сына, Который умер на кресте из-за человеческого предательства и Чья смерть была победой над смертью; Чье Воскресение и Вознесение - наше возвращение - уже эсхатологически осуществились в полноте единения с Отцом.
    Когда мы возвращаемся в отчий дом, когда остаемся лицом к лицу с судом нашей совести и Бога, суд этот не основывается на глубине нашего богословского видения, он основывается не на том, что один только Бог может нам дать как путь приобщенности к Его жизни. Божий суд основывается на одном: "Ты - человек или ты ниже достоинства человека?" Вы, вероятно, вспомните в этой связи притчу об овцах и козлищах у Матфея (25,31-46): Господи! когда мы видели Тебя алчущим... или жаждущим... или странником... или нагим... или больным... или в темнице?.. Если мы не умеем вести себя, как человек, мы никогда не поймем, как вести себя по-Божьи. Если мы возвратились в Отчий дом, если мы должны облечься во Христа, если сияние Духа должно исполнить нас, если мы хотим совершить наше призвание и стать истинными детьми Божиими, Его сынами и дочерьми, мы должны прежде всего изо всех сил постараться добиться того, что в нашей власти - стать человечными, поскольку чувства товарищества, сострадания, милосердия заложены в нас, независимо от того, хороши мы или дурны.
    Мы можем возвратиться к Отцу. Мы можем возвратиться с доверчивой надеждой, потому что Он - хранитель нашего достоинства. Он хочет нашего спасения. Он требует только одного: Сын Мой, отдай сердце твое Мне, все остальное Я сам приложу, - как говорит Премудрый. Эта дорога шаг за шагом ведет нас оттуда, где мы находимся, слепые, вне Царства, хотя страстно желаем увидеть его полноту внутри себя и победу его над всем вокруг; эта дорога ведет нас туда, где мы окажемся перед судом Божиим. Мы видим, как прост этот суд, как велика должна быть в нас надежда и как в этой надежде мы можем идти к Богу, твердо зная, что Он Судия, но в первую очередь Он - Искупитель наш, Тот, Кому человек настолько дорог, драгоценен, что мера, цена нашего спасения в Его очах - вся жизнь, вся смерть, все борение и богооставленность, весь ужас, который претерпел Единородный Сын Божий.
     


    Митрополит Сурожский Антоний

  3. Апрель
    “Никто не может служить двум господам...”
     
    Продолжая излагать Свои истины в Нагорной проповеди, Иисус Христос сказал: “Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне” (Матф.6:24). Как нужно понимать эти слова?
    Этими словами Иисус Христос дал ответ на очень актуальный вопрос, который тревожил евреев в те давние времена и заботит многих людей в наши дни. Суть этого вопроса состоит в следующем. Можно ли одновременно собирать сокровища земные и небесные? Можно ли попасть в Царство Небесное, добиться жизни вечной, и одновременно не расставаться со своими излюбленными грехами, не покидая своего пристрастия к роскоши и богатству, к земным удовольствиям и наслаждениям? Иными словами можно ли сочетать совершение добрых дел с греховными?
    Для ответа на этот вопрос Иисус Христос использует аллегорию, основанную на противопоставлении, сказав, что “никто не может служить двум господам”. Иисус Христос этими словами говорит о существовании двух противоположных миров, Добра и зла, Святости и порока, Правды и лжи, Света и тьмы, и о существовании двух господ, царствующих в этих двух противоположных мирах. Бог является воплощением Разума, Света и Правды.
    “Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни” (Иоанн.8:12).
    “Велик Господь наш и велика крепость [Его], и разум Его неизмерим” (Пс.146:5).
    “Правда Его пребывает вовек” (Пс.110:3).
    Противостоящий Богу злой дух царствует в мире зла и тьмы, является отцом лжи, греха и порока. “Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи” (Иоанн.8:44).
    Поскольку эти два мира по своей сущности, по своей философско-нравственной направленности противоположны друг другу, то и господа каждого из этих миров диаметрально отличаются друг от друга.
    Развивая Свою аллегорию дальше, Иисус Христос берет пример из обыденной жизни, ставя человека на место слуги перед двумя господами. Спаситель мира это делает потому, что смысл жизни человека как раз и состоит в том, чтобы сделать правильный выбор в отношении того, какому господину служить, кому всю свою жизнь поклоняться, Богу или отцу греха (добру или злу). От того, какой выбор сделает человек и будет зависеть вся его дальнейшая жизнь. Если человек пойдет по жизни путем добродетели, то он будет находиться с Богом и иметь благоденствие. Так как только Бог является источником всякого добра. “Будет Господь с добрым” (2Пар.19:11). Если пойдет по жизни путем греха, то будет служить духу зла, за что будет страдать (так как зло приносит всем только зло) и будет наказан. “Воздаст Господь делающему злое по злобе его!” (2Цар.3:39).
    Расположенная наискось планка на православном кресте, находящаяся у ног Иисуса Христа, также иносказательно дает ответ на этот вопрос, символически указывая на два жизненных пути, на два образа жизни, на двух господ. Правый, приподнятый вверх, конец планки указывает путь человека на небо в рай, куда попадает человек за благочестивый образ жизни, за служение Господу Богу. Левый, опущенный вниз, конец планки указывает на путь человека в ад за грешный образ жизни, за служение сатане, господину тьмы и греха.
    В Своих словах Иисус Христос с категорической ясностью утверждает, что никто из людей не может служить двум господам. То есть никто из людей не может сразу пребывать в двух противоположных мирах, света и тьмы, святости и греха, в которых повелевают эти господа. Иными словами никто из людей не может одновременно быть добрым и злым, правдивым и лживым, праведником и грешником. Потому что нельзя быть одновременно преданным Богу и сатане. Дальше Иисус Христос, поясняя, почему нельзя служить двум господам, говорит о том, что человек-слуга “или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом не радеть”. То есть в этих словах Иисус Христос говорит о том, что невозможно одновременно любить добро и зло и одновременно служить праведности и греху. Потому что если человек в чем-то согрешил, то он уже не праведник, и если, наряду с добром, в чем-то сотворил зло, то он уже не творящий только добро. А соприкосновение с миром зла отдаляет человека от мира добродетели и затягивает его в трясину греха. Так как, то, что приемлет Бог, не приемлет противостоящий Ему злой дух.
    Как Абсолютный Свет лишен тьмы, так и человек чист перед Богом лишь тогда, когда лишен всякого, даже небольшого греха. Так и душа человека, запятнанная даже малым грехом, уже не чиста. А станет чистой лишь после искупления этого греха. В разбираемых словах Иисус Христос, говоря о том, почему нельзя служить двум господам одновременно, убедительно поясняет Свою мысль тем аргументом, что человек “одному станет усердствовать, а о другом не радеть”. Эти слова нужно понимать в том смысле, что, служа добру или злу, человек постепенно испытывает на себе влияние того мира, которому служит. Мир Добра облагораживающе будет воздействовать на человека, и отдалять его от греха. Мир зла будет развивать в человеке греховные наклонности, и отдалять от добрых дел и Бога. Человек, побежденный грехом, будет заботиться лишь о достижении земных благ (например, будет стремиться к приобретению власти, денег, роскоши, удовольствий), то есть о собирании сокровищ земных и будет не радеть о собирании сокровищ небесных. Постепенно занятие, связанное с накоплением земных благ и удовольствий превратится у такого человека в ненасытную страсть стяжательства и вытеснит из сознания человека мысль о Боге. Такой человек со временем будет ненавидеть всё, что мешает ему копить земные богатства и его душа будет безучастна к добродетелям, так как главной целью его жизни станет служение “маммоне”.
    В дальнейших своих словах Иисус Христос категорически заявляет “Не можете служить Богу и маммоне”. Слово “маммона” сирийского или халдейского происхождения (по другому варианту арамейского) и обозначает богатство, приобретенное неправедным путем. У восточных народов маммоной назывался языческий бог богатства (лукавый злой дух), покровительствующий стяжательству и накопительству.
    В Своих словах Иисус Христос о маммоне говорит как о злом духе, от служения которому предостерегаются люди. Такое предостережение вызвано тем, что человек, любящий богатство и надеющийся на него, привязывается к богатству и ошибочно считает, что только богатство может помочь ему приобрести счастье в жизни. Иисус Христос разоблачает это ложное убеждение, указывая на то, что помимо земных сокровищ, есть сокровища небесные, которые выше любых земных богатств. “Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут” (Матф.6:19-20).
    Слова Иисуса Христа о том, что нельзя служить Богу и маммоне, нужно понимать в том смысле, что также, как не может раздвоиться сердце человека, так и невозможно одновременно служить Богу (делать добрые богоугодные дела) и маммоне (приобретать богатство неправедное, достигнутое нечестным путем). А служение Богу со стороны такого человека будет неискренним и лицемерным, потому что человек, искренне преданный Богу, отказывается от совершения злых дел и не допускает в своей жизни греха, в данном случае выраженного в виде приобретения богатств неправедных.
    На то, что под маммоной понимается богатство неправедное, указывает тот факт, что маммона является языческим божеством, то есть злым духом, понукающим человека к стяжательству любой ценой. А приобретение богатства нечестным путем, то есть служение маммоне и порицается Иисусом Христом, проповедующим честную жизнь и служение добру, что выражается в соблюдении Закона Божьего. И если маммона говорит человеку - грабь и воруй, любой ценой приобретай богатства неправедные. То Бог говорит человеку - не укради, проявляй любовь и сострадание к ближнему своему. Если маммона говорит человеку - береги свои сокровища, люби их и никому их не давай. То Бог говорит человеку - поделись с ближним, подавай милостыню нищим, так как смысл жизни не в накопительстве, а в использовании богатств для добрых дел.
    Применяя земные богатства для творения добра, человек собирает себе сокровища небесные, которые выше и ценнее сокровищ земных. Поэтому Иисус Христос и предлагает человеку отказаться от соблазнов и грехов окружающего мира (то есть всего мирского) и служить Богу. “Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего. И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек” (1Иоан.2:15-17).

    Итоги анализа разбираемых слов Спасителя


    Подводя итог анализу разбираемых слов Иисуса Христа, можно сказать о том, что в этих словах говорится о двух типах людей, о христианине, самоотрекающемся от греха во имя служения Богу, и о человеке, самоудовлетворяющемся ради своих похотей и прихотей, служащему противостоящей Богу злой силе, в том числе и маммоне.
    Истинный христианин способен на терпение, самоотречение, самопожертвование и любовь к ближнему, отказывается от греховных желаний во имя служения Богу. Это первый тип человека, самоотрекающегося от греха - истинного христианина. Человек, служащий удовлетворению своих низменных страстей, одержимый стремлением к наживе и богатству, собирающий неправедно земные сокровища, представляет собой второй тип человека, самообрекающего себя на грех.
    Согласно словам Иисуса Христа, между этими типами людей нет промежуточной категории, так как ни один из этих двух типов людей не может занимать нейтрального положения. Так как кто любит Бога, тот ненавидит зло и не совершает греха. “Любящие Господа, ненавидьте зло!” (Пс.96:10). А тот, кто одержим удовлетворением греховных страстей, разрешает свою душу оккупировать сатане, и занимаясь собиранием земных сокровищ, отдаляется от Бога. Потому что служа ложью и неправдой врагу всякой правды, нельзя в то же время самому оставаться правдивым. Нельзя одновременно совершать грех и доброе дело, и при этом оставаться безгрешным.
    Самоотрекающийся тип человека представляет собой истинных христиан, которые свою волю подчинили Воле Божьей, которые свое тело предоставили Богу и своими поступками исполняют дело Божье. В таких людях живет Сам Иисус Христос, учение Которого служит для блага мира через последователей Христа. Такие люди, живя в духе и истине Христовой, своими способностями и жизнью служат торжеству идеалов учения Христова.
    Люди второго типа, самообрекающие себя на грех, находятся под властью противостоящей Богу злой, разрушительной силы и служат ей. Своими лицемерными поступками они могут быть похожи внешне на людей, служащих Богу - совершать подачу милости, долго молиться в храме и вне его, чтобы их хвалили за это и тешили их гордыню. Но при внимательном рассмотрении выяснится, что эти действия они делают внешне и не искренне, без веры в сердце своем. По своей сути эти люди являются лицемерами. “Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что поедаете домы вдов и лицемерно долго молитесь: за то примете тем большее осуждение” (Матф.23:14). “Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру” (Матф.23:23). Лицемеры - “вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония” (Матф.23:28). Поэтому лицемерный человек, внешне похож на христианина, но на самом деле представляет собой все тот же второй тип людей, занимающихся неискренним, лицемерным служением Богу.
    Лицемерный тип человека, ставшего на сторону служения злу, выполняет нужную для врага рода человеческого греховную функцию. Суть этой функции состоит в том, что лицемерный, человек, всё ещё делая для видимости добрые дела, продолжает общаться с приверженцами учения Христова, а также с людьми, ищущими свой путь в жизни и стремящимися понять в чем смысл, суть и предназначение жизни человека. Лицемерным совершением добрых дел, двуличный человек отвлекает сердца последователей Христовых от учения Спасителя, искушая их своими лицемерно-добрыми поступками, своим лицемерным служением Богу. Таким не искренним совершением добра, двуличный человек отвращает от истины тех людей, которые ещё не стали в своей жизни на истинный путь, указанный Спасителем, и ещё не стойки в своих жизненных воззрениях. И используя это, лицемер улавливает их в сети греха. Таким образом лицемерного человека, можно охарактеризовать как приманку для соблазнов и греха, и назвать сетями сатаны. Потому что такой человек своим двурушничеством подает дурной пример окружающим, особенно нестойким в вере Христовой людям и толкает ближних своих в пропасть погибели.
    Однако тип лицемерного человека и сам постепенно подвергается костенению в грехе и удаляется от совершения даже видимых, внешне добрых поступков и становится закостенелым грешником, не думающим о спасении своей души. И ему со временем становится противной даже мысль о совершении добра.
    Поэтому лицемерное служение Богу является опасным делом, так как такое служение из двуличного человека в конечном счете делает приверженца злу, собирателя сокровищ земных, забывшего о спасении своей души. Если же лицемерный человек, попав под благотворное влияние Божьих истин, одумается, станет размышлять о мире с позиций Божественной философии, осудит свой греховный образ жизни и покается в своих заблуждениях, то у него появится возможность вернуться в лоно Божье. Бог, как воплощение Святости, не приемлет даже малейшего греха. Но как Отец наш Небесный, принимает к Себе человека раскаявшегося в своем грехе и на деле искупившего этот грех и исправившего допущение греха дальнейшими праведными поступками.
    Именно о выборе правильного пути в жизни и говорит Иисус Христос людям, предостерегая их от служения злу, пытаясь защитить их от заблуждений и целенаправляя на добро, потому что служение маммоне представляет собой шаг ко греху и уход с пути добродетели.
    http://azbyka.ru/hristianstvo/bibliya/novyi_zavet/nagornaya_propoved_00-all.shtml
  4. Апрель
    «Откровенные рассказы странника» и учение о молитве святителя Игнатия (Брянчанинова)
     
     
     
    30 декабря 2008 г.
    Адриан (Пашин), игумен
    Опираясь на наследие святителя Игнатия Кавказского, заслуженный профессор Московской духовной академии Алексей Ильич Осипов размышляет о вопросах духовных практик в восточной и западной христианских традициях, а также месте "Откровенных рассказов странника" в духовной жизни христианина.
     
    Иеромонах Адриан (Пашин): Алексей Ильич, недавно вышла Ваша брошюра, посвященная Иисусовой молитве. Что Вас побудило коснуться этой, казалось бы, сугубо монашеской темы?
     
     
    Алексей Ильич Осипов: Дело в том, что я получил приглашение выступить с докладом в Италии, в известном монастыре Бозе, где проводятся ежегодные конференции на различные темы. На нее приглашают представителей разных Церквей, не только Католической, но и Православных, и даже протестантских. Это было в сентябре 2004 года. Тема конференции тогда была посвящена молитве, и, по-моему, даже молитве Иисусовой, хотя точно уже не помню. Как возникла тема доклада? К нам в Академию лет двадцать назад приезжал ректор одного из Понтификальных институтов в Риме, и он, выступая в Актовом зале, сказал, в частности, что сейчас католическое монашество очень заинтересовалось практикой индуистской медитации и книгой «Откровенные рассказы странника», в которой излагается своеобразное учение о молитве Иисусовой. Вот я и решил написать доклад на тему: «Учение о молитве Иисусовой святителя Игнатия (Брянчанинова) и в "Откровенных рассказах странника"», полагая, что эта тема будет интересна для католиков, да и для меня самого, поскольку я читал эти «Рассказы», когда мне было лет 16-17, и тогда они произвели на меня очень вдохновляющее впечатление. Помню, я день или два пытался заниматься молитвой Иисусовой по методу странника — на большее меня не хватило, и к счастью, как я понял это, когда занялся своим докладом. С ним я выступил на конференции. Православные заинтересовались, католическая аудитория приняла его молча. Но один из известных (имя не буду называть) питерских светских ученых (не богослов), постоянный участник всех конференций в Бузе, выразил неудовольствие моим сообщением. Доклад был переведен на итальянский язык и опубликован в Италии и в России. Такова его предыстория.
     
    Иером. Адриан: Выходит, что книга неизвестного автора «Откровенные рассказы странника», довольно популярная у нас в России, известна и за рубежом?
     
    А.И. Осипов: За рубежом не просто известна, но, как говорил этот ректор, в католических монастырях сейчас на эту книгу обращено очень большое внимание. Ее читают, ее изучают — ей руководствуются.
     
     
    Иером. Адриан: Как Вы думаете, почему у католиков такая заинтересованность в этой книге?
     
    А.И. Осипов: Дело вот в чем. Во-первых. Странник с поразительной скоростью — в течение всего нескольких недель, ну, немногих месяцев — достиг непрестанной молитвы Иисусовой и особых душевно-телесных состояний, в то время как, по учению святых Отцов, пишет святитель Игнатий, «на переход этот нужны многие годы». Странник сообщает, что когда старец вначале дал ему по три тысячи молитв, то уже через два дня ему «сделалось легко и желательно». Старец после этого приказал делать по шесть тысяч, а через десять дней уже — по двенадцать. И он «с легкостью окончил двенадцать тысяч молитв в ранний вечер», и «недели через три... я начал чувствовать... что как-то насладительно кипело в сердце... и я прелагался в восторг». С подобной же молниеносностью — менее чем через неделю (!) — того же достиг и слепой, начавший действовать по указанному странником способу. «Дней через пять он начал чувствовать сильную теплоту и... по временам он начал видеть свет... иногда представлялось ему, когда он входил в сердце, что как бы сильный пламень зажженной свечи вспыхивал сладостно внутри сердца и выбрасываясь через горло наружу, освещал его; и он при сем пламени мог видеть даже и отдаленные вещи».
     
    Такой легкий и быстрый путь, по сравнению с суровым и многолетним святоотеческим подвигом борьбы со страстями, естественно, очень соблазнителен для всех тех, кто ищет как бы «без труда вынуть рыбку из пруда».
     
    Вторая и не менее побудительная причина заинтересованности в этой книге — тщеславие, гордость, которые сразу влекут человека к достижению высоких состояний, без прохождения предварительных ступеней духовного пути. Эти страсти превращают аскета в мечтателя с вполне закономерными, и, не редко, страшными последствиями для жизни. О характере таких устремлений католических аскетов очень решительно высказывается святитель Игнатий: «Они тотчас влекутся и влекут читателей своих к высотам недоступным для новоначального, заносятся и заносят. Разгоряченная, часто исступ­ленная мечтательность заменяет у них все духовное, о котором они не имеют никакого понятия. Эта мечтательность признана ими благодатью. "От плод познаете их" (Мф. 7:16), сказал Спаситель. Известно всем, какими преступлениями, какими потоками крови, каким поведением, решительно противохристианским, выразили западные фанатики свой уродливый образ мыслей, свое уродливое чувство сердечное».
     
    Таковы скрытые пружины интереса к «Рассказам».
     
     
     
    Иером. Адриан: Вы считаете, что такой быстрый путь опасен?
     
    А.И. Осипов: В данном случае я ни в коем случае не хочу говорить от себя, потому что не имею в этом никакого опыта. Мое понимание основывается на теоретическом изучении святых Отцов-аскетов и, прежде всего, творений святителя Игнатия (Брянчанинова). Почему я обратился именно к его творениям? Как известно, о нем, как о истинном учителе, глубоко понимающем духовную жизнь и изложившем в своих творениях ее святоотеческий путь, говорили и писали не просто положительно, а я бы сказал, с восхищением все Оптинские старцы и многие другие русские подвижники благочестия. Приведу их высказывания.
     
    Преп. Макарий Оптинский называл его «великим умом». Преп. Варсонофий Оптинский писал: «Когда я читаю егосочинения, я удивляюсь прямо ангельскому уму, его дивно глубокому разумению Священного Писания. Я как-то особенно рсполагаюсь к его сочинениям, они как-то особенно располагают к себе мое сердце, мое разумение, просвещая его истинно евангельским светом». «Пятый том сочинений епископа Игнатия заключает в себе учение святых отцов применительно к современному монашеству и научает, как должно читать писания святых отцов. Очень глубоко смотрел епископ Игнатий и даже, пожалуй, глубже в этом отношении епископа Феофана. Слово его властно действует на душу, ибо исходит из опыта». Ту же самую мысль через полвека высказывает игумен Никон (Воробьев): «Как я благодарен ему за его писания! Не понять и не оценить его —значит, ничего не понимать в духовной жизни. Смею сказать, что сочинения епископа Феофана (да простит мне святый владыка) — работы школьника по сравнению с трудами профессора — творениями епископа Игнатия (Брянчанинова)». Преп. Никон (Беляев) Оптинский называл творения святителя Игнатия: «азбукой духовной жизни» — настолько высоко ценил их. И все другие Оптинские старцы рекомендуют изучать творения именно святителя Игнатия, в частности, его учение о молитве, как истинное руководство в духовной жизни.
     
    О святителе Игнатии находим замечательные слова у игумении Арсении (Себряковой): «Читала с большим удовольствием, с душевным утешением и назиданием. Дороги слова самого Владыки». На него ссылается и его советы предлагает своим чадам в качестве наиболее авторитетных для нашего времени схиигумен Иоанн Валаамский. (В связи с этим в скобках хочется заметить, что церковный проповедник, писатель, который в своих трудах, говоря о духовной жизни, не обращается к творениям святителя Игнатия, явно свидетельствует о себе, какого он духа. Хотя и обращение к ним совсем еще не является показателем духовности писателя.) Так вот, учитывая этот сонм бесспорных духовных свидетелей, я и решил сопоставить учение о молитве Иисусовой «Откровенных рассказов странника» с учением святителя Игнатия.
     
     
     
    Иером. Адриан: В занятиях молитвой Иисусовой необходимо руководство, без которого, как Вы пишете, можно впасть в прелесть. Но как же быть сейчас, когда, по словам святителя Игнатия (и Вы согласны с этим), такое сильное оскудение духовного наставничества, духовничества? Как же все-таки научиться молиться правильно?
     
    А.И. Осипов: Прежде всего, напомню ещё раз, что и об осторожности в отношении практических занятий молитвой Иисусовой говорю не от себя. Известно, что Оптинские старцы так советовали ревностным «не по разуму», потому что, как писал преподобный Исаак Сирин: «Всякую вещь красит мера. Без меры обращается во вред и почитаемое прекрасным». И здесь люди, которые не понимают, какие необходимы условия для занятия молитвой Иисусовой и которые исходят из неправильной цели ее совершения, впадают, как правило, в самомнение, прелесть, гордыню. Эту мысль проводит и святитель Игнатий. Каково должно быть отношение к молитве Иисусовой в наше время? Смотря для кого. Одно дело для ставших на путь монашеской жизни, и другое — для тех, кто вращается в суете мирской жизни.
     
    Что касается духоносных наставников, то под ними святитель Игнатий подразумевал тех, которые приобрели непрестанную благодатную молитву Иисусову, достигли бесстрастия и получили от Бога редкий дар видения души человека. Такие наставники действительно могли указать на те скрытые страсти и их причины, которые человек в себе не видел. Но говоря о своем времени святитель Игнатий произнес крайне обидные слова для видящих себя духовными отцами: «Богодухновенных наставников нет у нас!». И сказал не просто, а с восклицательным знаком. А он прекрасно знал состояние современного ему монашества.
     
    Однако за неимением богодухновенных наставников святитель Игнатий предлагает очень важные советы ищущим духовной жизни.
     
    Первый — руководствоваться писаниями и опытом преимущественно тех древних отцов и русских подвижников, которые давали советы людям, находящимся на таком же духовном уровне, как и современный христианин. К этим писаниям, конечно же, в первую очередь необходимо добавить творения самого святителя Игнатия, поскольку он подвизался и писал в эпоху, духовно очень подобную современной, и потому для нашего времени он является лучшим духовным наставником.
     
    Второй — следует советоваться с теми людьми, которые единодуховны нам, которые искренне ищут духовной жизни, изучают и знают творения святых отцов и, что очень важно, имеют дар рассуждения. В отношении последнего условия (рассуждения) свтятитель Игнатий предупреждает, что были даже святые, которые достигали высоких духовных состояний, но, не имея дара рассуждения, предлагали иногда такие советы, которые серьезно повреждали душу человека.
     
    Святитель Игнатий приводит в связи с этим мысли преподобных Макария Великого и Исаака Сирина. Он писал: «Святой Макарий Великий говорил, что ...встречаются души, соделавшиеся причастниками Божественной благодати... вместе с тем, по недостатку деятельной опытности, пребывающие как бы в детстве, в состоянии очень неудовлетворительном ... которое требуется истинным подвижничеством». «В монастырях употребляется о таких старцах изречение: "свят, но не искусен", и наблюдается осторожность в советовании с ними... чтобы не вверяться поспешно и легкомысленно наставлениям таких старцев». Св. Исаак Сирин говорит даже, что такой старец «недостоин называться святым». Вот с какой внимательностью, оказывается, нужно подходить к выбору тех, с кем можно советоваться.
     
    Поэтому в наше время, кто хочет научиться молиться и жить правильно, непреле'стно, должен тщательнейшим образом изучать творения святителя Игнатия, прекрасно знавшего и учение Отцов, и опытно прошедшего путь молитвы. Но, конечно, если удастся найти человека, знающего, понимающего и разумного, то советоваться и с ним. Но советоваться так, как советуются с друзьями, а не как с руководителем «православной» тоталитарной секты, требующим беспрекословного себе послушания. О полном послушании в силу отсутствия сейчас богодухновенных наставников едва ли может идти речь даже в монастырях, а в миру такого и никогда не было, кроме разве отношений между лжедуховниками и лжепослушниками, особенно же лжепослушницами. Правда, нужно отличать послушание в вопросах административных (по должности), которое полезно и для духовной жизни, от послушания духовного, которое святитель Игнатий называет великим иноческим деланием.
     
    Он писал: «Напрасно Ваше желание — находиться в полном послушании у опытного наставника. Этот подвиг не дан нашему времени. Его нет не только посреди мира христианского, нет даже в монастырях».
     
    «И многие думали проходить послушание, а на самом деле оказалось, что они исполняли свои прихоти, были увлечены разгорячением. Счастлив тот, кто в старости своей успеет уронить слезу покаяния на увлечения юности своей. О слепых вождях и водимых ими сказал Господь: Слепец же слепца аще водит, оба в яму впадетася (Мф. 15, 14)».
     
     
     
    Иером. Адриан: Однако Вам могут возразить, что и во время святителя Игнатия (Брянчанинова) были Оптинские старцы и сейчас довольно много почитаемых в народе духовников и старцев, у которых многие люди стремятся найти духовное руководство, полностью отдать свою волю в их руки. Неужели сейчас простым людям нельзя поступать таким образом?
     
    А.И. Осипов: По учению святых Отцов, в этом вопросе нужно быть в высшей степени осторожным. Об этом предупреждают все святые, начиная с древности, с цветущих времен подвижничества. Прп. Иоанн Кассиан Римлянин в V веке, например, писал: «Полезно открывать свои помыслы отцам, но не каким попало, а старцам духовным, имеющим рассуждение, старцам не по телесному возрасту и сединам. Многие, увлекшись наружным видом старости и высказав свои помышления, вместо врачевства получили вред». А посмотрите, как сильно говорит об этом преп. Иоанн Лествичник (VI в.): «Когда мы... желаем... вверить спасение наше иному, то еще прежде вступления нашего на сей путь, если мы имеем сколько-нибудь проницательности и рассуждения, должны рассматривать, испытывать и, так сказать, искусить сего кормчего, чтобы не попасть нам вместо кормчего на простого гребца, вместо врача на больного, вместо бесстрастного на человека обладаемого страстями, вместо пристани в пучину, и таким образом не найти готовой погибели» (Лествица. Сл. 4, гл. 6). Святитель Феофан (Говоров) предупреждал: «При определении их [духовников] должно употреблять великую осмотрительность и строгое рассуждение, чтобы вместо пользы не нанести вред, вместо созидания разорение».
     
    Но как предсказывали древние Отцы и постоянно повторяли более поздние, в Церкви идет процесс оскудения тех наставников, которые видят душу человека, которые достигают того, что преподобный Серафим Саровский называл стяжанием Духа Божия. Таковых, как видим, по словам святителя Игнатия, в его время уже не стало.
     
    Если теперь вернуться к Оптинским старцам, то и они полностью соглашались с ним в этом вопросе, о чем свидетельствуют как те высокие оценки, которые Оптинские старцы давали учению святителя Игнатия, так и их духовное руководство. Никто из них не указывал на другого, на своего предшественника или духовного отца: «А вот отец Макарий или отец Амвросий, или отец Варсонофий, или... разве не богодухновенные наставники»? Ибо они хорошо понимали смысл слов апостола Павла: «Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе» (1 Кор. 15, 41). Так что, хотя и говорим о духовных и даже святых людях, тем не менее, понимаем, что и духовный от духовного разнится в славе.
     
    Искание духовных людей вполне естественно и понятно. Но когда это искание превращается в мифотворчество, когда старцев создают не редко из очень сомнительных священнослужителей, или когда некоторые духовники начинают изображать из себя старцев, тогда происходит беда. О них святитель Игнатий сказал очень сильно и точно: «Те старцы, которые принимают на себя роль [старца]... (употребим это неприятное слово)... в сущности, не что иное, как душепагубное актерство и печальнейшая комедия. Старцы, которые принимают на себя роль древних святых Старцев, не имея их духовных дарований, да ведают, что самое их намерение, самые мысли и понятия их о великом иноческом делании — послушании, суть ложные, что самый их образ мыслей, их разум, их знание суть самообольщение и бесовская прелесть...». К сожалению, народ это плохо понимает. Ему подавай старца, конечно, прозорливого, чудотворца, целителя, и на кого укажут к тому без рассуждения, как овцы бегут. Отсюда и происходят многие бедствия как духовного, так даже и бытового характера.
     
    Я встречался с некоторыми людьми, которые, поверив лжестарцу, потерпели полную жизненную катастрофу. Старец, пользуясь своей моральной властью, буквально приказывает, извините, «благословляет» приходящим совершать такие решительные шаги, которые губят их и тело, и душу. «Благословляет» переезжать, бросать хорошие должности, ввергая семью в нищету, приводя к распаду семейных отношений. «Благословляет» продать квартиру, имущество и поступить в монастырь, а когда через год из монастыря ее отчисляют, старец вместо помощи говорит ей: нужно было иметь голову на плечах, теперь иди, куда хочешь. Знаю семью, в которой старец «благословил» матери, имеющей молодых дочерей и сына, определить всех в монастыри. Сын стал иеромонахом, а затем через 3 года женился. Подобное же произошло с дочерьми, только одна их четырех осталась монахиней, прочие, пожив в монастыре, повыходили замуж.
     
    Почему говорю об этом? Прежде всего, чтобы показать, до какой степени безрассудной доверчивости простых верующих и духовной слепоты и моральной нечувствительности самих «старцев» можно дойти: видя катастрофические последствия этих благословений, продолжать верить им и давать их. Ведь ясно, что прозорливый не мог благословлять на поступок, ведущий к снятию сана и лишению монашества. А если не прозорливый, и продолжает толкать на подобные поступки, то каков же нравственный уровень (или психическое состояние) этого «старца»?! На этот-то серьезный вопрос и отвечает святитель Игнатий: «Тщеславие и самомнение любят учить и наставлять. Они не заботятся о достоинстве своего совета! Они не помышляют, что могут нанести ближнему неисцельную язву нелепым советом, который принимается неопытным новоначальным с безотчетливой доверчивостью, с плотским и кровяным разгорячением! Им нужен успех, какого бы ни был качества этот успех, какое бы ни было его начало! Им нужно произвести впечатление на новоначального и нравственно подчинить его себе! Им нужна похвала человеческая! Им нужно прослыть святыми, разумными, прозорливыми старцами, учителями! Им нужно напитать свое ненасытное тщеславие, свою гордыню!»
     
    Это и есть то, что Отцы называли прелестью. А прелесть есть заблуждение, которое приводит и к психическому расстройству человека.
     
    Так что в наше время к отношениям со старцами нужно подходить с огромной осторожностью, следуя мудрому правилу, заповеданному нашими великими святителями — Игнатием и Феофаном: жить по совету, а не по послушанию. Святитель Игнатий призывает послушать прп. Нила Сорского, жившего в 15-м веке и уже заповедавшего: «Ныне, по причине совершенного оскудения духоносных наставников, подвижник молитвы вынужден исключительно руководствоваться Священным Писанием и писаниями Отцов». А «преподобный Пимен Великий повелел немедленно разлучаться со старцем, совместное жительство с которым оказывается душевредным». В противном случае, «вера в человека, — говорит святителя Игнатий, — приводит к исступленному фанатизму».
     
    Совет, пишет святитель Игнатий, не несет в себе обязанности исполнять его. Если видишь в совете что-то странное, непонятное, противоречивое, то имеешь полное нравственное право обратиться к другому человеку, не согласиться, обратиться к святым отцам. И если духовник действительно разумный и смиренный, то он даже поблагодарит свое чадо за то, что тот поступил правильно, не послушав его. «Никак, — пишет святитель Игнатий, —не будь послушен на зло, если бы и случилось тебе потерпеть за нечеловекоугодие и твердость твои некоторую скорбь. Советуйся с добродетельными и разумными отцами и братиями; но усваивай себе советы их с крайней осторожностью и осмотрительностью. Не увлекайся советом по первоначальному действию его на тебя!».
     
    Наше время — это жизнь по совету, а не по послушанию. В связи с этим святитель Игнатий отвечает на самый распространенный контраргумент: «Возразят: вера послушника может заменить недостаточность старца. Неправда: вера в истину спасает, вера в ложь и в бесовскую прелесть губит, по учению Апостола» (2 Сол. 2, 10-12). Христос сказал ученикам: «Я уже не называю вас рабами... Я назвал вас друзьями» (Ин. 15, 15). А друзьям можно ли приказывать? Наверное, нет.
     
     
     
    Иером. Адриан: Еще один вопрос. Почему некоторые связывают Иисусову молитву с какими-то другими практиками, например индуистскими и буддистскими мантрами, медитациями? Многие люди не понимают, в чем разница между такими аскетическими практиками и умной Иисусовой молитвой, молитвой христианской.
     
    А.И. Осипов: Если обратить внимание на самое существенное, то медитации, о которых говорите — это размышления, внутренние рассуждения. Они не сопряжены с тем, что является главным условием молитвы —покаянием. Покаяние — это моление. Моление о чем? О своей греховности, о своей недостаточности, о своей неспособности жить так, как говорит Евангелие. Молитва же, как пишет святитель Игнатий, должна совершаться со вниманием, благоговением и сокрушением сердца. В медитациях это не требуется. Медитация, повторяю, — это сосредоточенное размышление по самым различным вопросам: богословским, бытовым, духовно-нравственным, и каким угодно.
     
    Есть в христианской практике очень важное и необходимое делание — богомыслие. Однако и оно отличается от названных медитаций тем, что богомыслие — это такое размышление по вопросам христианской веры и жизни, которое сопряжено со смирением, с правильной молитвой, с благоговейным внутренним подчинением своего возможного понимания вопроса воле Божией.
     
    Вот главное, что отличает молитву и богомыслие от медитации.
     
    Второе. Обращаясь к мантрам, мы входим в сферу иного учения, решительно, если хотите, отличного от христианского, точнее, от православного. Мантры, будучи чем-то внешне похожими на молитву, точнее на молитвенные заклинания, имеют совершенно другой характер. Они сопряжены с верой в действенность самих произносимых слов, часто, безотносительно к пониманию их смысла. Это находим в индуистской практике, например, в мантра-джапа, призывающая человека как можно больше, чаще, быстрее произносить имя божие, которое само по себе очищает человека, приводит его в состояние самадхи. Мантры, если хотите, являются одним из элементов магии и употребляются при языческих тайнодействиях.
     
    Подобную же идею пропагандировали наши имябожники. Однако не имя Божие само по себе освящает. Имя Божие — то же, что икона, оно является той связью, через которую мы обращаемся в молитвах к Первообразу. И очищение человека совершается не самим Именем, а правильной молитвой с произнесением имени Божия, как учили святые Отцы. Когда же молитва повторяется механически, как можно больше и скорее, тогда, как писал святитель Игнатий (Брянчанинов), это уже «не молитва. Она мертва! Она — бесполезное, душевредное, оскорбительное для Бога пустословие».
     
    И сейчас наблюдается тенденция к «мантрийскому» пониманию молитвы. Появляются книги, рекомендующие начинать молитву Иисусову Господи Иисусе Христе, помилуй мя, с огромного числа (сразу 14400 м-в!), и произносить ее быстро-быстро: 3600 молитв в час, то есть молитву в секунду («его язык, как моторчик, непрерывно повторял односложную Иисусову молитву»). Эта практика находится в полном противоречии со святоотеческим опытом, который призывает творить любую молитву, в том числе и Иисусову, неспешно, с вниманием к словам молитвы, благоговением и чувством покаяния.
     
     
     
    Иером. Адриан: На Западе существует мнение, что запрет использовать воображение при молитве, который существует в Православии, на Востоке, вызван только большей эмоциональностью восточных людей. А вот на Западе, якобы для менее эмоциональных людей, такое воображение не опасно.
     
    А.И. Осипов: Это самооправдание. Посмотрите на испанцев, португальцев, итальянцев — это такие горячие люди, что только держись! А разве не в Италии впервые в истории христианства появились стигматы, не у Франциска ли Ассизского? Дело совсем не в эмоциональности. Причина, по которой католичеством так горячо защищается возможность и даже необходимость воображения в молитве совсем другая. И психология, и йога, и опыт католических аскетов убедительно свидетельствуют, что развитие воображение и постоянное сосредоточение внимания на каких-то мысленных картинах является одним из эффективных способов легкого достижения человеком состояний особой экзальтированности. Так, например, сострадание (сompassio) Христу — подвиг того же Франциска — заключалось в мысленном представлении и попытки сопереживания страданиям Христа и Его любви ко всему миру, страданиям и переживаниям Богоматери и других святых. В этом мечтательном представлении себе картин любви, страданий и проч. очень сильно возбуждаются нервы и психика, распаляется воображение, в результате чего начинают возникать галлюцинации, бесовские явления. У таких аскетов необычайно возрастает мнение о своей благодатности, близости Христу и святым. Эти состояния принимается западными аскетами за состояния благодатные. Но в этом явлении нет ни Бога, ни благодати. Святитель Игнатий пишет: «Святые Отцыстрого воспрещают употребление способности воображения, повелевают содержать ум вполне безвидным, незапечатленным никакою печатью вещественного». «Ум во время молитвы должно иметь и со всею тщательностью сохра­нять безвидным, отвергая все образы, рисующиеся в способности воображения... Образы, если их допустит ум в молитве, соделаются непроницаемой завесою, стеною между умом и Богом». Напротив, «падшие духи, — предупреждает он, — стараются возбудить в нас действие воображения».
     
    «Кровь и нервы, — писал он, — приводятся в движение многими страстями: и гневом, и сребролюбием, и сластолюбием, и тщеславием. Последние две чрезвычайно разгорячают кровь в подвижниках, незаконно подвизающихся, соделывают их исступленными фанатиками».
     
    Святитель Игнатий рассказывает об одном петербургском чиновнике, впавшем в прелесть и пытавшемся покончить с собой: «Оказалось, что чинов­ник употреблял образ молитвы, описанный святым Симеоном, разгорячил воображение и кровь, при чем человек делается очень способным к усиленному посту и бдению... Чиновник видел свет телесными очами; благоухание и сладость, которые он ощущал, были так же чувственные».
     
    «Оживить чувства, кровь и воображение старались западные; в этом успевали скоро, скоро достигали состояния прелести и исступления, которое ими названо святостью. В этой стране все их видения. Восточные и все чада Вселенской Церкви идут к святыне и чистоте путем совершенно противоположным вышеприведенному: умерщвлением чувств, крови, воображения и даже "своих мнений"».
     
    Главной причиной беды западных аскетов является то, что они прекратили руководствоваться Отцами-подвижниками древней Церкви и стали жить по собственному разумению, прокручивая в своем воображении «кино» и поклоняясь его картинкам. Борьбу со страстями они подменили фантазиями любви к Христу.
     
    Приведу маленький пассаж из книги великой католической святой — учителя Церкви Терезы из Лизье (XIX в.) «Повесть об одной душе», чтобы было понятно, о чем идет речь: «Это было лобзание любви. Я чувствовала себя любимой и говорила: «Я люблю Тебя и вверяю Тебе себя навеки». Не было ни прошений, ни борьбы, ни жертв; уже давно Иисус и маленькая бедная Тереза, взглянув друг на друга, поняли все... Этот день принес не обмен взглядами, а слияние, когда больше не было двух, и Тереза исчезла, словно капля воды, потерявшаяся в океанских глубинах». Эта «любовь» не требует комментариев.
     
    Забыв открытые величайшими святыми Церкви законы строгой последовательности в духовной жизни, католические аскеты сразу устремились к достижению высших благодатных состояний. Об этом с горечью писал святитель Игнатий: «Тщеславие стремится преждевременно к духовным состояниям, к которым человек еще неспособен по нечистоте своей, за недостижением истины — сочиняет себе мечты. А сладострастие, присоединяя свое действие к действию тщеславия, производит в сердце обольстительные, ложные утешения, наслаждения и упоения. Такое состояние есть состояние самообольщения. Все, незаконно подвизающиеся, находятся в этом состоянии. Оно развивается в них больше или меньше, смотря по тому, сколько они усиливают свои подвиги. Из этого состояния написано западными писателями множество книг». Но «где разгорячение — там нет истины, оттуда не может произойти ничего доброго, ничего полезного: тут кипит кровь, тут дымится и строит воздушные замки лжеименный разум». Такие плачевные результаты и видим. Посмотрите, что говорит Анжела блаженная (+1309), что Катарина Сиенская (XIV в.), что Тереза Великая (XVI в.), что пишет последний учитель Церкви Тереза Маленькая (скончавшаяся двадцати трех лет!) о своих отношениях с Христом. У всех одно и то же — роман с воображаемым Христом. И это рассматривается Католической церковью как великое достижение!
     
    Такая «духовность» очень заразительна, ибо она соответствует вкусам «ветхого человека», его исканию духовных сладостей, его тщеславию, гордости. К сожалению, по этому легкому пути пошел и странник «Рассказов», увлекая за собой неопытных и ищущих духовных наслаждений христиан. В этом отношении очень показателен следующий его совет: «Отыщи воображением место сердца под левым сосцем (подчеркнуто нами — А.О.) и там установись вниманием». А святитель Игнатий предупреждает: «Старающийся привести в движение и разгорячить нижнюю часть сердца приводит в движение силу вожделения...». Потому, в частности, святитель Феофан писал: «В книгу— рассказы — не смотрите. Там есть советы, не пригожие для вас, которые могут повесть к прелести».
     
     
     
    Иером. Адриан: Большое спасибо, Алексей Ильич, за интервью, за рассказ о Вашей брошюре. Наш портал «Богослов.Ru» желает Вам помощи Божией в Ваших преподавательских и богословских трудах. Ждем новых Ваших книг.
     
     
     

    Беседовал иеромонах Адриан (Пашин)


  5. Апрель
    Духовная брань
     
    Святой Иоанн Лествичник говорит, что не открываемые духовному отцу помыслы в дела происходят (ст. 26, отд. 21) и что, напротив, открываемые язвы в горшая не простираются, но паче врачуются. Из собственного опыта видим, что человек крайне немощен и бессилен в духовной борьбе без помощи Божией. В борьбе этой, <как> говорит преподобный Марк Подвижник, мы имеем одного помощника, таинственного, в нас сокровенного со времени крещения — Христа, Который непобедим. Он будет споборствовать нам в сей борьбе, если будем не только призывать Его на помощь, но исполнять, по силе своей, Его животворные заповеди. Повергай себя в руце превеликого Его милосердия. Также непрестанно прибегай и к Заступнице нашей Владычице Приснодеве Марии, поя почасту церковную песнь: не имамы иныя помощи, не имамы иныя надежды, разве Тебе, Владычице, Ты нам помози, на Тебе надеемся и Тобою хвалимся, Твои бо есмы раби да не постыдимся.
     
    ...Презирай устрашения вражии, будто бы он силен тебя вринуть в такую напасть, что ты будто бы отвергнешься Распятого Господа. Все эти плетения вражии, если бы и было попущено ему, могут кончиться какими-либо нелепыми мнениями и несправедливыми толками от человека. Но ты наперед помни псаломское слово: «уготовихся и не ему тихая...» (Пс. 118, 60).
     
    Смущение и недоумение до малодушия и отчаяния. Причина всему этому горделивость твоя и неразумие твое, и неведение духовной брани. — Враг всегда так делает: где человеку может быть духовная польза чрез отношение духовное, тут он старается сделать препятствие, внушая неразумеющему скверные помыслы и тому подобные движения, и делает все это по злобной зависти своей к пользе человеческой. Тебе следовало разумевать кознь вражию и покаянно объяснять это смирением, а иногда презирать, стремясь к предлежащему делу, а ты смущаешься до малодушия, утешая тем врага. Умужествись о Господе.
     
    ...Не следует... в чем-либо исполнять волю врагов душевных, смущающих тебя всякими внушениями и предположениями, которым ты доверяешь на том основании, что это тебе кажется. Вся стужающая тебя мысленная брань или путаница происходит от этого доверия вражеским внушениям, которым ты приписываешь какоето значение или вероятие или которые ты хочешь уловить, вместо того чтобы презирать их, призывая противу них помощь Божию. Главная же причина мысленной твоей брани — великое твое высокоумие, которое во всем проглядывает.
     
    ...Мысленными разбойниками окрадается тот, кто принимает злые внушения, смешивая с ними свою волю; внушения этих мысленных татей всегда беспорядочны и несообразны с делом, по слову Евангелия: не входяй дверьми во двор, но прелазя инуде, той тать есть и разбойник... Тать не приходит, разве да украдет и убиет и погубит (Ин. 10, 1, 10). Святой Авва Дорофей, объясняя козни диавола, пишет: он не столько неискусен в делании зла и знает, что человек не хочет согрешить, и потому не внушает ему какие-либо явные грехи и не говорит ему: иди сотвори блуд или пойди украдь, но находит в нас одно мнимо-благое пожелание или одно самооправдание и тем, под видом доброго, вредит. Так он благовидными внушениями извлек N. из обители и тебя смущает тем же образом, и вообще путает тебя пожеланиями своей воли.
     
    Ты пишешь, что враги душевные воздвигли на тебя такую брань, что мешают тебе обычно совершать внутреннюю молитву, производя около тебя шум и гул, как бы пляску целого хоровода, почему и спрашиваешь меня скудоумного, что тебе делать и как поступить в таком случае? Надобно подражать угодникам Божиим, как они поступали в подобных случаях. Читаем в житии Арсения Великого, что он иногда, восставая от внутренней молитвы, гласно молился с воздетыми руками: «Господи Боже мой! Не остави мене, яко ничтоже благо сотворих пред Тобою николиже: но помози и сподоби положити начало!» В краткой сей молитве угодника Божия выражается, во-первых, великое смирение, и самоукорение, и самоуничижение. Во-вторых, показывается, что угодник Божий не без причины так молился, а видно за строгую жизнь борим был помыслами возношения от мысленных врагов, которые никого не оставляют в покое, а всех борют, чем кого могут. Особенно нам немощным потребно следить за помыслами возношения, которые для нас в брани духовной вреднее всего, как объясняет это преподобный Марк Подвижник: «Аще быхом о смиренномудрии прилежали, то не быхом требовали наказания: вся бо злая и лютая, случающаяся нам, за возношение наше случаются. Аще бо апостолу, да не превознесется, аггел сатанин попущен бысть, да ему пакости деет; кольми паче нам превознесшимся сам сатана попущен будет попирати ны, дондеже смиримся»...
     
    ...По сим свидетельствам угодников Божиих, поверяя наше смирение, или недостаток оного, или примечая окрадение возношением, искренно и со смиренномудрием да повторяем пред Господом означенную молитву блаженного Арсения, восставая на оную, когда беспокоимы будем от досаждающих нам мысленных врагов наших. Если же когда и сия молитва совершенно не будет успокоивать нас, то да подражаем и в другом действии блаженному Арсению. Он иногда посаждал около себя учеников своих, жалуясь на брань вражию. Можешь и ты иногда посаждать около себя сестру П., в случае нужды. Пусть сидит около тебя с молитвою или стоя да прочитывает сколько-нибудь из Евангелия.
     
    Нет ли, или не кроются ли в душе твоей какие-либо затаенные немощи, ради которых враги доселе крепятся и надоедают тебе до изнеможения? Если и не можешь ничего такого отыскать, то все-таки молись со смирением Богу псаломскими словами: грехопадения кто разумеет? От тайных моих очисти мя, и от чуждих пощади рабу Твою (Пс. 18, 13). У всех святых отцев единогласный ответ и совет в подобных случаях: во всяком искушении победа — смирение, самоукорение и терпение, разумеется, при испрашивании помощи свыше. Молись о сем и Царице Небесной, и всем угодникам Божиим, к каким ты имеешь особенную веру, чтобы помогли тебе избавиться от прелести бесовской. Прежде всего рассмотри душевное расположение, мирна ли ты со всеми, не осуждаешь ли кого.
     
    Не высокоумие ли это, что, получив некоторое временное успокоение от брани, ты поверила, что это хранение ума. Святой Иоанн Лествичник говорит: «Елико отстоят востоцы от запад, толико хранение ума выше хранения помыслов, и несравненно труднее онаго». А мы с тобою и помыслов своих не умеем хранить как должно; то откуда же возьмется у нас хранение ума? Твое спокойствие было не хранение ума, а явная подсада вражия.
     
    Брань со страстями
     
    Как же быть тем, которых как бы невольно тревожат и беспокоят нелюбовь и злоба, зависть и ненависть или смущает неверие? Прежде всего должно обратить внимание на причины сих страстей и против этих причин употребить приличное духовное врачевство. Причина неверия — любление земной славы, как свидетельствует Сам Господь во Святом Евангелии: «како можете веровати, славу друг от друга приемлюще, славы же от Единого Бога не ищете» (Ин. 5, 44). А зависть, и злоба, и ненависть происходят от гордости и от неимения любви к ближним. Врачевство же против сих страстей: во-первых, смиренное и искреннее сознание своей немощи пред Богом и духовным отцом; во-вторых, евангельское понуждение не действовать по влечению сих страстей, а делать противное им; третье врачевство — искать во всем только славы Божией и от Бога; четвертое врачевство — смиренное испрашивание помощи Божией... не сомневаясь, а веруя, что невозможное у людей — возможно от Бога. Пятое врачевство — самоукорение, т. е. во всяком неприятном и скорбном случае или обстоятельстве должно возлагать вину на себя, а не на других, что мы не умели поступить как следует и от этого вышла такая неприятность и такая скорбь, которой и достойны мы, попущением Божиим, за наше нерадение, за наше возношение и за грехи наши прежние и новые.
     
    Описываешь брань, какую испытываешь в течение полугода, и недоумеваешь, за что попущена тебе такая сильная брань. Спрашиваешь: не прогневала ли теперь опять чем-либо Бога, смертно чем согрешила? Теперь хотя бы и не согрешила, а надо потерпеть и за старые грехи. Мария Египетская в пустыне 17 лет боролась со страстями, как со зверьми. — Говоришь: может быть, это общий путь людей, много согрешивших. Действительно, путь это общий, но на этом общем пути каждый человек испытывает больше или меньше, то или другое, по своему устроению и своим чувствам. Скажу тебе пример. В сырую, холодную погоду по одной и той же дороге идут несколько человек. Здоровый озябнет, да и только. У кого же послабее здоровье, тот простудится, схватит насморк, разболится голова. А человек
    болезненный и совсем разболится от того, что для здорового проходит безвредно. Так разумей и о том, о чем ты спрашиваешь: такая брань, какую ты описываешь (например, что ты испытываешь, стоя в церкви), это признак глубокой немощи. Облегчается эта брань смирением, а усиливается от высокоумия и гордости.
     
    В письме... ты опять спрашиваешь, за что попущена тебе сильная брань, за грехи или ко очищению и т. д. и т. д. То есть ты делаешь разные извороты: нельзя ли эту брань принять так, чтобы не нужно было мысленно смириться. Между тем все это попускается, между прочим, именно к смирению возносительного нашего мудрования; сказать проще и короче, за гордость и за грехи.
     
    Как же быть тем, которые немоществуют недоброжелательством к ближним, завистью и осуждением и презорством? Таким следует позаботиться о исправлении своего нрава. А исправление это требует: во-первых, смиренного и искреннего сознания и раскаяния пред Богом и духовным отцом; а во-вторых, евангельского понуждения удерживать язык свой и помысл от порицания других... а в-третьих, исправление это требует усердной и смиренной молитвы, словами акафиста: «Господи! исцелил еси сребролюбивую душу Закхея мытаря, исцели и мою окаянную душу от недоброжелательства и зависти, осуждения и памятозлобия».
     
    Молитву Иисусову произноси и против блудных искушений, а в гневных искушениях молись за того, на кого скорбишь. Спаси, Господи, и помилуй такую-то и ее святыми молитвами помози мне окаянной и грешной.
     
    Святой Лествичник говорит, что для вступивших в монастырь первая и главная прелесть вражия есть самочиние, самоверие и самоуправство. Каждая из вас да прилагает это к себе, оставляя всех прочих действовать, как им угодно и как благоизволяют, каждый сам о себе даст ответ Богу. Далее святой Лествичник выставляет три главных страсти, борющие находящихся в повиновении: чревоугодие, гнев и похоть плотская. Последние приемлют силу от первой, похоть возгорается от чревоугодия и покоя телесного, а гнев за чревоугодие и за покой телесный. Весь же этот злой собор рождается и происходит от самолюбия и горделивого расположения души. Посему Господь и повелевает во Евангелии отвергнуться себя и смириться. Понуждением себя и смирением привлекают милость и помощь Божию, с которыми человек силен бывает уклоняться от зла и творить благое. Если по примеру древних подвижников не можем мы поститься, то со смирением и самоукорением да понуждаемся хоть к умеренному и благовременному воздержанию в пище и питии. Подобным образом да поступаем касательно сна и бесед и прочего. Вообще, да помним слова Апостола: «аще живем духом, духом и да ходим. Не бываем тщеславии, друг друга раздражающе, друг другу завидяще» (Гал. 5, 25—26). Зависть вреднее всего. Святой Исаак Сирин пишет, <что> обретый зависть, обрете с нею диавола. Кто допустит диавола к душе своей, то какого он смущения, мятежа и крамолы не наделает? Да избавит нас Господь от сей пагубной страсти, также и от осуждения других, которое делает нас лицемерами пред Богом.
     
    ...Пишешь, что долго не приходило тебе в голову и не было желания просить Царицу Небесную о заступлении в твоих бранях, и тебе кажется, что просить о избавлении от борьбы значит отказаться от креста монашеского... Сколько раз было тебе писано, чтобы в твоей брани молитвенно обращалась ко Господу, просила Его помощи всесильной и заступления Пресвятой Владычицы нашей Богородицы, а ты пишешь, что не было желания просить Царицу Небесную. Тебе говорят, чтобы просила о помощи Божией, а ты толкуешь об избавлении от борьбы. Не избавления от борьбы проси у Господа, а помощи и мужественного терпения. Взывай ко Господу и Матери Божией с смирением, с глубоким сознанием своей немощи, гнилого своего устроения, оставив высокоумные помыслы о мнимой своей любви к Богу, тогда силен Господь помочь тебе и подать тебе облегчение по мере твоего смирения.
     
    Выражено желание и вместе недоумение, почему Господь как бы не слышит молитв твоих касательно очищения от страстей. На твое недоумение представлю тебе пример. Огородник весною сперва совершенно очищает землю от всякой дурной травы, потом уже в чистую землю сажает растения; но дурная трава опять проникает, и огородник должен почти целое лето осторожно пропалывать и очищать растения от дурной травы несколько раз, пока укрепятся совершенно огородные растения.
     
    Тело наше создано из той же земли, и сколько человек ни старается очищать себя от страстей, страсти опять проникают, как дурная трава. Опять обратимся к огороду, который если плохо огражден, то козы и свиньи повреждают растение. А птицы могут летать и чрез ограду. Огородник должен за всем этим следить и сохранять растение. А христианин должен сохранять плоды духовные от мысленных птиц, которые преобразуются иногда и в других животных. Праотцу нашему сказано: «в поте лица твоего снеси хлеб твой, дондеже возвратшиися в землю, от неяже взят ecи» (Быт. 3, 19).
     
     
    Искушения
     
    Свобода существ разумных всегда испытывалась и доселе испытывается, пока утвердится в добре. Потому что без испытания добро твердо не бывает. Всякий христианин чем-либо да испытывается: один бедностью, другой болезнью, третий разными нехорошими помыслами, четвертый каким-либо бедствием или уничижением, а иной разными недоумениями. И этим испытывается твердость веры, и надежды, и любви Божией, то есть к чему человек более склоняется, к чему более прилепляется, горе ли стремится, или еще пригвожден к земному, чтобы человек-христианин чрез подобные испытания сам видел, в каком он находится положении и расположении, и невольно смирялся. Потому что без смирения все дела наши суетны, как единогласно утверждают и богоносные отцы.
     
    ...Не помню, чтобы я кого-либо видел без недоумения и недоразумения, потому что всех враг искушает и не хочет никого оставить в покое. Преподобный Макарий Египетский пишет, что Господь попускает лукавому врагу искушать христиан, чтобы не предавались нерадению, а старались жить внимательно и осторожно.
    Во-вторых, чтобы чрез искушения смирялись и не высокоумствовали, чему, без борения и искушения вражеского, люди легко подвергаются. В-третьих, люди чрез искушения делаются более опытными и искусными и более твердыми. А прежде всего попускает Господь искушения, чтобы отделить боголюбивых от миролюбивых, сластолюбивых от воздержных и целомудренных, смиренномудренных от горделивых и самолюбивых, как сказано в Евангелии: «не приидох воврещи мир на землю, но меч» (Мф. 10, 34).
     
    ...Где бы ты ни жила, нигде нельзя прожить без искушений, или чрез бесов, или чрез людей, или от собственных привычек, или от не укрощенного еще самолюбия.
    Не без причины сказано во Святом Евангелии: «нудится Царствие Небесное, и нуждницы восхищают оное» (Ср.: Мф. 11, 12) и паки: «в терпении вашем стяжите души ваша» (Лк. 21, 19), и: «претерпевый до конца, той спасен будет» (Мф. 10, 22). А знаю, что в N. есть тебе что потерпеть... Будь благоразумна и старайся понести резкие и неуместные выходки, и получишь пользу душевную и духовную. В таких случаях поминай: «человек неискушен — неискусен» и паки: «яко злато в горниле искуси их, и яко всеплодие жертвенное прият я». Бесовские же искушения проявляются в разных смущениях и недоумениях, но все должно препобеждать верою и упованием и благой надеждою.
     
    В Евангелии читаем, как Господь говорил апостолу Петру, что сатана просит, дабы сеял вас, яко пшеницу. А когда пшеницу просевают в решете, то бросают из края в край или вертят кругом, так что пшеница сама уже кружится в решете несколько времени. Если бы врагу допущено было искушать всех по его желанию, то он всех бы перекружил. Но Премудрый и Всеблагий Господь попущает врагу искушать каждого только по мере сил, а не выше сил. Врагу же удобно искушать тебя, во-первых, потому, что ты не хочешь признавать его искушения, а во-вторых, находит он удобство и в твоем взгляде на вещи.
     
    Когда усердно молишься, то так и смотри, что искушение будет. Это и со всеми случается.
     
    Против других суждений имей и содержи в памяти Евангельское слово: «аще дело сие от человек, то разорится, аще ли же от Бога, разориться не может» (Ср.: Деян. 5, 38—39). Сама видишь, что дело общины не разоряется, а, хотя с трудом и разными препятствиями, мало-помалу устрояется, подтверждая святоотеческое слово: «всякому доброму делу или предшествует, или последует скорбное искушение».
     
    Как христианин в частности не может избежать и пребыть без искушения и испытаний, так бывает и с монастырскими обителями, не только с новыми, но и со старыми. Человеку дана от Бога свобода, и разум, и закон откровения, и свобода эта испытывается, как человек ее употребит. Свобода и ангелов испытывалась...
    Ежели на небе бывших испытывалась свобода, то кольми паче испытывается свобода и произволение на земле живущих.
     
    ...Пишешь о расстроенном положении N. Что делать? Она неправа тем, что слишком заботится о внешнем. Но когда человек находится в искушении, надо потерпеть ему, как и самой тебе внушает благой помысл.
     
    ...Из города Ливен приезжающие к нам часто повторяют слово, значение которого я не совсем ясно понимаю: «толкач муку покажет». Должно быть, когда толкут человека-христианина, то и покажется, какая в нем мука, первой руки, или второй, или третьей. И святой Иаков, брат Божий, пишет, что человек неискушен неискусен. В паремиях преподобным читается: «якоже злато в горниле искуси их» (Прем. 3, 6). Искушения неприятны, а полезны; да и податься от них некуда, по сказанному: «в мире скорбни будете» (Ин. 16, 33). Значит, в целом мире бесскорбного места не найдешь; везде к одному заключению придешь, что потерпеть нужно.
     
    Если когда-либо, то особенно теперь, тебе нужно поучаться в Евангельском слове Господнем: «будите мудри яко змия, и цели яко голубие» (Мф. 10, 16). По смыслу божественных толковников, мудрость змеи состоит в том, когда наносят удары телу ее, она всячески старается укрывать главу свою. Так и всякий христианин, при нанесении ему скорбных ударов со стороны, должен блюсти главу свою духовную, т. е. веру и в Господа и в Его евангельское учение, которое возвещает всем хотящим спастися тесный и прискорбный путь. Но теснота эта и прискорбие скоропреходящи, а воздаяние за них в будущей жизни нескончаемо и райским наслаждением, и необъяснимою радостью, по сказанному: «ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его» (1 Кор. 2, 9). — Все это непрестанно должно обносить в уме, и в сердце, и в памяти, чтобы быть в состоянии мудрую борьбу со страстями и неприятностями совне растворять незлобием голубиным, повторяя себе те же слова, какие изрек на подобные случаи Искупитель наш и Избавитель к Богу Отцу: «остави им грех сей, не ведят бо, что творят» (Ср.: Лк. 2, 34).
     
    Искус вещь хорошая и самая полезная. Бывших во искусе и Апостол похваляет, глаголя: «искушени быша, скитающеся, лишени, скорбяще, озлоблени» (Ср.: Евр. 11, 37). В заключение прибавляет: «ихже не бе достоин весь мир» (Евр. 11, 38). Если и такие не избегли скорбных искушений, ради пользы их душевной, то нам немощным никак не следует отрекаться и избегать душеполезных искусов.
     
    Мужайся о Господе, и да крепится сердце твое в постигшем искушении обитель вашу. Читаем в псалмах: «мир мног любящым закон Твой, и несть им соблазна» (Пс. 118, 165). Знаю, что ты от всего сердца любишь закон Божий. Поэтому крепись и мужайся против случившегося соблазна в обители. Правда, что нелегко понести подобный соблазн, как говорит о сем и святой апостол Павел: «кто соблазняется, и аз не разжизаюся» (2 Кор. 11, 29). Хотя и трудно переносить подобные обстоятельства, но малодушествовать ни в каком случае не следует... А я слышу, что ты настолько предалась и предаешься безмерной печали, что несколько уже дней совсем не употребляешь пищи, так что и желудок твой стал ссыхаться. Это неблагоразумно и несогласно с волею Божиею предаваться такой вышемерной печали, когда имеем апостольскую заповедь радоваться в различных искушениях (Ср.: Иак. 1, 2,), как пишет святой Иаков, брат Божий. То же самое сказано и у апостола Павла: «всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, о всем благодарите» (1Фес. 5, 16—18). Сия бо есть воля Божия. И нам следует придерживаться воли Божией, а противное отвергать и не предаваться оному. Ангел покаяния святому Ерму говорил, что печаль оскорбляет Духа Святаго и неприлична рабам Божиим, то есть печаль неуместная или вышемерная. А ты уже пресытилась печалью, пора и отложить оную и взяться за благонадежие. И простой опыт свидетельствует, что после сильной бури в море бывает велия тишина. Будем мы надеяться и ожидать подобного.
     
    Ты давно все желала скорбей, и попрания, и уничижения от людей в отдаленном известном месте, куда тебя помысл не перестает тянуть разными изветами. Но вместо этого тебе попущено терпеть досаждения и искушения от бесов в том самом месте, где живешь. Думаю, что тебе случилось это потому, что действовала ты вопреки сказанного в молитве Господней, в которой, во-первых, молимся так: «да будет воля Твоя», а потом в конце: «не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго». Не знаю, понимала ли ты смысл этих слов? Святой Исаак Сирин в 5-м Слове объясняет их так. Видимые скорби от людей, от обстоятельств и от болезней тела должно терпеть и переносить со смирением и благодарением, покоряясь всесвятой воле Божией. О душевных же искушениях должно молиться Господу, «чтобы не подвергнуться оным». Помолимся, говорит сей святой, не внити во искушение о вере. Помолимся не внити во мнении ума твоего, во искушения с бесом хулы и гордыни. Помолимся не внити по попущению Божию в явное искушение диаволово, злых ради помышлений, яже помыслил еси во уме твоем, их же ради и попущен еси (в сие искушение). Помолися не отступити от тебе Ангелу целомудрия твоего, да не будеши ратован горящею бранию греха, и отлучатися от него (т. е. от Ангела). Помолися не внити во искушение раздражения на кого-либо или во искушение двоедушия и сомнения, ими же душа возводится к великому затруднению.
    Искушения же (скорбные) телесные вседушне подъяти уготовляйся и всеми удесы твоими пройди сквозь тех, и очи твои слез исполни, да не отступит храняй тя Ангел от тебя. Кроме бо искушений сих Промысл Божий не зрится, и еже к Богу дерзновение невозможно есть стяжати, и премудрости духа невозможно есть научитися, и божественному вожделению в душе твоей утвердитися невозможно есть. И еще сей святой прибавляет, глаголя: «и паки помолимся не внити во искушение явное диаволово за кичение твое, но за еже любити тебе Бога, да сила Его споспешествует тебе, и тобою победит враги Своя, да искусится любы твоя к Богу, и прославится сила Его в терпении твоем...».
     
    ...При полном здоровье, особенно молодым, какая и какая пустошь не приходит в голову. Враг, чтобы выманить их из монастыря, обещает им почти все царство земное, и всякие блага, и всякие удовольствия, и то, чего и написать неудобно. А на самом деле, если послушают, награждает противным. Святитель Димитрий Ростовский пишет, что мир обещает злато, а дарует блато.
  6. Апрель
    Святые отцы о борьбе с грехом
     
    Преп. Антоний Великий: "Зло прилепляется к нашему естеству, как ржавчина к меди или грязь к телу. Но, как не медник произвел ржавчину и не родители - грязь на своих детях, так и не Бог произвел зло. Он вложил в человека совесть и разум, чтобы он избегал зла, зная, что оно вредно для него и ведет к мучениям. Следи же за собой внимательно: увидев какого счастливца в силе и богатстве, ни под каким видом не хвали его. Но тотчас представь перед собою смерть, и ты никогда не пожелаешь ничего худого".
     
    Макарий Великий: "Человек по своей природе изменчив. Поэтому как тот, кто упал в глубину порока и порабощен грехами, может обратиться к добру, так и тот, кто запечатлен Духом Святым и наполнен небесными дарованиями, свободен вернуться ко злу. Некоторые, вкусившие Божией благодати и ставшие причастниками Святого Духа, когда теряют осторожность и бдительность, духовно гаснут и становятся хуже, чем они были раньше. Это случается не потому, что Бог меняется или благодать Духа угасает, а потому, что сами люди теряют благодать и поэтому совращаются и впадают во множество зол".
     
    Преп. Исаак Сирин: "Когда человек, помня о прежних грехах, наказывает себя, тогда Бог с благоволением взирает на него. Бог радуется, что за уклонение от Его пути человек сам возложил на себя наказание, - это служит признаком искренности покаяния. И чем более грешник принуждает себя, тем больше умножается к нему благоволение Божие".
     
    Авва Дорофей: "Если у кого-нибудь хоть одна страсть обратится в навык, то она будет мучить его. Иногда человек совершает множество добрых дел, но один злой навык может превозмочь их все. Например, если у орла хоть один коготок запутается в сетке, то он весь попадет в неволю. Так и душа по причине одной страсти может попасть в руки врага. Потому не допускайте, чтобы хоть одна страсть обратилась в навык, но молитесь Богу день и ночь, чтобы не впасть в искушение. Если же и окажемся побежденными по своей немощи, то понудим себя тотчас же встать, начнем плакать перед благостью Божией, будем снова бодрствовать и подвизаться. И Бог, видя наше доброе устремление, смирение и сокрушение сердечное, подаст нам руку помощи и сотворит с нами по Своей милости".
     
    Прав. Иоанн Кронштадтский: "Всю жизнь следи за своим сердцем и присматривайся, что препятствует его соединению с Богом. Это да будет для тебя наука наук, и ты при помощи Божией навыкнешь быстро замечать, что отдаляет тебя от Бога, а что приближает к Нему. Лукавый очень старается стать между нашим сердцем и Богом. Именно он отдаляет нас от Бога разными страстями: похотью плоти, похотью очей и гордостью житейской".
     
    "Наука наук - побеждать действующие в нас страсти. Великая мудрость, например, ни на кого не сердиться и ни о ком не мыслить зла, хотя бы кто и причинил нам зло. Мудрость - презирать корысть и любить нестяжание, презирать лакомства и довольствоваться простой пищей, вкушаемой умеренно. Мудрость - никому не льстить, но всегда безбоязненно говорить правду; мудрость - не прельщаться красотой лица, но уважать во всяком человеке красоту образа Божия. Мудрость - любить врагов и не мстить им ни делом, ни словом, ни мыслью. Мудрость - не собирать себе богатства, но подавать милостыню бедным, чтобы приобрести сокровище на Небе. Увы! Мы чуть ли не изучили все науки, а удаляться греха вовсе не научились и, таким образом, часто оказываемся совершенными невеждами в нравственной науке. И выходит, что истинно мудрые были святые, ученики истинного Учителя-Христа, а мы так называемые ученые - невежды, и, часто, чем ученее, тем больше невежды, потому что не познали самого главного, а порабощаемся различными страстями".
     
    Старец Никон: "Если каждое слово, дело и помышление кладет на нас печать, то и надо принять все меры к сохранению себя от всего вредного. И епископ Игнатий Брянчанинов, и святые отцы пишут, что очень часто, почти всегда мы не чувствуем вреда для себя от вредного дела непосредственно после этого вредного дела; этот вред сказывается через некоторое время. Получается плод от принятого в себя зла, который дает себя почувствовать различными своими проявлениями. Это может каждый видеть на себе, пожиная горький плод своих ошибок и увлечений. Не видит и не чувствует только тот, кто вообще не внимает себе и не рассматривает себя, свое душевное и сердечное состояние при свете Святого Евангелия и отеческих писаний, иначе говоря - проводит рассеянную жизнь. Часто вредное дело не кажется вредным. Это вражье обольщение. Не следует доверять себе, своему сердцу и рассуждению. В решении вопроса, что вредно и что не вредно, надо руководствоваться указаниями Евангельского Писания и уставами Церкви Православной и святых отцов, а также советами духовного отца или старцев, которые от опыта своего и духовной жизни могут дать назидание".
  7. Апрель

    Воля Божия.

    Автор: Апрель,

    Воля Божия

    Т.!
    Воля Божия о нас та, чтобы мы, живя на земле, научились познавать Бога и с радостью и желанием следовать воле Божией - единственной спасительной и наполняющей жизнь истинным содержанием.
    А человек может делать любую работу - от самой ничтожной до самой великой - и спасаться этим или погибать.
    Будешь жить для Бога, ради Бога и во славу Божию - вот и спасение, вот и истинный, а не эфемерный смысл жизни. И если бы была воля Божия быть тебе женой и материю, то ты бы ею давно стала. Но сейчас, в 47 лет, твоя тоска о минувшем не более, чем искушение.
    Доктор, доктор! Оглянись вокруг! Твоим больным не надо ничего передавать от твоего внутреннего содержания - они этого не поймут. Им нужны твоя любовь, твой профессионализм, и все это в Боге, в молитве о них.
    О каком еще невозделанном клочке своей души ты говоришь? Все у нас на месте, все Богом благословлено, а с искушениями уже давно пришла пора бороться, распознавать их и искоренять. Тебе и С. и М. Божие благословение на все доброе.
    Дорогой отец Д.!
    Хорошо бы в ответе правящего Владыки услышать Вам для себя волю Божию и продолжать спокойно служить на своем приходе. Ведь это совсем не значит, что ответ от Господа окончательный. Просто надо продолжать молиться и ждать, когда Господь позовет Вас к служению в сане священническом.
    Я Вам так пишу потому, что сам всегда имел такую установку в жизни: "ничего не просить и ни от чего не отказываться". Принял в свое время и сан, как естественный ход событий в жизни (было с детства устремление к Церкви), принял как от Бога и отстранение на 7 лет от служения, и был возвращен к служению по воле Божией ранее определенного срока. "Все Им, все от Него, все к Нему" - так и живем.
    И вот теперь к концу жизненного пути свидетельствую я, что лучшего и вернейшего пути нет, как жить по воле Божией. А волю Божию нам так ясно являют обстоятельства жизни. Вы в настоящий момент получили ее через архиерея.
    Бытового вопроса касаться не буду. Это Вы сами со своей супругой решите, как Вам лучше для семьи вашей. Не забывайте, что оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут в плоть едину. Хорошо, когда и в душу едину.
    Умудри Вас Бог!
    Дорогая Т.!
    Сейчас твоим монастырем является ради телесной немощи родной дом, и мамочка твоя - тебе игуменья. Лучшей игуменьи сейчас я тебе не желаю, а будущее в руце Божией.
    Неси, детка, без ропота только свою болезнь, и это такой подвиг, который не всякий человек может понести. Сейчас монастыри все рабочие, а нам с тобой это не подходит. И пока никаких обетов даже дома на себя не бери. Учись молиться и справляться с духом уныния. И с тебя этого довольно. А молитву перед чтением Св. Евангелия читай и все делай по мере своих сил. Ведь не человек для правила, а правило для человека. И духом обращаться к святым за помощью хорошо - это тебя Ангел Хранитель учит.
    Помни, детка, что самое ценное - научиться себя предавать всецело воле Божией.
    Умудри тебя Бог и укрепи чадо Божие!
    Уважаемый N!
    Отчего же не делать заявок на осуществление своих благих, по нашему разумению, намерений? Но человек полагает, а располагает Господь.Помолитесь усердно. Если Ваше стремление не во вред Вам и Вашей семье, то Господь благословит его осуществление. Но не требуйте, а смиренно просите, допуская в мыслях и сердце, что Вы можете ошибаться, и потому готовьтесь принять волю Божию даже, если она и будет отказом Вашему желанию.
    Умудри Вас Бог.
    Дорогой отец Т.!
    С нашей стороны нужно и важно иметь внутреннее духовное устремление к желанию исполнять в жизни волю Божию. И поверьте, искренность наших чувств Господь приимет и оправдает. Он, помимо нашего понимания и осмысливания, поведёт по жизни нашу утлую лодчонку Своей твердой рукой.
    Мне 91 год, и я теперь свидетельствую и себе, и другим, что Господь знает наше сокровенное, а по вере нашей и стремлению к истине правит нашу жизнь, часто врачуя и исправляя то, что по неведению и непониманию может препятствовать исполнению воли Божией в нашей жизни.
    Я сдавал семинарские экзамены вообще без учебы, будучи уже в сане, а перед рукоположением был экзаменуем представительной комиссией при Московском епархиальном управлении.
    Дорогой отец Т., я в то время не был связан таким множеством титулов, как Вы теперь, но живое рвение к служению ходатайствовало обо мне пред Богом и людьми как о духовнике, и в то послевоенное время это было очень ответственно, серьезно и, скажу, опасно. Я отдавался служению этому. В Академии учился экстерном. И за полгода до её окончания, когда была уже и дипломная работа написана, Господь переводит меня на другое послушание - в заключение, к новой пастве и новому руководству. Помышлял ли я о таком проявлении воли Божией? Конечно, нет. А к чему Вам это говорю? Предайтесь и Вы истинно воле Божией душей, не планируя сам, не регламентируя своих возможностей сам. Сейчас, слава Богу, есть Владыка, выполняйте его благословение, не обдумывая сегодня, во что оно выльется завтра. Главное - есть ему доверие, ибо он прошел школу от послушника до архиерея. А если и его планы вдруг сойдут к человеческим только желаниям, то, поверьте, Господь вмешается решительно и самовластно, и Правда Божия восторжествует.
    Буди, Господи, буди.
    3 апреля 2001 года
    Дорогая о Господе Е.!
    Какое же искушение захлестнуло тебя! Ты пишешь о своей вере, а мыслишь о жизни вполне как человек неверующий.
    Если бы была воля Божия быть тебе женой и матерью, всё давно бы осуществилось. А ты обдумываешь поступки богоборческие: ведь ребёнок, зачатый и рождённый во грехе, рождается на муки, и мамочке своей он воздаст за её грех своею жизнью. Вот и выбирайте.
    Оставь-ка лучше пустые греховные мечтания и молись Богу с решимостью принять Его волю как самый лучший для тебя вариант. Да покайся в сочувствии греховным помыслам. Просить об исполнении своего хотения создания семьи христианской можно, но осуществление его - предоставить воле Божией, и ей повиноваться.
    Раба Божия Т.
    Выбор Вами сделан 21 год назад. А теперь, когда через Вас в Вашу семью входит Господь, Вы, которая призвана сохранять семью, устремляетесь на её разорение. Венчание ведь - это Божие благословение и на Ваших детях, уже рожденных. Вас смущает враг. И за мужа, если он по Вашей вине уйдет в блуд, отвечать пред Богом будете Вы, и не замолить Вам будет этой вины. Потрудитесь в семье своей, вымаливая своих близких. Надо много терпения в этом деле благом.
    А карточки берите, Вас ещё не спрашивают о вере Вашей и не принуждают отрекаться от Бога.
    Дорогой о. И., батюшка, ну как же Вы не слышите воли Божией о Вас, изреченной Главой Церкви. "Значит, придется остаться здесь!" И это тем более ценно, что произнесено было без всяких обсуждений с той или другой заинтересованной стороны. И правильно Вы в тот момент подумали, что вопрос решен. А дальше, дальше самость и своеволие начали свою подпольную работу. А Святейший повторно подтверждает то, что сказал по наитию: "лучше Вам остаться здесь". Он не требует, не убеждает, он ждет добровольного послушания воле Божией. А дальше еще предупреждение и воззвание к рассуждению - это болезнь, постигшая Вас. И владыка не связывает Вашей свободы, но ждет добровольного решения ("не говорите о конкретных сроках", подумайте).
    Добровольного дателя любит Бог. Так-то, дорогой мой о. И. Для Вас наступило время экзамена, чему научились Вы за время своего монашества, и научились ли?
    А моего благословения не будет. Вы сами должны услышать волю Божию и с радостью подклонить главу свою под послушание. Вам всё и исчерпывающе сказал Святейший.
    Дорогая о Господе Л.!
    Молимся о Вас, чтобы утишил Господь смятение души Вашей, вдохнул в умиренное сердце решимость идти вослед Господа, повинуясь Его Святой воле. А для этого надо по-детски просить Его устроить жизнь Вашу. Даже и не выстаивая перед иконами, носить в сердце постоянное желание, чтобы Сам Господь управил путь Ваш: быть у нас близь Святой обители, быть рядом с Т-ой.
    Какая бы поддержка была Вам обеим, и, если есть хоть капля такого желания, Господь устроит всё. И мы будем молиться Господу и угоднику Его Святителю Спиридону Тримифунтскому, чтобы Ваш переезд был безболезнен для близких и для Вас.
    И так устроит Господь, что и денежки найдутся, и сил хватит.
    Божие благословение Вам и наши самые искренние пожелания, чтобы всё устроилось во благо души Вашей.
    Храни Вас Господь!
    Дорогая о Господе Л.!
    А ведь Ваша влюблённость - искушение для Вас. Такие неравные браки и раньше, при более здоровой нравственности, никому счастья не приносили, а уж ныне это и совсем идти на верную гибель и невыносимые страдания.
    Да и каноны церковные надо бы знать - ведь возможная разница в возрасте ± 5 лет, больше недопустимо.
    Так что оставьте свою влюблённость как ненужное Вам искушение. А молиться об устройстве можно, но больше полагаться на волю Божию о себе, чем на свои желания.
    Умудри Вас Бог.
    Помолимся о Вас, чтобы отошли от Вас печаль и уныние. Ведь и дома можно и надо жить по-Божьи.
    Дорогая о Господе Г!
    Получил Ваше письмо. Просьбу о молитве за Вас и за погибшего сына выполним. А Вам да будет утешением то, что у Бога нет мертвых, у Него все живы, а значит впереди у Вас еще встреча с любимым сыном. Но, чтобы она была радостной, надо, чтобы и он, и Вы оказались в милости Божией.
    Слава Богу, что свидетельство от людей о К. самое хорошее, а вот надо еще, чтобы и Церковь свидетельствовала о нем, что он был с Богом, жил в Боге.
    Если в этом будет недостаток, то Ваш родительский долг - восполнить его молитвой за сына. Молитва, милостыня, обращение к Богу и дела ради Бога, а не слезы и ропот помогут Н. Поэтому вспоминайте об этом чаще. А вопрос - почему и отчего не решается на земле, ведь Бог ни с кем не советуется и отчета никому не дает.
    Одно несомненно, что все, что Он делает,- благо для нас, одно благо, одна любовь. Иногда, сохраняя душу от повреждения, Господь переселяет ее в мир иной, не попустив оскверниться от мира.
    Дорогая Г. Н, не отягчайте душу сына своей безутешной скорбью. Предайте себя и сына воле Божией, и радость Божия изгонит вражий мрак скорби, вошедшей в Ваш дом.
    Божие благословение Вам.
    Дорогой В.!
    Очень я утешен твоим письмом. И теперь уж и я утешу тебя тем, что засвидетельствую тебе, что болезнь попущена тебе во очищение и спасение. Поставь себе сейчас задачу - учиться безропотно и беспопечительно предавать себя воле Божией. Приими и периоды болезненной тяготы и краткие утешения от Бога с сознанием, что все это милость Божия тебе и во благо тебе. И тогда грех отступит, ты станешь для него недоступен. Укрепи тебя Господь и умудри трудиться во спасение души своей. Божие благословение тебе.
    Дорогая о Господе Т.!
    О болезни мамы я узнал сразу и молился о ней и молюсь, чтобы воздвиг её Господь с одра болезни. Вопрос о прекращении ею трудовой деятельности надо бы ставить уже давно и не только по причине болезни, но возраст требует уже другого ритма жизни, другой её наполненности. Ранее я об этом не говорил, так как предполагал, что все вы и она в том числе - врачи, и сами понимаете всё и другим советуете право. Так что, дорогая Т. М., надо выполнять предписания возраста, они даются нам свыше, и противящийся им противится Божию о нас определению.
    Я по себе знаю, как трудно входить в эту новую, полную всяческих ограничений жизнь. Но я же и свидетельствую, что, чем скорее мы это поймем, смиренно подклоним главу возрастающим немощам, тем лучше и для нас, и для окружающих. Всему определено своё время. Да и Господь смиренным дает благодать. Приказным порядком это сделать невозможно, добровольного дателя любит Господь.
    А я вот Вам скажу о моих ограничениях, которые уже вошли в мою жизнь:
    1.Посещение служб сократилось до минимума. Даже и на большие праздники я уже часто не имею возможности быть в храме, молюсь дома.
    2.Прием людей прекратился вообще, отвечаю на вопросы письменно, не входя в личные контакты. Но я не скажу, что жизнь моя опустела. Молитва и моления в уединении обретают новое качество. Думаю, что и М. Е. пришла пора привыкать к молитвенной тишине и уединению. А кто возьмет на себя труд быть при ней, помогая в житейских нуждах,- это решите на месте и, конечно, с её согласия.
    Божие благословение вам всем. А я, всю жизнь прожив в народной молве, сейчас благодарю Бога, что хоть в последний час жизни Он даровал мне сладость уединения и молитвы неразвлекательной.
    Молюсь, чтобы и М. Е. сама с радостью и желанием вошла в этот новый образ жизни - преддверие тишины Вечности в радости богообщения.
    12 октября 2000 года.
    Дорогая В. В.!
    Имя Владыки Серафима уже прославлено Богом предстательством того, ради кого он столько потрудился. А я бы сказал, что и Вам по родственному преемству хорошо бы войти в труд дедушки малой лептой своих усилий.
    И как преподобный Серафим поклонился священномученику Серафиму, так желаю и Вам получить мзду любви от своего великого пред Богом родственника. Время коротко, и труды Ваши нужны даже не столько ему, сколько нам, и живущим с нами, и тем, кто будет жить после нас. Дедушка-то уже во свете неприступном, а малый свет вашей любви к нему не привлечет ли в сгущающуюся тьму земной жизни нашей лучи присносущего Божественного света.
    Думаю, что Божие благословение уже пребывает на Ваших благих намерениях молитвами дедушки Вашего. А я лишь с радостью присоединю и свои молитвы к его всемощному предстательству о Вас. С удовольствием читаю присланное Вами. И так хотелось бы, чтобы всё, что осталось от трудов митрополита Серафима, получило через Вас вторую жизнь для пользы тех, кто входит сейчас в церковь.
    Умудри и вдохнови Вас Господь и дай силы ходить в воле Божией. Благодарю Вас за добрую память, за всё присланное; и еще прошу прощения за некоторую задержку с ответом, прошу великодушия и снисхождения к моей немощи. Молитвенную память о Вас буду хранить на всяк день.
  8. Апрель
    Святитель Григорий Палама
     
    Омилия II 1. В Неделю притчи Господни о Мытаре и Фарисее
     
    Беседы (омилии) святителя Григория Паламы. Часть 1. — М.: Паломник, 1993
    Беседы (омилии) святителя Григория Паламы. Пер. с греч. Архимандрита Амвросия (Погодина). — Издание Братства преп. Иова Почаевского. Монреаль, 1965. С. 21-30.
     
    Изобретателен на зло духовный князь зла и искусен сразу же в начале, отчаянием и маловерием, ниспровергнуть тех людей, которые уже вложили в душу основания добродетели; силен же равным образом и на полпути напасть беспечностью и нерадением, на тех, которые уже воздвигли стены дома добродетели; но даже и самого того, кто уже поставил и самую кровлю добрых дел (дома своей добродетели), силен он низвергнуть, путем гордости и безрассудства. Но мужайтесь! Не приходите в ужас! Потому что, тот, кто бдителен, более искусен в удержании добра. И добродетель обладает гораздо большей силой в парировании со злом, обогащаясь средствами свыше и споборничеством со стороны Того, Кто силен во всем и, по благости, влагает силы во всех любителей добродетели, дабы не только она пребыла незыблимой пред лицом снаряженных, разновидных и злостных ухищрений супостата, но и павших в глубину зла, пробудила и подняла, и с легкостью, путем покаяния и смирения, привела к Богу. Примером же сему является настоящая притча. Ибо и Мытарь оный, будучи мытарем и пребывая, можно сказать, в бездне зла, — вследствие единого слова, и то — краткого, стал общником добродетельно живущих, облегчается и возносится и становится выше всякой греховности и причисляется к лику праведников, будучи оправдан Самим неподкупным Судиею. Если же и Фарисей, по причине слова осуждается, то это потому, что он — и фарисей, и высокого мнения о себе, но не по истине он праведен; кроме того, не мало дерзок в словах, среди которых было не мало такого, что вызывало Бога на гнев. Почему же смирение возносит на высоту праведности, а гордость низводит на дно греховности? — Потому что, мнящий о себе высоко, и то — пред лицом Бога, справедливо бывает оставлен Богом: поскольку он и не считает, что нуждается в Его помощи. Считающий же себя за ничто, и потому взирающий на милость свыше, справедливо вызывает к себе Божие сострадание и получает от Него помощь и благодать. Ибо говорится: «Господь гордым противится, смиренным же дает благодать» (Притч.3:34).
    И являя это чрез притчу, Господь говорить: «Человека два внидоста (ориг. «взошли, поднялись») в Церковь помолиться: един фарисей, а другий мытарь» (Лк.18:10). Желая ясно представить пользу, проистекавшую от смирения, а также и вред, проистекающий от гордости, Он разделил на две категории всех в храм приходящих, лучше же сказать —восходящих в него. Ибо таковыми являются те, которые приходят в храм Божий ради молитвы, а таково именно — свойство молитвы: она возвышает человека от земли на небо и восходя выше всего наднебесного, всякого имени и высоты и достоинства, представляет его Самому, сущему над всем, Богу. Был же и оный древний храм лежащим на холме, на возвышенности города, на вершине, где некогда во время мора в Иерусалиме, Давид, видя смертоносного Ангела, извлекшего меч на город, возшедши, учредил на том месте жертвенник Господу и принес на нем жертву Богу, и остановил мор: и это было в знак спасительного и духовного восшествия, вследствие молитвы, и благодаря ей — умилостивления; если же пожелаешь, то также и в образ сей нашей священной Церкви, воистину покоящейся на высоте, сущей неким ангельским и сверхмирным местом, где приносится бескровная и великая и воистину благоприятная Богу Жертва за умилостивление о всем мире и за уничтожение смерти и преизбыток бессмертной жизни. Посему-то Он не сказал: «человека два пришли в церковь», но сказал: — «взошли в церковь».
    Но и теперь есть такие, которые, приходя в священную церковь, однако не восходят, но, правильнее будет сказать, — понижают представляющую небо Церковь; это — те, которые приходят в храм ради встречи и разговоров друг с другом, и товары выставляют и заказывают: ибо они — подобны друг другу; потому что, одни — товары, а другие слова выставляя, обмениваются друг с другом (одни — словами, другие — товарами); и как одних, некогда Господь решительно изгнал из оного храма, говоря им: «Храм Мой, храм молитвы наречется: вы же сотвористе его вертеп разбойником» (Мф.21:3), — так и других Он отверг сим выражением, показывая, что это — не восходящие в церковь, хотя бы и ежедневно приходили.
    Фарисей же и Мытарь взошли в церковь, потому что у обоих у них была одна цель: помолиться, хотя Фарисей, после того, как взошел, однако свел себя вниз по той причине, что извратил направление свое; итак, цель восхождения у обоих была тождественна, но направление (в молитвенном устроении) было взаимно-противоположное. Ибо один взошел сокрушенным и смирившимся, научившись у Псалмопевца-Пророка, что сердце сокрушенное и смиренное Бог не уничижит: поскольку и сам о себе, конечно, по опыту зная, Пророк говорит: «Смирихся, и спасе мя Господь» (Пс.114:5). И что говорю — пророк, — когда Бог Пророков, ради нас ставший тем, что — мы, смирил Себя, почему Бог Его и превознес, как говорит Апостол (Фил.2:8)! А фарисей взошел весьма надмеваясь и кичась и выставляя себя праведником, и то — пред лицом Бога, перед Которым вся наша праведность не больше драных рубищ; так поступал Фарисей, ибо он не послушал, говорящего: «Нечист пред Богом всяк высокосердый» (Притч.16:5); и — «Господь гордым противится» (Притч.3:34); и — «Горе, иже мудри в себе самих, и пред собою разумни» (Ис.5:21).
    Не только же нрав и направление, будучи различными, разделяли их, но — и самая форма молитвы: ибо и она также была двояка. Потому что молитва есть дело не только прошения, но и благодарения: так, один молящийся входит в церковь Божию, славя и благодаря Бога за те блага, который восприял от Него; а другой — вымаливает себе то, что еще не получил и в чем у него особенно недостаток в данное время; к этому же относится и прошение об отпущении грехов. Что же касается обещания Богу с нашей стороны того, что приносится Ему по благочестию, то это называется не «молитвой», а — «обетом«; и это явил тот, кто говорит: «Помолитеся и воздадите Господеви Богу нашему» (Пс.75:12); а также вещающий: «Благо тебе еже не обещаватися, нежели обещавшуся тебе, не отдати» (Еккл.5:4). Но обе формы, молитвы встречаются и с двойным видом опасности, предостерегающей неосмотрительных: так вера и сокрушение, при наличии отстранения от зла, делают молитву об оставлении грехов и прощении истинно достигающей своей цели; а отчаяние и огрубелость — делают ее бездейственной. Благодарение же за те блага, которые восприняты от Бога, делает благоприятным Ему смирение и отсутствие дерзости в отношении тех, которые не имеют того; а надменность в благодарении, как будто бы благодаря своему тщанию и знанию оно пришло, и осуждение тех, которые сего не имеют, — делают благодарение неугодным Богу. Недугуя и в том и в другом, Фарисей сам собою и собственными словами осуждается; ибо взойдя в храм, благодаря, а не вымаливая, он к благодарению Бога безумно и бедственно примешал надменность и осуждение. Ибо говорится: «Став сей, сице в себе моляшеся: Боже хвалу Тебе воздаю, яко несмь якоже прочии человецы, хищницы, неправедницы, прелюбодее». В том положении, которое занял Фарисей, сказывается не рабская покорность, а безрассудная гордыня, состояние противоположное состоянию того, который, по смирению, не дерзал даже глаз поднять на небо. Действительно Фарисей «в себе моляшеся», ибо он не поднялся к Богу, хотя не остался незамеченным Сидящим на Херувимах и призирающим глубины бездн. Такова была его молитва: говоря — «Благодарю Тебя», — он не прибавил, — «за то, что без всяких заслуг с моей стороны, Ты, смилостивившись, даровал мне, немощному для борьбы, свободу от ловушек лукавого; ибо большой подвиг необходим душе, удержанной западнями супостата и впавшей в сети греховности, чтобы возмочь чрез покаяние освободиться. Поэтому лучшим Промыслом относительно нас управляются дела, и часто мало или даже и совсем не заботясь, мы пребываем с Богом выше многих и великих злоключений, сострадательно облегченные Им по причине нашей немощи; и нам подобает быть благодарными за этот дар и смиренными пред лицом Даровавшего, а не надмеваться. Фарисей же — «Благодарю Тебя, — говорит, — Боже, — не за то, что я воспринял от Тебя помощь, но за то, что я не таков, как прочие люди; как будто бы по природе сам и благодаря своей силе он обладает тем качеством, что не был хищником, прелюбодеем и неправедником, если только правда — он не был таковым: ибо он не себе внимал, так что можно было бы поверить, что он — праведен, на основании того, что он сам о себе говорит, но, так выходит, что он смотрел на других, а не на себя, и всех, — о, безумие! — презирая, он считал, что единственный на свете праведник и целомудренный, это — он; «Яко несмь», говорит он, «якоже прочии человецы, хищницы, неправедницы, прелюбодее, или якоже сей мытарь». Какое безумие! — мог бы тебе кто-нибудь сказать: если, за исключением тебя, все люди грабители и обидчики, то где же тогда место для жертвы, терпящей хищничество и ущерб? Что же означает выражение «сей мытарь» и это особое упоминание о нем? Будучи одним из общего числа и вместе с прочими принадлежа к, приведенному тобою обществу, разве и он уже тем самым, так сказать, не подлежит общему осуждению? Или же ему долженствовало двойное осуждение по той причине, что он попался на твои фарисейские глаза, хотя и далеко был позади? Кроме того, в том, что он явно является мытарем, ты видишь в нем беззаконника, но откуда тебе известно, что он и прелюбодей? Разве на том основании, что он нанес неправду другим, тебе разрешается безответственно наносить неправду ему? Это — нельзя, нельзя! Но он, вот, нося в смирении души твое гордое порицание и принося Богу вместе с осуждением себя моление, справедливо получит от Него аннулирование осуждения за те неправды, которые совершил; а ты, гордо обвиняющий его и всех людей и из всех только себя оправдывающий, справедливо будешь осужден.
    «Яко несмь, якоже прочии человецы, хищницы, неправедницы, прелюбодее». Эти слова показывают пренебрежение Фарисея и в отношении Бога, и в отношении всех людей. Кроме того, они свидетельствуют о ложной направленности его мировоззрения: ибо и всех людей вообще он открыто презирает, и свое воздержание от зла приписывает не Божией силе, а — своей личной. Если же он и выражает благодарность, однако сразу же сквозь это, он всех людей, за исключением себя, признает разнузданными и обидчиками и грабителями, как будто бы никого, кроме него, Бог не удостоил проявлять добродетель. Но если все люди таковы (как их изображаете Фарисей), то, следовательно, имущество Фарисея должно было подвергнуться расхищению со стороны всех людей, такого рода. Но это представляется не так; ибо он сам прибавляет, что: «Пощуся двакраты в субботу, десятину даю всего елико притяжу». Он не говорит, что отдал десятую часть того имущества, которое раньше приобрел, но говорит — «которое приобретаю», этим показывая прибавление и рост своего имущества; значит, он обладал тем, что раньше приобрел и к этому прибавлял без ущерба то, что мог; так как же тогда, все люди, кроме него, грабили и похищали?! Так зло само себя позорит и само себя предает! Так всегда к безрассудству примешивается ложь! Итак, давание десятины он привел в свидетельство избытка своей праведности: ибо как мог бы быть хищником чужого тот, кто дает десятую часть своего имущества? Пост же он приводит в показание своего воздержания: ибо пост является матерью целомудрия. Итак, пусть будет так: ты являешься целомудренным и праведным; если же желаешь, и мудрым, и благоразумным, и мужественным, и если и еще каким обладаешь добрым качеством; и если, действительно, ты обладаешь этим благодаря самому себе, а не от Бога имеешь, то к чему ложь облекаешь в образ молитвы, и восходишь в храм и за не за что приносишь свое благодарение? Если же ты обладаешь этими качествами, потому что воспринял их от Бога, то не для того ты их принял, чтобы хвалиться ими, но для того, чтобы служить в назидание другим в славу Даровавшего. Да, тебе подобало радоваться, воистину, со смирением, а также благодарить Даровавшего за те дарования, которые ты воспринял: ибо не столько ради себя, светильник воспринимает свет, сколько ради смотрящих. Говоря же о субботе, Фарисей имеет в виду не седьмой день недели, но седмицу всех дней, из которых два постясь, он надмевается, не зная, что добродетель это — дело людей, но гордость — свойство бесов; посему, так поступая, он делает добродетели бесполезными, и гордыня, сопряженная с добродетелями, сводит их на нет, даже если бы они и были истинными, а тем более — если они фальшивы.
    Но довольно о Фарисее.
    «Мытарь же издалеча стоя, не хотяше ни очию возвести на небо: но бияше перси своя, глаголя: Боже, милостив буди мне грешнику». Видите, какое смирение, вера и самопорицание? Видите ли, как с молитвой сего Мытаря сочеталось крайнее смирение помыслов и чувств, вместе же и — сокрушение сердца? Так, восшед в церковь, моля об отпущении своих согрешений, он привел с собою прекрасных посредников к Богу: веру, которая не постыждает, самопорицание, освобождающее от осуждения (на суде Божием), сокрушение сердца, не подлежащее уничижению, и возносящее смирение. С молитвой же прекрасно сшествовало и терпение. Ибо говорится: Мытарь тот «стоя вдали»; не сказал Христос — «став», как говорится относительно Фарисея, но говорится — «стоя», — тем самым являя стояние в течение длительного времени, также как и длительность молитвы и слов умилостивления: ибо ничего иного не прибавляя и не измышляя, он внимал только себе и Богу, повторяя вновь и вновь только это кратчайшее моление, что является наиполезнейшим видом молитвы.
    Итак, стоя вдали, Мытарь не дерзал даже глаз поднять на небо. Само стояние его обозначало и терпение и покорность, и не только — жалкого раба, но и — состояние осужденного. Представляет же этим и освобожденную от грехов душу, но далекую от Бога, ибо не стяжала она еще к Нему дерзновения, приобретаемого добрыми деяниями. Ожидается же, что душа сия приблизится к Богу, так как оставила она грехи свои и имеет доброе предрасположение. И вот, стоя т.обр. вдали, Мытарь не желал даже глаз поднять на небо, являя и поведением своим и видом осуждение себя и самопорицание: ибо считал себя недостойным ни неба, ни земного храма. Посему он стоял в притворе, не дерзал даже на небо взирать, а тем более, куда больше, — поднять глаза к Богу небес. Но от сильного сокрушения, ударяя себя в грудь и представив себя достойным здесь ударов, глубоко скорбя и воссылая стенания, и свесив голову, как бы осужденный, он называл себя грешником и с верою добивался милости, говоря: «Боже, милостив буди мне грешнику». Он поступал так, потому что верил говорящему: «Рех, исповем на мя беззаконие мое Господеви: и Ты оставил еси нечестие сердца моего» (Пс.31:5). Чем же закончилось дело? — «Сниде сей оправдан», говорит Господь, «паче онаго. Яко всяк возносяйся, смирится: смиряяй же себе, вознесется». Как диавол есть воплощенная гордыня, и гордость является его злой стихией, — почему, примешиваясь, она и одерживает верх и сводит на нет всякую человеческую добродетель, — так и (напротив) смирение пред Богом есть добродетель добрых Ангелов, и она одерживает верх над всякой человеческой греховностью, приключившейся споткнувшемуся: ибо смирение является колесницей восшествия к Богу, подобно оным облакам, которые имеют поднять вверх к, Богу тех, кто будет пребывать с Богом в нескончаемые веки, как пророчествует Апостол: «Яко восхищени будем на облацех в сретение Господне на воздусе: и тако всегда с Господем будем» (1Сол.4:17). Ибо смирение, соединенное с покаянием, является подобным некоему облаку: оно и источники слез из очей изводит, и выделяет достойных от недостойных, и возвышает и Богу представляет туне [2] оправданных в силу благорасположенности намерения.
    Итак, Мытарь, раньше злостно присваивавший себе чужое имущество, затем оставивший порок и не оправдывавший себя, был оправдан; а Фарисей, не удерживающий себе имущества, принадлежащего другим, но сам себя выставлявшей праведником, был осужден. Но чему же, тогда, подвергнутся те, которые не удерживаются от похищения чужого имущества и пытаются, при этом, оправдать себя? — И мы не станем говорить о таковых, поскольку и Господь ничего не сказал о людях такого рода, как, возможно, о не могущих быть вразумленными словами. Бывает же, что когда мы, молясь, смиряем себя, то и мы, в равной степени, рассчитываем получить оправдание, как оный Мытарь; но дело обстоит иначе: ибо необходимо заметить, что даже после того, как Мытарь поднялся от состояния греховности, он был в лицо презираем Фарисеем, и сам он, презирая себя, осуждал, не только не противовещая Фарисею, но и вместе с ним выступая против себя. Таким образом, когда и ты, оставив греховный навык, не будешь противоречить презирающим тебя за грехи и поносящим, но вместе с ними осудишь себя, признав себя, действительно достойным сего, и в сокрушении, путем молитвы притечешь к единой милости Божией, то знай, что ты — спасен, хотя бы и был мытарем. Ибо многие называют себя грешниками и говорят так и в действительности таковы; но сердце-то испытывается бесчестием. (Что же касается того, что) хотя великий Павел далек от фарисейской надменности, однако пишет к говорящим на языках в Коринфе: «Благодарю Бога моего, паче всех вас языки глаголя» (1Кор.14:18), то он, говорящий в ином месте, что он — «всем попрание» (1Кор.4:13), пишет это для того, чтобы привести в должный порядок тех, которые кичились над теми, кто не обладал этим даром.
    Итак, как Павел, хотя писал это, однако был далек от фарисейской надменности, так и, напротив, можно говорить и слова оного Мытаря и смирять себя по его примеру, и, однако, не стать оправданным, как он был оправдан: ибо мытаревым словам долженствует быть присуще также и обращение от зла, и расположение в душе, и сокрушение и выдержка его. Так и Давид показал, что тот, кто считает себя повинным пред Богом и покается, должен понести справедливое и выносимое оскорбление и бесчестие в отношении себя со стороны других. Ибо, после того, как совершил грех, он, слыша оскорбления со стороны Семея, сказал желающим отомстить за него: «Оставите его и тако да проклинает, яко Господь рече ему проклинати Давида» (2Цар.16:10), говоря этим, что за допущение им греха, он имеет от Бога заповедь поносить его; хотя в то время Давид боролся со страшной и великой бедой, поскольку как раз тогда Авессалом восстал против него. И, вот, с нестерпимой скорбью поневоле оставляя Иерусалим, затем убегая, он прибыл к подножью Елеонской горы, и нашел прибавление в огорчении: Семея, бросающего на него камни и нещадно проклинающего, и бесстыдно поносящего и называющего его кровопийцею и беззаконником, как бы приводя в порицание пред очи царя его тяжкое преступление, которое он совершил в отношении Вирсавии и Урии. И не раз, и не два прокляв и бросив камнями и словами более острыми, чем камни, он прекратил это делать, но — шел, говорится, царь и все люди его с ним, а Семей шел по окраине горы, со стороны его, злословя и бросая камнями с боку и обсыпая царя пылью. Царь не имел недостатка в желающих заступиться за него. Так, Авесса воевода, не будучи в силах снести это, сказал Давиду: «Почто проклинает пес умерший сей господина моего царя? Ныне пойду, и отъиму главу его» (9). Но царь удержал его и слуг своих, говоря им: «Оставите его … негли призрит Господь на смирение мое, и возвратит ми благая вместо клятвы его» (12).
    То, что совершилось тогда и исполнилось на деле, это же, как явствует и чрез эту притчу о Мытаре и Фарисее, действительно всегда совершается. Так что истинно считающий себя повинным вечной муке, не перенесет ли доблестно не только бесчестие, но и — убыток и болезнь, и всякую, так сказать, превратность и бедствие? Явивший же такое терпение, будучи как бы должником и повинным, он, чрез более легкое и временное и прекращающееся осуждение, освобождается от воистину оного тяжкого и нестерпимого мучения; ибо на основании этих устремляющихся ныне бедствий, воспринимается начало получения Божественной благостыни, как бы долженствующей за терпение. Поэтому-то один из учительно наказуемых Богом, сказал: «Я снесу наказание Господне: ибо я согрешил пред Ним». Да будем и мы учительно наказуемы Богом (в нынешней жизни) с милостью, но не с гневом и яростью (в будущем веке); не будем впадать в малодушие от Божиего наказания, но, как говорит Псалмопевец, будем до конца исправлять себя, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому подобает всякая слава, честь и поклонение, со безначальным Его Отцом и Пресвятым и Благим и Животворящим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
  9. Апрель
    ЕВАНГЕЛИЕ О ПОКАЯВШЕМСЯ ЗАКХЕЕ
     
     
     
    Лк., 94 зач., 19:1-10.

    Кто хочет увидеть Христа, духом должен подняться высоко над природой, ибо Христос выше природы. Высокую гору легче увидеть с холма, чем с равнины. Закхей был мал ростом, но, объятый желанием видеть Христа, влез на высокое дерево.
    Кто хочет встретиться со Христом, должен очиститься, ибо встречается со Святым Святых. Закхей был запачкан сребролюбием и жестокосердием, но, встретив Христа, поспешил очиститься покаянием и делами милосердия.
    Покаяние есть оставление всех путей распутства, которыми ходили ноги человека, его мысли и желания, и обращение на новый путь, путь Христов. Но как покаяться грешному человеку, когда он в сердце своем еще не встретился с Богом и не устыдился себя? Прежде чем малорослый Закхей увидел Христа очами, он встретился с ним в сердце своем и устыдился всех путей своих.
    Покаяние есть боль от самообмана, которым грешный человек долго себя убаюкивал, долго-предолго, а именно – до того момента, пока не почувствовал боль от самообмана. Но сама эта боль ведет к отчаянию и самоубийству, если с нею не связан стыд и страх Божий. Лишь тогда эта боль от самообмана не гибельна, но целительна. Блаженный Августин сперва ощутил гибельную боль от самообмана, которая убила бы и душу его, и тело, если бы ее быстро не догнали стыд и страх Божий.
    Покаяние есть неожиданное видение своей проказы и вопль о лекарстве и враче. Когда темноволосый человек долго не смотрит на себя в зеркало, затем неожиданно встанет перед ним – а он весь седой! Так и не покаявшийся грешник долго думает и утверждает, что его душа здорова и безгрешна, пока однажды у него неожиданно не прорежется духовное зрение и он не увидит, что душа его вся в проказе. Но как увидеть свою душевную проказу, не смотря в зеркало? Христос является тем зеркалом, в котором каждый видит себя таким, каков он есть. Сие единственное зеркало и дано человечеству, чтобы все люди смотрели в него и видели, каковы они. Ибо во Христе как в наичистейшем зеркале каждый видит себя больным и уродливым, и еще видит свой прекрасный первоначальный образ, каким он был и каким опять должен бы стать. И грешный Закхей, снаружи здоровый и видный, узнав о Господе нашем Иисусе Христе, обнаружил в самом себе страшного прокаженного и страшную боль, для которой не было врача на земле, кроме Иисуса.
    Покаяние есть начало лечения от своеволия, начало покорения себя Божией воле. Живя по своей воле, человек быстро скатывается от своего царского достоинства в хлев для скота и в звериную нору. Никогда ни один человек на земле не мог поступать по своей воле и остаться человеком. Имя человека не означает самоволия; имя человека, истинного человека означает полную покорность высшей воле, прозорливой и непогрешимой воле Божией.
    В домах безумия и плача обитают своевольные, в домах тьмы кромешной и скрежета зубов. Их тело есть тьма и скрежет зубов; их душа есть плач и скрежет зубов Самоволие распахивает врата для червя неумирающего, который точит грешнику и душу, и тело. Покаяние есть обнаружение в себе червя. Увы мне, когда во мне успело наплодиться столько червей! Увы мне, кто освободит меня от такого множества отвратительных червей, обитающих во мне! Так вопиет ужаснувшийся грешник, когда у него откроются очи и он увидит то, что живет в нем.
    Сегодняшнее Евангельское чтение описывает одного из покаявшихся грешников, малого ростом Закхея, который поднялся на высоту, чтобы увидеть Христа Высочайшего; который покаянием очистился, чтобы встретить Христа Пречистого; и который исцелился от душевной проказы сребролюбия и жестокосердия силою Христа Всесильного. Многих грешников обратил Господь к покаянию, многих потерявшихся нашел и спас; многих заблудившихся позвал и возвратил на путь истинный. Но Провидению было угодно, чтобы в Евангелии были записаны только несколько примеров покаяния, те из них, что типичны и поучительны для всех человеческих поколений. Пример апостола Петра показывает повторившееся из-за страха от людей падение и повторившееся из-за любви Божией покаяние. Пример женщины-грешницы показывает проказу блуда и исцеление от сей проказы. Пример Закхея показывает проказу сребролюбия и исцеление от этой проказы. Пример покаявшегося на кресте разбойника показывает могущество и спасительность покаяния самых закоренелых преступников даже в час смертный. Все это обнадеживающие примеры покаяния, ведущего к жизни. Все это образцы покаяния, показанные нам, чтобы мы могли выбрать путь и способ своего собственного спасения, соответствующий нашему греховному состоянию. Но есть и покаяние гибельное и смертоносное, безнадежное и самоубийственное. Таковым было покаяние Иуды-предателя. Согрешил я, предав Кровь неповинную, – сказал он, вышел, пошел и удавился (Мф.27:4-5). Подобное покаяние, приводящее к отчаянию и самоубийству, есть не христианское благословенное покаяние, но сатанинская злоба на себя, на мир и жизнь; сатанинское гнушение собою, миром и жизнью. Остановимся, однако, сегодня на дивном примере спасительного покаяния малорослого Закхея, о котором и рассказывается в сегодняшнем Евангелии.
    Во время оно Иисус вошел в Иерихон и проходил через него. И вот, некто, именем Закхей, начальник мытарей и человек богатый, искал видеть Иисуса, кто Он, но не мог за народом, потому что мал был ростом, и, забежав вперед, влез на смоковницу, чтобы увидеть Его, потому что Ему надлежало проходить мимо нее. Сие было в то время, когда Господь сотворил в Иерихоне другое чудо, а именно, когда Он возвратил зрение слепому Вартимею. Ибо и то, что сотворил Господь с Закхеем, есть чудо, едва ли меньшее, чем исцеление слепого. Вартимею Он отверз очи телесные, а этому Закхею – духовные. Вартимею он излечил от слепоты очей, а Закхея – от слепоты души. Вартимею Он распахнул окна, чтобы тот видел чудеса Божии в материальном мире, а Закхею распахнул окно на чудеса Божии в небесном, духовном мире. Чудом над Закхеем истолковывается чудо над Вартимеем. Обретение зрения телесного должно послужить обретению зрения духовного. Каждое чудо, сотворенное Господом нашим Иисусом Христом, имело прежде всего духовную цель, состоящую главным образом в том, чтобы даровать духовное зрение ослепленному человечеству, да увидит оно присутствие Божие, могущество Божие и милосердие Божие. Эта цель достигнута частично, например, при исцелении десяти прокаженных; ибо лишь один из них, исцелившись телесно, исцелился и душою и возвратился, чтобы поблагодарить Господа (Лк.17:12-20). Но в случае со слепым Вартимеем, как и в большинстве других, сия цель достигнута полностью. Прозрев по слову Господа очами телесными, Вартимей тотчас прозрел и духом своим, ибо тотчас познал присутствие Божие, всемогущество Божие и милосердие Божие – и он тотчас прозрел и пошел за Ним, славя Бога(Лк.18:43). И прозрел не только слепой Вартимей, но, видя сотворенное Господом над слепым Вартимеем чудо, прозрели духом и многие другие; ибо сказано: и весь народ, видя это, воздал хвалу Богу. Вероятно, чудо сие повлияло и на мытаря Закхея, раскрыв ему очи духовные. Несомненно также, что он должен был и прежде много слышать о дивных делах и дивной личности Господа нашего Иисуса Христа, раз в нем зародилось настолько непреодолимое желание видеть Его, что для его осуществления Закхею пришлось проталкиваться вперед сквозь толпу людей, которые были выше его ростом, да еще и влезать на дерево. Мытари считались людьми весьма грешными и нечистыми, так как, взимая с народа государственный налог, они при этом немилосердно занимались вымогательством в свою пользу. Потому мытари приравнивались к язычникам (Мф.18:17). И если столь скверной репутацией пользовались мытари вообще, то какая же репутация была у одного из их начальников? А одним из таких пресловутых начальников мытарей был и этот малорослый Закхей. Он был начальник мытарей и был человек богатый, то есть его презирали и ему завидовали. Презрение и зависть всегда суть две близко расположенные стены, между коими протискивается в жизни сей душа богатого грешника. Но в грешнике Закхее пробудился человек Закхей, который восстал против грешника в себе и изо всех сил устремился вперед и ввысь, чтобы увидеть Христа, чтобы увидеть Человека без греха, чтобы увидеть свой незапятнанный, пречистый прообраз. Итак, человек Закхей влез на высокую, ветвистую и корявую смоковницу возле дороги, по которой надлежало проходить Господу.
    Иисус, когда пришел на это место, взглянув, увидел его и сказал ему: Закхей! сойди скорее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме. И он поспешно сошел и принял Его с радостью. Из этих слов явствует, что не Закхей первым узрел Господа, но Господь Закхея. Спаситель, взглянув, увидел его и позвал. Своим духовным зрением Господь видел Закхея и намного раньше, а Своими телесными очами увидел его, когда пришел на это место. И хотя малорослый Закхей выбрался из людской массы и влез на смоковницу, все же Господь заметил его с земли и из толпы народа прежде, чем он Господа с высоты дерева. О, сколь проницателен Господь Бог наш! Он видит нас даже тогда, когда мы о сем и не догадываемся. В то время как мы ищем Его, предпринимая все возможные усилия чтобы найти Его и увидеть, Он стоит рядом с нами и смотрит на нас. Он всегда видит нас раньше чем мы его. Если бы мы устремили на Него свой мысленный взор, Его ища, лишь Его возжелав, тогда Он явился бы нам и позвал бы нас по имени, чтобы и мы сошли с высоких и опасных скал плотского мудрования и спустились в сердце свое – спустились молитвенным умом в сердце свое – в истинный дом свой. Тогда Господь сказал бы и каждому из нас: сегодня надобно Мне быть у тебя в доме. Ибо когда ум человеческий сойдет в сердце и, в сердце омывшись слезами, потянется к Богу Живому, тогда сердце становится местом сретения Бога с человеком. Это есть внутренний, или духовный смысл сего события.
    И он поспешно сошел и принял Его с радостью. Как не поспешить на глас, оживляющий мертвых и запрещающий ветрам, исцеляющий бесноватых и слезами растворяющий окаменевшие сердца грешников? Как не принять Того, Кого он желал хотя бы издалека украдкой увидеть? И как не испытывать радости несказанной, видя Его в своем доме, в который не решалась ступить ничья нога, кроме ног отпетых грешников? Но так Господь милует, когда милует. Так Господь одаривает, когда одаривает. Отчаявшимся рыбакам так переполняет сеть, что она прорывается, тысячи голодных людей в пустынном месте насыщает так обильно, что остается множество корзин кусков; больным, просящим о помощи, дарует здравие не только телесное, но и духовное; грешникам и грешницам прощает не отдельные грехи, оставляя на них другие, но все прощает им. Повсюду царственные жесты, царская милость и царская щедрость даров! Так и в этом случае: Закхей хочет только увидеть Его, а Он не просто дает ему Себя увидеть, но спешит первый обратиться к Закхею, да еще и входит под кров его дома. Так поступает Господь. А вот как поступают обычные грешные люди, самодовольные и самозванные «праведники»:
    И все, видя то, начали роптать, и говорили, что Он зашел к грешному человеку. О, невыразимое несчастье человеческое – язык, опережающий ум! Озлобленные душою и расслабленные умом, люди сии кричат, насмехаются и ропщут, прежде чем поразмыслить о намерении Господа нашего Иисуса Христа и о возможной перемене в сердце грешного Закхея. По их коротеньким мыслям, Господь наш Иисус Христос заходит в дом Закхея из-за незнания о грехах этого человека. Так близоруко судили и фарисеи, когда Господь позволил женщине-грешнице омыть Ему ноги – если бы Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему, ибо она грешница (Лк.7:39). Так судили и так судят и сегодня все те люди, которые мыслят плотским разумом и оценивают других по внешности, не зная глубины ни милосердия Божия, ни сердца человеческого. Христос не раз говорил, что пришел в мир сей ради грешников, и более всего – ради самых больших грешников. И как врач спешит посетить не здоровых, а больных, так и Господь спешил посетить не здоровых правдой, но больных грехом. В Евангелии не говорится, что Господь в данном случае зашел в дом какого-нибудь иерихонского праведника, однако Он поспешил свернуть в дом грешного Закхея. Не так ли поступает и всякий разумный врач, входя в больницу? Не спешит ли он сперва к койкам самых тяжелых больных? Вся земля представляет собою огромную больницу, переполненную больными зараженными грехом. Все люди суть больные в сравнении со здравием Христовым; все немощны в сравнении со всемогуществом Христовым; все уродливы в сравнении с Христовой красотою. Но среди людей есть больные более и менее тяжело есть более и менее немощные, более и менее уродливые. Первые называются праведниками, вторые – грешниками. И Небесный Врач, сойдя на землю не для того, чтобы развлекаться, но чтобы срочно лечить и спасать зачумленных, в первую очередь спешил на помощь к наиболее тяжко болящим. Потому Он ел и пил с грешниками; потому Он позволял грешницам плакать у Его ног; и потому Он вошел под кров грешного Закхея. Но, впрочем, этот Закхей в момент, когда встретился со Христом, был далеко не самым зачумленным человеком в Иерихоне. Его сердце внезапно переменилось, и в тот момент он воистину стал намного более здоровым, сильным и красивым праведником, чем все эти ропотники и насмешники. Ибо он покаялся во всех грехах своих, и сердце его внезапно изменилось. А что сердце его изменилось, показывает последовавшее:
    Закхей же, став, сказал Господу: Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо. Кто этого от него потребовал? Никто. Кто обвинил его в похищении чужого? Никто. Само присутствие пречистого и безгрешного Господа Закхей ощутил как обвинение себе, и само сие присутствие, без слов, исповеди и объяснений, подвигло его на такой шаг. Покаянное сердце без слов понимает Бога. Покаявшемуся Бог быстро открывает, что надо делать дальше. Стоит только человеку сердечно покаяться в своем грехе, Бог тут же Своею силой побуждает его сотворить плоды покаяния. Еще святой Иоанн Предтеча показал людям целую методику истинного покаяния. Сначала он призвал людей к покаянию: покайтесь. И сразу вслед за этим: сотворите же достойный плод покаяния (Мф.3:2-8)! И вот грешник, ускоренно изучивший сию методику и применивший ее! Лишь услышав о Господе нашем Иисусе Христе, Закхей восстал против себя самого, увидев Его, он искренне возгнушался своей греховности; а теперь, когда Преблагий Врач оказал ему такое внимание и вошел в его дом, он приносит плоды покаяния. Он знает свою главную болезнь и вот, сразу применяет и главное лекарство от этой болезни. Болезнь Закхея есть сребролюбие; лекарство от нее есть милосердие. Еще в древности было сказано: Кто любит серебро, тот не насытится серебром (Еккл.5:9). Закхей любил серебро и провел всю прошедшую жизнь, накапливая его всеми способами, большею частью греховными. Сие есть болезнь, невозвратно влекущая человека в пропасть. Сие есть огонь, тем больше разгорающийся, чем больше умножается богатство. Не существует суммы денег, которая могла бы насытить сребролюбца. Как огонь не может сказать: «Не подкладывайте в меня больше дров, хватит с меня!» – так и страсть сребролюбия не может выговорить слова: «Хватит!» От этой страсти человек не может спастись сам, своими силами. Ее может угасить лишь присутствие Божие, вселяющее в сердце человеческое стыд и страх, а кроме стыда и страха – еще и познание того, что больше серебра и золота. Вне присутствия Христова Закхей прожил бы свой греховный век, как и все другие мытари, умер бы презираемым и проклинаемым – и был бы забыт. Его имя никогда не вписалось бы в Евангелие на земле и в Книгу Живых на небесах. Но присутствие Бога Живаго оживило его душу, до того умерщвленную страстью сребролюбия, и сделало его новым человеком, возрожденным и воскресшим из мертвых. Сие есть бессмертный урок всем людям, научающий, что никто из смертных не может спастись от своей греховной болезни без помощи Господа нашего Иисуса Христа.
    Но взгляните, каким способом Закхей исповедует свой грех. Он не говорит: «Господи, я человек грешный!» и не говорит: «Моя болезнь – сребролюбие!» Нет, но, принося плоды покаяния, он самим этим исповедует и свой грех, и свою болезнь. Половину имения моего я отдам нищим. Не является ли сие ясным исповеданием своей страсти любостяжания? И, если кого чем обидел, воздам вчетверо. И сие не является ли ясным исповеданием того, что его богатство приобретено греховными путями? Он не сказал перед этим Господу: «Я согрешил и каюсь!» Он молча исповедался в этом Господу в сердце своем, и Господь молча принял его исповедь и его покаяние. Для Господа важнее, чтобы человек сердцем, а не языком признал и исповедал свою болезнь и возопил о помощи. Ибо язык может и солгать, а сердце не лжет. Взгляните теперь, как Закхей искупает свой грех и какие усилия он со своей стороны предпринимает, чтобы выйти на свет из тени, отбрасываемой окаянной страстью сребролюбия! Он сразу обещает половину своего имения отдать нищим – он, всякой полученной монетой любовавшийся и прятавший ее подальше от людских глаз; он, никогда не знавший блаженства давать! Но и это еще не все. Он изо всех сил старается поправить и загладить причиненные людям обиды и предлагает воздать вчетверо всякому, у кого взял что-либо неправедно. Закон Моисея намного мягче поступает с грешниками, чем сей Закхей поступил сам с собою. В законе Моисеевом говорится: если мужчина или женщина сделает какой-либо грех против человека, и чрез это сделает преступление против Господа, и виновна будет душа та, то пусть исповедаются во грехе своем, который они сделали, и возвратят сполна то, в чем виновны, и прибавят к тому пятую часть и отдадут тому, против кого согрешили (Чис.5:6-7). Так предписывалось поступать тем, кто исповедался во грехе своем. Закхей, исповедуясь во грехе своем, таким образом, должен бы был по закону возвратить каждому, обиженному им, столько, сколько отнял, и сверх того еще пятую часть от этой суммы. Но Закхей относится к себе суровее, чем закон; он хочет применить к себе то положение закона, которое касалось воров и мошенников, не исповедующихся во своих грехах, а пойманных на месте преступления; он хочет тем, кого обидел, воздать вчетверо (Исх.22:10). Так, всякий, кто истинно покается, становится милосердным к другим и немилосердным к себе самому.
    Иисус сказал ему: ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама. Таков был ответ Господа нашего Иисуса Христа малорослому Закхею на его сердечное покаяние, на его духовную радость и на показанные плоды покаяния. Следующие же и заключительные слова:ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее – были ответом Христа близоруким мудрецам и ропотникам, которые пеняли Господу на то, что Он зашел в дом к грешному человеку. Пока шли по улице к дому Закхея; пока они ворчали и возмущались этим непристойным посещением, Спаситель молчал и ждал. Чего Он ждал? Ждал, чтобы полностью открылись и сердца нечеловеколюбивых ворчунов, и сердце покаявшегося Закхея; попустил демону их злобы достигнуть вершины ликования, чтобы яснее и очевиднее для всех было его поражение. Такова тактика Божией победы. Бог никогда не спешит при первой встрече со злом показать его слабость и Свою силу, но ждет, пока оно не вознесется в своей надменности до облаков, чтобы тогда уничтожить зло одним лишь дыханием уст Своих. Зло так ничтожно в сравнении с силой Божией, что если бы Бог не попускал злу расти, сколько оно может расти, чтобы потом вмешаться Своею силой, люди никогда бы не осознали величия силы Божией. Предоставив на Голгофе свободу и адским, и земным силам, Всемогущий сразу же за этим показал и аду, и земле неслыханную силу Свою чрез Воскресение. Тот же метод использует Господь и в сем случае с Закхеем. Он спокойно идет в дом Закхея; крикуны кричат, ропотники ропщут, насмешники насмехаются, но Он молчит и идет. Он заходит в дом Закхея; самозванные «праведники» остаются за порогом принадлежащего грешнику дома из страха, как бы не замараться; и снова еще громче продолжают кричать крикуны, роптать ропотники и насмехаться насмешники. Так триумф злобы достигает своей крайней точки. Все кричащие, ропщущие и насмехающиеся уже убеждены, что они абсолютно правы, а Христос не прав; что они хорошо знают грешника Закхея, а Христос его не знает; что они твердо следуют закону, а Христос нарушил закон, переступив порог дома грешника; что они не позволяют себя обмануть, а Христос обманулся! Отсюда – логичное для них заключение, что Христос не является истинным учителем, пророком или Мессией; ибо если бы Он был всем этим или хотя бы чем-то из того, то знал бы, кто такой Закхей, и не вошел бы под его кров. И значит: «Мы, иерихонцы, сегодня поймали Иисуса Христа в западню, и мы теперь спасем мир от великого самообмана, будто Он Мессия и Сын Божий!» Вот их триумф. Вот их победа. Вот возвышение зла до облаков. А в то самое время Закхей растет, становясь все более добрым и более новым человеком. И Господь, меньше смотря на лицемерную и злобную толпу, чем на обновление Закхеева сердца, спокойно стоит и ждет, пока все не свершится, а тогда придет и Ему время сказать. И когда злоба возносится до облаков, когда спадает вся твердая плесень со старого сердца грешника, тогда Закхей отверзает уста и произносит пред всеми слова, для всех, кроме Христа, неожиданные:половину имения моего я отдам нищим. Не гром ли это, внезапно разогнавший надменную тучу? Почему теперь вы внезапно умолкли, иерихонцы? Почему вы больше не кричите, не ропщете и не насмехаетесь? Отчего слова застряли у вас в горле? Кто обманулся: Христос или вы? Кто лучше знал Закхея: вы или Христос? Кто теперь больший праведник: вы или Закхей?
    Сколь милостив и кроток Господь! Как незлобивый агнец, и на сей раз стоит Он среди людей, озлобленных невидимыми волками. И как Он спокоен и уверен в Своей победе, сейчас, как и всегда! Как спокойно Он ждет Своего часа! А когда Его время приходит, Он сначала обращается к больному, ради которого и свернул с дороги в его дом: ныне пришло спасение дому сему. Этими словами Небесный Врач дает больному справку о том, что тот выздоровел и готов по выписке из больницы присоединиться к здоровым людям. Слепота спала с его души, как и с очей Вартимея, и теперь он может свободно идти по пути правды и милосердия. Но, чтобы сия справка была понятнее и всем, стоящим вокруг, Господь также добавляет: потому что и он сын Авраама. Настоящий сын Авраама, в духе и истине, а не только по имени и по крови, как другие, своим происхождением от Авраама лишь по имени и по крови хвалившиеся! Авраам был человеколюбив, страннолюбив, нестяжателен, кроток и исполнен страха Божия, веры и радости о Духе Святом. Вот таким и стал малорослый Закхей. Авраам за свои высокие добродетели удостоился стать духовным родоначальником всех праведников. Потому-то и Закхей через покаяние становится его истинным потомком, его сыном по духу. Господь объявляет об этом, Закхею на утешение, а его обвинителям для размышления. И еще Он объявляет последним: ибо Сын Человеческий, пришел взыскать и спасти погибшее. То есть: взыскать именно тех грешников, которых никто не ищет, а все отталкивают, и спасти именно тех, которых и мир, и они сами считают погибшими. Ибо Великий Подвигоположник сошел с небес ради того, чтобы спасать не столько слегка простуженных, сколько прокаженных и слепых, бесноватых и расслабленных и чтобы воскрешать мертвых, сущих во гробах. В другом месте Господь говорит:Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мф.9:13; 1Тим.1:15). О братия, знаете ли вы, что слово сие относится и к нам? Знаете ли вы, что и мы являемся грешниками, ради коих Господь Подвигоположник сошел на землю? Неизреченная любовь к нам свела Его с небес на землю, взыскивать погибшее и спасать грешных. О, взгляните на маленького Закхея, которого его желание видеть Господа сделало великим. Се, и ныне Христос приближается к нам, как некогда к Закхею, окруженный массами народа, неисчислимыми массами и праведников, и ропотников. Вся история человеческая, состоящая из двухтысячелетнего гула за Ним и вокруг Него, склоняется над нами. Разве вы не слышите гомона и гула? Это все прошлое мчится навстречу вам и рядом с вами. А в центре многомиллионной толпы шагает смиренный Господь и Спаситель. Поспешите, взберитесь на высоту, чтобы увидеть Господа. Все остальное, бывшее и существующее, не так достойно взгляда. Поднимитесь над грязною дорогой, которою вы до сих пор брели, влезьте на высокое дерево: Он непременно будет проходить мимо. О, преблажен тот, кого позовет сладчайший глас, сладостью которого и ангелы упиваются!
    Воистину, покаяние есть первая ступень лествицы, ведущей в Царство Божие. Никто и никогда не мог ступить на вторую ступень, не шагнув сначала на эту первую. В пустоте жизни сей покаяние есть первый и единственно верный стук в небесную дверь. Вы можете сколько угодно стучать кулаками в стены какого-нибудь дома: никто вас не услышит и никто не откроет. Но стучите в дверь, и вам ее отворят. Покаяние есть стук не в стену, но в истинную дверь, ведущую к свету и ко спасению. Кто искренне покаялся и пожелал войти в дом Отца своего Небесного, тот уже постучал в единственные врата, чрез которые можно войти в дом сей.
    Сребролюбие ослепляет, лишь Христос дает зрение слепым. Сребролюбие делает человека одиноким и оковывает его цепями рабства; Христос выводит одинокого из его одиночества и вводит в собрание ангелов, и расковывает раба, и делает его свободным. И всем покаявшимся, поднявшимся, чтобы Его увидеть, Он являет себя; а кому Он явится, для того открываются и делаются явными все тайны Неба и земли и все несчетные и непреходящие сокровища, которые Бог от сотворения мира приготовил любящим Его. Господу и Спасу нашему Иисусу Христу о сем подобает честь и слава, со Отцем и Святым Духом – Троице Единосущной и Нераздельной, ныне и присно, во все времена и во веки веков. Аминь.

    Святитель Николай (Велимирович)


  10. Апрель
    СВЯТИТЕЛЬ ИГНАТИЙ (БРЯНЧАНИНОВ) ОБ ОПАСНОСТИ МНИМОДУХОВНЫХ СОСТОЯНИЙ
     
     
    Свт. Игнатий (Брянчанинов), клеймо.
    Работа Алексея Козлова
    Духовный мир являет собой неизмеримую глубину пред теми, кто вступает в него. На нашем пути к Богу имеется множество препятствий, не распознав которые с самого начала, можно направить свою душу в иную сторону и вместо богообщения достичь прелести – самообольщения, бесовского обмана. И значит, необходимо заранее знать, какие ошибки нас могут поджидать при прохождении духовного пути. В этом отношении творения святителя Игнатия (Брянчанинова) являются прекрасным руководством, которое убережет христианина от вероятных преткновений, обнаружит подводные камни, скрывающиеся на нашем личном пути к Богу.
    Вообще в аскетической традиции началом всех зол и началом самообольщения единогласно признается принятая ложная мысль, доверие всем помыслам и ощущениям, рождающимся в нашем испорченном естестве. Святитель Игнатий разъясняет это, опираясь на антропологию: «Ум наш имеет способность мышления и способность воображения; посредством первой он усваивает понятия о предметах, посредством второй усваивает себе образы предметов. Диавол, основываясь на первой способности, старается сообщить нам греховные помыслы, а основываясь на второй способности, старается запечатлеть соблазнительными изображениями»[1].
    Итак, мир падших духов, хотя и невидим, реально воздействует на нас чрез приносимые нам помыслы, образы и сердечные ощущения. И очень часто падшие ангелы вкладывают в нас помыслы, мечтания и ощущения таким образом, что мы воспринимаем их как собственные. Будучи же приняты и усвоены душой, вражьи внушения постепенно лишают человека духовной свободы, оставляя душу без подлинного богообщения (и значит, напрасно думать, что можно быть христианином и не обращать внимания на то, что происходит внутри нас). «Греховные и суетные помыслы, мечтания и ощущения, – учит святитель, – тогда могут несомненно повредить нам, когда мы не боремся с ними, когда услаждаемся ими и насаждаем их в себя. От произвольного содружества с грехом и от произвольного общения с духами отверженными зарождаются и укрепляются страсти, может вкрасться в душу неприметным образом прелесть»[2].
    В учении святителя Игнатия можно заметить такую последовательность воздействия на нас греховных обольщений. Вначале грех, прелесть укореняются в образе мыслей человека, извращают его, а затем распространяются и на сердечные ощущения. Впрочем, внимательный христианин может с самого начала распознать приносимые врагом помыслы и ощущения, поскольку с собой они всегда приносят смущение, недоумение или же высокоумие, тщеславную радость, самодовольство, мнимовысокие разумения. Эти внушения всегда отвлекают от внимательной молитвы, лишают душу покаяния[3]. Легкомысленное отношение к помыслам и чувствам способно привести к серьезным ошибкам и связанным с ними глубоким проблемам в личной духовной жизни.
    Первая серьезная ошибка, которая может случиться, например, с молящимся человеком, есть доверие своему воображению. Конечно, нашему уму, как постоянно находящемуся среди предметов видимого мира, свойственно воображение. Предметы внешнего мира, все предлежащее телесному чувству зрения запечатлевается в уме посредством образов. И когда мы думаем о чем-либо земном, вспоминаем что-либо из когда-то увиденного нами, в уме естественно возникают образы. Но в том-то все и дело, что в жизни духовной, когда мы душой устремляемся в область нематериальную, в мир духовный, действие воображения бывает крайне опасным.
    «Самый опасный неправильный образ молитвы, – пишет святитель, – заключается в том, когда молящийся сочиняет силою воображения своего мечты или картины, заимствуя их по видимому из Священного Писания, в сущности же из своего собственного состояния, из своего падения, из своей греховности, из своего самообольщения; этими картинами льстит своему самомнению, своему тщеславию, своему высокоумию, своей гордости, обманывает себя. Очевидно, что все сочиняемое мечтательностию нашей падшей природы, извращенной падением природы, не существует на самом деле – есть вымысел и ложь, столько свойственные, столько возлюбленные падшему ангелу. Мечтатель с первого шагу вступает в область лжи, в область сатаны, подчиняется произвольно влиянию сатаны»[4].
    Итак, воображаемые и принимаемые в уме образы Спасителя, Божией Матери, ангелов, святых, всего, что относится к миру духовному, не есть на самом деле принадлежность духовного мира, а лишь наша субъективная мечта и иллюзия, не истина, а только личина истины. Более того, эти образы, впечатления становятся стеной между нашей душой и подлинным духовным миром, препятствуя уму молитвенно восходить к Богу.
    Святитель поясняет, что сочиняемые изображения мира невидимого делают ум как бы вещественным, низводя его от истинного и духовного к лживому и вещественному. При этом сердце оказывается неспособным к покаянию, поскольку оно начинает услаждаться образами мнимодуховного мира. Если же человек укосневает в таком состоянии, «то являющиеся ему образы получают чрезвычайную живость и привлекательность. Сердце при явлении их начинает разгорячаться и наслаждаться беззаконно, или, по определению Священного Писания, прелюбодействовать (см.: Пс. 72: 27). Ум признает такое состояние благодатным, божественным: тогда – близок переход к явной прелести бесовской, при которой человек теряет самовластие, делается игралищем и посмешищем лукавого духа»[5].
    В пример подобной прелести святой угодник приводит «духовные упражнения» Игнатия Лойолы, учредителя католического ордена иезуитов. Лойола, по собственному признанию, мог только захотеть и употребить некоторое усилие, как его взору тут же являлись ад или рай[6]. Святитель Игнатий (Брянчанинов) утверждает, что «истинным святым Божиим видения даруются единственно по благоволению Божию и действием Божиим, а не по воле человека и не по его собственному усилию, – даруются неожиданно, весьма редко, при случаях особенной нужды, по дивному смотрению Божию, а не как бы случилось»[7]. К сожалению, в духовной жизни не бывает безобидных оплошностей: неправильному действию ума всегда сопутствует действие падших ангелов, которые и сообщают человеческому воображению особую красочность. Такой вид самообмана, если человек в нем закосневает, может завершиться умалишением, крайним повреждением души, поскольку с самого же начала воображательная молитва не возводит человека к Богу, а погружает его в призраки, лжеобразы истины.
    Другой ошибкой, малоприметной, но, пожалуй, самой опасной, является, по выражению святителя, мнение сердца. Нашему сердцу свойственно чувствовать, ощущать, и если, допустим, чувства сердца в молитве примут неправильный порядок и строй, то это повлечет за собой гибель души.
    Подобная ошибка возникает тогда, когда человек стремится к высоким духовным ощущениям, намеренно настраивается и ищет в сердце ощущений святых, благодатных, божественных. Стремление насладиться этими чувствами когда-нибудь легко произведет в душе мнение, что благодатные ощущения уже достигнуты. Под видом благодатного чувства является тончайшее тщеславие, которое несет сердцу кажущееся утешение в наслаждении самим собой. Здесь действует наслаждение именно самим собой, поскольку мнимодуховное чувство создано самим неочищенным сердцем. Отсюда неправильное действие сердца и называется мнением, что «одержимый этою прелестию мнит о себе, сочинил о себе “мнение”, что он имеет многие добродетели и достоинства, даже что обилует дарами Святаго Духа. Мнение составляется из ложных понятий и ложных ощущений; по этому свойству своему оно вполне принадлежит к области отца и представителя лжи – диавола. Молящийся, стремясь раскрыть в сердце ощущения нового человека и не имея на это никакой возможности, заменяет их ощущениями своего сочинения, поддельными, к которым не замедляет присоединиться действие падших духов»[8].
    Святитель Игнатий постоянно акцентирует внимание на том, что в нашем состоянии падения и удаленности от Бога единственно дозволенным сердцу чувством и должно быть чувство нашей падшести, то есть чувство покаяния, печали о грехах. Ошибочно отнимать «у сердца заповеданное ему Самим Богом, существенно и логически необходимое для сердца чувство покаяния и усиливаться раскрыть в сердце, в противность порядку, в противность установлению Божию, те чувствования, которые сами собою должны явиться в нем по очищении покаянием, но совершенно в ином характере»[9]. Да, сердце создано для чувств духовных, для того, чтобы быть обителью Бога, иметь к Нему непрестанную любовь. Но пока в нашем сердце живет грех, пока нашего сердца касаются хотя бы малейшие нечистые чувства, оно, как знакомое лишь с плотскими и душевными ощущениями, не имеет никакого понятия о чувствах духовных, благодатных. Поэтому «сердце, усиливаясь вкусить божественную сладость и другие божественные ощущения и не находя их в себе, сочиняет их из себя, ими льстит себе, обольщает, обманывает, губит себя, входя в область лжи, в общение с бесами»[10].
    Зная окружающую действительность, святитель Игнатий свидетельствует: «Зараженные прелестию “мнения” встречаются очень часто. Всякий, не имеющий сокрушенного духа, признающий за собою какие бы то ни было достоинства и заслуги, всякий, не держащийся неуклонно учения Православной Церкви, но рассуждающий о каком-либо догмате или предании произвольно, по своему усмотрению или по учению инославному, находится в этой прелести»[11]. Поэтому святитель особенно много предостерегал от ложного действия сердца – мнения – как более распространенного и менее приметного. Этот вид прелести может обойтись без действия воображения, мнение «довольствуется сочинением поддельных благодатных ощущений и состояний, из которых рождается ложное, превратное понятие о всем вообще духовном подвиге»[12]. Мнение выражает себя в том, что человек, часто незаметно для самого себя, уверен в своем духовном достоинстве, мечтает о присутствии в себе добродетелей. Просто в человеке живет ложное ощущение себя добродетельным. «Насыщение самим собою и наслаждение своим мнимодуховным состоянием обличают гордость сердца»[13]. И наиболее удивительно, наиболее пагубно бывает то, что одержимый гордостью порой даже мнит себя смиренным, «ложное смирение видит себя смиренным: смешно и жалостно утешается этим обманчивым, душепагубным зрелищем»[14].
    Мнение часто выражает себя в чувстве мнимодуховной любви к Богу. Нам дана заповедь о любви к Богу, к достижению ее направлена жизнь христианина. Но любовь есть венец, вершина всех добродетелей, она достигается после долгого пути очищения сердца покаянием, и Бога можно любить только сердцем очищенным, готовым к освящению Божественной благодатью. «Ощущение любви, которое приписывает себе грешник, не престающий утопать во грехах, которое приписывает он себе неестественно и гордо, есть не что иное, как одна обманчивая, принужденная игра чувств, безотчетливое создание мечтатель­ности и самомнения»[15]. Поэтому святитель Игнатий предостерегает от усилия при своих молитвах и богомыслии искусственно развивать в себе особое чувство любви – нам никогда не достичь этого, покуда мы еще плотские или душевные, любовь – достояние святых, она – дар Божий, является не от наших усилий. «Напротив того, та любовь, которая принадлежит к числу наших естественных свойств, находится в греховном повреждении, объемлющем весь род человеческий, все существо каждого человека, все свойства каждого человека»[16]. «Единый истинный признак достижения любви, данный нам Самим Святым Духом, есть явное присутствие в нас Святаго Духа. Тот, кто не соделался храмом Святаго Духа, да не льстит себе, да не обманывает себя: он не может быть обителию любви, он чужд ее»[17]. Это значит, что недопустимо разгорячать в себе пламя вещественной любви к Богу, приводить в движение нервы, сочинять восторги. По наблюдению святителя Игнатия, многие, в особенности же подвижники католические, приняв естественную любовь за божественную, развили ее до состояния исступления и приняли это состояние за действие благодати и святости.
    Подвижник, подверженный мнению, «постоянно сочиняет мнимодуховные состояния, тесное дружество со Иисусом, внутреннюю беседу с Ним, таинственные откровения, гласы, наслаждения, зиждет на них ложное понятие о себе и о христианском подвиге, зиждет вообще ложный образ мыслей и ложное настроение сердца, приходит то в упоение собою, то в разгорячение и восторженность»[18]. В этой связи святитель Игнатий подвергает строгой критике распространенную в его время в обществе латинскую книгу Фомы Кемпийского «О подражании Христу» именно за предложенное в ней мнение, будто бы истина может вещать в нас и наставлять нас сама собою, каким-то неопределенным и неясным действием. Здесь есть гордое нежелание признать, что мы глубоко повреждены грехом, что в нас нет истины. Истина тогда лишь будет вещать внутри человека, когда он после долгого пути очищения соделается обителью Духа Святого. До наступления же этого состояния всякое внутреннее вещание, тем более неясное, неопределенное, есть лишь действие утонченных тщеславия и сладострастия, сообщающих человеку наслаждение самим собой, и действие невидимого обольстителя[19]. «Ложь, хотя бы и облеклась в личину добра, познается по производимому ею смущению, мраку, неопределительности, переменчивости, развлечению, мечтательности; или же она только обольщает сердце – льстиво приносит ему довольство, упитательство собою, какое-то неясное, мутное наслаждение. И это наслаждение обольщенного сердца похоже на притворную тишину, которою прикрыта поверхность глубокого, темного омута – жилища чудовищ… Обольстительное наслаждение питается самомнением, которое рождается от тонко действующего тщеславия, ослепляющего ум и сердце»[20].
    Святитель Игнатий видел особую вредоносность мнения в том, что мечтающий о себе как о достигшем духовных достоинств и благодатных даров тем самым полностью закрыл себе доступ к стяжанию действительных добродетелей и благодати Божией. Прельщенный считает, что уже все приобрел, он уже услаждается своим состоянием, чего ему еще искать? «Мнение не допускает быть мнимому»[21], – приводит святитель слова преподобного Симеона Нового Богослова. «“Мнение” состоит в присвоении себе достоинств, данных Богом, и в сочинении для себя достоинств несуществующих. Оно соединено с надеждою на себя, с хладным, поверхностным исповеданием Искупителя. Бог прославляется для прославления себя, как был прославлен фарисеем (см.: Лк. 18: 11). Одержимые “мнением” по большей части преданы сладострастию, несмотря на то, что приписывают себе возвышеннейшие духовные состояния, беспримерные в правильном православном подвижничестве; не многие из них воздерживаются от грубого порабощения сладострастию, воздерживаются единственно по преобладанию в них греха из грехов – гордости»[22].
    Есть еще одна ошибка, о которой имеют представление очень немногие. Святитель Игнатий обращает внимание на то, как некоторые, ощутив расположение к духовной жизни, доброделанию, молитве, безрассудно предаются этому со всей ревностью и разгорячением, тогда как это, по выражению святителя, наиболее плотские и кровяные разгорячение и ревность. Речь идет о так называемой ревности не по разуму, которая производит в душе человека свои определенные чувства. Как усиленные умственные занятия, так и чрезмерно усиленная молитва способна производить телесный жар, разгорячение. Разгорячает кровь и совершение поклонов ради числа, вообще телесный подвиг, если все усердие обращено только к нему. Разгоряченная кровь производит внутри тела вещественное тепло, которое почти всегда представляется человеку приятным, утешительным, сладостным. Такое разгорячение возбуждает к деятельности ревностной, но беспокойной, которому непременно сопутствует тайное превозношение.
    «Всякое разгоряченное чувство, – пишет святитель, – кровяное! Не сочти его усердием, ревностию по благочестию, любовию к Богу и ближним. Нет, это движение души, произведенное в ней нервами, кровию. А кровь приводится в движение душевными страстями, которые – орудия и цепи миродержца, его скипетр, держава. Храни себя в глубоком мире и отвергай все нарушающее мир как неправильное, хотя бы оно имело наружность правильную и праведную»[23]. Дело в том, что все греховные страсти, согласно учению святителя, оказывают определенное влияние и действие на кровь, а посредством страстей на кровь действуют падшие духи. И гнев, и блудное разжение, и печаль, и уныние, и сребролюбие, и прочие страсти, каждая по-своему, действуют на кровь, создают тем самым определенное греховное состояние внутри человека[24]. В особенности же тонко действует страсть тщеславия, являющаяся всегда с потерей сердцем духа покаяния, с потерей сознания своей глубокой падшести. «Тщеславие почти всегда действует вместе с утонченным сладострастием и доставляет человеку самое тонкое греховное наслаждение. Яд этого наслаждения так тонок, что многие признают наслаждение тщеславием и сладострастием за утешение совести, даже за действие Божественной благодати. Обольщаемый этим наслаждением подвижник мало-помалу приходит в состояние самообольщения; признавая самообольщение состоянием благодатным, он постепенно поступает в полную власть падшего ангела, постоянно принимающего вид ангела светлого»[25]. Тщеславный замысел достичь каких-то особых, благодатных дарований (с потерей покаяния) произведет определенное движение крови, которое представится как тепло Божественной благодати.
    Святитель предлагает такой совет: «Должно держать себя в состоянии ровности, тишины, спокойствия, нищеты духа, удаляясь тщательно от всех состояний, производимых разгорячением крови и нерв. Не ударяй себя ни в грудь, ни в голову для исторжения слез: такие слезы – от потрясения нервов, кровяные, не просвещающие ума, не смягчающие сердца. Ожидай с покорностью слез от Бога. Какой-то святый, невидимый перст, какой-то тончайший помысл смирения коснется сердца – и придет слеза тихая, слеза чистая, изменит душу, не изменит лица; от нее не покраснеют глаза – кроткое спокойствие пролиется в выражение лица, соделает его ангелоподобным»[26].
    Поэтому в молитве важно всячески остерегаться душевных порывов, возбуждения нервов, которые произведут лишь состояние плотского разгорячения, внесут в душу темноту и неясность. Это состояние, хотя и может дать вещественное тепло сердцу, но не несет сердцу познания истины, а потому не может сообщить душе мира помыслов. «Разнообразные движения крови непременно сопряжены с рассеянностью, мечтательностью, обильным нашествием помыслов и ласкательствующих самолюбию картин… Замечай при появлении обильных, вне обыкновенного порядка, помыслов и мечтаний то состояние, в которое придет тогда кровь твоя, и научишься понимать ее греховное движение и охраняться от него»[27].
    Упомянем и еще одну возможную ошибку, может быть, и не так распространенную в среде православных христиан, но все же вполне реальную. Это желание достичь духовных видений и излишнее доверие всему чувственно являемому из мира невидимого.
    Само ожидание каких-либо явлений из мира невидимого, равно как и попытка удостоить себя какого-либо духовного дара, есть уже самообольщение. «Если в тебе кроется ожидание благодати, – говорит святитель, – остерегись: ты в опасном положении! Такое ожидание свидетельствует о скрытном удостоении себя, а удостоение свидетельствует о таящемся самомнении, в котором гордость. За гордостью удобно последует, к ней удобно прилепляется прелесть»[28]. Всегда важно помнить, что нам, во грехе родившимся и во грехе живущим, не свойственно общение со святыми ангелами – по состоянию своих душ мы куда как ближе к ангелам падшим, и поэтому чувственно являться нам могут прежде всего они. Все видения, “откровения” со стороны падших ангелов льстят самолюбию, тешат любопытство и тщеславие, приносят с собой высокоумие, самомнение, нечистую радость[29].
    Если Святой Дух, как Бог, действует самовластно, внезапно и незримо изменяет ум и сердце смирившегося человека, просвещает их истиной, то падший дух, под каким бы видом он ни явился, всегда действует как именно обольститель, пытается заручиться согласием человека на предлагаемую прелесть. Действие это так описывает святитель Игнатий: «Прелесть, когда приступает к человеку, мыслию ли, или мечтанием, или тонким мнением, или каким явлением, зримым чувственными очами, или гласом из поднебесной, слышимым чувственными ушами, – приступает всегда не как неограниченная властительница, но как обольстительница, ищущая в человеке согласия, от согласия его приемлющая власть над ним. Всегда действие ее, внутри ли оно, или снаружи человека, есть действие извне; человек может отвергнуть его. Всегда встречается прелесть первоначально некоторым сомнением сердца; не сомневаются о ней те, которыми она решительно возобладала. Никогда не соединяет прелесть рассеченного грехом человека, не останавливает движений крови, не наставляет подвижника на покаяние, не умаляет его пред ним самим; напротив того, возбуждает в нем мечтательность, приводит в движение кровь, приносит ему какое-то безвкусное, ядовитое наслаждение, тонко льстит ему, внушает самомнение, устанавливает в душе идол “я”»[30]. При этом сердце иногда лишь через значительное время распознает являвшееся ему обольщение.
    Святитель Игнатий рекомендовал ко всем чувственным видениям сохранять равнодушие. Нам ни к чему видения чувственные, доколе наши ум и сердце не приучились долгим временем и опытом к отличию добра от зла. Для нас большее значение имеют видения и ощущения духовные, невещественные, являющиеся в просвещении ума и сердца истиной Евангелия, видения, из которых важнейшее есть зрение глубины падения человека и таинства искупления человека Богом.
    Хочется надеяться, что все многообразные соблазны и невидимые искушения минуют христиан, искренне желающих достичь в своей духовной жизни обителей Небесного Царства!


    Валерий Духанин, преподаватель Николо-Угрешской духовной семинарии

     
     


    27 ноября 2009 года

     
     
    [1] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Слово о смерти // Игнатий (Брянчанинов), святитель. Творения. Т. 3. М., 1997. С. 58–59. Так описывает это преподобный Исаак Сирин: «Враг знает, что победа человека, и поражение его, и сокровище, и защита его, и все у подвижника заключается в помысле его и совершается в краткое мгновение, только бы помыслу подвигнуться с места, и с оной высоты снизойти на землю, и произволением на одно мгновение показать свое согласие, как и случилось это со многими из святых при мечтательном представлении красоты женской» (Исаак Сирин, преподобный. Слова подвижнические. М., 1993. С. 329–330).
    [2] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Аскетические опыты. Т. 1 // Игнатий (Брянчанинов), святитель. Творения. Т. 1. М., 1996. С. 291. О том, что вражьи помыслы кажутся нам нашими собственными, прекрасно изъясняет преподобный Макарий Великий: «Прившедший грех, как разумная некая сила и сущность сатаны, посеял всякое зло: он тайно действует на внутреннего человека и на ум и борется с ним помыслами; люди же не знают, что делают сие, побуждаемые чуждою некою силою, напротив того, думают, что это естественно и что делают сие по собственному своему рассуждению» (Макарий Великий, преподобный. Духовные беседы. Издание Троице-Сергиевой лавры, 1994. С. 135; см. также с. 92, 464–465).
    [3] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Приношение современному монашеству // Игнатий (Брянчанинов), святитель. Творения. Т. 5. М., 1998. С. 298; Он же. Аскетические опыты. Т. 1. С. 213, 231–232; Он же. Слово о смерти. С. 49. Уместно привести здесь следующие слова преподобного Исаака Сирина: «Смущение, если только возможно, прилично будет назвать колесницею диавола, потому что сатана имеет всегда обычай, подобно ездоку, восседать на ум, брать с собою кучу страстей, с ними входить в несчастную душу и погружать ее в смущение» (Исаак Сирин, преподобный. Слова подвижнические. С. 136–137). Как замечает преподобный Григорий Синаит, «бесовские действа суть: надмение, высокоумие, устрашение и всякое зло» (Григорий Синаит, преподобный. Наставление безмолвствующим // Добротолюбие. Издание Троице-Сергиевой лавры, 1993. Т. 5. С. 227). «Все приходящее в душу, говорят отцы, чувственное ли то или духовное, коль скоро сомневается в нем сердце, не приемля его, не от Бога есть, но послано от врага» (Григорий Синаит, преподобный. О молитве и безмолвии // Добротолюбие. Т. 5. С. 233). Подобно же учат святые Иоанн Лествичник (Лествица. СПб., 1996. С. 206–207) и Паисий Величковский (Крины сельные. Одесса, 1910. С. 71).
    [4] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Аскетические опыты. Т. 1. С. 234.
    [5] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Аскетические опыты. Т. 2 // Игнатий (Брянчанинов), святитель. Творения. Т. 2. М., 1996. С. 165. Преподобный Антоний Великий предупреждает, что, если кто говорит, что видит Господа, как видели Его и апостолы, тот находится в прелести (см.: Антоний Великий, преподобный. Наставления / Добротолюбие. Т. 1. С. 41). Прекрасно рассуждает об этом преподобный Нил Синайский: «Берегись сетей вражеских: ибо бывает, что, когда молишься чисто и безмятежно, вдруг предстанет тебе какой-либо образ странный и чуждый. Это враги делают для того, чтобы ввести тебя в самомнение, внушив мысль, что тут Божество (явилось тебе), а далее и для того, чтобы ты подумал, будто подобно этому внезапно явившемуся тебе, и Божество количественно (занимает место, протяженно, имеет части), тогда как Божество ни количества, ни вида не имеет» (Нил Синайский, преподобный. Слово о молитве // Добротолюбие. Т. 2. С. 215). Об этом же см.: Григорий Синаит, преподобный. Наставление безмолвствующим. О безмолвии и молитве // Добротолюбие. Т. 5. С. 224, 233). Преподобный Нил Синайский объясняет, каким образом совершается это бесовское обольщение: «Когда ум начнет наконец чисто и бесстрастно молиться, тогда демоны наступают на него уже не от шуиих, а от десных: представляют явление будто славы Божией и какое-либо образное представление, чувству приятное, так что ему покажется, будто он совершенно достиг уже цели молитвы. Это, как сказал один знающий дело муж (Евагрий), бывает от страсти тщеславия и от бесовского прикосновения к известному месту мозга и от потрясения (или воспаления) в нем жил. Думаю, что демон, касаясь сказанного места, как хочет, превращает свет, который около ума; от этого тщеславие подвигается на помысл, понуждающий ум легкомысленно присвоять себе божественное и существенное ведение. Так как его не тревожат плотские нечистые страсти, а он чисто предстоит в молитве, то ему никак не думается, чтобы тут было какое-либо вражеское действие, – и он уверяется, что есть точно божественное явление, тогда как оно произошло от демона, который, крайнюю употребляя хитрость, чрез мозг, как мы сказали, изменяет сопряженный с умом свет и его самого образует (ему самому дает образ или то и то заставляет воображать)» (Там же. С. 216).
    [6] Учение Игнатия Лойолы рассмотрено, например, в книге: Лодыженский М.В. Мистическая трилогия: Свет Незримый. Православное братство в честь Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня, 1998. С. 220–230.
    [7] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Аскетические опыты. Т. 1. С. 244.
    [8] Там же. С. 247–248; см. также: Игнатий (Брянчанинов), святитель. Аскетическая проповедь // Игнатий (Брянчанинов), святитель. Творения. Т. 4. М., 1997. С. 70.
    [9] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Аскетические опыты. Т. 1. С. 247. Так, согласно святому Марку Подвижнику, кто говорит, что не имеет нужды в покаянии, тот считает себя праведным, и значит, чрез это мнение о своей праведности соединилось со страстями самомнения и кичливости (Марк Подвжник, святой. Наставления // Добротолюбие. Т. 1. С. 501). Преподобный Макарий Великий замечает, что если даже кто имеет благодать Святаго Духа, но успокаивается этим и удовлетворяется самим собой, тот потеряет все (Макарий Великий, преподобный. Духовные беседы. С. 80, 129, 205).
    [10] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Аскетические опыты. Т. 1. С. 245.
    [11] Там же. С. 249.
    [12] Там же. С. 250.
    [13] Там же. С. 537. «Все грехи мерзостны пред Богом, но мерзостнее всех гордость сердца», – учит преподобный Антоний Великий (Отечник, составленный святителем Игнатием (Брянчаниновым). Подворье русского на Афоне Пантелеимонова монастыря, 1996. С. 8). Святой Максим Исповедник определяет страсть гордости как непризнание Божией помощи и человеческой немощи, отсюда «гордость есть божественного и человеческого знания лишение» (Максим Исповедник, преподобный. Умозрительные и деятельные главы // Добротолюбие. Т. 3. С. 279).
    [14] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Аскетические опыты. Т. 1. С. 537. Прекрасно в этом отношении учит святой Исаак Сирин: «Совершенно смиренномудр тот, кто не имеет нужды мудрованием своим изобретать способы быть смиренномудрым, но во всем этом совершенно и естественно имеет смирение без труда; и хотя приял он в себя некое дарование великое и превышающее всю тварь и природу, но на себя смотрит как на грешника, на человека, ничего не значащего и презренного в собственных своих глазах» (Исаак Сирин, преподобный. Слова подвижнические. С. 236).
    [15] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Аскетические опыты. Т. 2. С. 57.
    [16] Там же. С. 52.
    [17] Там же. С. 55. Таково же учение в этом вопросе и блаженного Диадоха Фотикийского. Он выражается дословно близко святителю Игнатию: «Любви духовной никто не может стяжать, если не просветится Святым Духом, во всей полноте ощутительно. Ибо если ум не приимет от Божественного света совершенного богоподобия, то хотя он все другие добродетели возыметь может, но совершенной любви остается еще не причастным; потому что только тогда, как человек совершенно уподобится Божией добродетели (говорю о вместимом для человека подобии Богу), носит он и подобие Божественной любви» (Диадох Фотикийский, блаженный. Подвижническое слово // Добротолюбие. Т. 3. С. 63). Также, согласно святым Исааку Сирину и Максиму Исповеднику, Божественная любовь возникает в душе при победе над страстями (Исаак Сирин, преподобный. Слова подвижнические. С. 258; Максим Исповедник, преподобный. Сотницы о любви // Добротолюбие. Т. 3. С. 164).
    [18] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Аскетические опыты. Т. 1. С. 251.
    [19] Там же. Т. 1. С. 119–122, 251; Т. 2. С. 124–125; Приношение современному монашеству. С. 69.
    [20] Собрание писем святителя Игнатия, епископа Кавказского / Сост. игумен Марк (Лозинский). М.; СПб., 1995. С. 358.
    [21] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Аскетические опыты. Т. 1. С. 248. Собственные слова преподобного Симеона Нового Богослова таковы: «Как страшно мнение о себе и думать: “Я что-нибудь значу!” Довольно подумать: “Я имею”, – чтобы лишиться сего» (Симеон Новый Богослов. Двенадцать слов. Сергиев Посад, 1911. С. 494). В этой связи выразительны слова преподобного Макария Великого: «Горе той душе, которая не сознает язв своих и по причине великой и безмерной порочности не думает, что имеет какой-либо порок; ее не посещает и не врачует добрый Врач; потому что и не заботится она о язвах своих, почитая себя невредимою и здравою» (Макарий Великий, преподобный. Духовные беседы. С. 430).
    [22] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Аскетические опыты. Т. 1. С. 253.
    [23] Собрание писем святителя Игнатия, епископа Кавказского. С. 230.
    [24] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Аскетические опыты. Т. 2. С. 213–214.
    [25] Там же. С. 215.
    [26] Собрание писем святителя Игнатия, епископа Кавказского. С. 286.
    [27] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Приношение современному монашеству. С. 269.
    [28] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Аскетические опыты. Т. 2. С. 321.
    [29] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Слово о смерти. С. 18. Касательно всего этого особенно выразительно учение преподобного Антония Великого, который претерпел в пустыне лютейшую брань со стороны падших духов. «Великое их множество в окружающем нас воздухе, и они недалеко от нас», – замечает относительно невидимых врагов великий наставник иночества (Афанасий Великий, святитель. Житие преподобного отца нашего Антония // Афанасий Великий, святитель. Творения: В 4-х т. Т. 3. М., 1994. С. 197). Святой Антоний учит, что всякого христианина, преуспевающего в духовной жизни, демоны вначале искушают чрез лукавые помыслы. Если подвижник окажется тверд, тогда нападают на него посредством мечтательных привидений. Затем принимают не себя вид прорицателей, дабы подвижник поверил им, как будто предсказывающим правду. Если же подвижник окажется духовно тверд и в этом случае, «то приводят уже с собою князя своего» (Там же. С. 198–199). «Посему, когда демоны приходят к вам ночью, хотят возвестить будущее или говорят: “Мы – ангелы”, не внимайте им, потому что лгут. Если будут они хвалить ваше подвижничество и ублажать вас, не слушайте их и нимало не сближайтесь с ними, лучше же себя и дом свой запечатлейте крестом и помолитесь» (Там же. С. 207). Также преподобный Иоанн Лествичник замечает, что бесы способны легко принимать вид ангелов света или святых, причем сначала они могут явиться во сне, и если мы примем их, тогда являются и наяву (Иоанн Лествичник, преподобный. Лествица. С. 32). Интересны и слова блаженного Диадоха Фотикийского, что при видимом явлении «не пребывают они (бесы) в одном и том же образе и вида своего не показывают долго не смятенным; потому что тем, чего нет в их произволении, но что заимствуют из своей только лживости, долго довольствоваться они не могут. При этом они много говорят и обещают великого, а еще больше угрозами стращают, принимая на себя нередко вид воинов; иногда припевают душе и что-нибудь льстивое с шумным криком» (Диадох Фотикийский, блаженный. Подвижническое слово // Добротолюбие. Т. 3. С. 27).
    [30] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Аскетические опыты. Т. 2. С. 319.
  11. Апрель
    http://www.pravklin.ru/publ/opasnost_prelesti_v_dukhovnoj_zhizni/8-1-0-819

    Опасность прелести в духовной жизни
     
     
     
    Святитель Игнатий (Брянчанинов)
     
    Если смиренномудрие и любовь, простота и благость не будут в нас тесно соединены с молитвой, то сама молитва, лучше же сказать - личина молитвы, весьма мало может принести нам пользы. И это утверждаем не об одной молитве, но и о всяком подвиге и труде: девстве, или посте, или бдении, или псалмопении, или служении, или о каком бы то ни было делании, совершаемом ради добродетели. Если не увидим в себе плодов любви, мира, радости, кротости, присовокуплю еще, смиренномудрия, простоты, искренности, веры, сколько должно, великодушия, дружелюбия, то трудились мы без пользы, потому что для того и предприемлем труды, чтобы воспользоваться плодами; а когда не оказывается в нас плодов любви, тогда, без сомнения, делание напрасно. Поэтому таковые ничем не отличаются от пяти юродивых дев, которые за то, что здесь еще не имели в сердцах духовного елея, то есть духовной действенности исчисленных выше добродетелей, названы юродивыми и жалким образом оставлены вне царского брачного чертога, ничем не воспользовавшись от подвига девства. Как при возделывании виноградника все попечение и весь труд прилагаются в надежде плодов; если плода не бывает, напрасным оказывается делание; так, если не увидим в себе, по действию Духа, плодов любви: мира, радости, всего прочего, перечисленного апостолом (см. Гал. 5, 22), и не сможем признать их в себе со всей несомненностью и по духовному чувству, то излишним окажется подвиг девства, молитвы, псалмопения, поста и бдения. Ибо эти труды и подвиги душевные и телесные должны совершаться, как мы сказали, в надежде духовных плодов; а плодоношение добродетелей есть духовное наслаждение нерастленным удовольствием, неизреченно производимое Духом в сердцах верных и смиренных. Поэтому труды и подвиги должны быть почитаемы, каковыми они и являются, трудами и подвигами, а плоды - плодами. Но если кто, по скудости ведения, делание свое и подвиг почтет плодами Духа, то оказывается, что он явно обольщается, сам себя обманывая, таким своим мнением лишая себя подлинно великих плодов Духа.
    Истинное начало молитвы есть сердечная теплота, попаляющая страсти, вселяющая в сердце отраду и радость непоколебимой любовью и утверждающая сердце несомненным удостоверением. Все, приходящее в душу, говорят отцы, чувственное или духовное, коль скоро сомневается в нем сердце, не принимая его, не от Бога есть, но послано от врага. Когда также увидишь ум свой вовне или в высоту увлекаемым от некоей невидимой силы, не верь этому и не попускай уму быть увлекаемым, но тотчас понудь его на его дело. Что от Бога, то само собой приходит, говорит святой Исаак, тогда как ты и времени того не знаешь. Хотя враг внутрь чресл и покушается призрачно представлять духовное, одно предлагая вместо другого, вместо теплоты наводя нестройное жжение, вместо веселия возбуждая радость бессловесную и сладость мокротную, и успевает укрывать себя за этими прельщениями от неопытных, но время, опыт и чувство обычно обнаруживают его перед теми, которым небезызвестны его злые козни. Гортань брашна различает, - говорит Писание (Иов 34, 3). Так и вкус духовный все ясно показывает, как оно есть, не подвергаясь прельщению.
    Причина мыслей вот какая! Слышали вы пустые речи, о них осталась память. Враг берет эти черты памяти и плетет из них сеть пред очами ума вашего, чтобы запутать его. Сходите тогда в сердце, отвратив очи от призрачных образов вражеских, и взывайте ко Господу.
    Для преуспеяния в молитве и для избежания прелести необходимо самоотвержение, научающее искать в молитве только внимания. Тогда подвиг молитвенный упростится и облегчится; облегчатся и искушения, которые, однако, всегда сопутствуют подвигу. Если же кто-то преждевременно стремится к раскрытию в себе действий сердечной молитвы, "тому, - говорит прп. Нил Сорский, согласно с прочими святыми отцами, - попускаются тяжкие, превыше сил, искушения от бесов". Такому стремлению служат основанием неосознаваемые превозношение и высокоумие, представляющиеся усердием.
    Некоторые утверждают, что от упражнения Иисусовой молитвой всегда, или почти всегда, последует прелесть, и запрещают заниматься этой молитвой.
    В усвоении себе такой мысли и в таком запрещении заключается страшное богохульство, заключается достойная сожаления прелесть. Господь наш Иисус Христос есть единственный источник нашего спасения, единственное средство нашего спасения; человеческое имя Его заимствовало от Божества Его неограниченную, всесвятую силу спасать нас. Как же эта сила, действующая во спасение, эта единственная сила, дарующая спасение, может извратиться и действовать в погибель? Это чуждо смысла! Это - нелепость горестная, богохульная, душепагубная! Усвоившие себе такой образ мыслей точно находятся в бесовской прелести, обмануты лжеименным разумом, исшедшим из сатаны.
    Рассмотри все Священное Писание и увидишь, что в нем повсюду возвеличено и прославлено имя Господне, превознесена сила Его, спасительная для человеков. Рассмотри писания отцов: увидишь, что все они, без исключения, советуют и заповедуют упражнение молитвой Иисусовой, называют ее оружием, которого нет крепче ни на небе, ни на земле, называют ее богоданным, неотъемлемым наследием, одним из окончательных и высших завещаний Богочеловека, утешением любвеобильным и сладчайшим, залогом достоверным. Наконец, обратись к законоположению Православной Восточной Церкви и увидишь, что она для всех неграмотных чад своих - и монахов, и мирян - установила заменять псалмопение и молитвословие, на келейном правиле, молитвой Иисусовой. Что же значит перед единогласным свидетельством Священного Писания и всех святых отцов, перед законоположением Вселенской Церкви о молитве Иисусовой противоречащее учение некоторых слепцов, прославленных и прославляемых подобными им слепцами?
    Сумасшествие от молитвы Иисусовой может произойти тогда, когда, творя эту молитву, не отстают от каких-либо грехов и привычек грешных, которые осуждает совесть. При этом внутри происходит глубокий разлад, прогоняющий всякую мирность сердца… Отсюда помутиться может голова, и понятия прийти в смятение и запутанность.
    Умная молитва, говорят, спасет, но умная молитва сама имеет крайнюю нужду в руководстве, пока она есть самоделательная или трудовая. В это-то время делания умной молитвы, не направляемого искусной рукой, большей частью и сбиваются с пути.
    Но прелесть, понятная для многих в ее явных последствиях, должна быть изучаема, постигаема в самом ее начале: в мысли ложной, служащей основанием всех заблуждений и бедственных душевных состояний. В ложной мысли ума уже существует все здание прелести, как в зерне существует то растение, которое должно произойти из него после насаждения его в землю.
    Великое орудие имеет на врагов тот, кто в молитве держит плач сокрушенный, чтобы не впасть в самомнение от радости, подаваемой молитвой. Хранящий эту радость-печаль избегнет всякого вреда. Настоящая, непрелестная молитва - та, в которой теплота с молитвой Иисусовой влагает огонь в землю сердца нашего и попаляет страсти, как терние. Она веселием и миром осеняет душу и приходит не от десныя или шуия страны, ни даже свыше, но прозябает в сердце, как источник воды от Животворящего Духа. Эту одну возлюби и возревнуй стяжать в сердце твоем, храни ум всегда немечтательным. С ней не бойся ничего, ибо Тот, Кто сказал: Дерзайте, Аз есмь, не бойтеся! - Сам с нами. Кто, настроившись так, живет праведно и непорочно, чужд человекоугодия и высокомерия, тот устоит и не потерпит никакого вреда, хотя бы весь бесовский полк поднялся против него и навел на него бесчисленные искушения...
    Не прельщайся внутренними сладостями: без креста они непрочны и опасны.
    Считай каждого человека лучшим себя. Без этой мысли, если бы кто и чудо сотворил, далек от Бога.

    Свт. Игнатий (Брянчанинов)
    Из сборника "И чудесами он обольщает живущих на земле…".
    Клин, "Христианская жизнь", 2008


  12. Апрель

    Святая скорбь.

    Автор: Апрель,

    Святая скорбь
     
    «И сказал Давид: доколе дитя было живо, я постился и плакал, ибо думал: кто знает, не помилует ли меня Господь, и дитя останется живо?
     
    а теперь оно умерло, зачем же мне поститься? Разве я могу возвратить его? Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне»
     
     
    (2 Цар. 12, 22, 23)
     
    В этом трогательном случае из жизни Давида, в его скорби проявилась благодать Божия, освящающая ее. Когда скорбь можно назвать святою? Когда мы в ней видим любовь Божию и уверены в благом намерении Его о нас.
     
    Много бывает горя на свете, кто его не испытал? Но одна скорбь убивает душу, другая вносит в нее жизнь, бодрость и мир. Так и в нас скорбь будет действовать различно, смотря по тому, постигаем мы или не постигаем всю святость любви Божьей и благое намерение, с которым Он послал нам эту скорбь.
     
    Для нас недостаточно только скорбеть. Будем молиться, чтобы Господь освятил нашу скорбь. Неосвященная, она будет для нас проклятием, а не благословением; а скорбь святая приближает к Богу, сближает с людьми, одухотворяет сердце, ведет к непорочной жизни и бросает новый свет на будущее, озаряя его видением славы.
     
    Скорбь Давида, смиряя и смягчая его сердце, приблизила его к Господу. Он не мог бежать от Бога и поспешил к Нему как к единой надежде, единому прибежищу.
     
    Нам кажется подчас, что не было никогда скорби, подобной нашей и что мы покинуты Богом и людьми. Но мы, как Давид, должны в этой скорби найти Самого Бога. Он явится нам в ней, освятит ее, укроет нас, и под сенью крыл Его мы будем в безопасности.
     
    История Давида рисует нам сначала картину полного отчаяния, когда он заперся в своей печали и не мог видеть никого. Но из этого испытания он выходит обновленный, с сердцем, открытым для своих ближних. Его горе заставило его понять чужую скорбь. Так и наша скорбь не должна удалять нас от наших братьев, но сближать с ними. Мы им можем послужить и через нее.
     
    Вся жизнь переменилась для Давида. Сама печаль получила для него новое значение и открыла ему блаженство в будущем, о котором он не подозревал.
     
    «Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне».
     
    В этих словах слышится радостная надежда, твердое упование, заменившее горечь сожаления о прошлом.
     
    Принеси свою ношу и себя самого к Богу Давида, и Он спасет и поддержит тебя! Жив Господь, простивший кающегося Давида!
     
    Он может благословить и нашу скорбь. Он есть «Бог всякого утешения», положись на Него! Молись, чтобы Он освятил твою печаль, молись со смирением, с любовью и упованием, и Он скажет тебе: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5, 4)
  13. Апрель

    Любовь Божественная.

    Автор: Апрель,

    Любовь Божественная
     
    Нет человека, который бы не хотел, чтобы его любили. Любовь нам нужна как воздух, как благоприятная среда, в которой мы можем всесторонне развиваться, творить, совершенствоваться.
    Бог, в Которого мы верим, и Которому мы верим, — есть Бог любви. Бог создал мир от преизбытка Своей Любви, чтобы Его творение смогло разделить с Ним радость бытия. Связь творения с Творцом составляет самую глубинную основу существования мира.
    Святые отцы сравнивали божественную Любовь с доверху наполненной чашей. Божественная Любовь не помещается в этой чаше, начинает переливаться через край. Избыток божественной Любви — причина сотворения нашего мира.
    Божественная любовь — одно из основополагающих и важнейших понятий христианства. Оно неразрывно связано с принципом свободы. Бог-Творец — создавший вселенную, создал всё сущее в ней свободным, то есть имеющим право определять свою волю. Свобода — это благодать, дар Бога-Творца каждому своему творению, имеющему право существовать независимо от Творца, и в то же время — соединяясь с Ним. Эта форма соединения (со-творения) и называется Божественной Любовью. Божественная любовь — это стремление к тому чтобы быть (существовать) не для личного блага но для блага другого, и поэтому Божественная любовь неотделима от свободы, так как в свободном выборе и проявляется акт Божественной Любви.
     
    диакон Андрей Кураев:
    «Самую глубокую формулу любви можно почерпнуть из Евангелия: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15, 13).
    Такой любви к людям не открывает ни один богословский образ во внеевангельском мире. И мы спрашиваем Бога Евангелия: “Как Ты любишь людей?” И Он отвечает: “До Моей смерти…” Его любовь не только создала мир. Его любовь не только подарила людям свободу. Его любовь не только дала нам Закон. Его любовь не только даровала нам пророков и мудрость. Его любовь не только приняла человеческий лик. Он не казался — Он стал человеком. “Всю тебя, земля родная, в рабском виде Царь Небесный исходил, благословляя” (Ф. Тютчев). И Его любовь к нам пошла до конца, до предельной точки, до полной отдачи Себя, до полного отказа от Себя, до жертвы и смерти.
    Этот Бог — есть Любовь; Он не просто любит, Он есть Любовь. Он не просто имеет любовь, не просто проявляется в любви: Он есть Любовь».
    Христос Яннарас:
    Священное Писание удостоверяет, что "Бог есть любовь" (1Ин.4,16). Речь не идет о том, что Бог "обладает" любовью, что любовь является неким качеством, атрибутом Бога, но о том, что Бог - сама любовь, что образ Божественного бытия есть любовь. Божественная Троица представляет Собой в то же время жизненную Монаду, ибо триипостасная жизнь не сводится к задаче выживания, к задаче удержать собственное бытие, но динамично осуществляется как любовь, как нерасторжимое единство любви. Каждое из Лиц Троицы живет не для Себя Самого" но отдает Себя другим Ипостасям, так что все Три сопребывают в любви друг с другом. Жизнь Божественных Лиц есть взаимопроникновение (perichoresis), так что жизнь одного становится жизнью другого. Таким образом, бытие Бога осуществляется как со-бытие, как любовь, в которой собственное существование личности отождествляется с самоотдачей.
    преподобный Силуан Афонский:
    Никто не может знать от себя, что есть любовь Божия, если Дух Божий не научит; но в Церкви нашей любовь Божия познана Духом Святым, и потому мы говорим о ней.
    иерей Александр Пикалев:
    «Любовь Бога это не сюсюканье, на заигрывание с человечеством, не потакание его слабостям. Любовь Бога направлена к одной цели - избавить человека от власти греха и даровать ему жизнь вечную. И иногда эта любовь подобна любви хирурга к своему пациенту, который режет по живому, чтобы избавить больного от смерти».
    кинокритик Лев Карахан:
    «Божественную любовь иногда уподобляют эдакой хипповой неге на лужайке. Насколько я понимаю, Божественная любовь – очень требовательна, очень строга. Это любовь, которая может быть по отношению к тебе даже жестокой – с твоей точки зрения. Но ведь это промысл Божий – замысел, который ты не в состоянии оценить адекватно, не видя ситуацию в целом и рассуждая лишь со своей колокольни. Колокольни, на которой уже давно не звонили колокола».
    Клайв Льюис:
    «В наши дни под благостью Божией мы понимаем прежде всего Его любовь к нам, и в этом мы отчасти правы. Но под любовью почти все мы понимаем желание, что бы мы были счастливы любой ценой. Нам нужен, в сущности, не Отец, а небесный дедушка, добродушный старичок, который бы радовался, что «молодёжь веселится», и создал мир лишь для того, чтобы нас побаловать. Хотя, даже сейчас мало кто из отцов скажет: Пускай будет мерзавцем, лишь бы ему хорошо жилось».
    Наши чувства появляются и исчезают, Божья любовь неизменна. Она не становится меньше из-за наших грехов или нашего безразличия и потому не слабеет, когда хочет излечить нас от греха, чего бы это нам не стоило и чего не стоило бы Богу».
    Н. Лосский:
    «Любовь Бога к человеку так велика, что она не может принуждать, ибо нет любви без уважения. Божественная воля будет всегда покоряться блужданиям, уклонениям, даже бунтам воли человеческой, чтобы привести ее к свободному согласию. Таков Божественный Промысл, и классический образ педагога покажется весьма слабым каждому, кто почувствовал в Боге просящего подаяния любви нищего, ждущего у дверей души и никогда не дерзающего их взломать».
  14. Апрель
    Добротолюбие для мирян
     
    ИСТИННЫЙ МОНАХ
     
    Преп. Максим Исповедник
    – Отрекшийся от вещей мирских, жены, имения и проч., соделал монахом человека внешнего, а еще не внутреннего; отрешившийся же от страстных помыслов соделал таковым и внутреннего человека, т.е. ум внешнего человека легко сделать монахом, если только захотеть, но немал подвиг сделать монахом внутреннего человека.
    – Монах есть тот, кто ум свой отдалил от чувственных вещей, – и воздержанием, любовью, псалмопением и молитвою непрестанно приседит Богу. Никто да не обольстит тебя, смиренный монах, таковою мыслью, будто тебе можно спастись, работая сластолюбию и тщеславию.
    – Три главнейших нравственных состояния бывает у монахов: 1-е – когда кто ни в чем не грешит делом; 2-е – когда кто не дает замедлять в душе страстным помыслам; 3-е – когда кто бесстрастно взирает в мыслях на образы жен и обидящих.
    – Успехи мирских людей суть падения в монахах, а успехи монахов суть падения в мирских людях. Успехи мирян состоят в богатстве, славе, силе, утехах, в благоплотии, многочадстве и тому подобных вещах, в которые вступя, монах погибает. Успехи же монаха суть: нестяжание, бесславие, бессилие, воздержание, злострадание, лишения и сим подобное, чему невольно подвергшись, миролюбец почитает то великим несчастьем и часто близок бывает в опасности накинуть петлю на шею, а некоторые и делали так.
    Преп. Феодор Едесский
    – Подобает убо монаху быть безвещну, бесстрастну, чужду всякого греховного похотения, несладкоястливу, не винопийце, не мешкотну, не лениву, не сребролюбиву, не сластолюбиву, не славолюбиву, ибо кто от всего такого не отрешится, тот не сможет исправно вести эту ангельскую жизнь; для тех же, кои так именно поступают, она есть иго благое и бремя легкое, так как в таком случае Божественная надежда все делает для них легким.
    – Отрекшись от житейских забот и восприяв иноческий подвиг, не возжелай богатства для раз даяния бедным, ибо и это есть одно из прельщений лукавого, ведущее к тщеславию, чтобы ввергать ум в много делие хлопотливое. Пусть только хлеб имеешь ты и воду и одними ими можешь стяжать мзду странноприимства. Пусть даже и их не имея, с одним благим расположением примешь странника и дашь ему слово утешения и таким образом можешь заслужить мзду странноприимства. Имеешь пример сему в бедной вдове, о которой Господь засвидетельствовал в Евангелии, что она своими двумя лептами в силу благого произволения своего превзошла подаяния богатых.
    Преп. Никита Стифат
    – Быть монахом не то есть, чтобы быть вне людей и мира, но то, чтобы, отрекшись от себя, быть вне пожеланий плоти и уйти в пустыню страстей (в бесстрастие). Если великому авве Арсению и сказано: бегай людей и спасешься, то сказано в этом именно смысле. Ибо видим, что он и после того, как убежал из мира, водворялся среди людей, проходил по населенным местам и живал с учениками. Но при этом, старательно соблюдая внутреннее бегство, при чувственном общении, никакому вреду не подвергался он от сопребывания с людьми. Это же и другой некто из великих воззвал: бегайте, братия, и указал на уста, когда спросили его: от чего бегать?
    Преп. Иоанн Лествичник
    – Свет монахов суть Ангелы, монахи же свет для всех человеков; и потому да подвизаются они быть благим примером во всем, никому ни в чемже дающе претыкание (2 Кор. 6, 3) ни делом ни словом.
    – Жизнь монашеская, в отношении дел, слов, помышлений и движений должна быть проводима в чувстве сердца. Если же не так, то она не будет монашеская, не говорю уже ангельская.
    Преп. Антоний Великий
    – Сильно прогонять разленение и возбуждать энергию может следующее видение, о котором рассказывает сам св. Антоний: «Молил я Бога показать мне, какой покров окружает и защищает монаха? И видел я монаха, окруженного огненными лампадами, и множество Ангелов блюли его, как зеницу ока, ограждая мечами своими. Тогда я вздохнул и сказал: “Вот что дано монаху! И несмотря, однако, на то, диавол одолевает его и он падает”. И пришел ко мне голос от милосердного Господа и сказал: “Никого не может низложить диавол; он не имеет более никакой силы после того, как Я, восприяв человеческое естество, сокрушил его власть. Но человек сам от себя падает, когда предается нерадению и поблажает своим похотям и страстям”. Я спросил: “Всякому ли монаху дается такой покров?” И мне было показано множество иноков, огражденных такою защитою. Тогда я воззвал: “Блажен род человеческий, и особенно воинство иноков, что имеет Господа столь милосердного и человеколюбивого!”».
    – В другой раз св. Антоний открыл своим ученикам, как от умаления ревности расслабеет монашество и померкнет слава его. Некоторые ученики его, видя бесчисленое множество иноков в пустыне, украшенных такими добродетелями и с таким жаром ревнующих о преуспеянии во святом житии отшельническом, спросили авву Антония: «Отче! долго ли пребудет этот жар ревности и эта любовь к уединению, нищете, смирению, воздержанию и всем прочим добродетелям, к которым ныне так усердно прилежит все это множество монахов?» Человек Божий с воздыханием и слезами ответил: «Придет время, возлюбленные дети мои, когда монахи оставят пустыни и потекут вместо них в богатые города, где, вместо этих пустынных пещер и тесных келлий, возвигнут гордые здания, могущие спорить с палатами царей; вместо нищеты возрастет любовь к собранию богатств, смирение заменится гордостью; многие будут гордиться знанием, но гордым, чуждым добрых дел, соответствующих знанию; любовь охладеет; вместо воздержания умножится чревоугодие, и очень многие из них будут заботиться о роскошных яствах, не меньше самих мирян, от которых монахи ничем другим отличаться не будут, как монашеским одеянием, и, не смотря на то, что будут жить среди мира, будут называть себя уединенниками. При том будут они величаться, говоря: я Павлов... я – Аполлосов (1 Кор. 1,12), как бы вся сила их монашества состояла в достоинстве их предшественников: они будут величаться отцами своими, как иудеи – отцом своим Авраамом, но будут в то время и такие, которые окажутся гораздо лучше и совершеннее нас; ибо блажен тот,кто мог погрешить – и не погрешил, сделать зло – и не сделал; (Сир. 31, 11), нежели тот, кто влеком был к добру массою стремящихся к тому ревнителей. Почему Ной, Авраам и Лот, которые вели ревностную жизнь среди злых людей, справедливо так много прославляются в Писании».
     

  15. Апрель

    Святые отцы о благодати

    Автор: Апрель,

    Святые отцы о благодати
     
     
     
    Преподобный Макарий Египетский:
     
    Хотя младенец ничего не в силах делать, или не может на своих ногах идти к матери, однако же он, ища матери, движется, кричит, плачет. И матерь сжаливается над ним; она рада, что дитя с усилием и воплем ищет ее. И поелику младенец не может идти к ней; то сама матерь, преодолеваемая любовию к младенцу, за долгое его искание, подходит к нему и с великою нежностью берет, ласкает и кормит его. Тоже делает и человеколюбивый Бог с душою, которая приходит и взыскует Его. Но гораздо еще более, побуждаемый свойственною Ему любовию и собственною Своею благостью, прилепляется Он к разумению души, и, по Апостольскому слову, делается с нею един Дух (1 Кор. 6, 7). Ибо когда душа прилепляется ко Господу, и Господь, милуя и любя ее, приходит и прилепляется к ней, и разумение ее непрестанно уже пребывает в благодати Господней, тогда душа и Господь делаются единый дух, единое срастворение, единый ум.
     
    Поелику же сопротивная сила только побуждает, а не принуждает; то и благодать Божия побуждает, по причине свободы и трезвенности естества. Если теперь человек, побуждаемый сатаной, будет делать зло; то не сатана осуждается вместо его, но терпит истязание и наказание сам человек, как по собственной воле подчинившийся пороку. Подобным образом, если человек обратится к добру, и Божия благодать превозможет: то благодать не себе приписывает доброе, но воздает за оное человеку, и прославляет его; потому что человек сам для себя виновник добра (такова природа его); и приходящая к нему благодать нимало не связывает его воли принуждающею силою, и не делает его неизменным в добре, хотя бы он хотел, или не хотел того. Напротив того, и присущая в человеке Божия сила дает место свободе, чтобы обнаружилась воля человека, уважает ли, или не уважает он душу, согласуется ли, или не согласуется с благодатью.
     
    Божественная благодать, которая в одно мгновение может очистить человека и сделать совершенным, начинает посещать душу постепенно, чтобы испытать человеческое произволение.
     
    Вот мудрые пять дев, трезвясь, поспешив к необычайному для своего естества, взяв елей в сосуды сердца своего, то есть подаваемую свыше благодать Духа, возмогли войти с Женихом в небесный чертог. Другие же юродивые девы, оставшиеся при собственном своем естестве, не трезвились, не постарались, пока были еще во плоти, взять в сосуды свои елей радости (Псал. 44, 8), но по нерадению, недеятельности, беспечности, неведению или и по самомнению о своей праведности, предались как бы сну; и за сие не допущены в чертог царства, как немогшие благоугодить небесному Жениху. Удерживаясь мирскими узами и земною какою-нибудь любовию, не посвятили они небесному Жениху всей любви своей и приверженности, и не принесли с собою елея. А души, взыскавшие необычайного для естества, - святыни Духа, всею своею любовию привязаны ко Господу, с Ним ходят, от всего отвращаясь, к Нему устремляют молитвы и помышления; за что и сподобились они приять елей небесной благодати; и после сего могут течение свое продолжать непреткновенно, во всем вполне благоугождая духовному Жениху. Души же, оставшиеся в естестве своем, по земле пресмыкаются помыслом, о земле помышляют, и ум их на земле имеет жительство свое. Сами о себе думают они, что принадлежат Жениху, и украшены плотскими оправданиями; но, не прияв елея радости, не возродились они Духом свыше.
     
    Пять умственных душевных чувств, если приимут в себя благодать свыше и святыню Духа, действительно бывают мудрыми девами, свыше приявшими в себя благодатную мудрость. А если остаются они при одном своем естестве, то делаются юродивыми и оказываются чадами мира; потому что не совлеклись духа мира, хотя сами о себе, по некоторым вероятностям и по наружности, думают, что они - невесты Жениховы. Как души, всецело прилепившиеся ко Господу, в Нем пребывают помыслом, к Нему возносят молитвы, с Ним ходят, и вожделеют любви Господней; так наоборот, души, предавшиеся любви к миру и восхотевшие иметь жительство свое на земле, там ходят, там пребывают мыслию, там живет их ум. А потому, несклонны они к доброму мудрствованию духа, как к чему-то необычайному для нашей природы, разумею же под сим небесную благодать, которой необходимо - войти в состав и в единение с естеством нашим, чтобы могли мы вступить с Господом в небесный чертог царства и улучить вечное спасение.
     
    Если не явятся свыше небесные облака и благодатные дожди, ни в чем не будет иметь успеха трудящийся земледелец.
     
    Правда, что благодать непрестанно сопребывает, укореняется и действует как закваска в человеке с юного возраста, и сие, сопребывающее в человеке, делается чем-то как бы естественным и неотделимым, как бы единою с ним сущностью; однако же, как ей угодно, различно видоизменяет она свои действия в человеке к его пользе. Иногда огнь сей возгорается и воспламеняется сильнее, а иногда как бы слабее и тише, в иные времена свет сей возжигается и сияет более, иногда же умаляется и меркнет; и светильник сей, всегда горя и светя, иногда делается яснее, более возгорается от упоения Божией любовью, а в другое время издает сияние свое бережливо, и соприсущий в человеке свет бывает слабее.
     
    Если царь, говорит он, положит свое сокровище у какого-нибудь нищего; то принявший на сохранение не считает сего сокровища своею собственностью, но везде признается в своей нищете, не смея расточать чуждаго сокровища; потому что всегда рассуждает сам с собою: это сокровище не только у меня чужое, но еще положено ко мне сильным царем, и он, когда захочет, возьмет его у меня. Так и имеющие благодать Божию должны о себе думать. Если они превознесутся, и станут надмеваться сердца их, то Господь отъемлет у них благодать Свою, и остаются они такими, какими были до приятия благодати от Господа.
     
    Ибо бывает время, когда благодать сильнее воспламеняет, утешает и упокоевает человека; и бывает время, когда она умаляется и меркнет, как сама она домостроительствует сие на пользу человеку.
     
    «Ибо действия благодати не неявны; и грех не может произвести оных, хотя бы и принял на себя личину добра. Если, по слову Апостола, сатана и умеет преображаться «во Ангела светла» (2 Кор.11,14), чтобы обольщать; то, хотя бы представлял и светлые видения, не возможет, как сказано, произвести доброго действия; что и служит точным его признаком. Не может он произвести ни любви к Богу или ближнему, ни кротости, ни смирения, ни радости, ни мира, ни благоустройства помыслов, ни ненависти к миру, ни духовного упокоения, ни вожделения небесных плодов, ни усмирить страсти и сластолюбие; все сие явным образом бывает произведением благодати. Ибо сказано: «плод духовный есть любы, радость, мир» и проч. (Гал. 5, 22). Всего же скорее сатана способен и силен внушить кичение и высокоумие. Итак, по действенности да распознается воссиявший в душе твоей духовный свет, от Бога ли он, или от сатаны. Впрочем и самой душе, если она имеет здравую рассудительность, по духовному чувству скоро делается явственным сие различие. Как уксус с вином на вид одинаковы, но гортань чувством вкуса различает свойство того и другого: так и душа по самому духовному ощущению и действенности может различать дарования Духа и мечтания чуждого».
     
    Святитель Иоанн Златоуст:
     
    Убедим себя, что, хотя бы мы тысячи раз употребляли старание, мы никогда не сможем творить добрых дел, если не будем пользоваться помощью свыше.
     
    Благодать изливается на всех... но те, которые не хотят воспользоваться этим даром, по справедливости должны самим себе приписывать вину за такое ослепление.
    Благодать готова и ищет, кто бы принял ее с усердием.
     
    Святитель Ириней Лионский:
     
    Как сухая земля, не получая влаги, не приносит плода, так и мы, бывшие прежде иссохшим деревом, никогда не могли бы приносить плодов жизни без благодатного дождя свыше... Потому нам необходима роса Божия, чтобы мы не сгорели и не сделались бесплодными.
     
    Преподобный Симеон Новый Богослов:
     
    Как человек, не имеющий души, мертв для мира сего, так и тот, кто не имеет благодати Святого Духа, мертв для Бога; и никак невозможно, чтобы он имел жительство на Небесах.
    Как наше человеческое естество выходит на свет мира при частным проклятию Адамову, так оно выходит и на свет Царства Божиего (из купели Крещения) причастным благословению Иисуса Христа. И если оно не приобщится к Божественному естеству Христову, если не примет благодати Святого Духа, не может ни подумать, ни сделать что-либо достойное Царствия Божия, не может исполнить ни одной заповеди, данной нам Христом (чтобы быть сынами Царствия), потому что Христос совершает все во всех, призывающих Его святое Имя. Для того Бог стал человеком, чтобы снизошел в него, как в Бога, Дух Святой, пребывающий в Том, от Кого не отлучался. И чтобы потом через единение с Ним Божество соединялось с каждым человеком, общающимся с Ним и сочетающим воедино, то есть в волю Божию, все помышления и желания свои. Это и есть воскресение души при жизни.
     
    Преподобный Исидор Пелусиот:
     
    Почему благодать Божия нисходит не на всех? Сначала она испытывает произволение, а потом нисходит. Ибо хотя это и благодать, но изливается она, соизмеряясь с возможностями приемлющих, истекает в зависимости от вместительности представленного сосуда веры.
     
    Преподобный Ефрем Сирин:
     
    Божественная благодать открыта всем, чтобы каждый наслаждался, сколько хочет: "кто жаждет, иди ко Мне и пей" (Ин. 7, 37).
     
    "По мере веры и благодать обитает в душе".
     
    Святитель Григорий Нисский:
     
    Говорят: "Почему не на всех простирается действие благодати? Некоторые просветились ею, но много остается и не просвещенных. Разве Бог не хотел или не мог облагодетельствовать всех равно щедро?" И то, и другое неверно: Бог не может не хотеть или не быть в силах делать добро... Но Имеющий власть над вселенной, по преизбытку оказанной нам чести, многое оставил и в нашей власти, и над этим каждый единственный господин. Мы призваны не к рабству, а к свободе воли. Поэтому справедливо возложить эти обвинения на тех, кто не пришел к вере, а не на Призывающего к ней.
     
    Святитель Тихон Задонский:
     
    Без благодати душа подобна иссохшей земле.
     
    Святой праведный Иоанн Кронштадтский:
     
    Что значит тяжкий сон лености и окамененное нечувствие сердца во время молитвы или при составлении проповеди, при преподавании Закона Божия? Значит оставление нас благодатью Божией, по премудрым и благим намерениям Божиим, для укрепления нашего сердца к свободным собственным духовным деланиям. Иногда благодать носит нас как детей или водит и поддерживает нас как бы за руку, тогда полдела нам делать дела добродетели, а иногда оставляет нас одних нашей немощи, чтобы мы не ленились, а трудились и духом заслуживали дарование благодати: вот в это-то время мы должны, как свободные существа, добровольно показать свое исправление и свое усердие к Богу. Роптать на Бога, на лишение нас благодати было бы безумие, ибо Господь когда хочет, тогда и берет благодать Свою от нас, падших и недостойных. Надо в это время научиться терпению и благословлять Господа: Господь дал благодать Свою, Господь и взял; как угодно было Господу, так и сделалось; да будет имя Господне благословенно! (Иов. 1, 21).
     
    Преподобный Макарий Оптинский:
     
    «…сколь опасно отлагать время покаяния и дело попечения о своём спасении. Св. Иоанн Лествичник пишет: (ст. 3) «как скоро почувствуешь в себе ко благочестию пламя, то скоро беги, ибо не знаешь, когда оно погаснет и когда во тьме тебя оставит». Когда ты ощущаешь в себе таковое пламя, то знай, что это было звание Божие, ибо благия мысли всеваются в сердца наша от Бога, и кто оные презирает, сам презрен будет от Бога, понеже, по слову Божию: «недостойны творите сами себе вечному животу» (Деян. 13, 46)».
     
    Опыт православных подвижников побуждает их со всей силой призывать христиан к смиренному сознанию своей немощи для действия спасающей благодати Божией. Выразительны в этом случае наставления преп. Симеона Нового Богослова:
     
    "Если у тебя появится мысль, внушенная дьяволом, что спасение твое совершается не силой Бога твоего, но твоей мудростью и твоей собственной силой, - если согласится душа на такое внушение, благодать отходит от нее. Подвиг против такой сильной и тягчайшей брани, возникающей в душе, предстоит душе до последнего нашего дыхания. Душа должна вместе с блаженным апостолом Павлом взывать всегласно вслух ангелов и людей: не я, но благодать Божия, которая со мной. И апостолы, и пророки, и мученики, и иерархи, и преподобные, и праведные - все исповедали такую благодать Святого Духа, и ради такого исповедания с помощью ее подвизались добрым подвигом и течение свое совершили".
     
    "Носящий имя христианина, - читаем у того же святого отца, - если он не носит в сердце убеждение, что благодать Божия, за веру подаваемая, есть милость Божия... если не с той целью подвизается он, чтобы или получить благодать Божию в первый раз через крещение или, или если имел и она отошла от него по причине его греха, возвратить ее опять через покаяние, исповедь и самоуничиженное житие, а подавая милостыню, постясь, совершая бдения, молитвы и прочее, думает, что совершает славные добродетели и ценные сами по себе добрые дела: по тщетно он утруждает и измождает себя".
     
    Свят. Серафим (Соболев):
     
    «По учению преподобного Иоанна Кассиана, надо различать два вида благодати: благодать внешняго промышления, через которую Господь действует во всем мире или непосредственно, или посредством ангелов, людей и даже видимой природы; и благодать, как внутреннюю божественную силу... Она действовала в жизни первых людей в раю и была источником их истинного ведения, святости и блаженства. После же падения наших прародителей она оставила их, и потребно было Спасителю воплотиться, пострадать, умереть и воскреснуть, чтобы сия благодать опять была дарована людям. Эта милость Божия и излилась на нас, когда, по обетованию Христа, Дух Святый в Своей многообразной благодати сошел на апостолов, как истина (1 Ин. 5, 6; Ин. 5, 26; 16, 13), как сила (Деян. 1, 8) и как утешение (Ин. 14, 16, 26; 15, 26; 16, 7), или божественная радость. С тех пор благодать Св. Духа стала подаваться верующим в Церкви через таинства Крещения и Миропомазания для возрождения.
     
    Как возрождающая божественная сила, она стала царствовать внутри нашего существа, в самом сердце человека. До появления этой благодати, как учит великий из св. отцов блаженный Диадох, в сердце царствовал грех, а благодать действовала совне. А после явления благодати грех действует на человека совне, а благодать — в сердце. В этом, между прочим, состоит различие между Ветхим и Новым Заветом.
     
    Конечно, по существу мы никогда не определим, что такое благодать Божия. Св. Макарий Великий учит, что как Бог непостижим в Своем существе, так не может быть познана в своей сущности и благодать Св. Духа, ибо она есть неотделимая от Бога Его божественная сила".
  16. Апрель
    Архиепископ Сиракузский и Троицкий Аверкий (Таушев)
     
    В том, что христианство есть подвиг крестоношения, со всею очевидностью убеждает нас Сам Божественный Крестоносец Господь наш Иисус Христос. Когда святой апостол Петр, еще не просвещенный благодатью Святого Духа и руководившийся чисто человеческими чувствами, пытался отклонить Его от крестного подвига, Господь воспретил ему, сказав: отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое (Мк.8:31-33). Подозвав вслед за тем народ с учениками Своими, Господь изрек знаменательные слова, которые стали основополагающими для каждого желающего искренно идти путем христианской жизни: иже хощет по Мне идти, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет (Мк.8:34).
    «Если ты возьмешь крест и пойдешь за Христом, спрашивает один из выдающихся наших святителей-проповедников, то куда ты придешь? Очевидно, туда, куда шел, взяв крест, Он Сам, следовательно, на Голгофу, на страдания, на распятие». Так и понимали всегда эти слова все истинные христиане, начиная от ближайших учеников Господа святых апостолов.
    Из книги Деяний апостольских мы узнаем, что этот крест страданий за Христа с полным самоотвержением начали нести святые апостолы вскоре же после сошествия на них Святого Духа. Когда они за свою мужественную проповедь о Христе были посажены по распоряжению синедриона в темницу, а затем подвергнуты избиению, они радовались, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие (Деян.5:41). А сколько претерпел страданий за свою проповедь святой апостол Петр, а затем, по повествованию той же книги Деяний, святой апостол Павел, который сам говорит о себе, что он «был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти. От Иудеев пять раз дано было мне по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской. Много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на мopе, в опасностях между лжебратиями, в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе» (2Кор.11:23-27)! В конце концов, оба этих великих первоверховных апостола окончили свою земную жизнь мученичеством за Христа. Мученическим подвигом завершили свою жизнь и все почти остальные апостолы.
    Послания Апостольские и среди них особенно четырнадцать посланий святого апостола Павла, которые, по важности своего содержания, справедливо именуются многими «вторым Евангелием», также характеризуют христианскую жизнь как подвиг крестоношения и учат нас тому же, чему учили новообращенных христиан во время своего первого благовестнического путешествия по Малой Азии святые апостолы Павел и Варнава, именно, что «многими скорбьми подобает нам внити в Царствие Божие» (Деян.14:22).
    Как резко осуждает святой апостол Иаков, брат Господень, тех христиан, которые хотят роскошествовать и наслаждаться, и наоборот — ублажает тех, которые с терпением и смирением переносят скорби. В пример злострадания он предлагает взять пророков, «которые говорили именем Господним», и праведного Иова (Иак.5:1-11). Дружбу с миром, то есть желание, избегая скорбей, жить в страстных удовольствиях и наслаждениях, он называет «враждой против Бога» (Иак.4:4).
    Святой апостол Петр ублажает христиан, которые, делая добро и страдая, терпят, говоря, что это «угодно Богу» (1Пет.2:20), и даже прямо говорит, что Христос, пострадавший за нас, нам оставил «образ, да последуем стопам Его» (1Пет.2:21). «Если и страдаете за правду, то вы блаженны», говорит он далее (1Пет.3:14), ибо это страдание сближает нас со Христом, пострадавшим за грехи наши (см.: 1Пет.3:17-18), и приносит нам великую духовную пользу: «Христу убо пострадавшу за ны плотию, и вы в ту же мысль вооружитеся: зане пострадавый плотию, преста от греха» (1Пет.4:1).
    Здесь мы видим уже прямой призыв уподобляться нашему Спасителю в крестоношении и самораспятии, ибо это освобождает нас от тяготеющей над нами власти греха и помогает нам жить по воле Божией. Все авторитетные толкователи новозаветных священных книг видят в этих словах святого апостола Петра основание для христианского аскетизма. «Эти слова», объясняетъ Еп. Михаил, «можно перефразировать так: вы, христиане, сораспялись со Христом в страданиях и умерли с Ним в крещении и следовательно умерли для греха, ибо умерший свободен от греха, перестал грешить; пострадавший плотию, как и Христос пострадал плотию, и умерший с Ним в крещении, перестал грешить и долженъ уже жить по воле Божией, а не человеческим похотям» (Соборные послания Св. Апостолов с предисловиями и подр. объясн. примечаниями Еп. Михаила, стр. 203).
    Возлюбленный ученик Господа Иисуса Христа святой Иоанн Богослов решительно предостерегает христиан от любви к миру сему, говоря, что «все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» (1Ин.2:15-16) и что «весь мир лежит во зле» (1Ин.5:19), а потому «кто любит мир в том нет любви Отчей» (1Ин.2:15). И эти слова являются прочным основанием для христианского аскетизма, требующего отречения от наслаждения греховными благами миpa, а потому и неизбежно связанного со скорбями, подобными скорбям крестоношения для поврежденной грехом страстной природы человека.
    Многократно в целом ряде своих посланий говорит об этом крестоношении, необходимом для достижения христианского совершенства, святой апостол Павел, которого только по недоразумению считают основоположником своего лжеучения об оправдании одною верою, без добрых дел протестанты, а за ними и все многочисленные сектанты, отвергающие аскетизм. Чем иным, как не увещанием к аскетическому подвигу крестоношения являются столь выразительно звучащие слова святого апостола Павла: «иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми» (Гал.5:24)? Следовательно, те, которые отвергают путь крестоношения, не считают нужным распинать плоть свою со страстями и похотями и считают аскетизм несущественным в христианстве, те и не Христовы, те не христиане, хотя бы и называли себя таковыми.
    И это вполне понятно и строго логично, ибо, по словам того же святого апостола Павла: «плоть желает противного духу, а дух противного плоти. Они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы» (Гал.5:17). Поступающие же по плоти Царствия Божия не наследят (Гал.5:19-21). Замечательно сильно говорит святой апостол Павел об этой крайней развращенности человеческой природы, настоятельно требующей подвига самораспятия, в своем послании к Римлянам: «не еже бо хощу, сие творю, но еже ненавижду, то соделоваю» (Рим.7:15) — «добраго, которого хочу, не делаю, а зло, которого не хочу, делаю. Окаянен аз человек! Кто мя избавит от тела смерти сея?» (Рим.7:19-24).
    И вот потому-то, что живущие по плоти Богу угодить не могут (Рим.8:8), ибо мудрование бо плотское смерть есть и «вражда на Бога: закону бо Божию не покаряется, ниже бо может» (Рим.8:6-7), великий Апостол языков говорит о себе, что он не только другим заповедует этот путь подвига крестоношения и самораспятия, как совершенно необходимый для христианина в его неустанной борьбе со страстями и похотями, но и сам идет тем же путем: «умерщвляю тело мое и порабощаю, да не како, иным проповедуя, сам неключим буду» (1Кор.9:27).
    В восьмой главе Послания к римлянам святой апостол Павел горячо призывает всех христиан к этому пути крестоношения, который один только может сделать нас «детьми и наследниками Божиими и сонаследниками Христу: если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться» (Рим.8:17). Христиане не должны бояться этих страданий, ибо они ничто, по сравнению с тою славою, которая ожидает их в будущей жизни: недостойны страсти нынешнего времене к хотящей славе явитися в нас (Рим.8:18), то есть нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас.
    Можно было бы привести и еще множество мест из слова Божия, которые самым убедительным образом свидетельствуют, что христианство есть крестоношение, подвиг самораспятия, состоящий в неустанной «невидимой брани» никогда не прекращающейся в душе христианина борьбе с греховными страстями и похотями до полного их искоренения и насаждения противоположных этим страстям и похотям христианских добродетелей, которые перечисляет святой апостол Павел, например в Послании к Галатам (Гал.5:22-23), называя их «плодами духа». Это — любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. Думаем, однако, что и приведенных мест вполне достаточно, чтобы опровергнуть ложные мнения тех, которые иначе хотят понимать христианство.
    Если мы обратимся теперь к Священному Преданию нашей Церкви, к постановлениям Вселенских и Поместных Соборов и святых отцов, к богослужебным книгам, к святоотеческим творениям и житиям святых мучеников, преподобных, святителей и прочих святых угодников Божиих, то и тут мы найдем, буквально на каждом шагу, решительное подтверждение истинности замечательного изречения великого подвижника и наставника духовной жизни преподобного и богоносного отца нашего Исаака Сирина: «Путь Божий есть ежедневный крест. Никто не восходит на Небо, живя прохладно. О пути же прохладном знаем, где он оканчивается» (Слово 35. О любви к миру).
    Как строги наши канонические правила! Какой строгости жизни, подлинного подвига крестоношения требуют они не только от епископов, клириков и монахов, но и от мирян! А разве могли бы такие правила явиться в свет, если бы не было в те благословенные времена и соответствующей строгости жизни среди христиан? Это только теперь, когда устои подлинно христианской жизни расшатаны до основания, многие находят эти правила «устаревшими» и требуют их изменения или даже полного упразднения. Но «устарели» не правила, а современные «христиане», вновь воскресившие в себе во всей своей силе «ветхого человека», вместо «новаго, созданнаго по Богу в правде и в преподобии истины» (Еф.4:22-24), в которого облекаются все освящаемые Таинствами Церкви истинные христиане.
    В самом деле! Возьмем, например, 69-е правило Святых Апостолов: «Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон, или иподиакон, или чтец, или певец, не постится во Святую Четыредесятницу пред Пасхою, или в среду, или в пяток, кроме препятствия от немощи телесныя: да будет извержен. Аще же мирянин: да будет отлучен». Если современные «христиане» не находят нужным считаться с этим правилом, значит ли это, что оно устарело и подлежит отмене? Ведь тогда придется признать «устаревшими» и слова Христовы: сей же род (род бесовский) не исходит, токмо молитвою и постом (Мф.17:21)!
    Между тем мы видим теперь, сколь справедливы эти слова и как прав был Преосвященный епископ Феофан, Затворник Вышенский, говоривший: «Можно ли думать, что где нет поста и молитвы, там уже и бес? Можно!» («Мысли на каждый день года», стр. 245)
    Разве не находится в состоянии подлинного беснования современное мнимохристианское человечество, самонадеянно отвергнувшее единственно верное оружие против темной бесовской силы — молитву и пост? Разве не подлинное беснование все то, что делается вот уже больше тридцати шести лет на нашей несчастной родине? Разве не самое настоящее беснование породило неслыханную еще в истории человечества по своим ужасам и жестокости вторую мировую войну с ее воздушными бомбардировками, а теперь готовит еще более страшную третью мировую войну? Кто отвергает подвиг молитвы и поста, тот и неспособен творить ничего, кроме зла, и все его мнимое добро, если оно у него и есть, на самом деле вовсе не добро, а то же зло, потому что, по словам Христовым: Не может древо зло плоды добры творити: собирают, ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? (Мф.7:16-18).Берегитесь, говорит поэтому Христос Спаситель, лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные (Мф.7:15).
    Увы! Эти лжепророки, отвергающие значение подвига молитвы и поста в христианстве и учащие христиан не отвергаться миpa, лежащего во зле с его страстями и похотями, но любить этот мир, вопреки ясному учению Слова Божия и святых отцов, глубоко внедрились в современное христианское общество и имеют уже в нем немалый успех. И это, конечно, неудивительно, ибо что может быть прельстительнее мысли о ненужности подвига крестоношения и о легкости спасения без всяких трудов и подвигов?! Всего печальнее, что такие лжепророки умножаются теперь во всех православных Поместных Церквах, выдвигаются на руководящие должности и высшие церковные посты и, производя разделения и расколы в своей собственной православной среде, ратуют за «экуменическое» сближение и единение с более близкими им по духу протестантами и сектантами, причем не стыдятся даже публично делать заявления вроде того, что «для сближения с протестантами нам надо отбросить монашеский аскетизм Православия». Воочию исполняются таким образом слова великого апостола о том, что в последние времена отступят неции от веры, внемлющи духовом лестчим (1Тим.4:1).
    Это уже явное отступление, явная измена Святому Православию. Ибо одно дело, когда человек грешит по немощи естества своего и затем кается, оплакивает грех свой, а совсем другое — когда он, греша нераскаянно, тщится найти принципиальное обоснование своего греха и изобретает даже целое мировоззрение, оправдывающее его грех. Вот это-то самое мировоззрение, не желающее видеть в христианстве подвига крестоношения, подвига борьбы со своими страстями и похотями, все более и более дерзко поднимает свою голову. Оно увлекает многих современных слабодушных и теплохладных христиан на широкий и пространный путь — путь погибели, по словам Христовым. Оно страшнее и зловреднее древних ересей, осужденных Церковью на Вселенских Соборах, ибо лицемерно скрывает себя под «овечьими одеждами» мнимо-христианской любви и хитросплетенными льстивыми извращениями поражает ближе всего касающийся нас христианский догмат учение о нашем спасении через последование за Христом путем крестоношения и самораспятия.
    Блюдите же, братие, како опасно ходите! ибо поистине дние лукави суть ныне более чем когда-либо прежде (Еф.5:15-16). Как некогда сатана попытался использовать бескорыстные чувства Петра, чтобы отклонить Самого Господа Иисуса Христа от спасительного для людей крестного подвига (см.: Мф.16:21-23), так и теперь тот же сатана пытается через далеко не бескорыстных своеумников отвлечь современных христиан от единственно спасительного пути — подражания Подвигоположнику Христу в крестоношении и самораспятии. Наблюдая деятельность этих лжеучителей и видя плоды их трудов, мы можем с уверенностью сказать, что это несомненно — наемные слуги врагов нашей святой веры и Церкви, ставящих своей задачей изнутри разложить нашу Церковь и таким образом разрушить ее. Этого мы не боимся, ибо знаем обетование Божественного Основателя Церкви, что врата адова не одолеют ей (Мф.16:18), но за себя, за ближних своих мы должны бояться, как бы не поддаться нам сатанинскому искушению и не отпасть от единения с истинною Церковью, проповедующей единственно спасительный путь, заповеданный нам Словом Божиим — путь крестоношения.
    1954 г.
  17. Апрель
    БЛАГОДАТЬ
    Без благодати душа мертва...
     
    Как человек, не имеющий души, мертв для мира сего, так и тот, кто не имеет благодати Святого Духа, мертв для Бога; и никак невозможно, чтобы он имел жительство на Небесах. Преподобный Симеон Новый Богослов .
    Как тело без души мертво и ничего не может делать, так и душа без небесной души - Божественного Духа мертва для Царствия, и без Духа Святого не может совершить ничего, угодного Богу. Преподобный Макарий Египетский.
    Как дикая маслина, если не будет привита, остается бесплодной и как бесплодное дерево посекают и бросают в огонь, так и человек, пока не будет привит верой к Духу, продолжает быть тем, чем был прежде. Будучи плотью и кровью, он не может наследовать Царствия Божия, как говорит апостол (1 Кор. 15, 50) .
    Как сухая земля, не получая влаги, не приносит плода, так и мы, бывшие прежде иссохшим деревом, никогда не могли бы приносить плодов жизни без благодатного дождя свыше... Потому нам необходима роса Божия, чтобы мы не сгорели и не сделались бесплодными. Святитель Ириней Лионский .
    Если не явятся свыше небесные облака и благодатные дожди, ни в чем не будет иметь успеха трудящийся земледелец. Преподобный Макарий Египетский .
    Убедим себя, что, хотя бы мы тысячи раз употребляли старание, мы никогда не сможем творить добрых дел, если не будем пользоваться помощью свыше. Святитель Иоанн Златоуст .
    Без благодати душа подобна иссохшей земле .
    Душа живет, пока Бог пребывает в ней Своею благодатью .
    Как мертвое тело не движется, не чувствует и не способно к действиям, так душа, лишившаяся благодати Божией, духовно не движется, не чувствует и не способна к действиям. Но как тело оживает, начинает действовать, так грешник, когда силой и благодатью Божией оживет, начинает иметь духовное движение, духовно чувствовать, духовно действовать.
    Что чувственный свет нашим глазам, то душе нашей Божия благодать. Когда свет сияет, человек все хорошо видит, видит путь, неровности его, опасности и бережется их, и отличает белое от черного, и одну вещь от другой. Так, когда Божия благодать просвещает душу, душа все хорошо познает и видит: видит чудные-Божии дела. Промысл и судьбы Его, распознает добро и зло, добродетель и порок, видит душевную пользу и ищет ее, видит вред и уклоняется от него .
    Без благодати Божией ничего благоугодного человек не может сотворить. "Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению" (Флп. 2, 13),-говорит апостол. И Христос говорит: "Без Меня не можете делать ничего" (Ин. 15, 5). В духовных делах человек без помощи Божией благодати-как иссохшая ветвь, которая не приносит никакого плода, Богу, творящему в нас и желание и исполнение добра, подобает всякая хвала и слава, а человеку - стыд и смирение, потому что не только делать, но и хотеть без Бога ничего доброго не может .
    Грешить и угождать плоти так же удобно, как плыть по течению реки. Но против греха стоять, умерщвлять и побеждать его нам самим так же неудобно, как плыть против течения без гребцов или паруса. Непременно надо плывущему против быстрины речной иметь или гребцов, или парус с попутным ветром. Так, хотящему стоять против греха, подвизаться и побеждать его, и благочестиво жить во Христе Иисусе, нужна сила Духа Святого, помогающая, укрепляющая и поощряющая. Потому что от природы всякий человек стремится к угождению своей плоти и воле, самолюбию и всякому греху. И противиться этой склонности и победить ее самому человеку невозможно. Святитель Тихон Задонский .
    Иисус Христос предлагал нам возможность сделаться совершенными, как совершен Отец Небесный. Но эта возможность заключается не в нашей собственной силе, а в силе Духа Святого, ходатайствующего о нас воздыханиями неизглаголанными (Рим. 8, 26) в силе Божественной благодати, без которой разум и воля, составляющие все величие человека и долженствующие возвышать его во славу Бога Живого, не имеют ни малейшего достоинства. Естественный разум со всеми своими силами так уклонился от надлежащей и единой па потребу цели, что почти по рвению противится истине, покоряется же неправде (Рим. 2, 8). Совесть своим неблаговременным молчанием способствует только умножению беззаконий и усугублению невежества. Воля в естественном человеке, долженствующая быть источником всех благих желаний, является исходищем зол. Со времени падения явились в человеке, как три составные части, три похоти, противоборствующие Божественной воле: "похоть плоти, похоть очей и гордость житейская" (1 Ин. 2, 16), которые с продолжением времени так усилились в нем, что он в духовном своем состоянии сделался плотью, враждующей против Бога... Гордость житейская, это сатанинское семя, не дает места действию благодати. Малое и ничтожное творение человек, упоенный гордостью, при самом падении не сознает себя падшим , питаясь суетной надеждой рано или поздно возвратить потерянное блаженство, доходит до такого самозабвения, что мечтает взойти на небо и выше звезд небесных утвердить престол своего благополучия, не обращая внимания на то, что под ногами его уже разверзлась бездна. Итак, все, что Троичным советом Предвечного дано человеку в отличие от прочих тварей, в короткое время разрушено и уничтожено тройственной силой похотения, обитающего в нас доныне. И если бы, по ходатайству Иисуса Христа, благодать Божественная, "всегда немощное врачующая и оскудевающее восполняющая", своей всемогущей силой не способствовала нам в немощах и не очищала беззаконий наших, то Дух Божий не пребывал бы уже в людях, "потому что они плоть" (Быт. 6, 3).
    Поэтому все наше утешение и все упование о спасении заключается в содействии нам всемогущей благодати Божией. Она-то и есть надежнейший руководитель, ведущий нас к живому и вечному. Только ее святым огнем попаляется в нас все нечистое и скверное и возжигается свет разума и благочестия, свет славы Божией, сиявшей некогда как полдень, в душе человека, созданного по образу Божию. Арсений, митрополит Киевский
     
    "Благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа"
     
    "И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины" (Ин. 1, 14). "И от полноты Его все мы приняли и благодать на благодать, ибо закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа" (Ин. 1, 16-17).
    "И вас, мертвых по преступлениям и грехам вашим, в которых вы некогда жили, по обычаю мира сего, по воле князя, господствующего в воздухе, духа, действующего ныне в сынах противления, между которыми и мы все жили некогда по нашим плотским похотям, исполняя желания плоти и помыслов, и были по природе чадами гнева, как и прочие, Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом, благодатью вы спасены, и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе, дабы явить в грядущих веках преизобильное богатство благодати Своей в благости к нам во Христе Иисусе. Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар" (Еф. 2, 1-8).
    ...Как наше человеческое естество выходит на свет мира при частным проклятию Адамову, так оно выходит и на свет Царства Божиего (из купели Крещения) причастным благословению Иисуса Христа. И если оно не приобщится к Божественному естеству Христову, если не примет благодати Святого Духа, не может ни подумать, ни сделать что-либо достойное Царствия Божия, не может исполнить ни одной заповеди, данной нам Христом (чтобы быть сынами Царствия), потому что Христос совершает все во всех, призывающих Его святое Имя. Для того Бог стал человеком, чтобы снизошел в него, как в Бога, Дух Святой, пребывающий в Том, от Кого не отлучался. И чтобы потом через единение с Ним Божество соединялось с каждым человеком, общающимся с Ним и сочетающим воедино, то есть в волю Божию, все помышления и желания свои. Это и есть воскресение души при жизни. Преподобный Симеон Новый Богослов .
    Спаситель видел, что человеческая природа изнемогает под бременем (духовной) борьбы и уклоняется от нее по слабости.
    Поэтому Он восполняет недостаток ее силой Духа, чтобы утешить душу, удрученную нашей немощью. Он как бы уздой укрепляет ее Божественной благодатью, чтобы восприняв от благодати то, чего не имела по природе, (душа) вышла на борьбу (за бессмертие), пробужденная силой Духа. Святитель Иоанн Златоуст .
    Хочет ли кто познать Бога из творения или уразуметь из божественных писаний, без премудрости Его он ничего не может узнать или услышать о Нем. И правильно призывающий Бога призывает через Сына, и приходящий к Нему истинно через Христа приходит. А прийти к Сыну невозможно без Духа: ибо Дух и оживляет и освящает все. Святитель Григорий Чудотворец.
    Как совершенно здоровый глаз не может видеть без света, так и человек, даже совершенно оправданный, не может праведно жить без помощи свыше Вечного Света правды. Блаженный Августин .
    Господь не только пришел возвестить о лете Господнем благоприятном (Лк. 4, 19), но и принес его. Где же оно? В душах верующих. Земля никогда не будет превращена в рай, пока существует настоящий порядок вещей; но она остается и будет поприщем приготовления к райской жизни. Начатки ее прорастают в душе; возможность к этому в благодати Божией. Благодать же принес Господь наш Иисус Христос, принес, следовательно, для душ лето благоприятное. Кто слушает Господа и исполняет все заповеданное Им, тот получает благодать и силою ее наслаждается в себе летом благоприятным. Это совершается во всех, искренне верующих и действующих по вере. Мысленно не наполнишь душу этой приятностью; надо действовать, и приятность вселится сама собою. Внешнего покоя может не быть никакого, а один внутренний, но он неотъемлем от Христа. Впрочем, всегда бывает так, что коль скоро водворится внутренний покой, внешние беспокойства не тяготят и не огорчают. Стало быть, здесь лето благоприятное только снаружи оно кажется холодной зимой. Епископ Феофан Затворник.
     
    Всеобщность благодати
     
    Благодать изливается на всех... но те, которые не хотят воспользоваться этим даром, по справедливости должны самим себе приписывать вину за такое ослепление.
    Благодать готова и ищет, кто бы принял ее с усердием .
    Как солнечные лучи светят каждый день и не истощаются, и свет их не уменьшается от излияния на многие предметы, так и сила Духа нисколько не уменьшается от множества приемлющих ее.
    Благодать не истощается и не оскудевает. Этот источник струится беспрестанно, и от полноты его мы можем исцелить и души, и тела наши.
    Благодать подобна источнику, состояние же приступающих к ней является сосудом, определяющим меру, в какой каждый ее вмещает. Святитель Иоанн Златоуст .
    Говорит божественный апостол: "Вы - Тело Христово, а порознь члены" (1 Кор. 12, 27) и еще: "Одно тело и один дух" (Еф. 4, 4). Но как тело без духа мертво и бесчувственно, так и умертвивший себя страстями и пренебрежением к заповедям после Крещения, бывает бездействен, потому что его не просвещает Святой Дух и благодать Христова. Хотя он имеет Духа по вере и возрождению, но Дух в нем бездействен и недвижим из-за его душевного омертвения. Душа у нас одна, а членов у тела много, но душа все их хранит, животворит и приводит в действие все члены. Однако животворит она те члены, которые способны принимать жизнь, те же, которые по какой-либо причине омертвели, хотя и содержит, но безжизненными и бесчувственными. Так и Дух Христов, пребывая во всех его членах Христовых, движет и животворит те из них, которые могут быть причастны жизни, но не те, которые не способны к ней. Таким образом, всякий верный, хотя по вере и причастен усыновлению духовному, может оказаться непросвещенным из-за нерадения или неверия, лишаясь света и жизни Иисусовой. И всякий верный, хотя, как член Хрис-тов, имеет Духа Христова, может остаться бездейственным, как неспособный к причастию благодати. Святитель Григорий Синаит.
    Дух Святой пребывает во всех. Но собственную Свою силу Он обнаруживает в тех, кто чист от страстей, а не в тех, у кого душа омрачена греховной нечистотой. Кроме же чистоты им нужно сохранять духовное равновесие. Ибо чист не тот, кто только не нарушает целомудрия, но тот, кто мудрование плоти подчинил духу. Как не на всякой поверхности видно отражение лица, а только на гладких и прозрачных, так и действие Духа отражается не во всякой душе, а только в душах, не имеющих в себе ничего непокорного, развращенного. Снег блестит, но не отражает тех, кто на него смотрит, потому что шероховат; молоко бело, но не имеет отражений, а на гладкой поверхности воды отчетлив даже темный образ. Так и неровность жизни неспособна к восприятию Божия действия. Святитель Василий Великий .
    Как источник не мешает желающему черпать из него, так и сокровище благодати никому не возбраняет стать его причастником.
    Божественная благодать открыта всем, чтобы каждый наслаждался, сколько хочет: "кто жаждет, иди ко Мне и пей" (Ин. 7, 37). Преподобный Ефрем Сирин .
     
    Благодать предваряющая и просвещающая
     
    Успех проповеди зависел не от апостолов, но от предшествующей им благодати. Хотя их дело было ходить и проповедовать, но убеждение производил Сам Бог, действующий в апостолах. Так и апостол Лука сказал, что "Господь отверз сердце" их (Деян. 16, 14) .
    Благодать Всесвятого Духа не только преподает людям нравственное и догматическое учение, но и прямо учит их тому, как они должны воспевать Творца. Святитель Иоанн Златоуст .
    Ангел сказал Корнилию сотнику, язычнику по природе: "Молитвы твои и милостыни твои пришли на память пред Богом" (Деян. 10, 4). Если милостыни Корнилия пришли на память пред Богом, то есть приняты в благоволение Божие, то они должны быть чистые, потому что нечистое не может приблизиться к Богу. Но есть ли чистое человеколюбие вне пределов чистой веры? Нет. Из слов Ангела видно, что молитвы Корнилия восходили к Богу прежде его милостыни, а молитвы восходят к Богу не иначе как предводимые верой. Искреннее желание творить волю Божию сделалось в его душе вместилищем предваряющей благодати Божией. И она помогла посеять в нем зерно веры, сперва нераскрытое, погребенное в естественном неведении. А чтобы оно раскрылось и проросло, послан был потом Ангел и наконец апостол Петр. Что проповедь апостола, как солнечный луч, упала на готовое уже, хотя закрытое, зерно веры в душе Корнилия, это можно заметить из того, как быстро раскрылась его вера и как высоко возросла в немногие часы. Она достигла причастия Святого Духа прежде Крещения водою. Филарет, митрополит Московский.
     
    Благодать Божия и свобода человека
     
    Говорят: "Почему не на всех простирается действие благодати? Некоторые просветились ею, но много остается и не просвещенных. Разве Бог не хотел или не мог облагодетельствовать всех равно щедро?" И то, и другое неверно: Бог не может не хотеть или не быть в силах делать добро... Но Имеющий власть над вселенной, по преизбытку оказанной нам чести, многое оставил и в нашей власти, и над этим каждый единственный господин. Мы призваны не к рабству, а к свободе воли. Поэтому справедливо возложить эти обвинения на тех, кто не пришел к вере, а не на Призывающего к ней. Святитель Григорий Нисский .
    Почему благодать Божия нисходит не на всех? Сначала она испытывает произволение, а потом нисходит. Ибо хотя это и благодать, но изливается она, соизмеряясь с возможностями приемлющих, истекает в зависимости от вместительности представленного сосуда веры. Преподобный Исидор Пелусиот .
    Божественная благодать не дается тем, кто не имеет благого произволения .
    Кто сам желает и старается приобрести дары благодати, тому и Бог все дарует. А в ком нет этого желания и старания, тому не принесет пользы даже то, что он имеет, и Бог не сообщает ему даров Своих. Это не значит, что Бог отнимает у него, но что не удостаивает его Своих даров.
    Когда благодать бывает с нами? Когда мы не оскорбляем этого благодеяния, не пренебрегаем этим даром. Кто же, оскорбляя благодать, может сохранить ее и не лишиться ее? Бог даровал тебе отпущение грехов, как же пребудет с тобою благое настроение или действие Духа, если ты не удержишь его добрыми делами? Причина всех благ в том, чтобы всегда пребывала с нами благодать Духа. Она ведет нас ко всему доброму, а когда удаляется от нас, мы остаемся покинутыми и погибаем. Не будем удалять ее! От нас зависит, останется она при нас или нет. Остаётся она, когда мы заботимся о небесном; удаляется, когда погружаемся в житейское.
    Когда действует рука Божия, невозможна безуспешность в чем бы то ни было, или, вернее, невозможно не дойти даже до блеска и славы, только бы при этом было и должное стремление с нашей стороны.
    Божия благодать сделала бы нас тверже алмаза и совершенно непобедимыми, если бы мы пожелали.
    От благодати и то, чтобы стоять твердо и не колебаться. Но когда слышишь о благодати, не думай, что будет отвергнута награда за произволение.
    ...Душа, преданная миру, не может иметь Духа. Много нужно усердия с нашей стороны, чтобы Он оставался с нами, устраивал наши дела и сохранял нас... Святитель Иоанн Златоуст.
    По мере веры и благодать обитает в душе. Преподобный Ефрем Сирин.
    Божественная благодать, которая в одно мгновение может очистить человека и сделать совершенным, начинает посещать душу постепенно, чтобы испытать человеческое произволение. Преподобный Макарий Египетский .
    Есть люди, которые так высоко ценят свои заслуги, что все приписывают самим себе, а не Тому, Кто их сотворил и умудрил, не Подателю благ. Слово Божие учит их, что нужна Божия помощь даже для того, чтобы пожелать добра, тем более само избрание должного есть нечто божественное, дар Божиего человеколюбия. Ибо дело спасения зависит как от нас, так и от Бога. Святитель Григорий Богослов .
     
    Взаимодействие благодати и подвига человека, желающего стяжать ее
     
    Если кто скажет, что благодать Божия, которою оправдываются во Иисусе Христе, Господе нашем, действительна только к отпущению уже содеянных грехов, а не подает сверх того помощи, чтобы не были соделаны иные грехи, такому да будет анафема. Потому что благодать Божия не только дает знание, что надо творить, но еще и вдыхает в нас любовь, чтобы мы могли исполнить то, что познаем. Если кто скажет, что та же благодать Божия о Иисусе Христе, Господе нашем, помогает нам только в том, чтобы не согрешать, поскольку она открывает и являет нам познание грехов, чтобы мы знали, чего должно искать и от чего уклоняться, но что не подается нам любовь и сила к совершению того, что мы познали как должное, такому да будет анафема. Ибо... то и другое есть дар Божий: и знание о том, что подобает творить, и любовь к добру, которое подобает творить. Если кто скажет, что благодать оправдания нам дана ради того, чтобы возможное к исполнению и при свободном произволении мы удобнее исполняли с помощью благодати так, будто и не приняв благодати Божией, мы, хотя бы и с неудобством, все же могли исполнить Божественные заповеди, такому да будет анафема. Ибо о плодах заповедей не сказал Господь: "Без Меня неудобно будет сотворить", но сказал: "Без Меня не можете делать ничего" (Ин. 15, 5). Правила Карфагенского собора .
    Высшего для нас блага, то есть благодати Христовой, может духовно сподобиться душа через святое Крещение. Ибо, как только происходит Крещение, тотчас вселяется в нее Христос. Но так как большая часть (людей) не знают принимаемой таким образом благодати, особенно из тех, которые крещены детьми, то мало-помалу со временем происходит в них изменение. В иных совсем гаснет благодать Божия, в других остается хоть искра ее, которая по великой милости Божией иногда опять возгорается при содействии веры, пастырского наставления и руководства. В тех, кто после обличения и наставления возродятся к вере и упованию спасения, благодать в короткое время опять возгорается и дает ощущать себя в духе. Затем, если кто с радостью приложит к этому смиренномудрие и милость (смиренномудрие потому что такая милость не от нас, но от Бога, милость потому, что получивший милость должен и сам быть милостивым), в нем возгорается великое пламя, которое освещает даже и всех соприкасающихся с ним во Христе Иисусе, Господе нашем.
    Итак, если христианин желает теперь облечься благодатной силою о Христе Иисусе для избавления от греха и исполнения всякой воли Божией, пусть покается, понесет труды покаяния в посте, молитвах и других подвигах и приступит с верой к строителям благодати Христовой, которые через возложение рук (разрешительное от грехов действие в таинстве Покаяния) разрешат его от всех грехов и дадут ему опять воспринять силу Божию на всякое добро. Укрепившись этой силой, он сможет далее жить, как подобает христианину, и живя так, знать и исповедать, что "благодатию Божиею есмь то, что есмь" (1 Кор. 15, 10), чтобы и опять не лишиться этой благодати и не остаться нагим и беспомощным. Ибо благодать Божия удаляется от христианина не по причине только греха, но и по причине непризнания ее, если кто не признает, что от нее имеет все, что имеет. Это показывает и апостол, когда говорит: что Бог "хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины" (1 Тим. 2, 4). Потому что истина есть не что другое, как благодать Христова для того, чтобы даровать ее нам, и пришел Христос, распялся и умер .
    Бедным сделался Христос, чтобы тебя обогатить или чтобы передать тебе необходимую часть от богатства благодати Своей. Для того принял Он плоть, чтобы ты мог сделаться причастником Божества Его. Итак, когда ты, достойно приуготовившись, приемлешь благодать Его, тогда говорится, что тобою принят Христос. Поэтому когда ты алчешь и жаждешь по любви ко Христу Господу, тогда Он твою алчбу и жажду приемлет как пищу и питие для Себя Самого. Ибо так и подобными этому делами ты очищаешь свою душу и освобождаешь себя от тления и скверны страстей. Но Бог, воспринявший тебя и присвоивший Себе все твое, то есть все человеческое, всякое добро, какое делаешь ты для себя самого, считает сделанным для Него, как если бы Он сам вкушал от плода его. В этом смысле слова Его к тем, кто милует бедных, в отношении к тебе могут быть переложены так: поскольку сотворил ты бедной душе своей, Мне сотворил. Иначе какими делами угодили Богу удалявшиеся в горы и жившие в пещерах? Никакими, кроме дел покаяния, веры и любви. Оставя весь мир, они последовали Христу и, приняв Его в себя, упокоили, насыщали и напояли Его в себе покаянием и слезами... Те же, кто не делают ни того, ни другого (то есть не облекаются во Христа ни через Крещение, ни потом через Покаяние), те хотя бы всех нагих в мире одели, что полезного для себя сделали бы, когда самих себя оставляют обнаженными от божественной благодати? Преподобный Симеон Новый Богослов .
    Как же можно привлечь к себе благодать? Делая угодное Богу, во всем повинуясь Ему.
    Благодать Духа не может излиться на неблагодарного и находящегося во вражде .
    Благодать Духа ниспосылается в обилии там, где соединяются целомудрие, честность и другие добродетели. Святитель Иоанн Златоуст.
    Духовное действие Божией благодати в душе совершается Его премудростью и по таинственному усмотрению, если человек с великим терпением подвизается в продолжение долгих лет .
    ...Ожидающему принять от Бога семя благодати надлежит сперва очистить землю сердца, чтобы павшее на нее семя Духа принесло совершенные и обильные плоды.
    Благодать требует, чтобы причащающаяся ее душа была благоговейна и благомысленна, чтила благодать и показывала в себе достойные ее плоды.
    Некоторые в такой мере упокоеваются благодатью Божией, в какой могут владеть собой и не уступать победы над собою живущему в них греху. Преподобный Макарий Египетский .
    Блажен человек, всегда старающийся уготовить благодати чистое сердце, чтобы, придя, она нашла благоухание добродетелей и святыню души и обитала в нем во век века.
    Когда благодать встречает в сердцах наших нечистые помыслы, она тотчас отступает, не находя себе входа, чтобы вселиться и обитать в нас... И разве только светоносной своей сладостью производит впечатление на сердце, чтобы ощутил человек, что благодать посещала его, но не нашла себе входа; чтобы таким образом усладившись озарением благодати, взыскал он ее.
    Обязанность человека - призвать благодать, чтобы она, придя, просветила его. Обязанность человека - очистив себя, добиваться, чтобы благодать обитала в нем и помогала ему.
    Блаженны мы, грешники, потому что сама благодать приходит нам на помощь. Если принесем одну каплю слез, она смоет и уничтожит все наши грехи.
    Многие по вере именовались сынами благодати, но немногие делаются наследниками ее из-за своего нерадения.
    Многие желают стать сынами благодати, но надо не только желать этого, надо трудиться.
    Благодать имеет не много наследников, с которыми вместе может радоваться. Если (люди) живут беспорядочно, она терпит, если нечестиво отвращается, впрочем не заключая своего недра, чтобы мы не умерли. Если она милостива даже к оскорбляющим ее, то почему мы не поймем, что на любящих ее она изливается во всей полноте? Преподобный Ефрем Сирин .
    Как же ты желаешь и молишь Бога сподобить тебя какой-либо духовной благодати без труда и скорби?.
    Господь не всякому дарует божественную духовную благодать, а только тем, кто в труде, в самоизнурении, с пролитием пота просит ее день и ночь. Преподобный Нил Синайский .
    Чем более познается Христос, тем большая Его благодать ощущается в сердце верного.
    Благодать Божию в душу верующего приносит таинство.
    Познаем же, христианин, нашу нищету и богатство Божией благодати и смиримся пред Господом нашим, да подаст нам Свою благодать; "Потому что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать" (1 Пет. 5, 5). Смиренное сердце, освобожденное и от любви к миру, и от плотских прихотей, способно к восприятию Божией благодати, как пустой сосуд удобен для принятия воды. Вода всегда течет с гор: и Божия благодать снисходит с небесных гор в освобожденное и уничиженное сердце. Святитель Тихон Задонский .
    Самый сильный пламень гаснет, когда не встречает нужной ему пищи сгораемого вещества. Напротив, и слабая искра разгорается в сильный пламень, когда ей дают горючее вещество. Подобному закону подчинено и угасание или возгорание в нас благодатного огня, того благодатного дара, который каждому из нас дарован Господом. При обильной пище дар Божий разгорается, при недостатке ее благодатный дух угасает. Потому для его возгревания мы должны обильно питать его. Какою же пищей? Род ее определяется самым существом и свойствами даров Духа Святого, живущих в нас. Нам дарован от Господа дух премудрости и разума и мы будем давать этому духу нужную пищу, если будем обогащать себя познаниями в учении Христовом. Знания эти будут постоянно возбуждать, поддерживать и питать возвышенную умственную деятельность нашего духа, а через нее и деятельность благодатной силы, и таким образом соединять благодать и нашу свободу для совместной непрерывной деятельности. Для того чтобы благодать Божия спасительно действовала в нас, мы должны быть окружены и благоприятным нравственным, духовным воздухом. Обстоятельства, среди которых жили святые апостолы перед сошествием и после сошествия на них Духа Святого, ясно показывают нам этот нравственный воздух. "Все они единодушно пребывали в молитве и молении" (Деян. 1, 14). "И каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога" (Деян. 2, 46, 47). Молитвенным же настроением, усердными молитвами, благоговейными размышлениями и собеседованиями, чистотою помыслов и желаний должны и все мы возгревать живущие в нас дары Божии. Павел, архиепископ Казанский.
    При истинном духовном подвиге благодать Божия, насажденная в нас святым Крещением, начинает исцелять нас... от слепоты духа посредством умиления .
    Лишь свергнет человек с себя, как оковы, власть тела, благодать, как бы стесняемая до тех пор плотью, развивается обширно и величественно. Она служит залогом и свидетельством для избранника Божия.
    Если же по небрежению и рассеянности впустишь в себя грех... то благодать отступит от тебя, оставит тебя одиноким, обнаженным. Тогда скорбь... сурово наступит на тебя, сотрет тебя печалью, унынием, отчаянием, как содержащего дар Божий без должного благоговения. Поспеши искоренить и решительным покаянием возвратить сердцу чистоту, а чистотой дар терпения, потому что он, как дар Духа Святого, почивает в одних чистых.
    Получив свыше дар терпения, внимательно бодрствуй, чтобы сохранить, удержать при себе благодать Божию. Не то грех неприметно вкрадется в душу или тело и отгонит от нас благодать Божию. Епископ Игнатий (Брянчанинов) .
  18. Апрель
    О страхах, или кто чего боится?
     
     
     
    Каждый из нас чего-либо боится. Некоторые страхи преследуют людей с самого детства, кому-то удалось перерасти детские страхи, но вместе с тем, приобрести новые.
     
    Что же такое страх? И почему человек его испытывает?
     
    Толковый словарь Даля: СТРАХ - страсть, боязнь, робость, сильное опасенье, тревожное состоянье души от испуга, от грозящего или воображаемого бедствия.
     
    Большая советская энциклопедия: В психологии отрицательная эмоция, возникающая в результате реальной или воображаемой опасности, угрожающей жизни организма, личности, защищаемым ею ценностям (идеалам, целям, принципам и т.п.)
     
     
    Кто чего боится?
     
    Люди боятся: собак, пауков, мышей, различного рода насекомых, высоты, глубины, темноты, летать на самолётах, смерти, акул, начальников, одиночества, работы, людей противоположного пола, боли, свободы, пыток, зубных врачей и много чего другого.
     
     
    Виды страхов:
    Страх за кого-то.
    Страх за себя:
    - Страх перед неизвестным;
    - Страх перед известным (ранее пережитым);
    Фобия (маниакальный страх).

    Давайте попробуем классифицировать страхи в следующие группы и взглянуть на них через призму Слова Божия:
     
     
    1. БОЯЗНЬ ЛЮДЕЙ:
    В этот разряд входят страхи подобные боязни начальника, родителей, боязнь общественного мнения и насмешек окружающих, боязнь гонений и преследований и т.д.
     
    А. Говоря о страхе перед человеком, нужно обратиться к мотивам этих страхов. С одной стороны, Библия учит нас не бояться людей, потому что всё - в руках Бога, который способен защитить своих детей: Евреям 13:5-6 Ибо Сам сказал: не оставлю тебя и не покину тебя, так что мы смело говорим: Господь мне помощник, и не убоюсь: что сделает мне человек? Лука 12:6-7 Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? и ни одна из них не забыта у Бога. А у вас и волосы на голове все сочтены. Итак не бойтесь: вы дороже многих малых птиц.
     
    Б. С другой стороны, Библия учит, чтобы мы боялись (почитали, уважали, слушались) земных правителей и начальств, которые получили власть от Бога наказывать нарушителей закона:
    Римлянам 13:1-5 Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести.
     
    В. Что самое интересное, эти два стиха не противоречат друг другу.
    Человеческие законы являются отражением Божьих законов, а посему человеческие власти наделены силой от Бога наказывать людей, не повинующихся законам. Но мы знаем, что мир развивается по законам князя мира сего - Сатаны, а посему верующих ожидают гонения, которые Библия называет "страданием за правду":
    1Петра 3:11-14 Уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и стремись к нему, потому что очи Господа обращены к праведным и уши Его к молитве их, но лице Господне против делающих зло, (чтобы истребить их с земли). И кто сделает вам зло, если вы будете ревнителями доброго? Но если и страдаете за правду, то вы блаженны; а страха их не бойтесь и не смущайтесь.
     
     
    2. БОЯЗНЬ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ:
    В этот разряд входят страхи подобные боязни неудачи, увольнения и безработицы, разорения, депортации, природных явлений, страх перед жизнью и жизненными проблемами и сложностями, страх перед ответственностью и т.д.
     
    Даже ученики Иисуса Христа боялись обстоятельств. Вспомните шторм:
    Марк 4:37-40 Вечером того дня сказал им: переправимся на ту сторону. И они, отпустив народ, взяли Его с собою, как Он был в лодке; с Ним были и другие лодки. И поднялась великая буря; волны били в лодку, так что она уже наполнялась водою. А Он спал на корме на возглавии. Его будят и говорят Ему: Учитель! неужели Тебе нужды нет, что мы погибаем? И, встав, Он запретил ветру и сказал морю: умолкни, перестань. И ветер утих, и сделалась великая тишина. И сказал им: что вы так боязливы? как у вас нет веры?
     
    Жизнь верующих не лишена сложностей, но они во всём доверяют Господу, в руках Которого находятся не только силы природы, но и жизнь людей.
     
    Притчи 3:24-26 Когда ляжешь спать, - не будешь бояться; и когда уснешь, - сон твой приятен будет. Не убоишься внезапного страха и пагубы от нечестивых, когда она придет; потому что Господь будет упованием твоим и сохранит ногу твою от уловления.
     
     
    3. БОЯЗНЬ САТАНЫ И ТЕМНЫХ СИЛ:
    В этот разряд входят страхи подобные боязни темноты, боязнь дьявола и бесов, страх перед суевериями и различного рода приметами…
     
    Человек всегда опасается всего неизвестного, и тем более - невидимого. Сатана - предводитель злых духов, которые являются невидимыми для нашего глаза. Разумеется, это сильный и коварный враг, способный "обмануть, убить и погубить". Тем не менее, Бог - сильнее, и с Его помощью мы способны противостоять дьявольским силам:
    1 Иоанна 4:4 Тот, Кто в вас, больше того, кто в мире.
    Ефесянам 6:10-18 10 Наконец, братия мои, укрепляйтесь Господом и могуществом силы Его. Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего,против духов злобы поднебесных. Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и, все преодолев, устоять. Итак станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие. Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом, и старайтесь о сем самом со всяким постоянством и молением о всех святых.
    1 Петра 5:8-9 Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить. Противостойте ему твердою верою, зная, что такие же страдания случаются и с братьями вашими в мире.
     
    И, наконец, Господь заботится о своих детях и защищает их от врага:
    Иоанна 10:27-28 Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их; и они идут за Мною. И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей.
     
     
    4. БОЯЗНЬ СМЕРТИ:
    Страх смерти - это естественное для человека состояние со времени его грехопадения. Даже ученики Христа открыто говорили о том, что им не хотелось умирать. В истории, предшествующей исцелению Лазаря, ученики уговаривали Иисуса не возвращаться в Иудею, зная, что это может закончиться для всех них смертью: Иоанна 11:1-14.
     
    A. Бойся, не бойся, а всё равно придется когда-то умереть.
    Евреям 9:27 …И как человекам положено однажды умереть, а потом суд.
     
     
    Б. Вопрос лишь в том, как вы умрёте: в Господе или во грехах?
    Иоанна 8:21-24 Опять сказал им Иисус: Я отхожу, и будете искать Меня, и умрете во грехе вашем. Куда Я иду, туда вы не можете придти. Тут Иудеи говорили: неужели Он убьет Сам Себя, что говорит: `куда Я иду, вы не можете придти'? Он сказал им: вы от нижних, Я от вышних; вы от мира сего, Я не от сего мира. Потому Я и сказал вам, что вы умрете во грехах ваших; ибо если не уверуете, что это Я, то умрете во грехах ваших. Откровение 14:13 Отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе.
     
    B. Иисус есть жизнь и источник Вечной жизни.
    Иоанна 11:25-26 Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Евреям 2:14-15 А как дети причастны плоти и крови, то и Он также воспринял оные, дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола, и избавить тех, которые от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству. Римлянам 6:23 Ибо возмездие за грех - смерть, а дар Божий - жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем.
     
    Г. Как христиане, мы не боимся смерти.
    Филиппийцам 1:21-24 Ибо для меня жизнь - Христос, и смерть - приобретение.
     
     
    5. БОЯЗНЬ БОГА.
    А. В первый раз слово "страх" было использовано в Эдемском саду.
    Бытие 3:9-10 И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: где ты? Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся.
    Заметьте, что Адам убоялся Бога не потому, что он был наг, а потому, что ослушался Бога и нарушил Его заповедь. Адам убоялся гнева Божия и наказания.
    Б. Может быть вы тоже боитесь Бога, потому что не повинуетесь Ему?
    Если это так и есть, то вам, действительно, следует Его бояться, потому что Он не замедлит с наказанием. И Библия неоднократно нас об этом предупреждает:
    Лука 12:4-5 Говорю же вам, друзьям Моим: не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать; но скажу вам, кого бояться: бойтесь того, кто, по убиении, может ввергнуть в геенну: ей, говорю вам, того бойтесь.
     
    В. Лучше иметь страх Господень, чем просто бояться Божьего гнева.
    Притчи 1:7 Начало мудрости - страх Господень.
    Притчи 9:10 Начало мудрости - страх Господень.
    Псалтирь 146:11 Благоволит Господь к боящимся Его, к уповающим на милость Его.
     
    Г. Может быть вы Боитесь Бога, потому что не понимаете Его?
    Но ведь даже ученики Христа не всегда до конца понимали Иисуса:
    Иоанна 6:16-20 Когда же настал вечер, то ученики Его сошли к морю и, войдя в лодку, отправились на ту сторону моря, в Капернаум. Становилось темно, а Иисус не приходил к ним. Дул сильный ветер, и море волновалось. Проплыв около двадцати пяти или тридцати стадий, они увидели Иисуса, идущего по морю и приближающегося к лодке, и испугались. Но Он сказал им: это Я; не бойтесь.
     
    Д. Может быть, вы боитесь доверять Богу, думая, что Он не может помочь?
    Но Он - Всемогущий. Для Него нет ничего невозможного. Всё, что от нас требуется, это доверять Ему и верить в Его силу.
    Лука 8:49-50 Когда Он еще говорил это, приходит некто из дома начальника синагоги и говорит ему: дочь твоя умерла; не утруждай Учителя. Но Иисус, услышав это, сказал ему: не бойся, только веруй, и спасена будет.
     
     
    Бог не действует на наши чувства, пытаясь заставить нас уверовать в Него под страхом смерти и вечного наказания. Библия учит, что любовь и благость Бога приводят грешника к осознанию своих грехов и покаянию: Римлянам 2:3-4 Неужели думаешь ты, человек, что избежишь суда Божия, осуждая делающих такие дела и сам делая то же? Или пренебрегаешь богатство благости, кротости и долготерпения Божия, не разумея, что благость Божия ведет тебя к покаянию?
     
    Господь не хочет гибели человека. Он желает спасти всех!
    2 Петра 3:9 Не медлит Господь исполнением обетования, как некоторые почитают то медлением; но долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию.
     
    Тем не менее, Библия также учит, что некоторых всё же приходится спасать страхом, поскольку на них больше ничего не действует: Иуда 1:22-23 И к одним будьте милостивы, с рассмотрением, а других страхом спасайте, исторгая из огня, обличайте же со страхом, гнушаясь даже одеждою, которая осквернена плотью.
     
    ЗАКЛЮЧЕНИЕ:
     
    1. Страх - это рабство. Только Бог способен освободить нас от него.
    Римлянам 8:14-16 Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии. Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: "Авва, Отче!" Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы - дети Божии.
     
    2. Библия учит, что мы должны иметь страх Господень - почитание и уважение Бога и повиновение Его воле. Бог не хочет, чтобы мы его панически боялись. Он хочет взаимоотношений с нами, основанных на любви и уважении. Бог есть любовь, и Свою любовь Он доказал смертью на кресте за всех нас. Его любовь дарует нам прощение и изгоняет из сердец страх наказания за грех, потому что Сам Творец понёс наказание за наши грехи. А если в вашем сердце всё ещё живет страх наказания, то это свидетельствует о том, что вы ещё не до конца познали совершенную любовь Бога.
    1 Иоанна 4:17-18 Любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он. В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви. 2 Тимофею 1:7 ...Ибо дал нам Бог духа не боязни, но силы и любви и целомудрия
     
    3. Вера и доверие Богу - это то, без чего мы не сможем преодолеть наши страхи.
    Римлянам 8:31-33 Что же сказать на это? Если Бог за нас, кто против нас? Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего? Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их.
    Псалтирь 55:4-5 Когда я в страхе, на Тебя я уповаю. В Боге восхвалю я слово Его; на Бога уповаю, не боюсь;что сделает мне плоть?
    Псалтирь 117:6 Господь за меня - не устрашусь: что сделает мне человек?
    Псалтирь 26:1 Господь - свет мой и спасение мое: кого мне бояться? Господь крепость жизни моей: кого мне страшиться?
    Иоанна 14:27 Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается.
  19. Апрель
    ОСУЖДЕНИЕ
    "Не судите, да не судимы будете"
     
    (Мф. 7, 1)
    Если бы мы даже не сделали никакого греха, то уже один этот грех (осуждение) мог бы свести нас в преисподнюю... .
    Кто строго расследует чужие проступки, тот не получит никакого снисхождения к своим собственным. Бог произносит суд не только в соответствии со свойствами наших преступлений, но и с твоим судом о других .
    Если, забывая о себе, ты восседаешь, как судья, над другими, то незаметно собираешь сам себе все большее бремя грехов.
    Согрешил кто-нибудь и строго осудил другого, совершающего тот же Грех. За это в День Суда подвергнется не такому наказанию, которого требует характер его греха, но больше чем двойному или тройному - Бог назначит ему наказание не за то, в чем он согрешил, но за то, что строго осудил Другого, который согрешил в том же .
    Если мы хотим уменьшить свои грехопадения, будем более всего забо- титься о том, чтобы не осуждать наших братий, а вымышляющих клевету на oних не надо и допускать к себе .
    Если ты судишь других, желая им добра, то прежде пожелай его себе, имеющему более явные грехи. Если же не заботишься и о самом себе, то ясно, что брата своего судишь не из доброжелательства к нему, но из ненависти и желания его опозорить .
    Если уж плохо не обращать внимания на свои грехи, то вдвое или втрое хуже судить других; имея в своем глазу бревно, не чувствовать от того никакой боли; а ведь грех тяжелее бревна .
    Нам нужно оплакивать собственные пороки, а мы осуждаем других; между тем не следовало бы делать этого и в том случае, если бы мы были чисты от грехов .
    Когда ты скажешь: такой-то человек злой, вредный, порочный, тогда обрати внимание на себя самого, разбери тщательно свои дела, и ты раскаешься в своих словах. Святитель Иоанн Златоуст .
    Не осуждай за маловажное, как будто ты сам строгий праведник. Святитель Василий Великий .
    Суди больше себя, чем дела ближних: одно доставляет пользу тебе, другое - ближним .
    Кто судит чужой порок, скорее сам подпадет обвинению, чем положит конец пороку. Святитель Григорий Богослов .
    Если удержишься от суда, то себе самому окажешь милость.
    Если ближнего, согрешившего против тебя, ты подвергаешь ответственности за это, то уличаешь себя самого в том, что и ты был в состоянии не грешить ни против Бога, ни против ближнего. Преподобный Ефрем Сирин
    Кто истинно кается, тот не занимается осуждением ближнего, а только оплакивает свои грехи .
    Кто всегда размышляет о тех последних наказаниях, которым должен подвергнуться за свои грехи, у того мысли не будут заняты осуждением других .
    Неосуждение ближнего служит ограждением для борющихся со страстями под руководством духовного разума. Безумно разрушает эту ограду порицающий ближнего .
    Кто удручает себя великими подвигами, но уничижает согрешающего или живущего нерадиво, тот губит этим весь подвиг своего покаяния. Уничижив ближнего, он уничижает член Христов, предвосхищая Судию - Бога.
    Все мы пребываем на земле как бы в больнице. У одного болят глаза, у другого - рука или горло, иные имеют более глубокие раны. Некоторые бывают уже вылечены, но болезнь возобновляется, если человек не воздержит- ся от вредных для него яств. Подобно этому прилежащий покаянию, осуж- дая или уничижая ближнего, уничтожает этим благотворное действие своего покаяния. Преподобный авва Исаия .
    Великий грех - уязвленному многими беззакониями не обращать внимания на свои грехи и любопытствовать и говорить о том, что плохого в других .
    Если увидишь, что кто-нибудь грязнее всех нечистых и лукавее всех лукавых людей, не проявляй желания осудить его - и не будешь оставлен Богом. Преподобный Нил Синайский .
    Как добрый виноградарь вкушает только зрелые ягоды, а кислые оставляет, так и благоразумный и рассудительный ум тщательно замечает чужие добродетели... Безумный же человек отыскивает чужие пороки и недостатки. Преподобный Иоанн Лествичник .
    Нужно обратить душевное око от рассмотрения чужих погрешностей на свои собственные и приучать язык говорить строго не о ближних, но о себе самом, ибо плодом этого бывает оправдание. Преподобный Исидор Пелусиот .
    Грех ближнего (Господь) уподобил сучку, а осуждение - бревну: так тяжело осуждение, что превосходит всякий грех. Преподобный авва Дорофей.
    Не осуди падшего в любодеяние, если ты чист: осуждая его, ты, как и он преступаешь закон. Изречения безымянных старцев .
    "Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить" (Мф. 7, 1-2). Господь говорит, что одно и то же и в равной мере терпят и кто судит, и кто меряет; впрочем, говорит это не в том смысле, в каком понимают еретики, обманывая сами себя, "не разумея ни того о чем говорят, ни того, что утверждают" (1 Тим. 1, 7). Ибо, разрешая за деньги приносящих неразумное и гибельное покаяние, они готовы утверждать, что не должно судить и того, кто сделал смертный грех, потому что Господь сказал: не судите, да не судимы будете". Но если это действительно так, как утверждают они, то, без сомнения, подверглись осуждению праведный Ной, который осмеявшего его Хама осудил быть рабом братьев. И Моисей осудил собиравшего дрова в субботу, повелев побить его камнями вне стана. И преемник его Иисус осудил Ахара за кражу, истребив его со всем домом. И Финеес осудил Замврия за блудодеяние и пронзил копьем. И Самуил предал царя Амаликитян Агага смерти пред Господом. И Илия осудил лжепророков и, как свиней, заклал их при потоке. И Елисей осудил Гиезия за принятие денег и наказал проказой. И Даниил осудил похотливых старцев за клевету и наказал их по закону Моисееву. И Петр, приняв ключи Небесного Царствия, осудил Ананию с женой, когда они утаили часть своего достояния, и они пали мертвыми. И Павел осудил ковача Александра, сказав: "Да воздаст ему Господь по делам его!" (2 Тим. 4, 14), а Именея и Александра предал сатане, "чтобы они научились не богохульствовать" (1 Тим. 1, 20), Коринфскую же Церковь обвинял в том, что не судит: "Неужели нет между вами ни одного разумного, который мог бы рассудить между братьями своими?" (1 Кор. 6, 5); "Разве не знаете, что мы будем судить ангелов?" (1 Кор. 6, 3). Итак, если все праведные судили и не были сами судимы, а даже избраны на духовное служение, то почему же не должно судить?.. Господь сказал: "Не судите, да не судимы будете" не для того, чтобы мы поступали в чем или делали что без суда, но имея в виду фарисеев и книжников, которые судили друг друга, но не исправляли сами себя. Так, например, убийцу по закону осуждали на смерть, а сами беззаконно убивали пророков; прелюбодею определяли казнь, сами же, как кони, ржали на чужих Жен; вора осуждали, а сами были похитителями чужих достояний, то есть отцеживали комаров, а верблюдов пожирали. А что такими были фарисеи и книжники, ясно из следующих слов Господа: "И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна В твоем глазе не чувствуешь? Или как скажешь брату твоему: "дай, я выну сучок из глаза твоего", а вот, в твоем глазе бревно? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего" (Мф. 7, 3-5). Если у тебя самого в глазе бревно непотребства, то можешь ли предостеречь брата своего от сучка малого греха? Богомудрый Павел писал к римлянам о таких лицемерах, принимающих вид благочестия: "Как же ты, уча другого, не учишь себя самого? Проповедуя не красть, крадешь? говоря: "не прелюбодействуй", прелюбодействуешь? гнушаясь идолов, святотатствуешь? Хвалишься законом, а преступлением закона бесчестишь Бога? (Рим. 2, 21-23); и еще: "Неизвинителен ты, всякий человек, судящий Другого, ибо тем же судом, каким судишь другого, осуждаешь себя, потому что, судя Другого, делаешь то же" (Рим. 2, 1). Так, преступившие закон Пасхи, преступлением этого закона бесчестят Христа, Господа Пасхи. Поэтому кто осуждает за что-либо Другого, а сам делает то же, тот осуждает себя самого. Так и два старца, судившие Сусанну как прелюбодейцу, сами по Закону Моисея осуждены как прелюбодеи. И фараону возмерено той же мерой, какой он мерял: он повелел топить в реке младенцев и сам утонул в Чермном море. И архиереи, убившие Захарию у жертвенника, сами побиты при жертвеннике римлянами. Все это - в поучение тебе, что какой мерой кто меряет, такой и ему воздается. И "чем кто согрешает, тем и наказывается" (Прем. 11, 17). Святитель Афанасий Александрийский .
    Всякому надо себя знать, и не чужие, но свои пороки замечать и очищать. Злобу, зависть, ненависть отбросить. Брату нашему или падающему сострадать духом любви, и от его падения самому вести себя осторожнее. Молиться милосердному Богу, чтобы восставил падшего и обратил заблудшего, а тебе не попустил впасть в те же пороки. Помнить, что за осуждение ближнего сам судим будешь, по слову Христову (Мф. 7, 1). Беречься от непотребных разговоров, на которых пересуживают людей, и от того, что терзает славу другого. Удаляться от тех, кто имеет злую привычку осуждать других. Имеющим эту злую привычку нужно молиться Господу: "Положи, Господи, охрану устам моим" (Пс. 140, 3) .
    Берегись, возлюбленный христианин, осуждать падение начальника, даже если и подлинно о нем. знаешь. Еще более берегись говорить о его падении другим и клеветой сеять соблазн, чтобы не уподобиться Хаму, сыну Ноя, который о стыде отца своего объявил другим. Но покрой молчанием твоим, как сделали Сим и Иафет, сыновья того же Ноя, которые, отвернувшись, покрыли срам своего отца. При этом знай, что много ложных слухов проносится о пастырях и властях христианских; и это действие общего для всех врага - диавола, сеющего соблазн, чтобы породить всякое нестроение и замешательство в христианском обществе. Святитель Тихон Задонский .
    Грех осуждения так противен Богу, что Он прогневляется, отвращается даже от угодников Своих, когда они позволят себе осуждение ближнего: Он отнимает у них благодать Свою .
    Не посеем семени - и не вырастут плевелы; воспретим себе ненужное суждение о ближних -и не будет осуждения .
    Молитву памятозлобного святой Исаак Сирин уподобляет посеву на камне. То же должно сказать и о молитве осуждающего и презирающего ближних. Молитве гордого и гневливого не внимает Бог .
    Первое приготовление (к молитве) состоит в отвержении памятозлобия и осуждения ближних. Епископ Игнатий (Брянчанинов).
    Братия общежительного монастыря пришли в пустыню, остановились у одного из отшельников. Он принял их с радостью, предложил трапезу прежде установленного часа и все, что было у него в келлии, потому что они устали от трудного пути. Когда смеркалось, прочитали двенадцать псалмов, как и ночью. Старец не спал и слышал, что они говорили между собой: "Отшельники утешают себя в пустыне более, чем мы в общежитиях". Рано утром, когда они встали, чтобы идти к другому отшельнику, старец сказал им: "Приветствуйте его от меня и скажите: не поливай овощей". Они пришли к соседу и передали эти слова. Второй отшельник понял значение слов старца и оставил посетителей без пищи до позднего вечера. Когда смеркалось, он исполнил продолжительное служение Богу, а после него сказал: "Сократим немного богослужение ради вас, потому что вы устали от пути". Потом сказал: "Мы не имеем обычая употреблять пищу ежедневно, но ради вас вкусим немного". И предложил им сухой хлеб и соль, добавив немного уксусу в соль посетителей. До утра они занимались псалмопением. Потом отшельник сказал: "Ради вас не совершаем полного правила, чтобы вы отдохнули: ведь вы путешествуете". Когда рассвело, они хотели уйти. Но отшельник остановил их: "Погостите несколько времени, хотя бы дня три побудьте с нами по обычаю". Братия, увидев, что он не отпускает их, бежали тайно. Отечник .
     
    Осуждение - тяжкий недуг души
     
    Столь обычный для всех грех - осуждение ближних навлекает на нас тягчайшее наказание.
    Несмотря на то что осуждение подвергает... наказанию, а не доставляет никакого удовольствия, все мы бежим на зло, будто стараясь и спеша войти в гееннскую печь не одной, а многими дорогами. Святитель Иоанн Златоуст .
    "Не судите, да не судимы будете" (Мф. 7, 1). Что за болезнь-пересуды и осуждение! Все знают, что это грех, а между тем ничего нет обычнее в речах наших, как осуждение. Иной скажет: "Не поставь, Господи, в осуждение", а все-таки осуждение свое доведет до конца. Иной оправдывает себя тем, что надо же разумному человеку иметь свой взгляд на текущее, и в пересудах пытается быть хладнокровно рассуждающим; но и простое ухо не может не различать в речах его превозносящегося и- злорадствующего осуждения. Между тем приговор Господа за этот грех строг и решителен. Кто осуждает других, тому нет оправдания. Как же быть? Как миновать беды? Решительное средство против осуждения состоит вот в чем: считать самого себя осужденным. Кто почувствует себя таким, тому некогда будет судить других. Только и речей у него будет: "Господи, помилуй! Господи, прости мои согрешения!" .
    Ученики Господа срывают колосья, растирают их руками и едят в субботу. Дело очень маловажное и на вид, и по существу своему; между тем фарисеи не утерпели и укорили их (Лк. б, 12). Что заставило их поднимать об этом речь? На вид - неразумная ревность, а в существе - дух пересудливости. Этот дух за все цепляется и все представляет в мрачном виде беззаконности и пагубности. Это немощь, в большей или меньшей степени почти общая у людей, не внимающих себе. Словом не всякий выскажет пересудливые мысли, но редкий от них удерживается. Кто-то приступает к сердцу и разжигает его на пересуды - оно и источает их. Но в то же время пересудчик сам готов на недобрые дела, лишь бы только никто не видал, и непременно состоит в недобром порядке в каком-либо отношении. Он как будто затем и судит, и осуждает, чтобы чувство правды, оскорбленное и подавленное в себе, вознаградить нападками на других, хотя бы и неправыми. Праволюбивый и стоящий в правде, зная, как трудно достается исправность в делах, а еще более в чувствах, никогда не станет судить; он скорее готов бывает покрыть снисхождением не только малое, но и великое преступление других. Господь не судит пересудчиков фарисеев, а снисходительно толкует им, что ученики сделали поступок, который всякий, рассудив как следует, может извинить. И всегда почти так бывает: рассуди о поступке ближнего и найдешь, что он совсем не имеет такого важного, ужасающего характера, как тебе показалось с первого раза. Епископ Феофан Затворник .
    ...Следует вспомнить евангельского богача, который "в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его и, возопив, сказал:
    отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем" (Лк. 16, 23-24). Видите: он весь в муках, весь горит в гееннском пламени, а отрады и прохлады просит Только для одного горящего языка. Почему? А потому, что язык больше всего, больше - яд, умерщвляющий душу. Святитель Тихон Задонский
    всех прочих членов, больше всего тела сжигается ужасным огнем. За какую же вину? За грех осуждения. При повседневном своем веселии и изобильных трапезах он поедал людей вместо хлеба, то есть он клеветал на других, унижал их, осуждал, хулил, укорял; поэтому-то особенно жгло гееннское пламя его злой язык. Святитель Димитрий Ростовский .
    Осуждение .
    Один из наших душевных недугов, порожденных падением, состоит в том, что мы не видим своих недостатков, стремимся скрыть их, но жаждем видеть, раскрывать, карать недостатки ближнего .
    Осуждение ближнего - признак лицемерия, по всесвятому указанию Евангелия .
    Самомнение начинает проявляться в тайном осуждении ближних... Епископ Игнатий (Брянчанинов) .
    Один брат спросил авву Пимена: как может человек достичь того, чтобы не говорить плохо о ближнем? Старец сказал: "Мы и братия наши как две картины. Если человек видит свои недостатки, то брат кажется ему совершенным, а если сам он кажется себе совершенным, то брата считает недостойным". Достопамятные сказания .
     
    Осуждение предвосхищает Суд Божий
     
    Не будь судьей чужих падений. На них есть Судия праведный. Святитель Василий Великий .
    Если бы ты увидел кого-либо, согрешающего даже при самом исходе души из тела, и тогда не осуждай его, ибо Суд Божий неизвестен людям.
    Некоторые впадали в великие согрешения явно, но большие добродетели совершали втайне; и те, которые любили осмеивать их, следили за дымом, не видя огня.
    Судить - значит бесстыдно похищать суд Божий, и осуждать - значит губить свою душу. Преподобный Иоанн Лествичник .
    (Христианин) подвергается тем же провинностям и порокам, за которые вздумал бы осуждать других. Следовательно, всякий должен судить только себя самого; осмотрительно, осторожно наблюдать за собой во всем, а не расследовать жизнь и поведение других... Кроме этого еще и потому опасно судить о других, что мы не знаем необходимости или причины, по которой они поступают так или иначе. Может быть, перед Богом правильно или извинительно то, чем мы соблазняемся. И мы оказываемся безрассудными судьями и этим допускаем нелегкий грех. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин (старец Махет ).
    Не будем строго судить других, чтобы и у нас не потребовали строгого отчета,- мы сами обременены грехами, превышающими всякое помилование. Будем больше сострадать тем, которые грешат, не заслуживая снисхождения, чтобы и мы могли надеяться на такую же милость к себе; хотя, сколько бы ни старались, мы никогда не будем в состоянии оказать такое человеколюбие, в каком имеем нужду от человеколюбивого Бога. Поэтому не безрассудно ли, когда мы сами находимся в такой большой беде, строго разбирать дела своих собратий и вредить самим себе? Таким образом, ты не столько выставляешь его недостойным твоего благодеяния, сколько самого себя - недостойным Божия человеколюбия. Кто строго взыскивает со своего собрата, с того гораздо строже взыщет Бог. Святитель Иоанн Златоуст .
    Если увидишь, что брат грешит, и на другое утро встретишься с ним, не считай его в мыслях грешником. Может быть, когда ты ушел от него, он сделал после падения что-нибудь доброе и умилостивил Господа молитвами и слезами. Преподобный Ефрем Сирин .
    Умереть для ближнего - значит ощущать свои грехи и не думать ни о ком другом, хорош он или плох. Не делай никому зла и ни о ком не мысли зла в сердце твоем. презирай того, кто поступает плохо. Не общайся с человеком, вредящим своему ближнему, и не радуйся с тем, который делает зло другому. Не укоряй никого, но говори: Бог знает каждого. Не соглашайся с клеветником, не забавляйся его злоречием, но и не питай ненависти к тому, кто поносит ближнего своего. Вот что значит не осуждать, по Писанию "Не судите, да не судимы будете" (Мф. 7, 1). Не враждуй ни с кем и не питай вражды в сердце, не ненавидь и того, кто враждует с ближним. В этом и состоит мир. Утешай себя тем, что труд - кратковременен, а упокоение за него вечно, по благодати Бога Слова. Авва Моисей .
    Кто свободен от греха? Кто ни в чем не повинен? Кто непричастен ко греху, хотя и прожил только один день? Ибо в беззакониях мы зачаты и во грехах рождают нас матери наши (Пс. 50, 7). Если не в том грехе, то в ином, если не в великом, то в малом, однако все согрешаем, все преступаем, все грешны, все немощны, все склонны ко всякому греху, все требуем милости Божией, все требуем человеколюбия Его: "Не оправдается пред Тобой ни один из живущих",- говорит святой пророк Давид (Пс. 142, 2).
    Потому не осуждай согрешающего, не восхищай суда Божия; не будь противником Христа в том, что он оставил Себе. Если и явно глазами своими видишь согрешающего, не поноси его, не совершай суда в гордости, чтобы и самому за это не пострадать, ибо судящий кого за что-либо сам за это непременно пострадает, но милостиво покрой согрешение его, человеколюбиво, если можешь, исправь преступление его, если же не можешь, то в молчании осуждай себя. Довольно тебе своих злых дел, чтобы смотреть на грехи другого.
    Почему я уподобляю осуждающих и хулящих ближнего змеям или ехиднам? Не ярче ли обнаружу их змеиный нрав, если уподоблю их некоему огромному семиглавому змею, хвост которого увлек с неба третью часть звезд? (Апок. 12, 3-4). Как нет змея больше, чем змей семиглавый, так нет и греха сильнее, чем -грех осуждения ближних. Ибо все грехи, подобно малым змеям, имеют только одну главу, то есть ричиняют только личную погибель, грех же осуждения имеет не одну, а семь глав, семь причин гибели.
    Первая глава змея: утаивать и даже не вспоминать добрых дел ближнего. Вторая: осуждать всякое доброе дело ближнего. Третья: не только не признавать никакой добродетели ближнего, но даже причислять его к непотребным. Четвертая: разглашать какое-либо тайное согрешение ближнего. Пятая: преувеличивать грехи ближнего пространными речами и порождать о нем злую молву в народе. Шестая: лгать о ближнем, изобретать и сочинять ложные слухи о нем и о его проступках, которых он не только не совершал, но даже и не имел в мыслях. Седьмая и последняя: позорить доброе имя и честь ближнего и всячески подвергать его мукам временным и вечным. Видите, как ужасен этот семиглавый змей, как велик этот грех осуждения ближнего! Семиглавый змей, виденный Богословом, был предзнаменованием антихриста. А осуждающий ближнего есть на самом деле антихрист, как говорит об этом святой Леонтий, епископ Неапольский, в Отечнике: "Судящий ближнего похищает сан Христов и есть антихрист" (Слово 9 о неосуждении) .
    Змей, виденный Богословом, своим хвостом увлек с неба третью часть звезд; грех же осуждения погубил, можно сказать, третью часть добродетельных, желавших просиять как звезды небесные. Много было таких, которые, осудив и похулив ближнего, погибли со всеми своими добрыми делами, этому много примеров в книгах. Я напомню только, что один великий старец, Иоанн Савваитский, говорит о себе в Отечнике.
    - Рассказали мне,- говорит он,- об одном брате, имеющем плохую славу и не исправляющемся, и сказал я: "Ох!" И когда сказал я "ох", объял меня ужас и увидел я себя стоящим на Голгофе у Господа моего, распятого на Кресте. Я хотел поклониться Ему, но Он сказал предстоящим Ему Ангелам: "Уведите его отсюда, ибо он антихрист; он прежде Моего суда осудил брата своего". Когда я был изгнан оттуда, упала с меня моя мантия. Придя в себя, я понял свой грех и то, почему отнят был у меня покров Божий. Тогда направился я в пустыню, где пробыл семь лет, не вкушая хлеба, не входя под кров и не беседуя с человеком до тех пор, пока я снова не увидел Господа и Он повелел возвратить мне мантию.
    Ужаснись всякий, услышав это. Если за одно только слово, за одно "ох", произнесенное с осуждением, такой великий угодник Божий пострадал так сильно - Господом был назван антихристом, был изгнан от лица Его, посрамлен и лишен покрова Божия, пока семилетним страданием не умилостивил Христа, что же будет с нами, когда мы каждый день и бесчисленными хульными словами осуждаем наших ближних? Святитель Димитрий Ростовский .
    Берегись осудить ближнего, поскольку он пред своим Господом стоит или падает, поскольку и сам ты - грешник. И праведнику судить и осуждать никого не следует, тем более грешнику - грешника. И судить людей - дело одного Христа: Ему Небесный Отец передал Суд, и Он будет судить живых и мертвых - этому Суду и сам ты предстоишь. Берегись же похитить себе сан Христов - это весьма тяжко - и судить подобных тебе людей, чтобы с этим мерзким грехом не явиться на Суд Божий и не быть справедливо осужденным на вечную казнь .
    Часто бывает, что многие кажутся грешниками, а на самом деле они праведники. Так и наоборот, многие кажутся праведными, а внутри - грешники и потому лицемеры. А по Писанию, "нечист пред Богом называющий неправедного праведным, и праведного неправедным". Часто ложный плохой слух разносится злобными или завистливыми и ненавистниками, и осуждаемый напрасно терпит... Часто бывает, что хотя кто и подлинно согрешил, но уже и покаялся, а кающемуся Бог прощает; и потому нам грешно осуждать того, кого Бог прощает, и разрешает, и оправдывает. Внемлите этому, злоречивые, и исправляйте свои пороки, за которые будете истязаны, а чужих не касайтесь, до них вам нет никакого дела. Святитель Тихон Задонский.
    Осуждающий ближнего восхищает... сан Христа, Который будет судить живых и мертвых в Последний День. Епископ Игнатий (Брянчанинов) .
    Однажды авва Исаак Фиваидский пришел в общежитие. Увидев там брата, впавшего в грех, он прогневался на него и повелел изгнать его. Потом, когда Исаак возвращался в келлию свою, пришел Ангел Господень и, встав перед дверьми келлии, сказал: "Я не пущу тебя". Исаак начал просить Ангела, чтобы объявил ему вину его. Ангел отвечал: "Бог послал меня и сказал: пойди и спроси у Исаака: куда повелел он поместить согрешившего брата, которого он осудил?" Исаак немедленно принес покаяние: "Господи! я согрешил, прости меня". Ангел сказал ему: "Встань. Бог простил тебя. Но впредь не поступай так: не осуждай кого-либо прежде чем Господь осудит его". Люди предвосхищают суд Мой и не оставляют его Мне, говорит Господь.
    К некоторому отшельнику приходил пресвитер из ближней церкви и преподавал ему Святые Тайны. Кто-то, придя к отшельнику, наговорил ему на пресвитера и, когда пресвитер, по обычаю, пришел, чтобы преподать Святые Тайны, отшельник не отворил ему дверей. Пресвитер ушел. И вот отшельник услышал голос: "Восхитили люди суд Мой". После этого отшельник пришел в исступление: он увидел как бы золотой колодец и золотой сосуд, и золотую вервь, и очень чистую воду. Увидел он и какого-то прокаженного, который черпал коду и наполнял ею сосуд. Отшельник хотел пить, но не мог потому что черпавший был прокаженный. И опять был к нему голос: "Почему ты не, пьешь этой воды? что тебе за дело до того, кто черпает ее? он только черпает и наливает в сосуд".- Отшельник, придя в себя и поняв смысл видения, призвал свитера и, как прежде, просил его преподать ему Святые Тайны (82, 500). В общежительном монастыре был монах, уже старый и самой благочестивой жизни Сокрушенный тяжким, невыносимым недугом, он провел долгое время в великих страданиях. Братия не могли придумать, чем ему помочь, потому что тех средств, которые требовались для его лечения, в монастыре не было. Об этом услышала некая а Божия и начала просить отца киновии, чтобы позволил ей взять больного в ее келлию, находившуюся в городе, где легче было получить нужные лекарства. Отец приказал братиям отнести больного в келлию рабы Божией. С великим уважением она приняла старца и стала служить ему ради Господа. Прошло три года. Люди с дурными мыслями, судящие о других по себе, начали подозревать нечистоту в отношениях старца и служившей ему девы. Услышал об этом старец и стал молить Господа Иисуса Христа: "Ты, Господь Бог наш, один знающий все. Ты знаешь мою болезнь и мило- сердие рабы Твоей, воздай ей достойную награду в Вечной Жизни". Когда приблизился день его Кончины, сошлись к нему очень многие святые отцы и братия из монастыря, и он сказал им: "Прошу вас, владыки, отцы и братия, после моей кончины возьмите мой жезл и воткните его в могильный холмик. Если он пустит корни и даст плод, то знайте, что совесть моя чиста в отношении к рабе Божией, служившей мне". Человек Божий скончался. Отцы воткнули жезл на могиле его, и жезл ожил, пустил ''листья, а в свое время принес и плод. Все удивились и прославили Бога. Чтобы посмотреть на это чудо, многие приходили даже из соседних стран и возвеличивали благодать Спасителя. Отечник.
     
    Грех осуждения - плод немилостивого сердца
     
    "Если бы вы знали, что значит: "милости хочу, а не жертвы", то не Осудили бы невиновных" (Мф. 12, 7). Итак, чтобы избавиться от греха Осуждения, надо возыметь милостивое сердце. Милостивое сердце не только не осудит кажущегося нарушения закона, но и очевидного для всех. Вместо суда оно воспримет сожаление и скорее будет готово плакать, нежели укорять. Действительно, грех осуждения есть плод немилостивого сердца, злорадного, находящего услаждение в унижении ближнего, в очернении его имени, в попрании его чести. Дело это - дело человекоубийственное и творится по духу того, кто есть человекоубийца искони. Там бывает много и клеветничества, которое из того же источника, ибо диавол потому и диавол, что клевещет и всюду распространяет клевету. Поспеши возбудить в себе жалость всякий раз, как придет злой позыв к осуждению. С жалостливым же сердцем обратись потом с молитвою к Господу, чтобы Он всех нас помиловал, не только того, кого хотелось осудить, но и нас и, может быть, больше нас, чем того,- и замрет злой позыв. Епископ Феофан Затворник .
    Если увидишь ближнего во грехе, не на одно это смотри, но подумай о том, что он сделал или делает хорошего, и нередко, осмыслив общее, а не частности, найдешь, что он лучше тебя. Святитель Василий Великий .
    Лучше о себе слышать плохое, чем плохо говорить о другом. Если кто, желая позабавить тебя, выставляет ближнего на посмешище, то представь себе, что предметом насмешек служишь ты сам, и его слова огорчат тебя.Святитель Григорий Богослов.
    Если кто в твоем присутствии начнет осуждать брата твоего... скажи осуждающему со смирением: "Прости меня, ибо я сам грешен и немощен и повинен в том, о чем ты говоришь: не могу этого вынести" .
    Кто судит ближнего, порицает брата, уничижает его в сердце, обличает его с гневом, говорит о нем плохо при других, тот изгоняет из себя милость и прочие добродетели, которыми обиловали святые. От такого отношения к ближнему теряется все достоинство подвигов и гибнут все их благие плоды. Преподобный авва Исаия .
    Осуждение бывает от злобы: злобный, не имея чем отомстить ближнему, клеветой и злословием терзает славу его. Иногда оно бывает от зависти: завистливый, не терпя чести ближнего, бесчестием порочит и поносит его. Иногда бывает и от злой привычки, ярости, гнева и нетерпения. Всему этому корень - самолюбие и ненависть к ближнему. Святитель Тихон Задонский .
    Одного брата ложно обвинили в прелюбодеянии. Он оставил общежитие и пришел в монастырь аввы Антония. За ним пошли братия общежития, желая утешить его и возвратить в общежитие; но, придя, начали обличать его, говоря: ты сделал то и то. Брат утверждал, что он ничего этого не делал. Когда они препирались, случилось тут быть авве Пафнутию. Он сказал спорящим: "Видел я на берегу моря человека, увязшего по колена в трясине. Другие пришли, чтобы ему помочь, и утопили его до плеч". Авва Антоний, выслушав притчу аввы Пафнутия, воскликнул: "Вот муж, который может исцелять и спасать души". Братия пришли в умиление, стали просить прощения у брата и вместе с ним вернулись в общежитие. Отечник.
     
    За какие грехи осуждаем ближнего, в те впадаем сами
     
    За какие грехи телесные или душевные осудим ближнего, в те впадаем сами, и иначе не бывает. Преподобный Иоанн Лествичник.
    Если увидишь, что брат впал в' грех, не соблазнись на него, не презирай и не осуждай его, иначе впадешь в руки врагов твоих... Преподобный Антоний Великий.
    Брат сказал авве Пимену: "Если я вижу брата, о котором я слышал, что он пал, то неохотно принимаю его в келлию свою; а брата, имеющего доброе имя, принимаю с радостью". Старец отвечал ему: "Если ты делаешь добро брату доброму, то для падшего сделай вдвое, потому что он немощен. -В одном общежитии жил отшельник по имени Тимофей. Настоятель общежития, узнав, что один из братии подвергся искушению, спросил совета у Тимофея: что делать с падшим братом? Отшельник посоветовал выгнать его из обители. Когда выгнали брата, его брань (страстное возмущение, действовавшее в нем) перешла к Тимофею. Тимофей понял причину брани и начал с плачем взывать к Богу: "Согрешил я, прости мне!" И был к нему глас: "Тимофей! знай, что Я попустил тебе искушение именно за то, что ты презрел брата во время искушения его". Отечник .
  20. Апрель
    Я ВИДЕЛ СВЯТОГО ЧЕЛОВЕКА.
    О ДУХОВНИКАХ И СТАРЦЕ ИОАННЕ (КРЕСТЬЯНКИНЕ)
     
    Ольга Рожнёва
     
     
    25 октября 1945 года, в день празднования Иерусалимской иконы Божией Матери, Патриархом Алексием I диакон Иоанн был рукоположён во священника в московском храме Рождества Христова в Измайлове. А 8 октября 1950 он был осуждён по статье 58-10 Уголовного кодекса («антисоветская агитация») на семь лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима Каргопольлага (Архангельской обл., на разъезде Чёрная Речка). Памяти старца посвящается.
    Первые наставники
    Игумен Савватий (Рудаков)
    Сколько раз слышала я утверждение: «Времена святых давно прошли. Измельчал народ. Где гиганты духа? Преподобные Макарий и Антоний Великие, Сергий Радонежский и Серафим Саровский... Нет их в наше время!..»
    Но Дух Святой и ныне дышит, живит и наполняет сердца верных благодатью, а Иисус Христос, как говорит Евангелие, вчера и днесь и во веки – Тот же!
    «Я видел святого человека – и я счастлив!» – сказал мне девятнадцатого августа мой первый духовный наставник игумен Савватий.
    Я приехала в уральскую Казанскую Трифонову женскую пустынь (см. о монастыре в материале Вера моя спасла меня, «Вера», № 602), чтобы вместе с сёстрами встретить праздник Преображения Господня. Праздник радостный и светлый. Но путь к этой радости – через слёзы покаяния, очищение сердца. Только так можно услышать «глас хлада тонка» и заплакать от счастья. И воскликнуть вместе с апостолами: «Добро нам зде быти!»
    Господь утешает нас и не лишает общения с праведниками. С людьми, которые при жизни поднялись на духовную высоту Фавора. Поднялись и преобразились Духом Святым. А мы, увидев такого человека, хотим одного – сидеть у его ног.
    Отец Савватий медленно говорит, вспоминая и переживая прошлое: «На одной из встреч мы с моим знакомым священником сидели у ног отца Иоанна (Крестьянкина). Мой знакомый – по правую сторону, а я – по левую. И у меня было ощущение – мир в душе, радость. Никаких помыслов тревожных, ни беспокойства, ни заботы о будущем. Я теперь понимаю апостолов, которые хотели остаться там, на Фаворе, рядом с Господом. Я чувствовал то же самое рядом с отцом Иоанном. Это был мой духовный Фавор».
    Игумен Савватий (Рудаков) – духовное чадо отца Иоанна (Крестьянкина). Он основатель, строитель и духовник монастыря, который был создан по благословению отца Иоанна.
    Сейчас игумен Савватий сам духовный отец и наставник многочисленных чад: монахинь своего монастыря, иноков соседнего мужского скита села Успенки, мирян, ждущих духовного окормления. А тогда Господь бережно растил будущего пастыря. Вся жизнь его с детства была связана с церковью. Юноша испытывал духовную жажду. Кто мог бросить духовные семена в его душу, чтобы взрастить духовные плоды? Он, конечно, общался со священниками, но этого было ему недостаточно.
    Святые отцы говорят, что обретение духовного наставника – это не «естественное право всякого верующего», а дар Божий, который надо вымолить. Поэтому отец Иоанн (Крестьянкин) и советует в своих письмах: «Продолжайте молиться о даровании вам духовного отца». И молодой священник молился.
    Первым таким наставником стала... его бабушка Анна. Её дед был расстрелян за веру в 1918 году. Глубоко верующий человек, она привела маленького внука в церковь. Сейчас отец Савватий вспоминает, что, будучи ребёнком, видел в храме разных людей. Видел старушек, которые на службе оглядывались по сторонам, рассматривая обновки знакомых прихожан, шёпотом передавая приходские новости. Но когда внук поднимал глаза на бабушку, он понимал: она не здесь, она вся погружена в литургию. Так молились, наверное, первые христиане в катакомбах – всей душой и всем сердцем. Бабушка не читала ребёнку наставлений, она учила его примером собственной жизни и молитвы.
    Следующим наставником был протоиерей Виктор Норин. Он был убит неизвестными в собственной квартире. Убийцы до сих пор не найдены. Были ли это сатанисты или просто бандиты, неизвестно.
    Среди духовных наставников отец Савватий с любовью вспоминает имя архиепископа Пермского Афанасия, ныне покойного. Он и рукоположил отца Савватия, тогда еще совсем молодого своего иподьякона, в священники. Служить 21-летнего священника отправили на Митейную гору, что на берегу Чусовой, в семидесяти километрах от Перми. Глушь по тем временам.
    Шёл 1987 год. А ещё шесть лет назад Митейная гора была местом притяжения для многочисленных паломников и чад знаменитого старца протоиерея Николая Рагозина. Старец служил здесь почти четверть века – с 1957 по 1981 год. Сколько здесь он молился и плакал! Под конец жизни прохудилась избушка старого священника, который, оставаясь аскетом, заботился больше о чадах. Когда духовные чада стали предлагать батюшке начать стройку, он отвечал, что жизнь его заканчивается и при его жизни ничего уже не будет построено. Но вот после его смерти здесь будет монастырь. И отец Николай рассказывал своим чадам о будущем, показывал, где что будет построено. Он даже описал внешность своего преемника, отца Савватия. Игумен Савватий поражается прозорливости отца Николая: «Я ещё в школе учился, а он меня уже духом видел».
    Молитвенное присутствие протоиерея Николая Рагозина ощущают все, приехавшие в монастырь. Эту молитвенную помощь отца Николая почувствовал в трудный момент и молодой священник. Страх и трепет охватили его, ещё совсем неопытного, на его первой службе. И тут он почувствовал помощь отца Николая, который как будто находился рядом с ним во время службы и помогал, наставлял, подсказывал.
    Ощущение присутствия старца было настолько сильным, что оно помнится отцу Савватию и сейчас, 23 года спустя. Отец Савватий считает протоиерея Николая Рагозина своим духовным наставником. Сколько раз он обращался с молитвенной просьбой к старцу! А в минуты уныния надевал его старую рясу, которую хранит с благоговением.
    Но молодому священнику был нужен живой человек, наставник и духовный отец. Душа жаждала Моисея духовного, который показал бы путь к земле обетованной. А путь этот предстоял далёкий. И не в одиночку, а с паствой, которую так страшно повести неправильной дорогой!
    Отец Савватий побывал в Троице-Сергиевой лавре в поисках духовного наставника. Молодому священнику посоветовали поискать его в Псково-Печерском монастыре, ведь это старейший монастырь в России, который за свои 500 лет ни разу не закрывался. Не пресекалась там и традиция старчества. Старец открывает волю Божию, помогает людям и утешает их. «Утешайте, утешайте люди моя», – повторял слова пророка Исаии один из самых известных старцев современности архимандрит Иоанн (Крестьянкин). К нему и привёл Господь молодого пастыря.
    «Вот он!»

    Говорят, что наставник приходит тогда, когда ученик бывает готов его услышать...
    Свою первую встречу с будущим духовным отцом, как и все последующие, отец Савватий помнит так ярко, будто это случилось на днях. А произошла она довольно давно – в 1988 году. Отцу Иоанну в то время было 78 лет. Молодой священник приехал в Псково-Печерский монастырь и пришёл на службу в самый большой собор монастыря – Михайловский. Перед началом службы его, как священника, пригласили в алтарь.
    С трепетом ждал он встречи со старцем. Рядом находился молодой иерей, тоже приехавший сюда в первый раз. Но он-то хоть видел отца Иоанна раньше. А отец Савватий и не представлял себе, как выглядит старец. Фотографий в то время не было, православных журналов и газет – тоже считанные единицы.
    И вот открывается боковая дверь в алтарь и входит пожилой иеромонах. Или игумен? Отец Савватий думает: «Может, это и есть старец? Да нет, наверное, не он...» Заходит следующий, постарше и совсем седой. «Может, этот? Нет, не он…» Всё больше и больше иеромонахов в алтарь входят. А сердце молчит – нет, похоже, среди них старца... И вот входит пожилой седой священник – и сердце начинает трепетать, и – ощущение праздника. «Вот, это он!»
    – Я чувствовал, что не могу ошибиться, – вспоминает о. Савватий. – Вошедший человек весь светился каким-то внутренним светом! Я спросил тихонько у дьякона: «Это отец Иоанн Крестьянкин?» И дьякон укоризненно ответил: «Ну конечно, это отец Иоанн Крестьянкин! Ты что, не знаешь?!»
    А молодой священник даже не обиделся на укоризну: дьякон был прав, отца Иоанна невозможно было не узнать! Его нельзя было спутать с кем-то другим! И сердце сказало: «Вот он, мой духовный отец!»
    Простые слова
    ...Игумен Савватий молчит, и на глазах у него слёзы. Мне знакомы по милости Божией эти слёзы духовного умиления: я испытывала подобные чувства у мощей оптинских старцев, на могилке протоиерея Николая Рагозина, на месте упокоения старца Иоанна (Крестьянкина) в Дальних пещерах Псково-Печерского монастыря. Благодать Божия незримо касается нашего сердца и вызывает в нём слёзы умиления. И эти тихие неприметные слёзы льются даже у сильных духом, суровых мужчин, которые спокойно терпят боль и с достоинством встречают скорбь.
    Вся жизнь молодого священника перевернулась после встречи со старцем. Отец Савватий подошёл к нему и почувствовал, что слов-то и нет никаких, нечего спрашивать. Хочется просто стоять рядом и чувствовать любовь, исходящую от этого человека. Как будто небесная сила входила в душу. Отец Иоанн изливал эту небесную любовь на окружающих, и сначала было непонятно: как он может любить всех? Вот этот – злой человек, вот тот – на руку нечист, а другой и сам себя стыдится, столько грехов за душой. А старец любил их всех, как любит нежная мать своих больных детей. Это была любовь Христова.
    Так и стоял отец Савватий рядом со старцем молча. И отец Иоанн спросил сам тихим голосом:
    – А ты кто?
    – Я священник...
    – А ты иеромонах или женатый священник?
    – Я целибат.
    – В русской традиции такого не бывает. Скажи своему архиерею, чтобы постриг тебя в иеромонахи.
    И старец назначил отцу Савватию время для беседы. Молодой священник долго готовился к этой беседе. Готовился задать важные, по его мнению, и сложные духовные вопросы. Но когда беседа состоялась, он почувствовал себя духовным младенцем. Отец Иоанн не отвечал на задаваемые вопросы, как будто не слышал их. Он сам стал говорить отцу Савватию простые слова, но эти простые слова были чем-то особенным. За каждым его словом открывались духовные глубины, над каждым словом можно было думать и размышлять.
    Игумен Савватий улыбается:
    – Я спрашивал его про Фому, а он отвечал про Ерёму. Понимаешь, он был духовный врач. Профессор духовный. Ты ему жалуешься: дескать, батюшка, есть у меня болячка духовная, как бы прыщик вот на носу вскочил. А он уже как рентген проник в твоё сердце и увидел главные причины твоих духовных болезней. И твои немощи. И твои страсти. Как врач, который видит то, чего не видит больной. Отец Иоанн говорил правду Божию, но говорил её очень мягко, осторожно. Как кормит нежная мать ребёнка манной кашей – подует, остудит, чтобы не обжечь младенца, так старец кормил духовных младенцев. Иные рубят с плеча. А правда Божия для духовного младенца не всегда удобоварима... Он никогда не отпускал чад, не угостив конфетами, шоколадкой, любил нас, как детей. Часто повторял: «Хорошие мои!»
    Но если видел отец Иоанн укоренившийся порок, губительную страсть, он как бы проводил духовную операцию. И – молился за этого человека. Ты возвращался домой и чувствовал несильную боль: старец полечил тебя, вскрыл духовную язву. И вот только рубец ноет, заживая. Он прижёг твою духовную болячку, но сделал это так тонко и нежно, что ты и не заметил, как прошла операция.
    Когда я возвращался от старца домой, то чувствовал себя счастливым человеком. Я обрёл духовного отца. И был счастлив просто потому, что он есть на белом свете. Чувствовал его любовь и его молитву на расстоянии, потому что он принимал в духовные дети и сразу же начинал молиться за этого человека. Знал и помнил тысячи людей по именам.
    Отец Иоанн был окном в Царство Божие. Я видел через него Господа, потому что он отражал Бога в себе. Наша душа – это Адам, потерявший Бога. И она ищет Его и не довольствуется ничем другим. Ни власть, ни богатство, никакие земные наслаждения не могут утолить эту тоску по Богу, не могут дать мир душе. Вот когда я понял, что чувствовали апостолы рядом с Христом! И как могли они воскликнуть только: «Добро есть нам зде быти!» И слов больше не было, а только счастье.
    ...Какое-то время спустя, когда я был уже дома, один трудник в монастыре где-то вычитал, будто отец Иоанн умер. Он сказал мне об этом. Я почувствовал себя маленьким ребёнком, потерявшим маму и папу, безутешно плакал. В то время потерять его для меня было – смерть.
    Потом трудник сказал мне, что ошибся.
    Направление жизни
    – Отец Иоанн давал своим чадам правильное направление в жизни, – продолжает отец Савватий, – давал как бы духовную «карту местности». И это очень важно, ведь, не зная пути, можно погибнуть. А дальше старец наставлял идти своими ногами. На старца «садиться» нельзя.
    Вся дальнейшая жизнь отца Савватия в течение восемнадцати лет до смерти отца Иоанна (Крестьянкина) шла под духовным руководством старца. Он принял монашеский постриг, стал иеромонахом. А позднее, по благословению батюшки, основал монастырь. Стал строителем, духовником, игуменом обители Казанская Трифонова женская пустынь, которой в этом году исполнится пятнадцать лет.
    Отец Савватий вспоминает дальше:
    – Я ездил к старцу, когда нужно было решить какие-то важные жизненные вопросы. Как в пути: дошёл до развилки – куда идти дальше? И старец указывал. Как-то я спросил у него: «Что мы будем делать, оставшись без вас? К кому обращаться?» И отец Иоанн ответил: «Верьте в Промысл Божий». Да, теперь это наш путь. Господь забрал нашего духовного Моисея на Небо, и теперь мы должны идти сами.
    – Старец завещал не откалываться от Церкви. Его духовное завещание не было в защиту ИНН, оно было против раскола. Он говорил: «Бойтесь разделения и раскола в Церкви! Бойтесь отпасть от Матери-Церкви: только она одна и сдерживает лаву антихристианского разгула в мире теперь!» Он любил и жалел людей и понимал, что без Матери-Церкви они погибнут. И принял на себя всю бесовскую злобу, которая так жаждет оторвать людей от Церкви, от литургии, от причастия. Со смирением принял удар и от тех из братии, кто упрекал его и злословил.
    Бесы люто мстили старцу. Об одном из искушений отец Савватий вспомнил такую историю:
    – В последние годы отец Иоанн тяжело болел, сказывались годы, тяжкие труды пастыря, испытания тюрьмой: в 1950 году за пастырское служение он был арестован и по приговору получил семь лет исправительно-трудовых лагерей. Следователь Иван Михайлович Жулидов, который вёл дело старца, отличался жестокостью. Заключение оставило шрамы телесные: пальцы левой руки отца Иоанна были перебиты и срослись кое-как. Но ещё страшней были шрамы душевные. Два месяца Лубянки, два месяца в одиночке Лефортовской тюрьмы, затем камера с уголовниками в Бутырке, лагерь строгого режима, непосильный труд на лесоповале, голод… Отец Иоанн не любил вспоминать об ужасах неволи, он говорил коротко: «Вот в заключении у меня была истинная молитва, и это потому, что каждый день был на краю гибели».
    Всю свою жизнь, и в последние годы также, старец очень редко отдыхал. Когда силы совсем покидали его, он уезжал в Эстонию, в тихое сельское местечко, к одному знакомому протоиерею. Молился там в одиночестве. И вот в один из дней краткого отдыха, когда больной старец задремал, к дому подъехал какой-то высокий милицейский чин. Он привёз с собой большое начальство, не привыкшее к отказам и ожиданиям. И, отстранив келейницу, этот высокий чин бесцеремонно вошёл в комнату и стал будить отца Иоанна, хлопая его по плечу. Отец Иоанн потом вспоминал, что, когда он открыл глаза, то увидел прошлое: зону вокруг, грубых надсмотрщиков, а может, и следователя. Старец побледнел и потерял дар речи. Вбежавшая келейница всплеснула руками: «Что вы делаете? Вы же убиваете батюшку!» Неделю болел отец Иоанн. Так бесы через людей мстили старцу.
    В последние годы жизни старец поднялся на такую духовную высоту, что возникало чувство: он только телом на земле, а духом уже на Небесах. Отец Савватий вспоминает одну такую службу в неделю ветхозаветных праотцев:
    – На этой службе поминали всех ветхозаветных праотцев: Авраама и Исаака, Иакова и Иосифа... Затем вышли на литию. Службу возглавлял отец Иоанн. И вот когда он поминал всех ветхозаветных праотцев, называя их по именам, то возникло чувство: батюшка говорит так, как будто он их всех видит. Вот они проходят перед ним вереницей. А он крестится и кланяется каждому из них. И они его благословляют. Было немного страшно и как бы тесно в храме: будто церковь наполнилась ветхозаветными отцами и они совсем рядом.
    Может, так чувствовали себя те, кто присутствовал при отдании поклонов друг другу преподобного Сергия Радонежского и святителя Стефана Пермского на расстоянии в десяток вёрст? Или те, кто присутствовал на службах святого и праведного Иоанна Кронштадтского, молящегося с таким дерзновением, как будто он стоит перед Владыкой и Господом нашим и просит Его милости?
    И я почувствовал, что отец Иоанн уже духом общается с праотцами. Придя в келью, засомневался: может, это всё мне почудилось? Прелесть? Но когда я поговорил с другими отцами монастыря, они подтвердили, что испытывали то же самое.
    Когда в 2006 году отец Иоанн умер, это было огромной скорбью для всех его чад. Отец Савватий вспоминает, что отправлявшийся с Ленинградского вокзала в Москве поезд был полон людей, ехавших на похороны батюшки. Даже проводницы терялись: во всех вагонах одинаково одетые бородатые мужчины в подрясниках, женщины в платках и длинных юбках – такой это был братский православный поезд. Отец Савватий ненадолго задумывается и заканчивает свой рассказ так:
    – На похоронах скорбь отступила и на её место пришла тихая радость. Батюшка пошёл к Богу, и часть наших душ пошла вместе с ним. Он теперь ещё ближе. Я чувствую его в своём сердце. Чувствую его молитву. У батюшки было много духовных даров: дар любви, дар пророчества, дар исцеления телесного и духовного, дар слова и наставничества. Он был молитвенником всей земли Русской. Уверен, что батюшку канонизируют. Ну, а я могу только попытаться поделиться тем, что чувствую, вспоминая о нём: я видел святого человека – и я счастлив.
  21. Апрель
    Свят.Иоанн Златоуст о почитании священства.
     
     
    Кто почитает священника, тот будет почитать и Бога; а кто стал презирать священника, тот постепенно дойдет когда-нибудь и до оскорбления Бога. "Кто принимает вас", – сказал Господь, – "принимает Меня" (Мф.10:40); священников Его, сказано в другом месте, имей в чести (Числ.18:8). Иудеи стали презирать Бога потому, что презирали Моисея, что бросали в него камни. Кто благоговеет пред священником, тот тем более будет благоговеть пред Богом. Хотя бы священник был нечестив, но Бог, видя, что ты из благоговения к Нему почитаешь даже недостойного чести, сам воздаст тебе награду. Если "кто принимает пророка, во имя пророка", – как говорит Господь, – "получит награду пророка" (Мф.10:41), то, конечно, получит награду и тот, кто уважает священника, слушается его и повинуется ему. Если в деле странноприимства, когда ты не знаешь, кого принимаешь к себе, ты получаешь такую награду, то тем более получишь, когда будешь повиноваться тому, кому повиноваться повелевает Господь. "На Моисеевом седалище", – сказал Он, – "сели книжники и фарисеи; итак все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте" (Мф.23:2,3). Разве ты не знаешь, что такое – священник? Он – ангел Господа. Разве свое говорит он? Если ты его презираешь, то презираешь не его, а рукоположившего его Бога. А откуда, скажешь, известно, что Бог рукоположил его? Но, если ты не имеешь убеждения в этом, то суетна твоя надежда; если Бог ничего не совершает чрез него, то ты ни крещения не имеешь, ни таин не причащаешься, ни благословений не получаешь, и, следовательно, ты – не христианин.
    Что же, скажешь, неужели Бог рукополагает всех, даже и недостойных? Всех Бог не рукополагает, но чрез всех сам Он действует, – хотя бы они были и недостойными, – для спасения народа. Если для народа Он говорил чрез ослицу и Валаама, человека нечестивого (Числ.22), то тем более – чрез священника. Чего не делает Бог для нашего спасения? Чего не изрекает? Чрез кого не действует? Если Он действовал чрез Иуду и чрез тех пророков, которым говорит: "не знаю вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие" (Лк.13:27; Мф.7:23), и которые изгоняли злых духов, то тем более будет действовать чрез священников. Когда мы начинаем исследовать жизнь начальствующих, то хотим сами быть рукополагателями учителей, и таким образом извращается все, ноги становятся вверху, а голова внизу. Послушай Павла, который говорит: "Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы или [как] [судят] другие люди" (1 Кор.4:3); и еще: "А ты что осуждаешь брата твоего" (Рим.14:10)? Если же не должно осуждать брата, то тем более учителя. Если бы Бог повелел тебе это, то ты поступал бы хорошо, и грешил бы, не поступая так; но если напротив, то не будь дерзким и не выходи из своих пределов. На Аарона, когда сделан был телец, восстали Корей, Дафан и Авирон (Числ.16). Что же? Не погибли ли они? Каждый заботься о своих делах. Кто преподает неправое учение, того не слушай, хотя бы он был ангел; а если кто преподает правое учение, то смотри не на жизнь его, а на слова. Ты имеешь Павла, который научает тебя должному и делами и словами. Но, скажешь, священник не подает бедным и не хорошо управляет делами. Откуда тебе это известно? Прежде, нежели узнаешь достоверно, не порицай, бойся ответственности. Многое осуждают по подозрению. Подражай твоему Владыке; послушай, что Он говорит: "сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет; узнаю" (Быт.18:21). Если даже ты узнал, исследовал и видел, и тогда ожидай Судию, не предвосхищай себе права Христова; ему принадлежит право – судить, а не тебе; ты – последний раб, а не господин; ты – овца; не суди же пастыря, чтобы тебе не быть наказану и за то, в чем обвиняешь его. Но как же, скажешь, мне он говорит, а сам не делает? Не сам он говорит тебе, – если ты повинуешься только ему, то не получишь награды, – тебе заповедует Христос. Что я говорю? Даже Павла не должно было бы слушаться, если бы он говорил что-нибудь от себя, что-нибудь человеческое, но должно слушаться его, как апостола, имеющего в себе Христа, который говорил чрез него. Не будем же судить чужие дела, а каждый свои; исследуй собственную жизнь. Но, скажешь, священник должен быть лучше меня. Почему? Потому, что он священник. Чего же он не имеет более, нежели ты? Трудов ли, опасностей, забот, или скорбей? Чем же он не лучше тебя, имея все это? Но если он и не лучше тебя, то для чего тебе, скажи мне, нужно губить себя самого? Слова твои происходят от гордости. Откуда ты знаешь, что он не лучше тебя? Он, скажешь, ворует и святотатствует. Откуда, человек, ты знаешь это? Зачем сам ты стремишься в пропасть? Когда кто-нибудь скажет тебе, что такой-то скрывает у себя царскую порфиру, то ты, хотя бы и знал это, затыкаешь уши, хотя бы и мог обличить его, тотчас отступаешь и показываешь вид, будто ничего не знаешь, не желая подвергаться лишней опасности; а здесь ты не только не отступаешь, но сам навлекаешь на себя лишнюю опасность. Подобные слова твои не безответственны; послушай, что говорит Христос: "Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда" (Мф.12:36). Во всяком случае, если ты считаешь себя лучше другого, и не воздыхаешь, не ударяешь себя в перси, не склоняешь головы, не подражаешь мытарю, то ты погубил себя, хотя бы ты был действительно лучше. Ты лучше другого? Молчи же, чтобы тебе остаться лучшим; а как скоро будешь говорить, то потеряешь все. Если будешь так думать о себе, то ты уже не таков; а если не будешь так думать, то приобретешь еще больше. Если такой грешник, исповедав грехи свои, вышел оправданным, то чего не приобретет тот, кто, не будучи столь грешным, сознает себя таким? Рассмотри собственную жизнь. Ты не воруешь? Но ты грабишь, делаешь насилия, совершаешь бесчисленное множество других подобных дел. Говорю это не с тем, чтобы похвалить воровство; нет, я готов горько плакать, если действительно найдется такой человек, чему, впрочем, не верю. Насколько великий грех – святотатство, о том и сказать нельзя; но я жалею вас, не хочу, чтобы ваши добродетели упразднились чрез осуждение других. Что, скажи мне, хуже мытаря? Верно было, что он был и мытарь и виновен во множестве преступлений, – и однако фарисею достаточно было сказать только: "не таков, как этот мытарь" (Лк.18:11), чтобы потерять все. А ты говоришь о священнике: я не таков, как этот святотатец, – и не теряешь ли всего? Я вынужден говорить это и опровергать подобные речи не потому, чтобы я так заботился о священниках, но потому, что боюсь за вас, как бы вы не упразднили своих добродетелей подобным самохвальством и осуждением других. Послушай увещание, которое преподает Павел: "Каждый да испытывает свое дело, и тогда будет иметь похвалу только в себе, а не в другом (Гал.6:4).
    Скажи мне: если ты, получив рану, придешь в лечебницу, то неужели, вместо того, чтобы прикладывать лекарство и лечить раны, ты станешь узнавать о враче, имеет ли он рану, или не имеет? И если он имеет, то заботишься ли ты об этом? И потому, что он имеет ее, оставляешь ли ты свою рану без врачевания и говоришь ли: ему, как врачу, следовало быть здоровым, но так как он, будучи врачом, сам не здоров, то и я оставляю свою рану без врачевания? Так и здесь: если священник нехорош, будет ли это утешением для подчиненного? Нисколько. Он получит определенное наказание; получишь и ты должное и заслуженное. Учитель исполняет только службу. "И будут", – говорится, – "все научены Богом" (Ин.6:45). "И уже не будут говорить: "познайте Господа", ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого" (Иep. 31:34). Зачем же, скажешь, он председательствует? Для чего занимает такое место? Не будем, увещеваю вас, говорить худо об учителях, не будем рассуждать о них, чтобы не повредить самим себе; будем исследовать свои дела, и ни о ком не отзываться худо. Устыдимся того дня, в который он просветил нас крещением. В отце, хотя бы он имел бесчисленное множество слабостей, сын прикрывает все. "Не ищи славы", – говорит (Премудрый), – в бесчестии отца твоего, ибо не слава тебе бесчестие отца. Хотя бы он и оскудел разумом, имей снисхождение" (Сир. 3:10,13). Если так говорится о плотских отцах, то тем более надобно сказать об отцах духовных. Устыдись: он каждый день служит тебе, предлагает чтение Писания, для тебя украшает дом Божий, для тебя бодрствует, за тебя мо-лится, за тебя предстоит и ходатайствует пред Богом, за тебя творит прошения, для тебя совершает все свое служение. Этого устыдись, это представляй и подходи к нему со всяким благоговением. Он нехорош? Но, скажи мне, что из этого? И хороший разве сам сообщает тебе великие блага? Нет; все совершается по твоей вере. И праведный не принесет тебе никакой пользы, если ты – неверующий; и нечестивый нисколько не повредит тебе, если ты – верующий. Бог действовал и чрез волов при кивоте, когда хотел спасти народ Свой (1 Цар.6). Разве жизнь священника, или добродетель его может совершить что-нибудь подобное? Дары Божии не таковы, чтобы они зависели от священнической добродетели; все происходит от благодати; дело священника – только отверзать уста, а все совершает Бог; священник же исполняет только видимые действия. Вспомни, какое расстояние между Иоанном и Иисусом; послушай, что говорить сам Иоанн: "мне надобно креститься от Тебя" (Мф.3:14), и еще "Я недостоин развязать ремень у обуви его" (Ин.1:27), – и однако, несмотря на такое расстояние (при крещении от него на Иисуса) сошел Дух, Которого не имел Иоанн. "И от полноты Его", – говорит Писание, – "все мы приняли" (Ин.1:16). И, однако, Дух не сошел прежде, нежели совершено было крещение; впрочем, и не Иоанн сделал то, что Он сошел. Для чего же так было? Чтобы ты знал, что священник совершает только видимые действия. Нет ни одного человека, который отстоял бы от другого так далеко, как Иоанн от Иисуса, – и однако Дух сошел на Него (при крещении от Иоанна), чтобы ты знал, что все устрояет Бог, что все совершает Бог.
    Я хочу сказать нечто дивное, но вы не изумляйтесь и не смущайтесь. Что же такое? Приношение (в евхаристии) одно и то же, кто бы ни совершал его – Павел, или Петр; оно то же самое, которое Христос преподал ученикам; то же самое и ныне совершают священники; последнее нисколько не ниже первого, так как и это не люди освящают, а сам Тот, Кто освятил его и тогда. Как слова, произносимые ныне священником, те же самые, которые изрек Господь, так и приношение то же самое; равно и крещение то же самое, которое Он преподал. Так все зависит от веры. Дух Святой тотчас сошел на Корнилия, когда он предварительно явил то, что требовалось с его стороны, и обнаружил веру. Итак, и это приношение есть тело (Христово) так же, как и то; а кто думает, что оно ниже того, тот не знает, что Христос и ныне присутствует и ныне действует. Итак, зная это, – не напрасно же мы говорили все это, но с тем, чтобы исправить ваши мысли и сделать вас более осторожными на будущее время, – постарайтесь исполнить сказанное на деле.
     
    (Беседа на 2-е послание к Тимофею)
  22. Апрель

    О жизни в миру.

    Автор: Апрель,

    С.И.Фудель



    Путь отцов.



    Приложение.



    О ЖИЗНИ В МИРУ


     
    Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них. Мф.XVIII, 20
     
    Как читать Отцов подвижников нам, мирским людям, и как их учение может войти в нашу жизнь?
    Возможность достижения меры древних Отцов в их физическом подвиге, в этой внешней стороне аскетики, по мнению еп. Игнатия Брянчанинова, для нас исключается. "Жить в простой хижине, - говорил от. Амвросий Оптинский, - и не смиряться - к хорошему не приведет. Немощному душою и телом полезнее жить в удобной келье и смиряться, зазирая и укоряя себя за удобство и просторную келью. Суровую жизнь могут проходить редкие и только крепкие телом, которые без вреда могут переносить и холод, и голод, и сырость, и долулежание. А по слову преп. Иоанна Дамаскина, немощным телом полезнее смирение и благодарение, нежели телесные труды и подвиги, к которым они не способны" (АМ - 56). Мы можем иметь телесный подвиг только соответствующий нашим малым силам. Но, помимо этого, у Отцов есть многотомное учение о"внутреннем делании", о невидимой брани. Только пять томов Добротолюбия весят столько, что их трудно поднять. Большинство Отцов-подвижников жили в средневековьи, и начинающему их изучение может показаться, что он входит в громадный и темный средневековый лес. Невозможно не заблудиться здесь путнику, если он не найдет в нем Евангельскую тропу. В этом все дело. Вся сила, вся действенность учения Отцов, вся неумирающая власть над нами их нетленных слов в том заключается, что они, несмотря на всю их иногда средневековую сложность, - были всего только истинными и совершенными исполнителями Евангелия. В этой Евангельской тропе аскетики и есть ее магистраль. Только найдя ее, все учение Отцов откроется нам своим простым и ясным Христовым светом, и лугом духовным станет для нас средневековый лес.
    С чего же начинать ее поиски? С того, чтобы возжелать ее для себя самого, с того, чтобы в себе самом положить начало Евангелия, т. е. со смирения.
    Можно пояснить это таким примером. В параграфе 139 "Деятельных и богословских глав" преп. Симеон Нов. Бог. говорит: "Кто обогатился небесным сокровищем, - разумею, пришествием и вселением в него Христа, Который сказал: Аз и Отец приидема, и обитель у него сотворим (Ин. XIV, 23), тот знает знанием душевным (опытно, сознанием, чувством), какую получил радость, коликое и каковое сокровище имеет в царских сокровищницах сердца своего. Беседуя с Богом, как с Другом друг, с дерзновением стоит он пред Лицем Того, кто обитает в нем во свете неприступном" Это параграф 139. А следующий, 140-й, преподобный начинает такими словами: "Кто верует тому, что я сказал, тот блажен. Кто деятельно подвизается посредством священных подвигов достигнуть ведения о том (опытно познать то), тот треблажен" (Д V - 50).
    И вот мне кажется, что основной духовный "метод" чтения Отцов, и приложения их учения к нашей мирской жизни, заключается в том, чтобы обрести веру и блаженство, обещанной первой частью этого 140-го параграфа. "Кто верует тому, что я сказал, тот блажен". Это воистину уже много. Надо искать блаженную землю смирения веры, чтобы ноги твердо стояли на пути Христовом. Только через смирение веры бремя Христово становится легким, а многотомный груз аскетических книг - живой тропой.
    "В последнем письме своем пишешь, что не находишь для себя книг для чтения, пригодного к твоему положению. Говоришь, что все книги толкуют о монашестве, а ты не монахиня. На это тебе скажу: Евангельское учение дано обще всем, и все обязаны исполнять оное. Монашество произошло от желания жить в точности по Евангельскому учению. Потому что среди молвы городской и в заботах житейских представляется большое неудобство жить в точности по Евангельскому учению, хотя и все обязаны исполнять оное" (преп. Амвросий Оптинский, АМ - 26). Смирение веры только и способно научить, как преодолевать это "неудобство" мирской жизни и исполнять Евангелие, "которое обязаны исполнять все".
    Смирение веры научит нас прежде всего тому, что один философ называл "пафосом дистанции". Это совсем не значит, что мы не должны впитывать в свою жизнь драгоценнейшие практические советы отцов или не должны и в своей малой и ничтожной мере ставить перед своей жизнью все ту же единую цель, к которой устремлялись они - стяжание Бога, ссылаясь с каким-то особым лукавым лицемерием на свое "недостоинство", "слабость" и ничтожество.
    Говоря о полной возможности для всех христиан истинного и действительного стяжания Бога еще в этой жизни, преп. Симеон Нов. Бог. пишет: "...те, которые услышат это, говорят: то был Павел (достигший этого). Я же говорю им на это: не был разве и Павел человек во всем нам подобострастный? Те опять отвечают: о, прегордый и самонадеянный человек... ты дерзаешь сравнить с Павлом нас, грешных! - Отвечая им на это, не я, а сам же Апостол Павел говорит: Христос... прииде в мир — слушайте! — грешники спасти, от них же первый есмь аз (1 Тим. I, 15). Итак, он первый из грешников спасаемых; стань и ты вторым, стань третьим, стань четвертым, стань десятым, стань одним из тысяч и мириад спасаемых, - и сопричислишь себя к Апостолу Павлу и тем почтишь Павла, как сам он говорит: подражатели мне бывайте, яко же и аз Христу (1 Кор. XI, 1) и еще в другом месте: хочу, да вси человецы будут якоже и аз (1 Кор. VII, 7) (преп. Симеон Нов. Бог.).
    Путь Отцов обнимает все меры и все недостоинства. Иметь "пафос дистанции" означает только то, что читая Отцов, нельзя терять ощущение реальности своего духовного лица, нельзя сливать себя с читаемым текстом. Наше самомнение может принять форму какой-то отвлеченности сознания. В уме четко отпечатлеваются наставления или откровения святых, а сама грешная действительность читающего начинает меркнуть в абстракции. Человек как будто искренно и с духовной радостью все воспринимает, но внутри его не "сокрушенное сердце", а какой-то речитатив чужих слов. Лучше не знать чужих слов, чем потерять свое единственное и личное слово Богу: "согрешил я, прости меня!"
    И у Отцов есть наставление: если человек не почувствует, что кроме него и Бога нет в мире никого больше, - он не найдет своего пути к вечной жизни. Наверное, будет лучше из всех наставлений Отцов запомнить это единственное, чем, помня все остальные, оторваться от реальности осознания своей вины перед Богом. Не отходя никуда от сокровища учения Отцов, надо в то же время суметь как бы отойти от него к своему живому телу и душе и на губах своих почувствовать горечь их тления. И только тогда учение Отцов будет не отвлеченным речитативом, а отеческим жезлом, ведущим христианскую душу на ее узком и долгом пути.
    Реализм христианства неумолим, но потому оно и есть христианство: не бумажные цветы вырастают на его поле. Надо, если так можно сказать, не столько читать Отцов, сколько исполнять их, или читать их трудом своего исполнения.
    Христианство есть духовное делание, потому что оно есть истинное созидание в человеке духовного дома. Когда видишь кого-нибудь, живущего в этом, то ощущаешь себя бессильной, хоть и знающей ненужностью - рядом с творцом и художником. В духовной жизни, даже самой малой, есть шаги Божии: божественная сила. Все дело в том, чтобы не говорить, а делать, - продолжать в истории дело Христово.
    "Некоторые определяют, что истиннейшее знание есть действование (по узнанной истине). Итак, старайтесь паче делами показывать и веру и знание" (преп. Иоанн Карпаф. Д III - 87).
    В Патерике есть такая запись: "Пророками написаны книги. После пророков пришли Отцы наши, совершили на деле многое написанное в пророчествах и, описав деятельность свою, оставили эти писания для наставления наследникам своим. Наступило нынешнее поколение: оно переписало эти писания на бумаге и пергаменте и положило на окна без всякого употребления" (От. 488).
    Начало осознания своего греха, своей личной вины перед Богом, есть тот момент, когда человек перестает "переписывать", так как ему надо бежать из своего горящего дома. Вот тут и начинается страшная личная правда и великое искание той нетленной ткани жизни, которую, умудряемые благодатью, так искусно ткали Отцы.
    Христианство есть духовность. Об этом все время напоминает аскетика. Теперь, после даже самого небольшого знакомства с ее отношением к человеческому телу, очевидно - что есть духовность. Это нечто несовместимое со спиритуализмом. Это есть перемещение всего естества человека - и тела и души - в божественный мир. Духовность есть преображение всего человека Духом Божиим Вы не по плоти живете, а по духу, если только Дух Божий живет в вас (Рим. VIII, 9). Мера преображения бывает разная, но не в малости меры препятствие для духовности и для приложения Отцов к мирской жизни. "Испытаем себя, возлюбленные, пишет преп. авва Исаия, - исполняет ли каждый из нас заповеди Господни по силе своей, или нет. Ибо все мы долг имеем исполнять их по силе нашей, - малый по малости своей, великий по великости своей" (Д1 - 320).
    Препятствие для духовности только в том, что мы не верим в нее и не хотим ее. "Тело смерти" (Рим. VII, 24) нам дороже тела вечности, пристань тленной душевности милее духовного бессмертия. Мы все-таки никак не можем поверить, что теплота нашей руки или улыбка глаз есть теплота и улыбка вечная, или, точнее говоря, от нас теперь зависит сделать их вечными. Мы радуемся фиалке в лесу, но мы все-таки никак не понимаем, что эта радость будет всегда с нами, если мы устремимся в нетление. Словесность нашей веры в том и есть, что мы не ощущаем реальной возможности перемещения человека и твари в божественный мир.
    При органическом, т. е. духовном или благодатном, а не внешнем восприятии веры, и грех будет восприниматься нами не как нарушение какой-то инструкции, а как самоубийство, как измена самому дыханию жизни, а заповеди Божии как биение сердца.
    В учении о духовной жизни, т. е. о созидании в целостном естестве человека нетленного храма для вселения Духа Божия, вся суть учения Отцов. Но для их понимания необходимо знать, что это не собственное их учение, а только опытное раскрытие Евангелия, всего того, что оставили нам Апостолы и первохристианство. В житии св. мученицы Серафимы (30 VII) мы читаем: "Игемон рече: ты ли сама, якоже глаголиши, церковь еси Бога твоего?" Серафима отвеща: понеже помощию Его себе непорочну соблюдаю, поистине Его Церковь есмь. Глаголет бо наше Писание: вы есте церкви Бога жива и Дух Божий живет в вас (1 Кор. III, 16). "Храните плоть вашу, как храм Божий" (св. Игнатий Богоносец, ВЧ - 162).
    Поэтому говорить о применении учения Отцов в современной мирской жизни, о его приложении к нам, это то же самое, что говорить о сохранении вообще христианства в миру. Христианский путь в истории всегда знал и знает, как сохранять свою верность Богу, не уходя из мира. Христианство в миру сохраняется в отречении от мира греха и в перемещении себя в духовную жизнь. "Чадце духовное! - читаем мы в одном письме от Амвросия Оптинского, - пишешь, что у тебя в настоящее время господствуют в душе три чувства: первое чувство - усиливающееся желание хорошей истинно-христианской жизни и любви к Богу и частое влечение к внутренней молитве, вследствие чего, конечно, есть любовь и желание внутреннего монашества; наружное же тебе еще недоступно... Находясь в таком положении, держись строже и точнее Евангельского учения" (АМ - 27). Отречение от мира, при жизни в этом же мире, есть, конечно, "внутреннее монашество" или "монастырь в миру". Его закономерность есть общая закономерность христианства, стремящегося к тому, чтобы голос мирского тления не заглушил голос Божий, призывающий в нетление. Обмирщение в человеке и в церкви есть погружение в тело смерти (Рим. VII, 24), с забвением о "теле вечности", - начало всех падений человека и всех церковных ересей, центральная измена христианскому делу. Характерно, что именно "необмирщенность" Отцы считают одним из первых признаков духовности, т. е. стяжания Святого Духа. "Крестившиеся в Духе Святом облеклись во всего Христа, стали сынами света и ходят в невечернем свете, видя мир, не видят и, слыша мирское, не слышат... Они мертвы для мира, и мир мертв для них" (преп. Симеон Нов. Бог., Д V - 60).
    "Христиане - люди иного века, иного града, потому что Дух Божий пребывает с душами их... Мы, будучи еще на земле, имеем жительство на небесах, как обитатели и граждане оного мира" (преп. Макарий Великий, Д1 - 241, 265).
    Монастырь в миру есть борьба со своим обмирщением. Монастырь в миру есть то, чтобы, спускаясь в туннели метро, помнить Недреманное Око. Он есть то, чтобы Саровский лес возрос в пустыне души, в то время как человек окружен всем шумом истории. Он есть память - любовь Божия, незаглушаемая этим шумом, Он есть сокровенная духовная жизнь.
    Но что есть или чем был монастырь видимый или исторический? Монастырь не в миру, а за монастырской стеной был или есть, со стороны его взыскания человеком, откровенное и светлое признание этим человеком своей немощи, невозможности спастись без этих высоких стен, отгораживающих его как-то от заразы общечеловеческого тления, т. е. в своем историческом бытии он был логическим выводом смирения, не полагающегося на свои силы и, в то же время, ищущего полноты божественного познания и любви.
    Когда ставится вопрос о созидании "монастыря в миру", с этого же светлого, т. е. истинного смирения надо и начинать строить его невидимые стены. "Ну угрюмничайте", - неоднократно повторял еп. Феофан Затворник тем лицам, которых он учил духовной жизни в миру (ФП - 169, 229). Смирение не может "угрюмничать", так как оно есть, как учили Отцы, - предтеча любви. В любви, смирении и отречении от мира греха есть духовный путь христианина, живущего в мире, питающего себя Евангелием и вразумляющего себя всем богатством учения Отцов. Монастырь в миру собственно был всегда. Наша духовная эпоха только с особой силой о нем тоскует, так как изнемогает в обмирщении. Еще св. Тихон Задонский писал: "не обольщайся богопознанием и богопочитанием нынешних христиан, у которых на языке исповедание Бога, а в сердце безбожие" (От. 446). Монастырь в миру - это не какой-то особый или новый вид "угрюмничанья", а только все то же Евангелие в миру, все та же единая Евангельская тропа. Дух дышит, где хочет (Ин. III, 8).
    Когда умирал св. Пафнутий, он сказал: "Богу угодны не столько тот или другой род жизни, сколько чистота и расположение сердца".
    Историк Руфин передает такой рассказ об этом святом: "Достигши высоты ангельской жизни, он однажды просил Бога указать ему - с кем сравнялся он из угождающих Ему. И предстал ему Ангел Господень. "Ты подобен одному скомороху, который в соседнем селении промышляет своим искусством" (Р - 78, 83).
    Подобные же откровения о мирских праведниках мы находим в житиях Макария и Антония Великих.
    "Однажды блаженный Антоний молился в келии своей, и был к нему глас: "Антоний! Ты еще не пришел в меру кожевника, живущего в Александрии". Услышав это, старец встал рано утром, и, взяв посох, пошел в Александрию. Когда он пришел к указанному ему мужу, муж этому крайне удивился, увидев у себя Антония. Старец сказал кожевнику: поведай мне дела твои, потому что для тебя я пришел сюда, оставив пустыню. Кожевник отвечал: не знаю за собою, что б я сделал когда-либо и что-либо доброе. По этой причине, вставая рано с постели моей, прежде нежели выйду на работу, говорю сам в себе: все жители этого города, от большого до малого, войдут в Царство Божие за добродетели свои, а я один пойду в вечную муку за грехи мои. Эти же слова повторяю в сердце моем прежде, нежели лягу спать. Услышав это, блаженный Антоний отвечал: поистине, сын мой, ты как искусный ювелир, сидя спокойно в доме твоем, стяжал Царство Божие".
    О другом вразумлении великого Антония рассказывается так: "св. Антоний сподобился такого откровения в пустыне: есть в городе некто подобный тебе, искусством врач, который избытки свои отдает нуждающимся и ежедневно поет с Ангелами - Трисвятое" (Д1 - 138, От. 39_40).
    "Говорят, слышал я, будто невозможно навыкнуть добродетели без ухода в даль и убежания в пустыню, - пишет преп. Никита Стифат, - и удивлялся, как вздумалось им неопределимое определять местом. Ибо если навык в добродетели есть восстановление сил души в первобытное благородство, это не со вне приходит в нас, как нечто вводное, а прирождено нам от сотворения, и чрез это входим мы в Царствие Небесное, которое внутрь нас есть, - по слову Господа, - то пустыня излишня, когда мы и без нее входим в Царствие чрез покаяние и всякое хранение заповедей, - что возможно на всяком месте владычества Божия, как поет божественный Давид: благослови душе моя Господа на всяком месте владычества Его! (Пс. CII, 1, 22). "О том-то и сокрушаюсь, - говорил св. Иоанн Златоуст, - что благоустроенное поведение и целомудрие почитается приличным одним монахам, тогда как Христос дал общие для всех законы. Блаженства, изреченные Христом, обещаны не одним монахом. Если бы в брачном состоянии невозможно было исполнять того, что требуется от монахов, то погибло бы все и добродетели не осталось бы места в мире. Если иные находят для себя препятствие в брачной жизни, то пусть знают, что препятствием служит им не брачная жизнь, а свое произволение, во зло употребляющее брачную жизнь" (ВЛ - 179).
    "Если Христос дал общие для всех законы" - общую закономерность и обязательства духовной жизни - то очевидно, что всякий христианин - и монах и мирской - должен быть "иноком", гражданином иного, божественного мира, который по мере своих сил, и по мере своего стяжания Царства Божия, которое "внутри нас".
    "В пустыне кто живет или в монастыре, или в миру содевает свое спасение - всякому неотложный закон: очистить сердце свое от страстей" (еп. Феофан Затворник, ФП - 218).
    Преп. Симеон Нов. Бог. рассказывает об одном знакомом ему мирском юноше из Константинополя. "Этот юноша, - говорит он, - ни постов долгих не держал, ни на земле не спал, ни власяниц не носил, ни из мира не выходил телесно, а только духовно (душевным расположением), и с небольшим бдением, которое совершал, явился высшим дивного оного Лота, бывшего в Содоме... Однажды, когда он стоял на молитве, и говорил умом паче, нежели устами: "Боже, милостив буди мне грешному", - внезапно низошло на него свыше божественное осияние пресветлое и исполнило все то место. Тогда забыл уже юноша сей, что находится в комнате, потому что во все стороны виделся ему один свет... Забыл он тогда весь мир и исполнился слез и радости неизреченной"... (Д V - 494, 492).
    Дух дышет, где хочет (Ин. III, 8), и "побеждаются естества уставы", когда в сердце человека божественная любовь. Ведь из слов преп. Симеона мы видим, что этот мирской юноша не только нес подвиг молитвы мытаря, т. е. истинного смирения, но и "духовно вышел из мира" в поисках любви Божией.
    "Своего рода мироотреченность обязательна и для мирян", - говорит еп. Феофан Затворник (Д1 - 154). Только в мироотреченности доказуется любовь к Богу. Но если мироотреченность не только возможна, но и обязательна для мирян, значит и божественная любовь, т. е. полнота христианства предполагается возможной для человека, живущего в миру.
    "Должно то одно иметь, чтобы достигнуть любви к Богу всем чувством и с полным удостоверением сердечным... в ком действует сие благодатиею Божиею, тот, живя в мире, чужд бывает мира" (бл. Диадох, Д III - 31).
    Говоря о препятствиях или трудностях сочетать жизнь в миру с жизнью духовной, преп. Симеон Нов. Бог. одновременно признает: "Желающий творить добро получает от Бога силу творить оное во всяком месте: и среди мира, и в безмолвии" (Д5 - 497). Также относится к этому и св. Григорий Палама. "Жизнь в девстве гораздо исполнимее и малотруднее жизни брачной", - говорит он, имея в виду, конечно, трудность сочетания брачной жизни с жизнью всецело в Боге. Но он же добавляет: "Можно и в супружестве живущим достигнуть такой чистоты, но весьма с большой трудностью" (Д5 - 285, 283, 284).
    "Есть три условия, которые если кто соблюдет, то может жить и между людьми и в пустынях, и куда ни пойдет, а именно: укорять себя, оставить волю свою позади себя и почитать себя ниже всей твари" (преп. Варсонофий Великий, В - 131). Он же сказал, что стяжавший "истинный плач с умилением... вовсе не уязвляется бранию, если он будет и среди людей и даже с блудницами" (ДII - 584).
    Очень трудно, но вся возможна верующему (Мк. 9, 23), если вера его истинная, т. е. действующая в любви к Богу, в смирении перед Ним и в отречении для Него от зла мира, - вот к чему сводятся мысли Святых о возможности истинно христианской, т. е. духовной жизни людей, живущих в миру. "Пишете вы, что среди мира и семейства чрезвычайно трудно отрешиться от земного. Действительно, оно трудно. Но Евангельские заповеди даны людям, живущим в мире, ибо тогда не было ни монахов, ни монастырей" (преп. Амвросий Оптинский, АМ - 163).
    Конечно, только сила Божия, совершаемая в немощи, может преобразить мирскую или семейную жизнь в домашнюю церковь. Но в том, что это возможно, заключается великая радость всеобъемлющей полноты христианства. Вся широта жизни умещается на его узком пути. Кто был членами Апостольской церкви, теми, которым Апостол говорил: Вы храм Божий и Дух Божий живет в вас (1 Кор. III, 16)? Монахи ли в длинных черных одеждах и с четками в руках? Это были все: и жены, и мужья, и девствующие и находящиеся в браке, не знавшие еще ни четок, ни даже наших икон и воздевавшие свои чистые руки к Тому, Кто судит намерения сердечные, а не одежду. Конечно, и тогда "блаженнее", как сказал Апостол, было оставаться в девстве, потому что иначе в заботу о Боге будет врываться забота о семье. Но все дело в том, что это опять-таки не колеблет всеобщности вторично сказанного Апостолом и вторично обращенного и к женатым и к неженатым слова: Тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога и вы не свои(1 Кор. VI, 19). Этот факт Апостольского обращения решает все: перед обоими видами человеческого существования открыта дверь к преображению. Для находящихся в браке, так же, как и для девствующих, эта дверь в словах: и вы не свои. "Мы не свои, но Того есмы, Кто едино сотворил нас Собою чрез бессмертную трапезу" (преп. Никита Стифат, Д5 - 151). Не только первохристианские аскеты, но и находящиеся в браке должны были понять, что они "не свои", а Божьи, что закон отречения от мира греха есть закон и для них, во имя стяжания общего для всех Царства Святого Духа. Какая-то внутренняя кость, скрепляющая человека, с миром, должна быть "перебита" и для мирских. Не свои - это значит, что имеющие жен должны быть как неимеющие (1 Кор. VII, 29), ибо проходит образ мира сего (1 Кор. VII, 31). В будущем веке не женятся и не посягают (Мф. XXII, 30), и вступление человека в брак еще не выводит его за границы образа мира сего. Но если вступившие в брак будут осуществлять в себе его таинство в общей для всех сокровенной во Христе жизни, тогда и они будут жить духовно, т. е. в Духе Божием. Ибо явилась благодать Божия, спасительная всем человекам (Тит. II, 11), и рабам и свободным, и женатым и девствующим. Перерастание "образа мира сего" есть стяжание благодати в духовности жизни. Поэтому весь вопрос об истинно христианской жизни в миру может быть сведен к общему закону христианства: только чистые сердцем... Бога узрят (Мф. V, 8). Чистота достигается подвигом.
    Св. Дмитрий Ростовский, вслед за св. Исидором Пелусиотом, пишет: "Каждый должен хранить свою чистоту, как девствующие - девственную, и вдовствующие - вдовственную, так и состоящие в супружестве должны непорочно хранить супружескую чистоту, чтобы быть чистым храмом Святого Духа. Перед Богом как чистота несостоящих в супружестве похвальна, так и супругов честна; та славна, но и эта имеет свою особенную славу, по слову Апостола: ина слава солнцу, ина слава луне, а ина слава звездам (1 Кор. XV, 41) (И. - Слово на Успение).
    Я в моей жизни видел несколько раз эту "особенную славу" христианского брака, и это для меня было воистину видением звезд.
    "Спрашивали меня миряне, - пишет св. Иоанн Лествичник, - как мы, живя с женами и оплетаясь мирскими попечениями, можем коснуться совершеннейшей христианской жизни?" Я ответил им: все доброе, что только можете делать, делайте... Если так будете поступать, то недалеко будете от Царствия Небесного" (ДП-492).
    Женатый ученик преп. Серафима - Мотовилов - был "недалеко от Царствия Небесного", когда соучаствовал с преподобным в озарении Святым Духом Божиим в Сарове зимой 1831 года и когда ему были сказаны преподобным Серафимом такие слова: "Что же касается до того, что я монах, а вы мирской человек, об этом думать нечего: у Бога взыскуется правая вера в Него и Сына Его Единородного, за что и подается обильно свыше благодать Духа Святого"... "Господь равно слушает и монаха, и мирянина простого христианина, лишь бы оба были православными и оба любили Бога из глубины душ своих, и оба имели в него веру, хотя яко зерно горушно (Мк. IV, 31)" (он же, С - 22, 24).
    Все сводится к любящей вере, к вере, действующей любовью, которая делает и людей, живущих в мире, чуждыми мира и перемещающими себя в божественный мир. Такие люди "по великой любви свободу свою поработили Богу" (бл. Диадох, ДП - 12), и уже не боятся мира, как всецело живущие в Том, Кто сказал: дерзайте, (яко) аз победих мир (Ин. XVI, 33). Для этих людей и невозможное делается возможным, и далекое Царство Божие близким и радостным огнем. Когда я знаю, что были или есть такие люди, тогда и моя жизнь становится мне легка и благословенна и, слыша прощение Божие, неудержимо идешь по этой земле святой.
    "Божия снисхождения огнь устыдеся в Вавилоне иногда. Сего ради отроцы и пещи радованною ногою, яко во цветнице ликующе пояху: благословен еси Боже Отец наших"(Крестопоклонная суббота, ирмос 8 гласа).
  23. Апрель
    Преподобный Антоний Великий. Наставления о доброй нравственности и святой жизни.
     
     
    1. Люди обычно именуются умными по неправильному употреблению сего слова. Не те умны, которые изучили изречения и писания древних мудрецов, но те, у которых душа умна, которые могут рассудить, что добро и что зло: и злого и душевредного убегают, а о добром и душеполезном разумно радеют и делают то с великим к Богу благодарением. Эти одни, поистине, должны именоваться умными людьми.
    2. Истинно умный человек одну имеет заботу, вседушно повиноваться и угождать Богу всячески. Тому, и единственно тому, поучает он душу свою, как бы благоутодить Богу, благодаря Его за Его благое промышление, в каких бы ни находился случайностях по жизни. Ибо как неуместно не благодарить врачей за оздоровление тела, и тогда, как они дают нам врачевства горькие и неприятные, так неуместно и оставаться неблагодарными к Богу за то, что кажется нам нерадостным, — не разумея, что все бывает по Его промышлению и на пользу нам. В таком разумении и в такой вере в Бога — спасение и покой души.
     
    3. Воздержание, незлобие, целомудрие, твердость, терпение, и подобные им великие добродетели, как бы силы (ратные) получили мы от Бога, чтобы они сопротивлялись и противостояли встречающимся с нами прискорбностям и помогали нам во время их: так что если мы будем упражнять сии силы и иметь их всегда наготове, то ничто из случающегося с нами не будет для нас тягостно или болезненно, гибельно и несносно; ибо все то будет преодолеваемо сущими в нас добродетелями. Этого не имеют в мысли те, у ктох душа не умна, ибо они не верят, что все сие бывает на пользу нам, чтобы просияли добродетели наши, и мы увенчаны были за них от Бога.
     
    4. Если, почитая богатство и полное им наслаждение одною кратковременною призрачною суетою и ведая, что добродетельная и богоугодная жизнь лучше богатства, ты твердо будешь стоять в сем убеждении и содержать то в памяти; то не будешь ни воздыхать, ни сетовать, ни роптать на кого-либо, но за все будешь благодарить Бога, когда увидишь, что худшие тебя прославляются за краснословие или ученость и богатство. Ненасытное желание богатства и удовольствий, славолюбие и тщеславие при неведении истины, суть самые злые страсти души.
     
    5. Умный человек, рассматривая сам себя, познает, что должно и что полезно ему делать, что сродно души его и спасительно, и что чуждо ей и пагубно. И таким образом избегает того, что вредит душе, как чуждое ей.
     
    6. Чем кто умереннейшую проводит жизнь, тем тот спокойнее бывает, потому что не печется о многом, — о рабах, земледельцах (наемных работниках) и приобретении скота. Когда же прилепляемся мы к сему, то, подвергаясь случающимся из-за того прискорбностям, доходим до того, что ропщем на Бога. Таким образом самопроизвольное наше желание (многого) наполняет нас смятением, и мы блуждаем во тьме греховной жизни, не зная себя самих.
     
    7. Не должно говорить, что невозможно человеку проводить добродетельною жизнь, но что это нелегко. И точно, не для всякого без различия удободостижимо это; но только те из людей приобщаются добродетельной жизни, которые благочестивы и имеют боголюбивый ум. Общий (обыкновенный) ум есть ум мирской и превратный; он дает помышления добрые и худые, изменчив и склонен к вещественному; а ум боголюбивый есть казнитель зла, которое бывает в людях от произвольной их беспечности.
     
    8. Необразованные и простецы смешным делом считают науки и не хотят слушать их, потому что ими обличается их невежество, — и они хотят, чтобы все были подобны им; равным образом и невоздержные по жизни и нравам заботливо желают, чтоб все были хуже их, думая снискать себе обезвинение в том, что много злых. Гибнет и растлевается душа от зла греховного, которое многосложно и совмещает в себе блуд, гордость, алчность, гнев, продерзость, неистовство, убийство, ропот, зависть, лихоимство, хищничество, нетерпеливость, ложь, сластолюбие, леность, печаль, робость, ненависть, осуждение, разленение, заблуждение, невежество, обольщение, богозабвение. Этим и подобным терзаема бывает бедная душа, удаляющаяся от Бога.
     
    9. Истинно ли подвижнически проходит кто добродетельную и прехвальную жизнь, об этом должно судить не по нраву, притворно на себя принимаемому, и не по лживому виду жития; но по тому, если кто, подобно искусным живописцам и ваятелям, показывает свою добродетельную и боголюбезную жизнь, самым делом отвращаясь от всяких сластей, как от сетей.
     
    10. Человек богатый и благородного происхождения без душевного образования и добродетельной жизни несчастен в глазах людей здравомыслящих; напротив, бедный и раб по состоянию — счастлив, если он украшен образованием (душевным) и добродетелью. Как странники заблуждаются на дорогах (и гибнут), так погибают не пекущиеся о добродетельной жизни, будучи увлекаемы пожеланиями.
     
    11. Человекотворцем должно назвать того, кто успевает умягчить нрав необразованных и заставить их полюбить науки и образование. Равным образом и тех, кто людей невоздержной жизни приводят к жизни добродетельной и богоугодной, тоже должно считать человекотворцами, потому что они будто воссозидают людей. Кротость и воздержание суть счастья и благая надежда для душ человеческих.
     
    12. Поистине должно людям надлежащим образом устроить свою жизнь и нравы. Когда это будет исправлено, тогда удобно познается и Бог. От всего сердца и со всею верою чтущий Бога промыслительно получает от Него помощь к укрощению гнева и похоти. Похоть же и гнев суть причина всех зол.
     
    13. Человеком должно называть или того, кто умен (по первому пункту), или того, кто принялся исправлять себя. Неисправного не должно называть человеком; потому что свойство это (т. е. неисправимость) нечеловеческое. От таковых должно бегать. Сживающиеся со злом никогда не будут в числе бессмертных (т. е. обладать блаженным бессмертием).
     
    14. Только самым делом, качествующая в нас умность (по первому пункту), делает нас достойными называться людьми; не имея же такой умности, мы разнимся от бессловесных одним расположением членов и даром слова. Итак, да познает разумный человек, что он бессмертен; и да возненавидит всякую срамную похоть, которая бывает для людей причиною смерти.
     
    15. Как всякий художник показывает свое искусство тем, что обделывает в прекрасные формы взятое им надлежащее вещество, — как то: один дерево, другой медь, иной золото и серебро; так и нам должно показывать, что мы люди не тем, что так устроены телесно, но тем, что истинно умны в душе, — тем, что покорствуем закону благожития, т. е. добродетельной и богоугодной жизни. Истинно умная и боголюбивая душа знает все, чему как следует быть в жизни, и Бога любительно умилостивляет, и благодарит Его искренно, к Нему стремясь всем желанием и всею мыслью.
     
    16. Как кормчие осмотрительно направляют корабль вперед, чтобы не наткнуться на подводный камень или скалу какую, так и ревнующие о добродетельной жизни пусть тщательно рассматривают, что им должно делать и чего убегать, полезным для себя почитая (и принимая) только то, что внушают истинные и Божественные законы, и отсекая от души лукавые помышления.
     
    17. Как кормчие и кучера, при сообразительности и старании, успевают быть исправными в своем деле, так и тем, кто ревнуют о правой добродетельной жизни, должно внимательно соображать и заботиться о том, как бы пожить достодолжно, и богоугодно: ибо хотящий сего и убедившийся в возможности для него достигнуть желаемого, верою достигает нетления (чистой жизни).
     
    18. Свободными почитай не тех, кто свободны по состоянию, но тех, кто свободны по жизни и нравам. Не должно, например, называть истинно свободными знатных и богатых, когда они злы и невоздержны, потому что такие суть рабы чувственных страстей. Свободу и блаженство души составляют настоящая чистота и презрение привременного.
     
    19. Напоминай себе, что непрестанно должно являть себя умным, но являть доброю жизнью и самыми делами. Так и больные находят и признают врачей спасителями и благодетелями не по словам, а по делам.
     
    20. Чья душа действительно умна и добродетельна, это обнаруживается во взоре, поступи, голосе, улыбке, разговорах и обращении. В ней все изменилось и приняло благообразнейший вид. Боголюбивый ум ее, как бодренный привратник, затворяет входы для злых и срамных помышлений.
     
    21. Рассмотри окружающее тебя и знай, что начальники и владыки имеют власть над телом только, а не над душою, и всегда содержи сие в мысли своей. Почему, когда они приказывают, например, убить или другое что сделать неуместное, неправедное и душевредное, не должно их слушать, хотя бы они мучили тело. Бог создал душу свободною и самовластною, и она вольна поступать, как хочет, — хорошо иди худо.
     
    22. Умная душа старается избавиться от беспутства, надмения, гордыни, обольщения, зависти, хищения и подобного, каковые дела суть (дела) демонов и злого произволения. Все же то, при заботливом старании и внимательном обдумывании, успевает совершить человек, у которого пожелание не устремляется к низким удовольствиям.
     
    23. Те, кто проводят жизнь в малых и невысоких подвигах, и опасностей избавляются, и не имеют нужды в особенных предосторожностях. Побуждая же во всем пожелания, они удобно обретают путь, к Богу ведущий.
     
    24. Умным людям не нужно слушать всякого рода беседы, но только те, кто приносят пользу, кто ведут к познанию воли Божией; ибо она есть путь, ктом люди опять возвращаются к жизни и свету вечному.
     
    25. Тем, кто стараются жить добродетельно и боголюбиво, надобно отстать от самомнения и всякой пустой и ложной славы и стараться о добром исправлении жизни и сердца. Боголюбивый и непеременчивый ум есть руководство и путь к Богу.
     
    26. Никакой нет пользы изучать науки, если душа не будет иметь доброй и богоугодной жизни. Причина же всех зол есть заблуждение, прелесть и неведение Бога.
     
    27. Углубленное размышление о доброй жизни и попечение о душе производят добрых и боголюбивых мужей. Ищущий Бога обретает Его, побеждая всякое похотение непрестанною к Нему молитвою. Таковой не боится демонов.
     
    28. Обольщающиеся земными благами и знающие все до слова, что должно делать проводящим добрую жизнь, походят на тех, кто приобрели лекарства и врачебные орудия, а пользоваться ими не умеют и даже не заботятся о том. Посему в соделанных нами грехах не будем винить ни рождения нашего, ни другого кого, а только себя самих; ибо если душа самоохотно предается разленению, то не может быть не побеждаемою.
     
    29. Тому, кто не умеет различить, что добро и что зло, не пристало судить, кто добр и кто зол из людей. Человек ищущий Бога — добр; а когда он не добр, то значит не знает (Бога) и никогда не будет познан (от Него); ибо единственный способ к познанию Бога есть доброта.
     
    30. Добрые и боголюбивые мужи обличают в чем-либо худом людей, когда они есть на лицо, а отсутствующих не только не укоряют сами, но и тем, кто покушаются говорить что-либо о них, не позволяют того.
     
    31. В собеседованиях не должно быть никакой грубости; ибо умных людей обыкновенно украшают скромность и целомудрие более, чем дев. Боголюбивый ум есть свет, осиявающий душу, как солнце тело.
     
    32. При каждой из душевных страстей, восстающих на тебя, помни, что те, которые право мудрствуют и желают постановить касающееся их (свою участь) на должном и прочном основании, считают для себя усладительным не приобретение тленного богатства, а истинную славу (на небесах). Вот что соделывает их блаженными. Богатство и скрадывается, и бывает отнимаемо сильнейшими, а добродетель душевная — одна есть стяжание безопасное и некрадомое, и при том такое, которое по смерти спасает стяжателей своих. Тех, кто так рассуждают, не увлекает призрачный блеск богатства и других утех.
     
    33. Непостоянным и необученным не следует испытывать умных мужей. Умен тот, кто Богу угождает и больше молчит или, если говорит, то говорит немного и только нужное и Богу угодное.
     
    34. Стремящиеся к добродетельной и боголюбивой жизни ревнуют о добродетелях душевных, как о таком стяжании, которое составляет неотъемлемую их собственность и вечное утешение. Привременным же пользуются они лишь столько, сколько нужно и как дает и хочет Бог, употребляя его с веселием и всяким благодарением, хотя бы то было и очень умеренно. Ибо богатый стол питает тела, как вещественные, а познание Бога, воздержание, благость, благотворение, благочестие и кротость обожают душу.
     
    35. Властители, которые принуждают делать неуместные и душевредные дела, не господствуют над душею, которая создана самовластною. Они вяжут тело, но не произволение, которого господином пребывает умный человек по дару Создателя своего, сильнейшего всякой власти и принуждения и всякой силы.
     
    36. Почитающие несчастием потерю денег, или детей, или рабов, или другого имущества, да ведают, что, во-первых, должно быть довольными тем, что подает Бог; а потом, когда потребуется отдавать то (обратно) с готовностью и благодушием, не муча себя скорбью по причине лишения того, или, сказать лучше, обратного возвращения; подобно тем, кто попользовавшись не своим, опять отдают то обратно.
     
    37. Дело человека хороших качеств не продавать свободу свою ради приобретения богатства, хотя бы достающееся ему было очень значительно. Ибо сну подобны житейские блага, и богатство имеет только призрачный блеск, неверный и маловременный.
     
    38. Люди с истинно-человеческими достоинствами (по значению вышеизложенному) должны столько стараться о боголюбивой и добродетельной жизни, чтоб их добродетельная жизнь сияла между другими людьми, подобно тому как малая порфира, набрасываемая поверх белых одежд в украшение им, выдается и бывает всем заметна. Ибо таким образом надежнее будет их ревность о душевных добродетелях.
     
    39. Благоразумным людям должно осматривать свою силу (рать) и держать в строю находящиеся в душе добродетели, чтоб таким образом быть всегда готовыми воспротивиться нападающим страстям с сущею в душе их силою (ратью добродетелей), естественно дарованною им от Бога. Таковы суть: против красоты и всякой душевредной похоти — воздержание; против нужды и бедности — терпение; против досаждения и гнева — незлобие, и подобное сим.
     
    40. Добрым и мудрым человеком вдруг сделаться нельзя; но сие достигается внимательным убеждением, упражнением, опытом, продолжительным подвигом и (главное) сильным желанием доброго дела. Добрый и боголюбивый человек, истинно познавший Бога, покоя себе не дает, делая все без исключения угодное Богу. Но такие мужи редко встречаются.
     
    41. Людям, не имеющим природных к добру расположений, не следует в отчаянии о себе, опустив руки, небречь о боголюбивой и добродетельной жизни, как бы она ни была недоступна и недостижима для них; но должно и им подумать, и посильное приложить попечение о себе. Ибо хотя и не возмогут они достигнуть верха добродетели и совершенства, но, всячески, они, думая о себе и заботясь, или сделаются лучшими, или, по крайней мере, не станут худшими — и это немалая польза для души.
     
    42. Человек по уму соприкасается с неизреченною Божественною силою, а по телу имеет сродство с животными. Но немного таких, которые, как настоящие люди (умные) стараются обращать мысль к Богу и Спасителю и иметь с Ним сродство, и это показывают делами и добродетельною жизнью. Большая же часть людей, неосмысленные душею, оставив то Божественное и бессмертное всыновление, склоняются к мертвому, бедному и маловременному сродству с телами, и (как бессловесные), мудрствуя только о плотском и похотью разжигаясь, отлучают сами себя от Бога и душу с неба низводят в пропасть плотских мучений.
     
    43. Муж умный, помышляя о сопребывании и общении с Божеством, никогда не прилепится ни к чему земному или низкому, но устремляет ум свой к небесному и вечному, зная, что воля Божия — сия вина всякого добра и источник вечных благ для людей, — есть та, чтоб человек спасся.
     
    44. Когда встретишь человека, который, любя спорить, вступает с тобою в борьбу против истины и очевидности; то, прекратив спор, уклонись от него, совсем окаменевшего умом. Ибо как дрянная вода делает ни к чему негожими самые лучшие вина, так и злые беседы растлевают людей добродетельных по жизни и нраву.
     
    45. Если мы употребляем все старание и все средства для избежания смерти телесной; то тем паче должны стараться избежать смерти душевной: ибо кто хочет спастись, тому нет к тому никакого препятствия, — разве только нерадение и разленение души.
     
    46. О тех, которые не любят узнавать, что им полезно и что должно почитать добром, можно сказать, что они не в добром здоровье; у тех же, кто, познав истину, бесстыдно спорят против нее, умерщвлена разумность: нрав их сделался скотским, не знают они Бога и душа их не озарена светом.
     
    47. Разные роды животных произвел Бог словом Своим для нашей пользы: одних для употребления в пищу, других для служения. А человека создал Бог, чтобы он был зрителем и благодарным истолкователем Его дел. Об этом и надобно стараться людям, чтобы иначе не умереть им, не узрев и не уразумев Бога и дел Его, подобно животным бессловесным. Ведать надлежит человеку, что Бог все может. Тому же, кто все может, никто не может противиться. Как из несущего все, что ни восхотел, сотворил Он словом Своим, так (и ныне) все творит во спасение людей.
     
    48. Небесные существа бессмертны по сущей в них доброте; а земные стали смертными по причине, находящегося в них самопроизвольного зла, которое у неразумных умножается от их разделения и неведения Бога.
     
    49. Смерть для людей, кто понимают ее, есть бессмертие; а для простецов, не понимающих ее, есть смерть. И этой смерти не следует бояться, а (бояться надобно) погибели душевной, которая есть неведение Бога. Вот что ужасно для души!
     
    50. Грех нашел себе опору в вещественном, и тело стало седалищем его. Но умная душа, поняв сие, свергает с себя бремя вещественного, и, возникнув из-под сего бремени, познает Бога всяческих и внимательно смотрит за телом, как за врагом и противоборцем, не доверяя ему. И таким образом душа, победивши злые страсти и вещество, венчается от Бога.
     
    51. Грех, быв понят душею, ненавидим бывает ею, как зловоннейший зверь; непонятный же он бывает и любим непонимающим его и, порабощая любителя своего, держит его в плену у себя. А он несчастный и бедный не видит, что для него спасительно, даже не думает о том; но, полагая, что грех красит его, рад ему.
     
    52. Чистая душа, будучи добротна, освящается и осияется Богом, и тогда ум помышляет о добром и рождает боголюбивые намерения и дела. Но когда душа осквернится грехом, тогда Бог отвращается от нее или лучше — сама душа отделяет себя от Бога, и лукавые демоны, вошедши в помысл, внушают душе неподобные дела: прелюбодеяния, убийства, хищения и подобные сим демонские злые деяния.
     
    53. Ведающие Бога исполнены бывают всякими благими помышлениями и, вожделевая небесного, презирают житейское. Но таковые не многим нравятся; так что за это они не только бывают ненавидимы, но и подвергаются поруганию многими из несмысленных. Они готовы терпеть крайнюю бедность, зная, что кажущееся для многих злом для них есть добро. Кто помышляет о небесном, тот верует Богу и знает, что все творения суть дело воли Его, а кто не помышляет о том, тот не верит никогда, что мир есть дело Божие и сотворен для спасения человека.
     
    54. Исполненные греха и упивающиеся невежеством не знают Бога, ибо не трезвенствуют они душею; Бог же умственен (то есть трезвенным умом только может быть познаваем). Он хотя невидим, не очень явствен в видимом, как душа в теле. Как телу нельзя жить без души, так все видимое и существующее не может стоять без Бога.
     
    55. Для чего создан человек? Для того, чтобы, познавая творения Божии, он зрел Самого Бога и прославлял Создавшего их для человека; ум любовью к Богу прилепленный (боголюбец и боголюбезный), есть невидимое благо, от Бога даруемое достойным за добрую жизнь.
     
    56. Свободен тот, кто не рабствует сластям (чувственным удовольствиям), но господствует над телом посредством рассуждения и целомудрия и с полною благодарностью довольствуется тем, что подает ему Бог, хотя бы то было очень умеренно. Когда боголюбивый ум и душа войдут в согласие между собою, тогда тело смирно и нехотя, ибо тогда душа действием ума погашает всякое плотское движение.
     
    57. Не довольствующиеся тем, что есть у них для поддержания жизни, но домогающиеся большего, порабощают себя страстям, мятущим душу и влагающим в нее помыслы и мечтания все худшие и худшие, — что все нехорошо и что, следовательно, надо приобресть новое и лучшее. Как сверх меры длинные одежды мешают идти путешествующим, так и желание имущества сверх меры не дает душе подвизаться и спастись.
     
    58. В чем кто находится поневоле и неохотно, то для него есть темница и казнь. Итак, будь доволен тем, что есть у тебя; иначе, перенося (это состояние свое) без благодарения (с недовольством, неохотно), ты, не сознавая того, будешь тираном для себя самого. Но путь к сему один — презрение житейских благ.
     
    59. Как зрение имеем мы от Бога для того, чтоб распознавать видимое, — что бело и что цвета черного, — так и разум дарован нам от Бога для того, чтоб различать, что душе полезно (и что вредно). — Нежелание, отвергаясь от рассудка, рождает пристрастие к чувственным удовольствиям, а это не дает душе спастися или вступить в общение с Богом.
     
    60. Не то грех, что делается по закону естества, но то, когда по произволению делают что худое. Вкушать пищу не есть грех, но грех вкушать ее без благодарения, неблагоговейно и невоздержно; не грех просто смотреть, но грех смотреть завистливо, гордо, ненасытно; не грех слушать мирно, но грех слушать
  24. Апрель
    ПРАВОСЛАВНОЕ ПОНИМАНИЕ ЛЮБВИ И БРАКА И ИХ ПОДМЕНЫ
     
     

    Доклад архиепископа Тобольского и Тюменского Димитрия на одноименной секции XIV Международных Рождественских образовательных чтений


     
     

    Всечестные отцы, братья и сестры!


     
    Православие - это не просто обязанность, которую мы выполняем воскресным утром и о которой забываем, покинув храм; Православие - это образ жизни. А образ жизни включает в себя всю совокупность привычек и взглядов, мыслей и действий: стиль жизни и способ жизни. Для нас, православных, христианство - «хлеб наш насущный». Христианин стремится ко Христу и Его Церкви, а не к идеалам современного мира, которые во многом не соответствуют христианскому образу жизни или искажают его. Особенно это заметно в отношении к семье. Она в первую очередь подверглась тлетворному влиянию секулярного общества, которое исказило любовь и брак.
    Сейчас за любовь часто принимают влюбленность, а этого душевного (не духовного) чувства отнюдь недостаточно для подлинной семейной жизни. Влюбленность может сопутствовать любви (впрочем, не обязательно) - но она слишком легко проходит; и что тогда? "На каждом шагу мы имеем случаи, когда люди сходятся в браке, потому что "влюбились" один в другого, но как часто и такие браки бывают непрочны! Часто такую влюбленность называют "физиологической". Когда "физиологическая влюбленность" стихает, люди, сошедшиеся в браке, либо нарушают верность, сохраняя внешние брачные отношения, либо разводятся" (1).
    Как к браку относится Церковь?
    Церковь видит в браке тайну любви - любви не только человеческой, но и божественной.
    «Брак есть таинство любви» - говорит святитель Иоанн Златоуст и поясняет, что брак является таинством уже потому, что он превышает границы нашего разума, ибо в нем два становятся одним. Называет брачную любовь таинством (sacramentum) и блаженный Августин. С этим неразрывно связан и благодатный характер брачной любви, ибо Господь присутствует там, где люди объединены взаимной любовью (Мф. 18, 20).
    О браке как союзе любви говорят и литургические книги Православной Церкви. «О еже ниспослатися им любви совершенней, мирней», читаем мы в последовании обручения. В последовании венчания Церковь молится о даровании брачующимся «друг ко другу любви».
    Сама по себе брачная любовь в отношении супругов друг к другу таинственна и имеет оттенок обожания. «Брачная любовь есть сильнейший тип любви. Сильны и другие влечения, но это влечение имеет такую силу, которая никогда не ослабевает. И в будущем веке верные супруги безбоязненно встретятся и будут пребывать вечно со Христом и друг с другом в великой радости»,- пишет Златоуст. Кроме этой стороны брачной любви есть в ней и другая не менее важная.
    «Христианская брачная любовь есть не только радость, но и подвиг, и не имеет ничего общего с той «свободной любовью», которая по распространенному легкомысленному взгляду, должна заменить будто бы устаревший институт брака. В любви мы не только получаем другого, но и всецело отдаем себя, и без полной смерти личного эгоизма не может быть и воскресения для новой вышеличной жизни... Христианство признает только любовь, готовую на неограниченные жертвы, только любовь, готовую положить душу за брата, за друга (Ин. 15, 13; 1 Ин. 3, 16 и др.), ибо только через такую любовь отдельный человек возвышается до таинственной жизни Святой Троицы и Церкви. Такова же должна быть и брачная любовь. Христианство не знает иной брачной любви, кроме любви, подобной любви Христа к Своей Церкви, Который предал Себя за нее (Еф. 5, 25.)» (2).
    Святитель Иоанн Златоуст в своих вдохновенных проповедях учит, что муж не должен останавливаться ни перед каким мучением и даже смертью, если это нужно для блага жены. «Я считаю тебя драгоценнее души своей», - говорит муж жене у Златоуста.
    «Совершенная» брачная любовь, испрашиваемая в чине обручения, есть любовь готовая на самопожертвование и глубокий смысл заключается в том, что в православных храмах в чин венчания входит церковная песнь «Святии мученицы».
    Для чего установлен брак?
    Брак не есть всего лишь "способ устроения" земного бытия, не есть "утилитарное" средство для продолжения рода - хотя он включает в себя и эти стороны. Прежде всего, брак - это тайна явления еще в этом мире Царства Божия. «Когда святой Апостол Павел называет брак "тайной" (или "таинством", что по-гречески звучит так же), он имеет в виду, что в браке человек не только удовлетворяет потребности своего земного, мирского существования, но и делает шаг на пути к цели, для которой он был сотворен, то есть вступает в Царство вечной жизни. Называя брак "таинством", Апостол утверждает, что брак сохраняется и в Царстве вечности. Муж становится единым существом, единой "плотью" со своей женой, подобно тому, как Сын Божий перестал быть только Богом, стал также и человеком, чтобы Его народ мог стать Его Телом. Вот почему евангельское повествование так часто сравнивает Царство Божие с брачным пиром. (3)
    Брак установлен уже в раю, установлен непосредственно Самим Богом. Основной источник церковного учения о браке - Библия - не говорит, что институт брака возник когда-то впоследствии как установление государственное или церковное. Ни Церковь, ни государство не являются источником брака. Напротив, брак есть источник и Церкви и государства. Брак предшествует всем общественным и религиозным организациям. (4)
    Первый брак был заключен «Божиею милостью». В первом браке муж и жена являются носителями высшей земной власти, являются суверенами, которым подчинен весь остальной мир (Быт. 1, 28). Семья есть первая форма Церкви, есть «малая церковь», как ее называет Златоуст, и в то же время и источник государства, как организации власти, так как, по Библии, основа всякой власти человека над человеком находится в словах Божиих о власти мужа над женой: он будет господствовать над тобою (Быт. 3, 16). Таким образом, семья - не только малая церковь, но и малое государство. Поэтому отношение Церкви к браку имело характер признания. Эта идея хорошо выражена в евангельском повествовании о браке в Кане Галилейской (Ин. 2, 1-11). Таинство брака она видела не в обряде венчания, а в самом соединении мужа и жены в одно вышеличное существо путем согласия и любви. Поэтому святые отцы часто называют таинством взаимную любовь супругов (например, Златоуст), неразрушимость брака (например, Амвросий Медиоланский, блаженный Августин), но никогда не называют таинством само венчание. Придавая главное значение субъективному фактору брака - согласию, они ставят другой, объективный фактор - форму брака - в зависимость от первого, от воли сторон и самим сторонам дают свободу в выборе формы брака, советуя церковную форму, если для нее нет препятствий. Другими словами, в течение первых девяти веков своей истории Церковь признавала факультативность брачной формы(5).
    Как Церковь относится к супружеским отношениям? Человек не есть чисто духовное существо, человек - не ангел. Мы состоим не только из души, но и из тела, материи; и этот материальный элемент нашего бытия не что-то случайное, что можно отбросить. Бог создал человека с душой и телом, то есть одновременно духовным и материальным, именно это соединение духа, души и тела называется в Библии и в Евангелии человеком. "Интимная близость мужа и жены является частью сотворенной Богом человеческой природы, замыслом Божиим о человеческой жизни.
    Именно поэтому такое общение не может осуществляться случайно, с кем угодно, ради собственного удовольствия или страсти, но всегда должно быть связано с полной отдачей себя и полной верностью другому, только тогда оно становится источником духовного удовлетворения и радости для любящих" (6) "Ни мужчина, ни женщина не могут быть использованы просто как партнеры для наслаждения, даже если сами они на это согласны... Когда Иисус Христос говорит: "всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем" (Мф.5,28), Он запрещает нам даже в помыслах воспринимать другого человека как объект наслаждения. Ничто не является нечистым само по себе, но все без исключения может стать таковым через недолжное употребление. То же самое может произойти и, увы, сплошь и рядом происходит с высшим Божественным даром человеку - с любовью. И на место святой супружеской любви, естественно включающей в себя и плотские отношения, может встать грязная страсть, жажда обладания. Но ни в коем случае нельзя ставить между ними знак равенства» (7).
    Очень важно помнить, что брак - это большой и сложный духовный путь, в котором есть место своему целомудрию, своему воздержанию. Там, где интимная жизнь занимает слишком большое место, там семье угрожает опасность ухода в страстность, и задача семьи, как целостной жизни остается нерешенной... Как только в семье пустеют духовные связи, она неизбежно становится простым половым сожительством, опускаясь иногда до настоящего блуда, принявшего легальную форму.
    Выше было сказано, что деторождение не является единственной целью Брака. Но Брак непременно включает в себя (хотя бы потенциально) и эту сторону. И как расцветает, как преображается она в свете подлинно-христианского учения о супружестве! Рождение детей и забота о них в семье являются естественным плодом любви мужа и жены, наибольшим залогом их союза. Муж и жена должны мыслить свои интимные отношения не только как собственное удовлетворение или осуществление полноты жизни личности, но и как участие в приведении в бытие нового существа, новой личности, предназначенной жить вечно.
    Интимные отношения не ограничиваются рождением детей, в не меньшей мере они существуют для единства в любви, для взаимного обогащения и радости супругов. Но при всем том высоком значении, которое признает христианство за плотским единением, Церковь всегда безоговорочно отвергала все попытки его "обожествления". Наше время характеризуется попытками освободить плотское внебрачное единение от ассоциаций с грехом, чувством вины и стыда. Все поборники этого "раскрепощения" не понимают, не видят того момента, который, пожалуй, является центральным в христианском видении мира. "Согласно христианскому мировоззрению, природа человека, несмотря на то, что онтологически она является благой, есть природа падшая, и падшая не частично, не так, что некоторые свойства человека остались незатронутыми и чистыми, но во всей своей целокупности... Любовь и похоть - безнадежно смешались, и невозможно отделить и изолировать одно от другого... Именно по этой причине Церковь осуждает, как поистине демонические. те идеи и направления, которые - в различных комбинациях друг с другом - призывают к половому освобождению" (8).
    Но способен ли человек в своем теперешнем, падшем состоянии, на истинную, совершенную любовь?
    Христианство есть не только заповедь, а откровение и дар любви.
    Для того чтобы любовь мужчины и женщины была такой совершенной, как ее сотворил Бог, она должна быть единственной, нерасторжимой, нескончаемой и божественной. Господь не только даровал это установление, но также дает и силу осуществить его в Таинстве христианского брака в Церкви. В нем мужчине и женщине дается возможность стать одним духом и одной плотью.
    Высоко учение Христа о подлинном Браке! Поневоле спросишь: да возможно ли такое в жизни? "Говорят Ему ученики Его: если такова обязанность человека к жене (т. е. если так высок идеал брака), то лучше не жениться. Он же сказал им: не все вмещают слово сие, но кому дано"
    (Мф.19, 1 0-11). Христос как бы так говорит: "Да, идеал брака высок, обязанности мужа к жене тяжелы; не всем этот идеал под силу, не все вмещают слово (учение) Мое о браке, но кому дано, с помощью Божией все же этот идеал достигается". "Лучше не жениться!" Это - как бы невольное восклицание учеников, перед которыми начертаны были обязанности мужа к жене. Пред великостью задачи - преобразить греховное естество – равно трепещет слабый человек, вступает ли он в брак, постригается ли он в монахи. Единство в Божественной любви, которое составляет Царсвто Божие, на земле дается зачаточно и должно быть взращено подвигом. Ибо любовь есть и радость, и умиление, и ликование друг о друге, но любовь тоже есть подвиг: «Друг друга тяготы носите и так исполните закон Христов» (Галл.6,2).
     
    1. Прот. В. Зеньковский. На пороге зрелости М.,1991. С. 31-32.
    2. С.В.Троицкий. Христианская философия брака. Париж, 1932. С.98.
    3. Прот. Иоанн Мейендорф. Брак и Евхаристия. Клин: Фонд "Христианская жизнь". 2000. С.8.
    4. Проф.С.В.Троицкий. Христианская философия брака. Париж, 1932. С.106.
    5. Там же, с. 138 -139.
    6. Прот. Фома Хопко. Основы Православия. Нью-Йорк, 1987. С.318.
    7.Там же, с. 320.
    8. Прот. Александр Шмеман. Водою и Духом. М., 1993.С.176.
  25. Апрель
    Слово 17
    -(1) Какое бы ни сделал человек добро, ему же самому бывает от того благо.
    – (2) Как узнать, принял ли Бог наш пост, молитвы и милостыню?
    – (3) Как должно петь и молиться?
    – (4) Освящение и свобода даются душе посредством веры.
    – (5) Душою псалмопения должно быть смиренномудрие.
    – (6) Чем погашается благодать Божия?
     
    1. Брате! Когда слышишь, что святые отцы говорят нам, чтоб мы постились или подавали милостыню, или другое какое делали добро для Бога, держи в мысли, что так говорят они по снисхождению к нашей немощи, ибо Бог никакой не имеет нужды в каком-либо нашем добре, яко вседовольный и ни в чем нескудный. Какие бы добрые дела ни делали мы в настоящей жизни, все они обращаются нам же во благо, а Богу они ничего не дают, и Он никакой в них не имеет нужды. Кто постится, злостраждет, совершает бдения, подает милостыни, тот делает все это, чтоб обрести благоволение и милость у Бога. Ибо если на поприще настоящей жизни, мрачном и полном греха, не станем мы произвольно утеснять себя постами, бдениями и другими злостраданиями и не станем оказывать милостивости к другим людям, то и Бог не захочет помиловать нас и простить нам грехи наши. Кто сам немилостив к другим, как может ожидать себе милости от праведного Бога? Кто, творя грехи, не сокрушается о них и, Бога не боясь, не кается в них, не утесняет себя за них постом и бдениями и не молит о них Бога, тот не жди прощения от милостивого и благоутробного Судии Бога. Итак, не думай никто, будто творит какое-либо добро для Бога, но – для собственного своего спасения. Кто так умствует и такое держит убеждение, что добрые дела творит для своего спасения, тот никак не будет делать какое-либо добро напоказ людям, но все будет делать, да видим будет единым Богом, ведающим сокровенности сердца. Христианин, подвизающийся в добрых делах, если не держит в мыслях своих, что этим не имеет он намерения одолжить чем-либо Бога, то губит труд свой. Как солнце никакой не имеет нужды в человеке и не требует от него какого-либо себе услужения или одолжения, но паче само всем вообще людям служит и всех их одолжает тем, что свет разливает по лицу земли, согревает плоды и способствует к созреванию их, поддерживает жизнь людей и всего рождаемого на земле, между тем как никто никогда не говорил, не может теперь и не возможет когда-нибудь сказать, что он услужил или услуживает чем-либо солнцу; таким же образом и Бог не хочет никакого услужения и нужды не имеет, чтоб кто-нибудь услуживал Ему. И пока кто думает, что услуживает чем-либо Богу, до тех пор знай, что не положил еще он начала вступлению своему на путь спасения. Таковый, пусть он постится, ночи проводит без сна и несет другие лишения, пусть пост и молитвы деет, пусть творит милостыни и другие добрые дела, пусть проповедует слово Божие и учит истине, никогда не будет иметь части с Богом. Ибо кто делает такие добрые дела, тот должен делать их для того, чтобы обрести милость у Бога, а не для того, чтобы услужить Богу. Вси бо, как говорит божественный Павел, согрешиша и лишени суть славы Божия, оправдаеми туне благодатию Его (Рим.3:23–24), когда, конечно, взыскивают и молиться начинают, да обретут милость и да отверзется им дверь благоутробия Божия для получения помилования о Христе Иисусе Господе. Ибо и при этом все же совершенно необходимо просить, искать, толкать, так что, кто не просит, не ищет, не толкает, тот, по определению Вседержителя Христа, не обретет и не получит милости Божией, и не отверзется ему дверь благоутробия Божия. Имеяй уши слышати, да слышит!
     
    2. Итак, кто совершает посты, молитвы и милостыни (ибо при посредстве этих трех содевается у христиан спасение), пусть не смотрит на дни своего пощения, ни на труд бдения и молитвы, ни на количество милостыни, не смотрит то есть на то, как много роздал на милостыню, или как долго не спал и стоял на молитве, или сколько дней пропостился, а о том одном помышляет, приято ли все сие Богом. Если приято, то будет послана ему и Божественная благодать, а когда получит благодать Божию, то найдет себя сокрушенным, смиренным, себе внимающим, умиленным и кающимся о всех худых делах, какие наделал прежде. И тогда – посредством такого устроения внутри, познает он, как велика немощь его и как непотребны и срамны грехи его, сознавая, что одним неразумным животным они свойственны, душе же разумной непристойны и далеки от человека, имеющего ведение. Такова первая благодать и первое просвещение, подаемое душе от Бога! Пришедши в такое чувство и познавши, что таковы именно грехи ее, душа начинает ненавидеть их и отвращаться от них, как от вещей, достойных всякой ненависти и отвращения. И се настоящий путь спасения! А кто не знает себя и не чувствует, в каком бедном находится он состоянии (и не ищет того), у того попусту пропадут посты и милостыни, какие совершает. Ибо жертва, Богу приятная, есть только дух сокрушен, и только за такую жертву подается отпущение грехов, как для такой жертвы бывает и пост, и молитва, и милостыня. Вот таинство христианской жизни, и вот как должен поступать всякий христианин! Посты, молитвы, милостыни, произвольная нищета, спание на голой земле и все другое, что ни делает человек, должен он делать для того, чтобы содружиться с Богом. Если же все такое не ведет его к сему содружению, то какая от того польза?
     
    3. Душа, с Богом содружившаяся, бывает кротка и смиренна и, когда молится, помышляет, что стоит пред лицом Бога, и не позволяет себе блуждать туда и сюда; так что душа, которая не в таком находится состоянии, еще не содружалась с Богом, еще находится под властию диавола, хотя поет и молитвы деет. Итак, надлежит, чтобы душа при молитвах и псалмах паче и прежде всего искала содружения с Богом. Если же она не содружена с Богом и не ищет такого содружения, то другим каким-либо способом спасения себе чаять не может. Те, которые поют псалмы и молитвы деют, а с Богом не содружены (и не ищут того, и не для того поют и молятся), находятся в самопрельщении и тщетно на воздух вопиют, подвигая Бога на негодование и гнев. Ибо таковые, молясь устами Богу, умом помышляют о том, что принадлежит к области врага Его диавола, и Бог за это отвращает от них лицо Свое.
     
    4. Итак, освящения души и ее избавления не дают посты, молитвы и милостыни одни сами по себе, но прежде сих добродетелей подает их вера в Бога, когда кто уверует, что освятить его и избавить может только Христос Господь. Видимое свидетельство сего и действие имеем мы в таинстве пречистого Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа, Вседержителя, Который повелевает сущим во узах: изыдите, и сущим во тме: открыйтеся (Ис.49:9). Пречистые Тайны сии соединяются с душою и телом причащающегося достодолжно, и сочетавают, и содружают его с Богом. Когда же кто содружится таким образом с Богом посредством веры и Святых Таин, то возможно ли ему более оставаться рабом диавола и нечистым? Возможно ли, чтобы продолжал грешить таковый, пока помнит он такие великие благодеяния ему Божии и к Богу прилепляется? Грех бывает по лишении Божией благодати и освящения. Лишение сие причиняется гордостию; гордость происходит от забвения Бога; забвение Бога – от небрежения об освящении, которое даровал Бог, и об угождении Богу, Подателю его. Забудет кто Бога, Который освятил его, перестанет помнить, кто есть освятивший его и хранящий в нем сие освящение, и впадет в самомнение, будто все то у него есть от него самого. За это отходит от него Божия благодать; тут подходит враг с искушением, увлекает, и вот грех, а за грехом и пагуба. Все от того, что забыл Бога, перестал благодарить Его и смиряться пред Ним. А это коль великое есть нечестие и коль великая неправость! Упал кто-нибудь в море. Если другой кто избавит его от беды сей, и выйдет он из глубины морской живым, будто из мертвых воскреснет, то какое благодарение будет он иметь к своему избавителю и какое пред ним смирение! То же и здесь. И кто таков, того Бог никогда не оставит, как говорит пророк Давид: во смирении нашем помяну ны Господь (Пс.135:23).
     
    5. Душою псалмопения должно быть то, чтобы поющий смиренномудрствовал и все то делал, что ведет к смиренномудрию. Но что есть смиренномудрие? То, чтобы познать и сознавать свою человеческую немощь. Но чтобы познал и сознал кто человеческую немощь, сие бывает не иначе, как от просвещения, свыше Христом Господом, посылаемого тем, которые веруют в Него. И другим каким-либо способом познать самого себя и сознать свою немощь нет никакой возможности. Почему святые отцы говорят, что кто не крещен, тот и не просвещен. Как око ничего не может видеть без света, так и душа не может увидеть свою немощь, если не будет таинственно просвещена Христом. А как совершается такое просвещение? В неверных, как мы сказали, верою во Христа Спасителя и божественным Крещением, а в уверовавших, которые, ослепнув после святого Крещения, не видят своей немощи и оттого гордятся и беззаконнуют, ибо Давид святой говорит: гордии законопреступоваху до зела (Пс.118:51); а в других местах говорится: Господь гордым противится (Иак.4:6); начало греха гордыня (Сир.10:15); начало гордыни человеку отступление от Господа (Сир.14), – в таковых просвещение души совершается возобновлением таинства веры во Христа, то есть приведением на память всех необходимых членов веры и оживлением веры в них (ибо если б они сохранили первую веру, то не ослепли бы). Когда обновят они таким образом в памяти все члены веры, станут содержать их в мысли с живою в них верою, то всеконечно и просветятся, увидят бедственность своего положения и суд Божий сознают, а от сего, видя, сколь срамны и злы дела, которые они наделали, и сознав, каких безмерных мучений они достойны, покаются от всей души своей и от всего сердца своего. (Срамные дела суть все сласти и похоти плотские, а злые суть любоимание, неправда, коварство.) Поелику же всякий кающийся смиряется, то ради сего Бог дает благодать Свою ему, яко смиренному, чтоб ненавидел и похотные, и злые дела, и всегда помнил немощь свою и, помня ее, сострадал подобострастным себе человекам и был снисходителен к немощам их, никого не осуждая во грехах их, чтоб был кроток и терпелив и обретал покой в душе своей. Дошедши до сего, начнет уже он петь Господу песнь нову, хвалу Богу нашему, то есть начнет приносить благодарение Богу от чистого и сокрушенного сердца, потому что чистое сердце и есть сердце сокрушенное и смиренное. А всякое другое псалмопение, кроме такого, тщетно есть и бесполезно. Тому, кто не таким образом поет, невозможно беседовать с Богом посредством молитвы, хоть бы он трудился над этим много и долго, но устами будет он петь и произносить молитвы, а умом будет помышлять о том, что преогорчает Бога и подвигает Его на гнев. Как чувственные и видимые твари имеют нужду в свете, чтобы быть явными, так и все умные твари имеют нужду в умном свете, чтобы быть умно зримыми и познаваемыми. И как никто из произведших множество изделий не может сказать, что произвел их ночью и без света, так и тот, кто ведет жизнь, Богу угодную, не может сказать, что ведет ее без умного света. Если дерзнет кто сказать это, то явный он лжец и сын диаволь. Таковый никогда не познавал себя и немощи своей и совсем не вступал на путь Божий. Почему и написано: хваляйся, о Господе да хвалится (2Кор.10:17).
     
    6. Тебе же, брате мой, свыше просвещаемому Христом, подобает внимать себе, чтоб не забыть когда-либо о немощи своей и не подумать, что сущее в тебе просвещение, приходящее в душу твою свыше от Христа, есть твое собственное дело, по тому поводу, что оно сокровенно и ты не видишь, когда и как оно приходит. Знай, что как только возмечтаешь ты, что оно есть собственное твое дело, есть плод твоего ума и твоих усилий, тотчас оно скроется от очей твоих и оставит тебя опять во тьме. Бог невидим и просвещает невидимо, без того, чтоб ты видел то; познается же сие просвещение от действий его, как и Бог невидимый познается от дел Его. Если находишь себя сокрушенным и смиренным, знай, что ты просвещен, и насколько смиряешься, настолько в тебе есть и света, ибо, как сказали богомудрые отцы, преспеяние души есть преспеяние ее в смирении. Степень самопознания и боговедения определяется степенью смирения и кротости. Душа, сподобившаяся божественного присещения, то есть божественного просвещения и тишины, бывает мирна и безмятежна. Погашается же такое просвещение немилосердием, осуждением братий и злопамятством. Ибо кто обрел спасение по благоутробию и милости Божией, тот собственною своею милостию и благоусердием к братиям сохранит сие спасение в себе самом, по слову Христа Спасителя, Который говорит: имже судом судите, судят вам; и в нюже меру мерите, возмерится вам (Мф.7:2). Посему и прежде получения милости Божией надлежит миловать ближнего и опять, сподобившись получить сию милость, надо миловать его. Кто уврачеван и оздравлен от великой и неисцелимой болезни душевной, по единому Божию призрению, тот радоваться должен и веселиться, и всею душою и всем помышлением своим благодарить Бога, явившего к нему такую милость и исцелившего его, должен быть кроток и смирен, дивясь явленной ему Богом великой милости, и, преисполнен будучи весь благостию и милосердием, быть всегда к подобострастным себе людям сострадательным и милостивым, никого не презирать, пред всеми вообще быть смиренным, со всякою радостию. Так грешник, силою Христовою избавленный от тяготящих его страстей, должен радоваться и веселиться о спасении Христовом. Если же он, получив такое избавление и исцеление, станет гордиться, то ведь диавол близ, и орудия страстей все еще в нас суть; удалится опять благодать Христова, и диавол, пришедши, возмутит помыслы его и направит его делать телом дела, худшие прежних. От таковых деяний да избавит нас Господь наш Иисус Христос, Коему честь и поклонение во веки. Аминь.
     
    Источник: http://azbyka.ru/ote..._Novyj/slovo=17
×
×
  • Создать...