Апрель

По выше приведенной логике, не существует не бесноватых, получается что любой кто горд, в том числе и автор вышеприведенных строк, поскольку никто не лишен этого порока - бесноватый, но это не так. Нельзя путать греховные страсти, психические расстройства и беснование. К тому же, беснование попускается часто для спасения души через смирение в которое оно повергает человека, так что в этой беде нужны не экзерцицисты, которых сегодня, по заблуждению, приравнивают к чудотворцам, а покаяние и исправление сердца и жизни.

Настоятель храма Казанской иконы Божией Матери священник Андрей Козорезов.г.Раменское. "Эпилепсия – это серьезное заболевание головного мозга. Болезнь сопровождается припадками и потерей контроля над собой. С точки зрения православия эта болезнь не является проявлением одержимости бесами." http://epilepsy.su/?p=846

Проблемы с психикой не появляются, при вступлении в церковную жизнь, они либо культивируются, либо умаляются.

Православное мировоззрение Занимая такую позицию - видя в миру как хорошее, так и плохое, - мы можем иметь православное мировоззрение, то есть жить с православным взглядом на всю жизнь, а не только на узкоцерковные вопросы. Существует неверное мнение, которое, к сожалению, слишком уж распространено ныне, что достаточно иметь православие, ограниченное церковным зданием и нормальной "православной" деятельностью типа молитвы в определенное время или крестного знамения; в остальном же, согласно этому мнению, можно жить как все, участвуя в жизни и культуре нашего времени без всяких проблем постольку, поскольку мы не совершаем греха. Всякий, кто понял, насколько глубоко православие и насколько глубоки обязанности серьезного православного христианина, а также какие обязанности накладывает на нас, какие тоталитарные требования предъявляет нам современный мир, легко увидит, как ошибочно это мнение. Или ты православный в любое время каждого дня, в любой жизненной ситуации, или же ты на самом деле вовсе не православный. Наше православие открывается не только в наших строго религиозных взглядах, но во всем, что мы делаем и говорим. Большинство из нас почти не осознает христианской ответственности за мирскую сторону нашей жизни. Человек же с подлинно православным мировоззрением любую часть своей жизни живет как православный. Спросим здесь поэтому: как можем мы в нашей повседневной жизни питать и поддерживать православное мировоззрение? Первый и наиболее очевидный путь - быть в постоянном соприкосновении с источником христианского питания, со всем, что Церковь дает нам для нашего просвещения и спасения: церковными службами и святыми таинствами, Св. Писанием, житиями святых, писаниями свв. отцов. Следует, конечно, читать книги, которые находятся на твоем уровне понимания, и применять церковное учение к своим собственным жизненным ситуациям и обстоятельствам, тогда они окажутся плодотворными, направляя и изменяя нас по-христиански. Но часто эти основные христианские источники не оказывают на нас полного воздействия или же вообще не воздействуют на нас, потому что мы не занимаем правильной христианской позиции по отношению к ним и к христианской жизни, которую они должны вдохновлять. Позвольте мне сейчас сказать слово о том, какой должна быть наша позиция, если мы хотим получить от них подлинную пользу, и если они должны стать для нас началом подлинного православного мировоззрения. Прежде всего, христианская духовная пища по самой природе есть нечто живое и питающее; если же наше отношение к ней носит чисто теоретический и книжный характер, то мы не получим от неё тех благ, которые она может дать. Поэтому, если мы читаем православные книги или интересуемся православием только чтобы получить информацию или чтобы хвастнуть своим знанием перед другими, мы не видим сути; если мы учим заповеди Божии и закон Его Церкви только для того, чтобы "правильно" поступать и судить о "неправильности" других, мы не видим сути. Они не просто должны оказывать влияние на наши идеи, но должны непосредственно касаться нашей жизни и менять ее. В любое время великого кризиса человеческих дел - такого, как критические времена, стоящие перед нами в свободном мире, - те, кто полагается на поверхностное знание законов, канонов и правил, не могут выстоять. Сильными окажутся те, кому православное образование дало чувство того, что есть подлинное христианство, те, чье православие находится в сердце и способно затронуть другие сердца. Нет ничего трагичнее, чем видеть человека, выросшего в православии, имеющего понятие о катехизисе, читавшего жития святых, имеющего представление об общих целях православия, понимающего некоторые службы - и при этом не осознающего, что же происходит вокруг него. И он преподносит своим детям эту жизнь в двух категориях: одна - это как живет большинство, а вторая - как православные живут по воскресеньям и когда читают какой-нибудь православный текст. Когда ребенка воспитывают таким образом, он скорее всего не выберет православия; оно станет очень малой частью его жизни, потому что современная жизнь очень соблазнительна, слишком многие стремятся к ней, она подменяет действительность - если только человек не был научен тому, как защищаться от ее вредного воздействия и как воспользоваться преимуществами того доброго, что есть в мире. В этом смысле наша позиция должна быть приемлемой и нормальной, т.е. она должна прилагаться к реальным обстоятельствам, а не быть плодом фантазии, ухода от жизни и отказа смотреть в лицо неприятным явлениям окружающего мира. Слишком возвышенное и витающее в облаках тепличное православие не способно помочь людям в повседневной жизни, наш мир достаточно жесток и своей грубостью ранит души; мы должны в первую очередь ответить трезвой христианской любовью и пониманием, оставляя исихазм и высшие формы молитвы тем, кто способен их воспринять. Наша позиция не должна быть и эгоцентричной, а обращаться к ищущим Бога и духовной жизни. Сейчас везде, где есть сложившаяся христианская община, есть искушение превратить ее в общество для взаимных поздравлений и восторгов от наших добродетелей и достижений,- красоты наших церковных зданий и утвари, великолепия наших служб, даже чистоты нашего учения. Но истинная христианская жизнь, начиная с апостольских времен, была всегда неотделима от того, чтобы делиться ею с другими. Православие именно поэтому-то и живо, что светит другим и не имеет нужды в учреждении "миссионерского отдела"; огонь подлинного православия есть лишь нечто, что мы храним для себя и чем мы похваляемся, тогда мы мертвые, погребающие мертвых, а именно в таком состоянии и находятся сейчас многие из наших православных приходов, даже те, где много молодежи, если они не вживаются глубоко в свою веру. Недостаточно сказать, что молодежь ходит в церковь. Нам надо спросить, что несут они туда, что выносят они из церкви, и если они не воспринимают православие всей своей жизнью, тогда напрасно говорить, что они ходят в церковь. В то же время наше отношение к людям должно быть отношением любви и прощения. Сейчас в православную жизнь вкралась некоторая жесткость: "Это еретик, не общайся с ним", "этот, возможно, православный, но с уверенностью утверждать нельзя", "а вот тот явно шпион". Никто не станет отрицать, что Церковь сейчас окружена врагами и что есть некоторые, кто не прочь воспользоваться нашим доверием. Но так было с апостольских времен, и в этом практическом отношении христианская жизнь всегда была чем-то рискованным. Но даже если иногда нами и пользуются, и мы должны проявлять осторожность, все же мы не можем отказаться от нашей основной позиции любви и доверия, без нее мы потеряем основу основ нашей христианской жизни. Мир без Христа недоверчив и холоден, но христиане, напротив, должны быть любящими и открытыми, а иначе мы потеряем соль Христову в себе и станем подобными миру, годными для того, чтобы нас выбросили и попирали ногами. Немного смирения при взгляде на себя помогло бы нам быть более великодушными и прощающими ошибки других. Мы любим осуждать других за странность их поведения; мы называем их "cuckoos" или "тронутыми новообращенными". Действительно, мы должны беречься по-настоящему неуравновешенных людей, которые могут принести большой вред церкви. Но какой православный серьезный христианин сегодня немного не "тронутый"? Мы не соответствуем обычаям мира сего, а если соответствуем им в сегодняшнем мире, то мы уже не являемся подлинными христианами. Подлинный христианин не может чувствовать себя своим в миру и не может не казаться себе и другим немного "тронутым". В Советском Союзе и многих других странах достаточно придерживаться и идеала христианства не от мира сего или креститься взрослым, чтобы попасть в сумасшедший дом, а эти страны торят дорогу всему миру. Поэтому не будем бояться, что в миру к нам станут относиться как к несколько "тронутым" и будем продолжать хранить христианскую любовь и прощение, которое мир никогда не сможет понять, но в которых в глубине сердца он нуждается и которых даже жаждет. Наконец, наша христианская позиция должна быть - назову по недостатку лучшего слова - невинной. Ныне мир придает большее значение сложности, житейскому опыту, "профессионализму". Православие не придает этим качествам никакой цены, они убивают христианскую душу. И все же эти свойства непрестанно проникают в Церковь и в нашу жизнь, как часто приходится слышать, особенно от восторженных новообращенных, о желании поехать в большие центры православия, соборы и монастыри, где собираются тысячи верующих и разговор повсюду идет на церковные темы, и можно почувствовать, как все же важно православие. Это православие есть лишь маленькая капля в ведре, если взглянуть на все общество в целом, но в этих больших соборах и монастырях столько народа, что кажется, что православие действительно преобладает. И как часто видишь этих людей в жалком состоянии после того, как они удовлетворили свое желание и возвратились из "великих центров православия" угрюмые и разочарованные, и наслушавшиеся мирских церковных сплетен, полные осуждения и озабоченные лишь тем, чтобы быть "православными" и "соответствующими" и мирски-опытными в вопросах церковной политики. Одним словом, они потеряли свою невинность, свою неотмирность, были сбиты с толку из-за своей завороженности мирской стороной церковной жизни. В разных формах это искушение встает перед нами всеми, и мы должны бороться с ним, не позволяя себе переоценивать в Церкви внешнее, но всегда возвращаясь к "единому на потребу" - Христу и спасению наших душ от этого рода лукавого. Мы не должны закрывать глаза на происходящее в мире и в Церкви - нам нужно знать это ради самих себя - но наше знание должно быть трезвым и простым, и прямодушным, а не усложненным и мирским. Иеромонах Серафим (Роуз)

Познай себя – познаешь и Бога «Ныне начах глаголати ко Господу моему, аз же есмь земля и пепел» (Быт. 18; 27). Так говорил смиренный праотец Авраам Господу, Который явился ему и беседовал с ним лицом к лицу. Познал он Господа, а вместе с тем познал и себя самого, что такое он: "Я, — говорит, — земля и пепел"! Скрывает луна свое сияние, когда восходит солнце; меркнет звезда при свете дневном, и свеча горящая при солнечном сиянии не дает никакого света; червячок, который светится ночью на темной траве, как камень самоцветный, — лишь только настает день, оказывается простым червячком, а не камнем дорогим. Вот так же и человек, чем более приближается к Богу, тем более познает свое убожество и ничтожество. Приблизился Авраам к Богу настолько, что удостоился беседовать с Ним лицом к лицу, уста к устам, как самый близкий друг беседует со своим другом задушевным: «ныне, - говорит, - начах глаголати ко Господу моему»; и в сей близости к Богу тотчас же познал свое ничтожество, и назвал себя прахом и пеплом, как бы так говоря: "Ты, о Боже и Творче мой, — Свет неприступный, Свет незаходимый, а я — тьма и ничто... Ты — бессмертен и вечен, а я скоро во гробе истлею... Ты — Господь господствующих и Царь над царями, а я — червь, ползающий пред величеством неприступной славы Твоей! Ты на небесах обитаешь, а я в персть возвращаюся: «аз же есмь земля и пепел!»...» О, как прекрасно это смирение Авраама, которое родилось в сердце его от познания себя чрез познание Бога! — Познав Бога, он познал и самого себя и смирился даже до земли и праха... Так человек от познания Бога приходит к познанию самого себя. Мудрые люди говорят, что и от познания себя человек приходит к познанию Бога, и чем больше кто познает свое ничтожество, тем больше познает он и Бога. Оба сии вида знания, и познание Бога, и познание самого себя, неразлучны между собою, и где есть одно, там является и другое, хотя и бывает иногда, что одно предшествует другому. И мужи опыта духовного свидетельствуют, что легче перейти от познания себя самого к познанию Бога. Так Климент Александрийский говорит: "Кто познает себя самого, тот познает и Бога, а познав Бога, он будет подобен Ему". Кассиодор, объясняя слова Давидовы: «помилуй мя, Господи, яко немощен есмь», говорит: "Много приближает к Богу познание немощей своих. Великая польза для раба Господня — познать свои немощи и не полагаться на свои добрые дела". Святой Исаак Сирин говорит: "Считай себя за ничто, и увидишь на себе самом славу Божию; ибо где рождается смирение от познания себя самого, там воссиявает слава Божия". В книге "Диоптра" читаем: "Чем лучше ты познаешь самого себя, тем совершеннее познаешь и Бога". Ты скажешь: мы все знаем Бога, мы — не безбожники, не идолопоклонники. Отвечаю на это: все мы знаем Бога верою, но не все знаем Его любовью и страхом Божиим, не все мы любим Его как любить должно, не все боимся Его, как следовало бы нам бояться. Ибо, если бы мы воистину любили Его, то ради сей самой любви к Нему мы не захотели бы оскорблять Его; и если бы мы поистине боялись Его, то по причине сего самого страха мы не преступали бы Его заповедей. О, как сладостен Он для любящих Его, и как страшен Он для всех, кто с любовью соединяет страх Божий! Мы знаем Бога по слуху, потому что слышим слово Божие, но ум наш не углубляется в слово сие, не поучается в нем. Мы уверяемся в том, что Бог есть, но не ощущаем сладости пребывания с Ним, не обращаем никакого внимания на Его неизреченные благодеяния, являемые нам на всякий час, не благодарим за них, и не боимся суда Его страшного, не трепещем пред грозным прещением Его... Он предлагает нам небо, а мы небрежем о том; Он грозит муками вечными, мы не боимся их, так что нам, грехолюбцам, как будто приятнее лишиться Царства Небесного, чем избежать муки вечной... Мы думаем, будто знаем Бога, а угождать Богу ленимся; да и вовсе не хотим; а стало быть, мы ничем не отличаемся от тех, которые вовсе не знают Бога. Святые отцы советуют чрез познания себя приходить к познанию Бога. Некто из мудрых называет познание самого себя величайшею из наук: лучше, говорит, тебе узнать самого себя, чем, пренебрегая самопознанием, распознавать течение звезд небесных, свойства трав и цветов, природу людей и животных бессловесных, и искать познания всех вещей земных и небесных, ибо многие знают очень много, а себя самих вовсе не знают. Не знать себя самого — да это значит быть хуже скота: ведь скот не знает самого себя потому, что у него такова уж природа, а человек не знает себя потому, что не хочет знать по безумию своему! И поистине такой человек подобен скоту: разве не был обращен в скота Навуходоносор, который, не желая знать своей человеческой немощи, дошел до такого безумия в своей гордости, что стал почитать себя за Бога? И отчего у людей зарождается гордость, как не оттого, что никто не хочет знать своего ничтожества, каждый о себе думает много, ставит себя высоко: один гордится своим благородством, хотя и он истлеет также, как самый последний из нищих; другой превозносится своим богатством, хотя это богатство скоро погибнет; третий кичится славою, хотя она и не постоянна, и как дым быстро исчезает; иной хвалится силою телесною и мужеством своим, хотя и может он подвергнуться наравне с другими и всякой немощи нежданной и смерти нечаянной; одни величаются своею красотою, которая как цвет увядает; другие хвалятся премудростью своей, хотя и много-много еще такого, чего и на ум им не приходило, чего они постигнуть не могли; иные почитают себя людьми великими по святости жизни, по своим добрым делам, хотя в очах Божиих они ничтожны и дела их нечисты... И сколько еще есть на свете людей, высоко о себе думающих! А все почему и отчего? Да оттого, что не хотят повнимательнее посмотреть на себя, познать самих себя. А как познать себя, дает нам образец праведный Авраам: «аз же есмь земля и пепел», говорит он. Господь дает ему великие и многие обетования, обещает ему такого сына, чрез которого умножится потомство его как звезды небесные, дает сему потомству в наследие всю землю Ханаанскую, подводит все народы, все племена под его благословение: «благословятся, говорит, о тебе вся племена земная» (Быт. 12; 3); «благословятся о семени твоем вси языци земнии» (Быт. 22; 18). Господь делает его знаменитым между царями и праотцами, возвышает его честию, возвеличивает святостью; а он, хотя и приемлет все сие от Господа своего с благодарностью, однако же, как бы не обращает на все сие внимания, или лучше сказать, почитая себя недостойным всего этого, смотрит только на себя самого, внимает самому себе, поучается в познании себя самого, низводит себя до персти земной, и имея пред очами своими только свое ничтожество, называет себя землею и пеплом... Да и в самом деле: нет у человека в жизни сей кратковременной ничего, чем бы мог он возгордиться по праву, если он вникнет в самого себя: что он такое сам-то есть? А познав свое ничтожество, он может легко смирить свое высокоумие, может прийти в умиление и страх Божий, и со смиренным покаянием прибегнуть к Богу и познать Того, в Ком будет жить вечно, и угождать Тому, Кто для верующих в Него, и любящих, и боящихся Его, Сам есть венец, честь, слава, наследие и воздаяние, в Его вечном Царствии Небесном!.. (Из сочинений святителя Димитрия, митрополита Ростовского) Из жития святителя Иоанна Милостивого Видя кого-либо из горделивых, святитель не обличал его прямо, а заводил речь о смирении и обличал в тщеславии самого себя. "Удивительно, господа мои, — говорил он, — как это не помнит бедная душа моя о смирении, какое явил нам Сам Сын Божий на земле; но я надмеваюсь и превозношусь пред братом моим, если я хотя несколько красивее его или богаче, или почетнее, или власти больше имею... Не разумею и Божественного гласа: «научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим». Не помышляю я о том, что и святые люди называли себя — кто землею и пеплом, кто червем, а не человеком... Не из глины ли создан я, из которой делаются и кирпичи? Не завянет ли, как цвет полевой, вся мнимая слава моя?"

Тропарь, глас 1 В рождестве Девство сохранила еси,/ во успении мира не оставила еси, Богородице,/ преставилася еси к животу,/ Мати сущи Живота,// и молитвами Твоими избавляеши от смерти души наша. Кондак, глас 2 В молитвах неусыпающую Богородицу/ и предстательствах непреложное упование/ гроб и умерщвление не удержаста:/ якоже бо Живота Матерь,/ к животу престави// во утробу Вселивыйся приснодевственную. Величание: Величаем Тя,/ Пренепорочная/ Мати Христа Бога нашего,/ и всеславное славим// успение Твое. Ирмос 9-й песни Побеждаются естества уставы, в Тебе, Дево Чистая: девствует бо рождество, и живот предобручает смерть: по рождестве Дева, и по смерти жива, спасаеши присно, Богородице, наследие Твое. С Праздником Успения Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии!

А еще правильнее, вообще, без нужды священника не беспокоить)

Прошу прощения, но полагаю, что высказывать суждения о войне более уместно тем, кто воевал.

«Есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем». «По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет» (Мф. 16, 28; 17, 1-2). С Праздником Преображения Господа Бога, и Спаса нашего Иисуса Христа!

Все так, Божия Матерь(пишется с большой буквы), одна и та же на всех иконах и помощь от Господа, по Ее святым молитвам приходит одинаково. И со святыми все так же, не существует святых, которые могут умолить Бога только о чем - то одном, да и вообще помогают не сами святые, в отрыве от Господа, а именно благодать Божия, которая проявление любви Божией, любовью святых призывается на нас непотребных, часто не готовых и не способных ее понимать и принимать..

Достаточно того, что Бог нас любит, а иногда, по милости Божией, и кто-то из людей. Возможно отречение от себя для кого-то, не синоним понятия разлюбить себя, но мне представляется, что самоотречение, это и есть совершенная свобода от любви к себе и всего, что с этим связанно. А то, как бы, продал имение свое, а принес Богу не все, часть себе оставил. Мое субъективное ощущение, что в отношениях с Богом не может быть никакой корысти и стремление к бытию с Ним заложено в невозможности существования, как без воздуха, например. Просто для меня нет необходимости любить себя, если меня любит Бог, Его любовь совершенна. Однако я понимаю и то, что я не достоин Его любви и потому чувствую себя вором. Потому и не мечтаю о Царствии Божиим, а только лишь надеюсь, что и в вечности мне позволят молиться.

Если не разлюбить себя, не получится исполнить заповеди, не случайно, желающим следовать за Ним, Христос советовал отречься от себя иначе не получится взять креста и следовать за Ним.

Да, чаще всего люди не согрешают не из любви к Богу, а из любви к себе и своему будущему. Но разлюбить себя довольно просто, если посмотреть на себя без саможаления и самооправдания, то легко увидеть, что, мягко говоря, ты не тот за кого себя выдаешь, не таков, как мнишь о себе. А через познание своей скверны человек понимает, что убить его мало, а Бог его не смотря ни на что любит. Тогда понимая Его любовь и милосердие, человек может ответить взаимностью Богу. проявляя ее в добровольном знании, а главное, понимании и исполнении заповедей.

Полюбить Бога возможно, только разлюбив себя. Если не ошибаюсь, прп. Макарий Великий, назвал самолюбие медной стеной между человеком и Богом.

Истинная любовь Божия выражается в том, что Он любит всех, даже тех, кого все ненавидят.

Целомудрие не в одиночестве и не в семейственности, добродетель не кроется в обстоятельствах, целомудрие - это смиренномудрие, помноженное на чистоту сердца, которое не выражается во внешних проявлениях, а во внутреннем состоянии праведного пребывания с Богом. Человек судит плоско и жестоко, видит что-то и наделяет это своим мнением, ничего общего не имеющим с видением Бога. Порой, по человечески судя, кто-то пал, а в видении Бога смирился и прочее. Просто нужно помнить, что нет греха, который бы мог вменить человек человеку, нет греха, который бы вменял человеку Бог, есть грех вмененный человеком самому себе. Потому множество одиноких и внешне воздержанных могут быть, по смерти облечены в смертных грехах, а те кто видим образом порицаемы, поносимы и поругаемы оправданны в вечности. Целибатов осталось единицы, на усмотрение епархиального архиерея, в зависимости от частных обстоятельств каждого в отдельности. Монашество появилось в 4-том веке, как противодействие обмирщению Церкви, в последствии на монахов, как на людей свободных о мирских попечений и более духовных, было возложено епископское служение. Обычно в епископа посвящается иеромонах, игумен или архимандрит, имеющий опыт управления обителью.

Юленька, это очень трудный процесс, понятия абсолютного восстановления не существует, есть понятие исцеления, через покаяние духовных и, возможно, телесных язв, которое поможет человеку воссоединяясь с Богом, Его благословением и благодатью укрепляясь, иметь успех в противодействии пагубной страсти. Учитывая, что святые отцы, молитвы которых мы читаем, в них называют себя скверными, блудными, окаянными и прочее, то, целомудрие, это не мнение нас о самих себе. Эта добродетель, которая возрождается в кровопролитной борьбе с самим собой, может быть очевидна Богу, отчасти окружающим, но не самому себе.

Анастасия, пусть Вам лучше будет обидно за себя, что Вы не вникнув в смысл написанного, не поняв, что человек хотел этим сказать, начинаете доказывать, то, о чем я и написал, собственно.

К сожалению, так часто бывает, церковные люди отстаивают свои обряды, установления, традиции, обители и прочее, в общем то, что в защите то и не нуждается и будет существовать несмотря не на что, если Бог благословит, а на человека, его беду и немощь, духовную нужду или болезнь, не достает любви. К батюшкам, храмам, святыням и прочему хватает, а к ближнему нет. Вот и твердят люди привычно отстаивая свою "справедливость" - смиряйся, ты ничего не понимаешь, это тебе полезно, надо терпеть и прочее, хотя сами всеми этими смирениями и терпениями не тронуты. Вот так, человек, грешник, которого возлюбил Бог и ради которого Христос воплотился и принял крестную смерть, стал не интересен и не нужен тем, кто называет себя Его последователями. Во так, того, кого возлюбил Господь, некому любить, потому, что принято отстаивать правоту, а не душу человеческую и бороться за "чистоту рядов", а не полагать душу свою за други своя.

Бог смотрит на сердце и никто не может любить и спасать как Он, потому пусть люди живут в своих жалких инсинуациях, дерзая решать за Бога, что и с кем будет, но будет все по Его любви, а не по жестокосердию человеческому.