Церковь и армия

[Вечно в пути (Светлана) 1 925]

  В 11.12.2012 в 09:37, Ярик Железный сказал:

 

 

 

Это были другие времена а для нынешних есть Новый Завет,

 

А вот история Александра Невского, который решил, что лучше дань татарам платить, которые зато в духовную жизнь народа не лезли, чем допустить на Русь тевтонов-католиков, нам о чем говорит?

[Ярик 332]

Рассуждать можно долго, я выразил лишь свое мнение и все, и вступать в бессмысленную дискуссию не хочу.

[mlsha 856]

  В 11.12.2012 в 09:40, Вечно в пути (Светлана) сказал:

А вот история Александра Невского, который решил, что лучше дань татарам платить, которые зато в духовную жизнь народа не лезли, чем допустить на Русь тевтонов-католиков, нам о чем говорит?

а что Вы пытаетесь доказать? или Вы бывали в шкуре святого Александра Невского? Или может в шкуре святого Фёдора Ушакова? Или Александра Суворова (только он как я понимаю ещё не прославлен в лике святых..)?

[О_К (fakel) 1 360]

  В 11.12.2012 в 00:16, Ярик Железный сказал:

Есть церковь есть армия, в будущем возможно в рос. армии действительно введут чин капелланов. Какой смысл или вопрос темы непонятно... Пропаганда веры в армии или наоборот? Ни одна война не бывает "священной" или "освободительной" это все равно массовое самоубийство как его не называй, ради чужих денег, территории, ресурсов. А умирают мальчишки женщины и дети. Ненавижу армию, ненавижу войну, как может священник благословлять боевые ракеты и танки несущие смерть в основном мирному населению? Я сам когда армии служил у нас в роте 1 покончил с собой, еще одного вытащили из петли из ремня на турнике. Одного из "салобонов" не убили, зато на всю жизнь покалечили. Для этого армия наша и нужна, бей своих чтоб чужие боялись Может и некоторые чувствуют гордость служа в армии, но явно это те кто не видел ее с другой стороны, особенно женщина. Может и будет гордость когда она будет контрактной а не тюремной. Вы Fakel любите вставлять всякие копи пейсты из гугл, (у вас нету своего мнения?) ну так посмотрите любую статистику войны, с начала ХХ века гражданской, национальной или этнической, Сербия, Босния, Африканский континент, две мировые, посмотрите соотношение жертв мирного населения и солдат, чтобы Вас не сильно утруждать скажу что это приблизительно 30 на 70. 30 это армия. Пускай войны будут любыми, информационными, кризисными, денежными, компьютерными только не настоящими, ждать, любить и готовиться к войне может только моральный урод. Обороняться надо, но не нужно искать врагов. Меня никто и никогда не убедит в том что убийство может быть оправданным, а особенно еще с благословением.

Это лично мое мнение и конечно оно не всем понравится. Может я слишком патетично написал, зато то что думал. Простите Христа Ради если кого-то задел или обидел...

P.s.Бери свою винтовку и побольше гранат, за нами солдаты и за нами Кронштадт!

 

В армию как и в церковь , приходят простые люди , со своим мировозрением .И тот жизненый опыт , что был у человека до армии он приносит с собой.Всё как в церкви . Ни кто не отменял подчинения младшего к старшему .Что дома человек подчиняется родителям , в школе учителям , на работе тем кто выше по должности и больше имеет навык работы и знаний , так же и в церкви , вы приходите туда где в первую очередь вы должны подчениться и делать так как того требуют .Армия , это та структура , где все грехи , как на ладоне.Если домашнии скрывают ваши минусы , только , что бы ненавредить вашей будущей жизни , то в армии нет той" юбки" за которой можно спрятаться нашкодив .В армии служат люди всех вероисповеданий и политических взглядов .Там каждый отвечат за свои проступки сам , а вот этого и нет в большенстве молодых людей . Все приходят служить со своими амбициями .Полить грязью ума большого не стоит , а вот понять , что прийдя служить вы проходите одну из главных вашей" школы жизни ",это дано не каждому. Если человек считает себя православным , то Армия для него как испытание на веру . Ведь исполняя БОЖИИ заповеди ,мы исполняем закон БОЖИЙ .А если БОГУ угодно , что бы вы прошли эту школу , то вы пройдите её .

Понимаете , в армии не спрашивают "нравиться или не нравиться , хочется или не хочется ", вобщем как и в церкви .Вы должны исполнять узаконеные правила и всё .

Всё остальное - это от гордости .

Человек сам себе создает иллюзию свободного выбора ."Чт о хочу , то ворочу !" Этого нет . Человек везде подчиняется кому - либо , сильному , главному по должности , хозяину предприятий или того места где находитесь ............Всё зависит от того как воспитали человека . Если он знает , что зависит хотябы финансово и проживает вместе с родителями , он обязан слушать родителей и исполнять их волю , так как находится на их обеспечении . А вот родителям то чаще всего - это положение вменяется взрослыми детьми как должное и обязательное .Жить за чужой счет и не желать что либо изменить ,это проблема нынешнего времени . ГОРДОСТИ во всех через край .Мы все знаем кто в чем виноват, и указываем на это смеясь и радуясь подению других , но научиться отвечать за свои поступки и помогать всем без разбору ,увы!, лень .Ведь так легко обвинить кого то , но не себя . Мы все пришли в церковь недавно , всеволишь несколько десятилетий назад ,а Армия существует с БИБЛЕЙСКИХ времён .Как для нас сейчас трудно принять что ВСЯКАЯ ВЛАСТЬ ОТ БОГА , и если не подчиняться , а жить своей волей , тогда и получается , тот ужас , через который проходят многие .Для нас на первом плане- гордое Я и моё благополучие , а где то потом , когда тяжело и страшно -БОГ .

Посмотрите как устроена жизнь в монастыре и в армии .Правда , что то общее есть .))))

[Вечно в пути (Светлана) 1 925]

  В 11.12.2012 в 09:47, mlsha сказал:

 

а что Вы пытаетесь доказать? или Вы бывали в шкуре святого Александра Невского? Или может в шкуре святого Фёдора Ушакова? Или Александра Суворова (только он как я понимаю ещё не прославлен в лике святых..)?

 

Я читала разъяснения позиции Церкви по отношению к убийству на войне.Ссылку, к сожаленю, уже не помню где искать. Так вот, войны, оборонительные в первую очередь, считались оправданными тем, что завоеватели могли нанести гораздо больший вред, чем был бы от уничтожения самих завоевателей. Особенно, если они нападали на христиан и стремились к искоренению веры. (Опять же, нашлись же причины у Бога и потоп навести, и племена земли обетованной извести). Причем, воины-христиане все равно считались убийцами на войне и подлежали епитимье за кровопролитие.

[mlsha 856]

  В 11.12.2012 в 09:54, Вечно в пути (Светлана) сказал:

(Опять же, нашлись же причины у Бога и потоп навести, и племена земли обетованной извести).

так разберитесь сначала в этих причинах, а потом уже можно будет и другому помочь соринку из глаза вынуть, после того как из своего глаза вынешь бревно...

[Вечно в пути (Светлана) 1 925]

  В 11.12.2012 в 10:04, mlsha сказал:

 

так разберитесь сначала в этих причинах, а потом уже можно будет и другому помочь соринку из глаза вынуть, после того как из своего глаза вынешь бревно...

 

Вот не хотела я Ярику соринку вынимать.

А насчет моего бревна, поясните свою мысль, пожалуйста. А то не пойму, то ли я так же безнадежна для спасения как допотопные люди, то ли еще что. То ли надо стараться ближнему не навредить в беседе.

[mlsha 856]

это

  В 11.12.2012 в 10:11, Вечно в пути (Светлана) сказал:

То ли надо стараться ближнему не навредить в беседе.

форум такая штука интересная - Вы что-то объясняете одному человеку (как если разговариваете с ним наедине), но слышат Вас все (как если Вы стоите в толпе и кричите)...

[Иулиания 6 270]

Здесь каждый высказал свою точку зрения. А назвать бессмысленной можно любую дискуссию, особенно где мнения приходятся не по душе. Тема о взаимоотношениях армии и церкви, а все свелось к бревнам и соринкам, которых и не было.

[Вечно в пути (Светлана) 1 925]

  В 11.12.2012 в 10:33, mlsha сказал:

это

 

форум такая штука интересная - Вы что-то объясняете одному человеку (как если разговариваете с ним наедине), но слышат Вас все (как если Вы стоите в толпе и кричите)...

 

misha, это с моей стороны была угроза для веротерпимости, если я правильно понимаю?

[Апрель 9 365]

Еще несколько мнений с портала Православие и мир:

 

Армия: страшно, полезно или страшно полезно?

 

 

 

 

 

 

Уклонение от срочной армейской службы стало сейчас распространенным явлением, особенно среди «культурной» молодежи больших городов. Теперь скорее вызывает удивление, что юноша из «интеллигентных кругов» пошел служить в армию. Поэтому первым вопросом, который мы задали нашим собеседникам, был такой:

«А как вы, собственно, оказались в армии? Неужели хотелось? А “откосить” не приходило в голову?»

 

Диакон Александр ГУМЕРОВ: Редактор издательства Сретенского монастыря. Служил с 1997-го по 1999 год. Сначала в Подмосковье, в Куркине, в Первой бригаде связи. «Под самый дембель — в августе 1999 года — я был отправлен в командировку, в Северокавказский ВО, участвовал в боевых действиях: сначала в Дагестане, а потом и в Чечне. Увольнялся в запас я из села Самашки, что в восьмидесяти километрах от Грозного».

— После школы я поступил в Православный Свято-Тихоновский богословский институт, но поскольку он тогда не имел государственной лицензии, то я в законном порядке был призван в армию. Пойти в армию было моим осознанным желанием. Правда, еще за полгода до службы у меня не просто не было никакого желания, но даже, наоборот, была активная неприязнь к самой мысли об армии. Но под влиянием необходимости — ведь все-таки существует закон и его надо выполнять — я довольно быстро смирился с этой мыслью. В армию шел спокойно. Возможность «откосить» есть, наверное, у каждого человека. Или хотя бы потянуть время. Была такая возможность и у меня, но я посчитал для себя меньшей нервотрепкой и большим благом спокойно отслужить. Мой духовник одобрил такое решение. Да и отец мой, священник, тоже был доволен этим. Он и сам служил в армии после окончания философского факультета МГУ.

  Показать содержимое

 

Иеромонах САВВА (Молчанов): Заместитель председателя Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами. Служил во Внутренних войсках МВД СССР с 1985-го по 1986 год. «Я профессиональный музыкант — дирижер, домрист. В армии мне сразу же предложили пойти в ансамбль. Но через год его расформировали, и полгода я дослуживал в конвойной части».

— Нет, совершенно не хотелось. Ну представьте себе: мне было уже 26 лет, я только что окончил Гнесинский институт — по специальности я оперный дирижер, мне нужно поступать в аспирантуру, продолжать занятия. Ведь дирижер только над партитурами работает по шесть-восемь часов в день, а я еще и на инструменте занимался, я домрист — это русский народный инструмент такой, домра. Да тут двухнедельный перерыв — это уже откат назад, а полтора года! Меня еще и в институте оставляли дирижировать и преподавать. Так что какое уж тут желание. Но у меня не было никакой возможности, да и желания «откосить» от армии. Вот я и пошел, хотя и совершенно, как говорится, подневольно. Ведь на все воля Божия. Знаете, иногда, бывает, дети говорят: не хочу идти в храм. Но ведь нужно! А нужно — значит иди. Так и в жизни: Господь устроил так, чтобы я пошел в армию, вот я и пошел.

Петр ТОПЫЧКАНОВ: Выпускник Института стран Азии и Африки, индолог. После окончания института служил 1 год в артиллерийском полку Кантемировской танковой дивизии рядовым. «Когда я попал в армию, я в какой-то степени даже собой гордился. Потому что у меня все дедушки и прадедушки были военными, и старший брат служил. Так что это как бы семейная традиция у нас».

— Это была скорее случайность, чем осознанное желание. В армию я попасть не стремился, но и не скрывался от нее. Возможность «откосить», наверное, была, но я как-то не суетился по этому поводу и не воспользовался ею. Когда стали приходить повестки, я на них не реагировал — просто потому, что занимался, писал диплом, потом работать пошел, не до этого как-то было. Но однажды утром ко мне прямо домой явился участковый и забрал меня. К вечеру я уже был в Кантемировской дивизии. Сопротивления внутреннего не было: во-первых, из-за внезапности, а во-вторых, потому, что было абсолютно ясно, что теперь мне уже никак не выбраться отсюда, а тогда чего нервничать?

Но ведь армия — это же грубость, муштра, физические перегрузки, жесткий режим, подневольность. А вам что было труднее всего в армии?

Иеромонах Савва (Молчанов) :

— Я бы сказал, что самое трудное в армии — это личностные взаимоотношения, точнее, даже целый набор личностных проблем. Никакие физические сложности были не трудны, хотя я был и остаюсь сугубо гражданским человеком, а в армию шел совершенно не подготовленным — ни физически, ни внутренне. Физические трудности — это не страшно. Конечно, иной раз бежишь кросс или марш-бросок и кажется — сейчас упадешь и не встанешь. Но после таких нагрузок чуть отдохнешь, и так хорошо делается, так на душе спокойно! Все это можно перенести без труда.

Гораздо серьезнее внутренние проблемы. Самую большую трудность человек создает себе сам: мы все горазды заранее обвинять во всем не себя, а других. Все плохие, а один я хороший. Таким был в то время и я, хотя тогда этого не видел. Я неправильно относился к трудностям, никак не мог представить себя солдатом, продолжал ощущать себя гражданским человеком, а это вносило внутренний диссонанс. Думаю, что так же бывает у всех тех, кто идет в армию «из-под палки». У меня, кроме того, была еще и проблема отношений с товарищами. В армии очень ярко выделяются некоторые отрицательные стороны человека — и в этом, кстати, огромная ее ценность. После нескольких конфликтов я понял, что часто бываю неправ в отношениях с людьми, и постарался исправить свои ошибки.

А если говорить об объективных трудностях — грубости, матерщине, — то, как говорит Писание, «для чистого все чисто». Для чистого человека и армия будет чиста. Он только будет укрепляться в армии.

Петр Топычканов:

— Самое трудное — привыкнуть к армии, войти в ее ритм, принять ее порядки. Все, что было на гражданке, здесь исчезло, здесь все по-другому, здесь начинаешь жизнь с чистого листа. Кто-то из ребят тяжело привыкал к армейской еде, кто-то к ранним подъемам. Но для меня ничего особенно трудного не было. Физические нагрузки, другой распорядок дня, еще что-то — это все ерунда, это данность, с которой надо жить. Конечно, трудна разлука с близкими, с друзьями, но тоже до трагизма, до петли, как бывает иногда, у меня не доходило. Сейчас, по прошествии года, пожалуй, никаких особых трудностей я не припомню.

Диакон Александр Гумеров:

— Пожалуй, самое трудное было — не физические нагрузки, например, во время походов, марш-бросков или тактических учений. Обычно такого рода трудности воспринимаются с юмором. Другое дело — непривычная обстановка. Приспособиться к новой жизни иногда очень непросто. Что я имею в виду? Например, необходимость находиться круглосуточно в определенном, не тобой выбранном коллективе. Далее, очень непросто принять, подчиниться целому своду непривычных для тебя правил — это касается не только устава, но и неписаных каких-то армейских правил.

Хотелось бы остановиться именно на этих «неписаных армейских законах». На юридическом языке они называются неуставными отношениями, а в народе их давно именуют «дедовщиной» — слово, от которого начинает поеживаться любой, даже уверенный в своих силах призывник. А вам пришлось столкнуться с дедовщиной? Как вы переносили ее? Приходилось ли вступать в конфликт с дедами? А сами вы случайно не «дедовали»?

Диакон Александр Гумеров:

— Конечно, у нас была дедовщина, куда без нее. Но не очень лютая: часть была подмосковной, элитной. Заключалась она в том, что старший призыв не работал или работал по минимуму, в то время как младшие работали вовсю. Кроме того — небольшой набор обычных номеров: например, «настрелять» для «деда» сигарет. Но, надо сказать, именно эта сфера — выполнение личных дедовских пожеланий — была сведена до минимума.

Конфликтов с «дедами» у меня было очень мало. Пару раз. И оба заканчивались для меня синяками. У нас с рукоприкладством было довольно строго, и во избежание проблем на свою голову «деды» старались не доводить дело до драки.

Пользовался ли я благами дедовщины? Ну, могу сказать, что, когда я стал старослужащим, работать пришлось гораздо меньше. Никакими побоями и принуждениями я, конечно, не занимался. Но поскольку под конец службы на мне лежала определенная ответственность и в подчинении у меня был кое-какой личный состав, то иногда приходилось принуждать подчиненных к выполнению их обязанностей.

Иеромонах Савва (Молчанов):

— Была дедовщина, особенно поначалу, когда я служил в ансамбле. А в этом ансамбле как раз собрались настолько, как вы говорите, «интеллигентные люди», что и развлекались над молодыми они по-интеллигентному. Помню, ставили ночью на проход в казарме магнитофон с записанным голосом одного из старослужащих: «Рота, подъем!!!» — и включали на полную мощь. Мы, молодые, как угорелые вскакивали и строились, а деды стояли и смеялись. В это время невидимый магнитофон объявлял: столько-то раз отжаться и бегом, по счету «раз-два-три» опять по койкам. Не успеете — снова построение. Когда мы укладывались по койкам, магнитофон вкрадчивым, интеллигентным голосом объявлял: «Не успе-е-ли». Впрочем, смешно было и нам самим.

Когда я стал старослужащим, я пользовался правом не работать. В этом нет ничего унизительного для молодых солдат. Я никого не трогал, не бил, не унижал, старался вести себя по-христиански. Но прерогативами старослужащего тоже пользовался, в конфликт с армейскими порядками не вступал.

Петр Топычканов:

— В моем подразделении дедовщины не было. Может быть, мне повезло, а может, это вообще не так страшно, как рассказывают? Вообще-то Кантемировская дивизия — привилегированная, уставная. Много комиссий, проверок, Москва рядом — вот и следят за дисциплиной. Так что негативных проявлений у нас не было. Но вообще-то дедовщина имеет право на существование. В каком плане? Это можно видеть даже в классической литературе, например у Толстого. Когда приходят молодые солдаты, кто их научит, как кровать застелить, как вещмешок упаковать, — не обращаться же по каждому вопросу к офицеру. Для этого есть солдаты, отслужившие больше. Они делятся своим опытом с молодыми, и так было всегда. Без такой системы офицеры не смогут организовать обучение молодых. В этом и есть смысл дедовщины. А издевательства, избиения, вымогательства — это лишь ненормальное ее проявление.

Полковник Владимир ЧУМАКОВ: Полковник юстиции в отставке, 25 лет проработал следователем военной прокуратуры. Последняя должность: начальник приемной главного военного прокурора России. «Кадровый военный, армейские проблемы я знаю не понаслышке, за 25 лет работы в прокуратуре много перевидал. С 90-х годов сотрудничаю с Комитетом солдатских матерей России. Сейчас консультирую там военнослужащих».

— Дедовщина ничуть не страшнее в армии, чем на гражданке. В любом садике, в любой школе она есть. Убийств, преступлений, наркомании, пьянства — всего этого на гражданке больше, чем в армии, и неизвестно еще, где спокойнее за молодого человека.

Неуставные взаимоотношения были и в царской армии. Другое дело, что в современной армии такие отношения иногда выражаются в причинении тяжких увечий и даже убийствах… Но такая агрессивность, по-моему, тоже характерна для нынешнего времени: ведь по телевизору и в кино столько насилия показывают, а дети, будущие солдаты, все это с пеленок впитывают.

Сам я срочную службу служил давно, в 1966 году, и тогда дедовщины практически не было. Ну разве что, помню, принимали мы «присягу» довольно своеобразно: в караульном помещении старослужащие били шомполами молодых солдат по заднему месту определенное количество раз. Но ведь это такая традиция была, это все в шутку превращалось, не доходило до сломанных челюстей и ребер.

Сегодня все несколько иначе. Вы знаете, когда я служил в Главной военной прокуратуре, мы проводили исследование на эту тему, изучали настроения призывников. Выяснилось, что более 70 процентов тех, кто идет в армию, зная из телевидения, газет и книг о дедовщине, готовы ее принять. Они сразу говорят: да, первый год я буду подчиняться, а потом отрываться на других.

Иеромонах Савва (Молчанов):

— Вы знаете, у меня сейчас в Синодальном отделе лежит письмо, написанное Комитетом солдатских матерей и адресованное патриарху. Они жалуются на дедовщину. А я вот что скажу: никогда такое письмо не придет от матерей тех солдат, которые прослужили полтора года. Ни одна не возмущается: мой сын — дедушка, он вместе с другими дедушками издевается над своими ближними. А пока издеваются над ними — они пишут. Как только их сыновья сами начинают издеваться, пишут уже другие. Проходит год — следующие и так далее. А все дело тут в том, что эта проблема коренится еще в семьях, еще там, на гражданке.

Но согласитесь, одним солдатам служить легче, другим труднее. Одних дедовщина трогает мало, других калечит. Какие свойства личности помогают, а какие, наоборот, мешают ребятам спокойно служить?

Полковник Владимир Чумаков:

— Все, кто служил в армии, подтвердят мои слова: испокон веков там не любили москвичей, ленинградцев и украинцев. Знаете почему? Москвичей и ленинградцев — за то, что они, будучи воспитаны в более высоком культурном уровне (музеи, выставки, метро), были всегда очень заносчивы. А когда нужно нести бревно или копать канаву — их нет, они все в санчасти: то мозоль, то еще что-нибудь. А ведь армия так устроена, что тут больше всего ценят трудяг, людей, способных к элементарному труду. В армии ведь все сами все делают. А украинцев не любили за карьеризм, за властолюбие. Как говорится, за лычку маму продаст. Тоже, конечно, не все такие были.

Диакон Александр Гумеров:

— Для того чтобы спокойно служить, не нужны какие-то особые физические данные или особая выносливость — никаких сверхнагрузок в армии обычно не бывает. А вот что необходимо — это коммуникабельность. Человек может и должен оставаться самобытным, оставаться личностью «со своими тараканами в голове». Но он должен входить в коллектив органично. А если он в общении с людьми ничего, кроме этих личных тараканов, не может себе представить, то вот тогда ему случается в армии очень тяжело. Зачастую таких людей очень жалко, именно потому, что они не способны от своих тараканов немножечко отстраниться. Лучшее качество в армии — умение вписываться в коллектив и при сохранении своих личных качеств давать людям то, чего они ожидают.

Но ведь так жалко терять год или два из молодой жизни! В это бы время учиться, наслаждаться свободной жизнью! Не считаете ли вы армейские годы потерянными для себя?

Иеромонах Савва (Молчанов):

— Тогда, двадцать лет назад, я так считал. Казалось, что это серьезнейший удар по профессиональной деятельности. Но теперь, оглядываясь назад, я вижу, что это совершенно не были потерянные годы! Господь дал мне возможность для того, чтобы я смог сделать выбор между Гнесинским институтом и семинарией. Да я вам больше скажу: это был дар Божий! Армия мне дала время на выбор, и я сделал его в пользу семинарии, а теперь вижу, что выбор был правильным.

Польза? Конечно! Особенно для христианской молодежи. Ведь трудности именно и формируют настоящего христианина. Армия груба и жестка по своей природе — иначе это уже не армия, а что-то другое. Но именно в этом очень много духовной пользы. Как в спорте: если мышцы напряжены, они встречают удар и защищают кость. А если расслаблены — пропускают удар, и кость ломается. Армия укрепляет дух и тело. Но есть еще большая польза и в том, что в армии человек понимает, что такое страдание, испытания. А если ты понимаешь это, то и переносить будет легче.

Диакон Александр Гумеров:

— Два армейских года я нисколько не считаю для себя потерянными. Хотя бы потому, что из своих сверстников я один из немногих уже получил высшее образование, несмотря на то, что успел побывать в армии. Сказать, что я из-за армии отстал от жизни, я никак не могу.

Два армейских года, безусловно, были для меня полезны. Вы знаете, мои слова могут звучать несколько рекламно, но недели две назад я ехал в метро, дремал, потому что недоспал. И вспоминал то время, когда я в течение года через сутки ходил в караул, прекрасно высыпался, не думал о насущном, о семье, о работе, а был предоставлен отвлеченным мыслям, философским-богословским темам. Вот за что я благодарен армии! Это было время, когда, как ни странно звучит, было гораздо больше личной свободы, чем сейчас. И пусть это звучит банально, но все же армия — школа жизни, она дает и физическую, и духовную закалку, учит людей общаться друг с другом. В том числе и в экстремальных ситуациях.

Петр Топычканов:

— Раз это время было в моей жизни, значит, так оно и должно было быть. Армия, что ни говори, здоровый образ жизни, который в обычное время редко когда удается вести. Включиться после армии в учебный процесс было совсем не трудно. Так что и здесь потери не было. А вот ценный опыт был: в армии я столкнулся с интересными людьми из самых разных мест России: Якутии, Таганрога, Смоленска. Как правило, они были без высшего образования, но общение с ними обогатило меня, я приобрел много друзей. А после дембеля — это незабываемое чувство свободы! Там за тебя отвечают другие, а здесь полная свобода и ответственность за свои поступки. Это чувство прекрасно!

Полковник Владимир Чумаков:

— Польза армии в том, что молодой человек воспитывается в коллективе, а этого так не хватает ребятам на гражданке. Любой коллектив вольно или невольно воспитывает человека, приглушает его эгоцентризм. Вольно или невольно молодой человек 24 часа в сутки находится в замкнутом коллективе, будь то взвод или полк. Ведь я в своей квартире могу не стесняясь как попало одетым ходить, а приди ко мне посторонний, я стараюсь принять приличный вид. Или если я учусь в институте, я отсидел лекцию и что хочу, то и делаю. А здесь, в коллективе, я вынужден учитывать интересы окружающих. Вот почему армию называют школой жизни.

Далее. Вы знаете, за что государство платит военным? За право распоряжаться их жизнями. Ни одно государство не может жить без армии. Военнослужащие нужны для того, чтобы в любую минуту послать их на смерть, на защиту Отечества. А оно у нас, хоть и много сейчас спорного происходит, хоть армия и не в лучшем виде, хоть ориентиры нарушены, а общенациональной идеи нет, — Отечество у нас все-таки пока есть.

Так что же получается? Армейские трудности приносят пользу, армия воспитывает дух, дедовщина не так страшна, как ее представляют в СМИ. Значит, всем без разбора в армию идти? Не боязно ли рекомендовать такой путь? Этот вопрос мы решили задать протоиерею Александру ИЛЬЯШЕНКО, отцу 12 детей.

— Тут надо прямо сказать: страшно рекомендовать… Когда встает такой вопрос, хочется найти такую часть, где добросовестные офицеры, доброжелательные отношения между солдатами, где есть духовное окормление со стороны священника. Такие части есть, и такие офицеры тоже есть. И если юноша отправляется в армию, надо приложить все силы к тому, чтобы он попал в такую часть, где поддерживается настоящий воинский дух. В том, чтобы прикладывать усилия такого рода, нет ничего зазорного: мы ведь, когда нам надо лечь или положить кого-нибудь в больницу, ищем, где получше… Впрочем, надо сказать, что в моем приходе еще в армию никого не провожали — приход невелик, — а мои сыновья призывного возраста учатся в вузах. Вообще, я считаю, что это очень хорошо, если юноша поступает после школы в институт. И если там есть военная кафедра — прекрасно! Заставлять таких ребят идти в армию — неразумно, незачем. Но уж если не поступил — иди служи. И вот тут, повторяю, мы можем и мы обязаны помочь молодому человеку попасть в такую часть, где его не искалечат, а научат чему-то, разовьют телесно и воспитают духовно.

— А как попасть в такую войсковую часть? Что мы можем посоветовать православным призывникам?

— Надо обращаться в Синодальный или в Епархиальный отдел по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами. Ко мне, как к сотруднику Синодального отдела, неоднократно обращались призывники. Мы помогаем православным призывникам в выборе такой части, где они могли бы служить, продолжая участвовать в церковных таинствах, вести православный образ жизни. На территории Московской епархии есть немало войсковых частей, где уже построены храмы или часовни, куда регулярно приходит священник. С руководством этих частей у нас налажен тесный контакт, и вот туда-то мы и направляем наших ребят. Правда, когда к нам обращаются с такой просьбой призывники, мы просим их принести рекомендательное письмо от их духовников. Для нас важно, чтобы люди, которых мы отправляем в армию через Синодальный отдел, были бы действительно православными христианами. А то возникнет опасность злоупотребления возможностями отдела. Ребятам из других епархий могу посоветовать обращаться в епархиальные отделы. В каждой епархии такой отдел есть, работа с войсковыми частями ведется, и православным призывникам, конечно, помогут. Православные призывники, живущие не в Москве, могут обращаться в свои епархиальные отделы по взаимодействиям с Вооруженными силами. Мы спросили о том, как Епархиальный отдел помогает призывникам, у Ильи КонстантиновичаНОВОЖИЛОВА, руководителя Отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами Екатеринбургской епархии.

— Конечно же, к нам обращаются, и очень часто, с такими вопросами. Это наша обязанность — помогать ребятам-призывникам. У нас в епархии налажено духовное окормление частей, за каждой закреплен священник или даже целый приход. Когда к нам приходит призывник или его родители — если, предположим, сын уже где-то служит, — мы говорим им, кто из духовенства окормляет такую-то часть и чтобы он подошел к батюшке, познакомился, установил контакт. С другой стороны, мы звоним священнику и сообщаем: в такой-то части появился такой-то солдат, который нуждается в духовной опеке. Конечно, таким ребятам служить гораздо спокойнее: есть и с кем побеседовать, и к кому на исповедь прийти, и кому пожаловаться в случае чего. Бывает, правда, к нам обращаются и с такой просьбой: помогите перевести сына из другого округа, например Сибирского, ближе к дому. Тут мы не всегда можем помочь. Ну разве что иногда можем подать ходатайство от имени епархии. Все-таки главная наша задача — наладить духовное попечение о военнослужащих.

Председатель Синодального отдела по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными учреждениями протоиерей Димитрий СМИРНОВ

— Отец Димитрий, ведь АГС — это один из способов не служить в армии. В чем причина нежелания служить, распространенного среди многих молодых людей?

— Причин много, но основная, на мой взгляд — в том, что определенная часть молодежи желает только «балдеть» и больше ничего не делать. Многие молодые люди сейчас вообще не ориентированы на труд. Всей своей жизнью, средой, в которой они живут, они направлены на легкое, безалаберное времяпрепровождение. А армия — это ведь тяжелый труд, который не соответствует такому образу жизни. Там строгий режим, ранний подъем, дисциплина, физическая нагрузка, питание по часам. А современный человек, как правило, растет в малодетной семье и вырастает расслабленным, ленивым и безответственным. Поэтому многие молодые люди представляют себе армию как что-то страшное и ужасное. Вот для них АГС хороша. Если тебя пугает армия — послужи в больнице или еще где-то, где не такие строгие порядки. Альтернативная служба нужна тем, кто ну никак не хочет служить в армии, боится этого. Ведь силком их тащить в армию — это все равно что в монастырь насильно постригать. Невольник не богомольник.

— А к вам в отдел не обращаются за помощью желающие пойти на АГС?

— Этот год показал, что охотников пойти на АГС оказалось очень мало — просто единичные случаи. Обычно это всякие сектанты, но бывают редчайшие случаи, просто единицы, когда люди идут на АГС по каким-то серьезным соображениям. Но мы в Синодальном отделе с желающими пойти на АГС еще ни разу не сталкивались.

— Чем вы объясняете такую низкую популярность АГС, какая наблюдается сейчас в нашей стране?

— Прежде всего тем, что альтернативная служба на полтора года дольше. А ведь те, кто больше всех кричит об альтернативной службе, на самом деле вообще хотели бы уклониться от любой службы. Альтернативная служба — это тоже труд, и труд тяжелый, а мотив для уклонения от любой службы всегда один: нежелание делать каких-либо серьезных усилий, расслабленное житие.

— А если все-таки практика АГС разовьется, не приведет ли это к росту малодушия в нашем народе?

— Да нет, что вы! Для того чтобы русский народ стал малодушным, должен полностью смениться весь наш менталитет. Наоборот, мы до сих пор удивляемся сами и удивляем весь мир тем, что у нас молодые ребята вообще соглашаются служить при, мягко говоря, недостаточной организации военного дела. И тем, что они соглашаются умирать бесплатно в «горячих точках». Это для всех загадка, это, можно сказать, тайна русской души! Такого больше нигде нет — ужасающая для врага боеспособность нашего человека сохраняется вопреки всем крайне неблагоприятным обстоятельствам. Вот это христианское качество нашего народа — мужество души — Церковью очень приветствуется и всячески поддерживается.

— Но популярность армейской службы тоже, мягко говоря, не очень высока у наших молодых людей. Так что же делать?

— Нужно в армии создать такие условия, чтобы все колеблющиеся пошли служить, чтобы армия стала школой мужества, духовной жизни, физического развития. Чтобы качество армейской службы было таким, что люди вспоминали бы об армии с удовольствием — как это было тридцать-сорок лет назад. Все мои сверстники вспоминают об армии с удовольствием. И армия должна быть настолько престижной, что желающих туда попасть было бы больше, чем ее кадровые потребности. Чтобы девушки предпочитали идти замуж за тех, кто служил. А сейчас об армии вспоминают только какие-то кошмары. — Многие родители стремятся отдать мальчиков в школу пораньше, чтобы они успели пораньше ее окончить, поступить в институт и не попали бы в армию. Сталкиваетесь ли вы с этим в вашей практике духовника и что вы советуете людям? — Постоянно сталкиваюсь. Что рекомендую? Ничего. Это дело их совести, все они свободные люди. Но все же я думаю, учиться лучше. Я вообще интеллектуальную силу ценю выше, чем физическую. К тому же интеллектуально развитый человек и в армии будет очень полезен. Известно же, что бойцы спецназа — типа «Альфы» — все имеют высшее образование. — Значит, когда ваши духовные чада спрашивают у вас, идти им в армию или в институт, вы советуете все же в институт? — Нет, я говорю: «Решай сам, что для тебя полезнее». Думаю, нужно предоставлять человеку право самостоятельного выбора. А армия — вещь очень благородная и очень нужная.

Протоиерей Максим Козлов, настоятель храма св. мц. Татианы при МГУ им. М.В. Ломоносова.

— Отец Максим, сейчас служба в армии многих пугает, и как современному православному молодому человеку стоит относиться военной службе? И надо ли задумываться над такими мирскими категориями, как моральная закалка и физическая подготовка?

— В истории вселенского православия можно выделить два главных периода отношений христиан к воинской службе и внешним государственным обязанностям в целом.

Во времена языческой Римской империи это отношение было двоякое. Часть христиан служили в армии и даже занимали самые высокие посты, до той поры, пока от них не требовали совершать языческие обряды. Этого они уже по совести сделать никак не могли, и знаем множество мучеников — стратилатов (полководцев) или мучеников — воинов. В это же время были христиане, которые отказывались от служения в войске именно потому, что это было языческое войско и чуждая для них государственность. Таких было меньше, но все-таки были.

После того, как при святом равноапостольном Константине империя стала христианской, а знаменем византийского войска стал не языческий римский орел, но символ креста Господня, для христианина стало невозможным воспринимать государство как нечто внешнее и не относящееся к нему самому. Империя стала священным царством, и долгом каждого стало ее защищать. Это отношение к державе, не только как к внешней силе, необходимой нам для благополучного существования, но как к сакральной ценности было пронесено и в тысячелетии русской истории от святого равноапостольного князя Владимира до эпохи крушения российской государственности при святом царе-мученике Николае Александровиче. Не буду приводить хрестоматийных примеров о Куликовом поле, святом Патриархе Гермогене, патриотическом служении русской Церкви во время войны 1812 года — они и так всем известны. Более сложная ситуация сложилась в советскую эпоху, когда государство стало структурой, гонящей Церковь. Но и тогда, по слову приснопамятного патриарха Сергия, радости народа были радостями Церкви, а горести народа — горестями и бедами Церкви. И теперь, памятуя обо всем этом, обратим вопрос православному юноше: имеет ли он вообще религиозное, нравственное право как-то по иному относиться к воинскому долгу как к тому, что он должен делать не за страх, а за совесть?

— Многие говорят, что не хотят учиться стрелять и вообще держать в руках оружия, но свой долг перед Родиной они согласны исполнить и служить альтернативно, то есть помогать в больницах, выполнять обязанности социальных работников и тому подобное. Как вы считаете, оправдан такой подход к службе или нет?

— Давайте разделим тех, кто имеет такой подход, на две категории. Первая — это юноши, имеющие некоторые убеждения, но не православные. В таком случае, если они стоят на определенных пацифистских позициях, на непричинении вреда другому человеку, но при этом не уклоняются от исполнения своего долга перед обществом, можно признать этот подход нравственно оправданным. Но только если за всеми красивыми словами не стоит либо трусость, либо поиски более легкого пути. Нередко человек из слоев близких к образованным склонен внутренние свои побуждения скрывать в красочную обертку — упаковку, не отражающую суть. Поэтому каждый, ищущий альтернативной службы, переспросил бы себя: ну, так все же, я не хочу стрелять из автомата, или мне хочется оказаться в ситуации чуть, или не чуть, но в более легкой, более защищенной? Исходя из этого, можно говорить о нравственной оправданности или неоправданности такого подхода.

Если говорить о православных юношах, то, безусловно, тем из них, кто готовится к священническому служению или иноческому пути, лучше проходить такой вид службы, который не связан с непосредственным применением оружия: будет это альтернативная служба или какие-то периферийные виды армейской, например, медицинские или инженерные войска. Это связанно с тем, что человек, причастный даже к невольному убийству, не может быть священнослужителем. Для прочих же православных молодых людей разумно указать на то, что из своих религиозных убеждений они своего стремления к альтернативной службе вывести никак не могут. Пусть, по крайней мере, так и говорят что, если я иду на альтернативную службу, то иду не как православный христианин, а как человек, занимающий ту или иную социальную, гражданскую позицию. Но пусть, по крайней мере, будут честны и не выводят свое стремление к альтернативной службе из православной веры.

— А является ли грехом стремление уклониться от воинской службы в связи с дедовщиной?

— Мне кажется, что во все трудностях, связанных с повседневной армейской жизнью, отчасти действительных, отчасти в десять, а то и в сто раз преувеличенных средствами массовой информации или теми вполне понятными антигосударственными силами, которым хотелось бы представить армию как некое чудище, христианин должен помнить, что волос не может упасть с его головы без воли Отца нашего Небесного. Христианин знает, что даже если все против него, то рядом с ним сам Господь Иисус Христос. Поэтому только в одном случае возможно уклонение от воинских обязанностей, когда речь идет о выполнении заведомо греховного приказа.

Нельзя стрелять по своему народу. Нельзя поддерживать явную несправедливость и неправду. Обо всем этом сказано в Основах социальной концепции нашей Церкви, принятых на Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года.

— Что в армии может быть противопоказано православным юношам?

— Вовсе не является грехом учиться военному делу, если в определенный период твоей жизни этим надо заниматься. Христианин всякое дело должен делать добросовестно. Если нужно учиться разбирать автомат за положенное количество секунд и знать, как какие его детали называются, значит нужно. Но если вернуться к предыдущему вопросу, то следует напомнить, что если вдруг придется жить с волками, то нельзя выть по-волчьи. Не передавать дедовщину последующему поколению, не отыгрываться на младших, тем самым пресекая цепь неправды, сопровождающей жизнь закрытых мужских коллективов. Безусловно, надо стараться не обижаться на общеупотребительный сленг. Зажать зубы и держаться. Не допускать себя до матерной брани, до сальных анекдотов, до всего того, казалось бы, понятного оттягивания, которое хочется себе позволить при трудностях армейской жизни. И, наконец, как было бы хорошо православному юноше, да и не только православному, дать себе зарок и за все время пребывания в армии вообще ничего не пить.

— Вернемся к разговору о том, что человеку не дается больше испытаний, чем он может вынести. Так что надо именно как-то смиряться перед негативными обстоятельствами и не пытаться за себя постоять?

— Нужно уметь потерпеть то, что не переделаешь, и то, что не изменить. Если кормят не очень вкусно, не теми сортами рыбы и мяса, к которым привык на бабушкиной кухне, то нужно смириться и есть те рыбу, мясо и овощи, которыми кормят. Ничего тут не поделаешь, хуже будет подпитываться из отдельно взятой посылки в отделении от остальных пребывающих вместе с тобой товарищей.

Никуда не денешься, если твой непосредственный начальник не обладает деликатностью дипломатов XIX столетия, говорит нечто с такой степенью прямоты и решительности, что это даже коробит нравственные чувства. Ну что же тут поделаешь, потерпи, не одному тебе придется это сделать. Хотя если речь идет об оскорблении людей вокруг, а не только тебя, если надо стоять за правду, которая не лично тебя касается (а лучше вообще тебя не касается), то здесь христианин может занять активную позицию. Вспомним блестящие сцены из «Сибирского цирюльника» Михалкова, как сын главной героини и русского юнкера воспитывает своего сержанта через хранение верности некоторому идеалу, некоторым убеждениям, также и преображается среда, и меняются люди вокруг тебя. Не в будировании, не в создании общественных организаций, не в обращениях в очередной комитет матерей, бабушек, дедушек и еще кого-то, не во взывании к европейскому суду в Гааге, а в твердом стоянии в своих убеждениях — путь православного воина.

Кстати, ныне существует соглашение между Министерством обороны и нашей Церковью, и уже в очень многих местах сформированы или формируются, преимущественно по конфессиональному признаку, отделения, взводы, более крупные армейские подразделения. И, мне кажется, разумно поступит православный юноша, который возьмет рекомендацию своего духовника, обратится в свою епархию и получит соответствующее направление в такую часть.

В этих частях либо есть свои храмы, либо есть возможность участвовать в богослужебной жизни ближайших церквей или монастырей, в том числе в качестве певцов, чтецов, псаломщиков. Мне кажется, это будет тем разумным путем, которым можно посоветовать пойти каждому православному юноше.

— В подобной ситуации возникает искушение назвать эти условия тепличными.

— Они ничем не отличаются. И эта часть может поехать в какую-либо кризисную точку. Там вполне стандартные бытовые условия, там ничуть не меньше воинских уставных и строевых занятий и обязанностей, но там будет ощущение руки товарища рядом. Это немаловажно, и отказываться от этого я не вижу никакого смысла, тем более что распространение опыта такого рода соединений есть явление примера, их отличие от вполне рядовых. Это может немало значить для развития церковно-государственных отношений, в том числе и в такой важной среде, как область военного строительства.

 

Публикация подготовлена по материалом сайтов «Нескучный сад» и «Татьянин День»

[Апрель 9 365]

Патриарх Алексий II об истинном и ложном патриотизме

 

 

 

 

О патриотизме

Фрагмент доклада на епархиальном собрании г.Москвы 2007 г.)

 

Начало ХХI века ознаменовано всеобщим распространением коммуникативных технологий, способных практически мгновенно обеспечивать контакты людей, находящихся в самых разных точках нашей планеты. На наших глазах новой сферой жизни огромного количества людей, число которых возрастает с каждым днем, стал интернет. Так называемый процесс глобализации все быстрее охватывает мир. В нем есть свои положительные стороны: современные коммуникационные системы позволяют людям из разных государств, принадлежащим к различным национальным, образовательным, куl3;ьтурным, религиозным общностям, легче узнавать друг друга, быстрее и эффективнее общаться и таким образом преодолевать узость кругозора, самодовольство, национальную гордыню и т. п. Но есть и грозные признаки приближающихся последних времен, которые апостол Павел характеризует такими словами: «В последние дни наступят времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся» (2 Тим. 3:1-5).

  Показать содержимое

 

 

 

 

У людей, пресыщенных все возрастающим потоком информации, притупляются чувства, способность реагировать, воспринимать, переживать. У человека возникает желание закрыться от всех и всего, почувствовать себя личностью, а не частичкой унифицированной массы. Как всегда, диалектические противоположности сходятся: всеобщая глобализация стимулирует развитие крайнего индивидуализма и эгоизма. Можем ли мы не сказать решительное «нет» тенденции лишить людей своей точки зрения, веры, любви? Разве можно равнодушно относиться к стремлению смешать порок и добродетель, мужской пол и женский, семейную жизнь и блуд и т. д.?

 

Святая Церковь Христова остается единственной силой, не изменяющей замыслу Божию о человеке, сохраняющей знание о смысле и цели человеческой жизни. Именно она возгревает в наших сердцах любовь к Богу и друг к другу. Церковь дорожит народной самоидентификацией, традиционной национальной культурой, религиозной самобытностью. Это заставляет нас с особым вниманием относиться к теме патриотизма, любви к отечеству земному и Небесному.

Если человек за

73;ывает свою семью, своих родителей и родственников, мы называем его «иваном, не помнящим родства». Он теряет связь с традицией предков, жизнь его становится бесплодной. Духовные, культурные богатства накаплива 102;тся там, где жива традиция, где знают, любят, берегут свое прошлое, где молодая жизнь верна своим истокам. Патриотизм не следует путать с национализмом, шовинизмом, как это часто стараются представить современные СМИ. Патриотизм — это любовь к отечеству, но не ненависть к врагам. Всякая ксенофобия настоящему патриотизму совершенно чужда. Очевидно, что только патриоты могут впитать, хранить и передать следующим поколениям отечественную культуру, духовные представления о доблести и чести, любовь к своей родине, которая вдохновляет человека на ее защиту.

 

Каждый священнослужитель, особенно в наше время, должен быть убежденным патриотом, должен всем сердцем любить свое отечество, быть преданным своей родине. Мы должны с Божией помощью победить в войне, начатой против православной Руси, должны воспитать новое поколение православных россиян, любящих Россию, дорожащих ее наследием, по-хорошему гордящихся тем, что они ее дети. Православный священник, который постоянно общается со своей паствой, воспитывает молодое поколение своих прихожан, должен знать и любить отечественную историю, родную православную культуру. Священнику необходимо соответствующее образование — не просто диплом об окончании вуза, а именно живые знания. Он должен быть воспитан в российской духовной и культурной традиции, должен являть ее всей своей жизнью.

 

Долгий период гонений на веру в России многое поколебал, даже разрушил в преемственности поколений. Наша обязанность — восстановить это преемство. Как радостно видеть православного священника, живого носителя высокой православной культуры и церковной традиции! Он вызывает у прихожан интерес и уважение, желание общаться с ним, учиться у него, идти за ним. Такой образ — образ доброго пастыря нашей Церкви мы должны возродить, сохранить, сделать нормой нашей церковной жизни.

 

Сегодня нам стараются навязать нормы жизни, декларируемые зап

72;дным либерализмом, провозглашающие свободу прежде всего для греха, для всевозможных пороков. Если мы не будем защищать свою страну, свой народ, свое право жить в соответствии с нашей традицией, то завтрашнего дня у нас не будет.

 

Слава Богу, что сегодня в нашем обществе стало больше уделяться внимания воспитанию патриотизма. Понятно, что самый интенсивный и глубокий процесс воспитания происходит в детстве. Возможности детского сознания ограничены масштабом личности юного создания и его малым жизненным опытом. Сначала у ребенка воспитывается любовь к матери и отцу, далее к братьям и сестрам, потом к своей семье, роду и народу и, наконец, ко всему человечеству. В такой же последовательности ребенок учится любить свой дом, потом улицу, район, город, затем свою страну и в конце концов всю планету. С ростом умственного кругозора должна расти и жертвенная христианская любовь. В этом целенаправленном процессе воспитания важны все звенья, и нельзя пренебрегать ни одним.

 

Подростковый и юношеский периоды жизни человека в силу своей специфики наиболее удобное время для воспитания гражданственности и патриотизма. Восприятие гражданско-патриотических и духовно-нравственных ценностей родной культуры в детском и подростковом возрасте является наиболее естественным и эффективным способом гражданско-патриотического воспитания.

 

В основе патриотизма лежит акт духовного самоопределения. Патриотизм может жить лишь в той душе, для которой на земле есть нечто священное, которая на своем живом опыте узнала объективность и безусловное достоинство этого священного и увидела его в святынях своего народа. Система ценностей Святой Руси создавала все условия для высшего духовного самоопределения, а значит, и зрелого патриотизма русского народа.

 

Великий русский мыслитель И.А. Ильин, размышляя о национальном воспитании, писал: «Чем раньше и чем глубже воображение ребенка будет пленено живыми образами национальной святости и национальной доблести, тем лучше для него. Образы святости пробудят его совесть, а русскость святого вызовет в нем чувство соучастия в святых делах, чувство приобщенности, отождествления; она даст его сердцу радостную и гордую уверенность, что “наш народ оправдался перед лицом Божиим”, что алтари его святы и что он имеет право на почетное место в мировой истории... Образы героизма пробудят в нем самом волю к доблести, пробудят его великодушие, его правосознание, жажду подвига и служения, готовность терпеть и бороться, а русскость героя даст ему непоколебимую k4;еру в духовные силы своего народа. Все это вместе взятое есть настоящая школа русского национального характера».

 

Неотъемлемыми чертами подлинного патриотизма являются долг, верность, честь, жертвенность, самоотверженность, достоинство.

 

Для того чтобы патриотизм мог стать нормой жизни нашего общества, чтобы традиционные понятия чести возобладали в душе большинства граждан, необходимо строить воспитание детей и молодежи на лучших образцах и примерах, приобщая ребенка к опыту предшествующих поколений, напоминая при этом, что именно Россия в течение многих веков была главной хранительницей Православия, именно Россия дала миру великое множество святых, а в тяжкую годину гонений на веру — целый сонм новомучеников и исповедников. Именно Россия создала удивительно высокую духовную культуру, родила и воспитала величайших мыслителей, ученых, писателей, иконописцев и художников, музыкантов и архитекторов.

 

Гражданско-патриотическое воспитание детей и молодежи является залогом построения и развития жизнеспособного, демографически устойчивого и динамично развивающегося цивилизованного демократического государства, даже существующего в условиях глобализующегося мира, обеспечения исторической и культурной преемственности поколений, национальной безопасности страны, межнационального и межрелигиозного мира, профилактики экстремизма и молодежной преступности.

 

Патриотизм в России может и должен питаться традиционной церковностью, ибо Церковь — хранительница и народных святынь, и языка, и истории, созидательница души народной и духовной красоты нашего мира. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13), — учит Христос. Поэтому именно Церковь может говорить воинам о патриотизме, этом жертвенном служении отчизне, ибо путь воина — одно из славнейших с точки зрения христианского учения поприщ, которое дает возможность явить наивысшую любовь к ближнему. Жизнь воина, исполненная лишений и невз 075;од, имеет высшей целью жертву собой для защиты слабого, и потому его мировоззрению должны быть особенно близки христианские ценности.

 

Чтобы воспитать наших детей патриотами, нужно в дополнение к семейному воспитанию использовать различные формы общественного воспитания: паломничество, экскурсии кра

77;ведческого характера, разнообразные кружки, спорт. В общении друг с другом юные учатся у взрослых христианским взаимоотношениям — той любви, без которой невозможно угодить Богу. Поэтому воспитание патриотов это есть и воспитание христиан.

 

Задача Церкви и всех ее священнослужителей заключается в том, чтобы помочь нашему народу вернуться к традиционному православному образу жизни. Мы должны помочь нашим соотечественникам возродить семейную жизнь, с радостью растить и воспитывать детей, а не уклоняться от их воспитания, должны решительно противостоять всем соблазнам, развращающим наше молодое поколение, звать людей к целомудрию, трудолюбию, трезвости, честности. Любовь к православной вере, своей культуре и традиции, своей вековой нравственности, основанной на заповедях Божиих, к своему народу, который наша Церковь призвана спасать от гибели, — вот на чем должен быть основан наш патриотизм.

 

О лжепатриотизме

 

Однако боль за свою родину, за народ, стремление к покаянию и исправлению может вызывать к жизни уродливые духовно опасные формы патриотизма. Примером неверно понятого покаяния является проведение так называемого чина всенародного покаяния около памятника святому страстотерпцу царю Николаю в селе Тайнинском, на территории города Мытищи Московской области. Сам этот чин, по словам его организаторов, является ответом на Наши послания к 75-летию и 80-летию убиения святых царственных страстотерпцев Императора Николая и его Семьи. В этих посланиях действительно содержится призыв к покаянию русского народа в грехе вероотступничества и цареубийства, которое стало возможным благодаря прямому участию, одобрению или безгласному попустительству многих наших соотечественников. От лица всей Церкви и всех верных ее чад мы принесли тогда пред Богом и людьми покаяние за этот грех. На Архиерейском Соборе 2000 года состоялась канонизация Императора Николая и всех членов Императорской Семьи как царственных страстотерпцев.

 

Организацию «чина всенародного покаяния» нельзя считать адекватным ответом на те призывы к покаянию, которые содержатся в Наших посланиях, и тем более подлинно церковным движением православного народа, поскольку он носит l4;итинговый, а не церковно-покаянный характер. Кроме того, он антиканоничен.

 

Ни в Задонске, ни в Боголюбове, ни в Мытищах, где предпринимались попытки организовать это движение, организаторы не получали благословения правящих архиереев. Так что духовенство, принимавшее участие в этом чине, действовало антиканонично, без благословения или вопреки прямому запрету своих архипастырей.

 

Кроме того, сам текст «чина» содержит положения, неприемлемые и прямо противоречащие решениям Священного Синода и Соборов Русской Православной Церкви. Верующих призывают каяться в том, что они приняли ИНН, российские паспорта, медицинские полисы, страховые пенсионные карты, то есть безответственно толкают чад Церкви к сектантству и асоциальному существованию. При этом никто из организаторов «чина» не несет никакой ответственности за те бессмысленные страдания, в которые они часто ввергают пожилых и одиноких людей, оставшихся без пенсии, без медицинской помощи, без другой поддержки государства. И это несмотря на то, что Священноначалие Русской Церкви прямо разъяснило, что принятие ИНН и других документов со штрих-кодом ни в коей мере не является принятием антихристовой печати, а потому сам факт пользования перечисленными документами со штрих-кодом или отказа от них не играет никакой роли в деле спасения. Конечно же мы не можем согласиться с текстом «мытищинского чина», резко осуждающим тех священнослужителей, которые разделяют точку зрения своего Патриарха и Священного Синода в оценке этих явлений и соответственно направляют свою паству.

 

Особое место в этом перечне занимает требование каяться за недостаточное и половинчатое прославление «царственных великомучеников... в лике одних лишь страстотерпцев, что обезличивает и умаляет достоинство их великого жертвенного подвига». Этот пункт не только входит в открытое противоречие с; постановлением Архиерейского Собора, прославившего новомучеников Российских, но и в скрытой форме возрождает еретическое учение об «искупительном подвиге царя». Трезвый разум и здоровое духовное чувство не могут откликнуться на призывы каяться «за непротивление и поддержку привилегированными слоями населения l8;еформ Петра I», восхваляя при этом правление «благочестивого царя Иоанна Грозного», за участие в восстании декабристов в 1825 году, в убийствах православных царей, за нарушение клятвы о соборном единстве русского народа 1654 года, за церковный раскол XVII века и т. п. Все это есть в этом «чине».

 

Всем нам нужно совершенно четко представлять, что Искупительный Подвиг один и совершен он Господом и Спасителем нашим Иисусом Христом. Сравнивать мученичество и расстрел Российского императора с Искупительным Подвигом Спасителя невозможно.

 

О редком самомнении составителей так называемого чина покаяния говорят их обвинения в адрес священнослужителей, а по сути и в адрес Священноначалия, за неучастие в чине покаяния или «искажении Тайнинского чина всенародного покаяния». Такие священнослужители названы лжепастырями и противниками спасения русского народа. Каким лукавством, почти насмешкой после этого звучат слова о преданности Патриарху, сказанные только для того, чтобы уловить простодушных. Я хочу со всей ответственностью заявить, что считаю недопустимым, душепагубным, ведущим к разделению в Церкви и обществе участие священнослужителей и православных мирян в «чинах покаяния», подобных Тайнинскому.

 

Составители этого псевдоцерковного «чина» утверждают, что взяли за образец покаянный чин 1607 года, написанный святыми Патриархами Иовом и Гермогеном. Но по содержанию и обстоятельствам составления разница между этими двумя текстами очень велика. События избрания Бориса Годунова на царство, присяга ему и его сыну, а затем измена и воцарение Лжедмитрия являлись событиям, в которых многие из современников участвовали, и поэтому покаяние 1607 года было покаянием в личных грехах.

 

Печально, что покаянный порыв людей может быть направлен по ложному пути. Именно поэтому, когда мы зовем людей к покаянию, важно говорить о реальных грехах, за которые мы действительно несем ответственность перед Богом и в которых должны каяться. Освобождение от таких грехов ведет к изменению жизни, оздоровлению души и тела. А неудобовразумительная мешанина из реальных тяжелых грехов, которые разрушают нашу жизнь, и идеологических заблуждений авторов «Тайнинского чина» только создает для людей препятствия в деле духовного возрождения нашего l6;течества.

К сожалению, мы все чаще слышим о людях, зачастую и о малограмотных священнослужителях, которые запугивают паству и из необразованных в религиозном смысле прихожан создают общества, подобные сектантским, которые компрометируют Церковь. Не понимая благодатной силы Церковных Таинств, они постоянно хотят дополнить церковные богослужения чем-то своим. Если этим пастырям недостаточно Таинств Церкви, того покаяния, которое совершается в храмах, то, видимо, надо лишать их права быть священниками. Несведущие в учении Церкви и не знающие ни догматов, ни канонов церковных, они распространяют нелепые и ложные предсказания, тем самым сея панику среди верующего народа и среди тех, кто только пришел к вере после долгих десятилетий атеизма. Такие «ревнители», например, рекомендуют людям избавляться от светских вещей, литературы, не лечиться у врачей, а полагаться «только на волю Божию», распространяют страхи в отношении ИНН, российских паспортов, призывают срочно менять место жительства и уезжать подальше от городов или поселяться в пещерах и катакомбах в связи с приближающимся концом света. Видимо, они полагают, что в другом месте конца света не будет. Недавний случай в Пензенской области является ярким тому примером.

 

Причем выступают псевдоревнители именно против российских паспортов. Наверное, им дороже советские паспорта, с красной звездой и серпом и молотом, а двуглавый орел и изображение Георгия Победоносца — не по душе. Что же касается конца света, все мы должны твердо помнить слова Христа Спасителя: «О дни же том или о часе никтоже весть» (Мк. 13:32). Поэтому любые страхи по поводу конца света и призывы уходить в пещеры, подальше от городов не имеют под собой никакого основания. Людей просто пытаются запуг

72;ть и вытолкнуть из реальной жизни.

 

Кроме того, Мы имеем информацию из Челябинской епархии об участившихся случаях паломничества духовенства и мирян в город Чебаркуль для поклонения так называемому отроку Вячеславу Чебаркульскому. Религиозное почитание скончавшегося 15 лет назад чебаркульского школьника Вячеслава Крашенинникова (1982-1993), объявленного некоторыми средствами массовой информации «пророком», «святым» и «блаженным», началось вскоре после издания его матерью ряда книг с воспоминаниями о сыне, в том числе книги «Чудеса и предсказания отрока Славика». После этого начали совершаться паломничества к могиле мальчика, причем земля с его могилы используется в магических целях — в отвергаемых Православной Церковью ритуалах. Кроме того, написаны акафист ему и его икона. Тем самым создаются предпосылки формирования в Челябинской области нового культа, причем кощунственно используется православная обрядность, эксплуатируется естественное человеческое стремление к надмирному, горнему.

 

Нам понятна и близка скорбь матери, потерявшей совсем юного сына. Но понимая и разделяя эту скорбь, мы с горечью констатируем, что последующие ее действия, направленные на возбуждение в обществе интереса к покойному ребенку и создание культа его почитания как святого, не соответствуют церковному вероучению и церковной практике канонизации и почитания святых. Не в религиозном поклонении нуждается покойный мальчик, легкомысленно объявленный Божиим угодником, а в усердной молитве, прежде всего в молитве о нем матери. Создаваемый же культ поклонения «отроку Вячеславу» является самоизмышлением, содержит в себе элементы заурядного суеверия, кощунственного посягательства на учение Церкви и насаждается организованной группой антицерковно настроенных людей.

 

Тщеславное желание быть не такими, как прочие люди, не подчиняться Священноначалию, а иногда и денежный расчет вызывают к жизни псевдопастырскую деятельность разных лжестарцев и младостарцев, которые под видом духовного ведения и благодатной прозорливости отравляют души людей религиозным экстремизмом и фанатизмом, всевозможными запретами, не имеющими

88;азумных оснований в церковной традиции. В этих случаях православное благодатное духовничество подменяется психологическим давлением на пасомых. Духовное руководство — это не манипулирование сознанием людей, а власть, данная священнику Святым Духом, власть любви, а не духовного насилия.

 

Если пастырь всегда будет стремиться помочь страждущему, забывая себя и свои земные выгоды и интересы, то Господь будет видимо содействовать ему, являя через него Свою милость.

 

Полный текст.

 

 

[Апрель 9 365]

СВЯТЫЕ ОТЦЫ ЦЕРКВИ О ВОЙНЕ И ВОИНСКОМ СЛУЖЕНИИ. ЧАСТЬ 1

 

 

Икона «Благословление преподобным Иринархом Затворником Борисоглебским православного русского воинства, народных героев-вождей и спасителей Отечества - Космы Минина и Димитрия Пожарского в 1612 году»

Начиная с 1990-х годов, нравственный кризис в армии, выразившийся в ряде негативных явлений, таких как дедовщина, воровство, эксплуатация военнослужащих офицерами, халатное отношение к их здоровью и другое, вызвал в обществе жаркие дискуссии по вопросу об отношении к армейской службе и воинскому долгу вообще. Войсковые операции в Чечне 1993–1996 и 1999–2000 годов, в свою очередь, придали остроту вопросам об отношении к реальной войне.

Эти дискуссии не остались в стороне от внимания православных людей, которым, как и другим, приходилось решать те же вопросы: отдавать ли сына в армию или «уклоняться», как вести себя молодому человеку, оказавшемуся в армии, чтобы не опозорить христианского имени. В еще большей степени последний вопрос приобретает глубину и остроту в условиях войны.

В обществе до сих пор бытует мнение, будто бы христианство с неодобрением относится к воинской службе. Но и христиане, знающие, что это не так, тем не менее не всегда ясно представляют, как учит Церковь относиться к воинскому служению и войне. И если общие принципы, выраженные, в частности, в Социальной концепции Русской Православной Церкви, известны, то конкретные и частные проблемы, с которыми сталкиваются в своей повседневной жизни воины, нередко ставят в тупик.

Рассеять свои тревоги можно только если обратиться к Священному Писанию и Священному Преданию Церкви. В творениях святых отцов, как древних, так и новых, а также в каноническом праве представлено подлинно православное отношение к воинской службе.

В некоторых статьях приводились небольшие подборки высказываний святых отцов о войне или армии, тем не менее подробного, комплексного, систематического исследования святоотеческого отношения ко всему кругу вопросов, связанных с воинской службой, насколько нам известно, не было. Попытаемся восполнить этот пробел.

  Показать содержимое

 

Имеет смысл также напомнить о том, что воины в древности выполняли, помимо армейских, еще и такие обязанности, которые ныне возложены на правоохранительные органы: арест преступников, их конвоирование и содержание под стражей, исполнение казни, контроль за движением людей и транспорта при въезде в город и выезде и прочие, за исключением следствия и допросов. Посему на приведенные в статье евангельские и святоотеческие слова стоит обратить внимание не только солдатам и армейским офицерам, но и милиционерам, сотрудникам ГИБДД и служащим ФСБ, желающим узнать о том, как Бог через учение Православной Церкви предписывает им исполнять свое служение.

Нужно сказать, что указанные темы были во многом периферийными для святых отцов. «Это не удивительно, ибо, определяя свое отношение к любому явлению, Церковь исходит, прежде всего, из того, что главной ценностью для человека является жизнь вечная и блаженная, возможная лишь при условии единения человека с Богом. Отсюда следует больший интерес святых отцов не к войне как социальному явлению, а к войне как внутренней духовной брани»^[1]. Тем не менее, определенное внимание проблемам, связанным с войной и воинским служением, святые отцы все же уделили, и мысли их могут помочь в разрешении многих вопросов, возникающих сегодня у православных христиан.

 

Война

Сражение Давида с Голиафом

Война, прежде всего, великое бедствие, поэтому, говоря о предпочтительности мирной жизни перед войной, святитель Григорий Нисский писал: «О какой ни заговоришь приятности в жизни, чтобы ей быть приятною, нужен мир… Война пресекает наслаждение всеми благами. Если и во время мира терпим по человечеству какое-либо бедствие, то зло, срастворенное благом, делается легким для страждущих. Правда, когда и войною стеснена жизнь, нечувствительны также бываем к подобным скорбным случаям; потому что общее бедствие горестями своими превышает бедствия частные… Но если и для ощущения собственных зол цепенеет душа, пораженная общими бедствиями войны, то как ей иметь ощущение приятного? Где оружия, копья, изощренное железо, звучащие трубы, гремящие кимвалы дружины, сомкнувшиеся щиты, столкновения, столпления, схватки, сражения, побоища, бегства, преследования, стоны, крики, земля, увлажненная кровью, попираемые мертвецы, без помощи оставляемые раненые и все, что на войне можно видеть и слышать… неужели и там найдет кто время преклонить иногда помысел к воспоминанию об увеселяющем? Если и придет в душу воспоминание о чем-либо приятном, то не послужит ли это к увеличению горя?»^[2] Поэтому святитель называет предотвращение войны величайшим благодеянием, за которое Господь дарует двойную награду, «ибо сказано: блажени миротворцы, а миротворец тот, кто дает мир другим»^[3].

Говоря о причинах войн, святитель Иоанн Златоуст указывал, что «войны постоянно произрастают от корня грехов»^[4]. А касаясь промыслительного значения войны, святитель Василий Великий говорил, что «Бог в войнах насылает казни на достойных наказания»^[5].

Если переходить от общих определений к более частным вопросам, мы увидим, что преподобный Исидор Пелусиот говорил о необходимости различать войны справедливые и несправедливые, войны наступательные и оборонительные: «Войны воспламеняются больше всего ради приобретения чужой собственности. Но не должно обвинять всех ведущих войну; положивших начало или нанесению обиды, или хищению справедливо называть губительными демонами; отмщающих же умеренно не надлежит и укорять как несправедливо поступающих, потому что делают дело законное»^[6].

В свою очередь, блаженный Августин Иппонский считал, что война даже может приносить пользу, так как уничтожает или ослабляет произвол злонравных людей, а осуждение некоторыми воинской службы «в действительности возникает не из религиозных мотивов, а по трусости»^[7]. «Поэтому заповедь не убий отнюдь не преступают те, которые ведут войны по полномочию от Бога или, будучи в силу Его законов (то есть ввиду самого разумного и правосудного распоряжения) представителями общественной власти, наказывают злодеев смертью»^[8].

Учению о войне как о вынужденной необходимости в падшем мире посвящены такие слова святителя Филарета Московского: «Бог любит добродушный мир, и Бог же благословляет праведную брань. Ибо с тех пор как есть на земле немирные люди, мира нельзя иметь без помощи военной. Честный и благонадежный мир большею частью надобно завоевать. И для сохранения приобретенного мира надобно, чтобы сам победитель не позволял заржаветь своему оружию»^[9]; «война – страшное дело для тех, которые предпринимают ее без нужды, без правды, с жаждою корысти или преобладания, превратившейся в жажду крови. На них лежит тяжкая ответственность за кровь и бедствия своих и чужих. Но война – священное дело для тех, которые принимают ее по необходимости – в защиту правды, веры, отечества»^[10].

Критикуя пацифистское учение толстовцев, святитель Феофан Затворник пишет, что «на воинах и войнах часто видимое Бог являл благословение и в Ветхом, и в Новом Завете. А у нас сколько князей прославлены мощами, кои, однако ж, воевали. В Киево-Печерской лавре в пещерах есть мощи воинов. Воюют по любви к своим, чтобы они не подвергались плену и насилиям вражеским. Что делали французы в России? И как было не воевать с ними?»^[11]

Нередко сторонники пацифисткой интерпретации христианства указывали на слова Господа о любви к врагам. По этому поводу святые отцы неоднократно давали разъяснения.

Так, например, когда мусульмане спросили у святого равноапостольного Кирилла, почему христиане участвуют в войнах, если Христос повелел им любить врагов, он ответил: «Христос, Бог наш, повелел нам молиться за обижающих нас и благоволить им; но Он же заповедал нам:нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15: 13). Поэтому мы терпим обиды, которые причиняете каждому из нас отдельно, но в обществе защищаем друг друга и полагаем свою жизнь за братий наших, дабы вы, увлекая их в плен, не пленили вместе с телами и души их, склоняя благочестивых к своим злым и богопротивным делам»^[12].

Равным образом и святитель Димитрий Ростовский, разъясняя учение Нагорной проповеди о любви к врагам, пишет: «Не думай, слушатель мой, чтобы я повторил слова эти о тех врагах, которые воюют с нашим христианским отечеством и враждуют против нашей благочестивой веры… Тех не только нельзя любить, но даже необходимо выступать войной против них, полагая душу свою за христианское царство и целость Церкви»^[13].

Благословение Божие проявляется в виде чудесной помощи от Бога во время войн. Об этом особенно много свидетельств в житиях святых. Ограничимся двумя примерами из святоотеческих творений.

Святой Иоанн Мосх писал: «Один из отцов передал мне следующий рассказ воина, бывшего драканария: “Во время войны в Африке с мавританцами мы потерпели поражение от варваров и подверглись преследованию, во время которого многие из наших были убиты. Один из неприятелей настиг меня и уже поднял копье, чтобы поразить меня. Увидав это, я начал призывать Бога: 'Господи Боже, явившийся рабе Твоей Фекле и избавивший ее от рук нечестивых, избавь и меня от настоящей напасти и спаси меня от злой смерти. Я удалюсь в пустыню и проведу остаток моей жизни в уединении'. И обернувшись, я уже не увидал никого из варваров. Немедленно удалился я в эту лавру Копраты. И вот по милости Божией прожил в этой пещере 35 лет”»^[14].

Подробно эту тему раскрывает святитель Николай Сербский в «Письме воину Иоанну Н.»: «Ты пишешь о чудесном случае, который приключился с тобой на войне. Кто-то перед началом битвы раздавал солдатам Евангелие… ты едко заметил: “Здесь требуются сталь и свинец, а не книги. Если сталь нас не спасет, то книги и подавно!” Вот какое замечание ты сделал тогда, ибо до того дня ты веру Божию полагал за ничто… Но все же ты взял книжечку и положил ее во внутренний карман с левой стороны. И что же случилось? Ты сам говоришь: чудо Божие, и я подтверждаю это. Вокруг тебя падали раненые; наконец был повержен и ты. Попало в тебя стальное зерно. Ты схватился рукой за сердце, ожидая, что хлынет кровь. Позже, когда ты разделся, то нашел застрявшую в твердом переплете книжечки пулю: она метила прямо в сердце. Ты задрожал, как в лихорадке. Перст Божий! Святая книга спасла твою жизнь от смертоносного свинца. Тот день ты считаешь своим духовным рождением. С того дня ты стал бояться Бога и внимательно исследовать вероучение… Господь милостью Своей открыл тебе глаза… Одни на войне погубили тело, а иные – душу. Первые потеряли меньше. А некоторые душу свою обрели, и они истинные победители. Были и такие, кто ушли на войну как волки, а вернулись как агнцы. Я знаю много таких. Это те, кто, как и ты, благодаря какому-то чудесному случаю ощутил, что невидимый Господь ступает рядом с ними»^[15].

 

Воинское служение

Духовная брань монаха

В христианстве, начиная с апостольских времен, воинское служение использовалось как метафора той духовной борьбы, которую должен вести каждый христианин. Вот как пишет об этом апостол Павел:Станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие (Еф. 6: 14–17).

Уже в древности «военные аналогии мы находим у святого Игнатия Богоносца, мученика Иустина Философа и священномученика Киприана Карфагенского. Все эти образы можно свести к четырем пунктам: 1. Все христиане – воины Христа; 2. Иисус Христос есть полководец; 3. Крещение – это таинство и присяга знамени; 4. Церковь – это военный лагерь Бога»^[16].

Позднее преподобный Иоанн Лествичник сравнивает с воинами монахов: «Изъясним в этом слове и сам образ воинствования сих мужественных ратников: как они держат щит веры к Богу и своему наставнику, отвращая им всякий помысл неверия и перехождение (в другое место), и, всегда вознося меч духовный, убивают им всякую собственную волю, приближающуюся к ним, и, будучи одеты в железную броню кротости и терпения, отражают ею всякое оскорбление, уязвление и стрелы; имеют они и шлем спасения – молитвенный покров своего наставника»^[17]. А святитель Николай Сербский упоминает срочную службу как метафору отношения христианина к земной жизни: «Истинные христиане всегда считали свою жизнь военной службой. И как солдаты считают дни своей службы и с радостью думают о возвращении домой, так и христиане постоянно помнят о конце своей жизни и возвращении в свое Небесное Отечество»^[18].

 

Воинское служение не препятствует спасению

Встреча митрополита Николая (Ярушевича) с бойцами и командирами Красной Армии при передаче танков

Переходя от образов к самой воинской службе, нужно заметить, что святые отцы Церкви никогда не считали ее несовместимой с христианским образом жизни или препятствием для спасения. Напротив, многие из них прямо опровергали такое мнение.

У святителя Иоанна Златоуста читаем: «Ты выставляешь предлогом военную службу и говоришь: я – воин и не могу быть набожным. Но разве сотник не был воином? А он говорит Иисусу, что я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой, но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой (Мф. 8: 8). И, удивившись, Иисус говорит: Истинно говорю вам, и в Израиле не нашел Я такой веры (Мф. 8: 10). Военная служба нисколько не послужила для него препятствием»^[19].

Святитель Василий Великий приводит и больше примеров из Писания, говоря: «Неужели воинский чин лишен надежды на спасение? Неужели нет ни одного благочестивого сотника? Припоминаю первого сотника, который, стоя при кресте Христовом и по чудесам сознав силу, когда еще не остыла дерзость иудеев, не убоялся их ярости и не отказался возвестить истину, но исповедал и не отрекся, что воистину был Божий Сын (Мф. 27: 54). Знаю и другого сотника, который о Господе, когда был еще во плоти, познал, что Он Бог и Царь сил и что Ему достаточно одного повеления, чтобы чрез служебных духов посылать пособия нуждающимся. О вере его и Господь подтвердил, что она больше веры всего Израиля (см.: Мф. 8: 10). А Корнилий, будучи сотником, не удостоился ли видеть ангела и напоследок через Петра не получил ли спасение?»^[20].

То же говорит и блаженный Феодорит Кирский: «Поскольку много различных родов жизни благочестивой: жизнь монашеская и общежительная, жизнь пустынная и городская, жизнь гражданская и военная… в каждом же роде жизни можно угождать Богу, то не без причины изречено: кто есть человек, боящийся Господа? Установит закон ему на пути, который он избрал^[21] (Пс. 24: 12), то есть в том роде жизни, какой решился человек проводить, даст ему приличные и сообразные законы. Так святой Иоанн Креститель вопрошавшим мытарям советовал не брать больше установленного и воинам – никого не обижать, довольствоваться оброками, то есть определенною пищей (ср. Лк. 3: 12–14)»^[22].

Об этом пишет и святой Николай Кавасила: «И к занятию какому-либо нет никакого препятствия, и полководец может начальствовать войсками, и земледелец возделывать землю, и заявитель управлять делами и ни в чем не будет иметь нужды из-за сего»^[23].

Святой Иоанн Мосх приводит рассказ аввы Палладия, в котором описывает воина, который, не будучи формально монахом, в свободное от воинской службы время предавался таким аскетическим подвигам, что его даже ставили в пример монахам: «В Александрии был воин, по имени Иоанн. Он вел следующий образ жизни: каждый день с утра до девятого часа сиживал он в монастыре близ входа во храм святого Петра. Он был одет во вретище и плел корзинки, все время молчал и совсем ни с кем не разговаривал. Сидя у храма, он занимался своей работой и только одно возглашал с умилением: “Господи, от тайных моих очисти мя (Пс. 18: 13), да не постыжусь в молитве”. Произнеся эти слова, он снова погружался в продолжительное молчание… И затем снова, по прошествии часа и более, повторял то же восклицание. Так он возглашал раз семь в течение дня, ни слова не говоря ни с кем. В девятом часу он снимал вретище и одевался в воинские одежды и шел к месту своей службы. С ним я пробыл около восьми лет и нашел много назидания и в его молчании, и в его образе жизни»^[24].

Такому же настоящему христианину написал письмо и святитель Василий Великий, говоря: «Я узнал в тебе человека, доказывающего собою, что и в военной жизни можно сохранить совершенство любви к Богу и что христианин должен отличаться не покроем платья, но душевным расположением»^[25].

 

 

Участие в бою не приравнивается ко греху убийства

Преподобный Илия Муромец

Святые отцы постоянно указывали, что убийства врагов, совершаемые воинами в бою, а также убийства преступников, оказывающих сопротивление, сотрудниками правоохранительных органов (а в древности эту обязанность также исполняли воины), не вменяются в грех убийства.

Святитель Афанасий Великий в «Послании к монаху Амуну», которое было утверждено как общецерковное учение на VI и VII Вселенских Соборах, пишет: «Убивать непозволительно, но истреблять неприятеля на войне и законно, и достойно похвалы; поэтому отличившиеся в бранях удостаиваются великих почестей, и им воздвигаются памятники, возвещающие об их заслугах»^[26].

Но, с другой стороны, это дело не называлось и совсем чистым и безвредным для души солдата. На это указывает святитель Василий Великий в 13-м правиле: «Убиение на войне отцы наши не вменяли за убийство, мне кажется, из снисхождения к защитникам целомудрия и благочестия. Но, может быть, не худо было бы посоветовать, чтобы они, как имеющие нечистые руки, три года воздержались от приобщения святых таин»^[27]. О том же, но более подробно говорит преподобный Исидор Пелусиот: «Хотя умерщвление неприятелей на войнах кажется делом законным и победителям воздвигаются памятники, возвещающие их заслуги, однако же, если разобрать тесное сродство между всеми людьми, то и оно (то есть умерщвление на войне. – А.Г.) не невинно; поэтому Моисей и предписал убившему человека на войне пользоваться очищениями и кроплениями»^[28]. Действительно, пророк Моисей в Писании Ветхого Завета, согласно откровению Божиему, требует от воина, вернувшегося из битвы, семь дней находиться вне стана, очищаясь от пролитой крови (см.: Чис. 31: 19).

Вот как толкует слова святителя Василия авторитетный канонист XIII века Матфей Властарь: «Таким образом, и сей божественный отец почитает похвалы достойными идущих на противников и защищающих род христианский, ибо что может быть более достойным похвалы, чем то, чтобы быть поборниками целомудрия и благочестия? Но поскольку у сего святого отца было намерение очищать скверны, соединяемые иногда и с благими делами, он подвергает умеренной епитимии и сих (воинов)… необходимо, чтобы и проводящие жизнь в сражениях и обагряющие свои руки в крови иноплеменников прежде очистились врачеством покаяния и огнем его попалили соединенные с таковым занятием скверны и таким образом приступили к таинствам нового Адама… И при императоре Никифоре Фоке правило это принесло пользу Церкви, ибо когда он стал принуждать Церковь постановить закон, чтобы павшие на войне были чествуемы наравне со святыми мучениками… тогдашние предстоятели Церкви, когда многими доводами не убедили императора, что его требование неблагочестиво, воспользовались наконец этим правилом, говоря: как можно причислить к мученикам павших на войне, когда Василий Великий отлучил их на трехлетие от таинств как “имеющих нечистые руки”, и таким образом отвратили насилие императора»^[29].

Тем не менее стоит обратить внимание на то, что данное правило выражено святителем Василием скорее в рекомендательном ключе, чем в категоричном, как в других случаях. Возможно поэтому, как пишут авторитетные канонисты Зонара и Вальсамон, «этот совет как будто не исполнялся»^[30], и период покаяния для воинов перед причастием, как правило, сокращался. Стоит упомянуть, что на Руси был благочестивый обычай вернувшимся с войны какое-то время жить в монастыре в качестве трудников, чтобы там как бы привести свое душевное настроение в порядок.

Ту же мысль, что воинский подвиг, как бы ни был высок, тем не менее сам по себе (то есть без христианских добродетелей) не дает святости и не ведет в рай, выражает и святитель Феофан Затворник, пересказывая в одном из своих наставлений фантастический рассказ-притчу В.А. Жуковского «Пери и ангел», называя ее «преназидательной»: «Пери, дух, один из увлеченных к отпадению от Бога, опомнился и воротился в рай. Но, прилетев к дверям его, находит их запертыми. Ангел, страж их, говорит ему: “Есть надежда, что войдешь, но принеси достойный дар”. Полетел Пери на землю. Видит: война. Умирает доблестный воин и в слезах предсмертных молит Бога об отечестве. Эту слезу подхватил Пери и несет. Принес, но двери не отворились. Ангел говорит ему: “Хорош дар, но не силен отворить для тебя двери рая”. Это выражает, что все добродетели гражданские хороши, но одни не ведут в рай»^[31]. В конце истории рассказывается, что лишь когда Пери принес слезу раскаявшегося грешника, его впустили в рай.

 

Похвала святых отцов воинскому подвигу

Святой благоверный князь Александр Невский

Сказанное выше вовсе не означает, что святитель Феофан Затворник уничижительно относился к воинскому подвигу; напротив, он очень похвально отзывался о самой воинской службе, считая, что «военный путь самый хороший – чистый, честный, самоотверженный»^[32]. Но, тем не менее, сам по себе этот путь, как и все гражданские добродетели, не ведет ко спасению, если вступивший на него не совершенствуется в христианских добродетелях.

Многие святые относились с уважением к высочайшим проявлениям воинского служения, которые особенно становились известны во время больших войн.

Так, например, святитель Филарет Московский во время Крымской войны говорил: «Нельзя равнодушно воспоминать, какие трудности надлежало преодолевать в сей брани российскому воинству, какие тягости должен был понести народ, каким лишениям и страданиям подвергались от врагов наши соотечественники, близкие к позорищу войны. Но с сими печальными воспоминаниями соединено утешительное и величественное. Наши воины моря, начав свои подвиги истреблением турецкого флота, когда должны были уклоняться от чрезмерного превосходства морской силы нескольких держав, не только не уступили своих кораблей, но и сделали из них подводное укрепление для защиты пристани и города. Потом соединенные воины моря и суши одиннадцать месяцев победоносно противостояли в Севастополе многочисленнейшим войскам четырех держав и беспримерным доныне разрушительным орудиям. Наконец, хотя и допущены враги работать над оставленными им развалинами для умножения развалин, но в Севастополе доныне (до заключения Парижского мира) стоит русское воинство. На Дальнем Востоке малое укрепление с горстью людей отразило морское и сухопутное нападения несравненно сильнейших врагов, по признанию участвовавших в том, более молитвою, нежели силою. На западе два сильнейшие флота бесполезно истощали свои усилия против одной крепости, а на другую смотрели только издали. На севере было странное противоборство: с одной стороны, военные суда и огнестрельные орудия, с другой – священнослужители и монашествующие, со святынею и молитвою ходящие по стене, и несколько человек со слабым и неисправным оружием: и обитель осталась непобежденною, и святыня неприкосновенною. Против России действовали войска четырех держав, и в числе сих были сильнейшие в мире… И несмотря на все сие, в Европе мы не побеждены, а в Азии мы победители. Слава российскому воинству! Благословенна память подвижников отечества, принесших ему в жертву мужество, искусство и жизнь!»^[33]

А священномученик Иоанн Восторгов во время войны с Японией говорил о необходимости «проникнуться благодарною любовью к нашим героям-воинам, умирающим за нас на полях брани, к раненым, больным и прийти к ним с посильной помощью»^[34].

Во всю историю Православия не найдется такого примера, чтобы искренне верующие и благочестивые православные полководцы перед походом не обращались бы за благословением, молитвой и духовной поддержкой к епископам или священникам. И, естественно, они ее получали.

Святитель Иоанн Златоуст призывал свою паству молиться о помощи Божией воинам на войне: «Разве не было бы ни с чем несообразно, если бы в то время как другие выступают в поход и облекаются в оружие с той целью, чтобы мы пребывали в безопасности, сами мы за тех, которые подвергаются опасностям и несут бремя военной дружбы, не творили даже и молитв. Таким образом, это вовсе не составляет лести, а делается по требованию справедливости... Они составляют как бы некоторого рода оплот, поставленный впереди, который охраняет спокойствие пребывающих внутри»^[35].

(Окончание следует.)

 

^[1] См.: Сергий Коротких, иерей. Что означает «не убий…»? // Спас. 2005. № 6 (15).

^[2] Григорий Нисский, святитель. О блаженствах. Слово 1 (http://www.pagez.ru/lsn/0556.php).

^[3] Там же.

^[4] Творения иже во святых отца нашего Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского. СПб., 1900. Т. 6. С. 41.

^[5] Василий Великий, святитель. Беседа 9. О том, что Бог не виновник зла (http://www.pagez.ru/lsn/0082.php).

^[6] Исидор Пелусиот, святой. Творения. М., 1860. Ч. 3: Письма. С. 382–383.

^[7] Цит. по: Никольский В. Христианство, патриотизм и война // Православный собеседник. Казань, 1904. Т. 2. Ч. 2. С. 76.

^[8] Августин Аврелий, блаженный. О граде Божием. М., 1994. T. 1. С. 39.

^[9] Филарет (Дроздов), святитель. Слова и речи. М., 1882. Т. 4. С. 272.

^[10] Филарет (Дроздов), святитель. Избранные труды, письма, воспоминания. М., 2003. С. 481.

^[11] Собрание писем святителя Феофана. М., 1899. Вып. 5. C. 208.

^[12] Цит. по: Барсов M. B. Сборник статей по истолковательному и назидательному чтению Четвероевангелия. СПб., 1893. T. 1. C. 574.

^[13] Димитрий Ростовский, святитель. Творения. СПб., б.г. С. 482.

^[14] Иоанн Мосх, блаженный. Луг духовный, 20 (http://utoli-pechali.ru/content/books/lug.htm).

^[15] Николай Сербский, святитель. Миссионерские письма, 23 (http://www.pravbeseda.ru/library/index.php?page=book&id=907).

^[16] Карашев А. Отношение христиан первых трех веков к военной службе. Рязань, 1914. С. 8.

^[17] Иоанн Лествичник, преподобный. Лествица, 4. 2 (http://www.pagez.ru/lsn/0086.php).

^[18] Николай Сербский, святитель. Мысли о добре и зле, 3–4 (http://www.wco.ru/biblio/books/nikserb1/).

^[19] Иоанн Златоуст, святитель. К иудеям, и эллинам, и еретикам; и на слова: был зван Иисус на брак (Ин. 2: 2) (http://www.ispovednik.ru/zlatoust/Z02_2/Z02_2_63.htm).

^[20] Василий Великий, святитель. Беседа 18. На день святого мученика Гордия (http://www.pagez.ru/lsn/0289.php).

^[21] Перевод по Септуагинте в данном случае несколько отличается от Синодального: «Кто есть человек, боящийся Господа? Ему укажет Он путь, который избрать».

^[22] Феодорит Кирский, блаженный. Изъяснение псалмов. М., 2004. С. 89.

^[23] Николай Кавасила, святой. Семь слов о жизни во Христе. М., 1874. С. 136.

^[24] Иоанн Мосх, блаженный. Луг духовный, 73.

^[25] Василий Великий, святитель. Творения. СПб., 1911. Т. 3. С. 133.

^[26] Афанасий Великий, святитель. Творения. М., 1994. Т. 3. С. 369.

^[27] Василий Великий, святитель. Примите слово мое. М., 2006. С. 204. Для сравнения нужно указать, что настоящий убийца в подлинном смысле этого слова, согласно правилам святителя Василия Великого, должен был подвергнуться отлучению от причастия на 20 лет.

^[28] Исидор Пелусиот, святой. Творения. Ч. 3: Письма. С. 111.

^[29] Матфей (Властарь), иеромонах. Алфавитная синтагма. М., 1996. С. 428.

^[30] Никодим (Милаш), епископ. Правила Православной Церкви с толкованиями. М., 1996. Т. 2. С. 386.

^[31] Феофан Затворник, святитель. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться? Гл. 66: Наставление богомольцам // (http://pstbi.pagez.ru/item.php?id=658&cid=7).

^[32] Собрание писем святителя Феофана. М., 1899. Вып. 8. C. 95.

^[33] Цит. по: Государственное учение Филарета, митрополита Московского // Православная жизнь. 1997. № 9–10.

^[34] Иоанн Восторгов, протоиерей. По поводу войны с язычниками // Полн. собр. соч. СПб., 1995. Т. 2, С. 422.

^[35] Цит. по: Георгий Ястремский, священник. Воинское звание по творениям вселенских отцов Церкви // Вестник военного и морского духовенства. 1914. № 20. С. 710.

 

Протоиерей Александр Григорьев

[Ярик 332]

  В 11.12.2012 в 10:35, Иулиания сказал:

Здесь каждый высказал свою точку зрения. А назвать бессмысленной можно любую дискуссию, особенно где мнения приходятся не по душе. Тема о взаимоотношениях армии и церкви, а все свелось к бревнам и соринкам, которых и не было.

 

Именно поэтому и нужно уметь различать дискуссию и просто прения и словоблудие, лишь бы написать. А если не уметь то лучше промолчать Миша уже о том и сказал.

[Апрель 9 365]

СВЯТЫЕ ОТЦЫ ЦЕРКВИ О ВОЙНЕ И ВОИНСКОМ СЛУЖЕНИИ. ЧАСТЬ 2

 

 

Прп. Афанасий Афонский и Исидор Пелусиот

Справедливости ради следует заметить, что среди высказываний святых отцов о воинском служении встречаются и такие, которые свидетельствуют о критическом отношении к нему. Так, преподобный Исидор Пелусиот пишет в послании к одному отцу, который вознамерился своего сына, имевшего способности к наукам, отправить в армию:

«Иные сказывают, будто бы до того ты обезумел и расстроился в рассудке, что этому отроку, которому Бог дал способность всему обучаться, намереваешься дать в руки оружие и определить его в военную службу, невысоко ценимую, даже презираемую и делающую людей игрушкою смерти. Поэтому, если не вовсе поврежден у тебя рассудок, оставь безрассудное намерение: не гаси светильника, который о том старается, чтобы возгореться на славу; дозволь человеку разумному продолжать занятие науками. А эту честь, или, лучше сказать, это наказание, побереги для других, каких-нибудь бродяг, которым прилично невежество толпы»^[1].

  Показать содержимое

 

Впрочем, из письма следует, что оно дается не как общее указание для всех, а как попечение о конкретном отроке, о котором преподобный Исидор знал, что его призвание состоит в занятии науками и что служба в армии для такого юноши будет неполезна. При этом речь здесь идет не о срочной службе, подразумевающей служение в течении полутора или двух лет, как сейчас в армиях многих стран, а о выборе жизненного пути, так как отец намеревался на всю жизнь определить сына по военной линии.

Можно встретить и такие утверждения, что будто бы святой Павлин Ноланский «считал возможным грозить геенной огненной за службу кесарю с оружием в руках»^[2], и таким образом его выставляют как того, кто якобы верил в предосудительность воинской службы вообще. Однако эти утверждения не соответствуют действительности и являются сознательным искажением слов святителя.

Это интерпретация слов из написанного святым Павлином стихотворного изложения жития святого Феликса Ноланского, в котором говорится не о воинах вообще, а о конкретном воине – родном брате святого Феликса Гермии, который «настойчиво искал земных благ» и «живя собственным мечом и неся бесплодный труд ничтожной военной службы, подчинил себя оружию кесаря, не исполняя служения Христу»^[3]. Как видно, хотя святой Павлин Ноланский и оценивал воинскую службу невысоко, тем не менее он вовсе не говорит, что она сама по себе ведет в ад, напротив, осуждения удостоился конкретный воин и не за саму воинскую службу, а за то, что земные блага, добываемые оружием, предпочел благочестию.

Такое же толкование словам святителя Павлина дает святой Беда Достопочтенный, который так их пересказывает: «Брат его обычаями своими отличался от Феликса и потому сделался недостоин вечного блаженства. Ибо Гермия усердно стремился лишь к земным благам и предпочел скорее быть воином кесаря, чем Христа»^[4]. Стоит также иметь в виду, что речь здесь идет об армии языческой Римской империи III века.

Указанные мнения святых Павлина Ноланского и Исидора Пелусиота хотя и не являются общими для всех святых отцов, тем не менее могут служить своего рода противоядием против излишней идеализации воинской службы, которую порою можно встретить. Не смягченное разумной долей критичности отношение к своей службе может породить у воинов надменность и гордыню. Здесь уместно упомянуть, что согласно учению Церкви воинское служение невозможно для тех, кто посвятил себя священству или монашеству. «7-е правило IV Вселенского Собора повелевает, чтобы однажды причисленные к клиру или монахи не вступали ни в воинскую службу, ни в мирский чин, сняв с себя священное одеяние и переодевшись по обычаю тех; иначе дерзнувших на сие и не раскаивающихся и не принимающих опять свойственной священному житию одежды, которую прежде избрали ради Бога, повелевает предавать анафеме: ибо дерзнувший на что-либо таковое уже не подвергается извержению, так как к сему он сам себя приговорил прежде осуждения, сложив с себя священническую одежду и сделавшись мирянином»^[5].

В истории Церкви имели место нарушения этого правила. Всем известно, что преподобный Сергий Радонежский по просьбе князя Димитрия Донского благословил двух своих монахов, в прошлом воинов Пересвета и Ослябю, участвовать в Куликовской битве. Подобным образом и преподобный Афанасий Афонский по просьбе императрицы Зои благословил своего постриженика полководца Торникия вернуться на краткое время к ратному делу ради спасения страны от нашествия арабов.

В более позднюю эпоху известны массовые случаи участия греческого священства в вооруженной борьбе с турками во время освободительных восстаний; в память об этом на Крите даже установлен своеобразный памятник, изображающий священника с ружьем в руках. Еще более активно участвовали в кровавой борьбе с турками черногорские священники и даже сами митрополиты. Однако это все же были исключения, вызванные особыми обстоятельствами времени.

В мирное время переход священника или монаха на воинскую службу однозначно считался грехом. Характерен пример из «Страдания 42 мучеников Аморийских» (IX в.). Когда этих византийских офицеров мусульмане, пленившие их, вели на казнь, и они достигли реки Евфрата, мусульманин-судья подозвал одного из них, святого Кратера, и сказал ему: «Ты был некогда клириком, принадлежа к чину так называемых иереев, но, отвергнув такую степень, взялся потом за копье и оружие, убивал людей; что ж ты притворяешься христианином, отрекшись от Христа? Не следует ли тебе лучше обратиться к учению пророка Мухаммеда и у него искать помощи и спасения, когда ты уже не имеешь никакой надежды на дерзновение перед Христом, от которого добровольно отрекся?» На это святой Кратер ответил, что именно поэтому он тем более обязан пролить кровь за Христа, дабы обрести искупление своих прегрешений^[6]. Как видим, сам мученик не оправдывал своего поступка, но воспринимал его как грех.

Достойно упоминания также то, что митрополит Киевский Георгий в сочинении «Стязание с латиною» среди заблуждений римо-католиков упоминает о том, что они позволяют «ходить на войну епископам и священникам и свои руки кровью осквернять, чего Христос не повелел»^[7].

Принципы, которые должен соблюдать православный воин

Молебен перед Бородинской битвой

Главнейший из этих принципов – иметь и крепко держаться православной веры. Святитель Иннокентий Херсонский прямо указывал на это: «Истинный ратник Христов тот, кто кроме оружия земного имеет и оружие Божие – веру живую, упование твердое, любовь нелицемерную к правде и смирение христианское»^[8].

Древний православный памятник болгарского права «Закон судный людям», составленный в конце IX века учениками святого равноапостольного Мефодия на основании византийского законодательства, так пишет о ведении военных действий: «Отправляясь на бой с супостатами, подобает остерегаться всех недобрых слов и дел, направить мысль свою к Богу и молитву сотворить и сражаться в ясном сознании, ибо помощь дается от Бога светлым сердцам. Не от большей силы победа в бою, а в Боге крепость»^[9].

Святые отцы также подчеркивали, что попрание этого принципа и отказ от веры приводит к поражению даже при численном и прочем превосходстве над противником. В частности, святой Иоанн Кронштадтский так анализировал духовные причины поражения в русско-японской войне: «Отчего мы не могли ныне победить врагов-язычников при нашем храбром воинстве? Скажем не обинуясь: от неверия в Бога, упадка нравственности и от бессмысленного толстовского учения “не противься злу”, следуя которому сдался на капитуляцию Порт-Артур, а военные суда – в постыдный плен со всем инвентарем. Какой славный учитель для всего русского воинства и для всех военных и других властей святой благоверный великий князь Александр Невский! Но кто из интеллигентов читает ныне о подвигах его и кто верит сказанным чудесам? Вот от этого неверия и от своего гордого, кичащегося разума и надмения своею военною силою мы и терпим всякие поражения и стали посмеянием для всего мира!»^[10] «Чтобы заслужить небесную помощь в тяжелых обстоятельствах Отечества, нужна твердая вера в божественную помощь, а главное – покаяние в грехах, вызвавших гнев Божий на Россию, исправление нравов. Война вызвана безбожием и безнравственностью русского всесословного мира, и войною дается ему горький урок»^[11].

Но, помимо исповедания правой веры, есть и другие, вытекающие из этого требования к воинам. Святое Евангелие содержит указание общих принципов, необходимых для благочестивой жизни воинов, которые даны святым Иоанном Крестителем: Спрашивали его также и воины: а нам что делать? И сказал им: никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем (Лк. 3: 14).

В древнем церковном памятнике «Апостольские постановления» содержится предание, восходящее к апостолу Павлу: «Если приходит воин, то пусть учится не обижать, не клеветать, но довольствоваться даваемым жалованьем; если повинуется, да будет принят, а если прекословит, да будет отринут»^[12]. Из этого видно, что принципы, изложенные святым Иоанном, ранняя Церковь взяла за основу христианского отношения к воинскому служению. Очевидно, что эти требования отвергают вымогательство взяток и прочие виды злоупотребления служебным положением ради отнятия денег и имущества у граждан.

Святые отцы разбирают также вопрос о том, можно ли подчиняться заведомо преступным приказам, предписывающим, например, убийство мирных, безоружных людей, убийство пленных и другие нарушения заповедей Божиих. Как в таком случае поступать православному солдату, ясно говорит святитель Тихон Задонский: «Что не противное закону Божию приказывают, слушай и исполняй: в противном не слушай, так как подобает больше повиноваться Богу, чем человекам (ср. Деян. 5: 29.) Так поступали мученики святые… если [командир] велит неправду делать, обидеть, украсть, солгать и прочее – не слушайся. Если грозит за это наказанием – не бойся»^[13].

Действительно, из житий святых мучеников известно много примеров, когда командиры-язычники приказывали солдатам-христианам приносить жертвы идолам или казнить таких же христиан, не желающих приносить жертвы идолам, – и христиане оказывали неподчинение таким приказам, сохраняя верность Богу до мученической смерти.

Однако если приказ не противоречит заповедям, то непослушание ему вовсе не одобрялось Церковью. Еще более не одобрялось нарушение присяги. Известно, что дезертирство наносит ущерб армии, но оно также, если не оправдано крайними обстоятельствами, наносит вред и душе сбежавшего солдата, поскольку клятвопреступление является грехом. Поэтому третий канон Арльского Поместного Собора 314 года осу­ждает дезертирство из армии: «Тех, кто бросает оружие в мирное время, решено не допускать ко причастию»^[14]. Впрочем, решения этого собора не были включены Церковью в общеобязательный свод канонов, тем не менее оно свидетельствует о неодобрении такого явления как дезертирство.

При этом Церковь считала возможным и нужным ходатайствовать об освобождении от воинской службы людей, посвятивших себя службе Богу и Церкви. Помня о недавнем печально известном постановлении, отменяющем отсрочку от призыва для священнослужителей Православной Церкви, хочется обратить внимание на письмо святителя Григория Богослова к другу, военачальнику Элевиху, где он просит об увольне­нии с военной службы нужного ему чтеца Маманта. Чтец – это первая ступень священнослужения, и по канонам Церкви чтецы находятся в списке клира. Итак, вот что пишет святитель: «Дай ему (чтецу Маманту) письменное увольнение; тем самым себе подашь благопоспешные надежды в войне и военачальстве»^[15].

О положительных качествах воина святитель Игнатий (Брянчанинов) писал: «Стойкость – одно из первых достоинств воинства и земного, и духовного. Опытные в битвах ратники почитают признаком храбрости отважное нападение на строй неприятельский, но несравненно большим – безмолвное стояние с угрюмою твердостью под ядрами и картечью неприятельских батарей, когда этого требует общий план военачальника. На таковых-то воинов наиболее он может и положиться, на таковых воинов наиболее полагается наш подвигоположник Иисус Христос и венчает их душевными венцами»^[16].

Примерно то же писал и святитель Феофан Затворник: «Вы – будущий воин! Воина дело – бодро стоять и всегда быть готову вступить в схватку с врагом, себя не жалея и врагу не поблажая»^[17].

Вера повышает моральные качества воинов

Говоря о событиях войны 1812 года, святитель Филарет Московский писал о том, что вера дала силы мужественно сражаться даже неопытным новобранцам, а возмущения святотатствами французов придали русским воинам решимости разбить врага: «Когда против чрезмерного числа вражеских полчищ правительство принуждено было поставить неискушенных в брани граждан, вера запечатлела их собственным своим знамением, утвердила своим благословением, и сии неопытные ратники подкрепили, обрадовали, удивили старых воинов. А когда неистовые скопища нечестивцев не оставили в мире и безоружную веру, когда, наипаче в богатой древним благочестием столице, исполняли свои руки святотатствами, оскверняли храмы живого Бога и ругались его святыне, усердие к вере превращалось в пламенную, неутомимую ревность наказать хулителей и даже в ободряющую надежду, что враг Божий не долго будет счастливым врагом нашим»^[18].

В свою очередь святитель Николай Сербский приводит такой пример: «Во время войны послали одного боязливого солдата в разведку. Все знали его боязливость и смеялись, когда узнали, куда посылает его старшина. Только один солдат не смеялся. Он подошел к своему товарищу, чтобы поддержать и ободрить его. Но тот ответил ему: “Погибну я, враг совсем рядом!”. “Не бойся, брат: Господь еще ближе”, – ответил ему добрый товарищ. И эти слова, как большой колокол, зазвонили в душе того солдата и звонили до конца войны. И вот, некогда робкий солдат вернулся с войны награжденный многими орденами за храбрость. Так преобразило его благое слово: “Не бойся: Господь еще ближе!”»^[19].

 

Соблазны воинского служения

Преподобный Исидор Пелусиот, имевший обыкновение увещевать своими письмами людей, живущих бесчинно, направил несколько писем воинам. Из этих писем видно стремление уврачевать характерные духовные болезни, свойственные воинскому служению. Так, в «Послании к воину Туве» святой отец разбирает такое явление, которое ныне иногда называют «паркетными офицерами» – когда люди, добившиеся высоких военных чинов, предпочитают тяготам реальной армейской службы пребывание в тылу, при этом тщеславно величаясь своим воинским званием перед гражданскими людьми.

Вот что преподобный Исидор пишет такому офицеру: «Не во время мира должно быть в полном вооружении, не среди торжища являться в воинственном виде и не по городу ходить с мечом в руках, но на войне, над сопротивниками надлежит делать такие опыты и на них наводить страх. Посему, если нравится тебе воинственный вид и желаешь себе победных провозглашений и памятников, то иди в стан сражающихся с варварами, а не здесь, за деньги купив себе право бежать оттуда и жить дома, представляй то, что должно делать там»^[20].

Другой соблазн был характерен как раз, напротив, для воинов, которые имели большой опыт боевых действий и поддавались искушению использовать имеющееся у них оружие и полученные навыки обращения с ним для того, чтобы ступить на путь преступлений против мирных граждан своей же страны. В наше время этот соблазн также остается актуальным, что видно из двух категорий случаев: во-первых, когда, убежав из своей части с оружием, дезертиры использовали его для грабежей и насилия над гражданским населением, а во-вторых, когда ветераны локальных войн после демобилизации вступали в бандитские группировки.

Вот что преподобный Исидор пишет в «Послании к воину Исаии», который поддался этому соблазну: «Если, по твоему мнению, острота оружий, шлем и панцирь – надежное средство жить безбедно, предаваясь грабежу и опустошая большие дороги, то знай, что многие, оградив себя еще надежнее, подверглись бедственной смерти, так как силе их не сопутствовала справедливость. Таковы у нас, по Писанию, Орив, Зевей, Салман, Авимелех, Голиаф, Авессалом и подобные им, а у внешних – гекторы, аяксы и выше всех думавшие о своей силе лакедемоняне. Поэтому если хочешь быть не бесполезным воином, то как можно скорее обратись к духовной брани и больше сражайся против своего бесчиния»^[21].

А вот что он пишет другому воину, Иоанну: «Прекрати наконец дерзость свою, Иоанн; посмотри на великую и несказанную порочность дел своих. Или, как по праву носящий оружие и законный воин, выходи на ратоборство с варварами, или веди себя в городе как благонравный гражданин и соблюдай благоприличие… Совершаешь ты, как узнал я, нашествия на монашеские хижинки и похищаешь пожатые снопы земледельцев, чтобы присвоить их себе… Смотри, чтобы не испытать тебе какой-либо бури и не потерпеть справедливого отъятия членов, так что и здесь будешь наказан ослеплением, и там приготовлен для огня»^[22].

Третий соблазн воинского служения более характерен для обстоятельств военного времени. Он заключается в совершении грабежей, мародерства, насилия над пленными и мирными жителями.

Святитель Амвросий Медиоланский в трактате «Об обязанностях священнослужителей» утверждает, что «не воином быть грех, но воинствовать для хищения – беззаконие»^[23]. Он также призывает проявлять милость к врагам безоружным и покорным, просящим пощады, «ибо сила военная не на зло, не для обиды и своеволия, а для защиты и добра»^[24]. Таким образом, святитель призывает православных воинов оказывать милость врагам, сдающимся в плен, и мирным жителям, не оказывающим сопротивления. Использование военного времени как повода для грабежа и насилия над мирным населением является грехом и беззаконием.

Преподобный Варсонофий Великий также указывал на несправедливые обиды, нередко причиняемые воинами мирному населению, как на небогоугодное дело: «К нам приходили некоторые, спрашивая о военной службе; мы отвечали им, что в ней бывают и обиды, а обидам Бог не помогает»^[25].

Помощь воинам со стороны Церкви

Церковь непрестанно молится о христолюбивом воинстве своей страны, своего государства, о спасении плененных, об упокоении погибших воинов.

Помимо молитв, Церковь оказывала также помощь в виде духовно-нравственного воспитания воинства. В последние годы у нас много говорится о необходимости такого воспитания для солдат, чтобы искоренить имеющиеся среди них беды. При этом, к сожалению, меньше внимания уделяется проблеме духовно-нравственного воспитания офицеров, хотя без этого оздоровление армии невозможно. Командир-атеист и на административном уровне будет чинить препятствия для церковного служения, и собственным примером разлагающе влиять на подчиненных, а для верующих солдат даже создавать препятствия. С другой стороны, верующий и благочестивый командир поможет и Церкви исполнить свой долг проповеди и духовного окормления солдат, и личным примером будет способствовать укреплению благочестия и здорового нравственного климата среди личного состава. Святые отцы прекрасно понимали это обстоятельство, поэтому мы можем встретить среди их творений те, которые написаны полководцам и посвящены разъяснению того, каким должен быть православный воин.

Так, например, святитель Макарий Московский написал в 1552 году пастырское послание царю Иоанну Грозному и его войскам, находящимся в Казанском походе. В нем святитель призывает царя «со всем своим христолюбивым воинством хорошо, храбро и мужественно подвизаться с Божией помощью за святые Божии церкви и за всех православных христиан – против супостат твоих… твоих изменников и отступников, всегда проливающих кровь христианскую и оскверняющих и разоряющих святые церкви»^[26].

В этом послании святитель предостерегает воинов от прегрешений душевных и телесных, увещевает царя подвизаться с «христолюбивым воинством в чистоте и покаянии и в прочих добродетелях», что привлекает помощь Божию в сражениях. Он также пишет: «Если случится кому из православных христиан на той брани до крови пострадать за святые церкви и за святую веру христиан­скую и за множество людей православных и потом живым быть, и те поистине пролитием своей крови очистят прежние свои грехи»^[27].

Еще одним эффективным способом поддержки армии были полковые священники, которые с древности сопровождали в походах христианские войска. Среди них были и знаменитые святые, например императора Никифора Фоку сопровождал во время победоносного похода на Крит преподобный Афанасий Афонский, устроитель общежительного монашества на Святой горе Афон. Сам император Никифор, который после смерти почитался святым на Афоне, в своей «Стратегике» отводит особое место вопросу духовно-нравственного воспитания воинов, в частности, через установление обязательных регулярных молитв: «Следует же командиру заранее постановить… чтобы в лагере, в котором все войско разместилось, во время славословия и на вечерних и на утренних молитвах армейские священники совершали усердные моления, а все войско восклицало: “Господи, помилуй!” – вплоть до сотни раз со вниманием и страхом Божиим и со слезами; чтобы никто не отваживался в час молитвы каким-то трудом»^[28]. О мужестве и подвигах полковых священников в дореволюционной России известно еще больше.

Иногда святые отцы, не ограничиваясь духовными вопросами, считали возможным давать даже советы стратегического характера, что мы можем видеть на примере писем святителя Игнатия (Брянчанинова) к своему другу Н.Н. Муравьеву, который во время Крымской войны командовал русской армией, наступающей в Турции. Такое дерзновение святителя оправдано тем, что он сам имел воинское образование до пострига, а потому понятно его желание принести как можно большую пользу своими советами.

Так, в письме от 31 июля 1855 года святитель Игнатий пишет: «В нынешней войне не нужны действия блестящие, нужны действия существенно полезные. Иные в энтузиазме говорят, что по взятии Эрзерума Вы пойдете на Галлиполи или Скутари, чтоб запереть неприятельские флоты и войско и отнять у них возможность получать подкрепления; другие утверждают, что из Эрзерума Вы направитесь на Трапезунд. И я позволяю себе подавать мое мнение, потому что люди снисходительные выслушивают его. Поход к Босфору и Дарданеллам признаю невозможным до того времени, как события определят: сделают ли высадку союзники для действий против Грузии; поход к Трапезунду, как и ко всякому другому приморскому месту, считаю малополезным, если не вполне бесплодным в войне с неприятелем, имеющим все преимущества на море; лишь демонстрация такого похода может быть полезною в том случае, когда неприятель отрядит значительные силы для охранения приморских мест; такая демонстрация может удерживать в бездействии неприятельские войска, охраняющие прибрежье. По моему мнению, для кампании нынешнего лета имеются в виду действия несравненно большей важности: это приготовление к кампании будущего года, результаты которой могут быть гораздо сильнее и решительнее, и действия во все стороны от Эрзерумского Паталыка на народонаселение Малой Азии, которая вся наэлектризуется духом неприязни к владычеству турок, особливо ко владычеству на западноевропейский лад, и сделается таким образом падение Турецкой империи неизбежным если не в нынешнюю кампанию, то в последующие. Главное, чтоб здесь не поторопились заключить мир, не дождавшись плода после таких пожертвований и усилий… Бог даст – возьмете и Карс, и Эрзерум»^[29].

Разумеется, такого рода советы давались не взамен молитвенной поддержки, а в дополнение к ней, и в каждом письме святитель заверяет в своих молитвах и посылает благословение. Нужно вспомнить, что эта война с Турцией совершалась с целью облегчить жизнь православных христиан, страдающих под мусульманским игом. В любом случае заслуживает внимания то, что святитель Игнатий считал возможным помогать православному воинству не только молитвой, но и советом в решении реальных боевых задач.

 

Заключение

По мысли святых отцов, война есть великое бедствие, произрастающее из греховных наклонностей человека. Провиденциальный смысл существования такого бедствия объясняется педагогическими соображениями – посредством войн Бог наказывает грешников и вразумляет живущих беспечно.

При этом война является и средством к обузданию большего зла. Тот, кто развязывает войны из греховных – корыстных либо тщеславных побуждений, достоин всяческого осуждения, а тот, кто вступает в войну вынужденно, чтобы защитить своих соотечественников или единоверцев от неприятеля, тот воюет законно и не совершает тем самым греха. Участие христиан в войне есть вынужденная мера, и если они прибегают к ней из благих побуждений защиты христиан и святынь, то Господь благословляет их ратный подвиг.

Воинское служение не препятствует спасению, более того, известно немало угодивших в нем Богу как в библейские времена, так и в истории Церкви. Участие в бою не приравнивается ко греху убийства, но и не является совсем чистым делом. После него необходимо время для того, чтобы очистить душу покаянием.

Святые отцы хвалили мужество, стойкость и самоотверженность воинов, проявленный ими героизм и подвиги. При этом они считали это делом, подходящим не для всех и потому ходатайствовали об освобождении от армейской службы тех, кто посвятил себя служению Богу или проявил большие склонности и способности к наукам. Клирикам и монахам запрещается вступать в воинское звание после рукоположения или пострига.

Православный воин должен прежде всего хранить веру и благочестие, быть готовым отказаться выполнять приказ, нарушающий заповеди Божии, воздерживаться от вымогательства взяток и злоупотребления служебным положением для обид над гражданским населением. Осуждается дезертирство, а также приобретение «лакомых» мест в тылу за взятки, величание своим званием, мародерство, грабежи и насилие над мирными людьми и военнопленными.

Вера дает силы воинам, и Бог помогает верующим. Посредством чудесной помощи на войне Он пробуждает к вере души воинов. А Церковь молится за воинов, а также заботится об их духовно-нравственном воспитании, в отдельных случаях принимая и более тесное участие в справедливой войне – сбором пожертвований, советом, людьми.

Встречающиеся иногда попытки со стороны одних лиц осудить воинское служение в принципе, апеллируя к отдельным высказываниям святых отцов, а со стороны других авторов, напротив, чрезмерно идеализировать это служение, апеллируя к другим святоотеческим высказываниям, следует определить как недобросовестные. При обращении к тестам мы видим, что в них, как правило, говорится не о воинском служении вообще, а о тех воинах, которые либо подавали дурной пример и вели себя к вечному осуждению, и о других воинах, которые, напротив, вели жизнь благочестивую. То и другое не противоречит друг другу, напротив, дополняет, показывая, что воинское дело – это такой род деятельности, который имеет и свои соблазны, и особые возможности для того, чтобы проявить добродетели, и те, кто избрали этот путь, могут как спасти свои души, так и погубить их для вечности в зависимости от того, как будут жить. Само по себе воинское служение не мешает ни спасаться, ни погибать; выбор, как и в любом другом виде служения, остается за самим человеком.

Церковь прославила в лике святых множество воинов, а в богослужении говорит о помощи свыше для «христолюбивого воинства». Этот факт также наглядно свидетельствует, что воинское дело само по себе не препятствует обретению спасения и святости. Причем были прославлены как полководцы, так и рядовые воины, как мученики, так и преподобные, как отдельные лица, так и целые группы.

Из житий мы видим, что вынужденная война, направленная на защиту православной веры и христиан, однозначно оправдана, и участие в ней православных воинов получает благословение Божие. Многие святые, даже не будучи воинами, но епископами, в моменты войны и реальной угрозы принимали участие в войне, командуя обороной и ведя переговоры.

Из житий святых великомученика Георгия, сорока Севастийских мучеников и мучеников Фиванского легиона мы видим, что воин-христианин никогда не должен подчиняться приказам, направленным против его веры и заповедей Божиих, и должен быть готов отказаться от подчинения даже несмотря на угрозу для своей жизни – за это он сподобится исповеднических или мученических венцов от Господа. Оказавшись в плену у иноверцев, воин-христианин не сдается духовно и не подчиняется требованиям отказаться от Христа и принять другую религию; этому учит пример сорока двух мучеников Аморийских и святого Иоанна Русского.

Наибольшей заслугой православного христианства является то, что вопросы войны и воинского служения оно предлагает рассматривать с точки зрения духовного опыта, глубинных духовно-нравственных оснований. И это дает свой результат: воин, защищающий свое Отечество, должен знать, зачем он берет в руки оружие и когда и как он может его применять. Обоснованием для при­менения оружия должно быть не только требования воинского устава, но и нравственная оправданность его использования. Особенно это относится к воинам, которые считают себя православными христианами. Это служит не только укреплению воинской дисциплины, ответственности воинов, но и придаст армейской службе характер высоконравственного служе­ния.

Завершить статью нам хотелось бы словами святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II: «Церковь желает, чтобы человек, носящий военную форму, был просвещен светом Истины Христовой, чтобы Сам Господь направлял этого человека и в мирное, и в военное время. Церковь верует, что если воин отдаст свое сердце Христу и будет руководим Господом, то он не собьется с пути, но будет искренне и жертвенно защищать своих ближних, с честью выполнять свои воинские обязанности»^[30].

Протоиерей Александр Григорьев

 

 

12 мая 2008 года

 

 

 

^[1] Исидор Пелусиот, преподобный. Письма. Кн. 1. Письмо 390 (http://www.pagez.ru/lsn/0369.php).

 

^[2] Таубе М.А. Христианство и международный мир. М.. 1905. С.48.

 

^[3] Цит. по: Беда Досточтимый. Житие блаженного Феликса // История через личность: Историческая биография сегодня. М., 2005.

 

^[4] Там же.

 

^[5] См.: Матфей (Властарь), иеромонах. Алфавитная синтагма. М., 1996.

 

^[6] Максимов Ю.В. Подвиг 42 мучеников Аморийских в контексте православной полемики с исламом (http://www.pravoslavie.ru/put/080319171635).

 

^[7] Цит. по: Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской Церкви. М., 1995. Кн. 2.

 

^[8] Иннокентий (Борисов), архиепископ. Сочинения. Т. 3: Слова и речи. СПб., 1908. С. 407.

 

^[9] Цит. по: Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы. М., 1961.

 

^[10] Новые грозные слова отца Иоанна Кронштадтскаго. Ч. 2. Слово IX (http://www.rus-sky.com/gosudarstvo/i_kron/new-wrd2.htm#9).

 

^[11] Иоанн Кронштадтский, святой. Золотые слова (http://www.orthlib.ru/other/inkrpokrov.html).

 

^[12] Апостольские постановления через Климента, епископа и гражданина Римского, 32.

 

^[13] Тихон Задонский, святитель. Творения. М., 1875. Т. 3. С. 345.

 

^[14] Таубе М.А. Христианство и международный мир. С. 43.

 

^[15] Григории Богослов, святитель. Творения. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1994. Т. 2. С. 549.

 

^[16] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Письма к монашествующим, 78 (http://www.anb.nnov.ru/letters/letter.php?id=78).

 

^[17] Собрание писем святителя Феофана. М., 1899. Вып. 5. C. 118.

 

^[18] Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по учебным и церковно-государственным вопросам. СПб., 1887. Доп. т. С. 9.

 

^[19] Николай Сербский, святитель. Миссионерские письма, 23.

 

^[20] Исидор Пелусиот, преподобный. Письма. Кн. I. Письмо 40.

 

^[21] Исидор Пелусиот, преподобный. Письма. Кн. I. Письмо 79.

 

^[22] Исидор Пелусиот, преподобный. Письма. Кн. I. Письма 326–327.

 

^[23] Цит. по: Николай Гончаров, священник. Воинское звание перед судом Слова Божия и разума святой Православной Церкви // Вестник военного и морского духовенства. 1914. № 19. С. 670.

 

^[24] Там же.

 

^[25] Преподобных отцов Варсонофия Великого и Иоанна руководство к духовной жизни в ответах на вопрошения учеников. М., 2001. С. 502.

 

^[26] Цит. по: Пушкарев С.Г. Роль Православной Церкви в истории русской культуры и государственности. Печатня преподобного Иова Почаевского, 1938.

 

^[27] Цит. по: Димитрий Полохов, священник. Нравственно-патриотическое воспитание в вооруженных силах на основах православной христианской веры. Дисс. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 2000.

 

^[28] Никифор II Фока. Стратегика. СПб., 2005. С. 38–39.

 

^[29] Цит. по: Шафранова О.И. Письма cвятителя Игнатия (Брянчанинова) Н.Н. Муравьеву-Карскому // Журнал Московской Патриархии. 1996. № 4–5.

 

^[30] См.: Алексий II, Святейший Патриарх Московский и всея Руси. Войдите в радость Господа своего. М., 2005.

 

[Наташа Белочкина 6 120]

  В 11.12.2012 в 10:35, Иулиания сказал:

.. А назвать бессмысленной можно любую дискуссию, особенно где мнения приходятся не по душе..

 

или, где каждый всё равно останется при своём..)

[A Lost Sheep 12 164]

  В 11.12.2012 в 00:16, Ярик Железный сказал:

как может священник благословлять боевые ракеты и танки несущие смерть в основном мирному населению?

 

Это очень распространенная ошибка. Благословение для того и дается, чтобы оружие не применялось вообще или чтобы было как можно меньше жертв. В этом смысл.

 

На войне солдат, исполняющий приказ, не является убийцей. Правда, одно большое "но", убивая врагов, он при этом не должен испытывать к ним ненависти. А это практически невыполнимо, вот за это и несли епитимии после войны.

 

Касательно св. отцов, в их времена и военная служба была не такая как сейчас, служили тогда долго, не то что сегодня - всего год.

[Наташа Белочкина 6 120]

Я тоже стараюсь не лезть в дебри политики и нашей армии с тех пор, как мир стал покупаться, и посты и звания..Тут какими глазами смотреть, а лучше вообще не смотреть на то, что вызывает в душе лишь разочарование и как следствие осуждение..Мне бы хотелось отметить лишь одно, что знаю несколько примеров, как к Богу приходят в армии..Знаю одного уже послушника, который в армии вместе с однокашниками ходили в храм, кто-то был уже воспитан в вере, а кто-то вместе с ними только обращался и таких примеров очень много, а потом отслужили - и в монастырь..Не один раз в Оптине приходилось видеть молодых солдатиков, а вместе с ними офицеров, вот здесь и видишь радость и надежду, что не всё так плохо, как нам иногда кажется..В любом случае надо верить, надеяться и любить, а там, как Бог даст..)

[Вечно в пути (Светлана) 1 925]

Я когда-то тоже вопрошала одного спецназовца (СОБР), которому приходилось убивать: "Как ты можешь это делать?" На что мне был ответ: "Кто-то должен это делать"

[A Lost Sheep 12 164]

Если смотреть в корень, то все эти убийства руками солдат совершает государственный строй, которого человечество в свое время было "удостоено" за отступление от Бога. Без этого "ошейника" мир бы совсем взбесился и впал в хаос, так как никаких других тормозов, сдерживающих произвол, уже нет.

[Ярик 332]

Братолюбие и милосердие лучший ошейник. Мир каждый день стоит на грани катастрофы, но ведь что-то сдерживает его от этого, трудно поверить что это все держится на насилии и страхе. Тот кто ищет оправдания что мол такие времена сейчас, забывает что были времена пострашнее и похуже.

Выход есть всегда как и выбор, это Дар Божий, и больше оправданий нет "это не я такой, это мир такой" начни с себя и изменится вся Вселенная. И Слава Богу за это.

[Наташа Белочкина 6 120]

  В 11.12.2012 в 21:45, Ярик Железный сказал:

.Выход есть всегда как и выбор..

 

Ярик, мы каждый день молимся за мир во всём мире! Зло не уменьшается, но как знать, может, оно и не попускается таким, каким может быть.. Что же ты предлагаешь? Обезоружить нашу армию или чтобы её не было вообще?..Какой ты видишь выход?

[Ярик 332]

Самый простой. Он был дан на скрижалях несколько тысяч лет назад, а именно 10-я заповедь от Господа Бога нашего: "Не желай дома ближнего своего, ни жены ближнего твоего, ни раба его ни рабыни, ни вола его ни осла его, ничего что у ближнего твоего". Разве это много? Всего лишь, и войнам конец.

Но это конечно идеал, а он как известно недостижим особенно нам, слабым и немощным человекам.

[Наташа Белочкина 6 120]

Рассказать бы об этом мусульманам, например..или китайцам ..да что там, этого многим и славянам не объяснишь.. (прости )

[mlsha 856]

  В 11.12.2012 в 21:45, Ярик Железный сказал:

Мир каждый день стоит на грани катастрофы, но ведь что-то сдерживает его от этого, трудно поверить что это все держится на насилии и страхе.

и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь.