ТВОРЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ Ф.М ДОСТОЕВСКОГО

[Olqa 13 341]

11 ноября, в день рождения Федора Михайловича Достоевского, в храме Петра и Павла на Божедомке (ныне улица Достоевского, 4) о нем будет отслужена панихида. В этом же храме 17 ноября 1821 года маленького мальчика Федора, нескольких дней отроду, крестили. На сайте Православие.ру нашелся такой материал. 

  Показать содержимое

Божедомка – старинный московский район, издавна связанный с бедными и убогими: сначала здесь находили последний приют люди «безродные и безвестные», потом была построена Мариинская больница для бедных. Парадокс истории: именно это место стало родиной Ф.М. Достоевского, сострадателя «униженных и оскорбленных». Домовая церковь во имя апостолов Петра и Павла Мариинской больницы стала первым приходским храмом писателя.

 

Печальное заведение Убогий дом, с которого началась история местности,  оставило в московской топонимике имя Божедомка. Появились улицы Старая Божедомка (ныне ул. Дурова), а в XIX веке – и Новая Божедомка (ныне ул. Достоевского). Здесь и была устроена московская больница для бедных, позднее названная Мариинской в честь ее основательницы – императрицы Марии Федоровны.
Все началось с того, что просвещенная императрица Екатерина II основала в Москве и Петербурге Воспитательные дома для сирот и «зазорных» (незаконнорожденных) младенцев, при которых были учреждены Сохранная и Ссудная кассы, где обращались казенные и частные капиталы благотворителей. В 1797 году опекать воспитательные дома и вообще всю систему общественного призрения стала супруга Павла I императрица Мария Федоровна. Ее называли «самой трудолюбивой женщиной России». Она так расширила ниву русской благотворительности, что после ее смерти в 1828 году было создано Ведомство императрицы Марии Федоровны, занимавшееся всеми благотворительными и воспитательными заведениями в стране.
Когда доходы от воспитательных домов превысили расходы на их содержание, Мария Федоровна решила употребить этот избыток на «благотворение страждущему человечеству»: в обеих столицах были устроены знаменитые Вдовьи дома и две больницы для бедных, названные после смерти их основательницы Мариинскими.
Первой появилась Санкт-Петербургская больница для бедных на Литейном проспекте: в 1803 году вдовствующая императрица посоветовала своему царственному сыну, государю Александру I, сделать к 100-летнему юбилею столицы подарок – устроить бесплатную городскую для бедных с домовой церковью во имя святого апостола Павла – по именинам убиенного императора. К работам был приглашен итальянский архитектор Джакомо Кваренги, и основание больницы началось с закладки домовой церкви.
Чуть позднее была создана и больница для бедных и в Москве. Ей была отведена окраинная Божедомка с хорошей рощей для прогулок. Эти пустынные земли выкупили у ямщиков Переяславской слободы и в 1804 году заложили здание-близнец по тому же петербургскому проекту Кваренги, который в Москве воплощали архитекторы И. Жилярди и А. Михайлов. Так Божедомка, приют московских бедняков, украсилась великолепным творением русского классицизма. В 1806 году состоялось торжественное открытие Московской больницы для бедных (ныне расположенной по адресу: ул. Достоевского, 4), которая после смерти императрицы Марии Федоровны в 1828 году стала носить ее имя, как и Петербургская. Обе эти больницы были устроены в память императора Павла, с той лишь разницей, что домовую церковь Московской больницы освятили во имя святых апостолов Петра и Павла. Домовая церковь, по мысли императрицы, должна была стать «сердцем» ее детища, так как, во-первых, была устроена в память покойного государя, а во-вторых, служила символом милосердия и человеколюбия. Эту идею воплощало и архитектурное решение больницы: церковь располагалась в самом центре главного корпуса, словно его сердце, занимая по высоте оба этажа. Рассчитанная на 200 человек, она была устроена так, чтобы больные могли слушать службу из своих палат.
Много благодеяний совершалось в стенах «Мариинки». В то время в городе было очень мало народных больниц. Московская больница для бедных, кроме оказания стационарной помощи, стала и прообразом амбулатории, поликлиники для ежедневно приходящих больных «за советом и лекарством». Здесь впервые были введены консультации медицинских светил из других лечебных учреждений. Содержалась больница на средства из собственной Его Императорского Величества Канцелярии и на частные пожертвования. До самой смерти Мария Федоровна оставалась патронессой Московской больницы, вела переписку с ее почетным опекуном графом А.И. Мухановым, который предоставлял ей подробные отчеты, назначала и поощряла лекарей, лично следила за состоянием палат и составила уставные правила больницы. Главное правило гласило, что «бедность есть первое право» на поступление в эту больницу, где оказывали безвозмездную помощь «всякого состояния, пола и возраста и всякой нации бедным и неимущим больным», причем в любое время суток. Очень скоро больница стала образцовой, где практиковали выпускники медицинского факультета Московского университета. Больные стекались сюда за помощью со всей Москвы и окрестностей, дневали и ночевали, ожидая в огромной очереди, тянувшейся через сад в приемный покой.

В нашествие Наполеона больница стала госпиталем и для французских раненых, поэтому захватчики не сожгли ее. В этих стенах и многие москвичи укрывались от огня, бушевавшего в городе. 
Вскоре после Отечественной войны 1812 года в Москве появилась служба сердобольных вдов, первых сестер милосердия, поступивших из московского Вдовьего дома, еще одного детища Марии Федоровны. Интересно, что, по замыслу императрицы, Вдовий дом должен был располагаться рядом с Московской больницей для бедных, в специально выстроенном Жилярди роскошном особняке на той же Новой Божедомке, 2. Вместе с больницей он должен был составить единый архитектурный ансамбль, весьма символичный. Но судьба распорядилась иначе: в доме, предназначенном для вдов, разместили Александровское училище для мещан, а Вдовий дом обосновался в не менее великолепном здании на Кудринской площади. В 1818 году императрица повелела выбрать 12 вдов для ухода за тяжелобольными и направить их в больницу на Божедомке. А главный врач больницы Христофор фон Оппель составил специальное руководство для обучения их, которое стало первым руководством по уходу за больными на русском языке.

Больничная Петропавловская церковь играла в жизни страждущих огромную роль. Ее священники исповедовали, утешали, укрепляли больных, напутствовали в последний путь, возносили о них молитвы, облегчая их душевные и телесные недуги. Вместе с тем церковь была домовым храмом для всего персонала больницы – от главного врача до сиделок и писарей – и их домочадцев, которые и жили тут же, в казенных квартирах на территории больницы, в специально для этого выстроенных флигелях. Помимо обычных треб, пастыри обязательно служили напутственный молебен перед тем, как кто-то из персонала отправлялся по служебному заданию или личной надобности в дальний путь. А практика у врачей Мариинской больницы была обширная: ее специалисты весьма ценились.

И уже в середине XIX века больницу стали расширять. Проект реконструкции был составлен архитектором М.Д. Быковским. После окончания работ 15 декабря 1857 года святитель Филарет, митрополит Московский, совершил новое освящение домовой Петропавловской церкви и произнес мудрое слово о союзе больницы и Церкви, столь необходимом для пациентов. Святитель призывал, не пренебрегая врачеванием, при телесных страданиях обращаться также и к священнику, называя суеверием мнение, «будто в крайности только болезни надобно прибегать к таинствам и будто напомянуть о них больному – значит объявить ему смертный приговор».

Тогда же на пожертвование именитого купца Лепешкина выстроили новую церковь Успения праведной Анны для отпевания покойных, так что болящие прихожане Петропавловской церкви были избавлены от зрелища смерти.

В 1870-х годах при больнице было основано Мариинское благотворительное общество, которое заботилось о выписанных из больницы пациентах – обеспечивало их одеждой и приискивало работу. Пеклось общества и о духовных нуждах больных и их родных, в чем, конечно же, принимали участие клирики церкви во имя Петра и Павла больницы.

 

 

На фото - современный вид больничного коридора, в который для приема и осмотра больных прямо из своей служебной квартиры при Больнице для бедных выходил отец Федора Михайловича. Музей-квартира Ф.М. Достоевского.

Продолжение следует.

 

Изменено 7 ноября, 2018 пользователем sibiryak
спойлер

[Olqa 13 341]

«Святое воспоминание, сохраненное с детства, может быть, самое лучшее воспитание и есть…»
В марте 1821 года на скромной казенной квартире в южном (правом от входа) флигеле Московской больницы для бедных поселился новый штаб-лекарь Михаил Андреевич Достоевский с женой и со старшим сыном Михаилом. В том же году осенью у него родился сын Федор, который спустя несколько дней, 17 ноября, был крещен в домовой церкви Петра и Павла священником Василием Ильиным, который отслужил в этом храме и первое молебствие после благополучных родов М.Ф. Достоевской. Восприемниками стали дед по материнской линии московский купец Федор Тимофеевич Нечаев, в честь которого был наречен новорожденный, и купеческая жена Александра Федоровна Куманина, сестра матери Достоевского. Так церковь больницы для бедных стала первым приходским храмом русского писателя, которому выпало познать жизнь от самого ее дна и до вершин христианского духа.

  Показать содержимое

 

Каждое воскресение, как и в большие праздники, на литургию и ко всенощной Достоевские всей семьей обязательно ходили в больничную церковь. И одно из самых первых ярких воспоминаний детства писателя связано, возможно, с Петропавловской церковью больницы. В романе «Братья Карамазовы» устами своего героя, старца Зосимы, он так расскажет об этом: «Помню, как в первый раз посетило меня некоторое проникновение духовное, еще восьми лет от роду. Повела меня матушка одного… в храм Господень, в Страстную неделю в понедельник к обедне. День был ясный, и я, вспоминая теперь, точно вижу снова, как возносился из кадила фимиам и тихо восходил вверх, а сверху в купол, в узенькое окошечко, так и льются на нас в церковь Божию лучики, восходя к нам волнами, как бы таял в них фимиам. Смотрел я умиленно и в первый раз отроду принял я тогда в душу семя Слова Божия осмысленно. Вышел на средину храма отрок с большой книгой, такой большой, показалось мне тогда, с трудом даже и нес ее, и возложил на налой, отверз уста и начал читать, и вдруг я тогда в первый раз почти понял, что в храме Божием читают…».
«Я происходил из семейства русского и благочестивого, – писал позднее Достоевский. – С тех пор, как я себя помню, я помню любовь ко мне родителей. Мы в семействе нашем знали Евангелие чуть не с первого детства». А книгой, по которой учился грамоте будущий писатель, были «Сто четыре истории Ветхого и Нового Завета».
И слово Божие, и рассказы из «Истории государства Российского» Карамзина, которые по вечерам вслух читал отец, так же, как и стихи Жуковского и Пушкина, и рассказы больных (парк для прогулок больных был отгорожен решеткой, и гулять вместе с пациентами детям запрещалось, но мальчик, улучив минутку, любил заводить с ними знакомства), впечатления от бедности и немощей человеческих – все это вместе и послужило той основой, из которой развился литературный гений Достоевского.

До 16 лет Федор Достоевский учился дома. Закон Божий ему и его старшему брату Михаилу приходил преподавать дьякон, служивший законоучителем в располагавшемся поблизости Екатерининском институте. Возможно, что это был дьякон из больничной Петропавловской церкви.
И священники храма бывали в гостях у семьи мариинского врача. Настоятелем тогда был о. Иоанн Баршев, всегда посещавший квартиру Достоевских на Святой неделе.
Отец Иоанн служил напутственные молебны каждый раз, когда кто-нибудь из семьи Достоевского уезжал из Москвы. Служил он молебен и в тот тяжкий день 1837 года, когда братья Федор и Михаил покидали Москву против своего желания. Тот трагический год оборвал их мирную жизнь на Божедомке: умерла мать, и отец с помощью главврача Мариинской больницы А.А. Рихтера отправил двух старших сыновей на казенный счет в петербургское Училище гражданских инженеров, разместившееся в том самом Михайловском замке, где был убит Павел I, в память о котором и был освящен во имя апостолов Петра и Павла храм Мариинской больницы в Москве. Один из современных историков-москвоведов заметил как-то, что петербургская тема в творчестве Достоевского ведет начало от Петропавловской церкви московской больницы на Божедомке. Позже никто из Достоевских не вернулся на Божедомку. После каторги Федор Михайлович, очень любивший Москву, хотел было сначала поселиться в ней, но отправился в Петербург – поближе к брату. Москвичом он остался на всю жизнь и, приезжая с женой в Москву, показывал ей свои любимые московские уголочки – места своего детства.

 

В этом году 11 ноября также исполняется 90 лет со дня открытия музея-квартиры Ф.М.Достоевского на улице. Божедомке (ныне Достоевского, 4) и 150 лет со дня первой постановки на сцене академического театра в Петербурге произведения "Идиот". Музей никогда не закрывался. Это всего 5 небольших комнаток, небольшой интерьер, есть личные вещи писателя. Но так там душевно...И не объяснить даже. Конечно, люди, которые там работают, имеют огромный запас знаний о писателе, с радостью и любовью ими делятся. Музей не пустует. Сейчас проходят школьные олимпиады, учащиеся из разных районов Москвы посещают музей почти ежедневно. На фото Книга для  записей крещенныж и отпетых в церкви св.Петра и Павла при больнице для бедных. Страница 148 - запись о крещении Федора Михайловича Достоевского.

Так же интерьер одной из комнат музея. Игрушки из Сергиева Посада, современники писателя.

 

 

Изменено 8 ноября, 2018 пользователем sibiryak
спойлер

[р.Б.Валентина 1 259]

  Цитата

 

Позвольте, братья и сестры, я отойду чуть от самой темы обсуждаемой, на что меня натолкнуло лишь упоминание Достоевского. Моего любимого Достоевского. Моего безгранично уважаемого Достоевского!!!!!

У кого есть желание и время прочесть, привожу отрывок произведения "Идиот", которое наверняка читал каждый. В нем описаны мысли человека, который знает свой час смерти, которого ведут на казнь. Даже несколько минут ему кажется долгими, что много успеть можно. Так и мы ведь, всё откладываем, откладываем самое важное, мол, успеем.....А что успеем? Тут вот что важно - УСПЕТЬ БЫ ПРЕД КОНЦОМ ПЕРЕКРЕСТИТЬСЯ!

Ф.М.Достоевский, "Идиот", отрывок о смертной казни.

  Показать содержимое

Он жил. в тюрьме и ждал казни по крайней мере еще чрез неделю; он как-то рассчитывал на обыкновенную формалистику, что бумага еще должна куда-то пойти и только чрез неделю выйдет. А тут вдруг по какому-то случаю дело было сокращено. В пять часов утра он спал. Это было в конце октября; в пять часов еще холодно и темно. Вошел тюремный пристав, тихонько, со стражей, и осторожно тронул его за плечо; тот приподнялся, облокотился, — видит свет: «Что такое?» — «В десятом часу смертная казнь». Он со сна не поверил, начал было спорить, что бумага выйдет чрез неделю, но когда совсем очнулся, перестал спорить и замолчал, — так рассказывали, — потом сказал: «Все-таки тяжело так вдруг...» — и опять замолк, и уже ничего не хотел говорить. Тут часа три-четыре проходят на известные вещи: на священника, на завтрак, к которому ему вино, кофей и говядину дают (ну, не насмешка ли это? Ведь, подумаешь, как это жестоко, а с другой стороны, ей-богу, эти невинные люди от чистого сердца делают и уверены, что это человеколюбие), потом туалет (вы знаете, что такое туалет преступника?), наконец, везут по городу до эшафота... Я думаю, что вот тут тоже кажется, что еще бесконечно жить остается, пока везут Мне кажется, он, наверно, думал дорогой: «Еще долго, еще жить три улицы остается; вот эту проеду, потом еще та останется, потом еще та, где булочник направо... еще когда-то доедем до булочника!». Кругом народ, крик, шум, десять тысяч лиц, десять тысяч глаз, — все это надо перенести, а главное, мысль: «Вот их десять тысяч, а их никого не казнят, а меня-то казнят!». Ну, вот это всё предварительно. На эшафот ведет лесенка; тут он пред лесенкой вдруг заплакал, а это был сильный и мужественный человек, большой злодей, говорят, был. С ним всё время неотлучно был священник, и в тележке с ним ехал, и все говорил, — вряд ли тот слышал: и начнет слушать, а с третьего слова уж не понимает. Так, должно быть. Наконец стал всходить на лесенку; тут ноги перевязаны, и потому движутся шагами мелкими. Священник, должно быть, человек умный, перестал говорить, а всё ему крест давал целовать. В низу лесенки он был очень бледен, а как поднялся и стал на эшафот, стал вдруг белый как бумага, совершенно как белая писчая бумага Наверно, у него ноги слабели и деревенели, и тошнота была, — как будто что его давит в горле, и от этого точно щекотно, — чувствовали вы это когда-нибудь в испуге или в очень страшные минуты, когда и весь рассудок остается, но никакой уже власти не имеет? Мне кажется, если, например, неминуемая гибель, дом на вас валится, то тут вдруг ужасно захочется сесть и закрыть глаза и ждать — будь что будет!.. Вот тут-то, когда начиналась эта слабость, священник поскорей, скорым таким жестом и молча, ему крест к самым губам вдруг подставлял, маленький такой крест, серебряный, четырехконечный, — часто подставлял, поминутно И как только крест касался губ, он глаза открывал, и опять на несколько секунд как бы оживлялся, и ноги шли. Крест он с жадностию целовал, спешил целовать, точно спешил не забыть захватить что-то про запас, на всякий случай, но вряд ли в эту минуту что-нибудь религиозное сознавал. И так было до самой доски... Странно, что редко в эти самые последние секунды в обморок падают! Напротив, голова ужасно живет и работает, должно быть, сильно, сильно, сильно, как машина в ходу; я воображаю, так и стучат разные мысли, всё неконченные, и может быть, и смешные, посторонние такие мысли: «Вот этот глядит — у него бородавка на лбу, вот у палача одна нижняя пуговица заржавела»... а между тем всё знаешь и всё помнишь; одна такая точка есть, которой никак нельзя забыть, и в обморок упасть нельзя, и всё около нее, около этой точки, ходит и вертится. И подумать, что это так до самой последней четверти секунды, когда уже голова на плахе лежит, и ждет, и... знает, и вдруг услышит над собой, как железо склизнуло! Это непременно услышишь! 

 

Изменено 8 ноября, 2018 пользователем sibiryak
спойлер

[Olqa 13 341]

Да, Саша, согласна, нужна тема! Сомневалась тоже, место, конечно, святое, но немного другое. В советское время на территории больницы был НИИ туберкулёза, сейчас новое учреждение, но тоже связанное с туберкулёзом. Ещё станция метро "Достоевская" оформлена художниками по четырем произведениям Ф.М. Достоевского. Сравнить не с чем. Если из музея прийти на эту станцию, она совсем рядом там, пешочком, то попадаешь как бы  "продолжение" Достоевского. Глянула в инете, критика присутствует в отношении ее оформления, но художники православного исповедания, их дети, взрослые совсем, имеют прямое отношение к монастырской жизни и иконописи, как и их родители, то есть оформители станции метро. Есть фоточки, но пока никак не разбираюсь, как их тут выкладывать больше, чем две.

Дорогие о Господе насельники, простите, что здесь о театре. Но Достоевский и театр той нашей советской жизни неотделимы. ))

Ну и конечно как не вспомнить форумчан, искренне любящих Федора Михайловича в его произведениях. За что искренние поклоны. ))

[~ Весна ~ 2 903]

Я тоже очень люблю Федора Михайловича! Таких познаний глубины человеческой души не встречала ни к кого, кроме Святых Отцов, конечно.

Произведения Достоевского как и все читала в объеме шк.программы, а потом уже, когда повзрослела была удивлена, насколько мне близки чувства многих его героев и насколько "широк человек, я бы сузил". Всю жизнь читаю и перечитываю.

Буду рада отдельной теме и собеседникам!)

 

" Идиот " и фильм В.Бортко просто прекрасный! Актеры замечательно сыграли, и Миронов и Вележева, и Машков- Рогожин, и Петренко и Чурикова! Все!

 

Изменено 8 ноября, 2018 пользователем ~ Весна ~

[sibiryak 5 252]

Биография

 

Рождение и семья

 

1821 год, 30 октября (11 ноября) родился Федор Михайлович Достоевский, в Москве в правом флигеле Мариинской больнице для бедных. В семье Достоевских было еще шестеро детей: Михаил (1820-1864), Варвара (1822—1893), Андрей, Вера (1829—1896), Николай (1831—1883), Александра (1835—1889). Федор рос в довольно суровой обстановке, над которой витал угрюмый дух отца — человека «нервного, раздражительно-самолюбивого», вечно занятого заботой о благосостоянии семьи. Дети воспитывались в страхе и повиновении, по традициям старины, проводя большую часть времени на глазах родителей. Редко выходя за стены больничного здания, они с внешним миром очень мало сообщались, разве только через больных, с которыми Федор Михайлович, тайком от отца, иногда заговаривал. Была ещё няня, взятая из московских мещанок по найму, звали которую Алёна Фроловна. Достоевский вспоминал её с такой же нежностью, как Пушкин вспоминал Арину Родионовну. Именно от неё он услышал первые сказки: про Жар-Птицу, Алёшу Поповича, Синюю Птицу и т.д.

  Показать содержимое

 

Отец, Михаил Андреевич (1789—1839),— сын униатского священника, врач (штаб-лекарь, хирург) московской Мариинской больницы для бедных, в 1828 получил звание потомственного дворянина. В 1831 приобрел сельцо Даровое Каширского уезда Тульской губернии, в 1833 соседнюю деревню Чермошню. По воспитанию детей, отец был человеком независимым, образованным, заботливым семьянином, но обладал характером вспыльчивым и подозрительным. После смерти жены в 1837 вышел в отставку, поселился в Даровом. По документам, умер от апоплексического удара; по воспоминаниям родственников и устным преданиям, был убит своими крестьянами.

 

Мать, Мария Фёдоровна (урожденная Нечаева; 1800—1837) — из купеческой семьи, женщина религиозная, ежегодно возила детей в Троице-Сергиеву лавру, учила их читать по книге «Сто четыре священные истории Ветхого и Нового Завета» (в романе «Братья Карамазовы» воспоминания об этой книге включены в рассказ старца Зосимы о своем детстве). В доме родителей читали вслух «Историю Государства Российского» Н. М. Карамзина, произведения Г. Р. Державина, В. А. Жуковского, А. С. Пушкина. С особым одушевлением Достоевский вспоминал в зрелые годы о знакомстве с Писанием: «Мы в семействе нашем знали Евангелие чуть не с первого детства». Ярким детским впечатлением писателя стала также ветхозаветная «Книга Иова». Младший брат Фёдора Михайловича Андрей Михайлович, писал что «брат Федя более читал сочинения исторические, серьёзные, а также попадавшиеся романы. Брат же Михаил любил поэзию и сам пописывал стихи… Но на Пушкине они мирились, и оба, кажется, тогда чуть не всего знали наизусть…». Гибель Александра Сергеевича юным Федей была воспринята как личное горе. Андрей Михайлович писал: «брат Федя в разговорах со старшим братом несколько раз повторял, что ежели бы у нас не было семейного траура (умерла мать — Мария Фёдоровна), то он просил бы позволения отца носить траур по Пушкину».

 

Юность Достоевского

 

Музей «Усадьба Ф.М.Достоевского в деревне Даровое»

С 1832 семья ежегодно проводила лето в купленном отцом селе Даровое (Тульской губернии). Встречи и разговоры с мужиками навсегда отложились в памяти Достоевского и служили в дальнейшем творческим материалом (рассказ «Мужик Марей» из «Дневника писателя» за 1876).

 

В 1832 Достоевский и его старший брат Михаил начали заниматься с приходившими в дом учителями, с 1833 обучались в пансионе Н. И. Драшусова (Сушара), затем в пансионе Л. И. Чермака, в котором преподавали астроном Д. М. Перевощиков, палеолог А. М. Кубарев. Учитель русского языка Н. И. Билевич сыграл определенную роль в духовном развитии Достоевского. Воспоминания о пансионе послужили материалом для многих произведений писателя. Атмосфера учебных заведений и оторванность от семьи вызывали у Достоевского болезненную реакцию (автобиографические черты героя романа «Подросток», переживающего глубокие нравственные потрясения в «пансионе Тушара»). Вместе с тем годы учебы отмечены пробудившейся страстью к чтению.

 

В 1837 умерла мать писателя, и вскоре отец отвез Достоевского с братом Михаилом в Петербург для продолжения образования. Больше писатель не встретился с отцом, скончавшимся в 1839 (по официальным сведениям, умер от апоплексического удара, по семейным преданиям, был убит крепостными). Отношение Достоевского к отцу, человеку мнительному и болезненно подозрительному, было двойственным. Тяжело пережив смерть матери, совпавшую с известием о смерти А.С. Пушкина (которую он воспринял как личную потерю), Достоевский в мае 1837 едет с братом Михаилом в Петербург и поступает в приготовительный пансион К. Ф. Костомарова. Тогда же состоялось его знакомство с И. Н. Шидловским, чья религиозно-романтическая настроенность увлекла Достоевского.

 

Первые литературные публикации

 

Еще по дороге в Петербург Достоевский мысленно «сочинял роман из венецианской жизни», а Ризенкампфу в 1838 рассказывал «о своих собственных литературных опытах».

С января 1838 Достоевский учился в Главном инженерном училище, обычный день в котором описывал так: «…с раннего утра до вечера мы в классах едва успеваем следить за лекциями. …Нас посылают на фрунтовое ученье, нам дают уроки фехтованья, танцев, пенья …ставят в караул, и в этом проходит все время…». Тяжелое впечатление о «каторжных годах» учения частично скрашивали приятельские отношения с В. Григоровичем, врачом А. Е. Ризенкампфом, дежурным офицером А. И. Савельевым, художником К. А. Трутовским. Впоследствии Достоевский всегда считал, что выбор учебного заведения был ошибочным. Он страдал от военной атмосферы и муштры, от чуждых его интересам дисциплин и от одиночества. Как свидетельствовал его товарищ по училищу, художник К. А. Трутовский, Достоевский держался, замкнуто, однако поражал товарищей начитанностью, вокруг него сложился литературный кружок. В училище оформились первые литературные замыслы.

 

Среди литературных пристрастий Достоевского той поры был О. де Бальзак: переводом его повести «Евгения Гранде» (1844, без указания имени переводчика) писатель вступил на литературное поприще. Одновременно Достоевский работал над переводом романов Эжена Сю и Жорж Санд (в печати не появились). Выбор произведений свидетельствовал о литературных вкусах начинающего писателя: ему не чужда была в те годы романтическая и сентименталистская стилистика, нравились драматичные коллизии, крупно выписанные характеры, остросюжетное повествование. В произведениях Жорж Санд, как вспоминал он в конце жизни, его «поразила… целомудренная, высочайшая чистота типов и идеалов и скромная прелесть строгого сдержанного тона рассказа».

 

О работе над драмой «Жид Янкель» Достоевский сообщал брату в январе 1844. Рукописи драм не сохранились, но уже из их названий вырисовываются литературные увлечения начинающего писателя: Шиллер, Пушкин, Гоголь. После смерти отца родственники матери писателя взяли на себя попечение о младших братьях и сестрах Достоевского, а Фёдор и Михаил получили небольшое наследство.

По окончании училища (конец 1843 г.) он был зачислен полевым инженером-подпоручиком в Петербургскую инженерную команду, но уже в начале лета 1844, решив всецело посвятить себя литетатуре, подал в отставку и уволился в чине поручика.

 

В январе 1844 Достоевский закончил перевод повести «Евгения Гранде» Бальзака, которым тогда он особенно увлекался. Перевод стал первой опубликованной литературной работой Достоевского. В 1844 он начинает и в мае 1845 после многочисленных переделок заканчивает роман «Бедные люди». Роман «Бедные люди», связь которого со «Станционным смотрителем» Пушкина и «Шинелью» Гоголя подчеркнул сам Достоевский , имел исключительный успех. Опираясь на традиции физиологического очерка, Достоевский создает реалистическую картину жизни «забитых» обитателей «петербургских углов», галерею социальных типов от уличного нищего до «его превосходительства».

 

Лето 1845 (как и следующее) Достоевский провел в Ревеле у брата Михаила. Осенью 1845 по возвращении в Петербург часто встречается с Белинским. В октябре писатель совместно с Некрасовым и Григоровичем составляет анонимное программное объявление к альманаху «Зубоскал» (03, 1845, № 11), а в начале декабря на вечере у Белинского читает главы «Двойника» (03, 1846, № 2), в котором впервые дает психологический анализ расколотого сознания, «двойничества». Рассказ «Господин Прохарчин» (1846) и повесть «Хозяйка» (1847), в которых эскизно намечены многие мотивы, идеи и характеры произведений Достоевского 1860—1870-х гг., не были поняты современной критикой. Радикально изменил свое отношение к Достоевскому и Белинский, осудивший «фантастический» элемент, «вычурность», «манерность» этих произведений. В других произведениях молодого Достоевского — в повестях «Слабое сердце», «Белые ночи», цикле острых социально-психологических фельетонов «Петербургская летопись» и незаконченном романе «Неточка Незванова» — расширяется проблематика творчества писателя, усиливается психологизм с характерным акцентом на анализ сложнейших, неуловимых внутренних явлений.

 

В конце 1846 в отношениях Достоевского и Белинского наступило охлаждение. Позднее возникает у него конфликт и с редакцией «Современника»: большую роль сыграли здесь мнительный, самолюбивый характер Достоевского. Насмешки над писателем недавних друзей (особенно Тургенева, Некрасова), резкий тон критических отзывов Белинского о его произведениях остро переживались писателем. Примерно в это время, согласно свидетельству доктора С.Д. Яновского, у Достоевского появились первые симптомы эпилепсии. Тяготит писателя изнуряющий труд для «Отечественных записок». Бедность вынуждала его браться за любую литературную работу (в частности, он редактировал статьи для «Справочного энциклопедического словаря» А. В. Старчевского).

 

Арест и ссылка

 

М.В. Петрашевский (Буташевич-Петрашевский) — русский мыслитель и общественный деятель.

В 1846 Достоевский сближается с семьей Майковых, регулярно посещает литературно-философский кружок братьев Бекетовых, в котором главенствовал В. Майков, а постоянными участниками были А.Н. Майков и А.Н. Плещеев — друзья Достоевского. С марта—апреля 1847 Достоевский становится посетителем «пятниц» М.В.Буташевича-Петрашевского. Участвует он и в организации тайной типографии для печатания воззваний к крестьянам и солдатам. Арест Достоевского произошел 23 апреля 1849; его архив при аресте был отобран и, вероятно, уничтожен в III отделении. 8 месяцев Достоевский провел в Алексеевском равелине Петропавловской крепости под следствием, во время , которого проявил мужество, скрывая многие факты и стремясь по возможности смягчить вину товарищей. Был признан следствием «одним из важнейших» среди петрашевцев, виновным в «умысле на ниспровержение существующих отечественных законов и государственного порядка». Первоначальный приговор военно-судной комиссии гласил: «… отставного инженер-поручика Достоевского, за недонесение о распространении преступного о религии и правительстве письма литератора Белинского и злоумышленного сочинения поручика Григорьева, лишить чинов, всех прав состояния и подвергнуть смертной казни расстрелянием».

 

22 декабря 1849 Достоевский вместе с другими ожидал на Семёновском плацу исполнения смертного приговора. По резолюции Николая I казнь была заменена ему 4-летней каторгой с лишением «всех прав состояния» и последующей сдачей в солдаты.

Ночью 24 декабря Достоевский в оковах был отправлен из Петербурга. 10 января 1850 прибыл в Тобольск, где в квартире смотрителя произошла встреча писателя с женами декабристов — П.Е. Анненковой, А.Г. Муравьёвой и Н.Д. Фонвизиной; они подарили ему Евангелие, которое он хранил всю жизнь. С января 1850 по 1854 Достоевский вместе с Дуровым отбывал каторгу «чернорабочим» в Омской крепости.

 

В январе 1854 он был зачислен рядовым в 7-й линейный батальон (Семипалатинск) и смог возобновить переписку с братом Михаилом и А. Майковым. В ноябре 1855 Достоевский произведен в унтер-офицеры, а после долгих хлопот прокурора Врангеля и других сибирских и петербургских знакомых (в том числе Э.И. Тотлебена) — в прапорщики; весной 1857 писателю было возвращено потомственное дворянство и право печататься, но полицейский надзор над ним сохранялся до 1875.

 

В 1857 Достоевский женился на овдовевшей М.Д. Исаевой, которая, по его словам, была «женщина души самой возвышенной и восторженной … Идеалистка была в полном смысле слова … и чиста, и наивна притом была совсем как ребенок». Брак не был счастливым: Исаева дала согласие после долгих колебаний, измучивших Достоевского. В Сибири писатель начал работу над воспоминаниями о каторге («сибирская» тетрадь, содержащая фольклорные, этнографические и дневниковые записи, послужила источником для «Записок из Мертвого дома» и многих других книг Достоевского). В 1857 его брат напечатал рассказ «Маленький герой», написанный Достоевским в Петропавловской крепости. Создав две «провинциальные» комические повести — «Дядюшкин сон» и «Село Степанчиково и его обитатели», Достоевский вступил через посредство брата Михаила в переговоры с М.Н. Катковым, Некрасовым, А.А. Краевским. Однако современная критика не оценила и обошла почти полным молчанием эти первые произведения «нового» Достоевского.

 

18 марта 1859 Достоевский по прошению был уволен «по болезни» в отставку в чине подпоручика и получил разрешение жить в Твери (с воспрещением въезда в Петербургскую и Московскую губернии). 2 июля 1859 с женой и пасынком уехал из Семипалатинска. С 1859 — в Твери, где возобновил прежние литературные знакомства и завязал новые. Позже шеф жандармов известил тверского губернатора о разрешении Достоевскому жить в Петербурге, куда он приехал в декабре 1859 г.

 

Расцвет творчества Достоевского

 

Роман «Униженные и оскорбленные»

Интенсивная деятельность Достоевского сочетала редакторскую работу над «чужими» рукописями с публикацией собственных статей, полемических заметок, примечаний, а главное художественных произведений. Роман «Униженные и оскорбленные»— произведение переходное, своеобразное возвращение на новой ступени развития к мотивам творчества 1840-х гг., обогащенное опытом пережитого и перечувствованного в 1850-е гг.; в нем очень сильны автобиографические мотивы. В то же время роман заключал в себе черты сюжетов, стиля и героев произведений позднего Достоевского. Огромный успех имели «Записки из Мертвого дома».

 

В Сибири, по признанию Достоевского, изменились «постепенно и после очень-очень долгого времени» его «убеждения». Суть этих перемен, Достоевский в самой общей форме сформулировал как «возврат к народному корню, к узнанию русской души, к признанию духа народного». В журналах «Время» и «Эпоха» братья Достоевские выступали как идеологи «почвенничества» — специфической модификации идей славянофильства. «Почвенничество» было скорее попыткой очертить контуры «общей идеи», найти платформу, которая примирила бы западников и славянофилов, «цивилизацию» и народное начало. Скептически относясь к революционным путям преобразования России и Европы, Достоевский высказывал эти сомнения в художественных произведениях, статьях и объявлениях «Времени», в резкой полемике с публикациями «Современника». Суть возражений Достоевского — возможность после реформы сближения правительства и интеллигенции с народом, их мирного сотрудничества. Эту полемику Достоевский продолжает и в повести «Записки из подполья» («Эпоха», 1864) — философско-художественной прелюдии к «идеологическим» романам писателя.

 

Достоевский писал: «Я горжусь, что впервые вывел настоящего человека русского большинства и впервые разоблачил его уродливую и трагическую сторону. Трагизм состоит в сознании уродливости. Только я один вывел трагизм подполья, состоящий в страдании, в самоказни, в сознании лучшего и в невозможности достичь его и, главное, в ярком убеждении этих несчастных, что и все таковы, а стало быть, не стоит и исправляться!».

В июне 1862 Достоевский впервые выехал за границу; посетил Германию, Францию, Швейцарию, Италию, Англию. В августе 1863 писатель вторично выехал за границу. В Париже он встретился с А.П. Сусловой, драматические взаимоотношения с которой (1861—1866) получили отражение в романе «Игрок», «Идиот» и других произведениях. В Баден-Бадене, увлеченный, по азартности своей натуры, игрой в рулетку, проигрывается «весь, совершенно дотла»; это многолетнее увлечение Достоевского — одно из качеств его страстной натуры.

 

В октябре 1863 он возвратился в Россию. До середины ноября жил с больной женой во Владимире, а в конце 1863— апреле 1864— в Москве, наезжая по делам в Петербург. 1864 принес Достоевскому тяжелые утраты. 15 апреля умерла от чахотки его жена. Личность Марии Дмитриевны, как и обстоятельства их «несчастной» любви, отразились во многих произведениях Достоевского (в частности, в образах Катерины Ивановны — «Преступление и наказание» и Настасьи Филипповны — «Идиот»).

10 июня умер М.М. Достоевский. 26 сентября Достоевский присутствует на похоронах Григорьева. После смерти брата Достоевский взял на себя издание отягощенного большим долгом и отстававшего на 3 месяца журнала «Эпоха»; журнал начал выходить регулярней, но резкое падение подписки на 1865 вынудило писателя прекратить издание. Он остался должным кредиторам около 15 тысяч рублей, которые смог выплатить лишь к концу жизни. Стремясь обеспечить условия для работы, Достоевский заключил контракт с Ф.Т. Стелловским на издание собрания сочинений и обязался написать для него новый роман к 1 ноября 1866.

 

Весной 1865 Достоевский — частый гость семьи генерала В.В.Корвин-Круковского, старшей дочерью которого А.В.Корвин-Круковской он был сильно увлечен. В июле он выехал в Висбаден, откуда осенью 1865 предложил Каткову повесть для «Русского вестника», впоследствии переросшую в роман. Летом 1866 Достоевский находился в Москве и на даче в сельце Люблино, поблизости от семьи сестры Веры Михайловны, где ночами писал роман «Преступление и наказание». «Психологический отчет одного преступления» стал сюжетной канвой романа, главную мысль которого Достоевский контурно очертил так: «Неразрешимые вопросы восстают перед убийцею, неподозреваемые и неожиданные чувства мучают его сердце. Божия правда, земной закон берет свое, и он — кончает тем, что принужден сам на себя донести Принужден, чтобы хотя погибнуть в каторге, но примкнуть опять к людям…». Точно и многогранно изображены в романе Петербург и «текущая действительность», богатство социальных характеров, «целый мир сословных и профессиональных типов», но это действительность преображенная и открытая художником, взгляд которого проникает до самой сути вещей. Напряженные философские диспуты, пророческие сны, исповеди и кошмары, гротескно-карикатурные сцены, естественно переходящие в трагические, символические встречи героев, апокалиптический образ призрачного города органично сцеплены в романе Достоевского. Роман, по словам самого автора, «удался чрезвычайно» и поднял его «репутацию как писателя».

 

В 1866 истекающий срок контракта с издателем вынудил Достоевского одновременно работать над двумя романами — «Преступление и наказание» и «Игрок». Достоевский прибегает к необычному способу работы: 4 октября 1866 к нему приходит стенографистка А.Г. Сниткина; он начал диктовать ей роман «Игрок», в котором отразились впечатления писателя от знакомства с Западной Европой. В центре романа столкновение «многоразвитого, но во всем недоконченного, изверившегося и не смеющего не верить, восстающего на авторитеты и боящегося их» «заграничного русского» с «законченными» европейскими типами. Главный герой — «поэт в своем роде, но дело в том, что он сам стыдится этой поэзии, ибо глубоко чувствует ее низость, хотя потребность риска и облагораживает его в глазах самого себя».

 

Зимой 1867 Сниткина становится женой Достоевского. Новый брак был более удачен. С апреля 1867 до июля 1871 Достоевский с женой живет за границей (Берлин, Дрезден, Баден-Баден, Женева, Милан, Флоренция). Там 22 февраля 1868 родилась дочь Софья, внезапную смерть которой (май того же года) Достоевский тяжело переживал. 14 сентябре 1869 родилась дочь Любовь; позже в России 16 июля 1871 — сын Фёдор; 12 авг. 1875 — сын Алексей, умерший в трехлетнем возрасте от припадка эпилепсии.

В 1867—1868 Достоевский работал над романом «Идиот». «Идея романа,—указывал автор,— моя старинная и любимая, но до того трудная, что я долго не смел браться за нее. Главная мысль романа — изобразить положительно прекрасного человека. Труднее этого нет ничего на свете, а особенно теперь …» К роману «Бесы» Достоевский приступил, прервав работу над широко задуманными эпопеями «Атеизм» и «Житие великого грешника» и наскоро сочинив «повестушку» «Вечный муж». Непосредственным толчком к созданию романа послужило «нечаевское дело». Деятельность тайного общества «Народная расправа», убийство пятью членами организации слушателя Петровской земледельческой академии И.И. Иванова — вот события, легшие в основу «Бесов» и получившие в романе философско-психологическую интерпретацию. Внимание писателя привлекли обстоятельства убийства, идеологические и организационные принципы террористов («Катехизис революционера»), фигуры соучастников преступления, личность руководителя общества С.Г. Нечаева. В процессе работы над романом замысел многократно видоизменялся. Первоначально — это непосредственный отклик на события. Рамки памфлета в дальнейшем значительно расширились, не только нечаевцы, но и деятели 1860-х, либералы 1840-х гг., Т.Н. Грановский, петрашевцы, Белинский, В.С. Печерин, А.И. Герцен, даже декабристы и П.Я. Чаадаев попадают в гротескно-трагическое пространство романа. Постепенно роман перерастает в критическое изображение общей «болезни», переживаемой Россией и Европой, ярким симптомом которой являются «бесовство» Нечаева и нечаевцев. В центре романа, в его философско-идеологическом фокусе помещаются не зловещий «мошенник» Пётр Верховенский (Нечаев), а загадочная и демоническая фигура «все позволившего» себе Николая Ставрогина.

 

В июле 1871 Достоевский с женой и дочерью возвратились в Петербург. Лето 1872 года писатель с семьей провел в Старой Руссе; этот город стал постоянным местом летнего пребывания семьи. В 1876 Достоевский приобрел здесь дом.

В 1872 писатель посещает «среды» князя В. П. Мещерского, сторонника контрреформ и издателя газеты-журнала «Гражданин». По просьбе издателя, поддержанный А. Майковым и Тютчевым, Достоевский в декабре 1872 соглашается принять на себя редакторство «Гражданина», заранее оговорив, что берет на себя эти обязанности временно. В «Гражданине» (1873) Достоевский осуществил давно задуманную идею «Дневника писателя» (цикл очерков политического, литературного и мемуарного характера, объединенных замыслом непосредственного, личного общения с читателем), опубликовал ряд статей и заметок (в том числе политические обзоры «Иностранные события»). Скоро Достоевский начал тяготиться ред. работой, все более резкий характер принимали и столкновения с Мещерским, очевиднее стала невозможность превратить еженедельник в «орган людей с независимым убеждением». Весной 1874 писатель отказался от редакторства, хотя эпизодически сотрудничал в «Гражданине» и позднее. В связи с ухудшением здоровья (усилившейся эмфиземой легких) в июне 1847 он уезжает для лечения в Эмс и повторяет поездки туда в 1875, 1876 и 1879.

 

В середине 1870-х гг. возобновились отношения Достоевского с Салтыковым-Щедриным, прервавшиеся в разгар полемики между «Эпохой» и «Современником», и с Некрасовым, по предложению которого (1874) писатель печатает в «Отечественных записках» свой новый роман «Подросток» — «роман воспитания», своего рода «Отцы и дети» Достоевского.

Личность и мировоззрение героя формируются в обстановке «всеобщего разложения» и распада устоев общества, в борьбе с соблазнами века. В исповеди подростка анализируется сложный, противоречивый, хаотичный процесс становления личности в «безобразном» и утратившем «нравственный центр» мире, медленное вызревание новой «идеи» под мощным влиянием «великой мысли» скитальца Версилова и философии жизни «благообразного» странника Макара Долгорукого.

 

В кон. 1875 Достоевский вновь возвращается к публицистической работе — «моножурналу» «Дневник писателя» (1876 и 1877), имевшему большой успех и позволивший писателю вступить в прямой диалог с читателями-корреспондентами. Автор так определял характер издания: «„Дневник писателя» будет похож на фельетон, но с тою разницею, что фельетон за месяц естественно не может быть похож на фельетон за неделю. Я не летописец: это, напротив, совершенный дневник в полном смысле слова, то есть отчет о том, что наиболее меня заинтересовало лично». «Дневник» 1876—1877 — сплав публицистических статей, очерков, фельетонов, «антикритик», мемуаров и художественных произведений. В «Дневнике» преломились непосредственные, по горячим следам, впечатления и мнения Достоевского о важнейших явлениях европейской и русской общественно-политической и культурной жизни, волновавшие Достоевского юридические, социальные, этико-педагогические, эстетические и политические проблемы. Большое место в «Дневнике» занимают попытки писателя увидеть в современном хаосе контуры «нового создания», основы «складывающейся» жизни, предугадать облик «наступающей будущей России честных людей, которым нужна лишь одна правда».
Критика буржуазной Европы, глубокий анализ состояния пореформенной России парадоксальным образом сочетаются в «Дневнике» с полемикой против различных течений социальной мысли 1870-х гг., от консервативных утопий — до народнических и социалистических идей.

 

В последние годы жизни возрастает популярность Достоевского. В 1877 он был избран членом-корреспондентом Петербургской АН. В мае 1879 писателя пригласили на Международный литературный конгресс в Лондон, на сессии которого он был избран членом почетного комитета международной литературной ассоциации. Активно участвует Достоевский в деятельности Петербургского Фребелевского общества. Часто выступает на литературно-музыкальных вечерах и утренниках с чтением отрывков из своих произведений и стихотворений Пушкина. В январе 1877 Достоевский под впечатлением «Последних песен» Некрасова навещает умирающего поэта, часто видится с ним в ноябре; 30 декабре произносит речь на похоронах Некрасова.

 

Деятельность Достоевского требовала непосредственного знакомства с «живой жизнью». Он посещает (при содействии А. Ф. Кони) колонии малолетних преступников (1875) и Воспитательный дом (1876). В 1878 после смерти любимого сына Алёши совершает поездку в Оптину пустынь, где беседует со старцем Амвросием. Особенно волнуют писателя события в России. В марте 1878 Достоевский находится на процессе Веры Засулич в зале Петербургского окружного суда, а в апреле отвечает на письмо студентов, просивших высказаться по поводу избиения лавочниками участников студенческой демонстрации; В феврале 1880 присутствует на казни И. О. Млодецкого, стрелявшего в М. Т. Лорис-Меликова. Интенсивные, многообразные контакты с окружающей действительностью, активная публицистическая и общественная деятельность служили многосторонней подготовкой к новому этапу творчества писателя. В «Дневнике писателя» вызревали и опробовались идеи и сюжет его последнего романа. В конце 1877 Достоевский объявил о прекращении «Дневника» в связи с намерением заняться «одной художнической работой, сложившейся … в эти два года издания „Дневника» неприметно и невольно».

 

«Братья Карамазовы» — итоговое произведение писателя, в котором художественное воплощение получили многие идеи его творчества. История Карамазовых, как писал автор,— это не просто семейная хроника, а типизированное и обобщенное «изображение нашей современной действительности, нашей современной интеллигентской России». Философия и психология «преступления и наказания», дилемма «социализма и христианства», извечная борьба «божьего» и «дьявольского» в душах людей, традиционная для классической русской литературы тема «отцов и детей» — такова проблематика романа. В «Братьях Карамазовых» уголовное преступление связано с великими мировыми «вопросами» и вечными художественно-философскими темами.

 

В январе 1881 Достоевский выступает на заседании совета Славянского благотворительного общества, работает над первым выпуском возобновленного «Дневника писателя», разучивает роль схимника в «Смерти Иоанна Грозного» А. К. Толстого для домашнего спектакля в салоне С. А. Толстой, принимает решение «непременно участвовать в пушкинском вечере» 29 января. Он собирался «издавать „Дневник писателя» … в течение двух лет, а затем мечтал написать вторую часть „Братьев Карамазовых», где появились бы почти все прежние герои…». В ночь с 25 на 26 января у Достоевского пошла горлом кровь. Днем 28 января Достоевский попрощался с детьми, в 8 ч. 38 мин. вечера он скончался.

 

Смерть и похороны писателя

 

31 января 1881 при огромном стечении народа состоялись похороны писателя. Он похоронен в Александро-Невской лавре в Петербурге.

 

Книги по биографии Достоевского Ф.М.

 

Достоевский, Федор Михайлович // Русский биографический словарь: в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.

Переверзев В. Ф., Риза-Задэ Ф. Достоевский Федор Михайлович // Литературная энциклопедия. — М.: Изд-во Ком. Акад., 1930. — Т. 3.

Фридлендер Г. М. Достоевский // История русской литературы. — АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). — М.; Л.: АН СССР, 1956. — Т. 9. — С. 7—118.

Гроссман Л. П. Достоевский. — М.: Молодая гвардия, 1962. — 543 с. — (Жизнь замечательных людей; выпуск 357).

Фридлендер Г. М. Ф. М. Достоевский // История русской литературы. — АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). — Л.: Наука., 1982. — Т. 3. — С. 695—760.

Орнатская Т. И., Туниманов В. А. Достоевский Фёдор Михайлович // Русские писатели. 1800—1917.

Биографический словарь.. — М.: Большая российская энциклопедия, 1992. — Т. 2. — С. 165—177. — 624 с. — ISBN 5-85270-064-9.

Летопись жизни и творчества Ф. М. Достоевского: 1821—1881 / Сост. Якубович И. Д., Орнатская Т. И.. — Ин-т русской литературы (Пушкинский Дом) РАН. — СПб.: Академический проект, 1993. — Т. 1 (1821—1864). — 540 с. — ISBN 5-7331-043-5.

Летопись жизни и творчества Ф. М. Достоевского: 1821–1881 / Сост. Якубович И. Д., Орнатская Т. И.. — Ин-т русской литературы (Пушкинский Дом) РАН. — СПб.: Академический проект, 1994. — Т. 2 (1865—1874). — 586 с. — ISBN 5-7331-006-0.

Летопись жизни и творчества Ф. М. Достоевского: 1821–1881 / Сост. Якубович И. Д., Орнатская Т. И.. — Ин-т русской литературы (Пушкинский Дом) РАН. — СПб.: Академический проект, 1995. — Т. 3 (1875—1881). — 614 с. — ISBN 5-7331-0002-8.

Труайя А. Фёдор Достоевский. — М.: Эксмо, 2005. — 480 с. — («Русские биографии»). — ISBN 5-699-03260-6.

Сараскина Л. И. Достоевский. — М.: Молодая гвардия, 2011. — 825 с. — (Жизнь замечательных людей; выпуск 1320). — ISBN 978-5-235-03458-7.

Инна Свеченовская. Достоевский. Поединок со страстью. Издательство: «Нева», 2006. — ISBN: 5-7654-4739-2.

Сараскина Л.И. Достоевский. 2-е издание. Издательство «Молодая гвардия», 2013 г. Серия: Жизнь замечательных людей. — ISBN: 978-5-235-03458-7.

Анна Сниткина. Мой муж — Федор Достоевский. Издательство: АСТ, 2014 г. Серия: Великие биографии. — ISBN: 978-5-17-084868-3.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

[ALEXANDR 2 726]

Не нашел хорошей фотографии в интернете, размещаю свою,  Ф.М. Достоевский с сыном ).Это Дрезден. 

 

[ALEXANDR 2 726]

В Питере живет правнук Достоевского, Дмитрий Достоевский. Хороший человек. 

 

  Показать содержимое

https://vk.com/id6046434

 

[Мано 2 789]

Дневник писателя за 1876 год

 

Мне было всего еще девять лет от роду, как, помню, однажды, на третий день светлого праздника, вечером, часу в шестом, все наше семейство, отец и мать, братья и сестры, сидели за круглым столом, за семейным чаем, а разговор шел как раз о деревне и как мы все отправимся туда на лето. Вдруг отворилась дверь, и на пороге показался наш дворовый человек, Григорий Васильев, сейчас только из деревни прибывший. В отсутствие господ ему даже поручалось управление деревней, и вот вдруг вместо «управляющего», всегда одетого в немецкий сюртук и имевшего солидный вид, явился человек в старом зипунишке и в лаптях. Из деревни пришел пешком, а войдя, стал в комнате, не говоря ни слова.

– Что это? – крикнул отец в испуге. – Посмотрите, что это?

– Вотчина сгорела-с! – пробасил Григорий Васильев.

Описывать не стану, что за тем последовало; отец и мать были люди небогатые и трудящиеся – и вот такой подарок к светлому дню! Оказалось, что все сгорело, все дотла: и избы, и амбар, и скотный двор, и даже яровые семена, часть скота и один мужик, Архип. С первого страху вообразили, что полное разорение. Бросились на колена и стали молиться, мать плакала. И вот вдруг подходит к ней наша няня, Алена Фроловна, служившая у нас по найму, вольная то есть, из московских мещанок. Всех она нас, детей, взрастила и выходила. Была она тогда лет сорока пяти, характера ясного, веселого, и всегда нам рассказывала такие славные сказки! Жалованья она не брала у нас уже много лет: «Не надо мне», и накопилось ее жалованья рублей пятьсот, и лежали они в ломбарде, – «на старость пригодится» – и вот она вдруг шепчет маме:

– Коли надо вам будет денег, так уж возьмите мои, а мне что, мне не надо…

Денег у ней не взяли, обошлись и без того. Но вот вопрос: к какому типу принадлежала эта скромная женщина, давно уже теперь умершая, и умершая в богадельне, где ей очень ее деньги понадобились.

[ALEXANDR 2 726]

Начнем ?) 
Идиот Достоевского это как бы русский, православный ответ писателя на любимый роман Мигеля де Сервантеса Дон Кихот .. а так же всей либеральной русской интеллигенции ( хотелось написать сволочи) ) Он представил каким бы был человек с ангельской чистотой для среды "столичного света".. конечно идиотом. 

[Мано 2 789]

Притча о луковке, рассказанная Ф.М. Достоевским в романе «Братья Карамазовы»

Жила-была одна баба злющая-презлющая и померла. И не осталось после нее ни одной добродетели. 
Схватили ее черти и кинули в огненное озеро.

А ангел-хранитель ее стоит да и думает: какую бы мне такую добродетель ее припомнить, чтобы Богу сказать. Вспомнил и говорит Богу: она, говорит, в огороде луковку выдернула и нищенке подала.

И отвечает ему Бог: возьми ж ты, говорит, эту самую луковку, протяни ей в озеро, пусть ухватится и тянется, и коли вытянешь ее вон из озера, то пусть в рай идет, а оборвется луковка, то там и оставаться бабе, где теперь.

Побежал ангел к бабе, протянул ей луковку: на, говорит, баба, схватись и тянись. 
И стал он ее осторожно тянуть и уж всю было вытянул, да грешники прочие в озере, как увидали, что ее тянут вон, и стали все за нее хвататься, чтоб и их вместе с нею вытянули. 
А баба-то была злющая-презлющая, и почала она их ногами брыкать: „Меня тянут, а не вас, моя луковка, а не ваша“.

Только что она это выговорила, луковка-то и порвалась. И упала баба в озеро и горит по сей день.
А ангел заплакал и отошел. 

[р.Б.Валентина 1 259]

А вот эскизы портрета Федора Михайловича. Для меня именно эскизы карандашом есть более тонкие и глубокие рисунки (будь то портрет или пейзаж). Они как-то толкают ум к размышлению, как и произведения данного писателя.

Я, кстати, когда была в Оптиной, ловила себя на мысли: "ах, Фёдор Михайлович, и вы здесь ходили, думали, молились.....

[Вечно в пути (Светлана) 1 925]

Есть очень хорошая книга преподобного Ииустина Поповича "Достоевский о Европе и славянстве"

https://libking.ru/books/religion-/religion-rel/353072-iustin-popovich-dostoevskiy-o-evrope-i-slavyanstve.html

 

"В книге подробно рассматривается философия Достоевского, особое внимание уделяется ее мистической составляющей. Так, "гениальным прозрением и пророческим откровением" прп. Иустин считает тот вывод писателя, что дьявол прямо участвует в создании атеистической философии и атеистической этики."

Изменено 8 ноября, 2018 пользователем Вечно в пути (Светлана)

[р.Б.Валентина 1 259]

  В 08.11.2018 в 17:30, ALEXANDR сказал:

Он представил каким бы был человек с ангельской чистотой

Да, князь Мышкин образ Любви и смирения в романе. Как пример, когда он милостиво жалел Рогожина (убийцу) склонившись и плакал, а слёзы текли на щеки Рогожина. Плакал, разделяя всю тяжесть преступления и жалея немощь человеческую....

[~ Весна ~ 2 903]

  В 08.11.2018 в 17:30, ALEXANDR сказал:

Начнем ?) 
Идиот Достоевского это как бы русский, православный ответ писателя на любимый роман Мигеля де Сервантеса Дон Кихот .. а так же всей либеральной русской интеллигенции ( хотелось написать сволочи) ) Он представил каким бы был человек с ангельской чистотой для среды "столичного света".. конечно идиотом. 

Дон Кихот мне видится несколько чуднЫм на фоне князя Мышкина, с таким великим смирением и такими глубокими переживаниями.

  В 08.11.2018 в 18:38, р.Б Валентина сказал:

Да, князь Мышкин образ Любви и смирения в романе. Как пример, когда он милостиво жалел Рогожина (убийцу) склонившись и плакал, а слёзы текли на щеки Рогожина. Плакал, разделяя всю тяжесть преступления и жалея немощь человеческую....

...и тяжесть эта стоила ему здоровья...

А еще мне нравится их диалог о вере, как князь рассказывает о своих встречах, как один крестьянин, подглядев у другого часы ночью помолившись " Господи, прости ради Христа", зарезал своего товарища, и взял у него часы. И как Рогожин смеется "вот это, брат, по-нашему"..

А ведь это именно по-нашему, по-русски, что "один и совсем в Бога не верует, а другой до того верует, что и людей режет по молитве".

Как и Федька-разбойник в " Бесах".

...И как князь молодку встретил и ребенок ей улыбнулся в первый раз от своего рождения. (как я помню эту улыбку!))

И что Господь вот так же каждый раз радуется, " когда Он с неба завидит, что грешник перед Ним от всего сердца на молитву становится "..

Изменено 8 ноября, 2018 пользователем ~ Весна ~

[ALEXANDR 2 726]

Кстати! Знаете, что значит фамилия Достоевский? Достойно есть!

[~ Весна ~ 2 903]

  В 08.11.2018 в 17:16, ALEXANDR сказал:

В Питере живет правнук Достоевского, Дмитрий Достоевский. Хороший человек. 

 

  Показать содержимое

https://vk.com/id6046434

 

Вот статья о нем

http://www.pravoslavie.ru/111208.html

По Вашей ссылке Дмитрий Достоевский всех добавляет в друзья. Меня добавил))

Изменено 8 ноября, 2018 пользователем ~ Весна ~

[р.Б.Валентина 1 259]

И это единственный писатель, чьи произведения переведены на наибольшее количество языков мира. 

[ALEXANDR 2 726]

  В 08.11.2018 в 19:05, ~ Весна ~ сказал:

Дон Кихот мне видится несколько чуднЫм на фоне князя Мышкина, с таким великим смирением и такими глубокими переживаниями.

...и тяжесть эта стоила ему здоровья...

 

Конечно! Я же и написал, что Идиот это ответ Дон Кихоту ! Так у нас и у них везде две параллели, в вере и в искусстве. У них ренессанс торжества плоти во времена Медичи, у нас во времена преподобного Сергия Радонежского возрождение Духа Святого в народе. У них "чудной" Дон Кихот , а у нас блаженный князь Мышкин. Первый сражается с мельницами, второй с силами лукавыми. И цели борьбы у них разные ) 

 

[Olqa 13 341]

О Достоевском ... 
 
Эйнштейн зачитывался Достоевским, Фрейд с ним спорил, Набоков - ненавидел. Режиссер Акира Куросава сделал японцем князя Мышкина – и японцы влюбились в книги великого писателя. Поговаривали, что портрет Достоевского висел в кабинете у Гитлера, а «главный пропагандист» Рейха Йозеф Геббельс 
зачитывался романами этого русского писателя, как и у него на Родине. Сегодня Достоевский – один из самых цитируемых и один из самых переводимых русских писателей в мире. 
 
Альберт Эйнштейн о Достоевском 
 

  Показать содержимое

 

 
Великий ученый отзывался о Достоевском едва ли не восторженнее, чем многие писатели. Казалось бы, знаменитый физик должен был в числе своих кумиров в первую очередь назвать предшествовавших ему ученых. Но Эйнштейн заявил: «Достоевский дал мне много, необычайно много, больше Гаусса». Работы Гаусса помогли Эйнштейну разработать математическую основу теории относительности. Возможно, философия Достоевского натолкнула физика на идеи, которые он использовал в своих работах. 
 
Эйнштейн говорил, что ощущение высшего счастья ему дают произведения искусства. Для того, чтобы уловить это ощущение, понять величие произведения ему не нужно быть искусствоведом или литературоведом. Он признавался: «Ведь все равно все подобные исследования никогда не проникнут в ядро такого творения, как „Братья
 Карамазовы".

Акира Куросава: как князь Мышкин стал японцем 
 
Выдающийся японский режиссер сделал Достоевского культовым среди японцев. Его фильм «Идиот» переносит действие романа в Японию – и демонстрирует, что поднятые Достоевским проблемы актуальны для всех народов и культур. 
 
Куросава признавался, что Достоевского он любил с детства за то, что тот честно писал о жизни. Писатель привлекал режиссера особым состраданием к людям, участием, добротой. Куросава даже заявлял, что Достоевский превзошел «границы человеческого», и что есть в нем «черта божеская». Сам режиссер разделял взгляды писателя и из всех его героев особенно выделял Мышкина. Поэтому фильм «Идиот» он называл в числе своих самых любимых творений. Как говорил Куросава, делать этот фильм было нелегко – Достоевский как будто стоял у него за спиной. 
 
Режиссер, отдавший своей задумке много сил, даже заболел вскоре после окончания работы. Но он ценил фильм как попытку передать «дух» Достоевского и донести его до японских зрителей. Куросаве это удалось – ни на одну работу он не получал столько откликов. 
 
Во многом благодаря Куросаве японцы полюбили русского классика. В 1975 г. известный японский критик Кэнъити Мацумото написал, что Достоевским японцы одержимы. Сейчас в Японии – очередной «бум» Достоевского: так, в 2007 г. вышел новый перевод «Братьев Карамазовых» и немедленно стал бестселлером. 
 
Эрнест Хемингуэй: как уважать Достоевского и не любить его книги 
 
Перу этого писателя принадлежат едва ли не самые противоречивые оценки Достоевского. В романе «Праздник, который всегда с тобой» Хемингуэй посвятил разговору о Достоевском целый эпизод. 
 
Хемингуэй, как и большинство известных зарубежных деятелей, читал романы в переводе. Так, Америке «вкус к Достоевскому» привила переводчица Констанс Гарнетт. Ходила даже шутка, что американцы любят не русскую классику, а Констанс. 
 
Герой Хемингуэя, имеющий автобиографическую основу, признавался, что даже «облагороженный» перевод не спасает стиль романов: «как может человек писать так плохо, так невероятно плохо». Но при этом идея, дух остаются – тексты невероятно сильно воздействуют на читателя. 
 
Но перечитывать Достоевского, несмотря на сильное воздействие, Хемингуэй отказался. Он описывал некое путешествие, в котором у него с собой была книга «Преступление и наказание». Но он предпочел заниматься немецким языком, читать газеты, только бы не браться за великий роман. Однако «Братья Карамазовы» все равно вошли в список самых важных для Хемингуэя книг.

 

Портрет сделан с фотографии, незадолго до кончины Федора Михайловича. После своей знаменитой речи на открытии памятника А С. Пушкину в Москве, он был сфотографирован. Вскоре последовала тяжёлая болезнь...

 

 

Речь Федора Михайловича на открытии памятника есть в интернете, большая, целый труд-анализ произведений Пушкина. Можно даже сказать целое произведение. 

Изменено 9 ноября, 2018 пользователем sibiryak
спойлер

[Olqa 13 341]

Из  интернет-просторов

Поездка Достоевского в Оптину Пустынь в июне 1878 г. была одним из важнейших событий духовной жизни писателя. Вызванная личной трагедий смерти трехлетнего сына Алеши, эта поездка во многом определила творческие идеи и характер романа «Братья Карамазовы».Знакомство с Оптинским старцем Амвросием, живым воплощением русской святости, «хранителем образа Христова»,

  Показать содержимое

 

носителем народной правды, подвело итог многолетним духовным и творческим исканиям писателя.

В тоже время эта встреча носила знаковый символический характер. В лице великого гения русской литературы и святого старца Русской Церкви встретились Церковь и интеллигенция, Православие и культура, святость и гениальность, что во многом определило характер взаимоотношений русской культуры и Православия в последующее время.

I. Обстоятельства поездки

Об этой поездке сообщают все биографии и биографические очерки жизни Достоевского. Однако источниковедческая база этой темы ограничивается практически тремя источниками.

I. Письмо Достоевского

Первый - это письмо Достоевского своей жене от 29 июня 1878 г., написанное из Москвы сразу же после возвращения туда из Оптиной Пустыни, в котором писатель излагает подробности поездки в монастырь.

Как явствует из письма, Достоевский 23 июня 1878 г, вместе с В. С. Соловьевым выехал из Москвы по Московско-Курской железной дороге до станции Сергиево за Тулой. Далее спутники пересели на экипаж до Козельска. В пути выяснилось, что произошла ошибка в расчете расстояния: до Козельска было не 30 км, как предполагалось, а 120, к тому же дорога оказалась не почтовой и ехать пришлось «на долгих», т. е. на одной тройке с остановками на отдых и корм лошадей. Время в пути удлинилось более чем на сутки.

25 июня в воскресенье Достоевский приехал в Оптину Пустынь. О самом пребывании в монастыре в письме сказано чрезвычайно кратко: «В Опт(иной) Пустыни были двое суток. Затем поехали обратно на тех же лошадях...» .

Возвращение в Москву, судя по всему, тем же путем заняло два дня. Все путешествие продлилось семь дней. Достоевский обещает жене: «Обо всем расскажу, когда приеду».

Итак, Достоевский пробыл в Оптиной Пустыни три дня или двое суток, что подтверждается также записью в монастырской «Книге записей приезжающих посетителей», где пребывание писателя помечено 25, 26, 27 числами июня.

Письмо Достоевского как источниковедческий документ содержит протокольно подробный хронометраж поездки, однако, к сожалению, никак не раскрывает ее содержательную сторону. Самое важное - встречи и беседы со старцем Амвросием - осталось за рамками письма.

2. Престольный праздник скита Оптиной Пустыни

В письме Достоевского есть косвенное указание на причину поездки Достоевского в Оптину Пустынь именно в это время.

В письме очевидно явное неудовольствие писателя от изменения графика поездки, непредвиденной задержки в пути: «...узнали, что ехать не 35, а 60 верст. (Главное в том, что никто не знает, так что никак нельзя было узнать заране.) (...) Мы решили ехать и ехали до Козельска, то есть до Опт(иной) Пустыни, ровно два дня, ночевали в деревнях, тряслись в ужасном экипаже» (Там же).

Чтобы понять неудовольствие писателя, нужно не только учесть трудности езды «на долгих». Заглянув в православный календарь на те дни, когда Достоевский стремился попасть в Оптину Пустынь, обнаружим удивительное совпадение: 24 июня празднуется праздник Рождества Иоанна Предтечи, известный в народе как день Ивана Купалы, который являлся престольным праздником скита Оптиной Пустыни.

Безусловно, что поездка Достоевского в Оптину Пустынь была приурочена именно к этой дате - главному празднику Оптинского скита.

3. Сороковины Алеши Достоевского

С этим праздником совпала скорбная для писателя дата - сороковины памяти сына Алеши (умер 16 мая).

Сороковины являются важнейшей поминальной службой после отпевания, которая требует обязательного посещения храма и участия родных усопшего. По нашему мнению, Достоевский приезжал в Оптину, имея и более конкретную цель: совершить поминовение сына на сороковой день его смерти. Выявление этого факта позволяет восполнить картину пребывания писателя в Оптиной Пустыни.

Достоевский должен был заказать панихиду, отстоять ее. Это, видимо, произошло 26 июня, в понедельник, в праздник Тихвинской иконы Божией Матери. Требным храмом в Оптиной служил Казанский храм.

В монастырях традиционно заказывалось не только разовое поминовение, но оставлялось также поминовение на год, или на несколько лет, или так называемое «вечное». Можно предположить, что Достоевский оставил поминание на какой-то срок и имя «усопшего младенца Алексия» возносилось в Оптиной после Достоевского достаточно долго.

4. «Воспоминания» А. Г. Достоевской

Сведения, сообщаемые А. Г. Достоевской, опираются на письмо Достоевского от 29 июня 1878 г., а также являются пересказом рассказа писателя, обещанного в этом письме.

Очевидно, что за давностью лет многие подробности стерлись в памяти А. Г. Достоевской, и она ограничивается описанием общего впечатления писателя о старце Амвросии.

О встрече Достоевского и старца Амвросия А. Г. Достоевская вспоминала: «Вернулся Федор Михайлович из Оптиной Пустыни как бы умиротворенный и значительно успокоившийся и много рассказывал мне про обычаи Пустыни, где ему привелось пробыть двое суток. С тогдашним знаменитым "старцем" о. Амвросием, Федор Михайлович виделся три раза: раз в толпе при народе и два раза наедине, и вынес из его бесед глубокое и проникновенное впечатление. Когда Федор Михайлович рассказал "старцу" о постигшем нас несчастии и моем слишком бурно проявившемся горе, то старец спросил его, верующая ли я, и когда Федор Михайлович отвечал утвердительно, то просил его передать мне его благословение, а также те слова, которые потом в романе старец Зосима сказал опечаленной матери... Из рассказов Федора Михайловича видно было, каким глубоким сердцеведом и провидцем был этот всеми уважаемый «старец».

5. Заметки А. Г. Достоевской на полях романа «Братья Карамазовы»

Третьим - и самым содержательным - источником являются заметки А. Г. Достоевской на полях издания сочинений Достоевского 1906 г.

На полях главки «Верующие бабы» Анна Григорьевна сделала заметки, которые свидетельствуют, что диалог верующей бабы со старцем Зосимой в романе основывается на реальной беседе Достоевского со старцем Амвросием: «Эти слова передал мне Феодор Михайлович, возвратившись в 1878 году из Оптиной Пустыни; там он беседовал со старцем Амвросием и рассказал ему о том, как мы горюем и плачем по недавно умершему нашему мальчику. Старец Амвросий обещал Феодору Михайловичу "помянуть на молитве Алешу" и "печаль мою", а также «помянуть нас и детей наших за здравие". Феодор Михайлович был глубоко тронут беседою со старцем и его обещанием за нас помолиться».

О встрече Достоевского со старцем Амвросием известно в основном через восприятие А. Г. Достоевской.

II. Оптинские источники: о Достоевском 

Все сведения в жизнеописаниях Достоевского восходят к этим трем первоисточникам и являются их пересказами. '

Таким образом, круг источников оказывается достаточно узок и потенциально исчерпан. По сравнению со значимостью самой встречи он представляется неизмеримо малым.

Однако есть еще один неучтенный «мемуарист» - сама Оптина Пустынь. Дело в том, что посещение Достоевским Оптиной Пустыни не осталось незамеченным и память о нем сохранилась в монастыре не только записью в «Книге записей приезжающих посетителей». Существуют отдельные высказывания Оптинских старцев о Достоевском, косвенные оценки и случайные суждения, предания и рассказы монахов. Весь этот разрозненный материал, частично известный прежде, частично забытый, частично только опубликованный, до сих пор не сводился воедино и как целое не введен в научный оборот. Собранный же вместе, он представляет собой единое свидетельство Оптиной Пустыни о Достоевском.

1. Мнения Оптинских монахов в передаче К. Н. Леонтьева

Прежде всего о суждениях, ставших широко известными благодаря передаче и интерпретации К. Н. Леонтьева.

Леонтьев первым вынес за церковную ограду высказывания и мнения Оптинских монахов о Достоевском и его романах. Известно резко отрицательное отношение Леонтьева к идеям Достоевского, к его «недостаточному христианству».

Дважды Леонтьев в подтверждение своих оценок романа «Братья Карамазовы» прибегает к авторитету Оптиной Пустыни и ссылается на Оптинских монахов.

Приведем эти известные пассажи из писем И. И. Фуделю и В. В. Розанову, которые в контексте настоящей темы могут восприниматься иначе.

«А когда Достоевский напечатал свои надежды на земное торжество христианства в «Братьях Карамазовых", то Оптинские иеромонахи, смеясь, спрашивали друг у друга: «Уж не вы ли, отец такой-то, так думаете?".

«В Оптиной «Братьев Карамазовых" правильным православным сочинением не признают, и старец Зосима ничуть ни учением, ни характером на отца Амвросия не похож. Достоевский описал только его наружность, но говорить заставил совершенно не то, что он говорит, и не в том стиле, в каком Амвросий выражается».

Леонтьев услышал в Оптиной то, что хотел услышать. Настораживает анонимность приводимых Леонтьевым оценок: «отец такой-то».

2. Старец Амвросий о Достоевском

В отличие от анонимных мнений, передаваемых Леонтьевым, известны другие высказывания конкретных Оптинских старцев о Достоевском.

Наиболее значительное суждение о Достоевском принадлежит великому Оптинскому старцу иеросхимонаху Амвросию (Гренков, 1812- 1891). Оно было зафиксировано и впервые опубликовано духовным писателем Е. Н. Поселяниным (Погожевым), который, как и К. Н. Леонтьев, был духовным чадом старца Амвросия, неоднократно приезжал в Оптину Пустынь, специально собирал материалы о старце Амвросии. Сразу после кончины старца Амвросия (10 октября 1891 г.) Е. Поселянин опубликовал в «Душеполезном чтении» очерк «Отец Амвросий; Его советы и предсказания», в котором привел слова старца о Достоевском после их келейной беседы наедине. Собственно, это даже не слова, а всего лишь два слова. «О. Амвросий постиг сущность смирившейся души писателя и отозвался о нем; «Это кающийся».

Это слово старца Амвросия о Достоевском, видимо, было широко известно среди Оптинской братии. Независимо от Е. Поселянина его пересказывает живший на покое в Оптиной Пустыни архимандрит Агапит (Беловидов, 1843-1921?) в составленном им наиболее полном жизнеописании старца Амвросия: «Любил также старец побеседовать и с мирскими благочестивыми, в особенности образованными, людьми, каковых бывало у него немало. Посещали старца и светские писатели, как, напр., Достоевский и В. С. С(оловьев). О первом из них старец с свойственною ему проницательностью отозвался: «Это кающийся.

Характерно, что оба автора - Е. Поселянин и о. Агапит отмечают точность этой характеристики: «О. Амвросий постиг сущность смирившейся души писателя», «старец с свойственною ему проницательностью отозвался».

Покаяние - начало и основа духовной жизни в христианстве. О смысле покаяния писал великий учитель покаяния преп. Ефрем Сирин: «Покаяние же, полагаясь на Божие благоволение, срастворяет кающегося с благодатию Святаго Духа и человека всецело делает сыном Божиим, чтобы ненаружную одну накладку иметь ему на себе».

Акт покаяния является практическим выражением веры, ибо покаяние невозможно без объекта покаяния - Бога. Кающийся - значит, сущностно верующий, правоверуюший, православный. Глубина покаяния показывает степень облагодатствованности человека. В церковном смысле даже святость подвижника определяется мерою его покаяния (пример преп. Марии Египетской).

Слова старца Амвросия о Достоевском можно без преувеличения назвать онтологической оценкой («постиг сущность») и высшей духовной «похвалой», когда-либо изреченной о писателе.

В периодически возникающей, начатой еще Леонтьевым, полемике о «православности» Достоевского необходимо прежде всего вспомнить это суждение Амвросия Оптинского, которое является словом святого о писателе.

Интересно сравнить отзыв старца Амвросия о Достоевском со столь же кратким, но совершенно противоположным по смыслу его отзывом о Л. Н. Толстом. И. Концевич со слов Эльмера Мода, «друга и биографа Толстого», описывает последнюю встречу Толстого и старца Амвросия в 1890 г. (за год до кончины последнего): «Войдя к старцу, Толстой принял благословение и поцеловал его руку, а выходя поцеловал в щеку, чтобы избежать благословения. Разговор между ними был столь острым и тяжелым, что старец оказался в полном изнеможении и еле дышал. "Он крайне горд", - отозвался о нем о. Амвросий".

Покаяние и гордость - диаметрально противоположные понятия. Гордость - это отсутствие, невозможность покаяния, и наоборот, покаяние - преодоление гордости. Пожалуй, о Толстом так кратко и так емко тоже никто не творил.

3. Старец Иосиф (Литовкин) о Достоевском

После кончины старца Амвросия его преемником по старчеству стал его келейник иеросхимонах Иосиф (Литовкин, 1837-1911), который также собирал рассказы о своем духовном отце. В 1898 г. старец Иосиф послал в журнал «Душеполезное чтение» пространное письмо, в котором изложил собранные им сведения о пребывании в Оптиной Пустыни некоторых знаменитых писателей. Редакция опубликовала письмо в виде статьи под названием «Н. В. Гоголь, И. В. Киреевский, Ф. М. Достоевский и К. Н. Леонтьев перед «старцами" Оптиной Пустыни».

Большая часть статьи составляет материал о Н. В. Гоголе и И. В. Киреевском. Достоевскому посвящен всего лишь один абзац. Тем не менее, он представляет большую ценность, так как о. Иосиф, будучи в то время келейником старца Амвросия, мог быть очевидцем посещения Достоевского.

«Среди старожилов нашей обители сохраняется воспоминание о посещении оной в 1877 году (ошибка! - в 1878 г.) другим знаменитым нашим писателем Ф. М. Достоевским. Подолгу длились его беседы со старцем о. Амвросием о многих насущных вопросах духовной жизни и спасении души. Вскоре затем появились в печати «Братья Карамазовы", написанные отчасти под впечатлением посещения его Оптиной Пустыни и бесед с о. Амвросием.

В этой простой записи важно свидетельство старца Иосифа о теме беседы Достоевского и старца Амвросия: «о многих насущных вопросах духовной жизни и спасении души». Как увидим далее, это не просто общие слова, но точное указание действительной темы беседы.

Также важно, что старец Иосиф признает, что «Братья Карамазовы» написаны «под впечатлением посещения Оптиной Пустыни и бесед с о. Амвросием». У старца Иосифа в этом письме была возможность высказать какое-то несогласие с Достоевским в духе оценок Леонтьева. Но он этого не сделал. (Какая разница тона подлинных оценок Оптинских старцев и тех мнений «таких-то отцов», которые передает Леонтьев!)

 

Скорее наоборот, в письме можно прочесть косвенное признание того, что в Оптиной Пустыни узнали свой монастырь в «пригородном монастыре» «Братьев Карамазовых», а в старце Зосиме - отражение образа старца Амвросия.

 

Есть продолжение...

Изменено 9 ноября, 2018 пользователем sibiryak
спойлер

[р.Б.Валентина 1 259]

У меня пару лет назад была забавная история. Перечитала "Преступление и наказание" впервые спустя годы после школьной программы. Буквально пару дней по завершению чтения, с приятным смысловым осадком в голове, была в одном госучреждении. Сижу в коридоре напротив открытого кабинета. Видно, что где-то делают ремонт, иногда мелькают рабочие. И тут быстрым шагом мчится мужчина в руках с ... топором :-). Пробегает мимо кабинета этого, резко останавливается, делает пару шагов назад, заглядывает в кабинет, рукой вместе с топором показывает в сторону куда шёл и спрашивает у находившихся внутри: Михайлович сейчас туда не пробегал?))))))

Вот, не будь мной прочитана книга на днях, я б так ярко эту ситуацию не приняла. А так история "просила" подбежать к нему с вопросом: "Родя, ты???!!!"

 

[ALEXANDR 2 726]

"Сон смешного человека"

Мультфильм Александра Петрова по мотивам одноимённого рассказа Ф. М. Достоевского. Для взрослых. Выполнен в технике «живопись по стеклу». 

........

P.S.

 

Изменено 8 ноября, 2018 пользователем ALEXANDR

[Olqa 13 341]

Продолжение...

Из интернет-просторов об Оптине - продолжение

4. Старец Анатолий (Потапов) и старец Зосима

Восприятие образа старца Зосимы как отражение реального старца Амвросия имело неожиданное продолжение в реальной действительности, когда уже саму Оптину Пустынь и Оптинских старцев стали воспринимать через призму романа «Братья Карамазовы» и образ старца Зосимы.

  Показать содержимое

 

Этот «обратный эффект» относится прежде всего к старцу иеросхимонаху Анатолию (Потапову, 1855-1922). Он также был учеником и келейником старца Амвросия, одним из его духовных наследников. В начале XX в. о. Анатолий был признанным Оптинским старцем, духовным наследником старца Амвросия, к которому приезжало много читающей интеллигентной публики (в том числе П. Флоренский).

Вот что писал студент Санкт-Петербургской Духовной Академии И. Смоличев, побывавший у старца Анатолия в 1912 г.: «Келия иеромонаха Анатолия находится при одном из маленьких храмов, в коридоре которого постоянно ожидают богомольцы, жаждущие благословения о. Анатолия. Перешагнув порог скромной келии, мы увидели перед собой небольшого роста, слегка согбенного старичка, иеромонаха, лет шестидесяти, но еще бодрого на вид и необыкновенно подвижного и оживленного; со светлой улыбкой и ласковой, несколько торопливой речью, он приветствовал нас. Яркий образ Зосимы - олицетворение идеального, светлого, божественного - невольно всплыл в нашем представлении при виде одухотворенного, детски светлого лица батюшки о. Анатолия».
Литературный герой определял восприятие действительности. Роман «Братья Карамазовы» для русской читающей публики становился подчас своего рода путеводителем по Оптиной Пустыни.

III. Спор в келье старца Амвросия

В 1995 г. в альманахе «Оптина Пустынь» были опубликованы «Записки» протоиерея Сергия Сидорова (хранящиеся в фондах Церковно-исторического музея Свято-Данилова монастыря), который был духовным чадом старца Анатолия (Потапова) и часто в начале XX в. приезжал в Оптину Пустынь. Во время посещения Оптиной Пустыни в 1916 г. ему удалось побывать в келье старца Амвросия, в которой тот принимал Достоевского. В это время келью занимал архимандрит Ф. (автор записок не расшифровывает монограмму). Мемуарист утверждает, что в келье среди других хранились автографы Достоевского (трудно сказать, что имеется в виду, возможно - роспись в гостиничной книге посетителей).

«Старец любезно показывал нам различные предметы домашнего обихода отца Амвросия (...) Отец архимандрит поделился с нами и своими интересными воспоминаниями. Он присутствовал при знаменитом споре Достоевского с отцом Амвросием о вечных муках, когда Достоевский и Владимир Соловьев в 1878 году посетили старца».

Что это за спор? Был ли он или же это монастырская легенда?

1. В. С. Соловьев о Достоевском в Оптиной Пустыни

Д. И. Стахеев пересказал со слов В. С. Соловьева некоторые обстоятельства пребывания Достоевского в Оптиной: «Федор Михайлович Достоевский, например, вместо того чтобы послушно и с должным смирением внимать поучительным речам старца-схимника, сам говорил больше, чем он, волновался, горячо возражал ему, развивал и разъяснял значение произносимых им слов и, незаметно для самого себя, из человека, желающего внимать поучительным речам, обращался в учителя.
По рассказам Владимира Соловьева (он был в Оптиной Пустыни вместе с Достоевским), таковым был Федор Михайлович в сношениях не только с монахом-схимником, но и со всеми другими обитателями Пустыни, старыми и молодыми, будучи, как передавал Соловьев, в то время в весьма возбужденном состоянии, что обыкновенно проявлялось в нем каждый раз при приближении припадка падучей болезни...». К воспоминаниям Стахеева нужно относиться достаточно осторожно. Скорее, этот рассказ отражает впечатление, произведенное паломничеством Достоевского в монастырь, на русскую либеральную общественность, к которой относился Стахеев.
Однако можно сделать вывод, что какая-то достаточно живая беседа произошла в келье Амвросия между старцем, писателем и философом.

О чем шла речь в келье Амвросия?

В общем тему беседы назвал старец Иосиф. Е. Поселянин приводит отзыв старца Амвросия о Вл. Соловьеве, который дает возможность представить основную тему и проблему беседы в келье. «Видел батюшка (Амвросий)и В. С. С. (Соловьева) и отозвался о нем: "Этот человек не верит в загробную жизнь".

Это, кажется, косвенно подтверждает архимандрит Агапит: Амвросий «о втором дал неодобрительный отзыв» (т. е. о Соловьеве).
Если верить этим источникам, создается действительно картина серьезной полемики, прежде всего между старцем Амвросием и Соловьевым, о вечной жизни.

2. Иеромонах Ераст о споре

Однако вернемся к спору. Составитель «Исторического описания Козельской Оптиной Пустыни и Предтечева скита» (1902) иеромонах Ераст приводит важные поправки по поводу этой беседы, и в частности о Владимире Соловьеве. Приведем полностью эту цитату: «Считаем долгом восстановить здесь истину относительно отзыва о. Амвросия о Вл. С. Соловьеве. Автор «Очерков жизни о. Амвросия" (1 ч., 94 с.) (т. е. архимандрит Агапит) пишет, что о В. С. Соловьеве старец сделал "неодобрительный отзыв", причем сослался на январскую книгу Душеполезного чт(ения) за 1892 г., с. 46; а там сказано, что «Соловьев не верит в будущую жизнь". Очевидно, слова старца, если их и слышала госпожа N от самого о. Амвросия, то не поняла смысла их. Нам лично о. Амвросий сказал (по поводу полемики К. Н. Леонтьева с Соловьевым о сочинениях Данилевского): "Спроси-ка Соловьева, как он думает о вечных мучениях?". В этих словах старца исключается всякое сомнение относительно веры Соловьева в будущую жизнь. Да это и видно и из последних замечательных сочинений его, Соловьева: "Оправдание добра" и "Три разговора под липами"».

3. Был ли спор?

Подытожить все имеющиеся сведения о споре в келье старца Амвросия можно следующим образом: спора в светском смысле этого слова не было. Судя по всему, это было «рассуждение мистическое»: «о спасении души», «о будущей жизни», «о вечных мучениях». Возможно, именно здесь, в келье старца Амвросия, обсуждались некоторые идеи «Бесед и поучений старца Зосимы», в частности беседы «О аде и адском огне».

Вполне естественно, что живая беседа о вечных вопросах бытия могла привести писателя в волнение, о котором Соловьев вспоминает, как о «весьма возбужденном состоянии».

IV. Поздние Оптинские предания о Достоевском

Поразительно, что предания о Достоевском сохранялись в Оптиной Пустыни вплоть до 1917 г. и даже в первые годы советской власти.

1. Анекдот о сломанном стуле

Спор в поздних Оптинских преданиях обрел некоторые «вещественные доказательства».

Протоиерей Сергий Сидоров при описании кельи старца Амвросия сообщает; «Здесь были кресла, где сидел Гоголь, стул, который сломал во время спора со старцем Амвросием Достоевский». «Легенду о сломанном стуле» можно отнести к жанру монастырского - или околомонастырского - фольклора. Этот анекдот мог возникнуть на потребу светских паломников, искавших «ярких подробностей» пребывания в Оптиной великих писателей.

2. Кресло Достоевского в Оптиной Пустыни

Хотя «стул», связанный с памятью Достоевского, все же был. О нем упоминает старец Варсонофий (Плеханков, 1845-1913). Будучи в начале XX в. скитоначальником Оптинского скита, он принимал посетителей в той же келье, что и старец Амвросий. Однажды в келейной беседе с духовными чадами он упомянул имя Достоевского: «Достоевский, который бывал здесь и сиживал на этом кресле...».

Итак, память о посещении Достоевским Оптиной имела и материальное выражение в виде «мемориального» кресла, что можно считать первым опытом музеефикации пребывания писателя в монастыре.

3. Предание о посещении Достоевским петрашевца Н. С. Кашкина

Неожиданное предание записала поэтесса Надежда Павлович в начале 1920-х гг. Она в это время работала в существовавшем некоторое время в Оптиной Пустыни музее. Последние монахи рассказали ей, что Достоевский, будучи в Оптиной, переправлялся на другой берег Жиздры на лодке (а не на пароме) и посещал находившегося неподалеку в своем имении Н. С. Кашкина, знакомого Достоевского по кружку Петрашевского.

Подтвердить или опровергнуть это предание представляется практически невозможным.

V. Старец Варсонофий о загробной участи Достоевского

В келье старца Амвросия речь шла не только «об адском огне», но и о рае.

Старец Схиархимандрит Варсонофий также был учеником старца Амвросия и, возможно, от своего учителя слышал о беседе Достоевского со старцем, что однажды достаточно подробно пересказал своим духовным чадам:

«Достоевский (...) говорил старцу Макарию (очевидно, что это ошибка, вместо «Амвросию"), что раньше он ни во что не верил.

- Что же вас заставило повернуть к вере? - спрашивал его батюшка Макарий.

- Да, я видел рай. Ах, как там хорошо, как светло и радостно! И насельники его так прекрасны, так полны любви. Они встретили меня с необычайной лаской. Не могу я забыть того, что пережил там, - и с тех пор повернул к Богу!

И действительно, повернул он круто, и мы веруем, что Достоевский спасен».

Здесь находится ценный материал для понимания «Сна смешного человека», но главное - мы соприкасаемся с тайной загробной участи души Достоевского. Старец Варсонофий заглянул, если так можно сказать, в посмертную биографию писателя, в область, не доступную никому другому. Как видим, Оптиной Пустыни была открыта тайна Достоевского, и Оптинские старцы знали ее: «мы веруем, что он спасен».

По сути, старец Варсонофий сказал то же самое о Достоевском, что и старец Амвросий: «это - кающийся», ибо покаяние по учению св. отцов есть «путь ко спасению».

VI. Заключение

1. Достоевский и Оптина Пустынь

Известный и собранный здесь воедино комплекс Оптинских преданий о Достоевском говорит о глубокой духовной связи Достоевского и Оптиной Пустыни.

Достоевский, пробывший в монастыре всего три дня, тем не менее, остался в памяти Оптиной преданиями и легендами, реальными и вымышленными.

Посещение Достоевским Оптиной Пустыни было не только событием его духовной жизни, но, как мы видели, стало также примечательным событием и для истории самой Оптиной Пустыни.

Можно сказать, что Оптина приняла Достоевского и запечатлела в своей памяти его образ. Более того, думаем, что имеем основание утверждать: Достоевский соединился с образом Оптиной, так что уже невозможно понять и представить себе писателя без Оптиной или вне Оптиной, как, впрочем, наверное, и Оптину нельзя представить без Достоевского.

 

2. Канонизация Собора Оптинских старцев

Теме «Достоевский и Оптина пустынь» придает особую значимость состоявшаяся 26 июля 1996 г. канонизация Собора преподобных отцев и старцев, в Оптиной Пустыни просиявших. Этот собор составляет четырнадцать имен Оптинских старцев.

Четверо из упоминавшихся в настоящей работе Оптинских старцев причислены среди прочих к лику святых: преподобный Иосиф, преподобный Анатолий, преподобный Варсонофий, а также преподобный Амвросий (канонизирован в 1988 г.). Таким образом, слова Оптинских старцев о Достоевском приобретают характер церковного суждения о великом писателе.

Автор работы - протоиерей Геннадий Беловолов, 2011 год.

Изменено 9 ноября, 2018 пользователем sibiryak
спойлер

[р.Б.Валентина 1 259]

Как раз сейчас я читаю книгу Федора Михайловича "Записки из мертвого дома". Выделяю на неё время лишь в дороге на работу, поэтому чтение затянутое и моментами рассеянное. Он описывает своё пребывание в остроге. Я прочла пока половину и есть момент, который меня просто накрыл. Ничто не отвлекало меня в маршрутке, я будто побывала ТАМ.

А описывает он баню, в которую водили мыться заключённых арестантов. Но суть не в бане как таковой, а в её сопоставлении с адом. 

Кто не читал произведение, предлагаю этот отрывок.

  Показать содержимое

Когда мы растворили дверь в самую баню, я думал, что мы вошли в ад. Представьте себе комнату шагов в двенадцать длиною и такой же ширины, в которую набилось, может быть, до ста человек разом, и уж по крайней мере, наверно, восемьдесят, потому что арестанты разделены были всего на две смены, а всех нас пришло в баню до двухсот человек. Пар, застилающий глаза, копоть, грязь, теснота до такой степени, что негде поставить ногу. Я испугался и хотел вернуться назад, но Петров тотчас же ободрил меня. Кое-как, с величайшими затруднениями, протеснились мы до лавок через головы рассевшихся на полу людей, прося их нагнуться, чтоб нам можно было пройти. Но места на лавках все были заняты. Петров объявил мне, что надо купить место, и тотчас же вступил в торг с арестантом, поместившимся у окошка. За копейку тот уступил свое место, немедленно получил от Петрова деньги, которые тот нес, зажав в кулаке, предусмотрительно взяв их с собою в баню, и тотчас же юркнул под лавку прямо под мое место, где было темно, грязно и где липкая сырость наросла везде чуть не на полпальца. Но места и под лавками были все заняты; там тоже копошился народ. На всем полу не было местечка в ладонь, где бы не сидели скрючившись арестанты, плескаясь из своих шаек. Другие стояли между них торчком и, держа в руках свои шайки, мылись стоя; грязная вода стекала с них прямо на бритые головы сидевших внизу. На полке и на всех уступах, ведущих к нему, сидели, съежившись и скрючившись, мывшиеся. Но мылись мало. Простолюдины мало моются горячей водой и мылом; они только страшно парятся и потом обливаются холодной водой - вот и вся баня. Веников пятьдесят на полке подымалось и опускалось разом; все хлестались до опьянения. Пару поддавали поминутно. Это был уж не жар; это было пекло. Все это орало и гоготало, при звуке ста цепей, волочившихся по полу... Иные, желая пройти, запутывались в чужих цепях и сами задевали по головам сидевших ниже, падали, ругались и увлекали за собой задетых. Грязь лилась со всех сторон. Все были в каком-то опьянелом, в каком-то возбужденном состоянии духа; раздавались визги и крики. У окошка в предбаннике, откуда подавали воду, шла ругань, теснота, целая свалка. Полученная горячая вода расплескивалась на головы сидевших на полу, прежде чем ее доносили до места. Нет-нет, а в окно или в притворенную дверь выглянет усатое лицо солдата, с ружьем в руке, высматривающего, нет ли беспорядков. Обритые головы и распаренные докрасна тела арестантов казались еще уродливее. На распаренной спине обыкновенно ярко выступают рубцы от полученных когда-то ударов плетей и палок, так что теперь все эти спины казались вновь израненными. Страшные рубцы! У меня мороз прошел по коже, смотря на них. Поддадут - и пар застелет густым, горячим облаком всю баню; все загогочет, закричит. Из облака пара замелькают избитые спины, бритые головы, скрюченные руки, ноги; а в довершение Исай Фомич гогочет во все горло на самом высоком полке. Он парится до беспамятства, но, кажется, никакой жар не может насытить его; за копейку он нанимает парильщика, но тот наконец не выдерживает, бросает веник и бежит отливаться холодной водой. Исай Фомич не унывает и нанимает другого, третьего: он уже решается для такого случая не смотреть на издержки и сменяет до пяти парильщиков. "Здоров париться, молодец Исай Фомич!" - кричат ему снизу арестанты. Исай Фомич сам чувствует, что в эту минуту он выше всех и заткнул всех их за пояс; он торжествует и резким, сумасшедшим голосом выкрикивает свою арию: ля-ля-ля-ля-ля, покрывающую все голоса. Мне пришло на ум, что если все мы вместе будем когда-нибудь в пекле, то оно очень будет похоже на это место. Я не утерпел, чтоб не сообщить эту догадку Петрову; он только поглядел кругом и промолчал.

 

Изменено 9 ноября, 2018 пользователем sibiryak
спойлер