О монашестве с любовью

[Татиана. 1 985]

[Татиана. 1 985]

[Татиана. 1 985]

[Татиана. 1 985]

[Татиана. 1 985]

[sasha 3 426]

Ольга Рожнева. Пельмени для Витальки
– Ну ты, братец, совсем обнаглел! – голос монастырского келаря отца Валериана, высокого, крупного инока с окладистой чёрной бородой, дрожал от обиды и негодования.
Обычно добродушный, отец Валериан гневался. Он отказывался выдавать дежурному трапезнику отцу Павлу две упаковки пельменей с мясом вместо одной и сердито смотрел на Витальку:

– Мало того что в монастыре мясо лопаешь, так теперь ты его ещё в двойном размере лопать желаешь?!
Невысокий, худенький отец Павел только пожимал плечами, а от вечно дурашливого Витальки и подавно внятного и разумного ответа не дождёшься. Он только кривил в улыбке рот да показывал на лишнюю пачку этих самых пельменей: дескать, не наедается он, Виталька, нужна добавка! На кухне были ещё два брата, но они по-монашескому обычаю в чужие дела не совались, молча и споро домывали посуду после братской трапезы.

На кухне было тепло и уютно, горел огонёк в лампадке перед иконами, в окнах, покрытых морозными узорами, уже таял короткий зимний день. Сквозь узорчатое стекло было видно, как загораются окна в храме, – это дежурные иноки готовились к вечерней службе.
Братия потрапезничала, и теперь пришла очередь Витальки. С тех пор как Виталька начал есть мясо, по благословению духовника обители он питался отдельно.

  Показать содержимое

– Искушение какое! Зачем только батюшка тебе в монастыре жить разрешает?! Ты же искушаешь братию! Проглот ты этакий! Безобразник!
Келарь сердито шмякнул о стол замороженными пельменями и в сердцах хлопнул дверью. А тихий отец Павел смиренно раскрыл упаковки и высыпал содержимое в Виталькину кастрюлю, вода в которой уже кипела на огромной монастырской плите. Виталька скорчил довольную рожу и пошёл в трапезную слушать музыку. Раньше он валаамские песнопения слушал в ожидании обеда, а сейчас какую-то уж совсем дикую музыку стал включать, проказник, никак не подходящую для святой обители.

Виталька жил в монастыре уже давно. Духовник обители, игумен Савватий, забрал его с прихода, где тот обретался в сторожке и помогал сторожам. Когда-то маленького Витальку подбросили в церковь. Подобрал его старенький вдовец, протоиерей отец Николай, и стал растить его как сына. Ребёнок оказался глухонемым. Батюшка возил малыша по врачам, и оказалось, что никакой он не глухонемой, а почти совсем глухой. Трудно научиться говорить, когда ничего не слышишь. Отец Николай купил ему слуховой аппарат. И малыш даже научился говорить, правда очень невнятно, косноязычно. Только умер батюшка, и больше никому на всём белом свете Виталька стал не нужен.

Как-то отец Савватий привёз паренька в монастырь. Тут Виталик и остался, поселившись под храмом. Сначала много молился, не уходил, можно сказать, из церкви. Пример, можно сказать, братии подавал. К нему привыкли, стали хорошо относиться. Иногда, правда, подсмеивались, но беззлобно: смешной, нелепо одетый, простодушный, Виталька вечно попадал впросак. Да ещё и слышал плохо. Когда говорил, так из десяти слов, пожалуй, два только и можно было понять, и то если сильно постараться.

Первые годы в монастыре Виталька ел мало: кусок хлеба сжуёт и гладит себя по животу довольно – наелся, дескать, до отвала. Топил печь в храме перед службой. Особенно любил, когда братия крестный ход вокруг монастыря совершала: провожал их и, встречая, прямо-таки благословлял, ровно он в сане духовном пребывает. Братия не возмущалась, да и кто бы стал возмущаться, взглянув на лицо блаженного, сияющее от счастья? Улыбались ласково Витальке.

Порой то один брат, то другой, а то и паломник делились, будто сказал им Виталька что-то, иной раз уж совсем несуразное, а оно возьми да и случись. Кто говорил: «Блаженному Господь открывает, потому как блажени чистые сердцем...» Другие смеялись только, ведь невразумительную речь Витальки можно было толковать как угодно: что хочешь, то и услышишь... Так к общему выводу братия по поводу Витальки и не приходила.
А потом стало понятно, что никакой он не блаженный, а так, придурковатый... Потому как молиться перестал, на службу просыпать начал, на крестном ходе то задом к братии повернётся, то рожу какую-нибудь противную скорчит. Перестал наедаться простой пищей монастырской, а стал себе требовать то пельменей, то котлет. В общем, не Виталька, а сплошное искушение...

И вот наступил день, когда общее терпение лопнуло. Об этом как раз и разговаривали возмущённо иноки между собой после службы. По окончании трапезы обычно игумен Савватий поднимал какие-то рабочие вопросы, касающиеся общемонастырских дел на следующий день, вот старшая братия и решила поставить перед духовником вопрос ребром: о дальнейшем пребывании безобразника в обители.

С колокольчиком в руках пробежал по заснеженному монастырю послушник Дионисий, и стали открываться двери келий, выпуская с тёплым паром на мороз иноков. Во время трапезы Дионисий читал Авву Дорофея, и братия чинно, в полном молчании хлебала ароматную грибную похлёбку, накладывала в освободившиеся тарелки картошку с квашеной ядрёной капусткой, споро допивала компот, – по звонку колокольчика трапеза заканчивалась и все вставали, читая благодарственные молитвы.

Потом все снова присели и игумен Савватий сделал несколько распоряжений, касающихся дополнительного общего послушания: по случаю сильного снегопада нужно было чистить территорию обители. Когда он закончил, отец Валериан благословился на несколько слов. Коротко, но по существу описал безобразия, чинимые в обители Виталькой, а братия на протяжении его короткой речи согласно кивала головами: «Да, совсем распустился Виталька – искушает иноков, да и только...»

Игумен Савватий слушал молча, опустив голову. Выслушав, подумал и печально сказал:
– Что ж, раз искушает, надо принимать решение... А вот мы сейчас у отца Захарии спросим, что он по этому поводу думает.
Братия затаила дыхание. Седой схиигумен Захария был человеком в обители уважаемым. Старенький, аж 1923 года рождения, он всю жизнь посвятил Богу: служил дьяконом, иереем, потом протоиереем. Помнил годы гонений на Церковь, времена, когда в спину ему и его молоденькой матушке кидали камни и грязь. А детишек его в школе дразнили и преследовали за отказ быть пионерами и комсомольцами, даже избивали, как сыновей врага народа.

Был арестован в 1950-м и осуждён за «антисоветскую агитацию» на семь лет строгого режима. После его ареста матушка осталась одна с детьми, мыкалась, бедная, пытаясь прокормить малышей, и надорвалась, заболела туберкулёзом. Вернувшийся из лагеря батюшка застал жену угасающей как свеча.

После её смерти он в одиночку вырастил троих своих сыновей и дочь. Сыновья пошли по стопам отца и уже много лет служили на приходах, имея сами взрослых детей и внуков, а дочь выбрала монашескую стезю и подвизалась в женской обители. Стареющий протоиерей принял монашеский постриг и тоже поселился в монастыре. Лет десять он был братским духовником, но ослабел, принял схиму и теперь только молился. Продолжал ходить на все службы и даже в трапезную, выходя заранее, чтобы тихонько добрести и не опоздать. Ел только то, что подавалось на трапезе, и очень мало.

Несколько раз во время болезни старца братия пыталась накормить его на особинку, повкуснее, но он признавал только простую пищу: суп да кашу. А из лекарств – Святое Причастие. Иноки поражались: разболеется старец, все уже переживают, поднимется ли от одра болезни на этот раз, – а он добредёт до храма, чуть живой доковыляет к Причастию, смотришь – ожил отец Захария, опять идёт себе тихонько в трапезную, жмурится на солнышко, иноков благословляет.

В келье у него были лишь топчан, стол да иконы. И ещё всюду духовные книги. Кому случалось заглянуть в келью старца, удивлялись: где же он спит? На топчане, заваленном книгами, спать можно было только сидя. Один послушник как-то рискнул полюбопытствовать, но лучше бы не спрашивал, так как старец брови нахмурил, принял вид разгневанного, – послушник и ответа, бедный, ждать не стал, убежал.
Братия очень почитала старого схимника и опытным путём знала силу его благословения и пастырских молитв. Отец Захария мог и приструнить, и прикрикнуть на виноватого, но зато, когда он, благословляя, клал свою большую тёплую ладонь на твою голову, казалось, что вот она, награда, другой и не нужно, – так тепло становилось на душе, такой мир и покой воцарялись в сердце.

Большей частью отец Захария молчал и был углублён в молитву. Игумен Савватий обращался к нему только в самых важных случаях, и сейчас иноки были поражены: уж такое простое дело, как безобразия глупого Витальки, можно было, наверное, решить, не нарушая молитвы схимника...

Отец Захария кротко посмотрел на вопрошающего, помолчал, а потом, вздохнув, смиренно ответил:
– Что ж... Давно хотел я, братия, покаяться перед вами. Знаете такую поговорку: «Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива»? Так это про меня... А Виталька – он, стало быть, зеркало. Бумажка лакмусовая. Только такая... духовная бумажка. Вот как я лишний кусок съем, гляжу – и Виталька добавки просит...

Братия недоумённо переглянулась. Уж кто-кто, а отец Захария не только лишнего куска отродясь не едал, но был строгим аскетом. А схимник продолжал дальше:
– Да... Надысь мне устриц захотелось, а то ещё этих, как их, крикеток. Чего вы там шепчете? Ну да, креветок. Я друзьям их заказал, они мне привезли целую сумку, во какую здоровенную, да ещё кальмара копчёного – кило пять, не меньше... А что? Гады морские – они пища постная, греха-то нет. Я уж их ел-ел, пять кило черепнокожих энтих: и до службы, и после службы, и после вечерней молитвы... В келье закроюсь и лопаю от пуза – а они всё не кончаются. Вот как я последнего гада морского доел, гляжу – а Виталька пельменей просит...

Братия уже поняла, что дело неладно. Переглядываются. Только келарь отец Валериан голову опустил, красный весь стал, аж уши пунцовеют. Смекнули иноки, стараются и не смотреть на отца Валериана, чтоб не смущать, значит, а схимник дальше продолжает:

– А то ещё музыку я люблю! А что? Музыка – это дело хорошее. Вот был у меня старый сотовый телефон, так я друга мирского попросил – он мне новый телефон подарил, навороченный. Классный такой! – наушники вставишь в уши и ходишь себе по обители, а у тебя рок наяривает. А что? Рок-музыка, она, того, очень вдохновляет! Да-а... Смотрю, и Виталька вместо песнопений валаамских тоже чего-то другое слушать стал. А что? Тоже вдохновляется...

Сразу двое иноков залились краской. А отец Захария всё продолжает:
– Ещё спать я люблю очень. Монах – он ведь тоже человек, отдыхать должен. Чтобы, значит, с новыми силами молиться и трудиться. И вообще, подумаешь – раз-другой на службу проспал! Вечером правило келейное не выполнил, а свечу загасил да и захрапел сразу. И что? У меня, может, после этого покаяние появилось. Вот не появлялось и не появлялось, а как начал дрыхнуть без просыпу, так и появилось... Значит, польза духовная. И Виталька у себя в каморке спит-храпит – чтоб мне, значит, не обидно одному спать было.

Братия сидела с низко опущенными головами, а старец не унимался:
– Я вот ещё хочу признаться: раньше на крестный ход вокруг монастыря с радостью шёл, молился о родной обители, а щас – так мне это дело надоело, бегом бегу, чтоб энтот ход быстрее закончить да в келью назад: поспать, али музыку-рок послушать – вдохновиться, али крикетов откушать. Да ещё Виталька-негодник стоит кочевряжится: то задом повернётся, то рожу скорчит... Что ж, братия, по-прежнему ли вы желаете разбить зеркало?

Мёртвая тишина стояла в трапезной. Только за окном свистела метель да трещали дрова в большой печи.

Отец Захария молчал. Молчала и братия. Печально опустил голову отец Савватий. Старец вздохнул и сказал уже серьёзно:
– Монашеский постриг, братия, он – как первая любовь. Вспомните! Помните, как молились со слезами? Как в храм бежали и надышаться, наслушаться молитвой не могли? Как постриг принимали и обеты давали? Как сердце трепетало и слёзы лились? Благодать Божия обильно изливалась, и хотелось подвизаться и ревновать о дарах?

В тишине кто-то всхлипнул. Иноки внимали старцу с трепетом, потому что слова его были как слова власть имеющего:
– Не теряйте ревности, братия! Не остывайте, не становитесь теплохладными! Не угашайте Духа Святаго!

Старец замолчал. Вздохнул тяжело и закончил:
– Простите меня, грешного, отцы и братия... Устал я. Храни вас Господь.

Медленно, в полном молчании выходили иноки из трапезной. Отец Савватий провожал их внимательным взглядом. Ночью вышел из кельи, обошёл монастырь с молитвой. Снег скрипел под ногами, над обителью светила круглая жёлтая луна, и небо было усыпано звёздами. Внимательно оглядел домики иноков: несмотря на поздний час, почти все окна светились тихим жёлтым светом свечей – цветом монашеской молитвы. Отец Савватий улыбнулся.

Через пару дней келарь отец Валериан подошёл на улице к Витальке и, смущаясь, пробасил:
– Прости меня, брат Виталий, что оговорил тебя за пельмени... Кто я такой, чтобы тебя судить... Ты хоть обеты не давал, а я... Ты уж кушай на здоровье что хочешь. Ты ведь и болен ко всему. А я... решил вот попридержать аппетит, да не знаю, как получится. Помяни на молитве грешного Валериана, ладно?

Отец Валериан махнул рукой и, горестно вздохнув, ушёл, топая своими большими сапогами.

А после обеда, выдавая на кухне дежурному трапезнику пельмени для Витальки, щедрой рукой вывалил на стол сразу две упаковки. Но трапезник удивил его: Витальке, оказывается, надоели пельмени, отказывается он от них. Сидит уже в трапезной и суп за братией доедает. Отец Валериан заглянул в щёлку трапезной, перекрестился радостно – и спрятал пельмени подальше, вглубь большой морозильной камеры.

Ольга Рожнёва

[Апрель 9 365]

Хорошая сказка, полезная.

[О_К (fakel) 1 360]

http://www.pravoslav..._medium=twitter

Начал работу сайт Синодального отдела по монастырям и монашеству

 

 

Москва, 30 марта 2012 г.

Начал работу официальный сайт Синодального отдела по монастырям и монашеству.

 

Адрес нового портала — www.monasterium.ru.

На сайте публикуется информация о деятельности этого синодального учреждения, представлены справочные материалы о ставропигиальных и епархиальных монастырях, размещена интерактивная карта монастырей Русской Православной Церкви на территории России, Украины и Эстонии.

Синодальный отдел по монастырям и монашеству был преобразован из Синодальной комиссии по делам монастырей решением Священного Синода от 15 марта 2012 г. (журнал № 3).

 

 

 

 

 

 

30 марта 2012 года

[Александра Пугачева 125]

Изумительная статья, нужная. Да, из монастыря или в монастыре видится все по-другому: четче, разумнее, вернее! Спаси, Господи, за вразумление. Очень понравилась притча, полагаю, что к месту.

 

Пришел как-то к старцу Паисию Афонскому в монашескую келью человек и стал допытываться:

- Почему монахи здесь сидят? Почему они не идут в мир на общественное служение?

- А разве маяки не должны стоять на скалах? - ответил старец. - Или прикажете им тоже переехать в город и подключиться к работе уличных фонарей? У маяков свое служение, у фонарей - свое. Монах - это не лампочка, которая висит над городским тротуаром и светит пешеходам, чтобы те не спотыкались. Монах - это маяк в высоких скалах, призванный светить в морях и океанах для того, чтобы корабли шли верным путем и достигали главного пункта своего назначения - Бога.

[alexs-moi 129]

«Я буду сама о них молиться»

 

Пострижение блаженной Марии Ивановны Матукасовой в великую схиму. Оптина пустынь. 5 января 1998 года. Рядом с ней - также в этот день постриженная в монахини ее келейница Евгения Мавринская.

 

Два случая чудесной помощи блаженной схимонахини Марии (Матукасовой).

 

В 1987 году я познакомился с Михаилом Т., и с тех пор нас связывают дружеские отношения. Мы проходили срочную военную службу в одном подразделении в рядах советской армии. В то же время я познакомился с его будущей женой Татьяной Ц. Так что уже в армии я стал другом их будущей семьи.

Отслужив срочную службу, мы вернулись домой в Москву. Михаил и Татьяна образовали семью, я ушел в монастырь Оптина пустынь. Михаил и Татьяна не были тогда религиозными людьми, и поэтому их жизнь, как и у многих, развивалась непредсказуемо: сея ветер в молодости, мы не задумываемся о возможной буре, которую пожинаем в свое время в будущем. Не миновала буря и их семьи. У Татьяны с Михаилом на тот момент родились двое замечательных детей Миша и Виктория. Я не хочу говорить о том, кто виноват, виноваты оба - и подробности опускаются, но семья их распалась. Михаил женился во второй раз. Татьяна впала в депрессию и, как следствие, в алкоголизм. Михаил в лихие девяностые был вынужден с новой семьей менять города проживания. Татьяна с детьми жила в Москве. К этому времени она родила еще одного ребенка, будучи уже «свободной» женщиной.

После того как Михаил и Татьяна расстались, наши отношения с Михаилом временно прервались на годы, так что я время от времени навещал только Татьяну с детьми. Я мало чем мог им финансово помочь, так как был насельником Оптиной Пустыни. Татьяна и дети жили в проходной комнате двухкомнатной квартиры, соседи ее были семья ее брата. Татьяна, имевшая на попечении троих детей, постепенно стала спиваться и опускаться. Я это все видел и очень сильно переживал, так как страдали дети, которых я знал с пеленок.

В это время в Оптину пустынь приехала и поселилась там Блаженная Мария Ивановна Матукасова.

 

Блаженная схимонахиня Мария в Оптиной пустыни. Справа от нее иеродиакон Александр (Матюхин). Фото конца 1990-х годов.

Мне в то время было 30 лет, кризисное время для многих людей этого возраста. Я не исключение. Посеянное в детстве и юности, а также наследственный груз грехов предыдущих поколений частенько обостряют и становятся причиной кризиса. Я очень переживал и накапливал свои переживания в себе. У меня началась депрессия. Я молился за этих детей как мог, но нечего не мог поделать, и мое состояние усугублялось. Некоторые священники, которым я открылся, меня не поняли, и это только добавило масла в огонь. Диавол воспользовался ситуацией и начал свою черную игру. Страшно подумать, что могло бы произойти, не приди ко мне на помощь блаженная Мария Ивановна. Я не буду рассказывать подробности моей истории почти трехлетнего близкого знакомства с матушкой Марией, скажу одно: она спасла мою жизнь. Но речь не обо мне.

Мне приходилось часто ходить к ней в келью, и в пик моего кризиса, когда на меня обрушилось как изнутри, так и снаружи множество проблем, я спросил у матушки Марии, нужно ли мне продолжать молиться за детей Михаила. Она мне ответила, что не нужно мне молиться, и что она сама будет молиться за них.

Через некоторое время кризис пошел резко на убыль, и я стал легче воспринимать ситуацию. Прошли годы. Я наладил отношения с Михаилом, и как выяснилось, в жизни его детей произошли кардинальные изменения. Его лишили родительских прав на детей, Татьяну тоже, при этом она оказалась в местах не столь отдаленных, где ей государство помогало бороться с охватившей ее алкогольной зависимостью, приобретенной в период депрессии. Дети попали в элитный детский интернат, где чувствовали себя неплохо. Отец вернулся в Москву, открыл свой бизнес и наладил отеческие отношения с детьми, одевая и обувая по их желанию. Дети оказались не лишенными отеческой любви. С матерью они также переписывались. Татьяна хорошая мать по природе. В 2011 году старший сын был выпущен из интерната во взрослую жизнь. Ему государство дало ключи от собственной квартиры, это же ожидает по совершеннолетию всех их детей. Вот об этом мне и захотелось рассказать, вам же судить, что это - случайное совпадение обстоятельств или молитвенная помощь блаженной схимонахини Марии (Матукасовой), на то время Оптинской старицей и постриженицей нашего монастыря.

То, что я изложил, это дело Промысла Божьего, который, возможно, видела матушка Мария, но для меня он был закрыт. Мы часто, попадая в поток навалившегося искушения, бываем ослеплены эмоциональной бурей всякого рода переживаний. Мы забываем, что время лечит и расставляет все на свои места. Опыт показывает, что нужно потерпеть, возложив свою печаль на Бога, и тогда придет утешение. А мы - слабые люди, хотим, чтобы отрада пришла как можно скорей. Но в жизни все по настоящему, болезни долго зреют, и избавление от них сразу не приходит. Необходимо время. Для меня, видевшего как близкие мне люди страдали и я им нечем не мог помочь, все это казалась непреодолимой проблемой, я ведь мог навещать эту семью только несколько раз в году. Но матушка Мария умела успокоить и умиротворить душевное смятение. Она на себя взяла груз молитвы, а я приобрел уверенность, что будет все благополучно. Это стала уже как бы не моя забота. И все решил Господь.

И еще об одном чудесном событии, связанном с именем блаженной Марии Ивановны.

Незадолго до ее смерти монахиня Евгения (Мавринская) по настоянию матушки Марии попросила у меня металлический литровый термос, я не помню, куда они собирались ехать, но я им дал этот термос. Прошло около года, если не больше, за этот год она меня сотню раз просила зайти и забрать термос, я же все - потом, да потом, хотя от братского корпуса монастыря до нее идти лишь всего ничего.

Матушка Мария уже умерла. Был холодный снежный декабрь. Где то в десятом часу ночи у меня возникла мысль сходить за термосом, хотя при этом он мне по-прежнему был без надобности, я бы еще год не вспоминал о нем. Оделся, так как было морозно, и пошел к домику матушки Марии. Позвонил. В окно выглянула матушка Евгения и спросила, что я так поздно. Я ей сказал про термос. Она вышла, вынесла термос. Вспомнили Марию Ивановну.

И в этот момент к нам подходит пьяная босая старая женщина, еле-еле стоящая на ногах, языком лыка не вяжущая. А в ее руках трехмесячный младенец - голенький, завернутый в тонкую хлопчатобумажную пеленку. На улице ни души. Только снег, мороз и босоногая пьяная с голым младенцем на руках. Как выяснилось потом, ей показалась, будто ее племянница подралась с мужем, и она «спасала» младенца. Уйдя от бараков, она заблудилась и совсем замерзла, так как раздетая и босиком искала людей.

Если бы не термос, я не пришел в этот момент к матушке Евгении, и эта несчастная женщина с младенцем никого бы не встретила.

Я снял с себя верхнюю одежду и укутал ребенка, и мы понесли его в женскую гостиницу при храме Преподобного Иллариона Великого. Гостиничная нас приняла в штыки, только приезжие постояльцы взяли дитя и как положено спеленали. В Оптиной женской части насельников в ту пору было принято творить добрые дела только «по благословению», - как это ни странно звучит! - а так как у нас такого благословения не было, то женская логика, искаженная неправильно понимаемым «послушанием» подсказала, что нас нужно гнать в шею. Я высказал свое мнение на этот счет и позвонил в милицию. Дальше все было уже без меня. Естественно, ребенок тогда не пострадал. Вот и думайте, зачем матушке Марии понадобился термос. Матушка и по смерти своей оберегала несчастных от гибели. Дай Бог всем нам, подвизающимся в монастырях, меру мудрости Преподобных Оптинских Старцев. поделиться

Иеродиакон Александр (Матюхин) Дивеево 11.02.2011

[M_Max 37]

Матушка Мария - старица действительно была благодатная. Но при ее жизни вокруг нее собирались личности не совсем духовно здоровые, которые после ее смерти начали выдавать себя за ее "духовных наследников", будучи иногда просто психически больными людьми.

[Ника 1 837]

  В 04.10.2012 в 10:21, M_Serg сказал:

Матушка Мария - старица действительно была благодатная. Но при ее жизни вокруг нее собирались личности не совсем духовно здоровые, которые после ее смерти начали выдавать себя за ее "духовных наследников", будучи иногда просто психически больными людьми.

 

Давно интересует такой вопрос: почему часто бывает, что непосредственно рядом с людьми высокой духовной жизни собираются такие "духовные наследники"? Такие, как "иоанниты" рядом с Иоанном Кронштадтским, некоторые духовные чада оптинского старца Иосифа, Распутин рядом с Царской семьей, окружение о. Николая с острова Залит...

Наверное, полностью духовно здоровых людей нет, но тут уж совсем какая-то маргинальность проявляется.

[M_Max 37]

Да, это известный феномен. Тут видится два варианта ответа: или это тактика врага, направленная на подрыв доверия к старцу. Мол, вот у него чада то какие! Или это нужно для смирения самих старцев. Когда перед глазами постоянно будет какое-нибудь такое "чАдо в перьях", то волей-неволей придет о себе смиренный помысел.

А может еще и совесть отогнать от себя таких не позволяет. Кому же как ни людям духовно сильным носить немощи слабых.

[Ника 1 837]

  В 04.10.2012 в 10:58, M_Serg сказал:

какое-нибудь такое "чАдо в перьях"

)))))

[Вика 73]

http://www.youtube.com/watch?v=hA91oJsdzLo

Всё не как не напишу, но именно эта икона Божией Матери Всецарица , молитвы сестёр,Господь вылечили мою маму от онкологии!!

[alexs-moi 129]

[alexs-moi 129]

Фотографми старца архимандрита Кирилла (Павлова)

[Olqa 13 351]

Сестре посвящается )))

 

Письмо 28 http://mari-mok.naro...oseis_opit.html

 

Получил я твое письмо, агница Иисуса моего, и, читая его, возрадовался духом своим. сразу стал вне себя от радости. И, преклонив колени, простер руки. И что тебе сказать?! Язык говорил.Губы постоянно шептали. А ум богословствовал непрестанно. И глаза источали непрекращающиеся слезы. "Благодарю Тебя, -- говорил я, -- сладкое дыхание, жизнь моей души, свет моего ума, утешение моего сердца, сладкий мой Иисусе. Благодарю Тебя, любовь моя сладчайшая, Иисусе вожделеннейший, что не презрел смиренные мои моления, но услышал мой глас и помиловал мое малое чадце".

И вот уже через два дня после миновавшего испытания оно (духовное чадо) принимает монашеский образ.

Становится новым человеком. Умирает человек ветхий. Изменяется имя. Надевается брачная одежда. Прощаются грехи. Дает обеты перед Ангелами. Имя ее пишется на Небесах. Перестает уже иметь родителей и родственников в миру. Оставляет нижнее, о вышнем помышляет. С вышним соединяется, тому внимает. Ничего более не желает, нет самолюбия и власти над собственным телом. От всего отрекается и повисает на слове своей старицы до последнего дыхания.

И более нисколько не спрашивает, что делает ближний. Но постоянно ведет безмолвную жизнь. Трудится теперь умным деланием. У нее непрекращающиеся слезы в глазах. Язык медоточивый, разговор размеренный. Тело непорочное. Ум чистый, немечтательный. Нерассеянная молитва. Длительный мир. Совершенное послушание. Любовь огненная к Спасителю Христу, которая все время горит не угасая, не угасая никогда. Так что при одном лишь имени Христа сразу трепещет душа, услаждаются губы и просыпается весь разумнотварный человек.

Ибо обычай и божественная привилегия любви -- трепетать сердцу, когда слышит возлюбленное. Имя хоть ушами телесными, хоть ушами духовными, -- из того же сердца изливается сладость любви.

Когда свет Божественного сияния духа озарится благодатью, весь человек становится вне себя и, как божественный Давид, скачет и танцует умно пред Божиим образом, как тот пред сенным ковчегом.

Итак, вот почему, дочь Иисуса моего, сразу по прочтении твоего письма, после моей молитвы о тебе я написал тебе ответ, наполненный радостью и веселием. А в воскресенье -- ибо сейчас утро пятницы -- в тот час, когда ты будешь давать обеты и принимать ангельский образ, буду умом присутствовать и я, чтобы вместе петь "Объятия Отча...", и все бдение буду молиться о тебе и обо всех сестрах.

А как только ты получишь это письмо, напиши мне поистине, действительно, небесное имя, чтобы уже стереть старое и записать на его место новое. И позаботься впредь, чтобы твоя жизнь была ангельской. Поскольку отныне ты зачислена в лики ангельские, чтобы воспевать и славить Бога в твоем теле и духе.

[sibiryak 5 252]

И БОГУ НАШЕМУ В ТРОИЦЕ СЛАВА!

Оля благодарю за книгу

[Наташа Белочкина 6 120]

Монах есть тот, кто миру непричастен..

[ОльгаО 2 274]

" Монашество - это счастье, но это и крест"

http://www.pravoslavie.ru/guest/59396.htm

[Иулиания 6 270]

Монахиня Иулиания (Денисова): Почувствовать последний призыв

 

http://www.pravmir.ru/monaxinya-iulianiya-denisova-pochuvstvovat-poslednij-prizyv/

[Ирина8 1 673]

Вот бы проявлять любовь к каждому человеку- монах то ли мирянин... Цены бы не было...

[Николай.. 1 470]

Когда свят.Феофан Говоров, будущий затворник Вышенский был в имении Траковских и их маленькая дочка заплакала, он сказал: "Ну что ты плачешь? Ты же игумения." И действительно, когда спустя много лет, в 1904 году умерла первая дивеевская игумения Мария Ушакова, то по её завещанию и единодушному выбору сестёр, её приемницей стала казначея, монахиня Александра Траковская.

[р.Б. Василий 1 485]

Один из популярнейших грузинских мужчин-моделей, 21-летний Лаша Бордзикули был пострижен в монахи, сообщает еженедельник "Квела сиахле" ("Все новости"). Этот факт вызвал настоящий ажиотаж среди пользователей социальных сетей.

 

Но сенсационной эта информация стала прежде всего для тех, кто не знал, что с детских лет Лаша Бордзикули служил алтарником Католикоса-Патриарха Илии II. Он числился при кафедральном соборе Самеба (Пресвятой Троицы) вплоть до своего отъезда на учёбу в Фессалоникийский университет имени Аристотеля.

 

Там, в одной из греческих православных обителей, Лаша Бордзикули принял монашеский постриг.

 

О своём решении юный монах написал в социальной сети: "Некоторое время назад в моей жизни всё изменилось. Я почувствовал, что в мире имеет истинную цену и что оделяет подлинным счастьем, которое может стать вечным, если идти по верному пути. Я долго скрывал, что принял решение стать монахом, сторонился от возможности оказаться в центре внимания общественности. Но мой приезд в Грузию осложнил задачу оставить всё в тайне. Да, я принял постриг в одном из греческих монастырей и решил посвятить оставшуюся жизнь Богу. Хочу поблагодарить всех, кто поддержал меня, молю Всевышнего о милости и даровании благой жизни всем, кому я вольно или невольно причинил боль своим решением. С любовью - отец Дионисий"

Взято:http://vk.com/rodnik_duhovnyi