*Владислав* 2 280 Опубликовано: 22 февраля, 2020 (изменено) Архимандрит Рафаил Карелин об искусстве и творчестве, о музыке: Христианство не признает искусство ``ради искусства``. Оно требует, чтобы искусство служило делу нравственного совершенствования человека. Искусство должно очищать от грязи человеческую душу, а не обременять ее страстями. В православном искусстве вид обнаженного человеческого тела вообще не допустим, как недопустимо ходить нагим по улице. В теологическом значении искусство должно возводить душу человека от земной красоты к небесной, от творения – к его Создателю. Античная – языческая и христианская культуры имеют различные основания: первый – пантеизм, второй – теизм. Античное искусство не знало трагедии первородного греха, и поэтому для него все естественное, в том числе биологизм во всех его проявлениях, казалось эталоном красоты, по крайней мере не вызывало отрицания. Христианство открыло нам глаза на самих себя: мы увидели себя больными, но Христос дал средство – божественную благодать, чтобы исцелить нас. В песнопениях Иоанна Дамаскина содержатся слова: «Я образ неизреченныя Твоея славы, хотя и ношу язвы грехов». Искусство должно помочь человеку просветить образ Божий в душе человека, а не заражать его бациллами греха, то есть усугублять болезнь. *** Рок это сатанинская музыка. Не только воздух, но и люди под его воздействием становятся другими. Старайтесь, если есть возможность, не слушать ее, и иметь внутреннюю молитву. *** Что касается вашей симпатии к музыке декадентских стихов, то в фашистских лагерях смерти оркестр исполнял «танго смерти», под звуки которых узников отправляли в душегубки. Так что есть музыка жизни и музыка смерти. Есенин писал: «Тело, Христово Тело, выплевываю изо рта». Мне его жалко, но симпатию испытывать не могу. Блок в поэме «Двенадцать», которая прозвучала как эпилог его жизни, люцифера – гения революции – кощунственно наименовал Христом. Я советую вам прочитать произведение великого византийского мистика преподобного Симеона НовогоьБогослова «Божественные гимны», в котором воплощена поэзия не страстей, а духа. Скрытый текст *** Рок-музыка – это музыка смерти, гниения и распада; музыка, в которой запечатлены извращенные страсти; музыка какого-то сатанинского шабаша, как будто бы темная сила, вырвавшаяся из преисподней, запела и заплясала на земле. Вы пишете, что вам нравится рок-музыка; но ведь и наркоманам нравятся наркотики, а пьяницам – алкоголь. Впрочем, рок нравится не вашему духу, а греху, живущему в человеке. Христианская аскеза – борьба с грехом, а рок-музыка это гимн самому греху. Помоги вам, Господи, избавиться от этой привязанности. *** Г-н Модератор! Куда вы девали свое христианское имя - я даже не знаю, как к вам обращаться. Это уже один из признаков, что рок-музыка постепенно поглощает личность человека и растворяет людей в безымянной толпе. В вашем письме я не нашел доводов, на которых надо ответить. Вы пишете, что мои статьи вызвали у вас «убийственное уныние», как будто начитались Байрона, но ведь это область эмоций, с которыми не спорят. Вы пишете: «Сатанисты над вами посмеются». Что же. Диавол известный шутник. Сатанисты смеются над христианством и его обрядами, поэтому их смех будет для меня немалым поощрением. Теперь о роке. Рок приводит людей в состояние глубокого душевного разлада, и оставляет душу открытой и незащищенной от действий демонических сил. Поэтому самоубийство рокеров, к сожалению, частое явление. Что касается горячности, то можно горячо молиться Богу и можно горячо отдаваться страстям и грехам. В последнем случае я посоветовал бы вначале успокоиться и высвободить свой рассудок от такой горячности чувств. Именно из-за горячности страстей люди теряют психическое и телесное здоровье, проигрывают деньги своих близких в казино, распутничают, а иногда удовлетворяют свою горячность в массовых дебошах, убийствах и самоубийствах. Вы не постеснялись сравнить храм с «теплохладным курятником», этим самым плюнув в лицо своему народу и истории своей страны, которую спасали и спасают не ваши игрушечные «русские гаубицы», как вы изволили назвать свой портал возможно из-за невыразимого шума, визга и грохота, а православные храмы, которые дали не претенциозных кривляк, а скромных героев, большинство которых остались неизвестными. Для сатанистов все перевернуто вверх дном: там ад - наверху, а рай внизу; там Люцифер – Христос, а Христос – Люцифер. Поэтому многие ведущие рок-певцы мира молятся сатане, даже когда произносят имя Христа. Конечно, вы не сможете слушать знаменный распев не только 7 часов, но и одного часа. После рок-музыки от знаменного распева начнутся припадки, потому что один дух не может перенести другого. Нам должны быть дороги рокеры как люди, носящие образ Божий и, поэтому мы хотим, чтобы они, придя в Православие, перестали быть рокерами; только при этом условии можно стать христианами. Мало верить в Бога и исповедовать Православие – бесы тоже верят; надо воцерковиться, включиться во внутреннюю жизнь Церкви, надо очищать свою душу от всякой грязи, в том числе от безумных звуков рок-музыки. Любовь к рок-музыке это любовь к демону, к духу хаоса, разрушения и секса, возведенных в культ. Вы как раз хотите обмануть рокеров – соединить в одно храм, который вы презрительно называете «курятником» и рок-зал, перед которым с почтением сдергиваете кепку с затылка. Для меня люди, которые увлекаются рок-музыку – это братья и сестры, потерявшие ориентиры и попавшие в беду – в ад прежде ада. Я желаю, чтобы они нашли правильный путь, а не новую ловушку. Христианство способно удовлетворить все душевные и духовные потребности и не нуждается в дополнении рока. В рок-музыке, как в алкоголизме и наркомании, человек ищет необычайных ощущений и бежит от реального мира в театр уродства – в какой-то Бедлам. Если наркоман обратиться к Церкви и не бросит свою пагубную страсть, то спасение его более чем сомнительно. Апостол Павел пишет: «Не обольщайтеся, пьяницы не наследуют царство небесное». В этом смешении добра и зла состоит один из способов уничтожения самого добра. Поэт-сатанист Валерий Брюсов писал: «Хочу, чтоб всюду плавала, Моя ладья. И Господа и дьявола, Готов прославить я». Окончил он жизнь, вступив в партию большевиков и прославляя Ленина в своих стихах. Другой поэт, развращенный, но не потерявший искренности, Сергей Есенин писал: «Розу белую с черной жабой, Я хотел на земле повенчать. …………………. Ах, не сбылись, не сбылись, не сбылись, Эти помыслы юных дней». Персидский лирик Хафиз признался: «Я так и не смог найти дорогу, Между храмом и кабаком». Обратимся к более авторитетному источнику – к Библии. Пока потомки Сифа не общались с потомками Каина и хранили свои уставы, они назывались «сынами Божьими»; а когда эти два рода смешались, то нечестие и демонизм как духовный потоп, прежде водного потопа, залил землю, и осталось верным Богу только одно семейство Ноя. Святой Димитрий Ростовский в «Летописи» добавляет, что каиниты пали после такого смешения еще ниже и на земле от сифо-каинитов стали рождаться чудовища. Я не хочу назвать рокеров потомками Каина. Здесь вопрос о духовном наследии Каина – той среде, в которую попадает человек. Если рокеры придут в храм и не оставят своих пагубных заблуждений, то они сделаются худшими, чем были, так как при каждом рок - концерте будут предавать благодать Божию, получаемую в храме. Если вы сочтете нужным продолжить свои возражения, то попрошу вас: во-первых, назвать свое христианское имя, а во вторых, меньше писать о своих эмоциях, так как у меня нет аргументов против сплина и плохого настроения *** 1. Музыка это тайнопись чувств. Классическую музыку слушать можно, но полезна ли она – проверьте на себе. 2. Есть духовные песни, а есть какие-то кабацкие напевы, сопровождаемые священными текстами. Лучше самому петь псалмы. 3. Епископ Феофан не перевел, а свободно переложил Добротолюбие на русский язык, использовав при этом литературу из других источников, поэтому русское Добротолюбие по объему намного превосходит славянское. *** 1. Есть опасные и вредные производства. Игра со своей фантазией, с которой связаны страсти, – опасное производство. Страсти это прилоги и начатки грехов. Но Церковь не осудила литературную деятельность как таковую, поэтому сами понаблюдайте за своим сердцем. 2. Нет серьезной рок-музыки, как нет серьезной пляски. Есть только более или менее вредная рок-музыка, и то, эта граница довольно зыбкая. Во время езды на машине лучше включить классическую или народную музыку. *** Классическая музыка допустима, но надо помнить, что она не духовна, а душевна и пронизана страстными чувствами. При слушании классической музыки может происходить некоторая сублимация – очищение, облагораживание страстных эмоций человека. Но эта музыка не способна возводить душу к Богу. Если под эстрадной музыкой вы подразумеваете рок и тому подобные, то это музыка распада, смерти и греха, которая демонизируют душу человека. *** Неправильная оценка творчества Блока и его личности является не ересью в прямом смысле этого слова, а ошибкой. К сожалению, дух прагматизма все более заражает мышление современного человека, и люди, недостаточно принципиальные, приписывают православие или даже личное благочестие тем, чья жизнь и творчество несовместимы с христианством. Они думают, что авторитет Церкви в глазах общества повысится, если они припишут к Церкви выдающихся писателей и поэтов, закрыв глаза на богохульство и цинизм их творчества; в общем хотят доказать свое родство с «богатым дедушкой». Но это не должно смущать вас. Мирские страсти могут проявляться везде, поэтому в чтении подобной литературы надо быть, мягко говоря, не совсем доверчивым. Блок, незадолго до смерти, обращался к революционному правительству с призывом уничтожить храмы и монастыри. Что же касается супруги Блока, то около нее в кругах декадентов создался какое-то хлыстовское почитание. *** Стихи Бараташвили напоминают стихи Лермонтова, только без его демонизма. Из грузинских поэтов мне наиболее близок Давид Гурамишвили, но все это уже для меня воспоминания прошлого. Что касается чтения светской литературы, то, по моему мнению, здесь вопрос не может быть решен однозначно. Лучше чтение классической литературы, чем часы, проведенные у телевизора или компьютера, которые изматывают и истощают психические и нервные силы человека. А для воцерковленного христианина открывается мир духовной литературы, где в концентрированном виде содержится то лучшее, что разбросано крупицами в светской литературе. Поэтому здесь необходимо мудрая предусмотрительность и оценка душевного состояния и потребности ваших детей. *** Кинофильмы я не смотрю, но сама по себе фантастика – это область духовной лжи, которая вводит человека в несуществующий мир. *** Вопрос Отец Рафаил! Как мне следует правильно относиться к моему увлечению творчеством Александра Вертинского?, связано ли моё увлечение творчеством А.Н.Вертинского с влиянием экстрасенса на меня? Если да, то как мне следует относиться к творчеству других певцов, работающих в “ресторанной” манере (Эдит Пиаф, сёстры Берри, Аркадий Северный, Вилли Токарев и др.) или прямо ориентирующихся на Вертинского в выборе своего стиля (Александр Галич, Елена Камбурова, Борис Гребенщиков, Ирина Богушевская и др.)? Ответ: АУказанные вами лица имеют мало общего с христианством. Их творчество протекает в области душевно-страстных эмоций. *** Я не могу однозначно оценить творчество Дивны Любоевич. В наш век агрессии авангардистского искусства, увлечения рок музыкой и тяжелым металлом, наслаждения диссонансами, дегенерации и извращения вкуса, творчество Любоевич может рассматриваться как попытка реанимировать в душе народа чувство красоты, воплощенной в древние богослужебные песнопения. В этом смысле оно является положительным фактором. Но, с другой стороны, я имею два возражения. 1. Храм не место для концертов. Духовные песнопения составлены для богослужения, именно через богослужение открывается их мистическая глубина; а здесь происходит какая-то театральная подмена богослужения и, по моему мнению, возможно и ошибочного, десакрализация храма, подмена мистики эстетикой. 2. Такие концерты, устроенные в других местах, также представляют собой смешение священного с несвященным. Там отсутствует молитва – стержень песнопений и сами песнопения воспринимаются более односторонне, как удовлетворение эстетического чувства, хотя не лишено возможности, что и здесь содержится некое эхо православной мистики. Я думаю, что церковное искусство нельзя оторвать от храма, сделать одним из музыкальных жанров для публичного исполнения. Я предпочел бы, чтобы древнехристианское пение возрождалось бы в самом храме и оставалось бы частью богослужения. Станут ли концерты Любоевич призывом для возвращения к мистической красоте православной литургики, или же средством дублирования богослужения для секуляризированного общества – безблагодатной формой? Не знаю. *** Решимость – одно из первых условий тех, кто стремится к спасению. У святого Феофана Затворника есть мысль, что святые отличались от остальных людей тем, что имели решимость - скорее умереть, чет согрешить. Вы стали замкнутым потому, что у вас стал более богатым внутренний духовный мир. А люди часто бывают общительны потому что ничего не имеют в себе, и им приходится все брать и искать на стороне. Они подобны тем, кто не хочет входить внутрь своего дома, и предпочитают уличную жизнь. Что касается стихотворения Блока «О, весна…» - хорошо, что вы его не вспомнили. Там есть слова «…с неразгаданным именем бога, на холодных и сжатых губах». Какой же это бог? В следующей главе говорится: « …но над нами хмельная мечта». Эрос это, или пан, или люцифер – это знает Блок. Но это имя осталось у него в зажатых и оледеневших губах. Святые отцы пишут, что небезопасно от лучшего переходить к худшему, так как здесь возникает центробежное движение души. Творения святых отцов – духовны, а светских писателей, даже лучших – душевны. А только духовное переходит через порог смерти в вечность. Призываю на вас Божие благословение. Помните заповедь данную Адаму: «Храни, и взращай» - Эдем своего сердца. """ Всякая музыка – психоактивна, так как непосредственно действует на область человеческих чувств; поэтому так опасна рок-музыка и всякие звуковые дисгармонии, которые разрушают внутренние ритмы человеческого организма. В некоторых языческих храмах употреблялось музыка, приводившая человека в гипнотическое состояние. Лучше послушать классическую музыку, чем ритуальную восточную, содержащая зашифрованные, неизвестные нам идеи, которые, минуя сознание, входят в подсознание и остаются там. *** В наше время самой страшной опасностью является гордость; хотя гордость считалась матерью всех грехов во все времена, но теперь мы пропитаны ей, как губка водой. Искусство, литература, философия – все проповедует о гордости, как достоинстве человеческой личности. Мирские представления о чести, человеческих взаимоотношениях, даже куцая мораль гуманистов, воспитывает в человеке, можно сказать, с самых пеленок, самомнение, тщеславие и превозношение над другими *** Старые народные танцы намного лучше и чище современных танцев, похожих на движения душевнобольных или приступы пароксизма. Впрочем, народные танцы, как и все светское искусство, относится к душевной, а не духовной области. *** К фильмам на религиозные темы надо подходить с большой осторожностью. Истинного образа Христа нет в фильмах. Он невидимо присутствует в Евангелии и церковном богослужении. А в кинофильмах артист надевает на себя маску Христа. Лично для меня, кинофильмы и театральные постановки, где персонажем выступает Христос, это сплошная профанация. Приведу пример. У художника Нестерова есть прекрасные картины, относящиеся к монастырской жизни, которые позволяют нам как бы подышать чистым воздухом молитвы этих монастырей, накануне их разрушения. А когда Нестеров и Васнецов пробовали писать иконы, то у них ничего не получалось, кроме искусственной стилизации (за исключением иконы Богоматери и у одного и у другого). В кинофильмах артист хочет сделать из самого себя икону Христа. Если вы имеете желание снимать фильмы на духовные темы, то лучше взять сюжетом религиозные искания современных людей, с их противоречиями, страданиями, поисками и радостями обретения истины, а не игру в святость. В благодать нельзя играть, благодать нельзя подделать. Во время революционных смут одному проповеднику разрешили произнести проповедь перед народом, но чтобы там не было упомянуто имя Бога или Христа. Тот согласился и рассказал о жизни тюремного врача, который посвятил все силы служению несчастным узникам. Он не упомянул ни о Боге, ни о Христе, но в его проповеди незримо присутствовал Христос. Люди почувствовали это и поняли, откуда черпал свои силы врач; они были буквально потрясены подвигом его жизни и величием христианства. Искусство – кроме церковного искусства – душевно; оно может очистить и возвысить чувства человека, но если перейдет границу и захочет говорить от имени духа, то будет – провал. *** Врубеля допустили к росписи не храмов, а храма в то время, когда его принадлежность к сатанинской секте была еще неизвестна, а ненормальность не проявлялась явно. Я назвал бы его псевдо-религиозную живопись «змеиной» живописью. Надо сказать, что начало 20-го века было временем проникновения декаданса в искусство, а через щели стен храма декаданс иногда просачивался внутрь. В древности иконописцы были монахами. В 20-ом веке стали заказывать иконы и фрески у художников с громкими именами, в результате чего икона начала катастрофически терять свою мистическую глубину и духовное обаяние. Меня удивляет не то, что заказчики захотели, а священноначалие допустило Врубеля к разрисовке храма, а то, что эту живопись, достоянную рассказа Гоголя «Вий», не счистили как копоть из преисподней со стен храма. Даже верующие светские художники, как Васнецов и Нестеров, не смогли проявить свой талант в иконописи и создали вместо икон несколько стилизованных картин, духовное значение которых, за немногим исключением, ничтожно. Что же касается символистов и романтиков, то символизм и романтизм это литературные течения со своей методологией и направленностью, а не религиозные или оккультные учения. *** Человек – творческое существо; его душа по природе активна и динамична. Будучи обращенной к земному, она исследует материальный мир – его свойства и возможности. Эта способность души создала ремесла, науки, искусство. Она необходима; без нее нельзя было бы прожить на земле нам – изгнанникам из Эдема. Человек ищет способы как облегчить свой труд, как выжить в экстремальных условиях, как бороться за существование со стихиями, защитить себя от врагов, а в некоторых случаях самому поработить их. Научные изобретения сами по себе нейтральны в отношении к спасению. Но беда в том, что мы страстны и греховны, поэтому человек не всегда направляет свою творческую силу по правильному пути и не всегда употребляет для добра свои знания. Именно поэтому современная наука, неконтролируемая нравственной ответственностью, сама становится угрозой для человечества. Нельзя перед словом наука поставить однозначно плюс или минус. Но гиперцивилизация может служить одним из факторов наступающего апокалипсиса. Есть еще высшая часть человеческой души, называемая духом, которая обращена к Богу, метафизическому миру и вечности. В ней заложен духовный и нравственный потенциал человеческой личности. Дух обладает своими силами и способностями, но это уже другой вопрос. Богом даны мышление и разум человека, а также свободная воля, которая может направлять их. *** Религия, я здесь имею в виду Православие, – это деятельность духа, познание Божества, обращение человека к вечности. Мирская культура, в том числе литература, – обращенность души к земле, временному и проходящему. Религия – жизнь духа, возможность человека общаться с Божеством – Превечным, Бесконечным, Абсолютным и Совершенным. Духу трудно проявить себя через мирское искусство. В мирском искусстве широко употребляются сравнения, образы, ассоциации, а в области духа трудно найти аналогии с земными реалиями. Мирское искусство употребляет широкую палитру ярких и разнообразных красок; а в области духа все краски становятся прозрачными и сливаются в свет. Цель искусства – удовлетворение эмоций, соединенных со страстями; в лучшем случае удовлетворение эстетических чувств, а в худшем, заигрывание с инстинктами – зверями, живущими в подсознании. Искусство, оторвавшись от культа, само стало культом страстей, электризацией эмоций, иногда тонких и нежных, как акварель, а иногда грубых и резких, как удары молота. Одна из целей религии – возобновить правильные отношения между духом и душой, так, чтобы дух, выйдя из состояния тяжелой дремоты, обратился к Богу, как звезда к солнцу, и стал проводником благодати, а душа, покоряясь духу, освобождалась бы от темной страстности и болезненной самости, как металл от ржавчины, разъедающий его. В светском искусстве происходит другое – гиперболизация душевных сил; человек погружается в стихию своих эмоций и страстей, опоэтизированные чувства становятся самодовлеющей ценностью, они делаются более тонкими и чуткими, и способны откликаться на каждое движение души, как арфа Эола – на дуновение ветра. Здесь происходит замещение духа душой. Человек опустил свои глаза на землю и здесь ищет тени потерянной красоты, воспоминание о которой живет в глубинах его сердца. Искусство возникло как суррогат духовности, возникло, чтобы заполнить вакуум, образовавшийся в душе; но оно не было в силах раздвинуть горизонт земли и сделать саму человеческую душу прекрасной. Далее происходит скольжение вниз: человечество, потеряв духовную красоту, постепенно теряет чувство душевной красоты; для него уже становится недостижимым эстетизм предыдущих веков. Современному искусству трудно отразить даже земную красоту, гармонию природы, величие гор, обаяние лугов, искрящихся цветами, оно перестало слышать симфонию космических сфер. На заре человечества, когда мир был юным, искусство отражало благородные порывы души – это было прославление героев, мужества, справедливости и чести, но и здесь мы можем видеть прославление силы и жестокости. Но ряды героев редеют, люди мельчают, нравственность все более превращается в абстракцию, а древние поэмы о героев – в архаизм и в ностальгию, о безвозвратно потерянном. Романтизм сменяется натурализмом и становится локатором человеческих страстей и эмоций. Современное искусство уже не может противостоять нравственному разложению мира, а само становится в значительной степени, выразителем его болезней. В песни земли все больше проникают глухие стоны тоски и судорожные вопли отчаяния. Человек перестал чувствовать небо, но для него открылся мир преисподней. Культ земной красоты сменяется культом безобразия. Похоже, что в следующих поколениях искусство превратится в агонию человечества. Сюрреализм и авангардизм уже становятся реквиемом о погибающем мире – не столько культом страстей, сколько культом смерти. Но можно ли все искусство вычеркнуть, как некий негатив, представить его как первобытный хаос, где тьма наполняет бездну? Думаю, что нет. В современном больном искусстве все-таки есть еще проблески света, как среди болот – ручейки чистой воды. Может быть, искусство в своих лучших проявлениях, в каком-то роде продолжает быть альтернативой полного освинячивания человечества. Однако душа смотрит на землю, а дух видит небо, и земная красота меркнет при свете божественной красоты. Кто увидел хотя бы смутные очертания горней красоты, уже на захочет наполнять свою душу страстными образами, земными картинами и звоном мирской суеты. Но, кто слеп для духовной красоты, пусть внимает «скучным песням земли». *** Изменено 22 февраля, 2020 пользователем *Владислав* 2 Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
*Владислав* 2 280 Опубликовано: 22 февраля, 2020 Прошу прощения за "загруз" чтением.) Читая разговоры про светскую литературу и современное искусство, давно хотел сделать такую подборку. 2 Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
inna d 4 845 Опубликовано: 22 февраля, 2020 (изменено) "Я не волшебник. Я только учусь." Серьезную духовную литературу нельзя читать "нахрапом". Должно быть терпение, которое дается Господом постепенно. Поэтому заметила, что со временем из обихода исчезает художественная литература. И как выше написано, становится неинтересна. Но это совсем не значит, что у всех так. Каждому по мере его сил дает Господь. Можно читать художественную литературу писателей, относящих себя к православной вере, жития святых исповедников и новомученников. Слушать православное песнопение и т.д. Не знаешь в какой момент Господь призовет тебя и что послужит толчком к вере. Изменено 22 февраля, 2020 пользователем inna d дополнено 2 Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
Юрий Кур 3 260 Опубликовано: 22 февраля, 2020 2 часа назад, *Владислав* сказал: А что касается Диккенса, то он не верил в Бога По его произведениям так не скажешь. 2 Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
*Владислав* 2 280 Опубликовано: 22 февраля, 2020 11 часов назад, inna d сказал: "Я не волшебник. Я только учусь." Серьезную духовную литературу нельзя читать "нахрапом". Должно быть терпение, которое дается Господом постепенно. Поэтому заметила, что со временем из обихода исчезает художественная литература. И как выше написано, становится неинтересна. Да, так и есть. На перввое время есть много "легкой" православной литературы: православие.ру, Фома, "Несвятые святые", "Рассказы странника", всякие афонские истории... Но только и у святых отцов ничего недоступного для понимания нет. Просто, этой подборкой хотел сказать, что в какой-то момент (думаю, это где-то через год, максимум два после прихода к вере) надо сказать себе, все, хватит читать и смотреть "ответы свяшенника" и видео нарезки с медийными батюшками.., пора переходить к "твердой пище" . Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
Olqa 13 242 Опубликовано: 23 февраля, 2020 13 часов назад, *Владислав* сказал: Просто, этой подборкой хотел сказать, что в какой-то момент (думаю, это где-то через год, максимум два после прихода к вере) надо сказать себе, все, хватит читать и смотреть "ответы свяшенника" и видео нарезки с медийными батюшками.., пора переходить к "твердой пище" . Мы ооочень разные, по разному складывается жизнь, условия и прочее. Себе сказать можно много чего, но если нет благодатной помощи Божией, Его произволения - ничего не получится. И, главное, не перенапрячь себя. Несколько лет назад, когда восстанавливали библиотеку в храме, отец Настоятель сказал оставить только духовную литературу, с грифом Издательского совета РПЦ или изданную по благословению. В этом году благословил оставлять также произведения классиков и даже что-то из фантастики. Читателями библиотеки являются прихожане. В 03.02.2020 в 11:12, МАРГАРИТКА сказал: В этом году наша страна отмечает 75- летние Великой Победы. 28 января в Москве открылись Международные Рождественские образовательные чтения – один из крупнейших форумов Русской Православной Церкви. Чтения прошли на тему: «Великая Победа: наследие и наследники». Кстати, один из женских монастырей предложил на своей страничке в соц.сети "собрать" свидетельства о роли Русской Православной Церкви в победе. Может, и у нас есть чем поделиться друг с другом из прочитанного? Помнится, была тема о Победе. 2 Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
*Владислав* 2 280 Опубликовано: 23 февраля, 2020 4 часа назад, *"* сказал: Мы ооочень разные, по разному складывается жизнь, условия и прочее. Себе сказать можно много чего, но если нет благодатной помощи Божией, Его произволения - ничего не получится. И, главное, не перенапрячь себя. Несколько лет назад, когда восстанавливали библиотеку в храме, отец Настоятель сказал оставить только духовную литературу, с грифом Издательского совета РПЦ или изданную по благословению. В этом году благословил оставлять также произведения классиков и даже что-то из фантастики. Читателями библиотеки являются прихожане. Это очень простой практикоприменительный вопрос. Мы не про всех людей говорим, а о православных христианах, про тех, которых уже Отец призвал. И мы, может быть, и очень разные, но вот страсти и их проявления у нас схожие. Они (страсти) отцами нашими, водимыми Святым Духом, давно изучены и меры противодействия им предложены. Дело только в нашем произволении. Шестая страсть уныния проявляется в лености и оставлении душеполезного чтения. Седьмая и восьмая страсти тщеславия и гордости проявляются в расположении к наукам и искусствам гибнущим сего века, в последовании своей плотской воле, в чтение книг еретических, развратных и суетных. Противодействие этим недугам добродетелью смирения, через отложение всех собственных умствований и приятие разума евангельского. (из "В помощь кающимся" свт.Игнатий Брянчанинов) И далее алгоритм действия, вообще, прост. Об этом многократно здесь говорено. Чтобы стяжать разум евангельский, надо ежедневно читать Евангелие. Чтобы правильно понимать Евангелие, надо прибегнуть к помощи святых отцов, которые научат читать Писание. Остается... только произволение человека, что читать. Повторюсь, подборка сделана "для тех, кто считает религию главным фактором своей жизни, спасение души – целью", а "Божественная цель слова в писателях, во всех учителях, а паче в пастырях – наставление и спасение человеков". PS Что сложного для понимания в текстах святого Златоуста, блж. Феофилакта, свт. Игнатия... не могу понять? Все "разжевано", только взять и глазами в ум положить... PPS "По сей причине советую всем друзьям моим, по отношению к религии, заниматься единственно чтением святых Отцев, стяжавших очищение и просвещение, как и Апостолы, и потом написавших свои книги, из коих светит чистая истинна, и кои читателям сообщают вдохновение Святаго Духа. Вне сего пути узкого и прискорбного сначала для ума и сердца, – всюду мрак, всюду стремнины и пропасть! Аминь." 1 Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
Olqa 13 242 Опубликовано: 23 февраля, 2020 5 минут назад, *Владислав* сказал: Повторюсь, подборка сделана "для тех, кто считает религию главным фактором своей жизни, спасение души – целью", а "Божественная цель слова в писателях, во всех учителях, а паче в пастырях – наставление и спасение человеков". PS Что сложного для понимания в текстах святого Златоуста, блж. Феофилакта, свт. Игнатия... не могу понять? Все "разжевано", только взять и глазами в ум положить... PPS "По сей причине советую всем друзьям моим, по отношению к религии, заниматься единственно чтением святых Отцев, стяжавших очищение и просвещение, как и Апостолы, и потом написавших свои книги, из коих светит чистая истинна, и кои читателям сообщают вдохновение Святаго Духа. Вне сего пути узкого и прискорбного сначала для ума и сердца, – всюду мрак, всюду стремнины и пропасть! Аминь." И я исключительно о православных. Среди которых многодетные родители, пенсионеры без интернетвозможностей, молодые современные люди, христиане "со стажем", давно пришедшие к вере. Никогда не надо забывать о прелести... 1 Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
*Владислав* 2 280 Опубликовано: 23 февраля, 2020 3 минуты назад, *"* сказал: И я исключительно о православных. Среди которых многодетные родители, пенсионеры без интернетвозможностей, молодые современные люди, христиане "со стажем", давно пришедшие к вере. Никогда не надо забывать о прелести... Кто такой здесь? Да, и странная какая-то аргументация... Вы, когда вас спросят, как дойти до такой-то улицы, будете говорить, что вы же многодетный, пенсионер, без навигатора и, вообще, только приехали в наш город, вы точно уверены, что вам туда надо, может вы самообольщаетесь, что вам туда надо, не ходите туда, все-равно не дойдете... Или все-таки просто дадите точный адрес и скажете, как туда пройти?) Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
breathing 605 Опубликовано: 23 февраля, 2020 5 часов назад, *"* сказал: Мы ооочень разные, по разному складывается жизнь, условия и прочее. Себе сказать можно много чего, но если нет благодатной помощи Божией, Его произволения - ничего не получится. Так и есть. Мое первое знакомство с православием состоялось благодаря классической литературе. Достоевский, Толстой, Чехов, Бунин, Булгаков. У Булгакова, я уже здесь писала, был фрагмент в "Белой гвардии". Молитва Елены Турбиной к Богородице. Этот эпизод просто потряс меня. Я его читала снова и снова. Через несколько лет после этого я пришла к вере. Тогда я любила читать всякие православные рассказы из жизни верующих. Потом стала читать ответы священников. Святых отцов Церкви. Сейчас я читаю Псалтырь, Новый завет, Апостолов. Читаю каждый день. Не могу без этого. И в моей обычной речи часто можно услышать цитаты взятые из этих прочтений. И потом, ведь главное, какой ты человек, какой ты христианин, не по букве, а в реалиях. И не важно, что ты читаешь и сколько читаешь. Важно кто ты есть. Есть ли в тебе вера с делами. 2 1 Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
breathing 605 Опубликовано: 23 февраля, 2020 (изменено) Я в начале месяца заболевала простудой и вдруг все прошло сразу. Я удивилась. А через несколько дней мне сын рассказал такую историю. Стоял он поздним вечером на улице, к нему подошел мужчина, очень худой и тщедушный и протянул моему сыну жетончик для метро. Чтобы он купил его. Сын ответил что ему не надо. Мужчина побрел дальше. Сын говорит, я догадался что ему нужны деньги, догнал и дал сколько-то. Через минуту сын видит что этот мужчина идет к нему назад. И говорит: спасибо тебе. Ты крепкий, здоровый, а вот маме твоей я желаю здоровья, я помолюсь о ней в церкви. Это она так воспитала тебя. Я говорю, так вот почему я почувствовала облегчение. Вот чьи молитвы Господь услышал. ) Изменено 23 февраля, 2020 пользователем breathing 4 Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
Olqa 13 242 Опубликовано: 23 февраля, 2020 1 час назад, breathing сказал: И потом, ведь главное, какой ты человек, какой ты христианин, не по букве, а в реалиях. И не важно, что ты читаешь и сколько читаешь. Важно кто ты есть. Есть ли в тебе вера с делами. Согласна! Читать надо, но этого одного мало. Если советы духовно опытных остаются только информацией, осевшей в памяти, тогда без разницы что читать. Результат один. Читая духовные книги, прилагайте более к себе, а не к другим в них написанное, а иначе вместо того, чтобы приложить пластырь к своим язвам, налагаете вредный яд. Читайте не для любознательности, а для научения благочестию и познания своей немощи, а от сего к смирению приходите. Читайте книги со смирением, и Господь просветит сердца ваши. Преподобный Макарий Оптинский *** Если только ум будешь от книги изощрять, а волю не будешь исправлять, то от чтения книги еще злее будешь, чем прежде был, поскольку самыми злыми бывают ученые и разумные дураки, нежели простые невежды. Святитель Тихон Задонский *** Свт. Игнатий Брянчанинов «Старайтесь читать книги святых отцов, соответствующие вашему образу жизни, чтоб вам можно было не только любоваться и наслаждаться чтением отеческих писаний, но чтоб можно было прилагать их к самому делу. Христианин, живущий посреди мира, должен читать сочинения великих святителей, писавших для народа, научающих добродетелям христианским, идущим для тех, которые проводят жизнь среди занятий вещественных. Другое чтение для иноков общежительных: они должны читать святых отцов, написавших наставления для этого рода жизни. И еще другое чтение для безмолвников и отшельников! Изучение добродетелей, не соответствующих образу жизни, производит мечтательность, приводит человека в ложное состояние. Упражнение в добродетелях, не соответствующих образу жизни, делает жизнь бесплодною. И жизнь истощавается напрасно, и пропадают добродетели: душа не может долго удержать их при себе, должна скоро их оставить, потому что они ей не под силу. Такое превышающее силы и способности упражнение в возвышенных добродетелях нередко повреждает душу неисцельно, расстраивает ее надолго, иногда на всю жизнь, делает неспособною к подвигам благочестия. Господь повелел «вино новое», т.е. возвышенные добродетели и «вливать в мехи новые», т.е. предоставлять подвижникам, уже созревшим в благочестивом подвиге, обновленным и просвещенным благодатию. Он воспретил вливать вино новое в мехи ветхие, чинить ветхую ризу новою заплатою. Не думайте, что возвышенный подвиг, для которого еще не созрела душа ваша, поможет вам! Нет! Он больше расстроит вас: вы должны будете оставить его, а в душе вашей явится уныние, безнадежие, омрачение, ожесточение. В таком расположении вы попустите себе большие погрешности, большие нарушения закона Божия, нежели в какие впадали прежде. «К ветхой ризе не приставляют заплаты новой, потому что от этого дыра сделается только большее». И для иноков всех вообще, и для христиан, живущих посреди мира, полезнейшее чтение — Новый Завет, в особенности, Евангелие. Но его надо читать со смирением, не позволяя себе собственных толкований, а руководствуясь толкованием Церкви.» 4 Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
breathing 605 Опубликовано: 23 февраля, 2020 33 минуты назад, *"* сказал: Господь повелел «вино новое», т.е. возвышенные добродетели и «вливать в мехи новые», т.е. предоставлять подвижникам, уже созревшим в благочестивом подвиге, обновленным и просвещенным благодатию. Он воспретил вливать вино новое в мехи ветхие, чинить ветхую ризу новою заплатою. Спасибо Оля. Я каждый раз, когда читаю это место в Евангелии, спотыкаюсь умом. Читала толкование, но как-то не прониклась. А сейчас понятно стало. Вот как бывает. ) Иными словами речь идет о своевременности. А ведь у каждого свой подвиг, своя мера. Кто может вместить... Не нужно на себя одевать большое по размеру пальто. Метафора неудачная, но как-то так наверное и в духовном. Как сказал преподобный старец Амвросий: "знаешь себя и будет с тебя." 2 1 Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
*Владислав* 2 280 Опубликовано: 23 февраля, 2020 1 час назад, *"* сказал: для христиан, живущих посреди мира, полезнейшее чтение — Новый Завет, в особенности, Евангелие. Но его надо читать со смирением, не позволяя себе собственных толкований, а руководствуясь толкованием Церкви.» Ну, т.е. "полезнейшее чтение" для всех христиан, это чтение Евангелия с толкованиями, а не фантастика, не художественная литература и прочие "скучные песни земли". Рад, что вы, хоть, и с трудом, но благоразумно согласились со святыми отцами. Что касается остального... то, да, конечно, надо и волю к смирению утверждать, и Писание и Предание про себя, а не про других читать... Все так. И много ещё чего надо делать. Просто я не умею сразу одновременно обо всем говорить...) Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
р.Б.Валентина 1 259 Опубликовано: 23 февраля, 2020 В 07.02.2020 в 17:16, Юрий Кур сказал: Если в букинистических магазинах не найдете, придется переписывать. А чё, о.Венедикт же переписал за ночь Евангелие от Матфея, потому, что утром вернуть велено было. Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
inna d 4 845 Опубликовано: 24 февраля, 2020 Цитата "Ум, начинающий любомудрствовать о Божественных вещах, от веры начинает, и потом, среди сих вещей вращаясь и шествуя, опять в веру же достигает, но высшую" (бл. авва Фалласий, Д III - 338). "Что возводит нас в полное совершенство? - искренняя вера, которая есть уповаемых извещение (Ин. XIV, 16, 26)... Она возводит истинных ревнителей к крепкому упованию приятия великих даров Божиих и дает им в сердце неистощимые сокровища духовные" (преп. Никита Стифат, Д V - 165). Это "ожидаемое" и уже "осуществляемое" верой есть не отвлеченно-мысленное представление какой-либо истины или загробной жизни, а Царство Божие, ощущаемое сердцем как праведность, радость и мир в Боге. Апостол сказал: Царство Божие есть праведность и мир и радость во Святом Духе (Рим. XIV, 17). Меры восприятия его сердцем могут быть весьма различны, но даже малый луч божественной радости будет уже обретением крупицы благодати Царства Божия внутри себя. У святых это было великим таинством воссияния света в душе. Цитата Вера Отцов была не "благочестивым настроением" нашего протестантствующего сознания, а слезами покаяния, через которые человек прозревает и видит свет. "Богатство монаха - утешение, находимое в плаче, и радость от веры, воссиявающая в тайниках ума" (он же, Д II - 713). Это богатство - в полном отказе от себя и в любви к Богу. "Вера в Бога состоит в том, что если кто предает себя Богу, то уже не имеет власти над собою, но подчиняет себя Его владычеству до последнего издыхания" (авва Иоанн-пророк, В - 395). Эта благодатная вера святых возводила их к совершенству или к стяжанию еще здесь, на земле, Царства Божия в сердце. "В Божественном крещении мы освящаемся наитием Святого Духа, но совершенную благодать, как она означается в словах: вселюся в них и похожду (2 Кор. VI, 16), не тогда получаем. Ибо это есть достояние совершенно утвержденных в вере и доказавших ее делами" (преп. Симеон Нов. Бог., Д5 - 31,9). Чтобы приблизиться к пониманию учения об этом Отцов, необходимо знать об употреблении в Отеческой письменности особой категории терминов: "познание", "ведение", "зрение", "созерцание" Божественного мира или "озарение" (осияние) им. "Душа никогда не может простертися к познанию Бога, если Сам Бог, по благоснисхождению к ней, не коснется ее и не возведет ее к Себе. И ум человеческий никогда не мог бы настолько востечь горе, чтобы приять некое Божественное озарение, если бы Сам Бог не восторгал его, сколько возможно уму человеческому восторжену быть, и не просвещал Божественными осияниями" (св. Максим Исповедник, Д III - 251, 247). "Вера есть истинное познание, имеющее недоказываемые начала, будучи удостоверением в вещах, превышающих ум и слово" (он же, Д III - 251, 247). "Вера есть стяжание неисследимого богатства познания Христа" (преп. Симеон Нов. Бог., Д V - 31, 9). Понятие "познания" или "ведения" святых для нас почти не познаваемо, так же как многие Апостольские слова. Это не наше умопостижение. Это наверное то познание, о котором говорил Апостол Павел: все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса Господа моего... чтобы познать Его и силу воскресения Его и участие в страданиях Его (Флп. III, 8, 10). Это есть действительное соучастие в страдании и воскресении Господнем, действительное вкушение любви теми, кто "питается на трапезе Христовой". Мы предощущаем или догадываемся о содержании этого понятия только тогда, может быть, когда читаем молитву перед Причастием: «Усладил мя еси любовию, Христе, и изменил мя еси Божественным Твоим рачением, но попали огнем невещественным грехи моя и насытитися еже в Тебе наслаждения сподоби, да ликуя возвеличаю, Блаже, два пришествия Твоя». Или другую молитву: "Божиим светом, Твоим Блаже утреннюющих Ти души любовию озари, молюся, Тя ведети Слове Божий, истинного Бога"...(ирмос 5 песни канона 6-го гласа) "Познание" или "ведение" есть любовь. Поскольку в истинной вере лежит начало любви, как все бытие будущего растения лежит в его зерне, постольку "вера есть истинное познание". Но только доказывает себя в подвиге, вера возводит человека к совершенной любви - познанию Бога. Только расцветшее растение "познает" солнце и озаряется им. "Познание... бывает от единого Бога, когда найдет Он ум очищенным от всякого вещественного пристрастия и объятым Божественною любовью" (преп. Федор, Д III - 381). "Вся цель заповедей Спасителя та, чтобы освободить ум от невоздержания и ненависти и возвести его в любовь к Нему и ближнему, от которой рождается свет святого деятельного ведения" (св. Максим Исповедник, Д III - 238). "Стяжем веру, чтобы придти в любовь, из коей рождается свет ведения" (бл. авва Фалласий, Д III - 337). "Ведение (есть) всецело любовь" (бл. Диадох, Д III - 69). "Вера - начало любви; конец же любви - ведение Бога" (авва Евагрий, Д1 - 608). Цитата "Все то, что ум видит без небесного дара и, следовательно, без Духа, ясно приснодвижно дышащего в сердце, - это только его мечты, и сколько бы он ни богословствовал, все это пустые слова, проливаемые на воздух, не пробуждающие, как следует, чувства души: ибо он находится под влиянием слуха и слов идущих извне... а не из сердца, вдохновляемого наитием просвещающего Духа" (Каллист Катафигиот, К - 89). Скрытый текст Луч Царства Божия есть Нечаянная Радость, а то, что всегда предлежит человеку - это покаяние и смирение. Святые Отцы даже и чистоту свою, даже свою благодатность именовали покаянием. Авву Исаию спросили: в чем заключается покаяние? Он отвечал: "Святый Дух научает нас удалиться от греха и более не впадать в него. В этом состоит покаяние" (От. 168). "Покаяние есть вторая благодать" (св. Исаак Сирин, Д V - 429). "Покаяние, - пишет св. Марк-подвижник, - не ограничивается ни временем, ни какими-либо делами, но совершается посредством заповедей Христовых... Дело покаяния совершается тремя следующими добродетелями: очищением помыслов, непрестанной молитвой и терпением постигающих нас скорбей... и полагаю, что покаяние прилично всегда и всем... грешным и праведным, ибо нет такого предела совершенства, который бы не требовал делания вышеупомянутых добродетелей; посредством их начинающими приобретается введение в благочестие, средними - преуспеяние в нем, а совершенными - утверждение в оном... Господь всем заповедует: Покайтесь(Мф, IV, 17) (св. Марк-подвижник, Д1 - 498). "Прежде Петру вручаются ключи, а потом попускается ему впасть в отречение от Христа Господа, чтобы подаянием таким уцеломудрить его о себе мудрование. Так и ты, если, получив ключ разумения, подпадешь разным искушениям, не дивись сему, но прославляй единого премудрого Господа, падениями обуздывающего самомнение, находящее вслед за божественным ведением" (преп. Иоанн Карп., Д III - 99). "Которые сильнее налегают на молитву, те подвергаются более страшным и свирепым искушениям" (он же, Д III - 93). "В приболезненном труде и поте лица осужден ты снедать хлеб ведения" (бл. авва Фалласий, Д III - 335). Кроме того: единство пути не есть нарушение постепенности обретения покоя в Боге. Любовь ничего не домогается, кроме исполнения заповедей: она ищет крестного пути. "Деятельность крестная двояка, - пишет св. Иссак Сирин, - ...первая ("деятельная добродетель") очищает страстную часть души, а другая ("познание") просветляет умную часть души. Всякого человека, который прежде совершенного обучения в первой части переходит к сей второй, привлекаемый ее славой, не говоря уже - своей леностью, постигает гнев за то, что, не умертвив прежде "уды своя, яже на земли" (Кол. 3), т. е. не уврачевав немощи помыслов терпеливым упражнением в делании крестного поношения, дерзнул в уме своем возмечтать о славе креста" (Д III - 649). "Если ум покусится взойти на крест прежде, нежели уврачуется немощь чувств, то привлекает на себя гнев Божий, как начавший подвиг, превышающий меры его. Восхождению на крест должно предшествовать исцеление чувств" (преп. авва Исайя. От. 167). "Исцеление чувств находится в деятельной добродетели". В ней перегорает нечистота души, чтобы душа утвердилась в смирении. Ведь "смирение есть предтеча любви". Поэтому искать"ведения" благодатной веры - это значит искать смирения веры. "Во всех случаях будем прибегать к смирению, ибо смиренный лежит на земле, а лежащий на земле куда может упасть?" (преп. Варсонофий Великий, Д II - 570). "Земля, на которой Господь заповедал исключительно приносить Ему жертвы, есть смиренномудрие" (преп. Пимен Великий, От. 426). "Возжелав истинного ведения и удостоверения в спасении несомненного, умудрись прежде расторгнуть страстные союзы души с телом и, обнаружившись от пристрастия к вещественному, низойди в бездну смирения, - и обретешь многоценный жемчуг спасения, как в раковине в Божественном ведении сокрытый и светлость Царства Божия тебе преобручающий" (преп. Феогност, Д III - 417). "Почитай себя грешнейшим паче всякого человека. Ибо когда такое помышление долгое время занимает ум и сердце, тогда внутри обыкновенно является некое духовное воссияние света, наподобие луча. И чем более взыскиваешь его, со вниманием крепким, мыслию неразвлеченною, трудом великим и слезами, - тем более оно является яснейшим и яснейшим... Являясь таковым, - возлюбляется; любимо бывая, - очищает; очищая, - делает боговидным" (преп. Симеон Благоговейный). "Относительно действа благодати знай, что когда станешь ты воистину иметь себя грешнейшим паче всякого человека, тогда это будет значить, что восприял ты действо благодати" (он же, Д5 - 71, 74, 75). "Никто да не прельщает вас суетными и обманчивыми словами, - пишет преп. Симеон Нов. Бог., - что можно познать божественные тайны веры нашей без научения Святого Духа. Приятелищем же даров Духа никто не может быть без кротости и смирения. Почему надлежит всем нам всенепременно прежде всего положить твердое и непоколебимое основание веры во глубине души нашей; потом на сем основании создать дом внутреннего благочестия души, устроив стены его высоко и крепко из разных видов добродетели. Когда таким образом ограждена будет душа со всех сторон, как стенами..., тогда возложим на сие здание и кровлю, которая есть ведение Бога, - Дом Духа будет у нас всецело и совершенно готов. Ибо когда душа очистится слезами, соответственно являемому ею покаянию и исполнению заповедей, тогда человек, во-первых, удостаивается благодати Духа познать свое состояние и всего себя; потом, после тщательного и долговременного очищения сердца и укоренения глубокого смирения, начинает он, мало-помалу и некоторым образом примрачно, постигать яже о Боге и божественных вещах; и чем больше постигает, тем паче дивится и стяжевает вящее смирение, думая о себе, что совсем недостоин познания и откровения таких тайн. Почему, блюдомый таким смирением, как бы находясь за крепкими стенами, пребывает он неуязвимым от помыслов тщеславия, хотя каждодневно растет в вере, надежде и любви к Богу, и ясно видит преспеяние свое, являющееся в приложении ведения к ведению и добродетели к добродетели. Когда достигнет наконец в меру возраста исполнения Христова(Еф. IV, 13), и истинно стяжает ум Христов и Самого Христа, тогда приходит в такое доброе состояние смирения, в коем уверен бывает, что не знает - имеет ли что-либо доброе в себе, и почитает себя рабом неключимым и ничтожным. И то наипаче дивно и вышеестественно, что он держит на сердце, что во всем мире нет ни одного человека, который был бы ниже и грешнее его. Как доходит (он) до такого убеждения и как удерживает его - не могу сказать. Одно только мог я понять в этом, что есть прехвальная добродетель смирения" (СБ. Слово 8). Смирение Святых есть действие полноты благодати, но начало его - в той смиренной "работе Господней", которая составляет сущность "деятельной добродетели" или "деяния". Поэтому, как сказал св. Филимон, - "деяние есть восхождение к созерцанию... и чем больше умножается наша праведность, тем больше возрастает духовное возмужание; и, наконец, ум, в совершенстве пришедши, весь прилепляется к Богу и осиявается Божественным светом" (Д III - 408). Основа молитвы по преимуществу - земля смирения. Вот почему так настойчиво учат Отцы именно ей. "Поверь мне - истину тебе говорю - если во всяком труде твоем будешь иметь при себе неотлучно матерь всего доброго - молитву, то она не воздремлет, пока не покажет тебе брачного чертога и не введет тебя внутрь и неизреченной славы и радости не исполнит тебя" (митр. Феолипт, Д5 - 184). Брачный чертог Царства Божия, еще здесь на земле обретаемый в сердце ("внутрь вас") - вот к чему устремляется вера, надежда и любовь святых. Эта земная наша жизнь открывается им как действительно личное счастье, как "предначатие и вкушение будущего века", т. е. не только в терпении трудов подвига, но и в осуществлении ожидаемого (Евр. XI, 1) Царства. "Сподобившийся быть причастником ее (искренней веры), восходит в любовь к Богу и ею делается совершенным в ведении Бога, и входит в покой Его, почив и сам от всех дел своих, якоже и от своих Бог (Евр. IV, 10) (преп. Никита Стифат, Д5 - 165). С. И. ФУДЕЛЬ ПУТЬ ОТЦОВ VII ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ОЖИДАЕМОГО http://www.pravoslavie.ru/put/biblio/fudel7.htm 2 Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
Olqa 13 242 Опубликовано: 26 февраля, 2020 (изменено) ВОЗВРАЩЕНИЕ «К ВЕРЕ ОТЦОВ» И в мироощущении самого Дурылина вызревают большие перемены. Он ищет внутреннюю духовно-нравственную опору. На этом пути значительной вехой стала встреча с Л. Н. Толстым в Ясной Поляне 20 октября 1909 года. И. И. Горбунов-Посадов, отправляясь к Толстому по делам издательства, предложил Дурылину поехать с ним. Они провели в Ясной Поляне целый день с раннего утра до позднего вечера. Сергей Николаевич испытал на себе обаяние личности Льва Толстого (его «философию» (закавычено Дурылиным. — В. Т.) он никогда не принимал и толстовцем не стал), но безоговорочно принял «непротивление добру». Беседы с Толстым, его слова о нравственном религиозном сознании, о религии любви, способные удержать людей от зверств и насилия, о том, что нужно изучить свою душу, приучить свой ум к осмотрительности в суждениях, сердце к миролюбию, ещё долго будут занимать мысли Дурылина. Эти размышления помогут в разрешении мучительных раздумий о том, «что есть истина» и каково назначение его, Сергея Дурылина, — в этой жизни. В Ясной Поляне Дурылин записал всё, что говорил Толстой, а приехав домой, уточнил записи, и они приняли вид воспоминаний «У Толстого и о Толстом», дополненных в 1928 году отдельной главой и комментариями... После встречи с Л. Толстым Дурылину захотелось глубже заглянуть в себя и перечесть те страницы своей жизни, которые ещё недавно казались содержательными и нужными. "Это перечитыванье я начал ещё до поездки в Ясную Поляну, но с приездом оттуда оно пошло прилежней и внимательней. Этот взгляд на себя был мне очень нужен, и мне душевно полегчало после него". Вернувшись из Ясной Поляны, он написал об этом своему другу Н. Н. Гусеву в его чердынскую ссылку. «Те годы, после несчастного 1905, 906 г., 907, часть 908, я вспоминаю с грустью, с тоской, с сожалением… Я тогда много мучился, много мучил других, и в конце концов, несмотря на мои увлечения то Толстым, то другим, был глубоко несчастен. Но из того мучительного времени я вынес по крайней мере одно твёрдое и несомненное, что? мне крайне нужно: я не верю и никогда не поверю, что? то, что мы (т. е. так называемая] русская интеллигенция и все привлечённые ею к её мыслям и действиям) делали тогда, что мы думали и о чём говорили, я не верю, чтобы это нужно было делать, думать, говорить; я знаю, что ничего не нужно было делать. Весь пережитый и переживаемый ужас — не нужен, неоправдан ничем, он — наша вина, и нечего нам скидывать его с себя на других… Единственным, кто был трезв, кто не подчинился обману тогда, мне представляется — Толстой». И ещё он определил для себя главный закон: Не суди! Не обвиняй никого! Сергей Николаевич называет переломным 1910 год. «Я вернулся к вере отцов, — пишет он Георгию Семёновичу Виноградову, — и тут создалось у меня в душе и мысли некое хранительное ощущение Руси, вера в её пребывающий незримый град, вера, вобравшая в себя и углубившая и ту красоту русской народности, которая открылась мне на Севере». В этом году на его письменном столе появились новые книги — жития святых, творения Отцов Церкви. Тогда же в душе Дурылина появились первые признаки противоречия между тягой к поэтическому, литературному творчеству и религиозными исканиями. Но пока будет преобладать первое. Наметились и расхождения с К. Н. Вентцелем, считавшим, что всякая абсолютная истина — насилие. Дурылин же признавал абсолютные истины — Бог, Добро, Красота. И в ребёнке он видел носителя в себе Бога. В 1910 году он написал стихотворение «Блудный сын»: Благословенно сыном блудным В родимый возвратиться дом, О всём минувшем, непробудном Рыдать в просторе золотом. …………………………………… Вновь ласку] детства возлелея, Я плачу сладостно над ней, Да возвратится Галилея Младенческих и чистых дней! Возвращение к вере отцов было вторым поворотом судьбы — на сей раз благодатным. Перелом в мировоззрении С. Н. Дурылина наступил, конечно, не сразу. Он вызревал постепенно и подспудно. Попав осенью 1907 года в очередной раз в Бутырскую тюрьму], Дурылин обнаружил в тюремной библиотеке книгу теолога Поля Сабатье «Жизнь Франциска Ассизского», изданную в 1895 году «Посредником». Проповедь любви ко всем тварям земным, единения с природой в Боге пролилась как бальзам на его израненную душу. И он внёс поправку в своё мировоззрение. Там же, в тюрьме, он прочитал «Пасхальные письма» Владимира Соловьёва. Первое письмо — о Воскресении Христове — «это было забытое, столько лет неслышанное, невозможное „Христос Воскресе!“ моей сжавшейся от одиночества и тоски душе. И странно, что, не отвечая ещё сознанием, я уже ответил своим внутренним чувством сразу же: „Воистину воскресе“ …Моё детство нахлынуло на меня: моя душа раскрылась для всего чудесного!» Эти признания в письме Эллису (Л. Л. Кобылинскому], как и другие высказывания Дурылина о годах 1905–1909-м, свидетельствуют о том, что временный юношеский атеизм Дурылина был неглубоким, он отдал дань всеобщему увлечению революционными идеями, Р. Штейнером, Ф. Ницше, М. Штирнером… А жизнь так жестоко отрезвила, что душа наполнилась ядом от атеизма. Теперь она жаждала очищения любовью, верой, тишиной... Своими мыслями о вере, Боге Дурылин делится и с другом Н. Н. Гусевым, а тот отвечает ему: «…Коренное, основное значение веры в Бога, как ты справедливо пишешь, в том, что оно уничтожает возможность одиночества в самой тяжёлой его форме: одиночества, вытекающего из непонимания лучших, высших стремлений человека окружающей его средой. <…> В нашей душе есть источник жизни самостоятельный, не зависящий от окружающей нас среды, — есть та сила, которая даёт нам возможность обойтись без поддержки людского сочувствия. Нужно только раскопать этот источник жизни и жить им; а мы большей частью забрасываем его суетой и грязью житейской»...(как точно сказано об одиночестве!!!) (Виктория Торопова "Сергей Дурылин. Самостояние") Изменено 26 февраля, 2020 пользователем *"* 1 Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
inna d 4 845 Опубликовано: 26 февраля, 2020 Также и источник Любви в нас зарыт под всяким хламом житейским. Вот бы все это очистить!! Помоги, Господь, нам - ленивым и нерадивым и гордым. Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
inna d 4 845 Опубликовано: 26 февраля, 2020 Церковь есть тайна преодоления одиночества. Это преодоление должно ощущаться совершенно реально, так что, когда ты стоишь в храме, то тогда только истинно приходишь к стенам Церкви Божией, когда луч любви робко, но и внятно начал растапливать лед одиночества, и ты уже не замечаешь того, что только что воздвигало вокруг тебя колючую проволоку: ни неверия священника, воображаемого тобой только или действительного, ни злости “уставных старух”, ни дикого любопытства двух случайно зашедших парней, ни коммерческих переговоров за свечным ящиком. Через все это ты идешь к слепой душе людей, к человеку, который, может быть, через минуту услышит лучшее, чем ты, – голос Человека и Бога: Иисуса Христа. Скрытый текст Часто слышишь вопрос от недавно вошедших в Церковь: что читать для укрепления в вере? В христианстве только одна книга вполне его раскрывает, это «Новый Завет», а все другие – более или менее. Поэтому все остальные книги, говорящие положительно о христианстве, надо понимать небезусловно. Слова Варсонофия Великого приближают нас к словам апостола Павла почти вплотную: такова сила духа святых отцов. Но, кроме них, есть множество книг с самыми православными заголовками, с самыми хорошими намерениями, которые христианство или затуманивают, или даже искажают. «Слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого» (Евр. 4:12), – сказал апостол. Только такой меч может рассечь темноту и путаницу в богословской и околоцерковной литературе и проложить человеку путь, ясный, как луч. Но чтение Слова Божия есть уже подвиг, труд. «Покуривая», можно читать Розанова или Фому Аквинского, может быть, даже Вл. Соловьева, но не апостола Павла или Макария Великого. Некоторые слова о посте, с разных сторон его освещающие, надо знать. Св. Исаак Сирин говорил: «Дух не покоряется (кресту), если прежде не покорится ему тело» (подвигом, а значит, и постом). В ХV веке было пророчество св. Нифонта Цареградского о том, что священство последних времен Церкви будет в нравственном падении через две страсти: тщеславия и чревоугодия. Апостол Павел учит: «К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти» (Гал. 5:13). Человек может не нарушать своей православности, т.е. своего благоговения перед Церковью, если он, встретившись с той или иной ошибкой того или иного святого, осознает эту ошибку. Но он нарушит свое православие, если будет намеренно эти ошибки искать. В молитве св. Амвросия Медиоланского есть такие слова: «Отыми от меня сердце каменное и даждь ми сердце плотяное». И у св. Исаака Сирина есть молитва о том же: «Исполни, Господи, сердце мое жизни вечной». И этот же святой говорил: «Жизнь вечная есть утешение в Боге». Сердце – это орган чувствования, ощущения. Святые учат, чтобы мы еще здесь, в этой земной жизни, ощущали свою «жизнь вечную», свое «утешение», идущее от Духа-Утешителя. Жить в вере – это и значит стремиться жить в ощущении жизни вечно. Если нет такого света этого ощущения, то жизни веры, по существу, еще и нет, или она бродит в сумерках, в «окамененном нечувствии», как мы читаем в вечерних молитвах. Еп. Игнатий Брянчанинов, вспоминая слова мироносиц: «Кто отвалит нам камень от двери гроба?» (Мк. 16:3) – пишет: «Камень это недуг души, которым хранятся в неприкосновенности все прочие ее недуги и которые св. отцы называют «нечувствием» (2 том). Наличие духовного ощущения есть признак живой духовной жизни. Вне духовного ощущения начинается пребывание во внешности и формализме. Но св. отцы, уча об ощущении, тут же предостерегают от духовного сластолюбия. Отец Алексей Зосимовский говорил так: «Надо поддерживать (в себе) всегда и везде горение духа», но «никогда не нужно браться за духовные подвиги ради ощущаемой от них духовной сладости, а исключительно только для приобретения покаяния». Свобода человека выражается в его самоопределении к Богу, которое благодаря первородному греху, неизбежно принимает форму борьбы за свое спасение от греха, форму подвига. Подвиг есть акт человеческой свободы, определивший себя к Богу. Но, если, свобода и благодать «взаимовходны» и «неразлучны», то, очевидно, при оскудении подвига, «оскудевает» и благодать, – удаляется от ленивого раба. Наличие в данный момент в человеке дара той или иной благодати удостоверяется не документом, но истинным присутствием в нем благодатного огня. В том, что «молитва рождается от любви», и вся тайна и все объяснение молитвы. Можно прочитывать множество акафистов и тысячи раз перебирать за день четки, но, не имея любви, т.е. скорби о людях, еще не начать молиться. И так «не начать» можно всю жизнь. Поэтому Антоний Великий говорил: «Возлюбим скорбь, чтобы приобрести Бога». Он не говорил: «будем искать скорбь», но возлюбим ее, потому что, хотим мы этого или нет, – она есть чаша, подносимая нам Христом, и в этой чаше мы приобщаемся молитве. Хочется еще раз вдуматься в заповедь апостола о непрестанной молитве. После того, как мы оканчиваем молиться, или, отстояв богослужение, мы обычно начинаем гордиться. Наши молитвенные паузы заполняются высокоумием, сдобренным только что совершенной молитвой, т.е. по существу они заполняются отрицанием молитвенного смысла: мы только что очень много раз сказали: «помилуй меня», а в наступившей паузе мы удовлетворительно и устало вздыхаем и совсем в общем не считаем, что нас надо «помиловать». Прерывность молитвы может создать черноземную почву для гордости. Затем в нас возникает какая-то особая после-молитвенная беспечность («я помолился, теперь все в порядке»), от которой начинаются все те после-молитвенные искушения, о которых без конца предупреждают Отцы. В непрестанности молитвы есть духовная логика молитвы, и, прежде всего, для укоренения совершенной искренности ее смирения, т.е. самой природы молитвы. Я не могу не молиться постоянно, так как я именно постоянно нуждаюсь в божественной помощи. И почему я должен гордиться, если я непрерывно эту помощь зову? Мы ведь не гордимся своим физическим дыханием, его непрерывностью, мы никак его умом не замечаем, не расцениваем, – мы просто дышим. Так же и молитва должна стать незамечаемой простотой непрерывного дыхания. Меня, наверно, осудят за то, что я пишу об этом. Я сам себя осуждаю, потому что пишу о молитве, не умея молиться. Но я убежден в одном: если мы не молимся, то мы должны хотя бы иметь воздыхание о молитве в нашем грешном сердце. Грешному сердцу и нужно больше всего воздыхать. * * * Еще раз пишу, что о молитве говорил еп. Феофан Затворник. «В сердце жизнь, – там и жить надобно. Не думайте, что это дело совершенных. Нет, это дело всех начинающих искать Господа. Тогда только и начало жизни, когда в сердце покажется сосредоточенная неугасимая теплота. Се есть огонь, который Господь пришел извести на землю». * * * «Сосредоточенная неугасимая теплота» в сердце это благодать Божия, поселившаяся там, сделавшая это сердце простым и искренним. О. Нектарий Оптинский учил: «Просите у Бога благодати... Молитесь просто: Господи, дай мне благодать Твою». Домогаться благодати нельзя, а просить надо, так как этим мы просим, чтобы сердце всегда было простое, искреннее и теплое. Просить о благодати – это то же, что замерзающему просить о тепле. «Приидите вси, облечемся во Христа, да согреемся» (Икос Богоявления). * * * Молитва требует какой-то тишины внутри и вокруг. Вот почему она невероятно трудна в наше шумное и гордое время. https://azbyka.ru/otechnik/Sergej_Fudel/u-sten-tserkvi/ Отдельные места из "У стен Церкви" С.И.Фудель 1 1 Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
inna d 4 845 Опубликовано: 8 марта, 2020 «Он между нами жил...» Из книги Храм неразрушимый, выпущенной издательством Сретенского монастыря. Приобрести издание можно в магазине «Сретение». *** Впервые он появился в нашем храме то ли в конце 1980-х, то ли в начале 1990-х годов. Когда именно — не помню. Да, по правде сказать, просто не знаю. Мы заметили его появление не сразу. А еще позднее узнали, что этот паренек работает то ли медбратом, то ли санитаром в какой-то больнице или поликлинике и что зовут его Павлом. Он был небольшого роста, бедно одет да вдобавок прихрамывал. Павел, как говорится, прибился к нашему храму. Мы постоянно видели его то с метлой на церковном дворике, то идущим от колонки с ведрами в руках. А по весне — с лопатой на заснеженной крыше храма. И так продолжалось дни, месяцы, годы. Павел охотно выполнял любую работу. Требовалось ли заменить перегоревшую лампочку, соскоблить с полов воск, начистить до блеска ризы и подсвечники, наколоть дров — Павел был тут как тут. Приходя в храм, мы всегда встречали его. А когда уходили из храма, он все еще оставался в нем, то ли для того, чтобы помочь закрыть его, то ли для того, чтобы остаться в нем на ночь в качестве сторожа. Пожалуй, к нему как нельзя лучше подходили евангельские слова о том, что он «был всем слуга». Как только настоятелю отцу Серафиму, или второму священнику отцу Виктору, или старосте Алле Андреевне, или кому-нибудь из уборщиц или свечниц требовалась помощь, Павел являлся по первому зову и брался за любое дело, которое ему поручали. Скрытый текст По правде говоря, исполнительностью и безотказностью Павла иногда злоупотребляли. Например, однажды, когда в храм привезли дрова, Павлу поручили сложить их в сарай. Он занимался этим весь вечер под проливным дождем, а помочь никто и не подумал. В это время на церковной кухне справляли чьи-то именины. Павел так и не успел убрать все дрова. А наутро оказалось, что ночью кто-то украл часть оставшихся на улице дров. Староста Алла Андреевна строго отчитала Павла и даже пригрозила взыскать с него стоимость пропавших дров. Он стоял молча, с виноватым видом, не пытаясь оправдываться. А потом пошел выполнять очередное ее поручение. Я оказалась случайной очевидицей этой сцены и не придала ей тогда никакого значения. Ну кто же не знает нашу Аллу Андреевну, бывшую убежденную коммунистку-активистку, а ныне такую же убежденную активистку, только уже церковную? И, зная это, стоит ли удивляться, что у нее такой воинственный характер, что общение с ней становится настоящим испытанием на терпение, смирение и любовь? Зато благодаря ее трудам наш храм и снаружи, и внутри выглядит как игрушечка... А что говорят, будто некоторые побаиваются заходить в него после случайной встречи с Аллой Андреевной, так это — явный поклеп. Ведь человек она, как говорится, хоть и горячий, да отходчивый. И по-своему любила Павла, или Пашку, как она его чаще называла. Прошли годы. За это время в храме сменилось много работников и прихожан. А Павел остался верен нашему храму, был все таким же безотказным и исполнительным. Казалось, что стремление помогать всем было чертой его характера. Не раз приходилось мне видеть, как он помогает взобраться или спуститься по церковной лестнице какой-нибудь полуслепой старушке. Или мастерит для этой самой лестницы новые, более удобные перильца. Или кормит голодную кошку, которую кто-то подбросил к храму. Мало того, мы замечали, что наши потрепанные ноты вдруг оказывались аккуратно подклеенными. А рассыпавшийся по листочкам ветхий старинный Октоих спустя четыре недели «вернулся» на клирос переплетенным. Разумеется, это сделал Павел, причем без всяких просьб со стороны регента или псаломщицы. Стыдно сказать, но мы воспринимали это как должное. И никто из нас даже не сказал Павлу спасибо за то, что он починил наши книги. Лет через десять после того, как Павел появился в нашем храме, он был рукоположен во диакона. К тому времени в городе открыли несколько новых церквей. И вот наш второй священник отец Виктор был переведен в один из таких новых храмов настоятелем. Тогда отец Серафим и ходатайствовал перед епископом о рукоположении Павла. Так Павел стал диаконом, отцом Павлом. А еще через два года — священником. Рукоположение Павла стало неожиданностью для многих. В том числе для нас, певчих. Ведь он не обладал ни одним из тех качеств, которыми, по нашему мнению, должен обладать настоящий священник. Одно дело отец Серафим с его картинной внешностью, громким голосом, прекрасным музыкальным слухом, с его красноречием и эрудицией — как говорится, из священников священник. И совсем другое — отец Павел, в котором не было ровным счетом ничего из вышеупомянутых достоинств. Вдобавок он еще и говорил тихо и невнятно. А когда он пытался петь, наш регент хватался за голову, а мы прыскали в кулак. Эта разница между священниками особенно бросалась в глаза, когда они вместе выходили на амвон — высокий, величественный отец Серафим, а рядом — невзрачный, тщедушный отец Павел. Было очевидно, что отец Серафим совершил непростительную ошибку, не выбрав себе в помощники кого-то получше. Недостатки отца Павла не ограничивались отсутствием дикции и слуха. Он еще и не умел говорить проповеди. Даже пытаясь прочесть проповедь по заранее написанному тексту, он начинал запинаться и заикаться. Кончалось это тем, что из алтаря выскакивал побагровевший отец Серафим и делал выразительный жест. После чего отец Павел, еще более теряясь, спешил произнести заключительное «аминь» и скрывался в алтаре, где молча получал от настоятеля заслуженный нагоняй. После двух-трех таких проповеднических опытов отца Павла проповеди в нашем храме читал исключительно отец Серафим. Принятие священного сана нисколько не изменило Павла. Нередко человек, став священником, делается суровым, важным и недоступным. Отец Павел остался таким же простым, исполнительным и безотказным, каким был прежде, до рукоположения. Все так же помогал старушкам-прихожанкам, колол дрова; по весне, забравшись на церковную крышу, чистил снег. А подчас выслушивал и очередной выговор от Аллы Андреевны, которая иногда в сердцах по привычке называла его Пашкой, на что он нисколько не обижался. ...В то лето отец Серафим впервые за много лет собрался поехать в отпуск. Вернее, в длительное паломничество по святым местам. И на это время оставил храм, как говорится, на попечение отца Павла. Так что тому одному пришлось и служить, и крестить, и отпевать, и венчать. Он делал это изо дня в день, с утра до вечера. Казалось, он дневал и ночевал в храме, не зная отдыха. Но никто из нас тогда не помог ему хотя бы добрым словом. Напротив, мы злились, что он служит медленно. Ну что он там так долго возится с кадилом? Ну что он так медленно читает молитвы? Ну неужели он не может исповедовать побыстрее? И мы зло смеялись над ним, когда он путал возгласы или говорил так невнятно, словно язык уже отказывался служить ему... Настал праздник Преображения Господня, или, как часто говорят в народе, Яблочный Спас. В этот день левый клирос нашего храма напоминал фруктовую лавку. На аналое стояло блюдо с фруктами, предназначенными для уборщиц и свечниц, посредине которого в окружении румяных яблок и груш красовался полосатый арбуз. Рядом стояла миска с яблоками и янтарным кишмишем — для нас, певчих. А справа, на блюдечке с розами, среди крупного темного винограда возлежало зеленое яблоко размером с детскую головку, с этикеткой на блестящем боку — для Аллы Андреевны. Аромат всех этих плодов земных сливался с ароматом фруктов, принесенных многочисленными прихожанами, так что в храме пахло, как во фруктовом саду. Наконец настал самый желанный для нас момент праздничной литургии — освящение плодов. Прочитав положенные молитвы перед аналоем с фруктами и окропив их святой водой, отец Павел неожиданно обернулся к народу и заговорил. Это было удивительно — ведь все знали, что отец Павел не умеет говорить проповеди. К стыду своему скажу, мы почти не слушали его. Мы делили виноград и хрустели освященными яблоками. И в это время я вдруг услышала странные слова отца Павла, словно пронзившие меня насквозь: «...но путь на Фавор всегда лежит через Голгофу, и другого пути нет. Путь христианина — всегда крестный путь. И на этом пути так важно не потерять веру в Бога и не разучиться любить». В удивлении я обернулась и увидела... Знаете, бывает, что о человеке говорят: он словно весь сияет. Так вот, к отцу Павлу эти слова тогда подходили как нельзя лучше — он словно весь светился. Мне даже показалось, что на амвоне стоял не он, а какой-то совсем другой, лучезарный человек. Впрочем, это длилось лишь миг-другой. Потом отец Павел замолчал и широко осенил народ крестом, который держал в руках. После чего люди стали прикладываться ко кресту, а отец Павел кропил святой водой плоды в кульках и корзинках. Мы открыли Минею и запели праздничные тропарь, кондак и стихиры. Выходя на улицу, мы дожевывали освященные фрукты и оживленно болтали. Мимо нас — кто из храма, кто в храм — шли мужчины и женщины, тоже говорившие о чем-то своем, о жизни, детях, пенсиях и зарплатах, о последнем телесериале и последнем бедствии. До меня долетел обрывок разговора двух старушек с кульками в руках, где, судя по округлым очертаниям, находились яблоки: — А что это батюшка-то сегодня какой-то странный... И светлый такой, и говорил как-то странно... словно прощался... Разговор оборвал зловещий визг тормозов подъехавшей к храму «скорой помощи». Из распахнувшейся дверцы машины выскочили трое в темно-синих костюмах — женщина, вероятно врач, и два санитара с носилками в руках. Что случилось? Впрочем, объяснение нашлось быстро — видимо, какой-то старушке в храме стало плохо. Такое бывает. Однако женское любопытство взяло верх, и мы столпились у входа, ожидая, что же будет дальше. Они вернулись очень быстро, неся кого-то на носилках. Но это была не старушка. На носилках лежал отец Павел. Носилки погрузили в машину, и «скорая» рванула прочь, мигая синей лампочкой на крыше... Отец Павел умер, прежде чем его довезли до больницы. Потом один врач объяснил мне, отчего он умер. Оказывается, у него один из главных сосудов имел очень тонкую стенку. И вот она не выдержала и прорвалась. Это могло произойти раньше или позже, но когда-нибудь должно было произойти. Видимо, Бог судил так, чтобы отец Павел умер именно в праздник Преображения Господня. Странное дело, но после смерти этого невзрачного, незаметного человека, не умевшего ни петь, ни говорить проповеди, наш храм словно осиротел. Вздыхают по углам старушки, которым теперь уже никто не поможет спуститься с крутой церковной лестницы и не починит сломанную клюку. Стоят у порога пустые ведра с сухими донышками, дожидаясь, когда какой-нибудь добрый человек наносит воды для церковной кухни. И жизнерадостный отец Серафим как-то сник и стал все чаще говорить о смерти. Даже боевая Алла Андреевна приумолкла. Со смертью отца Павла как будто что-то навсегда ушло из нашего храма. И теперь, когда мне хочется написать о нем хоть напоследок что-то доброе и памятное, нужные слова никак не приходят на ум. Разве только строчка из стихотворения Пушкина: «Он между нами жил...» Он между нами жил... Между нами жил человек Божий. Но почему же мы поняли это лишь тогда, когда его не стало?.. Монахиня Евфимия (Пащенко) https://pravoslavie.ru/42310.html 3 Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
inna d 4 845 Опубликовано: 9 июня, 2020 (изменено) Митрополит Сурожский Антоний О ТВОРЕНИИ И СПАСЕНИИ МИРА А рай был в любви; и грех Адама в том, что он не сохранил любовь. Вопрос не в послушании или в прослушании, а в том, что Бог предлагал всего Себя, без остатка: Свое бытие, любовь, мудрость, ведение — все Он давал в этом союзе любви, который делает из двух одно существо (как Христос говорит о Себе и об Отце: Я во Отце и Отец во Мне [Ин. 14,11]; как огонь может пронизывать железо, как тепло проникает до мозга костей). И в этой любви, в нераздельном, неразлучном соединении с Богом мы могли бы быть мудрыми Его мудростью, любить всем простором и бездонной глубиной Его любви, знать всем ведением Божественным. Но человек был предупрежден: не ищи познания через вкушение плода от древа Добра и Зла, — не ищи холодного познания ума, внешнего, чуждого любви; не ищи познания плоти, опьяняющей и одурманивающей, ослепляющей... И на это именно и соблазнился человек; он захотел знать, чтo добро и чтo зло. И он создал добро и зло, потому что зло в том и заключается, чтобы отпасть от любви. Он захотел узнать, что такое быть и не быть, — но он мог это познать, только утвердившись навсегда через любовь, вкоренившись до глубин своего бытия в Божественной любви. Скрытый текст И человек пал; и с ним пошатнулась вся вселенная; все, все было омрачено и сотрясено. И суд, к которому мы устремляемся, тот Страшный суд, который будет в конце времен, — он ведь тоже только о любви. Притча о козлищах и овцах (Мф.25,31-46) именно об этом говорит: сумел ли ты на земле любить великодушной, ласковой, смелой, доброй любовью? Сумел ли ты жалеть голодного, сумел ли ты пожалеть нагого, бездомного, хватило ли у тебя мужества посетить заключенного в тюрьме, не забыл ли ты человека, который болеет, в больнице, одинокого? Если в тебе есть эта любовь — тогда есть тебе путь и в Божественную любовь; но если земной любви нет — как можешь ты войти в Божественную любовь? Если то, что тебе по природе дано, ты не можешь осуществить, как же ты можешь надеяться на сверхприродное, на чудесное, на Божие?.. И вот в этом мире мы живем. Рассказ о рае в каком-то отношении, конечно, иносказание, потому что это мир, который погиб, мир, к которому у нас нет доступа; мы не знаем, что такое быть безгрешной, невинной тварью. И на языке падшего мира можно только образами, картинно, подобиями указывать на то, что было и чего никто больше никогда не увидит и не познает... Мы видим, как Адам жил — как друг Божий; мы видим, что когда Адам созрел, достиг какой-то степени мудрости и ведения через свою приобщенность Богу, Бог привел к нему все твари, и Адам каждой твари дал имя — не кличку, а то имя, которое выражало самую природу, самую тайну этого существа. Бог как бы предупреждал Адама: смотри, смотри, — ты видишь тварь насквозь, ты ее понимаешь; потому что ты со Мной делишь Мое ведение, поскольку ты можешь при твоей еще неполной зрелости его разделить, глубины твари перед тобой раскрыты... И когда Адам вгляделся во всю тварь, он себя в ней не увидел, потому что, хотя он взят от земли, хотя он является своей плотью и душевным своим бытием частью этого мироздания, вещественного и душевного, но в нем тоже есть искра от Бога, дыхание Божие, которое Господь вдунул в него, сделав из него небывалую тварь — человека. Адам познал, что он один; и Бог навел на него глубокий сон, отделил от него некую часть, и перед ним встала Ева. Святой Иоанн Златоуст говорит о том, как в начале в человеке были заложены все возможности и как постепенно, по мере того, как он созревал, в нем начали проявляться не совместимые в одном существе и мужские, и женские свойства. И когда он дошел до зрелости. Бог их разделил. И не напрасно Адам воскликнул: Это плоть от плоти моей, это кость от кости моей! Она назовется женой, потому что она как бы пожата из меня...(Быт.2,23). Да; но что эти слова значили? Они могли значить, что Адам, глядя на Еву, видел, что она кость от костей его, плоть от плоти его, но что она имеет самобытность, что она — существо полноценное, до конца значительное, которое связано с Живым Богом неповторимым образом, как и он неповторимо с Ним связан; либо они могли значить, что он увидел в ней только отражение своего собственного бытия. Это то, как мы друг друга видим почти постоянно; даже когда соединяет нас любовь, мы так часто не видим человека в нем самом, а видим его по отношению к себе; мы взираем на его лицо, мы вглядываемся в его очи, мы вслушиваемся в его слова — и ищем отзвук собственного нашего бытия... Страшно подумать, что так часто мы друг на друга смотрим — и видим только свое отображение. Другого человека — не видим; он только отражение нашего бытия, нашего существования... Дальше совершилось падение. Адам и Ева могли бы друг друга узнать, во всей полноте и глубине, в любви Божией; могли увидеть себя, как Бог их видит, как святые нас видят; как святые видят грешников, зная ясно, сколько греха у нас, как глубоко ранена душа, и вместе с этим видя ту красоту, которую Бог заложил в нас и которая пребудет вовек. И вот, они отпали, выпали из тайны любви. Теперь они познают разумом и плотью. И теперь они уже не одно, теперь их двое, они уже стали друг для друга иными; и они обнаруживают, что они наги. Та слава, которая их окутывала в невинность и любовь, — потухла; они стали друг другу чужими и увидели друг друга новыми глазами, падшим взором... Разве не так и мы живем? Разве не потому мы видим друг во друге столько неправды, зла, уродства, что мы не умеем видеть в другом себя самого или, вернее, не умеем видеть, что он и я, она и я — одно, кость от костей, плоть от плоти?.. Есть рассказ об одном подвижнике, которому было дано так глубоко потрясать грешников, что они пробуждались к покаянию и меняли жизнь. Он с юности был учеником старца и просил его, чтобы тот умолил Бога дать ему видеть грех человеческий, с тем, чтобы быть в состоянии людям помочь. И его старец умолил Господа. Но вот, пришел человек, просится к старцу, говорит, что ему нужно духовное наставление, а молодой подвижник взглянул на него, увидел все безобразие его души и воскликнул: как ты, обремененный грехами, оскверненный, изуродованный, смеешь прийти к такому человеку?.. Тот опустил голову и ушел. Когда молодой человек пришел к своему старцу, тот ему сказал: что ты сделал? Это была его последняя надежда... Тогда юноша стал просить своего старца, чтобы тот умолил Бога отнять у него эту страшную зрячесть, но старец отказался: дары Божии, — сказал он, — неотъемлемы; но я буду молить о том, чтобы каждый раз, когда ты будешь видеть чужой грех, ты его переживал бы, как свой, потому что чужих людей нет, есть только свои... И это было ему дано. Дальше рассказ идет о том, как он раз пришел просить о ночлеге в какой-то дом. Хозяин дома был дурной человек, и молодой подвижник это увидел. И когда тот его спросил, что ему нужно, он сказал: любой угол, где я могу помолиться... Тот ему дал угол. Но ему было любопытно послушать, какие молитвы произносит этот странный его гость. И он услышал, как его гость на коленях, с плачем молит о прощении, как своих собственных, грехов хозяина, рассказывает Богу всю жизнь своего хозяина, моля о помиловании и прощении. И хозяин был так потрясен, что начал тоже плакать и каяться... Под конец жизни спрашивали этого подвижника: что же он делает, чтобы так глубоко потрясти души? И он отвечал: когда приходит ко мне закоренелый грешник, который не видит своего греха и не хочет покаяния, я состраданием связываю корень моей души с корнем его души и в сознании, что мы — плоть от плоти и кость от кости друг друга, начинаю каяться в том грехе, в тех грехах, которые мои, потому что они — его. И человек начинает каяться тоже... Разве это не образ того, как мы могли бы друг ко другу относиться; и мир бы менялся — и в нас, и вокруг нас. Так Бог к нам относится: потому что человек пал — Бог делается человеком; потому что человек зол — Он отдается на страсти и на распятие; потому что миллионы людей почили до Него и содержатся в глубинах адовых — Он сходит в эти глубины и освобождает, как говорится в церковной песне, пленников, от века там содержимых. Иногда проводится так называемая общая исповедь. Об общей исповеди мы может думать именно так, как я сейчас говорил. Она — общая; каждый из нас грешит порознь, но раним мы своим грехом каждого из наших ближних. И мы грешим вместе, как бы общим нашим грехом, общими грехами, общим ложным сознанием, общей нашей неправдой. Поэтому когда на общей исповеди какие-либо из грехов, которые Бог на душу священнику положит исповедовать за нас всех, не кажутся нашими личными, отзовитесь состраданием. Они — наши, потому что они чьи-то, здесь или где-то. И попробуйте понять, как важно, чтобы каждый из нас сознавал, что он — частица целого, что мы одно тело, одна жизнь, и что мы должны быть друг другу не камнем преткновения, а путем к спасению, любовью, жалостью — кто чем богат, но быть источником жизни, а не смерти. Как один из отцов пустыни сказал: от ближнего моего мне и жизнь, и смерть... Разве это не правда? Разве мы не можем друг другу дать жизнь или потушить эту жизнь? Мы живем в падшем мире. Образы, которые нам даны о мире невинности, о том мире, который существовал до падения, и картины, которые пророчески встают перед нами, когда мы читаем о будущем, — это только картины; мы не можем их расшифровать, прочесть. Они представляются нам как печать, которой мы не можем понять и которая может стать удобочитаемой, только если мы ее вдавим в воск и тогда разглядим ее. Но живем-то мы в мире греховном; и каждый из нас грешен, и каждый из нас грешит — это мы все знаем. Мы знаем, что стремимся к добру, что мы добро любим, что оно нам представляется прекрасным, желанным; и вместе с этим, как человек, стреляющий в мишень, может промахнуться, так и мы, стремясь к добру, проходим мимо. Это точный смысл греческого слова амартия (грех): не попасть в цель. Но есть другие картины, относящиеся ко греху. Грех — уродство; грехом мы вносим дисгармонию в себя и уродуем жизнь. Последние десятилетия на памяти большинства из нас могут послужить такой яркой картиной того, что может сделать человеческая ненависть, жадность, страх. И мы должны помнить, что если мы совершаем зло, если мы ему поддаемся, мы никогда это зло не можем замкнуть в себе — зло заразно; и зло уродует через нас лик того человечества, которое является телом, воплощенным присутствием Самого Христа. Грех — уродство. Я помню, как один человек рассказывал мне о своем ужасе и отвращении, когда он вдруг себя увидел в зеркале в припадке ярости, увидел искаженное, уродливое свое лицо и тогда понял, что из человека делает грех. Но редко-редко мы грешим, не вовлекая других людей в свою греховность. Когда кто-нибудь сплетничает, он заражает чужую душу недостойными мыслями, недостойными чувствами; когда человек завидует, когда поднимаются у него мстительные чувства — что бы человек ни переживал, он почти всегда вовлекает в грех и другого человека, других людей. И тогда грех делается, словно заразная болезнь. Когда это осознано, это еще исцелимо; но когда это не осознано, это может погубить целые человеческие общества, может разрушить семью, может разорвать круг друзей, может отравить жизнь целого прихода. И тогда делается ясно, каким образом грех является не моим частным делом, а общей болезнью. И, кроме того, если бы только мы помнили, что мы именно являемся — все, порознь и вместе — частью единого, все возрастающего таинственного тела человечества, которое призвано так соединиться с Богом, чтобы оно стало Телом Христовым... Тогда ясно делается, что если один член болеет — все тело болеет; когда потухает взор у одного человека — слепнет тело; когда поднимается в сердце одного человека злоба, горечь — все тело заражается. У того же румынского писателя, о котором я упоминал раньше, есть рассказ о том, как в небольшом селе, в горах был убит никем сначала не опознанный человек. Была зима, его тело лежало на снегу, кровь лилась и темным пятном оскверняла эту белизну снежную. Следователь приехал из города и не мог понять, почему вся деревня с таким ужасом относится к этому убийству: человек же был неизвестный, прохожий, чужой — не все ли равно? Как его раньше не было в сознании этой деревни, так его и не будет... И один старик попытался ему объяснить, в чем дело. Он его привел на место преступления и показал, как падает снег, как бледнеет и блекнет кровавое пятно. Постепенно, — сказал старик следователю, — от этого пятна ничего не останется, не будет никакого следа о том, что здесь погиб человек. Но вот придет весна, начнет таять снег, побегут ручьи с крутизны, и эти воды, насыщенные кровью убитого человека, спустятся в наши ручейки; из этих ручьев мы будем брать воду и орошать наши сады, наши поля, будем пить воду из этих ручьев. Потом хлеб поднимется; и придет момент, когда каждый человек, съев кусок хлеба, который взращен на наших полях, орошенных этой водой, приобщится крови убитого человека. Придет время, когда каждый цветок в себе будет нести каплю — неприметную, но все же реальную каплю крови убитого человека. И когда юноша своей зазнобе даст цветок, это будет цветок с кровью. И когда прохожий пройдет через нашу деревню, он на своих сапогах унесет пыль, в которой тоже есть доля крови убитого человека. Так это убийство неизвестного человека в деревне, о которой никто на свете и не слыхал, станет горем всего мира; весь мир приобщится этой крови... Если бы мы больше думали об этом, если бы нам яснее было, что это на самом деле так! Если бы нам было ясно, что всякий грех меня самого уродует; что через меня изуродовано тело всего человечества, и что нет такого греха, который пылью не застилал бы весь мир, — как бы бережно мы относились к тому, что мы делаем, что мы думаем, что мы чувствуем... И вот почему Евангелие, духовные наставники из столетия в столетие нам говорят о том, что нам надо беречь свое сердце, что нам надо беречь свои мысли, свои чувства, не дать ничему оскверняющему войти в наше сознание или чувство и не дать ничему оскверняющему вырваться из нас и осквернить мир. И когда мы думаем о Христе — как дивно думать, что в истории нашего мира, нашей земли был какой-то тридцатитрехлетний период, когда один Человек в совершенной, незапятнанной чистоте мысли, чувства, плоти жил, как свидетельство того, чем может быть человек, как он может быть свят и прекрасен — так что может вместить, как говорит Священное Писание, всю полноту Божества телесно (Кол.2, 9). И наше призвание — не только быть Христовыми, но так сродниться с Ним, так с Ним быть едиными, чтобы всякий человек, встречаясь с нами, встретил бы Христа. Мы так часто думаем: живи мы двадцать столетий тому назад — мы могли бы встретить Бога, пришедшего плотью, мы могли бы встретить Спасителя Христа, мы могли бы слышать Его голос!.. Могли бы; но как бы мы отозвались? Сколько людей встретило Христа во дни, когда Он жил на земле, и как немногие отозвались на Его личность и на Его слово... Почему нам думать, что мы оказались бы более зрячими? Что наше сердце было бы чище, понятливее? Что мы могли бы отказаться от себя, тогда как другие не отказались? Что мы бы не испугались проповеди Христовой о любви до самозабвения?.. Как мы богаты опытом тысячелетий! О Христе мы знаем все, что нам нужно знать: знаем от очевидцев, от тех, которые говорили о том, что видели их очи, что слышали они сами, что осязали их собственные руки (1 Ин. 1,1). Но кроме этого мы имеем свидетельство людей, которые на протяжении почти что двух тысяч лет духом встретили Христа, в жизнь которых Он вошел, в судьбе которых Он совершил чудо перерождения... Как нам могло бы быть легко верить с таким сонмом свидетелей, и как это нам трудно дается; как мало в нас веры, как мало наша вера меняет нашу жизнь. Как мы способны дивиться тому, что делает Бог, тому, что совершается Его силой, Его любовью, не понимая, почему это совершается... Мне вчера рассказывали о плачущей чудотворной иконе Божией Матери. Толпы народа ходят к этой иконе, дивятся этому чуду, умиляются состраданию и ужасаются скорби Божией Матери. Воспринимается это, как чудо, воспринимается это, как свидетельство о том, что Божия Матерь так сострадательна и так нам близка; но как мало, вероятно, людей, которые ставят перед собой самый основной вопрос: а отчего же плачет Божия Матерь? О ком, над кем, о чем?.. Умиляются Ее слезам, припадают к Ее иконе — и отходят с чувством изумления перед Божественной любовью; но почему не ставить себе вопрос о том, что не напрасно же Она плачет: надо мной Она плачет, над нами Она плачет! В нашей власти Ее утешить, хоть отчасти. Мы думаем о Христе в страстные дни, ужасаемся, дивимся, благодарим, умиляемся, но ведь если бы один раз в жизни мы поняли, что это значит, быть может, что-то и с нами случилось бы, как случилось с тысячами и тысячами людей, мужчинами, и женщинами, и детьми... И если это был бы не Христос, а просто человек, который умер из-за нас и ради нас — как бы мы вспоминали его и как бы мы старались жить... Я помню семью, спасенную во время революции женщиной, которая, чтобы дать им время избежать смерти, осталась в том доме, куда собирались прийти их взять и расстрелять. Эта женщина была расстреляна за мать и двоих детей. Много лет спустя мать мне говорила: всю жизнь мы живем в сознании, что наш долг — так прожить, чтобы эта смерть была не напрасна, чтобы эта женщина не умерла ни за что ни про что, чтобы жизнь оставшихся не была поруганием ее смерти, чтобы жизнь оставшихся не говорила как бы: напрасно ты умирала... А ведь смерть Христова относится к каждому из нас; Он умирал не Своей смертью, а нашей смертью, как та женщина умерла не своей смертью, а смертью этой матери с двумя детьми... Когда мы читаем о ком-то, кто подверг свою жизнь опасности, чтобы спасти другого, мы это понимаем; когда это случается с нами, в течение какого-то времени в нашей душе держится благодарность и что-то меняется в нас. Почему же мы так забывчивы? Почему мы так легко утешаемся? Почему наша благодарность не приносит почти никаких плодов? Неужели мало того, что Сам Бог облекся плотью для того, чтобы Его можно было убить нашего ради спасения? Неужели этого мало? Неужели этого недостаточно, чтобы мы о своем Боге могли думать с изумлением, с благодарностью; и не трепетать перед Богом только, но относиться с глубочайшим почтением, с глубочайшим уважением к такому Богу? Прошли подготовительные к Великому посту недели. Я в своих проповедях сказал, в сущности, все, что хотел сказать. Мы призваны прозреть; мы призваны твердым, спокойным взором посмотреть в лицо окружающих нас людей и не испугаться их суда; мы призваны оторвать наш взор от человеческих лиц и вперить его в лик нашей совести. Мы должны услышать ее голос, но вместе с этим не потерять надежды, потому что, как мы ни были бы грешны, у нас — как у блудного сына — есть Отец, Бог, и Он верен, верен до конца. К Нему мы должны устремиться, встать перед лицом Страшного суда о том, что любви-то в нас не оказалось. Речь не идет об отдельных поступках, а именно о том, где же была любовь? Юноша сказал своему отцу: ты мне не нужен, ты мне помеха, ты стоишь на моем пути; мне нужно все то, что ты мне можешь дать; дай, будто ты уже умер, договоримся, что для меня тебя больше нет, а твое будет моим... Разве мы не говорим то же самое Богу все время, повторно, жестоко, легкомысленно, глупо: дай! дай!.. И как только мы получили, мы это уносим и растрачиваем... Но Отец верен. Однако, когда мы предстаем перед Ним вновь, встает и перед нами вопрос: где же была любовь? где она теперь? что нас вернуло в отчий дом? Голод, тоска, обездоленность, одиночество — без них мы не опомнились бы... Понятно тогда делается, почему Павел так благодарил Бога за трудную, скорбную, многострадальную жизнь: она ему не давала забыть Бога. Я говорил о том, что когда мы будем каяться, мы должны каяться каждый за себя, мы должны каяться все друг за друга, мы должны каяться как одно целое — тело, общество; каждый за себя — в тех грехах, которые будут исповеданы и которые мы за собой знаем; каяться в том, чем мы себя изуродовали; в том, что мы прошли мимо предложенной нам цели; каяться в том, чего мы не сделали для другого, и в том, что мы принесли горького, разрушительного в его жизнь. Мы должны каяться и как общество. А.С. Хомяков говорил, что Церковь — это общество, организм любви; разве можно себе представить, что кто-нибудь нашу общину так назовет? Есть любовь — но как легко она разбивается о раздражение, о сплетни, о недружелюбие; как она хрупка! Люди должны были бы, приходя к нам, окунуться в любовь и исцелиться, стать цельными душой — и как это трудно дается... Каждый из нас за это несет ответственность. Легко указать ответственность священника, мою ответственность в том, что не сделано, в том, что сделано плохо; и в этом я буду каяться и каюсь. Но в Теле Христовом — не только те люди, которым поручена та или другая задача жизни: все, все должны участвовать в созидании этого чуда взаимной любви и любви к Богу. Каждый из нас несет на себе ответственность. Но раскаяние — это еще не покаяние; обнаружить в себе грех и греховность — надо; но только над ними плакаться — недостаточно. Если мы действительно понимаем, что Бог может нас исцелить (по слову Исаии пророка: Если грехи ваши были бы, как багряница, Он может их сделать чистыми, как лен; 1,18), если только мы в это верим, то мы должны от греха вырваться к Живому, спасающему нас Богу. Есть рассказ в житиях святых о том, как два пустынника ушли в город продавать свое изделие с тем, чтобы купить хлеба и вернуться в пустыню. За те несколько часов, которые они провели там, один из них согрешил, и другой пал. Когда они встретились, один сказал: Я в пустыню с тобой не вернусь; мне там больше нет места: я согрешил, я оскверню наше братство... Другой ему сказал: Бежим в пустыню, будем каяться — и Бог нас очистит!.. Он его убедил, и оба вернулись, признались всему братству в своих грехах; им было поведено в течение сорока дней, запершись в кельях, умолять Бога. И братья подходили к их окнам и дверям, и прислушивались. Первый — день и ночь исповедовал свой грех, плакал над собою; говорил Богу, что нет ему уже надежды на спасение. И братья изумлялись такой силе раскаяния. А у кельи другого они стояли в недоумении, потому что после первого исповедания подвижник стал петь пасхальные песнопения, благодарить Бога за Его любовь, за Его милосердие, за то, что Он — спасение. Они отходили, покачивая головой: этому, верно, не спастись, он не умеет каяться... Прошло сорок дней, и оба вышли из своего келейного заточения. Первый сказал, что за эти сорок дней он до глубины познал свое недостоинство, понимает, что ему нет места в братстве, посвященном чистоте, подвигам и Богу, и он ушел из пустыни и погряз в грехе. А другой вышел с сияющим взором: он говорил о том, что Бог — его Спаситель, что все возможно в укрепляющем нас Господе Иисусе Христе, что сила Божия в немощи совершается; и он остался, и долголетним подвигом вырос далеко за ту меру, из которой он отпал... Он спасся надеждой, он спасся той искрой радости, которая отличает надежду как предвкушение, от веры, являющейся лишь убеждением. Мы не умеем ни каяться, ни радоваться по-настоящему; нам надо учиться тому и другому; нам надо уметь пережить тяжесть греха, понять, что грех делает из нас, измерить его разрушительную силу; и, одновременно, нам надо научиться тому, что можно вернуться к Богу, но не просто надеясь на то, что "сойдет", что Бог — любовь, что Бог милостив, что Он все простит. Да! Он все простит; но, как сказал Серафим Саровский кому-то: Бог простит все — но ты посмотри, какой ценой... Какой ценой? — ценой воплощения Живого, Всесвятого Бога в мир греха, в падший мир, в мир смерти, в мир страдания, в мир измены; ценой тридцатитрехлетней жизни среди людей, из которых очень немногие искали Бога безусловно; ценой того, что мы слышим и видим во время Страстной седмицы: ценой ужаса Гефсиманского сада, смерти на кресте — нашей смерти; ценой Богооставленности: Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?; ценой сошествия во ад, в последнюю отверженность... Вот чего стоит Богу наш грех, вот чем мы пренебрегаем, когда остаемся нераскаянными и спокойно примиряемся с тем, что мы грешим "как все". Разве же это извинение? Разве то, что весь мир изуродован, оправдывает уродство каждого из нас? Или, порой, говорят: больших грехов у меня нет, все мелкие... А разве множество мелких грехов не так же разрушительно, как один большой грех? В жизни одного из русских подвижников XIX века случилось следующее. К нему пришли две женщины. Одна убивалась, что совершила страшный, как ей казалось, непростительный грех. А другая, пожимая плечами, говорила: Ну да, батюшка, грешна! как все! мелкими грешками... И подвижник им дал каждой по задаче: той, которая совершила один грех, удручавший ее до отчаяния, он велел найти в поле самый тяжелый булыжник, который она могла бы поднять, и принести ему. А другой женщине он велел собрать в фартук как можно больше камушков, которые ей приглянутся. Через некоторое время обе вернулись. Тогда подвижник сказал обеим: а теперь пойдите и положите то, что вы принесли, точно в то место, откуда взяли... Та женщина, которая принесла громадный камень, легко разыскала его след в поле и в одно мгновение его поставила в то положение, в котором он был с самого начала. А другая через несколько часов вернулась и говорила: как же я могу, — они не оставили никакого следа за собой; все камни у меня в фартуке... И тогда старец ей сказал: вот видишь, твоя подруга совершила один грех, но она пошла и оставила его в поле; а ты, с множеством своих мелких грехов, не можешь от них отделаться... Вот почему Христос нам говорит, что мы должны научиться быть верными в малом: как бы не собрать такое количество мелких, будто бы, грехов, от которых мы не сумеем никогда отделаться... http://www.mitras.ru/besedy/besedy6.htm http://www.mitras.ru/besedy/a_main.htm http://www.mitras.ru/izbran.htm Удивительный человек. Давно читала его книгу "Человек перед Богом".И вот сейчас решила купить его книгу "Спасение мира". Только начала читать.Но уже поняла, что не отпускает. Мысли так и крутятся вокруг прочитанного. Думаю, что многие читали духовные проповеди и книги митрополита Антония. Буду рада, если кому-то станет интересно почитать. Изменено 9 июня, 2020 пользователем inna d дополнено Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
sibiryak 5 250 Опубликовано: 9 июня, 2020 А знаете ли Вы откуда пошло выражение: "Человек предполагает, а Бог располагает"? Источником этого выражения является Священное Писание. В Книге Притчей написано: "Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом". (Притч.19:21). Данное изречение указывает на Промысел Божий в отношении каждого человека. Планы человеческие, даже самые продуманные, несовершенны и изменчивы. Бог же творит всегда всем во благо. 2 Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
sibiryak 5 250 Опубликовано: 9 июня, 2020 Бог никуда и не исчезает, Он вмешивается только тогда, когда по-иному уже никак не возможно... Комментарий прот. Павла Великанова Деян., зач., XXVll, 1-44 https://zen.yandex.ru/media/id/5ed7a136c1b2ee0aedefa0a3/bog-nikuda-i-ne-ischezaet-on-vmeshivaetsia-tolko-togda-kogda-poinomu-uje-nikak-nevozmojno-5eda42cd38664a774c1ea586 1 Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
ALEXANDR 2 726 Опубликовано: 10 июня, 2020 Еще есть 2 и 3 части. 1 Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
inna d 4 845 Опубликовано: 22 августа, 2020 Начала читать книгу отца архимандрита Иоанна Крестьянкина "Рассуждение с советом. Собрание писем" https://sretenie.com/book/element.php?ID=47550 Очень интересные. Многое отвечает на сегодняшние вопросы. И это понятно. "Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же." (Евр. 13, 8) Посмотрела на сайте азбуки. Есть похожие письма. Может еще кому-то будет интересно. Почитайте. https://azbyka.ru/otechnik/Ioann_Krestjankin/pisma/#0_36 2 Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение
