Таблица лидеров

После Адамова преслушания воля наша устремляется более ко злу, самолюбие наше побеждает благую волю и сладость страстей пленяет душу нашу. Чтоб сделать должное понуждение себе самим, надобно, дабы были мы премудры и весьма рассудительны, от страстей неискушаемы и во всякой добродетели совершенны. Всегда не совершен пребывает тот, кто думает, что он сам есть доволен руководствовать себя, - итак, потребен другой руководитель, а не мы сами. Если имеющий путеводителя претыкает ногу свою о камень, то идущий без оного не токмо преткнуться, но и до смерти расшибиться сможет. Когда какой врач сознает себя не в силах нас излечить, то надлежит к другому идти лекарю - без врача бо редкие исцеляются. Мы, восприявшие о Господе попечение нашего спасения, без всякого любопытства должны верить. Тогда наша к ним доверенность, аки в горниле смирения, искушается. Ибо сие - знак истинной доверенности, когда кто видя что-нибудь чаянию своему противоречащее, однако учрежденное наставником, верует несомненно. Всякого наказания достойны пред Богом те больные, кои, видевши искусство и пользу от врача оказуемую, но не дождавшись совершенного излечения, оставив его в презрении, к другому прибегают. Не убегай из рук приведшего тебя к Господу; никого во всю твою жизнь не должен ты столько почитать, как его. И святый авва Дорофей в поучении о несоставлении своего разума в притчах глаголет: «Им же несть окормления, падают яко же листвие, и яко же град не огражден бывает, тако и муж без совета - спасение же есть во мнозе совете. Видите силу слова, братие, видите, что учит нас Святое Писание, утверждает нас, да не последуем сами себе, да не имамы сами себе разумных, да не веруем, яко можем сами себе устроити: требуем помощи, требуем по Бозе окормляющих нас. Им же несть окормления, падают, яко же листвие. Лист изначала есть зелень, благоцветущ, красен, также помалу истлевает и падает, небрегом бывает и попирается. Тако есть и человек, не окормляемый от кого: изначала убо имать теплоту на пощение, на бдение, на безмолвие, на послушание, на ина какие блага; та же помалу теплота угасает и не имущу ему окормляющего его, напитающего его и вразумляющего, иссохнет, аще нечувствен, и падает, и бывает подручник врагам, и творят с ним, еже хотят. О извещевающих же о себе и с советом вся творящих глаголет - спасение есть во мнозе совете». ...Убедительнейше о сем же предмете пишут и другие отцы: святейший Каллист, патриарх Константинопольский, св. Симеон Новый Богослов, Феодор Студит и прочие отцы, полагаю, что довольно и сего учения богодухновенных великих отец к удостоверению вашему в нужде и пользе иметь наставляющего на путь спасения, а не следовать своему разуму и воле. Из писем прп. Льва Оптинского

Игумен Никон (Николай Николаевич Воробьев) Игумен Никон (в миру Николай Николаевич Воробьев) родился в 1894 году в селе Микшино, Бежецкого уезда, Тверской губернии в большой крестьянской семье. С детских лет он отличался серьезностью, особой честностью, удивительной сердечностью, жалостью ко всем и ничем неутолимой жаждой истины, высшей правды, жаждой постижения смысла человеческого существования. Воспитанный, как и большинство простых людей того времени, лишь во внешней, традиционной религиозности, неимевшей под собой твердой духовной основы и ясного понимания существа христианства, способной в лучшем случае воспитать в человеке только добрую нравственность, будущий подвижник очень скоро утратил свою детскую веру. С искренним горением ринулся он в изучение сначала наук, а затем философии, наивно веря, что там скрывается истина, но вскоре понял, что это не так. Позже он признавался: «Понял я, что как наука не дает ничего о Боге, о будущей жизни, так не даст ничего и философия. И совершенно ясен стал вывод, что надо обратиться к религии». Ничего кроме разочарования не дало ему и обучение в Петроградском Психо-Неврологическом институте: «Я увидел: психология изучает вовсе не человека, а «кожу», — скорость процессов, апперцепции, память… Такая чепуха, что это тоже оттолкнуло меня». Окончив первый курс, он вышел из института. Летом 1915 года наступил окончательный духовный кризис. Николай ощущал состояние полной безысходности. У него как молния промелькнула мысль о детских годах веры: а что, если действительно Бог существует? Должен же Он открыться? И вот неверующий молодой человек от всей глубины своего существа, почти в отчаянии, начал молить: «Господи, если Ты есть, то откройся мне! Я ищу Тебя не для каких-нибудь земных, корыстных целей. Мне одно только надо: есть Ты, или нет Тебя?» И Господь открылся. «Невозможно передать, — говорил батюшка, — то действие благодати, которое убеждает в существовании Бога с силой и очевидностью, не оставляющей ни малейшего сомнения у человека. Господь открывается так, как, скажем, после мрачной тучи вдруг просияет солнышко: ты уже не сомневаешься, солнце это или фонарь кто-нибудь зажег. Так Господь открылся мне, что я припал к земле со словами: “Господи, слава Тебе, благодарю Тебя! Даруй мне всю жизнь служить Тебе! Пусть все скорби, все страдания, какие есть на земле, сойдут на меня, даруй мне все пережить, только не отпасть от Тебя, не лишиться Тебя!” С этого момента все в жизни Николая Воробьева радикальным образом переменилось. Ничего еще он не знал в то время о духовном пути, но припал со слезами ко Господу, и Господь Сам его повел. Впервые он знакомится с творениями святых отцов, впервые, по существу, с Евангелием. «Потом Господь дал мысль поступить в Московскую Духовную Академию (в 1917 году). Это много для меня значило». Но через год занятия в Академии прекратились. «Затем Господь устроил так, что я несколько лет мог пробыть один, в уединении»: в Сосновицах под Вышним Волочком он преподавал в школе математику, имея небольшое количество часов. Потом переехал в Москву и устроился псаломщиком в Борисоглебском храме. http://www.hram-even...ws2.php?id=1908 Будучи уже 36 лет, после серьезнейшего испытания своих сил Николай Николаевич Воробьев принимает монашеский постриг с именем Никона. Еще через год отец Никон становился сначала иеродиаконом, а вскоре иеромонахом. В 1933 году 23 марта (в день пострига) он был арестован и сослан в сибирские лагеря сроком на пять лет. После освобождения, не имея возможности продолжать священнослужение, о. Никон несколько лет работал помощником врача в Вышнем Волочке где ему пришлось пройти еще один курс науки подвига и терпения. Жена врача и ее сестра были убежденными атеистками. Ни словом, ни поведением отец Никон не выражал ни тени неприязни или осуждения, о чем свидетельствовали впоследствии сами сестры, которые под его влиянием оставили свою веру в атеизм и стали христианками. И главную роль в этом обращении сыграли не слова батюшки: их поразила его жизнь, его мужество, глубочайшее смирение и высокое благородство души. Подпись к иллюстрации: Игумен Никон (Воробьев) http://drevo-info.ru/pictures/390.<wbr />html Во время Великой Отечественной войны Русской Православной Церкви были возвращены многие храмы; появилась возможность вернуться к священнослужению. В 1944 году епископом Калужским Василием иеромонах Никон был назначен настоятелем Благовещенской церкви города Козельска, где и служил до 1948 года. Затем его переводят в Белев, потом в город Ефремов, далее в Смоленск, и наконец, в захудалый в то время приход в городе Гжатске, что расценивалось им как ссылка. Первое время на новом месте приходилось претерпевать неимоверные бытовые и материальные трудности. Денег батюшка вообще никогда не имел, так как раздавал их почти немедленно после получения. Все его имущество за исключением самых необходимых вещей составляли одни лишь книги, в основном писания святых отцов Православной церкви. В последний период жизни на долю тогда уже игумена Никона выпало множество различных скорбей, житейских неприятностей, суеты. «Но эта суета, — говорил он перед смертью, — дала мне возможность увидеть: ничего не можем мы сами сделать доброго». Здесь понял он, пережил, как он сам говорил, состояние начального смирения. Источник и продолжение : Умоляйте о милости Божией и жалейте друг друга : Православие и мир НИКОН (ВОРОБЬЕВ) - Древо Игумен Никон (Воробьёв). Господи, откройся мне <object width="480" height="274"><param name="movie" value=" name="allowFullScreen" value="true"></param><param name="allowscriptaccess" value="always"></param><embed src=" type="application/x-shockwave-flash" width="480" height="274" allowscriptaccess="always" allowfullscreen="true"></embed></object>

Да возрадуется душа твоя о Господе, облече бо нас в ризу спасения и одеждою веселия одея нас, и глаголет к нам чрез Апостола: всегда радуйтеся, о всем благодарите: сия бо есть воля Божия (1Фес. 5; 16, 18). – Слова апостольские ясно показывают, что полезнее нам всегда радоваться, а не унывать при встречающихся неудачах, радоваться же можем только тогда, когда будем благодарить Бога за то, что случающимися неудачами смиряет нас и как бы невольно заставляет нас прибегать к Нему и со смирением просить Его помощи и заступления. – И когда так будем поступать, тогда и на нас будет исполняться псаломское слово святого Давида: помянух Бога и возвеселихся (Пс. 76; 4). Начинать должно с благодарения за все. Начало радости – быть довольным своим положением.Потому что… всех веселящихся жилище в Горнем Сионе (Пс. 86). Из писем прп. Амвросия Оптинскго

Как-то в продуктовом магазине увидела я бабулечку-маленькую, сухонькую, согнутая почти вдвое, с палочкой. Стоит в уголке, палочку прислонила к стене, в руке-носовой платочек, а в нем копеечки, она считает,пальцы артритом скрючены...Считает она эти копеечки из узелка, а меня будто зарезали, так сердце защемило, я ей в ладонь купюру вложила, она растерялась, отказываться стала, потом благодарить...И такая беспомощность была в этой растерянности! Я ей: "Бабулечка, родненькая, бери, у меня много..."И только теперь, через много лет, придя к Богу, я уповаю на милость Его, что зачтется мне на том свете не купюра, а та боль, от которой защемило сердце.

Поздравляю вас со всерадостным праздником Рождества Христова. В этот праздник часто повторяется знаменательная церковная песнь: "Дева днесь Пресущественнаго раждает, и земля вертеп Неприступному приносит, Ангели с пастырьми славословят, волсви же со звездою путешествуют, нас бо ради родися Отроча Младо, Превечный Бог". Все мы многократно слышим эту церковную песнь, но все ли хорошо понимаем великий смысл и значение оной? "Дева днесь Пресущественнаго раждает". Девство имеет великое значение пред Богом. Святая Дева паче естества сподобилась быть Матерью Пресущественнаго Сына Божия и, оставаясь всегда Девою, называется Пресвятою. Впрочем, не всякое девство хорошо и похвально, как Сам Господь объявил во Евангелии о десяти девах: пять же бе от них мудры и пять юродивы (Мф. 25: 2), то есть девы неразумные, которые соблюдали только наружное девство, а внутренно осквернялись нечистыми помышлениями, также побеждены были и другими страстями — сребролюбием и тщеславием, завистью и ненавистью, гневом и памятозлобием, и вообще невоздержанием, как объясняют преподобные Симеон Новый Богослов и Марк Подвижник. Поэтому Господь и упрекает таковых в Евангелии: Аминь глаголю вам, яко мытари и любодейцы, кающиеся, варяют вы в Царствии Божии (Мф. 21: 31); мнящиеся же быти сынове... царствия изгнани будут во тму кромешнюю (Мф. 8: 12). "И земля вертеп Неприступному приносит". Слова эти показывают, во-первых, как бедно приношение человеческое Богу; во-вторых, что для Смирившагося волею до рабияго зрака приятнее жилища и помещения простые и смиренные и, напротив, неугодны и неприятны Ему здания роскошные, воздвигаемые человеческим тщеславием. "Ангели с пастырьми славословят". За что такой чести и славы сподобились простые пастыри? За свое простосердечие и за простой образ их жизни, которую святой Иоанн Златоуст по суровости и лишениям уподобляет житию Предтечи. Ели они только один хлеб; и пили из источников воду, где приходилось. А сказано в псалмах: От потока на пути пиет, сего ради вознесет главу (Пс. 109: 7). Кто же питается роскошными снедями и пьет дорогие пития, того мысль не может возноситься горе, а бродит и пресмыкается долу по земле. Сказано еще в Евангелии о пастырях, что они беху... бдяще и стрегуще стражу нощную о стаде своем (Лк. 2: 8). В полунощи пастыри бдели, и когда родился Христос, явились им Ангелы и пред ними в воздушном пространстве славословили Господа: Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение (Лк. 2: 14). Не могли же Ангелы славословить Господа перед спящими и сонливыми! "Волсви же со звездою путешествуют". Волхвы, то есть восточные мудрецы, занимавшиеся астрономией, когда увидели необыкновенную звезду, то пришли во Иерусалим поклониться рождшемуся Христу, так как слышали от учителя своего Валаама пророчество, что возсияет звезда от Иакова (Числ. 24: 17). Вот и мудрецы, только мудрецы древние, рассматривая звезды небесные, познавали Бога, по сказанному: Небеса поведают славу Божию (Пс. 18: 1); а мудрецы настоящего времени, рассматривая и исследуя видимый мир, большей частью делаются безбожниками. "Нас бо ради родися Отроча Младо, Превечный Бог". Думаю, что слова эти для всех ясны и понятны. Старайтесь быть тверды, имейте страх Божий и храните совесть свою во всех делах ваших и поступках, более же всего смиряйтесь. Тогда, несомненно, получите великую милость Божию, по неизреченному человеколюбию и милосердию нас ради Вочеловечшагося Сына Божия. Из писем прп. Амвросия Оптинского

Сегодня прочел в «Колоколе», что престарелый архиепископ одной из древнейших русских епархий, запутавшись ногами в ковре своего кабинета, упал и так разбил себе голову и лицо, что все праздники не мог служить, да и теперь еще лежит с повязкой на лице и никого не принимает. В конце октября или в начале ноября прошлого года был из епархии этого архиепископа на богомолье в Оптиной один офицер; заходил он и ко мне и рассказал следующее: – Незадолго перед отъездом моим в Оптину я был на празднике одной обители, ближайшей к губернскому городу, где стоит мой полк, и был настоятелем ее приглашен к трапезе. Обитель эта богатая; приглашенных к трапезе было много, и возглавлял ее наш местный викарный епископ; он же и совершал в тот день Литургию. В числе почетных посетителей был и некий штатский «генерал» из синодской канцелярии. Между ним и нашим викарным зашла речь о том, что получено благословение откуда следует, по представлению архиепископа, на реставрацию лика одной чудотворной иконы Божией Матери, находящейся в монастыре нашей епархии. Иконе этой верует и поклоняется вся православная Россия, и она, по преданию, писана при жизни на земле Самой Царицы Небесной св. апостолом и евангелистом Лукой. Нашло, видите ли, монастырское начальство, что лик иконы стал так темен, что и разобрать на нем ничего невозможно. Тут явились откуда-то реставраторы со своими услугами, с каким-то новым способом реставрации и старенького нашего епархиального владыку уговорили дать благословение на возобновление апостольского письма новыми вапами .– Как же это? – перебил я. – Неужели открыто, на глазах верующих? – Нет, – ответил мне офицер, – реставрацию предположено было совершать по ночам, частями: выколупывать небольшими участками старые краски и на их место, как мозаику, вставлять новые под цвет старых, но так, чтобы восстанавливался постепенно древний рисунок. – Да ведь это кощунство, – воскликнул я , – кощунство не меньшее, чем совершил воин царя-иконоборца, ударивший копием в пречистый лик Иверской Божией Матери! – Так на это дело, как выяснилось, смотрел и викарный епископ, но не такого о нем мнения был его собеседник, «генерал» из синодальных приказных. А между тем слух об этой кощунственной реставрации уже теперь кое-где ходит по народу, смущая совесть последнего остатка верных... Не вступитесь ли вы, С.А., за обреченную на поругание святыню? Я горько улыбнулся: кто меня послушает?!.. Тем не менее по отъезде этого офицера я собрался с духом и написал письмо тоже одному из синодских «генералов», Скворцову, с которым мне некогда пришлось встретиться в Орле, во дни провозглашения Стаховичем на миссионерском съезде пресловутой «свободы совести». Вслед за этим письмом, составленным в довольно энергичных выражениях, я написал большое письмо к викарному епископу той епархии Андронику (впоследствии замученному епископу Пермскому), где должна была совершиться «реставрация» св. иконы. Епископа этого я знал еще архимандритом, видел от него к себе знаки расположения и думал, что письмо мое будет принято во внимание и, во всяком случае, благожелательно. Тон письма был почтительный, а содержание исполнено теплоты сердечной, поскольку она доступна моему малочувственному сердцу. Написал я епископу и вдруг вспомнил, что, приступая к делу такой важности и живя в Оптиной, я не подумал посоветоваться со Старцами. Обличил я себя в этом недомыслии, пожалел о том, что «генералу» письмо уже послано, и с письмом к епископу отправился к своему духовнику и старцу о. Варсонофию в Скит. Пошел я к нему с женой в полной уверенности, что растрогаю сердце моего Старца своей ревностью и уж, конечно, получу благословение выступить на защиту чудотворной иконы. Батюшка-старец не задержал меня приемом. «Мир вам, С.А.! Что скажете?» – спросил меня Батюшка. Я рассказал вкратце, зачем пришел, и попросил разрешения прочесть вслух мое письмо к епископу. Батюшка выслушал внимательно и вдруг задал мне такой вопрос: – А вы получили на это письмо благословение Царицы Небесной? Я смутился. – Простите, – говорю, – Батюшка, я вас не понимаю. – Ну да, – повторил он, – уполномочила разве вас Матерь Божия выступать на защиту Ее святой иконы? – Конечно нет, – ответил я, – прямого Ее благословения на это дело я не имею, но мне кажется, что долг каждого ревностного христианина заключается в том, чтобы на всякий час быть готовым выступать на защиту поругаемой святыни его веры. – Это так, – сказал о. Варсонофий, – но не в отношении к носителю верховной апостольской власти в Церкви Божией. Кто вы, чтобы восставать на епископа и указывать ему образ действия во вверенной его управлению Самим Богом поместной Церкви? Разве вы не знаете всей полноты власти архиерейской?.. Нет, С.А., бросьте вашу затею и весь суд предоставьте Богу и Самой Царице Небесной – Они распорядятся, как Им Самим будет угодно. Исполните это за святое послушание, и Господь, целующий даже намерения человеческие, если они направлены на благое, дарует вам сугубую награду и за послушание, и за намерение; но только не идите войной на епископский сан, а то вас накажет Сама Царица Небесная. Что оставалось делать? Пришлось покориться. – А как же, батюшка, – спросил я, – быть с тем письмом, которое я уже отправил синодальному «генералу»? – Ну, это уж ваше с ним, частное дело: «генерал», да еще синодальный, – это в Церкви Божией не богоучрежденная власть, это вам ровня, с которой обращаться можете, как хотите, в пределах, конечно, христианского миролюбия и доброжелательства. «Предоставьте суд Богу!» – таков был совет Старца. И суд этот совершился: не прошло со дня этого совета и полных двух месяцев, а уже архиепископ получил вразумление и за лик Пречистой ответил собственным ликом , лишившись счастья совершать в великие рождественские дни Божественную литургию. Из воспоминаний Сергея Нилуса о старце Варсонофии Оптинском