Таблица лидеров

Предисловие За некоторые годы своего общения с подвижниками, не раз слышала о многих святых местах, таких как: Псково-Печерская Обитель, Дивеево, Соловки, Никиты Столпника монастырь и многие другие, но как только у меня находилась возможность посвятить своё время паломничеству, я ехала исключительно в Оптину. Вспоминаю, как когда-то давно, один отец меня спросил: зачем я куда-то всё время рвусь, какого чуда увидеть хочу? Оно же неверующим, а нам-то оно зачем? Господь - Он повсюду, а святые в каждом храме есть и необязательно ездить за тридевять земель, чтобы поклониться им! Благодать – она везде, где бы ты не находился, а подвижничество и православный туризм – суть разные вещи... И, действительно, со временем я поняла, что у меня есть родная, благословенная Оптина, где мне и так дано сполна, чего искать мне боле?.. Хотя, был один случай, в 2008 году, когда мне довелось пробыть целую неделю в женском Снетогорском монастыре Рождества Богородицы в г. Пскове, но это уже была поездка по благословению за благословением к о.Ермогену, и об этом монастыре я ещё упомяну в своём рассказе о Великой поездке.. Вход в монастырь и возвращение облачений, которыми меня отогревали сестры..) И, конечно же, не могу не упомянуть, как в 2009 году в один летний, знойный день, я почувствовала тоску и подступивший ком к горлу и, прильнув к подушке, я прошептала: «Господи, помилуй!» Не прошло и пяти минут, как зазвонил телефон, и на конце провода я услышала голос дорогого брата, который радостным голосом сообщил, что сейчас он находится в Тихоно-Задонской Пустыни, и было бы просто прекрасно, если бы я приехала туда и увидела всю красоту святых Задонских мест! И без сомнений, на следующий день, я уже сидела в автобусе Москва-Задонск, куда и отправилась, где благополучно для души провела все выходные! Дом паломника На Святом источнике Памятник жительницы этого города, который не может оставить неравнодушным, Скорбящая Мария, потерявшая на войне 8 сыновей Пребывая в Оптине с 2010 по 2011 года, я познакомилась с одной духовной, кроткой женщиной из Питера, мед.работником, которая очень любила свою работу за милосердие, в ком несчастные бабушки находили покой и души в ней не чаяли. Татиана взяла отпуск на неделю и приехала на молитву, поклониться Оптинским Старцам, и вместе с ней мы прожили это время в одной келье знаменитого вагончика. Иногда у нас всё же находилось немного времени поболтать и поделиться историями поразительных действий Божьего Промысла. И в одном из разговоров она посоветовала мне обязательно съездить в Псково-Печерскую Обитель, и поведала, что ещё год назад, её 18-летний сын, на её призывы пойти в храм говорил: «Мама, я что сумасшедший?» И каждый раз, призывая его к Богу, она понимала, что всё тщетно! Конечно же, она печалилась этому, и когда ездила в Псково-Печерскую Обитель к своему духовнику, то просила его святых молитв о сыне! И вот в один прекрасный день сын пришёл домой и ни с того ни с сего сказал: «Мама, я уезжаю в Печоры, в монастырь!» и пошёл собирать сумку в дорогу!..Татиана сильно испугалась за сына! Она никак не могла ожидать от него такого, какие только мысли не терзали её голову, что у сына случилось что-то очень серьёзное! И она срочно позвонила в монастырь, но её успокоили и сказали, чтобы она не волновалась, её сына встретит батюшка и обо всём позаботится! После этой поездки жизнь мальчика круто изменилась, но это уже другая история. Она сказала лишь одно: «Это чудо Божье! По молитвам батюшки!» И как было отрадно, когда через месяц-два, после отъезда этой доброй женщины, в Оптине, меня находит её сын, который приехал на пару дней, и передал от неё диск о Псково-Печерской Обители, снятый батюшкой Тихоном (Шевкуновым) в 1986 г., когда были ещё живы многие старцы: архимандрит Серафим, архимандрит Феофан, схиархимандрит Александр, архимандрит Нафанаил, схиигумен Мелхисидек, архимандрит Иоанн… Это было весной. А осенью сестра Иулиания, в свой день рождения, поехала на православную выставку, где встретила батюшку Тихона (Шевкунова), и, взяв благословение, посетовала ему, что уже с трех попыток не может купить книгу «Несвятые святые», и, с его благословения, она приобрела два экземпляра. Как оказалось позже: один был для меня. Вот таким образом, в скором времени, я получила второй подарок об этом монастыре, как благую весть от Обители..) После прочтения книги я посмотрела ещё раз фильм и для себя решила: «Еду!» Великая поездка Батюшка только обрадовался принятому нами с Иулианией решению поехать в Успенский Псково-Печерский монастырь и, дав несколько пожеланий, благословил в дорогу! Уже в вагоне поезда мы встретили своих попутчиков в Обитель! По благословению Оренбургской епархии туда ехал на три дня совсем молодой иерей о. Максим, с женой и двумя малыми детишками до 3-х лет! Позже, уже в Печорах, на службе 23 мая, в Михайловском соборе, он служил литургию и читал дух захватывающую проповедь, а после уехал защищать диплом в Москву, в Сретенскую духовную семинарию. Помоги ему, Господи, во всех делах и путях его и всей его семьи! По приезду в Псков мы с ними разбежались, потому что с их огромными чемоданами подгузников, ползунков и детьми на руках, они спокойно передвигались и никуда не спешили! Более того, семья заехала в Псковский Кремль, где их очень тепло приняли, накормили и даже дали поспать. Мы же, сонные и жаждущие поскорей достигнуть своей цели, понеслись искать свой автобус, который перенесёт нас в Святую Обитель! С Божьей помощью никаких трудностей в поисках автобуса, билетами и временем ожидания не произошло! Даже в автобусе, Господь уберёг меня, в лучшем случае, от сотрясения мозга, когда заснув, с верхней багажной полки, которая находилась надо мной, прямо мне на голову, бомбой вниз, полетел походный рюкзак Иулиании! Меня чудом задела только лямка рюкзака, сказав, тем самым: «Вставай! Приехали!» В автобусе можно было сразу различить «своих», и с одной из таких мы вместе вышли из автобуса близ монастыря, и пошли с Богом на встречу с Обителью! Это была пенсионерка из г. Саратова, работница своего местного прихода и такая же паломница, как мы, первый раз прибывшая в эту обитель! Как всегда тонко чувствуется ответ настоящего подвижника на вопрос: «Надолго в Обитель?» - «Как Бог даст!» Эта женщина, по имени Татиана, была тем самым подвижником! И, слава Богу, за встречу с этим духовным и эрудированным человеком, которого не удивлюсь встретить там по прошествии определённого Богом времени! Дай Бог ей здоровья и помощи! Печоры скорее напоминает не город, а поселок городского типа, всего лишь с 56 улицами, но какими зелеными и уютными, особенно близ монастырских стен!.. Первым, кто нас гласно встретил и удивил при входе в Обитель, была ни кем незримая, никем не ведомая громкоголосая птица, живущая, я так понимаю, в дупле, потому, что её трёхсекундное «Тррррррррррррррр!» напоминает звук барабана, когда по нему стучат. Этот голос слышат все, но никто не ведает, где она и как её зовут. Не удивлюсь, если её там никто и не видел. Мы такую слышали впервые.. Благодаря нашей оптинской сестре Екатерине, мы получили некоторые рекомендации для новоприбывших, потому без труда нашли монаха Максима, в послушание которого входило курировать паломников. Так же перед отъездом Катя попросила нас, если Господь сподобит повстречать послушника Андрея, передать ему низкий поклон! Не без промысла Божия… Андреев в монастыре много, но именно в наш первый день, в первые минуты в Обители, пока с интересом заглядывали в наши паспорта и интересовались, чем мы занимаемся в Москве, появился именно тот брат, кого мы должны были хорошенько поискать. Первое, что меня обрадовало, это манера разговора о. Максима. Всё на полном серьёзе, но простота так сразу просачивается, что хочется говорить с ним на равных, не смотря на то, что он отец и далеко не наш ровесник! И, собрав небольшую информацию о нас, и узнав о том, что мы приехали в первый раз, о. Максим монотонно протянул: «А-а-а, очередные жертвы батюшки Шевкунова». Честно говоря, я чуть не рассмеялась, потому что было ощущение, что слушаю монолог юмориста Виктора Коклюшкина! Единственное, что оставалось, это подтвердить: «Да, батюшка, так и есть!» И тут, мимо пробегает брат в подряснике и отец его тут же остановил: «Андрей! Ты куда? Ты что тут делаешь?» Скорее всего, не успев убежать к своей цели, от посторонних глаз и отца благочинного, он смиренно вернулся и стал что-то говорить о. Максиму! И я вдруг вспомнила, что не относилось к данной ситуации, что в монастыре людям, которым дано благословение смотреть за выполнением послушаний, можно что-то недосказать, но чтобы спрятаться от них!.. практически невозможно, обязательно попадёшься! И пока я, улыбаясь, вспоминала это, Иулиания обратилась к брату с желанием уточнить, тот ли он, кому сестра Екатерина передает поклон. Завязалась короткая беседа, в которой опознание, видимо, прошло удачно, ибо брат Андрей вдруг замолчал, на что отец Максим не замедлил отреагировать, спрашивая: «Что это с ним?.» А брат, скорее всего, молился за владимирскую сестру..Позже Катя удивлялась, как быстро мы нашли друг друга и это знакомство сулило нам множество сюрпризов позже..) В монастыре рассчитывают исключительно на пожертвования гостей. Вслед за вопросом о несостоявшейся оплате за проживание, не могу не упомянуть ответ о. Максима на серьёзный вопрос Иулиании: «Батюшка, а как у вас тут кормят?» С совершенно невозмутимым видом монах ответил: «Как обычно, с ложечки…» А позже до нас дошла благая весть, что мы вместе с нашей попутчицей Татианой благославлены на послушание на мойку, по соседству с братской трапезной и кухней, где кормили лучше разве уж только отца-наместника! Мы быстро усвоили, что за наши ратные труды мы можем кушать все, что найдем в двух огромных холодильниках в трапезной и на трапезном столе. Вкусного было много, потому как по молитве приготовляемая еда совсем иная… Отец Максим выдал нам план-схему как добраться до дома Милосердия. Это, как у нас в Оптине, дом Паломника, только находится на территории города в 5-10 минутах ходьбы от монастыря. Изначально мы растерялись и не могли понять, где это находится, и потому, обратились на Михайловской площади к первой встречной женщине, которая отгоняла с велосипедной стоянки своего двухколёсного друга. Нам улыбнулись и сказали, что проводят и всё покажут… Удивительная женщина! Сразу бросилась в глаза искренность и доброжелательность человека! На прощание мы спросили её имя, и она ответила: «Мученица Татиана, которая приехала сюда на один день, а осталась на 30 лет…» Помоги ей Господи! Дом милосердия представляет собой территорию частного владения, за забором с домофоном в два трёхэтажных кирпичных дома с очень ухоженным двором, беседкой, зеленью и фантанчиком, где в любое время можно посидеть, почитать, помолиться или просто отдохнуть. В пристройке к дому для паломников располагается трапезная с библиотекой и душевая комната со стиральной машиной. В любое время суток можно зайти и покушать. Имеется титан с постоянной горячей водой, эл.чайник, холодильник, СВЧ и всей куханной утварью для всеобщего пользования с двумя мойками для посуды. В соседней комнатушке располагается эМЖо, душ и стиральная машина, которыми можно воспользоваться так же по мере необходимости. Касаемо монастырского питания, то по уставу, трапеза проходит 2 раза в день. Обеденная - в самом монастыре, а вечерняя - в Доме милосердия, в пристройке. После вечерней службы братия привозит в полевых контейнерах кашу с чаем, а так же консервы и соленья. В накрытии столов мы, конечно же, принимали активное участие, после чего молодой послушник, в чьё послушание входило смотреть за бытом Дома, брат Дионисий, звонил в колокольчик, оповещая тем самым всех, что кушать подано. Так же на 3 эт. располагается молебная комната, где можно преспокойно помолиться и подготовиться ко святому Причастию. В Доме чувствуется домашняя обстановка, начиная с момента, как переступаешь порог ворот, келий, трапезной, заканчивая отношениями между людьми..) Волшебные кастрюли Каюсь! Я вымыла кастрюль, что в половину меня ростом меньше всех! Но когда мне надо было заменить Иулианию или Татиану, я понимала, что огромные кастрюли имеют свойство появляться из неоткуда! Уже думаешь: «Всё! последняя кастрюляка!», только помоешь, перевернёшь родную, чтобы скапало, а у ног, как из воздуха, появляется ещё четыре, затем пять, десять! И откуда они только брались, когда трапеза давно закончилась? Вот уж точно волшебные кастрюли… Но без труда я не оставалась, Господь и для меня приготовил особые послушания..В первый же день мне сильно повезло! Очень люблю рыбалку, но аппетита к рыбе не испытываю и просто не выношу её запах! И в первый же день мне сразу было благославлено нарезать сначала красную рыбку. После пришёл монах с сумкой в руках и, смотря на меня, спросил: «Кто почис/p>

От скорбей не надо приходить в уныние, в отчаяние, надо терпеть. Многие, начавшие идти за Христом, бывают вначале очень требовательны в молитвах: «Господи, сделай меня святой!» Правда, эта просьба законная, но нельзя сразу достигнуть святости. Были примеры, что из грешников сразу становились святыми, но это примеры исключительные, а нам, грешным, указан путь постепенного восхождения. Поступая так, не попадешь в сети врага. Люди говорят, что нельзя нищему сразу дать миллион, потому что он от неразумного употребления денег и сам погибнет, и других погубит, а рублей тридцать – сорок могут поставить его на ноги. Если так рассуждают люди, то не тем ли более Господь раздает Свои дары на пользу, а не на погибель. Должно помнить, что Господь любит всех нас и о всех печется, а потому надо вполне предать себя на волю Божию: твори со мною, Господи, что хочешь. Нельзя стать святым, то есть научиться исполнять заповеди Божии, без труда, а этот труд состоит из молитвы, поста и бдения. В Евангелии говорится, что однажды привели к ученикам Христовым бесноватого. Сколько апостолы не старались изгнать злого духа, он не слушал и говорил: «Не выйду». Тогда бесноватого отвели ко Христу, и Сам Господь изгнал беса. Ученики, оставшись наедине со Христом, с оттенком упрека говорили Ему: «Почто мы не возмогохом изгнати его?» Господь сначала сказал: «За неверие ваше». Затем добавил: Сей же род (т.е. злые духи) не исходит, токмо молитвою и постом. Итак, молитва, пост и трезвение, т.е. хранение своих мыслей и чувств, делают нас победителями врагов нашего спасения. Из бесед прп. Варсонофия Оптинского

Протоиерей Василий Брылев — под Ржевом и на Курской дуге 5 мая, 2012 • Анна Данилова Пусть вдохновляет вас… Что помнит мир спасенный? (Видео) Брусиловский прорыв рядом с Ледовым побоищем В огне Сталинграда Всепобеждающая сила любви Мифы войны и мира — беседа с Владимиром Мединским Мысли в день окончания Второй мировой войны (или как Японию толкают к новой войне) За веру и честь народную Монах Самуил: «На Курской дуге я был с самого первого дня» По грибы Великая Отечественная Война • История Церкви • Литература, история. кинематограф • Наши современники • Общество Теги: Великая Отечественная Война • вера в годы войны • война • Вторая мировая война • Наши современники • Церковь в годы войны Нищее детство, отец в тюрьме. Сражение подо Ржевом. Курская дуга. Медаль «За отвагу» и тяжелое ранение. Госпиталь. Семинария и 61 год служения священником. С прихода на приход. Преследования властей. Это жизненный путь протоиерея Василия Брылева, настоятеля Спасского храма в подмосковном Большом Свинорье. Путь от Москвы недалекий, но непростой. Начинается гроза, когда мы подходим к красного кирпича Спасскому храму. Отец Василий встречает нас у домика причта, достаем фотоаппарат и диктофон. «Надевать медали?», — спрашивает он и через несколько минут бодрой походкой уже спешит к храму. Протоиерей Василий Брылев с сотрудницами храма Митрофорный протоиерей Василий Брылев, настоятель Спасского храма села Большой Свинорье, Наро-Фоминского района Московской области. Родился в 1924 году. Закончил Московскую Духовную семинарию в 1950 году, рукоположен во священники 28 июля 1950 года архиепископом Можайским Макарием. Награжден орденом кн. Димитрия Донского III ст., орденом кн. Даниила Московского III ст., орденом прп. Сергия Радонежского III ст. Умрем, но чужого не возьмем Что такое жить по заповеди даже ценой собственной жизни, в семье Брылевых знали не из книг. Жили не просто бедно — голод доходил до того, что дети питались одной травой. Но не голод и лишения остались в памяти детей, а то, какими твердыми в вере, какими достойными людьми были Екатерина Спиридоновна и Михаил Демьянович Брылевы. Когда началась коллективизация, мы жили на хуторе. Я еще был маленький — лет пять-семь. Отца посадили, потому что не хотел идти в колхоз, не хотел, чтобы им руководили безбожники. Не пошел к безбожникам. Тогда у нас забрали все — и зерно, и животных, и птиц. И мы питались одной травой, ничего не оставили. Отца арестовали быстро, дали несколько минут, чтобы попрощаться. «Веруй и надейся на Бога. Господь спасет тебя. А мы будем надеяться», — сказала Екатерина Спиридоновна и перекрестила мужа. Они думали, что прощались навсегда. Мать осталась с детьми одна — без хозяйства и средств к существованию. Одна осталась опора — церковь. Протоиерей Василий Брылев В девяти километрах от нас была церковь. Каждый праздник мама нас туда водила. 9 километров (!) по разбитой проселочной дороге в храм, изнемогающие от голода и усталости дети шли на службу под дружный смех односельчан, мол, и так голодают, а все в церковь свою ходят. «Пусть смеются, ведь они над собой смеются, а мы будем Богу служить!» — говорила Екатерина Спиридоновна. Мы были слабые и не могли идти. Но мама сказала: «Мы идем к Богу, все будет хорошо». Потом возвращаемся, а в колхозе созрела пшеница. Мы говорим: «Мама, разреши нам сорвать несколько колосков». Но мама сказала: «Умрем, но чужого не возьмем». Мы говорим: «А как же они у нас забрали зерно?» Мама ответила: «Пусть, но мы не возьмем». Она была вся в Боге. И в самые трудные годы, голода и лишения Екатерина Брылева старалась опекать тех, кому еще труднее. Мама любила в праздник собирать нищих в дом. Был полный дом нищих. Однажды закрыли женский монастырь, и монахиня Татьяна пришла просить милостыню. Мать спросила: «Матушка, пойдете к нам жить?» Она ответила: «Пойду». Она жила у нас до войны, во время войны и после, и мы с ней воспитывались. Она нас воспитывала, нас детей было семь человек. Мы каждый вечер собирались и читали акафист. Она говорила нам поучения. Мы были все с Богом, и мать, и отец. Именно монахиня Татьяна, отправляя на фронт Василия Брылева, скажет, что он вернется живым, но без одной руки. — Как вы выжили, отец Василий? — Приехали из Москвы на хутор к кому-то родственники, узнали о нашем положении и увезли нас в Москву. Устроили нас в общежитие. Отец потом пришел, и даже жил в Москве. Когда он сидел, ему начальник сказал: «Ну что, передумал? Может, пойдешь в колхоз?» Отец сказал: «Пойду». Его отпустили, а он раз — и в Москву. Добровольцем подо Ржев Василий Брылев вырос и пошел работать на завод. И началась Великая Отечественная война. В 1942 году, как только исполнилось 18, Василия отправили учиться в Ижевск, а оттуда он ушел на фронт добровольцем. «вернется твой соколик без одного крыла, не печалься», — сказала монахиня Татьяна матери Василия Брылева. Вначале отправили учиться в офицерскую школу Ижевска. Я раньше жил в Люблинском районе по Курской дороге. Все ребята там собрались и говорят: «Наши отцы защищают Родину, отдают за нее жизнь, а мы будем здесь сидеть. Давайте запишемся в добровольцы, чтобы нас отправили на фронт». Все записались, и я с ними. Нас было человек двадцать-тридцать. — 1942 был самым страшным годом? — Да. Я был подо Ржевом. Там мы были просто солдатами и там были страшные бои. В 1942 году зимой мороз был 30 градусов. Бог дал, и мы выжили. Правда, там я ноги простудил. Однажды встал и хотел пойти, но отнялись ноги, а потом все постепенно восстановилось. Всю зиму наступали, отступали. Всякое было… Курская дуга На Курской дуге Василий был уже связистом. Весной 1943 года нас отправили на Курскую дугу. У меня, как у связиста, был напарник, т. к. с аппаратом положено два человека. Страшное дело было: немец откроет огонь, порвет всю связь, и ползешь под обстрелом. Рядом рвутся снаряды, а ты ползешь, потому что некуда деваться. Пули свистят. Я был верующим человеком, а напарник мой был безнравственным… Ему было лет сорок пять, он был начальником цеха на заводе Сталина. Как провод порвется, так надо ползти. Мы должны были ползти поочередно, а он не идет. Ну, я за него и ползу. Ни в какую не идет. А куда деваться было? Ползешь, рядом снаряды рвутся, а жив остаешься. Много времени прошло, Бог хранил. Когда мы наступали, собрались несколько человек. И неожиданно среди нас в полутора метрах оказался снаряд. Но не разорвался. Мы все потеряли сознание. Потом упали, думая, что снаряд разорвется позднее, но он не разорвался. Остались в живых. Был еще случай. Немец открыл такой сильный огонь и порвал всю связь. Начальник штаба батальона меня посылает в одном направлении восстановить связь, а моего напарника — в другом направлении. Я пополз, далеко прополз, нашел порыв, а у нас своего провода не было, мы пользовались обычно немецкими проводами: немец отступал и оставлял. Я прополз вокруг, но провода не нашел. Пополз в сторону немцев. Прополз, может, метров триста и обнаружил провод. Я восстановил связь, а остальной провод притащил начальнику штаба. Полкатушки намотал! За отвагу! За это мне дали медаль «За отвагу!», прямо на фронте наградили. Немец отступил, маленько затих. Начальник штаба собрал все четыре роты и стал говорить о том, кто как вел себя во время боя. Он сказал про меня: «Какой молодой, а как выполнил приказ командира. А этот коммунист не выполнил приказ и явился без ружья» — про моего напарника… А он ружье бросил. Коммунист… За что дали другие медали, отец Василий не рассказывает, отвечает кратко «Все по делам». Коммунист и напарник Василия Брылева продолжал посылать его под обстрелы восстанавливать разрывы линии, сам же оставался в укрытии. Но это не помогло осторожному коммунисту. Снова он меня отправил восстанавливать разрыв кабеля. Ну, я сам и пополз. Отполз, потом смотрю на это место, где он остался, — немец открыл такой огонь, все смешалось… Приполз обратно и не могу найти окоп, где напарник остался. Немного сориентировался и стал откапывать. На помощь приполз какой-то солдат. Откопали, а напарник мой без сознания. Мы его оттащили в медсанчасть. Вот так вышло, он меня посылал на смерть, а сам попал. Когда я был на Курской дуге, я написал, что мы вступаем в бой. Мама опечалилась. А Татьяна сказала: «Не печалься, скоро он придет» Мне руку перебило, и все так и вышло, Господь дал. Так что и на фронте я был весь в Боге. В окопе молитву читал. А знаете, один раз как было — рота шла по овражку, а небо чистое и ясное. Вдруг звук такой — надрывный — смотрим — черная точка — снаряд! Не успели даже залечь в овраг, а снаряд упал рядом с нами в нескольких метрах. Упал и не разорвался! Христос сохранил нас. — На фронте Вы не скрывали, что верующий? — Все знали, я не скрывал это. Я твердо веровал. Вот под обстрелом ползешь, рядом рвутся снаряды. Или сидишь и мерзнешь в окопе, а рядом свистят пули. Но я был с Богом, читал молитву и надеялся. Под Ржевом был такой огонь! Мы там воевали всю зиму. Там я был простым солдатом, а на Курской дуге был уже связистом. Господь меня спас и сохранил. Господь допустил ранение. Монахиня сказала маме: «Драгоценная, не печалься, он скоро придет без одного крыла». И вскоре мне перебило руку. Верующих мне немного приходилось встречать в огне под Ржевом и на Курской дуге. Были, конечно. Даже те, которые не верили, крестились и молились, но особо не были заметны верующие. Я и еще несколько человек открыто крестились и молились. — А как Вы шли в атаку? Что кричали — «Ура», «За Родину» или «За Сталина»? И вообще, как это было? — Что все, то и я. Кричали «Ура!» и «За Родину!», но «За Сталина!» я не кричал. У нас все отняли, отца посадили, поэтому я не мог кричать «за Сталина». Я выполнял свой долг, за двух — за себя и за этого коммуниста. Я шел за Родину и все. Были по-разному настроены. Мне родители внушали, что нужно быть с Богом, что если будут принуждать, то нельзя отказываться, потому что Господь не будет долго терпеть безбожников. Я был с Богом. Ранение Меня ранило в 1943, я без сознания лежал, сколько — никому не известно. Один Господь знает. Когда меня ранило, я об этом не знал, потому что сразу потерял сознание. Сколько времени я лежал рядом с убитыми, и, видите, остался жив. Потом я стал приходить в себя. Хотел опереться на руку, а она не действует. Лежу, а из груди течет кровь. Мне осколки попали в грудь. Легкое разорвало, грудь задело, руку перебило. — Как вас нашли? — Я сам пришел в себя. Через какое-то время ко мне подполз солдат. Он сначала хотел ползти в свою часть, но немец открыл по нему огонь, и он пополз ко мне. Он мне и помог добраться до санчасти. Его послал ко мне Господь. Господь все пошлет, когда нужно. Еще полгода лежал в госпитале. Два месяца лежал в Калуге. Потом отправили в Сибирь. До Владимира доехали — со мной плохо, я умираю. Высадили. Полмесяца полежал, опять повезли. До Перми доехали, опять со мной плохо. Полежал полмесяца в Перми. Повезли дальше, опять плохо. Высадили в Новосибирске, так и лежал до выздоровления. Мы выполнили свой долг с Богом. Господь нас сохранил, и мы Его благодарим за это. — А Победу где встречали? — Я встречал Победу дома. Все встречали, все радовались. Все время был гоним — Что было после? Вы пошли учиться в богословский институт? — Я на фронте пообещал служить Господу, и Бог видел это. Выжил чудом, Господь помог! Пришел домой инвалидом, учился в Москве. Как-то иду мимо Павелецкого вокзала и вижу, что идет мой напарник с друзьями — его тоже освободили, и он тоже инвалид. И он — бросивший ружье — еще хвалится, как бил фрицев! Я поступил в Богословский институт. Правой рукой не владел, писал на экзаменах левой. А у нас ведь правая рука — главная. Меня приняли чудом, было три человека на место конкурс. Потом я учился в Новодевичьем, а потом стал служить. Незадолго до рукоположения случилось чудо — рука — правая, так нужна священнику - снова обрела подвижность! — Отец Василий, а как вы отстаивали храм в советские годы? — Мне запретили служить в Москве, потому что я не захотел работать на КГБ. Я спрашиваю: «Что значит на вас работать?» Они отвечают: «Доносить на людей и рассказывать исповеди», а это по Писанию смертельный грех. Я говорю: «На это я не пойду». Поэтому я все время был гоним. Постоянно вызывали, угрожали, разрушили семью. Знаете, когда я в церкви в Монино служил, то на Литургии, на «Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи…» увидел голубя над Престолом. Голубь кружился вокруг престола, а я молюсь. Когда я закончил молитву, он растворился, исчез. Он никуда не вылетал, это видели все. Двери были закрыты, он растворился и все. Дух Святой явился, Благодать Божья. Это видели все прихожане. Он никуда не вылетал. Вот так Господь творит разные чудеса. Староста тут же потребовал меня уволить. А в Преображенском храме как-то зять старосты бросился на икону Архангела Михаила и начал её разбивать гирей. А там, куда наносились удары, стала выступать кровь… Он испугался, спрятался. Потом староста подарил мне эту икону. Я её отреставрировал, но оставил следы крови в нескольких местах. Теперь всегда на праздник Архангела Михаила рассказываю прихожанам историю иконы… Спасский храм с. Большое Свинорье В 1971 году я служил в Сокольниках в парковой зоне. Обычно мне угрожали, а потом стали оскорблять. Я говорю: «Что же вы делаете из меня преступника? Я отдал жизнь за Родину. Знаете, как я воевал?». И дал ходу. За мной бегут и кричат: «В КГБ на переговоры!». Я не останавливаюсь. Потом вызвали начальника милиции, стали опять свое требовать. Я сказал: «Нет, я на это не пойду». Через несколько дней издали приказ, чтобы запретить мне служить в Москве, и тогда меня сюда направили, в Большое Свинорье. Храм здесь был разрушен, даже куполов не было. И был приказ горисполкома — закрыть церковь. Но самое страшное было при Хрущеве. — При Хрущеве было страшнее, чем при Сталине? — Да. В то время старосты по всем храмам ставились все от КГБ. Они были полные хозяева, их никто не имел права касаться, даже Патриарх. Проходит день, два, и лежат документы о закрытии церкви. Я с собой разговариваю: «Что же я молчу? Кого я боюсь? Смертных людей?» И тут староста закричал на меня: «Ты что?! Я тут хозяин!» А ночью у него случился инсульт, и когда я к нему пришел, то сказал: «Меня наказал Бог, а ты здесь — хозяин». Я стал ездить по всему району, искал сильных людей. Но не мог найти сильных, которые отменили бы решение о закрытии церкви. Тогда я поехал в министерство по делам религии в Москву, и там меня приняла старая женщина. Я ей говорю: «Нельзя ли как-то иначе поступить?». Она подумала и сказала: «Я верю в Вас. Собери такую сумму, привези, и я постараюсь отменить это решение». Я здесь не мог собрать деньги, потому что прихода не было, но меня любили московские прихожане. Они собрали нужную сумму, и я отдал ей деньги. После этого отменили решение о закрытии. Это было в 1971 году. А куда было деваться? Пришлось. Выхода не было. Господь помог. С митрополитом Ювеналием. Фото mepar.ru — Отец Василий, как Вам кажется, люди изменились? — Сейчас начинают немножко обращаться к Богу. Даже неверующие стали лучше чуть-чуть. А в общем ведут себя плохо, столько преступников… Если народ будет так жить и так вести себя, то придет наказание. Надо жить только с Богом, и все будет дано. Неудобно так о себе говорить, но все твердо верующие люди знают, что есть Господь. Верующим Господь является и творит чудеса. Почему все верующие готовы идти на смерть? Они знают, что есть Бог. Верующему Бог открывает себя. А если пострадают, то значит так угодно Богу. Для чего мы здесь живем? Для будущей вечной жизни. Рано или поздно мы все умрем. Душа не умирает, она пойдет на суд Божий. Он будет судить по нашей земной жизни. Мы побеждаем зло и творим добро только благодатью Божьей. Без Бога, без благодати человек не может быть добрым, поэтому вся надежда на Господа. Сейчас вроде многие стали обращаться к Богу. Может, это и спасет. День Георгия Победоносца, служение на Поклонной горе с Патриархом. Фото patriarchia.ru — Батюшка, а как сегодня надо воспитывать детей? — Надо их настраивать на Бога, как и нас воспитывали. Постоянно водить в церковь. Вот мы ходили в церковь, умирали, но все равно ходили. И выросли все верующими. Очень важно посещать церковь, и важно, чтобы родители молились о детях. Не забывайте о молитве, и вы потом сами в будущем увидите результат вашей веры и служения Богу. Господь будет помогать и подавать все, когда нужно. И надо, конечно, испытывать скорби, чтобы проверить нашу веру и отношение к беде. Скорби укрепляют веру, и потом Господь от них избавляет. Но испытывать их надо. Он нас проверяет. Так что оставайтесь с Богом, это наше счастье. Потом сами увидите результат. Мы всю жизнь прожили с Богом. Чего только не делали над нами, а мы все живем. Где я только не служил. Меня снимали, а я продолжал служить. Инвалида войны мучили, снимали, угрожали, лишали, что только не делали. Сейчас пока, слава Богу, все хорошо. С Богом мы сильнее. Беседовала Анна Данилова, фото — Анатолия Данилова.