Таблица лидеров

Мы слишком отвлеченно думаем об адских муках, вследствие чего и забываем о них. В миру совершенно забыли о них. Диавол всем нам внушил, что ни его (т.е. диавола), ни адских мук не существует. А святые отцы учат, что обручение геенны, все равно как и блаженства, начинается еще на земле, т.е. грешники еще на земле начинают испытывать адские муки; а праведники – блаженство... только с той разницей, что в будущем веке и то и другое несравненно сильнее... Сильно распространен теперь неправильный взгляд на муки вообще. Их понимают, как-то слишком духовно и отвлеченно, как угрызения совести, конечно, угрызения совести будут, но будут мучения и для тела, не для того, в которое мы сейчас облечены, но для нового, в которое мы облечемся после воскресения. И ад имеет определенное место, а не есть понятие отвлеченное. Если уж на земле так неприятно быть не в своем обществе, то тем более на небе. В городе N. жил один молодой офицер, ведущий пустую, рассеянную жизнь. Он, кажется, никогда не задумывался над религиозными вопросами и, во всяком случае, относился к ним скептически. Но вот что однажды произошло. Об этом он сам рассказывал так: «Однажды, придя домой, я почувствовал себя плохо. Я лег в постель и, кажется, уснул. Когда я пришел в себя, то увидел, что нахожусь в каком-то незнакомом городе. Печальный вид имел он. Большие полуразрушенные серые дома уныло вырисовывались на бледном небе. Улицы узкие, кривые, местами нагромождены кучи мусора, людей – ни души. Хоть бы одно человеческое существо! Точно город оставлен жителями ввиду неприятеля. Не могу передать это чувство тоски и уныния, какое охватило мою душу. Господи, где же я? Вот, наконец, в подвале одного дома я увидел два живых и даже знакомых мне лица. Слава Тебе, Господи! Но кто же они? Я стал усиленно думать и вспомнил, что это два мои товарища по корпусу, умершие несколько лет тому назад. Они тоже узнали меня и спросили: «Как, и ты тут?» Несмотря на необычность встречи, я все-таки обрадовался и просил их показать, где они живут. Они ввели меня в сырое подземелье, и я вошел в комнату одного из них. – «Друг, сказал я ему, – ты при жизни любил красоту и изящество, у тебя всегда была такая чудная квартира, а теперь?» Он ничего не ответил, только с бесконечной тоской обвел глазами мрачные стены своей темницы. – «А ты где живешь?» – обратился я к другому. Он встал и со стоном пошел вглубь подземелья. Я не решился следовать за ним и начал умолять другого вывести меня на свежий воздух. Он указал мне путь. С большим трудом я вышел, наконец, на улицу, прошел несколько переулков, но вот перед глазами моими выросла огромная каменная стена; идти больше некуда: я обернулся – и позади меня стояли такие же высокие мрачные стены, я находился как бы в мешке каменном. – «Господи, спаси меня!» – воскликнул я в отчаянии и проснулся. Когда я открыл глаза, то увидел, что нахожусь на краю страшной бездны и какие-то чудовища силятся столкнуть меня в эту бездну. Ужас охватил все мое существо. – «Господи, помоги мне!» – взываю я от всей души и прихожу в себя. Господи, где же я был, где нахожусь и сейчас? Унылая однообразная равнина, покрытая снегом. Вдали виднеются какие-то конусообразные горы. Ни души! Я иду. Вот вдали река, покрытая тонким ледком. По ту сторону идут какие-то люди, идут они целой вереницей и повторяют: «О, горе, о горе!» Я решаюсь идти через реку. Лед трещит и ломается, а из реки поднимаются чудовища, стремящиеся схватить меня. Наконец, я на другой стороне. Дорога идет в гору. Холодно, а на душе бесконечная тоска. Но вот вдали огонек, какая-то палатка разбита, а в ней люди. Слава Богу, я не один! Я подхожу к палатке. В сидящих в палатке людях я узнал злейших моих врагов. – «А, попался ты нам, наконец, голубчик, и не уйдешь от нас живым», – со злобной радостью воскликнули они и бросились на меня. – «Господи, спаси и помилуй!» – воскликнул я и открыл глаза. Что же это? Я лежу в гробу, кругом меня много народа, служат панихиду. Я вижу нашего старого священника. Он отличался высокой духовной жизнью и обладал даром прозорливости. Он быстро подошел ко мне и сказал: «Знаете ли вы, что вы были душой в аду? Не рассказывайте сейчас ничего, успокойтесь!» С тех пор молодой человек резко переменился. Он оставил полк, избрал себе другую деятельность. Каждый день начал посещать храм и часто причащаться Св. Таин. Видение ада оставило на нем неизгладимое впечатление. Страшна участь грешников, но только нераскаянных. Если же человек кается во грехах своих, то Господь прощает его по беспредельному Своему милосердию. Нам, верующим во Христа, никогда не нужно приходить в уныние или, тем более, в отчаяние. Пусть отчаиваются неверы, так как жизнь без Христа, действительно, мрачна и печальна. Из бесед прп. Варсонофия Оптинского

Пригорюнилась дождиком осень, А над Оптиной пустынью - свет. Здесь когда-то жил старец Амвросий, С той поры много минуло лет… Он был скромен, в молитве усерден, И чудес напоказ не являл. Но в негромкой душевной беседе Мудрым словом людей окормлял. Приходил к нему нищий убогий, И купец приходил богатей. Старец мысли ловил их на вздохе, И любил, как родитель детей. Прозорливый, простой, сердцем чуткий, Видел он человека насквозь. Видел каждую в жизни минутку, Где добро обернулось во злость. Говорил: «Ах, и сам я - так грешен!» А ему вслед шептали: «Святой…» Всех Амвросий старался утешить, Сопричастный с людскою бедой. Гордецов вразумлял он смиреньем, Вмиг сбивал с них чванливую спесь! И с Евангельским кротким терпеньем Отдавал себя страждущим весь. Как хотел бы я с ним повстречаться! Наставленья послушать его! Только нет больше доброго старца… На дворе век жестокий, другой. Но над Оптиной - светлая осень, И моя здесь светлеет печаль. Прошепчу: «Здравствуй, старец Амвросий», Приложившись к нетленным мощам. (Богдан Филатов)

Святое Писание показывает нам, что мы чрез смерть теряем в жизни сей и что приобретаем в будущей: приобретаем жизнь вечную, безболезненную – жизнь, в которой нет страсти смущающей, нет зависти иссушающей, нет бед оскорбляющих, в которой нет дряхлой старости и младенческой слабости, но состояние присноцветущее, никаким переменам не подлежащее, пребывание блаженное, никаких пределов не имеющее, житие непорочное, от всяких соблазн житейских удаленное. Сие в высокой мысли своей воображая, блаженный Давид с радостным восторгом возопил: «Господи сил! Блажени живущии в дому Твоем, в веки веков восхвалят Тя! Лучше день един во дворех Твоих паче тысящ» (Пс. 83, 2, 5,11). Куда и мы должны отрешиться: они, умершие, только нам предшествуют и дают чувствовать, что кратка жизнь наша. Притом она состоит в воле Божией, коей и советую вам вручить себя. Знаю, что для вас сия разлука весьма горестна, и, судя по слабости нашего естества, нельзя не скорбеть, расставаясь навсегда с самым близким нашему сердцу; но где же искать утешение? – В святой религии! Для неверующих – не имущих упования в жизни вечной – точно неутешимо лишение близких. А мы, хотя и грешны, но имеем упование на милость всещедраго и человеколюбиваго Бога, Господа Иисуса Христа, искупившаго нас безценною Своею кровию и даровавшего нам живот вечный… Святой апостол так утешает верующих: не хощу же вас, братие, не ведети о умерших, да не скорбите, якоже и прочии не имущии упования. Аще бо веруем, яко Иисус умре и воскресе: тако и Бог умершия во Иисусе приведет с Ним (1 Сол. 4, 13 -14)… Возверзите все ваше упование на неизреченные щедроты и милость человеколюбиваго Господа. Из писем прп. Льва Оптинского