Таблица лидеров

Монахиня Антонина (1869 — 1969) начала борьбу с собой в 16 лет — в монастыре. Господь выделил ей век на этот труд, причем вторая половина этого века пришлась на время советской власти, время страшных гонений. И она не только сама всю жизнь училась побеждать страсти, как заповедал ей духовный наставник, но стала опорой для многих людей в эту тяжкую годину — из ее души в мир потекли реки воды живой. У нее был прекрас­ный фундамент — полная трудов и скорбей жизнь в обители и окормление у старца оптинской школы архимандрита Нила (Кастальского). До нас дошли уникальные записи бесед матушки Антонины с отцом Нилом. Приводим фрагменты этих бесед, представляющих немалую духов­ную ценность. ... — Малодушие и уныние неизбежно для тебя. Потому что никаких вольных скорбей не не­сешь, а ведь в Царство Небесное ничто скверное не внидет. Вот и очищает тебя Милосердный Господь унынием и поношением. Монах должен поно­шение пить, как воду. Господь привлекает малодушных, посылая им утеше­ние. Затем Он отнимает его и смотрит на тебя: кто ты — верная раба Его или лукавая, которая любит Господина только тогда, когда Он ее утешает. Вот ты тогда-то покажи искреннюю любовь неподкупной невесты Его. Но и это пройдет, и опять блеснет луч утешения. Но горе тебе, если ты вознесешься враг видит, откуда ты получаешь, и старается отбить тебя от пастыря... Держись, а главное — смиряйся. Лишь потеряешь смирение и самоукорение, тогда прощай. Об том нечего скорбеть, что приходится и побранить и наказать — послушание твое такое. Только гнева не держи в сердце, а чем можешь — утешай, а кто будет упорничать, не уступать, оставь этого человека, уйди, если можно, пока гнев пройдет. И сказано: смятохся и не глаголах [Пс. 76, 5]. Лучше пускай называют святошей и ханжой. — А самолюбие-то кипит внутри... — Внутри-то пускай кипит, да наружу-тο [чтоб] не выходило. Много труда нужно, чтобы и внутри не кипело. Я когда был в Оптине, вот меня от­бранил один брат ни за что, мне так стало обидно, я и пошел к старцу о[тцу] Амвросию и говорю ему: «Вот, батюшка, как меня оскорбил такой-то брат», — и жду, что старец его обвинит. А вышло дело не так. «А ты просил у него прощения?» — говорит старец. — «Нет, батюшка». — «Так поди и проси у него прощения». — «Да я же ни в чем не виноват...» — «Иди». А самолюбие- то, как у тебя, кипит во все поры. Отворил келью — бух ему в ноги, а он мне, и сразу у него вид изменился: вместо гнева появилась братская лю­бовь, — и старец в ладоши похлопал. — «Наше взяло, врага победили!» Так- то, милое чадо, хорошее и полезное — все трудом достается. Живи проще, имей смирение, считай себя хуже всех, нигде не выделяйся, а скорей назад пяться. Елена Владимирова Фрагмент статьи «Учись побеждать страсти» из журнала «Монастырский вестник» № 11 (23), ноябрь 2015г.

Белые от снежных хлопьев идут вечерними просторными полями Никола Угодник, Сергий Радонежский и Серафим Саровский. Стелется поземка, звенит от мороза сугробное поле. Завевает въюжина. Мороз леденит одинокую снежную землю. Николай Угодник в старом овчинном тулупе, в больших дырявых валенках. За плечами котомка, в руках посох. Сергий Радонежский в монашеской рясе. На голове скуфейка, белая от снега, на ногах лапти. Серафим Саровский в белой ватной свитке, идет сгорбившись, в русских сапогах, опираясь на палочку... Развеваются от ветра седые бороды. Снег глаза слепит. Холодно святым старцам в одинокой морозной тьме. -Ай да мороз, греховодник, ай да шутник старый!- весело приговаривает Никола Угодник и, чтобы согреться, бьет мужицкими рукавицами по захолодевшему от мороза полушубку, а сам поспешает резвой стариковской походкой, только знай, шуршат валенки. -Угодил нам, старикам морозец, нечего сказать... Такой неугомонный, утиши его, Господи, такой неугомонный!- смеется Серафим и тоже бежит вприпрыжку, не отставая от резвого Николы, гулко только стучат сапоги его по звонкой морозной дорожке. -Это что еще!- тихо улыбается Сергий.- А вот в лето 1347,вот морозно было. Ужасти... -Вьюжит. Не заблудиться бы в поле,- говорит Серафим. -Не заблудимся, отцы!- добро отвечает Никола. - Я все дороги русские знаю. Скоро дойдем до леса Китежского, а там, в церковке Господь сподобит и заутреню отслужить. Подбавьте шагу, отцы!... -Резвый угодник!- тихо улыбаясь, говорит Сергий, придерживая его за рукав. -Старательный! Сам из других краев, а возлюбил землю русскую превыше всех. За что, Никола полюбил народ наш, грехами затемненный, ходишь по дорогам его скорбным и молишься за него усердно? -За что полюбил?-отвечает Никола, глядя в очи Сергия.- Дитя она- Русь!.. Цвет тихий, благоуханный...Кроткая дума Господня...дитя Его любимое...Неразумное, но любое. А кто не возлюбит дитя, кто не умилится цветикам? Русь- это кроткая дума Господня. -Хорошо ты сказал, Никола, про Русь,- тихо прошептал Серафим.- На колени, радости мои, стать хочется перед нею и молиться, ка честному образу! -А как же, отцы святые,- робко спросил Сергий,- годы крови 1917,1918 и 1919? Почто русский народ кровью себя обагрил? -Покается!- убежденно ответил Николай Угодник. -Спасется!- твердо сказал Серафим. -Будем молиться!- прошептал Сергий. Дошли до маленькой, покрытой снегом лесной церковки. Затеплили перед темными образами свечи и стали слушать заутреню. За стенами церкви гудел снежный Китежский лес. Пела вьюга. Молились святители русской земли в заброшенной лесной церковке о Руси- любови Спасовой, кроткой думе Господней. А после заутрени вышли из церковки три заступника на паперть и благословили на все четыре конца снежную землю, вьюгу и ночь. Василий Никифоров-Волгин, 1926 год