Таблица лидеров

Глава 8, стих 22: Следующий стих был очень важен во время арианских споров. В синодальном переводе Библии он стих звучит так: «Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони» (Притч. 8:22). «Искони» значит изначально, то же самое, что «издревле». Но в переводе семидесяти этот стих звучал совсем иначе: «Господь соделал меня началом путей Своих для дел Своих». То есть употребляется слово «создал», и вот ариане чаще всего ссылались на этот стих для обоснования своей ереси. Ересь арианская говорила, что будто бы Сын Божий — это не второе Лицо Святой Троицы, не истинный Бог от Бога, а просто творение Божие, так же как и мы являемся творением. Они говорили, что это самое первое и самое лучшее творение, но это не Бог, а тварь, то есть, не Творец, а сотворенное. И они ссылались на данный стих, говоря: вот видите, Премудрость говорит: «Господь создал меня» — значит, это создание, а не Сын, творение, а не рождение. И святые отцы много места посвящали объяснению этих слов, в том виде, как они есть в греческом переводе семидесяти. Я приведу лишь некоторые из их толкований. Вот, например, святитель Григорий Богослов говорит: «Первое и особенно готовое у них ариан изречение есть следующее: Господь соделал Меня началом путей Своих, прежде созданий Своих (Притч. 8:22; LXX). Как отвечать на это? Не станем ни обвинять Соломона, ни толковать, что здесь представлена говорящею премудрость в смысле познания и художественного ума, по которому все сотворено. Не будем отвечать подобным образом, хотя некоторые прежде нас и выдавали это за нечто твердое. Напротив, положим, что это слова самого Спасителя — истинной Премудрости». И далее святитель Григорий обращается к контексту и указывает, что в следующем стихе Премудрость говорит: «Я родилась», причем, прежде создания мира. И вот опираясь на оба этих изречения — то, что Премудрость в одной фразе говорит и о том, что она создана, и о том, что она рождена, святитель Григорий и другие святые объясняли, что это прикровенное свидетельство о Боговоплощении и о двухприродности Господа Иисуса Христа. То, что Он как Бог вечно рождается от Бога Отца, а как Человек Он явился частью нашей тварной реальности, — тело, которое Он воспринял на Себя, было сотворённым. Так что словами «Он создал меня» указывается на человеческую природу Христа, а словами «Я родилась», — на Его Божественную природу. Поскольку, как мы помним, Христос одновременно истинный Бог и истинный Человек. Святой Афанасий Великий пишет, что «В Писаниях назван Он и рабом, и сыном рабыни, и агнцем; сказано о Нем, что утомлялся, жаждал, был бит и пострадал. Но такие выражения в Писаниях имеют причину в том, что Он стал человеком, приняв на Себя образ раба, то есть плоть человеческую. Если же стал человеком, то не должно иным соблазняться подобными выражениями как «Господь соделал меня» (Притч 8:22; LXX), потому что человеку свойственно быть созданным, прийти в бытие, образоваться, утомляться, страдать, умереть, быть воскрешенным из мертвых. Так, став человеком и понеся на Себе плоть, по необходимости Он называется созданным, и сотворенным, и имеющим все свойственное плоти».

Ночные стихи Настроен ветер вновь на буйный лад. И громко ветками по крыше бьёт сосна. Встаю. Луна висит в углу окна. И звёздным огоньком влекут назад мерцающие в прошлом времена, родных и близких лица, имена... Всплывают образы, ждут облаченья слов. Готовы чувствам вслед бежать толпой за призрачно-бесплотный красотой... В глубинах памяти идёт жемчужин лов. Как ласточка небесного паренья, строк - свежих, светлых - жду рождения. Прошедших лет накрыл меня поток - от невезения и суетной награды до незабвенных пустяков отрадных. Тут были счастья быстро вянущий цветок, скорбь заблуждений и страстей дурман, и радость верой просветлённого ума... Шум ветра стих, и стала ночь беззвёздной. Соседний лес был кроток и белёс от снежных перьев и стволов берёз. Бродить в извивах жизни было поздно. Уж выстроились все слова в ряды, и лист бумаги строчками рябил. Мне бы стать... Мне бы стать виноградной лозой, кроткой иволгой с мягким пухом, смоляной ароматной слезой, домом с тёплым и радостным духом. И берёзку обвить бы, как хмель, чтобы ей не грустить одинокой... Изливаясь на ствольную бель, ночь проплакать с ней сладостным соком. Расцвести бы подсолнухом в поле и гореть лепестками огня. А была бы на то Божья воля, - пусть малиновкой звали б меня. В стае птах малых - робких, певучих - свои крылья латала бы летом, сохраняя лесные созвучия вместе с липой, ольхой, бересклетом. Как доверие туч получить? - чтоб в ненастье лазурным окном выпускать золотые лучи, плоть земли согревая теплом. Мне из сизой бы хвои сосновой стать лекарством в аптеках целителей... Жизнь настроить на быт суровый - на высокий лад, как в обители. Покаянье, молитва с надеждой,.. и душа станет снова чиста. В обновлённой и светлой одежде перед вечностью мне бы встать. И, хоть изредка, в облачной гуще приплывать бы в родные края, видеть яблони ветки цветущие. Кто их гладит теперь без меня? Лики весны Молочно-белые темнели облака, Повиснув над землёй невысоко. И высыпали звезды полакать Вечернее парное молоко... Искристой талостью звенел апрель, И лунный серп косил небесный луг. Взъерошенная сильным ветром ель Стонала, словно от тяжёлых мук. Беспечным снам апрель, увы - палач. Его орудье - монотонные капели, Не прекращающие свой печальный плач, Пока последних льдинок не отпели. Ночные звуки не дают мне сна, А скоро запылает полнолунье, И воздухом любви взбодрит весна, И трелями - крылатые певуньи. Молитва благодарения За все Тебя, Господь, благодарю - За слово сердца и ума молчание, За счастье, горесть, маяту, печали... За жар стыда, которым здесь горю (О только б в вечности не опалило пламя!) - Как много тьмы во мне, как света мало. Благодарю! - душа из тьмы восстала... Твою икону трепетно целуя, Пою Тебе, Спаситель, аллилуйя... За жизнь, природу, родину, семью, За дар любви Тебя благодарю - Пусть скорби за неё была расплата... За утреннюю свежесть и зарю, За многоцветную насыщенность заката, За первый и последний тихий вздох, Благодарю - мой милосердный Бог! Белый остров ромашек Одуванчик светился, краснел сочный клевер трёхлистный, подорожник вплетал свою зелень в полоску тропы, и беззвучно звенел среди сорной колючей травы колокольчиков голос, и нежный, и серебристый. По июньской траве рассыпались росистые капли и на нити былинок нанизывались как жемчуга. Но с зарёй засверкала косы неуклюжей дуга, наготове упёрлись в порог многоперстные грабли. Быстро сохнут на утреннем солнце остатки росы. Но поляна ромашек сияет и БЕЗ украшений. Как спасти горемычных от гибельных грубых движений - уберечь красоту от бездушной железной косы? Утопающий в травах старинный родительский дом... И ромашки - нимб святости НА головах детворы. Робкий скромный цветок незабвенной счастливой поры, в глубине у которой любовь, доброта и тепло. Приуныв, я ушла. Затянулся покос до темна. Только утром открылось - на скошенной свежей стерне был оставлен цветущим букетом, подаренным мне, белый остров ромашек, проросших напротив окна. На северо-восток Жизнь беззащитна, не имея тыла - на сквозняках недолог её срок. Русь, понимая это, уходила с семи ветров на северо-восток . Там глушь и топь держали оборону, лес останавливал монголов конный строй. Народ желанный обретал покой, за хвойно-лиственную скрывшись крону. И, несмотря на северные стыни, теплее с Богом становилась связь. С днепровских берегов унёс святыни Андрей - боголюбивый русский князь. И Божий Лик - нерукотворный Спас стал на Руси святой иконой- знаменем... Страну Господь хранил, карал и пас, и к жертвенному приучал призванию. В водовороте судеб, вплавь и вброд, через этапы взлётов и падений, сквозь муки жёсткого самостеснения провёл Спаситель новый Свой народ. В огне страданий закалялся дух, чтоб мир, удерживая, отводить от бездны - так своё стадо бережёт пастух, так Бог спас Землю Своей жертвой Крестной... Народ наш стал державным, сильным , славным, хоть часто голодал, был беден, наг... Земное бытие считал не главным, и скорби в нем - залогом вечных благ. Настройте души на высокий лад Настройте души на высокий лад, на светлые таинственные звуки. К небесной музыке не будьте глухи - она полна надежд, любви, тепла. Настройте души на смиренный лад. Не измеряйте свою жизнь годами, а только бескорыстными делами, не ожидая для себя наград. Настройте души на бессмертный лад. Пусть загорится в них фаворский свет. Он мрак изгонит неудач и бед - преобразит пустыню сердца в сад. Настройте души на небесный лад, чтобы огонь Добра всегда горел в них, чтоб в холоде скорбей они всех грели, и чувствовал тепло озябший брат. Настройте души на высокий лад, на тихие Божественные ноты. Тогда и мелкие житейские заботы помогут жертвенной Любви снискать талант. Увлечение Не знала бурной радости, и грусть Незримой тенью сердца не коснулась. Душа спала - в ней чувства не проснулись… Ценила силу духа, смыслы, мудрость, Считала красоту - второстепенной, Не видя в ней разумного начала. Трель соловьиная меня не впечатляла… Жила размеренно, задумчиво, степенно… Из моря жизни Афродита вдруг явилась - Из пены вышла в золоте волос… В ней прелести земной играла сила, И завораживала грациозность поз. Я судорожно в руке зажала Цветные школьные карандаши. И с прилежанием восторженной души, Неделю Боттичелли подражала… Но, наконец, портрет был завершён – В смущённой красоте любовь предстала. В ней проступала лёгкая усталость И целомудрие стыдливых жён… Карандаши и краски и чернила - Со мной. Но нет языческих богинь. Нет Боттичелли…Я морскую синь Давно уж на небесную сменила. ПОЭТЫ С высот Небес слетает вдохновенье. Мысль, образ, музыкальность строф И к совершенной рифме - вразумленье, И высеканье искры силой слов. Отлитая в изящных формах звука Над знанием пророческая власть, Которой не владеет и наука... Пульсируя в них, творческая страсть Направлена на уловленье слухом Сердечных импульсов и тайны красоты Вселенского Божественного Духа. И вечно молодой весны. Земли они касаются едва, Взмывают вверх, врываясь в небеса. Сквозь облака то молнией сверкают, Вдруг вызывая дождь иль звездопад, То лунным светом листья серебрят… Они, и падая, сочувствия не ждут. Поэтам собственная воля - кнут. Вершины их возвышенной любви Как островки, в безбрежном океане. Они не требуют ни благ, ни воздаяний За поле Идеальности Земли, В котором наши души возросли… Поэтов хлеб - и скорби, и забавы. Они не ждут ни почестей, ни славы, И воздух для их пламенной души – Бог и Любовь, молитва и стихи… Энергией святого вдохновенья Поэзия становится нетленной. Пусть верх берут корысть, обмен, торги, Пусть сумерки, неясность впереди, Но свет поэзии сияет и поныне. Она - живой родник в песках пустыни, Она - цветущий яблоневый сад, Земле несущий Неба аромат. МАРИНА, АННА, БЕЛЛА Соблазнам рифмы бедной, неумелой Доверила я ветренную душу. Куда разумней было бы лишь слушать Уже добытое Мариной, Анной, Беллой. В них - детское природой удивленье… А в глубине – ценой потерь и мук - Пласты вскрывали слов, идей и звуков С немыслимым для мира напряженьем. Спускаясь в бездны и легко, и смело, Взмывали вверх - там звёздами горя. В полете и страдая, и творя - Поэты –гении Марина, Анна, Белла. Не защитит в ненастье и дожди Дырявой ржавой крыши сито, Беспечная , завистливая свита Не оградит от бед и суеты. Слетали с Неба - родины любви, Сквозь тучи - в узкие пробелы, Ее певцов - Марины, Анны, Беллы – Благословенные, бессмертные стихи. Достоинство и в горести, и в славе, Умом облагороженная страсть Над зыбким временем давали власть В кружении земного карнавала... Но тьма и скорбь не вечны, как зима Под солнечным сияньем света, И образ Вечного Небесного Поэта – Душа - поэзией Земли оживлена. БЕЛЛЕ АХМАДУЛИНОЙ Звонкоголосая невиданная птица из редкого семейства лебедей, на север прилетевшая гнездиться, осталась здесь навек - певцом Дождей. В ней удивляли облик, и душа, и старомодности живое обаянье … За грань времён взлетал крылатый шаг- Там обретал ум глубину и знание. Несла: как крест, печали искушений, как дар - ночей бессонных муки, как инструмент души - лебяжью шею, как музыку Вселенной - звуки. Небесный дар тепла земному лету: Дождь световой - великие поэты. Воскресение России 1. От Белорусского вокзала по Тверской... По сельским улицам, просторам площадей, как в крестный ход , народною рекой текла Россия - вольно, без вождей. Не за наградами и не за благами, - желая возвратить сыновний долг, - с цветами, фотографиями, флагами шёл по своей земле бессмертный полк. Вернулся с фронта... Без вести пропал... Погиб геройской смертью на войне ... И вспоминался похоронок чёрный вал. И города в пылающем огне. Трагические, горестные годы... Бог поимённо знает всех, кто жизнь отдал - кто из небесной жертвенной породы, кто выстоял...Не предал, не сбежал. Сохранены земля, язык, святыни... И благодарности не сдерживая слез, шли люди с лицами весёлыми, простыми. С достоинством, спокойно, без угроз. 2 . Как бесконечно длинный Млечный путь , победный марш тянулся по стране. Души народной в нем раскрылась суть, таящейся в небесной глубине. Последних лет унылых сброшен сон. И, просветляющей нас памяти внимая, пасхальный слышим колокольный звон в военных , с детства близких, песнях мая. Портретов - море. Дорогие лица российского бессмертного полка... Таким народом может мир гордиться - в нем голос высшей Правды не смолкал. И в день Победы восстанавливая связь времён, сословий, наций, поколений, мы с душ налипшую смываем грязь корысти, равнодушия и лени. Живые с мёртвыми встают в единый ряд... Их связывают кровь и идеалы. Из вечных правил создают они обряд - любви и братства, благодарности и славы. 3. Людской поток напоминал разливы рек. Он тёк по руслам изумлённых улиц долго - двенадцать миллионов человек! Так льются воды Енисея, Лены, Волги... Туман рассеялся - ушли те времена, когда с ущербной примирялись мы судьбой. Вдруг с сонных глаз упала пелена - ведь дело в том, чтоб быть самим собой. Все сразу встало на свои места: живая православная Россия, пройдя сквозь смуты, войны - скорбь креста - за двадцать лет разброда нас простила. К нам что-то важное пришло из забытья... Как будто Небо с нами вновь заговорило: вернуть Россию, Правду и себя поможет веры вдохновляющая сила. Мы в день Победы кланяемся низко тем, кто не отдал Родину врагам. Все воины - далёкие и близкие, мы помним вас, родные! Слава вам! В непогоду Невозмущаемая гладь стекла, а за окном бушует непогода. Стегает ветками свой ствол ветла, и в поисках сбежавшего тепла несутся облака по небосводу, разбрасывая снеговые перья... Я из окна смотрю на белый свет: бездомных псов, голодных птиц, деревья - скорбят не от дурных страстей, безверия... Чисты, безгрешны , а покоя нет... Так, без причин... Промозглая зима... Как их безропотности не хватает нам. ОСЕНЬ Бересклетовый сад запылал среди клёнов и сосен. Зазвенели вдали омедневшие кроны дубрав. И, за яркостью красок скрываясь красавица-осень, До поры затаила холодный изменчивый нрав… Пожелтев, разгорелись свечами деревья в лесах, И опавшей листвой, золотясь, укрывалась земля. К ней опасно приблизились с тяжестью туч небеса – Вверх с тревогой смотрели, темнея, пустые поля… Отошли времена шумных ливней и всполохов гроз. Был обыденный дождь по-домашнему ласков и тих. И шептали, качаясь, поникшие ветви берёз Надрывающий душу печальный пронзительный стих… Сонет ромашкам Крапива, одуванчики, осока и травы, мне неведомые дикие, не заглушат ромашки солнцеокие- цветы с весёлым светлым ликом. Невзрачный стебель, невысокий рост, разбросаны по травам хаотично. В них нет ни яркости, ни аромата роз - лишь кротостью небесной симпатичны. Доверчивые, скромные, простые и с сердцем, словно солнышко , лучистым. Как много в них смиренной красоты, подобной той, что скрыта в душах чистых. Как я хотела, чтоб моя душа когда-нибудь на них была похожа. Опасные буйства весны Пришла весна. И уже настежь двери март тёплым, светлым временам открыл. Синицам ласково согрело солнце перья застывших от февральской стужи крыл. И птиц всё звонче становился свист - как будто они вырвались из клетки. Уныло выглядел лишь одинокий лист на истощённой яблоневой ветке. В округе вздыбились сугробов горы. Беда случалась, если снег поспешно таял. Водой в оврагах заливало норы, зверьков испуганных метались стаи. Они бежали от опасных буйств весны и прятались в укрытиях лесных. И долго вОроны о бедствии кричали В осеннее полнолуние При холодно пылающей луне стол освещается, бумажный лист и строчки - бессонная ведунья ночи безмолвно задаёт вопросы мне и словно ждёт словесного ответа… Потоки фосфорического света грусть увядания несут в ночную тишь. В раздумье замираешь и молчишь… Свет изливается на плоть земных просторов, скользит по небу и тревожит души. И чувствуешь, как мир надрывно дышит и как болезнен дух его и норов… Стирают лунный свет дожди осенние. Тьмой закрывается небесная краса. Лишь фонарей едва мерцает полоса. Мир погружается в затмение.

* * * Влечёт людей животворящий Дух Холст быта золотом Небес расшить, От шума суеты оберегая слух, Услышать музыку своей души. Созвучьем с вечностью одаривает Дух, Гармонии Божественной служа. К сонатам Неба мир бескрылый глух, Извечно грубым ритмом дорожа. Стучится утешеньем светлый Дух В дверь тех, кто миром ранен, брошен, бит,.. Несёт способность рвать привычный круг Ожесточений, маяты, обид. Мы рвёмся к радости через ограду мук, Вбирая сердцем Неба чистый звук. * * * Тишина , шорох трав, сонный бред: Лунный серп резал глыбы туч, Оставляя во тьме яркий след, Белой лебедью выпорхнул луч. Притаившись в ночном молчании, Разгорелся зарницей свет - Полоснул темноту отчаяния, Разукрасил узорами плед. Горечь жизни, как горечь вод, Им прообразом - озеро Мерра: Изнывая от жажды, народ Усладил их энергией веры. Превращает в целебный мёд Вера горечь жизненных вод. * * * Нет выше - совершенств Творца. Свой образ вкладывая в нас, Он вдохновляет творчеством сердца, Чтобы огонь призванья не погас. Нет выше - милосердия Христа. Он в мир принёс спасительную Весть. Друзьями Богу могут люди стать, Служа Добру, отбросив ложь и лесть. Нет выше - дара утешения Святого Духа - третьего Лица, Сияньем благодатного смирения, Влекущего в объятия Отца. Нет выше красоты молчания Души, очищенной слезами покаяния. * * * Маяком вспыхнув ночью в лесу, Лунный диск выплывает из гущи – Звёзд мерцающих красоту В бесконечных мирах стерегущий. Разбрелись они стадом овец По Вселенной, лучами играя… Так от вспышек влюблённых сердец Лица внутренним светом сияют. Как таинственно в тёмном лесу, Будто оком глядит Кто-то в душу – Вот сейчас приговор принесут От Небес отвернуться дерзнувшим. В вечность бедной войдёт - без гроша, Отдалившись от Бога, душа. * * * Наш шумный век душе не интересен – Самодоволен, жаден, неглубок. Как заключённая в тюрьме проводит срок – Ей здешний свет и груб, и зол, и тесен. Минует время видимого мира, Огонь земных страстей заменит холод. Бессмертных душ неутолимый голод Насытит хлеб Божественного пира. Свет истины рассеет тень сомнений. Сердца откроют Небесам глаза, Сверкнёт искрой раскаянья слеза, Любовью озарят слова спасения. Преображается отважная душа, В глубины Жизни совершая шаг… * * * От света таяли остатки тьмы. Метлой сгребал их к горизонту ветер. Свой взгляд на Небо устремляли мы, И был ответный взор лучист и светел. Земле нёс с высоты небесный Дух Звучащие в гармонии лады, Любовью напоенный тёплый воздух, Прозрачные ручьи живой воды. Скрывали тучи свет дневной напрасно - Короткий ливень их опустошил. И свод небесный чистым стал и ясным - Мир, освежившись, засиял, ожил. И тучи жизни в радости растают. Молись! - Бог в скорби не оставит... * * * Слова без эха чувств - невнятный шум. От нелюбви и утончённой лести Нас отвращает Дух Христовой Вести, Преображая волю, чувства, ум. Дар свыше - благозвучие сердец. В них отзвуки Небес - от веры. Ведь о любви сказал когда-то первым Мир Словом созидающий Творец. Забудь, душа, слова героев книжных. Услышь Христа, Его в беде - зови!... Страдай с Ним на своём кресте любви И за друзей, и за врагов - за ближних. Завет любви к врагам - для мира нов. Нам души очищает свежесть слов. * * * Страшиться можно только одного: Не обнаружить сердцем жажду Бога, Во тьме страстей не отыскать Его, Слоняясь по протОренным дорогам. С привычным неохотно расставаясь, Срастись с Возвышенным мы не спешим. Но вверх стремятся лебединой стаей Все светлые способности души. К Высокому решительно и смело Пойдём - оно всех ждёт, встречая. Отжив свой век, в земле истлеет тело, Но… Жизнь - нас вечности вручает. Душа, стряхни хлам суеты и ввысь! В одежды светлые бесстрастья облекись. * * * Когда-то на земле нам будет поздно Сердечно, творчески и умно жить – Настанет миг неотвратимый, грозный, Когда земным не сможем дорожить. Когда-то на земле нам станет сложно Всей силой чувств и глубиной ума Возненавидеть тьму и все, что ложно - Житейских сладких прихотей дурман. Когда-то мы войдём туда, где вечность, И время остановится для нас. Увы! Земные годы быстротечны, И дать ответ за жизнь настанет час. Нашлись бы в ней и добрые дела, Чтоб все же перевесить тяжесть зла. * * * В благодатные дни октября Уступает теплу непогода, И берёзы, как свечи, горят, - Золотое сечение года. Отблеск лета, лучист и светел, Быстро тает - мгновенье длится. И летают, кружась, как ветер, Птицы осени - жёлтые листья. Тридцать первое октября… День воскресный…Апостол Лука… Словом Неба уста говорят, Служат Истине дух и рука. Свет Апостольской чистой души! – Мрак неправд моих разрушИ. * * * Дождь погасит осеннее пламя, Лес замрёт в простоте тишины, И трофейным линялым знаменем Распластается ткань листвы. Но по-детски чиста природа… Обнищавшие ветки подняв, Будет светлого ждать исхода Из холодной безликости дня. Лист опавший горчит отчаяньем, Вкус разлуки, как горечь сока: И, тесня, вяжут сердце печали С приближением её срока. Только сила спасающих рук Исцеляет недуги разлук. * * * Всплыла луна, оставив хмурый лес. Вмиг звуковая ожила палитра - В мир опускалась музыка Небес, Навстречу ей с земли неслась молитва. Звенели трели - соловьиный хор Блистательную песнь запел луне. Он разбудил уже дремавший бор И тех, кто в эту ночь заснуть успел. Ночами оратория звучала, Через открытое окно влетала в дом. И, даже плотно укрываясь одеялом, Я редко забывалась крепким сном. Рулады затихали на рассвете, Не умолкая лишь в моем сонете. * * * Ветер вмиг разгоняет стадо Потемневших пугливых овец – Облаков разрушая преграду, Солнцем землю ласкает Творец. И подсолнух, совсем молодой, Не поникший под грузом семян, На восток повернул головой, В высоту к небесам устремясь. Чувствам сердца к лучам Благодати Все трудней развернуться с годами… Одолели земные пристрастия – Заворожены их миражами. Всем беда, если ветреный век Гасит в душах спасительный свет. * * * Когда придёт небесной жатвы час, Душа забудет взлёты и падения... Земные узы не удержат нас В блаженное и страшное мгновение. Остры для жатвы косы и серпы. Хозяин поля сор отбросит вон, Злак бережно увяжет Он в снопы, А плевелы спалит Его огонь. Напрасно вьются над полями птицы- Господь готовит для Себя снопы. Блажен, кто в жизни уподобится пшенице - Во всей вселенной лучше нет судьбы. Из мира времени, печали, страсти - В жизнь вечного безоблачного счастья! * * * Набухло небо сумрачными тучами, Провисло, опираясь на карниз, На крышу дома... Снежные излишки Усталым жестом сбрасывало вниз. Понурясь, ели хмурились сквозь хвою На ветер, стряхивающий пылью снег... Он, все теряя, - дружен даже с тьмою. Незрячему - совсем не нужен свет. Уют тепла в стынь чувствуешь, как счастье- Его очаг домашний излучает. Но к солнышку сквозь зимнее ненастье Тянусь, по буйству летнему скучая. В душе почти не оставляет след Красивый, чистый, но холодный снег. * * * Недолго длится на земле пора расцвета – Цветы увянут и засохнут листья. Но, тая, радует плодами лето, Хоть время холода совсем уж близко. Короткий век и нашего цветения. В нас красота - как лепестки у вишен… Тускнеет блеск земных увеселений, И от земли наш взор стремится выше. Душа настраивается на другие звуки, Пусть и томится, вспоминая соловья… Уже знаком ей грустный тон разлуки - Как он терзает сердце - знаю я… Достойный плод весеннего цветения – Страданий благодушное терпение. * * * Глазами звёзд мир смотрит из ночи. Приветным взглядом отвечают огоньки От люстр, лампад. И от моей свечи Сквозят лучи через льняные шторы. В уют опасный рвутся мотыльки, Забыв про свои вольные просторы. Часами бьются о холодное стекло – Стремятся внутрь проникнуть сквозь окно. И, оставляя от пыльцы следы, В бессилье замирают у преграды… Лететь, как мотыльки, к огню беды И наши души безрассудно рады… Влечёт нас страсть на призрачные тропы. Остерегает - сердца горький опыт. * * * Август, прохладно встречая осенние дни, В грусти выходит из области тёплого света. С Преображения быстро спускается вниз - Катится, словно с горы - благодатное лето. Вечным сиянием славы явился Фавор - Свет неземной лик и ризы Христа озарил. Был ослеплён белизной человеческий взор, Дух же - прилив ощутил вдохновляющих сил. Падает под ноги жёлтый безжизненный лист - Недалеко времена затяжного ненастья. Осень степенно подходит - она уже близ, И покорится земля её сумрачной власти. Серых холодных дождей захлестнёт нас волна, Но над душой человека не властна она. * * * Покой и мудрость обретает осень… Вплетает в краски звонкой пестроты Скупую монотонность сосен И грустный ритм кружащейся листвы. Лес пламенеет всполохом костра, И запах прелых трав густой и резкий… Засохший лист берёзы между рам… Оса, застывшая как брошь, на занавеске. У поздней осени серьёзный нрав – В нем зрелых размышлений дух, Освобождая от земных забав, Настраивает к вечности наш слух… Мир осени земной прозрачен: Он - редко весел, часто - тих и мрачен. * * * В душе плескались волны впечатлений От радостных времён и от лихих… И тонкой, редкой, сетью вдохновения Она вылавливала из глубин стихи… И дух, небесных озарений полный, Парил над ней, как чайка - белоснежен. К нему, чуть прикасаясь, волны Вмиг обретали тишину и нежность. Разбрасывает лес листву и тени. Мир, полный чувств, привык «ронять слова». Их шелест заглушает эхо лени... И трудятся душа и голова. С утра назойливо ко мне взывает стол – Ждёт ризы строф - без них он нищ и гол. * * * О, сколько мудрости, любви и красоты В Тебе, мой милосердный Бог! Твои законы строги и тесны - На карте Духа лёгких нет дорог. Ты светом вечной радости одаришь Всех, совершивших восхождение По узким тропам скорби и страданий На гору славного преображения. Твои намеренья, как азбука, ясны: К Себе, сердца смиряя, привести От стуж зимы - в тепло и свет весны, Где чувства - добры, помыслы - чисты. И крестный путь в ненастье дней осенних Сквозь смерть ведёт нас к воскресению. * * * Как много звёзд в рождественский сочельник! Как воздух чист в морозную погоду! Сочится бледный свет сквозь тёмный ельник- ночной предвестник лунного восхода. И пахнет вечностью заснеженная хвоя… Давно с природой трепетно дружу. В пальто прошловекового покроя в любую стужу по лесу брожу. И звуки музыки вселенной слыша- в себе иль в окружающих лесах, за Рождество благодарит душа – за то, что благосклонны Небеса. А видимость!... - как с линзами глаза, но вместо них - застывшая слеза. * * * Светит заревом чувств заветных Жизнь, зажжённая как свеча. Смерть не гасит носитель света, Кровь остынет - душа горяча. Образ Божий - Любви и Добра, Не затмится - лучист и светел. И уныло безликий мрак, Словно тучи, разгонит ветер. Озарённые внутренним светом Источают сердца аромат – В них плоды благодатного лета В бесконечном потоке тепла. Нас любовь насыщает светом, Превращая и осень в лето. * * * Жара обволокла стволы берёз, Листвы коснуться золотом успела. Побеги резко прекращали рост На обожжённых засухой посевах. Возликовала, наконец, земля - Своей любовью Небо усладило: Дождём напоены леса, поля, И корни восстанавливали силу. Ночной грозой взрывалась тишина. Свет молний, стол, стихи... И я Молилась, вспоминая в чём грешна. Душе прозревшей не страшна стихия. Огнём и ливнем слез приходит свет Очистить страстью причинённый вред. * * * Ты можешь быть и весел, и серьёзен, Талантом замкнут на себе самом, Великодушен, резок, благороден - Ты навсегда не разлучим со мной. В нас сходства внешние - ничтожны, Но, если скрытое откроется глазам, Мы вдруг становимся похожими... И это ясно сыну и друзьям. Что для меня значительно и свято, Неповторимо, ценно, велико, Что не приобретается за плату - И жизнь саму - тебе вручить легко. Не гасятся и ветреностью лет Несокрушимой верности и дух, и свет. * * * Нас не слепил туманом час отчаянья - Сердечных не коснулся он глубин. Купалось время в радости нечаянной, И освещалось радугой любви. Не признавая механические звуки, Назойливость идей и серый цвет, Мы дни, опустошённые разлукой, Переживали, как потерю лет. Земное время в бесконечность шло… Преобразил бытийный фон закат: Жар молодости обратил в тепло, Настроив души на смиренный лад. Не избежать и тьмы последних дней. Дай Бог, не устрашиться перед ней. * * * В затянувшемся сонном ненастье Тщетно краски зари ищу. Продираюсь сквозь мрачную чащу К светозарному роднику… Погибаю, увязнув в болоте – Тяжким грузом вниз тянут грехи. Оживаю мечтой о полёте В край прозрачных и тёплых стихий… Там светло и душе, и уму. Я туда полечу непременно. У святых дерзновенье займу, У детей - простодушье смирения. Свет затмил заблуждений лес. Мне бы смыслы постичь Небес… * * * Как только настаёт прощанья срок, Печальным звукам открываем дверцу – Тон грусти притягателен для сердца… Он тих, серьёзен, кроток и глубок. Наш ум неотвратимость скорби знает - Земная жизнь нерасторжима с болью. Но в звуках Неба, посланных Любовью, Душа, страдая, утешенье осязает. И отойдя от помышлений праздных, Высоким смыслом загорится дух, Оставив миру пустоту разрух, Поднимется над безднами соблазна. И силой веры обновлённый разум Развеет отзвук самых горьких дум. * * * Заволокли наш разум миражи – Век смыслы скрыл, словно туман аллеи. Земля без солнца правды охладела, И время потекло в низины лжи. Терпя превратности земного бытия, Душа не принимала ложный путь. Хранила идеальность – жизни суть… В союзе духа пребывали ты и я. Тропинки бытия разнообразны… Мы, поразмыслив, в тишину ушли - Уединились в ласковой глуши, Преодолев столичные соблазны. Вдали от суетливой пустоты Живые распустились вновь цветы. * * * Полвека вдвоём… Юбилей. Поздравления. Фотограф снимает нарядную пару . Им выпало редкого счастья везение. Они ещё живы, бодры и не стары. Она в темно-красном, как в песне - у Дали, Воспетой бессмертной строкой Окуджавы. И он на переднем красуется плане - С задумчивым взглядом, седой и поджарый. Была многоцветной картина их жизни, Насыщенной светом, любовью - красивой. Жара, снегопады, ненастье и ливни… Двух разных веков им звучали мотивы… И даром Небес, и призванья вершиной – Служение Богу игумена-сына. * * * Душа - жива энергией любви Ко всем - кто вдалеке и близко… К тому, кто жаром жертвенным палим, И к тем, кто избегает риска. Душа - сыта и крошками любви К тому, кто пасынком ютится на земле, О ком она хоть изредка болит, На время забывая о себе. Душа - чиста, когда в ней свет горит И разгоняет мрачное ненастье, Когда огонь страданий грех спалит, И покаянный плач угасит страсти. Душа ! - прощай, люби, жалей, терпи … Смерть побеждается энергией любви. * * * Мы - воплощённая энергия любви Создавшего нас для Себя Творца. И тех, кто учит, пестует, корит , Воспитывая детские сердца. Жизнь возвышается крестом любви. Кого минует скорбная пора?.. Нам надо оставаться в ней людьми – Согражданами Неба и Добра. Смерть устраняется законами любви… Когда уснёт земная быстротечность, Нас призовёт, смиреньем освятив, Любовь Христа в ликующую вечность. Творец! - дверь милосердьем отвори В мир благодатной радостной Любви. * * * Тьма туч скрывает редкие просветы, Жалея нас, дождём слезятся Небеса… И ждёшь - вот-вот явятся чудеса, И вспоминаются народные приметы. Себя не раскрывая до конца, Невероятное всегда таится рядом - Не замечаемое равнодушным взглядом Обращено к отзывчивым сердцам. Стеной сомнений обнесён кругом, Даров Добра не помня, новый век. И странным кажется обычный человек, С любовью уступающий другому. И все же чудо - жизнь, друзья! – Земли, народа, близких и моя. * * * В душевных муках, в горести гонений Надсада гордости натягивала нерв, И бурей из сердечного волнения Со дна души вдруг поднимался гнев- Раскормленная своенравьем злоба Выплёскивалась жестом, взглядом, словом. Гнев рыскал, как разбойники в ночи, Был в ослепленьи яростью опасен. Душа! Закрой в себе все двери и молчи... Гнев жжёт огнём, он - буен и пристрастен. Не видит любящего скорбного лица. Но благороден, справедлив, прекрасен, Направленный на козни подлеца. Все наши страсти - камни преткновения На горной, каверзной тропе преображения. * * * Соединившись, воля, чувства, мысль Одолевают плоти тяготение - Смиреньем окрылённое моление Возносится, как кроткий голубь, ввысь. Молитва тихая в мгновенье ока Взмывает в вечное "простраство" Бога, Где шёпот прозвучит её, как крик. Мольбу услышав, Бог пошлёт ответ: Утешит, укрепит и даст совет Уму... И сердце успокоит вмиг, Затеплив в нем Свой благодатный свет... Открой молитве клеть души - и птицей Она взлетит и к Богу обратится... Как дождь зелёным молодым побегам, Молитвенная связь души и Неба. * * * Вспорхнули птицами и улетели прочь Все краски дня, оставив синеву. Пытливым оком всматривалась ночь В мои глаза, приблизившись к окну. Ночь растворила контуры ограды, Исчезла, шёлком шелестя, трава, И запахи бензинового смрада С росой стряхнула свежая листва. Наполнив купол неба синим светом, Зажглась над миром лунная лампада, Звучали звезды голосами лета – Отрадного ликующего лада. Светлее стали и тропинки бытия – Не разминулись с Богом ты и я. * * * Оставили ветрам холодную столицу, Врасплох застигнутую чередою вьюг, В тепло сбежали навсегда - к Ельцу, И дальше унесло - за Дон, на юг. Сквозь снежный плен казачьего села Судьба невидимой рукой поводыря Нас ненавязчиво и ласково вела В отрадный край - к стенам монастыря. Со всех сторон оградой дому - лес. Всегда пустынна одинокая дорога. И властью вечного закона, без чудес – Естественно - душа нашла здесь Бога. Вблизи благоухания святыни Не вспоминали леденящей стыни. * * * Вернулась взором Лотова жена В места, где все ещё блуждала сердцем. И вдруг окаменела, как стена - Спасительная вмиг закрылась дверца… Слова угрозы тихо прозвучали: Нет жизни там, где утвердился грех… Но, вместо покаяний и печали - Повсюду вызывали дерзкий смех. И вот уже не шёпотом - трубой: Пожаров шквалом, молнией в пустыни – Порок людской сжигал палящий зной. И холодела в страхе кровь от стыни. Прошёл огня неукротимый вал - Порочный многолюдный город пал. * * * Святые Божии - земные человеки, Наследники величия Христа – В свет славы с Ним вошли навеки, Не уклонясь от мук Его Креста. Они светильниками на высоком месте Сияли, всем к спасению служа, И свежим дуновеньем Доброй Вести Преображалась спящая душа. Их Небом просвещённый дух Учил смирению без назидания. В нас внутренний настраивая слух, Он терпеливо строил веры здание. Святые - луч немеркнущей звезды, Неувядающие на земле цветы. * * * Новозаветных заповедей свод Стал пристанью у жизненного моря С неистовой волной людского горя Изменчивых быстротекущих вод. Весть о спасении казалась доброй сказкой... До всех народов донеслась молва О первообразе Любви - о ней слова В мир вброшены духовною закваской. Вытаскивает праведных и злых Христова Церковь, как рыбацкий невод, И с правой стороны, и с левой – На берег Правды из обманчивой среды. В просторы Неба - из земного плена, В жизнь вечности - из времени и тлена. * * * Маяком вспыхнув ночью в лесу, Лунный диск выплывает из гущи – Звёзд мерцающих красоту В бесконечных мирах стерегущий. Разбрелись они стадом овец По Вселенной, лучами играя… Так от вспышек влюблённых сердец Лица внутренним светом сияют. Как таинственно в тёмном лесу, Будто оком глядит Кто-то в душу – Вот сейчас приговор принесут От Небес отвернуться дерзнувшим. В вечность бедной войдёт - без гроша, Отдалившись от Бога, душа. * * * Вращая время стрелками часов, Отмериваем жизни быстротечность. И небеса на крыльях облаков Дыхание земли уносят в вечность. Объять бессильны чувства и слова… Раскрыть все тайны, мысль, увы, не может: Земная ограниченность ума Коней воображения стреножит… Но человек отважен, словно лев. И высоко его предназначенье – Подняться ввысь, себя преодолев, И жизнь освоить на горе смиренья. Какое чудо света человек!.. Он в Небо устремил свой дерзкий бег. * * * У времени кукушка век на страже, Забот не терпит идол ремесла. Бессмысленность в её служебном раже - Птенцов в чужие гнезда разнесла… Сирот, выпестывая, учит пенью дрозд… Они, казалось бы, уже не помнят мать. Но непокорный код природы - прост: Птенцы не могут петь - лишь куковать Дни напролёт. И устали не зная, Отсчитывают сердца пульс… и миг, Когда вдохнём благоуханье рая Иль бездны огненной увидим лик. Не верь гаданиям бездушной птицы – Заботами любви наш век продлится… * * * Сугробы в оттепель февральскую осели, И кроны сосен, стряхивая гнёт, Вниз сбрасывали талый снег и лёд. В лучах тепла повеселела зелень. А в доме радостью нам - бабочка была. Как сказочный волшебник-маг, Под лестницей, ведущей на чердак, Она, заснувшая, всю зиму провела. Коснувшись лапками оконного стекла, Надеялась прорваться на свободу, Взлететь готовая к высотам небосвода Она вдруг грустно сникла, замерла... Красивы бабочки. Их суть - беспечность. Продляют дни их солнце и сердечность. * * * Века в России свет Добра горит. Святая вера - корень жизни нашей. Связь с Богом тех людей животворит, Кто, веря, служит, созидает, пашет… Наш ствол трясёт направо и налево, И ветви сверху начинают гнить. Секира века рубит жизни древо, Но все же - корень остаётся жить. И зелень брызнет…Молодая поросль Пробьётся к вечному Источнику воды. Услышит мир природный русский голос - Весна России принесёт плоды. Вновь дух народа устремится в рост. И все увидят, как он мудр и прост. * * * Мысль не способно ограничить время. Легко пронизывая глубину веков, Она словесное рассеивает семя И вверх взмывает - выше облаков. На взлёте - мысль удерживают грузы Земных препятствий - чувственных оков. Она, пространственные разрывая узы, В иных мирах отыскивает кров. Мысль оживляется любовью, светом. Бессмертной суждено ей Богом стать, Открывшей тайны Нового Завета: Рожденье, Крест и Воскресение Христа. Объемлет мысль земную жизнь и вечность, Страданий - час и счастья - бесконечность. * * * Свет ламп не проникал за грань окна. К глазам прижавшись ворожила ночь, И в чародействиях старалась ей помочь Сестра безмолвия и тайны - тишина. Вплыла на облаке в густую темноту Луна, провидчески взглянув в моё лицо. Покрыв платок, я вышла на крыльцо. Звезда, упав, сгорела налету… И взгляд тянулся в место отпадения – К созвездью Льва, где звёзд не счесть - гарем… Там бунтовщица сбросила ярем Под действием ночного наваждения. Самосожжение помрачило небосвод – Неповторимый прекратился род. * * * Хорошо жить в глуши, где травой зарастают дороги, Где, всех зная, не лают давно даже злобные псы, И сидят старики возле дома на ветхом пороге, И на сочных лугах - ослепительный отблеск косы. Оказаться своим на местах родовых поселений, Где известно о каждой нелёгкой судьбе исстари, Где возносятся стражей, как в крепости, башни поленниц И в лазурное небо взмывают с земли сизари. Поднимаются влёт они с крыш или с ласковых рук, Чуть затеплит горение утренних красок заря - Фейерверком вспорхнут, рассыпаясь в мгновенье вокруг И, сверкая крылами, в небесных высотах парят... Хорошо поселиться навек в отдалённой глуши, Где покой, тишина и молитвенный шёпот души. * * * Три исполина одолели души: Надменность, зависть, самообольщение. Стена от Неба все длинней и глуше - К высокому все реже обращение. Легко пленяла слабые сердца Власть славы, денег и успеха. И, забывая заповедь Творца, Склонялись перед идолами века. Затмение настигло разум мира - В забвении святое Откровение... Из тьмы дохристианские кумиры Вошли, взыскуя жертвоприношения. Наша вина безмерно велика… Опомнимся! Чтоб Бог продлил века. * * * Коричневеет на дубовой кроне Узором испещрённая листва, Зазолотившись на зелёном фоне, Лес вспыхивает искрами костра. Колышет ветер занавес окна, Взъерошивая , треплет ветки сосен. И в дом степенно входит тишина, А в сердце вкрадчиво вползает осень. Симфонией звучит соединение Создателя, природы и души… Запечатлённых тайнами мгновений Земными звуками - не заглушить. Теченье жизни - из разряда таинств: Всплеск новизны и волны постоянств. * * * Поля и провансальские сады Художника, не знавшего покоя В огне страстей сжигающего зноя, В пустыне славы без глотка воды. Чуть облегчает боль стакан вина, Не избавляя сердце от терзаний - Ожесточённой - тьмы со светом - брани. Душа лишь с Богом - цельна и сильна. Века искусства продлевает гений, Не угасает пламень его следа… Из мира тления - страдания и беды. Из вечности - блаженство вдохновений. Трагична жизнь великого Ван Гога- В садах скорбей к признанию дорога. * * * Пейзаж, написанный талантливой рукой, Висит в моей столовой на стене: Закат над потемневшею рекой, Ветла, склонённая под тяжестью ветвей. И дополняет память акварель – Волной всплывают образы из детства… И звонких голосов звучит свирель, От речки - с нашим домом по соседству. Вверх поднимает брызги ребятня – Толчётся на пологом берегу. Друзья, вода, игра - зовут меня, И я по травам босиком бегу. Но… стынет кофе с молоком – Осенний ветер распахнул окно. Белле Звонкоголосая невиданная птица из редкого семейства лебедей, на север прилетевшая гнездиться, осталась здесь навек - певцом Дождей. В ней удивляли облик, и душа, и старомодности живое обаянье … За грань времён взлетал крылатый шаг- Там обретал ум глубину и знание. Несла: как крест, печали искушений, как дар - ночей бессонных муки, как инструмент души - лебяжью шею, как музыку Вселенной - звуки. Небесный дар тепла земному лету: Дождь световой - великие поэты. * * * Псалмы рождались вдохновением любви, Выплескивая волны откровений. Общаясь с Богом, царь-поэт Давид Векам явил пророческий свой гений. Канон, молитва, клиросное пение... В них мыслей, чувств и озарений срез. Нам, осветив сердечное затмение, Они открыли образы Небес. Стихи всегда несовершенны без любви К тем, кто дороже жизни на земле… К тому, кто рядом, в стороне, вдали… К зверьку, букашке, дереву, траве… Все сокровенное и явное воспето Носителем любви - поэтом. * * * Щит и спасительное средство - Крест, заповеди и любовь Христа. Бесценное, нетленное наследство - Жизнь в благочестии и чистота. Нам чужд убогий культ богатства, И идолопоклонство - не в чести. Смогли лишь вера, святость, братство Стеной несокрушимой вознестись. У власти в недостатке - нам беда- Разумность, жертвенность и сила, Чтоб уберечь в ненастные года Свет, исходящий от души России. Душой её всегда была Святая Русь. Я за неё тревожусь и молюсь. * * * Дома дремали, словно на плацу Усталые продрогшие солдаты, Когда вдруг их, ни в чем не виноватых, Выводят строем в ночь «похолодцу». Тянулись от поникших крыш к луне Дымы, влекомые её улыбкой, К лучам огня, рассеянным и зыбким, Звезды, горящей в южной стороне. Столбы гудели арфой в тишине… Маня звезду в бесцельные полёты, Беззвучно проносились самолёты, Земле мигая вспышкой в вышине… И Млечный Путь с мерцающим хвостом За горизонт вёл звезды - на восток. * * * Свет солнца облака не погасили. Гроза, урча, застряла в поднебесье. Для штурма ей не доставало силы, Но всполохи сверкали из-за леса. Усиливаясь, дождь уже стегал Макушки крон, смывая пыль с листвы, По стёжкам в лог ручьём стекал, Вбирая терпкий аромат травы. Вблизи раздался грозный рокот грома - Он гулом эха нёсся по округе, Сбивая мерное дыханье дома... Вдруг в небе радуга взметнула дуги. Вмиг смолкло всё - лишь скрипы крыш… Накрыла мир предгрозовая тишь. * * * От холода взгляд грустный, голос сиплый. Земля, деревья - в белом...Зимний снег в конце апреля сыпал, сыпал, сыпал... День потускнел - затмили тучи свет. Залётных птиц внезапно смолкло пение. Снег падал на зелёную траву, на прораставшие цветы весенние - тюльпаны сникли , не подняв главу. Прорвался сквозь ненастье вечный день. И озарила Пасха жизнь, погосты... Исчезли облака, печали, темь. Вселилась в душу радость светлой гостьей. День поминальный, но не видно слез. Христос воскрес ! - Воистину воскрес!

Патриарх Кирилл о вреде увлечения священниками психологией «Становление пастыря совершается не в использовании, хотя бы даже со знанием дела, психологических методов, а в терпеливом стяжании навыка внимательно и уважительно слушать людей, в приобретаемом в течение многих лет личном опыте духовной жизни, в обучении молитве и аскезе, в насыщении своего ума евангельской и святоотеческой мудростью». Доклад Святейшего Патриарха Кирилла на ежегодном Епархиальном собрании духовенства Москвы.